Медленно угасали рубиновые всполохи символов кольца Врат. Объем перехода затянулся серой пыльной пеленой. На стартовом столе ( название позаимствовали от первых космических площадок) стоял одинокий Странник. Медленно угасали рубиновые всполохи символов Кольца Врат. Объем Два дежурных техника, возившиеся где-то за панелями контрольно-измерительной аппаратуры, были не в счет, поэтому Проводник являлся единственным встречающим. Он поднялся навстречу другу.
- Все давно решено- поморщился тот от боли. Странник тут же отпустил руку и они вышли из зала перемещений в длинный коридор.
- Зачем тебе это?- Странник пристально взглянул на друга - Ты, лучший программист всего Института, первейший Проводник. Твои путеводные программы всегда позволяют нам отбыть в точно назначенное место и явиться обратно в срок. У нас тебя так и зовут- "Путеводник".
- Это всего лишь работа- несколько резко перебил Проводник.
- Хорошо, оставим работу. О насущном. Ты прекрасно вписан в этот мир, пользуешься всеми его благами. У тебя семья, дети. И взгляни на меня. Мотаюсь по временным закоулкам, без роду, без племени. Что тебя прельщает в такой жизни? Только не надо о романтике. Романтика кончается в первой же ходке.
Брови Проводника взметнулись удивленно, Странник это заметил, усмехнулся.
- Да, жаргонное словечко, но точнее не скажешь. Это в книгах во времени путешествуют, а мы туда ходим, странствуем, потому так и зовемся. И каждое наше странствие сопряжено с риском.
- Риска хватает и в нашем благополучном мире. Но... ты же ведь выбрал путь странника. Почему? Я отвечу сам. Да, моя жизнь устроена. После работы я могу расслабиться, сходить с женой в ресторан, в театр, отвезти детей в аквапарк или какой-нибудь Диснейленд. В выходные выбираемся на дачу, или просто на природу. В отпуск смотаемся на море или в горы. Только все это настолько размеренно и обыденно, настолько просчитано, что в голове не рождается никаких свежих идей, никаких новых мыслей. Зачем, когда все продумано, все заранее известно.
- Но и в глубины времени мы идем с точными расчетами, твоими же расчетами.
- Да, но там, на месте, вы предоставлены сами себе и решаете все задачи самостоятельно. И потом- Проводник махнул рукой- Вон , речка за Институтом. Вся такая зажатая, в бетоне и граните, а я хотел бы постоять на ее свободном берегу лет этак пятьсот назад.
- Все-таки романтика. Ладно, завтра жду у Кольца Врат с результатами обследования- с этими словами Странник положил руку на плечо друга и, чуть придержав, повернул его в сторону. Проводник поднял глаза, он стоял перед дверью с табличкой "Медотсек".
- Но я только прошел медкомиссию.
- Там обследовали твое тело, а здесь заглянут в душу.
На следующий день они вновь встретились в зале перемещений. Проводник внимательно разглядывал Врата Времени, словно видел их впервые. Потухшие иероглифы символов на Кольце Врат выглядели как обычные надписи на стенах гробниц фараонов. Серый объем портала перехода напоминал монолитную бетонную стену. Одним словом, бездействующие Врата в зале, напичканном аппаратурой, выглядели диким анахронизмом. Странник внимательно рассматривал бумаги- результат обследования друга.
- Коэффициент пассионарности ни к черту- хмуро заметил он.
- Пасси... что?- Проводник удивленно вскинул взгляд- Ведь это несуществующее понятие, и сам термин выдуманный.
- У нас много таких терминов. В обычной жизни они неприменимы, но в нашем деле очень даже нужны. Вот, скажем, время- Странник прищурился- С научной точки зрения, как технарь, ты объяснишь это понятие лучше меня. Ну, а если просто, по человечески, что это- Время?
- С древности его всегда сравнивали с рекой.
- Тогда представь эту реку, неспешно текущую по равнине. Вроде бы на всем протяжении она одинакова, ровная, спокойная. Но, присмотрись. Там, стремнина, течение быстрое. Здесь, плес . движение воды неспешное, а тут и вовсе заводь. Вода будто бы стоит на месте, хотя в общей массе все движется в одном направлении. Так и Время. Где стремнина, там происходят основные, яркие события. На плесе время течет размеренно, события самые обыденные. А в заводи, кажется, время замерло, жизнь остановилась. Хочешь спросить, к чему эта философия. К тому, что твой коэффициент будет выводить тебя на границу между плесом и заводью, как бы точно ты не рассчитал свою программу. Допустим, ты хочешь воочию узреть Жестокую Битву. Рассчитаешь временной интервал прибытия- убытия, привяжешь его к пространственной точке. Тут-то твой коэффициент и сыграет с тобой злую шутку. Человека с высокой пассионарностью всегда вынесет в самую гущу событий. Вплоть до того, хоть меч в руки бери. Тебя же будет всегда выбрасывать где-то рядом с событиями, в каком-то хуторе или деревне, где о событии узнают не сразу, да и то, если мимо будут проезжать участники события и расскажут о нем. Или, к примеру, Октябрьский переворот. Когда в столицах бушевал водоворот революции, многие районы страны долгое время и не ведали об этом.
- А еще я слышал о семействе, которое добровольно ушло от всех этих революционных перипетий в глубокую временную заводь и в результате пропустило многие яркие события, в том числе Великую Войну- Проводник улыбнулся- Только со мной все наоборот. Событие уже произошло и я о нем знаю, и, значит, не буду отсиживаться в глухой деревне в неведенье. Я заранее приду к месту события и стану его свидетелем, а может и участником.
- Но помни, Мусорщик не может быть Рыцарем. Надеюсь, слышал о синдроме Мусорщика?- получив отрицательный ответ- Странник приступил к пояснениям.
Когда-то давно один писатель сочинил фантастический рассказ( при слове "фантастический" Проводник ухмыльнулся) о Мусорщике. Жил тот в современном городе, водил свой автомобиль- мусоровоз. Собирал мусорные баки, выгружал их на свалке за городом, развозил по местам. Закончив работу, шел в свою квартиру, готовил ужин, смотрел телевизор, читал книжки о рыцарских сражениях. Перед сном, проклиная размеренность и убогость современной жизни, грезил тем далеким прошлым и мечтал попасть в рыцарские времена, совершать подвиги и быть знаменитым. Но наступало утро, он заводил свой мусоровоз и ехал собирать мусор. Но однажды ему повезло. Явился волшебник- изобретатель и предложил выбрать между жизнью нынешней или эпохой своей мечты. Мусорщик выбрал мечту. И оказался там, где хотел. Только не рыцарем, а тем, кем был по жизни, с поправкой на время, конечно. Стал он бесправным рабом, убирающим навоз за свиньями. Питался объедками, что перепадали от свиней и спал на грязной соломе в том же свинарнике. И в редкие минуты отдыха вспоминал о том счастливом времени, в котором он жил когда-то.
- Что ж, принцип понятен. Со всеми своими коэффициентами и прочими синдромами я смогу наблюдать яркие события прошлого не из первого ряда, а с далекой галерки- взглянув на Странника и получив утвердительный кивок, Проводник с улыбкой продолжил- Это к лучшему. Задуманное мной не требует прямого присутствия в непосредственной близости от события, лишь осторожное наблюдение. А наблюдать можно в любой ипостаси, и в роли бравого военного, и в роли убогого нищего. Главное- видеть цель.
С этими словами он опустил в руку Странника кристалл с программой, которую сам составил и шагнул к стартовому столу.
Цель у него была. Подтвердить или опровергнуть предание, передаваемое в их роду от поколения к поколению. Суть предания сводилась к следующему. Его далекий предок-родственник, по каким - то причинам оставшийся в захваченной французами Москве исхитрился захватить в плен и сдать в штаб русской армии наполеоновского гвардейца в чине полковника, о чем свидетельствовала особая хвалебная грамота, подписанная ни кем- нибудь, а самим Денисом Давыдовым. К грамоте прилагалась пятифранковая серебряная монета с изображением профиля Наполеона, видимо, выданная как награда. По преданию, именно эта грамота позволила его безродному предку не просто выбиться в люди, но и занять высокое положение. В свое время артефакты были подвержены экспертизе, подтвердившей подлинность обоих предметов. Даже подпись знаменитого поэта-партизана под грамотой, была настоящей. Однако, у дотошного Проводника, привыкшего при составлении своих программ скрупулезно работать с подобными документами , грамота все же вызвала подозрение. Во-первых, грамота составлена была в несколько иронично-шутейной форме, что впрочем, объяснялось характером самого подписанта, если, конечно, он сам приложил к этому руку. Во-вторых, основной текст, гласивший о смекалке и храбрости достойного гражданина имярека, проявленных при поимке опасного врага, датировался числом, когда разгромленный французский император с остатками своей гвардии, бросив войска, уже бежал из Москвы. Откуда взялся этот отставший гвардейский полковник. Но еще больше все запутывал пояснительный текст на обратной стороне грамоты, написанный корявым почерком с кучей ошибок и пропусков. Начинался пояснительный текст с краткой молитвы-" Прости мя Боже, за грехи моя".Далее полуграмотный автор, коверкая слова, пропуская буквы, неуверенно сообщал о сути своего подвига, чем и вовсе запутывал читателя, сообщив буквально следующее-"... Бонапарта поймать не получилось, а Митьку ряженного все равно жаль, хоть и тать. Крепко получил Граф люстер ...(затерто) успели доставить к драгунам, тут он и помер. Спасибо, сам Давыдов, уж чего ему там Васька наболтал...( большой пропуск). Грех, конечно, но барыня приняла и простила. А грех я отмолю. Да и за Графа свечку поставлю, хоть и вражина. Кабы не он, не вымолить мне прощения, да и откупной не видать. " Что-то смущало Проводника в этом тексте. Решил начать с самого сложного- отыскать этого графа, если он существовал в реальности, благо, имелась возможная фамилия.. Связался с французскими друзьями и ему несказанно повезло. Откликнулись потомки графа де Люстера, участника той кампании, входившего в состав личной гвардии Наполеона. Только в плен тот граф не попадал и, конечно же не умер, а после поражения благополучно добрался до дома. Завел семью, нарожал детей, потомки которых и вышли на связь с Проводником. Такого подвоха он не ожидал. Что же там случилось на самом деле. Именно тогда он и обратился впервые к Страннику- своему лучшему другу. Потом еще и еще. Странник объяснял, да он и сам знал, что такое мелкое событие трудно отыскать в недрах прошлого, что это сопряжено с большим риском, но Проводник не сдавался, цифра за цифрой высчитывая программу переброса. И вот сегодня ему повезло.
Он стоял перед Вратами. Символы на их кольце сияли голубыми молниями, объем перехода наполнился аквамариновой прозрачностью, словно морская бездна заплескалась за стеклом огромного подводного иллюминатора. Эта бездна манила в себя. Проводник растерялся. Но тут совсем рядом прозвучал голос Странника, голос друга
- Пора! Время ждет.
Что ж, если Время ждет, не надо его подводить. Проводник смело шагнул в кольцо.
* * *
Он стоял посреди комнаты некогда богатого, а ныне заброшенного дворянского дома. На стенах красовались дорогие гобелены, во многих местах тронутые сыростью и плесенью. Вычурная лепнина украшала высокий потолок, в центре которого висела массивная бронзовая люстра на полтора десятка свечей. В нескольких местах запыленные тяжелые портьеры прикрывали неглубокие ниши, в которых некогда на невысоких постаментах в виде коротких колонн стояли бюсты великих мыслителей. Теперь ниши пустовали, либо были наполнены горками из мраморных осколков. На гобеленовых стенах отчетливо проглядывали более яркие квадраты от когда-то висевших здесь картин, а на обшарпанном паркетном полу проступали менее затертые места от некогда стоявшей там мебели. Одним словом здесь неоднократно побывали грабители с разными запросами. Хотя один, встроенный наполовину в стену массивный шкаф-буфет с тяжелыми резными дверцами все же остался. И в самой дальней угловой нише, полуприкрытой наполовину отодранной портьерой, сохранилась небольшая картина, женский портрет. Узкие окошки-амбразуры на одной из стен под самым потолком, а также лестница, видневшаяся в дверной арке и уходящая куда-то вверх, подсказали Проводнику, что он находится в полу подвале. Он уже двинулся к двери, чтобы покинуть это сырое, пропахшее плесенью место, как за дверью с другой стороны послышались крадущиеся шаги. Ему ничего не оставалось делать, как отскочить к дальней нише с портретом и спрятаться за пыльной портьерой. Едва он это сделал, как дверь растворилась и по лестнице в подвал медленно спустился... .
В первый момент Проводник даже вздрогнул, перед ним стоял Наполеон. Широкая закругленная треуголка, светлый мундир и высокие ботфорты французского покроя. Крупное лицо, глубокие залысины, знаменитый горбатый заостренный нос. Но нет, не смотря на то, что оконца-амбразуры давали мало света, да и смотреть приходилось сквозь дыру в портьере, Проводник все же смог понять, что перед ним всего лишь человек, очень похожий на императора. Глубокие морщины выдавали приличный возраст, да и трехдневная пегая щетина как то не вязалась с императорскими манерами. Возникшая на миг озорная мысль, что при таком жутком позоре от поражения не до манер, тут же была подавлена более трезвым вопросом, а что забыл Бонапарт в этом заброшенном доме.
Лже Наполеон между тем, осмотревшись, спустился по лестнице и направился к буфету. Движения его были дерганными, суетливыми. Несмотря на то, что сведения о Наполеоне Проводник почерпнул большей частью из исторической литературы, да просмотрел ряд портретов придворных художников- лизоблюдов, сейчас он был уверен, что перед ним обычный грабитель. Одежду снял с какого-то гвардейского офицера, хорошо, если не с трупа. При этой мысли его передернуло.
Жулик, подойдя меж тем к буфету, открыл тяжелую резную дверцу, и, сунув руку в глубину шкафа, извлек оттуда увесистый мешочек. Ослабил тесемку на горловине, заглянул внутрь, снова затянул и подбросил в руках. Мешочек мягко звякнул, вызвав у грабителя улыбку. Пряча мешочек за пазуху, он толкнул открытую дверцу буфета обратно, но недостаточно сильно. Не закрывшись, дверца вновь начала раскрываться. Бандит уже повернулся к шкафу спиной, когда дверца толкнула его в плечо. Реакция его была поразительной. Резко наклонившись, он выхватил из широкого голенища ботфорта пистолет и, молниеносно развернувшись, направил его в сторону толкнувшего. Комичность ситуации вызвала улыбку у проводника, бандита же разъярила. Локтем руки, в которой сжимал пистолет он снова, но уже с силой толкнул дверцу назад. Та, вместо того, чтобы плотно застрять в пазах, с треском ударившись, отскочила назад, крепко зацепив толкнувший ее локоть. Бандит от боли дернул рукой вверх, при этом нажав на спусковой крючок, сам же качнулся вперед. Грохнул выстрел. Тяжелая свинцовая пуля, кроша лепнину в потолке, выбила люстерный крюк. Массивная люстра, утратив опору, со звоном опустилась на голову незадачливого грабителя. Тот тряпичной куклой завалился на пол, не подавая признаков жизни.
Проводник поежился. Не от страха, скорее от холода. Одежкой его снабдили, согласно исторического периода, но явно не календарного. В Москве стояла холодная осень, и в давно нетопленном подвале было не на много теплей, да еще и сыро, а выданные ему хлипкий армячок и тонкие козловые сапожки совсем не способствовали поддержанию тепла. До убытия оставалось еще полчаса, и Проводник рад был бы покинуть подвал, но понимал, что глупая смерть лжеимператора всего лишь часть события, которое должно произойти для полного разъяснения вопроса. Отодвинув пыльную портьеру, чтобы вдохнуть хоть сырого, но более чистого воздуха, он тут же вынужден был резко ее задвинуть- на лестнице вновь послышались шаги. Над головой что-то хрустнуло и он едва успел выставить руки, чтобы перехватить падающий на него портрет. На лестнице послышались голоса. Разговаривали двое.
- И как Петро, ты в этих комнатах и лестницах не путаешься?
- Так, я тут с измальства в услужении, то дом барыни моей. Как француз пришел, она в имение съехала, а меня приглядывать оставила. Да разве углядишь. Набежали супостаты, всем квартиры с удобствами подавай. Здесь офицеры на постой встали. Ну, думаю, из господ, благородные, не будут на всякую мелочь зариться. По началу так и было, а потом, как с провиантом туго стало, стали все тащить, да промеж собой меняться. Видишь, какой разор. Как перед барыней предстану. Итак вина на мне за грех, который не совершал, а тут. Хорошо, если кнутом обойдется, а то и выгонит. Ну и озлился я... .
- Так вот откуда ты офицерских чинов до наших командиров таскал.
- А что, дом и подходы к нему знаю. Выйдет какой до ветра, зазевается, я его чуть придушу и к своим сволоку. Только что проку?
- Не скажи, Петро. Ты у нашего начальства в чести. Не всякого из нашей братии деньгой серебряной жалуют, а тебе вот честь оказали.
- Это когда я французского вестового с важной бумагой перехватил и в штаб приволок? Тогда еще у нашего командира в гостях важный офицер от самого Дениса Давыдова был. Похвалил меня. А я еще, дурак, похвастался, что самого Бонапарта поймаю, вот только в глаза его никогда не видел. Офицер посмеялся, а все же выложил монетку французскую, где император их был нарисован- " на ,мол, теперь не ошибешься". Боярин наш тогда на монету глазом зыркнул, решил перед офицером важность свою показать. Сказал мне-" Вот если ты и впрямь Бонапарта словишь, тогда проси что хочешь."
- И словим! Говорят, не успел он из Москвы сбежать, где то прячется.
- Не чуди, Василь, лучше будь осторожней. Где то здесь грохнуло.
Наконец сквозь дыру в портьере Проводник увидел, как в комнату вошли два молодых мужика, примерно одного возраста. Оба были в крестьянских зипунах, в разлапистых картузах с лаковыми козырьками, оба подпоясаны добротными кожаными ремнями. На ногах хорошие кожаные сапоги, за поясом у каждого заткнут пистолет. На груди одного красовалась медная бляха с изображением зажженной гранаты, явно снятая с гренадерского кивера. Партизаны.
- Гляди -ко, Петро, месье!- один из мужиков сразу увидел придавленного люстрой бандита, направился к нему- Ух ты, гвардеец, судя по эполетам- полковник. Сволочем к нашим?
- Так, прибитый он люстерой, не видишь. Я ее сам когда то вешал, тяжелая, зараза. Дохляки начальству не надобны.
- Да погоди ты!- Василий уже склонился над телом- Крови немного, может не совсем прибитый. О, теплый еще и дышит, кажись.
Он вгляделся в лицо лежащего и вдруг подскочил как ошпаренный.
-Ты что, мертвяка испугался, вроде не замечал за тобой такого, или черта узрел- Петр неспеша подошел к приятелю, встал рядом.
- Да что там черт, глянь, это ж сам Бонапарт!- Василий сделал жест рукой, словно отмахивался от наваждения.
- Совсем спятил, откуда здесь Б....- слова застряли в горле, едва Петр сам взглянул в лицо лежащего. Василий понял это по своему.
- Ну, что я говорил! Удача! Все, я к своим, пока он не сдох. Ну, теперь их благородие не отвертится. Все грехи свои перед барыней отмолишь. Ты только люстеру прибери, скажу, что это мы его... .
- Да постой ты!- Начал было Петр, но каблуки Василия уже стучали по лестнице. Скрываясь за дверью, тот крикнул, хохотнув
- Я скоро, стереги, чтоб не убег!
Петр сплюнул в сердцах, склонился над телом, осторожно приподнял с груди пришибленного тяжелую люстру, отволок ее в одну из ниш. Снова вернулся, присел возле вора на корточки.
- Ну что, Митяй, добегался?
Услышав свое имя, вор пришел в себя, с трудом открыл глаза, взглянул на вопрошающего, узнал, еле шевеля губами, выдавил
- Вот, Петро, как глупо я подыхаю. Ни свои , ни французы не могли меня извести, сам себя... .
- Эх, Граф, сколько ряженным не ходи, сколько от людей не хоронись под чужой личиной, от божьего помысла не спрячешься.
- Не понять тебе, Петро. Жаль, кончился артист Граф.
- Нет, Митяй, видно роль свою тебе до самой кончины играть. Сейчас наши прибегут, потащат тебя начальству показывать. Личину Бонапарта ты с себя так и не скинул.
Митяй вздрогнул.
- Нельзя мне к нашим- он запнулся- Вашим. Особенно к боярину, что старшим у вас. Не знаешь ты, а он тать похуже меня. За провиант, что от солдат умыкал он у людей, в беду попавших. золотишко выменивал. А то и просто забирал, что плохо лежало. Я же это золотишко у него подрезал. И рад бы он погоню послать, да как скажешь-"Наполеон кошелек спер"- засмеют.
Понял Петр, какого Бонапарта отправлял его ловить боярин. Митяй же сунув руку за пазуху, с трудом вытянул заветный увесистый мешочек и безвольно уронил его к ногам Петра.
- Вот, возьми. Мне теперь ни к чему.
- Мне ворованного не надо!- Петр отшатнулся.
- Погоди! Ты внутрь загляни.
- А чего глядеть- буркнул Петр, но мешочек взял, дернул тесемку, раздвинул горловину- Ну, золото, камни ворованные.
- Смотри, смотри- еле простонал Митяй.
Петр нехотя встряхнул мешочек и вдруг что-то привлекло его внимание. Он сунул руку внутрь и вытянул круглую золотую брошь с крупным красным камнем в центре и мелкими по кругу.
- Так это же!
- В тот вечер, когда твоя хозяйка готовилась к отъезду в имение, я в этой суматохе влез сюда и прибрал кое-что из ларчика.
- Да ты!- Петр вскочил, сжав кулаки- Барыня подумала на горничную. Уже кнутом хотели наказать, я вступился. Досталось мне по полной, да и у барыни я теперь в немилости.
- Ну и добей меня- собравшись с силами вдруг резко выдохнул Митяй, тут же застонал от боли, но сквозь стон продолжил- Покажешь мой труп, скажешь, что поймал и пришиб меня здесь, в хозяйском доме, вернешь камушки, барыня и простит.
- Я не тать, грех на душу не возьму- замахал руками Петр.
- Ну и дурак! - снова рявкнул Митяй. В это время за дверью послышались многочисленные шаги - Золото подбери! Если боярин узрит, и барыне ничего не вернешь, и беду на свою голову накличешь. А коли с умом распорядишься, так не только перед барыней все грехи замолишь, а то и вольную себе выправишь.
В эти слова Митяй вложил остатки сил и снова впал в небытие.
Петр опять было отмахнулся, но слова Графа крепко царапнули мозг. Рука сама потянулась к мешочку и потянула к себе. Когда по лестнице затопали сапоги, он уже запихивал мешочек под тулуп, за пазуху.
Сначала с лестницы ссыпались солдаты, человек пять, по форме, с ружьями.
За ними, продолжая что то объяснять, спускался Василий.
- А мы тут проверяли, а он тут...-договорить он не успел. Чуть не спихнув его с лестницы, по ступеням спускался их командир, дородный боярин. Но и боярин чуть не слетел вниз, когда его, отпихнув плечом, обогнал офицер в высокой треуголке, ярко красном ментике на одном плече, с майорскими эполетами. Солдаты, явно обученные в таких делах, быстро, без суеты заняли свои места вокруг Петра и лежащего на полу тела, взяли ружья на изготовку. Майор прошел вперед, не обращая внимания на Петра, склонился над беспамятным Митяем, внимательно вгляделся. На лице его появилась улыбка.
- Надо же!- тут же сделал знак одному из солдат- Ну-ка, братец, надвинь на него шапку, и посмотри, живой ли.
Солдат наклонился низко над Митяем, словно принюхиваясь, буркнул-"Жив, в беспамятстве"- и нахлобучил на него валявшуюся рядом треуголку. Тут же поднялся. Майор снова взглянул, крякнул одобрительно- "Ух, похож!"-наконец повернулся к Петру
- Как же ты его, братец?
Петр растерялся. Перед ним стоял тот самый офицер, что одарил его монетой с изображением Наполеона. Не совсем поняв вопрос, Петр пролепетал
- Все, как нарисовано на деньге, что Ваше благородие мне изволили подарить.
Тут майор, вглядевшись, тоже признал ополченца, но не успел ничего сказать, потому как возле Петра возник Василий.
- Да кулаком он его, Ваше благородие- затараторил приятель, предварительно оглянувшись, и подметив люстру, задвинутую в нишу.- Бонапарт на него с пистолем, я чуть замешкался, а Петро ему и врезал. Вон кулачищи то какие.(Петр и впрямь был крепким мужичком.)
- Вижу- нахмурился офицер- Поосторожней надо было. Что я, Денис Василичу, мертвяка должен тащить, я ведь с ним об заклад побился.
Василий снова хотел что-то сказать, но майор отмахнулся, обращаясь к солдатам
- Ну, ребятушки, взяли аккуратно и понесли. И смотрите, душу из него не вытряхните. А ты Михайло Лукич проследи, чтоб до твоего дома в сохранности доставили- обратился он к боярину. Но того не надо было упрашивать, едва солдаты подняли тело Митяя и понесли, боярин неотступно закрутился возле них, буравя взглядом одежду Графа, словно хотел насквозь просверлить. Петр ухмыльнулся, он то знал причину такого внимания. Офицер заметил ухмылку, строго спросил
- Ты чего это, братец, ну-ка марш за остальными.
- Да мне бы Ваше благородие дом осмотреть, узнать, сильный ли урон супостаты учинили- быстро соврал Петр. Он понимал, что долго с золотом за пазухой не пробегает, да и наверняка боярин, не найдя его у Митяя, учинит им с Василием допрос. А уж потаенных мест в доме он знал множество.
- Это с каких пор холопы на барские дома зарятся- еще больше осердился майор, оглядывая помещение и вдруг с удивлением заметил- А я знаю, чей это дом, когда-то бывал тут. Барыни, Анастасии Михайловны...- он сделал паузу, вспоминая фамилию хозяйки, но тут встрял Петр
- Съехали давно в имение матушка-барыня. Теперь племянница ее хозяйка, Анна Павловна.
На лице майора было написано удивление
- Вон как! А ведь я сватался к ней когда-то по молодости, да тетка ее благословения не дала. Строгая была.
- И молодая хозяйка строга. Быть мне битому, вон какой разор сотворен.
- А ты тут при чем?- снова удивился майор.
- Так в услужении я здесь, в сторожах. Как француз пришел, барыня в имение отъехала, а меня за домом приглядывать оставила. Да какой там. Одним словом, плачет по мне кнут.
- Ну-ну, братец, погоди- офицер отчески хлопнул Петра по плечу- О геройстве твоем знаю, а ежели сегодня с "Бонапартом" выгорит и выиграю я заклад у Давыдова, подходи в штаб, вместе с Денис Василичем подумаем, как тебя от барыни уберечь. К тому же помнится, и Михайло Лукич, командир ваш, тоже слово давал. А его слово, чего-то, да значит.
- Да кто ж меня, мужика, к Давыдову допустит- развел руками Петр.
- Меня назовешь, пропустят, я охрану предупрежу- с этими словами офицер поспешил к выходу, догонять своих.
Оставшись один, Петр достал из-за пазухи мешочек с золотом, метнулся к лестнице, нырнул под нее, чем-то там задвигал, загремел, и через минуту вынырнул уже с пустыми руками. И вовремя. На лестнице возник Василий
- Ты чего, Петро- махнул он рукой- Пошли , боярин нас требует.
Знал Петр, зачем они боярину, снова усмехнулся
- Подождет, ты, Василь, лучше скажи, что ты там наплел?
- Все как есть- теперь усмехнулся Василий- Несли сторожевую службу, увидели вора, что в чужой дом забрался. За ним, а это Бонапарт оказался. Он на нас с пистолем, а мы с кулаками. Господа офицеры не поверили, конечно, посмеялись, хотели взашей выгнать. Да боярин наш вдруг и говорит, что многие здесь разбойника, похожего на Наполеона видели, надо проверить, изловить. Вот Давыдов и дал команду. А перед этим они с майором поспорили, насколько этот разбойник на настоящего Бонапарта похож будет. А чего похож, если это и есть Бонапарт.
- Василь, ты что, Графа не узнал?- Петр внимательно посмотрел на товарища. Тот удивленно почесал затылок
- Неужто Митька ряженный? Так он же все больше по своим купцам да боярам работал. Нарядится франтом заезжим, потрется возле них, все разузнает, а потом и обчистит. Или среди младших офицеров, что при штабе ошиваются. Те всегда при деньгах. Подсядет к ним в кабаке, да разведет в карты.
- То до войны было. Сейчас с этим строго, дисциплина. Вот и подался к французам, благо языку ихнему да манерам обучился где-то. Артист, одним словом. Только беда у него случилась. Понимал, что на солдатне особо не наживешься, сунулся к офицерам, да никуда нибудь, а к гвардейцам. Сам то Митяй никогда в зеркало не смотрелся, потому и не знал, что так сильно на Бонапарта похож. Те, гвардейские, чуть ли не каждый день своего императора видят, поначалу оторопели, потом в оборот Митяя взяли. Тот брыкаться, а они ему сначала монетку, как мне майор в свое время, потом у кого-то картинка нашлась, и к зеркалу. Графу деваться некуда. Хотели прибить, да кто-то другое придумал. В то время мы уже крепко на их заготовщиков- фуражиров насели. По деревням да лесам отлавливали, провиант отнимали. Стали они бояться нос из Москвы казать. Вот задумали из Графа икону сделать. Помыли, побрили, причесали как надо, форму нашли самую лучшую. Построят отряд заготовщиков, те ропщут, ругаются. Тут подъезжает карета, из нее Митяй ряженный выходит: треуголка на глаза надвинута, нос к верху, руку за обшлаг мундира( научили заранее), ну вылитый Бонапарт. Встанет в позу и начнет бубнить по ихнему-"Солдаты, Франция надеется на вас"- ну и другое всякое. Те от радости чуть не скачут, как же, сам император к ним прибыл. Митяя обратно в карету и в укромное место под караул. Так -то в чистоте и сытости держали, но охрана крепкая была.
- А ты откуда все это знаешь?
- Так последнее время его здесь и держали. Другой раз вокруг него полно охраны крутилось, а до ветра в боковой флигель( там они отхожее место устроили) всего два конвоира сопровождали. Тайный ход я туда знал, решил подкараулить. Первого конвоира быстро пришиб, да второй больно прыток оказался. Быть бы мне убиту, да Бонапарт, то есть, Митяй помог, придушил бедолагу, да ко мне по- русски обратился, помощи попросил. Узнал я Митьку ряженного, вывел из дома, ведь как- никак спас он меня. Там дорожки наши и разошлись. А ныне, видишь, за добром вернулся.
- За каким добром?- не понял Василий.
- Сейчас у барина узнаешь!- хитро хмыкнул Петр и потянул товарища к выходу.
Когда шаги на лестнице стихли, Проводник наконец вышел из-за пыльной портьеры. Из услышанного ему стало многое ясно. Конечно же его предок успешно прошел допрос у барина, явился перед Денисом Давыдовым. Тот же, проиграв спор о похожести лженаполеона, решил помочь горю бравого партизана, сочинив шутейную грамоту, которая в дальнейшем помогала совсем не шутейно. Да и неожиданным богатством видимо правильно сумел распорядиться, коли поднял их род из холопского сословья чуть ли не в дворянское. В этом деле казалось, можно ставить точку. Он огляделся по сторонам, заметил посреди комнаты мерцающее пятно- так раскрывался портал перехода. Проводник двинулся к нему и тут заметил, что до сих пор сжимает в руках портрет. Сама картина была небольшой, размером с современный форматный лист. Объемной ее делала толстая рама. По строгим правилам проносить сквозь портал ни в одну, ни в другую сторону, ничего из того, что не определено программой, запрещалось. Проводник уже хотел отложить портрет, как его что-то привлекло. Молодая симпатичная женщина в глухом закрытом платье с кружевным воротником. Воротник был скреплен знакомой брошкой, которую он видел недавно в руках Петра- крупный рубин в круглой золотой оправе и камешки поменьше по кругу. Барыня, в услужении у кого находился Петр. Проводник перевернул картину. В углу, рядом с незнакомой фамилией художника стояла дата- 1811год. Значит молодая барыня, Анна Павловна. Он снова перевернул портрет, бросил беглый взгляд. Бывшая хозяйка его предка не особо интересовала Проводника, но сейчас он замер, готовый поклясться, что эту женщину он знает, лицо ее хорошо помнит, но вот откуда. Да и брошь точно такую же когда то держал в руках. Ключевое слово-"такую же". Мастера- ювелиры его времени могли подсмотреть сей артефакт где-нибудь в музее, а потом на современном оборудовании наштамповать таких вещиц сколько угодно. Но вот женщина на портрете... . Портал уже сиял во всю силу и тут Проводник вдруг начал выламывать картину из рамы, сдирать с подрамника, включился мозг аналитика. Фамилия художника неизвестная, значит кто-то из местных, если вообще не холоп. Картина нигде не засветилась, значит, утрачена на раннем этапе. Если так, то зачем добру пропадать, он свернул холст в трубку и сунул за пазуху. Вспомнился Петр, вот так же воровато прячущий мешочек с золотом, но Проводника это не остановило. В последний момент пришла мысль, что картина не засветилась, потому что ее уже не было в этом времени, но он уже шагнул в голубое сияние.
* * *
Занятый своими мыслями Проводник вышел из голубого марева на стартовый стол и не заметил, как техники у панелей приборов с интересом взглянув на него, начали удивленно разглядывать шкалы учета времени. Выйдя во внутренний дворик, он заметил Странника, курившего у выхода. Привычка сколь редкая, столь и экзотическая для сегодняшнего века, но путешественникам во времени она иногда была необходима.
- Спасибо, конечно, что переживал за новичка-первопроходца...- начал было Проводник, подходя к товарищу, но договорить не успел. Странник вдруг резко обернулся.
- Что, не получилось?- озабоченно спросил он.
- Все в порядке- улыбнулся Проводник.
- Сколько ты там пробыл?- Странник зачем-то взглянул на свой хронометр на руке.
- Около часа- растерялся Проводник, увидев во взгляде друга тень удивления. Странник на миг задумался и уже как ни в чем не бывало поинтересовался
- Ну что, все ответы нашел, или новые вопросы неожиданно запрыгнули в последний вагон?
- Понимаешь, мне тут надо крепко покопаться в архивах, а потом...- начал было Проводник, но Странник хлопнув его по плечу, повел к выходу, продолжая улыбаться, заметил
- Хочешь быть в наших рядах, забудь это слово.
В последующие дни Проводник действительно занялся архивами, но безрезультатно- женщины с портрета словно не существовало в истории. Он заказал новые подрамник и рамку и повесил восстановленную картину над столом, как напоминание, сам же ворошил писцовые книги, купчие, торговые бумаги. Ничего. Проблему неожиданно разрешила мать, приехавшая навестить сына. Заглянув в его комнату, удивленно спросила
- А что это ты мамку свекрови моей у себя на стене налепил. И откуда ты ее взял, она же давно пропала?
- Какую мамку?- не понял Проводник.
- Так, прабабку твою, по отцовской линии. Не любила она нас, безродных. Сама-то из графского племени себя считала. Долго мы не знались. Только после того, как тебя на смотрины свозили, вдруг переменилась, подобрела, приглянулся ты ей чем-то. Помнишь поездку в Питер. Хотя откуда, ты тогда молодой, увлеченный был, все со своими компьютерами. Тебя тогда на первый курс зачислили при Институте обучаться. Знаменитым стал.
Он вспомнил. Их набор был первым. Одаренных ребят отобрали в отдельную группу при Институте Времени, для обучения по особой программе на программистов-временщиков. Даже телевидение приглашали. Именно эти несколько секунд, что промелькнули в теленовостях, мать и называла-" стал знаменитым". Вскоре отец удивленно сообщил, что звонила его бабка из Питера и очень настойчиво приглашала приехать в гости. Поясняла, что слишком стара и скоро умрет, но перед смертью очень хотела бы повидать своих, особенно правнучка, которого увидела в телевизоре. Мать удивилась еще больше - мол, не знались много лет, и правнучка то она никогда не видела, а тут вдруг по телевизору узнала. Хотела отказаться, но отец проявил упрямство, и они поехали. Северная столица встретила их хмурым небом и противной моросью. К тому же дом прабабки находился в старых кварталах, во дворе- колодце, куда солнце не заглядывало и в свои лучшие минуты, поэтому в квартире стоял извечный сумрак. Встретила их древняя столетняя старуха довольно приветливо. Однако после приветствий беседа ладилась не особенно, говорили обо всем и не о чем. Старуха постоянно разглядывала внука, а он от смущения разглядывал скромный, совсем не графский, как всегда подчеркивала мать, интерьер квартиры. Старуха же вдруг, ни к кому не обращаясь произнесла-"Похож", и тут же подсела к нему, просто забыв о всех остальных, что очень удивило мать.
Она долго беседовала с ним, задавала умные, но не всегда понятные вопросы, почему то называла его по фамилии. Отвечая на них, он украдкой продолжал изучать обстановку комнаты. На старинном комоде приметил картину в темной рамке, ту самую, что висела сейчас в его комнате. Он задержал тогда взгляд не на лице молодой женщины, а на яркой брошке, но старуха поняла это по своему, не глядя на картину, коротко бросила-"Что, знакомую вещичку признал?". Увидев непонимание на лице правнука, с улыбкой заметила-" Я тогда тоже долго не понимала, но пришло Время. А теперь Время осталось, а я ушла". Мать с отцом тогда странно переглянулись.
Они уехали этим же вечером, а через полгода старуха померла, словно и впрямь предвидела свою кончину. Оказалось, что ей было сто семь лет. На похороны отец ездил один: мать не считана нужным, потому как наследственные вопросы были решены- квартира по согласию отходила сестре отца. Но отец приехал не с пустыми руками. Он привез большую коробку из-под конфет, где лежали какие-то бумаги. Мать тогда съехидничала по поводу графского наследства, но отец преподнес ей какой-то презент и она успокоилась. Сын же впервые увидел ту самую грамоту, которую позднее проверял на подлинность. Коробку отец вручил ему, передав странные слова прабабки, которые услышал от сестры- " Правнучек, посмотрев эти бумажки, разберется и все поймет, отыщет меня и спасет". Конечно же эти слова были списаны на старческий маразм. Коробка была забыта на долгие годы. И вот теперь мать напомнила. Он начал лазить по шкафам, вспоминая, куда же ее засунули, пока на дальней антресоли не отыскал пропажу. Сдув пыль, тут же открыл коробку. Мать грустно улыбнулась, порылась в коробке, извлекла что-то, завернутое в платок. Развернула его и выложила брошь. Ту самую, с крупным камнем в центре, мелкими по кругу. Сын уставился на брошь. "Как, откуда?"- сыпались на мать вопросы. Все оказалось просто. Отец, когда привез с похорон бабки коробку с бумагами, мать начала подтрунивать над ним по поводу"богатого" наследства. Тогда- то он и подарил ей эту брошь. Отцу ее вместе с коробкой передала сестра, сказав, что так велела покойница, завещала правнучку, своему спасителю. Отец, напомнив о старческом маразме, не хотел брать такой ценный подарок. Однако сестра, получившая без всяких притязаний квартиру умершей, совестливо посчитала, что должна хоть как то отблагодарить брата.
- Только надевала я ее всего раза два- рассказывала мать- Вещь хоть дорогая, но старомодная, да и не любительница я всех этих побрякушек. Заезжала как то к тебе, привезла сюда, да в коробку и пихнула. Все ж тебе завещано. А ты видишь, даже и не заглядывал туда.
- Да все как то некогда...- начал было сын, но осекся, встретив печальный взгляд матери
- Нам всегда некогда, а потом жалеем- промолвила она тихо.
Проводник тут же открыл коробку. Знакомая уже грамота и монета. Какая-то метрика, свидетельства о рождении и смерти, это требовало отдельного рассмотрения. Фотография. Молодая женщина в комнате за столом, одетая по моде шестидесятых-семидесятых годов прошлого века: платье с отложным воротником, на голове кокетливая беретка. Воротник скреплен уже знакомой брошью. Над диваном на ковре та самая картина. Проводник взял свою картину, положил рядом с фотографией и снова удивился. Лица на фото и на картине были похожи как две капли воды. Он поднял удивленный взгляд на мать, та усмехнулась.
- Что, не признал прабабку. Вот и она долго не признавала себя, все сравнивала фото и картину, а потом, как стала стареть, и вовсе спрятала фотографию, все твердила про непостоянство времени.
Проводив мать, Проводник серьезно задумался. Картина, которая висела сейчас перед ним, была там, на той старой фотографии. И у старухи на комоде была она же. Но как? Он же перенес ее сразу из века девятнадцатого в век нынешний. На дне коробки лежала большая общая тетрадь в коричневой кожаной обложке. Может там найдется ответ. Проводник извлек тетрадь, раскрыл на первой странице. Красивый ровный, правильный почерк. Повидавший множество документов, Проводник мог с уверенностью сказать, что писавший был знаком с каллиграфией. Прочитав первые строки, он поразился- так красиво писала старуха, ибо начата была тетрадь видимо сразу после отъезда его из гостей.
"Ну вот, дорогой правнук, теперь я знаю о твоем существовании, увидела и все вспомнила. Поговорила, уверилась, что ты тот человек, который в своем будущем придет в мое прошлое и сделает то, что должен сделать- спасет мой род, свой род, ведь мы одно целое, как бы не упиралась я в своей гордыне, чтобы не говорила тебе мать в своей обиде. Не считай меня сумасшедшей, как, наверное, думают твои родители. Не знаю, что там случится в твоем будущем, но ты поймешь, что они не правы. Почему я решила, что помощь ко мне в прошлое приходила из будущего? Да, я долго искала своего спасителя в своем времени, такого взрослого дяденьку в годах, но потом поняла, что ошибалась. Взгляни на упаковку, что я вложила здесь же (между страниц Проводник увидел большую этикетку от китайской сухой лапши). Много, много лет я считала эту вещь уникальной, помнила ее неповторимый вкус, но когда она появилась в продаже и оказалась копеечным кормом, я действительно чуть не сошла с ума. Но хватит лирики. Чтобы там, в будущем, ты что-то понимал и не плутал в потемках неведенья, попробую дать тебе подсказки, коротко поведаю историю нашего рода, пришлось в свое время посидеть в архивах..."
* * *
Проводник полностью погрузился в чтение, благо, ровный, красивый почерк воспринимался легко. Помимо текста в тетради были графики и схемы родства, вложены справки, квитанции и прочие мелкие документы. Все это требовало скрупулезного изучения, но сейчас его интересовал дневник. Незаметно за чтением пролетело несколько часов. История рода, действительно получалась занятной.
Начинала старуха повествование о своей ветви рода с того же времени, когда появилось первое упоминание о предке Проводника( та самая грамота), с Отечественной войны 1812года. В то время в Москве проживала барыня знатного рода. К сожалению настоящая ее фамилия не сохранилась, да и имя - отчество старуха упоминала с сомнением- Анна Павловна. (Проводник с улыбкой взглянул на портрет, вспомнил слова Петра: она.)
Начало истории Проводник знал от первоисточника, поэтому сразу отметил сарказм в записях старухи в отношении низкого происхождения Петра и всего его рода, но от этого повествование не стало менее интересным, или обидным. Просто он отметал эти предрассудки. Важен был результат.
Итак, по приходу французов в Москву, молодая барыня действительно отъехала в дальнее имение своей тетки, оставив холопа Петра досматривать за домом. В наказание, как было помечено у старухи, но за что, она не знала. Видимо в ее источниках сведений о краже не было.
Дом от разграбления Петр защитить, конечно же, не смог, возвращаться к барыне побоялся и подался в ополчение, чтобы как то загладить свою вину. Сражался он, видимо, храбро. Однажды пленил и доставил в штаб важного французского полковника, за что был пожалован грамотой от самого Дениса Давыдова и серебряной деньгой. Эта грамота, да еще слово от командира Петра, важного боярина, спасли его от суровой расправы, когда барыня, вернувшись в Москву, увидела, что стало с ее домом. Отъезжая опять в имение, она снова оставила Петра уже с наказом найти покупателя на дом. Средств для восстановления у нее не было. Однако в разоренной погоревшей Москве желающих приобрести разграбленный, полуразрушенный особняк, не находилось. Каждый пытался восстановить свое, наскребая последние гроши. Были правда пройдохи, пытавшиеся прихватить чужое задаром, но Петр пресекал эти попытки и цены не снижал. К тому же у него был и свой интерес, он крутился возле разных людей. Среди жуликов за мелкую монету вышел на воришек, прихвативших барское добро и кое- что вернул. Среди мастеровых нашел мастеров, которые за небольшие деньги согласились восстановить дом (богатством, доставшимся от Митяя, не разбрасывался, тратил рачительно). Даже завел знакомство среди торговых людей, здесь больше помогала важная грамотка. Так, незаметно пролетело три года. Графиня, все это время сидевшая в имении, пытаясь наладить запущенное теткой хозяйство, очень удивилась, когда однажды Петр явился в имение с военным в чине майора, бывшим ординарцем Дениса Давыдова. Барыня сначала подумала, что наконец то нашелся покупатель, не сразу признав в офицере жениха, когда-то уже сватавшегося к ней. Заговорила о купле-продаже, но майор разговор не поддержал, оба сильно смущались, и тогда холоп кинулся в ноги к барыне. Мол, прости матушка, приехал его благородие звать Вас замуж. Барыня начала гневаться, как холоп посмел поперед господ влезть, да еще в сваты записаться, и не избежать бы слуге кнута, однако вступился майор. Признался, что приехал сюда снова попытать счастья, попросил Петра сопроводить его. Посетовал, что не молод, за тридцать уже, а достойной половины так и не сыскал, и если уважаемая Анна Павлоына еще не совсем охладела к нему, ну и так далее. Барыня уняла гнев. О неудачливом женихе она не часто вспоминала, но его слова о возрасте крепко заставили ее задуматься. Ведь ее двадцать семь лет, в те времена, возраст старой девы, на которую модные ухажеры уже не смотрят. Отказать сейчас- потерять последнюю надежду. Только одно обстоятельство ее тяготило. Она честно призналась, что не может дать за собой никакого приданого. Да и жилья, кроме теткиного имения у нее нет. И тут военный, усмехнувшись, достал из обшлага рукава небольшую шкатулку, раскрыл и передал в руки барыне со словами- " ни это ли приданое, матушка." Та приняла шкатулку, заглянула в нее, нехотя пробежалась пальцами по лежащим там драгоценностям и вдруг извлекла наружу знакомую рубиновую брошь. Взгляд ее снова наполнился гневом, в сторону холопа сверкнули молнии. "Вор"- выкрикнула она, но майор был начеку. Он пояснил, что шкатулку нашли у одного известного татя и разбойника, которого Петр самолично словил, хозяйское добро опознал и сберег его от дурного глаза до случая. И вот случай представился. Барыня успокоилась, но еще больше удивилась, узнав, что и московский дом ждет ее, гостеприимно распахнув двери.
Дальше события помчались своим чередом. Майор с барыней недолго ходили вокруг да около и вскоре обвенчались. Часть драгоценностей барыня пустила на полное восстановление московского дома, да и у майора тоже нашлись кое какие средства. Петр был при господах за приказчика, проявлял всю свою хозяйственную сноровку. Жизнь постепенно наладилась, господа занялись собой- между ними возникли даже какие-то чувства. Петр наконец тоже нашел свою половину. Но вот беда: девушка была из вольных горожанок, а он холопского сословья. Здесь ему помог майор- поговорил с женой и та, больше занятая их отношениями, простила слугу за его усердие и отписала ему вольную. Майор предложил денег на обзаведение хозяйством, но Петр отказался, сказав, что свое добро наживет сам. На том и расстались на какое то время. Петр женился, и чтобы избавиться от всего холопского, взял фамилию жены - стал Петром Михайловым.
Проводник сделал пометку. Фамилия проходила по метрикам, но прямого отношения к роду не имела. Он продолжил чтение.
По прошествии нескольких лет у господ наконец то родился долгожданный ребенок- сын. Родители в нем души не чаяли. Офицер, дослужившись до полковника, оставил службу, выйдя в отставку, вплотную занялся воспитанием своего чада. Он не представлял для сына иного будущего, кроме военной карьеры, но считал сонную Москву для этого малоперспективной. Не то, что бурлящий Петербург. Несколько раз побывал в столице у своих друзей, дабы освежить старые связи и обзавестись новыми знакомствами и не заметил , как заразился революционными идеями, будоражившими в то время весь офицерский люд. И хотя в суть вольнодумства глубоко не вникал, и не в какие союзы не вступал, своих друзей- офицеров поддержал горячо. Однако, наступил декабрь 1825-го, восстание жестоко подавили, начались процессы, последовали наказания. Дотянулись ниточки и до него. Правда, приговор был не столь суров, как для непосредственных участников, да и военные заслуги учли, но из Москвы съехать настойчиво порекомендовали. Съезжать кроме как в имение жены, принадлежавшее ее тетке, ему было некуда. Тетка, боявшаяся всего революционного, сначала не хотела их принять, но, пожалев племянницу с малолетним дитем, разрешила им жить в пустующем флигеле за дальним болотцем.
Ближайших помещиков, сиднем сидевших в своих усадьбах и о событиях в больших городах ведавших лишь понаслышке, новый сосед заинтересовал. Москвич, участник войны, революционер- кладезь информации. И потянулись в имение гости, сначала из любопытства, а потом для нескучного времяпровождения- полковник оказался компанейским и интересным собеседником. Даже урядник, приставленный для негласного надзора, проникся к нему дружескими чувствами. По-первости гости подъезжали к большому дому и теткины слуги, выйдя узнать к кому гости, тут же махали рукой- " Туда, за болотце!" Позже, уже не останавливая экипаж, кучер очередного гостя кричал вышедшему слуге- "Мы к Заболоцким!" Так и повелось- Заболоцкие, Заболоцкие." Позже урядник намекнул по дружески, что если господа сделают сие прозвание фамилией, то не будет уже опального бунтаря-офицера, будет законопослушный помещик. А там и дорога в Москву будет открыта. Сколько их таких Заболоцких, Залеских, Загорских. А с бумагами он посодействует. На том и порешили.
Проводник задумался. Заболоцкие- фамилия их рода, пусть чудно приобретенная, но сохранившая за собой все дворянские регалии. Выходило, что их род не от холопа Петра, а от барыни Анны Павловны. Но почему старуха, по словам матери, называла их худородными. Порывшись в метрике он удивился еще больше- старуха носила фамилию Михайлова. Это становилось интересным. Чтение дневника продолжилось.
Вернувшись в Москву, господа первым делом продали дом в центре, прикупив небольшой дом на окраине, подальше от любопытных глаз. Так посоветовал урядник. Долгие годы жили обычной размеренной жизнью. Когда сын вырос, определили его в военное училище здесь же: о столице с ее вольнодумством никто уже и не думал. По окончании молодого офицера пристроили на хлебное место, в интендантскую службу, благо в делах хозяйственных молодой человек разбирался. Полковник иногда в сердцах ворчал, что сделал из сына не воина, а торгаша- бумагомараку, но выслушивая стенания жены о том что дите всегда рядом, а на войне мальчика могут убить, угрюмо смолкал. Незаметно подошло время подыскать сыну достойную половину. Его знакомили с высокородными девицами, но он оставался равнодушен, ссылаясь то на дела по службе, то на иные проблемы, а чаще просто напоминал, что родители тоже нашли друг друга далеко не сразу. Но однажды, когда сыну исполнилось двадцать пять, родители проявили особую настойчивость, уповая на то, что дожив до глубокой старости, так и не смогут побаловать внуков, он наконец объявил, что у него уже есть невеста. Узнав, что девушка из купеческого рода, графиня возмутилась, мол, негоже дворянину опускаться до низшего сословья, но сын был тверд. Когда же графиня сказала, что не даст благословенья, он заявил, что бросит все и уедет с такими же молодыми офицерами- вольнодумцами на Кавказ, сражаться с свирепыми абреками. Слово "вольнодумство" было для графини страшнее всего и она смирилась, попросила только взглянуть на невесту. Первой встречи она ожидала со страхом. В ее представлении все купчихи любого возраста выглядели толстыми и краснолицыми, закутанными в свои цветастые платки, обязательно сидящими в лавках своих отцов или мужей и достающих из бочек толстыми пальцами пригоршни квашеной капусты. Девушка, представленная сыном, приятно поразила ее. Симпатичная, стройная, в платье по последней моде. Из купеческого только цветастый платок, но умело накинутый на плечи и сколотый на груди тонкой булавкой с маленьким рубином на конце. Знала, как вести себя за столом, поддержать беседу. Рассказала, что живет в доме отца, крупного торговца, имеющего несколько лавок, и не только в Москве. Матушка умерла два года назад, поэтому, когда отец в отъезде по делам, дочь остается за хозяйку. Есть брат, который всегда при отце, приобщается к делу. Фамилия купца графине ничего не говорила, да и сколько их купцов везде. Но самостоятельность девушки ей нравилась. После короткого чаепития девушка засобиралась, объяснив, что батюшка должен прибыть из поездки и его надо встретить. Поднимаясь из-за стола, она случайно зацепилась за что-то платком. Тонкая булавка, не выдержав, соскочила куда-то на пол. Девушка уже хотела нагнуться, посмотреть, но графиня остановила жестом. Взяла с ближнего комода шкатулку, вынула оттуда красивую брошь с крупным красным камнем в середине и мелкими по краям, протянула будущей невестке. Не принимая отказа, сама заколола брошь на платок. Уже в прихожей на лестнице попросила сына проводить девушку и найти самого лучшего извозчика, чтобы еще до светла домчал до дома. Девушка, одеваясь, заметила, что ехать ей не далеко. Недавно батюшка купил дом, и назвала адрес. У графини упало сердце, это был ее старый адрес. Уже в дверях девушка пояснила, что отец служил в том доме в приказных у одной барыни, но барыня дом продала, а он, спустя много лет, сумел выкупить. Едва дверь закрылась, графиня без сил опустилась на ступени. Теперь она поняла, что это за купец с незнакомой фамилией и со столь знакомым именем Петр. Когда сын вернулся, состоялся грандиозный скандал. Мать кричала, что никогда не позволит ему жениться на дочери своего слуги, пусть и бывшего, никогда не бывать девке из низшего сословья в графьях. В течении месяца в доме царила напряженная обстановка, сын запирался у себя в комнате и не разговаривал с матерью, а потом вдруг пропал. В комендатуре сообщили, что поручик Заболоцкий написал прошение и отправился с молодой женой на Кавказ.
Здесь Проводник сделал паузу, порылся в коробке и извлек копию прошения. Удивительно, как старуха смогла в военном архиве отыскать сей документ. На прошении стояла дата- 1843 год. Вторая реальная дата, после шутовской грамоты Петра. Проводник снова обратился к тетради.
Слово "Кавказ" убило графиню, слово "жена" вызвало ярость. Быстро собралась и поехала к своему бывшему слуге в свой бывший дом. Гнев кипел в ней, она представляла, как разразится руганью, но, увидев Петра, растеряла весь свой пыл. Петр сидел за столом и плакал. Слезы ручьями текли по лицу. Увидев вошедшую барыню, только и произнес-
- Я умалял на коленях, упрашивал, клял, а она не послушалась, сбежала. Обвенчались тайком и сбежали.
Графиня стояла как каменная. Петр полез в карман жилетки, вытянул оттуда брошь с рубинами и положил на стол перед барыней. Но та, лишь фыркнув, развернулась и удалилась прочь.
Больше трех лет от сына не было известий. Ни запросы, ни хождения по инстанциям не давали результатов. В ведомстве дежурно отвечали, мол, Кавказ большой, части постоянно меняют дислокацию. Даже отставной полковник по своим каналам не мог найти концов. Но однажды в их доме объявилась невестка. Осунувшаяся, бледная, в сильно заношенной одежде. На руках она держала одетого в старенькое пальтишко ребенка, девочку. Сразу, без предисловий, на срыве, начала рассказ. Муж ее погиб в бою с абреками, она же на те деньги что собрали офицеры, друзья мужа, всеми правдами и неправдами сумела добраться до Москвы. С ребенком к отцу идти не решилась, оставила у знакомых, слишком зол был отец на мужа. Но он и ее не принял, припомнил, как сам ползал перед ней на коленях. Сейчас она в очень тяжелом положении, ей некуда деть ребенка. Ребенок, это ее дочь, внучка графини. Сюда она пришла, чтобы хоть с кем-то оставить дочь. Но как устроится, найдет работу, обязательно вернется и заберет ребенка. А сейчас... женщина посадила девочку на диван и поспешила на выход, но вдруг вернулась, что-то вынула из оборок платья, положила рядом с дочкой, упав перед ней на колени, со слезами принялась целовать, обнимать ее, вдруг так же резко поднялась и кинулась к двери, не оглядываясь. Графиня находилась в ступоре, после слов о гибели сына, не понимала, о каком устройстве, о какой работе говорила невестка, а когда пришла в себя, той уже и след простыл. На диване сидела и тихонько плакала девочка, внучка, частичка ее сына. Рядом с ней лежала рубиновая брошь.
И графиня и полковник уже давно были не молоды, чтобы начинать все сначала, но маленькая непоседливая память о сыне заставила забыть о хандрозах, мелких болячках и заняться ее воспитанием. Однако, время летело, девочка подрастала, юность брала свое. Но и старость не отставала. Как то тихо умер полковник. Вдова оформила его пенсию, но чувствовала, что и сама сдает, болезни теперь осаждали всерьез и надолго. Впервые, оставшись без поддержки мужа, графиня испугалась, что не сможет вырастить внучку, вывести ее в свет. И тут она подумала о Петре. Фамилия его в торговых кругах уже была на слуху. С дочкой он поступил, конечно, сурово, но справедливо, считала графиня, но неужто отвернется от внучки, не поможет. Она много раз собиралась ехать, и в последний момент откладывала, наконец, решилась.
Встретил ее молодой барин, вспомнилось, невестка упоминала брата. Возле него стояли два мальчика . Один лет десяти, чуть постарше ее внучки, другой совсем малыш, видимо сыновья. По знаку отца дети исчезли в другой комнате. Барин поднялся, с почтеньем спросил о цели визита графини и выслушав ответ, вдруг нахмурился. Он рассказал, что сестра, вернувшись домой, просила прошенья у батюшки, но тот отказал, помня о своем позоре. Сунул ей в руку какую-то вещь и велел искать приюта там, где, брат не понял. Сестра ушла, потом ее нашли повешенной в соседнем амбаре. Узнав об этом, батюшка подвинулся рассудком, все твердил что он во всем виноват, надо было простить, как его когда- то простили. Вскоре его нашли мертвым в том же амбаре. Полицмейстер сказал, что отец принял какой-то яд. На вопрос молодого барина о том, что графиня хотела, он теперь хозяин и мог бы решить вопрос, та лишь махнула рукой и поспешно ушла. О внучке не стоило говорить, про нее здесь не знали.
Пролетело время, наступил 1861 год. У всех на слуху было только одно слово- Манифест. Холопы заговорили о воле, крестьяне о земле. В имении, те, кто не был привязан к семье и земле, потихоньку уходили. Хозяйство приходило в упадок. Старой графине предстояло сделать выбор. Либо продать московский дом и на вырученные деньги поднимать имение, либо продать имение и обеспечить сносный городской быт. Самой графине нравился первый вариант, хотелось провести старость в покое и тишине. Но внучка, в свои семнадцать лет уже представленная высшему обществу и побывавшая на различных светских раутах, не представляла жизни в деревенской глуши. Графиня уступила, вспомнив, как сама когда-то мучилась под теткиным надзором, но жизнь внесла свои коррективы. У внучки объявился кавалер. Узнав в стройном юноше того десятилетнего мальчика, графиня чуть не лишилась чувств. Не хотело их отпускать купеческое сословие, крепко прилипла к ним линия Петра. Хорошо помня, к чему когда-то привела ее своенравность, графиня не перечила. К тому же, понимая, что срок ее подходит к концу, хотела успеть увидеть счастье девушки. Все, что позволила она себе на свадьбе, это приколоть к платью невесты рубиновую брошь. До свадьбы, еще при сватовстве, отец жениха, сын Петра, попросил у графини аудиенции. При разговоре, ни сколько не смущаясь, и даже иногда переступая приличия, он заверил, что все расходы по свадьбе возьмет на себя, обустроит имение, от графини же хотел одного, что бы та дала согласие на возможность получения сыном графского титула. В обычном порядке перейти из сословия в сословие весьма проблематично, но если муж возьмет фамилию жены, многие препоны можно обойти. В другое время старуха вышвырнула бы наглеца вон, но теперь рассудила мудро. Мало того, что у девушки муж будет высшего сословья, а не какой-то там купчишка, к тому же и благородная фамилия сохранится. Графиня дала добро.
Вскоре, после того, как дождалась правнука, графиня тихонько отошла в мир иной.
* * *
Проводник задумался. Вот почему ему тяжело давались поиски в архивах. Все карты путали коллизии с фамилиями. Он продолжил чтение.
Наступил период тихого благополучия. Два рода, вернее, две линии одного рода устраивали свою жизнь согласно занимаемого положения в обществе. Новоиспеченный граф Заболоцкий приобрел мануфактуру, обустраивал имение. Его брат, купец Михайлов, расширял торговлю, заводил лавки в других городах. Вскоре одному и другому Москва стала скучной, оба присматривались к столице. Первым перебрался на берега Невы купец со своими торговыми делами, следом подтянулся и граф. В обоих семействах росли дети, появлялись внуки. Изредка, по праздникам, собирались за общим столом, да иногда совместно решали деловые проблемы. Но близкого, кровного сближения не происходило. Всему виной была зависть. Купцы, кичась своим богатством, завидовали дворянам, занимавшим высшую ступень в обществе. Дворяне же , снисходительно поглядывая на родственников, стоявших ниже по сословной лестнице, завидовали их капиталам. Зависть прочертила трещину, неприметную вначале, но расползающуюся и отдаляющую роды друг от друга. Но пришло новое , революционно- бунтарское время. Бунтовщикам было без разницы, устраивать забастовки на фабриках дворян, или громить лавки купцов. Купцы, унаследовавшие от их предка Петра смекалку и прозорливость, чувствовали грядущие перемены. Старшие ничего хорошего не ждали, собирали богатства и уезжали из страны. Молодежь, не обремененная заботами, поддавалась революционным настроениям, вдохновлялась новыми идеями и потихоньку вливалась в пролетарскую среду. У дворян все было иначе. Не укрепилась в их роду прозорливая мужская линия. Мужчины или умирали молодыми, или вовлеченные в авантюры, пропадали на просторах страны. В результате, хозяйкой всех владений рода остались внучка старой графини, сама уже старуха, и ее правнучка, только что переступившая порог совершеннолетия. Большевицкую революцию старая и молодая графини встретили в Петрограде, теперь столица носила это имя. Старуха рвалась в Москву, желая пересидеть это временное, как она считала, недоразумение в тиши своего имения, как в свое время поступила ее бабка. Но поезда не ходили, к тому же пришли вести, что в Москве тоже самое, имение разорено крестьянами, а московский дом занят большевиками. Вскоре и в их дом явились солдаты и матросы под командой комиссара и объявили, что помещение реквизируется для нужд революции, здесь будет размещен местный совет. И быть бы старухе и молодой девушке на улице, если бы не комиссар. Он оказался правнуком брата мужа старой графини. Комиссар Михайлов узнал старуху, внимательно взглянул на девушку, о чем-то задумался. Наконец принял решение. Оставить их в особняке он не мог, приказ о ревизии спущен сверху. Но помочь с жильем было в его силах. Тут же распорядился и несколько солдат стали грузить кое-какую мебель и необходимые вещи в автомобиль, на котором прибыли. Уже через час грузовик въезжал в один из дворов-колодцев в старом квартале. Квартира старухе не нравилась. После хором особняка она казалась маленькой и темной. Комиссар, выпроводив солдат, задержался и объяснил барыне, что для нее это большая удача, отдельная жилплощадь с удобствами. В ином случае их ожидала какая- нибудь проходная комнатка в подвале, да еще с подселением. Старуха хмурилась, но не спорила, понимая трагичность ситуации. Уходя, комиссар улыбнулся девушке, уловив ответную улыбку.
Немного погодя, он стал захаживать в гости. Старуха злилась и, по началу пыталась вразумить девушку, что комиссар ей не пара, хоть и понимала тщетность своих попыток .Позже утихла, поняв пользу этих встреч. Комиссар никогда не приходил с пустыми руками, помогал с продуктами, дровами, что позволило вполне сносно пережить трудную зиму. Позже устроил девушку машинисткой в редакцию одной из газет. Но главное, пресекал попытки соседей выжить из квартиры " дворянских недобитков", не по праву занимающих жилплощадь. Эти притязания прекратились сразу, как комиссар стал чекистом во вновь созданной организации. Вскоре молодые объявили о помолвке. Вначале старая графиня хотела попросить девушку оставить свою фамилию, чтобы сохранить память о роде, но вовремя сообразила, что в пролетарской среде это может создать ненужные проблемы. С болью в душе она встретила конец существования своего рода.
В этом месте в тетради было выделено обращение к нему, Проводнику, читающему эти строки. "Думаю, ты уже понял, что это были мои дед с бабкой. У них родился сын, мой отец."
Вскоре молодые съехали на квартиру мужа, недалеко, всего лишь в квартале от старухи. Однако соседи, осмелев, вновь затеяли тихую возню вокруг ее жилья. Комиссар- чекист и здесь помог. Отыскал в Москве семью родственников, вовремя не сумевших подстроиться к порядкам новой власти, и влачившим жалкое существование по темным углам, подселил к старухе, строго наказав не обижать ее. Те были рады, что нашли крышу над головой и даже не помышляли ни о каких обидах, отметив, что той и так осталось жить совсем немного. Мнения старой графини уже никто не спрашивал. Но, пожить она сумела достаточно. Пережила начало войны, блокаду, и удалилась в мир иной в конце войны, всего лишь несколько месяцев не дотянув до своего столетнего юбилея.
Далее, постскриптум, шло обращение к нему, читателю. "Теперь ты понимаешь, почему я так подробно рассказала тебе историю нашего рода, с диалогами, с мыслями. Нет, я не придумала, просто, холодными, голодными вечерами мне неоднократно рассказывала ее вместо сказки прямая свидетельница многих событий, старая графиня. Я помню, как ты испугался, приведя меня в тот дом. Много, много лет спустя, взглянув в зеркало, поняла, почему. Кстати, старуха до конца жизни считала тебя правнуком по линии одного из своих сыновей, поехавшего за большими деньгами и пропавшего где-то в Сибири. Ведь ты назвался фамилией ее рода. Повзрослев, я попыталась найти своего спасителя по названной фамилии, но безрезультатно. Поэтому я твердо уверилась, что моя бабка была последней в роду под этой фамилией. Как же я ошибалась. Шло время, я вышла замуж, Родилась дочь. Она выросла и тоже вышла замуж. За человека с фамилией Заболоцкий. Помня мою историю, дочь пошутила, что наш род снова возродился. Но я не приняла шутки и начала копать биографию зятя и докопалась. Старуха- графиня оказалась права. Следы привели в Сибирь. Действительно, один из сыновей графини приехал туда, чтобы поднять прибыльное дело- торговлю пушниной. Но местные купцы не потерпели конкурента, наглого московского барина, обобрали до нитки и вышвырнули прочь. Не имея средств, чтобы вернуться домой, он сгинул бы в тайге, не пожалей его вдова промысловика- охотника, искавшая себе не только работника, но и утеху для души и тела. Так и остался у нее. Чтобы все было по закону (за вдовой ходила недобрая слава распутницы), обвенчались в местной церкви. Граф записал вдову на свою фамилию. Вскоре у них родился сын. Только не смог московский дворянин долго сидеть в глухой таежной глуши. Улучшив момент, примкнул к промысловому обозу, идущему в московские земли, оставив вдову с малолетним сыном. Однако, не приспособленный к трудным путешествиям, барин заболел в дороге и умер. Промысловики, прибыв на место, передали весточку о его кончине матери, так же поведав с его слов о житье в сибирских краях. Графиня порывалась съездить за внуком, но артельщики не знали точного проживания барина. Вдова же, недолго погоревав, еще не раз привечала проходящих мужиков, имела от них детей, записывая на свою фамилию, доставшуюся от барина. Теперь ты должен понимать, почему я так пренебрежительно относилась к родственникам, вернувшим фамилию твоему отцу, сыну моей дочери. Думаю, ты разберешься во всем и там, в моем прошлом, тебе будет немного проще."
На этом исповедь старухи заканчивалась. Проводнику теперь действительно многое было понятно. Осталось покопаться в метриках, изучить справки, чтобы сложить все воедино. Непонятно, зачем он вообще оказался там, если теперь и так все ясно. Старуха не раз повторяла, что он ее спас. От чего, как. Если бы он не побывал в том времени и не совершил того спасения, не было бы этого текста и ему, чтобы выяснить, все равно пришлось совершить второе путешествие. Вариантов нет, ему нужно оказаться там. Он решил не откладывать. Программу составил быстро, все данные были. О путешествии договорился довольно легко. Осталось немного подготовиться. За антураж не боялся, его приоденут. Ленинград, зима сорок второго. Голод. Нужны продукты. Много с собой не взять, нельзя. И тут он вспомнил про армейские пайки. Отец ездил на рыбалку со знакомым прапорщиком. Всегда покупал китайскую лапшу, а прапорщик привозил зеленые коробки с полным набором продуктов. Каши, супы, галеты. Удобно и компактно. Проводник отыскал вещмешок, настоящий. Странник принес его из предвоенных годов двадцатого века. На антресоли нашел коробки с пайком, оборвал современные этикетки, бросил три упаковки в мешок. Огляделся, что бы еще взять. На глаза попался портрет молодой старухи. Сам не понимая зачем, сунул его в мешок. Более того достал из коробки брошь и отправил туда же. Не понимал, но чувствовал, надо.
* * *
Перед Странником в зале перемещений предстал в полной готовности. Тот прибывал в какой-то задумчивости. Когда внутренняя поверхность кольца Врат приобрела знакомую зеленоватую прозрачность, и Проводник уже готовился переступить ее, Странник достал сигарету, поднес к губам, в другой руке держал зажигалку, но прикурить не успел. Уже переступая грань перехода, Проводник поднял руку в прощании и успел увидеть, как от удивления открывается рот странника, из рук выпадают и сигарета и зажигалка. В следующий миг Проводника обдало холодом, он стоял у подъезда полуразрушенного дома. Вокруг ни души. Что за дом, он не знал, но раз программа вынесла его сюда, надо идти. Он вошел в парадное, так назывались подъезды в Ленинграде, и остановился в нерешительности, куда дальше. Вдруг где- то этаже на третьем из квартиры донесся детский плач и слабый крик- "Не надо, дяденька, сейчас мама придет!" Проводник кинулся наверх. Возле открытой двери одной из квартир, у порога стоял топор. Проводник вбежал в квартиру и увидел как какой-то старик тянет за руку ребенка, девочку лет четырех, приговаривая- "Мама сказала, чтобы ты посидела у меня, она придет не скоро."
- Что здесь такое?- от внезапного голоса Проводника старик выпустил руку ребенка и резко обернулся. Глаза его сверкали голодным хищным огнем.
- Мама сейчас придет из магазина, принесет покушать, а дяденька меня тащит- пропищала девочка.
- Не придет мама, там упала бомба, всех убило- зашипел старик и уже глядя более осмысленно на Проводника, прохрипел- Ты кто?
- Я за девочкой.
- Не дам, мое!- снова хищно ощерившись, старик расставил руки и закрыл девочку собой.
Проводник не ожидал такой реакции. Он не был спортсменом, но сейчас вдруг резко прыгнув вперед, схватил старика за шиворот и кинул в проход к дверям. Обессиленный от голода, тот не мог противостоять крепкому, сытому противнику и рыбкой вылетел на площадку. Там он дико завыл, звякнуло железо. Проводник понял, что это. Выскочил следом, вырвал топор из рук старика и грозно рявкнул. Скуля и завывая, старик отполз в квартиру напротив и захлопнул за собой дверь. Вернувшись к испуганной девочке, Проводник попытался успокоить ее, но та лишь твердила- "Мама придет, кушать!" Ну конечно, ребенок голоден. Проводник развязал мешок, извлек коробку сухпайка, открыл. Что это. Китайская лапша. Одни лишь упаковки с лапшой. Вспомнил. Отец всегда довольствовался на рыбалке тем, чем угощал его прапорщик, а свою лапшу упаковывал в пустые коробки до следующего раза. Вот и накопилось. А он не поглядел. Чтобы ее приготовить, нужна вода. Рядом с домом Проводник видел замерзшую реку. Может Нева, а может какой канал, но там была тропа на лед, а значит и прорубь. Огляделся, приметил небольшое ведерко. Велел девочке ждать, сам направился за водой. На всякий случай спрятал топор за шкаф, туда же приткнул и вещмешок, достав из него пару упаковок лапши. Выходя из квартиры, видел, как дверь напротив резко захлопнулась, старик следил. Подобрав какую- то гнутую железку, подпер ту дверь, начал спускаться вниз. У входа на ступеньках сидела женщина, до глаз укутанная в драный платок. Перед ней стоял бидончик с водой.
- Бабушка, не подскажете, где набрать воды- Проводник наклонился и коснулся плеча женщины. Плечо было каменным. Женщина умерла и уже успела окоченеть. В другое время он не подошел бы и близко, но сейчас, там, наверху, в опасности был ребенок. Подхватив уже ненужный хозяйке бидон, он поспешил назад, и вовремя. Девочка, забившаяся в угол, сказала, что дяденька утащил еду. Проводник кинулся к шкафу. Вещмешок был на месте. Исчезли коробки со стола. Он поспешил в соседнюю квартиру. Увиденное напугало его. Старик лежал на полу и корчился в страшных судорогах. Изо рта ползла пена вместе с кусками лапши и обрывками обертки. Он, не имея сил открыть, запихивал лапшу прямо в упаковке. Вскоре затих, выпучив остекленевшие глаза. Проводник отступил, плотно закрыв за собой дверь.
В комнате примостилась небольшая буржуйка с трубой, выставленной в разбитое окно. Прогреть жилье при таком раскладе она не могла, но вскипятить воду... . Рядом лежали уже наломанные куски мебели, щепки. Тут же валялась потрепанная, не раз подранная на растопку книга. Дело пяти минут, и печка тихо заурчала, распространяя вокруг себя благодатное тепло. Вода в небольшом ковшике быстро нагрелась. Проводник хотел закинуть весь пакет, но сообразил, что голодному детскому желудку густая пища может повредить ( вспомнился старик), поэтому , отщипнув небольшой кусок, он заварил бульон. Начал всыпать приправу, но тут же прекратил, побоявшись, что на запах сбежится вся округа, он видел, как у девочки засверкали глаза и гужом потекли слюни. Нашел в столе ложку, стал маленькими порциями вливать ей в рот бульон. Сперва девочка судорожно глотала, но постепенно успокоилась и довольно быстро насытилась. Ее стало клонить в сон. Оставаться здесь нельзя, дом полуразрушен, стекла выбиты. Надо искать приют. Ни на что не надеясь, спросил у засыпающей возле печки девочки, есть ли у нее родные, дяди, тети. "Баба Лецка"- прошептала девочка и добавила- "Ста-арая". Проводник ничего не понял, но вдруг ему пришла странная мысль, он выглянул в подъезд. Внизу женский голос строго вопрошал- "И где эти похоронщики, тело вовремя убрать не могут". Женщина поднималась наверх. Это оказалась милиционерша в полувоенной форме, в беретке со звездочкой. Увидев незнакомого мужчину, она потянулась к кобуре с наганом, висевшей на боку-
- Вы кто?
- Не бойтесь, я проездом с фронта, вот заглянул к родным, а тут такая беда. Маму убило, говорят, бомба упала, а девочка одна. Не подскажете, где ближайший приют. Сгинет ведь, а мне завтра опять в окопы- сочинял Проводник на ходу.
- Да, бомба, будь она неладна. Столько людей засыпало.- женщина убрала руку от кобуры - Только, зачем приют, у нее родня есть, здесь, через квартал. Старуха- графское отродье. Фамилию не помню, но спросите графиню, вам покажут. Попробуйте сначала туда. А если не выйдет, то приют там дальше, спросите.
Проводник поблагодарил, затем вбежал в квартиру, достал из коробки пару пакетов лапши, снова в подъезд, нагнал милиционершу, сунул пакеты ей в руки, крикнув- "понемногу в кипятке", побежал обратно. Как у женщины округлились глаза, и как бережно она прижала пакеты к груди, он уже не видел.
Двор он узнал сразу, все тот же полутемный колодец. Даже в его времени он был почти такой же, как сейчас. До квартиры добрался, слегка запыхавшись, всю дорогу нес спящую девочку на руках. Постучал. Дверь открыла моложавая женщина. Дежурный вопрос замер на губах, увидев спящую девочку, она все поняла, сделала испуганное лицо. Выслушав объяснения проводника, замахала руками, шепча, что они не могут взять на себя лишний рот, еды совсем нет, у них древняя старуха на иждивении. Так что лучше в приют, он рядом. Хотела еще что-то добавить, но тут из комнаты раздался громкий старческий голос- " Лелька, кто там?
От этого голоса девочка проснулась, заозиралась кругом. Женщина еще больше испугалась, стараясь придумать ответ, но было поздно. Раздались шаркающие шаги и в коридоре появилась...
От неожиданности Проводник резко отшатнулся, едва не выронив девочку, и чуть не кувырнулся через перила. Перед ним стояла та самая старуха, у которой он с родителями был в гостях в том, своем времени. Девочка удивленно взглянула на него, сползла с рук , подбежала к старухе и, обняв ее колени, произнесла - "Баба Лецка". Старуха погладила девочку по голове и, пристально вглядываясь в Проводника, строго спросила
- Вы кто?
Тот растерявшись, не нашел ничего лучшего, как назвать свою фамилию-
- Я Заболоцкий.
Тут ожила сконфуженная Лелька. Испуг в ее глазах сменился жестким недоверием.
- Этого не может быть. Все Заболоцкие поумирали, графиня последняя из их рода.
Проводник замялся, но вдруг полез в мешок, пошарил там и извлек рубиновую брошь. Протянул старухе. Та приняла вещицу, взглянула и застыла в ступоре. Он меж тем достал и портрет, тоже показал, но старуха не реагировала. Ручки к портрету протянула девочка.
- Какая красивая тетя, кто это?
Проводник на миг задумался и вдруг придумал на ходу-
- Это ты, когда вырастешь, храни его.
Он полез в мешок достать продукты, но тут краем глаза увидел на площадке между этажами набирающее силу свечение. Открывался портал перехода, Понимая, что не успевает, сунул мешок растерявшейся Лельке и несколько грубо закрыл перед ней дверь. Пока спускался по ступенькам, в голову не вовремя пришла мысль, Баба Лецка- Заболоцкая. Девочка называла старуху по фамилии. Желая изобразить из себя бывалого странника, он поднял руку в приветствии и шагнул в портал, напоследок услышав за спиной вой сирен оповещения. Выходя из прозрачного марева Врат, он продолжал слышать эти сирены, почему то сменившие тональность, видел встречающего его Странника, подносящего ко рту сигарету. Видел, как у того вытягивается в страхе лицо, выпадают из рук сигарета и зажигалка и вдруг тупой удар прошедший через каждую клетку его тела, погасил сознание. На мгновение сознание вернулось. Он на каталке, вокруг люди в белых халатах и звучащая вдогонку, непонятная фраза Странника- "Кролик прибежал!"
Через пару дней Проводник с нетерпением ожидал друга у ворот медицинского корпуса. И едва тот появился, задал занимающий все его мысли вопрос, что произошло. Странник попытался отшутиться, оттянуть разговор, но Проводник удержал его за плечо, пристально взглянул в глаза.
- Я знаю, страх тебе не ведом, но тогда, там... .
Странник вздохнул и потянул друга в длинную аллею, разговор предстоял долгий.
- Сомнения возникли, когда ты впервые ушел в прошлое и вернулся буквально через десять минут. Тогда все обошлось. Во второй раз впервые, наяву сработал эффект, притянувший за собой временную петлю. Ты прибыл назад на две секунды раньше, чем ушел и столкнулся во Вратах сам с собою. Думаю, знаешь, что это?
Проводник вспомнил короткое дежавю прощания- встречи друга
- Мы, программисты, называем этот эффект "Днем Сурка". Не хотелось бы оказаться в кольце вечно повторяющихся событий. И все же. Я уже познакомился со многими словечками из лексикона Странников. Что значит- "Кролик прибежал."
Странник начал рассказ. Он напомнил другу об эффекте бабочки, когда та , взмахнув крылышками, пробуждает мелкие, неприметные колебания, которые, множась, рождают где-то далеко гигантскую бурю. У них, временщиков, тот же процесс выглядит иначе, поэтому они и назвали его эффектом блуждающего кролика.
- Представь, ты уходишь глубоко в прошлое, появляешься где- нибудь на неприметной полянке древнего мира и случайно пугаешь своим появлением мирно пасущегося кролика. Кролик убегает в нору, прячется. А где-то рядом в это время сидит древний охотник и ждет добычу, того самого кролика. В той реальности он бы поймал кролика, принес в пещеру, накормил семью, умирающую от голода. Семья дожила бы до следующей охоты, выросли дети, тоже стали охотниками, и вырастили своих детей, и так далее. И где-то на вершине этого семейного древа была бы твоя веточка. Но, явился ты, спугнул кролика, кролик УБЕЖАЛ. Семья погибла, не дав потомства. Семейное древо не выросло и на нем не появилось места для тебя. Иной вариант. Своим появлением ты наоборот, выгнал кролика из норы. Тот ПРИБЕЖАЛ к охотнику. Семья осталась жить, дала потомство, и среди этих потомков был ты. Но до твоего прибытия кролик остался бы в норе, у охотника не было бы потомков, и не было конечно же тебя.
Проводник затряс головой, с трудом переваривая услышанное. В его случае -"Кролик прибежал". Значит там, в прошлом он совершил что-то, что в результате дало ему жизнь. Странник словно услышал его мысли, кивнул-
- Вспоминай!
Проводник рассказал, как из первого путешествия перенес картину, портрет. Друг махнул рукой. Все, что случится с вещью, перенесенной из прошлого, она не будет иметь ценности в настоящем, ибо не проявила себя во времени. К тому же там она могла пропасть и по обычной причине, сгнить в подвале, сгореть в пожаре. И сейчас появляются странные артефакты. Вроде, рука древнего мастера, но нет печати времени.
И тут Проводник понял. Девочка. Он спас человека, чьим потомком являлся сам. Странник выслушал рассказ о ребенке, согласился.
- Неясно одно, почему при твоем возвращении образовалась петля времени. Как ты вышел на девочку.
- Она сама нашла меня, уже будучи старухой и попросила спасти ее- Проводник поведал о странной встрече со старухой.
- Человек, который не должен был выжить, попросил о помощи человека, который не должен был родиться.
- Почему же, там была женщина, милиционер. Она бы проводила ее к родне, или в приют.
- Не успела. Тот человек с топором опередил бы ее. Все, что она могла, пристрелить его. За людоедство строго карали.
- Людоедство!- ужаснулся Проводник.
- Ну, уж точно, озверевший от голода человек с топором тащил ребенка не в куклы играть. Вот и причина петли. Вы родственники, причем довольно близкие по времени. По сути, ты спас сам себя.
- Почему вы, временщики, знаете об этом, а нам, программистам, ничего неизвестно. Мы бы разработали поправки.
- Не было прецедента. Там, в прошлом, бывало, мы спасали людей, особенно в больших битвах и побоищах. Лежит молодой мальчишка, в ноге ржавое копье. Рана пустяшная, но в тех условиях это смерть. Выдернешь копье, промоешь рану, вколешь антидот, глядишь, выжил. Дал потомство, и пошло расти племя. Хотя, нет. Проверял несколько раз. Обычно спасенный погибал в очередной заварухе или первой пьяной драке. У судьбы свой контроль. Но это чужие люди. В твоем случае- родня. Узкий временной круг, кольцо, петля. Теперь дерзайте, разрабатывайте. Врата закрыты, пока ученые мужи не найдут и не решат проблему, юристы не пропишут все коллизии. Твой случай встряхнул спящее царство, все забегали, зашевелились.
- Неужели я внес непоправимые ошибки в течение времени?
Странник улыбнулся.
- Время не так просто, как кажется. Оно не умеет исправлять ошибки, но очень умело корректирует ход истории.
* * *
Странник внимательно разглядывал замысловатый рисунок, занимающий почти полстены в кабинете Проводника.
- Красивое генеалогическое древо, с картинами, портретами, гравюрами. Вижу, пришлось тебе посидеть, чтобы сработать такое произведение искусства.
- Как видишь, полностью удалось завершить сей шедевр- улыбнулся Проводник.
- Мы, временщики, никогда не утверждаем таких вещей. Вдруг откуда-то выкатится камешек- артефакт, что нарушит всю систему и рассыплет красивый карточный домик. Все хотел спросить, портрет в основании твоего дерева, тот самый, из прошлого?
Проводник кивнул.
- Анна Павловна?
Проводник снова автоматически кивнул и вдруг вздрогнул. Он никому не называл имя женщины на портрете.
- Почему Заболоцкая. Анна Дашкова, внучка известной Катерины Воронцовой- Дашковой.
- Что, той самой!?- глаза Проводника округлились- Но, откуда?...
- Нет, ее я не знаю. Брошь. Мне известна история броши.
Странник рассказал, что по заданию историков побывал в периоде, когда убили императора, ученым требовались кое-какие подробности убийства. На первом же балу один из вельмож поднес вновь испеченной ЕДИНОВЛАСТНОЙ императрице брошь с рубинами. Едва примерив, она тут же сняла подарок. Рубины на белом платье смотрелись как капли крови. Такое напоминание не понравилось императрице, да и дарителю не сулило ничего хорошего. Брошь она передала лучшей на тот момент подруге. Но Дашкова не была дуррой и не надевала подарка никогда, дабы не напоминать о неприятном. Надела она ее много -много лет спустя, лишь однажды, на похороны сына, посчитала, к случаю. Но а там, надменно оглядев родню, с которой никогда не зналась, а невесток, так просто ненавидела, вдруг сняла брошь, и передала ее своей внучке, дочери умершего сына. Все были удивлены поступком такой щедрости.
- Но по мне, все просто. Посмотри на парадные портреты молодой Дашковой и на этот- Странник указал на стену- Почти одно и тоже лицо. Видимо, своевольная дама увидела в девочке молодую себя и ее на мгновенье пробила ностальгическая слабинка.
Едва Странник ушел, Проводник в полной растерянности уставился на свой многомесячный труд. Только что друг не просто разрушил карточный домик совершенства, он стер в пыль и схемы, по которым собирался домик. Начинать все заново. Смысл? Ну, углубился бы он на пару веков в прошлое, чтобы это дало. Рыться в архивах? Он уже перекопал все, что можно. Доступ к Вратам времени ему закрыт. Стоп! Проводник воодушевился. То, что на стене, пройденный этап. Теперь потомки, если захотят, могут выводить свою родословную от него. А что. Он ведь первый, и пока единственный из тех, кто, прокладывая дороги во времени, сам не может по ним ходить. Он- Странник без Времени.