Аннотация: Все было тихо и спокойно в маленькой рыбацкой деревушку у фьорда, пока там не появился потерявшийся мальчик и призрачная собака...
-Там! Человек за бортом! В черной воде!
Большая лодка, поднимя брызги на неспокойных волнах, летела туда, где луна не оставила своего блеска, и куда не доставали фонарь в руках рыбаков. Там кто-то тонул, истошно хлопая руками по воде.
Как только мальчик оказался в лодке, он руками уперся в доски днища, и пытался откашлять всю воду, которой наглотался. Льняная крестьянская одежда на нём порвалась, на левой ноге тяжелел деревянный башмак, правая оказалась босой.
Ветер подул злее, желто-красные, в свете фонаря, и невидимые без него, брызги все сильнее летели за борт и в лица троих мужчин. Они налегли на весла, и через десяток минут плоское дно почувствовало под собой песок. Один из рыбаков, его звали Бёрн, взял мальчика к себе, полагая, что его жена лучше знает что делать с детьми, чем два его одиноких приятеля. И действительно, в доме мальчишка тут же оказался завернутым в теплое шерстяное одеяло, слегка покалывающее тело. Его мокрая одежда теперь сушилась у очага. Жена рыбака, Бъярка, с именем под стать мужу, как наседка хлопотала над спасенным.
-Как твоё имя? - спрашивала она, подавая ему плошку с подогретым молоком.
-Игли, - отвечал тихо тот.
Хозяйка погладила его по подсыхающим черным волосам и заглянула в глаза. Они оказались бледно-зеленые и большие. "Какие же странные" - подумала Бъярка. Все черты лица мальчика были маленькими, будто у карликов из "тайного народца". А глаза огромными, как чужие.
-Как же ты оказался в море? - спрашивала она Игли.
-Я сам прыгнул в воду со скалы, за несколько фьордов отсюда.
-О! И зачем же тебе сигать в воду, да ещё ночью в такую погоду? - не удержался Бъерн, сидевший рядом на грубоватом табурете.
-За мной гнался пёс. Только не простой, а прирак. Он огромный, черный, и глаза светятся красным!
Никто не перебил Игли, никто не хихкнул над его историей, а потому он продолжил.
-Этот пес появлялся в наших краях время от времени. Если он показывался какому человеку, то тот быстро умирал. А за мной он гнался. Я прибежал домой, но призрак загрыз мою семью. А я спасься в море.
-А отец однажды видел драуга, - заявил сын Бъёрна, Ульв, все это время выглядывающий из-за перегородки у кровати, - он такой был распухший и весь в водорослях! И на гнилой лодке.
-Нашел когда вспоминать! - прикрикнул на него отец. От той вречи ему достались страшные сны и постыдная боязнь далекой воды.
-А есть ли тебя родственники? - Бъярка нежно прижала Игли к себе большими руками, с грубоватой кожей, но ласковыми и теплыми.
-Нет, я один остался, - вздохнул он и поднял к её лицу свои огромные глаза.
-А лет то тебе сколько? - спросил Бъерн, прикидывая, сможет ли он помогать ему в хозяйстве.
-Мама говорила, что это моё тринадцатое лето, - ответил тот.
Так в их семье на одного ребенка стало больше. Сын Бъерна и Бъярки, Ульв, ровесник Игли, рос крепким и ловким. Одним словом, обычно о таких сыновьях мечтали в здешних крях. А приемыш оказался маленьким, несколько долговязым, но хитрым и с подвешенным языком. Отчего Бъерн порой брал его на торг, когда мимо их деревушки проплывали красивые лодки купцов. Деревня лежала чуть вдали от Большого Торгового Пути, и потому нечастых гостей здесь любили. Ведь вместе с ними прибывали не только товары, но и новости о других землях. Этот товар шел бойко и часто бесплатно.
Раз один крепкий рыжий купец в синем шерстяном кафтане стал рассказывать Бъерну:
- Говорят, в деревне к востоку отсюда видели призрака всадника и его псарню. Чуть раньше в другой деревне. Бегут они по торговому тракту и в эту сторону.
-А я слышал, что в той строне делают хорошую шерсть, - перебил его Игли, - есть она у вас?
Торговец недовольно на него покосился, щелкнул языком, но пошел развязывать свои тюки с тканями.
Больше о призраке никто не говорил, и никто не вспоминал.
Закончилось лето, теплое и короткое, началась осень, быстро завывшая холодными ветрами. Началась зима, пора длинных песен вечерами и починки снастей. Закончилась и она, настала весня, время хода рыбы у фьерда. Так прошел год, и ещё один, и ещё...
Ночью, накануне праздника Середины Лета, завыла дворовая собака Бъёрна. Хозяин не знал, что его тихая и ласковая лохматая Большеглазка способна выть страшнее бешеного волка. Её дурной вой резал мякую льняную ночь тупым ножом.
Проснулась Бъярка и подбежала к окну:
-Ходит кто-то? Не вижу. Как к покойнику голосит.
-Да типун тебе на язык, - встал со своей кровати сын, - пойду посмотрю.
Он распахнул дверь - собака сидела посреди двора, и запрокинув назад голову, дико выла на безлунное небо. Злясь, что его разбудли посреди ночи, парень швырнул в неё сапогом - что первое попало в руку. Большеглазка замолкла, уползла куда-то в сторону, но стала лишь тихо поскуливать. Тот захлопнул дверь и вернулся в дом.
Мать и Ульв легли снова спать. Но тут Игли вскочил со своей кровати и направился к двери.
-Ты куда это? - спросил сонно Бъерн, который все это время не жалал вставать со своего соломенного матраса.
-Посмотреть, - ответил тихо Игли и вышел на порог, очень осторожно закрыв за собой дверь.
Безлунная ночь наполнялась туманом - скоро проснётся солнце. Молчало море вдали, не подавали голоса птицы, и лишь чуть слышно поскуливала собака, где-то прячась. Но тут, по грунтовой дороге вблизи дома, стал нарастать топот подкованных копыт. Послышался и шорох мохнатых лап. Они становились отчетливей, нарастали, стали громкими у дома, и понемногу затихли вдали. В домах на краю деревни истошно завыли собаки. Игли, вжавшийся в дверь, с трудом открыл её - все его тело колотила судорога. В ту ночь сон не пришел к нему и не позволил отдохнуть.
Бъёрн и Бъярка старались не вспоминать о вое собаки, плохой примете. И вскоре о ней позабыли, увидев драку Игли и Ульва. Бъерн вышел на порог рано утром как раз в тот момент, когда его сын загнул руку Игли за спину, и тот скривил рот в муке.
-А ну! Что это ещё такое?!
Парни разошлись в стороны, каждый потирая синяки на теле. Распахнув дверь так, что она ударилась о стену дома, на крыльцо выбежала Бъярка.
-Кто это начал? - сердто выкрикнула она она.
-Он, - Игли указал рукой на Ульва.
-Да, - тот выпрямился и смотрел в глаза отцу, - он подошел и стал говорить, что вы меня не любите. И что я глуп. Говорил он долго и наконец надоел. Отец, я никому не позволял оскорбить себя или тебя. Он заслужил!
-Это правда? - Бъерн холодно смотрел на приемыша.
- Я лишь сделал Ульву замечание. А он полез в драку. Да и ему легче меня побить, - Игли смотрел ему в глаза, прямо и не моргая.
В этот момент к нему подбежала разгоряченная Бъярка. Нежно прижав его к себе, она гневно метнула взгляд на сына:
-Что же ты его бил? Совсем себя не держишь! Он же у нас несчастный, обидеть его легко.
Темные волосы Игли скользили под её пальцами, большие водянисто-зеленые глаза просили защиты. "Не бойся, все хорошо", - стала приговаривать Бъярка, будто он был все ещё маленьким мальчиком, чуть не утонувшим в море.
Ульф плюнул в сторону, смотря на это, и махнув рукой отцу, отправился к лодкам - рыба ждать не будет. Больше Игли от Ульва не услышал ни одного слова. Для второго этот незваный ребенок стал как муха: он есть, везде ходит и сует свой нос, но прогнать нельзя.
В дом Бъярки и Бъёрна словно заглянула Хель. Солнечные дни не несли радости, вкусная жареная рыба не вызывала довольной хозяйской улыбки, новая лодка радовала не больше старого корыта.
Бъерн стал размышлять, не выставить ли Игли за порог. В конце концов это он ему обязан всем. Ещё этот примыка стал дразнить их Большеглазку. Обычно ласковая и веселая собака, теперь при виде Игли забивалась под перевернутую лодку и оттуда следила, когда же он уйдет. Жена же все больше и больше наяньчилась с ним, озлобляясь на него и сына. Так думал он, бредя по деревенской дороге.
-А ну стой!
Громкий крик, и мыслей как не бывало. Перед ним стоял взъерошенный Седой Гейр, с красным лицом и сжатыми кулаками.
-Что случилось? - оторопел Бъерн.
-Игли порезал моего пса!
Пару лет назад старик Седой Гейр, устав от одинокой жизни, завел себе молодокого крепкого кобелька. Он гонял на огороде ворон и радовал хозяина заливистым лаем. Теперь же, выскочив из-за зарослей можжевельника и молодого орешника у дороги, пес жался к ногам хозяина, оставляя на вытопланной земле кровавую дорожку. Его передняя лапа была рассечена от плеча до ступни. В этот момент на дороге показалось двое молодых парней, что под руки тащили извивающегося Игли.
-Пес на меня набросился! - закричал он ещё издалека, - посмотрите на руку!
С его костлявого запястья капала кровь и виднелся след от пары клыков.
Седой Гейр хотел побить Игли, сила была ещё при нём. Но Бъерн остановил его, сказал, что дома решит что с ним делать. И слово сдержал.
Вечером того же дня Бъерн собрал всю семью у очага и весьма просто сказал, что Игли больше здесь не место. И утром он должен уйти. Бъярка стала сыпать упреками на мужа и Ульва, проклинать ту черную собаку... Муж с силой ударик кулаком по столу, жена замолкла и тихо ушла к своей кровати. Их сын слушал молча, глазами лишь показывая радость от решения отца.
Игли ушел из дома на рассвете, пока все спали, взяв только свои вещи. Как только он перешел за порог, проснулся Ульв и сел на свою кровать. Вот и нет больше у него братца, нет больше этого чудовища. Неужели теперь будут жить мирно? Вот только бы маму успокоить... Эти простые мысли остановились от слабого взвизга.
-Большеглазка, - проговорил он тихо, босиком, вышел во двор. На небольшом буке вдрагивала от судорог собака, привязанная к ветке за шею. Ульв в несколько прыжков подлетев к ней, руками порвал некрепкую веревку и взял на руки Большеглазку, которая стала поскуливать и лизать ему руки.
-Оставили тебя боги, - говорил дороге за оградой Ульв, будто там стоял Игли, - и давно.
Исчез из дома чудовищный приемыш, потекли дни без него. Бъярка отревала своё, обвиняя отца и сына в ненависти и наговорах на Игли. Но постепенно успокоилась и стала снова доброй хозяйкой. Ульв построил себе лодку и теперь только над водой давал памяти показать лицо "братца". Бъёрн не вспоминал о нём, но только до следующего лета.
В дождливый день отправился он в деревню к востоку отсюда по своим делам. Размокшая дорога не лучшая попутчица. Раз Бъерн упал в грязь, споткнувшись на ровном, но скользком месте. Раз прятался под придорожными нависшими глыбами от ливня... Так добрел он до села, что лежало рядом с фьордом и пеликаньими горами. В маленькой местной таверне Бъерн обсох, отдохнул, и наслушался свежих сплетен от бородатого хозяина. Сделав нужные дела, и купив кое-чего для дома у местных крестьян, он покинул свою комнатушку на рассвете.
Бъёрн отворил тяжелую входную дверь и слегка поежился. От мокрой земли поднимался туман, густой, поднимающийся до верхушки орешника у дороги. Будто колдуном напущенный туман.
Вдруг, вдали, на дороге появились паучьи лапки. Тела не было видно в тумане. Бъерн остолбенел, но быстро увидел, что это бежит человек и несуразно размахивает руками. Рыбак всмотрелся внимательней - Игли! А за ним гнался огромный пес со светящимися глазами.
Собака-призрак схватила его за ноги и повалила вниз, в туман. Рядом появились ещё несколько парных искрящихся точек. Вопль на мгновение вырвался из глотки человека, но тут же исчез, будто собаки растерзали этот звук.
Бъёрн забежал обратно на крыльцо таверны, но спрятался за колонной из толстого дуба, что подпирала навес. Через пару секунд мимо него проскакал всадник-дух, на черном коне со своими собаками. Расшитый золотом плащ висел на плечах господина, меховая шапка закрывала лоб, медальоны и меч на поясе шевелились от бега лошади. И Бъерну вдруг стало жутко именно оттого, что звук шел только от копыт. Всадник пронёсся и сгинул, наступив на первый лучик всходящего солнца.
Рыбак же, смахнув с себя оцепенение, забежал в таверну. Хозяин как возился у очага... Все, кто проснулся в это время побежали к дороге, где лежал мертвец. Даже в разорванном теле и покусанном лице они узнали Игли.
-Вот и попался, - довольно сказал один человек, - давно ловили!
-А что он сделал? - спросил Бъерн.
Игли взяли за руки и за ноги пара мужчин, и понесли в сторону, а хозяин трактира стал рассказывать о нём:
- Мать и отец его были людьми хорошими. Их уважали. Но мальчишка рос странным. Уродился он такой. Собак любил вешать. Пару раз его сильно били за это. Да в одну ночь он повесил своих родителей. Сам это видел! Да, вот так выхожу от друга и вижу, веревку тянет на дереве. Во дворе у них огромное росло. А на петле уже отец болтается. Он не был тяжелым, и мальчишке это удалось. Потом и мать туда же. Но тут появилась огромная собака из свиты ярла и гнаться за ним. Он то и убежал в море, так и спасся. Пару лет не видели, а вот недавно нашли пару повешенных собак в лесу. И сразу поняли, что Игли вернулся.
-А что за ярлова собака? Усадьбы я у вас не видел.
-Эх! Как же! Вон она, видишь на холме горелое место. Там она стояла. Да только лет двадцать назад сгорела. Дети ярловы новую отстроили, в другом месте. А старик стал призраком и иногда со своими псами разъезжает здесь. Они у него как на подбор были черные и огромные. Так если такой пес явиться перед человеком, то ему ждать беды.
-И неужели призрак хотел наказать Игли? - любопытство Бъерна разгоралось.
-Конечно! Незадолго до убийства его семьи в моей таверне остановился книжник. Богатый и неразговорчивый. Но как то я увидел, как он шепчется с Игли. После этого мальчишка стал вешать собак возле усадьбы, дразнить дух ярла. А тот стал его гонять собаками. Вот и догнал наконец-то.
"Поверит ли моя Бъярка в эту историю?" - подумал про себя Бъёрн.