Степан Непейсутрапиво просыпается и крякает. В окно рвется солнце. За ночь все засыпало снегом. Глаза болят от свежести, а счастье бьется в груди. Да и вообще хорошо. Степан вернулся из Италии, где ишачил на заработках и в нем жив дух европейского лоска. Он все еще снисходительно относится к хамству в магазинах, а по утрам здоровается с соседями. Кременчуг город небольшой, но и в нем можно устроиться.
Лифт не работает. Степан пробегает вонючий подъезд и кутает нос. На градуснике минус восемнадцать. Щеки горят.
- Хорошо быть богатым. - Бодрится Степан, прогревая жигули.
Дороги никто не чистит. Степан пробирается через снежные завалы. Напротив спиртзавода, посреди колеи, раскинув руки, лежит какой-то дед. Вокруг никого.
- Где это он с утра? - Злится Степан, объезжая деда, но его начинает грызть совесть. Он европеец. - Как бы не случилось чего, и Степан набирает 02.
Через минуту там снимают трубку, еще минуту с кем-то спорят и, наконец, нукают. Степан докладывает свое имя и сообщает, что напротив спиртзавода лежит человек.
- Лежит. - Соглашается дежурный.
- Может замерзнуть. - Возбуждается Степан. Его давит жаба за платный звонок.
- Не ложите трубку. - Советуют ему и начинают отвечать по другому телефону.
Степан доезжает до вокзала. На кругу дежурят милициянские машины. Он останавливается и сообщает в окно:
- Возле спиртзавода лежит человек.
Милициянт соглашается:
- Лежит.
- Может замерзнуть. - Повторяет Степан.
Милициянт просит показать документы. Повертев права, он оборачивается на шум. С улицы показывается КрАЗ. Встрепенувшись, гаишник дает отмашку. Машина замирает, раскачиваясь от перегруза. В кузове торчат трубы. С обратной стороны улицы другой гаишник пронзительно дует в свисток, и требует грузовик к себе. Но первый милициянт ревет через динамики:
- Василич, мы были первыми!
- Всем хватит. - Не теряется Василич, семеня к грузовику.
У водилы забирают все бумажки.
Степан чувствует, как у него начинает дергаться глаз.
Страж порядка спрашивает, не пил ли он с утра.
- При чем здесь моя фамилия? - Обижается Степан. Голос у него дрожит.
Тогда милициянт заходит с другой стороны:
- Страховка есть?
Страховки нет.
В это время, из-за КрАЗа выныривает черная Волга, и из нее высовывается человек с погонами капитана. Не здороваясь, он указывает на водителя.
- Я его сопровождаю.
Лица милициянтов начинают напоминать лошадей, которых вместо сена накормили кислыми огурцами. Водила с крышей. КрАЗ обдает всех сажей и отходит. Компашка провожает его потухшим взглядом и здесь даже Степану понятно, что из сетей уплывает крупная рыба. После такого прокола, дергать кильку обидно. Перекресток пустеет. Степан видит, как на дороге снежная пыль катает пластмассовые стаканчики. Над вокзалом мечется воронье. В голове Степана чирикают воробьи. Где-то за городом, тянутся реки и долины, растут леса, переходят в горы с вершинами, спускаются в живописные поля с малюсенькими городками, доходят до края земли, проникают в космос, и где-то далеко, касаются поверхности марса. Жизнь как-то незаметно идет мимо.
- Распишитесь. - Отвлекает Степана милициянт, и вставляет в одеревеневшие от холода руки протокол штрафа за отсутствие страховки.
Степан смотрит на каракули и ему кажется, что он на марсе. Вполне уместно вернуться назад и сделать выстрел в голову деду. Меркантильное чудовище. Надо было его переехать.
На горизонте мерещится солнечная Италия. С жалостью и болью Степан видит, как мираж тает в посеревшем небе. Воронье хохочет. На душе гадко. Он замечает отражение в дверцах жигулей и с трудом узнает в нем себя. Недолго думая, он плюет в стекло, садится за руль и едет по колдобинам на свою новую работу. Работает он сторожем.
Valera Bober, March 29, 2010. _ reedit by OCT23,2018