Точно звонит. Долго звонит... Я трубку не беру. Я ж покойник!
Сижу, смеюсь.
Потом, меня посещает ещё одна блестящая идея - позвонить своему начальнику и собщить о своей безвременной кончины.
Звоню.
- Да, - начальник, похоже тоже спит. Мысленно хихикаю и Васькиным голосом говорю: - Вы от, бля, спите, а ваш сотрудник ласты склеил!
- Что? Кто это? Куда вы звоните?
- Это Васька, бляха. Сосед вашего работника - Серёги Коновалова.
- Ну?
- Что ну, тупой, что ли? Серёга на работу не придёт.
- Почему?
- Тьфу, бля! Ласты он склеил.
- Какие ласты, что вы голову морочите?
- Помер Серёга.. Ага...
До начальника начинает потихоньку доходить. Я зажимаю трубку и трясусь от смеха, представив его вытянувшееся лицо. У него в понедельник доклад шефу, а отчёт я ему так и не сдал.
- Как умер?
- Инфаркт на фоне этого... как блин его... инсульта. Короче бабки на похороны нужны.
- Да, да, - шепчет начальник. - Соберём, как же...
- Ага, ну тады добре. Бывай здоровым!
Кладу трубку и сваливаюсь на пол от смеха.
Неудачно сваливаюсь, прямо головой об угол тахты. Кто-то выключает свет и звук.
Прихожу в себя от грохота. С того места, где я лежу отлично видно, как входная дверь под мощным Васькиным плечом срываетя с петель и врезается в зеркало, висевшее на противоположной от входа стене.
В комнату вваливаются соседи и милицейкий наряд.
- Ну и вонизм! - говорит Васька, зажав нос.
Сука, думаю, понюхал бы себя с будуна.
Васькина жена первая замечает "труп" и визжит так, что посуда в стенке звенит, а у меня закладывает уши.
Лежу, смотрю, как милиция составляет протокол, и думаю, может признаться, что я живой? А вдруг штраф выпишут за ложный вызов? Не, буду играть роль трупа.
Васька с женой подписывают протокол и уходят восвояси. При этом Васька, сукин кот, прихватывает бутылку водки. Говорит, его типа...
Менты, не будь дураки, устраивают тщательный обыск и находят бутылку коньяка, которую я хранил для особого случая - сегодня как раз был бы тот случай.
Входят два угрюмых мужика с носилками.
- Этот? - спрашивают они.
- А вы тут ещё покойников видите? - ухмыляется один из милиционеров.
- А нам похрен кого нести.
Меня небрежно засовывают в мешок, кидают на носилки и выносят из собсвенной квартиры. Потом, как мешок с картошкой швыряют в кузов.
Бля, думаю, вот это пошутил. Надо выбираться как-то.
Я без труда выбираюсь из мешка и жду, когда машина остановится и откроют дверь труповозки.
- Здрастье, - приветливо говорю я мужику, распахнувшему дверцы.
Тот, с бубликом в зубах, падает гулко, но молча.
- Упс! Извините...
Спрыгиваю с кузова и наклоняюсь над санитаром. Тот лежит без признаков жизни.
- Ах ты сука! - слышу я над головой, и после снопа искр, брызнувших из глаз, свет снова выключают.
Просыпаюсь я от холода. Я лежу голым на алюминиевом столе, а надо мной нависла страшная рожа в маске. Она, как мне показалось, рассматривает меня, как циклоп Одиссея перед ужином.
- Атлично, - говорит он. - Глазки открылись. Рефлекс Нобеля-Белоцерковского. А если так?
Он бьёт меня по лбу молотком.
- Блядь! - говорю я. - Охренел? Больно же...
Рожа становится задумчивой.
- Хм... - произносит она, и мужик бьёт меня ещё раз.
- Да ёптыть! - возмущаюсь я и стучу мужика по лбу.
Тот, с благодарностью дыхнув на меня перегаром, озадаченно трёт лоб.
- С первым апреля! - говорю я.
Прозектор разочаровано вздыхает.
- Ты живой?
- А ты не видишь?
- Это легко исправить, - снова вздыхает он и замахивается каким-то изогнутым тесаком.
Я кричу и спрыгиваю со стола.
После десятиминутного забега патологоанатом выдыхается и сдаётся.
- Ладно, живи, сука, - говорит он.
На выходе из морга, я сталкиваюсь с первым санитаром.
- ПРЕВЕД! - вздымаю я руки, и санитар, закатив глаза, снова падает. Какой-то он хлипкий для санитара морга. Шуток совсем не понимает.
Наученный прошлым разом, я не стал над ним наклоняться, а припускаю что есть сил в сторону дома.
Я думал, что морг был самым сильным впечатлением. Оказалось нет. Дверь в мою квартиру уже была на своём месте, но белая полоска с печатью преграждает путь домой.
В ЖЭКе я битый час доказываю начальнице, что жив-здоров.
- А чем вы докажете, что вы гражданин Коновалов? - резонно спрашивает дородная тётка. - Где ваши документы?
- Документы дома. Меня же в морг отвезли в мешке, - пытаюсь объяснить я.
Тётка бледнеет и сползает со стула.
- Вы не так поняли, - улыбнулся я. - Это была шутка.
- Шутка, - эхом повторяет она.
- Ну да. Первое апреля, - вежливо поясняю.
- Пошёл ты, шутник, - вяло отозвается она. - К участковому. Он снимет печать.
Участковый оказывается парнем с понятием. Он долго смеётся над моей историей и запирает меня в "обезьяннике".
- Поиграем в графа Монте Кристо, - говорит он, уходя.
- А какие правила? - спрашиваю, но участковый, махнув на прощанье рукой, скрывается за дверью.
Утром меня будит сержант.
- Слышь, шутник, держи ключи и дуй домой, - говорит он.
За ночь я изрядно замёрз, поэтому решаю забрать у Васьки свою бутылку. Я решительно давлю на кнопку звонка и держу, пока мне не открывают дверь.
- Где моя водка? - спрашиваю я у выглянувшего соседа.
Его разъярённый вид в один миг меняется на такой же, какой был у санитара.
- Серёга, - трясущимися губами блеет Васька. - Уйди, мне ещё рано туда.
- Иди ты куда хочешь,- говорю я. - Хоть на йух. Бутылку отдай!
Васька на нетвёрдых ногах уходит вглубь квартиры и вскоре возвращается с бутылкой. Не с моей, но это ладно.
- Хочешь, давай вместе вмажем, - предлагаю. - Мне одному тож как-то... стрёмно.
Мы распиваем литрушку и я рассказываю Ваське о своей шутке.
- Ну и мудак же ты,- говорит сосед и с оскорблённым видом покидает мою квартиру.
Если вы думаете, что на этом всё закончилось - вы наивные люди.
Утром на работе я узнаю, что уволен, в связи со смертью, а моя трудовая книжка уже пылится где-то в архивах.
- А это тебе, - протягивает начальник пухлый конверт. - На похороны...
Вот такие, блин шутки.
И чтоб я когда-то шутил - ни в жисть!