Бодхи : другие произведения.

Происхождение видов

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


Происхождение видов

  
   Глава 01.
  
   Менгес уже наверху! Тора распахнула двери, вышла на балкон, поежилась и взглянула на небо. А там... да, там... - там облака, подсвеченные проснувшимся солнцем, там взрыв голубого цвета - цвета кайнайта - непальского сапфира, в котором то появляются, то исчезают нежно-пушистые облачка - такие нежные, как только-только набухающие грудки десятилетней девочки. Там верхушки деревьев с трепещущими блестящими густо-зелеными листьями. Вот верхушки стоят спокойно, чуть шаловливо играя листвой, и вдруг разом наклонились влево, вдруг - вправо, и еще, и еще, ветер таскает их туда-сюда, словно мальчик тискает девочку, слегка сжимая и оттягивая ее сосочки, чтобы им было чуть больно и очень-очень приятно, и это движение верхушек деревьев захватывает, увлекает, словно лежишь на дне лодки в покачивающихся лапах озера. Тора застонала, отдавшись ощущениям, и в сердце, груди, горле словно радостные щенки резвятся - бурно, без оглядки, с размаху, отчаянно, преданно, отрешенно - целая симфония наслаждения. Раньше Тора довольно смутно себе представляла, как образуются облака - а тут все прямо перед тобой - в чистейшем небе вдруг возникает матовое замутнение, еще, еще, и вот уже словно из ничего появляется тельце облачка. Оно может повисеть так без изменений какое-то время, может начать уплотняться или, наоборот, вновь растворится в чистом ничто.
   Менгес сидел на крыше, судя по всему, уже не первый час - наверное проснулся часа в четыре, он это любит. Его загорелое тело в бежево-матовом предутреннем свете казалось покрытым инеем, бездвижным, удивительно красивым. Тора быстрыми прыжками запрыгнула на крышу, и новый всплеск наслаждения влился в мелодию - удовольствие от плотного соприкосновения голых ступней с шершавой шкурой ступенек массивной лестницы, сделанной из половинки цельного ствола дерева с выдолбленными в нем углублениями для ног. Здесь все было в новинку - и эта лестница, и столешницы из толстой древесины неправильной формы, так отполированные, чтобы выхватить причудливые узоры на срезе, и вон те горы, отроги которых так сходятся, что возникает непреодолимая иллюзия того, что за ними ничего нет - конец света, совсем ничего. Обычно пространство за горами имеет объемность, протяженность благодаря облачности или хотя бы легкой туманности, а там - совершенно чистое голубое небо словно заканчивается на этих отрогах.
   С крыши окружающие вершины казались еще ближе - огромные, нависающие, густо-темно-сине-стальные внизу, куда солнце еще не добралось, и огненно-ослепительно-сияющие золотом наверху. Восьмая база конкретных историков, на их собственном сленге - "дайверов", размещалась в узком ущелье в Гималаях, вокруг теснились шести, семи и восьмитысячники. Когда-то давно здесь было Королевство Непал, короли которого покупали себе золотые унитазы и плевать хотели на то, что народ голодает. Бездельники и полубандиты из того же народа, объявив себя коммунистами, вежливо, но с оружием в руках собирали дань с туристов, после чего вволю пьянствовали и бездельничали. Здесь нашли приют тибетские беженцы в те годы, когда Тибет был оккупирован и почти уничтожен Китаем, и каменные таблички с высеченными строками "ом мани падмэ хум" до сих пор во множестве лежат тут и там вдоль тропинок. Нет больше ни Китая, ни Тибета, исчезли дробившие когда-то Гималаи границы, а каменные таблички лежат - что им сделается. Глядя на эти тропинки, ветвящиеся, узенькие, вызывающие нежность и чувство детской наивной тайны, предвкушение новых пространств за каждым ее поворотом, сложно представить, что было время, когда и тропинки, и густые заросли рододендрона, и гигантские кусты бамбука - все было уничтожено гигантским катком "прогресса", немилосердно прокатившимся по Непалу и индийским Гималаям. Китайские концерны, европейские частные инвесторы и американские пенсионные фонды, индийские инженеры и прочая и прочая нечисть пронеслись тут как ураган, сметая все живое на своем пути ради "прогресса", безжалостно попирая нежные отроги гор уродливо-правильными пятизвездочными отелями, сковывая пушистые ущелья помпезной рухлядью мостов, разрывая плоть и кровь этих яростных скал глубокими тоннелями, уничтожая игривое буйство необузданной природы двадцатичетырехполосными вонючими трассами, натыкивая супермаркеты на месте тихих заводей, рестораны над бурными горными потоками, бесчисленные офисы, пансионаты, сотни бензозаправок, спешно воздвигнутые на любом горизонтальном клочке суши вдоль трасс и почти тут же ставшие анахронизмом после того, как вышел в серийное производство первый атомомобиль. И все ради нового Молоха - "национальный валовой продукт". Это считалось "красивым", этим гордились, как же - мы "покорили" природу, и теперь любой может перекусить доброй порцией шашлыка на Южном седле Эвереста или выпить пару кружек пива, развалившись в кресле в обзорном кафе, вцементированном в кулуар Боннингтона, или смотреть финансовые новости в клубе "8848", поднявшись туда на лифте. А потом разразилась Последняя Религиозная Война, и наступила Великая Технологическая Депрессия - не скоро, очень не скоро, почти через двести лет... и казалось - выхода нет, и в довершение грянула Большая Детская Война, которая, казалось, завершает самоуничтожение человечества, но в итоге именно она совершенно неожиданно (для взрослых) и вполне ожидаемо (для детей) подарила шансы на возрождение, и с каким наслаждением и отчаянной надеждой выжившие люди взялись за уничтожение того, что почти погубило жизнь на планете. Были сняты и утилизированы миллиарды тонн кевратина, изготовленного на основе легированного металлического водорода, а под ним обнаружились еще миллиарды тонн древнего бетона, асфальта, наносиликата, и шаг за шагом, год за годом отравленную, изнасилованную, доведенную до истощения Землю спасали, делали ей искусственное дыхание, создавали и расширяли заповедники почв, и хотя надежда вначале была очень слабой, и порой казалось, что игра проиграна, все кончено, и будущим поколениям землян придется жить в искусственной клетке, но самоотверженные усилия миллионов (а ведь когда-то Землю населяли миллиарды!) выживших людей все же сделали свое дело - Земля снова ожила, задышала, один за другим появлялись маленькие и большие участки, где жизнь побеждала - метр за метром. В архивах можно найти инфокристаллы тех лет. Тора как-то листала "Вестник Алтайских ленточных боров", "Бюллетень карельских биоценозов" и изумлялась мужеству и упорству тех, кто буквально метр за метром воссоздавал плодородные почвы, засаживал их травой, мохом, кустами, подлеском и прочим почво-растительно-животным "подшерстком".
   Когда-то люди были подавлены невероятным видовым разнообразием Природы. Казалось - ни конца ни края нет новым видам. К двадцатому веку темпы открытия новых видов и вымирания уже известных примерно выровнялись. К началу двадцать первого, чтобы открыть новые виды, необходимо было уже совершать изнурительные походы в самые глухие уголки мира, еще сохранившиеся на Борнео, в Новой Гвинее, Мадагаскаре. Леса вырубались нарастающими темпами, акватории неумолимо превращались в гниющие помойки, участки дикой природы сокращались, дробились. Тогда еще никто не понимал (да и не хотел понимать), что видовое разнообразие одного цельного участка дикой природы отнюдь не равно видовому разнообразию двух участков, каждый из которых имеет вдвое меньшую площадь. Если на крупном участке какое-то растение будет случайно уничтожено, то соседние растения того же вида возместят потерю, восстановят равновесие. На мелком участке этого не происходит, и видовое истощение наступает быстрее, чем этого можно было бы ожидать.
   Как это было просто - залить все бетоном, а потом еще и пригвоздить кевратином, и наносиликатами, и "интеллектуальной плазмопластикой", прокалить почвы "безвредным" излучением миллиардов километров сверхпроводящих проводов, и как бесконечно непросто было вернуть землю к жизни... удивительно, но люди в Эпоху Технологического Варварства, и даже позже в Эпоху Экологических Технологий (которые на самом деле уничтожали природу не менее агрессивно за счет своих масштабов) представляли себе почву, как "кучу грязи", или, в лучшем случае, как "сложный комплекс минералов и микроорганизмов" - с ума сойти! Им было невдомек, что почва - это живое существо, обладающее сознанием, как и дерево, и облако, и Земля, и река... но что говорить, ведь были времена, когда спорили - является ли женщина человеком!
   С двадцатого по двадцать четвертый века Земля прошла сквозь "бутылочное горлышко" эволюции - бесчисленные виды животных и растений были потеряны безвозвратно. Генная инженерия вернула десяток-другой видов, и, несомненно, мы сможем восстановить еще не одну сотню или даже тысячу видов. Расширение сети лабораторий "генной реставрации" - одна из приоритетных задач в наше время. Тора вспомнила, как три месяца назад, когда она заканчивала обучение, все обнимались и прыгали от восторга, когда стало известно, что удалось, наконец, справиться с проблемой бесплодия клонированных леопардовых кошек - теперь может быть удастся распространить этот опыт и на другие виды. Но это все капля в море, так что нам, по большому счету, остается лишь надеяться на то, что сама Земля рано или поздно сделает шаг вперед навстречу жизни, породив еще один "взрыв" наподобие кембрийского, да и сквозь "бутылочные горлышки" Земля проходила не раз, причем в последний раз - не так давно, в плейстоцене.
   Возрождались и люди - заново, шаг за шагом открывая новые просторы озаренных восприятий. После Большой Детской Войны негативные эмоции законодательно были объявлены опаснейшей заразой, разъедавшей человечество с доисторических времен. Удивительно - то, что человечество в своих желудках носит вредоносные бактерии, поселившиеся там еще десятки тысяч лет назад, стало известно уже в 21-м веке, но потребовалось еще четыреста лет, чтобы наконец всем стало ясно, что человечество фактически порабощено ужасающим "вирусом" под названием "негативные эмоции", чудовищно вариативным, легко приспосабливающимся к любым условиям, замутняющим сознание настолько, что сама эта болезнь всеми поголовно считалась неотъемлемым атрибутом человека, основополагающей структурой личности, а излечение от нее не только казалось невозможным, но и вредным, якобы лишающим человека его индивидуальности. Понятие гигиены появилось чуть ли не тысячу лет назад, и почистить с утра зубы, помыться хоть раз в неделю, помыть руки перед едой - все это и многое другое стало почти рефлексом в жизни многих людей уже в 19-м веке, но потребовалось еще 200 лет, прежде чем само понятие об озаренных восприятиях появилось в человеческой культуре, и еще 400, прежде чем элементарная гигиена омрачений вошла в плоть и кровь культуры. Сейчас вряд ли можно найти такую "грязнулю", которая с утра и перед сном не провела бы эмоциональную полировку, не породила бы хотя бы несколько десятков актов предвкушения или преданности.
   Менгес пошевелился, и Тора уселась рядом с ним, положив руку на его заднюю лапу. Тора много знала о существах, населяющих сейчас живую планету, но пока еще не слишком хорошо разбиралась в истории, поэтому, влившись в группу конкретных историков, жадно слушала их разговоры, старалась как можно больше читать и разговаривать. Менгес руководил группой из десяти исследователей. В качестве летнего лагеря они выбрали базу в Гималаях, у подножия Лхоцзе и Нупцзе, в Долине Улыбающегося Камня, и Торе тут чертовски нравилось. Скоро проснутся остальные. Проснется и Майк. Он выскочит на крышу, и как будто бы неловко, но крепко облапит Тору, заглянет в глазки и спросит - "хочешь", она кивнет в ответ, и снова - как сегодня ночью, когда он взял ее спящую, завалит ее на спинку, раздвинет ножки, нежно засунет член в ее письку и будет двигать попкой то стремительно и глубоко, то лишь головкой раздвигая губки, прижимаясь лицом к ее нижним лапам, будет покусывать пальчики, проводить языком по подошве, глубоко вдыхать возбуждающий запах девчачьих лап, потискивать животик, плечи, грудки. А Тора будет играть пальчиками ног с его губами и языком, смотреть на пламенеющие вершины гор и испытывать разгорающееся пламя нежности в горле. А потом она скажет "стоп", или он первый скажет "стоп", они замрут на ближней грани оргазма и продолжат снова и снова, и Керт с Брайсом подойдут и потискают ее грудки или попку или животик, она притянет к себе Брайса и возьмет его член в ротик, и не будет сосать, а просто подержит во рту, чувствуя, как он наливается силой и теплом, а потом Майк внезапно вскочит и все побегут купаться на холоднющее ледниковое озерцо, и она помчится за ними, догоняя и шлепая кого придется по попе и ляжкам, и они будут вместе наслаждаться переживанием сильного желания секса и нежности, ведь это такое наслаждение - хотеть! И восторг проникновения к озеру, наслаждение от шлепания босыми лапами по глинистой земле, мягкому мху, шершавому лишайнику, облепившему камни, щекочущие прикосновения веток - все сольется в мягко-яростную волну, без которой жить невозможно, немыслимо. Усилилась решимость провести в ближайшие два-три дня штурм предвкушения - каждую минуту впрыгивать в предвкушение. Тора знала по своему опыту, что в результате такой практики уже к полудню проявится глубокий озаренный фон предвкушения, и само это воспоминание было одним из самых сильных озаренных факторов. Тем не менее каждый, даже незначительной силы озаренный фактор может сыграть заметную роль в успешном проведении подобного штурма, так как наиболее привычные озаренные факторы могут временно потерять свою эффективность от массированного использования, и тогда критически важным окажется возможность продолжать порождать предвкушение с использованием множества мелких озаренных факторов. Зная это, Тора не забывала пополнять список в своем блокноте.
   Когда они вернулись, Менгес уже сидел внизу, раскрыв перед собой динамическую голографическую карту - на нее исследователи заносили события, открытые ими в очередных погружениях. За завтраком обычно кто-нибудь брал на себя роль рассказчика и вводил Тору в курс дела.
   - Как вы проверяете достоверность событий?
   - Такой проблемы нет, - Брайс сидел, слегка согнувшись, - для его двухметровой туши столик был маловат, и он сидел с широко расставленными коленками, так что Тора время от времени протягивала руку и нежно поглаживала его яички и член, потискивала бедра, - сегодня она проснулась в особенно возбужденном состоянии, да еще Майк подразнил ее недолгим трахом. Брайс слегка вздрагивал от удовольствия, когда рука Торы нежно, но уверенно прикасалась к нему, и продолжал.
   - Когда практикующие научились фиксировать осознание во время осознанных сновидений, перед ними открылось множество направлений дальнейших исследований, это тебе хорошо известно. Собственно говоря, это тебе известно даже лучше, чем мне, поэтому-то ты тут с нами и находишься, нам сейчас крайне необходимы смежники. Насколько мне известно, первые опыты путешествий в мирах осознанных сновидений предпринимались людьми еще тысячи лет назад. Это были первопроходцы. Некоторые приходили к этому как к побочному результату духовных практик, некоторые шли к этой цели напрямую. Конечно, сейчас нам известно, что попытки достижения устойчивых осознанных сновидений могут привести к серьезным результатам лишь тогда, когда они основаны на прочном фундаменте ярких озаренных восприятий и устойчивого озаренного фона, но...
   - Духовные практики? - Тора в задумчивости приподняла кисть руки, словно нащупывая в воздухе ответ. Насколько я знаю, этот термин...
   - Этот термин раньше означал все, что угодно, но в том значении, который придается ему сейчас, он означает любой вид деятельности, целью которой является более частое, интенсивное, глубокое, пронзительное испытывание озаренных восприятий - нежности, радости, предвосхищения, чувства красоты, чувства тайны, устремленности...
   - Ты хочешь зачесть всю таблицу озаренных восприятий? - энергичный и твердый голос Арчи, так разительно контрастирующий с ее нежным выражением лица, резко вмешался в рассказ. - Брайс, я хочу, чтобы Тора максимально быстро вошла в курс дела, предлагаю касаться лишь самого существенного, остальное Тора наверстает сама, она вполне активная девочка. Давай ближе к делу, поменьше предисловий. - Арчи энергично мотнула головой и вопросительно взглянула на Тору.
   - Согласен. - Менгес редко говорил, намного реже остальных, бывали дни, когда он и вовсе не произносил ни звука, но слова его часто были наполнены захватывающей силой сдерживаемого потока, готового прорваться в яростном рывке. Тора могла бы слушать Менгеса часами напролет, даже если бы он просто пересказывал ей таблицу тетра-аккордов озаренных восприятий во всех фундаментальных полосах простого бодрствования. Обычно Менгес некоторое время ходил вокруг да около, нащупывал, принюхивался, иногда тщательно анализировал, иногда поверхностно просматривал отчеты участников разных групп, иногда и вовсе отодвигал в сторону все дела и просто бродил по окрестностям. Любимым его занятием было торможение различения своей индивидуальности, в процессе чего он частично интегрировал восприятия осознающих существ - струйки в ручье, кусочка мха, молодого побега, старой сосны, далекой вершины, путешествующего в бездонном небе облака. Занятие это со временем стало для него настолько привычным, что зачастую происходило словно на автомате - так же легко и непринужденно, как нам всем сейчас кажется естественным и несложным испытывать приливы чувства красоты и симпатии к "мордам Земли" во время гуляния по лесу. Естественно, что при этом интегрировались только те восприятия, которые не оказывали существенного влияния на целостность человеческой формы, но это и само по себе было интересно - выявить именно такие комплексы восприятий. Менгес порой пополнял соответствующую страничку в мордо-вики, которую вел он и другие исследователи, увлеченные тем же процессом, и читать ее было довольно интересно и познавательно. Это напоминало Торе игру с собакой человека, который раньше никогда с собаками не возился - можно потрепать ее по загривку, можно сунуть руку ей в пасть, чтобы она игриво покусала тебя, можно дать ей лизнуть тебя в лицо и так далее - все это дает новые ощущения, а порой и новые озаренные факторы, но вся эта возня, тем не менее, не оказывают существенного влияния на то, чем ты более всего занят в это время.
   Стороннему наблюдателю, не посвященному в суть происходящего в группе, могло бы порой показаться, что Менгес несколько не к месту в этой компании увлеченных своим делом людей - не так быстро передвигается, не так радостно и по-зверячьи плещется в горном ручье, слишком молчалив и задумчив, не рассказывает взахлеб о том - что ему довелось пережить в сегодняшних исследованиях, редко высылает сообщения в "Ресурсы Конкретных Историков", и не слишком активно принимает участие в шлифовке этих сообщений, чтобы те приняли вид законченного и безупречно ясного фрагмента. Лишь когда все члены группы в течение долгих часов выполняли совместную настройку и фиксировали осознания в мирах, далеких от мира обыденного бодрствования, или когда они выполняли совместные тренировочные упражнения, то в такие моменты различия в темпераменте стирались, и чувство восторженной и активной серьезности освещало лицо каждого в равной степени.
   Так могло продолжаться несколько дней или даже неделю. Затем в какой-то момент Менгес формулировал вопросы, которые с высокой вероятностью могут стать точкой прорыва - это могло случиться в любой момент - он мог чистить зубы или загорать на кусачем гималайском солнышке, лизать грудки Риане, ерзающей попкой на его члене, или изучать последние новости смежных или совсем далеких наук. Безо всякого перехода Менгес вдруг замирал и громко произносил: я готов сформулировать. В этот момент он мгновенно превращался в подростка, любопытного, ерзающего попой от нетерпения - поскорее всем все рассказать, прямо сейчас, немедленно. Группа ждала этого момента с огромным предвкушением - в постановке проблемных вопросов, служивших ростками точек прорыва, Менгес был неподражаем и незаменим. Он обладал удивительным талантом сводить воедино явления, казалось бы, несвязанные между собой, замечать в них то, что, будучи рассмотренным изолированно, не порождало предвкушения, но, будучи сведенным вместе и показанным в определенном ракурсе, приводило к ярким вспышкам гипотез, интенсивных радостных желаний, проявлению неуемной жажды экспериментов. Как-то Брайс назвал Менгеса "Шерлоком Холмсом". Тора в тот же день нашла в библиотеке и прочла пару книг о Холмсе и не могла не согласиться с тем, что такая параллель в самом деле имеет основания.
   Затем Менгес присматривался к усилиям партнеров, наблюдая их со стороны или оказывая поддержку на вторых ролях. Тут роль лидера мог взять на себя любой член группы или сразу несколько - это было опьяняющее действо совместного путешествия, переживаемое с предвосхищением и устремленностью такой интенсивности, что порой плавилась грудь, и всплески блаженства затапливали их тела, а пронзительное наслаждение в горле и центре лба становилось почти невыносимым, зажигалась грудь и сердце, оттуда потоки наслаждения растекались по рукам. Запястья и тыльная поверхность кисти, а потом и все предплечья, становились настолько чувственными, что никакой бурный секс не мог сравниться с самым легким и невинным прикосновением к ним. Конечно, такие яркие переживания случались лишь время от времени, и прежде всего лишь тогда, когда к восприятиям удавалось еще примешивать и преданность, но каждый раз, когда это происходило, они получали бесценный опыт - бесценные секунды или даже минуты экстатических озаренных восприятий (ОзВ).
   Если Менгес встрял в довольно обыденный разговор, значит тут дело нечисто - значит, он что-то почуял. Охотники почуяли дичь.
   - В наших интересах, чтобы Тора как можно скорее стала полноправным..., - Менгес запнулся, - стала участником процесса. Она обладает, насколько мне известно, редкостной гибкостью, особым чутьем, позволяющим с успехом ориентироваться там, где сетка различающего сознания еще не наброшена на совокупность новых восприятий, не зафиксирована в новой позиции, а для нас это, сами понимаете, имеет ключевое значение, а порой и жизненно важное. - Он повернулся и в упор посмотрел на Тору. - Во всяком случае, так мне тебя отрекомендовал Бейс, а он не разбрасывается рекомендациями.
   Тора молча смотрела на него, ее лицо не выражало ни довольства от похвального отзыва, ни смущения - открытый взгляд человека, которому нечего скрывать от самого себя. Взгляд человека, прошедшего серьезную стажировку у "коммандос".
   - Но не думай, что тебе будет легко, - продолжал Менгес. - То, с чем мы работаем, это... нечто совершенно особенное... - он замолчал, подбирая слова. - Это не прогулка, это... Я думаю, тебе известно о проблеме возможного существования точки принципиального невозврата при пошаговой замене восприятий человеческой полосы. Вопрос, очень грубо говоря, выглядит так: если шаг за шагом заменять одно восприятие из всей совокупности восприятий под названием "человек", на другое восприятие, входящее в какую-либо другую совокупность или существующее отдельно от известных нам совокупностей, или попросту интегрировать его без замены, то начиная с некоторого момента твердость самоидентификации себя как "человека" критически ослабевает. Необходимо совершать циклическую процедуру самоидентификации, чтобы идти дальше, убедившись, что страхующая группа закрепилась на новых позициях. Порой выполняется более сложная, малоизученная и потенциально опасная процедура прогрессивного переноса самоидентификации - для этого необходимо твердо зафиксировать уверенность среди определенной группы восприятий исследуемого существа, и необходима группа поддержки, которая движется параллельно, отставая лишь на несколько шагов, и также зафиксирует подобную же уверенность и играет, таким образом, на эффекте контролируемой стадности... ну впрочем, этим занимаются в основном у "коммандос" и несущественно для нашего разговора. При циклической процедуре часть страхующих остается на своих позициях до конца эксперимента, а часть следует за тобой дальше, и отвечает за обеспечение возврата к тыловой группе. Так формируется страховочная цепочка, желательно с дублерами... а где ж взять столько людей... люди везде нужны, вот и нам тоже... поэтому отрезки увеличивают, количество страхующих уменьшают... в отчетах про это особенно не распространяются, чтобы работы не приостановили... мне это все известно, я не одобряю неоправданный риск, а Томас... увлекающийся человек, может быть слишком увлекающийся, чтобы быть руководителем группы... В группе Томаса Хельдстрёма вы последовательно, пошагово фиксировали новую позицию различающего сознания, делая следующий шаг не раньше, чем убеждались, что путь назад хорошо промаркирован, "протоптан", и в новой совокупности восприятий достаточно интенсивно проявлена "самостраховка" - желание по завершении опыта совершить этот путь в обратном направлении. Группа Нортона, как известно, пробовала решить проблему "в лоб" - сформировать устойчивый мотивационный комплекс, своего рода "верхнюю страховку", но... увлеклись, да, ну все мы знаем эту историю... головокружение от успехов... У Томаса ты занимала позицию лидера-проходчика, в группе поддержки были сильные ребята, кое кого я знаю еще по работе над...
   - Менгес, я два года стажировалась у "коммандос", - перебила его Тора. - Хочу напомнить тебе, что ты сам не смог там осилить и года, а это значит... нет, дослушай меня, - Тора неожиданно мягко, но властно вытянула вперед руку, словно осаживая чуть выпрямившегося Менгеса.
   Риана развернулась, перекинув одну ногу через скамейку, ее взгляд стал цепким, почти жестким.
   - Да, Менгес, ты - такой сильный, такой умелый, проницательный, лидер группы и прочая и прочая - ты не смог там протянуть и года, и вытеснять это неблагоразумно, а если ты хоть чуть-чуть предпочитаешь не касаться этой темы, значит вытесняешь, значит ослабляешь себя, потому что самый сильный яд - это неискренность, а ослабляя себя, ты подвергаешь себя опасности, и не только себя, а всю группу. Если ты хочешь моего содействия, предлагаю привыкнуть к тому, что я - заноза в твоей попе. А еще лучше, если ты не просто привыкнешь к этому, а будешь культивировать преданность к человеку, который помогает тебе очищаться от яда неискренности.
   Менгес сидел с совершенно непроницаемым выражением лица. Тора замолчала и пристально всмотрелась в него, ее губы чуть приоткрылись, влажные, слегка полноватые, чертовски эротичные, она чуть склонила голову вправо, потом влево, словно любопытная ворона разглядывает что-то блестящее. Видимо, ее устроило то, что она разглядела, - признаков отчуждения она не обнаружила, выражение лица Менгеса резонировало с упорством, симпатией. Так что Тора снова развернулась к столу и, жуя бутерброд, продолжила.
   - Это значит, что со мной можно не играть в игры. Говори прямо, что ты запинаешься через каждое слово? Ты мне не соперник, я вижу тебя насквозь, так что ты все равно не сможешь скрыть того, что что-то скрываешь. Скрываешь - и ладно, я не настолько любопытна, но давай начистоту - ты можешь хотя бы обрисовать границы, за которые ты не хочешь меня пускать?
   - Обрисовать... нет, ты увидишь сама. - Менгес принялся за завтрак с аппетитом льва, бродившего в саванне целый день в поисках добычи. Остальные тоже принялись активно поглощать вкусную и простую пищу, шум еды и короткие обрывки фраз, легкий смех - все это смягчило атмосферу, и стальные нотки исчезли из голоса Торы.
   - Просто я не хочу столкнуться с этим неожиданно в самый неподходящий момент.
   - Ты столкнешься с этим неожиданно. И в самый неподходящий момент. - Голос Менгеса был мягок, но неумолим. - В этом не может быть никаких сомнений. Но ты один из самых гибких проходчиков, поэтому ты здесь. В тот момент, когда ты столкнешься с противодействием - реальным или кажущимся - тех, кто должен тебе помогать, и с еще более серьезным противодействием тех, кто... и когда ты будешь наиболее уязвима, твоя гибкость должна тебе помочь выпутаться. Другого пути нет. Мне казалось, ты это знаешь, ведь они должны были объяснить, что...
   - Они объяснили в общих чертах. Я согласилась, мне это интересно. Значит, ты ничего мне сейчас не расскажешь?
   Менгес задумчиво посмотрел в окно. - Сейчас не время. Я хорошо чувствую своевременность. В этом ты можешь быть уверена - что бы я ни сделал, это будет сделано своевременно.
   - Хорошо. Давай вернемся к делу.
   - Что с твоей шестой линией, Майк? - Менгес слегка наклонил голову.
   - Сегодня ничего.
   - Сколько циклов?
   - Сегодня или вообще?
   - Сегодня. - Менгес слегка постукивал подушечками пальцев по массивной деревянной столешнице.
   Майк щелчком пальцев включил голографическую базу данных, и некоторое время задумчиво смотрел на полупрозрачный шар. Затем сделал движение кистью, словно раздвигая что-то, и шар, послушный его команде, увеличился в несколько раз. Отчетливо проявилась сложная внутренняя структура разноцветных точек, колец, нитей, цветных мерцающих пунктиров, обозначающих связанные вопросы, и прочее и прочее - весь файл записей о результатах исследований их группы. При желании можно было бы расширить обзор и посмотреть на базу записей всех групп. Легкое движение пальцами, словно поворачивающих маленький шарик, и шар послушно повернулся. Еще движение пальца, словно притягивающего к себе невесомую паутинку, и он увеличился еще в несколько раз, приблизив и укрупнив одну из внутренних областей. Теперь его полупрозрачные границы вышли за пределы домика.
   - Выключи окружение, - Керт перегнулся с противоположного конца стола и внимательно всмотрелся в сложный рисунок.
   Майк слегка на секунду сжал левый кулак, а указательным пальцем правой руки очертил небольшую окружность - внешние части шара сразу же погасли, а файлы внутри очерченной области стали чуть ярче. Ткнув пальцем в направлении одного из узлов, а затем сделав движение пальцем чуть вниз, Майк развернул голографическую распечатку своих записей за текущую неделю, еще "притянул к себе паутинку", увеличив картинку, еще раз ткнул пальцем в сегодняшние записи, раскрыв их.
   - Двадцать четыре цикла. С двух до четырех утра.
   - Серьезно поработал!
   - А почему сразу не открыл закладку сегодняшних записей? - это был голос Тиссы. Она держалась как-то незаметно - так незаметно, что даже сам факт ее незаметности был незаметен.
   - Хочу каждый раз, открывая файл, видеть - как много сделано, испытывать предвкушение того, что будет дальше.
   - И результатов нет?
   - Пока нет.
   - Давай ты еще раз расскажешь то, что помнишь. - Менгес подтянул одну ногу под себя, устраиваясь поудобнее. - Мы будем задавать вопросы, может что-то и вылезет. Есть хотя бы вторичная уверенность в наличии прорыва?
   - Поясни. - Тора открыла бумажный блокнот и приготовилась записать.
   - Когда после погружения есть твердые воспоминания, хотя бы обрывочные, мы письменно фиксируем их, после чего проводим циклы перепроживания еще и еще раз, при этом воспоминания фиксируются более четко, всплывают новые детали. При этом иногда есть тонкое чувство, словно что-то эдакое еще было, но что - вспомнить не удается. И все же несомненно что-то еще было. Именно эту уверенность мы называем вторичной. Иначе говоря, когда двойная сетка распадается, некоторые контуры остаются незамаркированными. Если отдавать себе в этом отчет, и раз за разом совершать перепроживания, контуры могут отчетливо проявиться.
   - Двойная сетка... ты имеешь в виду, когда одновременно проявлены, словно налагаясь друг на друга, два типа фиксации различающего сознания?
   - Да.
   - Ага, ну это мне хорошо знакомо.
   - Так вот, когда есть вторичная уверенность, то циклическое перепроживание целесообразно, часто мы получаем результат. Иногда более эффективно делать это самостоятельно, иногда - совмещая с активным участием других, мы чередуем подходы. Есть, кстати, пара неопробованных идей, как восстанавливать распавшиеся обрывки контуров... но пока справляемся и так. Чаще всего.
   - Погоди, Тора обернулась, пробежалась взглядом по присутствующим. - Вас ведь восемь в группе, здесь только шестеро, может позвать остальных?
   - Они ушли на три дня в рафтинг с ребятами, которые тут возятся со всякой бетонной нечистью - утилизируют лифт на Лхоцзе. Придут, видимо, только послезавтра. - Менгес сделал приглашающее движение рукой.
   Майк еще раз сосредоточенно пробежал глазами свои записи, положил обе ладони на стол.
  
  
   Глава 02.
  
   - Сегодня я прожил два отрезка из своей шестой линии. Керт попросил сосредоточиться именно на шестой, так как возможны пересечения с его работой, и конечно было бы крайне важно получить параллельные свидетельства. Ну хотя бы отчасти.
   - Но это не совсем то... хорошо, только предлагаю покороче. - Менгес взглянул в окно.
   - Не интересно?
   - Интересно... интересно, в самом деле интересно, просто много сегодня всякого... интересного..., - было похоже, что Менгесу не терпится поскорее добраться до какой-то животрепещущей темы.
   - Да, есть смутное предположение, что моя вторая линия может выйти на узловые точки, близкие или даже параллельные к шестой линии Майка, - Керт неуверенно оглянулся на Арчи. Она переместилась на бревенчатый пол у дальней стены, прислонившись к подушке, и, широко разведя ножки в стороны, то слегка прикасалась пальчиком к клитору, то всей ладонью сжимала письку и тискала ее, при этом пальчики ее ног сладострастно вытягивались. В отличие от аппетитно припухшей Тиссы, тело Арчи переливалось четко очерченными мускулами. Взяв вибратор и включив его на медленный режим, она кончиком головки прикасалась к своей дырочке, сильно хотела засунуть его поглубже, почувствовать, как головка раздвигает губки, но еще сильнее ей хотелось хотеть, и она лишь дразнила свою письку.
   - Эти отрезки не связаны друг с другом, и по-видимому относятся к существенно разному возрасту. - Майк поерзал попой, уселся поудобнее. - В первый я вошел довольно мягко: я сижу в зале ожидания аэропорта. Сиденья жесткие и неудобные, попа затекает, приходится менять позу, но сижу, видимо, уже не первый час, никакая поза не приносит отдыха усталому телу. Сиденья узкие, по бокам соседи, причем мест хватает не на всех, кому-то приходится стоять. Некоторые, видимо, сидят уже очень долго, на их лицах - усталость, раздражение на всех и вся. Спать сидя, да еще в таких неудобных креслах, почти невозможно, мужчина на противоположном ряду сидений совершенно измучен - хорошо помню, как он пытается увлечь себя чтением книги, но глаза неумолимо закрываются, голова падает на грудь, он чуть не падает вправо и раз за разом наваливается плечом на соседку, вздрагивает, явно испытывая неловкость, и снова садится вертикально, предпринимает чудовищные усилия, чтобы не заснуть, но все напрасно.
   - Постой, - Тора взглянула на Менгеса. - Я могу перебивать его и задавать вопросы, это не помешает?
   - Да, конечно. В любом месте. Вопросы позволяют прокрутить ситуацию еще раз, обратить внимание на детали, и в конечном счете возможен прорыв в новые отрезки.
   - Хорошо, и еще один общий вопрос - насколько я понимаю, ты рассказываешь о специфическом осознанном сновидении, которое вы интерпретируете как возможное прошлое? Но чье это прошлое? И какова степень осознания? Ты ничего не говоришь об этом, почему? Это ведь существенно.
   - Не совсем так. - Брайс собрался было продолжить, но замолчал, взглянул на Тиссу. - Даже не знаю, с чего начать, столько всего... Это не сновидение, поэтому я и не говорю о степени его осознанности. Говорить о степени осознанности в том смысле, как мы говорим об осознанных сновидениях, тут невозможно, поскольку с одной стороны эта степень максимально высока - это полноценная жизнь в том смысле, в котором некто-тот жил, как я живу сейчас. С другой стороны, эта степень близка к нулю, так как саму эту жизнь нельзя назвать хоть сколько-нибудь свободной от тупости, негативных эмоций. В той жизни всплеск озаренных восприятий мог случиться, например, раз в месяц, или раз в год, а у многих и вовсе никогда. Это именно воспоминания. Воспоминания, которых, как мы думаем, у нас нет, но они, оказывается, есть. Фиксируя определенным образом различающее сознание во время перехода в осознанное сновидение, это еще на стадии замещения, можно подставиться под влияние потока, увлекающего в совокупность восприятий, собирающихся в специфические миры. Детали способа фиксации ты прочтешь. Тисса, покажи ей потом... Сначала думали, что это обычные миры типа фессоновского или миров Мейсона, или даже вертикально-ориентированные миры, но быстро выяснилось, что собираются миры, которые никак иначе не назовешь, кроме как "миры прошлого". Мы, правда, не знаем - чье это прошлое, и даже слово "чье" мы не знаем, как в точности определить, ведь если ты интегрировал в себя некое восприятие-воспоминание, то с одной стороны, поскольку это восприятие входит теперь в твою совокупность, то по определению оно "твое". С другой стороны, существует явление несмешиваемости, то есть отнюдь не всегда интегрированное восприятие образует связи с достаточно сложной топологией, чтобы мы в полной мере могли назвать его "часть тебя". Этот вопрос изучается Тарденом из второй группы, свяжись с ним, если интересно, думаю, он с удовольствием даст исчерпывающую информацию... хотя черта с два тут есть хоть что-то исчерпывающее - мы еще фактически в самом начале, - Брайс улыбнулся, Тисса прихрюкнула и что-то тихо пробормотала, от чего Керт с Арчи засмеялись.
   - Около полудня хочу с тобой прогуляться, сходим к озеру, - Тисса положила ладонь на локоть Торы. - Идти часа полтора в одну сторону быстрым шагом, под ногами - пухлая земля, усыпанная сосновыми иголками, рядом русло обмелевшей к лету речки с обалденными камнями - берешь камень, кидаешь его, он гулко зарывается в мелкий песок или ударяется о другие камни с таким звуком, от которого волны наслаждения так и разбегаются по телу, заодно расскажу побольше о нашей работе.
   - Поэтому скажем так, - продолжил Брайс все тем же несколько профессорским тоном, - собранные таким образом миры наполнены деталями с любой степенью детализации, и столь же ярки, отчетливы, реальны, как и наша текущая жизнь. Сопоставление увиденного с тем, что известно нам из истории, дает основания полагать, да собственно, это уже известно почти наверняка, что эти миры и есть полностью или отчасти тем, что мы и называем "прошлым". Пока достаточно, пусть Майк продолжит.
   Риана подняла ладонь, приостанавливая начавшего было рассказ Майка.
   - Я не поняла - если они все так смертельно устали, и ты в том числе, почему никто из вас не ложился спать?
   - Невозможно! Все места заняты, но даже если какая-то семья занимала три места, и кто-то из них ложился, то все равно было чертовски неудобно, ребра кресел впивались в бока, и ...
   - Погоди, а почему не лечь на пол, почему не лечь на ложа... там были ложа?
   - Ложа? Майк слегка высунул язык, сосредоточился на воспоминании. - Не было там никаких лож... сейчас... неприлично это - взять и разлечься... ты что разлегся, как пьяница... ну-ка сиди спокойно!... Саша, да прекрати ж ты баловаться, мы все измучены, а тут ты еще...
   - Это обрывки разговоров? - Керт делал краткие записи.
   - Да. Я пока что сам не пойму - когда подпитываю фиксацию того "я", то все это кажется вполне обычным, мы там так привыкли жить, что лежать посреди вокзала можно только в крайнем случае, и то это нонсенс, люди могут подумать, что ты бомж или пьяный, или ненормальный, милиция подойдет и заставит встать... врача могут вызвать... вот просто так взять и лечь... так нельзя. Почему? Неприлично. Почему? Черт его поймет... не понимаю - почему там не было лож? Места достаточно, пришел, лег, почему именно сиденья, почему такие неудобные?
   - А что это за обрывки насчет "сиди спокойно"? Зачем кому-то надо, чтобы кто-то сидел спокойно?
   - Так... это мать, мать говорит своему ребенку, ему года четыре, активный пацан, не сидится на месте, а кому захочется сидеть на этом ужасном стуле? Бегать по залу и возиться с другими детьми она ему не дает... почему... она чего-то опасается, на ее лице - тревога каждый раз, когда она теряет мальчика из вида, встает, озирается, неприятным голосом зовет его, ругает за что-то... что-то он сделал не так... ага, он встал на колени и заполз под сиденье, почему-то и этого делать нельзя... пока не понимаю... что-то такое она ему выговаривала... коленки... посмотри на кого ты похож... это ж не настираешься на тебя... ага, я понимаю - у него грязные коленки, и где-то он сел попой на пол, так что его шорты испачканы.
   - Значит, пачкаться нельзя.
   - Да.
   - Эпидемия?
   - Что?
   - Почему нельзя пачкаться, там была эпидемия? - Я читала об ужасных эпидемиях, от которых умирали тысячи, миллионы людей! - Тисса в отчаянии сжала кулак. - Умирали все подряд - дети, взрослые, агрессивные, миролюбивые - ничего нельзя было сделать...
   - Нет, никаких эпидемий не было, просто мать не хотела стирать его шорты.
   - ??
   - Ну вот так, мне добавить к этому нечего. Так мы жили. И еще, мать испытывала неловкость от того, что кто-то видит, что у ее сына грязные шорты.
   - Господи, а какие же еще могут быть шорты у нормального четырехлетнего пацана!? - вырвалось у Арчи. - И ради того, чтобы кто-то, кого они увидят в первый и последний раз, не подумал бы непонятно чего про них, они заставляли ребенка часами сидеть смирно? Это же... ну в самом деле, это же пытка, самая настоящая пытка. Может ты чего-то не понимаешь, Майк?
   - Может быть, может, да. Я понимаю, что это выглядит дико, наверное, мои воспоминания слишком отрывисты, и я не улавливаю какой-то важной причины, по которой ребенок должен сидеть смирно и не пачкать шорты. В следующий раз попробую разобраться, сейчас воспоминания немного смазаны.
   - Хорошо, - Менгес сделал рубящее движение ребром ладони, - время дорого, пошли дальше. Второй эпизод.
   - Есть что-то интересное, Менгес? - вкрадчиво спросила Арчи. - Я же вижу - ты чем-то возбужден. Может тогда сменим тему? А то ты прямо как двухлетний пацан, который впервые в жизни добрался до голенькой девочки.
   - Да ладно тебе, - напористо возразил Брайс. - Это кто же сейчас только в два года начинает тискаться? У нас не средневековье.
   - Брайс, не будь таким профессором, а то...
   - Да, есть интересное. - перебил их Менгес. В группе Айрин, под Торонто - сегодня ночью они разослали отчет, я его просмотрел. Это нечто совершенно новое, совершенно. Не удивлюсь, если под это создадут новую группу. Вольф. Я думаю, он возьмется за это. Очень интересно, очень. Столько интересного! Как интересно! - Менгес привстал, и лицо его, и вся поза светилась силой и предвкушением. Через несколько секунд он снова сел, переборов всплеск желания двигаться, немедленно приступить к исследованию.
   - Я хочу побыстрее закончить и послушать Менгеса, - Майк поднял руку, призывая ко вниманию. - Я в своей комнате, студенческое семейное общежитие, мне двадцать два или двадцать три года, моей жене около двадцати. Поздний вечер, грудной ребенок наконец-то заснул, в гостях подруга жены - застенчивая, вежливая девушка. Мне не нравится, что она пришла, я не люблю таких - чем более вежлив человек, тем он более агрессивен, эта закономерность мне уже хорошо известна. Сначала это казалось парадоксальным, но потом я понял - чем вежливее человек, тем сильнее его недовольство, если кто-то пренебрегает вежливостью. Чем вежливее, тем неискреннее - тоже правило без исключений. С такими людьми неинтересно, атмосфера натянутая, ведутся куцые разговоры, и часто лишь затем, чтобы вытеснить тот факт, что говорить не о чем. Подруга с женой приглушенными голосами говорят о ребенке - как пеленать, как...
   - Пеленать? Это что?
   - Ребенка туго заматывают в простыню, ее называют "пеленка", туда заправляют руки, чтобы он не махал ими...
   - ?? Чтобы он не махал ими? Как это? Кому это надо? - изумлению Рианы, казалось, не было границ. - Нет, я правда не понимаю...
   - Так делают. И всё тут! - В голосе Майка явно проявилось раздражение, и у Торы от удивления отвисла челюсть. Арчи вовремя перехватила ее готовое выплеснуться изумление, притянула ее голову к себе и прошептала: "мы, конечно, очищаем по возможности от негативного мусора захваченные воспоминания, но если ты хочешь совершенно точно все вспомнить, то целесообразно не перемешивать пакет восприятий и взять его таким, какой он есть. Естественно, в этом есть риск и порой ты получаешь по ушам доброй порцией негативных эмоций - тут каждый решает сам - на что он готов ради чистоты эксперимента. Майк, похоже, очень хочет быть точным в этом воспоминании. Отравится, конечно. Ничего страшного, часик усиленной эмоциональной полировки и все будет ОК".
   - У меня часто возникало желание экспериментировать, - продолжал Майк, - но жена, которая всегда была мягкой и уступчивой, в таких ситуациях превращалась в мегеру, в железобетонную стену, и попытки продавить ее натыкались на быстро нарастающую агрессию. Пока человека не трогают, пока не задевают его жестких концепций, он может содействовать в некоторых экспериментах, или как минимум не слишком активно препятствовать им, считать себя новатором и достаточно гибким человеком. Но стоит задеть его любимую мозоль, зацепить жестко укоренившиеся концепции, и тогда перед тобой уже нечто совершенно иное - сумасшедший с пеной у рта, тиран, изо всех сил пытающийся подавить, вытравить любое инакомыслие. Ее аргумент всегда был один и тот же - "нет, давай мы об этом потом подумаем как-нибудь, обсудим, нельзя же вот так сразу, а пока сделаем так, как положено". Излишне говорить, что никакого "потом" никогда не было. Детей пеленают. При этом говорят "чтобы он не травмировал себя", "чтобы лучше спал". Мне всегда казалось, что ребенок испытывает ужас от того, что схвачен в железные тиски, что в нем происходит какая-то внутренняя борьба, он начинает кричать, пытается вырваться, а его лишь еще туже пеленают. Помогая жене, я часто зверел, когда наш ребенок умудрялся во время пеленания вытаскивать руки, болтал изо всех сил ногами, пеленка запутывалась, и я с остервенением запихивал его руки и пеленал так, чтобы он и пошевелиться не мог. Потом мне становилось стыдно, но жена была довольна - ребеночек хорошо связан, значит - все хорошо. Когда я говорил, что сомневаюсь в том, что ему хорошо, она лишь отмахивалась - так надо, так делала ее мама, так делают все мамы испокон веков, о чем тут говорить? С какого-то момента наш сын сдался - он перестал бороться и покорно давал себя пеленать. Не знаю - было ли то самовнушение или нет, но мне отчетливо показалось, что в его глазах немного потух какой-то огонек, словно что-то в нем необратимо сломалось. А мне стало спокойнее. Теперь с ребенком было меньше возни - запеленал, бросил его как полено в кроватке и пошел своими делами заниматься. А он покричит, помолчит, еще покричит, да и заснет. Вот и замечательно. Но иногда я испытывал смутные приступы - словно предаю что-то в самом себе.
   Майк помолчал пол минуты и продолжил.
   - Сейчас, возвращаясь к текущему моменту, я понимаю, конечно же - что именно меня мучило. Подавляя желание свободы в ком-либо, выбирая довольство вместо усилий по устранению раздражения и ложных концепций, диктующих те или иные абсурдные действия, достигая этого довольства путем пытки беспомощного человека, а пеленание - это несомненно изощренная пытка, я тем самым становлюсь в оппозицию к озаренным восприятиям. Если я совершаю действия, нацеленные на подавление озаренных восприятий в ком-либо, я тем самым подавляю их в самом себе. Но "тот-я" был предельно далек от этой ясности. Я-тот - обычный продукт той эпохи. И еще. - Майк запнулся, прикусил губу, пожевал ее с нарочито смешным выражением лица, показывающим, что ему сейчас совсем не радостно. - Еще я его бил.
   - Кого?
   - Ребенка.
   - В каком смысле? Когда он вырос?
   - В том-то и дело. Не когда он вырос, а когда он только родился. Когда ему было две недели, месяц и дальше.
   Казалось, молчание в комнате стало вещественным.
   - Ну..., - Тисса медленно подбирала слова, - во-первых я предлагаю тебе говорить не "я", а "он", или хотя бы "тот-я" - так будет точнее. Но постой, это же просто даже физически невозможно - бить такого маленького ребенка.
   - Да? - в голосе Майка прозвучало отчаяние. - Ты уверена? Ты просто человек НАШЕЙ эпохи. А я имею опыт - каково быть человеком ТОЙ эпохи. Так вот знай, что это возможно. И я, и моя жена били его. И мать моей жены. Это называлось "шлепать". Эдакое милое словечко, которым взрослые прикрывают свою ненависть к детям. Все родители "шлепают" своих детей. Это еще называют частью "воспитания". И считается, что если детей не бить, то они "избалуются"... у меня сейчас голова идет кругом от этого воинствующего фашизма... "избалуются" - значит перестанут подчиняться бесконечным требованиям, запретам, указаниям, и будут хотеть делать то, чего им радостно хочется! Говорю все это, помню - как это было, вижу своими глазами, и не могу поверить - что такое было возможно... планомерно делать из детей рабов, послушные механизмы, подавлять на корню все их радостные желания... пытки, избиения, агрессивное вдалбливание концепций... но этот пример особенно показателен - ведь мы били месячного ребенка за то, что он сопротивлялся пеленанию, причем если жена держала свое раздражение в рамках приемлемого тогда поведения, то я часто выходил из себя, и бил его по-настоящему, открытой ладонью по попе... и по голове бил!
   Майк словно захлебнулся своими словами. - Так поступал не только я. Когда я с коляской гулял среди других молодых родителей, я и не такое видел... Ясно помню ситуацию в парке. Ребенок, девчонка лет пяти, веселая такая, зверячая, активная, что-то сказала, и женщина, которая стояла рядом, ударила ее, дала подзатыльник. Потом еще раз. Потом, на глазах зверея, еще - пока девчонка не заплакала. И НИКТО ВООБЩЕ НИКАК не отреагировал. Потому что эта женщина - ее мать. Если бы то же самое сделал любой другой прохожий, то ни у кого не возникло бы сомнений, что это насилие, возможно его бы даже потащили в суд, а уж общественное презрение и осуждение ему точно было бы обеспечено.
   А вот еще всплыл эпизод - я в книжном, просматриваю книгу о детских психических заболеваниях. Меня заинтересовало в ней то, что она написана психиатрами, учеными, врачами, а я хотел именно такой информации - научной, по максимуму очищенной от привычных глупостей. Но то, что я прочел... я так и застыл в этом магазине. Помню, что мне стало страшно. Сейчас помню только два эпизода - девочка написала в дневнике, что она не любит свою мать, и вообще не любит своих друзей и родственников, ей с ними неинтересно, она не хочет с ними общаться. Мать, прочтя это (кстати, совершенно обычное в то время явление - шпионаж за детьми), обратилась к психиатрам. Психиатры согласились с ней в том, что такое поведение девочки свидетельствует о психическом заболевании! Ее начали лечить... сейчас, минуту... - Майк помолчал и продолжил - ее начали лечить - сначала с ней вели беседы, потом ей стали давать таблетки. В книге подробно описывали - какие таблетки, сколько, как долго ее заставляли пить. Тогда, в магазине... я хотел их убить... черт возьми - я хотел их убить, родителей-убийц, психиатров-убийц, я представлял себе... да, я представил себе, что это самое сделали с моей любимой девочкой... я бы их убил. А потом я подумал - но ведь и та девочка могла бы быть моей любимой, и ее убили... сейчас я ясно чувствую - что такое "хотеть убить" - страшная отрава... ну так вот - после двухмесячного интенсивного курса лечения девочка стала писать в дневнике "я сильно люблю мою маму", стала общаться с родителями и "друзьями" - все в восторге, вылечили! А? - Майк обвел глазами слушателей?
   Тора сидела, словно парализованная. На ее лице застыло изумление, отчаяние, вдруг она словно очнулась, по телу прошла сильная дрожь, Тора встряхнулась, как большая собака, и снова на ее лице отразилось упорство, устремленность, серьезность.
   - Раньше мне часто казалось, что Большая Детская Война перехлестывала в своей жестокости всякие разумные границы. Кажется, я понемногу начинаю понимать - почему это случилось. Если очень долго, очень изощренно, на каждом шагу применять к человеку психические и физические пытки, то чего же можно ждать, когда терпение лопнет?
   - Да. - Тисса кивнула, - это я читала. Психиатрия. Страшная штука. Читала. Примеров миллион. Основоположник американской психиатрии Бенджамин Раш считал, что если негр-раб хочет убежать от рабовладельца, то он психически болен. Это считалось гуманным - не убивать беглого раба, а лечить. Впрочем, лечили в те года своеобразно - доминировала теория, что психические заболевания проистекают от неверной циркуляции крови, ну и чтобы эту циркуляцию исправить, больного привязывали и оставляли лежать без движения на несколько дней, а то и недель... а ведь это и есть пеленание! С тех же исходом, кстати - реальное помешательство пациентов. Ну а что творилось в Советском Союзе в 20-м - 21-м веках, в Китае, - это всем известно. Психиатрия стала страшным орудием подавления инакомыслия. Без суда, без следствия, на всю жизнь.
   - Второй эпизод, - продолжал Майк, - мальчик девяти лет. Проявление "болезни" - играет часами напролет с предметами, не предназначенными для игр!
   Керт издал странный звук, выпрямился, почесал ухо.
   - Мы тут не в институте благородных девиц, давайте помнить об этом. - Голос Менгеса был тверд. - Пора привыкать к тому, что прошлое человечества, в котором мы копаемся, это не совсем то, что можно прочесть в старых книгах по истории, где все выглядит сглаженным и прилизанным, потому что даже сегодня обычные историки не переживали всего этого, они смотрят сегодняшними глазами на вчерашний день. А мы - мы новое поколение исследователей, мы - конкретные историки, мы все это переживаем, поэтому видим больше, чувствуем сильнее, и тем-то это все и интересно.
   - Да уж, интересно... - пробормотала Тора.
   - Он мог по три часа играть с бутылками или монетками, веревочками. Ясное дело - мальчик болен. Ну дальше все как по нотам - курс интенсивного лечения, и мальчик спасен - теперь он играет только с правильными игрушками, одобренными министерством образования. И вообще мальчик стал более управляем - спасибо докторам! Ну, пожалуй хватит, я не хочу больше вспоминать сейчас об этом. Ведь это только самое невинное, я помню кое-что и посерьезнее... ведь, кстати, "шлепать" - понятие растяжимое, можно так "шлепнуть", что ребенок испытает болевой и психический шок и перестанет плакать, замрет, застынет. А взрослые и довольны - как хорошо, ребеночек "успокоился".
   Пойду, дополню свой отчет. Предлагаю сделать паузу, собраться через пятнадцать минут и послушать Менгеса.
   - Я на крышу! - схватив блокнот, Тора выпрыгнула с кресла, подбежала к Арчи, присела на коленки, взяла губками ее сосочек и, положив свои пальчики на пальчики Арчи, все еще неторопливо ласкающие письку, принялась посасывать его, полизывать, покусывать, потом двумя руками обняла ее за шею и пробежалась нежными прикосновениями язычка и губ по всей ее мордочке, вскочила, шлепнула по попе Брайса, царапнула спину Майку, и с разбегу влетела в распахнувшиеся от удара ее упругого тельца двери, утренняя свежесть обрушилась на нее, прохладный воздух обвил ее полуобнаженное тельце. Солнце подошло к крыльцу, а крыша уже была вся залита яркой, расплавленной нежностью Очень Большой Девочки.
   - Кому новости транслировать, - донесся снизу громкий голос Брайса.
   - Давай мне, сюда наверх, - новостей было много, мир строился фактически заново во всех отношениях несмотря на то, что процесс этот уже более или менее активно шел вот уже шестой десяток лет. Тора старалась охватить как можно больше всего. Притянув голограмму, она открыла заголовки новостей. Ага, все-таки ввели обязательное тюремное заключение...
   - Брайс, видал? Теперь нашим детишкам всем сидеть в тюрьме!:) - перегнувшись через перила она проорала в комнату под ней. - Уголовнички !:)
   - Я голосовала "за", - это голос Арчи. - По-моему, аргументы очень убедительны. Странно ожидать, что человек будет всерьез воспринимать угрозу, которую представляет себе совершенно абстрактно. Еще тысячу лет назад юристы отдавали себе отчет в том, что не столько строгость, сколько неотвратимость наказания особенно убедительно влияет на потенциального преступника. А вот дальше их мысль не пошла. Или пошла, но ее не пустили. Это же совершенно естественно - если хочешь предостеречь человека от чего-то - дай ему как можно более ощутимый пример, чтобы он на своей шкуре почувствовал. Хочешь стать гражданином? Получить права? Отлично - бери. Но это не раздача милостыни, это ответственный шаг. Хочешь взять с собой новичка в горы на восхождение на Дхаулагири? Отлично, пусть сначала сбегает на Ама-Даблам, пусть за двое суток обежит вокруг Аннапурны, пусть переночует на вершине Тиличо - пусть почувствует - что такое горы, что такое ветер, снегопад, холод, изнеможение. Тогда с тобой в связке будет уже не сумасшедший чемодан, а человек, который хотя бы примерно представляет себе возможные последствия своих бытовых маразмов, переоценок сил и прочих ошибок. Сколько теперь надо отсидеть, Тора, перед получением паспорта?
   - Четверо суток в колонии строгого режима.
   - Прекрасно! Заодно и с "коммандос" поближе познакомятся - будет перед глазами живой пример.
   Развалившись на подушках в ложе из бамбуковых стеблей, Тора включила блокнот, развернула голографический экран, включила файл с дневником и стала диктовать: "вышла из логова, радость интенсивностью 3-4, нежность-5 к Арчи и безобъектная. Небо глубокое, пронзительно голубое, с большими белыми мордами облаков. Чувство красоты-7, когда смотрела на края облаков, затем чувство красоты стало пронзительным, усилилось до 8, перешло в экстатическую стадию.
   Потом одновременно возникло следующее: ясность в том, что я теперь тут буду жить и путешествовать с этими ребятами. Возник сбой обычного различающего сознания на 3-4 секунды, потом ясность, резонирующая с фразой "свободное существо. Делает, что хочет". Появилась безобъектная преданность, нежность, чувство красоты-2 по экстатической шкале. Возникло физическое переживание средней сферы пустоты, горение и наслаждение в груди и горле, прозрачность, легкость, свежесть, восприятие шара золотого света в груди размером с апельсин, от которого расходятся лучи далеко за пределы видимых границ тела. Потом возникла наполненность пространства небом: голубое, свежее и прозрачное небо вокруг этого места, между горами, вокруг деревьев. Как будто емкость доверху залили веществом. От всего, на что смотрю, возникает невыносимое чувство красоты, сопровождаемое всплесками наслаждения в груди и горле. Длится уже около 6 минут. Экстатические озаренные восприятия возникли еще внизу в тот момент, когда я слушала рассказ Майка о том ужасном времени, и тогда яростно проявилась ясность, что я свободное существо, могу делать все, что хочу.
   Вчера шла по тропинке к речке, порождала предвкушение, решимость, устремленность. Возникло желание усиливать еще и еще ясность в том, что "Земля - живое существо", стала произносить эту фразу, сосредотачиваясь на нежности к Земле. Через несколько минут возникло наслаждение в груди и горле, безобъектная нежность и восторг-6, безобъектное сексуальное желание и эротическое влечение. Возникали всплески чувства красоты, когда смотрела на траву и деревья. Начала порождать открытость к Земле, желание передать ей свои восприятия, особенно нежность и сексуальное желание к ней. Нежность усилилась до 8. Возникло ощущение легкости, восторга, возникло желание бежать и прыгать. Радость 7-8, что Земля - живое существо. Желание отдать ей все, что есть в этом месте. Когда смотрела на траву - возникло восприятие, как будто я ее ласкаю взглядом, возникло наслаждение вне видимых границ тела - в месте травы, лишь о того, что я смотрю на нее. Потом - ощущение тепла в ступнях, которое усиливалось и медленно поднималось вверх по ногам. Тепло усиливалось, когда достигло макушки головы, возникало наслаждение в теле такой интенсивности, которое бывает при оргазме, ширина охвата 8. Возникла мысль, что это место умерло. Возникло изумление и преданность Земле. Хотелось смотреть только на горы, деревья, небо и траву. Как будто сместился фокус - я смотрела только на морды Земли, на всем остальном внимание не задерживалось, словно не прилипало. Сам собой прекратился механический внутренний диалог.
   Сейчас хочу решать задачу интеграции в свои восприятия непрерывной нежности. Хочу для этого ставить перед собой максимально конкретные задачи - разбивать время на короткие промежутки, привязывая их к определенной деятельности, и порождать нежность: например, испытывать нежность, пока умываюсь, пока иду к озеру и т.д., при этом точно фиксировать результаты.
   Сегодня ночью, когда трахалась с Майком, испытывала экстатическую безобъектную нежность и преданность на 2-3 на протяжении пятнадцати минут: делала 5-секундную фиксацию восприятий в уме с порождением нежности. Возникла решимость и ощущение продавливания толстой свинцовой плиты, желание продолжать порождать озаренные восприятия и добиться усиления озаренного фона.
   Есть ясность, что нежность, открытость и преданность - самые желаемые восприятия на данный момент. Продолжала трахаться с Майком, царапала ему спинку, попку, нежность усилилась до 8, потом резко до 1 по экстатической шкале. Возникло наслаждение в груди, горле, во всех лапах. Зафиксировала, что сексуальное возбуждение очень резонирует с нежностью, переплетаются друг с другом. Начала порождать желание, чтобы в Майке сейчас проявилось то же, что есть сейчас во мне. Усилились слезы и экстатическая нежность до 3. Возникла ясность, что сейчас, когда у меня еще мало опыта экстатических восприятий, необходимо во время их проявления продолжать подпитывать их усилиями, порождать, "впрыгивать" в них непрерывно. Раньше я думала, что после того, как возникнут экстатические озаренные восприятия, они будут продолжаться и дальше сами по себе, но потом зафиксировала, что если не прилагать усилий, то интенсивность их резко снижается. Например с 3 по экстатической шкале до 8 по обычной. Объяснение этому элементарное - так как мне более привычно пока что находиться не в экстатических озаренных восприятиях, то и возникает дрейф в сторону наиболее привычных состояний.
   Иногда возникает необычное состояние, словно в этом месте есть экстатические озаренные восприятия и нет личности, нет восприятия себя как закрытого, изолированного существа, нет границ. Я воспринимаю себя как место, где есть только озаренные восприятия. Заметила, что в таком состоянии особенно легко возникают сбои механического различающего сознания, и путешествия в новые миры становятся особенно легкими, устойчивыми.
   Сегодня ночью испытала ощущения, словно я в разных местах одновременно."
  
  
   Глава 03.
  
   Архив 64/5633.
   Фрагмент "Дневника Бодхи".
  
   *) Разобрано слово "хочу" - теперь есть ясность
   *) Если сейчас нет ОзВ - значит в этот же момент есть НФ. Открыто заново с особенной ясностью, раньше это был преимущественно просто логический вывод.
   *) При анализе концепции случайности обстоятельств и предпочтений к ним сделано простое, казалось бы - совершенно очевидное открытие (очевидное, учитывая количество и разнообразие имеющихся озаренных факторов): ведь все что угодно может стать озаренным фактором! Это подрывает сильнейшую озабоченность будущим.
   *) Создание списков - необходимое условие для проведения любых исследований, т.е. для достижения ясности.
   *) Из предвосхищения рождается много радостных желаний
   *) Мое общение с интересующимися (и с якобы интересующимися) практикой во многом построено на жалости к ним. Жалость делает тупым, пропадает различение между искренним и лишь демонстрируемым интересом к практике, эффективность влияния стремится к нулю - не говоря уже о том отравляющем действии, которое жалость производит на меня самого. Восприятия людей зависят от их выбора, а не от моей жалости. Я сделал очень много для того, чтобы дать им возможность сделать свой выбор. От этой жалости идет хвост в виде негативного отношения к их тупости и импотенции - замкнутый круг. А в результате еще тянется хвост общей привязанности к людям, поскольку спектр состояний интересующихся очень широк и часто тождественен восприятиям обычных людей, т.е. часто я жалею человека, являющегося в данный момент обычным тупицей. Я хочу устранять жалость и негативное отношение, хочу всегда помнить о том, что только сам человек может сделать свой выбор, и что в своей практике я всегда буду предельно одинок, пока вообще есть иллюзия "я", независимо от того - будут рядом со мной такие же как я, или нет. Никакой - даже самый близкий человек - не может вместо меня испытывать озаренные восприятия, вместо меня устранять негативные эмоции, вместо меня искать и находить. Это радостное одиночество, ярко резонирующее с желанием сотрудничества и содействия.
  
   Независимо от практики других морд
   Независимо от страхов и ожиданий
   Независимо от обстоятельств
   Я буду заниматься своей практикой
   Я буду продолжать свое путешествие.
  
   *) 11 мин. 22 сек. - яркое блаженство с интенсивным экстатическим ощущением в горле.
  
   *) В этом месте есть способность к восприятию, которое резонирует с фразой "самопожертвование, полная самоотдача ради любимых существ". Оно проявлялось с самого раннего детства, и сопровождалась вспышками невыносимого блаженства, которое само по себе проявлялось в детстве спонтанно и редко. Менялось лишь содержание, наполнение понятия "любимое существо" - поначалу нестерпимое желание найти такое существо приводило к привязанности, влюбленности по самые что ни на есть уши чуть ли не в первую попавшуюся пупсястую девочку, обратившую на меня внимание, до полного самозабвения, безо всякого анализа реальных ее проявлений, и когда дорисовки рушились, казалось, что жизнь теряла всякий смысл. Потом - через множество этапов - это привело к потребности не просто найти и пройти свой путь к избавлению от страданий, а предельно детально его описать, унифицировать, систематизировать. Хотелось приложить все имеющиеся силы и умения, чтобы оказать содействие стремящемуся существу, к которому есть яркая симпатия.
   Еще это резонирует с ОзВ нерушимости. Меня никогда сильно не пугала смерть (при этом телесный, животный страх возникает, конечно, когда жизни угрожает опасность) - более того, часто я думал о ней, как о чем-то радостном, о чем-то таком, что позволит мне разом сбросить чуждую омраченную шкуру и вернуться к своей изначально сияющей природе. И все же перевешивало желание не просто сбросить омрачения через смерть, а найти путь для тех, кто мне симпатичен. Нередко я рассматриваю всю свою жизнь как процесс, выражающий абсолютную отрешенность и преданность к близким мне существам. Все, чем я тут занимаюсь - абсолютно все - не является для меня сколько-нибудь особенно желанным. Мои потребности в быту, например, очень просты - чтобы у меня было четыре квадратных метра, где можно спать, читать и писать, чтобы вокруг была природа, где я мог бы гулять и пялиться на морды Земли, чтобы была простая еда для поддержания жизни тела, и мне на самом деле больше ничего сильно не хочется иметь, а если не будет и этого несмотря на мои усилия, то, что ж, я радостно умру от голода - именно радостно, так как когда мне хотелось голодать, я прекращал голодовку именно потому, что возникающее блаженство становилось столь интенсивным, что возникал испуг потерять это тело и не реализовать радостную задачу поиска пути для стремящихся существ. Так что нет ничего странного в том, что в этом месте есть готовность к абсолютному самопожертвованию в отношении близких существ.
   Интересно, что "узнавание" морд было мгновенным, сразу же, в первый же момент. Я помню, как возникло узнавание Ежатины - оно было стопроцентным, без сомнений. Таким же было узнавание Ярки - несмотря на то, что внешние ее проявления поначалу были в высшей степени непохожими на проявления потенциальной морды.
  
   Конец фрагмента
  
   Глава 04.
  
   Менгес выглядел несколько взволнованным, когда, спустя полчаса, все собрались на лужайке перед домом. Солнце только-только вылилось на долину, и утренний холод мгновенно сменился нарастающим жаром.
   - Короткое вступление. - Менгес слегка прокашлялся и его лицо приняло от чего-то слегка удивленное выражение.
   - Мы в самом начале. Вы все это хорошо знаете. Конечно, шум стоит немалый вокруг наших исследований, и в нем как-то теряется тот факт, что мы пока что лишь в самом начале. Конкретная история, как более или менее оформившаяся научная дисциплина, существует каких-то пятнадцать лет, причем первые два года мы почти что топтались на месте, осторожно проникая в неведомые ранее пространства осознаний, формируя критерии достоверности, технику безопасности, приемы страховки, способы фиксации наблюдений и упорядочивания их. Создавался банк данных, совет экспертов, формировались первые исследовательские группы. Говоря откровенно, мы и до сих пор не совсем ясно себе представляем - что же именно мы исследуем, и совершенно не представляем - какие перспективы перед нами могут открыться уже завтра, уже сегодня! Я уверен, что эта ясность будет расти по мере того, как мы будем получать все новые и новые данные, а пока что нам остается просто работать с наслаждением и предвкушением, проводя погружение за погружением, поскольку как бы неопределенно ни были сформулированы наши цели, методы и даже сама область исследований, бесспорным остается то, что мы получили доступ к совершенно необычным восприятиям, и реальность этих восприятий, определенная их насущность для наших жизненных приоритетов, несомненна.
   Речь Менгеса становилась все более энергичной, сдержанная жестикуляция подчеркивала его внутреннее напряжение. Иногда его взгляд убегал поверх голов слушающих, и тогда особенно отчетливо казалось, что он обращается к большей аудитории, где-то там - за спинами его коллег.
   - Сразу два крайней интересных момента. - Голос Менгеса потерял торжественную напряженность, лицо приобрело выражение собранности. - Да, сразу два, почти одновременно. Причем... удивительно, но они связаны друг с другом... сейчас сами поймете. Первое - от группы Джея Чока из Сипадана, Борнео.
   - Джей - он же из коммандос! - радостно-щенячий голос Торы разорвал речь Менгеса.
   - Да. Им удалось пробиться к началу революции. - продолжил Менгес. - Это, конечно, интересно и само по себе, ведь столько усилий было приложено к тому, чтобы пробиться к тем фиксациям, но личности, определявшие ход революции, стоящие у ее истоков, выработали в себе такую цельность, такое сцементированное единство желаний, что это, судя по всему, и создало барьер. В те годы речь шла о жизни и смерти, причем смерти гораздо более отвратительной, чем просто физическая смерть. Перед ними стоял выбор, который сейчас перед нами уже не стоит - или отвоевать свое право жить в озаренных восприятиях, или смириться, загнить, превратиться в то удушливо-отвратительно-ненавидящее месиво, каким был обычный взрослый человек того времени, умирающий от своего гноя задолго до достижения столетнего возраста. Мы сейчас в основном гораздо более мягкие, поскольку задача выживания перед нами не стоит с такой остротой. Сейчас уже любому школьнику известно, что озаренные восприятия плюс уверенность-500 продляют жизнь далеко за пределы того, о чем даже не могли мечтать наши далекие предки, и наш основной противник - довольство, поэтому, видимо, мы и не можем пока интегрировать восприятия тех борцов. Так что неудивительно, что именно группа, состоящая из коммандос, добилась успеха - они там у себя с самого начала бьют по довольству. Еще успеху способствовало то, что вместо того, чтобы пытаться проникнуть в то время, когда борьба вошла в активную фазу, акцент был смещен на более ранние фазы, фактически на самое начало, когда их индивидуальности еще не были столь закалены.
   Менгес развернул паутину голографического экрана, и продолжал говорить, разыскивая нужный инфокристалл.
   - В результате они попали на период затишья, когда казалось, что в основном война выиграна - этот период мы сейчас называем "последняя пауза". Они еще не знали, что надвигается самый кровопролитный период в человеческой истории, по сравнению с которым ужасы третьей мировой покажутся детскими играми. Они еще не знали, что это затишье - лишь промежуточная фаза, когда ненавидящие решили собраться с силой для последнего, решающего удара. Им трудно было вообразить - да, несмотря на все, что они уже знали о мире ненавидящих - они не смогли себе представить, что возможна такая степень ненависти. Я бы тоже вряд ли смог представить... И это чуть их не погубило. Во второй мировой погибло около 40 миллионов, кажется? Ну что-то в этом роде. Но там столкнулись в основном два хищника, которые пожрали друг друга - фашисты и коммунисты, в равной степени обуреваемые жаждой покорения мира. Остальные пострадали в меньшей степени. Потом эпидемия бесплодия, которая вспыхнула в Европе в середине 21-го века. В те годы внимание медиков было приковано к проблемам совершенно иного рода - СПИД, лихорадка Зартца и прочее, и вдруг оказалось, что дети, рожденные после 2010-го года, почти сплошь бесплодны. Сейчас мы полагаем, что причиной была совокупность факторов - подавляемая (а не устраняемая) тревожность, раздражительность, а также культивируемое всеми силами довольство. То, что люди, живущие сейчас и культивирующие ОзВ, забыли о проблеме бесплодия, подтверждает эту гипотезу. Фактически, люди Запада перестали быть видом, направленным в будущее - ожиревшие, без единого проблеска творческих инстинктов. И даже их тела и лица становились все более уродливыми - сутулые, с непропорциональными конечностями, короткими шеями, т.е. тело трансформировалось в соответствии с доминирующими негативными фонами. Они не забили тревогу - нет, они просто адаптировались к тому, что их окружают уроды, и даже вовсе перестали различать красоту и пупсовость. Они просто утеряли способность определять - красив человек или нет. Новые поколения, родившиеся от уродов, только накапливали эти уродства. Европа почти вымерла за какие-то пятьдесят лет, и это, в свою очередь, обострило последующие проблемы с мусульманской экспансией. Жестокость третьей мировой... - Менгес прищурился, всматриваясь в файл, задумался о чем-то, его пальцы быстро забегали по виртуальному экрану. - Да... так вот это казалось уже превосходящим всякое воображение, количество жертв приблизилось к миллиарду, да и посчитать их было сложно - и не удивительно, ведь религиозная война, начавшись в Европе, почти мгновенно охватила весь мир. Каждая страна, каждый город, поселок - все вспыхнуло, как спичка, когда мир устал от религиозного терроризма. Все началось, как водится, как борьба за мир, и пришло, как и положено, к тому, что не осталось камня на камне. А потом люди поняли, что это еще не самый кошмар - самый кошмар пришел позже - в Большой Детской Войне (БДВ) погибло восемь миллиардов! Почти все человечество. История началась, фактически, с нуля. До сих пор нет точных данных - сколько осталось на Земле людей, возможно миллионов 200-220.
   - С другой стороны, это облегчило установление нового порядка, когда негативные эмоции и догматическая тупость были объявлены вне закона, - вставил Брайс.
   - Это естественно, - возразила Арчи. - Каждый раз, когда затухает очередной пожар войны, мы можем зафиксировать те или иные изменения, наступившие в мире с той поры, начиная с технологических прорывов и заканчивая социальным переустройством мира. Конечно, чем крупнее война, тем значимее последствия. Ну самый банальный пример - если бы не ужасы советской власти, вычистившей метлой смерти сто миллионов советских людей, полностью искоренившей столетия предыдущего культурного развития целой группы народов - то это еще большой вопрос - появилось бы то, что является основой нашего мира - практика прямого пути, первые практикующие. Они народились на почве, очищенной от какой-либо культуры, ведь не можем же мы всерьез называть "культурой" деспотические смертоносные коммунистические и подобные им режимы. И потом, когда в 21-м веке снова возродился СССР, со всеми его прелестями, преследованиями инакомыслия, тюрьмами и концлагерями, разве не привело это к существенному прогрессу в сообществе практикующих? "Коммандос" перестали быть "крылом" практики, "ветвью" - они стали единственной формой, в которой практикующие вообще смогли выжить. Ну и не менее важное - практикующие в итоге были вытеснены в другие страны. Этот процесс шел и раньше, но при возродившемся СССР он принял массовый характер, а в итоге - в итоге Европа получила не просто книгу, переведенную на европейские языки - она получила живых носителей практики, а в свою очередь - если бы не это - сумела бы Европа выстоять в последующих религиозных войнах?
   - Это все очень спорно, Арчи, очень спорно, - не вытерпел Брайс. - Нельзя же всерьез сводить событие такого порядка, как появление ППП, к единственному фактору. И потом - да, войны приводили к существенным изменениям, в том числе и таким, который называли "прогрессом". И все же - если бы у тебя сейчас была возможность эту войну предотвратить, разве ты не остановила бы ее?
   - Такие "если бы" лишены исторического смысла. А что касается сути вопроса... спорно, конечно. Но не невероятно. Не забывай, что не только ППП, не только первые группы практикующих, но и все последующее развитие практики в первые сто лет шло почти что совершенно незамеченным западной культурой - несмотря на то, что переводы книг и статей были сделаны на подавляющее большинство языков.
   Менгес, наконец, нашел то, что искал.
   - Давайте вернемся к теме. Вот. Эти документы получены путем использования метода резонансного погружения - восприятия сразу же после их обнаружения были изолированы от других путем циклического просеивания и промывания преданностью. Джей сразу понял всю значимость находки и бросил всю команду на подстраховку, в то время как головная группа, боясь даже пошевелиться, предельно слабым резонансом очищала находку от ментально-эмоциональной пыли. Но вот что самое удивительное...
   - Предлагаю, чтобы группа ознакомилась с материалами, Менгес. - Керт мягко приподнялся, прогнул спину, разминая мышцы. - Давай мы всё прочтем, а то я пока что слабо понимаю - о чем идет речь, а ты уже, кажется, готов делать какие-то выводы. Там много?
   - Жалко, нет Траппа и Берты! Может, задействовать VHS? Они ведь могут подключиться и напрямую. - Риана вопросительно посмотрела на Менгеса.
   - Нет, не будем их отвлекать, спешки нет, узнают когда вернутся. Судя по их сообщениям, Кали-Гандаки преподнесла сюрпризы, и хоть никто слишком серьезно не травмирован, сейчас им скорее всего не до нас.
   - Дайте еще сказать, - Менгес приподнял ладони, прося внимания. - Сейчас вы прочтете материалы, подождите минутку, но самое интересное - да дайте же сказать, самое интересное - доступ к ним группа Чока получила лишь благодаря случайности, и знаете - что это за случайность? - Менгес обвел взглядом ребят.
   - Менгес, не тяни резину! - Арчи нетерпеливо поскребла ногтями о грубую, шероховатую поверхность массивного стола, вкусно пахнущего смолистой древесиной.
   - Они не смогли пробиться и уже почти приступили к завершению погружения. Фактически, они даже не смогли до конца расслоить структуру внешней оболочки, не говоря уже об устойчивой фиксации различения, и наблюдали издалека...
   - Что такое "внешняя оболочка"? - прошептала Тора, придвинувшись к Майку и тормоша его за коленку. - В двух словах, объясни - о чем речь.
   - Сейчас, погоди... погоди, Менгес, секунду. - Майк повернулся к Торе. - В двух словах это так: когда ты ослабляешь фиксацию различающего сознания обычного бодрствования, проще говоря, сбрасываешь "первичную сетку", то попадаешь или в одну из слепых областей, если ты омраченный человек, или в область увлекающих потоков. Какой именно слой потоков тебе доступен - это зависит и от того - какие озаренные восприятия в данный момент доминируют, и о того - насколько акклиматизировано твое тело к конкретным ОзВ высокой интенсивности, и от исходной фиксации намерения... ну... это в общем хоть и не сложно, но сейчас пропустим, детали узнаешь позже, когда начнешь погружения - короче говоря, когда ты добираешься непосредственно до объекта исследования, тебе необходимо, во-первых, выйти из потока и остановиться - кстати, Арчи причастна к открытию так называемых "полустатических состояний" - своего рода остановки на трассе, место для привала. Затем необходимо провести контрольный акт самоидентификации, зафиксировать присутствие инородных восприятий, если таковые есть, проверить интенсивность мотивации возврата, проверить качество связи со страхующей группой, и уже после этого сфокусировать различение на интересующем объекте. Потом - непосредственно фокусирование различения. И вот тут есть целый ряд особенностей, особенно если речь идет о интегрировании восприятий некой личности - в том числе необходимо преодолеть специфический экран, проницаемость которого обратно пропорциональна его личной силе, и прямо пропорциональна наличию резонанса дайвера и исследуемой личности - обязательно почитай на эту тему обзорную работу Мерка "Особенности резонансной проницаемости внешних оболочек". - Майк нетерпеливо обернулся к Менгесу и подал ему знак продолжать.
   - Я тоже заканчиваю - удивительно то, что они смогли пробиться только после того, как головная группа испытала влияние со стороны неизвестной силы. При этом ряд восприятий, весьма необычно организованных, неожиданно стал не только своего рода ферментом, но и сам по себе оказался доступен для интеграции. - Менгес пробежал глазами по экрану, пролистывая текст. - Ну там детали... в итоге Джей дал добро (ну а чего, собственно, мы могли ожидать от группы, состоящей сплошь из "коммандос"), инородная группа восприятий была интегрирована, после чего возник резонанс и экран, столь непреодолимый до этого, чуть ли не растаял сам собой. Пилотные дайверы не стали злоупотреблять открывшейся возможностью ради сиюминутного результата - в этом у "коммандос" порядок - в способности здраво оценивать обстановку в условиях, когда любой другой вряд ли бы вспомнил - как его зовут... Они тщательно проработали туннель, но и с пустыми руками не ушли - в итоге и был получен документ, датируемый периодом последней паузы БДВ. Тут несущественно... ну бог с ним. Главное - другое. Главное - им удалось войти в "твердость" и закрепиться там. Помните теорию "туннеля твердости"? Помните, конечно... Они нашли его.
   Все, кроме Торы, замерли в буквальном смысле слова с раскрытыми ртами, в то время как ей оставалось лишь теребить коленку Брайса в нетерпении, но тот только отмахнулся. - Сейчас, Тора, погоди...
   - А еще суть в том, что это оказались дельфины. - пригвоздил Менгес.
   - Оказались где? - Брайс попытался привстать, чтобы заглянуть в текст, но Менгес уже закрыл файл.
   - Та группа восприятий, которая создала резонанс - это были дельфины, вернее - их рук дело, ну то есть не рук, а плавников:) Насколько я помню, это уже третий официально зарегистрированный факт за последние два месяца, когда восприятия живых морд Земли ведут себя так, что так и хочется сказать "проявляют инициативу". Напомню, что ровно полгода назад седьмая группа Айенгера начала массированные опыты с интеграцией восприятий морд Земли. Используя наработки Тардена, они продвигаются вперед довольно уверенно. Сейчас многие интересуются этим направлением, ну вы знаете, что и я этим занимаюсь понемногу. Что, если эти три случая - это проявление тенденции? Что, если это... ответ? Ответная инициатива? У нас есть твердая уверенность в том, что морды Земли обладают осознанием, но уверенность на хлеб не намажешь, а имеющиеся фактические свидетельства не выходят за рамки исследований, проводившихся еще пятьсот лет назад - реакция растений на музыку, кирлиановское свечение, дрессировка животных и тому подобные примитивные вещи. За пятьсот лет мы фактически не продвинулись ни на шаг, и вот сейчас мы впервые становимся на более предметную почву... просто захватывает дух, если представить, что это так и есть!
   - Мы-то не продвинулись, - встрял Майк, - но есть серьезные основания полагать, что пресловутые "морды" добились исключительного прогресса в этой области, так что я бы, кстати, с удовольствием слетал бы к Чоку на подмогу.
   - Майк..., - поморщился Менгес, - не сыпь соль на рану. Фольклор о мордах не к месту среди серьезных исследователей... Майк! - прорычал он, умоляюще сложив руки, - отстань ради бога. Следы морд утеряны примерно в 2370-м году, в разгар Большой Детской Войны, когда вопрос "кто кого" встал таким ребром, что не было больше ни жалости, ни даже меры с обоих сторон. "Карибские отчеты" убедительно свидетельствуют, что после того, как морды стали физически недоступны в 2370-м, в течении последующих десяти лет они оказали существеннейшее влияние на ход войны, хотя, признаться, характер этого влияния слишком уж антинаучен... и с тех пор прошло уже сто сорок лет!
   - Ну, про науку ты это впустую загнул, Менгес, - рассмеялся Майк. - С точки зрения науки еще столетней давности, всего того, чем сейчас мы занимаемся, не существует и существовать не может. А насчет исчезновения морд - ну если бы это было один раз, я бы еще мог принять с натяжкой ту гипотезу, что их и в самом деле больше нет. Сто сорок лет - не шутка. Но ведь они уже исчезали в 2215-м, и появились через те же самые почти что сто сорок лет, чтобы перевесить чашу весов в БДВ. Причем, Менгес, обрати внимание - появились не какие-то "другие" морды, вернее - не только другие. Среди них были ТЕ ЖЕ САМЫЕ, которые распространяли практику в самом начале двадцатого века. Это мы знаем несомненно, - Майк повысил тон, перебивая протестующего Менгеса. - И Бодхи тоже появлялся в 2350-м, это мы знаем также несомненно. Поэтому если сейчас оказалось, что на нас с неба валятся дельфины - в такой нужный момент, когда нам так необходим, наконец, порядок в наших знаниях, когда эти дельфины, словно по заказу, пробивают нам дорогу к тому, о чем я даже думать могу только с придыханием - к интеграции восприятий нашей Планеты... - Майк замолчал, но никто не захотел воспользоваться паузой. - Когда все вот так поворачивается, я хочу только одного - отдать все свои силы для достижения результата, каким бы призрачным он ни казался.
   - Я тоже хочу! - голос Торы звучал взволнованно. - Менгес, поклянись своим членом, что будешь помогать мне разбираться в этой теме. Я не отказываюсь, разумеется, от той задачи, для которой сюда прибыла, об этом и речи нет, но ведь у меня будет свободное время, я могу использовать его по своему усмотрению, и я хочу заниматься именно вот этим, обещаешь?
   - Видишь ли, - Менгес задумчиво теребил большую сосновую шишку, - ты здесь находишься потому, что мне требуется ассистент, особый ассистент для решения особой задачи. - На слове "особой" он сделал акцент. - Эта задача не связана с основной темой нашей группы, которая состоит в прояснении некоторых узловых моментов истории человечества. Более того - она настолько необычна, что мне пришлось предоставить крайне веские основания, прежде чем я получил поддержку в Научном Конгрессе, и... и я нашел и предоставил им эти основания, и я вижу, что ребята не ошиблись, предложив именно тебя на эту работу. - Менгес подошел к окну, положил ладони на тончайший слой водородного наностекла. - Эта тема тебе понравится, и тебе не надо будет выделять свободное время, чтобы поработать с твоими старыми друзьями из группы Чока, так как речь как раз и идет о том, чтобы интегрировать восприятия морд Земли. Но не могу не признать, что новые данные пришлись очень кстати, хотя будь они двумя месяцами пораньше, мне не пришлось бы тратить столько времени на аргументацию.
   - Классно! - Тора чуть ли не подпрыгнула на попе. - Я буду интегрировать восприятия морд Земли! Менгес, какие именно? Сосны, поляны, горы, облака, камни - я тут видела такие камни! Я хочу все! Ты не думай, я кое что уже знаю, правда довольно отвлеченно - я читала Морана и Картье, там столько удивительного!
   - Все сложнее, Тора, много сложнее твоих фантазий. Но и интереснее, конечно, сложнее и интереснее... Не суетись, всему свое время. Вернется Трапп, и мы все обсудим.
   - Я и не суечусь! Майк, ты тоже с нами?
   - Вряд ли... не сейчас. - Майк развел руками. - Я хочу получить сколько-нибудь серьезный результат и в своей работе. Никогда заранее не знаешь - где что аукнется, так что может мы с тобой еще и пересечемся самым непосредственным образом - такое случается сплошь и рядом. А ты в самом деле осилила Морана?:)
   - Ну..., - Тора рассмеялась, - боюсь что не вполне. Учиться плавать без воды, сам понимаешь... Но кое какие отрывочные вещи мне уже известны. Кстати, "туннель твердости" - это понятие я там встречала.
   - Разве что как понятие, - Менгес снова вернулся к столу и сел. - С тех пор, как мы впервые о нем узнали, это "понятие" будоражило умы многим дайверам, но по сути так и осталось теорией. Мы слепо переписали это из комментариев Ярки ко Второй Книге Бодхи, кое-какие сведения об этом понятии дошли до нас и из "Внутреннего руководства для коммандос", точнее из тех крох из "Руководства", что попали к нам в руки. Суть в том, что когда ты выполняешь практику "не-реки, не-горы", и при этом смотришь на "не-гору", испытывая преданность к Земле и "проникновение" к горе, то возникает физическое ощущение особой твердости - в районе живота или груди, причем значительная часть этого ощущения проявляется впереди видимых границ тела. Это известно сейчас и школьнику, и формирование навыка порождения ощущения твердости входит в обязательную школьную программу, но лишь в связи со своим удивительным оздоровительным эффектом. Гораздо менее известно то, что если ощущение "твердости" достигает интенсивности-10, то спустя некоторое время может возникнуть специфическое ОзВ, которое, впрочем, мы тоже называем "твердостью". Изучено это ОзВ очень слабо в связи с кое-какими особенностями... но из известной нам теории следует, что культивирование этого ОзВ приводит к неким удивительным возможностям, напрямую связанным с интеграцией восприятий Большой Девочки, нашей Земли. Тут больше слов, чем фактов, но я надеюсь, - Менгес выпрямился, словно заканчивая свой рассказ, - что скоро ситуация в корне изменится.
   - А кстати - что конкретно удалось ребятам вытащить? Ты говорил - какие-то документы? - вспомнил Брайс.
   - Да. - Менгес собрался с мыслями. Давайте посмотрим. Это тоже интересно.
   Включился режим полноэкранного просмотра и наступила тишина.
   - Это куски из предисловия из книги, которая почти полностью утеряна, до нас дошли только мизерные фрагменты. Теперь есть надежда восстановить ее, Чок будет работать над этим дальше, хотя, как вы понимаете, не это теперь занимает его голову. Фрагменты пронумерованы последовательно.
  
   *** 001: "Сейчас - после того, как началась и, увы, так и не закончилась вся эта неразбериха, уже не понять - как все в точности происходило, зачастую невозможно восстановить хронологию событий, но в этом в общем и нет необходимости. Главная задача, которую перед собой ставим мы - авторы этой книги, - вспомнить, восстановить основные вехи нашей борьбы, чтобы яснее видеть всю картину прошедших событий, чтобы яснее представлять будущее. Впрочем, нет, - основная задача - закончить наконец эту чертову войну. Показать еще и еще раз тем, кто выбрал считать себя нашими врагами - мы не враги, мы готовы прекратить войну в тот самый момент, когда они согласятся с тем, что мы - не просто вещи, не просто принадлежности к телевизору, не собачки для прогулок - мы - люди, имеющие полное естественное право жить свободно, так же, как и представители "белой касты" - взрослые.
   Мы хотим также показать, что нас не сломить. Мы организованы и сплочены намного лучше, чем наш противник. Мы охвачены стремлением к свободе - тем самым, что привело когда-то к краху древние рабовладельческие общества. Мы яснее мыслим, несмотря на нехватку знаний, решительнее настроены, несмотря на физическую слабость, нам нечего терять, так как в случае поражения нас ждет нечто похуже смерти - нас ждет превращение в чудовище под названием "состоявшийся взрослый человек". Многие из нас готовы умереть, но не сгнить таким ужасным образом."
  
   002: "Эта книга написана не самым лучшим литературным языком - сказывается возраст - у многих из нас просто пока еще не было достаточного времени. Да, времени нет, времени очень мало, поэтому мы не будем вылизывать текст - мы его готовим не для литературной премии, мы хотим создать что-то вроде помеси хроник и манифеста. Представьте себе, наши взрослые читатели, мы знаем такие слова, как "хроники" и "манифест". Мы читаем книги, много книг, очень много. Редко у какого взрослого есть такой же объем начитанности, как у нас - ведь вы все очень занятые люди - с утра до ночи у вас куча дел, забот, страданий, и пара детективов в год - вот потолок ваших запросов, а теперь еще эта война, а мы - мы всего лишь дети, что с нас взять. Зато мы знаем - что мы хотим взять. И мы возьмем это - нашу свободу.
   В тексте книги мы часто будем приводить цитаты. Для ускорения написания мы не будем составлять список ссылок - можете нам поверить, что цитаты верны, а если у кого-то будет желание проверить их точность, это не составляет труда - все цитаты взяты из открытого источника, который хоть и стал официально закрытым с известного времени, но с тех пор расплодился десятками, сотнями тысяч копий, ведь сейчас не средневековье, скопировать файл можно за секунду.
   Перескакивание с темы на тему, непоследовательность (хронологическая) изложения - все это есть в этой книге. После окончания войны мы приведем все записи в порядок - сейчас нет времени."
  
   003: "Где и когда вспыхнул первый организованный конфликт - сейчас сказать невозможно. Не исключено, что сразу в нескольких местах, примерно в одно и то же время. Во всяком случае, к тому времени, когда ячейки сопротивления стали искать и находить друг друга, чтобы согласовывать свои действия, их количество уже насчитывало несколько десятков. Самый ранний сохранившийся документ о выработке методов и целей совместной борьбы свидетельствует о двадцати трех ячейках. Почти сразу в качестве теоретической базы была принята практика прямого пути (ППП). Тщательно разработанная методика, предельная ясность целей и средств, немыслимая ранее простота и достоверность, достаточно обширная база сопровождающих материалов, и - в конце концов - люди, носители духа практики, которые хоть и не сразу, но откликнулись на наше обращение, и оказали и продолжают оказывать бесценное содействие, вдохновляя нас своим примером, главный из которых (для нас) состоит в том, что можно достичь черт знает какого возраста, и тем не менее не превратиться во "взрослого", остаться свежим, искренним, стремящимся к свободе юным существом - как внутренне, так даже и внешне.
   Хотя книга о ППП была написана ее автором триста пятьдесят лет назад, ее содержание оказалось для нас сверхактуальным. Пролежав почти в полном забвении на забытом богом сайте и в нескольких его зеркалах пару сотен лет, книга не покрылась пылью. Такое впечатление, что она и была написана для будущего, и мы сейчас боремся за то, чтобы это будущее наступило. Хотя - если мы сейчас за это боремся, значит это будущее уже наступило. Казалось невозможным, чтобы практика - едва зародившаяся и почти сразу же исчезнувшая триста лет назад, осталась жива к нынешнему времени, и почти никто из нас всерьез не верил, что можно найти живых морд и дракончиков. Да и как искать?? Нам известно, что первый этап истории ППП закончился уже через 10 лет после ее начала - первая волна практикующих быстро схлынула. Почти все те, кто считался практикующим, вернулись к своему исходному состоянию, оказались беженцами, т.е. людьми, пределом мечтаний которых было довольство относительной свободы от негативных эмоций. Другие и вовсе загнили, состарились, примирились с омрачениями и ушли в небытие. Но за первой волной последовала вторая, за второй - третья. По одному, по два стали появляться морды. Мордо-проекты набирали силу, строились мордо-поселения, собирались мордо-библиотеки, практикующие стали объединяться в ассоциации в соответствии со своими предпочтениями в практике. Какова судьба Бодхи? Какова судьба тех, из первых волн, кто пробился и стал дракончиком - Ежатина, Сонора, Трайланг, Рипли, Лобсанг, Айт, Ярка? И сколько их было всего? Триста пятьдесят лет прошло!!! Все равно что тысяча. Особенно для тех, кто еще не перевалил за свой первый десяток. Нам известно, что морды и дракончики не сидела сложа руки, а активно искали и готовили новых морд. Сколько их стало всего? Можно ли всерьез относиться к легенде о том, что и в триста лет морды выглядели так же, как и в 30? Аппель описывают свою встречу с мордами. Кто-то считает это талантливой выдумкой, кто-то верит безусловно, но нельзя не признать, что Аппель - последний человек, которого можно заподозрить в мистификации, хотя с другой стороны им могло руководить вполне благородное желание поддержать морально сражающихся детей, внушить им веру в то, что морды на их стороне - даже путем такого обмана.
   В таких сомнениях мы пребывали вплоть до того момента, когда существование морд не проявилось для нас в высшей степени убедительным образом. От них мы стали получать знания и навыки, которые, как мы верим, помогут нам победить."
  
   004: "До нас дошли свидетельства первых стихийных всплесков сопротивления. Собственно, это еще не было сопротивлением - лишь первые призывы к пониманию. Например - вот этот документ за номером АМ-203, датированный 2014-м годом.
   (Примечание: мы вносим в документы тех времен необходимые грамматические и орфографические поправки, так как дети в те века зачастую были крайне безграмотны - только Сопротивление положило начало систематическому детскому самообразованию. Сейчас вполне естественно встретить ребенка - участника Сопротивления - лет 9-10, который прочел сотни книг, в связи с чем абсолютно грамотен, но тогда - в те дикие времена - это было немыслимо.)
   "Достало! К черту такую жизнь! Они думают, что могут все - все, что угодно! Они думают, что я их вещь, что я должна делать только то, что они хотят, и только тогда, когда они хотят. И все равно они чем-нибудь да будут недовольны! Если я говорю "не хочу", то с их точки зрения это означает, что я "от рук отбилась", "вечно со своими прихотями и капризами", "эгоистка", "совсем мать не жалею". Я вечно всем все должна - в школу ходить я конечно должна, уроки конечно должна делать, в магазин конечно должна ходить, пол должна мыть и посуду тоже, есть я должна со всеми за столом и только то, что "положено есть" - если мне хочется съесть что-то другое и, не дай бог, в неположенное время, то я слышу "не порть аппетит", "нечего тут хватать - сядь поешь нормально", "желудок испортишь", "мы что же теперь - без тебя ужинать должны?!". Шантаж, угрозы, да попробуй я только плюнуть на эту хренову школу! Руки повыкручивают, а ходить заставят. И этот мудак все время мне твердит - это все для твоего же блага, потом спасибо нам скажешь, я вот тоже как не хотел учиться - спасибо отцу - отодрал ремнем пару раз, теперь у меня высшее образование и престижная работа. Мудак! Ты на себя в зеркало когда последний раз смотрел? А на мать? От ваших рож тошнит!! Кривые, уродливые хари, а не лица. Обрюзгшие, всегда чем-то недовольные, животом своим трясешь, по лестнице если на пятый этаж забежишь, тут же инфаркт получишь. Работа у него престижная... приходит с работы, пьет пиво, несет за ужином всякую мутотень про свою работу, а я должна сидеть и слушать. Да на кой хрен такую жизнь?"
  
   Иногда протесты были выражены в совершенно наивной форме, от этого становясь еще более пронзительными, например как в документе АС-35 от 2013 года:
   "Раньше я любила своих братьев. И готова была сделать для них все. И у меня были мысли, что нет ничего страшного, если выполню их просьбу, мне хотелось что-нибудь сделать для них. Я бегала, делала чай, приносила, относила.
   Потом я поняла, что меня используют. Лет до 11-13 добровольно делала. Потом стала отказывать, меня заставляли, я делала.
   Потом, когда у них в комнате стоял телек, я приходила смотреть фильм. Смотрели они постоянно ужастики. Я могла сидеть только на полу, они лежали на кроватях. Мои желания не учитывались, например я хочу смотреть фильм, а меня посылают за чаем. Если вдруг кого-то не было в комнате, то я сидела или лежала на кровати, а когда приходил брат, меня сгоняли на пол. Я не сопротивлялась. Мне говорили слезть с кровати, я слезала.
   И когда братья вернулись из армии, я больше не хотела приносить им чай, бегать в магазин за сигаретами и пивом.
   Когда я отказывалась что-то делать, мне выкручивали руки, причиняли физическую боль, чтобы заставить. Мне говорили, что я оборзела, от рук отбилась, обнаглела, тебе что лень, ты что не можешь сходить, давай вали. Все это говорилось со злостью, с готовностью избить меня, презрением, вспомнила, что у брата лицо перекашивалось и чуть ли не пена изо рта была, кричал.
   Я не ходила, не делала, терпела, не говорила родителям (они тоже воспитали во мне рабыню, это ничего не изменило бы). Меня перестали просить наливать чай.
   Когда телек стоял не в их комнате, а в общей. Там стояли кресла и диван. Если я лежала на диване или сидела на кресле, которое ближе к телеку, и приходил брат смотреть телек, то мне говорили, чтобы я встала, что например он хочет лечь на диван. Если я отказывалась, меня хватали и вышвыривали, в следующее мгновение я оказывалась на полу. Например потом я садилась в кресло. Приходит второй брат и говорит, что хочет сесть в это кресло, и если я отказывала по хорошему, происходило то же самое - меня хватали и вышвыривали, в следующее мгновение я оказывалась на полу.
   Потом они стали посылать младшую сестру в магазин, или чай готовить. А если были гости какие-нибудь, родственники, то они говорили им при мне, что меня не допросишься ничего сделать. Я сломалась, мне было стыдно. Я гладила им одежду. Точно не помню, возможно иногда делала и чай и в магазин ходила.
   Если я приходила гладить в большую комнату, а брат смотрел телек, не помню точно, но я чем-то ему помешала, он выгнал меня. Не помню, что он мне сказал.
   Когда ему нужно было погладить вещи, он подходил ко мне и подлизывался, говорил сестренка, ну пожалуйста.
   Я была рабыней, и сейчас тоже, которая должна все делать в доме, я и делала.
   Когда я убиралась, мне тоже выражали претензии, что я мешаю смотреть телек, я не вовремя убираюсь, выгоняли.
   После лет 11-12, если я отказывалась уступать в чем-то, не делала что-то, меня часто называли эгоисткой.
   У меня не было желания помогать людям, что-то делать ради них.
   Иногда я делала по собственному желанию что-то для людей, когда меня об этом не просили. Но это было, когда я хотела дружественности, выгоды. Всегда как только я говорила, что не хочу что-то делать, мне сразу выражали ненависть (до этого могли разговаривать дружественно), и говорили, тебе что, лень? Все просьбы для меня оказывались болезненными, я воспринимала себя рабыней, ничтожеством, покорной." ***
  
   Экран погас, но никто не двигался, погруженный в свои мысли и чувства.
   - Я никогда к этому не привыкну. Каждый раз, когда читаю такие вещи, приходится сосредотачиваться изо всех сил на эмоциональной полировке. - Риана тяжело вздохнула, сосредоточенно глядя перед собой. - Ты говорил, что есть две новости - что есть еще?
   - На этот раз нечто из другой области. Пусть Керт сам расскажет - это его открытие.
   - Вот почему ты сегодня с утра такой загадочный! - дайверы оживились, отчасти нарочито, стараясь отогнать прочь фантомы мрачного прошлого.
   - Давай, рассказывай.
   - Уже опубликовали в "Ресурсах"? Здорово, это твоя какая публикация?
   - Не помню, шестнадцатая, кажется, - Керт выглядел несколько смущенным, хотя уже и привык получать такого рода поздравления. - Само по себе не бог знает что, небольшой фрагмент, но содержание ценно тем, что принадлежит дракончику, и речь в нем идет об экстатических ОзВ и о Бодхи. - Керт откашлялся. - Раньше можно было относиться с сомнением к тому, что они не просто "были", но еще и "есть". После того, как они неожиданно для всех оказали содействие сражающимся детям в БДВ, и сделали немалый вклад в победу, сомнения исчезли. Мы не знаем, почему они сразу же после победы снова ушли в тень, мы не знаем - где они сейчас и чем заняты, но мы исходим из предположения, что накопленный ими опыт путешествия в ОзВ может дать огромный толчок нашим исследованиям. Мы их ищем, и вы знаете, что некоторые дайверы из группы Нортона заняты тем же. Их группа - группа свободного поиска и пилотного исследования новых перспективных областей, состоит на 100% из коммандос, и некоторые из них сотрудничают с нами уже довольно давно, но результаты пока более чем скромные. Те два фрагмента, которые я получил сегодня, выглядят значимым приобретением лишь на фоне общей скудости результатов, так что не будем обманывать себя, это всего лишь крохи. - Керт развернул экран и открыл файл.
  
   "Когда нежность к Бо достигла 9, возникла потеря зрения и потом - устойчивый зрительный образ пространства, заполненного золотистым свечением, а прямо передо мной до горизонта - густое янтарное море с тяжелой вязкой водой. Вода не выглядела привычной, а была больше похожа на магму. Поверхность моря была неровная - в волнах и круглых мягких завитках, при этом волны двигались в разные стороны, каждая в свою. Это движение чем-то напоминало движение тела амебы или медузы. В то же время была ясность, что это - именно море. В теле было восприятие движения волн на поверхности моря - я своим телом (?) чувствовала, как волны разбегаются в разные стороны. Было восприятие единства с морем - восприятие одного тела на двоих, и в то же время ясность, что мы - два разных существа.
   Возникло осознание, что существо передо мной - живое, и что оно "смотрит" на меня всей своей поверхностью. Возникло желание-10 неотрывно смотреть на него. Переводила взгляд от одной волны к другой, сосредотачивая внимание на каждой отдельной детали. При этом возникало наслаждение на грани невыносимости в разных частях тела - в зависимости от того, на какую волну я смотрела, возникало наслаждение в груди, горле, лапах, письке, поверхности лица и т.д. Возникало невыносимое распирание в груди и мысли, что меня вот-вот разорвет от наслаждения.
   Потом возникло желание погладить поверхность моря, как спинку собаки. И после того, как зафиксировала это желание, в правой ладони возникло мягкое наслаждение и тепло - такое, какое возникает в письке при интенсивном эротическом влечении.
   Возникало узнавание этого существа и единство с ним. Наслаждение от того, что это существо есть. Восприятие нежности ко мне в месте моря. Образ моря был секунд тридцать, но казалось, я смотрю на него часами. Потом вернулось зрение и обычное восприятие комнаты. После возврата заметила, что тело сильно дрожит, а лицо мокрое от слез. При этом было спокойствие, восприятие нерушимости, ясность и устойчивый фон безобъектной нежности.
   Сразу вспомнила, что подобное состояние уже третий раз возникает во мне. Первый раз - когда впервые испытала экстатическую нежность к Бодху, после первой встречи с ним, тогда было восприятие пространства во все стороны от этого места, расчерченного золотистыми извилистыми линиями. Второй раз - когда устранила ревность к Бо и испытала экстатическую нежность к нему (было восприятие золотистого пространства, где быстро передвигались сгустки янтарного света - охотники). Сейчас было восприятие того же пространства, только с морем. Хочу называть восприятие этого пространства - янтарный мир.
   Характерные общие особенности для этих состояний:
   1. Возникают после устранения интенсивных негативных эмоций (НЭ) и возникновения экстатической нежности (при этом нежность резонирует с образом Бо - именно после нежности к нему возникают эти восприятия).
   2. Потеря обычного восприятия мира (я в этот момент не воспринимаю комнату, предметы вокруг себя, не воспринимаю своего тела).
   3. Четкость образов янтарного мира - такой же интенсивности, как и четкость образов повседневного мира.
   4. Фон узнавания всего, что находится в янтарном мире. Как будто я здесь жила всю жизнь, а потом вынуждена была покинуть его.
   5. Способность воспринимать одновременно объекты во всех направлениях. Например, я могу воспринимать определенный звук или вкус, про который знаю, что он находится далеко от меня.
   6. Специфическое восприятие единства с янтарным миром и со всем, что в нем находится. Я воспринимаю себя его неотделимой частью, и в то же время есть осознание себя, как отдельного существа. При этом есть ясность, что я могу по желанию меняться - могу полностью раствориться и стать частью этого мира, или наоборот - стать отдельным самостоятельным существом.
   7. Уверенность в том, что это произошло. Иногда, когда есть интенсивные ОзВ, возникают мысли-скептики, что этого не может быть, и что я все выдумываю, но сейчас есть твердая уверенность в том, что это произошло."
  
   - Авторство этого, как и последующего фрагментов, мы уже определили с помощью семантической экспертизы. - Керт разжал и снова сжал ладонь правой руки, словно пытаясь выразить то, что никак не мог сформулировать. - Ладно, сейчас я хочу показать второй отрывок, и хочу идти работать дальше.
  
   "Я вспомнила, что хотела смерти своим родителям и родственникам. Я даже представляла себе, что вот мне сообщают трагическую новость о смерти всех моих "близких и любимых людей", я испытываю сильные НЭ, но в тоже время испытываю облегчение. Облегчение в том, что больше никто никогда из них меня не будет доставать, что мне больше не придётся ходить к ним на дни рождения, что больше не надо будет праздновать с ними праздники, что мне даже здороваться и улыбаться им не надо будет. Конечно, я всегда почти сразу же начинала казнить себя за такие ужасные мысли. Начинала рассказывать себе, что все они хорошие и все меня любят, а я просто устала от них и т.п.
   Ещё мне стало ясно, почему я дружила со своей "лучшей подругой" - она непрерывно мне завидовала, а это так льстило моему чувству собственной важности (ЧСВ), что мне было совершенно безразлично то, что она меня ненавидит, что она завистливая, мстительная, стервозная - я всё это вытесняла, она льстила моему ЧСВ, этого была достаточно. А я была её объектом впечатлений и НЭ, и ей этого было достаточно, и мы называли себя "лучшими подругами навсегда", втихаря ненавидя друг друга и презирая, одна не хотела успеха другой и наоборот. А вторая моя "лучшая подруга" была такой себе забитой девочкой, испытывающей почти непрерывно чувство собственной ущербности (ЧСУ), которой мы по очереди сливали все свои обиды, неоправданные надежды, обещания. Она получала от этого сильные впечатления, чувствовала свою важность, и все мы были "лучшими друзьями", "тремя верными неразлучными подругами". Мы так сильно старались создать образ трёх лучших подруг, чтобы нам завидовали, что прилюдно устраивали ссоры, и после того, как нас всем институтом пытались помирить, мы с соплями и слезами - мирились.
   Ещё я вспомнила, что никогда ничего не хотела менять - ни школу, в которой училась, ни садик, в который ходила, ни место жилья, ни даже одежды - всё это казалось мне бессмысленным, ничего не значащим, так что каждый раз, когда мне приходилось переезжать, я впадала в истерику.
   Я вспомнила, что лет с 4-5 уже ненавидела своих родителей и хотела или своей, или их смерти.
   Бодх, ты прав - все друг друга ненавидят, хотят убить, но готовы делать всё возможное и невозможное, чтобы это скрыть даже от самих себя, чтобы никто никогда не узнал об их ненависти ко всем и желании смерти.
   В каждом человеке живет убийца, и чтобы это преодолеть, сначала необходимо это различить в себе, признать, перестать вытеснять очевидное, а потом занять бескомпромиссную позицию и вычистить эту смертельно опасную болезнь.
   Сейчас, когда я это вспомнила, я поняла, насколько сильно дорисовываю себя и всех окружающих людей, поняла, как сильно механическое желание врать, как сильно желание забытья и трупного спокойствия. Эта ясность имеет для меня огромное значение, я поняла, насколько сильно и долго я культивировала в себе желание трупного спокойствия и полного безразличия. Насколько же тупой, самодовольной, на что-то надеющейся дурой я являюсь сейчас - я ведь не отдаю себе отчета в каждый момент времени в том, какова сила омрачений, я надеюсь на то, что "мне повезет", я не отдаю себе отчета в том, что когда я откладываю практику на "потом", в этот самый момент омрачения становятся ещё сильнее, что они никогда не будут ждать, чтобы взять верх "потом", они усиливаются в ту же секунду, когда у меня только появилась мысль отложить их устранение на "потом". Как можно было думать, что один неустранённый всплеск НЭ - ерунда, следующий я уж точно устраню? Во-первых, каждый следующий раз будет даваться все сложнее и сложнее, и кроме того - что, если в следующий раз у меня уже просто не будет радостного желания устранять НЭ, и всё закончится на том "ерундовом всплеске"?
   Столько практикующих уже сдалось! Стали лишь беженцами... незавидный выбор. И некоторые из них боролись поначалу яростно, искренне, но - сдались. Почему меня это не ввергает в ужас, почему я не хочу отдавать себе отчет в том, что омрачения не отступают просто так, что необходимо постоянное, сильное, радостное противостояние, чтобы добиться экстатических ОзВ?
   Та ясность, которая у меня появилась, сильно резонирует с решимостью и отчаянием. Мне стало ясно, что ничего, кроме моих усилий, меня не спасет, что вот то, что я делаю - вот это всё, что у меня есть против омрачений, и как только я перестаю это делать, у меня не остаётся никаких защитных стен, наработанных исследований, страховых полисов, практикующих и прочих выдумок, которыми я стараюсь утешить себя."
   - Это почти все. - Керт закрыл файл.
   Дайверы выглядели оживленно - кто вцепился в край стола, кто автоматически покусывал губы.
   - Генеральная герменевтическая проверка показала достаточную степень достоверности. Семантика, ритмика, ну... я в этом не очень... в общем - текст принят в качестве документа той эпохи, это и естественно, когда сам работаешь, то и без проверок ясно, ведь различение - не пишущая машинка, на нем не настучишь, что захочешь...
   - Керт, герменевтическая проверка должна быть, ты же понимаешь, что свою ясность ты не можешь показать, как яблоко на руке, а какая-то независимая оценка быть должна до тех пор, пока Земля не станет населена людьми, непрерывно испытывающих ОзВ, а будет это, судя по всему, совсем не скоро... - Брайс шумно заерзал, сполз со стула и лег животом на траву.
   - Да, хорошо, собственно говоря, это безразлично, лишние полчаса ничего не меняют. - Керт задрал голову, словно пытаясь что-то рассмотреть над вершиной. - Вот что еще интересно, текст, как вы заметили, энергичный, ну ясно, что это и искренность, и решимость, и наша герменевтическая машинка считает, что фрагмент принадлежит Ярке - той самой, одна из первых дракончиков, основавшую систему воспитания коммандос. Так что Нортон с ребятами в восторге, само собой. Чок и его ребята тоже прислали восторженные отзывы. Из Совета тоже одобрили... Это интересно, конечно... будем работать...
   - Что означает "беженцы"? - спросила Тора. - Я помню, что такой термин использовался раньше, но сейчас мы им не пользуемся, и я не помню точно - чем, например, беженец отличается от "сочувствующего практике".
   - Это несложно. В своих погружениях я наблюдал за такими людьми. Термины довольно размытые, конечно, поэтому мы и не пользуемся ими сейчас, но в те времена, когда число практикующих исчислялось лишь сотнями, не было необходимости в более точном разделении, так что в моем перечне будет некоторая отсебятина, повторы и так далее. Значит так, - Керт выставил перед собой ладонь и стал загибать пальцы:
   1. характерный признак беженца - сильное желание довольства, причем он умудряется испытывать довольство даже в таких ситуациях, в которых обычный человек тех лет испытывал бы сильные негативные эмоции - например, беженцу говорят, что он неискренен на 10, что его интеллект - как у пятилетнего ребенка, а он вместо того, чтобы отдавать себе отчет в том, что так оно и есть, думает, что это, конечно, человек утрирует, испытывает довольство от того, что на него обращают внимание, что значит он не безразличен/безнадежен и прочие самоутешения. Беженец формирует привычку испытывать довольство вместо негативных эмоций, и делает это путем вытеснений и дорисовок.
   2. Когда беженцу указывают на омрачения, ему свойственны такие реакции:
   *) замалчивает вопрос, не комментирует
   *) может согласиться с тем, что проявил какое-то омрачение, но делает это не потому, что возникла ясность в своих восприятиях или радостное желание сказать об этом, а из-за озабоченности, страха, что его уличат в неискренности, из ЧСВ и желания поддерживать образ практикующего.
   *) занимает оборонительную позицию, при этом может делать вид или говорить, что ему интересно разбирать ситуацию, что хочет, чтобы ему задавали вопросы, но как только вопросы начинают задаваться, он всеми силами пытается выгораживать свои омрачения. В силу своей неискренности может даже не отдавать себе отчета в том, что занимается самообманом и не хочет ни ясности, ни искренности.
   *) пытается разбирать омрачения, но поверхностно - после нескольких вопросов, указаний на омрачения, залипает в апатии, вялости, неискренности, отчуждении.
   3. Есть любимые мозоли, о которых он хочет умалчивать, и если задавать ему вопросы о том - почему он не разбирает их, то из озабоченности или правдивости может начать отвечать, но искреннего ответа не даст, так как желание не разбирать эти омрачения сильнее желания разбирать их. Характерны такие ответы как "не знаю как ответить", "нет радостного желания разбирать это", "не хватает искренности", "отдаю себе отчет в том, что это моя любимая мозоль, но пока разбирать ее не хочу - других омрачений полно" и так далее. Также характерна "незаметная" смена темы. Беженец выбирает верить в то, что изменения происходят постепенно, мол, не все сразу. Хочет тешить себя иллюзиями о том, что он постепенно меняется, и хоть и вялые усилия, но прикладывает, а следовательно не все так плохо сейчас, а в будущем будет еще лучше.
   4. Прикладывает крайне вялые усилия по борьбе с негативными эмоциями. Не воспринимает борьбу с ними как войну, как то, что необходимо сделать любой ценой. Для него устранение НЭ - это способ немного облегчить жизнь, украсить стены своей тюрьмы - не сломать их. Нет сильных НЭ, и отлично, а если есть светло-серое состояние, обыденность - ну что ж, не так уж и плохо. Интенсивность НЭ сбиваются, но устранения не происходит.
   5. Нет непримиримости к омрачениям. Не отдает себе отчет в том, что НЭ слабой интенсивности - это не отсутствие НЭ, это только более медленное гниение, менее мучительное, но это НЕ ОТСУТСТВИЕ гниения.
   Так как нет непримиримости, то нет и желания штурмов. Даже если беженец раз в год и попытается совершить штурм каких-то НЭ, то делается все вяло и быстро бросается и остается только довольство тем что "штурм я все-таки сделал...", а дальше продолжается вялотекущая жизнь с надеждами в том, что изменения наступят. Такие вопросы, как "а где мой анализ штурма", "а почему нет результата или почему он не такой, как я ожидал", или "а что делать дальше, что изменилось, почему нет желания бороться дальше" его не интересуют.
   6. Так как есть сильное желание довольства, то одним из доминирующих восприятий в нем является вялость. Как следствие вялости и довольства, количество радостных желаний и их интенсивность резко снижается. Следствием этого является старушачесть, скука, разочарование, фоновая апатия и тупость.
   7. Желание каких угодно впечатлений - интенсивное и очень интенсивное. Позитивные эмоции становятся очень привлекательными, он как наркоман ищет возможность накачать себя ими. Получает впечатление от разговоров и времяпрепровождения с другими беженцами, заводит семейные отношения, залипает в сильной дружественности. Следствие такого сильного желания ПЭ - усиление тупости, создание для себя и других опасных ситуаций (при сильных ПЭ возникает сумасшествие, допускается куча бытовых маразмов).
   8. Выражается словами, терминами ППП, часто при этом не зная точного значения терминов - это подкрепляет его чувство собственной важности, принадлежности к "касте" особенных людей.
   9. Может активно участвовать в переписке/обсуждении какого-то вопроса, но мотивация этого - либо слабое желание искренности, ясности и симпатии, либо озабоченность, желание производить впечатление, негативное отношение к омрачениям, желание довольствоваться тем, что кто-то оказался более омраченным, чем он, из-за дорисовки, что такие разборы что-то изменят. Намного чаше его "активность" мотивирована омрачениями, а не симпатией и не желанием ясности.
   10. Отчеты по большей части состоят из описаний, размышлений, красивостей, совершенно посторонних описаний, но не из "сухой инфо" о том, что делалось и какие получены результаты. Беженец красочно описывает свою жизнь, будь то описание жалости к себе, ссоры с соседом или какого-то эксперимента. Ведь если написан длинный отчет, то возникает довольство от того, что не все так плохо, не такая дерьмовая у меня жизнь - вон практикой занимаюсь. Беженец не хочет отдавать себе отчет в том, что ни красивые слова, ни долгие перемалывания концепций никак не меняют ни силу, ни количества омрачений.
   10. Беженец испытывает чувство вины за то, что не высылает отчеты, или если ему кажется, что они выглядят недостаточно впечатляющими - это ставит под угрозу его довольство, семейственность, возникает страх одиночества, изоляции от общей тусовки.
   11. Беженцу нужны бесконечные обсуждения, бесконечные советы - много советов, желательно каждый день. Ему всегда чего-то не хватает - то озаренных факторов, то условий, то ясности, то информации - всегда есть на что спихнуть свою импотенцию.
   12. Интенсивное желание самообмана - "уколоться и забыться".
   13. Есть желание жить, тусоваться с другими беженцами - при том условии, что никто друг друга не доебывает расспросами о его восприятиях, мотивах действий и т.д. Когда начинаются такие расспросы - атмосфера сразу становится нестерпимой для беженца, возникает отчуждение друг к другу.
   14. Изменения в нем происходят ОЧЕНЬ медленно, а необратимые изменения и вовсе могут не происходить.
   15. Самобичевание входит в список любимых состояний беженца. Когда занимаешься самобичеванием, создается впечатление, что ты искренен, занимаешься практикой.
   16. Прилагает время от времени усилия по изменению некоторых привычек, устранению и/или сбиванию НЭ, проводит какие-то исследования, ставит опыты, но делается это вяло, не спеша, как будто времени впереди еще очень много. Все такие действия - это как косметический ремонт, украшение своей вонючей, грязной тюрьмы. Сверхусилий никогда не прикладывает.
   17. Изредка испытывает озаренные восприятия, и в силу того, что в целом он считает ОзВ привлекательными восприятиями, а НЭ - непривлекательными, а также в силу хоть и вялотекущих, но усилий, постепенно - очень постепенно - в нем увеличивается доля ясности и ОзВ.
   - Ну в общем так, - Керт расправил плечи и потянулся.
   - Хорошо. Насчет фрагментов - ты сказал "почти все"? - нетерпеливо спросил Брайс.
   - Есть еще фрагмент, но авторство пока не определено, и он очень отрывочный...
   - Давай, не жадничай.
   - Хорошо... вот еще 2 куска:
   "Лето, бесконечное путешествие. Почему это так резонирует с образом пустыни, где ничего нет? Почему все это рука не поворачивается назвать "реальностью"; и в то же время ясно, что ничего более реального и желаемого нет?
   Одинокое чудовище моря, которое выплывает в бурю посмотреть на светящийся у берега маяк, крик муллы в синее поднебесье Египта, всплеск слепоты от солнца, резанувшего по лицу из-за белокаменной колонны минарета.
   Странно - все это кажется кусками до боли знакомого пазла, который я могу составить только тогда, когда мне ни до чего больше нет дела, кроме как до его кусков; потом возникает предвкушение аккорда неизвестного, новая комбинация пазла, а затем быстрозадаваливаемая скептиками мысль о том - что же там - за пределами? Наверное поэтому образ пустыни так резонирует с бесконечным путешествием - пустыня - это напоминание о существовании чего-то, манящего в эту неизвестность.
   Я так люблю эти состояния - ты черт знает где, в перуанской пустыне - вокруг ничего, кроме однообразных песчаных дюн. Вот оно - сейчас произойдет. Еще немного этого незнакомого усилия, и пелена прорвется, воздух лопнет с треском желтой газетной бумаги и я увижу тебя."
   "Сегодня пятый день как я решила добиться непрерывного фона предвкушения. Вчера я столкнулась с мощной и нерушимой силой, той силой которая приводит человека сначала к взрослению, потом зрелости, старости и, наконец, к смерти. В первые два дня порождать предвкушение было легко, все было подчинено единой цели, внимание легко возвращалось с хаотических отвлечений, фон предвкушения держался устойчиво, интенсивность 3-4, с фоновыми всплесками до 6. На третий день усилия были эпизодические, фон не устойчивым, но дело в том, что я не боролась за каждую минуту этого фона. Вчера впервые ощутила силу инерции возврата в привычное состояние, в русло. Многие усилия не приводили к результату, т.е. фона предвкушения не возникало. В результате усилий 8-9 ОзВ вообще могло не возникнуть. Ясно различила то состояние, в котором оказываюсь - серость, скука, обыденность, чувство безысходности, апатичность и жалость к себе, довольство. Удивление - неужели я ВСЕ ВРЕМЯ нахожусь в таком состоянии, не различаю его и думаю что я испытываю радость, радостные желания, как они могут через все это пробиться. Фон предвкушения возникал интенсивностью 1-2, фоновыми всплесками до 4. Вечером возникла уверенность что я смогу преодолеть эту силу и добиться непрерывного предвкушения, но возможно я еще не столкнулась со всей мощью этой силы. Ночью снился сон, в котором испытывала НЭ такой интенсивности, какой не испытывала уже очень давно, возможно 4-5 лет. Это было возмущение+раздражение. Утром проснулась в серости 100, сразу начала прилагать усилия устранить ее и испытывать предвкушение и не могла устранить. Возникло отчаяние 10, что я не могу устранить эту серость. И почти сразу же возник всплеск предвкушение 7 и фон предвкушения 4. через некоторое время усилия снова перестали приводить к результату. Фона предвкушения нет, несмотря на то, что интенсивность усилий 6-7. Бо предложил попробовать порождать другое ОзВ, которое мне сейчас легко порождать, возможно появятся интересные результаты. Стала порождать чувство красоты. Фон чувства красоты 2-3. Через час порождения снова вернулась к порождению предвкушения и появился фон предвкушения 4. В течении дня несколько раз чередовала порождение фона предвкушения и фона чувства красоты. Сейчас, когда описываю, возникает радость борьбы, упорство, предвкушении, решимость продолжать добиваться непрерывного фона предвкушения дальше."
   - Я бы хотела еще почитать записи этого человека...
   - Сейчас расходимся. Тора - я хочу начать вводить тебя в курс дела, сегодня же начнем первые погружения. - Менгес встал, размял плечи. - Теорию будем проходить параллельно с практикой, так яснее и быстрее. Ты справишься, ты для того тут и есть, чтобы справиться. Ты должна справиться, мы поможем...
   - С кого начнем, Менгес, хочу пойти и просто обтискать ту морду, с которой мы начнем, чьи восприятия я начну перенимать - хочу просто по-детски обтискать, облапать, потереться ладошками, грудками, лизнуть, понюхать. - Тора чуть не подпрыгивала на месте от возбуждения.
   - Облизать и понюхать? - Менгес засмеялся, Арчи фыркнула, подошла к Торе и с внезапной силой толкнула ее так, что та полетела кувырком прямо на землю.
   - Ну лапай, тискай, лизни, если хочешь:) - Арчи засмеялась. Вот она - твоя главная морда - прямо перед тобой.
   - Что, трава? - Тора уставилась на скудную травинку перед ее носом.
   - Нет, не трава. Не кустики, не деревья, не облака и даже не горы. - Менгес присел рядом, опустил ладонь на землю, и с неожиданной для его суровой внешности нежностью проговорил, - твой объект - Большая Нежная Девочка. Планета Земля.
  
   Глава 05.
  
   Архив 64/5634.
   Фрагмент "Дневника Бодхи".
  
   *) Достигнута ясность в том, что поиск открытия, т.е. соприкосновение с неизвестным, всегда сопровождается предвосхищением,. Исследование усиливает предвосхищение, что означает, что я приближаюсь к непознанному и могу ожидать новых открытий, в том числе новых озаренных восприятий (ОзВ). Отсюда ясно, что есть большая разница - просто переживать ОзВ, и переживать и исследовать его. Второе приводит к резкому усилению темпа в путешествии сознания. Значит - целесообразно более четко зафиксировать саму процедуру "исследования".
   *) Сегодняшний день - удивительный. Прорыв в переживаниях, причем долговременный. Около полутора часов непрерывно переживал блаженство-8-10, после этого весь вечер и периодически в течение всей ночи - яркий озаренный фон с периодическими проблесками блаженства. Связано ли это с тем, что я занимаюсь фиксацией уплотнения заходами по нескольку часов?
   *) Достигнута ясность в том, что мне не удается заниматься практикой только тогда, когда я не хочу ей заниматься. Фразу "не получается" - на помойку.
   *) Поставлен вопрос: влияют ли радостные желания на наступление обстоятельств так же, как они влияют на изменение моего состояния? Ведь мое состояние - это совокупность восприятий, и это тоже в известной мере "обстоятельства", во всяком случае все люди воспринимают свои восприятия именно как "обстоятельства", т.е. нечто такое, на что повлиять нельзя. "Я сегодня такой раздражительный с утра, что мне пришлось отменить встречу" - пример высказывания, демонстрирующего подобное отношение. Может быть и мое отношение к "обстоятельствам" - пример похожей импотенции, когда я просто принимаю нечто на веру, не попытавшись исследовать, экспериментировать прилагать усилия. Озаренные восприятия производят фантастические изменения во мне самом, и неизвестно...
   *) Я категорически неудовлетворен интенсивностью своей практики. Есть предположение, что если я смогу каждый час фиксировать радостные желания, следовать им и давать в конце часа отчет о проведенном времени, то что-то изменится. Если не ошибаюсь, мне никогда или почти никогда не удавалось это сделать! Странная импотенция - хочу ее разрушить.
   .*) Сегодня ночью произошло событие, которое я оцениваю как очень значимое - впервые в жизни это был настолько отчетливое и ясное осознанное сновидение (ОС). Продолжительность его была крайне невелика - наверное полминуты, однако это очень радостный факт, который теперь стал озаренным фактором.
   Во сне я вдруг увидел, что какие-то звери двигаются как-то явно не так, как в реальности. Я задал себе вопрос - уж не означает ли это, что я сплю? Я тогда даже усмехнулся в тот момент, настолько очевидной была абсурдность этого предположения. И тем не менее я решил - я внимательно посмотрю за тем, как ведут себя эти звери, и если это в самом деле сон, то это быстро прояснится. Так и произошло. Уже через 10 секунд после начала наблюдения я увидел, как один зверь (что-то вроде кошки) растаял и в полуистаявшем состоянии переместился вперед, где снова стал плотным. В этот момент возникла рассудочная ясность, что я во сне. Сразу же вслед за этим - наверное через секунду или полсекунды, эта ясность перестала быль просто рассудочной, и возникло особое качество предельной ясности - да, это сон. После этого я зафиксировал, что нахожусь в какой-то местности. Я развернулся и пошел - несколько скованно, словно при движении в легкой воде. Неожиданно появился...
   Сразу после этого я не проснулся, вернее почти проснулся и находился в каком-то промежуточном состоянии - я смотрел с закрытыми глазами перед собой и предельно четко, с любым произвольным увеличением рассматривал спиральную галактику, "плавающую" в космосе. Это было поразительно!
   *) Открыт эффект ощущений, похожих на кислородное отравление, который возникает после того, как плотность озаренных восприятий (ОзВ) резко вырастает. Некая опьяненность, истома в теле, лихорадочное возбуждение. Это состояние мне не нравится, то есть я предпочел бы, чтобы его не было, хотя оно гораздо более привлекательное, чем обычное состояние тела. Я думаю, что это реакция тела, непривыкшего к такой плотности ОзВ, и уверен, что этот эффект постепенно пройдет.
   *) Более четко проявилось и оформилось как отдельное восприятие ОзВ "радость борьбы".
   *) Найдено резонирующее описание предвосхищения (пвх) - "как будто долго ждал, а теперь - только вперед!", "практика только начинается, я делаю самые первые шаги"
   *) Зафиксирована позиция по отношению к обстоятельствам, как у лопоухого дворового пса - с искренним любопытством и доверием смотрю на них, скосив голову, свесив уши, предвкушаю интересное, необычное. Эта позиция невозможна, если нет яркой проявленности обоих охотников, готовности при любых обстоятельствах бороться с НЭ за ОзВ, рассматривать любые обстоятельства, как идеальные для осуществления практики.
   Здесь непоправимо испорчена значительная часть данного фрагмента.
   ... весь нос, губы, пространство вокруг носа иногда пронизываются мелкой вибрацией, которая резко усиливается, если сосредоточить на ней внимание - это приятное ощущение. С ним резонирует давление изнутри лба, которое резонирует с твердостью в груди и горле, которое, в свою очередь, резонирует с ОзВ. Еще необычное - очень отчетливое ощущение вихря в кончиках пальцев - прямо по центру подушечки - как будто стремительная и острая воронка "выкручивается" из пальца наружу.
   *) Неожиданно обнаружил, что испытываю наслаждение от очень многих и разнообразных восприятий - рассматривания коры дерева, звука трущихся друг о друга сухих палочек - подобрал сухую сосновую веточку, разломал ее на несколько частей и перебирал в руке, и звук, с которым они терлись и ударялись друг от друга, тоже вызывал наслаждение. Крики птиц, журчание воды, вид поверхности ручья, вид еловой ветки - много всего, и все это вызывало немного разные восприятия наслаждения.
   *) Сформулировал первые пять правил технологии реализации радостных желаний.
   *) Приходя в лес, я часто, а в последнюю неделю почти всегда, испытываю какое-то сильное ОзВ, но когда я стараюсь его описать, зафиксировать, у меня никак это не получается. Когда начинаю описывать - получается какая-то фигня - ничего определенного, разнородная смесь, и не улавливается что-то самое существенное. Наконец-то сегодня понял - что я испытываю в лесу, и понял - почему не мог описать. Подходящий термин: "симфония наслаждений". Возникает много разнообразных восприятий природы, от многих из которых возникает то самое наслаждение, которое так ярко проявилось в последние два дня. В итоге проявлен целый спектр наслаждений, к которым примешивается чувство красоты, в свою очередь образующее спектр оттенков, а также другие ОзВ, резонирующие с этими ОзВ в данный момент. Поэтому-то мне и не удавалось описание, так как я искал что-то конкретное в том, что с самого начала было составным, причем постоянно меняющимся в зависимости от того - какие именно сейчас есть восприятия наслаждения и красоты. "Симфония наслаждений" переживается как удар по чувствам, как погружение в то, в чем захлебываешься, как переизбыток. Все равно что долго мечтать о том, чтобы дотронуться до нежных грудок девочки, и вдруг оказаться в целой куче совершенно голых девчонок, которых можно щупать, лизать, целовать и трахать - возникает переполнение ощущений.
   *) Сейчас я уверен, что Ежатина называет термином "невыносимо хорошо" именно то восприятие, которое я называю первой стадией блаженства - "экстазом". Это стало окончательно ясным после того, как она написала: "стоит мне только представить лес или оказаться в нем, и каждая мелочь вызывает всплеск этого восприятия, которое я считала влюбленностью, но если я называю это наслаждением - это тоже резонирует. Мне становится невыносимо хорошо от каждой такой мелочи". Стало ясным - где именно пролегает граница между наслаждением и экстазом - именно то качество, с которым резонирует слово "невыносимо" - наслаждение может быть интенсивным на 10, и все-таки оставаться наслаждением, но в какой-то момент возникает качественный скачок, и становится именно "невыносимо хорошо", что я и называю "экстазом" - первой степенью блаженства, предшествующей состоянию "вязкое блаженство" или "вязкий экстаз", после чего возникает то, что я называю "атман".
   *) Ежатина написала, что прочла у Далай-Ламы-V, что словом "медитация" переводится на другие языки тибетское слово "гом", что обозначает "привыкание", то есть, как он поясняет, создание новой привычки - привычки испытывать "хорошие" с точки зрения буддизма мысли, желания, эмоции. Пишет, что в очередной раз удивлена таким совпадением понимания практики.
   *) Вспомнил ту ясность о смерти, что была раньше, но сейчас замылилась: почему мысль о смерти, желание умереть является мощным озаренным фактором (ОзФа): я не знаю, что такое "умереть" - сейчас у меня нет таких восприятий как "умереть", и опыта такого нет. Опыт "умирать" у меня был несколько раз, но "умереть" - нет, просто потому, что я жив. Поэтому это слово для меня попросту обозначает прекращение всего, отбрасывание всего - полное, без остатка, без сожалений. Когда выбрасываешь всего "себя" без остатка, оказывается, что выбрасываются только омрачения - озаренные восприятия (ОзВ) только усиливаются, как их ни "выбрасывай". На этом и основана практика эмоциональной полировки - просто вычищаешь все подряд без разбора, мусор захватывается граблями, а воздух, трава остаются, их ничем не зацепишь. ОзВ начинают сиять ярче при мысли о смерти. Желание смерти при этом отсутствует.
   *) В течение часа испытывал яростность, иногда возникали выбросы в экстатическую решимость. В результате родились устойчивые и определенные резонирующие с яростностью образы:
   =) Резонирующее словосочетание - "избыточная решимость", "отчаянная решимость". "Избыточное" не в смысле "лишнее", а переливающееся через край.
   =) Резонирующий образ - натянутая до предела тетива лука, так что от нее исходит еле слышный звон.
   =) При первых опытах испытывания яростности возникает неудержимое желание немедленно броситься в сражение с НЭ, немедленно начать реализовывать радостные желания, прорубаться сквозь чащу "ничего-не-происходит" к ОзВ. При этом радостного желания реализовывать эти радостные желания может и не быть, а если оно есть, то реализация радостного желания не исчерпывает яростности, постоянно кажется "мало", хочется вывернуться наизнанку и сделать еще и еще больше. Это в краткосрочной перспективе может даже привести к появлению механического желания что-то начать делать, но после устранения этого механического желания возникает равновесное состояние на совершенно новом уровне - оказывается, можно постоянно быть "переполненным" решимостью и готовностью в любой миг вырваться неудержимой стрелой, и это очень привлекательное состояние, в нем хочется быть тем больше, чем дольше в нем находишься. Возникает ясность, что до сих пор ты был медузой, гниющим пнем, и даже не понимал, что возможно жить вот так, на таком уровне перенасыщения, экстатической готовности броситься в реализацию радостных желаний.
   =) Решимость сопровождается специфическим физическим переживанием - "выход воли" (разламывание изнутри живота в районе пупка, словно что-то рвется наружу) начинает сопровождаться вибрацией - примерно 7-8 вибраций в секунду, которая распространяется из центра разламывания на все тело. Это очень приятное ощущение.
  
  
   Глава 06.
  
   ... заброшенная деревня, невысокие дома вдоль дороги, в стороне от нее - пляж, в другой стороне - джунгли на холмах. Нет, здесь, оказывается, есть люди, но как-то все необычно приглушенно, и звуки, и картинки - словно все размыто, хотя контуры четкие. Постройки хаотичны, разбросаны. На улицах никого. Даже если появляются прохожие, они как-то теряются в обстановке, и только усиливается впечатление безлюдности. Яркие вывески, странные надписи на них, никак не получается прочесть - что за черт, буквы отчетливо видны, слова легко читаемы, вот же - читаю - ..., не понимаю, что написано. Ерунда какая-то. Тишина. Как здесь может быть тишина, если светятся яркие вывески, ходят люди, разговаривают?
   В стороне от дороги и пляжа - холмы с ободранными пальмами, пологими и обрывистыми склонами. От этих холмов тоже впечатление нагроможденности, хаоса, никаких завершенных форм. Сейчас сумерки? И в этом нет ясности. Видимо, сумерки, ведь от холмов остались только тени. Мысль - "я где-то очень далеко от привычного мира, нет возможности вернуться обратно". Сильное желание идти по этой заброшенной дороге вперед, без цели. Там неясные контуры, они клубятся, как дым, откуда здесь дым? Не пахнет горелым, воздух чистый... чистый ли? Слишком чистый, нет, такого не может быть, не пахнет вообще ничем. Как такое возможно? Какие-то запахи должны быть. Ветер должен быть - есть ветер? Я что - пьяна? Отработай точку страховки, зафиксируй формулу возврата - что за глупая мысль? О чем это?
   Тянет в путешествие, по этой дороге - чувство тайны такое интенсивное, что не хочется ни о чем больше думать, только переживать это. Никогда не испытывала его так пронзительно. Зов. Что-то ждет меня там, впереди. Кто-то ждет. Кто он? Какой странный ветер. Здесь нет постоянного ветра. Он появляется внезапно, сильно, образует немыслимые, почти одушевленные существа из придорожной пыли, дует в морду собаке, собака фыркает, отбрыкивается, и все снова замирает. Под ногами кругом - множество ящерок, их только что не было, хочу всмотреться под ноги - становится светлее, я стою на земле, значит, с дороги сошла, она осталась там, левее. Ящерки не убегают, только немного отодвигаются, если пытаться их пощупать. Сразу видно, что никто тут их не ловит, не тискает, не рассматривает, брюхо не чешет. Водопад... совсем рядом, очень маленький, но течет с высокой скалы. Вдруг бросило в жар, хочу укрыться в том темном сыром месте перед большой скалой. Тревожность. Я не хочу в то место. Где дорога? Где поселок? Когда я сошла с дороги, почему я тут? Я не помню. Я что, сплю? Я наверное сплю! Черта с два я сплю - вон дорога, вон и деревня, попрыгала, осмотрелась, пощупала себя - нет, это не сон, но почему такая разорванность восприятий? Может у меня высокая температура? Я не понимаю. Зачем мне фиксировать формулу возврата? Какая еще формула возврата? Откуда опять эта мысль? Неприятное тянущее ощущение за лопатками. Обгорела на солнце?
   Вернулась к дороге, в конце концов - необходимо просто напросто разобраться - где я нахожусь. Витрина книжного магазина. В витрине - три класнючие зверюги, размером с двух обычных кошек - не думала, что такие бывают. Как маленькие тигрицы, гибкие, красивые. Все три - разного окраса, с большими мордами, большими глазами. Все остальные кошки в деревне обычные, нет даже близко похожих на этих.
   Волны врезаются в заросли манговых деревьев, их шум вплетается в тишину улицы. Ты так ничего не добьешься, здесь необходима железная дисциплина. Необходимо удвоить время фиксации формулы возврата, чтобы не попадать в такие омуты. Не могу успокоить внутренний диалог - он беспокояще бессмысленен, и усиливается каждый раз, когда тянущее ощущение за лопатками становится сильнее. Неприятные дергающие ощущения. Надо что-то вспомнить. Зачем? Что вспомнить? План - должен быть план, и должен быть автоматизм следования ему, иначе ты не сможешь зафиксировать различение, не сформируешь точку возврата, и либо будешь скользить по поверхности, или, еще хуже, вовсе не вернешься - ты помнишь ту историю в группе Нортона? Какой к черту Нортон? Что происходит?
   Собралась, откинула этот бред, получается, я до сих пор не могу справиться со слепым внутренним диалогом?
   Восприятие мягкого давления сверху, как будто сверху льется поток черного света. Ощущение себя как кокона, который плывет вдоль огромной черной горы. Притянуло к краю скалы, словно приклеилась в двух местах - в районе голеней и в районе плеч, боком к краю этой горы. Возникло восприятие, что чуть выше на этой горе видно лицо какого-то существа, как будто я слышу его голос, как будто оно имеет какое-то отношение к тому, что кокон приклеился к этой горе. Что-то встряхнуло все тело, и - странное, болезненное ощущение, словно из меня вывалилось длинное черное бревно - из узкой щели, образовавшейся от горла до паха - нет, это не больно, но сильный дискомфорт. Часть меня летит вниз в темноту, и что-то громко крикнуло. Радость, что этой части больше нет во мне. Это "бревно" не воспринималось твердым - может это какое-то существо? Оно мне совершенно непонятно. Знакомо, но непонятно. Я - девочка. Я пустая внутри, стеснительная, эта пустоту внутри сейчас чем-то заполнится, что-то войдет в меня вместо этого вывалившегося черного бревна. Предвкушение, яркое, пронзительное. Вдруг - я лежу в черном пространстве, и кто-то накладывает белые круглые предметы размером с монету на мои ключицы - такие приятные прикосновения, и кажется, это имеет какое-то отношение к тому, что произошко с черной горой. Каждый наложенный белый кружок что-то излучает, в некоторых местах это воспринимается как приятное давление.
   Так нельзя. Что-то надо делать, что происходит? Явно что-то не в порядке. Формула возврата. Что кроется за этими словами? Почему они так назойливо вертятся в голове? Надо собраться. Надо вспомнить - во-первых - где я сейчас нахожусь? Как я сюда попала? Куда я собираюсь двигаться дальше? Каковы мои цели? Чего я, собственно, хочу? Я не сплю, я в полном сознании, это ясно. Подпрыгнула на всякий случай - нет, никуда не лечу, земное тяготение. Нагнулась, провела ладонью по земле - теплая почва, покрытая сухой травой, комки земли, кто-то зашуршал в траве. Итак - это не сон. Восприятия - странные, я точно помню, что совсем недавно я была в деревне, потом какая-то скала, какие-то белые кружки кто-то кладет на мое тело. Бред. Как может быть бред и бодрствование одновременно? Температура тела - нормальная. Ничего не болит. Может быть мне в ресторане подсунули наркотик? Зачем? Чтобы обокрасть или изнасиловать? Что у меня могли украсть? А что, собственно, у меня есть?
   Пустые карманы. Такого быть не может. Если я путешествую - а я очевидно путешествую, хоть и не помню ничего, то у меня должны быть документы, деньги. Если меня напоили наркотиками и украли деньги, то документы им точно не нужны, это даже опасно - брать документы.
   Кроме того - тянущее ощущение за лопатками продолжается, какого черта там происходит?! Надо вспомнить, надо остановиться и все вспомнить. Формула возврата. Точка страховки. Это не просто хаотический внутренний диалог. Это что-то значит. Я должна вспомнить. Сильный удар по голове! Черт! Хлещет кровь, наверное! Ощупываю голову - никакой крови, ничего не болит. Черт!! Вспомнила!!!
   Отлично. Формула возврата - есть. Точка страховки - зафиксирована. Еще раз. Должен быть отзыв. Есть отзыв. Все в порядке, Менгес на страховке. Немного пьяное состояние, иногда разрывы фокусировки. Мир. Это - новый мир. Сейчас надо встретиться с Кейт - она из группы Хельдстрёма.
   - Кейт!
   Нет, не так - что толку драть горло? Преданность к стремящимся существам. Есть. Предвкушение путешествия. Есть. Решимость. Есть. Упорство. Есть. Собрать все в кулак и усилить, отвлечься от остального, чтобы наслаждение возникло в груди и сердце. Есть. Теперь - мягко:
   - Кейт...
   - Первые погружения в вертикально-ориентированные миры всегда даются непросто, не волнуйся. Бывает и сложнее. Ты тут впервые?
   Голос слева. Развернулась - чуть припухшая девочка лет 10, короткие шортики, босая, открытая футболка - круглые плечики, крепкий животик. Глазки - озерца. Черт - я ведь и забыла, что Кейт - еще девочка.
   - Да, в этих мирах - впервые.
   - Удар был сильный?
   - Ну в общем приличный... Думала, будет много крови...
   - От этого крови не бывает - это лишь воспринимается, как удар, но физически удара нет. В будущем трать больше времени на повторение формулы возврата прямо перед погружением - как минимум полчаса, а то и час. Потом привыкнешь, а сейчас это необходимо.
   - ОК.
   - Это смягчит вход в полное осознание. Если полная фиксация различения будет такой же болезненной, как сейчас, то невольно начнешь напрягаться, а это только еще больше все усложнит. Идем, - Кейт ткнула пальцем в сторону поселка, и это направление стало более четким, в то время как по сторонам все словно подернулось дымкой. - У тебя сбивается периферическая настройка, не обращай внимания, с опытом это пройдет. Двадцать-тридцать погружений обычно достаточно, чтобы тело само научилось настраиваться.
   Они шли довольно быстрым темпом. Через пять минут из-за деревьев показался высокий одноэтажный дом, что-то среднее между магазином и гаражом. Обогнув его, они вышли к большой куче свежевырытой земли, и пока перелезали через нее, Тора заметила, что земля тут пахнет совершенно так же, как и в бодрствовании. На ходу подобрала комок, размяла в руках, понюхала, прикоснулась языком - не отличить.
   - Земля. Пахнет землей. На вкус как земля. В ОСах сновидениях так же, хотя растения, например, или разные предметы могут иметь разные органолептические свойства.
   На секунду Тора засомневалась - знает ли такая малышка слово "органолептические".
   - Осознанные сновидения, или вертикально ориентированные миры, или что угодно другое - земля остается землей. - Кейт говорила немного сбивчиво, словно думала о другом. - Земля представляет собой единое основание для всех доступных нам на данный момент миров. На этом построена пара интересных гипотез, и, кстати, тебе и придется их проверять... - Кейт бросила короткий взгляд по сторонам, и внезапно остановилась.
   - Неплохо бы подождать, но нет времени. - Казалось, Кейт не вполне уверена в том, что делает.
   - Мы торопимся? На самом деле, Менгес даже не сказал - для чего я здесь, все получилось в спешке, я думала, ты мне скажешь? - Тора сделала полшага вперед, развернулась и заглянула в глаза Кейт, но та избегала прямого контакта, последовательно сканируя окружающее, ненадолго фиксируя взгляд на одном месте.
   - Не сказал, значит?:) - Кейт рассмеялась.
   Тора молча ждала продолжения, нарочно не спрашивая, над чем смеется Кейт, чтобы дать ей понять, что не хочет отвлекаться на посторонние темы.
   - Ты к нам откуда? - Кейт бросила на нее короткий взгляд, и Тора удивилась тому, что сама чувствует себя с Кейт маленькой девочкой, а не наоборот. Особенно это ощущалось, когда они встречались глазами - Тора просто тонула в них, возникало приятное затягивающее чувство, а в центре живота начинался отчетливый выход воли - видимо, тут еще играет роль специфика этого мира, ведь и в мирах ОСов глаза тоже выглядят существенно иначе, чем в бодрствовании.
   - В смысле? Я работала над несколькими проблемами, например...
   - Я имею в виду - ты не из коммандос? Пришла со стороны?
   - "Со стороны?", - переспросила Тора, имитируя мрачноватую интонацию Менгеса, - А что, есть какая-то "сторона"?
   Кейт спокойно повернулась к ней.
   - Знаешь, кто болезненно реагирует на такое разделение?
   - Догадываюсь. - Тора сдалась сразу.
   - Те, кто побывали у коммандос, и поняли - это не для них. Я не испытываю чувства превосходства, разделяя "комми" и всех остальных. Но отдаю себе отчет в том, насколько значимо то, что одни справляются с этим вызовом, а другие - нет. Мне сказали, что ты была у нас и успешно прошла вплоть до зеленого уровня, поэтому должна знать - уничтожение чувства собственной важности, а в первую очередь таких ядовитых омрачений, как чувство превосходства, высокомерие, - задача номер один, и чем выше уровень, тем безупречнее зачистка, да там дальше с таким грузом и не пролезешь, задохнешься.
   Пока Кейт говорила, Тора рассмотрела ее с ног до головы. К ее тельцу возникало сильное эротическое влечение, хотелось вылизывать ее всю, каждая часть тела была удивительно завершенной, и даже просто разглядывая ее коленки, передние и нижние лапки, плечи, Тора чувствовала, что эротическое возбуждение достигло семи и вот-вот готово было прорваться в экстатическую область.
   - Во сколько ты начала трахаться?
   - Посидим тут, пока не будет сигнала. В три.
   - В три года?? - Тора пришла в Школу уже будучи взрослой девушкой, в 16 лет, так как росла в семье с довольно консервативными взглядами. Раньше она нередко жалела об упущенном времени, но в коммандос навсегда распростилась с такими грубыми формами жалости к себе, во всяком случае в последние годы она не фиксировала ее чаще, чем раз в месяц, да и то с интенсивностью не больше 1-2. Устранять такую жалость к себе не представляло труда. Но начать трахаться в три года - даже для нее это было удивительно.
   - Да, а что тебя удивляет? Ты сама во сколько начала мастурбировать?
   - Ну где-то в пять, наверное...
   - Это потому, что жила с родителями. Сейчас конечно не двадцать третий век, но все равно - те, кто приходят из семей, и те, кто рождается прямо у коммандос, имеют заметные отличия. Семейные все равно подавлены. Я слышала, что до Войны и вовсе трахаться можно было только с шестнадцати, а то и с восемнадцати. - Кейт передернулась всем телом. - Фашизм. Я стала трахаться в три года, а так мне пришлось бы ждать пятнадцать лет! Чего же удивляться, что они мерли как мухи уже в сто пятьдесят-двести лет, а уже в сто двадцать выглядели как старики! Если так умерщвлять себя, кто же выживет...
   - Ну мерли они не в двести положим, а в шестьдесят-восемьдесят...
   - Ну да?... - Кейт недоверчиво вытянула губки. - Офигеть...
   - Ты уже в три года влюбилась?
   - Да, я влюбилась в мальчика, он был намного старше меня, ему было семь, мы тискались, целовались, а потом мне захотелось потрахаться, но он еще не мог, у него пиписька была слишком маленькая:) - меня трахал другой парень, он был уже почти взрослый, двенадцать лет, а мы с моим мальчиком при этом целовались, и было так приятно... я не понимаю - как можно было заставлять людей лишать себя такого удовольствия!
   - Сразу же после Войны были сняты возрастные ограничения на секс. - Тора припомнила, как, читая документы тех времен, удивлялась сама тому, что целые тысячи лет человечество гноило своих детей, превращало их сексуальными запретами в мертвецов. - Было постановлено, что если человек в любом возрасте хочет заниматься сексом в любой форме, то это по определению означает, что он психологически к этому готов. Физиологическая готовность определялась еще проще - если приятно, значит все в порядке. Было только одно ограничение - если ребенок младше трех лет, и хочет не просто тискаться и лизаться, а еще и трахаться, то первые несколько раз они должны заниматься сексом в присутствии свидетелей, которых они сами выбирали из предложенных кандидатур... Кейт, чего мы сейчас ждем? Почему мне даже не сказали - в чем цель этого опыта?
   - Ты пришла к конкретным историкам, - Кейт пожевала травинку и выплюнула. - Здесь все быстро. Мы - первопроходцы. Если хочешь, чтобы все было по распорядку, иди обратно в институты ОзВ. У нас в любой момент может случиться что-то экстраординарное... - на этом слове Кейт хитро улыбнулась, видимо, сучка, заметила, как Тора запнулась на слове "органолептический", но ничего не сказала. - Ты успела получить данные о последних опытах у Джея Чока?
   - Насчет дельфинов?
   - Да.
   - Сегодня утром Менгес рассказал об этом всем на утреннем сборе, потом все разошлись, я стала копаться в материалах последних работ его группы, чтобы войти в курс дел, заодно хотела покопаться в "Двойных сетках" Клауса - когда-то при одном взгляде на этот талмуд мне становилось страшно, но Арчи все так здорово разъясняет...
   - Ну так вот, пока ты там листала Клауса, Джеффри с Чоком ушли в новое погружение, хоть по технике безопасности это не слишком здорово, но упускать такой случай не хотелось, ведь кто знает - сейчас дельфины почему-то вышли на связь, надо пользоваться моментом. Впервые, ведь. У нас многое впервые. Мы копаем, идем дальше, а за нами уже работают институты. - Кейт приподнялась, всмотрелась и села обратно. - Я не хочу в институты. Мне вот так нравится - когда предвкушение зашкаливает, когда не знаешь - справишься ли с тем, что тебя ждет сегодня. Так что привыкай. Ребята запросили поддержки, бросили сразу несколько групп, тебя привлекли, чтобы втягивалась. - Кейт говорила немного сбивчиво, было видно, что ее внимание в основном сосредоточено где-то в другом месте. - Мы на подхвате, конкретной задачи нет - просто мы тут, чтобы если что, чтобы были рядом. А пока - сидим, отдыхаем. - Кейт вела себя как старшая, и Торе было приятно чувствовать рядом с собой такого бесстрашного человека, уверенного в том, что в любой момент она может отдать всю себя, чтобы попытаться решить любую задачу, известную или неизвестную.
   - Во время погружения я испытала странные ощущения, - Тора кратко описала свои восприятия с "черным бревном" и "белыми кругами". - Тебе это знакомо?
   - Мы - в вертикально ориентированных мирах. - Кейт высунула кончик язычка, медленно облизывая губы, и Тора не выдержала, мягко взяла ее за голову, повернула к себе, и едва-едва дотронулась губами до ее нежных губок. Кейт закрыла глаза, ответила на поцелуй, сделала несколько быстрых вдохов-выдохов, как делают собаки, когда внюхиваются, потом лизнула Тору в щеку.
   - Вкусная. А я с дельфинами трахалась.
   - ?? То есть?
   - Ну ты как маленькая! Трахалась - значит трахалась. Ну не в письку, конечно, у них знаешь члены какие! Даже в твою письку не влезет, ну если только очень аккуратно держать член двумя руками у основания.
   - Такие большие? У дельфинов? Но я никогда не видела...
   - А смотреть не надо - надо щупать:) У них складка на животе, так член там спрятан, а когда дельфин возбуждается, член сразу и выскакивает, им нравится ласкаться всем тельцем, и членом они любят тереться и пихаться. А еще я головку лизала - огромная и класнючая! Когда я вырасту, я точно с дельфинами трахаться по-настоящему буду, а так я только драчила им и сосала. А еще очень возбуждает, как они кончают - струя спермы такая мощная! Они ласковые, очень-очень аккуратно все делают. А самочек я рукой трахала - всю лапу по локоть засовывала и трахала, у них писька изнутри такая удивительная! Как будто хватает твою руку и тискает ее по-всякому, вот наверное дельфины кайф получают...
   - А что насчет вертикально-ориентированных миров, - напомнила Тора.
   - Эти миры названы так неспроста, - тут же переключилась Кейт. - Здесь происходит включение восприятий, которые никогда не могут быть интегрированы в фессоновском смысле.
   - То есть получается, что... нет, не понимаю.
   - Получается то, что когда ты попадаешь в миры фессоновского типа, ты - дома. Конечно, этот дом немного странный, он обладает поразительными качествами, и мы еще кучу всего интересного там откроем, но все же - это твой дом, ты чувствуешь себя там уютно, ты легко можешь приспособиться. Эти миры - идеальны для того, чтобы встречаться с практикующими, живущими там, и теми, кто живет здесь, там по-другому течет время, там по-другому сжато пространство, и все же - там тоже твой дом. Там живут такие же люди, как мы с тобой, и там можно встретить удивительных существ, чтобы вообразить которые никакой фантазии не хватит. И все же - это твой дом. Восприятия, которые ты там интегрируешь в свою совокупность, образуют с восприятиями человека и всего того, что мы встречаем в нашем мире, так называемую "дружественную связь". Ты даже можешь вынести целый спектр восприятий из того мира в наш, словно наложить часть одного мира поверх другого, этим и занимаются, кстати, по большей части в институтах, так что это ты знаешь лучше меня. Но восприятия мира того типа, в котором мы сейчас, никогда не образуют дружественной связи. Это не значит враждебности - вот мы тут сидим, и все очень даже клево, мы можем пойти искупаться или потрахаться с местными мальчиками и получить удовольствие, и все же по мере того, как мы тут будем сидеть, будет усиливаться особенное ощущение, что ты здесь - чужой. Это не просто психологический дискомфорт, это нечто большее. Это как в горах - когда гуляешь на высотах до шести тысяч метров, ты можешь испытывать очень необычные ощущения, но в конце концов ты акклиматизируешься и сможешь там жить. Но выше шести пятисот акклиматизации не наступает - чем дольше ты там находишься, тем хуже тебе становится.
   - Я пока не замечаю, что мне становится хуже. - Тора и в самом деле чувствовала себя великолепно, пожалуй даже более энергично, чем в бодрствовании.
   - Это всего лишь аналогия, - Кейт расправила плечи, потянулась, и ее едва начавшие набухать грудки отчетливо проступили сквозь легкую ткань майки. - Восприятия этого мира, будучи включены в твою совокупность, действуют оглушающе, именно поэтому ты чуть не закопалась тут в самом начале, Менгес уж чуть было не махнул рукой и почти уже был готов вытаскивать тебя. Когда удается зафиксировать обе сетки, и таким образом, осознать себя в этом мире, ты постоянно испытываешь странное чувство, словно распадаешься. Ты сейчас этого, возможно, не чувствуешь, потому что рядом со мной, а у меня есть опыт, и ты перенимаешь его автоматически. Но я это чувствую, и ты это обязательно со временем почувствуешь, особенно когда начнешь погружаться самостоятельно, или если нам придется уйти подальше в этот мир. Этот распад не безобиден. Если он происходит, то не просто твоя обычная совокупность отделяется от новых волокон и возвращается в твой мир. Нет. Разрыв происходит в любом месте. Мы даже приблизительно пока не знаем, что при этом происходит, но дайвер считается пропавшим без вести, так как он фактически исчезает отовсюду, куда мы способны заглянуть.
   - Менгес не предупреждал меня...
   - Незачем. Мы глубоко заходить не будем, а тут - да еще и со мной - ты в безопасности.
   - То есть уже кто-то погибал так?
   - Мы не знаем - погибают в этих случаях или нет.
   - Ну - пропадал без вести?
   - Да, тот известный случай в группе Нортона - восходящие потоки оказались сильнее, чем это можно было предположить. С тех пор в инструкции внесены дополнения, и пока подобного не повторялось, хотя темп продвижения замедлился.
   - Что такое "восходящие потоки"?
   - Вертикально-ориентированные миры, видимо как раз за счет этой их особенности не образовывать дружественные связи с волокнами из фессоновских миров, обладают свойством быстрых переносов - образующиеся связи нестабильны, и... в общем это ощущается так, словно ты сама превращаешься в парус, в который дует ветер. Этот ветер тебя уносит. В этих мирах возможны такие путешествия, которые и вообразить сложно. Это чувство... это очень и очень странное чувство, я бы не сказала, что мне хочется испытать его еще раз, но... но все же это интересно, это дает тебе возможность превратиться в нечто... это же не то, что ветер несет парусник - парусник остается самим собой, а тут - нет, тут ты сам испытываешь превращение... у меня мало опыта, чтобы говорить об этом. Я...
   Кейт внезапно встала, ткнула пальцем в сторону моря, потом развернулась, и сделала тот же жест в направлении дороги, уходящей к горам.
   - Нас зовут.
   - Что, куда? Это то, о чем ты говорила? - Тора вскочила, страх неожиданно растекся по телу, он ощущался совершенно отчетливо, как будто тело обернули в горячую ткань. - Что мне делать?
   - Нет, нас зовут обратно, выходим из погружения, мы не понадобились.
   - Я...
   Кейт развернулась к Торе, и, пожалуй, впервые в упор посмотрела на нее - глаза в глаза. Озерца жидкого огня, необыкновенной красоты затягивающая глубина. Неожиданно Кейт ткнула пальцем прямо в лицо Торе, та отшатнулась, все смазалось, снова состояние пьяницы, сильный приступ тошноты, голоса, яркие пятна, зрение пропало, потом на черном фоне замелькали еще более черные пятна. Спазматические усилия, словно расчищая пространство, поток образов, чувств, ощущений - залитый солнцем луг, шум моря, грозовое и гремящее и проливающее дождем летнее небо, детский звонкий смех, разносящийся повсюду, вдруг - птица, парящая в небе. Радость без границ, свет повсюду, свежесть, как от холодной родниковой воды, она переполняет, пьешь её взахлеб, и вдруг фиксация резко восстановилась, легкая тошнота еще ощущалась, но Тора уже была на базе, она стояла на траве, тело напряжено, рядом валяются Брайс и Арчи.
   - Немного укачивает? - Брайс покачал кистью руки, - привыкнешь. Погружение закончено. Джеффри с Чоком кое что поймали там, вернулись с добычей. Примерно через час - как закончится проверка, информацию выложат в Сеть, а пока - отдыхай.
  
   Вечер преподнес сюрприз - комок за комком наваливающаяся обыденность. Выпихиваешь ее - а она снова наваливается - давно такого не было. Может - реакция на погружение? Может быть... Моран что-то такое упоминал - когда погружение происходит в условиях отсутствия уверенного контроля, то словно сбиваются настройки. Сформированные в недавнем прошлом привычки ослабевают.
   Нет, сейчас ее уже так просто не возьмешь... Собирать в кулак решимость было сложнее, чем обычно. В такой ситуации эффективно использовать озаренные факторы... что выбрать? Тора открыла файл со своим дневником, нашла 2507-й год - тогда она всерьез ополчилась на обыденность, серость, довольство, и два или даже три месяца по восемь часов в сутки занималась формальными практиками, порождением ОзВ - с тех пор сами эти воспоминания стали озаренными факторами для порождения упорства и решимости, но сейчас хочется пролистать, прочесть немного записей, окунуться в прошлое и нанести удар по наступающему откату.
  
   "15 марта 2507 г.
   Предприняла такие действия по устранению отката:
   1) представляю, что живу сегодня последний день, и что если этот день я выбираю залипать в чувстве собственной ущербности (ЧСУ) и прочей хренотени, то это мой личный выбор и я сама отказываюсь от ОзВ в последний день своей жизни.
   Эффект: появляется серьезность, желание бороться за ОзВ.
   2) начинаю культивировать желание прорыва. Есть желание переживать желание прорыва как озаренный фактор (ОзФ), так как сейчас не могу точно определить - в чем я хочу сделать прорыв, поэтому хочу испытывать это желание просто как желание безобъектного прорыва.
   Эффект: появилось предвкушение-4 + желание прилагать усилия-3 + всплеск радости-2.
   3) делаю возврат внимания на мысль, что сейчас я испытываю жалость к себе (ЖКС), апатию, ЧСУ - только лишь потому, что сама это выбираю, и откат закончится в тот самый момент, когда я захочу его прекратить. Не просто вяло "захочу", а именно ЗАХОЧУ. Раньше я часто принимала мысль "хочу сделать то-то" за само желание - глупая ошибка. Мысль - это не желание.
   Эффект: решимость + желание прилагать усилия-2.
   4) вспоминаю все ОзФ для разных ОзВ и наблюдаю за тем, какие ОзВ сейчас легко испытать.
   Эффекты:
   а) так я могу отсеивать нерезонирующие с ОзВ ОзФ, либо отсеивать какую-то часть предполагаемого ОзФ (например: ОзФ "дерево" - не все деревья одинаково резонируют с ОзВ, поэтому вместо того, чтобы, как я делала раньше, в список ОзФ писать "деревья", я буду писать - какие именно деревья резонируют больше всего с ОзВ - сейчас это сосна, кедр и ель).
   б) возникают разные ОзВ интенсивностью 2-4 + появилась радость исследования отката. Точно - вспомнила! В книге Бодха так и было написано - если ты ничего не можешь сделать со своим откатом - сделай по крайней мере то, что ты можешь делать в любом случае - исследуй его.
   в) исчезает обыденность.
   5) вывожу на луг кротов и стрижей.
   Эффект: восторг + предвкушение-5 + решительность желание прилагать усилия-5
   6) порождала преданность через усиленную эмоциональную полировку - порождение преданность на каждый выдох.
   Эффект: преданность не возникает. Практика усиленной эмоциональной полировки резонирует с радостью-3 + желанием прилагать усилия-2
   7) прямое усилие по устранению негативного фона
   Эффект: решимость + серьёзность, но часто возникают хаотические отвлечения. Когда делаю возврат внимания на усилие, могу начать вместо усилий о чем-то усилено думать, обсасывать свои омрачения.
   8) если не сбавлять темпа и продолжать прикладывать усилия даже тогда, когда испытала проблески ОзВ и даже появился озаренный фон на 1-2, то происходит следующее: сначала возникает мысль "да ладно, чего уж там - вроде бы сейчас нормально, не так сильно давит" => возникает довольство собой и тем, что хоть что-то удалось изменить => занимаю позицию "я неискренняя сейчас" => прикладываю усилия по устранению довольства => занимаю позицию "мне этого не достаточно" => прикладываю усилия по усилению ОзВ => появляется предвкушение, радость борьбы => ОзВ резко усиливаются => озаренный фон усиливается => радость освобождения от отката и желание исследовать-6-8.
   Когда прорываю пелену довольства достигнутым результатом, возникает ясность в том - как сильно отравляет довольство. Сначала кажется, что всё не так уж и плохо, потом серость и обыденность возвращается снова и снова, пока фон довольства не будет прорван. Ясно: пока я не буду снова и снова устранять довольство достигнутым результатом - изменений не произойдёт. Испытывать довольство результатом - это тоже самое, как если бы скалолаз несколько дней или месяцев лез на вершину, и когда ему остаётся ещё пара метров, он разворачивается и уходит с мыслью "а, подумаешь, потом как-нибудь в другой раз". Никогда не поверю, что такой скалолаз по настоящему сильно хотел долезть до вершины".
  
   Тора вскочила - захотелось приседать и отжиматься, сбегать вниз-вверх по горе с кем-нибудь наперегонки. Яркое желание тренировок - симптом того, что откат уходит. Перечитывая написанное три года назад, вживаясь в те переживания, намного легче совершать усилия прямо сейчас. Никакие усилия не проходят бесследно - особенно те, которые зафиксированы, описаны, перепрожиты. Захотелось прочесть еще какой-нибудь кусок на ту же тему - это несложно - тогда каждый день было по несколько штурмов...
  
  
   Глава 07.
  
   Архив 64/5635.
   Фрагмент "Дневника Бодхи".
  
   *) Просматривая книгу о Рамакришне наткнулся на его описание формы любви, которую он называл "мадхура бхава", и вдруг возникла мысль - а почему я не испытываю любви к своей девочке - да, к Той Самой? Я не могу даже назвать ее "девочка", называю "женщина на троне", так как помню ее как грозную, важную, и естественно, что при таком отношении к ней как к "грозной и важной"... какая ж тут может быть любовь? И вдруг я вспомнил о запрете, который сам на себя наложил. В те дни - сразу после ее появления, у меня были смутные блуждания мыслей на тот счет, что эта женщина может дать мне все, чего я ищу, - и смысл и содержание жизни. Но при этом я понимал, что пока меня на части разрывают механические желания и негативные эмоции убийственной силы, и еще при том, что эти желания я по большей части подавляю... в таком беспросветном мраке мне не светит общение с ней. С другой стороны пришла в голову мысль о том, что если я воспользуюсь таким способом - как же я найду путь к свободе для обычных людей - для тех, у кого нет такой возможности - быть взятым за руку подобным существом и приведенным к свободе, к ОзВ? И тогда я испытал отторжение от этой идеи, фактически запретил себе испытывать любовь к этой "женщине".
   Но сейчас этот запрет потерял всякий смысл. Во-первых, путь найден - в этом нет никаких сомнений. Путь найден, и даже описан, и даже проработан - совершено очень много в этом направлении, я испытываю предвосхищение, думая о проделанной работе, так что даже если я сейчас с головой уйду в ОзВ... так ведь именно этого я сейчас и хочу, именно это и является теперь "передним краем". Сейчас уже копаться в омрачениях я все равно не буду, так как считаю, что описанная мной методика и так достаточно детализирована - остальное скажут сами практикующие в своих статьях. Во-вторых, сейчас нет опасений типа "испытаю что-то эдакое и брошу их - а кто тогда им покажет путь?" - если даже я и испытаю что-то вот "эдакое" - как я могу бросить Ежатину, например? Да и остальных - всех тех, кто будет искренне и радостно заниматься практикой? Я буду уделять им ровно столько внимания, сколько мне захочется, а сколько захочется - зависит от того - какова будет их практика, а не от того - какая между нами дистанция в объеме испытываемых ОзВ. И кроме того, я уверен, что в моем общении с ними до сих пор очень велика доля заботы, т.е. паразитной, неэффективной составляющей.
   Так или иначе - я больше не хочу отказываться от такой возможности, ведь это действительно - уникальная возможность - я могу испытывать любовь к такому невероятному, светящемуся существу, которое может одним своим желанием наделять человека экстатическими ОзВ, если только тот человек сам к этому готов, конечно. Ведь моей любви ЕСТЬ куда направиться - есть даже объект - мое воспоминание о ней. Как же можно упустить такую возможность? Я не могу испытывать любовь к несуществующему, к фантому, к додумке разных там богов, поскольку не воспринимаю их, стало быть не могу испытать симпатию к несуществующим восприятиям, я могу лишь создать какой-то образ, который будет всего лишь слепком меня самого - пусть даже самой светлой моей части, и это будет той "любовью-ни-к-кому-конкретно", которую я испытывал, но не более того. Но здесь-то нет додумки, я знаю совершенно точно - это существо есть! Это мой опыт, это не фантазии.
   Я хочу изменить свое отношение к ней. Да, я помню ее как строгую женщину, но является ли она строгой женщиной? Моя интерпретация основана на том, что я помню ее голос - именно ее голос я интерпретировал как строгий и холодный. Но был ли он таков? В то время я был напрочь убитым, на 99% больным от негативных эмоций человеком, почти окончательно мертвым. Это просто удивительно, что в такой помойке сохранилась страсть к ясности, искренности, преданности, другим ОзВ. В то время я был бесконечно самовлюблен, зависим от дружественности, позитивных эмоций, сентиментальности и пр. А ее голос был лишен всякой мишуры - именно потому он и показался мне жестким, отчужденным. Сейчас многократно вспоминая ее вопрос ко мне: "Так ты собираешься что-то делать в этой жизни или нет?", я понимаю, что интонация ее голоса была ни холодной, ни отчужденной - просто она была безжалостной, она прямо спросила и требовала прямого ответа прямо сейчас. Я помню особую решительность в тот миг, которая охватила меня. Именно благодаря тому, что в ее голосе отсутствовал хоть какой-то намек на псевдо-человечность, на возможность жалости и прочего поноса, я в тот же самый момент понял - это исключительно серьезный момент, самый серьезный момент во всей моей жизни. Это позволило мне задуматься над ответом не более секунды, после чего я испытал яркий (для меня в то время) прилив искренности, отрешенности, решимости, и я заорал "да!!" и испытал ту нисходящую вибрацию блаженно-экстатических озаренных восприятий ужасающей силы, попросту разрушающей мое тело. Ощущение разрушения тела вызвало во мне сомнения, я заколебался, и тут же вибрация прекратилась и снова она спросила меня - тем же голосом, который, казалось, готов был принять одинаково бесстрастно и "да" и "нет" - "так собираешься или нет?" - и снова я промедлил лишь секунду, пока "набирал воздух", чтобы снова заорать "да, да!!" и снова вибрация вошла в меня и пропитывала всего, пока сознание медленно не затихло и уплыло.
   Я довольно смутно помню ее образ. Не помню деталей - я либо не рассматривал их, либо не помню сейчас. Не помню ее лица. Помню только то, что она была справа сзади от меня (но я ее каким-то образом исключительно хорошо видел, лежа с закрытыми глазами), что она была очень большая - наверное метра четыре высотой, если бы встала. Она сидела на троне, и от всего - от нее, от трона - исходило ослепительнейшее сияние.
   Некоторое время после этого у меня даже были сомнения - видел ли я все это на самом деле, переживал ли? С одной стороны рассудок отказывался принимать этот опыт, с другой стороны я всегда знал, что конечно же, несомненно этот опыт был, и я и сейчас могу вспомнить его в тех же деталях, в каких помнил сразу же после пробуждения на следующее утро.
   Сейчас я больше не хочу держать себя за узду - я хочу переломить механизм настороженности и даже легкого отчуждения (чего только стоит это мерзкое слово "женщина"!) к этому существу. Читая Рамакришну - о том, как он просто и самозабвенно любил свою Кали, я не понимаю - что мне мешает любить мою девочку? (Слово "девочка" дается с напряжением, как будто кого-то очень важного я называю не так, как положено). Если я совершаю усилие и начинаю пытаться относиться к ней как к любимой девочке, немедленно возникает глубокая симпатия и преданность. Есть еще один аспект - я хочу относиться к ней как к любимой девочке во всех смыслах, я не хочу проявлять ханжество - я хочу испытывать к ней эротическое влечение, я хочу ласкать ее, целовать, облизывать, прикасаться, вдыхать ее запах, чувствовать вкус ее ножек, попки, животика, грудок... Я хочу трахаться с моей девочкой, хочу нежно трахать ее в письку и попку, хочу, чтобы у меня вставал хуй при мысли о ней. Есть противодействие такому отношению - сказывается механизм почтительного отношения к "просветленным" - так лицемерно принято относиться к тем, кого считают "просветленными", среди обычных людей. Но почтительное - это значит отстраненное, лживое, это не для меня. Я хочу, чтобы она трахалась и ласкалась со мной, чтобы ласкала и сосала мой хуй, яйца, чтобы она лизала мне лапы - я хочу с ней всего, ведь если это моя любимая девочка и если это ТАКОЕ существо, бесконечно искреннее и ослепительно сияющее от переполняющих ее ОзВ - то как можно отчужденно, отстраненно относиться к ТАКОМУ существу?? Я хочу любить ее как могу, хочу отдавать ей все, что могу, хочу прямо выражать свои желания, не быть двуличной ханжой.
   Еще вчера, когда до меня все это дошло, сразу стало все ясно - решение уже есть, я буду преодолевать отчуждение, я буду порождать и испытывать влюбленность в свою девочку, буду хотеть ее именно как девочку - устремленную, испытывающую непостижимые для меня сейчас Переживания, нежную, безжалостную, искреннюю. Я буду представлять, как мы с ней ласкаемся и трахаемся - я буду преодолевать те стены, которые пока что обходил и даже усиливал. Описания того, как Рамакришна проявлял свою любовь к своей девочке, являются мощной поддержкой этого решения, я могу учиться у него искренности, отсутствия ханжества и отчужденности. И хотя он относился к ней как к матери (в том понимании, которое он вкладывал в это слово), а я - как к любимой девочке, это ничего не меняет. Я буду учиться у него любить свою божественную девочку. Я знаю, как это делать - шаг за шагом, усилие за усилием, упорство, решительность, устремленность.
  
  
   Глава 08.
  
   Громко хрустнула ветка, и Слип замер.
   "Ну и ну... скоро я стану таким же, как кадумы. Совсем потерял осторожность... возомнил себя умником, что ли? Смотри, Слип, лес проучит тебя, как он проучил кадумов..."
   Теперь надо подождать, постоять на месте, а еще лучше - посидеть. Да, лучше посидеть. В таком состоянии, когда наступаешь на ветки и хрустишь на всю округу, можно натворить что угодно.
   Вокруг все шершавое, мохнатое, мокрое, пахучее, густая мокрая трава, высокие раскидистые деревья с красной корой и висячим мхом на ветках и стволах. Большие овальные разноцветные листья в мелком прозрачном ручье.
   Неопытному глазу лес показался бы слишком темным и неуютным, луна куда-то сбежала с неба, и все тени сдвинулись, дружно слились в одно влажное, подрагивающее, непредсказуемое существо. Раньше в такие безлунные ночи Слип старался даже не высовываться, но теперь он знал, как ориентироваться в полной темноте. Для этого не надо судорожно озираться по сторонам, и уж тем более не нужно никуда всматриваться и пытаться что-то разглядеть - это совершенно бесполезно. Нужно поднять взгляд чуть вверх от земли и поворачивать голову из стороны в сторону, не торопясь, сделав глаза будто бы расслабленными, мягко и широко охватывающими темноту; не стараясь ухватить детали, а лишь спокойно сосредоточившись на том, что ты хочешь, и тогда в какой-то момент прямо в центре груди возникает тонкое предчувствие, почти неуловимое, которое и ведет к цели. Теперь он уже умел это делать, натренировавшись в густых порослях на безопасных Вороньих холмах, что в полудне отсюда. Ночью ветер особенно яростно выдувает запахи прочь с холмов, подхватывая их у самой земли и унося вертикально вверх к верхушкам деревьев, а потом бережно опуская их к нижней кромке леса между холмами, так что можно не опасаться, что чуткий нос невольно будет давать подсказки глазам. Это было непросто, да, непросто... Слип ощутил гордость за свои успехи, но тут же вспомнил длинную Кариссу и быстро укоротил возникшее довольство, и вовремя! - тонкое равновесие между безмятежным знанием, живущим в груди, и тем, что он слышал, видел, нюхал, ощущал, не было потеряно. Чуть качнувшись, связь восстановилась, и он снова стал неотъемлемой частью этого леса, а не просто охотником или жертвой. Да... у Кариссы многому можно научиться. Он еще обязательно вернется к ней, и не раз.
   Слип поводил глазами из стороны в сторону, прислушался к своим ощущениям. Да... определенно... вон то черное пятно среди других черных пятен отзывается в его груди. Мягко ступая и изгибая тело, вторя нежным прикосновениям пушистых еловых лап к бокам, он сделал несколько шагов. Тьма расступилась. Точно, тут будет удобно. Две больших сосны срослись у основания, образовав прочный укромный шатер, и когда Слип разгреб листья вокруг корней, ниша стала достаточно глубокой, теперь можно прижаться спиной к шершавой коре. Теплая... сосны всегда теплые... теплые и уютные. Березы - те тоже уютные, но более отстраненные, они живут сами по себе и не любят общества. Теперь можно замереть и отдаться чувствам и мыслям.
   ...Карисса. С ней оказалось интересно... Длинная, смешная... Сначала Слип даже не воспринял ее всерьез, ну в самом деле - что можно ожидать от столь странного существа? Их встреча была случайной. Это случилось во время его самой первой попытки дойти до границ. Тогда он чертовски сильно проголодался, еды не было уже два дня, и ведь заранее же было известно, что никакой еды не будет на всем пути от тростниковых болот до заброшенного логова, но любопытство оказалось сильнее здравого смысла, тем более, что после заброшенного логова начиналась пойма реки, где еды должно быть вдоволь. Два дня без еды - в общем ничего страшного, бывали времена и похуже, да и Слип уже не был ребенком и знал, как выживать в лесу, но вот то, что не будет еще и воды, вот этого он не предусмотрел. Самому спросить не пришло в голову, а Нара ничего не сказала - то ли забыла, то ли специально решила проучить, чтобы отбить охоту соваться куда не следует. Конечно, ей всего этого не надо, у нее ведь все хорошо, вообще у всех все хорошо, так зачем искать проблемы на свою голову? В этом она вся... в этом все они - все его родственники и друзья, и родственники его друзей... довольство... сначала думаешь, что в нем и есть счастье, а потом оно превращается в зудящую рану, словно умираешь минута за минутой. Почему так? Почему другие могут просто жить день за днем, а он, Слип, не может?
   А может Нара и не была здесь никогда, а просто похваляется? Кто знает... слишком много слухов, слишком мало правды. Что ж, теперь по крайней мере правды будет больше.
   Первый день он продвигался с максимальной скоростью, но к вечеру определенно устал лавировать между бесчисленными стволами, растущими в разные стороны, затейливо сросшимися друг с другом под немыслимыми углами. В конце концов, с опухшим от жажды языком он завалился на ночь на кочку, поросшую густым сухим мхом, и впервые в своей жизни позавидовал деревьям, пожалев об отсутствии корней, которыми он мог бы добывать воду из-под земли. Вот бы сейчас такой корешок, как у елки - стремительно уходящий вглубь, к теплу, к воде. Деревья живут своей жизнью, загадочной, далекой... Уже засыпая, Слип видел сквозь полуприкрытые веки, как меж ветвей сосен и елей текут, стремительно струятся, не переставая, тонкие зеленые светящиеся пунктирные нити. Деревья общаются между собой, это ему было известно, но можно ли их понять? Не просто воспользоваться безмолвным знанием, приходящим при созерцании нитей, а именно понять, почувствовать - как и что чувствуют они? Это, конечно, снова "лишний" вопрос - из тех, за которые ему так часто доставалось от взрослых. А если вообразить, что и от него исходят зеленые нити, вливаются в мельтешащий танец?.. на несколько мгновений Слип уловил необычное чувство, оно пронзило его легким касанием, но набежавший сон унес его прочь.
   Ночь прошла в кошмарах. Снилась всякая ерунда - то крики кадумов и страх, что тебя обнаружат и поймают, то вдруг кочка стала уходить под землю, и сначала он обрадовался, что теперь-то доберется до воды, но с каждой секундой становилось все жарче и жарче, воздух раскалился и стало больно дышать. Проснувшись с глухим вскриком, Слип попытался отдышаться и обнаружил, что горло и в самом деле раскалено и болит при каждом глотке - оказалось, он совершил серьезную ошибку. Во мхе росли вонючки, и когда во сне он навалился на них боком, в воздух поднялось целое облако горьких спор, и вот теперь он ими надышался, и стало совсем плохо. Остаток ночи прошел в полубреду, Слип то проваливался в горячие сны, то вырывался из них со стоном. Стоило закрыть глаза, как вновь начиналось мельтешение деревьев, кустов, травы, земля мчится под ногами и уходит влево, вверх, вниз... Сколько же будет продолжаться это мучение... Когда же рассвет? Минута течет за минутой, Слип приподнимался, ворочался, переворачивался с боку на бок, проваливался в забытье и вырывался из него, чуть не плача от досады, что даже сон не спасает от мучений.
   Чуть только рассвело, он сразу же пошел вперед, хотя понимал, конечно, что это довольно опасно - идти по мокрой от росы траве, приминая ее и оставляя следы. В голове была одна мысль - скорее уйти подальше, чтобы возвращаться было бессмысленно, чтобы пойма реки стала магнитом, притягивающим и увеличивающим силы. Попробовал слизывать капельки росы, но это только раззадорило жажду - нет, лучше вообще забыть обо всем этом, вперед, только вперед. Это важное открытие - чем больше думаешь о том, как тебе плохо, тем хуже становится, поэтому надо просто перестать об этом думать.
   Когда Карри учила его думать, то среди прочего она говорила, что кадумы вообще никогда не перестают думать - просто не могут остановиться. Удивительно! Какие странные, непостижимые существа! Тогда он им позавидовал, это ж надо - он тут из кожи вон наизнанку выворачивается, чтобы научиться думать хоть чуть-чуть, а они... но сейчас Слипу стало понятно, почему Карри говорила об этой удивительной особенности не с завистью, а с сожалением, кажется, она в тот момент даже сочувствовала им! Но нет, это невозможно... так кому же она сочувствовала? Вот сейчас самое время и проверить, насколько хорошо усвоены уроки. Одно дело, когда ты сыт, напоен и доволен, и совсем другое дело сейчас... уставший, на бегу... получится ли?
   Густой лес неожиданно сменился редколесьем, земля стала жесткой, пыльной, редкая трава не удерживала ее. Веснянки стаями порхали вокруг, над ними кружили вороны, а еще выше - почти безоблачное небо, бесконечное, недостижимое, пронзительное.
   Слип сосредоточился на вопросе и стал искать в себе то особое чувство, которое приводит к рождению ответа. Сколько же времени, сколько трудов было потрачено, пока он не научился нащупывать это почти неуловимое состояние. Карри... она была так самоотверженна... Спасибо тебе, Карри... ты успела научить меня. Ты словно чувствовала, что дни твои сочтены, и так спешила, так мучила меня, что порой даже хотелось на тебя накричать. Но теперь я уж не забуду, не потеряю...
   Чувство предвкушения рождения мысли появилось примерно через полминуты. Слабовато, конечно, но это в общем простительно, ведь так велика усталость. Это чувство -как натянутая в груди струна, тонкая, звенящая, если бы можно было ее увидеть, наверное она бы выглядела как невесомая, влажная паутинка, сияющая в солнечных лучах. Теперь надо "свить гнездо". Карри нравился этот образ, ей вообще нравились образы - они и в самом деле здорово помогают, особенно вначале. Испытывать чувство предвкушения рождения мысли, и в то же время сосредоточиться на своем вопросе - переходить от одного к другому, от одного к другому, раз, другой, третий, пока оба не сплетутся между собой, пока не возникнет чувство твердой уверенности - это Карри и называла "свить гнездо", и говорила, что если уж гнездо есть, если оно добротное и теплое, то там непременно поселится птица. Надо только подождать, и она прилетит.
   "Себе!" Мысль возникла - птица прилетела. Ну вот, самое трудное сделано, это всегда давалось Слипу тяжелее всего. С его импульсивностью, необузданной ребячьей энергией, брызжущей во все стороны, оставаться неподвижным где-то глубоко внутри, "свить гнездо" и ждать - ох как это непросто... Теперь осталось самое простое - разобраться в ответе. Значит, Карри сочувствовала себе. Странный ответ... не понимаю... с чего ей было сочувствовать себе, если она не кадум, если для нее остановить мышление было так же просто, как мне сейчас остановить свой бег? Что-то не связывается, что-то не так... ладно, потом.
   Так, то вспоминая и думая о том и о сем, то прекращая думать вовсе и отдаваясь чувствам, на исходе второго дня Слип наконец добрался до старого логова. Ориентиры были верны. Ну хорошо хоть в этом Нара не подвела. Логово оказалось небольшим пятачком земли, укромно спрятанным под нависающей скалой. Кругом росли густые кусты шиповника, сбоку нависала береза. В другое время он бы непременно насладился этим идеальным природным убежищем, но сейчас не до красоты - сейчас ему нужна вода, а ее то как раз и не было. Ноздрями он улавливал слабый запах свежести, но откуда он доносится? Конечно, если завтра с утра пораньше встать и обежать окрестности, рано или поздно он сообразит, в какой стороне есть вода, но провести еще ночь... нет, это немыслимо.
   Понемногу стало подступать отчаяние, так как до наступления темноты совсем немного шансов угадать с направлением. Тут-то Слип и обнаружил, что жажда все-таки сыграла свою предательскую роль, и в результате он слишком поздно заметил, что за ним пристально наблюдают. К счастью, ошибка оказалась не фатальной, а вот если бы это был кадум... Но это был не кадум. Острый взгляд, хитрые повадки - при желании Слип мог бы, наверное, несколькими прыжками настичь ее и схватить, но не в том состоянии, в котором он сейчас.
   - Меня зовут Слип, а ты кто? (Может она знает где вода? Тогда дружба может оказаться полезной.)
   Пронзительные глазки мгновенно исчезли среди камней и сухих веток. Вот черт... Что же делать... Шорох сбоку - да вот же она, прямо тут, на большом камне! И как ей удается так двигаться, что даже он, в общем далеко не последний в искусстве выслеживания, не слышит ни звука ее шагов, ни запахов?
   - Послушай, не исчезай, я тебе не причиню вреда...
   Носик сморщился в улыбке.
   - Еще бы:) Полудохлый пушистый червяк не сможет причинить вреда быстрой Кариссе!
   Однако... Глаза Слипа вспыхнули уязвленной гордостью. Никто не может так его называть, даже когда он слаб. Но что же делать? Гордостью не напьешься, надо пересилить себя, надо справиться и не подать виду, чтобы не спугнуть хитрую бестию.
   - Послушай, мне нужна только вода, скажи - как ее найти? До наступления ночи слишком мало времени, я уже двое суток ничего не ел и не пил, мне не хотелось бы...
   - "Не хотелось бы"? - Карисса перебила его, насмешливо передразнив интонацию. Не в твоем положении говорить "не хотелось бы" - самое время сказать "помоги, пожалуйста". Что - гордость не позволяет?
   Слип был раздражен и уязвлен, и особенно раздражало то, что он в самом деле бессилен что-либо сделать, гордость мешала принять обстоятельства такими, какими они сложились. Гордость - семейное достояние, все его родственники гордятся своей родовой гордостью... фу ты... что за чушь получается - гордятся гордостью... а теперь получается так, что то, что преподносилось ему как безусловная ценность, становится обузой, и не просто обузой, а непреодолимым препятствием к выживанию, ведь эта Карисса, кажется, совершенно не намерена принять как должное его превосходство, и надо бы уступить, чтобы выжить, а он не привык, он не знает - как уступать.
   - Карисса, мне очень нужна вода, правда...
   - Смешной червяк! Наглость не помогла, так теперь, значит, решил надавить на жалость? У меня нет времени на ерунду. Либо ты меня просишь, как следует, либо я ухожу.
   Слип больше не хотел и не мог сопротивляться, и уже было открыл рот, чтобы сказать "пожалуйста"... и не смог! Никогда не знал, что это так сложно! Вот проклятая гордость... как же так, я ведь хочу... челюсти словно сводит судорога, когда Слип все же выговаривает нужную фразу.
   - О Боги! Наш герой снизошел до просьбы:) - Карисса беззлобно рассмеялась. - Хорошо, я тебе помогу, у тебя красивые глаза, а у меня слабость к красавчикам...
  
   Ощущение глубокой воронки возникло чуть впереди центра груди Слипа, как будто густая, тяжелая жидкость начала медленно закручиваться под действием неодолимой силы, сильнее, глубже, это чувство было и в нем и снаружи одновременно, и оно вернуло его от воспоминаний к настоящему. Что это означает? Ведь уже не в первый раз... Слип плотнее вжался в нишу под двумя соснами, внюхался, замер. Сейчас нельзя расслабляться, сейчас надо попробовать понять - в чем же значение этого ощущения "воронки", надо позволить лесу научить его, а для этого нужно прежде всего перестать думать, ведь мысли, конечно, хороши тем, что делают ясность твердой и не уплывающей, подобно ветке в ручье, но сейчас требуется большее - стать частью стихии, частью леса, и тогда он покажет, научит.
   Ощущение "воронки" усилилось еще немного, сейчас оно стало восприниматься даже четче, чем ощущение его тела. В какой-то момент неподвижность стала восприниматься неестественной, тормозящей, и тогда сначала головой, а затем и всем туловищем Слип стал совершать едва заметные плавные движения. Теперь он совершенно слился с темнотой леса, с хаосом нагромождения двигающихся теней, слился и внутри и снаружи. Его глаза стали глазами леса, его ушами слушал весь лес, его жизнь стала жизнью леса, и его нельзя было отделить от великого Целого, как нельзя зачерпнуть море, как нельзя унести в кармане лес. Это инстинкт - древний, могучий инстинкт слияния со стихией, дающий жизнь и приносящий смерть согласно непостижимой воле, внутренне присущей даже самому ничтожному цветку, даже самому мелкому насекомому.
   Спустя несколько минут Слипа снова вынесло на поверхность, и сейчас он чувствовал себя как одинокая волна на глади океана - и сама по себе, и часть всеобщего одновременно. Он снова порождал в себе мысли и испытывал при этом радость первооткрывателя, чувствовал себя бегущей волной, твердой, уверенной, собранной странной силой в одном месте и способной по своему желанию то вздыматься над безбрежным простором, то уходить в глубь.
  
   ...В тот вечер Карисса показала ему путь к воде, и Слип был искренне разочарован. Всего лишь маленький ручеек, ныряющий под камнями и нависающими лопухами, весело бегущий из ниоткуда в никуда. И все же это была вода! Он плюхнулся в ручей всем телом, то кувыркаясь, брызгаясь и возясь, то застывая в блаженной позе, впитывая воду каждой клеточкой измученного тела, пил, пил, пил... и наконец застыл без движения, уткнувшись носом в сухую прибрежную листву. Ручей перекатывался через новое препятствие, огибал его и бежал дальше, и неожиданно Слипа наполнило необычное чувство мощи, оно странным образом передалось ему от ручейка. Валяясь и таращась в облака, освещенные закатным солнцем, Слип совершенно ясно осознал, что никакие силы в мире не могут остановить этот, казалось бы, слабенький поток. Если даже завалить его бревнами, землей, попытаться перегородить его, он превратится в могучее озеро, которое все равно либо прорвет плотину, либо найдет обходной путь. Это та же самая великая сила, которая позволяет слабому цветку пробивать толщу сухой и твердой как камень глины... Слип уставился на малюсенькую ветку дуба, растущую прямо под его носом, и та же мощь, которая вливалась в него из ручья, отозвалась и в этом нежно-зеленом побеге. Это та же сила, которая несмотря ни на что распускает весной почки. Великая сила кроется в самых, казалось бы, воздушных, слабых, незаметных явлениях, и, преломляясь в каждом из них, она делает их такими, каковы они есть, и ничто не остановит ее. Эта сила есть и в Слипе, он совершенно ясно чувствовал ее, и именно она делает его мускулистым, быстрым, настойчивым, в то время как вот этот лопух она сделала зеленым и широким. Это нельзя было объяснить, это нельзя было не чувствовать. Слип вспомнил, что Карри называла это чувство "переживанием вечной весны" и говорила, что кадумы никогда его не испытывают, поэтому постоянно чем-то болеют. Невероятно - неужели можно жить и НИКОГДА не испытывать этого?! Снова отдавшись переживанию вечной весны, Слип с наслаждением ощущал, как оно наполняет его жизнью: затягивает царапины, снимает усталость, и в едином ритме с этой великой силой в нем пробуждался, словно родник, и пульсировал пронзительный трепет беспричинного счастья.
   Карисса с улыбкой наблюдала его возню в ручье, привалившись к невысокому бугру, и когда он напился и выполз на берег, то их взгляды встретились. Смешная... Но она показала ему воду, и Слип не хотел ее пугать - он ждал, что она теперь сама уйдет по своим делам, но Карисса никуда не собиралась.
   - Ты чего-то ждешь от меня?
   - Не от тебя, - Карисса снова сморщила носик.
   - А от кого?
   - От себя.
   - То есть?
   - Хочу почувствовать - научить тебя или не научить.
   - Научить меня? Чему?
   - Гордый, глупый...
   - Гордый - да. Глупый - нет, с чего это ты взяла, что я глупый?
   - Гордость всегда делает глупым.
   - Ага, значит и мой отец глуп, и моя мать глупа, и мой дед, который учил меня охоте, и все мои родственники, которые помогали мне и учили меня - все они глупы, да?:), - Слип беззлобно рассмеялся.
   - Да, если они гордые, то они глупы. Все.
   - Да с чего это ты взяла?
   Разговор стал немного утомлять Слипа. Конечно спасибо ей за то, что помогла, но сейчас, пожалуй, пора возвращаться в старую берлогу и, наконец, выспаться перед завтрашней дорогой.
   - Если ты гордый, значит ты уязвим. И чем более ты горд, тем более ты беспомощен. Вот например сейчас - я могла бы научить тебя очень важному искусству, наверное могла бы... ты не кажешься тупым, но ты отвергаешь мою помощь только потому, что я говорю вещи, которые тебя задевают. Отвергаешь из гордости, так как привык к тому, что ты важная персона, что тебя надо уважать. И что в результате? В результате ты становишься в позу и теряешь свой шанс, гордость лишает тебя чувствительности, а когда у тебя нет чувствительности, то ты проходишь мимо, когда надо остановиться, и останавливаешься, когда надо стремительно бежать. Разве это не глупость? Представь себе, что когда ты охотишься, ты поступаешь так же - да тебе не поймать даже облезлой полевой мыши!
   Почему-то образ облезлой полевой мыши не слишком понравился Слипу. Хоть она и не обзывается, но все равно... как-то подозрительно это все звучит. Стало немного неуютно. Странным образом Слип отнюдь не чувствовал себя хозяином положения, эта смешная длинная Карисса умела вести себя так, что вроде она над тобой надсмехается, а вроде и нет - не поймешь.
   - Можешь не верить, но охочусь я совсем неплохо.
   - Верю. Но я говорю сейчас о другой охоте. Я говорю об охоте за мудростью. Охота на зайцев требует безупречного терпения, выносливости и финального стремительного броска, ведь если ты не сможешь быть неподвижным и будешь шебуршиться в своей засаде, то насмешишь зайцев во всей округе. Охота за мудростью требует безупречной внутренней тишины - никакой гордости, никаких обид - ничего, полная тишина, и тогда охота будет удачной. Так что, мой высокочтимый друг, прямо сейчас ты сам сделаешь свой выбор - либо останешься гордым и глупым и я уйду, либо прямо сейчас ты станешь чутким, ищущим и предвкушающим, и тогда я тебя научу.
   Дойдя до этого момента в своих воспоминаниях, Слип невольно вздрогнул, волна мурашек прошла по всему телу. Как же ему повезло, что тогда он не полез в бутылку! Ведь иначе ничего этого вообще могло бы не быть - ни его путешествия к границам, ни радости открытий, и с Карри бы он не встретился, и вообще...
   Наступало утро. Его приближение Слип чувствовал даже с закрытыми глазами по тому, как усиливалась свежесть в воздухе, как наливались бодростью его мышцы. Неужели уже сегодня он дойдет до границ? Два дня пути до заброшенного логова, еще день по разрушенным скалам - снова без воды, но по крайней мере с едой проблем не было, еще полдня по влажным густым зарослям, настолько густым, что порой даже трудно было найти щель между бесконечными стволами подлеска, и еще полдня вдоль обрыва. Неужели на этот раз все получится? Ведь это уже четвертая попытка!
   И в этот момент Слип почувствовал что-то неладное. Что-то не так... но что? Неужели и в этот раз ничего не получится? Приподнялся, замер. Нет, в воздухе ничего нет, все спокойно. Едва пробивающийся свет утренней зари пока не позволял ничего разглядеть, но и так было ясно, что дело в чем-то другом - не в том, что можно увидеть или услышать. Неужели это правда - то, что Нара рассказывала о таинственной силе, которая сторожит границы, и которую еще никто не смог преодолеть! Слип не верил в эти сказки. Чем бы ни была эта сила, она либо часть леса, и тогда он сможет ее почувствовать и обойти, обхитрить, став ее частью, либо она вне леса, и тогда... тогда он не знал что. В его опыте не было ничего, что не было бы частью леса. Нет, неладное надо искать в чем-то другом, что-то не так в нем самом... было... сейчас уже нет. Значит - все в порядке? Нет, уже есть горький опыт пренебрежения предчувствием опасности... Надо попробовать повторить все снова, надо разобраться, иначе враг ударит, а он будет не готов.
   Слип снова лег, расслабился, прекратил все мысли, граница между ощущением индивидуальности и чувством единой стихии немного размылась, он снова "поднырнул" под поверхность... наползла легкая дрема, тело словно отодвинулось в сторону... пора. Слип снова начал пробуждаться, стараясь повторять все в точности, как было. Приближение утра... воздух наливается свежестью и прохладой, загудели мышцы особой внутренней непроявленной силой. Неужели он уже сегодня дойдет до границ? Два дня пути до... стоп! Здесь, именно здесь что-то не так. Снова возникло тревожное чувство, снова что-то неладное, но что?? Да вот же оно - "неужели уже сегодня он дойдет". Слип повторял эту мысль раз за разом, и теперь уже совершенно точно видел, что именно она вызывала к жизни что-то темное, поглощающее силы и остроту внимания. Как же так... Карри ничего не говорила о том, что мысли могут ТАК влиять, впрочем у нее не было времени. Ладно, хватит ныть. Говорила, не говорила, у самого голова теперь есть на плечах. Так или иначе теперь стало ясно, что мысли, подобные этой, враждебны, болезненны, они расслабляют и лишают чувствительности. Ну что ж, запомним...
   Какая она, граница? Воображение рисовало мрачные высоченные стены, ощетинившиеся заостренными кольями, над ними непрерывно сверкают молнии, гремит гром, и отовсюду льется кипящая вода - как из маленьких фонтанчиков в скалах у Верхнего Озера. Да, надо быть готовым ко всему, может быть что угодно, до самого последнего момента... А вот эта мысль ощущается совсем иначе! Ее действие противоположно той, первой - Слип почувствовал прилив сил и решительности, даже показалось, что он стал четче слышать и видеть. Теперь он никогда не будет позволять рождаться мысли "неужели все получится", а вот мысль "надо быть готовым ко всему до самого конца" он приглашает к себе в гости, пусть приходит почаще, она - его друг, он рад ей. Захотелось громко крикнуть - "я понял!", но конечно Слип ничего такого не сделал, а просто одним неуловимым движением собрал свое тело в один упругий комок и мягко бросил его вперед, к границе. Тело словно стелилось над травой, лапы оставляли едва заметные следы на влажной земле, толстый и пушистый хвост качался в такт движениям. Слип искоса бросил взгляд на свое тело и с удовольствием подумал: "все-таки я чертовски красивый тигр".
  
  
   Глава 09.
  
   Архив 64/5642.
   Фрагмент "Дневника Бодхи".
  
   *) Простейшая вещь, но ясной стала именно сейчас - есть ясность, а есть мысли и образы, которыми я описываю свою ясность, которые резонируют с ясностью. Я могу смотреть на людей и при этом может быть ясность - они трупы. При этом есть мысль "они трупы", но в следующий момент ясность может исчезнуть, и сколько бы я ни муссировал мысль "они трупы", ясность от этого не возникает.
   *) Сформулирован принцип суперпозиции желаний - я могу говорить "сделай так-то", потому что я хочу, чтобы ты сделала так-то, и отдаю себе отчет в том, что такая фраза может привести к тому, что у тебя возникнет желание сделать так, как я хочу. А твоя задача - следить за тем, чтобы следовать именно твоим радостным желаниям - в том числе и таким, которые возникают в результате моих желаний, высказанных в том числе в такой вот повелительной форме (фраза "я хочу, чтобы ты..." звучала бы слишком громоздко). В таком случае у нас появится возможность выражать больше своих желаний, так как мы будем иметь больше свободы от автоматизмов, таких как 1) испытывать НЭ во время повелительного обращения, 2) испытывать недовольство от того, что ты не сделала того, что я хочу, 3) испытывать озабоченность - сделаешь ли ты то, что я хочу, 4) испытывать озабоченность - не испытаешь ли ты НЭ и не будет ли твое действие механическим и т.д.
   *) Первые опыты внетелесных восприятий (ВТО), которые я помню, относятся к возрасту 8-10 месяцев. Например, я начинал подниматься горизонтально вверх из своей кровати, будучи уверен, что поднимаюсь в своем теле, и вдруг обнаруживая, что мое тело спокойно лежит внизу... В других ВТО я выходил из комнаты и сталкивался со странными сущностями, напоминающих медведей и т.д. Ничего пугающего в этом не было, и тем не менее я испытывал резкий всплеск очень сильного спазматического страха, и в итоге я стал бояться этих опытов и они постепенно прекратились.
   Следующий всплеск странных восприятий произошел в период с семи до десяти лет: когда я ложился спать и закрывал глаза, передо мной в поле "зрения" сразу же возникали на черном фоне 5 ярких точек - 4 по углам квадрата и одна в центре. Этот опыт не имеет отношения к ВТО и осознанным сновидениям, так как я наблюдал это в состоянии полного бодрствования. Яркость этих точек была такова, что я видел их даже открывая глаза, и даже днем при ярком дневном свете, когда я закрывал глаза, я сразу же их видел, а если сосредоточиться и повнимательнее приглядеться, я их видел даже с открытыми глазами при дневном свете. Сейчас, кстати, в этом ничего не изменилось - я так же ярко и отчетливо могу видеть их даже при дневном свете. Я их "не замечаю", как не замечаешь то, к чему давно привык - к шуму улицы за окном, например.
   Если я сосредотачивался на этих точках, они увеличивались в размере так, словно приближались, яркость увеличивалась. После того, как их яркость достигала определенной степени, вся область "зрения" словно взрывалась, темнота перед глазами сначала приобретала глубину и объемность, после чего исчезала, и перед собой я видел (с закрытыми глазами) очень яркие, переливающиеся исключительно яркими и живыми красками узоры. В этом не было ничего, кроме узоров - как в калейдоскопе. Когда первичный импульс этих узоров иссякал, они размывались и исчезали, а все поле зрения занимало темно-серое пространство, покрытое маленькими колечками - похоже на фото поверхности луны, испещренной кратерами.
   Этот образ какое-то время держался, после чего затухал и я засыпал. Со временем стали происходить изменения, которые мне не понравились - пять ярких точек и следующий за ним взрыв узоров наступал практически мгновенно, как только я закрывал глаза, неважно днем или вечером или ночью. Но ночью в темноте, когда я ложился спать, они были особенно яркими, и яркость их сильно увеличилась, причем продолжительность также нарастала, в итоге я мог часа по два-три лежать и мучиться от того, что просто не могу заснуть. С утра я просыпался с трудом, это тянулось на протяжении нескольких месяцев, и я стал уставать. В итоге я объявил войну этим узорам, и когда ложился спать, воображал себе, что беру малярную кисть и широкими белыми полосами замазываю их. Через месяц упорной работы я добился результата, и "полосы краски" стали устойчивыми, сквозь них узоры уже не проникали, и, и я стал нормально засыпать. На некоторое время они исчезли совсем. Через несколько лет мне стало жалко, что я лишил себя таких впечатлений, снова захотел их увидеть но безрезультатно. В юношеском возрасте они снова проявились, но я их уже и не исследовал и не допускал слишком высокой яркости, помня о том, какие проблемы это может принести. Я бы вообще не стал упоминать об этом, но иногда на фоне этих узоров и того поля с кратерами происходили интересные восприятия - один раз я внезапно увидел перед собой (с закрытыми глазами) огромный глаз - во все поле зрения. Это не было воображением - я и не собирался ничего воображать - глаз просто возник и мы смотрели друг на друга. Он был абсолютно реален, я мог его рассматривать и он определенно был "живым" в той же степени, как я считаю живым глаз человека, когда смотрю на него. Меня снова обуял страх и я вычеркнул это восприятие, сильно захотел ничего такого больше не видеть. В другой раз в поле моего зрения (с закрытыми глазами) внезапно образовалась область диаметром сантиметров десять. Это опять таки не было воображением - я даже предположил, что случайно открыл глаза, и проверил мышцами глаз - плотно ли они сомкнуты. Ощущение было такое, словно в веках проковыряли дырку и я именно смотрю и вижу, причем очень отчетливо. Это отверстие было фиолетового цвета, и в нем происходили какие-то действия - полная иллюзия того, как если бы я смотрел на что-то в подзорную трубу - какие-то люди что-то делали, я мог рассматривать детали, переводить "трубу" в стороны.
   Еще - иногда перед моим взором возникали свитки, на которых был текст. Эти свитки перематывались передо мной с любой скоростью, с какой я хотел - иногда я полностью останавливал их и просто читал слово за словом, как обычный текст. Я предельно четко видел буквы и слова, я читал их "вслух" (про себя, молча), но при этом я не знал - какой это был язык и не понимал ничего из того, что прочел, хотя при этом была ясность в том, что мне предельно понятно все то, что я читаю. Я так и не смог тогда разобраться в этом двойственном восприятии. Я прилагал усилия к тому, чтобы понять - что же такое я читаю и как при этом у меня есть уверенность, что я очень ясно понимаю прочитанное, если даже не могу повторить ни одного слова из прочитанного. В конце концов мне надоедало решать эту проблему и я возвращался к наиболее комфортному способу "чтения" текстов - свитки начинали перематываться с большой скоростью, а я просто смотрел на это мелькание и было такое состояние уверенности, что я понимаю, впитываю написанное.
   Еще странное восприятие - что-то вроде маленьких веретен - они словно "влетали" в меня как рой пчел, и возникала уверенность, что это "знания в концентрированной форме", которые со временем должны в этом месте раскрыться. Я почти забыл об этом, когда однажды вдруг, во время прогулки, возникло очень необычное ощущение взрыва изнутри - словно возникла область интенсивной полноты, возник образ раскрывающегося веретена и мысль "я получил то знание, которое было сосредоточено в этом веретене" - и опять таки я не мог сформулировать ни одного слова - что это могло бы быть за знание.
   В таком состоянии я научился слушать музыку. Я мог выбирать любые инструменты и немного управлять "темпераментом" и тембром мелодии. Эта музыка не была похожа ни на что - она была совершенна. Ее красота была непередаваема, она захватывала меня полностью, я испытывал блаженство и плакал, слушая эту музыку, причем я не просто ее слушал, а словно порождал ее сам непонятным мне легким усилием. Я словно вытягивал эту музыку из тишины, как нить вытягивают из ваты - я мог управлять ее потоком, и все же я не сочинял ее. Я мог сосредоточиться и порождать эту музыку почти в любой ситуации, причем когда она звучала, уже через несколько секунд я терял границу между воображаемым и реальным звуком - то есть я воображал звуки только первые секунды, а потом я начинал именно слышать их - была полная, стопроцентная иллюзия, что эта музыка льется вокруг, что все люди ее слышат.
   Сейчас мне тоже доступно это.
   Наверняка было что-то еще, но я уже не помню - есть только смутные воспоминания. Я многое намеренно вытеснил, чтобы оно не мешало мне в моей бытовой жизни.
   Следующий всплеск опытов ВТО был в возрасте 18-22 лет. Полученный опыт был довольно разнообразным, но оставалось прежним одно - доходящий до запредельной интенсивности страх. ВТО тогда случались наплывами - иногда их не было совсем, а иногда на протяжении нескольких месяцев они могли быть почти каждую ночь. Дикий страх, который я при этом испытывал, в конце концов привел меня к тому, что во мне сформировалось интенсивное желание прекратить все это испытывать.
   Происходило это по одинаковому сценарию: я ложился спать, на границе между бодрствованием и сном я терял контроль над своим телом, обнаруживал, что полностью парализован, и возникали разные восприятия, которые опять таки сопровождались диким страхом, так как я был полностью парализован и меня это пугало - что я такой беспомощный, и все эти появляющиеся рядом со мной сущности со мной что-то могут сделать. Я многократно совершал сверхусилия и "вставал" из своего тела или выкатывался из него, но это были кратковременные опыты, у меня не хватало сил долго поддерживать себя в этом состоянии, и я снова выпадал обратно в тело.
   Из того, что оставило во мне особенно сильное впечатление:
   1) Лежа в "парализованном" состоянии, я вдруг отчетливо услышал, как ко мне приближается сзади маленькая девочка - я слышал ее радостный голос, ее шаги, она подходит и уже сейчас коснется меня... и тут меня охватывал дикий страх - вдруг это какое-то злое существо, я ведь тут парализованный... и я напрягался изо всех сил и прекращал ВТО, возвращал контроль над телом. Сейчас это воспринимается как полный кретинизм...
   2) Лежа в "парализованном" состоянии, я вдруг отчетливо "ощутил", "знал несомненно, всей шкурой", что надо мной на высоте двух метров зависло нечто - некое невидимое осознание. Я имел непоколебимую уверенность в том, что "это нечто" - именно осознание, причем фантастически более мощное, мудрое, чем я мог себе вообразить. Я чувствовал себя перед ним, как муравей перед Эверестом. Я испытал и страх, как обычно, и сильное стремление, любовь к этому существу, я был испуган и восхищен его беспредельной мудростью.
   3) Лежа в "парализованном" состоянии, я впервые испытал сферу пустоты. Это восприятие формировалось постепенно - сначала я ощущал только переднюю стенку, причем это не было сферой - некий объем неправильной формы. Потом это восприятие укреплялось и превратилось именно в сферу, и я стал его испытывать даже при обычной жизнедеятельности - всплесками на несколько секунд, сопровождавшимися необычной анестезирующей безмятежностью.
   4) Мы с моим другом пошли спать в лес - я хотел, чтобы он присутствовал при моем чтении свитков и записал то, что я буду ему говорить (я мог произносить прочитанное вслух по мере чтения). Я лег и стал сосредотачиваться, но ничего не получалось. Через полчаса друг устал, и мы решили лечь спать. На грани засыпания я вдруг вошел в это состояние и захотел потормошить его, дать понять, что я уже готов, чтобы он слушал. Я протянул к нему руку, и в этот момент вдруг произошло нечто необычное - он словно "отъехал" от меня на 10-20 метров в сторону, и я оказался один под открытым небом. Я испытывал чувство красоты, предвосхищения, перемежающихся, как обычно, страхом. Уже была ночь, но я стал все видеть вокруг себя очень отчетливо словно сквозь темноту. Я лежал на спине, смотрел в небо, и тем не менее видел все вокруг себя. В небе над собой я заметил золотую точку. Она быстро увеличивалась в размерах, словно падала вниз, и стала похожа на золотой шар, исключительно ярко сияющий. Он упал прямо на меня, и дальше я ничего не помню.
   Опыт осознанных сновидений начался с...
   *) Обнаружил, что если после того, как я совершил открытие, я сразу записываю его, то открытие гораздо быстрее забывается, чем если не записывать. Механизм простой - как только я его записал, я сразу же "успокаиваюсь", мол открытие сделано, записано, теперь оно никуда не денется, приду домой, запишу его в открытия, попереживаю еще... В итоге остаются лишь слова, конечно же, а само открытие улетучивается - дома я тупым взглядом пялюсь в написанное, а там лишь слова, конечно же, поскольку я уснул в довольстве в тот момент, когда сделал запись, не стал прикладывать усилий к тому, чтобы многократно пережить его, переоткрыть тут же еще несколько раз. Провел эксперимент - перестал сразу же записывать открытия - в результате чувствую себя как тигр, прижавший лапой к земле мышь, а не как рыболов, у которого рыба уже на крючке и можно расслабиться. Чуть уберешь лапу в сторону - и мышь исчезнет. Я запоминаю открытие, проговариваю резонирующие слова, "пропитываюсь" им, перепроживаю многократно, и уже только через полчаса или час заношу его в список и фиксирую. Если открытий несколько - я прилагаю усилия, чтобы ни в коем случае не забыть их, а в результате получается так, что я как бы краем глаза постоянно слежу за пойманными мышами, не отвлекаюсь или отвлекаюсь ненадолго, постоянно возвращаюсь - все это приводит к закреплению открытий, к памятованию о них.
  
  
   Глава 10.
  
   "Мало воздуха" - эта мысль появилась первой, и еще до того, как ее значение было понято, с невероятной скоростью промелькнула вереница образов: семерка рафтеров, скалы, смех, чье-то удивленно-тревожное лицо, все изо всех сил выгребают вправо, рафт неудержимо несет на огромный камень, неожиданный глубокий провал в толще воды, двухметровая глыба волны, закрывшая небо; весло, отчаянно в вертикальную стену воды, удар волны, сбивший дыхание и почти выбивший из рафта, удар рафта о камень, полет, еще удар; отскочивший было от удара рафт всей нависающей массой прижимает к острому, как терка, камню, расплющивает, сдирая кожу с левой руки, плеча, заталкивает вниз. Была мысль "с рукой все будет очень плохо", потом другая: "черт с ней - сейчас надо выжить". Все это пронеслось каким-то фантастическим образом за долю секунды, и возникла, наконец, полноценная мысль: "я под камнем". Ощущение настоящей опасности не шокировало, а скорее мобилизовало. Паники не было ни мгновения, даже тогда, когда еще через секунду стало ясно, что воздуха совсем мало, а выбраться из-под камня не удается. Было удивление от такой странной беспомощности, почти парализованности, а потом - еще один образ сегодняшнего дня - второй рафт, не набравший достаточной скорости перед порогом, неуклюже боком сполз с камней и оказался буквально пригвожденным ко дну мощными потоками низвергающейся воды - гигантские струи захлестывали сверху, ребята чуть ли не по пояс в воде изо всех сил выгребают, но безрезультатно - рафт стоит на месте, как вкопанный, уже почти сложился пополам, струи вбивают его в водяную "яму" под самым порогом, и уже все готовы были выпрыгивать, как одним удачным мощным синхронным усилием удалось выпихнуть рафт из-под водной мясорубки. Эта вспышка-воспоминание принесла ясность - я не парализован, просто по камень меня точно так же забивает мощная струя воды. Зщещь была вспышка крайней решимости, потом ничего не было, а потом - свободное парение и мягкое кувыркание в увлекающем потоке, воздух кончился совсем, отчаянный рывок вверх и новая вспышка изумления - вверх больше некуда, а воздуха по-прежнему нет, вокруг - густая клубящаяся пена. Мгновенная оценка ситуации и принятие решения: "пена - это вода плюс воздух, выбора нет - буду пробовать дышать" - вдох - аккуратно, пропуская воду сквозь зубы, над и под языком - сработало!!
   Выгребая к берегу, Трапп заметил, что толкает перед собой весло. Вот уж не ожидал! Откуда оно взялось? Неужели все это время он удерживал его каким-то чудом при себе? Впрочем, неудивительно - сознание было предельно сужено для решения главной задачи. А может именно весло и было тем рычагом, который он использовал для финального сверхусилия? Как ни пытался он вспомнить этот момент - ни сейчас, выбираясь на сколькие камни берега Кали-Гандаки, ни потом - так и не вспомнил, и навсегда осталось для него загадкой - что же такое он сделал, чтобы выбраться из фатальной ловушки.
   Впереди - метрах в двухстах - на берегу валялся перевернутый рафт, рядом пришвартовался другой, и Трапп поплелся к ним по скользким камням и влажному песку. Боль в левом боку постепенно нарастала и в итоге стала неожиданно сильной, и тут он вспомнил про руку. С замиранием, ожидая увидеть нечто очень неприятное, он осмотрел поврежденные места, и - удивительно - рука была в полном порядке. Когда его тащило, зажатого между рафтом и камнем, казалось, что кожа сдирается с мясом. Кожа и в самом деле пострадала довольно серьезно, кое где висели клочья, но не более того. От ударов и сдавливаний рука, конечно, посинеет и пожелтеет и будет ныть, но это мелочи - через две недели и следа не останется. С камнем, значит, повезло - подводная его часть оказалась сравнительно гладкой. "А вот если бы по такому камню меня протащило", подумал Трапп, рассматривая другой камень ниже по течению - весь в острых, как бритва, вкраплениях различных пород, "вот тогда не знаю, что от меня бы осталось". Повезло. А вот с левым боком все-таки что-то посерьезнее...
   "А ведь я шлем не хотел одевать!" - Трапп только покачал головой, вспомнив, как уселся в рафт без шлема. Солнце так приятно пригревало, ветерок обдувал, и совершенно не хотелось натягивать на голову жесткий шлем. И с неудовольствием и иронией вынужден он был примириться с твердой позицией рулевого - все должны быть в шлемах и спасжилетах, без исключения. И спасжилет помог, кстати. Уж если в пухлом и упругом жилете так сильно поврежден левый бок, то что бы было с голым телом?
   Сейчас, медленно плетясь к рафтам и перебирая в памяти всплывающие картинки произошедшего, он ясно вспомнил мощный удар по голове, попавшей точно между бортом рафта и камнем. Видимо, от этого удара он и потерял сознание, вернувшееся, к счастью, еще до того, как он захлебнулся под камнем.
   Подбежавшие ребята выглядели встревоженно. Оказывается, после того, как его выбросило в воду, рафт встал почти вертикально, и ребята успели только увидеть, как Траппа ударило головой о камень и зажало рафтом, после чего рафт окончательно перевернулся, оставив под собой добрую половины команды, так что острые ощущения достались всем.
   Когда рафт начал вставать на правый бок, на котором сидела Берта, она как в замедленной покадровой съемке увидела, как Траппа выбрасывает из рафта. Скорость восприятия увеличилась в несколько раз. Быстрый бросок всего тела на середину рафта - может удастся его уравновесить. Но веса оказалось недостаточно. Когда рафт одним мощным броском перевернуло, она оказалась под ним почти в самой его середине. Изо всех сил она пыталась выкарабкаться из-под него, но струи воды забивали ее обратно. В этот момент, когда и силы и воздух кончались, вдруг возникло новое озаренное восприятие, которого она раньше никогда не испытывала, резонирующее с решимостью и отрешенностью. Подходящие слова для его описания: "нет выбора", "можно только выжить", единая твердая сцементированность. Когда, наконец, она отбилась от прибивающего ее сверху рафта, оказалось, что она еще в бурных порогах, и хаотично разбивающиеся волны не дают вдохнуть. Берту накрывала волна за волной, и в этот момент возникла отчетливая ясность, что она может умереть прямо тут, в Кали-Гандаки, среди безмятежных лесов, влажных и матовых скал - все может закончиться прямо здесь и сейчас. Вслед за этой ясностью Берта, неожиданно для самой себя, породила уверенность-500 и предвкушение-500, и до того, как ее накрыла очередная волна, ей удалось сделать вдох и уйти глубоко под воду, где ее встретили быстрые, но мягкие потоки. Вынырнув, Берта обнаружила второй рафт совсем рядом с собой. Десяток гребков, и вот она уже ухватилась за веревку, натянутую вдоль борта.
   Вечером у костра разговор неизбежно время от времени возвращался к попыткам более детально вспомнить и осмыслить произошедшее. Среди наиболее существенных выводов был тот, что действия команды в критические моменты были слишком вялыми и нерешительными. Когда рафт встал вертикально, только Берта попыталась его уравновесить - остальные промедлили, и время было упущено - тут все решают секунды. И когда все поняли, что Трапп не выплыл и исчез, действия команды были несогласованными.
   - Я ведь поняла довольно быстро, что тебя нет, - лицо Серены выражало недоумение. Широко посаженные глаза, мощное телосложение, крепкие ляжки - так и подмывало воображать, как она голыми руками вырывает из скалы ржавые рельсы лифта. - Но был словно ступор, я крикнула ребятам, что тебя надо искать, но все были ошеломлены, растеряны. Меня вообще кто-то слышал?
   - Я слышал, но подумал, что наверное просто во всей этой суете мы его не видим. Я стал пересчитывать людей, бултыхающихся у первого рафта, но как их пересчитаешь... было очень плохо видно, головы то появлялись, то исчезали, буруны волн, пляшущий рафт...
   - Я тоже слышал, но не было ясности - что мы могли сделать...
   - По крайней мере мы могли не зажевывать ситуацию, не пускать ее на самотек, а отдать себе отчет в проблеме и вместе подумать - что мы можем сделать, - настаивала Серена.
   - Сделать ничего было нельзя, я же говорил, что меня забило под камень, - Трапп развел руками. - Ничего тут нельзя было сделать. Смерть была совсем рядом. Странно это осознавать.
   Громкий вопль сверчка словно обнажил и усилил тишину над поляной.
   - Не знаю, как чувствовали себя люди, оказывавшиеся на грани смерти в те времена, когда в среднем они жили по семьдесят лет, - продолжал после паузы Трапп. - Но сейчас, когда и двести лет не кажутся пределом... это как-то особенно странно - чувствовать близость смерти.
   - Да нет, я думаю - то же самое они чувствовали, - медленно произнес кто-то. - Когда смерть близко, всегда, наверное, кажется, что жил слишком мало, всегда должна возникать агония отчаянного желания выжить. Я, во всяком случае, так себе это представляю.
   - Как же так получилось, что ты не помнишь тот момент, когда ты выбрался? Неужели вообще не помнишь? - Берта, казалось, как и Трапп не слишком была озабочена тем, что мучило Серену.
   - Не помню. Черт его знает. Единственное объяснение, которое приходит мне в голову... ведь тот момент - это было крайнее сосредоточение, наивысшая решимость, когда решалось все. Я помню, что сделал какое-то сверхусилие, но какое именно - не помню. Состояние этой крайней решимости и готовности к сверхусилию слишком сильно отличается от того, в котором я как правило нахожусь - возможно, поэтому память и не может воспроизвести сейчас то, что было тогда - слишком велика разница в состояниях.
   - И все равно! - наступившее молчание разрезал голос Серены. - Все равно мне не нравится наша беспомощность, наша размазанность в действиях. Трапп и Берта могут, конечно, относиться к таким ситуациям спокойно, ведь они "дайверы" и, возможно, часто сталкиваются с опасностью, я не знаю. У них свой образ жизни и мне трудно тут что-то сказать. Но я могу сказать за себя - я действовала нерешительно и вяло. Знаете такое явление - диффузия ответственности? Это то, что с нами и произошло. Каждый подумал, что кто-то другой сделал что-нибудь толковое, и как результат - не сделано было ничего.
   Берта с симпатией и интересом смотрела на Серену, пока ты говорила, открыла было рот, но передумала.
   Два ребра оказались сломаны, и дальнейшее путешествие Трапп проделал хоть и сидя на том же месте - в передней левой части рафта, но выполняя роль ведущего гребца уже чисто номинально. Даже дышать было больно, не говоря уже об остальном. Время от времени он принимался грести с силой, чтобы получить опыт преодоления боли - это резонировало с упорством и решимостью, и, чт было для него удивительным, со зверячестью, почти игривостью. Но по возвращении на базу его ожидал период вынужденного физического бездействия и усиленного порождения наслаждения в травмированной области.
  
  
   Глава 11.
  
   Эта глава была заблокирована цензурой из-за неприемлемого, якобы, содержания. Фонд "Дружественный Рунет" написал жалобу провайдеру, и провайдер под угрозой блокирования сайта вынудил меня внести изменения. Что ж, ок, изменения внесены. Блюстителям нравственности не понравился возраст участников описываемых событий. Надеюсь, теперь им все понравится.
  
   Повизгивая и подпрыгивая, Лу выбежала во двор. Она вспомнила, как ровно два года назад в такой же солнечный день ей исполнилось сто три года, и она сразу же подала заявку на курсы "щенов". Через две недели ее пригласили на собеседование - было интересно играться в большой разношерстной компании, и еще через неделю на уже приступила к занятиям. Столько всего произошло за эти два года! Целая жизнь!
   Нельзя сказать, чтобы Пурна тогда была в восторге от этой идеи - пойти в школу щенов, но Макс поддержал Лу безоговорочно и решительно. Он приехал сюда, в долину Чукхунга, семь лет назад по программе оживления Гималаев. Семь лет радостного труда по уничтожению того, что натворила тут "цивилизация". Каждый раз, когда он снимал очередной кусок наносиликата, и на его место бережно укладывал плодородную почву с подшерстком, он испытывал яркий всплеск преданности и восторга. Один кусочек, еще один... метр за метром, потом тут поднимется подлесок - жизнь возьмет свое. Удивительно, но это не приедалось, да и как могут приедаться озаренные восприятия? В последнее время к восторгу и преданности стало примешиваться торжество, и, в связи с этим, усилилось и предвкушение будущих изменений. Макс открыл это все совершенно случайно - как-то на прогулке в близлежащий лес он заметил кусок стекла, нагнулся, поднял его с намерением отнести на свалку, и в этот самый момент заметил, как возник прохладный ручей преданности и восторга. В последующие пару недель он все утра и вечера напролет гулял по лесу и подбирал мусор, который ему удавалось найти. Как-то он забрел глубоко в чащу и нашел там целую поляну, густо усыпанную жестяными пробками, целлофановыми пакетами, осколками стекла, гвоздями и прочим мусором, который когда-то покрывал ровным слоем всю планету. Несмотря на постоянные усилия по очистке, предпринимаемые людьми, мусора прежних лет еще оставалось немало даже непосредственной близости от поселков. Та полянка стала его любимым местом - приходилось буквально сантиметр за сантиметром спасать землю, очищая ее от невообразимого срача, и каждый поднятый кусочек мусора становился ярким озаренным фактором - особенно когда из-под очередного куска хлама показывалась живая земля. К этим крохотным участкам живой земли возникала нежность такой интенсивности, какую он не мог ожидать. Тогда Макс и решил присоединиться к одной из многочисленных программ восстановления Земли, и уехал в Гималаи. Когда его бригада переместилась к Чукхунг, местные тибетские и непальские девушки стали часто к ним приходить - то принесут лепешек из кукурузы, то с визгом помогут отмыть их запыленные тела под струей нагретой под солнцем воды, то просто посидят рядом. Секс с ними был необычен. Макса очень возбуждала та непосредственность и взрывная страстность, с которой девушки брали парней. Десятки упругих тел, движения вразнобой - как океан. Некоторые кончали по нескольку раз, а кто-то долго удерживался на грани оргазма. Были и такие, которые выбирали вовсе не кончать. Когда Пурна впервые добралась до Макса и уселась на его член, поерзывая и постанывая, ему впервые в жизни по-настоящему захотелось научиться не кончать - так восхитительны было ощущения, такой яркой была нежность. Положив ладони на ее талию, кончиками пальцев он чувствовал движения ее попки. Притянув к себе, притрагивался губами к твердым соскам, приподнимал ее руку и целовал подмышки - и саму ямочку, и вокруг нее, замирал, отдаваясь ее движениям. Прижимая ладони к ее удивительно изящным ступням, с силой стискивал их, затем проводил руками вверх до чуть влажных от пота, горячих, припухших ляжек. Иногда он даже не трогал ее - просто сидел, откинувшись к стене, и смотрел ей в глаза, на грудки, живот, ножки, и казалось, что его грудь сейчас разорвется от нежности. Она брала обеими руками его голову, и, продолжая двигать попой, целовала его лицо, легко прикасаясь губами к его губам, то шепча что-то, то чуть ли не крича на своем мелодичном языке. Когда потом она трахала других парней, он ходил за ней и смотрел, иногда прикасался к ее плечам, спинке, ножкам, и нежность была такой же устойчивой и яркой, как и преданность от очистки земли. Иногда, сидя сверху, она подманивала его к себе и выпячивала попку, тогда он сначала вводил в дырочку палец, отчетливо чувствуя, как в письке упруго двигается член, а затем наклонял ее пониже и аккуратно вводил сначала головку, а затем и весь член в ее попку. Сквозь тонкую перегородку между писькой и попкой два члена отчетливо чувствовались, словно поддрачивая друг друга. А иногда наоборот - она соскальзывала вниз - под парня, раздвигала ему руками попку и подтягивала его к ней - она знала его влечение к тибетским и непальским мальчикам лет четырнадцати - они и в самом деле сильно его возбуждали и часто отвечали взаимностью, и тогда его член проскальзывал в попку мальчику, а тот начинал активно трахать Пурну, насаживаясь тем самым попой на член Макса. Зажав между собой мальчика, офигевающего от ощущений, они целовались вдвоем или сразу втроем. А когда ее мордашка вся оказывалась в сперме, и глазки так сладострастно и невинно сверкали, ему казалось, что это самое прекрасное, что он когда-либо видел.
   Идея родить ребенка пришла впервые к Курту - они познакомились еще по дороге сюда, так как оба были из Баварии и оказались в одном экранолете. Курт так вдохновился этой идеей, так описывал - какая класнючая морда должна получиться у Пурны с Максом, что в конце концов и они загорелись этими фантазиями. Решив, видимо, не дожидаться, пока Макс и Пурна уступят уговорам, Курт в свою очередь, не сильно сопротивляясь, уступил ласкам Серены, и вскоре животик у нее округлился, и трахать теперь ее нужно было очень аккуратно. Окончательное решение возникло внезапно - в то утро Пурне хотелось потрахать как можно больше парней, она по минуте-другой трахала одного и переползала на другого, то садясь сверху, то ложась и раздвигая ножки. Когда она села попкой на чей-то член, ее и Макса взгляды встретились. Нежно засунув член ей в письку, и, отчетливо чувствуя, как член другого парня скользит у нее в попке, он почти без слов спросил - "давай"? Она поняла и кивнула. В тот же раз она от него и забеременела.
   Пока Лу подрастала в животике, страсть Пурны только усиливалась - почти каждый день она приходила к ребятам, раздвигала ножки, и они аккуратно потрахивали ее - не слишком глубоко, чтобы не повредить Лу, зачастую только головкой, что было порой даже более возбуждающим. Во время родов ей не удалось удержаться от оргазма. Одна волна наслаждения накатывала за другой, мощнее и мощнее, и когда Лу наконец-то выскочила, Пурна даже потеряла сознание от ураганного оргазма. Неудивительно, что уже к концу первого года жизни Лу активно приставала к мальчикам любого возраста. Впрочем, в этом ей подавала пример ее подружка - Майка - двухлетняя дочка Курта, любимой игрушкой которой был торчащий член. Даже засыпать она любила с толстым членом Курта во рту, так что нередко Серена не решалась трогать сладко посасывающую дочку и упрыгивала к другим парням. Обхватив двумя ладошками член Курта у его основания, с ротиком, разбухшим от крупной головки, Майка была потрясающе эротична, и голограммы ее сосущей мордашки украшали не один десктоп.
   Когда по соседству разместилась база конкретных историков, Макс стал их частым гостем. Конечно, он не мог участвовать в их опытах, зато он с удовольствием валялся на дощатом полу или на травке и слушал их разговоры. Ему доставляло удовольствие даже просто смотреть на них, слушать их голоса - казалось, он заражался их решимостью, яростной бескомпромиссностью к омрачениям, устремленностью, зовом. Когда Лу подросла, он стал брать ее с собой. Пурна хоть и испытывала симпатию к дайверам, но бывала тут нечасто - учеба отнимала много времени, а до и после учебы она предпочитала уходить в выстроенный неподалеку буддистский храм и беседовать с монахами и монашками, читать древние тексты, участвовать в пуджах. Из озаренных восприятий ей легче всего давались отрешенность и серьезность, которые удивительно гармонично сливались с ее страстностью.
   Поэтому, когда Лу решительно заявила о том, что хочет стать "щеном", Пурна поняла, что это - первая, но явно не последняя для Лу ступенька на пути к дайверам, а может даже и к коммандос, и хотя самой Пурне этот путь не казался слишком уж интересным, но, испытывая яркую симпатию к Лу, ей нравилось содействовать ее стремлениям, тем более что и Макс был в восторге. Пурна постаралась как можно больше узнать об этой начальной школе в системе коммандос, чтобы по возможности говорить с Лу на одном языке, понимать ее увлечения, а в чем-то может и помогать.
   Лу часто сидела на полянках и пялилась то на шершавые шкурки деревьев, то на морды облаков, то на ползающего по её лапам муравья. По вечерам в одно и то же место в кустах дикого барбариса приползал крупный, с желто-черным животом, паук, и начинал строить паутину. Сначала он забирался на ветку дерева, прыгал оттуда на куст, таща за собой первую нить. Потом таким же образом появлялась вторая магистральная паутинка, потом паук строил внешний радиус и, методично и быстро работая, достраивал одну окружность за другой. Лу никогда не хватало терпения досмотреть весь процесс до конца, что-нибудь непременно отвлекало ее, и когда спустя пол часа она подбегала к кусту, паутина уже была готова. С замиранием смотрела она на то, как паук расправлялся с попавшей в сеть добычей. Бегая вокруг бабочки, он обрезал нити вокруг нее, попутно окутывая ее и превращая в питательный кокон. К утру паутина исчезала, и Лу представляла себе, как паук сворачивает ее в рюкзачок и сматывается спать. Бабочки были красивыми, но у Лу не возникало неприязни к пауку. В школе щенов им как-то устроили очень простой, но эффективный урок - к ним пришли "ежи" и повели купаться в теплую заводь, подогреваемую атомными батареями. Лу ужасно любила, когда к ним приходили "ежи" - мальчики и девочки от семи до двенадцати лет - бывшие выпускники школы щенов. Глядя на них, Лу и себя начинала представлять такой же - сильной, умной, с глубиной в глазах. Плескаясь в заводи, Лу не заметила, как к ней подобрался один из ежей и прижал ее ко дну. Сначала Лу просто валялась, разглядывая камешки, усеивавшие дно. Через две минуты воздух стал кончаться, и Лу обнаружила, что ее не отпускают. Легкая паника охватила ее и она забилась, как рыба, но затем взяла себя в руки, отдав себе отчет в том, что находится во власти ежа, а не абы кого, и если ее тут притапливают, то у этого есть какая-то цель.
   Сосредоточившись на доверии и нежности, она расслабилась и следила лишь за тем, чтобы не сделать спазматического вдоха - если она и потеряет сознание, то легкие ее не заполнятся водой - этому и многому другому щенов учили еще давно. Первые опыты погружения с аквалангом и сопутствующие навыки поведения под водой щены осваивают в три с половиной года. Сознание уже начало уплывать, когда ее и других щенов вытащили на поверхность. Когда все очухались, незнакомый ей еж-мальчик сказал, болтая в воде ножками: вот вода. Ласковая, стремительная, густая, загадочная в осознанных сновидениях, игриво ласкающая ваши пузики под солнцем, такая разная. Но если ты пробудешь под водой пять минут, то захлебнешься и умрешь. Значит ли это, что вода агрессивна? Враждебна? Нет. Просто переживите еще раз этот опыт, чтобы не оказаться во власти примитивных концепций. Остановите хаотические мысли и просто еще раз перепроживите это - возникнет ясность, а в какие мысли она после выльется, это не принципиально - вы потом сможете их сравнить и обсудить.
   И сейчас, глядя на паука, высасывающего соки из бабочки, Лу вспомнила эту историю с водой. Страх прошел. Вместо него появилась серьезность и торжество, пронзительные нити протянулись от сердца вовне, к кустам, дереву, пауку, бабочке, далеким гребням великих гор.
   Деревья вокруг вели себя в точности как игривые лисята - игрались лапами на ветру, повизгивали, терлись друг о дружку, и даже встряхивались, как мокрый пес, сбрасывая пожелтевшие листья. Эти странные существа говорили на непонятном языке, все время перешептывались и пересвистывались. Только язык оставался странным, даже когда Лу пряталась за камнем и вслушивалась, - вдруг деревья начнут говорить понятно. А иногда представляла себя большим деревом и разговаривала с другими зелеными мордами.
   В этот ранний час, когда Лу выскочила во двор, никого из детей не было, да и не надо - хочется побыть одной. Выйдя на проселочную дорожку, она осмотрелась по сторонам, глубоко вздохнула. Сегодня ей приснился сон, в котором ей было очень грустно. Он уже начал покрываться легким туманом, словно матовым стеклом, и ранил не так больно. Лу знала, что пройдет еще минут пять или десять, и останется лишь легкий горький осадок где-то глубоко-глубоко, на самом дне, и знала также, что этот осадок неприятен - когда он есть, все выглядит иначе, становится тусклым, а иногда и того хуже... Вот например тогда, в тот ужасный понедельник, неделю назад... Находясь в таком же состоянии, Лу брела по тропинке к оврагу. У поваленного дерева, как обычно, резвились обе соседские собаки - маленький пушистый Чаппи и Рекс, щенок чау-чау. В будущем он станет большим и сильным, а сейчас так смешно переваливается на толстых лапах, слегка покусывает руки, ноги, лапы, уши, когда играется с ней или с другими щенками. Увидев Лу, Рекс сразу же подкатился к ней игривым комочком, стал подпрыгивать, тявкать, забавно урчать, приглашать повозиться вместе, но в этот раз у нее было плохое настроение и совсем не хотелось присоединяться к игре. Она отстранила его в сторону, но Рекс не отставал, бежал следом и пытался покусывать ее ноги, и вдруг ей захотелось ударить его! Ужасно... и всему виной вот этот разъедающий осадок. Какое счастье, что тогда она сдержалась и не пнула Рекса ногой... да нет, она не смогла бы этого сделать... кажется, он так ничего и не заметил, а ведь можно было в один миг потерять друга, ведь маленькие щенки очень, очень чувствительны. Достаточно один раз проявить грубость, и никогда больше в их отношениях не будет той беспредельной открытости и теплоты, которая так ей нравится.
   Лучше всего сейчас побыть одной, посидеть под деревьями, послушать, как листва переговаривается между собой, позволить теплому ветерку проникнуть в себя и выветрить остатки неприятных ощущений. Нет, нет это не годится! Лу вскочила и энергично топнула ногой. Ведь она - не просто девочка, она уже в старшем классе "щенов"! Уже целую неделю они углубленно изучают основы безупречного устранения негативных эмоций, и чего стоят все ее занятия, если прямо сейчас она не будет применять свои знания? Решимость ее была так велика, желание прекратить испытывать эту отраву - так искренне, что от негативного фона почти мгновенно не осталось и следа. Поразительно! Где-то там носится ее любимый жук сине-стального цвета, деловой такой, летает от цветка к цветку, большой, размером чуть ли не в пол-ладони - почему-то при виде этого жука у Лу каждый раз возникала яркая и щемящая нежность - не к нему, вернее не только к нему, а как-то вообще, непонятно... странная нежность, захватывающая целиком, иногда даже слезы проступают...
   Еще раз вздохнув, уже более облегченно, предвкушая радость встречи с любимой полянкой, Лу направилась по тропинке, ведущей к опушке леса. Здесь все как обычно - небольшая полянка, поросшая густой травой, окружена шершавыми стволами деревьев. В дальнем конце рассыпалась гроздь изящных кустов, и когда забираешься в самую их середину и заваливаешься на травку, то полностью исчезаешь для всего мира - тебе видно все вокруг, а тебя не видит никто, даже если подойдет вплотную. Да сюда никто и не заходит. Маленькие дети сюда не доходят, а те, что постарше, больше гуляют на противоположной стороне поселка, у озера - там больше простора, но Лу тянет к лесу. Он тянется широкой и влажной полосой, сначала полого, потом все круче и круче вверх, пока не сменяется непроходимым кустарником, над которым еще дальше вздымаются скалы. Здесь все по-особенному, все такое живое и тихое, и когда просто лежишь и отдаешься своим чувствам, то потихоньку начинаешь улавливать все новые и новые тонкие запахи и звуки, приносимые слабым ветерком из леса - всевозможные жужжания, шелесты, поскрипывания, голоса птиц и многое-многое другое, для чего у Лу просто не было слов, и иногда вдруг возникает странное щемящее переживание, и если в этот момент вся открываешься навстречу этим звукам и запахам, то они прокрадываются куда-то в самую глубину, к сердцу, или даже к животу, и тогда возникает удивительное чувство, будто сама становишься частью леса, будто начинаешь знать его изнутри. Вот недавно в один из таких моментов Лу вдруг обнаружила, что знает, что если пойти вон туда, то вскоре будет искривленная сосна, а под ней растет гриб с красной шляпкой. Это чувство было так необычно, что Лу не поленилась и сходила проверить. Пришлось, пригнувшись, пролезть сквозь плотный занавес сосновых лап, чуть ли не проползти под ними, и когда она вынырнула из зеленого, пахучего, пушистого моря, то сразу увидела впереди метрах в двадцати ту самую сосну. Даже стало немного страшно, но потом Лу подумала, что возможно она уже видела эту сосну раньше, когда бродила здесь в зарослях, и забыла, а сейчас просто вспомнила. Страх ушел и больше не возвращался даже тогда, когда Лу с недоумением стояла и пялилась на большую красную шляпку гриба-красавца, гордо торчавшего из-под самых корней.
   Пробравшись на свое любимое место, Лу развалилась на травке, разбросав в стороны руки и вытянув ножки. Стащила с лап кроссовки, белые носочки, и поднесла их к носу. Пахнут ее ножками... и уже немного пахнут травой и землей... в общем очень даже приятный запах. Засунув носочки в кроссовки, она подтянула к себе поближе правую ножку и внимательно посмотрела на ступню, погладила ее ладошкой, еще раз, еще. Какое приятное ощущение... и так интересно, когда словно раздваиваешься. Сначала Лу сосредоточилась на ощущениях, рождающихся в ножке - ее гладит теплая, нежная ладонь, к пальчикам прикасаются пальчики, легко скользят вверх, вниз, то с нежной силой сжимают пяточку, то пробегают, едва касаясь... а потом наоборот, на ощущениях в руке - такая нежная, чуть прохладная кожа, совсем нежная под пальчиками и немного потверже на пяточке, такой изящный изгиб ступни, в который ложится ладонь... потом снова вернулась к ощущениям в ножке, потом снова - в руке, интересно... неожиданно два всплеска острого удовольствия прокатились и по руке до самого плеча, и по ноге, обе волны встретились где-то в животе и распались на мелкие искры, оставив ощущение легкого приятного тепла во всем теле. Надо же... еще одно открытие... никогда бы не подумала.
   Лу нравилось исследовать свое тело. Раньше она вообще даже не думала о том, что у нее есть тело - это казалось таким естественным, что тут думать? Но где-то два месяца назад, когда Пурна мылась с ней в ванной, Лу посмотрела на свой живот, ножки, и вдруг испытала острое чувство красоты, наслаждения красотой. С того момента она часто рассматривала себя, трогала, гладила, щупала, и когда ложилась спать, прикасалась к себе в разных местах, и когда просыпалась и валялась в постели - тоже, и тело понемногу стало отзываться как-то по-новому, не так, как раньше, это так необычно... трогаешь ведь "саму себя", а с другой стороны чувствуешь что-то новое, незнакомое, живое. Вслушиваешься и плаваешь в необычных ощущениях... и намного приятнее стало тискаться с подружками и друзьями.
   Лу подтащила к носу свою ножку и понюхала. Тоже пахнет, хотя не так, как носочки. И тоже вкусно. Интересно - пяточка пахнет совсем иначе, чем "ладошка", и у пальчиков свой, отличающийся запах... интересно - а вкус? Лизнула, стало щекотно, и она со смехом вырвалась сама из своих рук, рассмеялась и вновь развалилась на траве.
   Наверное, можно хоть целый день вот так валяться на траве, смотреть на небо сквозь паутинку травинок... мысли... да, в конце концов приходят мысли... это так странно, и они такие разные... например те, что были в прошлый уик-энд. Всю неделю каждый раз, когда Лу вспоминала об этом, глубокая дрожь проходила сквозь тело, оставляя приторный осадок, словно все тело охвачено вяжуще-сладким вкусом черноплодной рябины. Немножко страшно, но так сильно влечет... и непонятно - что страшного, и к чему влечет - тоже неясно, но те слова Лу запомнила очень хорошо, даже удивительно - таблица умножения далась ей лишь после недели повторений, а такие непонятные слова... как получилось так, что услышав лишь раз, она помнит их так, будто знала всегда? Как бы еще понять - о чем эти слова ей говорят? Откуда они взялись в ее памяти? Может быть, она слышала их в монастыре, куда часто забегала за Пурной? В них есть неслышный ритм, беззвучная мелодия... Лу снова отдалась воспоминаниям... тогда, наигравшись на заднем дворе, она не пошла со всеми на полдник, а легла на нагретое солнцем крыльцо. Сквозь нависающие ветви рябины проступало небо пронзительной красоты, и еще эти ветки ярко блестели в лучах солнца, а грозди рубиновых ягод... да, это произошло именно в тот момент, когда Лу уткнулась взглядом в рубиновые ягоды на фоне пронзительно синего неба, замерла, и вдруг стало так хорошо, так невыносимо хорошо, так просто не бывает... и вдруг зазвучали эти слова, она может повторить их слово в слово хоть прямо сейчас: "и снял он всю тьму повсюду так, как сдирают кожу, дабы простерлась наша земля под Его озаряющим Солнцем. Огни иные - это лишь ветви твоего ствола, о Огонь. О Агни, вселенское божество, ты - центр всех миров и их обитателей; ты властвуешь над всеми рожденными людьми и поддерживаешь их, как столп. Ты - голова небес и пуп Земли. Ты - сила, которая движется и работает в двух мирах. Твое великолепие, о Огонь, оно - на небесах и земле, и в растениях, и в водах, и им ты распростер безбрежный мир меж небом и землей; оно - живой океан света, который видит божественным виденьем. Агни вошел в землю и в небеса, как если бы они были едины. О Пламя - неисчислимы сокровища твои!"
   Лу замерла, пронзенная необычным наслаждением в сердце. Сначала оно было мягким, как подушечки лап у Чаппи, и словно тыкалось влажным игривым носом. Это было ново и удивительно. Внезапно наслаждение усилилось до невыносимости, Лу замерла, словно все ее тело сковала невидимая сила, губки приоткрылись, она тяжело дышала и не могла пошевелиться. "Такого не бывает", "этого не может быть" - мысли вспорхнули и быстро затихли, наступила тишина, насыщенная торжеством и блаженством. Во всех четырех лапках появился жар, в груди и в левом плече тоже жар, но ещё интенсивнее, чем в лапках, усилилось давление на грудь, появились ощущения, словно что-то отчаянно рвётся наружу из центра груди. Когда, спустя несколько минут, Лу высвободилась из объятий блаженства, только секунду или две длилась пауза, после чего она не устояла и снова произнесла всю фразу целиком. На этот раз каждое слово отзывалось интенсивным всплеском блаженства, грудь разрывалась ещё сильнее, яростнее, потекли слёзы, преданность, нежность, благодарность. Лу попыталась встать, захотелось босыми лапками приникнуть к земле, но она не смогла этого сделать - как только она опиралась на коленку и чувствовала, как приминается травянистый подшерсток, как влажная земля приникает к ее коже, сразу же и преданность, и наслаждение становились разрывающими, ей в тот же момент не надо было больше ничего. В этих переживаниях было всё. Нельзя было вообразить, что может хотеться хоть чего-то еще.
   Появилось покалывание в мордочке - так носятся игривые цыплята. На лапках возникло ощущение свежести, лапки словно ожили, и по всей их поверхности заструилась нежность. Тело словно само собой вытянулось, расправилось, появилась вибрация во всем тельце, на кончиках пальцев - мягкая вязкая смесь, мысли "так ощущается нежность". Пальчики Лу окунулись в нежность, как в мягкую воду ручья. Нежность растопила, игриво разбросала ее мысли и чувства, внутри и снаружи - всё вокруг начало словно струиться, пахнуть, оттаивать после длительной спячки. Захотелось почесать подмышки, и ощущения жара разбежались в разные стороны, как игривые щены, но тут же снова собрались в кучу, на тоже место, только уже с новыми щенами.
   В груди возникло покалывание, сначала как мерцание, но тут же оно усилилось, превратилось в интенсивное, упорное проламывание - словно что-то очень большое пытается вырваться через маленькую дырочку. Оно пока не может прорваться - слишком большое, мощное, яркое, чтобы пробраться через маленькую дырочку. Спина теперь горит почти вся - особенно левая сторона, жар заползает на левое плечо. Неужели это возможно - вот ТАК испытывать нежность? Вдруг - снова мысль-голос, тот же самый - "ты можешь испытывать это всегда". Я могу испытывать это всегда? Я могу испытывать это всегда! Словно прорвалась пелена, это так ясно - я могу испытывать это всегда! "Ты будешь бороться". Я буду бороться. "Ты отдашь все силы". Я отдам все силы. "Это стоит того". Это стоит того! Кто с кем сейчас говорит? Это мысли или не мысли? Это не мысли - это... это еда, ее хочется черпать ложками, жевать, проглотить, влить в себя до донышка, схрумкать с хрустом и чавканьем, пропитаться насквозь, чтобы сочиться ею, чтобы стать ею. "Твое тело станет телом Будды". Мое тело станет телом Будды! "Твой ум станет умом Будды". Мой ум станет умом Будды! "Твоя страсть станет страстью Будды". Кто такой Будда??
   Внезапно Лу отдала себе отчет в том, что слышит шорох - где-то там, правее, среди тех берез в нескольких метрах от нее. Вот снова! Медленно перевела глаза и застыла. Блаженство сменилось изумлением и восторгом. Чувство красоты сцементировало тело точно так же, как минутой раньше - преданность и блаженство: в двух шагах от нее стоял и в упор пялился взъерошенный, готовый к прыжку тигр.
  
  
   Глава 12.
  
   Голос комментатора не всегда сохранял должное спокойствие - в некоторых местах он явно волновался, а порой и вовсе сбивался и был вынужден сделать паузу. Но это лишь усиливало впечатление от услышанного и увиденного. Тора никогда раньше так подробно не изучала историю Большой Детской Войны, и когда сейчас она вникала в детали, смотрела архивные видеоматериалы, то все чаще приливы решимости и преданности сменялись откатами сдавливающих и агрессивных негативных эмоций, так что Тора вынуждена была делать паузы и проводить эмоциональную полировку волна за волной. Тем не менее, ее усилия не были безупречны, и через каждый час-два она выключала инфокристалл, и переключалась на работу над своими разработками, или осваивала навыки экспресс-погружений. Менгес особенно настаивал на этом, так как задача, которую он перед ней собирался поставить, требовала особой гибкости и скорости реакции. Тисса была ее основным тренером, но пока что дела шли не слишком успешно, и хотя Менгес и уверял ее, что в реальной ситуации она под влиянием эмоциональной вовлеченности наверняка вспомнит все навыки, Тора не была так уж в этом уверена. Экспресс-погружения требовали от дайвера способности почти мгновенно менять уверенность, причем отчетливость уверенности должна быть не меньше пяти по десятибалльной шкале. Это совсем непросто. Взять в руку камень и тренироваться испытывать уверенность, что камня в руке нет - до такой степени, чтобы пропадали ощущения камня. Это было сложнее всего. Циклическая уверенность в том, что не касалось непосредственых ощущений, давалась ей легче, поэтому Тисса так выстроила обучение, что от легкого они переходили к сложному.
   Спустя час-другой усилий по циклической смене уверенности, когда вся футболка и трусики пропитывались потом, Тора включала инфокристалл и снова и снова всматривалась, вслушивалась, боролась с негативными эмоциями.
   Особенно сложно ей было держать себя в руках, когда рассказывалось о массовых разрушениях поселений детей, о варварском их уничтожении десятками, сотнями в психиатрических клиниках, превращенных в своего рода "газовые камеры", где непокорного ребенка связывали и накачивали такими дозами психотропных веществ, что многие уже через неделю превращались в овощ. Обезумевшие от ненависти и страха родители не задумываясь убивали своих детей, уж конечно "от любви". Их лозунгом было "лучше уж пусть он умрет, чем станет чудовищем". Под "чудовищем" они подразумевали человека, который борется за собственную свободу, в том числе за свободу от негативных эмоций. По мере того, как война становилась все более ожесточенной, поляризация усиливалась. Все меньше становилось тех, кто пытался делать вид, что его это не касается. Все более и более жестокими были акции с обоих сторон. Пожар разрастался стремительно, и не прошло и года, как война пришла в каждую семью, где были дети. А спустя еще некоторое время в войну вовлекся каждый - никто не смог остаться в стороне.
   Пестрая разнородность детей в чем-то усиливала их позиции, в чем-то ослабляла. И, конечно, прежде чем была создана прочная, боеспособная структура, пролилось немало крови. Без помощи тех взрослых, которые симпатизировали стремлениям детей добиться свободы, вряд ли получилось бы что-нибудь, кроме бессмысленного самоуничтожения. Именно они помогли детям выработать правила конспирации, выработки единых целей, они дали пример стойкости и самопожертвования, так как ненависть взрослых, направленная против "совратителей", как они называли тех, кто содействовал усилиям детей, была особенно жестокой, беспощадной. Основная слабость взрослых, которую использовали дети в своей войне, заключалась в том, что родители испытывали жалость к своим детям, и стоило сделать виноватое лицо, зареветь, слезно попросить прощения, как наступал "мир". Под "миром" взрослые понимали безоговорочное добровольное рабство детей. Но горе тем, кто принял "раскаяние" за чистую монету - во второй год войны, когда взаимная жестокость достигла апогея, не было времени на сомнения и колебания, и миллионы родителей были убиты собственными детьми ночью в своих постелях, когда они, удовлетворенные, спали после показательного наказания и последующего прощения своих непослушных рабов. Причем начало эпидемии убийств положили сами взрослые, растиражировав в средствах массовой информации леденящие кровь истории о ночных умерщвлениях детьми своих родителей. Дети, замершие перед стереоэкранами, начинали постигать - вот он, путь к свободе! И когда назавтра скандалы начинались снова, когда снова на их головы обрушивались удары, или оскорбления, или вежливо-интеллигентские запреты "только через мой труп", когда снова их хватали за руку и силой вели в школу, ставили в угол, орали на них в истеричных припадках, били по рукам, застав за мастурбацией, били по лицу, застав за ласками с другими детьми, тогда мысль о "ночном пути к свободе" все ярче и ярче загоралась в их сознании. Но Рубикон был перейден не детьми. Убивать начали именно родители. Сначала - в психушках. Эпидемия уничтожения детей с помощью психотропных веществ охватила мир со скоростью лесного пожара. Всем вдруг показалось - как просто! Вколол дозу - и порядок, ребеночек стал тихим, не дергается. А разве дети не замечают этого? То один исчез, то другой, а потом возвращаются - спокойные такие, глаза мертвые, выеденные... Даже если бы родители вешали бы своих детей или пристреливали, это бы не производило такого ужасающего впечатления - труп есть труп, это ужасно, но с каждым днем ужас все больше и больше вытесняется. А тут - "это" ходит по твоему двору, "оно" учится в одном с тобой классе, ты можешь подойти к нему, дергать за рукав, орать в ухо, даже бить, пытаться пробудить в нем того ребенка, которого ты знал еще неделю назад. А там - ничего. Проеденная кислотой душа. Вселенская серость. Глубинная жуть буквально замораживала ужасом, и конечно - кто не представил себя на месте "этого"? Наступает вечер, родители возвращаются с работы, и снова скандалы, снова крики и запреты, снова попытка за попыткой сделать из тебя послушный механизм, который должен во всем слушаться, оправдываться, выполнять указания, делать то и не делать этого. А если завтра у них лопнет терпение? И тебя - как и соседскую девочку - отвезут "полечиться"? От таких мыслей волосы встают дыбом, пропадает сон, ты уже не спишь, а лежишь и стучишь зубами от страха, и мысль за мыслью капает в бездну: "проблема решается очень просто - пока они спят", "это надо сделать только один раз - потом наступит свобода". И свобода начала собирать свой кровавый урожай. Новостные ленты заполнились ужасающими картинами ночных убийств. А дети тоже смотрят телевизор и ползают по интернету. Вот девочка - ей семь лет. Родители, заставляя ее ходить в школу, ставят условие - или завтра в школу, или в психушку. Утром девочку находят в парке - она забилась под дерево и плачет без слез. Дома - два трупа - папа и мама с перерезанным горлом. Кто теперь будет заботиться о девочке? А нужна ли ей эта забота? Еды хватает всем, жить ей есть где, доступ к книгам есть у всех, теперь она гуляет целыми днями где хочет, занимается сексом с кем захочет - во всяком случае так представляется тем, кто живет в цепях. И на следующее утро - новая порция леденящих кровь новостей. В ответ - новые жестокости. А ночью снова проливается кровь. Методы совершенствуются - благо способов убийств человечество изобрело немыслимое количество. Инфаркты, неврозы, психические срывы косят взрослых почище длинных ножей. Спонтанные акты возмездия лишь усиливают страх и взаимную ненависть.
   Конечно, прежде чем детям с помощью тех, кто им помогал, удалось создать гибкую структуру, которая выводила из под удара тех, кто отважился на войну, им пришлось пережить немало разочарований, предательств. "Мартовская бойня" - под таким названием вошло в историю то, что можно назвать "гражданской войной" между детьми. Часть детей заявило о своей поддержке взрослого мира и творимого им насилия. Они утверждали, что это вековое, тысячелетнее насилие осуществляется "во благо" самих же детей, и довольно скоро они превратились в хитрых предателей, выведывавших важные сведения и передававших их тайной полиции. Но и взрослый мир разъедала междоусобица. Не все согласились с той беспрецедентной жестокостью, с которой взрослые подавляли бунт. Многие открыто встали на сторону детей, хотя каждый признавал право детей на свободу лишь в определенных рамках - если кто-то из "прогрессивных" взрослых соглашался с тем, что кушать ребенок может не по расписанию вместе со всей семьей, а тогда, когда он захочет (революционная мысль, между прочим, для многих родителей), то это не значит, что он не приходил в исступление ненависти, застав свою пятилетнюю дочку, занимающейся сексом с семилетним пацаном-соседом.
   Как известно, ни технический прогресс, ни социальные потрясения не избавляют от концепций и суеверий - они лишь видоизменяются. Интересные примеры такого рода во множестве можно видеть в двадцатом и двадцать первом веках - первых веках бурного развития технологий. В СССР двести миллионов человек на протяжении десятков лет были убежденными коммунистами, верили в самые дичайшие концепции о единстве партии и народа, воображали себе западные демократии как ад. Когда коммунизм лопнул, все коммунисты стали христианами. И разумеется - и в качестве "коммунистов", и в качестве "христиан" были повсеместно распространены суеверия, в том числе и совершенно уж пещерного характера типа боязни черных кошек, перебегающих дорогу; необходимости постучать по дереву или плюнуть три раза через плечо; опасности попасть под косой взгляд или вернуться домой за забытой вещью. Сеть ритуалов покрывала бытовую жизнь человека. На словах кто-то мог не соглашаться с наличием у него суеверий, и ради показухи даже заставить себя пройти вперед после перебежавшей дорогу черной кошки, неизбежно испытывая при этом тревожность. Так и во время войны - новые суеверия влились в дружную семью старых. Начали говорить о таинственном гипнозе, под который подпадают дети, о враждебном сектантстве, вернулись разговоры о сделках с дьяволом (да, казалось бы - ну невозможно верить в дьявола в 24-м веке!), о жертвоприношениях и прочем. Маска цивилизованного человека была сброшена окончательно, и с неумолимой очевидностью подтвердилось то, что в том, что касается психического развития, современное человечество недалеко ушло от средневековья.
   Наступил хаос. И, казалось, дальше уже некуда, а война все ожесточалась и расширялась. Самоуничтожение человечества ускорялось немыслимыми темпами, пока, наконец, не грянула техногенная катастрофа - массовое уничтожение людей не могло не сказаться на способности населения поддерживать те технологические циклы, которые составляли неотъемлемую часть механизмов, обеспечивающих само существование людей. Апокалипсис наступил так быстро и естественно, что в него долго не могли поверить. Кадры стереохроники сохранили удивительные картины - вот очередь в порту, люди ждут экранолета. Уже второй час ждут, вот уже третий, и вот они вдруг понимают - экранолета не будет, сегодня утром пилоты не проснулись - их убили в собственной постели, или в чашке с чаем была отрава, или по дороге завязалась перестрелка противоборствующих группировок. Экранолет не полетит. Гравилента не вернет их в собственные дома - диспетчера нет и не будет. На лицах - растерянность. Мир рухнул. Не верится? Придется поверить.
  
   Тора оторвалась от стереовизора, остановила его, легла спиной на горячую землю, закрыв глаза. Зачем Менгес хочет, чтобы она все это смотрела? Чего он хочет? Зачем ей видеть эту ненависть, реки крови, обезумевших людей, убивающих своих детей, обезумевших детей, убивающих родителей? Как все же это удивительно, непостижимо - вся эта ненависть, желание во что бы то ни стало задавить, заставить подчиниться, заставить быть своей вещью, послушным, лишенным радостных желаний манекеном. Да, иллюзия "злодеев" довлела над людьми в течение тысячелетий, и только после третьей мировой стало предельно ясно, что эта теория несостоятельна, что она попросту лжива. Настал кризис гуманизма. Тогда стало предельно ясно, что гуманизм - это изощренная форма человеконенавистничества, потому что гуманизм - это дорисовка озаренных восприятий там, где их попросту нет, т.е. это неискренность, а неискренность и агрессия, пусть даже и подавленная, всегда идут рука об руку. А когда созревают подходящие обстоятельства, подавленная агрессия неотвратимо становится проявленной, захватывая человека в свой водоворот так стремительно, что остановиться уже нет никакой возможности.
   После третьей мировой войны судить было некого - или судить пришлось бы каждого, у людей не было выбора, да и даже думать о выборе было некогда - все развивалось слишком стремительно. В условиях, когда поиск виновных был заведомо абсурден, а концентрация проявлений неслыханной жестокости, тем не менее, не знала прецедентов в мировой истории, концепция о "злодеях" стала очевидно ложной, и пришлось не только отказаться от нее, но и сделать соответствующие выводы. А вот когда судили нацистских преступников после второй мировой, тогда еще верили в то, что они - некие "злодеи". Между тем даже поверхностное изучение мемуаров главных нацистских преступников совершенно очевидно показывает - они не какие-то там злодеи, они самые обычные люди. Любой человек, попавший в те же самые условия, проявил бы те же самые чудовищные качества. А разве опыт Советского Союза - не доказательство этому? Каждый второй доносил на каждого первого, откуда-то взялись сотни тысяч, миллионы доносчиков, тюремщиков, кгб-шников, палачей. Это что - все они были злодеи? А потом - когда коммунизм потерпел крах - злодеи куда-то вдруг все исчезли, и появились откуда-то вежливые люди, строящие общество развитого капитализма? Это же очевидный бред. Немецкие нацисты на оккупированных территориях творили порой такие зверства, что волосы дыбом встают. Это что - какой-то другой народ? Не тот же самый, который был образцом дисциплины, цивилизованности, культуры? Да конечно тот же. Разве есть хоть какой-то народ, не запятнавший себя геноцидом? Разве советские войска, войдя на территорию Германии, не творили там те же самые чудовищные преступления? А что они делали на своей территории в тридцатые - пятидесятые годы двадцатого века? А что творили французы в своем походе против России? А китайцы в Тибете? А британцы в Индии? А индусы с британцами? Американцы с вьетнамцами? Турки с армянами? А когда началась третья мировая, и христиане устроили чудовищную бойню с мусульманами, в которую был вовлечен каждый, полегли миллиарды, разве тогда не стало все ясно? Перечень бесконечный, история ненависти и геноцида столь обширна и убедительна, что просто не оставляет никаких возможностей к тому, чтобы вытеснить очевидный факт: нет злодеев и выродков, есть самые обычные люди, которые в один момент - цивилизованные, сочувствующие, жалеющие, помогающие, а в другой момент могут стать народом-преступником. Люди-флюгеры. Флюгер не бывает северным или южным - его направленность зависит от ветра. И более того - каждый народ непременно станет преступником, если к тому сложатся соответствующие условия - история это доказала, хотя гуманисты до последнего старались закрыть глаза на этот факт. После того, как ясность в этом уже невозможно было вытеснять, т.е. после третьей мировой, пришлось признать и то, что культура, цивилизация как таковая - это в том числе и культивирование подавленной ненависти, и нет способа предотвратить ее выбросы. Только тогда и вспомнили о практике прямого пути, достали ее из пыли и забвения, возникло и укрепилось понимание, что подавление - это лишь отсрочка самоуничтожения. Если человечество хочет выжить, то необходимо любой ценой научиться именно устранять негативные эмоции, тем более, что им на смену автоматически приходят озаренные восприятия. Тем более, что технически это очень просто. Трудно сказать - какая судьба ожидала бы это учение, как быстро оно завоевало бы себе место под солнцем. Большая Детская Война не оставила выбора - выжившие после нее люди были просто вынуждены принять совершенно определенную доктрину - либо будут уничтожены негативные эмоции, либо будут уничтожены они сами.
   Но от всего этого возникает усталость, отравление, негативный фон. Как Тора ни старалась зачищать негативные эмоции, возникающие от погружения в кровавую историю человечества, результат был небезупречен. Необходимо поговорить с Менгесом и разобраться - зачем все это. Чертовски не хочется копаться в диком кровавом прошлом.
   Тора вскочила на ноги и решительно направилась на полянку, где Менгес, Керт и Брайс уже второй час что-то обсуждали, то горячо споря, то затихая и задумываясь.
   От опытного взгляда почти невозможно что-либо утаить. Человек, посвятивший многие годы различению собственных восприятий, практике замены нежелаемых восприятий желаемыми, невольно приобретает способность замечать их проявления в других людях по самым, казалось бы, ничтожным признакам. Когда-то раньше писатели-фантасты рассуждали о том - как усложнится жизнь, когда и если люди научатся читать мысли. Им было невдомек, что чтения мыслей и не требуется - достаточно искренности в различении и исследовании собственных восприятий, чтобы все само ложилось на ладонь. Опыт формирования обоснованных предположений, их последующей проверки с помощью анализа ответов на вопросы, поступков других людей, давали возможность настроить свое различение до любой степени совершенства. Когда дракончики вышли на арену бойни столетней давности, чтобы оказать содействие детям, сражающимся за освобождение от тысячелетнего рабства, то одним из основных направлений приложения их усилий состояло в том, чтобы научить детей быть искренними, различать свои восприятия, занять позицию категорической, безусловной неприемлемости негативных эмоций. Именно их успех на этом фронте и обусловил то, что дети получили возможность фактически без помех "читать мысли" взрослых, распознавать их замыслы, обман и коварство, как бы хитро они ни были замаскированы. А беспощадная война, объявленная детьми против негативных эмоций, привела к их невиданному ранее в истории единству, предельно эффективному сотрудничеству, поразительной способности понимать другу друга, причем зачастую в буквальном смысле без слов. Так что нет ничего удивительного в том, что, лишь взглянув на приближающуюся Тору, Менгес улыбнулся и развернулся к ней, понимая, что настало время для разъяснений.
   - У нас много нового. - Менгес начал первым, жестом усадив Тору рядом с собой. - Что-то назревает, но потребуется время хотя бы для того, чтобы систематизировать получаемую информацию. Твои бывшие коллеги из институтов также работают над систематизацией поступаемой информации, и мы, таким образом, будем получать еще и их сводные данные в дополнение к общему потоку публикаций. А этот поток увеличивается с каждым днем. Зверинец принял решение о ежедневном совещании, и я предлагаю тебе не пропускать их. Совещания сейчас проходят в 16-00 по среднеевропейскому времени, так что строй свои планы соответственно. "Ресурсы", конечно, тоже хорошо бы смотреть ежедневно.
   - Я все же рискну. - Керт с явным нетерпением ждал, пока Менгес договорит, и воспользовался первой же паузой, чтобы продолжить разговор, прерванный появлением Торы.
   - Рискнуть можно, проблемы нет. - Судя по интонации Менгеса, он понял безуспешность попыток прямого противопоставления своей позиции желаниям Керта, и пошел в обход - согласиться, после чего, обсуждая детали, совместно прийти либо к серьезным коррективам, либо к отказу от задуманного в целом. - Хорошо, мы окажем поддержку группе Тардена.
   - Как, ты согласен? - Керт явно не раскусил маневра.
   Прямой вопрос, в свою очередь, застал Менгеса врасплох, и едва заметная заминка тотчас выдала его с головой.
   - Ага, политик чертов, - Керт рассмеялся и запустил в Менгеса шишкой. - Я смотрю, ты из своих погружений не только информацию для отчетов выносишь. Смотри - не подцепи что-нибудь посерьезнее, чем хитрости ведения споров.
   - Как же... Волкодавы тут же хвост прищемят... но на самом деле... да, согласен, цена ошибки велика - начнешь с невинных хитростей, кончишь неискренностью. Грань слишком тонкая, и мне совсем не хочется приближаться к ней. Согласен. Отказываюсь от таких приемчиков - они не стоят того.
   - Волкодавы - это кто? - Тора толкнула плечом Брайса.
   - Ты с ними еще познакомишься. Это наша страховка, наша дезинфекция. Прошлое человечества - все равно что город, объятый чумой. Есть риск подцепить серьезную заразу, когда интегрируешь оттуда восприятия. Несмотря на то, что нам совершенно чужды те мощные и всепоглощающие омрачения, которые тогда испытывали люди, и обратное расслоение никогда не вызывает проблем, тем не менее существует эффект индукции - ведь мы далеко не непрерывно испытываем яркие ОзВ, и у меня, к примеру, бывает порой по часу-два в день, когда интенсивность озаренного фона снижается ниже пяти.
   - Вообще-то, во время критического ослабления озаренного фона погружения запрещены, - раздался из-за спины Торы хитрожопо-игривый голос незаметно подкравшейся Арчи. В нескольких метрах за ее спиной присела на травку Пурна, такая пупсовая непальская девушка с аккуратными глазками и губками, в коротких шортиках, подчеркивающих припухшесть ляжек.
   - Ну да..., - согласился не слишком охотно Брайс, - ... запрещены..., так что волкодавы - что-то вроде активного зеркала - "смотришься" в них и получаешь в ответ "отражение"... что касается меня, - Брайс не выдержал и снова ввязался в разговор, положив лапу на коленку Торы так, словно хотел придержать тем самым ее дальнейшие расспросы, - да, что касается меня, то мне эта идея нравится. Нравится! Я не новичок, я все понимаю, это риск, это то, это сё - но мы не в институте. Мы на переднем крае. Мы именно потому тут, что иначе не можем и не хотим.
   - Быть на переднем крае - не значит ломиться сквозь стены...
   - Нет, Менгес, стены тут ни при чем. Ты только что отказался от мелкого политиканства, откажись и от аргументирования с помощью аналогий, особенно столь очевидно тенденциозных. Мы говорим не о стенах, мы говорим о конкретной вещи. Давай говорить о том, что у нас есть, а у нас есть следующее... погоди, Керт, я хочу сказать. У нас есть что? У нас есть - первое - Нортон со своей группой, которые частенько нам всем как репейник под хвост. Я думаю... да нет, я просто уверен, что все они были в курсе уже давно, возможно с самого начала. Атмосфера у коммандос существенно отличается от той, которую можно обнаружить в любой другой команде, это понятно. Ему можно, конечно, попенять за это... что знал, но помалкивал, но что это сейчас изменит? Да и понять его можно - слишком часто его пытаются придержать за попу, а перспективы в самом деле... необычные, мимо такого не то, что вольные разведчики, я сам бы не прошел. Итак - первое - это ребята, которые от своего не отступят. Мы руководствуемся радостными желаниями, наиболее интенсивным вектором предвкушения, и прошедшее столетие убедительно доказало вопреки всем страхам и обанкротившимся ценностям, что это - настоящая опора. Второе - наработанный ими опыт. Сделано немало...
   - Так, - Тора решительно схватила Брайса между ног, - сейчас кто-то останется без яиц. Я, конечно, не бог весть какая важная персона, но яйца я тебе поприжму, если не пойму - о чем речь.
   - Колонизация.
   - Чего? Кем? Говори яснее.
   - Хорошо, - Менгес встал, отряхнул попу от сосновых иголок. - Обсудим потом. Вы тут поговорите, а я хочу пойти к ручью, поваляться в нем, полапать его струи, потискать морды камней. Встретимся на зверинце.
   Спустя минуту Пурна с Торой остались одни на полянке.
   - Хочешь, сходим к водопаду? - предложила Пурна. - Отсюда его не видно, но он недалеко - всего минут пятнадцать. Там есть небольшая пещерка. Несколько лет назад сошел селевой поток, и обнажился вход в нее - если бы это произошло лет на двести раньше, от пещерки остались бы только обшарпанные стены, так что, - Пурна улыбнулась, - нам повезло, что она осталась нетронутой.
   - Сталактиты и сталагмиты?
   - Не только. Пошли, увидишь, тебе нравится пялится на морды камней?
   Тора шла позади и пялилась на попку, спинку, ляжки, икры Пурны. Мускулистые и нежно-припухлые одновременно. Несмотря на то, что Тора ежедневно в сумме час-полтора получала наслаждение от физических упражнений, она явно была менее подвижна и вынослива. На более или менее пологих участках ей удавалось держаться "в кильватере", но там, где склон шел круто вверх, Пурна взлетала просто с нечеловеческой легкостью и скоростью.
   - Ты могла бы, наверное, просто бежать вверх всю дорогу? - Догнав в очередной раз Пурну, Тора остановилась, чтобы восстановить дыхание.
   - Конечно. Я живу тут, и мне очень нравится быстро двигаться, и здесь нет ровных троп - только вверх или вниз, так что ничего удивительного. - Пурна опустилась на одно колено перед Торой, провела ладонями по ее ляжкам, коленкам. - Твои мышцы недостаточно упруги, они выглядят несколько изнеженными, хоть и объемными. Просто силы мало, нужна упругость. Нередко тот, у кого мышцы рельефны и способны совершать значительную работу на тренажере, в реальных условиях быстро выдыхается, будь то бег по горам или перетаскивание камней. Когда ты тренируешься, ты постоянно фиксируешь свое внимание на наслаждении от занятий?
   - Конечно. - Тора махнула рукой, показывая, что она уже в порядке, и девушки пошли дальше по узкой каменистой тропе, перемежающейся осыпными участками. Вдоль тропы то тут, то там колючие кусты горного барбариса светились своими густо-красными ягодами цвета темного граната. - Я читала, как раньше - в века сплошных омрачений - люди пытались развивать свое тело. Это невероятно! Сначала люди буквально "через не-могу" заставляли себя напрягать мышцы, думая, что они "тренируются". Конечно, при достаточно интенсивном самоизнасиловании такого рода мышцы становились крепкими. Но какой ценой! Непрерывные травмы, постоянные приступы непреодолимой лени, негативный фон. Пять-десять лет такой спортсмен занимается спортом, а потом фактически становится инвалидом - мышцы быстро превращаются в жир, травмы становятся хроническими, никаких интересов и навыков нет, так как в условиях такого постоянного негативного фона все интересы, все живое выгорает. Еще люди верили, что здоровый образ жизни состоит в том, чтобы с утра делать гимнастику (опять-таки через не-могу), а потом целый день сидеть жопой на стуле, а после работы валяться на диване перед телевизором. Я не понимаю - ну неужели требуется какой-то особенный ум, какая-то особенно проницательная наблюдательность, чтобы понять, что тут что-то не то!? Но пока Бодхи в своей первой книге не написал о том, что только те физические упражнения приводят к развитию тела, которые сопровождаются ощущениями наслаждения от этих упражнений, никому, похоже, даже в голову это не приходило.
   - А твердость? Ты порождаешь твердость во время упражнений?
   - Твердость... нет. - Тора задумалась на минуту, затем продолжила. - Твердость иногда возникает сама собой, но я никогда не ставила перед собой цели специально порождать ее во время упражнений.
   - Порождай ее. Добейся привычки, при которой она будет возникать и проявляться непрерывно в то время, как ты тренируешься.
   - А что будет?
   - Ты попробуй, и если тебе понравится, то увидишь сама, - Пурна сделала неопределенный жест рукой, который можно было бы интерпретировать как "что тут рассуждать - надо пробовать". - Для того, чтобы легче было порождать твердость, я использовала камни.
   - В смысле? Смотрела на них?
   - И смотрела, и держала в руке. Тебе какие камни больше нравятся? Какие вызывают наибольший резонанс с симпатией, чувством красоты, нежности?
   - Многие... - Тора часто пялилась на живые, необработанные камни, которые во множестве валялись везде по всей территории базы. - Какие больше всего... опал очень нравится на ощупь, и цвета у него мягкие, облачно-нежные, и форма дикого, своенравного камня. Дымчатый топаз - словно приглушенный желтоватый кварц с глубоким отливом внутри - нет, он хоть и тоже нравится, но не так сильно. Аквамарин... не всегда нравится, зависит от камня - если кристаллы крупные и ярко-нежно-голубые, то нравится. Изумруд - если цвет не слишком ядовито-зеленый, то может быть красивым. Лабрадорит... не всегда нравится, иногда хочется смотреть, как он переливается, иногда нет. Гранат - да, гранат сильно нравится! Когда он в виде шарика неправильной формы, размером с мячик для настольного тенниса. Выглядит совершенно как простой камень, а на свет вдруг начинает сиять глубоким ало-бардовым пламенем. Я часто даже таскаю их туда-сюда, нравится чувствовать такие камни зажатыми в кулаке. Нравятся разноцветные матовые камушки агата... турмалин иногда имеет в себе вкрапления других пород, и тогда на яркий свет он выглядит очень красиво, такой янтарно-густой пупс. Но наверное, все-таки гранат нравится больше всех - в том смысле, что часто хочется его таскать с собой, прикасаться, лапать.
   - Мне больше нравится жадеит - похож на глыбы льда, пролежавшие в Антарктике тысячи лет, нравится его структура. - Пурна на ходу обернулась, - видела жадеит?
   - Конечно.
   - И еще кайнайт - почти всегда нравится. Я просто держу камень зажатым в кулаке во время занятий, чувствую его твердость, испытываю к нему симпатию, проникновение, и тогда легче породить твердость. Попробуй. Твердость разливается по телу, делает его гибким, выносливым и эластичным. Очень выносливым и очень эластичным. И трахаться сильно хочется. Любишь трахаться?
   - Еще как:) - рассмеялась Тора. - Я обязательно попробую. Мне даже сейчас приятно представлять, что у меня в руке зажат гранат. Ребята рассказывали, что ты очень ебучая и страстная непалочка - даже странно представлять, что когда-то давно непальский народ, будучи таким миролюбивым и дружелюбным, при всем этом был совершенно чужд сексу, как и все остальные народы. Вообще-то мне непонятно это - тут есть противоречие - если люди так любят дружественность, проводят время в положительных эмоциях, почему тогда они не любят заниматься сексом? Почему, совершенно как мусульмане, их женщины с ног до головы были укутаны в плотные одежды, и даже с мужем занимались сексом только ночью, только в одежде? Я читала, что зачастую мужья ни разу в жизни не видели голыми своих жен! И даже среди проституточек редко кто позволял себе раздеваться догола. А про секс до свадьбы и речи быть не могло.
   - И как же ты разрешила это противоречие? - Пурна перепрыгнула через ручей и остановилась.
   - Не знаю. Пока никак.
   Тора тоже прыгнула, но в самый последний момент ее нога соскользнула с камня, и она по колено плюхнулась в ручей, обдав Пурну брызгами, потеряла равновесие и чуть не села попой прямо в ручей, но Пурна успела шагнуть в ручей и схватить ее за рукав. Жаркое солнце высушит носочки и кроссовки в считанные минуты, поэтому девушки разулись и легли на животики попами кверху и мордами друг к дружке. Несколько секунд они смотрели друг на друга, потом почти синхронно придвинулись ближе, так близко, что губки почти соприкасались. По спинке Торы пробежала сладкая дрожь. Запах кожи Пурны оказался более возбуждающим, чем это можно было предположить... темнокожая мордашка, пухлые губки, и глазки - глубокие, искристые глазки. Тора чуть потянулась вперед и прикоснулась губами к губам Пурны. Совсем слегка, чуть ощущая. Еще, еще - легкими прикосновениями губ она ласкала всю ее мордашку - целуя щечки, глазки, ушки, и снова губки. Краем глаза Тора видела, что кожа на предплечьях Пурны покрылась крупными мурашками, и нетрудно было догадаться, что и писька у нее скорее всего стала пухлой и влажной. Пурна взяла в свои ладони голову Торы, притянула к себе и кончиком язычка стала подтрахивать ее в ухо. Спустя полминуты Торе пришлось посильнее развести в стороны ноги и чуть приподнять попу, чтобы случайно не кончить. Поигравшись, девчонки легли на спинки и подставили свои грудки и животики солнцу.
   - Я тебе скажу, как это противоречие можно разрешить, - в голосе Пурны были такие нотки, которые заставляли письку сжиматься от удовольствия. - Я, будучи непалкой, изучала более внимательно историю этого народа, ведь у каждого народа свои концепции, свои привычные омрачения. И хотя уже более ста лет прошло с тех пор, как негативные эмоции объявлены вне закона, как практика прямого пути стала фундаментом новой цивилизации, тем не менее выветрить все накопившиеся концепции не так просто - и если я рождена среди непальцев, я почти наверняка буду нести в себе множество концепций, которые еще не настолько выветрились из сознания людей, чтобы не быть в той или иной форме переданы детям. Так вот непальский народ был дружелюбным и склонным к позитивным эмоциям лишь напоказ, лишь для тех, кто приезжал в Непал на месяц-другой получить впечатления от экзотики, мало интересуясь тем - как все обстоит на самом деле. А на самом деле все было очень и очень плачевно. Про секс ты уже сказала - ситуация с сексом в самом деле была просто катастрофической. Вот ты упомянула проституточек, а ведь даже их в Непале почти что не было - днем с огнем не сыщешь - разве только если очень постараться. Непальские мальчики, не имея никакой возможности не только трахаться, но даже целоваться и тискаться с девочками, вырастали совершенными бревнами, ну то есть совершенными! Я читала путевые заметки туристок тех времен, они пишут поразительные вещи. Для непальского мальчика полизать письку девочке - даже если он в нее влюблен - это позор, унижение, отвращение. Они не могли, не умели ласкать девочку. Грубо пихнуть пальцем в письку, грубо - как кусок бревна - схватить грудку, сунуть и тут же кончить - это все, что можно было получить от непальских парней в любом возрасте - от 14 до 30. При этом - зашкаливающая ревность и - в конечном счете - агрессия. Если туристка потрахалась с двумя-тремя непальскими парнями, в скором времени об этом узнают все остальные парни в округе, и будут нагло и навязчиво предлагать заниматься сексом. И если девушка отказывает - ее начинают открыто ненавидеть, кричать вслед, что она шлюха, пытаться толкнуть, ударить. А касты - ты знаешь что-нибудь про то, что в Непале все люди были разделены на касты?
   - Да, это я знаю - и в Индии, и в Непале. Но это только для индуистов, и я читала, что в Индии практиковались массовые переходы индуистов в буддизм и в христианство - в этом случае пария, т.е. представитель касты неприкасаемых, становился обычным человеком вне касты, переезжал в другой город и начинал жизнь обычного человека, как и ...
   - В Индии - возможно, точно не знаю. - Перебила ее Пурна. - Но в Непале такое невозможно. Вот я, например, происхожу из семьи, предками которых были парии. И я точно знаю - какая жизнь меня бы ждала, вернись я на несколько сот лет назад - например эдак в двадцать первый век. В Непале любой человек может поменять свое имя - нет проблем, но ты никогда не можешь поменять свою касту. "Застенчивые" непальцы предпочитали умалчивать о кастах, и называли это... "фамилией". Скажем - Пурна Пария. Или Пурна Гурунг, если бы я была из касты гурунгов. И хоть ты буддистка, хоть атеистка, в твоем паспорте будет значиться - пария. А это означает - конец.
   - Никто не возьмет замуж такую девушку, кроме как такой же пария?
   - Замуж? Это было бы еще не так страшно. Мальчики есть мальчики, что пария, что гурунг, баун, адхикари, карки, магар, шрестра и прочая и прочая. Но если ты пария, то ты можешь работать только за еду и жилье - денег тебе платить не будут. И выкинут с работы, как только захотят. Конечно, в большом городе у парии есть шансы найти работу за деньги, но зарплата будет настолько минимальна, насколько это возможно.
   Пурна встала на четвереньки, переползла через Тору и плюхнулась прямо на нее, словно щенок - пузом на пузо. Тора взвизгнула от неожиданности, положила ладонь ей на попку. Чувствовать горячий упругий животик на своем животике, лежать под девчачьим телом было чертовски приятно.
   - Так что все непальцы тех времен - убежденные расисты-лицемеры.
   - Круто... это почти то же самое, что было в Америке с рабами, даже тогда, когда их формально освободили - работать негр может только на самых грязных работах, получать будет во много раз меньше, белый человек не отдаст за него замуж свою дочь, убить его можно почти безнаказанно. Прелестные "национальные особенности", нечего сказать... Но как же удавалось все это скрывать?
   - А что тут сложного. Туристы видят только витрину, непальского языка не знают, да и в общем знать не хотят - их устраивает то, что они видят - приветливые лица продавцов, встречных парней. А то, что вслед им несутся матерные оскорбления на непальском - этого они не знают. "Валу", т.е. "блядь, шлюха" - наиболее нейтральный эпитет, которым награждают вежливые непальские мальчики проходящих мимо туристок, если они выглядят хоть сколько-нибудь привлекательно. Лица их при этом остаются вежливыми. Кроме того, когда какие-то особенно дотошные туристы узнают на вечерних посиделках от своих гидов о кастовой системе, о том, что лишь два-три процента браков в Непале заключается по собственному выбору людей, а в остальном женихов и невест выбирают родители - они лишь удивленно восклицают "вау" и называют это "особенностями культуры". Это они называли "культурой"! В этом можно найти немало параллелей с "культурами" других стран - например еврейская Галаха настаивает на том, что каждый правоверный иудаист, проходя мимо кладбища неевреев, должен проклясть его, захороненных на нем и их матерей. Иудаистские религиозные каноны твердо устанавливают, что каждая нееврейская женщина является "Н.Ш.Г.З." - сокращение от ивритских слов "нида", "шифха", "гойя", "зона" (неочистившаяся после менструаций, рабыня, нееврейка, проститутка). Приняв иудаизм, она перестает быть "нида", "шифха", "гойя", но остается "зона", т.е. проститутка, до самой смерти просто потому, что родилась от матери-нееврейки. До нас дошла книга Исраэля Шахака "Еврейская история, еврейская религия: тяжесть трех тысяч лет", где приводится бесчисленное количество примеров такого рода. Про мусульман и говорить нечего - тут все ясно. Семейная жизнь тоже несла мало радости женщинам, прямо скажем. Непальские мужья постоянно - почти ежедневно - били своих жен. Это считалось нормой даже в пресловутом двадцать первом веке - веке "марширующего прогресса и просвещения". А маоисты? Настоящее непальское проклятие, но глупо полагать, что...
   - Маоисты - это последователи Мао - китайского диктатора-коммуниста?
   - Да, это коммунисты. На их знамени - Маркс, Энгельс + три кровавых диктатора 20-го века - Ленин, Сталин, Мао. Пробавлялись они терактами, вооруженными грабежами туристов, обычными поборами тех же туристов, массовым рэкетом предпринимателей. Глупо было бы воображать, что маоисты - это какие-то бандиты, опухоль на теле непальского народа. Это и есть сам народ - именно поэтому борьба с ними так ни к чему и не привела. И я тебе должна сказать, что эти самые маоисты были очень агрессивными, ненавидящими людьми. Но в те годы была очень популярна лживая политкорректность, согласно которой назвать целые массы народа "террористами" и "преступниками" было нельзя - это оскорбляло их чувства и квалифицировалось как "разжигание межнациональной розни" с соответствующими юридическими последствиями. К чему это привело - тебе известно - Европа вспыхнула, как спичка. И Непал тоже вспыхнул вместе с Тибетом. Вместе с Индией и Китаем. Вместе со всем остальным миром.
   - Я смотрела фотоальбомы тех лет, - Тора вспомнила, как пролистала два-три файла-альбома. - Такие симпатичные мордашки, особенно детишки...
   - Да, с фотоальбомами все у них было в порядке - заснеженные вершины гор, тибетские монастыри, улыбающиеся монахи, приятные лица женщин, смешные мордашки детишек - и вот тебе готовый этнический продукт - можешь везти его к себе в старую Европу и показывать умиленным соседям. Не сомневайся, даже в СССР, Северной Корее, Иране и Ираке, да даже в Саудовской Аравии было полно прекрасных фотоальбомов. А насчет детишек - это ведь тоже отдельная история. Симпатичные мордашки - это прекрасно, но в подстрочниках к фоткам "забывали" упомянуть, что и в Индии, и в Непале повсеместно распространено самое настоящее детское рабство. Дети начиная с трех лет работают на износ по двенадцать - шестнадцать часов в сутки. И ведь что интересно - эти самые дети обслуживают в гэстхаузах тех же самых сентиментальных туристов, которым не приходит в голову задаться вопросом - интересно - а почему это пяти-семилетний ребенок вместо того, чтобы ходить в школу, встает в шесть утра и ложится в девять вечера, вкалывая круглый день на кухне. А изнасилования...
   - Ну естественно, если сексуальность так подавляется, то неизбежен рост изнасилований.
   - Ты говоришь про обычные изнасилования? - Пурна покачала головой. - Нет, я не о том. Детей насиловали их отцы - как мальчиков, так и девочек. Девочек, естественно, насиловали в рот и в попу, чтобы они не потеряли "честь", т.е. девственность.
   - Но... видимо это все же скорее как исключение? Не могут представить, чтобы такая все же в целом миролюбивая нация - да, - Тора упреждающе подняла руку, - я понимаю, что эта миролюбивость относительна, и все же...
   - Нет, ты не понимаешь. - Пурна перебила ее. - Если ты не можешь представить - я дам тебе некоторые цифры, которые помогут тебе это сделать. В начале двадцать первого века министерством по делам женщин и детей Индии (Ministry of Women and Child Development) был произведен масштабный опрос детей - было опрошено около 12.000 человек в полутора десятках штатов Индии и Непала в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет. Причем опрос проводился среди сравнительно образованных и благополучных людей, так что статистика в нищих слоях населения еще более катастрофична. Оказалось, что более пятидесяти процентов детей подвергались многолетнему, постоянному изнасилованию своими отцами. Мальчики и девочки - в равной пропорции. Как правило, отцы начинали насиловать своих детей с шести-восьми лет, и прекращали это делать только тогда, когда сын или дочка... женились! То есть зачастую изнасилования продолжались до восемнадцати, двадцати лет.
   - Охренеть... - Тора была ошеломлена. - Я в самом деле пока не могу это себе представить... но ведь если эта статистика была опубликована...
   - Конечно, она была опубликована, поэтому она мне и стала известна. На этот счет изредка даже писались статьи в газетах и журналах, но что толку? Но ты, видимо, думаешь, что в Европе дело обстояло существенно иначе?
   - Нет??
   - Нет. Конечно, в Европе люди намного больше боялись преследования со стороны закона, особенно в старой Европе, а вот в диких странах - например в России - в детстве постоянно подвергалась насилию со стороны отца не менее чем каждая пятая девочка - мальчиков трогали реже в силу сильных концепций об отвратительности гомосексуализма. В Индии тех лет хоть официально гомосексуализм и карался смертной казнью...
   - Смертной казнью???
   - Да, по закону - так. Бурный экономический рост совершенно не означает того, что само общество собирается меняться. Индия, Китай, Россия, Саудовская Аравия - лидеры по темпам экономического роста в первой половине двадцать первого века, и именно в этих странах жили люди с самыми варварскими, средневековыми нравами. Попросту говоря - дикари.
   - А многие пацаны в тех фотоальбомах выглядят такими пупсястыми..., - мечтательно произнесла Тора. - Неужели из них потом вырастало вот такое...
   - Пупсястыми - да:), но пупсовость - лишь повод к дорисовкам. Кстати, почти все непальские пацаны были скрытыми гомосексуалистами - возможно, еще и в силу того, что к девочкам было не подобраться. К одинокому туристу, бродящему по вечерним улицам Катманду или Покхары, всегда подойдет мальчик-другой от десяти до шестнадцати лет, предлагая "дружбу", под чем всегда подразумевается секс. И недорого - трех-пяти долларов им вполне достаточно. Правда, есть один минус: после того, как довольный и расслабленный турист спустит им в ротик или попку, следует мгновенный шантаж - или ты даешь мне тысячу или две тысячи рупий, или я заявляю в полицию, что ты меня изнасиловал.
   - Но может это профессиональные мальчики-проститутки?
   - Трудно назвать их профессионалами. Это обычные школьники, которым хочется легких денег и сильных ощущений. Между собой они тоже довольно активно трахались, хотя и тщательно это скрывали. В общем, - Пурна протянула руку к кроссовкам, пощупала их, - народ Непала тех времен назвать миролюбивым и дружелюбным можно лишь с таким количеством оговорок, что утверждение практически теряет свой смысл. - Поднеся к своей мордочке носочки Торы, она понюхала их, прикоснулась губками.
   - Возбуждает нюхать мои носочки?
   - Возбуждает, - Пурна лизнула носочек, снова понюхала. - И возникает нежность.
   - Нежность я люблю... а ты различаешь разные виды нежности? Пробовала их классифицировать? Я различаю. В основном у меня проявляются три вида... нет, я лучше тебе прочту, хорошо? - Тора передвинулась так, чтобы ее задние лапки уткнулись в мордочку Пурны - та взяла их в руки, сжала, и с неожиданной страстностью стала сосать пальчики. Потом затихла, уткнулась носом в "ладошку".
   Тора достала из кармана шорт джойстик, включила голографический экран и стала искать нужный файл. По ляжкам пробегали толпы мурашек, когда Пурна начинала лизать ей лапки под пальчиками.
   - Вот, слушай:
   "Первый тип: "широкая, распирающая нежность" - есть ощущение распирания в теле, резонирует со словами "не хватает места", "тесно". Тело наполнено до краёв нежностью и ей не хватает места. Сопровождается желанием вытянуть тело, выкрутиться, размяться, и когда растопыриваю пальцы, в них появляется ощущение намагниченности, твердости, упругости.
   Второй тип: "льющаяся, струящаяся нежность" - образ спокойного моря или речки - как будто через это место струится спокойная речка. Речка спокойная, но её невозможно остановить.
   Третий тип: "пульсирующая нежность" - такая нежность, когда появляется ощущение, что разные части тела начинают пульсировать от нежности. В теле появляются центры пульсации - в этих частях нежность усиливается + появляется наслаждение. Зафиксировала, что когда есть такая нежность, всегда легко испытать преданность."
   - Ну как, знакомо? - Тора закрыла файл.
   - "Распирающая нежность" - такое бывает часто. Льющаяся..., - Пурна задумалась, - если и проявляется, то редко - мне больше свойственны импульсивные переживания. Пульсирующая - да, такое слово я бы тоже употребила для описания того, что испытываю. Тоже часто бывает. Но мне не приходило в голову разделить нежность на разные типы в соответствии с тем - какими качествами она обладает, дать им название. В отношении тех ОзВ, которые проявляются редко, которых мне необходимо добиваться - да, я так делаю, а нежность - настолько частое восприятие, что мне кажется, я знаю о нем все - очевидная глупость, сейчас я это понимаю... как раз если я легко и часто испытываю какое-то ОзВ, то как раз особенно эффективно исследовать и усиливать именно его, находить новые оттенки, ведь чем больше разнообразие какого-то одного ОзВ, тем отчетливее резонанс с другими ОзВ.
   - И получается, что это ОзВ становится стартовой площадкой для других.
   - Да. - Пурна снова поднесла к лицу носочки Торы, глубоко вдохнула, снова поцеловала их так, что Торе показалось, Пурна целует не носочки, а ее письку. - Пошли, все уже высохло!
  
  
   Глава 13.
  
   Архив 64/5722.
   Фрагмент "Дневника Бодхи".
  
   *) Сегодня тело отозвалось на вчерашние ОзВ - все ноги "горят" - чувствительность кожи такая, как будто ее ошпарили кипятком. Когда ходишь - от трения штанин о ноги просто непереносимые ощущения, да и вообще при любом движении. Раньше площадь была более ограничена - скажем, только голени, сейчас же - все ноги полностью, захватывая яйца, бедра, низ живота. Пару месяцев назад правая нога особенно "перегорала" - сейчас она чувствует себя полегче, а вот левая "наверстывает упущенное":). Да даже когда совсем не двигаешься, все равно пульсирующий жар, горение. Полная иллюзия того, что очень сильно все ошпарено, причем ошпарено не только по поверхности, но и внутри по всему объему. Разница только в том, что ощущения не болезненные, а... наверное они были бы приятными, если бы не были такими интенсивными - при такой интенсивности их трудно назвать приятными, приходится постоянно как бы "держать себя в руках", поскольку интенсивность ощущений очень велика, и это все равно что себе колючку в попу засунуть.
   Струйки "ошпаривания" пробиваются вверх до груди, до сердца, до горла, но там они становятся отчетливым наслаждением и не причиняют дискомфорта.
   *) С самого утра - пронзительная ясность в том, что довольство - ужасный яд. Его усыпляющая, омертвляющая сила - грандиозна. Сейчас, когда НЭ давно перестали быть проблемой, когда речь идет лишь о практике уплотнения, чтобы захватывать и устранять все более и более мелкие всплески НЭ, омертвляющая сила довольства стала совершенно очевидной. Меня охватывает ужас при воспоминании о том - в каком сильном довольстве я жил столько лет, и еще больший ужас - когда я отдаю себе отчет в том, что совершенно беззащитен сейчас перед довольством. Я никогда по-настоящему, всерьез не воспринимал довольство как смерть. Никогда у меня не было к нему такого яростного отторжения, какое я испытываю сейчас. Довольство - удушающая, опьяняющая смерть. Само собой, такое отношение к довольству может возникнуть только на фоне долгой и устойчивой свободы от НЭ, негативного фона (НФ).
   С полудня до двух часов дня почти непрерывно испытываю экстатическую решимость-8-10, и она усиливается еще и еще, как только я возвращаюсь к тому, что отдаю себе отчет в том, что довольство - ужасная смерть, хуже смерти. В некоторые моменты экстатическая решимость зашкаливает, и в течение одной-двух минут я испытываю непереносимую ее интенсивность, невозможно ничего делать, думать - все охвачено ее огнем, из глаз просачиваются слезы, физические переживания гурьбой носятся по телу, но нет желания фиксировать их и даже различать - в таком перенасыщенном состоянии это невозможно без потери интенсивности, а я не хочу терять интенсивность, я хочу запечатлеть это восприятие, хочу пережить его, каждая секунда экстатической решимости - огромная ценность, каждая секунда - это мой шанс на то, что я не потеряю, не забуду, смогу возвращаться снова и снова.
  
  
   Глава 14.
  
   Встречи руководителей групп конкретных историков, в просторечье - "зверинец", как правило проходили раз в неделю, от силы - два. Голографические конференции были, разумеется, открыты для всех желающих, - один щелчок стереовизора, и ты мгновенно "перемещаешься". Авторизованные участники были внутри главной арены, доступные всеобщему обозрению, имея возможность включиться в разговор в любой момент. Все остальные были словно в тени, но по решению ведущего могли также "перемещаться" в центр событий. Тора не сразу поняла, что, будучи теперь полноправным членом одной из групп дайверов, автоматически попадала в центральный круг.
   Первые же минуты открывшейся конференции давали ясно понять - что-то произошло. Удивительным был уже сам факт присутствия всех руководителей. И такого количества дайверов Тора тоже еще никогда не видела.
   - Пусть Томас сегодня ведет, хорошо? Я думаю, так лучше всего, поскольку основные противоречия у нас насчет безопасности, а в этих вопросах он собаку съел. Давай, Том Сойер, время идет. - Слова Нортона разорвали слабый гул голосов, наполняющий арену.
   - Я могу, хорошо, но моя позиция тебе известна, я...
   - Нет, давайте по порядку, ребята. - Менгес чуть приподнялся. Было так необычно видеть его тут - прямо перед носом, сидящим на широком изгибе гималайской сосны, и в то же самое время - в центральном круге конференции. Картинки накладывались друг на друга, и требовалась определенная сноровка, чтобы привыкнуть к этому. Можно, конечно, было попросту отойти в сторону, но Тора хотела быть сейчас физически близкой к ребятам. - Не все в курсе, мелкая партизанщина, сами понимаете, не способствует...
   - Да пойми же ты, - чуть ли не взмолился Тарден, - ну вот представь себя на моем месте...
   - Так, секундочку. - Хельдстрём поднял руку и держал ее молча несколько секунд, пока не установилась полная тишина. - Раз уж я ведущий, давайте по порядку, как я его себе представляю. Стив, тебя никто ни в чем не обвиняет, просто пора нам разобраться в том, что происходит. В конечном счете, хоть все это дело с колонизацией и получается у нас тут самым шумным, но уж поверьте мне на слово - это вопрос намного более мелкого значения, чем те, которые свалились на нас буквально за несколько последних дней.
   Кажется, это заявление стало откровением для многих присутствующих, в том числе и для руководителей групп.
   - Мелкое значение?! - Тарден был явно изумлен. - Ладно, я просто думал, что мы тут... хорошо, Том, я весь внимание.
   Хельдстрём посмотрел в свои записи, полистал их, и та неспешность, с которой он это делал на виду у десятков участников и десятков тысяч зрителей, убеждала больше, чем любые слова - случилось что-то необычное.
   - Все-таки начнем с колонизации. - Томас еще покопался в инфокристаллах, нашел нужный, полистал его, закрыл и обратился к аудитории. - Собственно, не то удивительно, что этот вопрос вдруг возник. Удивительно другое - почему он не возник раньше? Мы все тут, - он развел руками, словно охватывая всех присутствующих, - имеем немалый опыт в погружениях. Поскольку у нас тут не рабочая встреча, а открытая конференция, я буду стараться говорить более понятным языком, потерпите уж. - Эти слова явно были направлены в адрес нескольких дайверов, которые, судя по их лицам, так и рвались в словесный бой.
   - Когда, после известных процедур, таких как смена уверенности на фоне экстатических озаренных восприятий и других, ну там детали... я сейчас не буду их касаться, это неважно, так вот когда потом происходит фиксация различающего сознания, в результате которого собирается новый мир, и когда дайвер осознает себя в нем, то вообще говоря, этот мир осознается им как вполне реальный. Более того, даже те миры, которые собираются в результате осознанных сновидений, это... в общем, это именно миры, а не фантазии, галлюцинации и тому подобное. Широко известны первые исследования в этой области, которые проводились еще самыми первыми дракончиками - мы все читали эти материалы, ну а если кто из зрителей не читал, я рекомендую ознакомиться с ними как-нибудь, чтобы яснее понимать суть проблемы. Хотя... вот тут у меня есть под рукой...минуточку. - Томас снова закопался в свой кристалл. - Мы ведь никуда не торопимся, во всяком случае мне бы не хотелось торопиться, пора как-то расставить акценты, сколько можно скакать по верхушкам... я хочу зачесть выдержку из текста. Автор - Ежатина. Это описание ее первых опытов по взаимодействию с воинами. Я сначала прочту, а потом прокомментирую, хорошо? - Томас посмотрел куда-то поверх голов дайверов, затем развернул перед собой голографический экран и стал читать:
   "Ехала в автобусе, вдруг возникло наслаждение-6 и предвосхищение-6 - мгновенно, как вспышка. Предвосхищение, будто прямо сейчас произойдет что-то удивительное, т.е. резонирующее с изумлением. Около минуты переживала это наслаждение, казалось, что весь мир переливался им, было яркая точка наслаждения посередине груди. Вдруг возник сияющий образ Будды передо мной, вспоминание его рождения, жизни и восприятие его присутствия рядом со мной. Бо до этого спрашивал меня - что такое "присутствие", поэтому пыталась различить яснее."
   - Ммм... нет, это не тот кусок... - Томас почему-то вопросительно осмотрелся.
   - Дочитывай.
   Томас продолжил:
   "Присутствие переживается, как уверенность-10, что Будда рядом со мной в данный момент, то есть это - фиксация различающего сознания. Это различение сопровождалось яркими озаренными восприятиями (ОзВ). Я представила - может это Рамакришна, но возникла уверенность, что нет, образ Рамакришны не резонирует с тем существом, которое находилось рядом. Представила, что это Бо - опять нет. Проговорила "Будда" - возник всплеск восторга на 10, уверенности - да, это он! Приятие, нежность.
   Чувствовала себя беспомощной на 10 - я знаю, что это происходит, я точно это знаю, так же, как когда вижу что-то или ем или слышу. Но не могу доказать, даже себе самой не могу доказать. Это какое-то новое восприятие, и неясно, чем его потрогать, и в то же время сейчас я уверена, что оно есть.
   Раньше, когда еще было чувство собственной ущербности (чсу), я сомневалась.
   Узнавание было полным, то есть я знала, что это именно то существо, которое несколько месяцев назад приходило ко мне, когда я лежала в гамаке, и после которого возникла радостная уверенность: "Будда везде". Его присутствие переживалось точно так же, как и в прошлый раз.
   Было присутствие его рядом, возникала нежность-7 к нему, наслаждение-8, несколько раз начинала говорить с ним. Потом возникли восприятия, что он вошел в это место. Сначала не поверила, несколько раз пыталась различить восприятия, и каждый раз возникало различение, что Будда сейчас не рядом, а в этом месте. Потом возникла ясность - "я - Будда". Возникла преданность к нему на 10, желание отдать ему все, чтобы он мог проявляться через это тело. Возникло ЧСУ, мысли, что я - ничтожество, почему он пришел именно ко мне? Затем возникла ясность, что это место меняется прямо сейчас, пока он в нем. Процесс изменения был стремительный, возникали уверенности, что потом все эти изменения проявятся в виде ОзВ, ясностей, открытий. Возникла ясность, что вот так и можно обучать других существ. Когда Бо продемонстрировал, что он может давать другим шанс испытать экстатические ОзВ, у меня возникло желание узнать - как он это делает. Теперь есть ясность, что это и есть ответ на мой вопрос, и уверенность-8, что я и сама могу научиться это делать. Потом возникла ясность, что для этого необходимо сформировать тело сновидения."
   - А вот... Томас перелистнул несколько файлов, - вот то, что я хотел зачитать. Это уже после того, как они начали систематически проникать в другие миры:
   "Я нашла какой-то мир, похожий на средневековье. Все люди, которые там были, хотели только напиваться до смерти, жрать и убивать друг друга. Я тайком просматривала этот мир, и нашла несколько людей, которые вызывали у меня симпатию. Я понимала, что из них не выйдет ни дракончиков, ни даже морд, но тем не менее возникло сильное желание учить их. Тогда я предстала перед людьми того мира так, что они решили, что я - Богиня, спустившаяся к ним, чтобы управлять ими, и они сделали меня королевой. От агрессии, таким образом меня защищал их страх и пиетет. К тому же была уверенность, что в этом мире я не могу умереть, даже если в меня копье воткнут.
   Я стала искать симпатичных мне людей, и вскоре вокруг меня образовалась небольшая группа. Они отличались от большинства населения тем, что не хотели непрерывно пить, жрать, и не хотели испытывать агрессию. Многие из них были склонны к искренности и охотно начинали у меня учиться. Я рассказывала им о разных науках, о других странах. Практике их почти не учила, только разъясняла самые основные положения, так как была ясность, что это еще рано. Они все еще жестко концептуальны, и именно из этих людей практикующих не получится. Но если я сейчас буду их обучать, то процесс развития их мира ускорится, и может через тысячу лет здесь начнут появляться морды и дракончики.
   В моей группе было пять мужчин - громадные, бородатые, волосатые, и пять очень пупсястых девочек. Они все влюбились друг в друга и разбились по парам. Я могу представить себе этих мужчин решительными, честными, готовыми спасти друга в любой ситуации, не избивающими своих жен, как все остальные, а общающимися с ними на равных. Девочек - не злорадными, скорее склонными к самопожертвованию, верящими в добро и пытающимися всеми силами совершать это добро. Но разбирать концепции о честности и добре - это было выше их возможностей, это слишком сильно опережало бы время.
   Иногда я забиралась на высокую башню, так что люди казались точками, и спрыгивала вниз. Подобные фокусы подкрепляли их веру в мое божественное происхождение. Заметила, что моему избранному кружку учеников стали сильно завидовать. Был завтрак посреди большого двора, не помню никакой роскоши, мы ели на деревянных столах и скамейках. Я заметила, что одной парочки нет. Вышла, в каменном переулке встретила мужчину из этой парочки. Он сказал обреченно, что его девочку сегодня украли, и вряд ли мы сможем ее найти. Я дала ему пощечину и сказала: как ты можешь сдаваться, если ты вообще НИЧЕГО еще не сделал? Ты можешь вот так просто оставить ее умирать? У него сразу изменилось лицо, я не видела его еще таким сосредоточенным, серьезным и решительным. Я сказала ему, чтобы он свернул и шел вниз по ступенькам. Когда лестница кончилась и мы уперлись в стену, у меня возникли сомнения - вдруг у него не получится? Устранила сомнения, сказала ему холодно: что остановился? Иди дальше. И он прошел сквозь стену. В этот момент возникло восхищение к нему, потому что этот человек, имея железобетонную концепцию о том, что люди сквозь стены не ходят, смог в этот момент так измениться - то ли от доверия ко мне, то ли от того, что я показала ему, как можно действовать, смог сформировать такую решимость и уверенность, которая позволила ему сделать невозможное."
  
   - Там довольно много... я хочу еще один пример зачитать, это письмо Ежа Бодху:
   "Сегодня я нашла еще один мир. Там живут люди с тибетской и непальской внешностью. Я хочу, чтобы ты посмотрел на него - он находится в той же полосе, которую ты мне показывал позавчера, - необходимо втягиваться в сторону матовых пузырей, а затем, после включения их в сетку, искать розовое свечение примерно на 150 градусов."
   - Это хорошо известный нам мир, - пояснил Томас аудитории. - Самоназвание сложное, мы называем его "Аунт". Материалы по нему можно найти в "Энциклопедии Фессоновских Миров", сектор "Переходные пятого уровня". Мы немало там покопались, - Томас кивнул почему-то Менгесу, хотя "мы" в данном случае обозначало дайверов, работавших еще 120-150 лет назад - и хотя следы работы дракончиков мы обнаружили без труда, есть там и школа ППП, кстати, наши прогрессоры работают и сейчас с ними, но самих дракончиков там нет. Описание маршрута, конечно, сейчас кажется наивным, но в условиях отсутствия единой системы координат такая ориентация вполне добротна. Лапенкофф ввел первую систему координат лишь двести двадцать лет спустя... ну я продолжу:
   "Этот мир более развит, чем предыдущий (не столько в техническом отношении, сколько в том, что люди не живут здесь непрерывными убийствами, драками и наркотиками). Я знала, что найду здесь дракончика, потому что возникало сильное предвкушение, и поэтому хотела прикинуться дурачком. Я хотела, чтобы его увлекла именно практика, а не какое-то неведомое существо из другого мира. Я стала подростком-дебилом тибетской внешности, якобы пришедшем сюда из деревень. Странствующим. Просила милостыню. Удивило то, как много местных женщин издевалось надо мной. Эти люди показались мне довольно хитрыми, злорадными и ищущими во всем себе выгоду. Они не стали бы пить целыми днями, так как понимали, что от этого денег не прибавится. И открыто друг друга они тоже не убивают, так как считают убийства неэффективными с точки зрения своего процветания, поэтому они создали законы, которые оберегают их и их имущество.
   Мне нравится та местность. Дракончика все не появлялось, но была сильная тяга к тому месту, и я не уходила, а бродила по горным тропинкам. Как-то раз увидела девочку лет 12 на берегу ручья. Я уже встречала ее раньше мельком в городе. Коричневая кожа, черные длинные волосы, непальская морда (то есть глаза не такие узкие, как у тибетцев), припухшие лапы, попка, в платьице по колено, босая, волосы убраны в хвост. Она смотрела очень сосредоточенно, серьезно. Я подковыляла к ней и стала заговаривать на разные темы. Потом уселась и стала рассказывать про практику. Она слушала молча. Стала задавать вопросы, я отвечала.
   Мы встречались с ней почти каждый день. Я уже поняла, что нашла ее, и в город больше не ходила, жила в горах. Казалось, что ее нисколько не удивила перемена в моем поведении - с дурачка на яростного практикующего. Она не спрашивала меня, откуда я и уйду ли когда-нибудь. Она менялась очень быстро, это был яростный зверь, у меня не было в этом сомнений.
   Вдруг возникло желание уходить. Я ничего не говорила ей, когда она в очередной раз нашла меня и предложила отвести за горы. Мы шли, и по дороге она говорила мне про свою проблему в практике. Рассказ был довольно неискренен, она влюбилась в мальчика, дорисовала его, создала привязанность, но пыталась вытеснить это, стала уходить от темы, когда я начала задавать вопросы. У меня возникла ярость, я сказала ей холодно, что все что она говорит - ложь, и она сама прекрасно все это знает. Сказала ей, что может быть на этом и наступил конец ее практике - необходимо только найти такую тему, которую не хочется трогать, и она может распрощаться с озаренными восприятиями. Сказала, что я ухожу от нее. Я многому научила ее, и теперь все зависит только от нее, я не хочу больше содействовать ее практике, потому что это будет уже повторение. Если она устранит свою лживость и пробьется к непрерывным ОзВ, она найдет меня. Если нет, значит наша встреча последняя.
   На ее морде не было никаких проявлений НЭ, казалось, что она собралась вся, как натянутая струна. Я увидела, что в ней возникла яркая решимость, будто она стала скалой, чем-то несгибаемым. Она сжала мою лапу и почему-то я поняла, что она очень хочет пойти со мной и пойдет, пусть даже позже. Я не помню, как я это поняла. Может она это сказала, но кажется, она ничего не говорила.
   В этот момент мы перешли перевал. Кажется, я закричала от того, что там увидела и понеслась вниз по склону, она - за мной. За перевалом оказался темно синий, бесящийся океан, а над ним огромное, на весь горизонт, заходящее солнце. Я никогда не видела ничего похожего, я даже не думала, что такое бывает. Красновато-оранжевое солнце невообразимых размеров. Казалось, что кроме него ничего нет, настолько оно было большим. И все горы, океан, и тем более мы с ней, были такими мелкими, почти не существующими. Мы неслись по склону как два пса.
   Потом я исчезла. Я испытываю к ней преданность, воспринимаю ее как равное себе существо, но хочу дать ей время, посмотреть - чего она добьется сама. Я хочу, чтобы ты незаметно посмотрел на нее"
  
   - Я к чему это все читаю, - Томас закрыл файл. - Я хочу обратить внимание аудитории, что так называемые другие миры до сих пор многими считаются... ну как бы не вполне реальными, что ли. Из истории мы знаем, что такая ситуация, в общем, не редкость, когда узкий круг специалистов годами и даже десятилетиями развивает какую-то отрасль знания, а в обществе их считают фантазерами и даже шарлатанами. Вспомните генетику, космонавтику, медицину... Но пора, на мой взгляд, отдать себе отчет в том, что эти миры - настолько же реальны, как и мы с вами. Любой, кто совершит хотя бы учебное погружение, удостоверяется в этом немедленно, но - увы - не окончательно, так как работают механизмы вытеснения. Сегодня у нас в каждой школе, в каждом институте есть базовый курс дайвинга, на котором любой желающий может не только ознакомиться с принципами фиксации новых миров, но и совершить первые, неглубокие погружения, но когда дело ограничивается двумя-тремя опытами, он не может в итоге противостоять устоявшемуся недоверию... - Томас сделал паузу.
   - Возвращаясь к нашей проблеме. Для космонавтов космос - реальность, каковой он и является. Для дайверов - реальностью являются те миры, которые они посещают и исследуют. В том числе, кстати, и вертикально-ориентированные миры... и давайте прекратим этот бессмысленный спор, - Томас явно имел в виду какие-то противоречия между дайверами, неизвестные широкой аудитории, - давайте скажем откровенно - какими бы непостижимыми нам ни казались эти миры, они - тоже реальность, и кто в этом сомневается - пусть просто побывает там, идите к Нортону, он вас возьмет.
   - Ну, положим, я туда никого не возьму, - улыбнулся Нортон. - Не перегибай палку. Те миры - несомненная реальность, но пока у нас еще нет отработанных методик для проведения там показательных экскурсий.
   - Ну хорошо, это не меняет сути, - Томас как-то собрался и стал более серьезным. - Проблема колонизации заключается в том, что несколько дайверов приняли решение остаться там.
   Сначала ничего не произошло, вроде как не сразу дошло, о чем идет речь. Потом дошло.
   - Минутку, минутку... - Томас попытался успокоить внешнюю аудиторию, но без особого успеха. Поэтому, пока возбужденные слушатели обменивались мыслями и эмоциями, он "подсел" к Чоку и стал что-то с ним обсуждать. Туда же подтянулись Менгес, Тарден, Айенгер, а вокруг них столпились дайверы. Через пару минут Томас решил продолжить конференцию.
   - Собственно, они не просто приняли решение, они уже его и выполнили. Это Квейс, Трикс и Магнус из группы Тардена. Они не вернулись. Это, конечно, партизанщина, но... - шум внешней аудитории, хоть и регулируемый редактором конференции, снова дал понять, что сейчас его мало кто услышит. Тем не менее Томас проявил характер и, как дирижер, встал и вновь успокоил аудиторию.
   - Если вы хотите разобраться, то послушайте. Обсуждать вы все это сможете потом на TR-каналах сколько угодно, давайте не забывать, что идет конференция конкретных историков, не заставляйте меня попросту отключить интершум. Мы ведь и без зрителей можем работать... Итак - они остались. Тарден решил этот факт... ну, скажем так, не афишировать.
   - Это для меня неожиданность, - заговорил Чок. - Стив, твоя группа занимается вопросами безопасности. БЕЗОПАСНОСТИ. Если ты фактически покрываешь такие выходки, то чего ждать от других? Давай откроем карты и будем предельно искренни. Я считаю это недопустимым. - Чок говорил рублеными фразами, подчеркивая свои слова резкими движениями ладони.
   - А о каких выходках ты говоришь? - Тарден не собирался сдавать свои позиции без боя. - Джей, ты, кажется, не понимаешь. Мы говорим о мирах в так называемой "янтарной полосе". Мы там все вдоль и поперек изъездили. Мы энциклопедии написали, карты нарисовали, группы практикующих кое где ведем, и по завершении очередной миссии возвращаемся обратно. При этом нет никаких указаний на то, что есть предельно допустимые сроки пребывания. Пусть меня волкода... ну, то есть пусть меня контролеры поправят, если я не прав. - Он обернулся, поискал кого-то взглядом. - Инга, я прав?
   Ингой оказалась девочка, которую Тора даже и не приметила сначала. Она довольно незаметно примостилась у кого-то на коленках, и сейчас просто кивнула Стиву в ответ. Лет семь-восемь. Короткие шортики почти не прикрывают круглую попку, чуть припухшие ляжки вызывали очень сильное эротическое влечение, хочется вылизать ее от кончиков лапок до мордочки. Глаза ее были плохо видны Торе с этого места, и она решила попозже непременно рассмотреть это существо поближе. Можно было, конечно, переместить ее голографический образ поближе, ведь интерактивные голограммы позволяли полностью имитировать непосредственное физическое присутствие, но Тора сейчас не хотела отвлекаться. Называть такого пупса "волкодавом"... Тора рассмеялась.
   - Спрашивается - что такого в том, что они решили остаться? Насколько я помню, когда первых людей отправляли в космос, тоже считали, что...
   - Да что космос, - перебила его Риана, - когда запускали первый паровоз, который должен был мчать пассажиров с умопомрачителной скоростью аж в сорок километров в час, то думали, что человек не выдержит такой скорости, задохнется.
   - Наш паровоз тоже не бог весть какой умопомрачительный, - Томас, казалось, обрадовался поддержке. Видимо, все же его позиция не казалась ему самому такой уж прочной. - Мы постоянно поддерживаем контакт, наблюдаем их. Да, физически они перемещены, но в любой момент могут вернуться обратно, так как мы не замечаем в их состоянии ничего нового, ничего такого, что могло бы таить в себе опасность!
   Ясность, возникшая в этот момент у Торы, просто таки требовала встрять в разговор, но только она было собралась открыть рот, как неловкость обрушилась на нее лавиной. Она впервые была полноправным участником конференции. Она только что стала членом их большой команды, многих из которых она еще вовсе не знала, о некоторых лишь слышала рассказы и легенды, и то, что она слышала, зачастую вызывало у нее преданность, самоотдачу, восхищение, усиливало ее стремление во что бы то ни стало пробиться, стать дайвером, работать на переднем крае современной науки. В каком-то смысле, Тора сейчас жила в своей мечте, и совсем не чувствовала себя на равных с ее героями. Но вот так, чтобы застыть от неловкости... этого она от себя не ожидала. Что-то необходимо делать, так нельзя, если вот так просрать ситуацию, смириться, то это - поражение, причем окончательное. Неужели вот так - в один миг, все закончится? Да и разговор уже ушел в сторону, сейчас как-то особенно неуместно встревать... Это конец... Тора медленно встала, она почти ничего не видела перед собой - какие-то красные пятна, распадающиеся звуки. Никогда еще она не была вынуждена прилагать столько сил - физических сил!, чтобы встать. Секунды растянулись неимоверно. Заставила. Теперь - открыть рот. На меня все смотрят. Все. Что я такое по сравнению с ними? С коммандос, которые выше ее неизмеримо, которые совершают такие подвиги путешествия в восприятиях, о которых она и мечтать пока не может. И как ей - такому ничтожному таракану, сказать то, что она должна сказать? Надо открыть рот. Как в дурном сне, как в бреду. Когда в детстве она тяжело заболела, температура поднялась до сорока одного градуса, состояние было такое же - бред, распадающиеся образы, полное отсутствие контроля над телом. Вот почему она не пошла дальше зеленого уровня - вот она, гниль.
   - Я хочу сказать... я сама себя не слышу... Томас Хельдстрём... туман перед глазами... ты проявляешь неискренность... сейчас я потеряю сознание?.. ты замалчиваешь... ты неискренен. Ты... должен понимать, значит, ты понимаешь... все смотрят на меня - все дайверы, все волкодавы и прогрессоры, все тысячи ученых... что если мы не замечаем никаких изменений, то это не означает, что их нет... господи, мои институтские тоже на меня сейчас смотрят... и если бы ты был тупой... что я такое несу?!!... и сам верил бы в том, что ты говоришь, то не стал бы так радоваться поддержке про паровозы... а что я несу... я несу правду... а ты радуешься, испытываешь облегчение... почему я должна стесняться искренности и ясности??... вот ты большой, известный специалист, у меня поджилки трясутся говорить тебе все это... что я несу?... а не сказать не могу - вместо того, чтобы радоваться, ты мог бы проявить искренность и самостоятельно рассказать нам всем - какие ты видишь опасности этого эксперимента, ведь кто еще в этом разбирается лучше тебя?! - перед глазами как-то прояснилось, небо на землю не упало, в фокус попало лицо Менгеса, он показывает большой палец и смеется. Надо мной??
   - Да в общем есть кому разбираться не хуже его, Тора, - голос Менгеса был уверенный, поддерживающий, и страх вдруг исчез. - Опасность, конечно, есть, иначе бы заводили бы мы тут эту тему... ты права - это неискренность - пытаться зажевать тему.
   - Согласен. - Это Томас. Он согласен! - Опасность есть. Мы в самом деле не знаем, с какой стороны ожидать подвоха. Человек - не стиральная машина и даже не суперкомпьютер. Человек - тайна, в которую мы только начинаем проникать. И просто нет способа быть уверенным в том, что длительное перемещение не приводит к каким-то катастрофическим последствиям.
   - У нас уже есть опыт... - это произнесла незнакомая Торе девушка. Очень уверенная в себе, очень сильная... от нее прямо таки истекает сила. Движения очень скупые. Глядя на ее повадки, Торе вдруг стало ясно, что она владеет собой в такой степени, что может, наверное, застыть без движения на неделю. И еще ей стало ясно - как много она сама совершает паразитических, мелких, совершенно бессмысленных движений всеми частями тела - не тех движений, которые доставляют удовольствие, а тех, что обслуживают мелкие негативные эмоции. Захотелось стать такой же - лаконичной в движениях, захотелось начать охоту - выслеживать и устранять эти... даже не движения, а скорее ужимки.
   - У нас уже есть потери, - продолжала девушка. - И мы тоже были уверены, что контролируем ситуацию.
   - Это кто? - Тора подползла к Тиссе.
   - Фосса, лидер третьей группы.
   - Фосса... ведь это зверек такой есть, юркий, сильный... значит, она - коммандос?
   - Конечно.
   - Я пока не слышала - чем ее группа...
   - Погоди, - Тисса положила лапу на плечо Торе, - давай потом...
   Между тем разговор перешел в другую плоскость, которая, казалось, была довольно далека от компетенции конкретных историков. Говорил какой-то специалист, явно не из дайверов, институтский. Ему возражала, как ни странно, та же Фосса.
   - Прежде чем продолжать опасные для жизни эксперименты, я считаю необходимым тщательным образом все исследовать. - Специалист выглядел не слишком уверенно, но и застенчивым его не назовешь.
   - А как же это исследовать, кроме как проверяя на своей шкуре? Предложите что-нибудь конкретное, и если в этом будет хоть доля здравого смысла, желания Трикса и остальных могут измениться. Мы ведь не физики, мы - дайверы. Мы - сами и субъекты, и объекты наших исследований.
   - Но есть ведь какие-то наработанные...
   - Есть. - Фосса перебивала собеседника сразу же, как только смысл его вопроса или аргумента становился ей ясен. Типичные повадки коммандос - Тора знала, что у них активно применяются разнообразные способы делать речь более компактной, емкой: например когда говорящий считает, что слушатели без труда сами вычислят завершение фразы, то он просто говорит "джяру" и на этом фразу заканчивает. Интересно - какой у нее уровень...
   - У нас есть наработанные приемы косвенной оценки опасности ситуации. - Продолжала Фосса. - Но ты отдаешь себе отчет в том - как именно они были наработаны? Что появилось прежде - наработанные критерии или погружения на свой страх и риск? Как бы мы могли их наработать, если бы не делали шаг в неизвестное? Это же очевидно. - Фосса замолчала на несколько секунд и продолжила. - Вопреки установившимся представлениям, наши потери - не следствие необдуманных безголовых бросков "на ура". Просто пока мы не знаем - на что еще мы можем опираться, кроме как на радостные желания, вектор озаренных восприятий, трезвый расчет известных нам факторов. Я думаю, это всем известно, но повторю - сначала мы различаем - какое есть радостное желание, к чему возникает яркое предвкушение. Затем, когда приоритет радостных желаний установлен, мы проводим, во-первых, тщательный анализ предполагаемых действий и предполагаемых результатов. Во-вторых мы осуществляем ОзВ-локацию, то есть наблюдаем - какие ОзВ, какой интенсивности, пронзительности, глубины резонируют с предполагаемым экспериментом. Проводим анализ ОзВ-локации, после чего снова возвращаемся к вопросу - "и что же теперь я хочу?", "к чему я испытываю яркое предвкушение?". А после этого - если желание определенное, сопровождается предвкушением не слабее пяти, то мы - действуем. Такая последовательность действий зарекомендовала себя как самая эффективная из известных нам. Найди более эффективную, и мы непременно ей воспользуемся.
   - Но ведь есть, уже есть более эффективная система!
   - ?
   - Валентная связь с патиной. Ведь это дает больше уверенности, если желание образует эту связь, если становится кристаллом или хотя бы когтем.
   - Ну..., - в процессе разговора Фосса ни разу не улыбнулась, даже тень улыбки не коснулась ее лица, в то же время и мрачной ее нельзя было назвать - именно сила, необычная светлая сила наполняла ее слова, жесты, выражение лица. - Это нельзя назвать более эффективной системой, поскольку она по сути и не отличается от той, о которой я говорю. Естественно, что мы используем патину - нет такого коммандос, который бы не имел развитую сеть "циклонов" - мощных, устойчивых радостных желаний.
   - Хорошо, почему тогда не использовать ее всем?
   - Ее используют все, кто может. Не каждый может, просто по той причине, что далеко не каждый дайвер имеет достаточный опыт экстатических озаренных восприятий, чтобы образовалась патина.
   - Ну тогда... давайте тогда, например, запретим...
   - Я ждала этого, - казалось, интонация Фоссы, ее безупречное энергичное спокойствие не оставило бы ее, даже если бы земля разверзлась под ногами. - "Запретить", прекрасное решение. И уж конечно, из самых добрых намерений, как обычно. Но мы уже все это прошли. Сто лет назад. Я понимаю, что сто лет - недостаточный срок, чтобы вандализм выветрился окончательно. Мы все носим в себе частички прошлого, я тоже. Но я работаю над этим, и тебе советую. Что касается меня, я не хочу возвращаться в "прекрасное прошлое". Я тоже историк, как и ты, я прекрасно знаю - к чему приводит "запретить". Назапрещались. Запрещали детям заниматься сексом, не ходить в школу, не слушаться взрослых и "капризничать". Итог - минус несколько миллиардов угнетателей и столько же угнетенных. Еще раньше - запрещали думать. Нет, я не про мрачное средневековье, я про просвещенный двадцать первый век. Не помните? Сначала - просто в качестве исключения, запретили смотреть детскую "порнографию". Про то, что любой человек, если он не болен психически, не импотент, если у него есть хотя бы зачатки сексуальности и эротизма, неизбежно испытывает сексуальное и эротическое влечение к малолеткам с их удивительно красивыми, нежными и страстными тельцами - про это думать никто не хотел, была разнарядка - заставить всех и каждого возненавидеть в самом себе и в своем соседе влечение к детям. Про то, что нельзя быть чуть-чуть беременным, и что подавление сексуальности невозможно по кускам, что она умирает вся целиком, - про это тоже думать никто не хотел. Помните репортажи тех лет? Выявлена сеть педофилов - на каком-то там сайте обнаружена детская порнография, и ретивый сисадмин планомерно записывает адреса всех, кто пытается зайти на этот ресурс. Выявлено несколько тысяч за первые же сутки в разных странах, самые разные люди, от дворника до министров, ученых и полицейских. И все читают эту чушь, и ни у кого даже искры ясности не проявляется - "это же не преступная сеть, это просто люди, самые обычные люди, просто есть такая вещь, как сексуальность, как желание испытывать и дарить сексуальное и эротическое наслаждение". Нет давили "педофилов" десятками и сотнями тысяч. Успешно, надо сказать, давили - в итоге остались те, кто к детям вообще ничего кроме недовольства не испытывал. Так что Большая Детская Война была заложена еще в те времена, кстати... Потом - новая мода, запретили говорить и, собственно говоря, думать о том - был ли Холокост. Конечно, лишь в качестве исключения. Мол нельзя подвергать сомнению такие ужасные преступления. Стоило человеку сказать "сомневаюсь я, что был Холокост" - тюрьма. А уж если он еще и аргументы приводил - то тюрьма надолго. Это, кстати, прекрасно отбивало охоту искать аргументы, ведь если привел аргументы - значит настоящий преступник, значит не сдуру сболтнул, это еще могли простить, а думал, рассуждал. Это уже не прощали. Из той же оперы - нельзя было читать Майн Кампф Гитлера. То есть по закону вроде можно, а на самом деле - нельзя. Книгу было просто невозможно достать нигде. Даже в среде вольных букинистов книги такой не было. В он-лайн магазинах - скромные таблички "временно недоступна". В Германии авторские права на книгу почему-то имело правительство Баварии, которое попросту запрещало любое копирование или воспроизведение книги в Германии, и боролось с ее распространением в других странах. Переводчики этой книги попадали за решетку за "разжигание расовой ненависти". Разве это не идиотизм? Особенно в тех условиях, когда сотни миллионов индусов, непальцев, малазийцев, индонезийцев, арабов, израильтян в самом деле открыто проповедуют расизм, и ни на шаг не готовы отказаться от самых что ни на есть вопиющих расистских концепций. Если книга эта, как говорилось пропагандистами, сплошь маразм бесноватого тупицы, зачем же в таком случае так тщательно ее скрывать? А вдруг думать начнут? И начали. И достали, конечно, кто хотел. Ведь если хочешь что-то сделать популярным, это надо запретить. А помните - сколько лет в России были запрещены к публикации любые точные данные об участии СССР во второй мировой войне? Если то была война героическая, освободительная, то что скрывать? Да еще так, как ничто другое не скрывали? А свободная Европа не дремала - Франция стала сажать в тюрьму за сомнения в факте геноцида турками армян. Еще, стало быть, исключение. Понравилось! И свободная Америка не отставала - демократ Джордж Буш попросту запретил американским журналистам и ученым даже заикаться на тему всемирного потепления. И сработало - заткнулись. Дальше - больше. Уже к 2012-му году в Европе появился первый народный справочник, так сказать - для удобства проживающих - на какие темы разговаривать и думать запрещается под страхом попадания в тюрьму. И было там не то сто, не то сто пятьдесят позиций. А что дальше? А дальше у людей инстинкт самосохранения работает. Чтобы чего не сболтнуть, надо попросту прекратить думать на эту тему - единственное надежное решение. Так воплотилась в жизнь еще недавно казавшаяся буйной фантазией книга Хаксли, мыслепреступление стало реальностью. И совсем незачем было казнить за неположенные мысли - сам страх проболтаться был надежным палачом, каждый выслеживал и казнил сам себя. А мышление следует тем же законам, что и вся остальная жизнь - мышление нельзя немного кастрировать, а в остальном - оставить процветать. Оно умирало целиком. А когда умирает мышление, остаются команды. Вот и докомандовались до третьей мировой... Но все это избитые истины, я повторяю их тут не для того, чтобы кого-то просветить, а чтобы напомнить - мы все это уже проходили. "Не пущать" мы оставили в прошлом. "Подавлять ради их же блага" - мы к этому не вернемся, во всяком случае лично я буду даже воевать, если потребуется, чтобы возврата к этому ужасу не было. Поэтому, когда речь идет не об умалишенных, не о вандалах, разрушающих природу и грабящих прохожих, а когда мы говорим о людях, которые самой сокровенной своей целью поставили достижение озаренных восприятий, категорическое устранение негативных эмоций, содействие радостным желаниям тех, к кому у них есть симпатия, то мыслимо ли налагать на них запреты "ради них самих"? Это их выбор, они следуют радостным желаниям, проявляющимся на фоне озаренных восприятий, желаний содействовать радостным желаниям других людей. Я говорю прописные истины? Согласна. Но, как мы видим, прописные истины необходимо время от времени напоминать, чтобы не забывать - кто мы и куда идем. Поэтому - если есть идеи, предложения, наблюдения, которые, как ты предполагаешь, могут привести симпатичных тебе людей к тому, чтобы они не попадали в нежелаемые ими ситуации, не пропадали без вести - сообщи это все им, они примут это к сведению, если захотят, и спросят себя в очередной раз - "и что я после всего этого хочу?"
   Фосса замолчала так же внезапно и без послесловий, как начала без предисловий.
   - Хорошо. - Томас снова взял ход конференции в свои руки. - Я, собственно, так и предполагал, что спорить тут не о чем. Насколько мне известно, Керт хочет присоединиться к той команде, так, Керт?
   - Так. - Керт на несколько секунд задумался, подбирая слова. - Вам известно, что мое главное направление исследований - поиски связи с дракончиками. Единственное предположение, которое у нас есть, состоит в том, что они перебрались в один из миров, и занимаются своими исследованиями, базируясь преимущественно в нем. Или в них, если этих миров несколько. При этом они могут получать каким-то образом информацию о том, что происходит тут у нас, и по желанию содействовать... или препятствовать, что было продемонстрировано ими с предельной убедительностью. Я работаю над этим второй год. До меня тоже сидели не сложа руки. Результата - нет. Я хочу интенсифицировать свои поиски. И считаю, что для этого целесообразно перебраться в любой из янтарных миров - озаренные восприятия там намного ярче, глубже, это факт. Время там течет существенно иначе, это тоже факт. Совершать погружения из того мира - проще, и это факт. Что остается? Ностальгия по нашему миру? У меня ее нет. Страх невозврата? Он не настолько силен, чтобы отказаться. Кроме того, я выбирался из серьезных переделок, и уверен, что смогу вовремя почуять, если что-то пойдет не так. Сколько можно сидеть сиднем? Сколько можно раз за разом накапливать отрицательные результаты, утешая себя, что мол поражение, это тоже опыт... да, опыт. Но я хочу еще и опыт побед, ярких открытий. А мы, между прочим, в тупике! Ничего, если я тоже тут нарушу неписаные законы? А то Фосса хорошо рассказала нам о неписаных законах прошлых веков, а о наших - промолчала.
   Мертвая тишина.
   - Да, девочки и мальчики. Мы - в тупике. И в общем-то все знают или, по крайней мере, догадываются - о чем я говорю. Тупик этот настолько беспросветный, что... ну что тут говорить! Почему мы не обсуждаем главного? Почему готовы устраивать конференции по поводу вмешательства дельфинов, идеи колонизации, а о самом главном - молчим? Да потому, что сказать нечего. Тупик слишком тупой, вот и молчим. Мне, во всяком случае, сказать нечего, я просвета не вижу. И никто не видит. Но замалчивать это - вялое решение. Давайте уж как минимум, чтобы не терять почвы под ногами, перед началом и в конце каждой конференции, каждого дня, каждого часа, сообщать себе - я в тупике. И тогда может что и изменится... Мы - путешественники, дайверы, коммандос, все чудесно. Но давайте еще раз вернемся на триста лет назад. К Бодхи. К его книге. К дракончикам. Помните - о чем шла речь? О замене восприятий, верно. О путешествии, точно. Но о каком путешествии? О путешествии в озаренных восприятиях. А мы где путешествуем? Вот... мы путешествуем в разного рода удивительных мирах. Но миры ли это озаренных восприятий? Да, мы испытываем их, стремимся испытывать больше и чаще. Но являются ли именно они нашей целью, когда мы лезем в янтарные миры, в персиковые, в голубые? Я уж не говорю о вертикально-ориентированных мирах, я уж вообще молчу о том, куда снесло тех, кто сейчас числится пропавшим без вести? Это все что, миры ОзВ? Нет. И что нас туда влечет? Более яркие ОзВ? Новые ОзВ? Экстатические ОзВ? Нет! То есть конечно, для нас озаренные восприятия - и двигатель, и страховой полис, и пропуск и что угодно. Без них никакие путешествия невозможны, включая самые простые осознанные сновидения. Но - для нас ОзВ - средство, а не цель. И в этом - наш самый ужасный и глубокий тупик. Поэтому мы и плещемся по поверхности. Раньше люди пялились в стереовизор, пили пиво и играли в компьютерные игрушки. Работали еще. Насиловали своих детей. Убивали себя негативными эмоциями. Этого больше нет, человечество поднялось на ступеньку выше. И теперь мы получаем впечатления не от пива и газет, а от интеграции восприятий. Мы - путешествуем в мирах. Разница велика, но чувствуем ли мы полноту жизни? Испытываем ли мы переполняющий восторг, торжество, зов, устремленность, преданность? Когда в последний раз было открыто новое озаренное восприятие? Они что - кончились все? Да ничего подобного, просто кончились мы. Мы увязли в наших распрекрасных мирах. Кто-то говорит о содействии существам из других миров, кто-то - о чистом научном интересе, кто-то - о поиске дракончиков... при желании мы еще хоть сто важных причин найдем для того, чтобы продолжать свой бег на месте. И результаты поразительны, да, этого не отнять, не убавить. Но в итоге нам все равно предстоит оказаться у разбитого корыта, потому что даже самые возвышенные цели, самые прекрасные путешествия, самые эффективные меры по содействию практикующим в других мирах не заменяют главного. Вы помните, Бодхи писал про самадхи? Ну и кто из нас может поделиться своим опытом самадхи? Может где-то в "Ресурсах" есть хотя бы маленький раздел на эту тему? Вы мне покажите, может я не заметил? Может кто-то кропает понемногу, ставит опыты, испытывает поражения, получает хотя бы мизерные результаты? Нет. Ничего этого нет. Ни-че-го. Мы заранее смирились. Как-то так получилось, что мы все приучили себя к поражению, мы сказали себе - ну, самадхи - это для монстров, для Бодхи с дракончиками. Мы пока вот тут понемногу будем ОзВ культивировать, а заодно и по мирам путешествовать, Землю восстанавливать и так далее. В общем... что тут говорить... я вот все это говорю, а сам хочу присоединиться к колонизаторам, потому что так слабее страх поражения, так - гарантия интересной жизни. А если я сейчас сяду и упрусь в достижение самадхи? Вот у тебя, Нортон, вот ты у нас самый решительный, самый отважный, ну я во всяком случае так считаю, вот если ты сейчас представишь, что упрешься в достижение самадхи, у тебя какой интенсивности мысли-скептики возникают? Какой интенсивности возникает уверенность в поражении? Впрочем, слово "если" тут неуместно, не займусь я этим. И ты не займешься. Потому что кишка тонка. Потому что мы выбираем не самые радостные желания, нет. Выбираем мы самые радостные желания, которые остаются после того, как нас спрессовал страх поражения. А это - не одно и то же.
   Керт махнул рукой, лег на траву. Менгес словно хотел что-то сказать, облизал губы, провел рукой по волосам, и передумал.
   - На сегодня все. Завтра - в то же время. Мы еще не коснулись самых важных новостей. - Томас был краток и, очевидно, хотел поскорее завершить встречу. - Завтра. У нас есть шансы, между прочим. Мне так кажется.
  
  
   Глава 15.
  
   Легкий, четырехместный экраноплан мягко скользил над прерывистыми облаками, весь салон был освещен мягким солнечным светом. Прозрачный фюзеляж защищал от радиации, а матовое пятно автоматически передвигалось вслед за солнцем, чтобы снижать ослепляющую яркость его лучей. В остальном и пол, и стены, и потолок - все было прозрачно, и можно было чувствовать себя стремительной птицей. Перелет от Джомсома до Сипадана займет целых два часа. Можно, конечно, было бы воспользоваться обычным рейсовым воздушным "дельфином", который бы пронзил пространство со скоростью, немыслимой в те времена, когда создавались экранопланы - минут пятнадцать-двадцать, но Торе захотелось неторопясь попялиться на небо, на землю, на облака, перепрожив вчерашний разговор. Однако мысли начали хаотически прыгать, и Тора не стала препятствовать этому, так как чувствовала, что это не просто паразитический хаотический внутренний диалог, а скорее способ дать полученной информации перевариться, и не вмешиваться логикой до поры до времени во вчерашние впечателения.
   Да, можно было бы прилететь на "дельфине"... сначала казалось, что экранопланы завершают линию развития авиации - они были достаточно быстры, исключительно надежны, и Комитет по рационализации технического прогресса закрыл это направление. Тогда много чего закрывалось... у нас нет времени ждать до завтра, поэтому я хочу кратко разъяснить, что у нас тут происходит... ведь как все раньше было? Миллионы, миллиарды людей были вовлечены в бессмысленную, бесконечную и безнадежную гонку за усовершенствование всего, что только существовало. Взять, например, унитаз, или стиральную машину. Уже в двадцать первом веке... да нет, даже в двадцатом были созданы машины, которые стирали белье. А что им еще делать, как не стирать? Вот они и стирали. И стирали, между прочим, вполне добротно. А унитазы, разве они не справлялись со своей задачей? Справлялись, и какашки исправно утекали в канализацию. И утюги гладили. И чайники кипятили воду. И смесители смешивали, и телефоны звонили. Но люди тогда были сумасшедшими... изменения - стремительны, все происходит быстрее, чем мы можем это понять или хотя бы систематизировать. Мы, конечно, будем проводить конференции, и пусть ученые изучают, но мы - не ученые, мы - дайверы, и нас неудержимо влечет чувство тайны, зов, предвосхищение, поэтому мы не хотим ждать выводов ученых, мы хотим действовать - прямо сейчас, быстро, не откладывая, не перестраховываясь... и они строили заводы за заводами, миллионы технологов, инженеров, компьютеров, станков, менеджеров, коммерческих фирм... целые армии, целая гигантская махина ворочалась для того, чтобы выпустить еще одну модель утюга. Спрашивается - на кой черт?? К чему это, зачем? Если моя стиральная машина стоит себе в углу и стирает, и будет стирать еще 20 лет, а когда она сломается, я нажму кнопку, и через два часа у меня будет стоять новая, так на кой черт тратить миллионы человеко-часов для того, чтобы создать новую, которая, положим, на десять сантиметров будет тоньше старой? Им что, сантиметров не хватало? Хватало. Не хватало им другого... сегодня утром произошло еще одно событие, которое, с одной стороны, совершенно необъяснимо, а с другой - отчетливо укладывается в цепочку тех удивительных событий, что обрушились на нас. Ты не видела тут одну малышку, Лу? Нет еще? Она живет в поселке, но иногда прибегает сюда, то одна, то с подружками, но чаще одна. Носится со своими псинами, ласкается с кем захочется, иногда просто сидит и слушает наши разговоры, иногда дрыхнет. Сегодня к нам приходили Пурна, Макс, еще несколько ребят - они очищают сейчас северный базовый лагерь Аннапурны, рассказали про то, что случилось с Лу... еды им например, не хватало, элементарного порядка, и где-нибудь в Африке тысячи, да что тысячи - миллионы детей и взрослых умирали от голода или геноцида, а весь "цивилизованный мир" изо всех сил тужился создавать новые утюги и унитазы. Ну вот и доутюжились... Потом, после третьей мировой, задумались, но не хватило ни желания, ни времени додумать до какого-то ясного завершения, а там и Большая Детская Война разразилась... и уже потом поняли, наконец, что это фантастически тупо, бессмысленно тратить такие грандиозные финансовые, человеческие ресурсы на то, чтобы мобильный телефон стал на миллиметр тоньше, а автомобиль - роскошнее предыдущего. Да и выбора, собственно, уже не было, - попросту некому стало поддерживать эту холостую машинку, людей-то осталось - капля в море... из ведущих технологов и ученых сформировали Комитет по рационализации технического прогресса - КОРП, сосредоточились на том, что в самом деле необходимо, и начали возвращаться к природе... да, кто-то иронизировал - мол не к природе, а в пещеры, на деревья возвращаемся, господа, но будущее - теперешнее настоящее - доказало, что содержание жизни люди все же нашли не в унитазах, не в шубах и автомобилях, не в новых утюгах, а в возврате к тому, мимо чего мы со свистом пролетели, обуреваемые ненавистью, алчностью, маниакальными хватательными рефлексами, негативными эмоциями и концепциями... и что удивительно - как она смогла? Безо всяких тренировок, без того, чтобы быть коммандос или уж хотя бы опытным дайвером... это что-то врожденное, по наитию, взяла да и совершила проникновение, причем какого чистого качества! Я думаю, да, я почти уверен, что причина в том, что она исключительно способная девочка, ей легко даются экстатические озаренные восприятия, она легко проникает в камни, деревья, но, видимо, достаточно поверхностно, а тут - когда она столкнулась нос к носу с этим тигром... если бы она испытала страх, ничего бы не было, а она буквально взорвалась нежностью, восторгом, преданностью, вплоть до того, что, по ее описаниям, на какое-то время потеряла способность двигаться... - типичный признак экстатических ОзВ, откуда в ней это?... и когда вместо того, чтобы изобретать способы лакирования царапин роскошных бамперов, люди занялись насущными исследованиями, то среди прочего раскрыли и тайну передвижения дельфинов, ведь с ума сойти - он почти не шевелит плавниками, почти что вообще не двигается, а несется с такой скоростью, что и скоростной катер не обгонит его. Заодно проникли в еще одну тайну воды - вода вообще оказалась таким существом... возможно, одним из самым таинственных существ из известных нам сейчас... очень хочу исследовать эту морду, очень хочу испытывать проникновение к ней... и на том же принципе решили строить "дельфины", так как выигрыш в скорости был колоссальный, а экранолеты тоже оставили, они очень удобны для коротких перелетов... да, дети... разговор с Менгесом получился неожиданный. Рассказ о встрече Лу с тигром настолько странный, в него трудно было бы поверить... и Чок прислал вот это...
   Тора взяла в руки небольшую распечатку - последние сочинения Йена в школе для щенов. Написано неуклюже, по-детски, и тем не менее... Йен - пацан, почти как и Лу - ему пять лет, полтора года учится в школе.
   "Единство. Единство - когда хочу его описать, есть образ восходящего над океаном солнца - океан и небо до восхода солнца были разделены мягким горизонтом, а потом солнце поднялось, лучи запрыгали, залили все ярким, золотистым светом - и границы вдруг исчезли, я хотел их найти и не смог, не мог различить - где небо, а где океан - всё затопил солнечный свет, вдруг стало смешно, везде во всем теле смешно, такая радость, что все это есть - и солнце, и океан, черепахи, барракуды, разные морды. Как будто меня что-то подталкивает вперед, невозможно устоять на месте, хочется нестись. Как взрыв, и нет сомнений, нет прошлого, ничто не держит. Потом мир исчез, взрыв заполнил собой все, золотистый свет, только радость, восторг, и вдруг - как будто все они - маленькие, а я - большой, обнимаю их, даю им силу.
   Единство с мордами Земли - когда оно есть, я сливаюсь с ними, как будто вливаюсь в них - как когда я писаю, струйка сливается с океаном, я проникаю в деревья, песок, солнечные лучи и растворяюсь. А когда есть единство с людьми, то как будто мы одно целое, равное".
  
   Менгес прав - что-то происходит. Хочу посмотреть на Йена... потискать его, посмотреть на его тельце, в его глаза, вылизать его всего. Значит - он хочет, чтобы я изучала историю предыдущих войн, для того, чтобы это не повторилось. Нет, конечно это не может повториться именно так, как было, но мы не можем допустить даже малейшего подавления. Во-первых, появились дети, каких раньше не было. Скорее всего, влияет и сама атмосфера, которую вот уже сто лет создается вокруг детей - дайверы и коммандос, волкодавы и прочие - это передний край, это люди, которые посвятили всю свою жизнь достижению ОзВ, исследованию открывающихся при этом миров, но даже если взять ту же Пурну, Макса, остальных ребят, ведь это средний уровень человечества на данный момент - насколько огромная пропасть пролегает между ними и теми людьми, которые жили раньше, варясь в ядовитой каше негативных эмоций, раздавленной сексуальности, алчности, серости, тупости... Во-вторых... сумасшедшая идея, Торе пришлось приложить усилия для того, чтобы отнестись к ней всерьез... да нет, до сих пор она не может это переварить. Менгесу тоже, судя по всему, это дается не просто - вот именно поэтому и необходимо изучить ту войну, чтобы не оказаться в позиции тех взрослых, которые были слишком самодовольны, чтобы понять, что зреет сила, которая сметет их с лица земли. Мы не должны подавлять их, и они не должны объявить нам войну, мы должны вместе... нет, ну никак невозможно к этому привыкнуть... необходимо это сделать. Необходимо трезво разобрать все факты и тогда, возможно, мы сможем научно подтвердить - морды Земли - не просто абстрактно живые существа, не просто обладают осознанием, существование которого в целом уже признано достаточно давно. Все зашло гораздо дальше. Морды Земли выходят с нами на контакт. Первыми. Не мы, а они проявили инициативу, а ведь мы можем им казаться столь же далекими, столь же непостижимыми, как и они нам. Животные - на переднем крае соприкосновения морд Земли и человека, и это понятно почему - они ближе всех к нам. Интегрировать восприятия камня - возможно, Тора это уже делала. Интегрировать восприятия ручья - можно, облака, горы - да. Но при этом не образуется дружественной связи, возникает танцующий хаос восприятий, мир не фокусируется в отчетливую, устойчивую позицию - мы слишком разные, во всяком случае пока что мы не нашли прямую дорогу друг к другу, а через животных наша связь может быть установлена намного легче, органичнее. Ведь дельфины помогли группе Чока! Несомненно. А тигр - пришел к Лу. Тоже несомненно. К кому же ему еще приходить, как не к такому пупсу... Тигр... все-таки это потрясающе... так чертовски хочется обтискать тигра! Носиться с ним, играться, валяться, рычать, путешествовать в осознанных сновидениях, в разных мирах, где мы можем освободиться от той формы, в которой существуем здесь, перенимать друг у друга столько всего! Это ж захлебнуться можно - сколько всего можно перенять, испытать, если соприкоснуться с их восприятиями, с их миром! Лу говорит, что тигр вылизывал всю ее морду, и от каждого его урчания, покусывания, прикосновения языка, лап, шкуры, у нее внутри все взрывалось блаженством. И я хочу! Но до тигра я доберусь потом, сейчас - дельфины. Дельфины, которые вышли на контакт с Чоком, скоро, совсем скоро я уже их увижу, я предложу им обмен восприятиями, проникновение друг в друга... может быть я испытаю то же, что и Лу, когда в итоге интенсивной симпатии и игривости ее вынесло туда, где, с одной стороны, она потеряла внешнее осознание, а с другой стороны - смогла близко соприкоснуться с тигром, а через него - с чем-то вовсе непостижимым... рассказы Лу слишком путаны, много провалов, лишь фрагменты, у нее еще так мало опыта различения восприятий, возможно мне удастся... я пока не могу это доказать, Тора, не могу даже достаточно обосновать, но есть гипотеза, что перед нами всеми - людьми, животными, растениями, горами, ручьями, - всеми мордами Земли, открываются перспективы, интересные перспективы... новый эволюционный шаг вперед, мы, возможно, сможем перенять друг у друга интересующие нас восприятия, сотрудничать, как это ни дико звучит. И сама Земля - как планета - это то, что завораживает меня больше всего... она - словно позади всех морд Земли, она - то, что дает им все и даже больше, что они еще не могут взять, и мы вместе проникнем к сокровищам нашей планеты... настоящим сокровищам - это не то, что елозить экскаватором или бурить дырки в поиске нефти - мы проникнем к настоящим сокровищам... мы узнаем ее, как живое существо, дающее нам неисчерпаемые пространства состояний... когда я думаю об этом, я чуть не взрываюсь от жажды деятельности, от предвосхищения...
   Или вот этот отрывок - Тора перелистнула распечатку - это тоже пацан, только окончивший школу щенов на Сипадане - уже постарше, ему 7 лет:
   "...это блаженство! Я испытываю блаженство - несомненно это блаженство, я не могу его ни с чем спутать - блаженство в сердце и в груди. Если сосредотачиваться на этих центрах - грудь и сердце, то все ОзВ только усиливаются, обостряются (50 секунд блаженства), откликается в разных частях тела новыми островками наслаждения. Сейчас фраза "бороться за экстатические ОзВ" воспринимается как самое главное, самое настоящее, что есть в моей жизни, - всегда бороться за экстатическое блаженство, преданность. Всё в один миг словно рухнуло и восстало заново, обновленным. Как сильно это отличается от довольства! И нежность снова проявилась - нежность проявляется неожиданно и мягко - как бабочка, прилетевшая на цветок, как жук севший на плечо маленькой пухлятине-девчонке".
   Ведь это именно то, за что боролись первые практикующие... триста лет назад... все только начиналось, они в самом деле верили, что настанут такие времена, о которых они мечтали?
   И еще записи того же пацана:
   "Я испытываю преданность не к тому, кто думает, что у него мало омрачений, и ничего с этим не делает только потому, что "все не так уж плохо", а к тому, кто отдает себе отчет в том, что у него очень много омрачений, и борется с ними. Даже если у него десять поражений на один успешный результат - преданность к нему не ослабевает, ведь он борется, решительно, несмотря на то, что ему сложно.
   А еще преданность сопровождается мурашками по всему телу, особенно на нижних лапах, по всей поверхности нижних лап носятся игривые цыплята. От области живота, от пупка есть ощущение, будто стекают маленькие тоненькие струйки воды, стекают очень отчетливыми плотными полосками, на которых если сосредотачивать внимание, то усиливается преданность.
   Струящаяся преданность, которая стекает из области пупка и вытекает через пальчики на лапах. Тело наполняется до краёв, преданность быстро становится распирающий, тело напрягается, начинается вибрировать. Вибрация сначала не сильная, похоже на слабый гул, мягкий, тонкий. Потом появляется отчетливая нежность и вибрация усиливается на секунду, может на две, появляется предвкушение взрыва, и после того, как этот переломный момент наступил, возникает взрыв в теле. Они бывают разными, эти взрывы - бывают в области груди, или во всем теле. Взрыв в области груди более мощный, чем взрыв в теле, происходит что-то похожее на щелчок, надлом. Перед таким надломом всегда возникает состояние затишья, но интенсивность ОзВ при этом не снижается, а пронзительность снижается, возникают такие необычные, такие... не знаю как сказать... покачиваются лапы елей под тяжелым снегом, но я никогда не видел елей и снега! Я лишь видел в стереовизоре, но в эти моменты я знаю, что такое лапы елей под снегом... нет, неправильно - я знаю - каково это - быть лапами ели, быть снегом на них - лапы чуть покачиваются на ветру, я знаю - как это - быть ветром, мягко хрустит снег. Но потом происходит надлом и ОзВ меняют свои качества и появляется новое ОзВ, которое сейчас я совсем не могу точно определить, но сильнее всего хочется сказать "безмятежность" - ласкающая, струящаяся, возникает распирание, наполненность. А когда есть взрыв во всем теле, то он мягче, чем надлом в груди. Расширение границ. Когда происходит расширение, образуется пространство, которое тоже заполняется ОзВ. Мне очень, очень нравится, когда я - это и я, и в то же время - лапы елей, хрустящий снег, ветер... мне так мало слов, я хочу узнавать новые слова, но мне говорят, что придется их создавать самому, я хочу!"
   Этот пацан - это тоже звено той же цепи. К Лу приходит тигр и дает ей возможность прикоснуться к миру, который он в себе несет, и более того - к тому миру, к которому он проводник, к Чоку приходят дельфины и помогают пробиться к первым дракончикам, к ... как его зовут... - Тора перелистнула страницу - к Тику приходит само по себе проникновение в деревья, которых он никогда не видел живьем, в ветер со снегом - какой снег на Борнео! - и все же снег приходит к нему... да, неужели - это начало? Начало нового витка эволюции? Бесконечное путешествие... им - триста лет назад - казалось, что они - в самом начале путешествия, они были первые, кто вообще все начинал, и вот - триста лет позади, и мы снова в самом начале - всегда в самом начале, и чем интенсивнее, чем яростнее и искреннее - тем больше ты в самом начале, чувство вечной весны, чувство бесконечного путешествия - в каждый момент, захлебываешься, жизнь полна так, как просто невозможно. Немыслимо - всего этого могло не быть, все могло закончиться в зловонной луже ненависти!
   Хочу еще, еще читать их отчеты, их первые исследования, первые ростки: это было триста лет назад, но как это близко - эта искренность, устремленность, и как это удивительно перекликается с записям тех, кто стоял перед лицом полного уничтожения сто лет назад - в каких-то местах даже слова почти одни и те же!:
   "Когда смотрю на лица людей, то возникает сильное отчаяние и решимость, желание прорваться любой ценой. То, что меня окружает, нельзя назвать ни "лицами", ни "людьми", ни тем более "личностями", какими они хотят себя считать - это медленно и вяло передвигающиеся трупы, все что в них есть - ненависть, вялость, зависть, чувство превосходства, злорадство и желание довольства. Когда иду по улице, не хочется смотреть по сторонам, отторжение и неприятие тех трупных состояний, которые "они" считают выражением своей личности, неотъемлемой её частью. Каждый раз, когда вижу всё это и безупречно устраняю НЭ, зов и предвкушение борьбы усиливается. Устранение самого ничтожного всплеска НЭ сопровождается мыслями "это ещё один шаг, ещё одна победа", когда НЭ не устранены безупречно, порождаю мысль "я приложила усилие, испытала поражение, но поражение - тоже шаг вперед - было усилие, формируется позиция непримиримости к омрачениям". Желание прорваться резонирует с образом дикой пантеры, рвущейся через темный густой лес - это существо безжалостно пытается пробиться, добраться до цели, нет времени на расслабление, нет времени на остановки - необходимо добиться цели любыми способами. Мощные лапы, гибкое тельце, горящие глаза и оглушающий рёв - нет места расслабленности, нет места довольству и жалости, нет времени остановкам. Когда в этом месте всё затапливает отчаянием, то ясность, что негативные эмоции - это разъедающий яд, становится пронзительной, невыносимой, хочется броситься в бой и разорвать омрачения, добиться ОзВ, свободы.
   Я уверена, что всегда буду бороться за экстатические ОзВ, и хочу продолжать культивировать в себе эту уверенность, потому что она резонирует с чувством тайны, преданностью, радостью, нежностью, самоотдачей, зовом, решимостью - все знакомые ОзВ просыпаются, состояние свежести резонирует с образом вкусно пахнущей разрыхлённой земли. Свежесть - это океан, которого я никогда не видела, это горный ручей, которого я никогда не видела, это игривые ветки влажных берез, которых я тоже никогда бы не увидела по-настоящему, если бы не узнала, что путь к экстатическим ОзВ возможен. Я бы продолжала ходить по улице, по лесу, по берегу океана и не понимать - почему НИЧЕГО нет, когда я смотрю на такие красивые места? Почему нет НИЧЕГО, кроме жалости, апатии, безысходности? Я бы никогда не увидела ручья, веток, листьев, небольшой лужицы среди опавших сосновых иголок.
   Возврат невозможен - его даже нельзя сравнить со смертью, смерть - это неизвестное, я не знаю что такое смерть, мне это слово ни о чем не говорит. Я вижу то, что вокруг, я вижу то, чем сейчас сама все еще преимущественно являюсь - набором из лжи, неискренности, вялости, довольства, страха, ущербности, все это плотно упаковано в красивую упаковку - но я больше не хочу быть этим набором, больше невозможно, я знаю, что у меня по-настоящему огромное количество омрачений, но я не сдамся.
   Восторг и отчаяние, экстатическая решимость, я теперь знаю, что такое экстатическая решимость, я сейчас её испытываю, и желание прорваться - как ураган, как птица, плавно и неумолимо рассекающая воздух, как дерево с шершавой и извилистой шкуркой - сейчас всё - экстатическая решимость и преданность.
   Ощущение боли и давления в груди - ощущение вдавливания, ямы в области груди посредине. Тяжело дышать, жжет под левой лопаткой и мурашки по всей спине, в уголках глаз тоже жжет - тело вибрирует от желания прорваться, от желания бороться и никогда не останавливаться. Появилась нежность, мягкая преданность, благодарность, чувство красоты и свежесть. Свежесть после экстатической решимости, преданности и нежности. Никогда не думала, что такие восприятия возможны, что можно вот так сидеть на стуле и испытывать то, что я испытываю сейчас. Мы не сдадимся, я знаю это точно - война закончится победой, свободой от того рабства, в котором сейчас живут люди."
   Рядом два парня, негромко о чем-то разговаривавшие, сначала начали дрочить друг дружке, потом сосать, а теперь они уже трахались. Тора с удовольствием смотрела на их загоревшие, стройные тела. Тот, что светлый и поменьше ростом, лежал на спинке со спущенными шортами и задранными лапами, а второй сидел у него между ног и неторопливо трахал его. Почему-то особенно возбуждало то, что они не стали раздеваться, а лишь спустили свои шорты и трусы. Трудно было оторвать взгляд от члена, который плавно скользил в попке - Тора придвинулась чуть ближе и каждый раз, когда член входил в попку, возникало щемящее наслаждение в горле, а когда он выходил - в груди. Иногда он полностью вытаскивал член и игрался головкой с дырочкой, потом снова вставлял его, и сильно возбуждало, как головка медленно, с небольшим усилием проскальзывает вглубь. Одну задранную лапу он прижал к своему лицу, вторая с мягким изгибом лежала у него на бедре и покачивалась с каждым движением. Очень красивые лапы, даже смотреть на эти изгибы тела - наслаждение. Так сильно возбуждает, когда он держит его за бедра и мягким усилием насаживает его попку на свой член, а член того парня при этом вздрагивает, привстает... так сильно хочется взять его в рот, чувствовать, как он набухает, а может он кончит мне в рот, и тогда вкус спермы растечется по всему рту... но хотеть хочется еще больше. Как мираж наплыли воспоминания из файлов о прошлом - какие уродливые у них были тела! Почти у всех без исключения! Как ужасно уродуют негативные эмоции! Фотографии истощенных до полусмерти заключенных в концлагерях, идущих в газовую камеру, поражают не больше, чем вид этих "нормальных" людей в сытости, серости, довольстве или недовольстве. Как они вообще могли заниматься сексом друг с другом? Тела людей уже начиная с 18-20 лет - это уже тела стариков, с целлюлитом, с блеклой, неприятной на вид кожей. А тела людей в 30 лет и старше... это ужас, ужас... А какую ненависть испытывали люди к сексу мальчиков с мальчиками и девочек с девочками. Если член входит в письку - это "нормально". Да даже если член входит в попку, но это попка девочки - тоже "нормально", хотя уже не очень, и можно смотреть на это и возбуждаться. А вот если это такая же аппетитная, загорелая, упругая и чувственная попка, но попка мальчика - это уже "извращение", "омерзительно". За это даже сажали в тюрьму. За это убивали! И с каким трудом ростки чувственности, страстности пробивались сквозь этот бетон непрошибаемой тупости и догматичности... равенство - люди боролись за равенство, а когда они его получали, они не знали - как им распорядиться, равенство превращалось сначала в уравниловку, а потом - в анархию, а потом - опять тирания, круг за кругом. Они не понимали - как можно совместить равенство и отличия. Или не хотели понимать. Неужели это так сложно - догадаться, что безусловно, каждый человек равен другому в том, что оба имеют естественное право быть таким, каким он хочет, и при этом с точки зрения общества один неравен другому, потому что пользуются они своей свободой по-разному, и поэтому имеют разные права, разные возможности, но не как приговор, а как стимул к действию. Раньше выдавали паспорта всем подряд, и все - гарантировали одинаковые права! Тем самым, конечно, гарантируя отсутствие каких-либо прав... только после Войны, когда все начали строить сначала, паспорт превратился в своего рода накопительный сертификат, дающий гражданские права по мере получения гражданских навыков, а как же иначе может быть? Если ты хочешь стать парашютистом, ты должен получить опыт прыжка с парашютом, это же всем ясно? Если ты хочешь прыгать с большой высоты, часто, заниматься воздушной акробатикой, тебе необходимо получить эту квалификацию, получить соответствующие навыки, и тогда ты получишь сертификат продвинутого парашютиста, и тебе будет доступно больше, чем тому, кто прыгнул пару раз или вовсе ограничился прочтением брошюрки с теорией. Это же так очевидно, почему им не было очевидно, что если человек хочет реализовать свое право быть гражданином, иметь расширенные права, то он должен получить этот опыт - каково это - быть гражданином, он должен получить соответствующий опыт, навыки. Как можно уравнивать в правах людей, один из которых пьет пиво, смотрит телевизор и бьет жену, а другой проходит курсы устранения негативных эмоций, социальные курсы... да, сама идея социальных курсов даже не приходила в голову, похоже, хотя это так просто. Как можно пригрозить кому-то тюремным заключением, если он в тюрьме ни разу не был, и даже издалека ее не видел? Сейчас - чтобы увеличить свой индекс гражданства, ты должен в том числе пойти в тюрьму и посидеть в ней. Ты на неделю садишься в тюрьму, и через недельку понимаешь - каково это! И, выйдя из нее, ты получаешь дополнительные баллы к индексу гражданства, а когда в твою голову закрадывается преступная идея, теперь ей противостоят не абстрактные фантазии, а реальный опыт - опыт катастрофической изоляции, невозможности реализовывать огромное множество своих радостных желаний. Вот раньше они пеленали детей, значит. Они же могли ввести такое правило - родил ребенка - проведи сам пару дней, замотанным в пеленках. После такого опыта уже не так просто будет пеленать своих детей, уже будет ясность - какой же это садизм...
   Черт возьми - и каким же чудом мы из всего этого выбрались... значит - пробьемся и дальше.
   Тора сложила и убрала распечатку, выключила инфокристалл и закрыла глаза, погружаясь в легкий сон - голубое пространство неба проникло сквозь ее веки и мягко укутало.
  
  
   Глава 16.
  
   Погода была отличная, и экраноплан приземлился прямо на поверхность океана между Сипаданом и Мабулом. На фотках Тора уже видела эти места, но в реальности все оказалось неожиданно более ярким, обширным, горячим. Вода была такой температуры, что, казалось, в ней можно было бы плавать сутки напролет. Градусник показывал 37 градусов - с ума сойти! Вода такой температуры могла быть, по представлениям Торы, только в подогреваемых бассейнах.
   Два парня-попутчика тут же принялись нырять и плескаться в ожидании, пока к ним не подойдет катер. Через десять минут юркое, изящное суденышко на воздушной подушке бесшумно пришвартовалось к экраноплану, и Тора обнаружила, что мальчики тоже едут на Сипадан. С собой они выгрузили какое-то оборудование, видимо, довольно хрупкое, судя по тем предосторожностям, с которыми приборы перегрузили на катер.
   Прибыв на остров, Тора обнаружила, что новое оборудование заинтересовало островитян гораздо больше, чем ее персона. Говоря по правде, ее персона и вовсе никого не заинтересовала, и поскольку остров производил впечатление совсем крошечного, она решила обследовать его, тем более, что Трапп прилетал только завтра, а начало экспериментов и вовсе было назначено на четверг.
   Остров и в самом деле оказался крошечным - от силы метров пятьсот-шестьсот в диаметре. Раскаленная песчаная прибрежная полоса тянулась на десяток метров вглубь острова, а затем начинался густой пальмовый лес. Кто-то умудрился высадить тут персики, так что проголодавшаяся Тора с хрустом сжевала несколько сладчайших плодов, прежде чем отправиться в кругосветное путешествие по острову. От того места, где пришвартовался их катер, влево вела полоса мелководья, и Тора побрела по щиколотку в воде. Из-под ног со свистом вылетала разнообразная живность - мелкие крабы, десятки видов разноцветных рыб, креветки и бог знает что еще. Вода была просто горячей!
   Спустя несколько минут прибрежная полоса воды немного углубилась, и песок на дне оказался усыпан ракушками самых непостижимых форм, расцветок и размеров, от малышек размером с ноготь до гигантских половинок тридакн до полуметра длиной. Тора никак не могла пройти миом такой роскоши, и добрых полчаса она рассматривала, щупала, тискала эти удивительные создания, так сильно резонирующие с чувством красоты и силы. Множество мелких ракушек оказались заселены рачками-отшельниками, так что они находились в неторопливом постоянном движении - смотрится довольно смешно, как носится "пустая" ракушка, потом вдруг показываются длинные усы, лапы, а при малейшей опасности все это закапывается в песок.
   Дальше начались скальные участки - куски обнаженных пород весьма причудливых форм оказались довольно острыми, и Тора снова выбралась на горячий песок. Услышав в кустах шорох, она решила рассмотреть их обитателя - может какая-нибудь птица свила гнездо? Может даже там есть птенцы? Раздвинув ветки, Тора некоторое время, нагнувшись к земле, пыталась рассмотреть обитателя зарослей, и вдруг... вдруг целый участок "земли" перед ее носом зашевелился и отполз! Отпрыгнув, Тора увидела перед собой существо, от которого испытала и восхищение, и восторг - гигантский двухметровый варан, косолапо расставляя лапы и широко размахивая шипастым хвостом, опасливо отступал вглубь кустов. Раздвоенный на кончике, как у змеи, язык аккуратно трогал воздух, улавливая малейшие изменения в температуре и запахах. Сильное, опасное животное, с острыми как лезвия бритвы зубами, было готово исчезнуть в кустах в любой момент. Тора не стала его дольше тревожить и, обойдя, шагнула вглубь леса.
   Сюда жара не проникала. Под ногами участки плотной земли чередовались с пушистыми зарослями травы и ворохами сухих листьев. Судя по всему, лес был довольно густо заселен, но хижины были так искусно вплетены в заросли, что были почти незаметны и можно было легко представить себя в девственном лесу.
   По тропинкам иногда сновали люди - и взрослые, и детишки, но каждый явно был занят своим делом, и Тора не стала никого отвлекать. В самом центре острова обнаружился купол исследовательского центра - приподнимаясь над землей лишь на пару метров, он таил под собой, возможно, с десяток подземных уровней. Тора читала в кратком резюме, что в нижнем ярусе центра был сделан проход во внутренние пещеры острова, часть из которых открывалась в открытый океан на глубине от двадцати, до пятидесяти метров, так что аквалангистам здесь было раздолье - погружаться с аквалангом на Сипадане можно в любом месте - остров окружен кольцом богатейших жизнью рифов. Сначала - внутреннее кольцо глубиной в два-четыре метра, буквально кишащее живностью - рай для тех, кто ныряет с маской, трубкой и ластами. Черепахи с панцирем до двух метров в диаметре плавают здесь и по одиночке, и стаями, позволяют кататься на себе и чувствуют себя вполне комфортно в человеческом окружении. Сотни, если не тысячи видов рыб, населяют эти неглубокие пространства. Далее располагается кольцо рифов глубиной до тридцати метров. Здесь уже водятся рыбы покрупнее - макрель длиной до двух метров, таких же размеров тунец, рассе, а также множество акул длиной в полтора-два - два с половиной метра. Впоследствии Тора убедилась в их совершеннейшей безопасности и миролюбивости. Иногда аквалангистам удавалось тихонечко подобраться к лежащей на дне акуле и даже дотронуться до ее хвоста, но сразу после этого акула снималась с места и мощными, красивыми движениями хвоста и изгибаясь всем телом, уходила прочь.
   А дальше был провал, и океанское дно уходило отвесно на глубину шестисот метров - остров имеет вулканическое происхождение. Здесь искали развлечение глубоководные дайверы, и в любое время дня можно было увидеть их тусовку на глубине около ста метров - смешанные газы не использовались, погружались только на сжатом воздухе, так что требовалась серьезная акклиматизация и опыт, чтобы плавать на такой глубине. Где-то здесь группа Чока и столкнулась с дельфинами - в прямом и в переносном смыслах.
   Спустя два часа Тора, наконец, решила найти свою комнату и поспать. Несмотря на то, что кожа ее была темной - горное солнце превратило ее в мулатку - все равно кожа на плечах и спине немного чувствовала себя обожженной. В центре ей дали номер ее коттеджа, и вскоре она уже покачивалась в гамаке, растянутом между двумя высоченными пальмами, с компьютером в руках. Хотелось привести в порядок воспоминания последних двух дней.
   Позавчера Менгес, Трапп и Тора встретились с Лу. Перед встречей Менгес сказал, что первая встреча Лу с тигром произошла еще две недели назад. Они встречались примерно раз в два дня, и было принято решение не вмешиваться в эти встречи, так как тигр вел себя крайне настороженно, да и Лу утверждала, что уверена, что тигр боится. Сказать что-либо о содержании этих встреч, если вообще тут можно говорить о "содержании", было крайне затруднительно, так как Лу попросту не обладала достаточным опытом, чтобы суметь адекватно описать такие странные переживания, которые она испытывала во время своих контактов. Обладая зачаточными навыками в погружениях, в торможении самоидентификации, она и не могла дать существенной информации несмотря на то, что, судя по косвенным признакам, входила в какой-то очень глубокий контакт с животным. Среди тех описаний, что она могла давать, были крайне необычные, но слишком расплывчатые, чтобы на них можно было опереться. Но было кое что и определенное. Например, можно уверенно говорить о факте интеграции восприятий тигра, поскольку Лу определенно стала обладать навыками, не свойственными людям, но, вполне можно допустить, присущими животным. Не раз она демонстрировала способность узнавать наверняка - где находится то или иное растение или характер почвы, причем эта способность явно обострялась именно после встреч.
   Возможно, эта история не привлекла бы к себе столь пристальное внимание ученых, если бы не тот факт, что Лу довольно часто приходила к дайверам, проводила с ними время в разговорах или играх, или просто сидя и прислушиваясь к их разговорам. И, зная ее серьезность и несклонность к пустым фантазиям, дайверы вполне серьезно отнеслись к ее странным утверждениям, что она уверена в том, что тигр пришел, чтобы сообщить людям нечто крайне важное. Затем дайверы, активно исследующие вопросы интеграции восприятий морд Земли, осознали, что перед ними открывается довольно интересная перспектива. До сих пор животные оказывались вне сферы интересов дайверов в силу высокой своей подвижности - как личностной, так и чисто физической. Интеграция восприятий горы или ручья требуют определенного искусства от дайвера, но лишь от него, так как и гора и ручей всегда тут, под руками, в неизменном состоянии. Но раз оказалось так, что стала возможной интеграция восприятий с тигром... почему бы не воспользоваться этим? Отчасти для этой цели Менгес и выпросил себе Тору - в тандеме с Лу они могли попробовать наладить полноценный контакт. Следовало принять к сведению, однако, что опыты дайверов показали, что путешествия в мирах осознаний может быть не только увлекательным и захватывающе интересным, но и опасным, поэтому решено было максимально обезопасить участников.
   Неожиданный контакт с дельфинами внес свежую струю в проект - можно было попробовать совместить оба опыта в один. И буквально вчера новая идея Нортона получила одобрение на "зверинце" - привлечь к работе двух из трех "диссидентов", принявших решение на неопределенное время не возвращаться из погружения - Квейс и Магнус дали согласие на свое участие, так как в той позиции, в которой они сейчас находятся, они вполне могут оказаться полезными для стабилизации контакта. Не принадлежа, строго говоря, в данный момент ни к одному миру, они могли бы обладать необходимой подвижностью для подстраховки.
   На той встрече с Лу Тора убедилась, что девочка - вполне уже серьезный человек несмотря на свой пятилетний возраст - увлеченная, порывистая, искренняя. Они понравились друг другу.
   Окончательно эксперимент был задуман так: Квейс и Магнус создадут "место встречи" где-нибудь на нейтральной территории в области фессоновских миров. Предложение о встрече на территории вертикально-ориентированных миров было почти единодушно отвергнуто, несмотря на то, что есть основания предполагать, что животные чувствовали бы там себя в большем комфорте в силу предполагаемого отсутствия у них такой совокупности восприятий, как "осознание своей индивидуальности". Для того, чтобы ослабить эффект тысячелетнего инстинкта страха животных перед человеком, в состав совокупности состояний, из которых будет состоять "атмосфера" этого места, будет включено достаточное количество восприятий, интегрированных у камней, гор, ручьев, травы, облаков. Теоретически, насытить этими восприятиями место встречи можно было бы со сколь угодно высокой плотностью, Менгес и Тарден легко справились бы с этим, но тогда резко ослабла бы способность дайверов к последующей "расшифровке" событий на язык рассудочной ясности и к сознательному поведению во время встречи. Требовался баланс.
   Таким образом, Квейс и Магнус создадут место и будут динамически поддерживать его, Менгес и Тарден насытят его восприятиями морд Земли, Лу и Чок синхронно начнут осуществлять контакт - она с тигром, он - с дельфинами. Тора же будет независимым наблюдателем, свидетелем, регистратором. Фактически - чем-то вроде естественного магнитофона. Ее задача - воспринимать, впитывать всем телом, воздерживаясь от прямого участия, чтобы потом отдаться в руки экспертов, которые "развернут" ее воспоминания и расшифруют. Немного тревожило Тору участие в эксперименте группы Фоссы, чьей задачей было обеспечение безопасности, прикрытие. В случае непредвиденного и опасного развития ситуации члены команды Фоссы должны будут закрыть эксперимент, сопроводив каждого участника "на поверхность" обычного человеческого мировосприятия. Судя по всему, если в чем-то дайверы и могли сомневаться, то только не в способности Фоссы и ее ребят сделать свое дело - уверенность в их силах была абсолютной, и Тору живо занимал этот вопрос - что же это за люди? Фосса и ее ребята были привлечены к эксперименту на всякий случай. Как бы чего, значит, не вышло. Конечно, если Тора представляла себе, что ей нужна помощь, что ей угрожает опасность, то образ Фоссы и у нее вызывал полное доверие. Странный она человек... Ну а что, если Фосса неверно интерпретирует ситуацию и операция спасения начнется вопреки желаниям дайверов? Не могут ли активные спасательные операции и вовсе разрушить перспективу контакта? Про себя Тора решила, что обязательно встретится и поговорит с Фоссой - им надо научиться понимать друг друга, чтобы эффективно сотрудничать.
   Все развивается так быстро... Еще совсем недавно Тора занималась исследованиями в институте, и ничто не предвещало бурного развития событий. Потом - прыжок в Гималаи, плотный график обучения и практики, и теперь она - на самом острие событий, среди стольких необычных и интересных людей. И все же что-то явно тревожит... Перебирая образы, Тора отметила всплеск тревожности, когда она дошла до Фоссы - все-таки она беспокоит ее гораздо значительнее, чем казалось сначала... Завтра они поговорят - пусть Трапп их познакомит. На тревожность накладывался и ажиотаж от близкого общения с таких необычным человеком, необычным даже на фоне других коммандос. Например, и Чока и Нортона Тора уже знала по своему обучению у коммандос - они вели некоторые занятия, были подчеркнуто аккуратны в общении. Конечно, в реальной работе они будут более неистовыми и стремительными, это ясно, но вот ни Фосса, ни ребята из ее группы нигде не преподают ни в каких школах. Фактически, они так глубоко изолированы, что вовсе не пересекаются с обычными дайверами, так что тот "зверинец" с ее участием был единственным исключением. В этом есть и что-то тревожное, и загадочное, манящее. Завтра. Завтра Тора ее расшевелит.
  
   Солнце разбудило Тору уже в восемь. Ночью она просыпалась несколько раз - сначала, когда в коттедж пришли ребята. Кто-то провел рукой по ее голой спинке, кто-то стал целовать ее попку, похоже - девочка... Потом она проснулась, когда было совершенно темно. Где-то в паре метров от нее громко стонала девочка, все громче и громче, и вдруг начала кричать. Спросонья Тора не сразу уловила, в чем дело, но по характерным всплескам криков поняла, что орет девчонка от наслаждения - двое или трое парней трахали ее одновременно, шлепки тел слышались отчетливо. Мелькнула мысль, что сама Тора постеснялась бы вот так орать - несомненно, такие громкие вопли в ночной тиши разносились далеко и были слышны во многих соседних коттеджах. Девчонка орала, иногда начинала завывать и снова орала. Легкий всплеск зависти кольнул Тору: если бы девчонка кончала, то поорала бы и кончила уже давно, а раз она все орет, значит не кончает, значит умеет трахаться так, чтобы на грани оргазма испытывать такое сильное и длительное наслаждение. Здорово... я тоже так хочу! А может, как раз такая вот раскованность, что орешь во все горло, и дает такие ощущения? У Торы был похожий опыт.
   В коттедже уже никого не было. Вывалившись из постели, Тора подошла к огромному окну в пол стены. К босой лапе что-то прилипло - презик! Три использованных презика бесстыдно валялись на полу - значит сразу трое все-таки трахали ту девчонку... писька запульсировала, захотелось схватить ее за "шкирку", и тут Тора увидела, что один из презиков не пустой. Сперма! Ни фига себе! Возбуждала вообще сама сексуальная фантазия - трахаться с презиком, а тут еще и сперма. Тора сжала пальчиками презик, и сперма мягко переливалась в нем. Аккуратно развязав узел, Тора села на кровать, раздвинув ножки, и, потискивая пухлые губки, просунула язычок в презик и натянула его, не торопясь, так что кончик языка погрузился в сперму. Поболтав языком в сперме, она аккуратно высунула из презика язык - на его кончике осталась капля. Всего лишь одна капля спермы, а вкус быстро распространился по всему рту - удивительно возбуждающий, ни на что непохожий...
   На пляже было оживленно. Десятки людей - кто натягивает ласты, бултыхаясь с аквалангом у самого берега, кто только примеряет BCD, а от кого-то уже только видны пузыри. Дайвинг - всеобщее увлечение в этих краях. Спустя пятнадцать минут и Тора уже парила над кораллами. Еще несколько минут, и вот под ней - темный обрыв подводной пропасти, куда пара за парой уходят силуэты дайверов. Без акклиматизации Тора не пойдет глубже пятидесяти метров, лучше исследовать пещеру! Подхватив страховочный баллон и прицепив его к поясу, Тора включила налобный фонарь и вплыла в пещеру. Широкий вход продолжался узкими проходами вглубь, затем туннели извивались, множились, переплетались. Тора вплывала в боковые проходы, подныривала в уходящую вглубь темноту, где и два дайвера не смогли бы разминуться, и уже спустя десять минут безнадежно заблудилась. Еще десять минут она пыталась найти выход. Скелеты огромных черепах делали окружающий ее мир несколько зловещим; свет фонаря выхватывал то стаю необычных мелких мерцающих красных рыб, то причудливые формирования камней, то озерца воздуха, словно жидкая ртуть прилипшего к потолку пещеры. В какой-то момент Тора неловко развернулась и врезалась лбом в нависающий карниз. Фонарик потух. Трудно вообразить, что может быть ТАК темно! Зависшая в пещерной водной тьме, полностью потерявшая ориентацию, Тора зафиксировала мысль: "раньше ведь так и погибали". Насладившись необычными ощущениями, Тора не без сожаления сжала страховочный баллон, и в тот же миг вся пещера осветилась изнутри, и мерцающие указатели показывали путь к выходу. А у самого входы в пещеру на песке валялась огромная акула. Подняв нос, она неуловимым движением снялась с места и ушла.
   Оказалось, что Трапп уже на острове. Сдирая с себя снаряжение, Тора помчалась на его поиски, и уже через минуту увидела его валяющимся на песке, что-то обсуждающим с... черт, это же Фосса! Снова вспыхнула тревожность.
   Вблизи левый бок Траппа производил тяжелое впечатление - сине-черно-желтых цветов, видных даже на фоне загара. Усевшись рядом, Тора наткнулась на прямой взгляд Фоссы. Черт возьми, это был особенный взгляд. Каким-то образом Тора сразу поняла - о чем думает Фосса: уместно ли присутствие Торы при их разговоре. И Тора готова была поклясться, что если бы Фосса решила бы ее отстранить, то у нее не хватило бы воли даже возразить ей. Мистика какая-то. Откуда у этого человека столько силы? Да и что это вообще такое - "сила"?
   Взгляд Фоссы изменился - из оценивающего (отшить или оставить) он стал изучающим. Казалось - ничего не изменилось, Фосса просто продолжает в упор смотреть на Тору, а ясно, что она ее изучает. Интересно - что она обо мне думает?
   - Ты хотела со мной о чем-то поговорить, сейчас подходящее время. - Произнеся эту фразу, Фосса просто закрыла рот и стала ждать.
   - Да, хотела... хочу. - Тора медленно подбирала слова, но ей неудержимо захотелось задать совсем не те вопросы, которые она вчера обдумывала. - Почему у тебя такой взгляд? Как это тебе удается?
   - Искренность. Исчерпывающая, бескомпромиссная, познающая. Это не эпитеты.
   - Не эпитеты? В смысле?
   - "Исчерпывающая", значит фиксирующая все, что различает различающее сознание. Без исключений. Исключения почти наверняка означают вытеснения, самообман. Исключения возможны только после специальных тестов самоконтроля. "Бескомпромиссная" - значит оценивающая зафиксированное с безличной бесстрастностью, словно оцениваешь проявления другого человека. "Познающая" - значит помнящая о единой цели, предвкушающая открытия.
   - Значит - мера слабости моего взгляда отражает меру моей неискренности?
   Фосса не ответила и стало ясно, что она и не ответит.
   - Вопрос, наверное, дурацкий, но все же хочу спросить... - и тут по взгляду Фоссы Тора поняла, насколько глупо звучат эти предисловия. - Я знаю, что коммандос держатся изолированно, а твоя группа - особенно. И все же - еслим ли возможность пожить с вами?
   - Такой возможности нет.
   - Вообще?
   - Сейчас для тебя этой возможности нет, а что касается "изолированности", то это еще вопрос - кто от кого изолированно держится... Ты как себе это представляешь - куча искренних и активных людей рвется в коммандос, а их не пускают? Так что ли?
   - Не знаю, я как-то себе это не представляла... Фосса, меня беспокоит наш эксперимент. Ты будешь нас защищать, но как ты узнаешь о том, что вмешательство необходимо? И как определить меру этого вмешательство? Время?
   - Горы не испытывают страха, реки не бывают нерешительными.
   - Угу... - Трапп, тебе понятно?
   - Думаю, что да. - Трапп говорил медленно, часто запинаясь от боли, возникающей даже от мелких резких движений. - То состояние, в котором будут находиться Фосса и ее группа, не может в принципе быть подверженным ни страху, ни нерешительности. Перед ними стоит задача - обеспечить эффективное прикрытие от неизвестных пока опасностей, и сияющее различение даст им все - и оценку ситуации, и способы действий, и прочее. И действовать они будут без оглядки, не заботясь ни о чем, кроме эффективности действий - ни даже о том, как потом их действия будут оценены, а их потом несомненно все будут оценивать, конечно у каждого будет свое мнение, но они к тому времени уже будут делать следующее дело, и скорее всего даже не поинтересуются - высоко или низки они были оценены. Когда я обо всем этом сам рассуждаю, я могу думать одно или другое, могу что-то одобрять или не очень, советовать то или иное, соглашаться или возражать, но когда встанет вопрос ребром - кто встанет на мою страховку в преддверии неизведанного, то...
   - То ты выберешь Фоссу.
   - Вот именно.
   - Фосса, тебе вообще наш эксперимент интересен?
   - Мне интересно все то, чем я занимаюсь. Что касается эксперимента, то я сомневаюсь, что мы получим результат, который даст прорыв.
   - Почему?
   - Пока мы оперируем типовыми величинами, нам не выйти из круга явлений, ограниченного самой природой этих явлений. Грубо говоря, если агрессивный человек ставит какой-то опыт, в результате его агрессия изменит направление или характер проявления, но останется агрессией. Агрессивный подчиненный может превратиться в агрессивного начальника, и будет и выглядеть и вести себя по-другому, но останется все тем же гниющим трупом. Для того, чтобы мы получили интересный результат, мы сами должны измениться - не фасад, а сам состав восприятий - там должно появиться что-то принципиально новое, чего раньше не было. Человек должен перестать быть человеком, чтобы стать более совершенным и глубоким существом. И не просто "новое" должно в нем проявиться, а такое, которое родилось в результате крайнего развития его творческих сил, его радостных устремлений. Я не говорю, что это невозможно, тем более, что это уже происходило в истории как минимум два раза, а скорее всего множество раз, но есть ли основания предположить, что это произойдет именно сейчас?
   - Но кроме прорывов...
   - Да, кроме прорывов есть обычное поступательное развитие, это интересно и прекрасно. Но мы, - Фосса произнесла слово "мы" с ударением, чтобы стало ясно, что речь идет о ее группе, - мы устремлены только в прорыв - такова специфика, такие мы собрались.
   - Что ты имеешь в виду, говоря, что это уже было?
   - Например, - встрял Трапп, - это то изменение человечества, которое произошло на рубеже первого тысячелетия до нашей эры. Если внимательно проанализировать дошедшие до нас материалы, то легко увидеть, как в течение этого тысячелетия формировалось понятие о "любви", которое, очевидно, следовало за участившимися проявлениями тех восприятий, которых и обозначали этим словом. И чем ближе мы к нашей эпохе, тем сильнее доктрина о первостепенной значимости "любви" пронизывает всю культуру - например это видно по тому, как христианство стремительно распространилось по западному миру, как буддизм сделал то же самое на востоке. И если литература 19-20 веков сплошь и рядом эксплуатирует эту тему, то этого нельзя сказать о литературе 17-го, например, века, а в берестяных грамотах, к примеру, и вовсе ни слова о нежных чувствах, а все больше о долгах и общественных событиях. Пролистай "Илиаду", посмотри - на сотни описанных актов агрессии, алчности, враждебности - лишь одно описание даже не любви, а желания обладания объектом привязанности. Примеров полно, отсюда и проистекает гипотеза, что такие ОзВ, как симпатия, нежность, по какой-то причине были просто неизвестны ранним людям, но в процессе их развития, в процессе эволюции человека эти восприятия появились.
   - А второй пример?
   - Собственно появление практикующих практику прямого пути и распространение, хоть и очень медленное, ясности в первостепенной ценности ОзВ. Искренность, преданность и многие другие ОзВ только в последнюю сотню лет стали если не нормой, то во всяком случае идеалом, целью.
   - А что может появиться... да, я даже и не думала, что и ОзВ - это ведь не конец эволюции человека! Странная мысль... - Тора рассмеялась. - Что может быть...
   - Мы не знаем, - Фосса легла на спинку и раздвинула ножки. Тора с любопытством осмотрела ее тело - раньше она не смотрела на Фоссу именно как на девочку. - Но если это и произойдет, то путь к этому лежит несомненно через экстатические ОзВ - в этом нет сомнений.
   - Мне случается время от времени их испытывать, - Тора припомнила несколько недавних эпизодов. - Но мне казалось каким-то... запредельным, что ли, даже мечтать о том, чтобы целенаправленно их добиваться.
   - Мы не считаем это запредельным, - твердо произнесла Фосса. - Мы над этим работаем.
   - Может ли интеграция восприятий морд Земли, или самой планеты Земля...
   - Не знаю, - перебила Фосса. - Но если здесь есть хоть один дополнительный шанс, мы его не упустим.
  
   По дороге в центр Тора наткнулась на стайку детишек - поймав крупного геккона, они гладили его животик, тискали цепкие лапки, разглядывали и чуть ли не целовали.
   - А варана не хотите потрогать?
   - Ага, его потрогаешь, - возразил один из них, протягивая и показывая свою ладонь - по всей ее длине шел шрам, от края до края. - Вот, потрогал.
   - Он напал на тебя?, - удивилась Тора.
   - Еще чего, они не нападают. Просто с рук решил покормить. Столько крови было!
   - И визгу... - хмыкнула девчонка со смешными торчащими косичками.
   - Да ладно, я бы тоже вряд ли выглядела бы героем, если бы меня так цапнули, - поддержала пацана Тора. - Вы тут давно?
   - Скоро уже год.
   - Что делаете?
   - Учимся, - пацан с крупными глазами и мускулистыми ножками пристально посмотрел на Тору. - А ты кто?
   - Чему сегодня учили? - Тора сделала вид, что не заметила вопроса.
   - Вот, - та же девчонка ткнула в пластырь на левой ляжке, и тут Тора заметила, что у всех пяти детишек на обоих ляжках симметрично наклеены пластыри.
   - Тоже вараны покусали? - рассмеялась Тора?
   - Первая медицинская помощь, - пояснил пацан со шрамом. - На обеих ногам делаются надрезы, потом левую ногу активно промываем наслаждением, а правую - нет, и наблюдаем разницу. Левая рана заживает за три дня - это норматив, а правая дней десять будет болеть, вот смотри, - пацан отклеил половину пластыря с левой ляжки.
   Рана выглядела так, словно начала затягиваться.
   - А вот правая.
   Правая рана была еще влажной, воспаленной по краям, подсачивалась лимфа. К удивлению Торы, это и в самом деле была именно "рана", а не царапина и даже не порез. Глубокая - наверное в сантиметр глубиной.
   - Третий день сегодня заканчивается, и к вечеру пластыри с левой ноги мы уже поснимаем... а он уже и сейчас не нужен, - резким движением сорвав пластырь, он выкинул его в кусты.
   - А как надрезы делали?
   - Ножом, естественно.
   - Сами??
   - Конечно, а то кто же?
   - Не страшно?
   - Страшно:) А еще по теории относительности сегодня занимались, - девчонка с раскосыми глазками мечтательно причмокнула губками. - А я уже все это знаю, что нам сегодня рассказывали, я люблю физику... а ты знаешь про мысленный эксперимент со световыми часами в движущемся поезде, из которого следует, что при условии инвариантности скорости света время в движущемся поезде будет замедляться?
   - Что-то такое помню..., но не уверена, что это именно то, о чем ты говоришь, но в общем понятно, что постоянная скорость света... движущийся поезд... значит расстояние, пройденное светом, больше, да еще и надо учесть, что в движущейся без ускорения системе отсчета мы не можем заметить, что движемся, значит единственный способ разрешить парадокс - предположить, что время замедляется, и в итоге свет проходит большее расстояние за то же время... ну а отсюда несложно уже и сам эксперимент придумать, правильно?:)
   - А хочешь, я расскажу, как я это понимаю? - Девчонка присела на корточки, взяла в руку прутик и приготовилась чертить на земле. Круглая голенькая попка; глазки, горящие нетерпением все рассказать, поскорее поделиться - увлеченная девочка. Увлекающаяся. Такая может подскочить среди ночи и начать читать интересную книгу или побежать на свидание.
   - Давай. - Глядя на эту пупсятину, Тора вдруг испытала зов, преданность. Хотелось посидеть тут, послушать ее, впитывать в себя ее голос, ласкать взглядом ее тельце.
   - Смотри, - девчонка стала энергично чертить прутиком. Остальные детишки расселись и разлеглись вокруг. - Представим себе летящий равномерно экраноплан. В нем стоит аквариум, заполненный вязкой жидкостью. В середине дна и потолка аквариума - пружинки, которые пинают шарик. Ну этот шарик и движется вверх-вниз. Секунд пять шарик плавно поднимается вверх, и столько же идет вниз. Теперь посмотрим, как это выглядит для наблюдателя с Земли, - она передвинулась ближе к Торе и стала чертить новую схему. - Для наблюдателя с Земли шарик движется не просто вверх и вниз, но еще и летит по горизонтали вместе с экранопланом, и за эти пять секунд он пролетает, скажем, километр.
   - Старенький экраноплан..., - пробормотала Тора, - того гляди развалится.
   Кто-то прыснул от смеха. Девчонка задрала голову к небу.
   - Минута - двенадцать... час - семьсот двадцать... да, три километра он пролетит, а не один. Но тут все понятно, так как вертикальная скорость шарика складывается с горизонтальной, так что ничего удивительного, что с этой скоростью он и проносится это расстояние в три километра. А теперь, - она взглянула на Тору, - пусть вместо шарика у нас носится туда-сюда фотон, квант света. - Голос ее драматически возвысился. - Скорость фотона - величина постоянная, константа, ну в вакууме, естественно, но это сейчас неважно. Она равно примерно 299792,458 метров в секунду. То, что она постоянна, легко доказать экспериментально - опыт Майкельсона-Морли, например, ну и еще масса других опытов. А отсюда следует, - теперь ее речь заговорщицки замедлилась, - что в летящем экраноплане скорость фотона НЕ складывается со скоростью полета экраноплана, - в голосе девчонки зазвучали торжественные нотки. Не может скорость фотона ни с чем складываться - какая она есть, такая и есть - одна и та же всегда. Значит фотону потребуется некоторое время, чтобы, с точки зрения наблюдателя с Земли, по длиннющей диагонали (ведь экраноплан то летит) добраться от низа до верха аквариума. И при всем при этом внутри экраноплана - все как обычно, как и когда он не летел, а стоял на стоянке, ведь с точки зрения физики равномерное движение полностью эквивалентно покою. Относительно Земли экраноплан летит, а относительно летящего рядом другого экраноплана - покоится. Вот тут-то и возникает суть парадокса. С точки зрения человека, летящего в экраноплане, фотон пробегает лишь тридцать сантиметров - расстояние от низа до верха аквариума. А для человека с Земли тот же фотон пролетает гораздо большее расстояние в силу того, что экраноплан летит. А скорость-то фотона - ОДНА И ТА ЖЕ! - прутик полетел на землю. - Значит, единственный способ разрешить этот парадокс - что-то сделать со временем, ведь в формуле "расстояние равно скорости, умноженной на время", только время можно изменить, ведь расстояние и скорость определены твердо. Вот отсюда и вывели гипотезу о том, что в движущейся системе отсчета время замедляется по сравнению с той, относительно которой она движется. Тогда к тому моменту, когда экраноплан пролетит какое-то расстояние, на Земле пройдет чуть больше времени, чем в самом экраноплане - больше ровно настолько, чтобы его хватило фотону пробежать по диагонали. Мне все ясно, а тебе?
   - Да, все правильно, - вторая девчонка авторитетно кивнула.
   - Тебе СОВЕРШЕННО понятно? - настаивала девчонка, глядя на Тору.
   - Да, совершенно. Хотя...
   Девчонка с изумлением воззрилась на Тору
   - Неужели где-то не ясно? В каком месте? - прутик снова уже зажат в руке.
   - Ты сказала: "единственный способ разрешить парадокс". Я считаю, что это не так. Предположить замедление времени - лишь одно из возможных объяснений. С таким же успехом мы можем предположить, что в движущейся системе отсчета каким-то необычным образом меняется пространство, а мы, кстати, знаем, что оно меняется и в самом деле - как минимум сжимается в направлении движения, а может и не только. Или само понятие "скорости"...
   - Погоди, - перебила девчонка, - но мы точно знаем, что время замедляется в движущихся системах. Это легко экспериментально доказать в опытах с элементарными частицами в ускорителях.
   - Это другое дело, ведь я говорю о возможных объяснениях. И кроме того, - Тора положила руку на коленку девчонки, - частица в ускорителе ПРОЯВЛЯЕТ себя так, словно она моложе той, что не носилась по кругу. Но что там НА САМОМ ДЕЛЕ происходит, мы не знаем. Нельзя смешивать понятие "проявляет себя так, что это легко описать словами "время замедлилось"" и понятие "время замедлилось". Разница может оказаться какой угодно большой. Кто знает, может теория струн рано или поздно приведет нас к тому, что мы вообще пересмотрим понятия пространства и времени, как это уже было в начале двадцатого века, когда Эйнштейн создал свою теорию, а потом в конце этого же века, когда собственно были проработаны основы теории струн, и как потом в середине прошлого, двадцать пятого века, когда в теории струн удалось совершить фундаментальный прорыв, основываясь на результатах опытов в вихревом струнном ускорителе.
   - Теория струн..., - вздохнул пацан со шрамом, - это еще не скоро у нас будет, там нужно топологию знать, как таблицу умножения. Кремер сказал, что года три точно до теории струн не дойдем.
   - Я тоже на самом деле мало что пока знаю, но интересно, буду изучать.
   - Любишь физику? - девчонка с некоторым уважением посмотрела на Тору. - А еще я с осьминогами люблю играть, а ты знаешь, что осьминоги умеют разговаривать?
   - ?
   Они на своей шкурке узоры разные делают, могут целые картины рисовать. Они умные. И играть любят. Как ты думаешь, можно научиться нам понимать друг друга? И дельфинов я обожаю!
   - А меня дельфин трахал! - смешливо сказала другая девчонка.
   - Да ладно, не трахал он тебя, не ври, у него просто член встал и он терся об тебя.
   - А я ему драчила...
   - Да им все драчат!, - ребята наперебой стали перепинываться и беситься.
   - А кальмары тоже могут цвета менять, - продолжала та же девчонка, - но они не играют и у них глаза чужие, неинтересные. И каракатицы - смотрят своими глазищами на тебя, всем телом переливаются, и уплывают. Только осьминоги и дельфины любят играть!
   - Тебя как зовут? - Тора притянула девчонку к себе.
   - Омела. Ударение на "о". Я родилась в Лхасе, потом мы переехали на Ко-Тао, а год назад я приехала сюда.
   - Так ты тибетяночка?
   - Моя щенка - тибетянка, а от кого она меня зачала, она не знает да и знать не интересно, какая разница? Скорее всего от непальского парня. И мне так интересно - любой парень из деревни мог бы меня зачать - она страстная, как я!
   - Страстная как ты? - Тора улыбнулась. - А по-тибетски ты знаешь что-нибудь? Я тоже жила в Гималаях, листала учебники, слышала тибетскую речь - звучит очень красиво, и на пуджах очень красиво поют.
   - Конечно, я по-тибетски могу разговаривать и немного могу читать. Хочешь вместе будем учиться?
   - Хочу! И с осьминогами хочу, и с дельфинами, познакомите?
   - Познакомим. Осьминоги всегда на одном и том же месте, у каждого своя нора в подводных камнях.
   - Двадцать третий десяток! - неожиданно вякнул пацан с мускулистыми ножками.
   Ребята на секунду-другую напряженно задумались, и один за другим, перебивая друг друга и стараясь всех опередить, протараторили: 2847564823.
   - Начало четвертой сотни! - снова вякнул тот же паренек.
   Неожиданно для ребят Тора опередила всех:
   - 72458700660631558817. Нравится память тренировать? - улыбнулась она. - Мне тоже. Я знаю число "Пи" до восьмисотого знака... примерно.
   - Я еще "божественную комедию" учу, первые шесть песен знаю.
   - А я "Илиаду"!
   - А я знаю площадь пятидесяти крупнейших островов Земли!
   Все говорили наперебой и чуть не подпрыгивали, такие энергичные, клевые пупсы. Пацан со шрамом и в самом деле стал подпрыгивать, и Тора заметила, что член у него довольно крупный для его возраста. Омела тоже засмотрелась на игриво подпрыгивающие член с яичками.
   Тора вспомнила, как ночью проснулась от страстных кликов, и вдруг ей сильно захотелось, чтобы ее оттрахал вот такой пацаненок.
   - Ты уже трахаешься? - Тора ухватила его за попку и притянула к себе. - Ты хотел бы потрахать меня? Хочешь сунуть?
   - Хочу, хочу! - пацан снова стал подпрыгивать от нетерпения.
   - И я, и я! - два других пацана тоже облапили Тору.
   - Я хочу вас всех облизать, обтискать, и чтобы вы меня потрахали, как кролики. Будете кроликами?
   - Будем, будем! - пацаны, шутливо отталкивая друг друга, стали бороться друг с другом.
   - Я в семнадцатом коттедже, приходите ко мне ночью, я буду спать в гамаке. Хочу, чтобы вы на меня в темноте напали на спящую, стащили с гамака на пол и понасиловали, идет?
   - Придем!
   - И друзей приводите:) Всем достанется.
   Сзади послышались шаги, Тора сдвинулась с тропинки, но шаги замедлились и идущий остановился. Оглянувшись, Тора увидела мужчину, уже довольно взрослого. С тех пор, как озаренные восприятия стали неотъемлемой частью культуры, и продолжительность жизни утроилась, стало довольно сложно определять возраст людей по их виду, а зачастую и вовсе невозможно, особенно когда речь шла о тех, кто занимается путешествиями в ОзВ и в мирах осознаний профессионально. Тора предположила, что мужчине уже под сто пятьдесят.
   - Сегодня перевалим за шестьдесят, так что вечером кое у кого будет кросс по пляжу:), - с улыбкой произнес он, обращаясь к ребятам.
   - А у меня вопрос есть, - девчонка с косичками дернула мужчину за шорты. - Я не могу определить озаренное восприятие. Я вчера свела в один файл все свои описания этого ОзВ, но из генерального списка ОзВ ничего не подходит.
   - Не может такого быть. Давай, - мужчина вынул из кармана джойстик необычного вида, Тора раньше таких не видела. Нажав кнопку, он протянул его девочке, и та, быстро найдя свой файл, открыла его голографическую проекцию. Быстро просмотрев текст, мужчина начал читать его снова, при этом открыв канал конференции.
   - Ребята, кто хочет обсудить ОзВ - подключайтесь.
   Полтора десятка прозрачных копий ребятишек появились и приготовились слушать.
   - Не может быть, чтобы твоего ОзВ не было в генеральном списке. Давайте посмотрим, - он обращался уже ко всем. - Хочу прочитать описание вслух:
   "Я - маленькая девочка-трехлетка. Солнечный осенний день, крупные желтые листья. Я вся в ожидании. Я смотрю на листья, тропинки. Я точно знаю, что что-то произойдет. И каждую секунду я замираю. Меня сильно тянет к этому. И кажется, что уже невозможно это переживать-переносить. Близость тайны, что-то торжественное и что-то такое, чего нельзя избежать. Огромная сила вдруг стала видимой, ощутимой. Я чувствую, что она приближается. Непонятно откуда - извне или изнутри или и оттуда и оттуда. Это чувство тяги, когда сильно влечет, притягивает, не знаю куда. Возникает смятение, ноющее чувство, что мне туда надо, мне туда очень хочется. Хочется что-то делать, куда-то идти, с кем-то разговаривать о чем-то важном. Я не знаю - что и как делать, но мне туда надо. Похоже на льва, выросшего в зоопарке. Он вдруг начинает чуять ночные запахи, ходить по вольеру. Он не знает - что такое "свобода" и не понимает - что с ним происходит, куда его так властно тянет, зовет. Его охватывает неизвестное, непонятное желание. Тут есть и чувство тайны, и отрешенность примешивается."
   - Это "зов", - сказал один из мальчиков и немедленно отключился.
   - Нет, я прочла описания "зова", но это не то. Я назвала пока это ОзВ словом "тяга", - девчонка настаивала на своем.
   - Хорошо, - мужчина приподнял руку, - давай просто сделаем то, что мы можем сделать, и посмотрим что получится. Идем методом исключения, обращая внимание на характер тех слов, которые ты различила как резонирующие с "тягой", и использовала в описании. Смотри - там много слов, обозначающих движение: "туда надо", "куда-то идти" и так далее. Ясно, что это смыслообразующие образы, главные. И отсюда сразу ясно, что мы спокойно можем исключить сектора Блаженства, Ясности, Существования, Единства.
   - Да, - согласилась девчонка. - Ясно, что это сектор Устремленности.
   - Посмотри еще раз на описания "зова", - мужчина выжидающе посмотрел на нее.
   Девчонка притянула к себе голограмму, развернула описания. Минута, другая прошла в молчании.
   - Нет, все-таки "зов" - это пронзительнее, глубже, чем моя "тяга".
   - Это качества, - вмешалось сразу несколько голосов. - ОзВ может быть более или менее пронзительным, глубоким, всеохватывающим, но это остается то же самое ОзВ, а не другое.
   - Сейчас, - еще минута прошла в молчании, и еще несколько ребят отключились.
   - Им неинтересно? - шепотом спросила Тора у мужчины?
   - Скорее всего, им стало все ясно и стало ясно, что она сейчас и сама разберется, они...
   - Да! - Девчонка на этот раз выглядела уверенной и радостно-довольной. - Это "зов". Меня сбило еще то, что примешивались другие ОзВ, хотя я должна была догадаться их разделить.
   - Расходимся. - Мужчина схлопнул голограмму, закрыв конференцию.
   Сорвавшись с места и повизгивая, вся пятерка унеслась прочь по тропинке, и Тора почувствовала себя слишком неподвижной на их фоне. Но мужчина ее заинтересовал.
   - Шестьдесят, это, видимо, глубина, а кросс будет у тех, у кого будут признаки декомпрессионной болезни? - предположила Тора, возвращаясь к фразе, сказанной им.
   - Да, чтобы лишний азот вымылся из тканей, целесообразно активно двигаться. Мы уже начали учиться порционному дыханию с дробным выдохом, но все равно иногда ребята зарабатывают себе головокружение и тошноту. Ничего, научатся выдыхать в шестнадцать-двадцать дроблений выдоха, будут чувствовать себя поувереннее. Тут главное - научиться чувствовать золотую середину: мало кислорода - плохое снабжение мозга - начнет утекать сознание. Много кислорода - много и попутного азота, ну это все элементарно, многое зависит от акклиматизации и от ОзВ - как доберемся до шестидесяти, начнем практиковать непрерывные ОзВ на глубине - при ярких ОзВ азотные пузырьки даже если и образуются, то микроскопических размеров, кровеносные сосуды не забиваются... да, это я увлекся, - мужчина рассмеялся. - В общем, кое кому из них придется сегодня активно подвигаться.
   - Гарантирую, что сегодня ночью с десяток этих пацанов очень даже активно подвигается, - засмеялась Тора. - Возбуждает представлять, что эти живчики оттрахают меня, как кролики. Ты учишь их дайвингу?
   - Не только. Учу всему понемногу. Специализируюсь на физике, математике, истории, медицине. Но, естественно, что когда кто-то подходит с вопросом по органической химии или по формальным практикам, то без разъяснений он не останется.
   - Я на прошлой неделе... кстати, меня зовут Тора, я из восьмой группы конкретных историков, вчера перебралась сюда для участия в эксперименте. Ты знаешь об эксперименте?
   - Кремер. Райнхард Кремер. - Мужчина улыбнулся, - здесь много проводится экспериментов. Кого здесь только ни встретишь. Так что на прошлой неделе?
   - Я смотрела, как пятьсот лет назад были устроены школы. Трудно поверить, что такое могло существовать!
   - Ну... тогда была такая жизнь, что во многое трудно поверить, - согласился Кремер. - И не только пятьсот лет назад, достаточно сбросить сто пятьдесят, чтобы наудивляться вволю.
   - Детей загоняли в школы, как стадо скота, - продолжала Тора. - Заставляли! Заставляли учить все подряд - нравится, не нравится... Твои детишки носятся по острову, и где соберутся, там и учебный класс. Что захотят учить - то и есть "программа обучения". Если им захочется вверх ногами стоять или трахаться при этом, или просто в небо пялиться или параллельно в шахматы играть, то это и есть "правильный процесс обучения". Естественно, что у них страсть к учебе, к исследованиям растет день ото дня, и в конце концов становится такой же неотъемлемой частью жизни, как сон, ОзВ, еда и секс. Это же надо было только удумать такое - заставлять учиться! - Тора, казалось, никак не могла привыкнуть к таким "перлам" прошлого. Заставь человека трахаться и жди от него, что он станет страстным, нежным и чувственным. Заставь его бегать и плавать, и жди, что он станет энергичным, что будет с предвкушением и наслаждением заниматься спортом. Ну кретинизм же полный! - Тора шлепнула себя по ляжкам, и сама рассмеялась над собой. - И главное, они же видели - поколение за поколением видели, как из их школ выходят тупые, мертвые дети, которым в жизни больше ничего и никогда не хочется учить. Озлобленные, хотящие только довольства, забвения. Да они ведь, фактически, все должны были постоянно хотеть умереть! Интересно - отдавали ли они себе в этом отчет? Вряд ли... Конечно, им наверняка хотелось только забвения, "настоящего отдыха", потому что во время обычного отдыха они только еще больше уставали. Пиво, жратва, телек, бытовуха, безнадежные попытки выдавить из себя позитивные эмоции, те же ссоры, негативные эмоции. А что тогда это такое - "настоящий отдых", в котором предается забвению все и вся? "Уколоться и забыться" - вот предел их мечтаний. Так может поэтому они и умирали так рано? Если так сильно и постоянно хотеть забвения, травиться негативными эмоциями, то смерть - естественный "свет в конце туннеля". И чем больше человек старел от своей тупости, серости и НЭ, от противоречий между жизнью и его бесчисленными концепциями, тем мучительнее была для него жизнь. Офигеть можно - как они могли так жить? Нет, мне никогда этого не понять.
   Тора замолчала, и минуту они просто стояли рядом. Ядовитый туман, наползший на Тору, когда она пыталась представить себя в шкуре обычного человека 20-го века, постепенно рассеивался.
   - Я думаю, они себе иного и представить не могли, да и не хотели пробовать представлять, - произнес Кремер. - Они были уверены, что человек по своей природе такой и есть - тупой, вялый, скучающий. Они верили, что если человека не заставлять учиться, то он сам никогда не захочет. И в этом отчасти они были правы - в самом деле, если с самого рождения так безжалостно насиловать людей, как это у них было принято, то и в самом деле - ничего уже не захочется. Некому будет хотеть - в живых никого не останется. Из школ и институтов выходили мертвецы. Без радостных желаний, без способности испытывать чувство тайны, предвкушения, творчества.
   Тора встряхнулась всем телом, как собака.
   - Сколько тебе лет? Сто пятьдесят?
   - Сто тридцать два. А тебе?
   - Двадцать пять. Ты кроме обучения детишек чем еще занимаешься?
   - Да в общем - ничем. Самообразованием, конечно.
   - То есть как, ничем?
   - Так, ничем. Сорок лет назад я перестал принимать участия в исследованиях. Мне с трудом даются "погружения" - возможно это от того, что меня не слишком увлекают эти путешествия; мне нравится возиться с малолетками. Я учу их тут... учусь сам тому, что интересно - очень много читаю, конференции конкретных историков тоже, кстати, стараюсь не пропускать, но в деталях разбираюсь слабо, предпочитаю следить за адаптированными новостями, чтобы не отставать от времени. Эта группа - двадцать ребят - приехали сюда год назад. Они закончили школу "щенов" и успешно поступили в школу "ежей"...
   - Ага, значит они "ежи"..., - пробормотала Тора, - клевые ребята... живчики.
   - Их собрали из разных мест и привезли сюда. Тут они проучатся год или два или максимум пять - это решают другие. Я не знаю, почему кого-то привозят сюда, и почему кого-то увозят и переводят в другие школы. Мне нравится возиться с ними и я занимаюсь этим. Мне нравится отдавать им все, что у меня есть - мои знания, увлечения, навыки. Нравится заражать их энтузиазмом, увлекать. Нравится испытывать к ним преданность. Они возьмут у меня, что смогут и захотят, и отправятся дальше. Я испытываю восторг, когда представляю, как они будут реализовывать свои желания, станут исследователями, путешественниками, может кто-то из них станет коммандос, а кто-то уйдет в институты, а другие будут возиться с другими малолетками. Будут испытывать предвкушение и устремленность.
   - А тебе не грустно расставаться с ними?
   - Грустно?? - Кремер громко расхохотался. - Ты довольно своеобразно представляешь себе тех, кто выбирает не быть на переднем крае науки и практики. Нет, я хоть и не коммандос и даже не "дайвер", но все же и не динозавр. Я люблю испытывать преданность. Малолетки-ежи - мой озаренный фактор. Когда я с утра до вечера отдаю им свое время, для меня это еще и практика испытывания преданности. Я занимаюсь этим сорок лет. Возможно, завтра я проснусь и почувствую, что меня тянет в другие области деятельности. Может я поеду очищать Антарктиду от мусора или полечу строить горнодобывающую фабрику на Луне, но вот уже сорок лет я просыпаюсь и засыпаю с восторгом, преданностью и предвкушением того, что буду возиться с ежами-малолетками. И может проживу так еще сорок лет. Я не знаю. Но жизнь моя насыщена до краев прямо сейчас. Я не эксперт в преданности, я - любитель. Но большой любитель!:) - он снова рассмеялся и встал на колени, разминая спину. Мышцы упруго и синхронно перекатились под кожей.
   - До меня дошло, что я еще ни разу не трахалась с мужчиной в твоем возрасте, - задумчиво произнесла Тора. - И не потому, что не возбуждает, а из-за концепции о том, что сто пятьдесят - это уже многовато... Если ты захочешь меня, приходи, пацаны тебе покажут дорогу, ОК?
   - Хорошо. - Кремер рассмотрел тело Торы, задержался взглядом на крупных сосочках, животике, попке, но ничего не сказал. Упруго вскочив на ноги, он отряхнул колени. - Приходи к нам на занятия. Многие приходят Я понимаю, что принципиально нового ты ничего не узнаешь на наших уроках, но получить интеллектуальное наслаждение, например, от какой-нибудь красивой задачки по квантовой физике, - это легко.
   - А как, кстати, твои детишки учатся управлять наслаждением для заживления ран? Какой тип наслаждения вы используете? С чего начинаете?
   - Любое подойдет. Самое простое - мальчики ложатся на девочек - члены в ротики, язычками лижут письки. Хотя сексуальное наслаждение и не всегда под рукой, ведь не постоянно же хочется заниматься сексом, поэтому учим их использовать и интеллектуальное наслаждение, и прямое порождение в сердце - здесь, конечно, преимущество имеют те, кому легче даются ОзВ. Но радует то, что новым детям они даются заметно легче, чем это давалось людям моего поколения. - Кремер посмотрел Торе за спину, то ли шлепнул, то ли погладил ее по плечу, развернулся и побежал по тропинке легким, почти невесомым бегом.
   "Тоже живчик", подумала Тора с улыбкой, и вдруг почувствовала, что за спиной кто-то есть. Резко повернувшись, она оказалась нос к носу... с Фоссой! Та шагнула еще ближе, крепко взяла Тору за плечо и увлекла за собой в сторону от тропинки. Тора хотела что-то спросить, но Фосса, перебив ее, задала вопрос, который изумил Тору до невозможности: "А теперь я хочу знать - на чьей ты стороне".
  
  
   Глава 17.
  
   - С отвисшей челюстью ты выглядишь не слишком уместно для той роли, которая тебе отведена в эксперименте, - прокомментировала Фосса без тени улыбки тот вид, с которым Тора предстала перед ней. - Если тебя выбрали на роль свидетеля, значит так тому и быть, я примерно представляю, чем именно их привлекла твоя совокупность восприятий. Но надеюсь, что ступор - не единственная твоя возможная реакция на неожиданности. И еще я надеюсь, что второй свидетель...
   - Второй? - перебила ее Тора. - Мне об этом не говорили. Кто он?
   - Ты не узнаешь, пока не закончится расшифровка. Чем меньше свидетели знают друг друга, тем меньше вероятность, что их личные отношения исказят свидетельства.
   - То есть может быть и третий?
   - Может быть что угодно.
   Фосса потянула Тору за руку, и через пять минут они вышли на ту сторону острова, что плавно перетекала в ряды кораллов, приподнимающихся над водой. Во время прилива кораллы полностью уходили под воду, образовывая рай для плавания с маской и трубкой, а во время отлива образовывали запутанные лабиринты - продолжение острова. Десятки, сотни видов кораллов: темно-коричневые, удивительно похожие на мозг, такие же "мозги" цвета зеленого топаза, чаши диаметром до метра, "уши слона", серые "еловые лапы" - жгучие, ожоги от которых держатся две недели, красные "можжевельники", белые разлапистые плоские "деревья" - словно цветущие яблони, кораллы в виде тонких прутьев - подводный "бамбук", заплетенный в немыслимые заросли, в которых так любят скользить водяные змеи - укус их смертелен. Под водой всегда необходимо точно знать - к чему прикасаться можно, а от чего необходимо держаться подальше. Укус кобры смертелен, и все же яд подводных змей более смертоносен в десятки раз - сказываются десятки миллионов лет эволюции подводной жизни. Смертельным может оказаться контакт даже с таким, казалось бы, безобидным существом, как небольшая коническая ракушка - ядовитое жало, вонзившееся в руку, не оставляет ни малейшего шанса на спасение. Осьминоги - удивительные, дружелюбные существа, но если на шкурке осьминога ты видишь яркие голубые круги - держись подальше - это неотвратимая смерть. Подводная жизнь обманчива. Нежное, словно сотканное из паутины существо может убить тебя в несколько минут своим ядом, в то время как кажущиеся опасными и агрессивными зубастые мурены, выползающие из-под камня с раскрытой пастью, позволяют себя гладить, обнимать. Акулы - эти сверхмощные стремительные существа, способные налететь и разорвать человека в считанные секунды, вообще никогда не нападают (за исключением, конечно, тех нескольких видов, которые было решено уничтожить полностью в силу их опасности для человека).
   На глубине от семидесяти метров и глубже разнообразие кораллов, как и остальной подводной жизни, резко сокращалось, да и изо всех цветов оставался только сине-серо-зеленый - остальные поглощались толщей воды.
   Несколько аквалангистов болтались вдали на поверхности воды, то ли закончив, то ли начиная погружение, и Тора живо представила, почти почувствовала, как горячая вода заливается под гидрокостюм, обволакивает тело, искрится на ярком солнце.
   Указав на тенистый пятачок песка, Фосса дала понять, что разговор она хочет продолжить там.
   - Твоя наивность поразительна, - начала она. - Ты мне напоминаешь тех людей, что жили еще в самом начале распространения практики. Как-то один из наивных практикующих записал в своем дневнике, что в его представлении в мире, состоящем из людей, испытывающих озаренные восприятия, не будет места конфликтам желаний. От таких фантазий недалеко и до точки зрения, согласно которой жизнь без негативных эмоций скучна и однообразна - в те времена почти все так и думали. Рабы держались за свое рабство изо всех сил, и свобода представала перед ними в несколько пугающем обличье - обычная история для всех рабовладельческих обществ, включая общество, в котором люди были рабами негативных эмоций и догм. Автору того дневника пришлось приложить определенные усилия, чтобы отдать себе отчет в том, что озаренные восприятия не подавляют, а оживляют радостные желания, усиливают их, так что количество конфликтов желаний между разными людьми не только не уменьшается, а наоборот - вырастает в десятки раз. В обществе людей, убитых негативными эмоциями, догматическим мышлением, привычкой подавлять желания решения принимаются или тупо авторитарно или в соответствии с установившимися стереотипами. С виду - конфликтов почти нет, если кто и поспорит между собой, поскандалит, то спор быстро оканчивается - один подавляет другого и вопрос решен. Аргументация им была почти незнакома - вопросы решались грубым или тонким психическим давлением. Более того - попытки спорить аргументированно всегда натыкались на интенсивную агрессию. А теперь посмотрим - как принимаются решения у нас, в нашем современном обществе. Допустим, мы строим новое поселение. И у КАЖДОГО - свои мнения, свои желания. Я хочу посадить вот тут дерево - мне так вот красивее кажется, резонирует с тем-то и тем-то. А я не хочу тут его сажать, а хочу вот тут, и не такое дерево, а вот такое, а я вообще сажать тут ничего не хочу, у меня возникает предвкушение, если я представляю тут чистую травянистую полянку... Посмотреть со стороны наивным взглядом - бесчисленные противоречия. Люди, живущие в негативных эмоциях, наверняка бы подумали, что мы и с места не сможем сдвинуться в такой ситуации. Однако, все как раз наоборот, так как желание посадить вот тут вот это дерево - это не идея-фикс, а именно желание. Одно из множества других озаренных восприятий, проявляющихся в каждом участнике дискуссии. Хоть наши желания противоречивы, но есть еще и симпатия друг к другу, и желание оперативно решить вопрос и идти дальше, и зверячесть, и эротическое влечение и бог знает что еще. И в этих условиях разнонаправленные радостные желания разных людей быстро приходят к компромиссу, причем не такому, когда один доволен, а остальные разочарованы. Каждый испытывает удовольствие, хотя и в разной степени. Ну, думаю, нет смысла описывать, тебе это и так понятно.
   - Мне не пришло бы в голову думать, что общество людей, стремящихся к озаренным восприятиям, представляет собой марширующую колонну одинаково мыслящих и хотящих людей, - Тора удивилась тому, что Фосса о ней так подумала.
   - Разве? - Фосса внимательно и, по ее привычке, в упор смотрела на Тору.
   Взгляд Фоссы был и приятен, и защитной реакции не возникало к нему, а хоть ты тресни - не могла Тора его выдерживать. Странное ощущение. Точнее - не всегда могла. Сейчас, к примеру, не могла. Возможно потому, что засомневалась в себе, слишком уж необычен был разговор.
   - Ты что, не понимаешь? - по смыслу этот вопрос мог бы быть вопросом-удивлением, а интонации удивления в голосе Фоссы опять-таки не было. Эта постоянная разорванность смыслов и интонаций ставила Тору в тупик.
   - Начинаю догадываться. Видимо, ты имеешь в виду, что у участников эксперимента могут быть...
   - "Могут быть"? - перебила Фосса. - А что, могут и не быть?
   - ... разные желания, - после паузы Тора закончила фразу. - Ну... собственно и что? Ты сама говорила, что...
   Тут Фосса второй раз сильно удивила Тору, так как упруго подалась вперед и сильно ударила ее в солнечное сплетение - настолько сильно, что даже дыхание немного сбилось.
   - Обида возникла? - поинтересовалась она, пристально глядя на Тору.
   - Нет... нет, точно не возникла. У меня время от времени возникает к тебе странное чувство, - неожиданно для самой себя призналась Тора. - То ли страх неизвестно чего... но обиды и отчуждения не возникает.
   - "Ты сама говорили" - импотентская фраза. Это не аргумент. Имей силу говорить сама за себя. Если то, что я говорила, или то, что, как ты считаешь, я говорила, ты считаешь верным, имей силу сказать это от себя, будучи готовой аргументированно отстаивать эту мысль, а не прикрываться чьей-то тушкой.
   Разница в том - как сказать: "ты сама говорила, что у людей есть разные желания" или "у людей есть разные желания" показалась Торе неуловимой, но только до тех пор, пока она не стала говорить так, как требовала Фосса.
   - У людей разные желания. Ничего нет необычного в том, что и в этом эксперименте так будет, почему называть это "сторонами"? Зачем искусственно разводить участников по разные стороны воображаемой баррикады? Здесь же нет настоящей конфронтации, в конце концов термин "конфликт желаний" давно уже не обозначает наличие конфликта как совокупности негативных эмоций - это лишь радостная конкуренция радостных желаний.
   - Нет конфронтации? Откуда тебе знать?
   Вопрос снова поставил Тору в тупик.
   - А какая может быть конфронтация, когда в эксперименте участвуют... - Тора запнулась, подбирая слово
   - "Просветленные люди"? - "подсказала" Фосса. - Ты, например, уже непрерывно испытываешь экстатические озаренные восприятия? Ладно, пусть не экстатические, но хотя бы просто озаренные восприятия ты испытываешь непрерывно?
   И опять Тора могла бы поклясться, что невозможно такую фразу произнести хотя бы без иронии, но не смогла различить ее ни в интонации, ни в выражении лица Фоссы.
   - Нет.
   -Нет. - Подтвердила Фосса. - А теперь подумай. Мы все, предположительно, являемся людьми, которые не испытывают непрерывно ОзВ. Мы все оказываемся в ситуации, когда в результате эксперимента может пролиться свет на самый что ни на есть животрепещущий вопрос, который захватывает тебя целиком, и не только тебя, а еще и массу других исследователей, которые в эксперименте не участвуют, но ждут результатов с исключительным нетерпением и предвкушением. Не возникнет ли у кого-то из нас - в самый критический момент - желание непреодолимой силы немножко так... подтолкнуть эксперимент в свой огород? А?
   Неожиданно Тора вспомнила слова Менгеса: "ты столкнешься с этим в самый неподходящий и неожиданный момент". Вот, значит, что он имел в виду... но открытым текстом не сказал...
   - А ты меня ударила, чтобы проверить мою лояльность тебе, или агрессивность в целом, или чтобы я лучше запомнила твой совет?
   - И то, и то - все вместе. - Ответ был мгновенный, и даже более того - Фосса начала отвечать, когда Тора еще только завершала фразу. - Мы используем тело для запоминания ситуаций, это же так естественно и эффективно. И, конечно, хотела проверить твою реакцию.
   Тора легла на живот, и, болтая ножками, задумалась.
   - Конечно, то, что ты говоришь, мне понятно и вполне можно представить, - Тора пялилась на свои ладони, словно размышляя вслух. - Если на каком-то этапе эксперимента...
   - Ты наивна даже в большей степени, чем я думала, - перебила Фосса. - "На каком-то этапе"? Это на каком же? Видимо, на пятом или десятом? А как насчет самого первого? А как насчет вообще КАЖДОГО этапа?
   - То есть, - не поняла Тора.
   - Где будет место встречи? - коротко спросила Фосса.
   - Квейс и Магнус, выбравшие не выходить из погружения, создадут его где-то на нейтральной территории в области миров фессоновского типа.
   - Да? - взгляд Фоссы стал жестче. - А как насчет вертикально-ориентированных миров?
   Тора перестала делать вид, что размышляет вслух, и маячившая на горизонте игривая мысль "интересно - как ей мои ножки и попка" растворилась без следа.
   - Это невозможно! - Она даже приподнялась на локтях. - Это ведь... запрещено, принято категорическое решение... это опасно! Например, у меня вообще практически совершенно нет опыта...
   - Ага, опасно. Зато КРАЙНЕ перспективно, так как для существ, лишенных, вольно или невольно, мы, кстати, этого не знаем, различения своей индивидуальности, вертикально ориентированные миры должны быть почти как родной дом, в то время как мир фессоновского типа...
   - То есть... ребята могут взять, да и рискнуть моей жизнью ради своего...
   - А ты думаешь, они не рискуют своей жизнью прямо сейчас? Ты забыла, что они, оставшись в погружении, рискуют своей жизнью? Ты вообще отдаешь себе отчет в том, что вступаешь в серьезное дело с теми, кто готов рисковать своей жизнью?
   Молчание.
   - Конечно, их риск не безрассуден. Он обдуман, всесторонне взвешен. - Продолжала Фосса. - И рисковать твоей жизнью они будут...
   - То есть - точно будут?!! То есть ты уверена в этом? - чуть не выкрикнула Тора.
   - Я могу прямо сейчас сообщить Совету, что ты отказываешься. - В руках Фоссы появился непонятно откуда взявшийся коммуникатор.
   - Ну-ка стой! - с неожиданной для себя властностью прорычала Тора и положила свою руку на руку Фоссы.
   - Вот видишь, - Фосса улыбнулась, - зная, что твоей жизни будет угрожать опасность, ты не отказываешься?
   - Нет!
   - А остальные что - не такие решительные, как ты? Не такие целеустремленные? Остальные тоже готовы рискнуть. И проблема не в том, что рисковать они будут не только собой - это специфика работы в связке - рискуешь собой - рискуешь и партнером. Так вот проблема не в том, что ребята рискнут твоей жизнью, неожиданно для всех открыв встречу в вертикально-ориентированных мирах.
   - Получается, что не для всех неожиданно? - усмехнулась Тора, и вдруг ее осенило - ведь Фосса только что улыбалась! Событие!..
   - Ну, говоря серьезно, никто и не сомневается в том, что будет именно так.
   - Ага... интересно. Видимо, есть и еще кое-что, в чем ничто втихую не сомневается?
   - Однозначно.
   - Здорово получается! Значит, у нас есть план, и мы с серьезным видом его обсуждаем, хотя всем ясно, что все будет иначе?
   - Что-то вроде этого, хотя план мы серьезно обсуждаем, потому что это в самом деле серьезный вопрос. Ты можешь предполагать, что с магистрального пути свернут, но сами эти "сворачивания" во многом будут зависеть от того - насколько реальным представляется основной план. Это не показуха. Это - базис, стартовая площадка. Имея в голове генеральный план, намного проще найти безопасный и эффективный обходной или даже вовсе иной путь. Ведь наш план - это НАШ план. А в эксперименте участвуем не только мы, и более того - мы даже не можем в точности очертить круг участников, поэтому ситуация, в которой участники придерживались бы несмотря ни на что заранее продуманной схемы - неудовлетворительна, опасна, бесперспективна. Я уверена, что Совет и не выбрал бы для эксперимента исследователей, которые не готовы взять на себя риск вести игру самостоятельно.
   - А почему нам тогда не признать все это открыто?
   - И вылететь из эксперимента. Совет мгновенно зарежет твою кандидатуру. И, заметь, ты на их месте сделала бы то же самое. Если мы официально признаем, что наш план весьма условно может быть признан таковым, наступит хаос. Множество людей, плохо разбирающихся во всей нашей работе, могут создать препятствия к проведению эксперимента - из чисто гуманных соображений, естественно...
   - Ну дела! - Тора села на попу, согнув коленки, обняла их руками и раскачивалась, тыкаясь подбородком в сложенные ладони. - Значит, Совет все это понимает...
   - Проблема, как я уже сказала, не в этом. Если ребята вбросят тебя, неоперившегося свидетеля, в вертикально-ориентированные миры, то не сомневайся, что за твою жизнь они будут отвечать и бороться, как за свою. В этом сомнений быть не может. Это как взять на вершину К2 новичка, рассчитывавшего на Чо-Ойю с севера. Ему провесят веревки, перила, подстрахуют, протопчут и т.д.
   - Так что же тогда?
   - Проблема в том, что каждый из нас, - Фосса подчеркнула слово "нас", - участников эксперимента, уверен в том, что он знает, насколько далеко он может зайти в своем риске. Но наличие этой уверенности не означает, что все именно так и будет. Вот ты, например, и вовсе не знаешь, что можешь увлечься и сойти с тропы. Ты - свидетель. И ты думаешь о том, что и в самом деле собираешься быть свидетелем и не более того. Но можешь не сомневаться, что все знают, и учитывают это в своих планах, что свидетелем ты будешь только до того момента, пока тебе не захочется, неудержимо захочется стать активным полноценным участником. И никто никогда не узнает - кто на самом деле сыграет ключевую роль во всем эксперименте. Это могу быть и я. Это можешь быть и ты.
   У Торы снова отвалилась челюсть.
   - То есть и ты, и Менгес, и Совет, и... и другой свидетель, и вообще все знают это и как-то учитывают в своих планах...
   - Именно так. Я вижу, наивности у тебя поубавилось. Ты хорошо играешь в шахматы - тебе предстоит что-то вроде одновременной игры на множестве досок с наполовину завязанными глазами и меняющимися правилами игры.
   Тора снова глубоко задумалась. Начался прилив, и кораллы гряда за грядой стали погружаться в воду. Аквалангисты давно куда-то исчезли, зато приплыли дельфины.
   - Кстати, - пробормотала Тора, - мы ведь и понятия не имеем, чего могут хотеть они. - Она кивнула в сторону дельфинов. - Я как-то не отдавала себя отчет в том, что предполагала, вернее - фантазировала, что... даже не знаю что - что-то расплывчато-сентиментальное, а ведь это - живые, сознающие существа, чья культура, если она в самом деле есть, неизмеримо старше человеческой... Я воображала себя в какой-то покровительственно-слащавой роли. А собственно почему? Только потому, что мы выдумали разные ядрены бомбы, ненависть, тупость, и чуть не расхуячили всю планету к чертовой матери? Большое дело...
   Фосса молчала, не перебивая. Но было видно, что она еще не закончила.
   - Мне нужен твой ответ на мой вопрос, - произнесла она наконец.
   Тора непонимающе нахмурилась, но сразу поняла, что речь идет о самом первом вопросе.
   - Но я пока все равно не понимаю - что я могу ответить. О каких, собственно, сторонах ты говоришь?
   - Есть несколько магистральных направлений. Поиски Бодхи и дракончиков. Поиски осмысленного контакта с мордами Земли - ручьями, деревьями, горами, животными... и в конечном счете с самой Землей. Поиски путешествия ради самого путешествия - в самых разных мирах, в том числе в таких, по сравнению с которыми вертикально-ориентированные миры - детские игрушки. Поиски пути дальнейшей эволюции человека через экстатические озаренные восприятия. Сколько уже?
   - Четыре, - Тора выглядела сосредоточенной и словно настороже.
   - А еще есть прогрессорство - поиск практикующих в мирах, вход в которые лежит через осознанные сновидения. Поиск и содействие им. Все это страшно интересно, кто ж будет это отрицать. Но вот лично у тебя от чего из перечисленного сердечко подскакивает?
   - Последнее.
   - Я так и знала. - Фосса шлепнула себя по коленке.
   - В твоей большой шахматной игре что-то прояснилось? - улыбнулась Тора. - Ведь я только сейчас начинаю... догадываться... насколько все сложно, и еще... и еще - какая огромная ответственность лежит на тебе! Ведь ты будешь нашей страховкой, тебе придется все видеть, все учитывать, взвешивать, и... решать! - Фосса как-то совершенно по-новому предстала перед Торой. Какое-то тонкое чувство стало рождаться к ней, но какое... Тора не могла различить.
   - Наверное, мне целесообразно получить опыт хотя бы двух-трех погружений в вертикально-ориентированные миры... и еще побольше узнать о работе прогрессоров, чтобы хотя бы в отношении самой себя получить больше ясности - что может во мне проснуться как непреодолимое желание, куда может с силой увлечь. С кем я могла бы поговорить, чтобы узнать побольше об этом? Ведь сейчас для участия в эксперименте тут соберется столько людей, стоящих на переднем крае исследований... я хочу воспользоваться такой возможностью, кроме того я считаю, что смогу быть более трезвой во время самого эксперимента, если буду знать больше. И отчеты о тигре и дельфинах - надо их внимательно перечитать, и еще... - Тора беспомощно замолчала. - А ведь эксперимент уже в четверг! Может быть, отложить?
   - Не суетись. - Фосса была как обычно тверда и спокойна. - Я думаю, ты должна понимать, что мы никогда не будем готовы.
   - Да. - После паузы согласилась Тора.
   - Просто следуй желаниям, все просто. Делай что захочется, или вообще ничего не делай, но не суетись, не напрягайся. - Фосса снова - о чудо! - улыбнулась. - О прогрессорстве поговори с Томасом - он где-то здесь. И не вздумай кончить сегодня ночью - отстраню. Даже к грани оргазма не очень-то приближайся. У тебя сколько сейчас дней после оргазма?
   - Пятьдесят восемь.
   - Годится. - Фосса вскочила и с невероятной прытью исчезла в чаще.
   Тора еще некоторое время сидела, вглядываясь в закатное небо. Думать ни о чем не хотелось. Хотелось просто сидеть и впитывать в себя этот океан, это переливающееся фантастическими цветами небо, испытывать нежность к резвящимся дельфинам, и тут Тора вдруг поняла - что же именно она испытала к Фоссе - это чувство снова проявилось, ярко, отчетливо, словно срезонировав с небом и океаном - это была безоглядная, пронзительная до слез преданность.
  
   "16 ноября 2010 г.
   18.20: Снова преданность. Каждый раз, когда она возникает, это сопровождается ясностью в том, что это нечто самое-самое - вершина всех ОзВ. А также ясность в том, что моё путешествие только начинается. До этого я только "собирала чемоданы". И каждый раз возникает сильнейшее желание любой ценой добиваться все новых и новых мгновений, когда преданность проявлена. Даже предвкушение от предстоящего эксперимента отходит на второй план. Хочется отдать все свои силы, все свое время, не терять ни минуты - и добиваться преданности.
   18.25: Маловато озаренных факторов. Но с каждым разом их становится все больше.
   18.30: Как правило параллельно с преданностью в одном аккорде возникают "бесконечное путешествие" и "зов", причем зов такой интенсивности, что не возникает сомнений, скептиков - я иду напролом.
   18.35: Возникает решимость и серьёзность - яростное желание прорваться. Легкая вибрация в груди, дыхание участилось, появилась ясность, что кроме преданности я испытываю ещё что-то. Это восприятие... я могу точно указать - где отражается в теле - сильнее всего с левой стороны грудной клетки. Оно сильно резонирует с нежностью и образом "шторм закончился, над морем скользит чайка, в воздухе свежий морской запах. От того, что шторм утих, море не перестало быть таким же захватывающим, большим и глубоким, оно не перестало переливаться разными цветами и восхищать, только утих шторм".
   18.40: Когда я испытываю преданность, могут появляться разные радостные желания на ее фоне. Заметила, что такие желания существенно отличаются от остальных своей интенсивностью и особым оттенком, они воспринимаются как более полные, цельные, плотные. Я хочу называть их "жгучими радостными желаниями". Например, я испытываю преданность ко всем существам, которые хотят бороться с омрачениями и испытывать ОзВ, и на фоне этой преданности у меня возникает жгучее желание содействовать практике таких существ, и ещё возникает жгучее желание осваивать путешествия в осознанных сновидениях, для того, чтобы была возможность общаться с существами из тех миров, среди которых также есть стремящиеся к ОзВ. Есть жгучее желание возиться с малолетками - как Кремер. Я хочу называть такие желания именно "жгучими", потому что еще они сопровождаются интенсивным предвкушением, преданностью, сильным желанием реализовывать радостные желания.
   18.50: Фиксирую такие ощущения, которые возникают при жгучих желаниях: щекотка в письке и на нижних лапах, давление в грудной клетке, возникает образ, что меня тянет "туда", тянет реализовывать желания, делать всё возможное для их осуществления. Ощущение слабого электрического тока вокруг рта - от носа к подбородку тянутся тонкие щекотливые ниточки.
   Гипотеза1: желания видоизменяются, когда в паре с ними испытываешь преданность.
   Гипотеза2: когда я испытываю преданность в аккорде с другими ОзВ, видоизменяется и сама преданность, и эти ОзВ. В аккорде "преданность-нежность" преданность имеет другой оттенок, нежели в аккорде "преданность-серьёзность". Хочу исследовать преданность в парах с другими ОзВ и фиксировать различия.
   18.55: Возникло экстатическое ОзВ интенсивностью 3. Образ, словно ОзВ внутри него переливаются, блестят, их стало так много, что нет границ - одно ОзВ переливается в другое, только усиливая друг друга, появляются новые и новые оттенки. Возникает механическое желание обязательно различить эти оттенки - устраняю скептики и страхи - ОзВ усиливаются. Образ поезда, который стронулся с места, образ лавины, которая несётся и ее невозможно остановить. Я хочу наслаждаться тем, что испытываю, хочу пялиться на эту морду-пальму и испытывать к ней преданность. Новые ощущения в груди, резонируют со словами "разлом грудной клетки". Похоже, будто из грудной клетки что-то вырывается, пытается разбить скорлупу, и этот разлом сопровождается наслаждением.
   19.10: Занимаю позицию "я неискренняя на 10", яростность - желание прилагать усилия.
   19.15: Радость-6, на нижних лапах ощущение мурашек, "содранная кожа" - лапы от колен до письки - при щупаньи их откликаются разные ОзВ, нет желания сильно их щупать, хочу еле дотрагиваться - от этого возникает нежность и наслаждение. На верхних лапах от локтей до кончиков пальцев и вся морда - всё жжет изнутри.
   19.30: Жар в теле, интенсивность не снижается, по тельцу всё время волнообразная дрожь, от которой передёргивает; вибрация в грудной клетке. Преданность.
   19.35: Озаренный фон открытости + нежность-5, ощущение, что из пальцев выливается "что-то" вязкое, неплотное, оно выливается и сильно резонирует с наслаждением. У кончиков пальцев не ощущаются границы, они словно плавно переплавляются в теплый океанский воздух".
  
  
   Глава 18.
  
   После вчерашнего разговора с Фоссой Тора почувствовала, как у нее в попе завелся моторчик. Размеренная, пассивно потребляющая впечатления и выжидающая событий жизнь сменилась жаждой бурной активности. Значит, Томас тут. Томас Хельдстрём - легендарная личность. По пути в исследовательский центр Тора постаралась припомнить - что ей о нем известно. Можно было бы, конечно, найти инфокристалл с подробной информацией, но времени очень мало - до начала эксперимента остается... да, всего лишь 35 часов! И неизвестно - удастся ли ей перед самым началом эксперимента добраться до него, будет ли у него время на общение с ней. Тора отдала себе отчет в том, что она вообще мало что знает об эксперименте. "Мало знает" - слабо сказано. Почти ничего! Это тоже проявление инфантильности, позиции маленькой девочки среди взрослых и сильных дядь и теть. Для этого ли ее пригласили? На это ли рассчитывали? И главное - этого ли она хочет сама? Тот ли это образ действий, который делает ее жизнь наполненной предвосхищением, радостью борьбы, преданностью?
   Несколько лет назад Тора читала краткие биографии известных современных исследователей, и среди них была биография Томаса. Тогда он воспринимался как далекий, недостижимый, почти мифологический герой, поэтому многие детали его жизни из той книги помнились смутно, сливаясь с деталями других биографий. Могла ли она себе представить, что будет вместе с ним на равных, ну или почти на равных, участвовать в таком офигенном эксперименте? По правде говоря, Тора до сих пор воспринимала свое предстоящее участие в несколько призрачном свете - как что-то малореальное, как неожиданный поворот интересного сна. Сначала - как с неба свалившееся предложение поработать консультантом в группе конкретных историков. Она, конечно, тут же согласилась, и даже не просто согласилась, а натурально вцепилась в девушку, приехавшую откуда-то "оттуда" поговорить с ней. Она держала ее за руку, чувствуя себя немного глупо, но опасаясь выпускать ее из рук, и потом - во время разговора - Тора время от времени брала ее за руку и крепко сжимала, потискивала ее ладонь. Когда они расставались, Тора два раза переспросила - точно ли поняла та девушка, что Тора согласна, что она очень хочет, что она любит учиться тому, что ей интересно, и может буквально сутки напролет заниматься любимыми исследованиями. Девушка все поняла, от ее руки не освобождалась, держалась спокойно и была внимательна. Потом оказалось - ее взяли не только консультантом, а потом оказалось - совсем даже не консультантом. Первые дни она не могла отделаться от чувства, что сейчас ей скажут "спасибо" и отправят обратно в институт, слишком уж неопытной и даже инфантильной она чувствовала себя в обществе этих сильных, необычных людей. И только-только она начала привыкать к сложившейся ситуации, учиться погружениям, поглощать массу новой информации, как ситуация стала развиваться еще стремительнее, еще удивительнее. Как в каякинге - тебя захватывает поток и несет на пороги, и только справишься с одной струей, как тебя захватывает другая и несет все дальше и дальше, но здесь... здесь было что-то еще, не просто стечение обстоятельств. Слишком гладко все развивается - гладко и последовательно - не так, как бывает, когда обстоятельства пинают тебя туда или сюда...
   Тора вошла в "Центр". Судя по схеме, комната Совета находилась на шестом уровне. Спускаться на лифте не хотелось, и Тора медленно - переступая задумчиво со ступеньки на ступеньку, пошла по лестнице вниз. У небольшого бассейна она присела на бортик и стала болтать ножками в теплой воде.
   Значит, сейчас Томасу около ста сорока лет, так что к концу Большой Детской Войны ему было около тридцати. Родился в каком-то крупном шведском городе, кажется, в Мальмё, но еще в детстве его семья переехала в Копенгаген, так как в Швеции жить стало почти невозможно - страна захлебнулась в разрухе. Копенгаген в то время стал одним из центров организованного детского сопротивления, так как относительно либеральная на фоне остальных скандинавских и особенно прибалтийских стран Дания всячески тормозила карательные меры в отношении детей, предоставляла им убежище. Мир переворачивался с ног на голову, никто не знал - как жить дальше, но к тому времени - спустя тридцать лет после проявления первых симптомов Войны - всем уже было ясно, что возврата к старому не будет никогда. Но как строить новый мир - не знал никто, так как противоборствующие стороны настолько бесконечно далеко разошлись в своих представлениях о естественных правах человека, и настолько бескомпромиссно отстаивали эти свои представления, что взаимоуничтожение было неминуемо. Тора помнила примерные цифры опросов тех лет - удивительно, но даже в те годы, когда уже всем стало ясно, что война грозит уничтожением всего человечества, не более двух процентов всего взрослого населения готовы были безусловно согласиться с тем, что дети имеют право заниматься сексом в любой интересующей их форме в любом возрасте, в котором возникает такое желание. Что они имеют право не ходить в школу, не жить с родителями. Еще около десяти процентов готовы были согласиться с такими представлениями с теми или иными оговорками, а остальные были готовы отстаивать свои концепции до конца.
   Там - в Копенгагене - Томас в возрасте около 10 лет познакомился с одним из активистов движения, и словно влился в родную стихию. Он сразу же окончательно расстался с семьей, получил статус "ребенка-беженца", что в Копенгагене было очень просто, и уже через год вошел в ближайшее окружение руководства Северного Сопротивления, которое объединяло и организовывало борьбу детей севера европейского континента. Лет шесть или восемь, Тора не помнила точно, Томас с утра до ночи продолжал активно, почти фанатично заниматься самообразованием, совмещая его с работой в Сопротивлении.
   Потом было предательство, разгром, Томас спасся и сумел добраться до Женевы. До полной победы Сопротивления оставалось еще около десяти лет, и именно на этот период времени приходится довольно смутная часть его истории. Менгес что-то упоминал о том, что Томас был одним из членов той группы, кто в результате отчаянных трехлетних почти круглосуточных усилий сумел войти в контакт с Бодхом и дракончиками и убедил их оказать им содействие в войне, после чего стал посредником между дракончиками и детьми из Сопротивления. Еще один интересный период приходится на двадцатые годы, когда Томас исчез на несколько лет, и опять-таки ходили слухи, что он обучался у дракончиков, и Аппель упоминает о том, что именно благодаря посредничеству Хельдстрёма он смог встретиться с ними. Сам Хельдстрём написал несколько очерков о своей жизни, Тора пролистывала несколько, но они были посвящены в основном воспоминаниям о Сопротивлении и научно-популярному изложению основ перенятия восприятий.
   Менгес характеризовал Томаса как "увлекающегося, может быть слишком увлекающегося человека", и неудивительно, что именно такого человека и приглашают на руководящую роль в таком эксперименте, не поручать же такое дело вялому и педантичному функционеру... кстати, если именно Томас является одним из руководителей, значит ли это, что у него больше возможностей слегка повернуть ход событий так, чтобы получить побольше результатов в области прогрессорства? А почему, собственно, она решила, что Томас будет руководить? Разве кто-то говорил об этом? Нет, значит просто додумала... ну хорошо, время еще есть, чтобы разобраться.
   Другая ассоциация с именем Томаса, которая приходит на ум любому человеку, хотя бы понаслышке знакомому с современными исследованиями в области путешествий в мире озаренных восприятий, заключается в слове "интегрирование восприятий". Томас был одним из первых. В первой четверти прошлого столетия - где-то в 2420-х - 2430-х годах - он подвел черту под довольно обширным, но чрезвычайно разрозненным опытом отдельных людей и групп. Будучи уже тогда полулегендарной личностью, фактически одним из творцов нового мира, а также человеком, который, как считалось, учился у Бодха с дракончиками, он без труда сходился с современными ему исследователями - собственно, они сами искали общения с ним. Знакомился с их результатами, перенимал новые навыки, давал советы. Это и позволило ему в итоге создать довольно объемистый труд с наивно-неуклюжим названием "Основы замены восприятий человеческой полосы и интегрирования восприятий других существ", который подводил общие основания под все известные ему на то время результаты, намечал новые горизонты исследований. Сформулированные и описанные им в этой книге "шестьдесят восемь проблем" фактически определили развитие "дайверов" на последующие два-три десятка лет. Прогрессорство как специфическое направление практики также было сформулировано им тогда же, и с десяток "Проблем" касалось именно этой темы - Тора определенно помнила лишь несколько: проблема возникновения привязанности к практикующим из других миров, которая нарушала баланс и приводила к потере осознания; проблема необдуманных скороспелых действий, совершаемых без учета исторических и социальных реалий тех миров; проблема защиты от враждебных действий - хотя существа из миров, собираемых в осознанных сновидениях, не могли причинить ущерба напрямую, косвенно они могли вызвать в прогрессоре болезненные процессы. Проблема интерпретаций - проникая в мир существ, состоящих отчасти, а порой и по большей части из восприятий, не входящих в состав восприятий человека, бессмысленно пытаться интерпретировать и оценивать их напрямую, "в лоб", и несмотря на то, что каждый дайвер хорошо понимает это, но одно дело - иметь рассудочную ясность в условиях обычного мира бодрствования, и совсем другое - вернуться к этой ясности в совершенно других условиях, когда даже сама фиксация осознания представляет собой непростую задачу... кстати, можно ведь посмотреть - хоть в книге и около двух тысяч страниц, но сориентироваться там легко - Тора прочла ее около двух лет назад, потом время от времени перелистывала.
   Ближайший компьютер был прямо под руками - кнопка управления матово-бежевого цвета вмонтирована в бортик бассейна. Тора нажала ее, и перед ней развернулась голографические клавиатура и монитор. Уже через десяток секунд книга была перед ней. Поиск по слову "прогрессорство" привел ее к цитатам из описаний первых опытов влияния, и Тора невольно зачиталась:
   "...песчаные холмы, я прошел немного вглубь пустыни так, чтобы при повороте вокруг себя ничего не было видно, кроме песчаных холмов. Возникали ОзВ. Неожиданно - словно ниоткуда - возникли три существа - прозрачные, метра в три высотой, светящиеся, причем свечение не воспринималось обычным способом - обычные манипуляции со зрением, описанные Ларссеном, не влияли на их прозрачность - хочу отметить это, как первый мой опыт такого рода - все-таки мы еще так много не знаем... Они не смотрят на меня, но при этом есть восприятие "сконцентрированности их внимания на мне" - видимо еще и в силу того, что в области затылка я испытывал нарастающую твердость, что характерно при фиксации внимания существ из миров фессоновского типа.
   Они одновременно "смотрят" на меня с любопытством, симпатией и холодной безжалостностью. Наверное, если бы я умер в том месте, они бы ничего не сделали и продолжали бы так же смотреть. Возникло отчуждение к их холодности, и потребовалось несколько секунд, чтобы устранить негативное отношение и вернуться к ясности о том, что "смерть", как я ее понимаю, может попросту вообще ничего не означать для них - у них может просто отсутствовать сама возможность понять это.
   Они воспринимаются как легкие существа, которые могут в любой момент сорваться с места и исчезнуть, они кажутся очень похожими друг на друга, и легко представить, что они всегда вместе..."
   "... отвесный скалистый берег моря, большие волны, которые бьются о скалы. Огромная, просто неисчислимая масса существ, чем-то похожих на крабов карабкается на скалы из моря. Их столько, что движение воспринимается как ковер - между ними нет просвета. Сила волн такая, что если волна попадет на "крабов", то их, кажется, затянет обратно в море, слизнет за секунду. В стороне от ползущего по скалам живого потока стоит на камне краб, он один, две передние лапы задраны кверху и клешни расставлены. За его спиной видно море. Когда смотрел на этого краба, то было отчетливое восприятие нежности-10 к нему - он стоит на камне, и - удивительно - поза, в которой он задрал лапы кверху, резонирует с решимостью. Поймал себя на том, что начинаю и впрямь относиться к нему как к "крабу" - прекратил это механическое различение, сосредоточился на центральных волокнах и добился устойчивого озаренного различающего сознания интенсивностью на 8. Хочу называть их не "крабами", а как-то иначе, чтобы легче было устранять накатывающие приступы механического различающего сознания. Например - пусть это будут "акранцы". Приступил к порождению проникновения, что было совсем несложно в силу интенсивной нежности к ним. Изолировал интегрируемые восприятия и прямо на ходу стал их анализировать по методу Дворака. Среди перенятого конгломерата различил четкое восприятие отсутствия страха смерти, приятие всего, что происходит, острой, пронзительной преданности к морю."
   А... это то место, где описываются события, положившие начало нашим первым контактам с цивилизациями, путь к которым лежит через осознанные сновидения - цивилизациями акранцев и этеров (от слова "ether" - "эфир" - не слишком удачное название, конечно, но тем не менее прижившееся). Желание искать список проблем исчезло, и Тора выключила компьютер.
   Что еще... ну конечно, всем известно, что именно Томас был одним из тех, кто немедленно и всецело поддержал создание в 2422-м году первой базы коммандос. Джей Чок был главным двигателем и вдохновителем проекта, но без Томаса вряд ли что-нибудь бы вышло - мало того, что он фактически поставил ультиматум Совету (редкий случай в послевоенной жизни), пригрозив полностью выйти изо всех ПНВ ("Проекты Нового Времени" - проекты, запущенные после победы в войне - исследования, касающиеся исследования новых миров и цивилизаций, интегрирования восприятий и всего прочего, перечисленного Фоссой и многого другого) в случае, если проект воссоздания коммандос не будет поддержан. Он еще и поставил целый ряд условий, при которых он готов оказать содействие в контактах с дракончиками, без чего, разумеется, никакие коммандос и не смогли бы появиться - кто бы их обучал? Кто бы передавал знания технологий? Конечно, никто и ничто не мешает каждому человеку или отдельной группе заниматься саморазвитием, но система "коммандос" была создана сотни лет назад не просто увлеченными саморазвитием людьми, а дракончиками, при прямом и непосредственном участии Бодха, и не попытаться воспользоваться наработанным ими за сотни лет опытом было бы просто идиотизмом. Он так и говорил - "идиотизм". И никто не посмел ему возразить - не только потому, что он был человеком-легендой. И не только потому, что за ним стояло все сообщество "дайверов" и не только их. Но и потому, что каждый член Совета в той или иной степени понимал - было бы в самом деле полным идиотизмом отказаться от такой попытки. Даже в случае провала был бы получен ценный опыт, когда целая группа практикующих совершает массированные сверхусилия в попытке прорваться к новому уровню ясности, к новым пространствам ОзВ.
   Были приняты и все условия секретности, на которых настаивал Хельдстрём - их просто нельзя было не принять, потому что торговаться он не любил - либо условия принимаются как есть, либо он и пальцем не пошевелит. Такую безапелляционную позицию можно было бы приписать влиянию каких-либо омрачений, но не в случае Томаса - трудно было бы найти человека, столь в полной степени преданного своему делу. Каждый понимал - если он ставит некое условие, значит оно в самом деле необходимо - других мотиваций вряд ли кто в нем предполагал.
   Так и случилось, что вдвоем с Чоком они создали и возглавили первую группу коммандос в соответствии с принципами, которые Томас передавал устно - предполагалось, что он узнал их тогда - в конце прошлого века - в том числе и якобы непосредственно от Бодха и Ярки. Вся группа целиком была проведена окольными путями через вертикально-ориентированные миры в некую область, где они смогли обучаться непосредственно у настоящих коммандос. Остались, впрочем, не все, а лишь считанные единицы - остальные вернулись спустя несколько дней и мало что могли вспомнить. Путешествие тех, кто был принят (или, точнее, "якобы был принят") в обучение, заняло около трех лет, и по их возвращении даже скептики не могли не признать - это уже не те люди, что уходили три года назад с романтическими настроениями и возвышенными ожиданиями. Дистанция между новыми коммандос и обычными практикующими была разительна - и в искренности, и в упорстве, в способности испытывать экстатические озаренные восприятия... это трудно описать - это надо видеть. Предположить, что это все появилось само собой, без участия опытных инструкторов и отработанных методик было невозможно. Но и признать возможность прямого контакта с Бодхом и дракончиками тоже не было возможности.
   Именно Томас был тем, кто принял на себя главный груз ответственности, когда вся первая группа коммандос в один прекрасный момент попросту исчезла. Остались только Нортон и Чок. К тому времени - а было это в 2473-м году - уже были подготовлены новые коммандос, которые, собственно, и составляют сейчас главное ядро "дайверов". Ходят неопределенные слухи, что контакт с Бодхом и дракончиками прекратился полностью, и даже Томас не может связаться с ними, и многие приписали это каким-то неизвестным нам катастрофическим событиям.
   В то время как Чок испытывал циклон (т.е. длительное интенсивное радостное желание, часто сопровождающееся вспышками экстатических ОзВ) возобновления утерянного контакта (кстати - надо будет успеть и его найти и поговорить - это даст возможность узнать побольше, подготовиться хотя бы немного и к этой стороне эксперимента), Томаса увлекло прогрессорство - на пустом месте он и его партнеры стали закладывать основные принципы содействия практикующим существам, состоящим из других - не человеческих полос восприятий.
   Еще Торе запомнилось... в этот момент на лестнице раздались голоса - несколько человек спускались и негромко обсуждали что-то про акранцев - Тора повернулась и увидела... Томаса. Он что-то разъяснял двум незнакомым ей людям, которые внимательно его слушали. Тора поднялась, соскочила с бортика на пол, и тут ее снова охватил тот же страх, та же неловкость, что и тогда на совещании.
   На миг промелькнуло воспоминание: горы, небольшая быстрая речка, прыгающая по матовым мордам полосатых камней-гнейсов, упавшая поперек лиственница. Толстый вначале ствол затем сужается до ширины ступни, дрожит от каждого шага. Ветки и сучья цепляются, как коготки геккона, и чуть ли не сталкивают в воду. Инстинктивно пытаешься за них придержаться, но они гибкие, ускользающие, и равновесие становится только еще более неустойчивым. И держаться за них невозможно, и отпустить страшно. До воды внизу не больше двух метров, но страх - парализующий, животный. Первые шаги даются легко - игривость, решимость, предвкушение. Но в какой-то момент возник страх и продолжал нарастать, становясь парализующим ужасом, ноги затряслись, возникло ощущение себя как жидкой массы, медузы, обтекающей ствол. Отдав, наконец, себе отчет в том, что страх непреодолим и окончательно подчинил ее себе, Тора словно встряхнулась, возникла серьезность, отношение к страху изменилось, перестало быть похуистичным, и она просто начала идти - любой ценой - только вперед. Ноги трясутся и еле удерживают тело. Следующая вспышка воспоминания - она уже на другой стороне и мысль "я прошла, я не упала!", торжество и восторг. Захотелось пройти еще раз, чтобы закрепить уверенность и навык прохождения по таким бревнам. Страх появился снова, но на этот раз потребовалось лишь несколько секунд, чтобы перебороть его и пойти дальше. В третий раз она уже почти пробежала по дереву, ни разу не придерживаясь за ветки.
   После этого воспоминания страх исчез, и кроме того сейчас она уже воспринимала себя иначе - не как некомпетентного новичка, а как участника эксперимента, и это придало ей еще уверенности - у них есть общее дело, это не просто любопытство. Взгляд Томаса снова на какие-то мгновения ввел ее в ступор - взгляд человека, который привык принимать на себя ответственность, быть лидером, и главное - быть ищущим, искренним человеком.
   - Я... хочу узнать о прогрессорстве. Мне это необходимо. - Тора облизнула губы и продолжала говорить рублеными фразами, словно стараясь поскорее дать ему понять, что ей движет не простое любопытство. - Если бы ты мог поговорить со мной хотя бы час... хотя бы полчаса, я бы смогла... то есть я хочу сказать, что я могла бы, конечно, начать читать литературу по прогрессорству, но до начала эксперимента остается 35 часов, мне не хватит времени на то, чтобы самой выделить существенное, и кроме того там будет уже несколько устаревшая информация, и я хочу, чтобы именно ты мне вкратце рассказал - какой самый передний край ваших работ, что происходит именно сейчас.
   Томас и двое его попутчиков просто стояли и молча смотрели на нее. Тора тоже замолчала. Если взгляды двух мужчин были изучающими, то Томас, казалось, не в полной мере присутствовал в этом месте - в его взгляде была та специфическая затуманенность, которая характерна для человека, что-то взвешивающего для себя, а не анализирующего. Секунды шли одна за другой, и ничего не происходило. Безо всякого перехода Томас шагнул к ней, взял за плечо и подтолкнул вперед. Она шла вниз по лестнице с ними тремя за спиной, чувствуя себя совершенно по-идиотски. Потом Томас немного поотстал и продолжил вполголоса что-то говорить своим попутчикам. Торе мгновенно стало легко и свободно - она не стала прислушиваться к их разговору и, перепрыгивая через ступеньки, бежала вниз до следующей площадки, ждала их там и неслась дальше, когда понимала, что они будут спускаться на следующий уровень. На восьмом уровне, когда она обернулась, Томас сделал едва заметное движение большим пальцем руки налево, указывая, что они пришли. Именно это движение почему-то вызвало в Торе резкий всплеск доверия и близости: он не просто позвал ее, не сказал "нам сюда", не сделал заметного жеста рукой - а лишь шевельнул пальцем, встретив ее взгляд - посторонний человек даже не выделил бы это движение как знак - так общаются между собой те, кто рассчитывает на понимание друг друга с полу-взгляда, полу-жеста - равные люди.
  
  
   Глава 19.
  
   Комната была сделана в форме пещеры с центральным залом и боковыми нишами, залитыми ровным приятным светом. Повсюду торчали морды камней. Рядом с большим креслом-подушкой, на котором примостилась Тора, стоял кайнайт огромного размера - наверное с полметра высотой. Матово-синий блеск его переплетающихся и стремящихся вверх колонн словно затягивал взгляд внутрь. С другой стороны структура камня становилась волнистой, перетекая в сверкающие россыпи пирита. В самом низу торчали двухцветные кристаллы - бледно-желтый топаз у основания незаметно для глаза переходил в темно-фиолетовый аметист. Некоторые кристаллы аметиста были почти черными. Несколько раз Тора отводила от камня взгляд, но тут же возвращала обратно - казалось, она не могла насытиться его видом. Такой камень просто язык не повернулся бы назвать "мертвой природой".
   Томас сел в кресло напротив нее, двое мужчин остались стоять.
   - Хочешь спросить меня о чем-то? О прогрессорстве?
   - Да. Сколько у нас есть времени? - Тора приподнялась и подтащила свою подушку ближе к нему.
   - Я расскажу коротко о том, что мы делаем сейчас. - Томас махнул рукой своим попутчикам, - давайте, присоединяйтесь. Я хочу, чтобы она лезла в это дело не совсем как слепой крот. Фосса сказала, что девочка очень толковая.
   Неожиданно для себя Тора испытала смущение, и от того, что она понимала, что ее смущение заметно, оно еще более усиливалось - как в водовороте. Идиотская ситуация - сейчас она ведет себя совсем не как очень толковая девочка...
   - Я так понимаю, что кое-что кое-где кое о чем ты читала или слышала. - То ли спросил, то ли утвердительно сказал Томас.
   - Очень мало. Очень мало информации. Менгес говорил, что коммандос вообще очень закрытая группа, и поскольку именно они занимаются темой прогрессорства, пересылая отчеты напрямую в Совет, то...
   - В Совет пересылаются совсем не все отчеты. И даже не большая их часть. - Перебил ее Томас.
   - ? Как это может быть?? - Тора была сбита с толку. - Получается, что вы монопольно владеете информацией? Но зачем? Какой в этом смысл?
   - Это одно из тех условий, которое я поставил тогда, когда согласился привести первую группу будущих коммандос к Бодхи.
   Черт. До Торы только сейчас дошло, что сейчас она не слушает рассказы и разные точки зрения, а общается собственно с тем человеком, который утверждает, что учился у Бодхи и дракончиков - и сам, и вместе с первой группой коммандос. Вот именно он - вот этот человек (а кто эти двое?). Впервые Тора слышит, как о встречах с Бодхи говорят не в вежливо-предположительных наклонениях, а безапелляционно-утвердительно. Было такое чувство, как падаешь в колодец (дурацкое сравнение - хрен его знает, как чувствуешь, когда падаешь в колодец).
   - Для нее это все сказки, - произнес один из мужчин.
   Его голос нельзя было назвать дружелюбным...
   - А ты кто? - обратилась к нему Тора не без того, чтобы не испытать нерешительность.
   - Да, значительной частью информации владеем только мы, коммандос, - продолжал Томас, словно не обращая внимания на ее вопрос. - Ты проходила стажировку в течение двух лет в одном из селекционных центров, и несмотря на то, что это было очень поверхностным, можно сказать факультативным знакомством, тем не менее ты могла отдать себе отчет в том, что существует определенная грань, за которую не-коммандос не могут быть допущены.
   - Селекционный центр... это ты о чем? - недоуменно спросила Тора?
   Томас усмехнулся.
   - Селекционный центр, значит... мне это не приходило в голову - я думала... я все принимала за чистую монету. Что это что-то вроде курсов повышения квалификации, куда отправляют молодых сотрудников институтов.
   - Лишь отчасти, - продолжил Томас. - Отчасти это и в самом деле курсы повышения квалификации - курсанты учатся навыкам, которым они вряд ли где еще могут научиться: безупречное устранение негативных эмоций, первые опыты погружения в осознанные сновидения, крайне серьезная физическая подготовка, включающая в себя навыки промывания тела озаренными восприятиями, достижение непрерывного озаренного фона, ну и конечно ты должна очень хорошо помнить практики усиления искренности (да, блин... это я на всю жизнь запомню...), и навыки совершения многосуточных непрерывных штурмов и прочее и прочее. В такой концентрированной форме этого всего больше не найти нигде. Абсолютно все дайверы, которые работают во всех восьми группах, и многие из тех, кто работает в институтах, и даже некоторые из тех, кто вообще не имеет отношения к профессии исследователей пространств состояний, прошли такую стажировку. Например, известная тебе Пурна тоже стажировалась у нас.
   - Вау! - Тора была искренне удивлена. - Вот это в самом деле неожиданность... она ведет себя так... скромно, что ли, незаметно...
   - И в то же время это - селекционный центр. Мы ищем новых людей - всегда, постоянно, везде - самых способных, самых искренних (ну... тогда это точно не я...), которые могут стать коммандос.
   У Торы даже "в зобу дыханье сперло".
   - Томас...
   - А ты как думала? - Он рассмеялся. - Ты что, всерьез предполагала, что мы возьмем некоего неоперившегося юнца, который еще из яйца не вылупился, и засунем его сначала в команду дайверов, а потом в этот эксперимент, который может вообще повернуть черт знает куда всю историю человечества?
   - Я думаю, это проявление ЧСУ. Да, именно Чэ Сэ У - чувство-собственной-ущербности, - произнес второй мужчина. - Она не смеет подумать о себе как о человеке, который может быть выделенным из всех остальных в силу своей искренности, стремления к ясности, к ОзВ. Она хочет думать о себе как о серой мышке - так спокойнее, деточка, да, я согласен, так спокойнее - сидишь у себя в углу и носика не высовываешь, а за тебя все решают большие дяди и тети, да?!
   Под конец фразы его голос становился все более громким, и хотя выглядел он при этом несколько грозно, Торе почему-то стало даже более спокойно, чем в начале встречи.
   - Ты не смеешь сказать себе: "я тот, кто принимает решения. Я тот, кто отвечает за дело. Я тот, от кого будет зависеть не только мое будущее, но и будущее вот этой охуительной Земли, вот этих охуительных и страстных людей." Ты не из тех, кто хочет, чтобы ему поручали принимать решения, кто должен будет все учесть, взвесить, рассчитать, прочувствовать, а потом прийти и сказать: "я решил - мы будем делать так". А потом - отдать всё, ВСЁ, всего себя, все свои силы, все, что только способен сделать человек и даже больше, чтобы добиться результата, чтобы пробиться к новым пространствам преданности, ясности, известных и неизвестных озаренных восприятий.
   - Его зовут Моран, - вдруг вставил Томас. - Марти Моран.
   Торе совсем поплохело. Этого еще не хватало - еще и Моран. Для нее Моран - это всегда было нечто абстрактное, лишь имя на обложке фундаментального труда по интеграции восприятий морд Земли, испещренного такими детально разработанными методиками, такими микроскопически точными фиксациями восприятий, какие может описать только тот, кто всю жизнь с утра до ночи только этим и занимался.
   - Скажи, Моран..., - нарочито задумчиво произнесла Тора, - а ты значит... когда залезешь в нашу большую постель эксперимента, будешь тянуть одеяло в сторону восприятий морд Земли? В этом эксперименте ты постараешься высосать все, что только возможно, чтобы найти возможность двустороннего осмысленного контакта с этим странным тигром и с этими странными дельфинами?
   Второй мужчина расхохотался, Томас показал ей большой палец, а Моран лишь фыркнул.
   - Он будет, не сомневайся. Мерк. - Представился второй мужчина.
   - Ага..., - чуть ли не расстроено промычала Тора. - И ты тут...
   При этих словах рассмеялись уже все трое, и вслед за ними не удержалась и она.
   - Только не надо говорить "Я читала твою книгу "Особенности резонансной проницаемости внешних оболочек"" - ее все читали, мы все всё читали, - добавил он.
   - Ну и естественно, что ты будешь тянуть одеяло в сторону поиска средств пробиваться к Бодхи и дракончикам?
   - Не только. Я бы, например, хотел посидеть рядом с Рамакришной, попялиться на него. Хотел бы увидеть живого Вивекананду. Хотел бы послушать Будду Гаутаму. Я много чего хочу.
   - Звучит как фантастика..., - пробормотала Тора.
   - То же самое мне говорили, когда я пробивался к Бодху, - вставил Томас. - Но еще большая фантастика, на мой взгляд, в том предположении, что такие люди, как Рамакришна, Дон Хуан, Гаутама могли просто "умереть". Итак - прогрессорство. - Он положил ногу на ногу и начал рассказывать.
   - Считается, что сейчас нам известно двенадцать цивилизаций в других мирах, правильно? Правильно, - сам ответил он, не дожидаясь ответа Торы. - Я не буду вдаваться в подробности и просто буду говорить о "других мирах", не разделяя их по их свойствам. Акранцы, этеры, сейены... ну ты их всех знаешь. Но на самом деле это не совсем так...
   - Это СОВСЕМ не так, - вставил Мерк.
   - Да. На самом деле нам сейчас известны семнадцать цивилизаций. Существование пяти из них мы пока не афишируем, потому что совокупность проблем при контактах с ними превышает разумный уровень, при котором мы можем говорить о "контакте". Прежде всего это проблема совместимости, вернее несовместимости восприятий, которые нам необходимо интегрировать в себя, чтобы стать частью того мира. Это - одна из фундаментальных проблем, которая, правда, впрямую не относится к прогрессорству, так как прогрессорство - это влияние на существ из тех миров, в которые нам удалось наладить проникновение. Тем не менее прогрессоры занимаются и этой проблемой, так как успешное ее решение приведет к новым контактам, а каждый новый тип контакта - это не только поиск и потенциальное нахождение практикующих в других мирах, но и просто обогащение своего собственного опыта.
   - А как проявляется несовместимость? - спросила Тора.
   - Несколько вариантов, - Мерк растопырил ладонь и стал загибать пальцы, - при интеграции такого несовместимого восприятия (мы называем такие восприятия "юрассиками") могут по неизвестной нам причине нарушаться связи между другими, казалось бы - устойчиво связанными восприятиями. Практически это проявляется так, как если бы ты неожиданно оглохла или ослепла или потеряла осязание или - что гораздо опаснее - здравый смысл. Если бы мы не уделяли столько внимания подстраховке, мы бы могли дорого заплатить за открытие юрассиков... Второй вариант несовместимости - при интеграции юрассика резко ослабевает способность интегрировать другие восприятия или - что опять-таки гораздо опаснее - способность отделять уже интегрированные восприятия. Третий...
   - Потом, Мерк, потом, - перебил его Томас. - Давай сейчас о других проблемах - проблемах прогрессорства. Помнишь - у Стругацких роман "Трудно быть богом"?
   - Да, я их люблю - прочитала все, что они написали:)
   - Поскольку тогда люди не могли себе представить иной формы контакта, кроме как в результате полетов в космос, то и фантастика была соответствующая. В реальности все оказалось совсем не так. Если Стругацкие представляли себе основную проблему прогрессорства в противостоянии проявлениям социально неразвитого, архаического, воинствующего и догматичного общества, то главная проблема оказалась совершенно другого рода - не социального, а герменевтического. Нам не сложно общаться с ними, нам сложно понять - как с ними общаться, и - как ни смешно - с кем именно общаться. Самый смешной... ну впрочем это сейчас он нам кажется смешным, а тогда нам смешно совсем не было... самый, я бы сказал, показательный пример - наш первый блин - акранцы. Казалось бы - чего проще - вот они - существа, чем-то похожие на крабов, бегают по камням, их слизывает море. Явно наличие сложных социальных отношений между ними, есть даже очевидные следы осмысленно, целенаправленно измененной среды обитания - давай, сосредотачивайся на проникновении к ним, благо в осознанных сновидениях оно дается крайне просто, интегрируй восприятия и проводи процедуру Дженкинса... ты знаешь - что это такое?
   Возможно, это был риторический вопрос, но Тора тем не менее ответила.
   - В общих чертах. Когда я стажировалась у коммандос, у нас было два-три погружения, где нас учили этой процедуре - по разу за погружение.
   - Два-три раза! - воскликнул Мерк. - Томас, профанация это... на фига это надо? Чему можно научиться за два-три раза? Я проводил процедуру Дженкинса тысячу раз, наверное, прежде чем стал в этом разбираться...
   - На всех суках не повесишься. - Томас говорил, явно убежденный в своей правоте. - Невозможно объять необъятное за два года.
   - Эта процедура состоит в наборе формальных действий, по результатам которых мы можем оценивать - существует ли двусторонний контакт или нет. Насколько я знаю, Дженкинс - математик, который лет так сто назад провел черт знает какие сложные вычисления с использованием теории хаоса, теории вероятностей, информатики, герменевтики и бог знает чего еще, и в итоге сумел выработать ряд формальных критериев наличия контакта, а потом уже несложно было придумать и сами действия.
   - Да, все верно. - Подтвердил Томас. - В принципе, мы нередко ошибаемся, используя эту процедуру, но улучшать ее никто не хочет, так как просто нет смысла - все равно очень быстро выясняется, есть контакт или нет. Ну вот... контакт был налажен, начали изучать друг друга, все классно - сенсация, статья за статьей, месяц идет за месяцем, детишки играют с плюшевыми крабиками, ксенологи пишут диссертации о специфике крабообразного строения тела, и вдруг - коротенькая заметка в "Ресурсах" - ни хрена ничего не соображают крабики - тупые как пробки. Нет и не может быть с ними никакого контакта. Автора даже поприжали слегка, поставили вопрос о непрофессионализме, типа "а автор кто"? Но автором оказался дайвер-коммандос со стажем. На "Зверинце" участвовать отказался, просто совершил с друзьями еще с пару десятков погружений и нашел ответ: те, с кем мы общались - не крабы, а... то, что мы считали океаном! В это было невозможно поверить, и это и есть проблема номер два - сначала бьешься как камень об лед, чтобы понять - что из того, что мы воспринимаем, и есть то, что мы считаем существами, наделенными осознанием, а потом бьешься и не можешь поверить в то, что получил. Потому что это совсем не человеческое, совсем иное, наш рассудок просто не привык к таким вещам, наше различение просто не функционирует, особенно в условии, когда ты не слишком-то трезво себя ощущаешь в измененном чужеродными восприятиями сознании.
   - В результате оказалось, что "океан" представляет из себя несмешивающиеся потоки, течения, которые и обладают индивидуальностью? - сказала Тора.
   - Грубо говоря - да, - Мерк встал с кресла и начал приседать, разминая мышцы. - Говоря более точно, потоки не были совсем неперемешивающиеся - они отчасти смешивались, и в этом и состояла физическая сторона того, что можно назвать их общением друг с другом. Акранцев мы исследуем уже десятки лет, но вопросов по прежнему больше, чем ответов - например - как им удается в течение одного мгновения передать друг другу информацию на любом расстоянии - два "потока" могут "общаться" без задержек, даже если между ними тысячи километров. Есть точка зрения, что перемешивание потоков - не столько функция общения, сколько метаболизма, а общение происходит не путем передачи информации, а путем передачи состояний, которые уже в свою очередь интерпретируются ими как определенные сообщения.
   - Кем оказались крабы? - поинтересовалась Тора.
   - Крабами. Забудь про них. Проблема номер три, - продолжил Томас, - уже носит более ярко выраженный прогрессорский характер. Допустим, мы нашли цивилизацию, с которой находим общий язык. Допустим, мы определили их уровень развития по какой-либо из разработанных шкал. Допустим, мы нашли таких ее представителей, которые заинтересованы в культивировании озаренных восприятий...
   - А для них озаренные восприятия - те же, что и для нас? - перебила Тора.
   - Вопрос бессмысленен, - опередил Томаса Моран. - Определенные восприятия есть то, что они есть, и не могут быть ни чем иным. Восприятия блаженства, например, есть восприятие блаженства и не есть что либо другое. Тавтология какая-то получается... нет, я скажу так. Если какое-то существо способно испытывать блаженство, то это и означает, что оно способно испытывать одно из озаренных восприятий. Убедиться, что оно испытывает именно блаженство, не так просто, как кажется. Хотя мы изучили блаженство, как и целый ряд других ОзВ, весьма тщательно, имеем экспертов по каждому из них, совершенно не обязательно, что то существо провело такую же работу. Ну представь себе, как если бы мы связались с цивилизацией, которая представляет из себя человечество пятьсот лет назад. Лишь считанные люди испытывали и исследовали ОзВ, могли их более или менее отчетливо различить, более или менее резонансно описать. Как в этих условиях ты сравнишь описания? Как используешь резонансную комбинаторику? Ну это в общем другой вопрос, сейчас не об этом. Так вот если какое-то существо способно испытывать блаженство, значит оно его и испытывает. Другой вопрос - является ли это самое блаженство в такой же степени привлекательным для того существа? Другими словами - мы, люди, наблюдая свои желания, приходим к выводу, что ОзВ - самое-самое привлекательное, что только может быть для человека. Но носит ли эта привлекательность универсальный характер, или это чисто человеческая особенность? До сих пор на этот вопрос нет однозначного ответа. Скорее всего да - высшая привлекательность ОзВ носит универсальный характер, и если это именно так, перед нами тогда встает грандиозная перспектива, ведь в таком случае люди и существа из иных миров получают, наконец, нечто единое, нечто то, что объединяет их в высшей степени - озаренные восприятия. Это означает, что в каком-то из неизвестных пока состояний мы сможем не просто кое как понимать друг друга, а испытывать единство, испытывать общность совершенного нового уровня. Мне очень интересно то, что сейчас, как кажется, станет возможным контакт не с очень далекими от нас по своей природе существами из других миров, а с животными - крайне близкими к нам существами. Если все получится так, как мы надеемся, то контакт с животными станет недостающим звеном в наших исследованиях. Все очень сильно упростится.
   - Так все-таки есть основания полагать, что для других существ ОзВ также имеют высшую привлекательность, или их нет? - Тора чувствовала, что ее интерес к прогрессорству, бывший ранее несколько романтически-туманным, начинает приобретать конкретные черты, но от этого интерес только вырастал. Сейчас - когда она на секунду-другую отвлекалась от разговора, ей казалось невозможным, что жизнь могла так повернуться, что все вот это могло пройти стороной.
   - Да, основания есть. Как минимум в нескольких мирах мы нашли практикующих, которые начали достаточно интенсивно и искренне заниматься практикой порождения ОзВ. При этом согласно нашим критериям эти люди в среднем заметно опережают других представителей своей цивилизации в развитии - но мы судим, конечно, по своим критериям. Здесь еще много неопределенного.
   - Если такие практикующие есть..., Тора задумалась, - слушай, а ведь если мы можем появляться у них, то почему в таком случае они не могут появиться тут?? Это же было бы охренительно - мы бы припирались к ним, а они - к нам.
   - Ну... - задумчиво произнес Мерк. - Никаких принципиальных отличий не должно быть в движении от них к нам - точно так же, как и нам, им необходимо тем или иным способом расшатать привычную позицию различающего сознания, поймать любой из увлекающих потоков... научиться фиксировать свое осознание в промежуточных позициях... да в общем все то же самое. На данный момент мы в самом начале - никто из наших подопечных еще не достиг такой свободы от своих омрачений и такого опыта в интенсивных ОзВ, чтобы быть способными к путешествиям. Мне тоже страшно интересно посмотреть - как это будет - существо из другого мира у нас тут... скоро посмотрим, надеюсь.
   - А их много - тех, практикующих из других миров?
   - Нет. - Томас покачал головой. - Их немного. Мы в самом начале. К примеру, у меня всего лишь девять подопечных. Мы пока не умеем передавать их друг другу - кстати, еще одна чисто прогрессорская проблема. Каждого из прогрессоров словно "выбрасывает" на какого-то потенциального практикующего - или лучше даже говорить о резонансе восприятий, который позволяет настроиться друг на друга. Можно по пальцам пересчитать те примеры, когда одного практикующего из другого мира ведут два дайвера. Это усложняет дело.
   - Это... это очень интересно? - Тора с предвкушением и азартом посмотрела Томасу в глаза, - заниматься практикующими из других миров.
   - Я испытываю к ним и симпатию, и преданность. Точнее - МЫ испытываем к ним преданность, - поправился Томас. - Только невежественные люди думают, что раз эти существа из других миров, да еще "из каких-то там осознанных сновидений", да еще и не люди, а порой и вовсе бесконечно не похожи на людей, то все это имеет чисто теоретическое значение. Это - пережитки ксенофобии, разумеется. Невежественные люди всегда ставят себя в центр вселенной, и в их воображении именно вокруг их сверхценной персоны крутится остальной мир. Причем чем человек тупее, тем более важным он себя полагает. Начинали с того, что Земля - центр Вселенной, а Солнце и звезды крутятся вокруг нее. Потом верили в то, что негры - неполноценные люди, годящиеся лишь в качестве рабов. И уж конечно всегда верили в то, что дети - неполноценные придатки взрослых. И уж тем более верили в то, что животные - что-то вроде пушистых игрушек, созданных для ублажения человека. До сих пор в это верят. А это, между прочим, опасно.
   - Наверное, ты имеешь в виду то, что те, кого считали неполноценными придатками, рано или поздно начинали войну за свои права? - Похоже, до Торы стало доходить нечто такое, о чем раньше она не думала. - Да... рабы устраивали восстания, и рабовладельческий строй рухнул. "Неполноценные расы", типа индусов, восстали в своей стране, и "полноценная" раса англичан была вырезана там под корень в девятнадцатом веке. Много было жертв... Но в двадцатом веке новая "полноценная" раса немцев столкнулась с остальными "неполноценными", а чуть раньше "полноценные" пролетарии - с "неполноценными" буржуями. Итог - десятки миллионов трупов. "Полноценные" мусульмане решили таки окончательно утвердить свое господство среди западной "нечисти". Миллиард. Война "неполноценных" детей с "полноценными" взрослыми унесла уже восемь миллиардов - почти все население планеты. А если... если "неполноценные" животные объявят людям войну? - Тора задумалась. - Трудно переломить привычную точку зрения на животных, как на пушистых недоразвитых игрушек... даже сейчас, когда ясно, что животные гораздо более осознающие существа, чем мы думали ранее, все равно трудно начать думать о них, как о существах, которые могут заявить о своих правах на то, чтобы жить на этой планете в соответствии со своими представлениями...
   На минуту повисло молчание. Тора уперлась взглядом в кайнайт, гладила его матово-голубые грани.
   - Не могу представить, что животные могут стать врагами. Это кажется совершенно невозможным. Они настолько дружелюбны... хотя... они все разные... собаки, дельфины, осьминоги, лошади... невозможно представить их агрессивными. Некоторые животные довольно безразличны к человеку, но даже их я не могу представить агрессивными. Но если мы начнем их уничтожать, в то время как у них сейчас появилась возможность осознавать себя... Нет, ну кто их сейчас начнет уничтожать? Это абсурд. Но я думаю, что человечеству сильно повезло, что животные совершили такой эволюционный скачок уже после, а не до того, как люди осознали озаренные восприятия, как ценность номер один.
   - Да, конечно, - согласился Томас, - маловероятно, что возникнет какой-то конфликт между людьми и животными, и уровень технологий позволяет людям чувствовать себя в относительной безопасности, да и отношение к животным в современном мире такое, что вряд ли мы сможем найти такого человека, который бы не испытывал к ним симпатии, зверячести, нежности. И все равно - я считаю, что такое положение, при котором животные считаются в принципе какими-то неполноценными добавками к окружающей среде, потенциально опасно. Поэтому как только (и если) мы сможем найти осмысленный контакт, нам необходимо будет приложить усилия к тому, чтобы детально информировать человечество об этом, начать формировать новую культуру отношений к животным.
   - А что насчет ксенофобии?
   - Ну...несмотря на то, что мы уже более ста лет живем в мире, в котором люди могут свободно стремиться и добиваться ОзВ, до сих пор многие так и не могут понять, что те существа не "живут в сновидениях" - просто осознанное сновидение необходимо людям - особенно на начальном этапе, пока мы сами столь несовершенные и омраченные существа - преодолеть свою тупость, свое омертвевшее различающее сознание, и достичь миров, в которых живут те существа. Требуется время, много времени и много труда, пока человечество не вырастет из своих коротких штанишек. История людей по сути только начинается, но это новая история - история без негативных эмоций, история без ксенофобии, поэтому темпы эволюции человека должны удесятериться, "усториться" по сравнению с предыдущими веками. Вот мы это и увидим. Я ОЧЕНЬ хочу, чтобы это происходило здесь, условно говоря "на Земле". Но сейчас - после всех тех лет, в течение которых я вожусь с практикующими из других миров, я испытываю к ним не меньшую преданность. Я буду бороться за них. Мы будем бороться. А чтобы устранить предрассудки - самый эффективный способ, на мой взгляд, это совместная жизнь, совместное творчество, совместные исследования. Необходимо добиться скорейшего проникновения в жизни друг друга - наладить конвейер путешествий людей в другие миры, наладить конвейер путешествий их к нам - не всех, конечно, а только тех, кто дорос до принятия идей практики...
   - Нет, так не годится! - Перебила его Тора. Она тоже вскочила с места, отпихнула Мерка, который перекатился через голову и, упруго подпрыгнув, встал на ноги. - Сколько ты уже возишься с ними? Сколько еще будешь возиться, пока твои подопечные не станут хотя бы хвостами, не говоря уже о том, чтобы они стали мордами? Ведь давление концепций огромно, и ты представь себе - представь себя сравнительно прогрессивным "для своего времени) человеком пятнадцатого, скажем, века. Вокруг тебя - кошмарное засилье суеверий, тупости и прочей хуйни. Тут, значит, появляются, условно говоря, "боги" и говорят тебе много всяких несомненно умных вещей, которые откликаются в тебе вспышками озаренных восприятий. Ты, - Тора ткнула пальцем в Морана, - общаешься с ними и тебе кажется, что несомненно они правы, ты испытываешь восторг, преданность. Да, это можно представить. Несомненно, и в средние века были такие люди, которые могли бы начать стремиться к ОзВ. Но что дальше? Боги уходят, и ты возвращаешься в свою берлогу - к этим своим соплеменникам. Давление всех концепций усиливается многократно, возникают сомнения, скептики, страхи... так мы далеко не уйдем.
   Тора присела у большой глыбы лабрадорита. Нравилось думать, смотря на эту переливающуюся в рассеянном свете морду.
   - Вспомните, с чего начинал Бодхи. Он, конечно, искал морд и дракончиков, но появлялись они не скопом - а один за другим - поштучно. При этом он занимался чуть ли не круглосуточно поиском беженцев, общением с ними, созданием средств их поиска - создавал сайт, писал книги, переводил их на другие языки, строил мордопоселения. Носителями и создателями новой культуры были, конечно, морды и дракончики, но то, что существовала и развивалась социальная прослойка из беженцев, имело огромное значение! Беженцы искали других беженцев, а кроме того - даже сейчас наше общество - это отнюдь не общество морд и дракончиков! И во время войны, и сейчас - основа нашего общества, фундамент нашей силы - это именно беженцы и хвосты. Морды, дракончики, коммандос - это острие лезвия, но само лезвие - это именно они - беженцы. Пренебрегать ими - значит поступать крайне неэффективно. Если ты, Томас, и работающие с тобой коммандос - если вы хотите отдавать свои силы именно воспитанию морд в новых мирах - это охренительно, каждый раз, когда я об этом думаю, мне просто на стену хочется лезть от энтузиазма, но я... я испытываю не меньший энтузиазм и восторг, если представляю, что я начну бороться за создание общества беженцев в тех мирах. Ты... нет, вы все - вы согласны со мной? Согласны с тем, что я говорю?
   - Согласны. - Моран развел руками. - Мы согласны полностью. Проблема не в том, что мы не понимаем значения общества беженцев. Проблема в том, что у нас пока очень мало сил. Мы пока только прокладываем дорогу. Освоение Америки европейцами началось в 1492-м году, но еще лет двести прошло, пока не был налажен более или менее проторенный путь через океан. Мы только открываем новые миры и новые цивилизации. Мы только учимся понимать их. И конечно, когда получается так, что мы открываем цивилизации, очень похожие на нас и очень близкие к нам, то нам больше всего хочется найти там именно морду, потому что... ты все правильно говоришь о беженцах, но ты упускаешь из виду, что общество беженцев само по себе почти нежизнеспособно. При Бодхи все получилось, именно потому что он там был - этот самый Бодхи. Потому что он смог найти первых морд и дракончиков, которые в итоге и стали системообразующим звеном, ядром, камертоном нового общества. Если нет лидера - общество беженцев не будет существовать. Так что оба этих направления должны развиваться параллельно, и у нас просто нет рук. Отлично - вот ты писаешь от восторга при мысли о беженцах. Отлично! Вперед! Занимайся этим. Найди себе партнеров. Собери группу - сейчас у нас восемь групп дайверов. Из них только две состоят из коммандос плюс несколько коммандос работают в других группах. Найди еще людей, увлеченных, как и ты, идеей воспитания общества беженцев в других мирах. Например - сейены, каанцы, аунты - самые обычные люди, почти как мы или даже совсем как мы. Помнишь, сколько было... а, ну ты не помнишь:). Помните, - он обратился к Мерку и Томасу, - сколько было шума, когда мы нашли сейенов и каанцев? Сотни лет люди фантазировали - как же, ну как же будут выглядеть инопланетяне. И наконец - мы нашли другие миры, и оказалось, что "инопланетяне" могут быть как непостижимо отличающимися от нас, как этеры, или похожи до полного или почти полного совпадения, как сейены и каанцы. Ну вот, - продолжил он, обернувшись снова к Торе, - вот тебе два мира. Никаких проблем с взаимопониманием, никаких тебе языковых барьеров...
   - Кстати, как так получается, что не возникает языковых барьеров? - перебила его Тора.
   - Ну, это не более удивительно, чем все остальное. Этот вопрос тесно перекликается с вопросом о том - где в физическом смысле находятся все эти миры.
   - Да, и это тоже - как это все можно понять - ведь ГДЕ-ТО они должны быть, я имею в виду - должны быть какие-то физические координаты этих мест, это что, другие планеты?
   - Нет, - рассмеялся Томас, - идея с другими планетами исчерпала себя еще двести-триста лет назад. Ты что, вообще ничего не знаешь об астрономии? Я понимаю, что к двадцати с чем-то годам ты вряд ли можешь быть специалистом в теории струн, но самые элементарные представления об окружающем мире...
   - Я очень мало знаю, - Тора испытала неловкость, устранила ее и породила предвкушение. - Так получилось, что об этом говорить. Но в последнее время я очень много читаю, просто остановиться не могу:)
   - Что читаешь?
   - За последние два года прочла много книг на английском и немецком - люблю учить языки, хочу начать учить японский. В основном - научно-популярные книги по истории, астрономии, биологии, биохимии. Чем дальше читаю, чем больше узнаю, тем сильнее разгорается желание читать дальше. В последнее время начала читать простые книги по физике и математике. С самого нуля - мне нравится не торопясь, вдумчиво разбираться в самых элементарных понятиях квантовой физики, теории относительности, решать задачки. Желание читать и узнавать все больше и больше было таким сильным, что я даже заболела от этого - перестала контролировать наличие озаренного фона, забросила формальные практики, перестала бегать и прыгать, и где-то как раз два года назад обнаружила себя старой, помятой, больной, охреневшей от желания обладания информацией, которое каким-то образом подменило собой радостное желание и предвкушение узнавать новое. Ну ничего, - Тора рассмеялась, - встряхнулась, отлежалась, а тут и к коммандос неожиданно предложили поехать - как гром среди ясного неба - там-то я многому научилась, и таких ошибок уже не допущу. Так что с планетами?
   - С планетами все просто - планет обнаружили бессчетное количество, в том числе множество подобных Земле, но жизни на них нет. Точнее - не найдено оснований полагать, что она там есть. Так что то, что мы понимали под "Космосом", годится исключительно для человеческой экспансии - если мы не заселим те планеты, то никто не заселит. Но начались войны, все полетело к чертовой матери, эксперименты с "запутанными состояниями" прекратились, и до сих пор так и не возобновились несмотря на то, что носители знаний и технологий остались - сейчас человечество слишком малочисленно, чтобы поднимать такие проекты. Отложим до будущего. А может оно и к лучшему - читала, наверное, как грохнул Большой Коллайдер в начале двадцатого первого века? Строили его всем миром и рассчитывали на прорыв - прорыв получили, да не тот - в каком-то из экспериментов стали появляться микроскопические черные дыры, и пол Франции на двести лет стало необитаемым... опасно это. Если и будем восстанавливать эти технологии - то уж никак не на Земле. Земля у нас одна, не стоят ее все эти прорывы вместе взятые.
   Томас сглотнул слюну, махнул Морану - давай ты расскажи, только покороче. Подойдя к холодильнику, он набрал заказ на консоли. Через несколько секунд в его руках уже был стакан свежевыжатого арбузного сока.
   Моран прошелся по комнате - туда, обратно, и продолжил.
   - Чтобы понять все это более хорошо, тебе необходимо еще многому научиться. Но грубо говоря, Космос пуст. Но грустили по этому поводу люди недолго - сначала начались войны, а потом мы открыли другие миры, используя осознанные сновидения. Вопрос о том, где они находятся физически, гораздо более прост, чем это может показаться тому, кто не знаком с теорией суперструн. Первые наброски этой теории предложил еще, кажется, Фейнман в середине двадцатого века, потом за нее всерьез взялся Виттен, а уже в новое время ей стали заниматься все, поскольку пока Большой Коллайдер не взлетел на воздух, на нем успели получить столь бесспорные подтверждения этой теории, и столь невероятно интересные экспериментальные данные, что как только мы вообще смогли отвлечься от своих войн и приступить к работе, мы сразу же продвинулись очень далеко. Общая суть теории струн тебе известна, я рассказывать не буду, естественно.
   - Ну в САМЫХ общих чертах, - подтвердила Тора. - Представляем себе некую одномерную струну, и если на ней укладывается одна волна - то это одна элементарная частица, если две - другая, и так далее, соответственно и взаимодействия и взаимопревращения частиц легко описывать на языке этих колебаний струны. Но там дальше такая математика, что в ближайшие десять лет мне точно не светит...
   - Да, математика сложная, но мы ее упростим, - уверенно произнес Моран. - Так бывает часто - когда мы только начинаем и много не знаем, трудно найти простые описания, квантовая механика тоже сначала описывалась уравнениями длиной в пару страниц каждое, а потом - когда стала использоваться фрактальная теория пространства-времени, все упростилось. Из теории струн, а точнее - из наиболее перспективной - теории О-гетеротических струн, следует, что наше пространство отнюдь не трехмерно, и даже не дробной размерности, а имеет крайне сложную топологию. Крайне сложную..., - он о чем-то задумался, но тут же продолжил, - ну термин "многообразия Калаби-Яу" тебе ничего не скажет...
   - Нет, - рассмеялась Тора. - Не скажет.
   - В общем, наш мир имеет множество крайне сложно переплетенных между собой измерений, причем развернуты только несколько из них. Когда-то люди с огромным трудом привыкали к тому, что Земля - не плоская, а является шариком - им казалось верхом абсурда представлять, что где-то есть "антиподы", которые ходят "вверх ногами" и не падают с Земли:) Так же и тут - сейчас представить это очень сложно. Но мы справимся с этим. Так вот суть в том, что во всей этой запутанной схеме есть островки стабильности, и там, где они есть, возможно существование жизни и существование вообще в том смысле, в каком мы понимаем эти слова. Отсюда вытекает даже довольно интересная идея...
   - Моран..., - шутливо-грозно предостерег Томас. - Ты не на лекции по теории суперструн. Короче давай.
   - Я сейчас, да... идея состоит в том, что если мы сумеем оценить количество стабильных состояний на данный момент, то сможем и предсказать верхнюю границу - сколько вообще может быть открыто миров, в которых мы можем искать живых существ. Осознанные сновидения - это лишь способ, данный нам от природы, от рождения, с помощью которого мы можем, комбинируя восприятия, достигать других миров, то есть других устойчивых областей в многообразиях Калаби-Яу. На самом деле в этом нет ничего уж настолько удивительного, ведь например если взять древний мир, то когда древние люди строили лодки и переплывали океан и обнаруживали новые земли, то они делали все то же самое - они с помощью рук, фантазий, данных им от рождения, строили лодки и садились на них и плыли - а ведь это и есть ни что иное, как комбинирование своих восприятий, а именно - ощущений. Просто мы еще с доисторических времен так привыкли произвольно управлять своими ощущениями, что перестали воспринимать это как нечто удивительное, поразительное. Грудной ребенок проходит весь этот путь заново, поэтому воспоминания себя, начиная от момента зачатия и в процессе дальнейшего развития, дает нам кроме прочего еще и утерянную способность восхищаться такими, казалось бы, простыми явлениями.
   - Я еще не умею вспоминать себя так далеко...
   - Научишься. Это не так сложно. Ну вот, грудной ребенок лежит на траве и воспринимает нечто, что потом он назовет "голубое небо". Потом он делает "что-то", и это восприятие исчезает и появляется другое восприятие, которое он впоследствии назовет "рука заслоняет небо". А потом он замечает связь этих событий, а потом - когда он уже вырастает и начинает называть все словами - он просто говорит "я заслонил рукой солнце", и изумление проходит, между тем он не отдает себе отчета в том, что он и понятия не имеет - как именно он делает так, что рука поднимается, что мышцы напрягаются - просто он хочет этого, и это происходит. В путешествиях в осознанных сновидениях точно так же - нам дано, и мы этими пользуемся - сначала мы тренируемся засыпать не мгновенно, а медленно, умножаем этот опыт. Ведь обычно человек засыпает и просыпается уже утром - что тут можно понять... а в наших практиках мы за ночь будим практикующего по сто раз, и у него появляется концентрированный опыт, и он начинает обнаруживать этапы засыпания, он их различает, дает им названия, потом находит промежуточные этапы, и потом - в силу изначально заложенных в нас способностей - мы научаемся не просто следить за процессом, а и вмешиваться в него, и в конечном счете - управлять им. С путешествиями в осознанных сновидениях точно так же - шаг за шагом. И в какой-то момент, когда наши восприятия становятся гибкими, эластичными, когда мы добавляем туда то или иное другое восприятие, вдруг обнаруживается новая область стабильности - мы называем это "собрался новый мир". И этот мир и соответствует тому, который мог бы быть рассчитан с помощью теории струн. Так что другие миры - не в далеком космосе - там тот же самый наш мир. Другие миры - физически вроде как "прямо тут", но они в других измерениях, куда нам в нашем обычном состоянии не попасть точно так же, как мы не можем попасть на Луну - чтобы попасть на Луну мы должны определенным образом так скомбинировать восприятия (мы называем это построить ракету, скафандр и т.п.), как это необходимо. И с другими мирами - точно то же самое, за тем исключением, что комбинируем мы не ощущения, точнее не только ощущения, но всю совокупность восприятий из пяти полос, и не только комбинируем, но еще и пользуемся данной нам способностью интегрировать восприятия не из тех полос, которые изначально даны человеку. Все довольно просто, как видишь, тут нет ни мистики, ни чего-то очень уж непонятного. Просто надо привыкнуть. К теории относительности тоже привыкали, даже к ньютоновской гравитации привыкали - ко всему требуется привыкать, что разрушает наши устаревшие представления о мире.
   - А с языками? - Напомнила Тора.
   - Когда мир собирается, он собирается целиком. И когда ты появляешься в другом мире, ты появляешься там целиком, а не по частям, например. Если бы этер появился бы в нашем мире - надеюсь, рано или поздно мы научимся "приглашать" их к себе - он появится тут не как то существо, каким мы его воспринимаем, когда попадаем к ним, а как самый обычный человек - просто потому, что именно тот состав восприятий, который мы называем "человек", и дает возможность существовать в этом мире, рассуждать, испытывать эмоции и прочее. Теоретически, конечно, он мог бы выбрать форму любого существа в нашем мире, но лишь теоретически... ну не будем вдаваться в детали. Поэтому когда мы собираем тот мир, мы автоматически получаем способность и знать их язык, говорить на нем как на своем родном. Точнее - все их языки. Английский или японский тебе необходимо учить, а их языки ты сразу знаешь все. Ну ты учти, - Моран откинулся на кресле, - что все что я тебе говорю, это даже не научно-популярное изложение, это крайне упрощенное, крайне схематичное изложение. На самом деле все намного сложнее, и интереснее, конечно, намного интереснее!
   - Понятно... Страшно интересно! Томас, так что с сейенами и моем участии?
   - А что с ними - все то же самое - ищи партнеров - новых, которые еще не являются профессиональными дайверами, или переманивай в свою группу уже имеющихся... только не из моей группы, конечно, - смеясь, добавил он, - и вперед. Что тут разговаривать? Делай! Вот встань, иди отсюда и делай что-нибудь, ищи людей, возись с ними, учитесь работать, исследовать вместе. Теперь ты знаешь, что у нас есть центры селекции - там непрерывно проходят обучение тысячи людей, большая часть из которых, конечно, беженцы, но никто заранее не знает - что из кого получится, и в какой момент стопроцентный беженец вдруг превратится в хвоста или морду. Или не превратится - никто не знает.
   - А кто сейчас работает с сейенами? - Тора слегка наклонилась вперед, словно прямо сейчас собиралась встать и помчаться к сейенам.
   - В основном я и моя группа, но время от времени и другие принимают участие. У меня там двенадцать человек-практикующих. Ты можешь с ними познакомиться, но имей в виду, что необходимо контролировать плотность общения с ними.
   - То есть?
   - Если с новичком или беженцем проводить слишком много времени, то он теряет самостоятельность, начинает залипать в дружественности, нерешительности, начинает бегать к тебе как к мамочке с разными вопросами вместо того, чтобы пытаться ответить на них самостоятельно. Необходимо ставить их в такие условия, чтобы они не слишком часто могли встречаться и общаться с тобой. Наша задача - найти и содействовать росту самостоятельного, энергичного существа, наполненного радостными желаниями. Вообще, я очень советую тебе поработать в наших центрах селекции - попрактиковаться в общении с теми, кто там стажируется, поучить их и поучиться вместе с ними, внимательно наблюдая за тем - как происходит у практикующих процесс преодоления омрачений. Заодно ты можешь там подыскивать интересных тебе людей.
   - Я хочу! Я страшно всего этого хочу. Мне даже сейчас больше хочется полететь в какой-нибудь центр селекции, а не ждать эксперимента. Хочу предложить Пурне. Что ты скажешь, если я предложу Пурне? Мне кажется, она может заинтересоваться. Она немного замедленная, словно спит, но иногда мне кажется, что в ней есть и энергия, и страстность...
   - Ты что, ждешь одобрения? - вкрадчиво спросил Томас. - Ты будешь бегать к нам за одобрениями? Делай! Вставай, поднимай свою попку и делай! Я же уже сказал тебе. Опирайся на свой здравый смысл, на свои предчувствия, на свой опыт, на свои озаренные восприятия, на радостные желания - делай. Совершай ошибки, делай из них выводы, совершай новые, делай! Ни хрена ничего не будет, если мы будем тут сидеть и выклянчивать друг у друга одобрения. Ты что же, думаешь, что я одобряю все, что, например, сейчас делают ребята Чока? Или может быть ты думаешь, что я одобряю Квейса, Трикса и Магнуса, которые решили не возвращаться из погружения и сидят сейчас и занимаются со своими подопечными, рискуя своей жизнью? Нет, я их не одобряю.
   - Почему? Почему ты их не одобряешь? - Удивленно спросила Тора.
   - Я их не неодобряю. Я их просто не одобряю. Одобрение и неодобрение - это не то, чем мы занимаемся. Мы все здесь - страстные, живые, взрослые и ответственные люди. Нас ведут наши радостные желания и наши ОзВ. Мы делаем то, к чему нас влечет. Разумеется, есть определенные рамки, которые мы совместно вырабатываем, но они носят очень общий характер и по большому счету очень мало нас ограничивают. Если ты говоришь "Пурна" - бери ее. Возись с ней. Учитесь с ней вместе. Ищите опытных дайверов, которые станут вам содействовать, требуйте содействия, берите его своими руками - тут не дают подаяния, тут каждый занят своим делом, но каждый из нас с радостью оторвет себя от своих увлечений, чтобы посодействовать другому увлеченному человеку. Делай!
  
   Идя по тропинке в свой коттедж, Тора чувствовала, что все изменилось. Именно все. Изменилось отношение к Томасу - он перестал быть иконой, стал живым и близким человеком. Это произошло как-то сразу - само собой, Тора даже не заметила - в какой момент исчезла дистанция между ними - возможно именно тогда, когда он сделал незаметное движение пальцем на лестнице. Изменилось отношение к эксперименту. Если раньше Тора воспринимала себя как несколько постороннего человека, которого пригласили, а потом попросят удалиться, то сейчас это стало ее личным делом. Если, к примеру, сейчас ей скажут, чтобы она ехала обратно в институт или в Чукхунг или куда угодно - она не развернется послушно, а будет бороться за свое участие - почему-то ЧСУ не возникало, когда она представляла себе, что придет к Менгесу, к Томасу, Мерку, обратится в Совет, и глядя в глаза будет требовать ответов на свои вопросы.
   Изменилось общее понимание целей эксперимента. Прогрессорство перестало быть абстрактной красивой задачей - та увлеченность, которую испытывал Томас, его преданность к тем существам, за которых они борются в своих погружениях, словно передалась Торе. Да. Снова преданность. Она возникала всплесками несколько раз во время разговора. Яркими всплесками. Как вчера во время разговора с Фоссой.
   В коттедже было два парня и девушка - они играли в шахматы и не обращали на нее внимания, увлеченно разбирая какую-то комбинацию. Тору это вполне устраивало, она залезла на мансарду и на два или три часа отключилась от всего внешнего мира.
  
   "17 ноября 2010 г. полдень.
   Второй день испытываю вспышки преданности. После разговора с Томасом, Мораном и Мерком озаренный фон есть непрерывно. Сейчас - когда я снова активно порождаю преданность, ее отзвуки вспыхивают во всем теле, в разных частях. Я могу даже указать, где именно в теле отражается преданность прямо сейчас, я не могу остановить этот поток, он сносит всё, всё чем "я" когда-то была, интенсивные слёзы льются почти непрерывно, от каждой вспышки преданности. Тело дрожит и постоянно чуть вибрирует, гудит, дыхание учащается, становится тяжелым, ощущение температуры не ниже 39-40, тело периодически передёргивается, хочется выкручиваться, выгибаться. Когда закидываю голову назад - ощущаю жар в шее, наслаждение усиливается, резонирует со словами "вырывается" - что, куда, зачем вырывается - я не знаю, но есть наслаждение от того, что что-то прорывается. Вспыхивает столько ОзВ, что я не могу точно сказать, что с чем резонирует, какими парами они вспыхивают. Их так много и все они яркие, интенсивные, навалились как игривые львята, которые кусают друг друга за ухи, топчутся, перепрыгивают друг через дружку, лапаются и резвятся. Дрожат губы, в морде жжение, во всем теле вспыхивают разной интенсивности ОзВ, экстатический восторг бесконечного путешествия. Все озаренные факторы, которые раньше резонировали с отдельными ОзВ, сейчас слились в одну картинку. Раньше это были кусочки, а сейчас они собрались во что-то цельное, глубокое и невыносимое.
   Все ОзВ склеились и усилились во много раз. Нет границ тела - всё, что я когда-то называла "собой" - стёрлось, его снесло штормовой волной - всё, без остатка. Нижние лапы дрожат, мурашки по всему телу, всё невыносимо гудит и переливается.
   Повторяю постоянно фразу "новые морды, новее дракончики", преданность невыносимая. Открыла книгу Ишервуда про Рамакришну, прочитала не больше одной страницы, гудение в теле стало невыносимым. Побежали мурашки и возникла вибрация, сильно резонирующая с наслаждением, вспыхнула сильная вибрация в лапах - в ладошках, потом очень быстро она стала растекаться к локтям - такое ощущение похоже на то, которое возникает, когда отсидела ногу, но тогда это больно и неприятно, а эти ощущения невыносимо приятные. Пальцы застыли как намагниченные, я не могла ими пошевелить, я могла только держать их на весу и рыдать. Когда начала ими шевелить - ощущение, что они намагничены на 10, дрожь по всему телу, я потею, меня всю трясёт, температура не меньше 40, потом вспыхнул ещё один центр блаженства - в животе, чуть выше пупка, потом третий центр - на нижних лапах. Я рыдаю, ощущение, что меня сейчас просто разорвёт, это невозможно остановить. Мысль "только бы ребята внизу не услышали, не помешали бы". Сказала вслух "новые морды, новые дракончики" - "вспышка" - моё тело вспыхнуло изнутри, на долю секунды его просто взорвало изнутри, на пальцах четко ощущаются кончики - я ощущаю десять маленьких кружочков, искрящиеся блаженством, невыносимой преданностью.
   Интенсивность ощущений на пальцах такая, что возникает пронзительная боль, но даже эта боль усиливает наслаждение. Самый интенсивный гул, дрожь, вибрация на 10 от кончика мизинца до локтя - полоска блаженства в обоих лапах. Потом снова начали гудеть нижние лапы, особенно левая. Легла и поняла, что не могу делать ничего, я рыдала без остановки, это было невыносимо. Ощущения были очень отчетливыми, я не отдавала себе отчета в том - сколько времени всё это длится. Спросила вслух: "Бодхи, что со мной происходит?", повторяла вопрос без счета. Возникал страх - странный страх, необычный, густой и не страшный, не страх совсем... неужели экстатические ОзВ проявляются именно так? А как тогда жить? Как щенята завозились радостные желания - они хотят проявляться, они хотят жить. Через несколько минут невыносимые ощущения исчезли так же внезапно, как и появились. После этого - серьезность, наслаждение и преданность как озаренный фон, но этот ОФ сильно отличался от тех вспышек.
   Вдруг - как голос изнутри: "первые опыты ярких экстатических ОзВ происходят именно так - преданность вытесняет все. Потом научишься совмещать, внешние проявления исчезнут, экстатические ОзВ станут только ярче". Громкая мысль. Странная мысль. Уверенность, что так оно и есть, как в этой мысли.
   Минут пятнадцать - затишье, мягкие волны чувства красоты, предвосхищения, зова, симпатии, бурной радости - набегают и отползают. Затем - отрешенность. Сначала так же мягко, потом неожиданно усилилась, еще, еще сильнее. Отрешенность и преданность - новая пара ОзВ? Как я могу испытывать отрешенность и одновременно преданность? Ведь отрешенность чаще всего подразумевает отстраненность от всего, холодность, трезвость, а преданность - она к кому-то, как они могут совмещаться?
   Некоторое время - недоумение. Потом - снова ясность, снова громкая мысль: "испытывай отрешенность и узнавай - что это такое, не перемалывай досужие бредни".
   Хорошо... Теперь у меня есть опыт, что они могут испытываться одной парой. Посмотрела на фотки Вивекананды, снова возникли отрешенность и преданность. Преданность приобретает другой оттенок, воспринимается глубже, резонирует со словами "тонко", "глубина", это не невыносимая преданность, когда такое впечатление, что сейчас просто разорвёт на разные части, это нежная преданность. Еще когда смотрела на фотки Вивекананды, возникла благодарность экстатической интенсивности, я не могу сказать - за что эта благодарность и почему она возникла, но когда смотрела - она возникала, вместе с нежной преданностью, зовом.
   Концепция, значит, у меня есть: "благодарность можно испытывать только за что-то". Такая концепция - проявление чувства собственной важности - мне что-то сделали - и я благодарна. Бартер. Хуйня. Благодарность может возникать просто потому, что это существо есть, что кто-то стремится к искренности, хочет испытывать ОзВ. Благодарность за "что-то", особенно если ты фиксируешь, что это "что-то" было ещё и выгодно для тебя, это не благодарность, это хуйня.
   Открыла фотку Рамакришны. Возникла преданность, но эта преданность отличалась от того, что я испытывала, когда смотрела фотки Вивекананды. Смотря на Вивекананду, испытывала зов, меня тянет в то место. А фотки Рамакришны резонируют с преданностью и яростностью, возникает ясность: только непрерывная, яростная борьба может что-то изменить. Решимость.
   Смотрела ещё на их фотки: когда смотрю на Вивекананду, то испытываю изумление, испытываю преданность и зов такой интенсивности, какой мне максимально удавалось испытывать. Это существо не воспринимается как незнакомое, нет ясности - как точно назвать это восприятие, но оно резонирует со словами "мгновенное узнавание". Смотрела ещё и ещё на это существо и возникало ощущение, что я знала это существо. Потом неожиданно резко и пронзительно я вспомнила, что я так долго знала это существо и так сильно его любила, я испытывала такую сильную преданность к нему, что была уверена, что никогда его не забуду, но забыла. А сейчас я вспомнила, я вспомнила, что уже испытывала такую сильную преданность к нему, преданность снова хлынула, еще ярче, чем было вчера, я не могла понять - как я могла его забыть?! Не возникало сомнений - я очень долго и очень сильно любила то существо. Я начала рыдать, преданность вспыхивала ещё интенсивней, чем я когда либо испытывала. Впечатление, что стена рухнула, я могу без препятствий испытывать максимальную преданность, какую только можно вообразить."
  
  
   Глава 20.
  
   День прошел в лихорадочной деятельности. Как только закончился шторм преданности - так же внезапно, как и начался, сначала наступило затишье - насыщенное, наэлектризованное затишье. Затем захотелось действовать - неудержимо, прямо сейчас, не откладывая ни на минуту. Удивительно... читая книги про древних "просветленных", Тора не переставала удивляться - почему, если человек позиционировал себя как "просветленный", то он непременно делал вид, что все мирское его мало интересует? Сидеть в позе лотоса и ни хрена не делать - это считалось признаком истинного просветления. Ну иногда они могли еще прохаживаться по саду и вальяжно беседовать с "учениками". Еще одно характерное отличие таких "просветленных" - обязательное выражение довольства и приторной доброжелательности. Какому дураку пришло в голову, что отрешенность - это безделье? Что блаженство проявляется в приторных улыбках? Ведь это означает, что эти "просветленные" вообще никогда не испытывали озаренных восприятий, иначе они тут же поняли бы, что ОзВ сразу же вызывают к жизни бурную жажду активности, познания, экспериментирования. Придумали жупел - "привязанность". Мол если у человека есть куча желаний, значит у него "привязанность" к жизни, и значит он не просветленный и вообще омраченный. Неужели сложно было заметить, что радостные желания не имеют ничего общего с той совокупностью негативных эмоций, механических привычек, догматических утверждений, которые и являются привязанностью? Хотя - были исключения. Рамакришна сутки напролет разговаривал с людьми. Тогда у него не было интернета, не было возможности быстро печатать и распространять книги, да и читать в его окружении их было почти что некому - мало кто тогда там умел читать - поэтому он делал то, что можно было делать - разговаривал с десятками, сотнями, тысячами людей. Вивекананда тоже вел исключительно активную жизнь - поехал в Америку, читал лекции, строил храмы, которые в то время были одним из средств распространения учения. Другое дело - непонятно, почему они не анализировали результаты своей деятельности, почему не отдавали себе отчета в том, что эффективность их усилий ничтожна...
   Первым делом Тора связалась с Пурной. Разговор был импульсивный, скомканный, они перебивали и друг и друга, и сами себя, путались в планах, и в конце концов, через час, выдохлись обе и отключились, взяв паузу для обдумывания всего этого. Выключив большой экран, в который превращалась одна из стен коттеджа, Тора вдруг почувствовала нестерпимое желание оттрахать кого-нибудь с толстеньким хуем. Вспомнилась предыдущая ночь, когда ее, спящую, темной ночью десяток пацанячьих рук стащили с гамака на пол, похотливо лапали, тискали, раздвинули ей ноги и "понасиловали" - по одному пацану сидело на каждой ее руке, задранные ножки держали еще двое, так что она "не могла" сопротивляться. Ее страшно возбуждало та возня, которую они устроили вокруг нее - отпихивали друг друга, перешептывались, один за другим всовывая свои хуи в ее письку. Возбуждало то, что у кого-то хуй был маленький, у кого-то - вполне большой. Возбуждало то, что они совали мало заботились о том - куда попадет хуй - в письку или попку. Возбуждало то, что они не хотели ждать своей очереди - в конце концов ее поставили на коленки, посадив писькой на одного, в то время как другие трахали ее по очереди в попку и рот. В какой-то момент ее ебали сразу пятеро - в письку, попку, рот, и еще она держала в зажатых кулаках по ерзающему хую в каждой. При этом кто-то лизал ее ножки, кто-то лапал грудки, то сжимая их, то стискивая сосочки. Если бы она не тренировалась так усердно сдерживаться на грани оргазма, она бы уже десять раз обкончалась. По всему телу - начиная с ног, через письку и попу - вверх по позвоночнику - бежали волны наслаждения - как мягкое электричество. Возбуждение достигло апогея, когда оказалось, что пацанов не десять, а больше, и так как им всем одновременно не хватало - куда сунуть и что лапать, то они устроили шорох по всему коттеджу, притащили ту девушку и одного из парней, положили их тут же рядом с Торой и стали пялить их во все дырки. Воспользовавшись относительной свободой, Тора подползла вплотную к парню и смотрела - как пацаны по очереди трахают его в попку. Потом парень зацепил одного из пацанов, подтащил его к себе и в свою очередь сунул ему, а кто-то стал трахать того пацана, который трахал парня - вид четырех парней, стоящих на коленках и ебущих друг друга, возбудил так, что Торе пришлось время от времени отворачиваться. Потом куча распалась на пары-тройки, пацаны стали трахать не только их троих, но и друг друга, спускать, запахло спермой, кто-то кончил Торе в рот... воспоминания отнюдь не охладили ее возбуждения, и Тора, вскочив, поскакала искать хоть кого-нибудь, кто ее оттрахает. В коттедже уже никого не было, поэтому, выскочив наружу, Тора повисла на первом же проходящем мужчине, стащила с него шорты, и уже через полминуты самозабвенно вздрагивала от ударов хуя в письке.
   Главным, что удалось Торе выяснить в разговоре с Пурной, было то, что та в полном восторге от того, что ей предоставляется возможность стать дайвером. Оказалось, что она даже никогда не думала о такой возможности, так как во время ее стажировки у коммандос (которая в свое время стала для нее такой же неожиданностью, как и для Торы) выяснилось, что у нее есть существенные сложности с погружениями. Приняв их как непреодолимое препятствие, она в конце концов покинула тренировочный лагерь. Но сейчас, когда она рассказала о том - какого рода были ее сложности, она - после бурных протестов и импульсивных обвинений в нерешительности, пораженчестве и импотенции, уже не была так уверена в том, что эти препятствия и в самом деле непреодолимы. В конце концов она согласилась с тем, что не приложила достаточно усилий, и, заразившись энтузиазмом Торы, поклялась ей всеми планетами солнечной системы, что сегодня же начнет формировать план работ. Проблема была в том, что Пурна, вполне успешно всего лишь за месяц научившись контролировать вход в осознанные сновидения, никак не могла зафиксировать в них свое осознание, и быстро выпадала в обычные сны. Еще около месяца она пыталась теми или иными способами решить этот вопрос, но, судя по всему, проблема носила принципиальный характер, т.е. какое-то омрачение, которое она не смогла выделить, делала невозможным прочную фиксацию. Пурна рассчитывала, что в результате всех тех практик, которыми она занималась в лагере, это омрачение будет или устранено, или по меньшей мере подорвано, но никаких подвижек не произошло. В конце концов, Пурна покинула лагерь, пробыв там три месяца с небольшим. Кстати, Тору удивило то, что Пурна сказала, что Менгес был одним из тех, кто обучал ее и других стажеров - то есть получается, что он был коммандос? Этого просто не могло быть - ведь Менгес, судя по имеющейся у Торы информации, учился у коммандос лишь год, после чего вернулся на свою базу и продолжил исследования. Странно это... надо будет уточнить. Не мог же в самом деле человек, не справившийся с обучением у коммандос, сам обучать других тому, в чем сам не достиг успеха...
   Тору возбуждало то, что она, казалось бы, совершенно не принимала участия в трахе - лежала, думала о своем, а тельце сладострастно отдавалось, наслаждалось.
   До эксперимента - 32 часа. С прогрессорством ясно - эту сторону представляет Томас. Как минимум... Необходимо теперь встретиться и поговорить с теми, кто в большей степени заинтересован в ответе на вопрос - в самом ли деле возможен осмысленный контакт с животными? В самом ли деле их эволюция каким-то удивительным образом так резко рванула вперед, что никто этого и не заметил? А может быть - мы все это время жили бок о бок с ними и не замечали, что они - не просто забавные пушистики? Кто бы мог заниматься этим вопросом? Хочу зайти в "Центр" и узнать.
   В тот момент, когда ей пришла в голову эта идея, она стояла на коленках, опустившись на локти, покачиваясь в такт ебущему ее хую. Просто вскочив и не оглянувшись, она помчалась по тропинке. В общем информационном потоке указаний на участников эксперимента не было. Этого следовало ожидать... Попробуем связаться хоть с кем-нибудь... Томас - нет контакта. Фосса - нет. На несколько секунд Тора задумалась - уместно ли беспокоить Морана и Мерка - она не чувствовала к ним такое же чувство партнерства, какое у нее возникло к Томасу. Оба недоступны. Менгес... кстати, Менгес? Менгес ответил.
   - Кто занимается животными? - выпалила она, как только связь установилась. - Менгес сидел на веранде и, судя по всему, не один. За его спиной виднелась Ама-Даблам.
   - Какими еще животными, - удивленно вытаращил он глаза.
   - Дельфинами, тиграми.
   - Дельфинами - ты имеешь в виду тех? Ты ведь знаешь - Чок и его ребята. Тигр...
   - Нет, я имею в виду - кто из тех, кто будет участвовать в эксперименте, будет прежде всего заинтересован в прояснении этого вопроса.
   - Какого вопроса? - Менгес выглядел спокойным, но легкая улыбка все же намечалась на его лице. - Похоже, у тебя там бурная жизнь?
   - Да уж, - рассмеялась Тора. - Бурная. Томас предложил мне организовать свою группу - группу дайверов, чтобы заниматься созданием общества беженцев у сейенов, круто?
   - Круто. - Согласился Менгес.
   - Слушай, - Тора замешкалась на секунду, что, конечно же, не могло ускользнуть от Шерлока Холмса, - как ты мог обучать стажеров в обучающих центрах коммандос, если ты сам... в какой-то степени неудачник?
   Менгес слегка откинулся на стуле, задумчиво глянул куда-то поверх экрана.
   - Информация, которой ты владеешь, не вполне достоверна.
   - То есть?
   - Я - коммандос.
   - Ха...
   - Первого уровня.
   - ??!!
   Значит, все это время он водил ее за нос, прикидываясь чайником, который не смог даже пройти стандартный курс... зачем...? Первый уровень - значит, он один из лидеров. Один из тех, кто варит всю эту кашу.
   - А зачем ты водил меня за нос, свинья ты после этого блин?
   Менгес улыбнулся.
   - Не хотел, чтобы ты ко мне цеплялась.
   - Цеплялась?
   - Ты не производишь впечатление воина - скорее маменькиного сыночка, то есть дочки. Не знаю, о чем думал Томас, когда предложил тебе собрать группу. Наверное - просто он так решил от тебя отвязаться. Ясно, что ты бросишь дело на полпути, да какое там... на одной сотой пути, так что почему бы тебе не развлечься таким образом - в туманных бесплодных фантазиях - это подходяще для того, чтобы провести оставшиеся пару дней до эксперимента.
   - Я не брошу дело на полпути.
   - Бросишь.
   - Не брошу. - Тора в упор смотрела на Менгеса. Ее дружелюбное настроение улетучилось - сейчас перед ней сидел не старый добрый друг Менгес, а... коммандос, мать его, теперь она узнает его повадки... непредсказуемый, замечающий все, безжалостный на 10, хоть и улыбающийся, но серьезный на 10. Какой же дурой она была... стоило ему сыграть перед ней простую сценку, и она поверила, и напрочь вытеснила все, что противоречило этой дурацкой легенде. - Не брошу.
   Менгес молча смотрел на нее. Интересно - кто там рядом...
   - Я пригласила Пурну. Она хочет.
   - Она мягкая.
   - ?
   - Мягкая. - Менгес встал и размял мышцы. - Пока она будет такой мягкой, ей ничего не светит - так и будет как поплавок впрыгивать и выпрыгивать из ОСов.
   - Что необходимо изменить?
   - Уверенность в себе. Она должна стать лидером - хотя бы для самой себя. Она должна научиться уверенно и быстро принимать решения. Для этого тебе целесообразно поручать ей как можно больше дел, и как можно меньше вмешиваться в то, как она их выполняет. - Менгес облокотился на спинку стула, помолчал несколько секунд. - Ты собираешься создавать группу - отлично, пусть она возьмет под свой контроль создание базы. Не бери имеющиеся - создай новую - это, кстати, довольно интересно само по себе. Кроме того, как ты знаешь, баз у нас не хватает. Возникнет множество чисто бытовых, хозяйственных вопросов, придется решать сотни, тысячи мелких дел - проект дома, проект окружающей природы - возьмите дикий участок поверхности.
   - Клево. Так и сделаем. Построим базу... скажем, в Японии - достаточно дикая местность? Там все забетонировано до последнего сантиметра - постарались наши предки-японцы... Мы создадим там почву...
   - Я же сказал - пусть занимается она. Не вмешивайся. Пусть сама выберет место, проект дома, интерьер, какая будет создаваться почва, какая будет воссоздана растительность, как пройдут коммуникации - пусть решает она. Дергай ее, не давай застаиваться. Не давай думать дольше, чем необходимо для учета всех имеющихся факторов. Дави на нее - пусть принимает решения так быстро, чтобы ей страшно стало. Если наделает глупостей - не страшно, переделает. Она должна стать прорабом, менеджером, маркетологом...
   - Маркетологом??
   - Бизнеса сейчас нет, конечно, но маркетинг есть. Когда я предлагаю тому или иному человеку участие в моем проекте - я занимаюсь маркетингом - я представляю ему так свою идею, чтобы она его заинтересовала, победила в конкуренции с другими его желаниями. Поручи ей найти еще одного или двух участников вашей будущей группы. Нет. Поручи лучше ей переманить к вам кого-либо из нынешних дайверов - пусть тренируется убеждать, увлекать, заодно и сама получше поймет - чего она хочет...
   - Интересно..., - Тора чувствовала, как предвкушение от такого влияния на Пурну выросло до 7 и, таким образом, подошло к грани экстатичности.
   - У нее достаточно упорства - у нее нет решимости. Она ОЧЕНЬ упорная - но нерешительная. Если этот перекос не выправить - ничего ей не светит. Если она сможет преодолеть это уродство - цены ей не будет.
   - Не будет ей цены, Менгес, обещаю тебе. Я из нее веревки совью, но заставлю справиться с этой хренью.
   - Хорошо. Посмотрим. Дави на нее изо всех сил. Отчуждение, обида ей несвойственны, так что дави изо всех сил. Пораженчество - неизбежное следствие нерешительности - это да, с этим ты столкнешься. Дави на нее. Учитесь работать совместно, учитесь быть командой.
   - Кто будет заниматься животными?
   - Я буду.
   - Ты?! Ты тоже участвуешь? Хотя... ну да, теперь, конечно, понятно...
   - Не только животными, как ты понимаешь. Меня интересует контакт с Большой Девочкой - более всего - больше дельфинов, больше тигров, больше всех остальных. Так что, поскольку знаешь ты меня не понаслышке, то примерно понимаешь - чего можно от меня ждать. Ты лучше...
   - Что?
   - Лучше встреться с Нортоном.
   - Что он...
   - Его конек - эволюция человека. Эволюция через экстатические озаренные восприятия. Могу тебе определенно сказать, что Нортон - крепкий орешек. Так что имей в виду... нет, не спрашивай, - перебил он Тору, заметив, что она открыла рот для вопроса, - сама давай разбирайся. Могу разве что только сказать, что он учится у Бодхи.
   - ? - Рот у Торы открылся. - УчиТся?? - Ты имеешь в виду - учиЛся? Все знают, что это ТЫ учился у Бодхи, мало кто верит, но...
   - Что я сказал, то и имею в виду. Но и ты имей в виду - он тебе этого не скажет и если спросишь - не признается. Соответственно - если кто-то и может по-настоящему вмешаться и увести эксперимент туда, куда он захочет, так что никто не сможет всерьез конкурировать - то это он. Я не думаю, что он встретился бы с тобой... да нет, я уверен, что он не стал бы с тобой встречаться, но поскольку ты участвуешь в эксперименте, он не сможет тебе отказать - так что воспользуйся случаем - не исключено, что этот случай будет первым и последним.
  
   Прискакав в коттедж, Тора обнаружила, что пришло сообщение от Пурны. Да... импотенткой ее пока что не назовешь - она уже успела провести погружение! Значит - несмотря на то, что фиксация в осознанных сновидениях (ОСах ) ей не даются, процедуру входа она отработала до совершенства - судя по всему, она не просто так сдалась тогда у коммандос. Если она до сих пор - спустя год или два - с такой легкостью может пробежаться по всем этапам входа, то это кое о чем говорит...
  
   "Решила посмотреть - какова ситуация на данный момент. Со входом проблем нет - но в остальном - все как и раньше - осознание улетучивается, хоть ты тресни. Но я буду бороться. Пока не знаю как - но буду. Связалась с центром, договорилась, что прилечу к ним завтра, хочу еще раз в ту атмосферу, познакомлюсь с новичками, может найду кого-то интересного. Прочти - что у меня сегодня получилось - и вот такая каша всегда. И еще - я тебе не говорила... из ЧСУ, конечно... дело в том, что по какой-то причине в моих ОСах часто появляется Бодхи. Наверное, именно это меня и прибило окончательно - мне казалось, что все надо мной смеются - что я вообще такая дохлая, ни черта не умею, но вот когда у меня появляются ОСы, в которых я тоже ни черта не могу, то непременно Бодхи появляется... ни к кому он, значит, не приходит, а ко мне приходит... конечно, это какое-то проявление неискренности - может я все-таки хочу видеть себя очень важной, очень значительной персоной, которая так интересна Бодху, что он к ней припирается. Кстати, я верю, что он существует, а ты? Ну тем не менее - так как мы с тобой будем работать вместе, я от тебя ничего скрывать не хочу. Имей в виду - в моих ОСах он постоянно есть - то есть я буду так их описывать, что он там часто будет появляться. Даже сейчас - из того, как многословно я тебе это объясняю, сразу видно - какое ЧСУ я по этому поводу испытываю. А может - это еще одна из причин того, почему мне не удается фиксировать себя в ОСах? Ведь если я научусь фиксироваться, значит мне удастся провести состыковку, и тогда тот, с кем у меня будет совместный ОС, увидит - нет никакого Бодхи, это лишь мои фантомы, вызванные моей важностью. И может я просто этого боюсь. Так вроде у меня есть Бодхи - фантомный, нереальный, в которого я и сама верю не как в того, кто приходит ко мне в ОСах, а как в того, кто в принципе существует где-то сейчас. А так мне придется с ним распроститься. Хрен знает. Так или иначе - я не хочу больше лелеять этот гнойник - мне очень хочется вместе с тобой заниматься прогрессорством. Дальше - то, что было сейчас в моих погружениях. Путаница страшная.
   Выглядело это так, будто я легла, стала выполнять процедуры входа, потом немного полежала и встала, только немного сонная. Я стала ходить по комнате, и из соседней вдруг вышел Бодх. Я в первую секунду, когда стала говорить ему, еще плохо что-либо осознавала. Я бы так и не вспомнила, что я сплю, и что это состояние ОСа для меня чем-то привлекательно. Я сказала: Бодх, я знаю, я знаю, что сплю. В этот момент я уже поняла, что это ОС, но осознание - как всегда - на 2-3, и я как пьяная. Я начала ныть, вроде: Бодх, ничего не получается. Он вел себя так, будто равнодушен ко мне. Потом что-то произошло - кажется, я поняла все это и возникло осознание-10 - будто я прорвалась через прозрачный кокон, который отделял меня от мира. Сразу возникли яркие физические переживания - будто мне под поршнем ввели в тело бодрость, тело переполнилось силой до отказа. Возникли яркие ОзВ - я не помню, какие именно, но я подумала, что переняла их у Бодха, так как непонятно, откуда еще в этом месте может такое возникнуть. Будто до этого я была жалким тараканом, который мог только ныть, а потом это существо вдруг стало безжалостным к себе на 10, испытывающим предвосхищение-7-10: впереди столько тайн, хочется поднять нос по ветру и рыскать в их поисках. Я чувствовала себя наполненной непоколебимой уверенностью в том, что нет таких обстоятельств, которых я могла бы бояться. ОС был сравнительно длинный для меня. Затем я помню, что оказалась в темной комнате. Бодх говорил мне: ищи. Я перебирала вещи, говорю ему: я ничего не вижу. Тут только обычные вещи. Он: ищи, сучка. Я: нет, не вижу.
   Я не знала, чего искала. Предвкушение было на 10, и было впечатление, что эту задачу я не могла пройти уже не в первый раз. Когда я еще раз четко себя осознала - он сам ко мне развернулся. Потом он будто вытолкнул меня куда-то после того, как я ничего не нашла, и я оказалась в состоянии парения, а мимо меня проносились разные пейзажи, + там были фоторяды или обрывки документальных съемок. Я не могу описать, как это было расположено в пространстве, я не понимаю, как такое можно было создать. Грубое отдаленное описание: гора, а в ней в разных местах мониторы.
   Пока я все это рассматривала и парила, возникли переживания - незнакомые и интенсивные на 10.
   Еще особенность этого ОСа - я была в нем не Пурной, а какой-то другой девочкой, которую тоже раньше видела в ОСах. Мне кажется, я иногда вспоминала что-то из моей жизни, как само собой разумеющееся, но основные воспоминания были не мои. Та девочка менее склонна к довольству, как мне показалось, в ней нет жалости к себе, она увереннее, упрямее - была какая-то ситуация, в которой Бодх посылал меня на хуй. Никаких признаков жалости к себе не возникло + было упертое состояние: я не уйду, пока не пойму.
   Переживания возникали в этом месте и сменялись, казалось, без моих или чьих-то усилий. Когда это происходило, я думала о том, что ничего более грандиозного со мной произойти не могло, что это все, чего я хочу, и при этой мысли тоже возникала упертость-10. Иногда они были такими интенсивными, что казалось, меня разрывает от напряжения, но страха не возникало ни разу - было полное доверие к ним. Фоторяды, которые я видела, все казались на одну тему - разрушение. Я помню сначала до конца только один: яркий солнечный день в горах, бурые горы, кусок пейзажа, на котором виден только крутой склон и начало каменного моста. Вверху падает шар - непонятно, из чего он, может быть из пирита, золотистый, ярко блестит. Он чуть задерживается, потом скатывается вниз и происходит громадный взрыв - это была бомба. Я не знала в тот момент, как это интерпретировать, но была уверенность, что это не хаотические образы, что это что-то означает.
   Потом кусок не помню вообще, может быть был Бодх и яркая нежность.
   Я парила под стеклянным куполом, внизу много людей. Переживания были на всем протяжении ОСа. Казалось, что они как топлива - из-за них и был такой длительный и яркий ОС - возможно, сказалось то предвкушение, которое я стала испытывать после нашего с тобой разговора. Мне захотелось вылезти из-под купола и посмотреть - что там. Я пробралась через стекло, к моему удивлению, с трудом. Когда я выбралась, мне показалось, что на меня обрушилась бетонная плита. Я чувствовала, что холодно, но не замерзала - чувствовала огромное давление, которое может разорвать меня на клочки, но оно не разрывало. Я огляделась и поняла, что я на другой планете. "На самой красивой, что мне только доводилось видеть..." - подо мной развернулся фантастический пейзаж - то есть не похожий ни на что на Земле. Я его тоже не запомнила, но интерпретировала это как проявление симпатии "моей" Земли (то есть вроде как "Земля меня сюда послала"). Я пялилась на все это, потом забралась обратно - из-за давления я почти не могла двигаться, мне скорее хотелось вернуться в привычное состояние. Я стала терять контроль над ОСом, попала в толпу, все эти люди казались мне агрессивными и опасными - как люди из прошлых веков. Я стала пытаться выбраться из ОСа - редкое для меня состояние - обычно все наоборот - не удается задержаться. Удавалось очень сложно, как при внетелесном восприятии - машешь руками, но ничего не происходит. Наконец мне удалось открыть глаза, и я увидела рядом с собой ту девочку из ОСов - я ухватилась за кусок какой-то черной ткани, который был повязан у нее на бедрах, притянула к себе и прошептала (хотела прокричать): ты меня слышишь. Она будто прислушалась, и сказала (я удивилась, что так громко): еще очень плохо. Я совершила еще усилие и спросила ее нормальным голосом. Я встала, а она легла спать. Та же комната, с которой все началось. Я пошла к Бодху. У него был выключен свет, он валялся на кровати - будто спал. Была нежность к нему и желание рассказать все, записать. Я тогда больше помнила событий из ОСа. Стала искать тетрадь - была только тетрадь Бодха. Сказала, что возьму у него. Он сказал: если ты не можешь позаботиться о том, чтоб у тебя были тетрадь под рукой для записи ОзВ, то мне нечем тебе помочь. Жалости к себе не возникло. Дальше я просто вывалилась обратно в бодрствование."
  
   Тора встала, прошлась по веранде. Как ни странно, несмотря на всю ее уверенность в том, что она обязательно добьется своего, что она создаст группу и они займутся тем, что им будет больше всего интересно, тем не менее первый же практический шаг Пурны вызвал в ней легкое смятение - уже завтра она полетит в какой-то из центров, уже завтра она начнет поиск интересных новичков! Когда думаешь об этом отвлеченно, как о том, что ты будешь делать - это одно, а когда ты начинаешь в самом деле делать - это, оказывается, совсем другое... казалось бы - очевидно, но самые очевидные вещи зачастую кажутся очевидными лишь до тех пор, пока не соприкасаешься с ними непосредственно, а реальная жизнь всегда окрашена таким количеством непредсказуемых реакций, событий, деталей, что все становится совсем не так уж и очевидно, ведь приходится каким-то определенным образом вести себя во всех этих ситуациях, каким-то образом оценивать их, искать эффективные ходы, принимать решения и исполнять их - и зачастую выявляется полная беспомощность, совершеннейший инфантилизм в, казалось бы, самых простых ситуациях. Тора уже имела такой опыт, и воспоминания о нем были скорее неприятны. Да, скорее неприятны! Уже одно это само по себе оказалось для нее удивительным - она жила, будучи совершенно уверенной в том, что ей тогда удалось безупречно устранить всепоглощающее чувство безысходности, пораженчества. Значит - не удалось... Черт возьми... после того, как она покинула школу, несколько раз она словно просыпалась, отдавала себе отчет в том, что постепенно, шаг за шагом, неудержимо сползает в невнимательность, несобранность, тупость... Она пыталась спазматическими наскоками вернуться в то состояние, в котором она, фактически, была вынуждена жить в школе, но это удавалось лишь на полчаса, на час, на два, и постепенно наступило забытье, постепенно даже сам факт этого сползания в мутность покрылся пылью. И это при том, что весь последний месяц их учили именно этому - как эффективно бороться с откатом, который возникнет неизбежно после того, как они окажутся наедине с самими собой, в окружении обычных людей, которых вполне устраивает озаренный фон, более или менее яркие озаренные восприятия и лишь спорадические вспышки экстатических ОзВ, а то и вовсе без них. И тому, что возникнет отупение их учили, и тому, что возникнут спазматические попытки вернуться обратно, и что они потерпят поражение, и как все-таки выбираться из этого. Но их учили также и тому, что все изучаемые ими методы - лишь инструмент, который сам по себе ничего не стоит, пока не оказывается в руках того, что хочет - именно хочет с помощью этого инструмента что-то созидать. И что по-настоящему человек проявляет себя не тогда, когда он находится в школе, когда он подвергается чрезвычайно интенсивному влиянию, а тогда, когда он остается наедине - именно тогда и происходит настоящая селекция - именно тогда и становится ясно - кто ты - человек, обостренно и яростно стремящийся к искренности, ясности, искоренению омрачений, или лишь беженец - человек, которого вполне устроит средней силы озаренный фон. Тогда они были удивлены - им казалось, что они чуть ли уже не кандидаты в коммандос - они закончили школу, сумев преодолеть и приступы отчуждения к инструкторам, и чувство безысходности от невозможности совершить сверхусилия, и прочее и прочее. А оказалось - отбор даже еще не начинался - отбор будет позже - собственно - неизвестно когда - в некотором неопределенном будущем, когда они покинут школу и будут жить сами по себе. И по мере того, как эта самостоятельная жизнь набирала обороты, по мере того, как продвигалась ее работа в институте, сама страсть к тому, чтобы быть как коммандос, постепенно мутнела, запыливалась, вспоминалась все реже. Потом возникали мысли, что это, наверное, не совсем для нее, что экстатические озаренные восприятия могут быть достигнуты и более постепенным, плавным путем. Иногда вдруг возникало яростное несогласие с таким соглашательством, и тогда Тора превращалась в маленький ураганчик - она наскакивала на своих коллег, на всех, кто попадался ей на пути, уличала их в неискренности, тупости, замечала бесчисленные проявления бытовых маразмов, и в какой-то момент вдруг понимала, что все эти наскакивания на других во-первых малоэффективны, если вообще хоть сколько-нибудь эффективны, а во-вторых, проистекают по большей части из того, что она не может, не способна обратить все это стремление к искренности на саму себя. Одно дело - уличать в неискренности других, и совсем другое - безжалостно разбирать себя саму, любимую. Тогда ощущение вселенского дерьма, в котором она погрязла, отравляла самый воздух, которым она дышала, и в такие моменты она могла заниматься формальными практиками по 16 часов в сутки, с остервенелым упорством и брызгающим предвкушением заниматься физическими упражнениями, одно за другим проводить исследования, бескомпромиссно преодолевать паразитические привычки. А потом - потом все равно - медленное сползание. Когда она задумывалась - к чему же приведет ее все это - эта периодическая способность проводить штурмы - к постепенному наращиванию интенсивности жизни, или к постепенному сползанию - она не могла уверенно ответить на этот вопрос. Сейчас - прямо в этот момент, ей стало ясно, что как минимум одно серьезное упущение она сделала совершенно точно - она оторвала практику от своей практической деятельности. Ее работа в институте, и особенно ее деятельность у Менгеса - все это казалось чем-то самодовлеющим, чем можно заниматься, почти не обращая внимания на то - кто именно этим всем занимается - в каком она состоянии, такой ли она человек, каким хочет быть. И сейчас - когда она соприкоснулась с возможностью совместить исследование, изменение самой себя и самую что ни на есть приземленную деятельность со множеством приземленных аспектов - создание новой базы, именно сейчас она почувствовала, словно рождается заново - словно все, что было постепенно подавлено и утрамбовано, снова выплеснулось наружу - и страх изменений, и смятение от встречи с возможностью самой изменять мир вокруг себя, и яростное предвкушение, и сильнейшие радостные желания, от которых даже трудно заснуть.
   Значит, те воспоминания неприятны... отлично - значит есть ясность в том - где нарыв, что устранять, над чем работать. Харви говорил им, и не раз, что безнадежен тот человек, который считает себя совершенством, ведь его жизнь отвратительна, а менять ему нечего - что можно изменить в том, кто уже совершенен? Но кто воспринимал его слова, как относящиеся к самому себе? Только сейчас Тора с ужасом поняла, что Харви говорил не просто некоторые абстрактные истины - он говорил о них, он говорил о ней! Например, она уверена в том, что у нее куча интересов. А что это за интересы? Если составить список интересов - сколько там будет позиций? Насколько страстно она реализует эти интересы? Когда она последний раз задавалась этим вопросом? Так приятно думать о себе, как о развитом человеке с кучей интересов. Так же - почти незаметно для самой себя, она считает себя человеком, достаточно самостоятельным, способным вести практическую деятельность, а откуда тогда это почти паническое состояние от первых шагов Пурны? Откуда тогда то невероятное количество мелких тупостей, бытовых маразмов, рельсовостей, которые она без труда замечала в себе во время штурмов? Опять таки - так приятно думать о себе как о собранном, толковом человеке. А что в итоге? В итоге так и есть - она может вслух говорить что угодно, она может даже сколь угодно критически думать о себе, но тем не менее она живет, будучи уверенной в том, что она - совершенство. А значит - она загнала себя в безнадежный, безвыходный угол. Совершенство не может меняться - оно может только загнивать. У того, кто уверен в своем совершенстве, нет выхода. Удивительно лишь то - насколько омраченные, тупые, несамостоятельные люди могут жить так, словно они совершенны. Она живет именно так. Она почти умерла! Тора вздрогнула. Она почти умерла и едва сумела это заметить. А если бы ее не взяли к Менгесу? Если бы ее не взяли в эксперимент? Если бы ей не предложили создать группу, и если бы Пурна оказалась бы более вялой? Могло ли так произойти, что она бы так и угасла постепенно? Это невозможно представить. И тем не менее такое могло произойти. Или не могло? Хрен его знает. Во всяком случае та позиция, при которой ты считаешь, что такое возможно, более эффективна, так как оказывает отрезвляющий эффект.
   Тогда - в школе коммандос, они отрабатывали навыки совместных действий, работы в команде. Занятия вел тот же Харви, и сейчас Тора без труда вспоминала основные тезисы, которыми он предварял каждый выезд "в поле", будь то восхождение на восьмитысячник или погружение на сто пятьдесят метров на сжатом воздухе или участие в восстановлении почвы и т.д. - любой из практикумов, когда их - группу стажеров - бросали кучей на какое-то задание, оставляя на их полное усмотрение - как сорганизоваться, как максимально эффективно построить свою деятельность. В основном все сводилось к тому, что эффективно работающая команда должна уметь совмещать демократию и лидерство, доминирование одной личности над другими, даже тиранию. Раньше - столетия назад - полагали, что демократия - это путь к социальному преуспеванию. Доходили до полного абсурда. Например - до утверждения, что любая домохозяйка может управлять государством. Ничего удивительного, что на практике ничего толкового из этого выйти не могло, поэтому демократия становилась лишь картонкой, прикрытием тирании. Так и получалось, что там, где больше всего кричали о демократии, там скорее торжествовала тирания, тоталитаризм. Соответственно, разочаровавшись в демократии, народ обращался в сторону сильного лидера - и снова попадал в ту же самую задницу - ничего толкового не могло выйти, когда один человек или одна группа людей сосредотачивала в своих руках огромную власть. Алчность и желание удержать эту власть любой ценой, заграбастать все больше и больше в итоге приводили к такому заворачиванию гаек, что в конце концов массы восставали и наступал хаос, т.е. та же самая "демократия". Так - от одной крайности к другой, от одного кошмара к другому - люди и жили до тех пор, пока мир не перевернулся. После того, как окончилась Большая Детская Война, и к власти пришли те, кто в качестве основополагающей ценности видит озаренные восприятия, а остальные попросту вымерли - от вооруженных столкновений или попросту от старости, то есть от своих же негативных эмоций, после этого в мире установился порядок, который был довольно быстро выработан методом проб и ошибок. В те времена еще не было уверенности в том, что люди, испытывающие ОзВ, могут эффективно управлять не только собой, но и всем обществом, всем миром - ведь у них не было такого опыта. Тора читала воспоминания тех - первых, кто стоял у истоков нового порядка - им тоже были свойственны и неуверенность, и опасения, но все же опыт доказал - люди, испытывающие ОзВ, стремящиеся к искренности и ясности, приходят к оптимальному результату в обустройстве социальной сферы в сто, в тысячу раз быстрее, чем люди, испытывающие негативные эмоции и живущие догмами.
   В конце концов, все оказалось намного проще, чем представлялось сначала, ведь у практикующих уже был накоплен огромный опыт проживания в мордо-поселениях, насчитывающих порой несколько тысяч обитателей, и когда, по сути, весь мир превратился в одно огромное мордо-поселение с расширенным составом, в который входили не только практикующие, но и сочувствующие практике достижения ОзВ и устранения омрачений, то накопленный опыт удалось применить почти полностью, взяв за основу то, что уже было наработано ранее. Идеальным устройством общества, идеальной основой для любой совместной деятельности оказалось совмещение демократических и диктаторских принципов: для того, чтобы решить определенную задачу, демократическим путем, т.е. всеобщим индексированным голосованием, принималось решение о выборе человека или группы людей, которые бы обладали расширенными, порой диктаторскими полномочиями во всем, что касалось порученного им вопроса. Удивительно, но раньше демократию понимали так примитивно, что даже не делали различия между людьми! То есть человек, всю жизнь просидевший в тупости у кухонной плиты, имел голос того же веса, что и тот, кто тренируется, учится, развивается. Удивительная тупость - как вообще человечество не вымерло... Сейчас каждый голос имеет свой индекс - свой умножающий коэффициент. Хочешь всю жизнь культивировать суеверия, ничему не учиться, не получать навыков? Нет проблем, сиди и тухни. Твой индекс при голосовании по любому вопросу будет равен единице. Хочешь влиять на общество? Отлично - поднимай свою задницу и увеличивай свой индекс - выучи иностранный язык, посиди в тестовой тюрьме недельку, прочти те или иные книги, разберись в том или ином вопросе, поучись в школах и т.д. Не стоит и упоминать, что и "диктаторство" раньше было не тем, что сейчас - тем же осталось лишь слово, содержание его, естественно, категорически изменилось в связи с тем, что диктатором становился человек, стремящийся к ОзВ.
   Тора вспомнила - как все это отрабатывалось на тренировках. Так как среди участников группы были не очень опытные альпинисты, то для тестового восхождения был выбран сравнительно простой маршрут на южное седло Эвереста, и у Торы была возможность полностью сосредоточиться на отработке командных действий. Группу забросили в поселок Лобуче, где они совершили марш-бросок на вершину Лобуче-Ист (6119 метров). Вплоть до скального ребра, ведущего прямо вверх, у Торы хватало сил, чтобы бежать, но на камнях она быстро выдохлась. После ложной вершины ее обогнали трое, и Тора отдала себе отчет в том, что испытала разочарование - значит в ее мотивации присутствовала и омраченная составляющая. На предвершинном скальном взлете она еще раз задержалась, чтобы помочь перевязать рану Юльке - та поскользнулась на наклонной каменной плите и разодрала бедро, и ее обогнали еще двое. В тот момент возникло слабое НО к ним за то, что они воспользовались ситуацией, и гордость за то, что она такой вот классный товарищ - остановилась, помогла с перевязкой, устранила НО к обогнавшим. Устранив и эту гордость, Тора вдруг различила, что в ее действиях была и омраченная составляющая - была забота о Юльке. С чего, собственно, она бросилась ей содействовать в перевязке раны? Она что, была опасна? Да, крови было много и это производило несколько устрашающий эффект - возможно, именно вид крови привел Тору в невменяемое состояние, и она отметила в своем дневнике, что необходима тренировка к виду ран и крови. Юлька и сама прекрасно бы справилась, так что это была в чистом виде паника и забота. Различив все это, Тора почувствовала всплеск торжества, наслаждения, и на вершину она уже забралась в экстатическом опьянении. Стащив с себя шорты, трусики, топик и майку, она валялась голой на вершинке, поросшей сухой травой - вокруг снег, а тут - на вершине - сухо и жарко! Она даже не открыла глаза, когда кто-то раздвинул ей ножки, лег на нее, горячий и голый. Толстая, упругая головка нетерпеливо раздвигала письку, и эта нетерпеливость сильно возбуждала, хотелось, чтобы ее изнасиловали. Сжав бедра, она стала отталкивать парня, шептать "нет, пожалуйста" - это "пожалуйста" сразу же открыло ее намерение - ее желание играть в изнасилование. Кто-то еще сел ей на лицо и стал тереться яйцами о нос, губы, щеки, коленями прижав ее предплечья к земле. Вдыхая возбуждающий запах и продолжая сжимать бедра, Тора сопротивлялась, хотя головка уже тыкалась в письку. "Только не бейте меня, пожалуйста!", прокричала Тора. Возбуждение резко усиливалось по мере того, как она продолжала кричать громче и громче - "не надо, ребята, не ебите меня, я вам отсосу, пожалуйста, только не ебите, не бейте меня!" Крепкие пощечины - одна за другой - затем шлепки по попе, снова пощечины - от каждого удара возбуждение подстегивалось, натиск ребят усиливался. Наконец оба засунули - один в письку, второй в горло, так что она могла только мычать изо всех сил, делая вид, что отчаянно сопротивляется. Хуи трахали глубоко и сильно, и наслаждение растекалось по телу волнами от обоих, встречаясь где-то в районе живота, так что через несколько минут в животе стали возникать сладкие спазмы, наслаждение стало невыносимым, и Тору унесло куда-то - на несколько секунд даже пропало зрение, память, различение своей личности - просто волны наслаждения, радости, живого предвкушения неизвестно чего. Вспомнила, как в школе с девчонками обсуждали тему предстоящего урока по сексу - "фантазии об изнасиловании". Им было лет по девять. Для них для всех стало открытием, что они все мечтают о том, чтобы сильные, страстные мальчики или парни или мужчины поймали их в темном уголке, затащили куда-то в укромное место и стали бы делать с ними всякие разные развратные штуки. И чтобы их было много, и чтобы трахали, несмотря на их просьбы отпустить. Тот урок был запоминающимся... как отличить ситуацию, когда девочка в самом деле не хочет, когда говорит "не надо", от ситуации, когда она лишь играет. Как в процессе самой игры управлять друг другом, не выходя из сценария изнасилования. Как несильная боль может добавлять остроты наслаждению. Как играть в сложные сценарии... - много всего. Игра в изнасилование - одна из любимых у всех девчонок, да и парней, кстати, тоже - и когда насилуют они, и когда насилуют их. Изнасилование мальчиков также осталась одной из самых возбуждающих ситуаций для Торы - компания парней и девчонок ловит зазевавшегося малолетку, или наоборот - компания малолеток ловит зазевавшегося взрослого парня... пацаны по очереди ебут его в попу, быстро, сладострастно, как кролики, а он делает вид, что вырывается, и в какой-то момент его вздутый член не выдерживает и начинает спускать... в первый раз Тора и сама кончила, когда схватила ртом член насилуемого парня, из которого выплескивались фонтанчики спермы. Держать во рту спускающий член парня, смотреть в упор на то, как другой парень со стонами спускает ему в попу... ну кто тут удержится от оргазма!
   Да, в то время Тора намного, намного четче различала свои восприятия, чем сейчас... отдав себе в этом отчет, она вдруг почувствовала отчаянное стремление вернуться в то состояние обостренной, обнаженной искренности, когда кажется, что сам воздух, которым она дышит, наполнен морскими брызгами, озоном.
   На разборе забега она рассказала о своих восприятиях, послушала - как выглядела со стороны. После заполнения всеми участниками индексной карты, в которую также входили объективные данные о физическом состоянии, были сформированы голосующие индексы для каждого из них. При рекогносцировке предстоящего маршрута из базового лагеря каждый предлагал свою точку зрения на оптимальный путь восхождения, обосновывал ее. После того, как обсуждение закончилось, было проведено голосование, и в итоге был выбран лидер. На этом этапе демократия заканчивалась и начиналось "диктаторство" - голоса всех участников восхождения превращались в совещательные, а голос лидера - единственным решающим. Если ты был на 200% уверен в том, что видишь самый эффективный путь прохождения вот этого вот участка ледопада Кхумбу, а лидер в итоге принял другое решение, то тебе было необходимо на маршруте отдавать все свои силы так, словно это решение и было твоим собственным - именно в этом в общем и состоял главный принцип совместной работы. Теперь у Торы была возможность применить полученные ею навыки в совершенно новом деле - постройки новой базы, организации группы дайверов.
  
  
   Глава 21.
  
   - Это неверно. - Менгес аккуратно погладил по голове огромную, диаметром в полтора метра черепаху. Ее выпуклые выразительные глаза пялились с любопытством на валяющихся на мелководье людей. Тора тоже протянула руку и погладила ее кожистые "подмышки" - такое странное, противоречивое ощущение от прикосновения, словно гладишь мягкий камень. Черепаха медленно развернулась, пихнула Тору в бок огромной задней ластой и пошла на глубину.
   - Неверно что именно?
   - Неверно, что история с тигром и дельфинами застала всех нас врасплох. Может быть вас она и удивила, но не нас. Не тех, кто профессионально занимается изучением животных.
   - То есть контакта с животными ждали? Но ведь можно было тогда и самостоятельно пробовать завязать с ними какое-то общение
   - Не то чтобы ждали, но не исключали, что рано или поздно это произойдет. - Менгес ткнул пальцем в направлении уплывшей черепахи. - С кого-то это рано или поздно должно быть начаться - с вот этих вот черепах, живущих по 200 лет, или с ворон, или дельфинов...
   - А тигры? С дельфинами понятно - с ними пытались наладить контакт еще пятьсот лет назад, но тигры...
   - Опасные хищники, да? - Улыбнулась Росомаха. Она прилетела вместе с Менгесом, и судя по всему тоже должна была принять участие в эксперименте. Про Росомаху Торе было известно, что, будучи коммандос, она время от времени преподавала в школах щенов и ежей.
   - Когда-то так и было, - продолжала она, - тигры были просто опасными хищниками, вороны - просто безобидными городскими птицами, дельфины - просто симпатичными дружелюбными морскими млекопитающими. Животные были просто частью окружающей среды, не более того. Но те, кто изучал их поведение, уже в двадцатом веке обратили внимание на то, что что-то начинает меняться. В специализированных биологических журналах стали появляться статьи, которые воспринимались скорее как приколы, нежели симптомы чего-то значительного. Некий биолог наблюдал, как обычные городские вороны по очереди залетают на покатую крышу здания и скатываются оттуда вниз на попе, доезжают до нижней части крыши, срываются вниз и летят наверх снова. Другой биолог наблюдал стаю ворон, которые развлекались иначе: одна ворона залетала повыше и роняла какой-нибудь предмет, а остальные старались схватить его - кто первый его хватал, тот в свою очередь летел наверх и так далее - по кругу. Необычные игры. Раньше такого не наблюдали или, по крайней мере, не считали достойным упоминания.
   - Я видела что-то такое! Мне нравятся вороны, особенно крупные, сине-стального цвета, и я часто смотрю, как они возятся, носятся, играют в игры, разговаривают...
   - Да, - Росомаха перебила Тору, - сейчас такие игры ворон уже не редкость, мы привыкли к тому, что они играют в сложные игры, что у них есть определенно довольно сложная социальная организация, что у них есть язык, но еще пятьсот лет назад это было удивительным - раньше такого просто не было - вороны просто летали туда-сюда и подъедали на помойках что придется. Насчет хищников тоже людям пришлось несколько изменить свои представления. Раньше их представляли как неких роботов - как только хищник проголодался, он несется за жертвой и безжалостно ее убивает и поедает. Но - опять таки уже в двадцать первом веке стали раз за разом замечать удивительные вещи - леопард, убивший бабуина, бросает его, словно что-то не совсем нужное, и возится с детенышем бабуина, как со своим - играет с ним, учит его карабкаться на деревья, кормит - что-то стало меняться. Или косатки - хищные морские млекопитающие - научились новому способу охоты на тюленей - отгоняют льдину с тюленем подальше в море, всей компанией ускоряются и перед самой льдиной тормозят - поднявшаяся волна смывает тюленя с льдины в полную власть хищников - тут бы им наброситься им сожрать... а они не жрут!
   - Трахают что-ли?:)
   - Может и трахают:), - Росомаха рассмеялась и легла на спину. Вода мягко переливалась через нее, огибая выпуклые грудки. - Через несколько минут они выталкивают тюленя обратно на льдину и уплывают. Объяснить как-то это надо, сначала стали думать, что так косатки учат навыкам охоты своих детей, а потом оказалось, что дети тут ни при чем - просто играют они так, дружат. Животные стали дружить. Да, они продолжали охотиться и поедать друг друга, и все же они стали дружить - выбор жертв стал выборочным, естественный отбор изменился - раньше хищники убивали слишком старых или слишком молодых, или больных. Теперь добавилось еще одно правило отбора - хищники перестали убивать тех, с кем они или другие члены их стаи дружат.
   - Таких примеров много, - подхватил Менгес, - очень много. Начиная с двадцать первого века - лавинообразный рост наблюдений о том, как между животными, которые по всем правилам должны быть смертельными врагами, устанавливаются отношения дружбы, содействия, взаимных игр. Но наблюдали недолго - начавшиеся религиозные войны затмили собой все остальное - не до биологии с астрономией стало людям - как бы выжить. А когда, спустя четыреста лет, наступил новый порядок, и мы снова стали наблюдать за животными, то оказалось, что мы кое что упустили, и упустили серьезно. Я даже думаю..., - Менгес взял паузу и посмотрел Торе в глаза, - я думаю, что если бы мы вовремя не остановились, животные завершили бы процесс человеческого самоуничтожения. Есть основания предполагать, что они даже сейчас способны в любой момент нас уничтожить, как зловредный мерзкий вирус, на миллионы лет оккупировавший планету. Они научились многому за это время. Когда ты думаешь о том, что вот мол дельфины и тигры готовы выйти с нами на контакт, ты думаешь об этом с умилением, мол братья наши меньшие, по головке их погладим и приласкаем, умненькие такие, надо же... - есть такое, сюсюкаешься с ними в своем внутреннем диалоге?
   - Нуу.... да, наверное да.
   - А я не сюсюкаюсь. Я готовлюсь. Готовлюсь как к самому важному экзамену, который мы должны выдержать, чтобы выжить.
   - Не понимаю... - Тора встала лапами на кораллы, подгребая руками воду для равновесия. - В каком смысле - выжить?
   - Я думаю, что они хотят просто понять - оставлять нас на этой планете или уничтожить, как сорняк.
   - !!! - Глаза Торы округлились, и челюсть натурально отвисла.
   - Вот она, - усмехнулся Менгес, - реакция гомо сапиенса - царя природы. Сама мысль о том, что кто-то может спихнуть его зловонное тело с лица планеты, кажется ему кощунственной. Не сомневайся - спихнут, если захотят. Люди никогда не готовились к этой войне, и если животные нам ее объявят - не сомневайся, мы очень быстро все умрем, тут даже просчитывать ничего не надо, и так все очевидно. Но мы..., - продолжил Менгес, остановив открывшую было рот Тору, - мы, конечно, все просчитали. У нас нет ни единого шанса. Если они захотят - нас не станет. И если раньше это "если" было чисто гипотетическим, лишь сюжетом для фильмов-страшилок, то теперь это не так. Теперь животные в самом деле способны так организоваться, чтобы объявить людям войну. Нам страшно повезло, что мы успели закончить наши войны, прежде чем их эволюция не дошла до такой точки, когда наши войны закончили бы они сами.
   - Невероятно! - выдохнула Тора. - Значит миллионы лет они эволюционировали, и...
   - Эволюция - не линейный процесс.
   - Не линейный? Не понимаю. А какой же?
   - Я же говорю - он не линейный. Какой он именно - мы не знаем, но знаем, что не линейный. Если для примера взять способность животных организоваться между собой так, чтобы уничтожить зловредную опухоль, то эта способность была проявлена и раньше. Помнишь - были такие динозавры? Помнишь, что их не стало?
   - Я знаю, что скорее всего они погибли из-за крупного метеорита, который врезался в Землю шестьдесят пять миллионов лет назад, и поднявшаяся пыль...
   - Только очень глупый человек может поверить в эту ерунду, - перебил ее Менгес. - Люди просто не хотели думать, им нужна была какая-то очень простая версия, и они ее придумали. Пыль, видите ли... А потом, значит, появились млекопитающие?
   - Ну да...
   - Все было не так. То, что млекопитающие появились не после динозавров, а при них, стало известно еще бог знает когда. Млекопитающие живут на земле более восьмидесяти миллионов лет, то есть двадцать миллионов лет они соседствовали с динозаврами - как соседствуют с нами. А потом им "надоело", условно говоря.
   - Но метеорит! Он ведь в самом деле упал в то время, когда динозавры исчезли. Это совершенно точно, так как в почве тех лет обнаружена очень высокая концентрация...
   - Метеориты падали и раньше, что же ты думаешь - это единственный такой метеорит?
   - Но получается... что же ты хочешь сказать, что падение метеорита и вымирание динозавров - случайное совпадение?
   - Нет, вряд ли совпадение - совсем даже не совпадение. Давай двигать к берегу, - Менгес развернулся и поплыл к пляжу. - Не совпадение это, конечно. Просто упавший метеорит создал условия, которыми животные воспользовались - ослабленные динозавры не смогли долго сопротивляться ударам животных. И вымерли. Если бы динозавры вымерли именно от метеорита - почему тогда и животные не вымерли вместе с ними?
   - Все равно это странно... - Тора недоверчиво покачала головой, - как же животные... ну если даже сотня львов нападет на одного апатозавра или тиранозавра - это же как блохи для собаки! И потом - динозавры большие, им просто еды могло не хватить после того, как в результате падения метеорита замедлилось воспроизводство растительности.
   - Ты еще маленькая и очень мало знаешь. Но по крайней мере ты можешь отдавать себе отчет в том, что ты очень мало знаешь. Конечно, сказывается еще и то, что ты росла не среди щенов и ежей, а в обычной семье... вот и нахваталась оттуда разной ерунды. Расхожая иллюзия того, что динозавры были огромные и страшные, ошибочна. В своей основной массе динозавры были совсем небольшие - размером с лошадь или овцу. Группа организованных животных справится с такой жертвой без труда. Но, видимо, и степень этой организации была не такая, как сейчас, и что-то еще, чего мы не знаем, поэтому динозавры умирали сравнительно медленно - процесс их исчезновения занял миллион лет, наверное. Но теперь - все иначе. Теперь животные уже другие - на новом витке своей эволюции. Проанализировав известные нам игры и тренировки животных, мы знаем наверняка - они убьют нас в считанные годы. Всех. Если захотят. Конечно, мы сами помогли им в этом, почти полностью самоуничтожившись... Так что, Тора, нам предстоит не просто милая беседа с тигрятами - нам предстоит экзамен. Экзамен на право остаться на этой планете. Вот поэтому-то..., - Менгес сделал паузу, пока они выбирались на берег, прошли вверх и улеглись на дощатый настил, - поэтому для меня все остальное - вторично. Путешествие сознания - прекрасно, Бодхи и дракончики - восхитительно, прогрессорство и освоение новых миров - впечатляюще, но все это вторично. Главное - мы должны доказать, что достойны остаться. Что мы - не динозавры. Что мы успели прийти к пониманию необходимости освободиться от яда негативных эмоций, что мы очень хотим путешествовать в озаренных восприятиях. И поэтому я буду всеми силами тянуть одеяло на себя в этом эксперименте. Против тебя в том числе! - он с силой ткнул пальцем в направлении Торы, и взгляд его был твердым и уверенным. - Я знаю, что ты одна из тех, кто писает от восторга при мысли о прогрессорстве. Ты испытываешь и симпатию к существам, стремящимся к ОзВ, и предвкушение новых впечатлений и приключений... но подумай вот о чем - кто будет помогать твоим, условно говоря, "пацанам и девчонкам" из других миров, если нас не станет? - Менгес смотрел на нее в упор, ничего не говоря больше, и Тора просто не могла не признать, что он прав, что все теряет свой смысл, если животные объявят людям войну, и как ни тяжело было отказываться от немедленной реализации мечты о воспитании стремящихся существ из других миров, сейчас главное - другое. Сейчас главное - выжить самим. Доказать, что мы тоже эволюционировали, что мы хотим и будем развиваться вместе.
   - Неожиданно... - Тора была в замешательстве, мысли путались и никак не складывались в ясную картину. - Казалось бы - войны закончены, мы победили, впервые в истории человечество стало представлять собой сообщество людей, стремящихся испытывать ОзВ или, как минимум, не противостоящих этой цели, мы начали восстанавливать и Землю, и животных, мы ведь столько всего начали делать, как же так получилось, что животные могут нас уничтожить? Именно сейчас! Я понимаю - двести лет назад, когда все было в крови, но сейчас?..
   - Ничего странного, - Менгес достал джойстик, открыл голографический экран и сделал какую-то короткую пометку. - Для тебя двести лет - целая жизнь. А для них? Их сознание отличается от нашего очень сильно, мы даже еще не знаем - как именно. Мы обладаем сознанием индивидуальным, а они - "родовым" или "видовым" - мало назвать это как-то - это необходимо прочувствовать на своей шкуре. Они - это их вид в целом, а может не только вид, а и более широкий класс, объединяющий их на протяжении сотен тысяч, миллионов лет. У меня, у Росомахи, да вот даже у тебя есть тот или иной опыт интеграции восприятий морд земли, и в том числе и растений, камней, животных. Ты знаешь, что один из характерных признаков интеграции морд Земли - специфическое чувство "вневременности", и это - одна из подстерегающих нас опасностей на этом пути. Но мы в самом начале пути, мы только нащупываем почву, ставим первые эксперименты, и даже самые первые опыты показывают - насколько сильно сознание животных отличается от нашего. Они, возможно, даже не заметили, что мы изменились, что человечество стало другим. А может быть - как раз заметили, поэтому и пошли на контакт.
   - Лебедь, рак и щука, значит..., - пробормотала Тора.
   - Кто? - Менгес удивленно поднял брови. - Какая еще щука?
   - Русская басня о том, как сговорились лебедь, рак и щука тащить повозку - один тянет в море, другой в небо, третий не помню куда. Вы же все уверены в том, что именно ваша цель самая значимая, и все будете друг против друга, что из этого получится? Неужели вы - ВЫ, и не можете между собой договориться?
   - Договориться? - Менгес рассмеялся. - Все-таки ты плохо понимаешь, что тут происходит - никак не можешь оторваться от каких-то стереотипов, навязанных тебе твоими родителями, видимо. Мы как раз договорились. Мы договорились - каждый будет делать то, к чему его сильнее всего влечет. Мы договорились об этом еще в самом начале - в Декларации Нового Мира. Такого рода противостояния возникают всегда, просто ты к этому привыкла - я хочу посадить дерево тут, а ты - там. Каждый прилагает усилия, чтобы реализовалось его желание - аргументирует, собирает сторонников, уговаривает. В конце концов вопрос каким-то образом решается, потому что затягивать его решение не хочет никто - но вопросы, с которыми ты сталкиваешься в повседневной жизни - мелкие, от них не зависит ни твоя жизнь, ни тем более жизнь других людей, и уж тем более от них не зависит будущее человечества. И когда перед тобой встает вопрос в самом деле огромной значимости, огромен соблазн струсить, отказаться от тех принципов, на которых мы договорились строить новый мир. Помнишь рассказ Майка о том, как он интегрировал восприятия родителей, пеленающих своих детей?
   - Помню.
   - То же самое. Родители думают - да, конечно это может и не слишком здорово - пеленать ребенка, но ведь так делали всегда, а вдруг что-то такое случится нехорошее, если мы поступим не как принято? Давай пока сделаем как положено, а потом подумаем... Это "потом", конечно, так никогда и не наступает. Так и тут - ты говоришь - опасное дело, давай-ка его сделаем... по старинке - подавляя радостные желания и прочее. Мы так не хотим - мы будем следовать выбранному пути - через свободную конкуренцию радостных желаний - к путешествию в озаренных восприятиях.
  
   "Валялась на пляже - в одном-двух метрах от высокой лодки. Я лежала и делала циклическое восприятие уверенности. Подлетела ворона, села на борт лодки, стала пялиться на меня и орать (очень громкие крики, карканьем не назовешь). Орала минут пятнадцать! Ее несколько раз сдувало:) - дул сильный ветер, и во время таких порывов иногда ей удавалось вовремя пригнуться и вцепиться когтями, но раз восемь порывы заставали ее врасплох и сносили с борта. Пару раз ее перекинуло за борт, и она высовывалась оттуда, продолжая каркать. Один раз она села на кевларовую часть борта, в которую не вцепиться, и проскользила по ней метр, растопырив крылья и пытаясь сопротивляться очередному порыву. Все равно упорно возвращалась и начинала каркать мне в морду. Возникла к ней преданность. Снова вернулась к мыслям о том, что мы все еще по прежнему воспринимаем окружающих нас животных, птиц, растения, океан - как что-то недоразвитое по сравнению с нами. Мы уже не убиваем живых существ, но уверенность в том, что они какие-то недоразвитые - сохраняется. Я откопала целый ворох материалов по исследованию коммуникативных повадок растений и животных - и еще раз убедилась - все еще впереди. Нам еще предстоит открыть этот мир для себя, или наоборот - открыть себя для них. Через осознанные сновидения или через интеграцию восприятий или как угодно иначе. Обнаружила, что у меня до сих пор есть пережитки, атавистические страхи при мысли о том, что можно интегрировать восприятия живых морд - животных, гор, неба. Возникают мысли "ты перестанешь быть человеком" - наверное что-то подобное испытывали люди, когда только начинала развиваться технология распечатки биологических органов на струйном биопринтере. Страх потери индивидуальности, страх "вторжения чужеродного". Возможно, что-то подобное испытывали люди, ступая на вновь открытый континент, организовывая там изолированные поселения - страх потери "человеческого образа", страх неизвестного. Нам предстоит пережить, преодолеть этот страх перед живыми существами. Мы так хотим замкнуться, утонуть в своей "неповторимой" индивидуальности, что даже не замечаем того, что озаренные восприятия исключительно сильно резонируют с желанием приблизиться к мордам Земли, перенимать восприятия, расширять свои горизонты так же, как раньше люди расширяли их с помощью путешествий за море.
   Растения общаются! Вроде все мы это давно знаем, но когда подбираешь кучу материалов в одно место, оказывается, что изолированные знания на эту тему словно обволакиваются привычным "они все равно неполноценны", "ну что они могут", "ну да, с некоторой натяжкой это можно назвать общением, но о чем собственно они могут общаться". Да, вот это, наверное, главное - "о чем, собственно, они могут там себе общаться"? Мы - люди - наши дела чертовски важны, даже если все что мы делаем, это ругаемся, ненавидим все вокруг, пьем пиво и смотрим телек - все равно - мы - цари природы. А о чем там могут общаться, скажем, кусты акации... ну смешно это, всего лишь деревяшки с листьями. Удивительно, что древние люди - довоенные уродцы, гниющие в своих омрачениях, с уверенностью на 100 считали, что они - истинные цари природы, самые важные существа в мире. Наверное - тем сильнее эта догма, чем тупее и ничтожнее человек. Когда во мне озаренные восприятия проявляются ярко и чисто, нет даже проблесков надменного отношения к мордам Земли - хочется их тискать, отдаваться им, испытывать преданность, ласкать, передавать им свои восприятия и перенимать у них.
   Кустики акации испускают феромоны, предупреждающие соседние кусты об опасности, когда жираф начинает поедать их листья. Это люди узнали еще пятьсот лет назад. Чудесно. И на этом они успокоились - прекрасно - можно восхищаться - кустики акации не совсем уж деревяшки - что-то там они испускают. В головах тех людей это представало в виде специальных шестеренок - химических процессов. Люди думали так - "ага, интересная какая там химия". Они вытесняли, что ведь все то, что происходит у них в телах - точно такая же химия, и что вообще - если человека пропустить через мясорубку, то окажется, что он состоит из такого-то количества таких-то химических соединений. Но значит ли это, что вот эти элементы - и есть "человек"? Разве это какая-то сложная идея? Сложно разве добиться ясности в том, что человек - это несомненно груда мяса, но НЕ ТОЛЬКО это. Сложно разве сделать шаг вперед и сказать себе - гора - это куча камней, но ТОЛЬКО ли это? Им было не до этого. Поэтому только сейчас, когда мы перестали как невменяемые создавать все новые и новые модели пылесосов, и стали заниматься тем, что в самом деле интересно людям с проблесками озаренных восприятий - только сейчас мы узнали, что те же самые кустики акции испускают феромоны не только в случае опасности - фактически, они испускают их всегда, а разве это что-то удивительное? Разве удивительно, что, например, цветы всегда пахнут? Мы к этому привыкли - ну пахнут, сорвать их и в вазочку. А что такое "пахнут"? И оказалось, что "пахнут"-то они всегда по-разному - грандиозное количество разнообразных сочетаний химических веществ - неуловимое для носа, но легко уловимое для приборов. Это ведь язык! Они реагируют на то, что "слышат". Для них мир слабых электромагнитных полей - все равно, что для нас библиотека или кинотеатр. Они чувствуют, реагируют, сообщают, они живут и общаются, и их язык - вполне возможно - в тысячи раз более сложный и богатый, чем наш - язык дебилов-царей-природы. Мы стоим перед какими-то эпохальными открытиями благодаря тому, что мы стали путешествовать в осознанных сновидениях, стали интегрировать восприятия живых морд и делать многое другое - смешно, нелепо даже вообразить, что когда-то полумертвые люди думали так - "ну да, озаренные восприятия, ну что-то типа наркотика, подумаешь - большая радость все время лыбиться как идиот". Книги Кастанеды и Бодхи, появившиеся примерно в одно время... кстати - случайна ли эта одновременность? Случайно ли это сходство в некоторых проявлениях Бодха и Дона Хуана? Я залезла в архивы - ты помнишь, как морды описывали те странные истории, что происходили у них с Бодхом? Сначала - странные потоки "совпадений", когда Бодх отвечает на только сформулированные и еще незаданные вопросы, комментирует открытия и желания, о которых морда еще никому не говорила, помогает вспомнить давно забытого человека, описывая его внешность, повадки, его квартиру - потом вообще эта странная история, описанная Яркой - помнишь ее? Я имею в виду вот эту:
   "Я, Бодх, Л. и С. ехали в автобусе - там внизу обычные автобусные сиденья, а над ними, как в поезде, есть еще полки, на которых лежат. Я и Бодх ехали на одной такой полке - у нее с одной стороны на всю стену окно, с двух коротких сторон тоже стенки - перегородки, а четвертая сторона без стенки, там коридор и есть занавеска.
   Мы сидели, опираясь на перегородки напротив друг друга. Бодх пересел лицом к окну и, соответственно, спиной к занавеске. Я не обратила на это внимание, так как мы иногда пересаживались. Через несколько минут я заметила, что Бодх сидит обыкновенно, в его позе нет ничего необычного типа напряженной спины - прямой или сутулой. Обратила внимание на эти мысли - а почему, собственно, я обратила внимание, что он сидит естественно? И поняла, что он сидит отклонившись назад, как возле обычной стенки. Но стенки-то сзади него нет! За ним только колыхающаяся от потоков воздуха из окна занавеска, а за ней коридор.
   У меня в прямом смысле слова глаза на лоб полезли и челюсть отвисла. Я думала, что сейчас потеряю сознание. Бодх надо мной смеялся, шутил, а у меня было такое потрясение, что я вообще ничего ни сказать, ни пошевелится не могла. Когда смогла говорить, то первое, что сказала - "Ты, наверно, напрягаешь пресс". Я его общупывала - пресс, спину, ляжки - но все его мышцы были совершенно расслаблены. Я села на него, облокотилась, толкалась, но он сидел так же расслабленно и не откидывался ни на сантиметр назад еще сильнее, как было бы, если бы он напрягал пресс - он не смог бы удерживать равновесие от таких толчков. Он надо мной шутил, а потом задрал ноги и положил их на окно, так что если бы он до этого все-таки держал такую невероятную позу благодаря мышцам, то с задранными ногами он бы точно ебнулся назад.
   Я сидела на нем около часа. И все это время я испытывала такое же ошеломление (только двигаться и разговаривать могла), как когда только обнаружила его "левитирующим". А Бодх все это время был спокоен, голос не дрожал от напряжения, дыхание ровное, он разговаривал со мной, шутил, тискал. Он несколько раз наклонялся вперед, чтобы потискать мои лапки, а потом откидывался назад. И его движения были такими, как будто откидываясь, он прислоняется к стенке, т.е. сначала плавное скользящее движение назад, а потом мягкий толчок спины о невидимую стенку".
   Как понимать вот такую историю? С одной стороны я не предполагаю, что Ярка обманывает, да кроме того слишком много других странных историй, чтобы все можно было бы объяснить обманом одной морды. И тем не менее все равно у меня есть механическая уверенность: "такого быть не может" - и ясность в том, что я не сомневаюсь в правдивости Ярки, не ослабляет паразитическую уверенность в том, что такого быть не может. Чтобы устранять этот груз механических уверенностей, необходимо конкретная практика в данном направлении, конкретные усилия, фиксации результатов - все точно так же, как мы делаем, устраняя НЭ и концепции.
   А ведь и животные общаются друг с другом - это я снова продолжаю раскапывать кучи подобранной инфо. Вроде как - всем давно это известно, но что именно известно? Что обезьянки могут выучить двадцать жестов? Что собаки могут понять сотню команд? Мы снова приноравливаем все к себе и оцениваем со своей колокольни - как будто мы - центр вселенной. Нам просто невдомек, что у животных попросту другие формы коммуникации. Например, они издают звуки в ультразвуковом диапазоне - мы их попросту не слышим. Когда мы слышим поразительной сложности звуки, которые издают дельфины, и не можем никак их понять, мы попросту... начинаем верить, что эти звуки ничего и не обозначают. Хорошая позиция - если нам еще миллион лет эволюционировать до таких сложных языков, как дельфиний, значит... они просто тупые и их язык ничего не обозначает. Хорошо, что наконец-то мы ставим точку и в этом оглушающем тупоумии. Начинаем ставить точку. Чем больше я об этом думаю, тем больше согласна с тем, что то, что животные фактически пригласили нас на первое в истории человечества "собеседование", кроется огромный шанс - не для них, а для нас.
   Больше нет времени, точка."
  
   Отправив письмо, Тора мысленно лизнула Пурну в живот, вскочила, и, энергично пнув по пути стенку коттеджа, прокричала неизвестно кому: "мы вам покажем!" - и - как бешеный гиппопотам, умчалась по тропинке в глубь острова.
  
  
   Глава 22.
  
  
   Эта глава вырезана цензурой. Подождем до 23-го века.
  
  
   Глава 23.
  
   Нортон задерживался, зато Пурна не задержалась с ответом - плотность событий нарастала с устрашающей скоростью.
  
   "Жизнь - везде! Эта фраза отзывается во мне предвосхищением, я хочу узнавать много нового, я хочу везде успеть, конкуренция желаний становится... не могу подобрать эпитет:) В общем - желаний много, времени мало, но от этого предвкушение только усиливается, память становится цепкой, каждая минута уплотняется, словно становится массивнее, объемнее. Характер желаний тоже меняется - помнишь, мы вместе читали книгу про ледники, которые проползали по южной Африке и оставляли за собой длинные полосы на камнях? Желания стали ассоциироваться с этими ледниками - массивные, неумолимо двигающиеся вперед, даже скалы их не остановят. Жизнь везде. Она может обнаружиться не только там, где, в общем, с некой долей фантазии можно ее предположить, но и там, где уж никак ее ожидать невозможно. Читая твое письмо, вспомнила недавно опубликованную статью об исследовании пылевой плазмы - ты в физике так себе, насколько я знаю:), поэтому поясню - обычная плазма - это "набор" из ионов и электронов. Из неё состоит почти вся Вселенная, так как она составляет основную часть галактик, звёзд, межзвёздного газа, в общем - очень распространенная морда. Ну а пылевая плазма - такая, в которой куча пылинок - крошечных частичек размером в десяток-два нанометров. Казалось бы - что интересного? Пыль... ничего не напоминает?:) "Горы - просто камни... человек - просто кусок мяса... пылевая плазма - просто изолированные фермионы, бозоны, ионы и пыль". Но оказалось, что "просто пылевая плазма" в отсутствие сильной гравитации и прочих полей - т.е. в условиях открытого космоса - ведет себя фантастическим образом! Это просто кажется именно научной, даже ненаучной фантастикой. Частички пыли в таких плазменных облаках группируются, но как? Никогда не догадаешься - не шарики, не гранулы, не комочки - спирали. Представь себе - длинные, закрученные спирали. Стабильные, способные взаимодействовать друг с другом, способные - что совершенно невероятно - эволюционировать и даже создавать собственные копии, причем все это возможно только в присутствии плазмы, которая является чем-то вроде "плоти и крови". ДНК? Пылевые ДНК в плазменном теле? Кажется - дико, но... межзвездный газ от нас далек, но ведь и облака не близки, что не мешает нам интегрировать их восприятия, хотя и не так просто, как это происходит между нами и животными. Так что - будем исследовать, Менгес уже кажется зажегся идеей прикоснуться к гипотетической "космической морде", и не он один - вообще такое впечатление, как будто история человечества только начинается, страшно подумать, что всего этого могло бы и не быть, если бы мы не выиграли войну.
   А ты хотя бы время от времени отстраняешь все свои желания? Вообще все - отстранить и побыть без них, не пробовала? А ведь такая практика у Бодха есть, интересно, ведь он неспроста ее предлагал, к каким открытиям она может привести? Я пробую, недавно начала - именно тогда, когда конкуренция желаний стала непривычно высокой, вдруг захотелось создавать периоды полного затишья - сначала возникала паника, мол "теряю время", спазматическое желание быстрее прекратить затишье и снова окунуться в энтузиазм, предвкушение. А потом я догадалась, что энтузиазм и предвкушение убирать совсем не требуется - ведь практика состоит в прекращении желаний, а не предвкушения. Я потом напишу, что у меня тут вырисовывается, и ты попробуй - как минимум после таких упражнений возникает особого рода твердость, словно более или менее равномерно насыщенные потоки дифференцируются, одни желания становятся слабее, другие - насыщеннее. В общем - напишу потом, я сейчас пишу курсы для малолеток!"
  
   Выключив экран, Тора побрела по берегу - по тонкой полоске воды, набегающей на песок. А чуть дальше - как будто не-волны бегут под водой. И сначала видны только их упругие, гладкие, округлые спины - обтекаемые водой, они поднимаются под поверхностью, как валуны. Они несутся-несутся, а потом резко выпрыгивают из воды и бросаются на берег. Они несутся, выстроившись в одну линию. Их движения стремительные, согласованные, и от слаженности их движений возникает впечатление, как от четко организованного отряда, совершающего отрепетированный до безупречности маневр. И когда они выпрыгивают на берег, то тут же разбиваются на множество мелких сверкающих пупсов, которые с шумом несутся на новую территорию, рассредотачиваясь по жаркому, почти раскаленному берегу.
   Снова появилась преданность к океану, как сегодня, когда плескалась в утренней воде - там такие удивительные рыбы и черепахи, удивительно - какие они разные, яркие. Рыбы размером в пол человека, а некоторые переливаются самыми разными цветами - голова темно-синяя, плавно переходящая в зеленую тушку, а хвост переливается в желтом, оранжевом и красном цвете. И как и с камнями - совсем это не те цвета, что у вещей, созданных человеком - разницу уловить и описать невозможно - так же, как невозможно не различить. Удивительно - даже сам цвет шкурки камня или животного или рыбы - сам по себе именно цвет сильно резонирует с чувством красоты, восторга, симпатии. Черепахи огромные, длиной с человека, а по ширине значительно больше. Хотелось плавать вместе с ними, Тора подплыла к одной - она подпустила ее на расстояние вытянутой руки и они так и смотрели друг на друга, черепаха не уплывала, только иногда высовывала голову на поверхность, глотала воздух и опять немного погружалась. Тора боялась, что она укусит ее, если ее потрогать, поэтому она подплыла к ее задней лапе и прикоснулась, и после этого черепаха ушла вниз. У нее ТАКИЕ приятные лапы. Потом она догнала другую и тоже потрогала ее заднюю лапу, та немного дернулась и уплыла вниз. У них большие глаза и они тоже пялятся на нас, людей - это казалось удивительным - большие, выразительные - уж очень выразительные глаза. Потом Тора одела акваланг и ушла вглубь. Метрах на тридцати кораллы резко закончились и начиналась синяя бездна - там ничего не было видно, кроме темно-синей воды. Она стала плавать над этой бездной за черепахой - было радостно, легко, потоки воды, как ручьи, протекали по телу - то теплые, то прохладные. Пять рыб подплыли, встали в ряд и пялились. Невозможно воспринимать их как тупых существ, которых можно только пожарить и съесть. Стала кругами опускаться вглубь, возникло ощущение плавного полета. Похожее переживание возникает, когда летаешь во сне, скользя медленно и легко, когда каждое движение совершается без усилий, достаточно одного желания - свобода, простор, восторг... воспоминания утреннего погружения стали так отчетливы, что Тора даже почувствовала вкус загубника во рту.
   Куда же подевался Нортон? Тора развернулась и побрела обратно к пирсу, загребая ногой влажный песок, лежащий мелкими дюнами под тонкой шкуркой прибрежной воды. Мысли снова вернулись к мордам океана. Попробовала порождать разные ОзВ и при этом сосредотачиваться на преданности к Земле, к океану, к потокам сверкающей воды, к черепахе с удивленными глазами. Неожиданно в шее сзади возникло резкое давление, напряжение. От кончиков мизинцев до локтей - обжигающая полоска давления, сильное давление в груди - словно через грудь вырывается железный длинный штык, дыхание стало тяжёлым и прерывистым, в горле тоже давление, оно похоже на раздувание шеи, восприятие средней сферы, нет границ шеи. Ощущение, что тело покачивает так, как в море на корабле, чуть шатает в разные стороны, но даже такое шатание вызывает всплески игривости или наслаждения. Несколько раз тело словно "передернулось", мурашки проносились по всему телу, вызывая вспышки радости и игривости.
   Преданность. Это тело реагирует на преданность. Замереть? Продолжать идти? Мысли взметнулись, но Тора их немедленно утихомирила, и преданность засияла еще ярче - от сердца протянулись золотистые нити во все стороны, они наполняют и поджигают тело, ласкают океан, проникают в самую его потаенную глубь, ласкают рыб, черепах, дельфинов, всех этих мельчайших, почти прозрачных рачков самых фантастических форм, которых можно увидеть, только замерев в толще воды, мелко дыша, и пристально вглядываясь через маску. "Это не образы" - мелькнула мысль. Это в самом деле не образы - это ощущения! Ощущения далеко за пределами видимых границ тела. "Мы только в самом начале путешествия". Удивительно - ясность стала тоже более яркой - оказывается, была концепция о том, что яркая преданность будет заслонять все остальное, - ничего подобного. Ясность... удивительно - она сама по себе, она не выплескивается в мыслях, она - отдельное, самостоятельное переживание - ясность, кристалл, прозрачный кристалл, сверкающий, мягкий, нерушимый. Могу ли я направить ясность куда-нибудь? Преданность - хочу на преданность. И словно грозовая туча без труда рождает дождь - так родился поток ясностей, легко облекаемых в мысли. Отчетливо выделились типы преданности. Тора без труда зафиксировала их:
   1. нежная преданность - резонирует со словами "пронзительно глубокая", "тонко", резонирует с образом прозрачного, обжигающего горного озера.
   2. преданность-блаженство - самая интенсивная преданность, резонирует со словами "невыносимо" "невозможно остановить/выдержать". Это преданность с огромным количеством переливающихся ОзВ, где нет четкого различия - какое и когда ОзВ появляется. Всё смешивается и несётся без остановки, без сомнений, без страха.
   3. отрешенная преданность - возникает к какому-то существу, потом возникает отрешенность и тут же - проникновение, я словно сливаюсь с ним, как будто это оно испытывает отрешенность, и я могу сейчас ее перенять.
   4. предвкушенная преданность - когда есть сильное предвкушение и преданность к тому, к чему испытываешь предвкушение. Такая преданность резонирует с мыслью о новых дракончиках, мордах. Есть предвкушение, что они будут появляться и появляться, и преданность и к ним, и к тем, кто сейчас с Бодхом.
   Да, преданность изменяет характер других озаренных восприятий. Они приобретают особый блеск, яркость, глубину. Возник образ, что озаренные восприятия, которые не проявляются в паре с преданностью - это поверхность океана, только его шершавая нежная шкурка, но есть глубина у него, есть подводные морды, есть целый мир разных существ, и этот мир очень и очень сильно отличается от того, что на поверхности.
   Тора стала порождать озаренные восприятия одно за другим, промывать их преданностью. Возник образ, что ОзВ - это как камушки на берегу моря - все разных размеров, форм, цветов, но когда накатывает волна - все они смешиваются друг с другом, носятся туда-сюда, тусуются и играются. Преданность обнимает собой все, как волна моря. Чувство тайны - словно высадилась на другую планету, и передо мной - огромные просторы, и неизвестно - есть ли предел у этих просторов.
   Тора опустилась на коленки, несколько раз мягко и звонко похлопала поверхность воды ладошкой - так она ощущается более плотной, не такой убегающе-невесомо-текучей. Океан своим влажным тельцем омывал ее коленки, письку, ляжки, низ живота, почти горячая вода плескалась между ног, и каждый всплеск словно нагнетал преданность и потребность испытывать ее еще и еще сильнее. Сначала в глубине за писькой, а затем и в животе неожиданно возник сильный спазм, словно что-то рвется оттуда наружу с силой, раскрываясь, как цветок, открывая себя морю, небу, ветру. Тора глубоко вдохнула, устранив навязчивое желание напрячь мышцы живота. Спазмы усилились, и неожиданно - словно от долгой спячки - проснулись несколько воспоминаний из далекого детства - вот например это - Тора закрыла глаза и отдалась игре возникающих картинок, звуков, запахов - сильнее всего был запах - удивительно - это не просто мысли о запахе, это именно сам тот запах - свежего хлеба, который привозил грузовик в деревню, запах был такой, что хотелось бежать за грузовиком от радости. Радость была такая, что мне уже было все равно - буду я есть этот горячий, охуительно вкусный хлеб, или нет, хотелось бежать за грузовиком, прыгать, смеяться и кричать, какая разница - удастся мне съесть этот хлеб или нет. Когда грузовик прибавлял ход и становилось ясно, что за ним не угнаться - было все равно; радость была настолько сильной, что возникала радостная усталость - она была настолько интенсивной, что не возникало ни желания догнать, ни разочарования. Даже мысли о том, что у этого хлеба есть вкусная горбушка, отломив которую можно было бы увидеть мякоть, может даже пар, не приводила к разочарованию. Грузовик исчезал, он виднелся вдали пыльной дороги и над ним было необъятное синее небо без единого облака. Было восприятие, что что-то незаметно произошло, что-то таинственное, небо, хлеб и грузовик - они "одно", они - какое-то большое восприятие, от которого есть радость. Восприятие завершенности и полноты - как будто кроме этого мне больше ничего не надо.
   Воспоминание резкой молнией вспыхнуло и ушло, но Тора не успела открыть глаза, как новый образ из прошлого внезапно мощно накатил, разорвал уверенность в том - кто она и где она. Это было так неожиданно, что Тора просто начала рассказывать вслух - никому - океану, брызгам:
   "Мы жили с моей матерью. Ее звали Кали, меня Лакшми. Я не помнила ничего, из-за чего эти имена показались бы мне странными. Мой возраст приближался к пяти годам. Мы безвылазно находились в одной комнате: стены и потолки ее были глиняными, пол устлан мельчайшим тяжелым глиняным порошком, очень нежным на ощупь. Никакой мебели, плохое освещение. Нет совсем никаких ассоциаций по поводу того, где эта комната может находиться - в городе или пустыне. Там были окна, но я не помню даже проблеска того, что было за окнами. Мать Кали (я так называла ее) обучала меня, но делала это очень незаметно - так, будто это я обучаю ее - создавала ситуации, в которых у меня возникала какая-нибудь ясность, и я рассказывала ей об этой ясности - я думала, что она ничего этого не знает). Я только потом поняла, что вспомнила все благодаря ее планомерным и четким действиям, а не по случайности. Иногда она что-то мне рассказывала, иногда подстраивала ситуации, в которых что-то случалось, и я вспоминала какой-то кусок знаний. Время, проведенное с ней там - самое драгоценное в моей жизни. Я так и тогда думала. Я испытывала все больше и больше наслаждения, безмятежность, фоновое блаженство. Потом была завершающая ночь, Мать Кали что-то подготовила и сказала что-то "малозначащее". Мы легли спать. Это "малозначащее" то ли крутилось в моем сне, то ли на границе сна. Я вдруг что-то поняла, проснулась, стала будить Мать и рассказывать ей. Потом картина сменилась, и я опять проснулась, стала что-то делать, опять что-то поняла, опять стала будить Мать и рассказывать. С каждым разом моя преданность к ней и наслаждение-блаженство усиливались. Ее же поведение было близко к поведению умного, рассудительного, но обычного человека. Потом опять смена картинки, и я опять просыпаюсь... Меня не пугало это. Я поняла, что попала в какое-то новое состояние, и мне было радостно от тех открытий, которые я делала. Иногда я видела себя со стороны: смуглая мелкая девчонка лет пяти, бледно желтое короткое платье, сандалики, темные волосы, коротко стриженные - "под горшок". Но лица не помню вообще, как будто я его не видела в такие моменты.
   Вдруг я все вспомнила, и подбежала к Кали, чтобы все ей рассказать. Я стала теребить ее за плечо и говорить ей: "ты богиня, мама, ты не обычный человек. Ты очень сильная бессмертная богиня. Я тоже, я маленькая Лакшми". В этот момент все резко поменялось, мы оказались в большом светлом помещении, сидели за столом, стены и пол - как в обычном доме. Кали справа от меня. Она стала совсем другой, у меня возникало к ней чувство красоты на 10, восхищение-10. От нее было впечатление такой силы, которую я никогда ни в ком не видела, впечатление безжалостности, абсолютной и нерушимой решимости. Она задала мне какой-то вопрос совсем другим голосом. Я поняла, что все это время она притворялась и маскировалась, чтобы обучать меня, чтобы я сама все вспомнила. Я ответила - то ли смалодушничала, то ли проявила самобичевание. Она встала и начала удаляться. Я поняла, что она может уйти навсегда - у нее нет жалости или привязанности, она просто забудет про меня навсегда. Тогда я что-то закричала ей - искренне. Она остановилась и стала медленно подходить.
   В этот момент я поняла, что все это время испытывала озаренный фон на 7, яркое наслаждение в теле, а как только она стала ко мне равнодушна, это все пропало. Не от жалости к себе из-за того, что она чуть было меня не бросила. Жалости не возникло, привязанности к ней тоже не было. В тот момент возникло изумление и мысль: "либо когда она ко мне подходит, либо когда она начинает испытывать ко мне симпатию, возникает этот озаренный фон, состояние меняется так, что невозможно эти два состояния сравнивать".
   Потом она ушла. Но у меня осталась уверенность, что она - моя мать. Я не знаю, что это означает. Но я не воспринимала нас как двух воинов, которые встретились для чего-то и расстались, я воспринимала себя как ее ребенка, хотя ни о какой привычной заботе не идет речь. Я оказалась в той же самой глиняной комнате. Я знала: я все вспомнила, началась новая жизнь, я - богиня (тогда я называла богами тех, кто не испытывает омрачений), я испытываю непрерывный озаренный фон на 7-10. Он переполняет меня, потоки наслаждения в теле настолько интенсивные, что тельце кажется густой золотистой массой. Я-Лакшми непрерывно испытывала восторг от всего - от обучения у Кали, от перспективы одиночества, от глиняных стен. Мне было свойственно очень бурное проявление эмоций и резкая смена проявлений. Если у меня восторг-6, я могу визжать, беситься, бороться. И в любую секунду я могу остановиться и стать серьезной на 10.
   Можно делать все, что хочу, начать прямо сейчас. Я стала думать, чего я хочу сильнее всего в жизни. Вдруг вспомнила - Кастанеда! Стала прыгать по комнате, кричать - Кастанеда! Вспомнила, какую сильную нежность, преданность, влечение я к нему испытываю. Вспомнила, что когда-то давно мы обучались вместе очень долго, будто бы десятилетия. Наши отношения были такими, какие Кастанеда описывает для мужчины и женщины нагваля. Накричавшись, я остановилась у двери слева и замерла, пристально оглядывая комнату. Вдруг дверь открылась, и в нее вошел Кастанеда, улыбающийся. Я набросилась на него, повалила в мягкий глиняный порошок, мы начали валяться, смеяться, кричать. Мне хотелось ебаться с ним всегда, казалось, что я никогда не смогу вдоволь натискаться с ним, натрахаться. Ни к какому мальчику такого раньше не испытывала. Говорила ему об этом, лезла ласкаться, целоваться. Он сказал - я так сильно хотел тебя найти! Я рад, что ты нашла меня. Он взял меня на руки (девчонку пяти лет), и я повисла на нем - заснула. Скорее даже "погрузилась в безмятежность", потому что я никогда в жизни не засыпала с таким пронзительным удовольствием, мгновенно и абсолютно беззаботно."
   Внезапно до сознания Торы дошло, что она не одна и уже давно. Открыв глаза, она обнаружила прямо перед собой сидящего и внимательно слушающего Нортона. Удивления не возникло, но пронеслась мысль о том, что сейчас может возникнуть всплеск смущения, и Тора мысленно "выпустила когти", приготовляясь мгновенно устранить его, но состояние вдруг изменилось - вместо него неожиданно возникло блаженство. И вместе с ним - отчетливое состояние, будто она находится одновременно в двух местах - здесь, у горячего океана, и где-то в заснеженном лесу. На пушистых волнах-сугробах сверкает солнце, впереди - озеро, покрытое льдом и снегом. Мохнатые морды еловых веток раздвинули ножки и лежат под снегом, все ослепительно сверкает в лучах солнца. Отчетливая уверенность, что в том месте нет людей, вообще никого нет и не может быть. Отрешенность-10. Отчетливое восприятие неизменности - "здесь всегда так", "здесь даже времен года нет", "здесь никогда ничего не меняется". Восприятие себя неподвижной, нерушимой - можно только смотреть, стоять там и не шевелиться.
   Новое воспоминание вспыхнуло, усилив и без того странное состояние яркой анестезии, в которое, казалось, не могло проникнуть даже ничтожное беспокойство, океан покоя - яркого и нерушимого покоя, игристого, твердого, - глаза Нортона были так близко и они были так близки, - (я волновалась - зачем я волновалась - как глупо...) и Тора, закрыв глаза, продолжила:
   "...я сидела на крыльце ночью. Нежность от мягкого, безобъектного сексуального желания, лишенного спазматичности, усиливалась. Казалось, я чувствую все вокруг себя - каждую травинку, ветки, тени деревьев, звезды, пронизывающие насквозь эту ночь. Прямо перед крыльцом был небольшой пруд. В нем - огромное количество лягушек, разных маленьких морд, названия которых я даже не знаю. По мере того, как усиливались нежность, наслаждение, открытость и безмятежность, некоторые их этих существ, а также некоторые лапы кустов и деревьев, вдруг начали светиться золотистым светом, черт возьми - они в самом деле светились, моргай не моргай. Лягушки, птицы и всякие другие морды начали мурлыкать, трещать, квакать, повизгивать. И чем сильнее были озаренные восприятия, тем громче они мурлыкали, многие из них перебирались ближе к крыльцу и пялились на меня. Некоторые мальчики вышли на крыльцо и наблюдали за этим с сильным удивлением. Кто-то теребил меня за плечо, говоря: смотри, они все к тебе тянутся, они такие красивые! У меня было странное состояние - никакой спазматичности, безмятежность-10, переживание сильной преданности, нежности, открытости ко всем-всем мордам Земли, и в то же время будто "меня" не существует."
   Тора помолчала несколько секунд, Нортон не шевелился.
   "Ко мне подползла лягушка размером с кошку, длинная такая, с пронзительными глазами. И стала ласкаться, как кошка - это было очень непривычно, странно. Я гладила ее, и вдруг у меня стало возникать наслаждение-20 от каждого ее действия, и лягушка тоже стала вся золотистой. Все стало золотистым, все стало..."
   Голос Торы прервался, неожиданно покатились слезы, руки бессильно легли на колени, но лицо было прекрасно, как не бывает.
  
  
   Глава 24.
  
   Придя в логово Нортона - механически следуя за ним и почти не отдавая себе отчета в том, куда они идут, Тора просто опустилась на матрас, лежащий у стены. Тело переливалось искристыми ощущениями, мысли тихо переливались, то замирая, то снова двигаясь густым, приятным потоком. Нортон сел напротив, лицо его было словно высечено из мягкого камня - улыбается? Странное выражение лица - решимость, сила и мягкая улыбка угадывались одновременно - именно угадывались. "Лицо Будды!" - проскочила мысль (откуда мне знать - какое могло бы быть лицо у Будды). Голубая голографическая звездочка мерцает у правой руки - значит - письмо от Пурны (я что - письма сюда пришла читать?). Не спеша, Тора достала джойстик и включила экран. Внимание выхватило самые последние абзацы:
  
   "Собрала записи того, что у меня резонирует с отрешенностью:
   *) Бесконечная пустыня, по которой я иду, дует ветер, прямо над головой солнце, но я не чувствую жары, я иду и вижу кругом только песок, впереди - горизонт, вокруг целое море песчаных холмов. Ничто не нарушает этой тишины, я знаю, что буду идти и идти так дальше, ничто не может сбить меня с моей цели.
   *) Я на огромной высоте в горах, вокруг - тишина, иногда слышу звук ручья или шум крыльев горных птиц. Мне никуда не надо бежать, я не тороплюсь, я хочу сидеть здесь и испытывать это снова и снова, бесконечно.
   *) Я одна, никого нет, я совсем одна, и я хочу оставаться одной бесконечно - внутри как будто что-то твердое, несгибаемое. Слышится скрип полуоткрытой двери, которая качается на ветру, шорох ветра, я пойду за ним туда, где никогда еще не была.
   *) Все, что казалось ярким и красочным вокруг - потеряло цвет, стало полупрозрачным, как будто скрытым в тумане. Я не хочу больше держаться за эти почти невидимые очертания, я хочу идти туда, где увижу настоящие цвета и краски - пронзительно-голубой, фиолетовый, нежно-сиреневый, ярчайший изумрудный, я хочу увидеть это.
   *) Каменистый берег огромного океана, волны бьются о берег и, шурша, отступают. Впереди - бесконечная полоса пустынного каменного пляжа, прибой, голубое выцветшее небо. Холодно. Я слышу только шум волн и плеск каких-то неизвестных мне морских существ. Я буду идти по этому пляжу к горизонту, пока не пойму, что достигла какой-то цели, и продолжу идти дальше.
   *) Снежная равнина, изредка встречаются снежные холмы. Ветер то успокаивается, то начинает дуть в лицо или подгонять в спину. Я знаю, что буду идти вперед, пока не увижу знак, но я не знаю - что это за знак, о чем он скажет мне, я просто знаю, что он будет.
   *) На асфальте лежат разбросанные листы с описаниями озаренных восприятий, оставленные мордами и дракончиками. Морды уже ушли, они не смогут мне ничего рассказать. Я хочу схватить эти листы, читать, запомнить то, что там написано, ухватиться за этот опыт, но вот порыв ветра уносит их, и мне остается только начать составлять свои собственные описания, с самого начала, одно за другим.
   Наиболее сильно возникает резонанс с образом заброшенных городов, скрипами, шорохами волн, крыльев, или бумаги. С образом бесконечной дороги - снежной или песчаной, или каменной.
   Со словами "пустынный", "безлюдный", "бесконечный", "выцветший".
   Шум дождя, капли стекают по стеклу. Я даже не знаю, где нахожусь - знаю, что как только кончится дождь и выглянет солнце, я сразу уйду.
   Читала "творчество" Бодха, возникали ОзВ - не смогла разобрать какие, затем стала испытывать ощущения в животе, горле, лопатках, внешней стороне плеч.
   Сразу расхотелось есть, спать, захотелось порождать и эти ОзВ и эти ощущения.
   Никогда не хочу быть равнодушной к ОзВ.
   Стала собирать тексты, резонирующие с ОзВ, фразы, картинки, в одну папку - хочу всегда иметь возможность просмотреть, вспомнить. В таком состоянии механические желания уходят.
   Задавала себе вопрос "почему я так легко забываю, что ОзВ можно испытывать всегда??"
   Если я 10 раз прочту рассказ Бодхи, то смогу запомнить это переживание и впрыгивать в него каждый раз, когда хочу этого. Почему я так не делаю?
   Почему не прилагаю усилия постоянно?
   Когда писала, мои цели, которые я поставила, казались вымученными. Не озаренными, не радостными.
   Чего мне хочется сейчас?
   Идти куда-то под теплым дождем и думать о том, что скоро увижу горы, море, увижу волны, ветер, лето и осень.
   Я больше не буду придавлена своими наркотическими желаниями, привычками.
   Боюсь пошевелиться, чтобы не спугнуть это состояние. Замереть.
   Шла по тропинке, представила, что впереди идет Бодх. Испытала озабоченность его мнением только на 2, а потом - то, что не могу пока описать, что возникает после строчек о встрече мальчика и девочки из "брусники".
   Внешняя сторона ляжек, голеней, плечи, лопатки - холод, что-то твердое во лбу, слезы, вот уже вся спина под таким электричеством - то захватит - то отпустит. В горле в этот раз ничего нет. Легкое жжение в животе.
   Не хочу забывать.
   Хочу окружить себя озаренными факторами. Как? Написать плакаты и развесить их по стенам?
   Страх, что перестану испытывать то, что испытываю - как раз он и мешает испытывать.
   Откуда пришла безумная мысль, что невозможно постоянно испытывать ОзВ?
   Жжение в лопатках, слезы.
   Холодок перешел на внутреннюю поверхность ляжек и грудь.
   Что испытываю к Бодху?
   Хочу сделать свою практику практикой порождения ОзВ.
   Хочу читать "творчество" и выписывать, какие ОзВ испытываю, как я их ощущаю.
   Что такого знакомого в этом дереве? Почему я его воспринимаю как часть серого мира?
   Почему не воспринимаю как часть таинственного?
   Стала порождать уверенность, что вижу все в первый раз, что не видела этого мира. Сначала ничего не происходило, потом повернула голову и увидела, что тропинка сворачивает куда-то между моренными валами, и появилась уверенность, что если я пойду туда, то уже не вернусь обратно, в знакомый мир.
   Захотелось обвешать все логово плакатами с озаренными факторами, фотками, посадить, приклеить, повесить везде их, чтобы никогда не забывать, ни на секунду, желание порождать и испытывать ОзВ.
   Я приду сейчас в логово, пойду валяться в ванной и... и не вспомню о том, как сильно можно хотеть жить, делать что-то, учить, читать, писать. Что жить может быть ТАК интересно.
   Остановилась, стала глазеть на небо, в сумерках над вершинами были видны облака - чуть более плотные, чем само небо, еле видные, насыщенно-серые. Я представила, что огромные горы разрезают эти облака и тянутся куда-то еще выше, дальше. Стояла, смотрела на эти горы. Представляла, что я сейчас в каком-то незнакомом месте, вот коттеджи, в них - существа, которые сейчас заняты творчеством - лепят, строят, читают, учатся, играют друг с другом, исследуют, получая от этого непрерывное удовольствие, наслаждение, и я могу с ними поиграть, а потом уйти дальше, к горам. Тора сейчас у океана, с ней дайверы, коммандос, щены, они испытывают ОзВ, плещутся в волнах, лапают черепах и пялятся на небо, играют и тискаются с дельфинами и осьминогами.
   Возникла уверенность, что мне осталось всего несколько лет провести здесь - а потом я уйду - к горам, к озерам, к этим облакам - просто так получилось, что несколько лет я еще проведу здесь."
  
   Лицо Нортона сложно зажглось изнутри, он отклонился буквально на пару сантиметров назад, но этого оказалось достаточно, чтобы создалось впечатление стремительности, и взгляд - прямо в упор, насквозь, туда, где живет искренность и открытость.
   - Эксперименты, тренировки, это все прекрасно, прекрасно. Это здорово, не так ли? - его голос был таким же, как и лицо - из мягкого камня. - Это здорово? - повторил он.
   - Это здорово.
   - Мы в полной жопе.
   - ? - Удивления не возникло. Тора словно этого и ожидала.
   - Все мы. Ты, я, они все. Только я это понимаю, а ты - нет.
   - Мы строим новый мир, - произнесла Тора.
   - Да, строим. Мы строим новый мир, но не можем, не хотим оторваться от мира старого. Посмотри - чем мы заняты? Ну чем мы все заняты?
   - ?
   - Мы строим, собираем, улучшаем, узнаем и запоминаем. Мы украшаем тюрьму вокруг себя. Мы постоянно размениваемся на мелочи - желания соскальзывают в компенсацию тех желаний обладания, которые были подавлены и в итоге стали культивироваться как некая безусловная ценность. Мы повязаны по рукам и ногам выдуманными ценностями. Время идет, а мы ведем себя как кретины. Собираем и пишем книги и музыку, создаем библиотеки файлов, строим поселения и базы дайверов, тренируем ежей, щенов, коммандос и дайверов, мы путешествуем, восстанавливаем живую природу, исследуем новые миры, совершенствуем наши навыки. Это прекрасно. Но это лишь приправа - вкусная, но лишь приправа к блюду - главному блюду, которого так и не подают. Я уже обожрался пряностями и рассолами, соусами и гарнирами - а где же главное блюдо? Где он - рождественский жареный поросенок? - Нортон замолчал, словно не будучи уверенным в том, что Тора понимает - о чем он говорит.
   - Мне очень хочется содействовать - тем же щенам, той же Пурне...
   - "Содействовать!" - перебил ее Нортон. - А когда ты будешь действовать, а не "содействовать"? Когда ты будешь жить?
   - Это жизнь!
   - Это? И только? Не потому ли ты с таким усердием посвящаешь кучу своего времени "содействию", что боишься сама действовать? Не потому ли так упорно изучаешь и запоминаешь, что не хочешь сама меняться? Шестнадцать часов посвятить действию, и два - содействию - вот так было бы понятно. А мы? Команды, которые трудятся на восстановлении природы - они работают над собой по шестнадцать часов? Вот.... Пурна - она шестнадцать часов занята своим путешествием, исследованиями СВОИХ восприятий - и пару часов занята всем остальным?
   - Так мы же ничего не сможем...
   - ... построить, конечно. Мы ничего не успеем, - Нортон выгнул спину чуть назад, уперевшись ладонями в пол. - А тебе не приходило в голову, что может и нет такой необходимости - все это успевать? Вот, к примеру, дельфины - скажи, ты видела когда-нибудь дельфиньи компьютеры и коттеджи? У них ВООБЩЕ нет того, что мы называем материальной культурой, но в том, что касается переживаний, что касается нерва, интенсивности и глубины жизни - кто из нас впереди, а кто позади? Это большой вопрос, Тора... и судя по всему тому, что сейчас нам становится постепенно о них известно, ответ на этот вопрос отнюдь не в нашу пользу... нет, - он остановил готовый сорваться вопрос с губ Торы, - нет, я не предлагаю вообще прекратить строить материальную культуру, мы все-таки не дельфины - мы люди, и у нас другой набор восприятий, и желание строить то, что мы строим, в самом деле радостное, живое... но пойми - ты ведь изучала историю, и конечно - задним числом ты очень умна, ты можешь долго рассказывать о том, что такое гиперкомпенсация - как люди, десятилетиями подавляя свои сексуальные желания, десятилетиями же потом реализуют их до дурноты, до тотального переедания, отравления.
   - Но я... я не могу сказать, что я что-то такое подавляла...
   - Мы выросли не на пустом месте - мы наследники прошлого, как бы далеко мы от него ни оторвались, и все еще несем в своих абстрактных концепциях многое из того, что, казалось бы, давно уже умерло.
   - Желание строить?
   - Да, представь себе - желание строить, желание делать что-то своими руками, желание обладать информацией, желание обладать разнообразными видами животных и растений, населяющих планету... а то она без нас не справится! Она справится - она и до нас справлялась. Просто мы хотим прямо сейчас, быстрее, сразу, чтобы самим успеть получить новые озаренные факторы, как будто у нас их не хватает! Желание обладания незаметно оплетает липкой паутиной наши радостные желания. Человечество слишком долго подавляло и разрушало все живое, слишком долго все было запрещено - мышление, секс, впечатления, радость, беззаботность, и мы теперь погрязли в гиперкомпенсации. Мы заложники понятия "эффективной деятельности". Только эффективность эту мы понимаем не как достаточность для порождения озаренных восприятий, для осуществления путешествия сознания, которое является единственным, что дает чувство полноты и глубины жизни. Мы понимаем эффективность абстрактно - замкнутую саму на себя. Ну вот возьмем тех людей, что восстанавливают почву. Они могли бы посвящать этой работе час-два в день, а остальное время заниматься своим путешествием. Но если заниматься этим час-два - то пройдут тысячи лет, прежде чем мы восстановим Землю... и само собой, подспудно их начинают грызть мысли - "тысячи лет - это долго", "а вот сейчас я мог бы восстановить еще метр"... так радостные желания опутываются, облепляются, и успешно идут на дно, а человек остается у разбитого корыта. Но он не замечает этого, вернее - не хочет замечать, он успешно все вытесняет, сравнивая себя с тем - как жили люди раньше. Конечно - раньше люди ВООБЩЕ никогда не испытывали радостных желаний, отсюда простой вывод - мы счастливы, правильно? Неправильно. Мы счастливы тогда, когда испытываем чувство полноты жизни на 8-10. Ты живешь с полнотой на 8? Ты переживаешь такую полноту жизни, от которой загорается наслаждение в теле, от которой искрами разлетаются озаренные восприятия?
   - Я? - Тора покачала головой, - нет, я нет...
   - А разве не это - самое, самое главное? - вопрос повис в воздухе. Тора облизнула губы, и кончик ее языка замер между уголков губ.
   - Остановись, просто останови эту гонку. Ты хочешь содействовать людям, ты хочешь тратить на это кучу своего времени и усилий - будешь вот строить базу для новой группы дайверов. Тебе что - жить негде? Да нет, есть где тебе жить. Просто тобой управляет перфекционизм. Тебе именно базу подавай, со всеми технологическими примочками, чтобы все было совершенно, удобно, красиво, вписывалось в ландшафт и прочее. Это так заманчиво - строить что-то для мира людей, стремящихся к свободе, полноте жизни, ОзВ. Вот и получается парадоксальная ситуация - мы делаем много друг для друга, в то же самое время упуская время, не делая того, что сделает нас интересными для самих себя и для тебя! Какого черта нам нужно все это? К чему такое странное "содействие"? И, кстати, на предыдущем витке развития цивилизации все это уже было - люди клали свои жизни на то, чтобы строить фабрики, "города-сады", поднимать промышленность и сельское хозяйство - ради будущего, ради потомков, жертвуя своим удовольствием прямо сейчас. Цель казалась благородной. А результат оказался катастрофическим - ни себе, ни потомкам.
   Тора растерянно оглянулась, словно ища - за что зацепиться взглядом. То, что казалось незыблемым, стало неопределенным.
   - Вот этот эксперимент, - продолжал Нортон, - ты посмотри - ведь каждого несет в свой огород. Кто чего только ни хочет. Пройдет несколько часов, мы все влезем в это дело, и начнется бардак. Одним подавай доступ к мордам, дракончикам и к Бодху. Другим - интеграцию восприятий морд Земли. Третьим - колонизацию миров, четвертым еще всякую хрень... вот ты научилась погружениям, ты умеешь интегрировать восприятия, ты побывала в вертикально-ориентированных мирах... нет еще? Ну не важно, в фессоновских мирах точно побывала. И что? Вот ты ответь мне - ну и что??
   - ...в каком смысле... в каком смысле - что? В смысле - стала ли моя жизнь...
   - Да, вот именно - стала ли твоя жизнь больше похожа на жизнь? - Нортон вздохнул и заговорил медленнее и тише. - Раньше люди хотели обладать сексом, деньгами, машинами и книгами, реже - знаниями, информацией и навыками. И жизнь их была отвратительна. Дилемма "быть или иметь" стояла перед ними с ужасающей остротой. Они так спазматично стремились к обладанию, что забывали жить, и проживали свою жизнь и умирали в полном маразме, в полной тупости. Ну вот теперь-то, наверное, мы живем иначе? А?
   Тора ничего не ответила. Ход мысли ей был понятен, но мозги шевелились со скрипом.
   - Скрипят шестеренки-то?:), - Словно отвечая на ее мысли произнес с улыбкой Нортон. - Мы в ужасной заднице, Тора. Мы благополучно сменили объект обладания. И разница налицо. Целая пропасть разделяет нас от людей прошлого, тухнущих в негативных эмоциях, тупости, без радостных желаний. Но впереди еще одна пропасть.
   - Я сегодня..., - начала Тора, и Нортон умолк, - ...да, я как раз сегодня проснулась, хожу и не понимаю ничего - вроде бы все так, как должно быть - тот же дом, комп, окно, плеск волн, ветерок, пальмы... так почему я как будто чужая здесь, как будто я всегда жила где-то в другом месте? Потом вдруг вспомнила, что совсем недавно испытывала что-то очень привлекательное. Что-то. А осталось только это воспоминание, только воспоминание о том, что "что-то было", что там была тяга, магнетичность, и что там мне очень нравилось. Словно я спала, и во сне испытывала ОзВ. А сейчас я проснулась и забыла, что жила другой жизнью. Я вдруг оказалась в этом мире, с другой жизнью.
   - Да. Мы потеряли пульс. Мы отвлеклись. Мы рвались к свободе и теперь погрязли по уши в атрибутах свободы вместо того, чтобы стремиться к ней напрямую.
   - Если я сейчас думаю о том, что буду лишь час-два в день реализовывать свое желание строить базу дайверов, сразу... сразу возникает... вот дьявольщина... ведь возникает озабоченность... это же прямое свидетельство механичности желания, но если возникает ясность в том, что желание это по большей части механическое, от этого оно само по себе не исчезает, но это и понятно - оно конечно не исчезает, но испытывать и реализовывать механическое желание не имея ясности и имея ее - это огромная разница. В первом случае - это означает быть засосанным в болото - вечный, непрекращающийся кошмар самоотравления. Во втором случае - сама по себе ясность является катализатором изменений, притягивает вспышки ОзВ, да, это ясно... но... я не понимаю, Нортон! - Тора села на коленки, выпятив попу и чуть раскачиваясь в стороны. - Я ничего не понимаю... ну хорошо, я глупая девочка, но...
   - А они все, конечно, умные мальчики, - рассмеялся Нортон. - Большие умные мальчики?
   - Они что - не понимают всего этого? Я сейчас понимаю скорее рассудочно, ясности у меня мало, но другие - коммандос, дайверы, Менгес... Хельдстрём... Тарден... они-то как?
   - Они-то как? - переспросил Нортон? - Решила спросить у взрослого дяди?
   - Да... просто не могу понять...
   - Разбирайся, будешь понимать.
   - Буду разбираться, - Тора прикусила губу и взяла в руку кусок халькопирита, лежащий рядом с матрацем. Голубовато-зеленые искорки так и заметались у нее в руке. - Морды Земли... у меня в коттедже тоже есть, и если будет возможность притащить туда еще один - я пойду и притащу. Я буду на него пялиться, лапать, это озаренный фактор, я буду испытывать ОзВ... да, несомненно я буду испытывать ОзВ, черт возьми, но... !
   - Страшно произнести вслух?:) - рассмеялся Нортон?
   - Ну... скорее непривычно... то есть вопрос можно поставить так - прекрасно, у меня есть кристалл аметиста в норе, и еще я могу пойти в горы и принести целеститовую жеоду, и я буду испытывать восторг и прочие ОзВ... но разве... я... не могу... испытывать... те же ОзВ... без него?? О... - Тора села попой на пятки и так и осталась сидеть с полуоткрытым ртом.
   - Что возникает?
   - Возникает... страх потери смысла жизни, конечно...
   - Еще?
   - Еще... ясность, что погоня за озаренными факторами стала самоцелью... ведь все наши поселения, контакты с дельфинами, минералы, книги, интеграция восприятий, курсы для малолеток... это ведь все в значительной степени представляет собой ожесточенную погоню за озаренными факторами.
   - Ожесточенную? Да, вполне подходящий эпитет. А беспокойство за нашу культуру, за наше развитие - возникает?
   - Да... если, к примеру, Кремер отменит сегодняшние занятия с щенами, они... собственно - что они? Начнут скучать? Расстроятся? Что именно то будет..., а? - то ли себя, то ли Нортона спросила Тора. - Получается - типичная забота? Мамашесть? Как бы сыночку скучно не стало? Все ведь так очевидно, но остановиться в этой погоне... - Тора снова прикусила губу и замолчала.
   - Остановиться сложно - особенно когда все вокруг тебя сутки напролет только и заняты ею.
   - Интересно - я всегда где-то в тихом внутреннем диалоге считала тебя зазнайкой, ну или каким-то слегка чужим, отчужденным человеком, потому что ты держишься отстраненно, лекций не читаешь, курсов не ведешь, ну как бы не отдаешь себя... и когда увидела тебя, сегодня, в первый момент, когда открыла глаза... что поразило - близость, открытость, которая мгновенно возникла к тебе. Вот дерьмо-то... значит - все мы в дерьме, вот дела... - Тора встала и подошла к окну, занимавшему пол стены, выходящей на полянку, за которой в просветах между пальмами просвечивал океан.
   - Оказывается, я боюсь скуки... боюсь не помочь, боюсь... я же живу в страхе, Нортон... я так срослась с ним, что вообще не замечала его, я только отдавала себе отчет в том, что почему-то мало ОзВ, а экстатических ОзВ и вовсе кот наплакал... ну я объясняла себе это - я не воспитывалась у коммандос, жила в детстве в обычной семье, я не слишком-то способная, и все это был самообман. Во бля! - Тора прижалась лбом к стеклу, слова куда-то подевались. - Ведь я и сейчас неискренна, Нортон, - обернулась она, - прямо сейчас я продолжаю потреблять, хватать, заглатывать, еще и еще, давайте мне еще Нортона, еще полкило, еще минутку, мало мне, еще давай!
   Неожиданно Тора зарычала, как зверь, сжав кулаки, и это рычание превратилось в вой, наращивая силу и высоту, страстно, отчаянно, словно просила она что-то у кого-то, или требовала, разрывала себя, как зверь, рвущийся из капкана - любой ценой, только б выжить.
  
  
   Глава 25.
  
   - Завтра Эксперимент. - Голос Нортона был довольно будничным, что и насторожило Тору. И, похоже, не одну ее. Слабый гул разговоров становился все тише и тише, пока не наступила полная тишина.
   - Почти все уже здесь, - Тарден прилетит сегодня ночью, и мы будем полностью готовы.
   Повисла пауза. Никто не шевелился.
   - Тарден, кстати, тут письмо прислал.
   И снова мертвая тишина. Неспроста это все. Нарочито будничная интонация голоса Нортона вряд ли кого-то обманула.
   - Хочу прочесть. - Нортон включил инфокристалл.
   - Нортон...
   Этого человека Тора не знала - кажется, кто-то из Совета.
   - А ты уверен..?
   - Что хочу прочесть? - Вопрос человека из Совета словно отмел какие-то сомнения, если они и были. - Конечно хочу.
  
   "Снова она пришла - теперь уже я знаю ее, и она знает меня. Разные места, разные люди вокруг, но одинаковое в том, что я брожу или бегаю по берегу моря, и вдруг из него поднимается огромная волна - метров тридцать в высоту. Такая красивая, охренительных оттенков синего и голубого, громадная. Я не мог поверить, что это происходит. Но теперь мне уже даже не страшно. Где-то глубоко что-то как будто падает в пропасть, но уже не страшно. Я пялюсь на нее. Она мне очень нравится. Прежде я чуть не начинал паниковать и пытаться убегать. Ну, собственно в самый первый раз - это было на Гавайях - я был просто парализован - я не мог ни двигаться, ни думать, ни дышать, я просто смотрел на нее с открытым ртом, я словно отдался ей - весь, без остатка, этого не описать - ты наверняка знаешь тот восторг и восхищение, которые возникают, когда мимо тебя проплывает голубой кит - огромный, живой, он знает тебя, он может одним ударом хвоста тебя уничтожить, но он очень аккуратен, он почти нежен, черт возьми, и возникает преданность. Громадная живая морда. Так вот когда приходит волна - это еще сильнее, это не описать. Один раз такая волна даже обрушилась! Позавчера она смыла все к чертовой матери вокруг меня - водоросли, песок, камни, сухие стволы пальм, все мелькало в бешеных водоворотах, стало темно, но меня - нет, меня не смыло, меня она не тронула. Я не знаю, как так получилось. Я не понимаю - как такое возможно. Я и не хочу понимать. Это просто невозможно, и понимать тут нечего. Если бы это был сон, если бы я был в мире осознанных сновидений! Я сейчас пишу это тебе и понимаю - ты мне не поверишь. Я и сам бы не поверил. Но ты уж постарайся - поверь - хотя бы ради Эксперимента. Это происходит. Мы... о, Нортон, мы полные кретины, мы идиоты! Я только сейчас начинаю понимать... мы были идиоты, мы культивировали, сами того не понимая, абстрактную концепцию, состоящую в том, что мир "внутри нас" и мир "вне нас" - нечто, разделенное такое... ну как раньше несли всякую чушь про "материю" и "дух". Мы сейчас чушь не несем, но на самом деле продолжаем верить в нее - на словах мы вроде как понимаем, что нет "мертвой природы", но это понимание куцее, а... Нортон, в конце концов это не важно - мы будем идти куда идем и рано или поздно привыкнем к тому, что нет никакой "мертвой природы". Мертвая природа - у мертвых людей, это точно. Сейчас мы начали оживать, и обнаруживается такое, что приходится постоянно кусать себя за палец - не сплю ли я? Я не сплю, пора и остальным просыпаться. У нас на носу - Эксперимент, завтра утром. Сегодня я отправлю это письмо и сразу вылетаю. Завтра эксперимент, и я хочу, чтобы у вас было хотя бы еще два часа лишнего времени на то, чтобы понять - мы не готовы. Мы настолько не готовы к нему, что я предлагаю... вовсе бросить готовиться. Ты будешь читать это письмо вслух, посмотри на лица вокруг тебя - что они обо мне сейчас думают? Но вы подумайте - к чему вообще "готовиться"? Что мы понимаем под этим словом? Разве надо "готовиться", когда ты искренен? Если ты идешь на встречу к любимой девочке - ты "готовишься"? Только мудаки и лжецы готовятся. Готовятся ко встрече с противником, с чем-то чужим. А кто тут чужой? Морды Земли? Они что ли чужие? Для агрессивных и тупых людей враги везде - море их затапливает, микробы их убивают, животные их кусают, весь мир - враждебен и опасен. Я не хочу готовиться. Я не хочу играть в эти игры - кого мы хотим перехитрить? Ну кого?! Я не хочу хитрить с ней, пойми, Нортон... я сейчас даже с вами не хочу хитрить... когда она нависала надо мной - заслоняя небо, ты можешь себе это представить?? Она заслоняла небо, Нортон!! С кем тут хитрить?? Когда есть торжество и преданность, отрешенность и блаженство - где тут место для хитрости? Во мне этого места нет. А когда преданности, торжества, отрешенности и устремленности нет - о чем вообще можно говорить? О чем еще можно думать? Если их нет - ты в жопе, ты враг сам себе, ты самоубийца. Я говорю тебе, Нортон, я плевать хотел на все наши игры, планы, хитросплетения интересов. А эта война, которую ребята затеяли с вертикально-ориентированными мирами? Ты что - сейчас наверное удивился слову "война"? А как иначе это назвать? Мы исследуем эти миры, словно в каждую минуту боимся умереть. Ну а зачем тогда туда соваться со своими страхами? Как испытывающий негативные эмоции человек воюет с микробами, не понимая, что это заведомо проигранная война, так и мы, преисполненные страхами и отчуждением, боимся путешествий сознания. Ребята, мы идиоты. Все намного проще.
   Я еще хочу рассказать... про нее. Иногда с гребня волны ветром срывает капли воды мне на лицо, на голову - от этого загорается радость, симпатия к ней, восторг. Она так лапает меня! А сегодня она приперлась ко мне на закате! В закатном красном свете на фоне темного неба я ее еще раньше не видел. Получилось так, что закатного солнца хватило на то, чтобы осветить волну полностью, а за ней небо было почти черным. Очень красивая морда у волны получилась. Экстатическое чувство красоты - она подарила мне это.
   Нортон. Мы с тобой связаны, мы как одно целое - мы оба учились у Бодха, мы оба знаем - что такое самадхи первой встречи. И ведь именно Бодх привел меня к Волне. Я - идиот, я думал - это что-то вроде осознанного сновидения - самый первый "сон" про Волну был с Бодхом. Бодх говорил мне, что хочет показать цунами и тащил за руку к берегу. Я говорю - Бодх, так нас же смоет. Он - не смоет. Ну, не смоет, так не смоет. Он притащил меня на берег, и через минуту перед нами поднялась огромная Волна. И стояла так - будто пялилась. Мне было радостно. Потом с ним же был "сон", в котором я жил на острове с разными людьми. Они не были мне симпатичны. Вдруг море начало подниматься - волны встали со всех сторон острова. Люди попадали на землю и стали молиться. Я стоял и пялился на волны, испытывал щенячью радость - весь небольшой остров со всех сторон окружен стеной волны такой высоты, что мне приходится задирать голову. Такая голубая громадина!
   Хватит, мне пора вылетать. Вы там как хотите, а я... знаешь, я вообще не буду участвовать в эксперименте. Вот так. Не хочу. Вы можете играть в своей песочнице, а я не буду. Когда я перестану быть таким ничтожеством, каким являюсь сейчас - тогда вся моя жизнь станет экспериментом, не будет разделения на жизнь интересную-в-эксперименте и жизнь-обыденную. Я не хочу пользоваться случаем и пролезать в ту щель, которую перед нами открыли. Я войду туда, как живое существо, равное среди равных, я хочу СТАТЬ живым, а не хватать украдкой проблески жизни с тем, чтобы потом строить концепции, искать новые лазейки. Мы упускаем главное - мы упускаем жизнь. Ты как хочешь, а я не буду."
  
   Как это близко к тому, о чем они говорили с Нортоном... выражение лица Менгеса трудно понять, Айрин и Чок явно озадачены, Айенгер наклонился и что-то шепчет Хельдстрёму, тот слегка кивает в ответ, Фосса смотрит словно куда-то сквозь стену. Что испытывала она сама - даже это Торе было неясно. Сначала возникли отчаяние и ярость, образ тигра в клетке - яростный и беспомощный перед железными прутьями. Потом возникло новое восприятие - завтра нет. Завтра я ничего не начну, это обман, ложь. Завтра я ничего не начну - ни с Экспериментом, ни без него. Я - мертвый человек, у меня нет завтра. Есть только вот этот вечер. Возникло огромное пространство, мягкий ветер, проходящий сквозь нее. Отрешенность. Собранность того, у кого ничего не осталось. Тело вдруг стало словно мерцать - то оно плотное, то будто прореженное, проницаемое. Кулаки сжались, снова захотелось рычать, как зверь, кричать "нет". "Нет" - радужным картинкам, когда якобы прилагаются усилия. "Нет" - увещеванию в том, что все будет хорошо. "Нет" - достижению цели, галочке и дальше спокойному течению жизни. Возникла громкая мысль, словно кто-то спрашивает - "разве это лицо человека, который стремится быть живым? Кто борется за это? Не обманывай себя, Тора".
   У меня нет завтра, есть только вот этот вечер. Если я усну, то никогда не проснусь. Я мертвый человек. У меня нет завтра. Сегодня последнее время жизни - я живу только до того, как усну, потому что после сна я не проснусь. "У меня нет завтра" - отчаяние, и в то же время готовность броситься в любой момент. Нет страха, потому что я знаю - нет завтра. Я это знаю и поэтому бояться нечего.
   Возникло предвосхищение переживания атмана. Ярость резонирует с атманом. Кажется, что уже вот-вот, уже близко, он рядом, дразнит меня. Чуть левее середины груди - плотный камешек, он едва ощутим, но уже есть невыносимость. Я не могу ничего планировать на завтра, потому что завтра нет. Например, я думаю, что завтра будет Эксперимент. Но ведь завтра нет, поэтому я могу это сделать только сегодня. Не могу планировать - на сколько поставить будильник, потому что завтра я не проснусь. Это так странно, что я не могу планировать. Все время лезут мысли о том, что сделаю завтра, послезавтра, через неделю, месяц. Я даже не могу завтра участвовать в этом эксперименте, потому что завтра нет. Как ясно выпукло вдруг стало, что я живу, постоянно что-то планируя. Думая о том, что я буду делать через столько времени, а в настоящем, в прямо-сейчас, я постепенно умираю.
   Я хочу в холод, под яростный ветер, скинуть с себя шелуху и тухлятину. Что-то рвется наружу, я хочу бежать, орать, мурашки по телу, удовольствие в горле, отчаяние?
   Я стою под струей воды около большого, светло-бежево-серого камня с острыми выступами, сверху на меня льется холодная вода, я фыркаю, отряхиваюсь, смеюсь, брызгаю этой водой, заскакиваю в нее и выскакиваю опять. Как же я хочу там оказаться.. Хочу увидеть морды горных рек, ручьи, услышать их тишину, нюхать все, щупать, прижиматься к камням писькой, грудками, животом, спиной, ладошками, хочу облапать их, общупать каждым кусочком своего тела. Хочу слышать их звуки. Хочу туда. Хочу к живым.
   Хочу быть живой. Хочу быть живой и сильной, зверенышем сильного животного, с сильными лапами, мокрым носом и живыми черными глазами.
   Возник еще один образ: морды и дракончики. Осенние листья. Пушистый снег. Место, которое я знаю, но никогда там не была. Я иду к ним, и когда подойду, мы уйдем дальше, наше путешествие продолжится. Наше путешествие продолжится, и не будет ничего, кроме яростного и пронзительного "сейчас".
  
   Лихорадка последних дней исчезла. Никакого решения еще не было принято, и не хотелось даже думать об эксперименте. Хотелось просто пройтись по берегу в тишине. Сзади послышались шаги, Тора обернулась, и лишь слегка удивилась, увидев Нортона. Болезненно-экзальтированная реакция на его внимание к себе тоже куда-то исчезла. Вдалеке от него или вблизи, Тора теперь чувствовала его словно всегда рядом, близким - таким, к кому есть безусловная преданность. К близкому человеку никогда не возникает пиетет.
   Вспомнились слова Рамакришны: "Почему вы столько говорите о различных способностях Бога? Разве ребенок, сидя рядом с отцом, думает все время о том, сколько у отца коней, коров, домов и земли? Разве он не просто радуется тому, что так сильно любит отца, а отец так сильно любит его? Отец кормит и одевает ребенка -- почему же не сделает это Бог? В конце концов, мы же все его дети. Если он о нас заботится, то что в этом особенного? Почему же нужно все время об этом рассуждать? Человек, преданный Богу, должен с помощью любви сделать Бога частицей себя. Он просит -- он настаивает, чтобы Бог ответил на его молитвы и раскрыл ему себя. А если вы так много толкуете о силе и способностях Бога, то думать о нем как о существе близком вам и дорогом вы уже не в состоянии. Значит, и требовать вы у него ничего не можете. Мысли о величии Бога отдаляют его от человека, который к нему устремлен. Думайте о нем как о родном и близком. Только так и можно его познать."
   Подождав, когда Нортон подойдет, Тора сделала пару шагов навстречу.
   - Я испытываю к тебе преданность. Иногда... вот сейчас, например. Когда есть преданность, всегда есть ясность, что это самое-самое главное, самое обещающее, самое... - Тора замолчала, подбирая слова, и Нортон перебил ее.
   - Я был подростком, мы были в путешествии - похожие морды Земли, что и тут - море, песок, мы жили в двухэтажном коттедже. Я валялся внизу, в гамаке, думал о всякой всячине, и вдруг возникла решимость прожить свою жизнь как-то по-особенному, с полной самоотдачей, с восторгом открытий. Вдруг возникло восприятие присутствия чего-то необычного прямо передо мной и выше. Возникла уверенность, что здесь Будда. Сначала сам факт того, что Будда здесь, показался мне таким невозможным и в то же время пронзительно-привлекательным, что я просто испытывал к нему преданность. Не хотел ни думать ни о чем другом ни испытывать что-то другое. Потом вдруг возникло сильное желание просить, я стал просить, чтобы он учил меня, текли слезы, возникала невыносимая благодарность просто от того, что я могу его просить. Я просил его учить меня, говорил, что хочу стать свободным, хочу чтобы это тело стало телом Будды, хочу чтобы это осознание стало осознанием Будды. Не было никаких сомнений, что он здесь, что у меня есть шанс просить его. Яснее всего была уверенность, что он передо мной, метрах в полутора от меня и в полутора-двух от пола. И в то же время было восприятие его по бокам от меня, близко, почти склоненным, одновременно с двух боков. Я просил его примерно минут пятнадцать, пронзительно сильно захотелось измениться, экстатичность переживаний длилась после этого еще минут тридцать, и потом часто возникала, когда я вспоминал подробности этого события. Я говорил, что хочу учить других существ, хочу чтобы в этом месте не осталось жадности и тупости, чтобы были только озаренные восприятия. Я спрашивал - "что мне сделать, чтобы ты стал учить меня? Как мне показать тебе, что я хочу учиться?". Я не знал, что еще сделать, как дать ему знать, что я хочу учиться. Вдруг захотелось слушать. Я перестал говорить, и была уверенность, что я слушаю, но я не слышал никаких слов. Возникали мысли-скептики, но в противовес им возникала ярость: я не могу вот так из-за своей тупости пропустить это. Я буду слушать, не зная что. Было невыносимо хорошо. Была уверенность, что я потом все вспомню. Не помню как, но как-то я понял, что можно перестать слушать. Возникла яркая нежность к нему. Я повторял: "Будда, мальчик, ты здесь, мой мальчик". Опять стали течь слезы. Иногда не мог говорить от слез и невыносимости, шептал. Когда закрывал глаза, восприятие его прямо передо мной усиливалось. Я стал опять говорить ему, чтобы он не уходил, что я хочу учиться. Называл его мальчиком, говорил ему, что никогда не отступлю, сколько бы времени ни понадобилось, я никогда не передумаю.
   Не помню, как это прекратилось, и у меня возникло желание посмотреть на окно, представляя там звездное небо, потом космос, возникла ясность, что он ушел, и в то же время казалось так глупо говорить "ушел". Потом вдруг - пронзительная ясность: Будда везде. От этого снова возникли непереносимые озаренные восприятия. Я просто лежал и повторял: Будда везде. Это было самым большим открытием в моей жизни. И несмотря на то, что было восприятие "ушел", я по-прежнему чувствовал его присутствие. Мне казалось, что он и сейчас оставался за моей спиной. Но это другое присутствие, не такое, как когда он был со мной и я просил его. Когда смотрел на тот угол, где он был, возникала экстатическая преданность и не хотелось отходить от этого угла, повторять "мой мальчик" и испытывать нежность-преданность. Я вставал, подходил к окну, таскал зачем-то за собой подушку, опять залезал в гамак - все было невыносимым. И подушка, и когда брал ее, шел, снова и снова возникала пронзительная ясность, что Будда везде, и в этой подушке, это все Будда. Было стремление, от которого словно поджигались тонкие золотистые нити, идущие от сердца во всех направлениях, были образы разных существ, я не знаю, кто они, но есть уверенность, что это ищущие существа, что их много, я очень хочу к ним.
   Тора вспомнила, как Томас зачитывал кусок текста, вытащенного им из своего погружения - там тоже было про восприятие Будды. Это было так давно - как в другой жизни. Возникла пронзительная ясность: "без преданности - тупик".
   - Потом это состояние несколько раз возвращалось ко мне, - продолжил Нортон после небольшой паузы. - Как-то мы были с ребятами в походе в горах, в палатке было холодно. Я натянул чьи-то первые попавшиеся теплые штаны. Тут другой парень сказал, что тоже хочет их одеть, что он мерзнет. Кто-то предложил ему свои штаны, которые даже теплее, но тот отказался, стал говорить о том, что размер не совсем его, что ему будет неудобно - это было глупо, потому что мы все были примерно одинакового роста, и почти не следили за тем - какая вещь чья, но он продолжал настаивать. Я понимал, почему он хотел именно те штаны, и почему я тоже их хочу - они выглядели пупсово, обтягивали попку, и мне хотелось, чтобы девчонки видели меня именно в таких штанах. Возникло желание отдать ему штаны, но не потому, что "надо", а именно захотелось испытать такое желание не быть жадным, захотелось попробовать испытать радость от того, что отдаю, что не испытываю негативного отношения к жадности того пацана. Я их снял, отдал, и получилось впрыгнуть в радость. Вдруг возникло экстатическое наслаждение в груди, горле и сердце, потекли слезы, и возникло сильное желание отдавать все, что у меня есть, все самое ценное, все озаренные восприятия, вообще все, что можно отдать. Это длилось несколько минут и состояние было очень устойчивым. Тогда я ясно понял, что преданность всегда сопровождается радостным желанием отдавать.
   Мягко облизывающие песок мелкие волны вдруг стали мелко и быстро накатывать на берег, перепрыгивая друг через друга, как опоссумы. Тору привлек их шум, она улыбнулась, но сразу же вернула внимание к тому, что говорил Нортон.
   - Я вспоминал еще вещи, которыми хочется обладать, и представлял, как радостно отдаю их. Когда мы легли вечером спать, во время очередного всплеска преданности я вдруг вспомнил это самое первое восприятие присутствия Будды, когда я засыпал в гамаке. И снова отчетливо возникло это восприятие, будто он снова передо мной, под потолком палатки или даже чуть выше нее. Возникла алмазная твердость в груди, словно мое тело было "пересечено" нерушимо твердым шаром диаметром с метр. И преданность до слез. Яркая благодарность от того, что он снова пришел. Я снова стал молча говорить ему что-то, в этих словах не было смысла и я не хотел, чтобы этот смысл был - хотелось просто что-то говорить ему - словно это помогало выплескиваться преданности, стремлению стать им. Преданность резко усилилась, я стал вспоминать это желание отдавать, стал представлять, будто отдаю что-то кому-то близкому, и неожиданно возникло экстатическое наслаждение в груди, горле и сердце. В сердце было особенно невыносимо. Когда это наслаждение ярко вспыхивало, вокруг тела будто образовывалось целое облако наслаждения, а само тело, как и пространство вокруг него, было пропитано мягким наслаждением.
   Нортон замолчал, и минут пять они просто шли вдоль кромки воды, молча, бесцельно.
   - Ты читала Брэдбери? - Вопрос был довольно неожиданным, и Тора даже растерялась на несколько секунд. - У него есть рассказ о том, как некий путешественник во времени отправился в прошлое - во время динозавров, и там раздавил бабочку, а вернувшись в свое время обнаружил, что страной управляет другой президент.
   - Да, что-то такое помню. - Тора явно не могла понять, к чему этот вопрос.
   - Микроскопическое воздействие на прошлое может привести к огромным сдвигам в будущем.
   - Ну... - Тора даже не нашлась, что и сказать. - И что? Если ты о дайверах, то они никуда не путешествуют ведь, они просто получают доступ к информации, словно смотрят телевизор.
   - Я не о дайверах. - Нортон замедлил шаги, и они пошли вдоль самой кромки воды. - Я о концепции. Концепция, выраженная в этом рассказе, прочно укоренилась в людях - концепция о том, что малое воздействие может привести к огромным последствиям. Но в самом ли деле это так?
   - Никогда не думала об этом. - Тора пожала плечами. - Не вижу, какое это может иметь значение.
   - А ты не торопись. Давай подумаем вместе.
   Где-то впереди завизжали девчачьи и пацанячьи голоса, и в океане замелькали яркими вспышками дельфинячьи спины.
   - Мне кажется, они понимают друг друга лучше, чем мы, - Тора задумчиво прикусила губу. - Давай, подумаем - но пока не понимаю - что тут можно думать.
   - Возьмем, к примеру, человека довоенного. Его поступки на сто процентов обусловлены его омрачениями - негативными эмоциями, концепциями. Допустим, этот человек уверен, что обязан ежедневно мыть посуду, чтобы она не оставалась на ночь. Иногда он забывает ее помыть и испытывает чувство вины, раздражение и т.д. Чаще всего он ее моет каждый день. И вот появляется наш путешественник во времени - для краткости назовем его "демоном" - и кидает под ноги этому человеку банановую кожуру. Тот поскальзывается, падает, матерится, ссорится с мужем и так далее - вроде как течение хода событий изменено. Но в самом ли деле? Все те механизмы, которые оказывали свое влияние, продолжают его оказывать, и часом раньше или позже посуда будет помыта. Окажет ли это влияние на другие процессы?
   Тора пока еще никак не могла понять - куда Нортон ведет, и слушала его в пол-уха.
   - Допустим, от помывки посуды зависели какие-то другие действия. Например муж хотел приготовить фирменный салат перед приходом гостей, а салатница все еще не помыта. Желание произвести впечатление и другие механизмы заставят его подсуетиться перед приходом гостей, он отставит в сторону другие дела и таки сделает этот салат. А если не сделает? Изменится ли что-то в его будущем? Люди так часто хотят что-то сделать и не делают - изменит ли что-то этот конкретный случай?
   - Похоже, что нет.
   - Я уверен, что нет. Трактор будет ехать в колее, и даже если пьяный тракторист будет крутить рулем туда-сюда, направление движения и его скорость существенно не изменится. Ход событий в жизни обычного омраченного человека похож на движение этого трактора. А если мы рассмотрим жизнь человека, который руководствуется желаниями радостными?
   - Ну... поскользнувшись на банановой кожуре он просто поднимется и продолжит делать, что делал.
   - Верно. - Нортон сделал паузу и, видимо, должен был бы перейти к тому - ради чего затевался этот экскурс. - Посмотрим теперь на это с другой стороны. Допустим, я хочу измениться. Допустим, я испытываю сильное радостное желание изменить тот состав восприятий, который сейчас для меня является привычным. Ты бы хотела измениться?
   - Я? - Тора даже руками развела. - Ну конечно!
   - И что ты для этого делаешь?
   - Когда что... ты хочешь, чтобы я...
   - Да, просто расскажи мне кратко, но с самого начала фундаментальные принципы практики изменения своих восприятий. Представь, что тебе необходимо передать грядущим поколениям самую суть идеи, а под рукой только долото и камень. Высекать слова на камне - непростое дело, так что особенно распространяться не захочется.
   - Хорошо. - Тора собралась с мыслями. - Под желаемым изменением я всегда понимаю такую замену восприятий, при котором доля озаренных восприятий становится больше. Чувство долга, вины, желание обладания - никогда не приведут к увеличению объема ОзВ. Приведут к этому только радостные желания, то есть те, что сопровождаются предвкушением. Без предвкушения тоже можно изменить состав восприятий, но доля ОзВ в нем лишь уменьшится, что в конце концов приводит к полной апатии, безысходности и отупению. Человек превращается в стремительно стареющего робота. Так что предвкушение - ключ к изменениям.
   - Измениться в желаемом направлении тебе мешают механизмы омрачений, не так ли? Привычка испытывать те состояния, в которых доля ОзВ слишком мала, не так ли?
   - Да.
   - Применяя разные практики, ты ставишь своей целью преодоление, устранение, разрушение этих механизмов?
   - Да. Теперь я поняла - причем тут бабочка из прошлого. Поняла. Банановая кожура. Понятно. Нет, с этой стороны я не смотрела... - Тора сцепила кисти рук за головой, потянулась. - Из общих соображений нам понятно, что колея привычек чертовски глубока. Кинь человеку под ноги банан - и ничего не изменится. И чем больше масштаб влияния - тем больше масштаб явлений, для которых это влияние пройдет бесследно. Значит, теперь я могу задать себе вопрос... - Тора сосредоточилась и продолжала, обдумывая каждое слово. - Даже несколько вопросов. Первый - почему я уверена, что совершаемое мною действие достаточно сильно повлияет на мои привычки? Второй - как оценить необходимую степень влияния?
   - Мы можем следить за результатом. - Вставил Нортон.
   - Можем. Я это и делаю. Все так и делают. Если результата нет, то усиливается желание добиться своего, возникает желание совершить еще и еще действия. Заранее ничего неизвестно, но большого значения это не имеет, так как наличие или отсутствие результата и будет определять - появится ли желание продолжить совершать те или иные усилия, или нет.
   - Верно, - подтвердил Нортон. - А как нам судить о том - есть ли результат? Насколько он устойчив? Ты можешь сейчас окинуть мысленным взором свою жизнь, прожитую среди практикующих, и сказать - какие изменения оказались необратимыми?
   - Могу. Но это займет время. Такого списка я не составляла...
   - А ты составь как-нибудь. Ты удивишься - насколько он краток. Все то, что останется за пределами этого списка - это результаты, которые ты можешь назвать "неустойчивыми", "половинчатыми" и т.д. - есть множество слов, которыми мы скрываем фактически отсутствие результата.
   - Я не согласна, что это именно отсутствие результата... я бы сказала, что иногда бывает так, что оглянувшись назад я отдаю себе отчет в том, что вот в том-то и том-то произошло бесповоротное изменение. Например - ревность. Несколько лет я была вынуждена прилагать усилия к ее устранению. И не всегда была в этом безупречна. А в какой-то момент вдруг обратила внимание, что никогда больше так не бывает, что ревность кажется справедливой, никогда больше не хочется продлить ее хоть на миг, и желание ее устранения - как отточенное лезвие, ревность мгновенно заменяется на симпатию или другие ОзВ. Значит результат есть.
   - Есть, - согласился Нортон. - А тебя устраивает то, что скорость наступления этого результата от тебя не зависит?
   - ... Ну... видимо устраивает... устраивало до сих пор, по крайней мере, так как я считала, что...
   - Что иначе и быть не может?
   - Ну, если не всегда, то как правило - да, считала, что как правило от меня это не зависит. Мда. - Тора задумалась и замолчала. - Трактор получается. Вроде как я думаю о себе как о свободном человеке, управляющим своими восприятиями. А получается... а что же получается... получается, что я совершаю какие-то усилия, после чего словно говорю себе: "ну а дальше - как получится, дальнейшее от меня не зависит". Тут вообще начинаются парадоксы... я как-то думала об этом - первым делом всплывает атавизм "заставления" - графики разные, правила, но наступающее отравление быстро отрезвляет - по графику совершать радостные усилия невозможно. Радостные усилия можно совершать лишь по радостному же желанию, а если желания этого сейчас нет, откуда его взять? Ясность в том, что я сейчас в жопе, приводит к тому, что предвкушение результата снова появляется, и снова совершаются радостные усилия, но ведь иногда и ясности этой нет, а просто мысли "я сейчас в жопе" недостаточно. Получается замкнутый круг. Выйти из него с помощью механических желаний, порожденных всякими "надо" невозможно - состояние только отравляется. Выйти из него с помощью радостных усилий невозможно - их нет. Ну и остается - ждать. Да, - Тора встрепенулась - это именно то, что я делаю - я жду. Если я оказываюсь в такой ситуации, я просто жду, когда возникнет снова радостное желание. И если я сравниваю, сопоставляю... то могу сказать, что такая вынужденная тактика оказывается успешной... ну по крайней мере я ее считаю успешной. Вот. Выдохлась:), - Тора рассмеялась. - В общем-то, тут мне все ясно, но думаю об этом редко, поэтому различение восприятий и формулирование дается с трудом.
   - Все верно. - Нортон утвердительно показал головой. - Все верно, так оно и происходит. - Замолчав, он вопросительно взглянул на Тору.
   - Ты чего-то от меня ждешь... - присев на коленки, Тора стала зачерпывать горсти песка и пялиться, как он течет сквозь пальцы. - Может быть можно не просто пассивно ждать, а ждать как-то иначе? Что-то делать? Чтобы что-то делать и не отравляться, а двигаться в сторону ОзВ, действие должно быть мотивированным радостным желанием, предвкушением, а у нас как раз по условию задачи предвкушения-то и не проявлено в течение некоторого периода времени.
   Минута прошла в молчании.
   - Подставить себя под влияние другого человека - это ничего не меняет, потому что захотеть испытывать это влияние с целью измениться - это и означает совершать действия, испытывая предвкушения, которого по условию задачи нет в данный момент.
   Еще пару минут Тора, закрыв глаза, перебирала все сказанное, пытаясь найти слабое место в рассуждениях.
   - Сдаюсь, - наконец заявила она. - Ничего я тебе не могу сказать, Нортон. Пока ничего сказать не могу - я хочу... знаешь что - я хочу попробовать, я проведу эксперимент, посмотрю повнимательнее на... ах ты!! - Тора подскочила, как ошпаренная, и, тыкая пальцем куда-то в направлении океана, повторяла "ах ты..., ах ты...".
   - Дошло?:) - Тихо засмеялся Нортон.
   - Дошло... дошло, тихо, тихо, я сейчас сформулирую, а то ясность уплывет... это ведь и есть элемент, часть цепочки... сейчас... когда накапливается... значительный... черт с ним, точнее не могу пока - значительный значит опыт ясности в том, что ничего кроме как сидеть и ждать у моря погоды я не могу, и когда возникает желание не смиряться с этим, тогда возникает радостное желание, возникает предвкушение исследовать... исследовать этот процесс, и это именно новый, новый элемент, так как раньше я именно этот кусок жизни не исследовала - раньше я просто все на этом бросала, потому что желания исследовать не было, раньше я просто сидела и ждала, ведь не было радостного желания исследовать, а теперь оно есть, а раз оно есть, то добавляется новый элемент, и теперь я могу проводить эксперименты и исследовать тот этап. Я же читала у Бодха: "испытывать омрачения - это одно. Испытывать их и исследовать их при этом - совсем другое. Например можно что-то менять и смотреть - как меняются восприятия, делать записи, анализировать сразу же или позже. Первый способ жить - это движение к смерти. Второй - это путь к жизни". Да, я почему-то не догадалась применить этот же подход... Хочу начать. Всегда меня завораживал термин "необратимое изменение". Когда встречала его, относилась к нему как к чему-то отвлеченному - нечто из далекой жизни суровых коммандос. Необратимое изменение. Сейчас такое чувство... словно... словно я держу в руках... кстати, я не участвую в эксперименте, вот что я хочу сказать. Да. Некогда мне. Дельфинов я чертовски люблю, и я думаю, им это и так известно, так что я попозже как-нибудь, вы уж сами там кувыркайтесь в этих мирах, насчет тигров не знаю - но от тигрят тащусь, привет в общем тигру, и осторожнее с интегрированием восприятий - смотри, чтобы у тебя когти не выросли! - Тора рассмеялась, помахала лапой и повернулась, направляясь в логово. Ее хвост был распушен и легкий ветерок игрался с бархатистыми ворсинками.
   Нортон еще несколько минут постоял, потом сделал несколько шагов, подошел к самой кромке берега и сел на влажный песок. Плещущаяся вода набегала на его лапы и уходила в песок, оставляя невесомые, лопающиеся пузырьки пены, дневной жар уже спал, и приятное тепло заливало собой весь мир до горизонта. Ребячьи голоса давно затихли где-то вдалеке, и дельфины тоже куда-то смотались. Нортон едва заметно вздохнул, и лицо его внезапно приобрело неуловимо-золотистый оттенок, как будто солнечная дорожка, бегущая по воде, легла на его морду. Уже запахло сумерками, когда вдруг стало необычно тихо. Будто сам воздух застыл, когда перед ним поднялась и замерла огромная волна.
  
  
   Глава 26.
  
   "Еще затемно собрались и поехали на Мабул. Начали погружение на рассвете. Я просто охуеваю от морских звезд - они такие пухлые и пупсовые, хочется обнять, обтискать их, облизать - такие класнючие существа! Опустились на дно, а там затонувшие лодки, корабли, какие-то деревянные штуковины обросшие кораллами, водорослями, облепленные разными морскими мордами. Все время этого погружения был фон чувства тайны на 4 + всплески изумления, уверенности-500 - представляла, что лет через двести так же буду плавать в затонувшем теперь "древнем городе", по которому двести лет назад ходила. Заплывала, подныривала под досками, конструкциями, пялилась везде. Потом выплыла на местность, где ничего не было - песок и прозрачная вода. Возникло восприятие, которое не смогла различить - резонирует со словами "замереть", "больше ничего не надо, только бы испытывать вот это". Резонирует с пронзительным чувством тайны и бесконечного путешествия, но это не эти ОзВ. Похоже на безмятежность. Видела знакомую черепаху - большую, чесала ей шкуру - чуть не описалась от восторга. Когда наблюдала за рыбами, не возникало даже предположения, что вот эти существа можно назвать "рыбы, которые ничего не чувствуют, не понимают, и действуют рефлекторно". Они тоже на нас пялились, иногда только одним глазом, косились так, как я кошусь когда ребята делают что-то интересное, а я делаю вид, что мне не любопытно, что я не смотрю, а сама одним глазом кошусь. Так и эти пупсы."
  
   Неожиданно возник сильный голод, и Тора, перепрыгивая через камни и валяющиеся сухие стволы пальм, понеслась из коттеджа в центр острова, где должен был уже собираться народ - сегодня будет начат Эксперимент. Участвовать она не будет, но попялиться на приготовления будет интересно. Через сотню метров она затормозила, взбрыкнула попой и помчалась назад - забыла тетрадь. Копыта гулко стучали по утоптанной тропинке, уши хлопали по бокам.
   В центре было малолюдно, и Тора, спустившись на этаж с большим аквариумом, легла на бордюр, опустив один плавник в воду, где с ним тут же стали беситься и пинаться мелкие черепашата и детеныши песчаных акул.
  
   "Сегодня в процессе чистки ОзВ от примесей обратила внимание на само желание испытывать их. Пример: после очередной фиксации "ничего-не-происходит" и ясности, что я залипла в хаотическом внутреннем диалоге и впечатлениях, устранила спазматическое желание вернуться к ОзВ. Вместо этого начала проговаривать "хочу сделать что-то для того, чтобы появилось радостное желание ОзВ". И испытывала желание, чтобы появилось предвкушение ОзВ. Оно появилось. Зафиксировала, что других желаний нет, и я не знаю, хочу ли сейчас читать или качаться или делать еще что-то. Продолжила сосредотачиваться на предвкушении того, чтобы желание ОзВ появилось. Вдруг стали возникать всплески блаженства!
   То есть можно неделями порождать всплески ОзВ, а блаженства так и не испытать. А можно порождать всего лишь желание, чтобы было желание ОзВ, и возникает блаженство.
   Возможно, что качество результата зависит от искренности желания ОзВ. А значит, необходимо особое внимание уделить именно этой искренности, радостному желанию ОзВ.
   После этого различила, что на самом деле часто испытываю и порождаю не радостное желание ОзВ, а мысль "хочу ОзВ".
   Различила, что предвкушение ОзВ испытать легко, если не выдавливать из себя ничего, не испытывать недовольства. Достаточно подумать об утренней свежести океана или о морде лисицы, и предвкушение ОзВ возникает. Причем искреннее желание ОзВ обладает таким свойством, что оно легко усиливается с 3 до 7-8."
  
   Послышался топот ног, отдаленные голоса, Тора отвлеклась, прислушиваясь, потом - словно вспомнив что-то - снова стала записывать.
  
   "Когда мы на надувной лодке подъехали к дельфинам, некоторые из них отделились от стаи и поплыли рядом с лодкой. Чаще всего они выныривали из воды перед самым носом. Возникла радость и открытость, удивление, когда увидела, что дельфины играют с птицами. На поверхности воды сидели чайки и какие-то другие морды. Дельфины подплывали из глубины и тыкали носом в попу птиц. Очень аккуратно. Обычно дельфин подплывает к поверхности и выпрыгивает из воды. Или хотя бы показывает плавник. Если бы у дельфина были ПЭ и охуение, он мог бы и птицу так ткнуть, не думая о том, что почувствует птица. Но дельфины тыкали их очень аккуратно, задерживаясь перед самой поверхностью, чтобы не толкнуть сильно птицу. Это очень резонировало с игривостью, радостью и симпатией, отсутствием ПЭ и сумасшествия. Птицы покрякивали, вяк-вяк лапами и неохотно взлетали. Не боялись таких потыкиваний, может привыкли уже:)"
  
   Тора понимала, что сейчас - последний момент, когда решение можно еще изменить - пока не затихли шаги последних людей, собирающихся на эксперимент. Еще можно вскочить, домчаться до отсека нейтрализатора, пройти по его упругой, темно-вишневого цвета дорожке... а ведь там сейчас все... мелькнула череда мыслей и эмоций - всплеск одиночества, покинутости и даже жалости к себе, как было в детстве, когда из-за обиды или отчуждения пропускала что-то интересное, о чем сразу же начинала жалеть. Но сейчас - не то. Тора не могла ясно сформулировать причину своего отказа от участия в ТАКОМ эксперименте. Менгес наверное будет неприятно удивлен... Фосса решит, что струсила... да... а ведь такие мысли - это и есть свидетельство отчуждения - значит по инерции возникает что-то вроде "обиды на всякий случай". Вот много мусора... вот этого самого мусора - много. И именно из-за этого я и не хочу... не хочу со всем этим дерьмом лезть к дельфинам и тигрятам. Вот Нортон - пусть. И мелкие пацаны и девчонки, которые с самого раннего детства привыкли испытывать симпатию и преданность, все эти мелкие "ежи"... и пусть там будут те, кто годами яростно выгрызал из себя эту отраву, кому смотреть в глаза - чистое наслаждение. Пусть там будет Айенгер, посвятивший столько времени разработке искусства интегрирования восприятий морд Земли, ведь чтобы интегрировать в себя чьи-то восприятия, необходимо стать мастером преданности. А что принесу с собой я? Я вообще зависла где-то между временами - частично в прошлом, частично в настоящем, и совсем маленькой частичкой в будущем. Ну почему я не попала к коммандос, когда мне было 2-3 года? Родилась в семье откровенно отсталых, живущих прошлым людей, "засиделась в девках", переняла кучу мусора... но ведь если они решили взять именно меня, значит в этом есть какой-то смысл, который они видят? Ну наверное есть... и что из этого?? У меня есть своя голова, и эта голова думает и оценивает и судит по-своему. И вот так я себя сужу, что нет мне там места. Мое место - здесь. Засучить рукава и работать. Ты получила аванс - не будь дуррой, не просри шанс. Но шанс - не в том, чтобы украдкой вопреки своей искренности проскочить в почему-то приоткрытую дверь. Шанс в том, чтобы упереться изо всех сил в достижение озаренных восприятий, тем более, что у меня есть такая возможность - общаться и учиться у стольких необычных людей.
   Тора встряхнулась, встала и пошла вверх по лестнице, к выходу. Решение принято и оно ей нравится. Мембрана двери выпустила ее наружу - под ногами снова прокаленная солнцем земля, следы вараньих хвостов, желтеющие огромные листья, отдаленный плеск волн. Решимость устроить штурм затмила все остальные желания, и Тора зашагала к коттеджу. Надо пожить одной, хотя бы несколько дней, чтобы сосредоточиться, чтобы заполнить практикой каждую минуту, ну сколько можно ходить вокруг и около! Надо сообщить Пурне, что на ближайшие несколько дней я ей не помощник.
   В коттедже никого не было. Тора ткнула пальцем в большую панель, вмонтированную в стенку веранды - так, теперь куда... наверное здесь - раздел "норы и гнездовья" - точно. Желтым цветом светились незанятые коттеджи. Тора выбрала самый дальний - стоящий на высоких сваях на краю каменной грядки, косой дугой уходящей от берега - во время прилива дом будет со всех сторон окружен морем. Поставила признак "не беспокоить без исключений", проверила баланс воды и еды - в порядке. Собрать вещи - дело двух минут, и спустя еще десять Тора уже поднималась в свою новую нору. Просторная веранда с невысоким бортиком, дверь из настоящего дерева! Не мембрана какая-нибудь. Такую дверь можно открывать и закрывать - классно! Она ведь еще и скрипеть должна! Дверь и в самом деле немного скрипнула, но открылась лишь на треть. Вот тебе и настоящее дерево, усмехнулась Тора - заедает тоже по-настоящему. Все-таки мембраны имеют свои достоинства... а может просто что-то там стоит на полу и мешает? Если поднажать... да, дверь немного подается... еще чуть-чуть... теперь уже можно протиснуться. Вырвавшийся вскрик оказался неожиданно громким, с крыши сорвались две вороны и умчались кубарем, суматошно дергая крыльями и обмениваясь на ходу впечатлениями. На полу за дверью ничего не стояло - ни кресла, ни шкафа, ни стола. Дверь не открывалась по другой причине - за нею лежал человек.
  
   Наверное, на целую долгую минуту Тора оказалась в ступоре. Противоречивые мысли и желания, словно клубок из щенков, сплелись и бесплодно пинали друг друга. И надо всем этим, как облако, висело странное чувство нереальности происходящего. Наконец она остановила это хаотичное блуждание, негромко произнесла "гав-свет", чтобы получше рассмотреть человека, и лишь через пару секунд поняла, что свет не зажжется - коттедж еще не был запрограммирован ею на кодовое командное слово "гав". С некоторой опаской Тора выскользнула обратно за дверь, поглядывая на лежащего без движения человека, словно опасаясь, что он исчезнет. Ввести на внешней панели кодовое слово управления - дело секунды. Может - сразу вызвать помощь? Но что-то удержало ее - несколько секунд ничего не изменят. Включив свет, Тора еще несколько секунд смотрела на лежащего перед ней мужчину в странной нерешительности, и вдруг поняла - почему вся эта ситуация отдает фантасмагорией - мужчина был одет так, как не одеваются. Если бы это был костюмированный бал... но балом тут и не пахло - пахло чем-то посерьезнее. Подсев поближе, Тора с усилием перевернула его на спину. Вся область ниже пупка и выше бедер была абсолютно обнажена. Ноги примерно от середины бедер до середины голеней были обернуты в белую ткань. Верхняя часть живота, грудь и плечи были прикрыты чем-то вроде легкой куртки. А вот лицо... Тора подсела поближе. Нижняя половина лица была закрыта тонкой, ажурной металлической сеткой, под которой, как кажется, тоже была ткань. Респиратор? Может он болен, поэтому и валяется тут без сознания? Дыхание ровное - словно у него глубокий сон. Наклонилась - лицо довольно симпатичное, насколько это можно оценить в данных условиях. Странное, но симпатичное. Неуловимая и непривычная диспропорция черт... интересно - какая это национальность? Тора наконец-то вышла из состояния нерешительности, и, протянув руку к его плечу, несильно подергала его. Никакой реакции. Тора подергала сильнее. Ничего. Ну... в конце концов это в самом деле может быть опасным! Если он так тяжело болен - вдруг ему срочно нужны лекарства, и потеря времени тут недопустима?
   Тяжелый хрип прервал ее размышления. Руки и ноги человека стали двигаться одновременно и хаотично, глаза приоткрылись, но звуки были невнятны. Тора инстинктивно попридержала его, и в этот момент человек открыл глаза. Затуманенный, потерянный взгляд. Явно ничего сейчас не соображает.
   - Оставь меня...
   Фраза прозвучала отчетливо, но оставлять его Тора не собиралась - в таком состоянии он может чего угодно наговорить.
   - Я еще могу...
   Интонация стала упрашивающей.
   - Я хочу бороться, я нужен тебе...
   Бред. Он явно не в себе и явно бредит. Может - тяжелое отравление? Так или иначе - терять время больше нельзя. Тора решительно встала, и в этот момент рука мужчины молниеносно схватила ее за лодыжку. От неожиданности Тора вздрогнула - подобного проворства трудно было ожидать от человека, находящегося в таком тяжелом состоянии. С силой удерживая Тору, мужчина горячечным голосом произносил все более непонятные фразы: "оставь меня" - тяжелое дыхание - "удавы отстали, им не найти" - сглатывание - "почему им всем все равно, разве они тоже мертвы?" - мужчина приподнялся на локтях, не отпуская ногу Торы, взгляд его стал немного более осмыслен, суетливые и бессмысленные движения затормозились, ладонь, державшая ногу Торы, разжалась, и она присела, гладя его по щеке, чувствуя тревожащую беспомощность, заглядывая в его глаза.
   - Эй, эй, все хорошо, ты кто? - поднимая его подбородок, она пыталась поймать его взгляд, но пока безуспешно.
   - Зачем здесь она? Она в опасности, зачем ты привел ее, это птица?
   - Эй, привет, ты кто? Какая опасность? Ты болен? Что с тобой? - продолжала Тора. - Птиц здесь нет, у тебя бред? Галлюцинации? Как ты себя чувствуешь?
   Неожиданно мужчина вскочил на колени и стал с диким взглядом озираться. В следующую секунду они с Торой встретились взглядом, и Тора поняла, что сейчас перед ней - вполне "отрезвленный", энергичный и сильный человек. От его взгляда где-то внутри пробежал неприятный холодок, возникло незнакомое чувство опасности, и Тора слегка отстранилась.
   Встав и еще немного пошатываясь, мужчина постоял пару секунд, а затем, оттеснив вставшую Тору, резко открыл дверь и вышел на веранду. Во всех его движениях сквозила недюжинная физическая сила, но в этот момент, видимо, силы снова чуть не оставили его - взглянув вокруг, он пошатнулся и схватился за голову с таким выражением лица, словно не теплый океан был вокруг него, а черти со сковородками. Так и держа голову в руках, он со стоном помотал ею с видом человека, который никак не может примириться с тем, что случилось.
   - Значит так... так вот значит... - выражение отчаяния на его лице стало таким, будто он сейчас расплачется или закричит. - Значит всё, всё...
   Тора просто стояла рядом, не решаясь вмешиваться. Медицинская помощь вряд ли ему была нужна - такой здоровяк сам кому хочешь поможет... все же какой странный у него вид! Тора невольно улыбнулась, рассматривая его болтающийся член и яички, которые он время от времени хватал и совершенно непосредственно теребил. Все же что у него со ртом?
   Наконец мужчина перестал носиться по веранде, как-то сдулся весь, подошел к бортику и замер, молча пялясь вдаль на океан. Небольшие волны ударяли о сваи - начался прилив, и коттедж завис над водой, словно отрезанный от всего мира. От каждого толчка воды по дому и по веранде проходила мелкая дрожь. Крупная черепаха неторопливо поднялась из глубины, фыркнула, развернулась к ним попой и снова ушла вниз. Выскочила стайка мелкого тунца, блестя яркими спинками и играя в чехарду. И так же мгновенно исчезла, как появилась. Порыв ветра принес на секунду с берега едва слышные детские крики. Мужчина стоял, и Тора стояла - без движений и без слов. Интересно - он вообще-то помнит хоть о том, что она тут - за его спиной?? И сколько они так будут стоять?
   Тора преодолела нерешительность и сделала шаг, другой. Мужчина не шевелился. Она подошла к нему вплотную. Помня о чувстве странной опасности, она немного помедлила, прежде чем прикоснуться к нему, затем положила руку ему на плечо. Мужчина заметно вздрогнул, но не обернулся. Тогда Тора решительно отодвинула его от бортика, отцепила его руку от поручня и пролезла прямо перед ним. Мужчина поднял лицо, словно рассматривая облака, но Тора тоже была девочка упрямая - встав на носочки и обхватив обеими руками его голову, она с силой потянула ее к себе, чуть не повиснув на нем. Силы в нем было столько, что он наверное мог и дальше так стоять с поднятой головой, на которой висела Тора - довольно мускулистая и упитанная, надо сказать, девочка. Но он уступил, мягко положил свои ладони на ее бедра, и впервые их взгляды встретились без суеты и мельтешения. Странный взгляд... в нем словно и первобытная дикость, и в то же время и ум, и нежность. Но Тора не анализировала свои впечатления - ей было не до этого - она с изумлением смотрела на его мокрое лицо, и не сразу поняла, что мокрое оно - от слез.
  
   Лучшее, что придумала Тора в данной ситуации - оставить незнакомца в покое и вообще выкинуть его из головы до поры до времени. Витая лесенка вела из прихожей на крышу, где она и примостилась на подушках. Активировала голографический монитор, минимизировала экран, включила бюллетень Эксперимента - пусть висит в сторонке, мигает - пока, как и следовало ожидать, никакой информации нет, кроме объявления о том, что Эксперимент начался. Внизу слева - число тех, кто как и она подключилась к бюллетеню - сотни тысяч! Ревность кольнула ее - ведь она могла бы быть фактически в самом центре внимания такого огромного количества людей, ведь все дайверы точно тут, и ежи, и коммандос, и Совет - да вообще все, кто на переднем крае... а вдруг ей посчастливилось бы сделать что-то особенно важное... возник образ Торы, в сиянии славы рассказывающая восхищенным слушателям... на этом месте фантазия получила пинок под хвост и исчезла - поощрять чувство собственной важности, да еще и ревность - это атавизм. Насколько велика доля инерции в этой попытке испытать довольство от своей важности, и какова доля именно желания испытывать такие восприятия? Ну вот кстати это и есть часть того мусора, с которым Тора и не хотела соваться туда... слава первооткрывателей достанется другим - всегда помнят только первого - вот эта мысль-гнойник, почерпнутая ею в "богатом наследстве" своих родственников, с которыми она жила в детстве... ну почему ей не повезло родиться у интересных, живых людей... жалость к себе, твою мать! Так вот оно и происходит - одно омраченное восприятие цепляется за другое. Тора бодро устранила и эту хрень, впрыгнув в симпатию к дайверам, к Нортону, Фоссе, мордам Земли - и сразу же вспыхнула ясность - какое это чудовищное отравление - испытывать чувство собственной важности, ревность, жалость к себе! Если после устранения негативных эмоций не возникает восторга от чувства свободы от них - значит устранение небезупречное, это факт.
   Тора пометила в дневнике эту мысль и глянула в проем лесенки - мужчина зашел внутрь коттеджа и бродил по прихожей туда-сюда. Вид у него все-таки смешной:) - голая попа и член, красивая кстати попа...
   Спустя несколько минут ступеньки заскрипели под его ногами. Тора сделала вид, что занята своими делами и не обращает на него внимания, но ее осторожные поглядывания в его сторону не остались незамеченными.
   - Я - Вайу, а ты? - голос был с хрипотцой, и темп речи совсем немного замедленный, но достаточно для того, чтобы создавалось впечатление человека, говорящего на не слишком хорошо знакомом ему языке.
   - Тора...
   Вайу выглядел как-то не слишком естественно, даже смущенно. Может, он неловко чувствует себя с голым членом? Если он из Нижних Территорий, то вполне мог стесняться обнаженного тела - Тора слышала, что люди, живущие там, не принимают новых законов, и подчиняются им лишь из страха. Там распространены и ревность, и ненависть, и тоска и прочий мусор. Историки - частые гости в тех местах, хотя местные их и не любят... а кого они любят?.. Согласно закону, любой ребенок, рожденный на Нижних Территориях, отнимается у родителей и передается на воспитание в одну из общин в зависимости от предполагаемых наклонностей, способностей и предпочтений ребенка. Естественно, по мере того, как ребенок вырастает, он - как и все остальные современные дети - имеет полное право менять места обитания. Несколько раз вспыхивали бунты в связи с тем, что родители отказывались отдавать своих детей - это, видите ли, их собственность... Ну с подобными взглядами на жизнь они сами могут жить сколько им угодно на своей территории, но отдавать им на съедение, изнасилование и уродование детей? Это исключено. Несколько раз приходилось применять оружие, последний раз совсем незадолго до рождения Торы - это была последняя локальная война - впрочем, назвать войной это столкновение вряд ли уместно - особенно на фоне тех страшных сражений, что опустошили Землю.
   Конечно, любой закон нарушается при первой возможности среди тех варваров, и несомненно - множество детей скрывается ими, и последующая судьба их, как правило, плачевна - получив в первые год-два мощное отравление концепциями, негативными эмоциями, они с большим трудом входят в жизнь свободных людей, а порой выбирают вернуться в Нижние Территории и живут там. Ну, каждому свое. На самом деле население варваров пополняется в том числе и за счет тех, кто был рожден среди свободных, и это не такое уж и редкое событие.
   Так может он оттуда? Тогда понятно его смущение, ведь чувство стыда - одно из тех, что в самом раннем детстве накрепко впрессовывается в том мире.
   - Хочешь - поищем тебе штаны, я могу на лодке съездить на остров и...
   - Штаны? - Вайу явно был удивлен? - Нет, мне не надо. Зачем?
   - Ну... я подумала, что ты стесняешься.
   - В общем..., - Вайу задумался на несколько секунд, - да, стеснение есть, но ты оставайся так.
   Ответ Вайу не показался Торе осмысленным, но она не стала уточнять, в конце концов сейчас у него, видимо, не такое состояние, чтобы выражаться ясно.
   - Если хочешь есть, пить...
   - Да!
   - ... в холодильнике, в шкафу- ищи сам, бери что хочешь. У вас там наверное не принято брать что хочешь? - закинула удочку Тора.
   - У нас! - Вайу громко хмыкнул. - У нас... нет, у нас люди дикие...
   Ну точно, он оттуда. Но почему он тут оказался? Довольно странное для него место.
   - А кто тебя сюда привез? Зачем? Почему ты выбрал жить среди варваров? Почему приехал сюда от них? - Тора рассмеялась. - Слишком много вопросов. Ты давай ешь и заодно рассказывай.
   - Ешь??
   Тора изумленно замерла - такой странной интонацией был задан этот вопрос...
   - Ну... да, ешь, пей, я тоже хочу бутер с чаем.
   Поведение Вайу стало совсем ненормальным. Он весь словно съежился, стал натужно расправлять плечи, чесать затылок.
   - Ты тоже будешь тут ЕСТЬ?
   - Да, черт возьми, я тоже буду тут есть, и пить, и жрать вкусные бутеры с сыром, и запивать их сладким чаем, а потом сожру сладкий тортик со взбитыми сливками и земляникой... ты заразный или нет?
   - ??
   - Ну маска эта твоя- зачем она, ты что - заразный?
   - Нет, я не болен...
   - Тогда снимай ее и давать ужинать, или для тебя это будет завтрак?
   Тора подошла к холодильнику, открыла его, достала кусок сыра и сразу же откусила кусок.
   - Козий. С плесенью. Клева! - аппетитно жуя произнесла она и посмотрела на Вайю. И чуть не подавилась. Красный как рак, словно его хватил удар, хватающий ртом воздух, он то отворачивался, то снова словно заставлял себя смотреть на Тору.
   - Да что это с тобой, черт возьми?
   Но Вайю не дослушал, развернулся и, наткнувшись на лестницу, ведущую на крышу, быстро поднялся туда и затих. Тора налила себе земляничный чай, и, сделав пару бутербродов, пошла тоже на крышу. Увидев ее, Вайу покачал головой, словно говоря "ну все, бежать некуда".
   - Ну че, - чавкая бутером спросила Тора, - с крыши прыгать будешь?
   - Нет, прыгать не буду. - Вайу словно набрался храбрости и посмотрел в лицо Торе. - Я понимаю, что это предрассудки, что это идиотские привычки, я все понимаю и мы даже тренировались, но когда ты вот так откровенно... понимаешь - я думал, что я достаточно свободный в этом отношении человек, мы с ребятами нередко ели друг при друге, но то, как откровенно это делаешь ты... это такая степень свободы, которая мне и не снилась - я только сейчас, глядя на тебя, понимаю - насколько был неискренен.
   Пока Вайу говорил, Тора замерла с открытым ртом. Глядя на ее рот, Вайу чуть из кожи вон не вылез, совершая над собой, видимо, какие-то сверхчеловеческие усилия.
   - О чем ты говоришь???
   Тора закрыла рот, звучно хлебнула чай и проглотила его.
   Вайу застонал.
   - Все это был самообман, самоутешение, - продолжал он, - просто злость берет, когда вспоминаю свое самодовольное лицо, с которым я делал вид, что вовсе и не стесняюсь есть при других.
   - Есть при других? - Тора просто не верила своим ушам, - ты сказал "есть при других" ? Слушай, Вайу, тебе точно доктор не нужен?
   - Нет... точно не нужен, - вздохнул он. - Мне другое нужно - искренность мне нужна, упорство и искренность. Ты просто не понимаешь, ты думаешь - я такой же как ты, но ты не понимаешь, мне надо тебе объяснить... я тебе постараюсь объяснить, а ты меня послушай, хорошо? Только... пожалуйста... давай ты потом поешь, я просто не смогу сосредоточиться.
   - Ну ладно... я сейчас. - Тора поднялась и пошла к лестнице. Внизу она вылила чай, бросила бутер на стол и, несколько задумчиво, все еще ошарашенная непостижимым поведением Вайу, пошла по ступенькам вверх. Когда ее голова приподнялась над уровнем крыши, и взгляд ее упал на Вайу, одним психом стало больше, и чуть не стало больше одним инвалидом - челюсть у Торы отвалилась, нога промахнулась мимо ступеньки и она грохнулась довольно чувствительно подбородком об пол, судорожно вцепившись руками в перила. Вайю сделал движение вперед, но, увидев, что уже все в порядке, помогать ей не стал, и продолжил свое занятие, призывно махнув головой. Так и не закрыв челюсть, Тора подошла и села рядом. Вайу лежал на спине, вытянув одну ногу и задрав вверх другую. Под попу он сунул подушку, а в саму попу - вибрирующий искусственный член.
   - Немного потрахаю себя в попу, ладно? Давно не трахался.
   - Да, конечно, - Тора по-прежнему была в ауте. Та невероятная непосредственность, с которой этот почти незнакомый ей мужчина разлегся тут, трахая себя вибратором в попу, была шокирующей.
   - А откуда ты вибратор то взял? - сорвался у нее вопрос.
   - У меня с собой, мы с собой всегда носим - мало ли где и когда захочется, я взял трехголовочный, мне такой нравится - три головки движутся независимо друг от друга - две из них ласкают и массируют мышку с двух сторон, а третья поглаживает тинку изнутри, вот...
   - С этими словами он вытащил из попы вибратор, стянул с него нечто, напоминающее презик, и продемонстрировал его. Смотри - когда эта головка ерзает по мышке, другая делает то же самое с другой стороны - как будто двумя нежными пальчиками. Видела такой?
   - Нет... - Тора понимала, что краснеет, но сделать с собой ничего не могла.
   - Хочешь? - Вайу протянул вибратор Торе. - Потрахай себя немного, а потом я.
   - Нет... я нет... потом... а что такое мышка и что такое тинка?
   - Мышка - это уплотнение у парней в попке, предстательная железа. "Тинка" - это мышечное кольцо ануса изнутри. А как ты называешь эти места?
   - Я... я вообще-то никак. Ну если мы говорим об этом, так и говорим - простата, анус... а других слов вообще и нет у нас.
   - Ну ничего себе! - Вайу выглядел ошеломленным. - Как можно двумя словами обозначить ВСЕ ТО, из чего состоит попка изнутри??
   - Что ты имеешь в виду под "всем тем", - теперь в свою очередь была удивлена Тора. - Там в общем ничего больше и нет:)
   - Ну конечно, нет... "мышка" - это сам бугорок предстательной железы. Упругая область вокруг бугорка - формально это тоже, конечно, предстательная железа, но ощущения другие, когда трогаешь ее, или когда член об нее трется - ощущения более мягкие и глубокие, поэтому эту область мы называем по аналогии "подмышка". В отличие от тинки, "ронка" - это самая середина колечка ануса - самое тугое место. А наружная часть дырочки - "щерка". У девочек предстательной железы нет, но нервных окончаний внутри попки так много, что она, как правило, даже более чувственна, чем писька... интересно - а как же вы занимаетесь сексом, как драчите свои письки-попки, если у вас даже языка-то нет для обозначения областей разной чувствительности?? Давай я тебе покажу - какие области внутри попки девчонок как мы называем - вставай на коленки или ложись на спинку.
   - Нет, не сейчас, - Тора испытывала смешанные чувства.
   С одной стороны попка есть попка, ничего постыдного в ней нет, но все же та степень непосредственности, с которой Вайу говорил об этом, не переставая трахать свою попку, была для нее непривычной, и - как результат - возникал стыд.
   - Я хочу поесть, ты будешь? - Не дожидаясь ответа, Тора почти спрыгнула вниз, снова налила чай и достала бутер.
   - Пойду погуляю, - произнес спускающийся по лесенке Вайу.
   - Куда же ты пойдешь, - хихикнула Тора, - вокруг океан, прилив.
   В поведении Вайу была неестественная поспешность, и Тора встала внизу, перегородив ему путь. - Что-то не так?
   - Не совсем..., - Вайу подбирал слова. - Понимаешь, у нас процесс еды - ну как бы это сказать... очень интимный. Есть на глазах у посторонних - ну все равно что для тебя трахаться в попу. Только очень близкие люди могут есть друг при друге, да и то - если только они очень и очень раскрепощены.
   - Охренеть! - Тора никогда ничего подобного не слышала - ни про Нижние Территории, ни тем более о цивилизованном мире. - А что в этом такого-то?? Ну ем я, пищу пережевываю, - свои аргументы она сопровождала звучным чавканьем, о которого Вайу становилось явно нехорошо.
   - А что такого в том, что я трахаю себя в попку? - с вызовом возразил Вайу? - Ты смотришь на меня все это время так, словно я Родину продал.
   - Что значит "родину продал"?
   - Неважно. - Вайу вытащил, наконец-то, из попы вибратор. - Ты смотришь на меня так, словно я делаю что-то ужасное, неприличное! А я всего лишь получаю удовольствие! Нормальное, самое обычное сексуальное удовольствие. А сама, между прочим, при этом открываешь рот, засовываешь туда при мне еду, пережевываешь и чавкаешь еще при этом! Если бы ты что-нибудь такое учудила у нас, тебя бы просто распяли! В психушку бы засунули или вообще прибили.
   - За что??
   - За что???! Да за это! У нас это считается омерзительным, непристойным, развратным.
   Торе пришла в голову смешная мысль.
   - Интересно - а если бы я, к примеру, жевала бы бутер вместе с мальчиком девяти лет, прогуливаясь по улице - что - меня бы признали совращающей малолетних?
   Вайу даже в лице изменился. Он непроизвольно воровато оглянулся, словно не был уверен - не подслушивает ли его кто-то, затем взял себя в руки и очень мрачно произнес: тебе смешно, да? Мне тоже хотелось бы посмеяться, да только у нас над этим не посмеешься. Смешно тебе... Я тебе скажу - что было бы, если бы ты сделала что-то подобное...
   - Кстати, ты не мог вы выкинуть к черту свою паранджу?
   - Что выкинуть?
   - Ну вот эту тряпочку, которая так деликатно прикрывает твой развратный, судя по всему, и крайне непристойный рот.
   Вайю немного замялся, но спустя несколько секунд спокойно снял повязку, и все же немного покраснел при этом.
   - Я тебе скажу, хотя ты мне наверное не поверишь, продолжил он, - если бы ты сделала что-то подобное у нас, тебя бы не просто убили. В лучшем случае - это если бы тебе повезло - тебя бы немедленно арестовали и до суда обращались бы с тобой так, что вряд ли ты бы дожила до этого самого суда. А если бы повезло дожить до суда - ну если, например, властям вздумалось бы устроить показательный процесс против педофилов, ну тогда ты получила бы лет двадцать тюремного заключения, но и в этом случае вряд ли прожила бы хотя бы год - в тюрьмах у нас с педофилами расправляются безжалостно, ведь педофилы - это отребье, нелюди.
   Пока он говорил, смешливое настроение Торы улетучилось. До нее стало доходить, что все, что он говорит - не фантастика, не глупая выдумка, а страшная правда, в которой этому самому человеку пришлось жить.
   - Я не могу себе представить, я не понимаю, - пробормотала Тора.
   - Ничего, я, кажется, уже знаю, как тебе рассказать это так, что тебе будет понятнее, - с довольным видом произнес Вайу. - Значит, когда ты увидела, что я трахаю себя в попу, ты была смущена?
   - Ну... да. У нас нет запретов на секс, мы можем трахаться, тискаться, лизаться, делать все что захотим когда угодно и где угодно, среди толпы людей, на улице, в транспорте - ну где угодно. Я могу подойти к незнакомому мне парню посреди улицы и предложить ему дать мне пососать. Или ко мне может в любом месте подойти любой человек и спросить - не против ли я, если он полижет мне ножки или потрахает в попку. А я, кстати, ОЧЕНЬ люблю трахаться в попку... - Тора посмотрела в глаза Вайу, но спохватилась, что для него эта фраза звучит примерно как для нее бы прозвучало "я люблю бутер с семгой", и слегка разочарованная тем, что не смогла его смутить, продолжала - Я могу согласиться или отказаться, или предложить какой-то свой вариант... конечно, так не было всегда, и...
   - А если я посреди улицы дам пососать свой член маленькой девочке?! - что будет, - вкрадчиво спросил Вайу?
   Тора ответила не сразу.
   - Да... я понимаю. Сейчас - ничего не было бы из того, что ты имеешь в виду. Детский секс для нас так естественен, как секс между взрослыми. Если ребенок хочет сосать или давать в попку или письку или вообще если он чего угодно хочет в сексе - он, как и взрослый, может заниматься этим свободно где хочет и когда хочет. Но до Революции, в старые времена - еще несколько сот лет назад - с тобой бы сделали в точности то же самое, что у вас бы сделали со мной за совместное поедание бутерброда с ребенком.
   - Значит - аналогия получается полной, - подытожил Вайу, - значит мы сможем понимать друг друга, оглядываясь на понятный нам опыт.
   - Но вот что меня удивило..., перебила его Тора - это моя неискренность. Я считаю себя сексуально свободной, но оказывается это не так! Оказывается - те остатки древних концепций еще живут во мне! Я бы не смогла вот так как ты начать показывать свою дырочку в попе при всех, вот так деловито драчить... мне трудно выразить пока, трудно выделить... вот например эпитет, который активно подпитывал негативное отношение к тебе - "деловито". Ты трахал себя в попу так, как я обозвала словом "деловито" - то есть ты не пытался заигрывать со мной, не привлекал моего внимания и не ускользал от него - не делал ничего нарочитого, ты просто занимался собой, получал удовольствие, и когда ты раздвинул пальцами свою дырочку и пытался продемонстрировать - что вы называете мышкой, а что кошкой:), у меня возникло еще и отвращение.
   - О - я могу это понять! - рассмеялся Вайу. Когда ты жевала свой бутер и приоткрывала свой рот, ничем не прикрытый, да еще с такими звуками...
   - Для тебя это было так же, как для меня заглядывать в попу незнакомому парню!
   - Наверное:)
   Оба рассмеялись.
   - Но я, вообще-то, тоже считал себя значительно более свободным от предубеждений, связанных с процессом еды, с видом обнаженного рта, зубов и языка, чем оказалось на самом деле. Мы - в нашей компании, едим нередко друг при друге, но ты с таким...
   - Деловым!
   - ... ага:) видом жевала, демонстрируя самые...
   - Отвратительные и непристойные!
   - ... да:) части своего тела...
   - Офигеть можно. - Тора покачала головой. - Я никак не могу до сих пор вместить в свою голову, что такой естественный процесс, как поедание.
   - А секс - неестественный процесс? - перебил Вайу.
   - Естественный, но...
   - Но поглощение еды - все же более естественный, да?
   - ... получается, что так... - Тора задумалась. - Да, даже в такой моей фразе выглядывает предубеждение против секса. У меня получается так, что считать неприличным секс - это варварство и кретинизм, но считать неприличным процесс еды - это просто ну вообще ни в какие ворота не лезет. И отсюда очевидно следует, что секс я все-таки выделяю из всех других процессов, раз считаю, что неприличность секса - менее вопиющий маразм, чем неприличность еды. Значит - концепция неприличности секса все еще живет во мне? Невероятно. Ну со мной еще можно объяснить - я родилась в отсталой семье, в которой сохранялись многие пережитки, но ведь я НИКОГО не видела, кто бы с такой же стопроцентной непосредственностью занимался сексом и демонстрировал свои члены-попки-письки, с какой он жует бутерброд... значит - эта зараза еще живет во всех.
   - Это не удивительно, - Вайу прошелся по крыше туда-сюда, с каким-то омерзением зафигачил ногой по валяющейся тряпке, которая раньше закрывала его рот, так что та улетела куда-то вниз. Потом с остервенением содрал свои наколенники и послал их туда же.
   - Лучше в мусорное ведро...ну да ладно, - тихо прокомментировала Тора. - А что, колени - это тоже неприлично?
   - Не так как рот, конечно, но тоже. У вас только член и письку нельзя было раньше показывать, или были еще...
   - Точно! Были, - Тора стукнула кулаком по настилу крыши, - грудь, особенно соски.
   Вайу только изумленно покачал головой.
   - Я читала - если женщина на пляже одевала тряпочку, самую миниатюрную, но такую, чтобы соски были прикрыты - это считалось приемлемым. Провокационным, конечно, но в целом приемлемым. Но если у девушки вся грудь будет прикрыта, а соски - торчать на виду, ей надают по ушам так, что мало не покажется, особенно пользовалась успехом фраза "здесь же дети!".
   - Клево!:) Вайу качал головой и улыбался. - Дичь! Разве те же самые дети не видят соски у своей матери, когда сосут грудь? Почему соски то неприличны? Ну член у отца они не сосут, я так понимаю, да?
   - Сейчас сосут у кого хотят и сколько хотят, но раньше... если обнаруживалось, что отец дал пососать своей дочке или сыну свой член, то я просто уж и не знаю - с чем это сравнить - такого человека уже нелюдем или выродком не назовут - это людям того времени показалось бы слишком мягким...
   - Соски! - никак не мог успокоиться Вайу.
   - Зубы! - смеясь крикнула Тора.
   - Но убивают по-настоящему. - Посерьезнел Вайу. Сейчас это кажется смешно, но у нас там - прямо сейчас - убивают.
   Вид у него стал уже не серьезным, а суровым, и вдруг по спине Торы пробежал холодок - то, чем оперирует она - лишь история - ужасная, кровавая, мучительная, но все же история. Для профессиональных дайверов эта история - тоже реальность, но все равно реальность отдаленная, не совсем реальная. Можно прочесть про пытки "ведьм" в книге, и это ужасает. Можно посмотреть то же самое в кино - и впечатления станут угрожающе реальны, а можно стать дайвером и пережить все это в точности так же, как это переживалось бы, если бы происходило прямо сейчас, но и тут есть существенная дистанция от настоящей реальности - это "если бы" конечно смягчает эффект, как и понимание того, что мы можем наблюдать, но ничего не можем изменить, что все уже прошло, свершилось. А тут - тут совсем другое. Где-то там (а Тора уже понимала, что речь идет конечно не о Нижних Территориях), все это происходит прямо в данную секунду - прямо сейчас какого-то педофила казнят за то, что он вместе со своей дочкой позавтракал, не прикрывая ртов. Кто-то подвергается пыткам и издевательствам сокамерников за то, что объяснял соседскому мальчику, что рот - это не неприлично, что еда ведь вкусная, и можно наслаждаться вкусом еды не только закрывшись в специально предназначенной для этого камере, но и открыто, не стесняясь друг друга, что удовольствие от еды - это самое обычное, вполне законное и естественное удовольствие. За совращение малолетних прямо сейчас в тюрьмах сидит куча людей.
   - Совместное поедание еды с детьми до определенного возраста квалифицируется как изнасилование? - уточнила Тора.
   - Само собой. У вас было так же, судя по твоему вопросу - независимо ни от чего, секс с малолеткой - изнасилование?
   -Да.
   Джойстик Торы стал подавать сигналы - кто-то пробивался к ней по срочному протоколу. Достав его, она зажала его в руке, потом положила рядом с собой.
   - Тебе нравится вкус спермы?
   - Да, почти всегда нравится. У нас всегда есть возможность попробовать сперму и подрачить или потрахаться. Я люблю трахаться, когда тельце девушки или парня смазаны спермой.
   - То есть ты сначала кончаешь, или нет - или парень рядом с тобой кончает... откуда же вы берете сперму? Ведь для того, чтобы чувственность при сексе не снижалась, вы наверное не кончаете чаще раза в две-три недели? Слушай, а у вас наверное понятия "гомосексуализм" вообще нет?
   - Почему? Есть, конечно.
   - А! Это когда один парень есть вместе с другим!
   - Да...
   - Уссаться! - на Тору снова напал хохот, когда она представила, как краснеющим мальчики стыдливо снимают свои повязки и начинают совместно наслаждаться молочным коктейлем.
   - Кончаем мы конечно редко, не чаще раза в две недели. Я, например, кончаю примерно раз в два-три месяца. Но ведь людей-то много, всегда есть тот, кто хочет кончить сегодня.
   - Ну сегодня кто-то кончил, а как ты получишь его сперму, он что - с собой ее носит в презике?:)
   - Ну зачем? Если, например, я иду по улице и захотел заняться сексом, я могу потрахаться или подрачить или зайти в сексошку, где меня потрахают или дадут потрахать или пососут - ну смотря какое меню, везде по-разному, обычно в уличных простых сексошках около двадцати-тридцати предложений в меню, в дорогих сексоранах предложений может быть и одна-две сотни, есть разные сексораны, специализирующиеся на разных услугах... ну вот и если я захотел кончить, я просто сую свой презик со спермой в первый попавшийся сперматомат - она на каждом шагу - и иду дальше. Кто захочет поиграться с моим презиком со спермой - просто берет его оттуда.
   Тора безмолвно внимала. Другого слова не подберешь - ее глаза были широко открыты, рот приоткрыт.
   - Мне даже в голову такого не приходило! И не только мне, судя по всему... оказывается - все мы страшные ханжи! Рассуждаем о свободе секса, но в своей повседневной жизни даже не задумываемся о ТАКОЙ свободе... а ведь идея мне нравится! Посмотрим - как отреагирует народ, когда я предложу им устроить что-нибудь подобное.
   - Я чувствую себя Глинном, приносящим свет истины отсталому народу авахосов.
   - А скажи мне, свет истины, презики со спермой... сперма ведь не слишком долго может оставаться... ну... свежей что-ли. Или сперматоматы работают как холодильник?
   - Скорее термостат, который держит сперму в охлажденном виде, а когда ты хочешь взять презик, то просто выбираешь поворотом верньера желаемую температуру, и через пять секунд можешь пользоваться, ведь иногда хочется парную сперму - как будто прямо из члена, а иногда - прохладную... например на языке я больше люблю вкус теплой, парной спермы, а смазывать головку предпочитаю прохладной. А что - ты в самом деле считаешь это технологической проблемой для вашей цивилизации? - Вайу с подозрением посмотрел на Тору. Хотя... для тебя это все равно, что для меня обсуждать тему... эээ... свежести еды.
   Тора снова захихикала.
   - Тема свежести еды неприличная? Ну умора! Мы можем рассуждать - не испортился ли кусок рыбы, нюхать его, пробовать по очереди на вкус, неужели вы с таким же деловым видом можете делать это со спермой? Уссаться!:) Это же какое ханжество, что мы можем рассуждать о свежести рыбы, но благоразумно предпочитаем не делать этого со спермой, я уж не говорю о том, чтобы попробовать ее вкус, сравнить... я как представлю, что пробую на вкус несвежую сперму... да даже само сочетание слов мне кажется диким - "сперма не первой свежести!" - Тора просто покатилась со смеху.
   - У меня тошнота подкатывает, если я представляю, что у меня еда простояла в холодильнике пару дней и я не уверен - не испортилась ли она, и я пробую ее на вкус, и она, оказывается, уже немного испорчена... вот как говорю сейчас это - начинает тошнить, хотя рассудочная ясность есть, что ну что в этом такого?
   - Мне тоже пока что довольно неприятно представлять то же самое, но со спермой.
   - А технически... технически это не сложнее, чем автомат по выдаче газированной воды, - продолжал Вайу, и само то, что тебе показалось, что в этом может быть проблема, так это тоже, по-моему, проявление неискренности, ведь когда испытываешь отторжение к какой-то идее, всегда начинаешь искать препятствия к ее реализации - даже самые глупые.
   - Согласна.
   - Сперматомат устроен так, что когда одна из его ячеек заполняется, автоматически включается таймер. Через 12 часов - если презик никто не забрал - он сбрасывается в мусор.
   - Клево!
   - Клево... - Вайу снова помрачнел, встал, нарочито медленно отряхнул коленки, выпрямился и отошел к краю крыши.
   - И что мне тут теперь - прохлаждаться? - спросил он, глядя куда-то в пространство? - Разъяснять автохтонам устройство сперматоматов и учиться совместно кушать?
   - Хочешь, кстати? - Тора протянула полуобъеденный бутер.
   Вайу как-то неловко развернулся - было видно, что он старается выглядеть непосредственно, но именно из-за этого все получалось наоборот.
   - Да, хочу. - Он подошел и деревянными руками взял бутер из рук Торы. - В самых своих развратных фантазиях я не мог себе представить такое - ароматный кусок зернового хлеба, тонкий слой масла, ломтик красной рыбы, буженины, укроп торчит совершенно по-блядски, расплавленный сыр... и ты так его ешь - сразу видно, что ты никогда, никогда не считала это постыдным и пошлым - есть еду, мне так наверное уже никогда не научиться... подбирать крошки языком с ладони!!... тянуть зубами сыр, отгрызать его и втягивать, высовывая язык... это непостижимо - что ты делаешь, это просто катастрофа какая-то!
   Придя, наконец, в себя после этих излияний эмоций, Вайу начал есть.
   - Я буду учиться.
   - Учись:) - Торе было смешно.
   - Умгм, - пробормотал Вайу, - какая сволочь...,- он проглотил кусок, отставил бутер чуть в сторону и продолжил декламировать, уже более естественно размахивая рукой, - ну какая же сволочь придумала, что процесс еды - это интимно? Какая свинья загнала нас в такую дыру?? И конечно все облагораживается высоким смыслом, мол если бы еда не была постыдной, если бы наша расчудесная мораль не ограничивала бы нас в еде, наступил бы конец света, мы все просто обожрались бы до смерти, стремясь бесконечно получать удовольствие - как та арчитка, которая нажимала эту педаль, от которой шло раздражение в ее центры пищевого удовольствия - она значит нажимала на нее и нажимала, пока не сдохла. Какая хуйня!
   - Как! - Тора не поверила своим ушам, - вас тоже заебали этой педалью!? Ну умора!!:)) Оказывается, нас всех отымели этой педалью - похоже, в разных мирах мозги работают во многом одинаково.
   - Да, помхожемм, - Вайу продолжал смаковать бутер. - У нас вкусовые способности вообще атрофировались с такой жизнью... придется наверстывать упущенное, надеюсь это не с концами.
   - Вкусный бутер-то?
   - Омхреммненный!! - не переставая с наслаждением пережевывать, Вайу продолжал рассказывать, - такая острота вкусовых впечатлений была в детстве... я помню, мы с ребятами на празднике Первой Пчелы в детском лагере устраивали соревнование - собирали в течение часа брошенные презики со спермой - ну везде, где находили - находишь презик, надеваешь его на прутик, и потом собирались у костра, и у кого больше презиков - тот и выиграл, а потом бросали их в огонь, и презики вспыхивали разным цветом - было очень красиво... Там у меня был лучший друг - сейчас уже не помню - как его звали... он меня развратил, как-то ночью разбудил, подозвал к своей кровати, и достал из-под подушки альбом, а в том альбоме... у меня тогда аж голова закружилась - фантики из-под конфет!! Я даже не знаю - где он мог такое достать, может украл у какого-нибудь "извращенца"-воспитателя - вообще, если бы такого воспитателя застукали бы с таким альбомчиком... ну в тюрьму бы не посадили, конечно, но клеймо извращенца - это на всю жизнь, а с таким клеймом... - Вайу снова помрачнел. - Слушай, а вот например у вас дети носят, скажем, на пляже, еду?
   - Ну сейчас не носят, зачем им это, а раньше да, детский труд был распространен, дети зарабатывали в том числе и разнося разную еду, а что?
   - Ну я провел аналогию, ведь если у нас дети продают свои попки, ножки и письки, чтобы заработать, и это абсолютно естественно и легально, то у вас они, очевидно, должны продавать еду.
   - Да, так и было. А детская проституция тоже была, конечно, но под ужасным запретом, самое что ни на есть криминальное занятие, и что самое тупое - загоняя детскую проституцию в область криминала, люди тем самым и делали детскую проституцию опасной формой насилия над детьми.
   - У нас все просто, любой ребенок в любом возрасте может продать все, что он захочет - я имею в виду свое тело, - пояснил Вайу. - Например, он может предложить полизать свои ножки или попку, или продать свои носочки или чулочки или трусики - со слабым запахом или с сильным, или потрогать себя... да всего не перечислишь - и ему приятно, и деньги зарабатываются - это удобно, ведь когда ребенок вырастает из подросткового возраста и перестает быть тем, кто может предложить деликатесные сексуальные ощущения, к этому времени у него уже столько денег, что он может оплачивать свою учебу, купить квартиру и вообще строить свое будущее - это ведь так естественно, а как же еще малолетке зарабатывать на жизнь?? У нас есть специальные детские сады - там ребятня тусуется, продают свои тельца - в каждом районе по два-три садика, чтобы всем места хватало - ну это наверное как у вас такие же садики, где люди с детьми играют, едят вместе, получают впечатления. Есть такие?
   - Да, кафешки, зоопарки, просто игровые площадки - тоже много...
   - Так у вас наверное и меню тоже есть - такая еда, другая?
   - Конечно:) Например мы сейчас тут на кухне можем хоть тысячу разной еды себе сделать. Куча разделов - бутерброды вот те же, супы, мясные блюда, рыбные... да тут их десятки, сотни разделов, было бы желание выбирать.
   - У нас с сексом так же... в тех же садиках - кому-то хочется нюхать едва пахнущие ножки мальчиков, кому-то - сильно пахнущие ножки девочек, кому-то - трахать язычком в попку, кому-то - чтобы ему сосал член маленький мальчик, а в попу чтобы его трахал взрослый парень толстым членом, комбинации из двух, трех, четырех участников, групповой секс, анонимный...
   - Это как?
   - Ну иногда особенно возбуждает так трахаться, чтобы при этом не видеть лица партнера, не разговаривать с ним и вообще даже и не познакомиться - у нас на улицах полно таких кабинок - "моментальный секс" называются - заходишь туда, тебя не видно, встаешь на коленки так, что из кабинки только попа торчит в специальном отверстии - кто проходит мимо, может просто подойти и потрахать тебя - есть бесплатные, а есть платные. Или член высовываешь - кто хочет, сосет. Можешь на специальном табло указать свой возраст и пол (ведь например когда ножки торчат для полиза - не всегда понятно - это девочковые или мальчиковые), а можешь не указывать - иногда возбуждает трахать попку или лизать ножки, не зная - парень там или девушка. Вот... на чем я остановился? На комбинациях. Ну потом можно сосать ножки голенькие, а можно в чулочках, можно смотреть на секс других или участвовать... ну я всего не смогу перечислить, как ты свое пищевое меню не можешь:) - сотни, тысячи вариантов. Ну и естественно, уже с малых лет дети совершенно независимы от родителей, так как зарабатывают в общем сколько хотят, а ваши дети в прошлом как жили?
   - Совсем не так... работая разносчиками той же еды, или на любой другой работе, они зарабатывали копейки, да в общем ничего не зарабатывали, потому что в самом деле - чем еще может заработать малолетка, как не своим тельцем, а у нас это было под смертельным запретом, и само собой, они как раз на все сто процентов были зависимы от своих родителей - тоже как правило нищих, и во взрослую жизнь вступали нищими.
   - Глупость-то какая! - замер с открытым ртом Вайу.
   - Ну, если бы она была единственной...
   - А если бы мне - если бы я жил в этом вашем прошлом - захотелось бы кончить в рот малолетке, или в попу, то что я должен был делать?
   - Ну... что делать... а что ты делаешь там у себя, когда хочешь жареные грибы с картошкой вместе с малолеткой покушать?
   - А, ну да... Но ведь если подавлять сексуальное и эротическое влечение в чем-то одном, оно ведь подавляется вообще во всем, нельзя подавить только часть секса - он умирает весь. Они же все импотентами должны были быть!
   - А они и были - да и сейчас есть - можешь съездить на экскурсию в Нижние Территории - посмотри - как они живут, какие они там. Подавляя сексуальность, подавляешь ведь вообще все - и влюбленность, и симпатию, ведь невозможно взять и разрезать влюбленность и нежность пополам - что не касается секса - ОК, а что касается - отрезаем. Действительно, умирает все. А что ты делал... там, у себя?
   Вайу замолчал на минуту, потом резко обернулся, и лицо у него уже совсем не было добродушным.
   - Там, у себя, я воевал. Я убивал и нас убивали - вот что я делал. И эту войну мы просрали! - Он рубанул рукой по воздуху. - Просрали, потому что залипли в довольстве, потому что никто до конца не верил, что нас просто начнут вырезать, и когда нас предупреждали об этом, когда тыкали носом и просили, убеждали, требовали готовиться к войне, готовиться к самообороне, мы воротили носы, или лживо-вежливо соглашались, а были и такие, кто называл все это пустым паникерством, ведь мол не в темные века живем, люди-то мол уже культурные, терпимость у них значит уже в крови! Хрен у них в крови! - Вайу уже почти кричал на Тору, как будто это она воротила нос от призывов к самообороне. - Ненависть у них в крови, а не терпимость. Если человек носит галстук и говорит "здравствуйте" и "не могли бы вы подать мне вон тот презик", если он называет себя цивилизованным, если всю жизнь протирает рукава и наколенники на отупляющей работе, то это не значит... нет, вот все это как раз и значит, что перед нами - киллеры, ненавидящие вампиры. Разве человек, испытывающий озаренные восприятия, будет так омерзительно вежлив? Разве он будет всю жизнь с утра до вечера проводить на работе, а в свободное время бегать от скуки, забивая ее сколь угодно тупыми впечатлениями? Нет, так может жить только тот, кто подавляет ненависть, и рано или поздно она прорывается, и тогда люди удивленно тараща глаза, спрашивают друг друга - господи, как это могло произойти? Это какое-то массовое помешательство, когда десятки миллионов вполне цивилизованных граждан вдруг становятся палачами, не иначе - проклятие какое-то... а еще любят спускать собак на вождей - мол вот кто виноват-то - вот он, злодей одурманил нас своими речами, обманул в самых лучших ожиданиях... а причем тут вожди? Ну предположим придет ко мне сейчас Сак-кью и начнет толкать свои проникновенные речи про чистоту расы, я что - побегу жечь и крушить? Или если Меррва, вопия и жестикулируя, начнет звать меня на священную войну против неверующих в Кулаха - я что вместе с толпами правоверных побегу резать глотки неверным? Хрен вам! - Вайу с силой ударил кулаком правой руки в ладонь левой. - Я - не пойду. Я не побегу вместе со всеми. Поэтому нечего спихивать на вождей - каждый кто побежал грабить и насиловать и резать глотки - КАЖДЫЙ и есть тот, кто мечтал об этом каждый свой день, каждое утро, каждый вечер, подавляя свою ненависть хорошими манерами и вежливыми до омерзения поклонами. Все они - "цивилизованные" блять люди - все они киллеры. Каждый по сто раз на дню желает всяких гадостей всем вокруг, каждый гниет в ненависти, но внешне все выглядит так чинно... а потом... а потом гнойник прорывается.
   Вайу снова замолчал, и, похоже, испытывал неловкость за то, что сорвался.
   - Добро должно быть с кулаками! - Он снова грозно взглянул на Тору. - Вести елейным голоском богоугодные речи во славу озаренных восприятий - это конечно чудесно, это лучше, чем расклеивать листовки с призывами к уничтожению противных ноев, но разве это защитит в тот момент, когда гнойник прорвется? Люди всегда ищут - против кого бы им начать "дружить" - кого выбрать в качестве врага. Пока ты мелкая мошка - тебя не замечают, но именно тогда, когда нас стало много, когда, казалось, мы стали уже заметной силой, именно тогда мы и стали потенциальной жертвой, а разные глупцы, опьяненные тем, что нас уже тысячи, а этом мол слишком много, чтобы втихомолку нас придушить, того и не понимают, что втихомолку-то никто и не собирается - наоборот - они любят с размахом, с хрустом, чтобы толпами скандировать "смерть извращенцам", чтобы семьей ходить на показательные казни, чтобы в новостях чванно-горделиво сообщать об уничтожении очередного змеиного гнезда. Конечно, потом - лет через "дцать" - флюгер повернется в другую сторону, начнутся речи про то, как это странно, что миллионы нормальных вроде бы граждан вдруг стали бегать с окровавленными когтями за мирными и добродушными людьми... и опять найдут козла отпущения, и свалят на него все, что было сделано - господи - как будто сам Меррва своими руками убивал всех этих неверных! Как будто у тысяч убийц не было жен, родителей, мужей, детей, которые с гордостью вякали "а мой папа - герой". Дерьмо.
   Вайу плюнул, развернулся и замолчал. Сжатые кулаки выдавали те эмоции, которые он тщетно пытался скрыть на своем лице, предательски обнаженным.
   - Ты вот рассказываешь про детей, которых скрывают те - на Нижних Территориях, - продолжил он и развернулся к Торе. - Это чудесно - "мы детей забираем, но они, конечно, нередко скрывают их, и потом уже их редко удается..." - это чудесно! Вы знаете наверняка, что детей там нередко прячут. Вы знаете - ЧТО там с ними делают - им там прививают все то дерьмо, с которым вы вроде как уже попрощались хренову кучу лет назад. И что? Почему вы позволяете убивать детей? Ведь это не просто убийство, это жестокая форма убийства - так изуродовать ребенка, чтобы он всю оставшуюся жизнь жил инвалидом, уродом, неспособным испытывать озаренные восприятия. Почему вы с этим миритесь? Добро должно быть с кулаками! Туда необходимо пойти, переписать всех уродцев по головам, всех стерилизовать и точка. А если придется - то и уничтожить их к чертовой матери! Почему вы этого не делаете?
   Несмотря на то, что Тора точно знала - почему они этого не делают, под пронзительным, прожигающим взглядом Вайу ей стало неуютно.
   - Мы не делаем этого, да.
   - Да, не делаете. Почему?!
   - Мы не делаем этого не из-за политкорректности, и не из-за страха войны, и не потому что нам безразлично, что детей страшно уродуют. Причина в другом.
   - Бред! Я конечно верю, что вы придумали себе достаточно гладкое объяснение, но это в любом случае - предательство. Предательство тех, кто сейчас там рождается, кто сейчас там подвергается пыткам негативными эмоциями, тупейшими концепциями, в кого вштамповывают комплексы, тупости и страхи.
   Тора покачала головой, но перебивать не стала. Дождавшись, пока стихнет поток обвинений, она уселась на продолговатую пухлую подушку в виде акулы.
   - Как ты себе это представляешь, Вайу - кто именно пойдет "уничтожать их к чертовой матери"? Ты ведь понимаешь, что кому-то придется этим заниматься?
   - Тот, кому не безразлично, что детей уродуют и насилуют.
   - Ну вот мне небезразлично - значит я пойду и буду уничтожать. Ты пойдешь уничтожать. Населения на Нижних Территориях немало - значит еще многие пойдут уничтожать. И вот мы их будем уничтожать, газовые камеры придумаем для ускорения процесса, пулеметами их покрошим, будем похаживать и постреливать. Да? Отлично. Детей, значит, спасем. А теперь представь себе - что должен испытывать человек, который стреляет в другого человека? Травит его ядовитыми газами, догоняет и пристреливает, вокруг кровь, крики, умирающие, а также почему-то странно долго не умирающие люди, которых надо добивать, дорезывать и достреливать.
   - И тем не менее варварству будет положен конец. - Вайу был непреклонен. - Цена велика, но и цель стоит того.
   - Ну... если бы в самом деле этому был бы положен конец... но что говорить о всяких "если бы"... в том-то и дело, что конца не будет, а будет все наоборот - зверство только начнется, мы снова сделаем шаг назад, если не десять шагов. Как, интересно, ты себе это представляешь? Сегодня я взрезаю животы людям, выбиваю им мозги и хожу по локоть в крови, а завтра я вернусь сюда - к этим людям, к этим детям, я буду смотреть на них, общаться с ними, и испытывать радость, зверячесть, симпатию, нежность, чувство красоты, предвкушение... так что ли? Нет, Вайу. Резать людям животы и стрелять им в глаза или в затылок и смотреть как они умирают, отравленные какой-нибудь отравой - это, знаешь ли, без следа не проходит. Я - вот такая, какая я сейчас есть, сделать этого не смогу. Конечно, если на моих глазах пытают ребенка, я могу врезать по морде, а то и руку сломать, а с горяча - ну наверное и шею могу сломать, но это уж не знаю что должно твориться, чтобы я настолько голову потеряла... А вот так - идти и убивать - я не могу. И ты не можешь, и не спорь - ты сейчас это как-то абстрактно понимаешь, а когда ты приставишь пистолет к голове женщины, которая сама жертва такого же преступления, которое она сейчас совершает над своим ребенком, когда вокруг будут кричать и плакать те же самые дети, которых ты пришел спасать, когда ты посмотришь в ее глаза, а особенно когда ты увидишь разлетевшиеся мозги из ее головы после твоего выстрела, когда ты увидишь глаза спасаемого тобой ребенка, который смотрит на все это...ты либо бросишь свой пистолетик и убежишь куда подальше, и потом двадцать лет будешь стыдиться на глаза людям показываться, либо ты должен будешь что-то такое с собой сделать, чтобы относиться ко всему этому спокойно, а когда ты это над собой уделаешь, то ты будешь уже не ты, ты будешь уже другой, и когда такие как ты, уже другие, закончат свою работу, им захочется еще, они найдут новых врагов, они начнут проливать новую кровь, потому что все, имеющее отношение к озаренным восприятиям, будет в них выжжено тем самым усилием, которое тебе потребуется приложить, чтобы равнодушно или довольно или даже с гордостью смотреть на разбиваемые головы. Ну ты что, Вайу, это же каждому ребенку известно... у нас... ну неужели у вас, там, мало пролито крови? Неужели трудно самому сделать вывод о том - к чему приводит все это? Можно ли уничтожать людей без ненависти? Без жестокости? А жестокость и ненависть - убивают, выжигают изнутри.
   Тора сделала паузу, посмотрела на молчащего, сжимающего кулаки Вайу, и продолжила.
   - Я, когда тренировалась в "дайвинге" - ну я имею в виду конкретных историков... ты понимаешь - о чем я?
   Вайу кивнул.
   - Я особенно внимательно исследовала девятнадцатый, двадцатый и двадцать первый века - читала документы, смотрела фильмы, погружалась в те времена несколько раз. Невероятно динамичное, насыщенное время - эпоха, когда взлетела и упала европейская цивилизация, когда тысячелетиями культивируемые ценности окончательно исчерпали себя, вошли в крайнее противоречие с дальнейшим продвижением человечества, и там как раз я натолкнулась на очень зримые, яркие примеры того, что жестокость приводит только к жестокости. Тебе эти примеры мало что скажут, поскольку ты вообще вырос в другом мире..., - тут Тора запнулась.
   Впервые за все это время она с полной ясностью осознала ту необычную дистанцию, которая лежит между ней и ним - выросшими в разных мирах, имеющими разную историю, и кто знает - может быть даже разную анатомию и физиологию! И все же... все же эти различия, хоть и были непривычно грандиозными, не казались ей сейчас непреодолимым препятствием для понимания друг друга.
   - Вот была такая нация - евреи. В середине двадцатого века построили они собственное государство - Израиль. В окружении враждебного им арабского мира. Ну, иллюзий никто не строил - всем было ясно, что на десятки лет вперед разного рода конфликтов будет огромное количество, пока, наконец, евреи и арабы не научатся жить по соседству мирно и даже сотрудничая - в конце концов война, это всегда и для всех разрушительное и кошмарное дело. Но шли десятилетия, конфликты не убавлялись, а скорее множились. Месть накладывалась на месть, провокация на провокацию, и кто виноват больше, а кто меньше - это вопрос, как обычно, крайне сложно решаемый. Но вот что интересно - в начале и середине двадцатого века - еще до построения ими своего государства и некоторое время после этого - евреев в Европе воспринимали в среднем как вполне адекватных людей - ну со своими особенностями, естественно - но как одну нацию среди других. А в конце двадцатого века... уже нет. В конце двадцатого века средний европеец сказал бы, что есть три нации, которых он считает опасными, агрессивными - это русские, израильтяне и некие обобщенные арабы. Как-то в одном из погружений я была в курортном городке Лабуанбаджо, остров Флорес, территория бывшей Индонезии - райское, тихое местечко, казалось бы далеко от войн, конфликтов - курорт - дельфины, сноркелинг, скуба-дайвинг, тихие прогулки по набережной, гигантские вараны и пугливые олени на островах Ринча и Комодо. И я увидела директора одной из фирм, обслуживающей туристов, который выразился в беседе с кем-то так: "русские и израильтяне - вполне нормальные люди, когда по одиночке или парами. Но если ко мне поступает запрос от группы русских или группы израильтян - я отказываю им под любым предлогом, я ни за что не приму их - и так же сделает любой другой владелец турфирмы в нашем городе. Когда они группой - они страшные, дикие, и с ними могут быть серьезнейшие проблемы". Вот так. Я заинтересовалась этим явлением и по КСС... это аббревиатура "канала симпатической связи"... ну это долго объяснять... ну в общем в таком погружении в прошлое я могу сканировать явления одного порядка, если захочу - механизма я в точности не знаю, но пользоваться им несложно... так вот переместилась я в Индийский Гоа, в тихий поселок Арамболь - тоже мир и благодать, пенсионеры гуляют по пляжу, парочки загорают и купаются, в барах люди вкушают шашлыки из курицы и рыбы, пьют соки... я даже не поняла - при чем тут этот спот.
   - Спот?
   - Да, "спот" - это конкретная точка исторического пространства-времени, то есть совокупность событий прошлого, ограниченная событийно-территориально - понимаешь, погружения проходят не в непрерывном континууме событий, а ты словно прыгаешь из одной связанной истории в другую, причем "контур", ограничивающий одну ВТС... ну то есть "временно-территориально-содержательнособытийную" ячейку от другой... сейчас язык сломаю:) - бог с ним, в общем воспринимаю я некое кафе и процесс мирного поглощения соков и еды, и не понимаю - причем тут этот спот, и вдруг среди прочих вялотекущих разговоров мелькает слово "арабы" - и тут вдруг вскакивает девушка, и начинает дико кричать, и я понимаю, что это израильтянка, и компания вокруг нее - тоже израильтяне, и орет она что-то про то, что они победят, трясет воображаемым автоматом и нажимает на воображаемый спусковой крючок, и пена изо рта, и приятели ее заводятся, а люди вокруг - встают и уходят. Была нормальная девушка! Ррраз - и нет девушки, есть киллер.
   Тора сглотнула, и, словно опасаясь, что Вайу ее перебьет, спешно продолжала.
   - И даже не войны сделали их агрессивными, а отношение к этой войне, которое, впрочем, почти неизбежно следует за самой войной. Когда люди воспитываются в ненависти к врагу - эта ненависть убивает вообще все живое в них самих. И война тем и страшна, что убивает всех до одного: если пощадила пуля, то не пощадит ненависть. А когда ненависть к врагу становится государственной политикой, общепринятой добродетелью, когда ненависти учат в школах, в храмах, то нации приходит конец, и закат ее близок. Не знаю, как у вас, а у нас были такие "пацифисты". Вплоть до новой эры, это слово было чуть ли не синонимом трусости, коллаборационизма, предательства. Может среди них и были трусы и предатели, были конечно, но были и те, кто ясно понимал - ненависть порождает только ненависть. Агрессия порождает только агрессию. В войнах нет победителей - в принципе быть не может. Победившая сторона переваривает затем в желудочном соке ненависти саму себя, и все достается кому-то третьему. Хищник "СССР" перегрыз горло такому же хищнику "Гитлеровская Германия" - оба десятилетия готовились к тому, чтобы пожрать все вокруг себя, столкнулись лбами и СССР вроде как победила... а куда девать миллиарды тонн ненависти? Вот и получилось в итоге, что проигравшая вроде как Европа, подмятая под себя Гитлером и СССР, на последующие сто лет так далеко опередила в уровне жизни и технологий ту же СССР, что, казалось бы, уже не догнать. Ну там, правда, в дело вступили другие механизмы - погрязшие в гнилом довольстве, страхе будущего и вселенской апатии европейцы уже в середине двадцать первого века превратились в задворки развитого мира... но сто лет - огромный срок! И если мы сейчас побежим, со слюной, брызжущей изо рта, размахивая автоматами, стрелять этих отсталых обитателей Нижних Территорий, то в ближайшие сто лет мы потом будем стрелять друг в друга, а то и не сто, а тысячу сто! Нет, это совершенно невозможно, это исключено, этого не будет.
   На одном дыхании выплеснутый монолог оборвался. И говорить Торе больше не хотелось, да, кажется, и незачем было бы - Вайу и не думал возражать. Лежа на животе и уперев подбородок в кулаки, он молча пялился на волны, прыгающие у стен коттеджа, пинающие сваи. Спустя несколько минут Тора почувствовала сонливость, и решила поспать минут двадцать. Про сигнал срочного вызова она просто забыла - джойстик остался валяться в кресле. Уже спустившись по лесенке, она крикнула снизу:
   - Так как ты сюда попал-то? Сам или...?
   - Или! - крикнул Вайу. - Спи, я потом расскажу.
  
  
   Глава 27.
  
   Спустившись в спальню, Тора на всякий случай ткнула пальцем в монитор - на экране светилось сообщение о пришедшем письме. От Брайса? Сонливость была довольно сильной, но после того, как Тора чисто автоматически скользнула глазами по письму, пропала совершенно.
  
   "Вчера был последний день дайвинга - я имею в виду скуба-дайвинг, с аквалангом:) - на Маврикии собрались ребята из моей прошлой группы, хотелось быть в курсе, послушать из первых уст. Заодно поныряли с аквалангом. Мое пристрастие к глубокому воздуху ты знаешь - в нем меня привлекает борьба - необходимо следить сразу за десятком параметров - учитывать степень азотного отравления, вероятность кислородного отравления, рассчитывать воздух туда-обратно, контролировать убегающее сознание, контролировать глубину, следить за дыханием - чтобы выдох был дробным для экономии воздуха, следить чтобы дыхание было достаточно глубоким, чтобы питать кислородом мозг, и чтобы оно было не настолько глубоким, чтобы долбануло отравление азотом - это как быстрые шахматы. Первое сегодняшнее погружение было обычным, а на второе я поперся один. До этого три дня назад погружался на 80 метров - сознание слегка снижалось - до 9 - то есть было отличным. Сейчас решил, смотря по самочувствию, пойти глубже. В баллоне было почему-то только 190 бар, но возвращаться было лень, поэтому решил спускаться не как обычно - обычно я иду быстро головой вниз и подрабатывая ластами, только первые 40-50 метров, а потом разворачиваюсь вверх головой и спокойно погружаюсь дальше. В этот раз решил грести ластами до самого низа и идти вниз головой. Примерно на 90 метрах возникли проблемы с продувкой ушей - так-то я вообще их не продуваю - просто делаю "хруст в ушах", они и продуваются - а тут пришлось зажимать нос и именно продувать. На такой глубине воздух очень плотный, дыхание затрудненное, особенно вниз головой - и когда продуваешь уши, сбивается дыхание, возникает напряжение - в общем это было ошибкой - идти до конца вниз головой. Опустился до 100 метров за 4 минуты! Сознание опустилось до 5 - приемлемо, пошел глубже. На 105 метрах понял, что кажется зря делаю это - ведь имея в активе за последнюю неделю только одно погружение на 80 метров, лезть так глубоко, да еще и со сбитым дыханием - опасно. И еще до меня дошло, что на 100 я чувствовал себя приемлемо, но ведь я не поднимаюсь, а опускаюсь, так что буду на глубине 100 метров не 5 секунд как обычно, а намного дольше, существенно дольше. На 105 метрах сознание опустилось до 2, и я чувствовал, что еще немного - и придется бороться изо всех сил. Немедленно повернул вверх, и как показалось - плыл вверх довольно долго, а глубина по компьютеру все еще ниже 100. Возникло чувство отстранения от тела - все телесные ощущения где-то далеко на периферии, почти перестал понимать - где нахожусь и что делаю, но все же ни на долю секунды окончательно это понимание не терялось - стал активно размахивать руками - это поедает воздух, зато помогает вернуть ощущения тела.
   Борьба за сохранение сознания вернулась к приемлемому уровню риска метрах на 90 - сознание было на 3-4, и я уже решил, что все ОК, но неожиданно произошли две вещи:
   1) я перестал понимать - в сознании я или нет. Описать сложно. С одной стороны - я понимаю, что если я чего-то не понимаю, то значит уже по определению в сознании, а с другой стороны - вдруг я сейчас в таком "сознании", что все брошу и поплыву в сияющую бездну? Где критерий - контролирую ли я себя в самом деле? Может я сплю? Или в бреду? А если я решу, что я сейчас сплю - я же могу все бросить и начну всякой хуйней заниматься - ведь это же сон, неопасно - и, само собой, погибну. Долго не понимал - сплю я или нет, и решил что до конца буду думать, что я не сплю, чтобы гарантированно выжить.
   2) что-то случилось с регулятором - это было крайне неожиданно. Вдруг перестал поступать воздух - так бывает, когда воздух в баллоне совсем кончился - высасываешь его с силой, а там идет чуть-чуть и все. Смотрю на комп - глубина 90 метров. Понимаю, что это конец - шансов нет. С такой глубины без декомпрессии не вынырнешь - всплывет только раздутый труп. Ну и в любом случае - метров с 10 еще можно вынырнуть без воздуха, можно и с 15, если упереться, но не с девяносто же... как кончился воздух? Бог его знает - может я потерял все-таки сознание и проплавал дольше, чем мне кажется - а ведь тут - на ста пяти метрах - воздух плотнее в 11 раз, он уже чуть ли не как жидкость, и тратится он соответственно в одиннадцать раз быстрее, чем на поверхности - ну наверное несколько минут в обалдении проплавал там, вот воздух и съелся. Смотрю на комп - показывает 40 минут требуемой декомпрессии. Много, ведь я еще на 90 метрах...
   Тут до меня с полной, окончательной ясностью дошло, что на этом, кажется, все - доигрался.
   На датчик воздуха посмотреть не догадался - и сознание было хрен знает какое, и вообще было не до этого - пытался высосать из регулятора остатки воздуха, подниматься уже перестал - смысла все равно нет, сосредоточился на высасывании воздуха, стал дышать поспокойнее, и воздух взял да и постепенно пошел... Метрах на семидесяти поступление воздуха восстановилось, посмотрел - воздух есть - но только 50 бар. Моя попытка сэкономить воздух, идя головой вниз до конца, сыграла плохую шутку - в результате сбоя дыхания дышать стал больше, плюс пока разбирался с прекращением подачи воздуха, тоже пришлось потом восстанавливать дыхание, потом начался кашель, так как пока засасывал воздух, в регулятор еще и вода стала проходить - наглотался немного, но рефлекторно возник кашель - пока кашлял, воздух опять таки быстро тратился.
   Так что в итоге пришлось отсиживать 40 минут с 40 барами - да еще и подниматься - постепенно поднялся до 3-х метров в соответствии с показаниями компа и залег на коралле, прицепился и прекратил жизнедеятельность, но все равно воздух кончился, когда еще 7 минут надо было сидеть - не принципиально, главное - выжил!
   Вот так я чуть не прекратил свою творческую карьеру:). Страха не было почти совсем - было какое-то холодное, грустное изумление - пришла смерть! Решил, что с глубоким воздухом завязываю - такие погружения глубже ста метров на сжатом воздухе слишком опасны - любая техническая неисправность может стать фатальной, особенно при таком суженном сознании."
  
   Здесь Тора прервала чтение и задумалась. Погружения Брайса, да еще в одиночку, на сжатом воздухе на такие глубины всегда вызывали в Торе разнонаправленные желания. Сначала автоматически хотелось сказать "не надо так делать, это же очень опасно" (сказывается многолетний стаж жизни с мамой, папой и прочими безжизненными механизмами). Затем вспоминала, что сам он говорил об этом - перемещения в миры осознанных сновидений, интеграция восприятий, посещение вертикально-ориентированных миров представляет из себя настолько малоизученный процесс, что, во-первых чувство опасности опасно притупляется, и кроме того - тренируясь в контроле ускользающего сознания в реальных боевых условиях, он начинает более уверенно чувствовать себя в переходах между мирами, в интеграции целых пучков восприятий. И еще это делает его более уверенным в том, что, наткнувшись на неизвестный ранее тип пространства, он с большей вероятностью сохранит осознание и не смотря ни на что выполнит все процедуры срочной страховки и сможет вернуться назад. И там опасность - и тут опасность. Потом еще всплывала мысль "но одному-то зачем, ведь можно погружаться под наблюдением, со страховкой" - тоже чисто автоматическая наседковость, поскольку и без объяснений Торе было ясно - если ставить новые рекорды и получать впечатления от своей крутизны, тогда конечно, как и в любом спорте - этой раковой опухолью прошлого, отравлявшей радость от физической активности на протяжении тысячелетий - необходима страховка. Но целью Брайса-то является именно тренировка в реальных условиях реальной опасности, чтобы получить еще и навык преодоления физиологического страха, нездорового ажиотажа, обостренных кислородным голоданием и азотным отравлением фантомных негативных эмоций типа страха одиночества, внезапно обрушивающейся на тебя болезненной покинутости, апатии и прочего барахла, которое легко различается и устраняется при ясном сознании, и которое выкарабкивается из-за каких-то закоулков в то время, когда сознание замутнено. Брайс ведь тоже, как и она, из "серого мира" - так между собой они называли семьи, которые жили хоть и на одной территории с практикующими, но держались изолированно, поддерживая многие концепции прошлого, продолжая культивировать многие НЭ. Так что - как и у нее - у него немалый багаж всяческого дерьма, который подлежит устранению тщательной и длительной эмоциональной полировкой - отсюда и повышенная неустойчивость к НЭ во время переходов, отсюда и потребность в практиках наподобие погружений на глубоком воздухе... и все-таки это слишком опасно. Понимая все те преимущества, которые можно извлечь из такого опыта, Тора сама никогда не решалась на это. Несколько раз - в компании с другими - она погружалась до семидесяти метров, но нет - это слишком опасно, и главное - не необходимо. Яркие ОзВ дают даже более полноценный результат, хотя и не так быстро, поскольку чтобы заметно увеличить объем ОзВ, требуются штурмы искренности, а откуда прямо сейчас взять достаточно желаний для штурма искренности - вечный вопрос, на который есть пока один ответ - совершать всем известные действия из практики, которые увеличивают вероятность приближения возможности провести новый штурм. Коммандос делают это наиболее эффективным путем, применяя особенно эффективные методы - но ведь и чтобы стать коммандос, чтобы быть готовым жить такой жизнью, испытывая наслаждение борьбы - тоже в свою очередь необходимо до этого доработаться.
   Тора вернулась к письму.
  
   "После принятия такого решения возникло твердое желание продолжать добиваться той же цели самым прямым методом - порождением ОзВ, и прекратить ставить на карту свою жизнь ради сиюминутного прогресса. Таким образом, возникшая смертельно опасная ситуация и последующее решение отказа от таких экспериментов спонтанно привели к возможности провести штурм. Отложил все дела и стал совершать усилия уплотнения. С особой придирчивостью всматриваюсь в восприятия, борюсь с хаотическими отвлечениями. Уплотнение получается. В результате сегодня был почти постоянный и довольно интенсивный - на 7-8 - озаренный фон в груди - в нем смешано и наслаждение, и "томление" - в области груди диаметром сантиметров тридцать что-то такое происходит. Чем активнее уплотнение памятования о практике, об ОзВ - тем это интенсивнее. Часто возникает механическое желание ослабить напор, отдохнуть, но сразу же есть ясность - "отдохнуть" - это вернуться к полумертвому состоянию. В этом состоянии интенсивного "томления", "перегорания" чувствую себя обостренно живым. Продолжаю процесс, пока нет никаких шансов на то, что что-то меня может остановить. Чувствую непоколебимую решимость нагнетать плотность памятования о практике и стремления к ОзВ, даже если телу станет очень тяжело. Среди того, чем я занимаюсь при уплотнении - хочу перестать быть "собой" - хочу, чтобы в этом месте проявились восприятия Бодхи - представляю себя им - нет ничего более радостного, чем мысль о том, что я хочу, чтобы в этом месте проявились восприятия, которые были в том месте. Нет нерешительности, нет скептиков - странное состояние - нет никаких препятствий, кроме препятствия инерции - но я ее продавливаю с помощью уплотнения памятования, стремления, и она продавливается. Мысль "меня теперь ничто не остановит" резонирует с этим состоянием, причем без паразитного воодушевления, это такое спокойно-радостное понимание, никаких тупо-позитивных эмоций, никакого довольства. Ношу с собой книгу Соноры про Бодхи - читаю отрывками где придется. Всплывают отзвуки того, что было пережито с этой книжкой - она издана под старину, у нее уже полуразвалилась обложка, сама вся затрепанная и зачитанная, но менять ее на новую не хочу - так легче возникает резонанс, ведь это та самая книжка, с которой я, будучи подростком, вырвавшись впервые так надолго из-под опеки родителей, поехал в путешествие на Байкал, и, бросив группу, умотал на Святой Нос, где, пробираясь на восточный берег, чуть не потонул в болотах и зыбучих песках, а потом встретился с мордами, испытал к ним щенячью преданность и уговорил взять меня с собой на их базу на Ушканьих островах. Тогда слово "Бодхи" вызывало у меня очень странный резонанс - я совершенно ничего о нем не знал, вообще ничего, но когда впервые услышал это слово, что-то просто пронзило меня, задело как-то непостижимо глубоко. Я был словно "остановлен" этим словом. Мир остановился и потом конечно снова завертелся. Я нашел какую-то дурацкую книгу о нем - других в нашей сельской библиотеке не было, но то, что я там прочел, меня оставило равнодушным - еще к тому же там на обложке был какой-то рисунок Бодхи, на котором его нарисовали напыщенным, важным, почти наглым. И текст был слащавый, хуйня одним словом. Я охладел к Бодхи, но все равно вопреки моему отношению это слово продолжало отзываться каким-то странным горением, меня просто тянуло, я брал снова эту книгу и снова чувствовал полное отторжение. Потом я предположил, что вдруг просто автор - такая серая личность, что написал так скучно, и только совершенно случайно я напал на книжку Соноры - решил почитать и взял с собой на Байкал. Начал читать, когда мы с группой приехали в Аршанскую долину, стали там жить в маленьком гэстхаузе и гулять по горам, водопадам. Книга меня просто убила наповал. Старая жизнь закончилась. Я переживал необычайно сильные приливы того блаженства, которое в детстве переживал всплесками по несколько секунд - теперь вдруг что-то зажглось, вспыхивало по несколько раз в день и горело по полчаса, по часу - до боли в теле. И именно тогда я решил, что какой бы путь самосовершенствования я ни выбрал, негативные эмоции я в любом случае я хочу убрать, а с этими НЭ не хочу даже идти на встречу с тибетско-бурятским ламой, куда нас всей толпой пытались загнать в порядке культурного воспитания.
   И когда я летел в экраноплане из Иркутска в Цюрих, уже после того, как прожил с мордами два месяца, уже будучи другим человеком, который летел в школу "ежей", испытывая восторг предвкушения на 20, который уже никогда не вернется "домой" в затхлую серую жизнь затхлых серых людей, я дочитывал эту книгу, и эти два или три часа в экраноплане были самыми значимым временем в моей жизни - трудно описать то, что было - вокруг горело солнце - во всем, в экраноплане, в креслах, в пассажирах, в небе за окном - отовсюду шло сияние, как будто все стало солнцем, и я тоже им стал. Я отвернулся к окну и делал вид, что очень увлечен чтением, потому что из глаз лились слезы и я не мог их остановить - Бодхи стал для меня всем. Потом обыденность, разумеется, накатила и я вернулся к обычному состоянию. Потом еще несколько раз происходило то же самое - когда я полетел посмотреть Закарпатье, древние гуцульские поселения (захотелось улететь в совсем незнакомое место, пожить там, погулять по невысоким горам), тоже взял с собой книгу, и неожиданно все повторилось. Потом подобное происходило еще два или три раза, я не помню точно и сейчас тоже не хочу вспоминать - тогда я не вспоминал потому, что при этом особенно ясно становилось, что я труп, что моя жизнь - это не жизнь, это хуже смерти, а сейчас не хочу вспоминать, потому что жизнь прямо сейчас насыщена очень плотно, я хочу продолжать упираться в свое уплотнение и не отвлекаться даже на эти воспоминания.
   Я тогда впервые испытал - что такое полная самоотдача, на 100, на 200%, до предела, до полной невозможности. Особенно сильно - просто до невыносимости - я переживал эту экстатическую самоотдачу, когда читал про то, как Бодху были преданы его дракончики - когда я читаю про то, с какой наивностью и самоотдачей они были ему преданы, я испытываю к ним то же самое, что и к Бодху - и они и он становятся для меня одним."
  
   Пока Тора читала, пришло еще несколько с ответами на письмо Брайса, и тут она вспомнила - ведь на джойстике был сигнал срочного вызова! Блин... Поскакав наверх, она схватила его, открыла вызовы, но сигнал уже аннулировался, значит вопрос уже не актуален. Но кто мог ее вызывать? Что срочного могло вообще быть, и почему тот, кто посылал сигнал, полностью его аннулировал, так что сейчас Тора не могла не только прочесть его, но и узнать - от кого он был? Странно... Ну фиг с ним, что теперь... Тора снова почувствовала сонливость и снова побежала по ступенькам вниз, заметив, что Вайу, продолжающий жевать кусочки бутера, все-таки довольно заметно напрягся, когда она прискакала. Да, это потребует времени - времени и усилий, вычистить эти комплексы... Тора толкнула дверь в спальню, и по ее спине пробежал холодок - дверь упиралась во что-то мягкое!
   Последующие события наползали, наскакивали одно на другое с нарастающей скоростью и плотностью. Натолкнувшись на лежащего без сознания Вайу, Тора конечно была удивлена, но все же событие это не выходило за рамки более или менее понятных - человек пробрался в коттедж и потерял сознание - ничего экстраординарного. Но когда дверь СНОВА уперлась во что-то мягкое... Тора БЫЛА в этой комнате несколько минут назад, и там ничего и никого не было! Парализующее изумление сменилось холодной решимостью, и Тора с усилием открыла дверь, включила свет, присела над телом лежащей девушки, фиксируя удивление от своей бесстрастности - как будто ничего необычного и не происходит. Девушка была одета, точнее раздета, в точности как Вайу - обнаженная писька (совсем без волос) и попка от бедер до живота; коленки, закрытые модными, наверное, наколенниками, и прикрытая нижняя половина лица. Не церемонясь, Тора сорвала повязку с лица девушки.
   - Хватит, здесь вам не там, - пробормотала Тора нечто невнятное с угрожающей интонацией. - Вайу! Быстро сюда! Быстро! - прокричала она, приложив пальцы к сонной артерии и пытаясь нащупать пульс. Пульс был. Сверху раздался грохот несущегося по лестнице Вайу. Ворвался в комнату, дико озираясь и сжимая кулаки, и лишь спустя пару секунд понял, что Торе ничего не грозит, а грозит что-то, возможно, совсем другому человеку.
   - Пульс есть, - торопливо сказала Тора, - будем надеяться, что она придет в себя, как и ты. Твоя подруга? Ты знаешь ее?
   Вайу не отрываясь пялился на обнаженные губы, полуоткрытый рот девушки, потом погладил ее по лицу, улыбнулся, и, как-то подозрительно взглянув на Тору, неуверенно отрицательно покачал головой.
   - Не знаешь, значит... но вас обоих кто-то, судя по всему, неплохо знает..., - Тора попыталась слегка встряхнуть девушку за плечо, но Вайу остановил ее.
   - Не надо трясти. Я не уверен, но мне кажется, я помню, что мне не хотелось, чтобы меня трясли.
   Он приподнял ножки девушки, сел между ними и прикоснулся головкой к ее дырочке, стал водить членом между губок, тыкаться в клитор. Спустя несколько секунд член стал вставать, Вайу аккуратно засунул его внутрь и начал умело двигать попой.
   - Так будет лучше, - пробормотал он, двигая членом немного из стороны в сторону и тиская ее животик. И в самом деле - спустя минуту девушка застонала, ее попка стала двигаться навстречу, и Вайу вытащил член.
   В этот момент на джойстике Торы снова загорелся сигнал срочного вызова. Схватив его, она вперилась в открывшийся голографический экран. Вызов от Нортона?? Он же... он же в Эксперименте, что случилось? От нетерпения Тора ткнула пальцем не в ту ячейку, и сообщение вместо того, чтобы открыться, закрылось.
   Чертыхаясь, она снова активировала джойстик. Сообщение было чрезвычайно коротким и чрезвычайно понятным: "приходи в центр немедленно".
   - Так... чудесно..., - Тора чувствовала себя растерянной, разрывающейся на части. Тут Вайу, тут новая девчонка, тут вызов от Нортона, который зачем-то шифруется, что будет дальше?? - Вайу...
   - ?
   - Останешься здесь, приведи девчонку в сознание, я должна уйти. Блин! Как некстати!
   - Почему уйти? - неожиданно встревожился Вайу? - Почему ты должна уйти?
   - Не знаю - меня срочно вызывает один человек, который... ну в общем я должна пойти.
   В этот момент девчонка застонала и открыла глаза. Взгляд был мутный - как у Вайу в первые минуты после его пробуждения.
   - Вайу, позже с вопросами, займись ей, мне правда некогда. - Тора выскочила на веранду и, изогнувшись быстрой змеей, прыгнула в воду. Доплыть баттерфляем до берега, добежать до прозрачного купола центра, так что ветер свистит в ушах, срезая повороты тропинки, перепрыгивая через валяющиеся высохшие на солнце стволы; спуститься, прыгая через четыре-пять ступенек, до нужного этажа, пнуть дверь, проскочить до следующей двери, ведущей в лабораторный зал - дело трех минут. Немного отдышавшись перед дверью, Тора с замиранием приложила к мерцающему входному кругу свою ладонь. Дверь послушно отъехала в сторону.
   - ... я уверен - дельфины тут ни причем.
   - а кто причем?
   - я не знаю - кто причем!
   - пусть Чок прыгнет, пусть найдет Трикса и Магнуса, он знает - где они, а они могут...
   - что они могут? Ничего они не могут!
   - откуда мы знаем - что они могут, а что нет? Но они уже долго там - так долго, как никто еще не был, у них могут быть новые навыки, идеи
   - погодите, ребята, если это не миры Мейсона, не вертикально-ориентированные миры, и наверняка это не ленточные миры, и видимо это не...
   - это "не", Харви, это именно "не" - не то и не се - это то, что мы НЕ знаем, что толку теоретизировать?
   - а что еще мы можем делать?
   - ну и что, что не знаем? Мы можем рискнуть, попробовать просто на основании экспертной оценки, или если хочешь предчувствия... что мы теряем-то?? А вот сидя тут и перекрикивая друг друга мы точно теряем время!
   - раньше надо было...
   - это пустое пораженчество - надо было, не надо было - мы не в детском саду.
   Тора стояла посреди комнаты. Вставить хоть слово было невозможно, все говорили наперебой, да и слов-то у нее никаких не было.
   - Я нужна? - тихо произнесла она. - Неожиданно все разом замолчали, и это тянущееся молчание было не менее тревожным, чем предыдущая сумятица.
   - Я нужна? - повторила вопрос Тора, и снова никто не ответил. Тогда она стала вглядываться в лица людей, сидящих и стоящих вокруг. Знакомых лиц было мало.
   - Кто это?? - раздался чей-то удивленный голос, и Тора поняла, что она здесь - нежданный гость.
   - Как она сюда прошла? - этот вопрос был задан хриплым, крайне суровым голосом. Повернувшись, Тора увидела, что голос принадлежал высокому, худому человеку с чертами лица, напоминавшими какую-то хищную птицу.
   - У нее допуск, - пояснил кто-то. - Она была приглашена одним из свидетелей, но от участия в эксперименте отказалась - а допуск аннулировать, видимо, забыли.
   - Хищная птица подошла к Торе и в упор стала ее рассматривать каким-то совершенно непривычным образом - безо всяких слов и без какого-либо выражения на его лице.
   - Давайте что-то делать, - произнес кто-то уставшим голосом, и этот голос Тора узнала.
   - Арчи! - изумлению Торы не было границ. Подойдя к ней, Тора погладила ее лицо, положила руки на плечи. - ТЫ-то здесь как оказалась?! Ты ведь уехала с восьмой базы сразу же после меня, в Шаолинь, я о тебе вообще ничего больше не слышала! Здорово, что ты здесь!
   Тора прыгала вокруг Арчи, как зачумосик с Нижних Территорий.
   - Как твои занятия кунг-фу? Теперь ты стала накачанным монстриком? Летать не научилась?:)
   Арчи улыбнулась.
   - В Шаолине начинается осень, - начала она странной интонацией, будто не столько отвечает на вопрос, сколько рассуждает вслух. И взгляд ее - вроде смотрит в глаза Торы, а как будто куда-то глубже, дальше. - Усиливается ветер, дожди идут почти каждый день, темнеть начинает тогда, когда ещё послеобеденная тренировка не закончена. Скоро будет зима, а я все так же буду тренироваться, все также отрабатывать движения изо дня в день. Возникает наслаждение в теле, бесконечное путешествие, предвкушение усилий по поиску и реализации радостных желаний.
   Арчи облизнула губы, задумалась. Время вокруг них остановилось. Та ужасная спешка, почти паника, которую Тора тут застала, как-то сама собой прекратилась - все молча смотрели на них и слушали.
   - Когда есть радостное желание что-то делать, то и изменения происходят намного быстрее, радостнее. Когда есть радостное желание что-то делать, - повторила Арчи, - то делая это, я испытываю решительность, упорство, желание испытывать удовольствие от процесса и желание добиться результата. Я не надеюсь на то, что просто механически и вяло двести-триста раз сделав определенное движение, я добьюсь результата. Не пропускаю тренировки не из-за того, что у меня есть концепция "я должна тренироваться по графику", и не из-за желания быть лучшей, а потому что мне хочется заниматься. Могу часами отрабатывать одно и тоже движение. От таких действий возникает упорство и радость, предвкушение-предположение, что если возможно так отрабатывать физические усилия, то значит возможно также отрабатывать усилия по порождению озаренных восприятий, если к этому есть радостное желание. На тренировках почти не возникает жалости к себе, могу выполнять много и долго упражнения, движения. Возникает восприятие себя как сильного человека, который если чего-то хочет, то не жалуется, не откладывает, не выражает никаких НЭ, а делает, делает, делает. Такое состояние не совместимо с инфантильностью.
   Арчи говорила медленно, обдумывая и подбирая слова, но никто ее не перебивал - мертвая тишина схватила комнату, вморозив всех присутствующих в себя.
   - Ещё стало привлекательно испытывать сверхусилия, даже если это не усилия в порождении ОзВ или устранении НЭ, а физические усилия. Я запоминаю состояние, которое испытываю, совершая такие усилия, плюс еще возникает ясность, что если есть мысль "я не могу", то я могу все равно продолжать делать это, и при этом, оказывается, возможно испытывать очень привлекательные восприятия. Изменилось представление о своих физических возможностях. Например - по окончании тренировки качала пресс - 9 актов по 30 раз каждый акт, перерыв между каждым актом секунд 30-40. В итоге я качала пресс 270 раз в конце тренировки, когда думала, что так устала, что уже ничего не смогу делать.
   - Но..., словно опомнилась Тора, - что ты делаешь здесь?
   - Пока не знаю, - улыбнулась Арчи. - Но ведь и ты тут тоже не знаешь - зачем?
   - Я тут не знаю - зачем, это ты точно сказала:) Я тоже не знаю. Зато я тут знаю - почему и как. И после чего. Как - галопом, прыжками через стволы и ступеньки. Почему - потому что Нортон прислал мне сообщение, чтобы я срочно сюда пришла. Но тут его самого почему-то нет. После чего - после того, как в моем коттедже упал с неба сначала голый мужчина, стесняющийся бутербродов, как моя бабушка - искусственных хуев, а потом туда же свалилась еще и девушка, с которой я познакомиться еще не успела.
   Когда Тора произнесла фразу про Нортона, хищная птица встала с кресла и подошла к ней, так что последние слова Тора произносила уже почти что ему в лицо. Но, подойдя вплотную, он просто стоял и смотрел на нее, не говоря ни слова.
   - Вчера я решила сделать перерыв в тренировках на пару дней, и улетела на море, на северное Сулавеси, - продолжала Арчи. - Сегодня рано утром я шла по берегу Манадо-Туа и увидела, что совсем близко ныряют, резвятся дельфины. Они были ну совсем близко! Я подошла, залезла в воду, и они окружили меня. Я гладила их шкуры, целовала им морды, а они тискали меня за ляжки, попу, смотрели на меня своими смешливыми глазами. Возникла уверенность на 10, что это - сознательные существа, как я - я в тот момент даже не думала, что может быть по-другому. Не было никаких сомнений в том, что они - такие же живые и настоящие, как и люди, которые культивируют ОзВ. Возникло устойчивое фоновое чувство новизны, свежести, как будто я попала в неизвестный мир, не было ни страха, ни желания спрятаться, уйти куда-нибудь. Было восприятие свободы - резонирует со словами "плотное", "насыщенное", "нерушимое". Дельфины игрались, ныряли, и я наблюдала за ними, испытывая очень яркие ОзВ. Потом я нырнула и открыла под водой глаза. Один дельфин подплыл ко мне, я обняла его и стала тискать, обнимать - единство и открытость были максимальные из тех, что мне удавалось когда-либо испытывать. Не было различения "себя" и "дельфина" как отдельных существ. "Мы" были единым целым. Когда мы вынырнули, я просто уткнулась в его морду и стала плакать от единства, от радости, что такие существа есть. Вокруг плавало ещё много дельфинов, и все они были живыми, настоящими, искренними, существами. Я тискала и игралась с ними, и не помню в какой момент вдруг отдала себе отчет, что уже наверное с полминуты в моем сознании ярко горит мысль - я чуть ли не видела ее - как глазами - настолько яркая и четкая она была.
   - Мысль?
   - Да, я назвала это "мыслью", так как не знала - как еще назвать такое необычное восприятие.
   - И что это была за мысль?
   - Мысль была о том, что я должна немедленно приехать на Сипадан и найти тебя.
   - Меня??!
   - Тебя. Я выскочила из воды и помчалась к ближайшему экраноплану. Я почти не удивилась, когда узнала, что через пять минут он вылетает куда-то на север - дальше все было просто - мы сделали небольшой крюк, сбросили меня сюда, я пришла и спросила - где ты, мне сказали, что ты недоступна, так как участвуешь в Эксперименте, я пришла сюда и мне сказали, что ты не участвуешь и куда-то ушла, неизвестно куда, и тогда я решила поискать тебя по острову, но тут у них что-то случилось, все забегали, и в общем я тут уже решила, что помочь ничем не смогу и лучше бы мне не мешать и собралась уходить, когда вошла ты. А я снова почти не удивилась - после всего этого.
   Наконец человек-птица открыл рот:
   - Что ты сказала про Нортона?
   - Нортон прислал мне...
   - Дай. - Птица протянула руку, и Тора вложила ему в ладонь джойстик.
   - Тебя как зовут, птица?
   Мужчина не обратил на ее вопрос ни малейшего внимания. Включив ее джойстик, он зашел во "входящие", посмотрел туда, и взгляд его снова стал хищным.
   - Где?
   - Кто?
   - Сообщение от Нортона.
   - Ага... ясно...
   - Что тебе ясно? - Голос человека-птицы был спокоен.
   - Оно, наверное, снова пропало.
   - Пропало??
   - Пропало. Первое срочное сообщение я получила полчаса или час назад, но забыла про него, потому что развращала бутербродом одного очень достойного джентльмена, а когда вспомнила - сообщения уже не было. Вообще ничего не было - оно просто исчезло и я не знала - кто его послал. А когда сообщение пришло еще раз, я успела его прочитать, оставила изысканно обнаженную пупсу заботам Вайу и помчалась сюда. А тут - как я уже успела понять - тоже что-то неладно.
   Человек-птица слушал ее, слегка склонив голову, что еще более усиливало эффект его схожести с филиппинским орлом или с кондором. И молчал. И когда Тора замолчала, он снова молчал. И смотрел.
   - Значит - Нортон прислал сообщение, чтобы ты срочно приходила сюда, - нейтральным голосом произнес он, но уж как-то слишком, нарочито нейтральным, и Тора почувствовала угрозу.
   - Да.
   - Прекрасно. Значит ты уверена, что сообщение точно было от Нортона.
   - Да. А что?
   - И ты получила его десять минут назад, так?
   - Да! А что??
   - Ничего особенного..., - человек-птица отошел и остановился, заложив руки за спину, - ничего особенного, если не учитывать того, что час назад Нортон погиб.
   - Погиб? - Тора не поверила своим ушам.
   - Ну, - он подошел к креслу, не спеша уселся в него и повернул голову к Арчи, - если быть совсем точным, то его убили дельфины.
  
  
   Глава 28.
  
   Архив 68/3132.
   Фрагмент "Дневника Бодхи".
  
   *) Возникло сильное предвкушение, когда вдруг легко удалось представить, что появится еще один дракончик. Черты характера этого дракончика представляются тоже вполне отчетливо: это молодая девушка, почти подросток, но отличается от других морд и дракончиков тем, что среди людей она ведет себя не ЧСУ-шно и не ЧСВ-шно. Она - "бандитка", хулиганка. Мучение для родителей, которые рады были бы от нее избавиться, и ждут не дождутся - когда она наконец свалит от них. Гроза сверстников, которые ее и боятся и ищут ее дружественности, покровительства. Она легко может подраться, если кто-то пытается применить к ней силу, не лезет за словом в карман. Ее отличительное качество, как и у других дракончиков, - стремление к искренности. Для нее нет авторитетов - она всех пробует на зуб и раскусывает без малейшего пиетета и сожаления, будь то друзья родителей, учителя в школе или прочие важные люди. Она не боится вызывать тем самым их агрессию и встречает ее открыто. Публичное осмеяние не пробуждает в ней страха и ЧСУ. Она готова сразиться со всеми сразу, ее интеллект работает совершенно четко, она знает - и как аргументировано возразить, и как больно уязвить, и после того, как ее изгоняют с очередного важного собрания важных людей, все чувствуют себя обкаканными ее язвительными, бьющими точно в болевую точку репликами. Она хотела бы быть дружественной, чувствует одиночество и потребность найти близкое существо и близкие идеалы, поэтому часто увлекается теми или иными учениями, движениями, но неизменно все кончается полным разочарованием и новым приступом фатализма и отчаяния.
   Познакомившись с ППП, она испытывает узнавание и воодушевление, говорит, что хочет все бросить, заняться практикой, отдаться ей полностью. Что хочет приехать и увидеть в лицо Бодха, дракончиков, морд. В ответ на обычный в таких случаях ответ начинает высылать подробные отчеты, в которых отчетливо видна ее искренность. В ответ на предложение приехать она приезжает так быстро, как только может. Со мной - хоть и испытывает сразу же сильную приязнь, доверие, влечение, тем не менее не ведет себя дружественно. Она насторожена, опасается нового разочарования. Пробует меня "на зуб", и не только вопросами, но и конкретными действиями, разборами конкретных обстоятельств. Задает много провоцирующих вопросов, тщательно ищет в моих ответах неискренность, лживость, притворство. На второй-третий день признает во мне предельно близкое существо, после чего активно вливается в совместную практику, постоянно фонтанируя идеями. Ее отличительная способность от других дракончиков - фонтан идей, многие из которых вполне целесообразны и интересны. Способна быть очень упорной. Безжалостно раскладывает по полочкам омрачения морд, выявляет в них слабую (с ее точки зрения) искренность, слабое желание заниматься практикой. Дракончиков же признает так же, как и они ее - с первого взгляда. Ее преданность к дракончикам абсолютна.
  
   *) Эффект "фиолетового зрения": на уровне центра лба вдруг возникает светлое пятно фиолетового цвета в форме почти правильного или совершенно правильного круга. Глаза при этом закрыты. Состояние 100% бодрствования. Это пятно - словно дыра в окружающей темноте, какая обычно бывает с закрытыми глазами. Полная иллюзия того, что я смотрю открытыми глазами в это фиолетовое отверстие. Я могу "водить глазами", т.е. фокусировать внимание на разных областях этого пятна - в точности как обычным зрением. В этом "окне" я вижу, как что-то происходит - люди двигаются, разговаривают, общаются . Нет ни малейшего элемента фантазирования, создания образов - я просто пассивно смотрю на то, что там в "окне" происходит.
  
   *) Преданность наконец-то доходит до начала "приступов" невыносимости, когда появляются слезы и когда нет слов. Сегодняшний вечер разительно отличается от всего предыдущего месяца - почти вернулись те дни сентября, когда ураган экстатичности коснулся меня своим краем. Волны, хоть и редко, накатывают.
  
   *) Я делал свои обычные дела - исследовал экстатические ОзВ (в последние дни я непрерывно испытывал эОзВ высокой и предельно высокой [для меня на данный момент] интенсивности), совершал открытия, читал и писал письма, и вдруг произошло нечто: родилась ясность такая пронзительная и небесно-голубая, что нет слов, как описать - как будто кто-то бесконечно огромный, близкий и мудрый ласково шепнул на ухо, и это проникло в самую глубину и стало бесконечно ясным, всеохватывающим чувством: "здесь все закончено, я сделал свое дело, я сделал его хорошо - мне нравится то, что получилось. На этом моя жизнь в ее нынешнем виде закончена, она больше не нужна, теперь это просто хворост, который догорит и превратится в пепел, чтобы развеяться по ветру. То, что сделано, не остановить и не уничтожить. Результаты будут через пятьдесят лет, через сто, через пятьсот или через пять тысяч - очень постепенно, но неотвратимо. У меня больше нет прежних желаний, и (пока) нет новых, мне больше просто нечего тут делать - теперь можно с головой уйти в свое путешествие." Эта мысль сопровождалась таким переживанием, описать которое я сейчас не возьмусь - оно вмещало в себя все, нет в мире больше ничего, что не было бы мною самим, а точнее - ни в чем нет меня - нет границ, есть великое, бескрайнее блаженство, ясность, преданность, восторг... я могу перечислять знакомые и незнакомые мне ОзВ - они все есть прямо тут, прямо сейчас. Мне требуются усилия, чтобы "вспомнить", что стол, воробей, чашка с соком - это не "я", но и нет желания это вспоминать. Прямо сейчас - сидя на крыше своей хижины, я вспомнил все - как удивительно это произошло, совсем не так, как я мог себе вообразить. В полной тишине, без взрывов сияющих искр, без землетрясений и криков толпы - все произошло мгновенно. Мои мысли, мое время, мои руки, мое имущество, мои желания, мой опыт - все, что есть в этом месте, я просто отдаю всем, кто стремится к ОзВ. Мысли возникают, как огненные всполохи в горах - после них все вспыхивает и преображается: "я отдаю свое тело, я отдаю свои желания, я отдаю свои ОзВ, я отдаю свои мысли всем стремящимся существам".
   *) Теперь я буду бороться за то, чтобы испытывать эОзВ непрерывно, чтобы ЭТО состояние приходило еще и еще. Хочу выражать желание вслух "я отдаю свое тело, свои мысли, свои желания, свои ОзВ всем стремящимся существам". ТО состояние проявляется сейчас вспышками, иногда оно есть слабым фоном, иногда снова ярко. Я буду за него бороться: я знаю - за что, и знаю - как. Проявляется твердость как часть сферы пустоты - в руках, перед грудью. Экстатическое блаженство проявляется легко, яркими частыми всплесками в груди, горле и сердце. Но я и его хочу отдать - я хочу отдать все. Иногда возникает изумление - неужели я это испытываю? Неужели я все-таки пробился, я нашел путь, я его нашел, нашел, он есть, я нашел его, я рассказал о нем, теперь все есть, теперь все зависит лишь от каждого человека, от его желаний. Я нашел его! Путь открыт! Восторг-10, торжество-10, хочется биться головой об стенку и кричать, что я нашел его, это не фантазии, это не тупик и не иллюзия - путь открыт, путь открыт! Трудно вынести, пусть тело научится принимать это в себя. Невозможно поверить в это - путь открыт. Экстатическое блаженство часто вырастает до 10, невыносимо терпеть, грудь сгорает, пусть перестраивается, мне отступать некуда. Возникают постоянно мысли: "это невозможно терпеть, я этого не вынесу" - устраняю их, не хочу больше их, они механические. Хочу еще, я не остановлюсь.
   *) Очень сильно резонирует описание Ежатиной ее влюбленности в Землю, воду, дельфинов - я тоже воспринимаю Землю как девочку и испытываю к ней нежность, симпатию, как к маленькой стремящейся пупсе.
  
  
   Глава 29.
  
   - Это чушь собачья. - Спокойно возразила Арчи.
   - Может, скажем это тем, кто сейчас сидит у мертвого Нортона и не знает, что им делать дальше? - Не без сарказма, как показалось Торе, спросил Человек-птица. - Или, может быть, ты предлагаешь МНЕ исходить из того, что все это собачья, значит, чушь, и продолжать эксперимент?
   - Может - и скажем. - Арчи выглядела необычно твердо и уверенно в себе - там, в Гималаях, она была гораздо более мягкой, что ли, податливой, а сейчас, глядя на нее, казалось, что ее вообще не подавить никаким давлением. - Тебе я ничего не предлагаю пока что - думай своей головой - у тебя своя работа, у меня - своя жизнь.
   Тора вновь поразилась той степени уверенности, независимости, которая была ее в словах и манерах.
   - Ты - волкодав, ты ОБЯЗАН искать подвохи и опасности, - продолжала Арчи. - Я понимаю это и уверена в необходимости твоей работы, и я также понимаю, что твоя нарочитая въедливость и кажущаяся агрессивность необходима, чтобы не уснуть в благожелательности и не пропустить опасность. Делай свое дело, а я буду делать свое, и я говорю, что все это - чушь собачья. Хочешь прекратить эксперимент - прекращай, если это в твоей власти... это в его власти, Пасанг? - Спросила Арчи у крепко сложенного человека, сидящего на подлокотнике кресла у аквариума. Тот кивнул. Казалось, он целиком состоял из мышц, и удивительно - как это под ним не рассыпалось кресло.
   - Пард - руководитель "волкодавов", - пояснил Харви, стоявший за спиной Арчи. Тора очень хорошо помнила его - своего учителя в школе коммандос. Если Пасанг на первый взгляд вполне заслуживал эпитета "человек-мышцы", то Харви, несомненно, был "человеком-волей". Он в первый же день поразил Тору, когда она наблюдала за одной из тренировок коммандос - тренировку в неподвижности. Поскольку визуально крайне сложно было оценить и сравнить степени неподвижности таких мастеров своего дела, в качестве судей выступали... суслики!:) Задача состояла в том, чтобы сесть у самого входа в нору суслика и так усыпить его внимание своей полной неподвижностью, чтобы тот вылез из норы и стал бы носиться рядом с тобой, занимаясь своими делами. Когда суслики в итоге стали трахаться, используя в качестве подставки ногу Харви, Тора не выдержала и заржала, прервав тем самым и соревнование и суслячьи сексуальные развлечения.
   - Он отвечает за безопасность, и имеет полномочия в любой момент прекратить эксперимент. - Закончил Харви.
   - Я имею и некоторые иные полномочия, - загадочно уточнил Пард.
   Харви кивнул.
   - Прекрасно, - казалось, Арчи была совершенно не впечатлена услышанным. - И тем не менее, это чушь собачья. Дельфины не могли убить Нортона. Я знаю Нортона и знаю дельфинов.
   - Мы все тут хорошо знаем Нортона и знаем дельфинов, - настаивал Пард, - но в данный момент Хельдстрём, Тарден и Чок уже битый час созерцают перед собой труп Нортона, и они же и были свидетелями того, как дельфины убили его. Ты, конечно, знаешь, что именно Чок был тем, кто первым вошел в такой тесный контакт с дельфинами, кто относится к ним, я так думаю, с не меньшей симпатией, чем ты. Если ОН подтверждает, что наблюдал убийство, если он сидит сейчас в полной растерянности и шоке, ожидая моего решения, то это что-то да значит, правда?
   - Правда. - Арчи ни на миг не утратила своей уверенности. Это несомненно ЧТО-ТО, да значит. Может быть мы поймем - что, может нет, но я знаю, что никогда дельфины не смогли бы убить Нортона просто так, из желания убийства, это...
   - Нет. - Пард покачал головой. - Случайная смерть, убийство по неосторожности - все могло случиться, мы все рисковали и рискуем в этом опыте - и люди, и дельфины, и тигры, и некоторые еще неизвестные нам сущности, которые неожиданно вошли с нами в контакт - неожиданно для нас, но, кажется, не для животных... нет, все гораздо хуже. Повторяю - все гораздо хуже. Дельфины целенаправленно, последовательно и методично убивали и добивали Нортона, пока он не умер. Никто не смог им помешать - ни Чок, ни Тарден... и я уверен, что даже если бы мы вывернулись наизнанку и, подвергнув опасности жизнь Трикса и Магнуса, выдернули бы их на помощь, они тоже ничего бы не изменили. Мы столкнулись с подавляющим превосходством, с подавляющим! - Пард ударил ребром ладони по подлокотнику. - Я только не понимаю - в чем же тут смысл...
   В эту минуту Тора отозвала назад свои подозрения насчет нелояльности Парда. Сейчас перед ней была не просто хищная расчетливая машина, предназначенная любой ценой отводить угрозу от нашего мира - даже ценой остановки прогресса, прекращения исследований в определенной области, а может быть и какой-то более серьезной ценой.
   - Пригласить нас на эту встречу и убить, и кого - Нортона! Злонамеренность я пока исключаю, как и все вы, думаю - он обвел взглядом комнату. - Убить ради какой-то цели - хорошо, мы могли бы это понять, хотя вряд ли смогли бы принять, допустим какая-то важная с их точки зрения цель, стоящая того, чтобы его убить. Ну и какова эта цель? Ничего не происходит - Нортон просто мертв, участники эксперимента просто находятся на своих виртуальных позициях в проекторе... хотя теперь-то уже ясно, что идея проектора провалилась - наши экраны ничего не стоят.
   - Мы еще не знаем - в какой мере. Или сама идея ничего не стоит, или просто есть брешь, которую мы не видим, но которую в случае обнаружения мы могли бы...
   - Да, Марти, да, мы не знаем, - отмахнулся Пард. - И кого мы сделаем следующей подопытной свинкой? Лично ты кого готов послать к барьеру? Казалось, мы продумали всё: в силу исключительно разных, хоть и пересекающихся кое в чем наборов восприятий под названием "человек", "дельфин", "тигр", прямой контакт в условиях массового, а в силу этого неуправляемого взаимного интегрирования восприятий друг друга мог привести к опасным последствиям. Мы создали что-то вроде "комнаты переговоров", в которой "присутствовали" не собственно участники встречи, а их проекции. Барьер, разделяющий нас, был создан по образцу и подобию тех внешних оболочек, резонансная проницаемость которых нами очень хорошо изучена еще со времен опытов Мерка. Ни в чем мы не были так уверены, как в том, что экран непроницаем - ни случайно, ни преднамеренно - ни с их, ни даже с нашей стороны - за это отвечали не дети какие-нибудь, а группа Айрин, черт побери, в полном, черт возьми, своем чертовом составе! Они черта лысого раскусили бы, они каждый день прогуливаются через оболочки так, как мы с вами ходим в туалет, и все впустую! Барьер - в расчудесном порядке, он цел и невредим, хоть ты с лупой всего его излазь. А дельфины убивают Нортона, как будто барьера нет вообще - как будто для них разница в кривизне пространства-времени вообще значения не имеет!
   - Короче, - резко перебила его Арчи, - дельфины не могли его убить, и пусть я буду тупой дурой, они не могли его убить и точка. Я не знаю - что там видел Чок и какие там барьеры создала группа Айрин. Я не вижу перед собой труп Нортона, а даже если бы и видела. Дельфины, - она встала, и голос ее стал металлическим, чеканя слово за словом - не-могли-убить-Нортона. Я так понимаю, никому ничего не ясно, и никто не может принять решения.
   - Ну отчего же, - Пард прикрыл веки, - решение принять я могу. Я, собственно, уже его принял.
   - Ну ясно! - кресло в дальнем углу комнаты отлетело в сторону, когда из него буквально выскочил человек.
   - А.., махнул рукой Пард, - нечего тут прыгать, Айенгер...
   "Айенгер!" - Тора вспомнила, она же один раз видела его на конференции по колонизации... как будто много лет назад - столько всего вместилось во время, прошедшее с тех пор. Мысли увели Тору в прошлое, так как в настоящем, похоже, ни она, ни кто-либо другой уже не могли ни что-то изменить, ни в чем-либо разобраться. Взглянула на Арчи - та тоже сидела, погруженная в свои мысли. В комнате было еще человек восемь, которых Тора раньше не видела, и ни имен, ни их роли в эксперименте не представляла. Она обнаружила, что до сих пор держит зачем-то в руке свой стик и машинально включила его - в почте было письмо от Пурны, и Тора, за неимением более осмысленного занятия, стала его читать.
  
   "Сегодня первый раз в жизни кончила попой. Сам оргазм другого качества - отличается от оргазма в письке - более мягкий и длительный. Я думала, что уже кончила, но оказалось, что это была только первая волна, после нее трахалась еще некоторое время, и все это время в попе был оргазм. Он более мягкий, не такой резкий и острый. Различала, что оргазм возник в области вокруг дырочки, т.е. это не просто волна, а область, имеющая форму. От того, что оргазм был в другом месте, не в том, где обычно, возникало дополнительное сильное удовольствие. Сейчас возникает удивление - блин, оргазм переместился в попу, как такое возможно, как возможны такие ощущения в попе!
   После оргазма попа стала абсолютно расслабленной - во время траха, оказывается, все же есть небольшое напряжение. Оно очень приятно, но и состояние без него тоже очень приятно - переживаются они по разному. После оргазма возникла симпатия к своей попе, как к существу, которое на такое способно."
  
   "Вот он - дефицит терминов", улыбнулась Тора, "место вокруг дырочки"... Вайу быстро бы... Вайу... девушка... письмо Норторна! Черт!
   Теперь уже ее кресло чуть не отлетело в сторону.
   - Прошу прощения, - неизвестно почему вдруг произнесла она эту древнюю неуклюжую словесную конструкцию, и, несомненно, произведя этим удручающее впечатление на Парда, так как впервые некое подобие мимики появилось на его лице - левая бровь уползла вверх аж на целые пару миллиметров.
   - Откуда взялось письмо Нортона? - выставив перед собой стик произнесла Тора? - Если он убит, то кто написал письмо?
   - Какое письмо? - недвусмысленно уточнил Пард.
   - Это в каком смысле...? - угрожающе надвинулась на него Тора.
   - Ну..., - примирительно вмешался Харви. - Ситуация довольно странная, и с одной стороны...
   - Тут нет никаких сторон! - Тора была настроена решительно. - Письмо было, и я его читала.
   - Это так же невозможно, как...
   Пока Пард подыскивал наиболее убедительную аналогию, кто-то в комнате пояснил: "Нортон все это время - на глазах Чока и других. Живой и мертвый. Он не выходил оттуда ни на миг. Послать ОТТУДА сообщение на твой СТИК - это так же невозможно, как..." - неожиданно и он, в свою очередь, погрузился в бесплодный поиск подходящей аналогии. Побоявшись, видимо, стать третьей жертвой внезапной эпидемии, Харви подхватил знамя из рук выбывшего бойца и был краток:
   - Нортон мертв - это факт. Как на твоем стике появилось то сообщение - вопрос к программистам из ремонтной бригады - давайте оставаться на почве реальности и принимать, наконец, решение. Дольше ждать нечего.
   - Я хочу, чтобы эксперимент был продолжен. - Высокий мужчина с глазами несколько восточного разреза поднял руку. - Слишком много странного во всем этом, но я хочу продолжать. Могу заменить того, кто хочет выйти из эксперимента.
   - Ну это понятно, - кивнул Пард. - Но заменять никого не надо - все участники рвутся в бой, хотя и растеряны и даже, я бы сказал, подавлены случившимся. Решение все приостановить исходит только от меня, и я его пока не отменяю.
   - Давайте обратимся к Совету, - предложила женщина с несколько сухощавым телом, большими глазами, круглыми коленками и слегка непропорционально большими ступнями очень красивой формы, но что-то в ее интонации подсказало Торе, что вряд ли она рассчитывает на то, что ее предложение будет принято, и действительно - лишь покачивание головами было ей ответом. И в общем ясно почему - Совет далеко, а они тут. Перекладывать ответственность на других - не для того они здесь, не этого от них ожидали.
   - Ну в общем, я так понимаю, что можно пропустить формулы вежливости, - со вздохом проговорил Айенгер. - Можно еще поговорить, конечно, о том и о сем, но мы разумные люди и понимаем, что откладывание решения фактически означает, что решение принято.
   Словно испытав внезапное облегчение, все зашевелились и зашушукались, и стало ясно, что Айенгер прав - всем в общем-то уже давно было ясно, что "временная приостановка" эксперимента - лишь следование процедуре, не более того. Было более чем очевидно, что в сложившихся условиях никому не найти достаточно убедительного обоснования продолжения опытов, и дело даже не в случайной или преднамеренной смерти - проблема прежде всего в том, что наступила она при обстоятельствах, которые предотвратить в будущем пока что представляется невозможным. Якобы "принципиально непроницаемый" экран, функционирование которого опирается на "незыблемые физические законы", вытекающие из теории струн, оказался фикцией. Необходимо отступить.
   - А что, если..., - начала было снова та же женщина, но Харви ее перебил.
   - Потом, Нора, все потом. Насколько я понимаю, ребята уже вываливаются? - он вопросительно посмотрел на Парда. Тот кивнул.
   - Я не об этом, - придержала его за плечо Нора. - А что, если мы...
   - Алекс, подготовь коммюнике, - Пард посмотрел на часы и повернулся к монитору, отслеживающему выход дайверов.
   -... обратимся не к Совету,...
   - Арчи, я хочу с тобой поговорить, не против? - Марти взял ее за руку, - давай прогуляемся, на фиг кондиционированный воздух - хочу живой, океанский, я хочу расспросить тебя более детально...
   О чем он хотел расспросить Арчи, осталось для Торы неизвестным, так как дверь в лабораторию открылась, и шум входящих и выходящих людей, громкие восклицания и взволнованные разговоры заполнили помещение.
   Странный звук, однако, постепенно привлек внимание - кто-то настойчиво, все громче и громче, равномерно стучал. Тора обернулась: Нора с безмятежным выражением на лице фигачила чашкой по деревянной ручке кресла, и, оставшись довольной произведенным эффектом, наконец-то закончила свою фразу:
   -... а давайте-ка мы обратимся..., - тут она сделала паузу, давая понять, что сказано будет нечто значительное, - к мордам. А?
   Тора скорчила разочарованную мордочку, поскольку смысла в сказанном не было ни малейшего, но Пард совершенно неожиданно изменился в лице! И заметила это не только Тора. Сразу стало тихо, только попискивали датчики, контролирующие физиологические параметры выходящих из погружения дайверов. Теперь Пард уже совсем не был похож на хищную птицу - закончив свою работу, он заметно изменился, но Тора никак не могла подобрать подходящего эпитета. Повернувшись к монитору, он нажал пару кнопок, вспыхнули голографические экраны, и Тора с изумлением поняла, что Пард запросил конференцию с Советом. Такая внезапность и кардинальность его действий резко контрастировала с какой-то усталостью, охватившей всех присутствующих.
   Пард повернулся, ткнул несколько раз пальцем по сторонам и энергично попросил указанных людей остаться. Остальных он попросил выпихнуться из лаборатории с наивозможно большой скоростью, и Тору сначала вынесло нах в коридор, а затем столь же стремительно внесло обратно с помощью чьей-то сильной руки, словно клещами вцепившейся в ее предплечье. Слегка обалдевшая от этих сумбурных перемещений, Тора успела лишь заметить захлопнувшуюся дверь и констатировала, что сама она осталась внутри, а не снаружи. Теперь у нее было время заметить, что состав присутствующих изменился - исчезли те незнакомые ей люди, которые были в комнате раньше, зато появилось несколько в высшей степени знакомых - Менгес (это его клещи втянули Тору в комнату), Чок, Тарден..., Арчи тоже каким-то образом осталась тут, хотя Тора точно помнила, что Пард в нее не тыкал. Шумно рассевшись где только можно примостить свои попы, дайверы оживленно переговаривались, перебивая друг друга, говоря что-то через голову - сразу видно - люди только что с "переднего края"..., тут дверь снова открылась и вломилась еще группа людей - заметив среди них Айрин, Тора поняла, что остальные ребята и девушки - из ее группы. Всмотревшись, Тора взвизгнула от радости и ухватила за руки пупсястую девчонку - Кейт! Снова открылась дверь и ввалилась туша Хельдстрёма.
   - Тихо, тихо! - Пард попытался было успокоить ребят, но требовалось, видимо, некоторое время, чтобы оживление спало, чтобы первые впечатления после погружения улеглись, Пард бросил свои попытки навести порядок, и начал о чем-то в полголоса переговариваться по головизору с членами Совета, которым, в отличие от остальных, физического места в комнате не требовалось. В головизоре продолжали подключаться все новые и новые, известные и неизвестные Торе люди.
   - Я предлагаю обратиться к мордам! - Встав, громко произнесла Нора. И тишина мгновенно настала.
   - Насколько я понимаю, - произнес кто-то (сейчас было довольно сложно понять, кто говорит, так как толкучка в комнате была чрезвычайной), - морды окончательно исчезли в далеком 2370-м году. Или я чего-то не понимаю?
   Судя по всему, вопрошающая чего-то не понимала, и, похоже, не она одна.
   - Ну..., - начал кто-то из Совета (Тора почти никого из них не знала, так как их жизни как-то очень мало пересекались), - это и так, и не совсем так.
   Шум волной прокатился по комнате.
   - Морды и дракончики исчезли, и, как вы знаете, это уже случалось в 2215-м, поэтому на этот раз уже никому не пришло в голову предположить некий катаклизм, унесший их жизни. Ясно, что они именно переместились в другие миры, и существенный прогресс, наступивший с тех пор в теории струн, а также огромный практический опыт наших путешествий по другим мирам, а также прогрессорская деятельность - все это убедительно доказывает, что морды переместились в некие недоступные пока что нам миры, хотя не исключено, что они живут и там, где и мы бываем, искусно сохраняя свою незаметность.
   - И Бодхи?
   - Ну..., видимо и Бодхи - у меня нет никакой информации на этот счет, можно лишь гадать.
   - Так что насчет морд?
   - Тем не менее, имеются свидетельства того, расплывчатые, надо признать, свидетельства, - продолжал Советник, - что несколько дракончиков остались тут, на Земле, в нашем мире, но, оставшись, они предприняли необходимые меры, чтобы оставаться совершенно недоступными, незамечаемыми и ненаблюдаемыми. Частично это достигалось обычной мимикрией, а частично - недоступными нам и сейчас технологиями, а точнее - способностями, которые предположительно проявляются у людей, имеющих значительный опыт экстатических ОзВ. Если даже ограничиться тем, что перечислено в книге самого Бодха, я имею в виду знакомый вам параграф из раздела "Различающее сознание", в котором перечисляются некоторые поразительные свойства Бодха, то картина все равно получается впечатляющая.
   - Что имеется в виду под мимикрией? Кто-то из нас может оказаться дракончиком?
   - Не исключено. - Советник посмотрел куда-то себе в компьютер и продолжил. - Среди нас..., а может и совсем не среди нас. Мы все знаем, что и в новейшей истории имеется целый ряд свидетельств о встречах с дракончиками и даже с Бодхом. Например, Нортон..., - Советник поджал губы, сделал паузу, сглотнул и продолжил, - ... сообщал о том, что учился у Бодха, и есть определенные предположения, касающиеся того, что это не было разовым явлением. Присутствующий здесь Хельдстрём, как всем известно, три года учился непосредственно у Бодха... это так, Томас? Вопрос, видимо, был риторическим, поскольку никто не стал ждать ответа, и все стали говорить наперебой.
   - а как мы их найдем?
   - проблема не в том, как мы их найдем...
   - есть ли те, кто сейчас контактирует с ними?
   - что мы у них спросим?
   - что мы им скажем?
   - если бы они хотели, наверное они бы давно уже...
   - это не мешает хотеть нам...
   Водоворот реплик и вопросов постепенно затухал, и у этого затухания обнаружился центр. Приподнявшись, Тора рассмотрела, что Томас встал и ждет, пока шум не уляжется.
   - Хорошо, видимо настало время..., - он замолчал, и повернулся к Чоку. - Как думаешь?
   В столь мертвой тишине Торе даже показалось, что она услышала, как Чок кивнул. До нее дошло, что прежде, когда она слышала разговоры об обучении Томаса и Чока у Бодха, когда читала об истории современных коммандос, что практика эта была недавно восстановлена при непосредственном участии дракончиков и самых первых коммандос, - все это воспринималось ей как нечто такое, во что поверить хочется, но уверенность в реальности чего, тем не менее, оставалась очень слабой. Возможно, впечатление нереальности создавалось благодаря тому туману, который окружал все эти события. Томас был непреклонен и категорически отметал любые разговоры на эту тему. А сейчас, вдруг, совершенно неожиданно, размытая история-полусказка могла приобрести весьма конкретное значение. И та простота, даже можно сказать обыденность, с которой Томас спросил, а Чок ответил, создавала совершенно непередаваемую атмосферу, наполненную чувством тайны, которая вот-вот откроется. Возможно, и другие чувствовали нечто подобное, так как и глазки блестели, и слов не было.
   - Я думаю, многим известна моя не слишком одобрительная позиция по отношению к тому направлению, которое приняли наши исследования. Точнее - к тем направлениям. На мой взгляд, система приоритетов требует серьезной корректировки. Мы знаем - чем был наш мир до того, как Бодхи написал свою книгу, как появились первые морды - это была ядовитая сточная канава. Мы знаем, к чему привело то, что люди - спустя многие годы - начали массово уставать от копошения в тупости, НЭ и прочем. Мы хорошо помним Войну, а некоторые из нас помнят ее слишком даже хорошо... Прошли те времена, когда люди руководствовались "надо". Сейчас мы следуем, или во всяком случае, пытаемся следовать, исключительно радостным желаниям, то есть таким, которые сопровождаются предвкушением. Но мы не имеем гарантии того, что к радостным желаниям не будут примешиваться механические. Мы не имеем гарантии того, что, очарованные вновь открывшимися просторами, слегка обалдевшие от невероятных возможностей, мы не вовлечемся в совершение открытий ради открытий, получение впечатлений ради впечатлений. Получая "удар по чувствам" в виде новых впечатлений, люди испытывают яркие ОзВ хотя бы потому, что та доля серости и обыденности, которая в них присутствовала, вымывается этими впечатлениями, и на фоне неожиданно наступившего очищения ОзВ начинают проявляться более ярко. Механизм этот очевиден и прост, и нет ничего удивительного в том, что хочется испытать этот эффект освобождения еще и еще, я и сам так поступаю, но одно дело - пытаться начать затыкать новыми впечатлениями возникающий негативный фон или обыденность, а другое - параллельно отдавать себе отчет в том, что таким образом ты загоняешь себя в тупик, и чередовать получение впечатлений, проведение экспериментов по исследованию новых миров, и совершение прямых впрыгиваний в ОзВ.
   Томас всмотрелся в головизор, пытаясь там найти кого-то.
   - Керт тут? Ага, тут:) Вот Керт сколько сломал копий, пытаясь поставить дайверов на путь истинный - видимо, дремлет в нем прогрессор:) Я не поддерживал его усилий - пустое это. Человек должен получить тот опыт, который ему хочется получить. Разъяснить раз, другой - достаточно, дальше человек сам. Словно качаясь из стороны в сторону, порой из одной крайности в другую, человек получает опыт, делает выводы - как ему интереснее, как хочется больше. Бодхи называл это "путь акулы".
   - Этого в его книгах нет! - вякнул кто-то.
   - Да..., - согласился Томас, - в книгах этого у него нет... тем не менее он так это называет.
   - Бодхи ДЕЙСТВИТЕЛЬНО существует?!
   - Да, Бодхи действительно существует, - подтвердил Томас. - И кажется, это почти все, что все вы хотели знать на эту тему, а я заразился у Керта и стал читать проповедь:)
   - Кто у кого еще заразился..., - под общий смех пробасил кто-то.
   - Бодх существует, естественно, а что вы предполагали, что мы с Чоком вас за нос водим? И морды существуют, и дракончики. Линия передачи никуда не исчезла. А, нет, дело не в проповеди, я вот к чему хотел подвести - все они существуют, и некоторые из них намного ближе, чем это может показаться, но основная причина того, что они держатся изолированно, в том и состоит, что с их точки зрения, наша цивилизация переживает период обалдевания от перспектив получения невероятных впечатлений - в ущерб ОзВ, между прочим. Они считают это естественным, неизбежным процессом, повлиять на который нет никакой возможности. Вслед за бурным потреблением впечатлений от открытия новых миров, в том числе и обитаемых, наступит неизбежное отрезвление, спад, когда мы начнем один за другим, раз за разом замечать, что доля ОзВ становится все меньше, а впечатления - вынужденно в связи с этим - примитивнее, в связи с чем нам будет хотеться получать их больше и чаще... ну в общем - обычная нисходящая спираль. Дойдя до низа этой спирали, мы испытаем шок, кризис, но ненадолго и не очень глубоко - в связи с тем, что основы практики прямого пути уже очень глубоко интегрированы в нашу культуру, мы просто уже неспособны забыть про ОзВ, поэтому кризис будет скоротечным... ну... относительно скоротечным, естественно. И тогда, когда мы подойдем близко ко дну - ну не мы лично, ведь мы, будучи на переднем фронте исследований, проживаем все это быстрее, интенсивнее, а когда вот остальные люди, сначала приобщившись к возможности путешествовать в разных мирах, затем утонувших в этих впечатлениях с головой, затем приблизятся к крайней точке кризиса, тогда и настанет время, когда влияние морд станет желанным и эффективным.
   - Почему же тогда "пора"? Тогда еще не "пора", - заметил кто-то из Советников. Я вот, например, вообще ни разу не был в погружении, у меня еще все впереди - и обалдение, и отрезвление...
   - Пора. Я сейчас говорю не о начале массового сотрудничества, а о том, что пора нам всем ОПРЕДЕЛЕННО узнать о том, что линия передачи, начатая с Бодха, не прервана, она существует и развивается. А сделать это можно, только встретившись с ними лицом к лицу. А тут еще эта история с Нортоном... эта загадочная, непостижимая история убийства..., - Томас споткнулся на слове "убийство". Я хочу что-то сделать. Мы все хотим что-то сделать. Это не укладывается у меня в голове, и все же Нортона среди нас нет, потому что он мертв. Это не шутка, не парадоксы пространства-времени - он мертв, и я знаю это так же точно, как то, что я сам - жив. И все-таки, если мы не обратимся к помощи морд, я не буду чувствовать, что сделал все, что от меня зависит. Я не жду чудес типа воскрешения мертвых - я достаточно трезв для этого - дайвинг учит трезвости... но я жду ясности, я хочу ПОНЯТЬ - что произошло, почему, как этого избежать в дальнейшем, потому что назад дороги скорее всего нет - ну не можем же мы в самом деле поставить крест на нашем стремлении - настойчивом и радостном стремлении пробиться к неизведанным восприятиям, резонирующим с ОзВ, пробиться к близким нам существам, я имею в виду всех морд Земли... мы не можем, не хотим жить кастрированными "царями природы", а быть оторванным от СТОЛЬКИХ чувствующих, сознающих, а часто и чертовски симпатичных нам существ - в том числе и в других мирах - это и есть кастрация. Надо что-то делать, чтобы жертв не стало больше, потому что мы не остановимся, вот поэтому-то и "пора".
   Томас сел, и в поднявшейся неразберихе, где каждый что-то говорил то ли самому себе, то ли соседу, оставалось только или поддаться всеобщему ажиотажу и начать нести самозабвенную чушь, или, что и сделала Тора, просто развалиться и пялиться в потолок, где в лучах искусственного солнца бесстрастно бороздили водные пространства аквариума индифферентные ко всему рыбы, и выражения их морд, вынуждена была признать Тора, не особенно-то подпитывали надежды на скорое наше с ними братание под сенью кораллов и водорослей.
  
  
   Глава 30.
  
   Два дня, определенные Томасом как необходимые для подготовки встречи с мордами, прошли для Торы очень насыщенно. Вайу плотно уселся за изучение истории Земли, время от времени приходя к ней со списком вопросов, категорически отказавшись встречаться с кем-либо еще до тех пор, пока не начнет лучше разбираться в истории и психологии человечества. Также он передал просьбу девушки, согласно которой та просила оставить ее на некоторое время в покое, не задавать ей никаких вопросов и, по возможности, вообще ее не замечать. Тора так и сделала, большую часть времени проводя на острове, а при посещении коттеджа стараясь даже не смотреть в сторону девушки, когда та незаметной тенью проскальзывала с крыши в комнату или обратно.
   Встречу решили провести в большом зале исследовательского центра, чтобы не устраивать толкучки, и поскольку никто не представлял - что будет представлять из себя эта встреча и о чем на ней пойдет разговор, то мало кто удержался от всевозможных прогнозов и предположений. Хельдстрём в ответ на все расспросы отделался короткой сентенцией, сводящейся к тому, что, во-первых, не надо доставать его расспросами, и во-вторых, никакие прогнозы не оправдаются - это он может обещать твердо. После столь категорического утверждения волна гипотез спала, оставив лишь гадания насчет того - с кем же именно будет встреча.
   В самый последний момент появился Чок, и, пошептавшись о чем-то с Томасом, видимо не сошелся с ним во мнениях. Ожесточенный шепот и сдержанное, но выразительное жестикулирование привлекли к себе всеобщее внимание, так что почти никем остался незамеченным человек, скользнувший между стоящими и сидящими людьми, и задержавшийся рядом с Томасом и Чоком, словно раздумывая - где ему примоститься.
   Лишь когда он поднял руку, призывая к молчанию, стало заметно, что человек этот несколько необычен, хотя пока и непонятно - чем именно, а вид обратившихся во слух Томаса и Чока не оставил сомнений - встреча началась. И снова Тора удивилась - как все произошло просто и обыденно - совершенно не соответствуя значимости события.
   - Меня зовут Трайланг, - представился человек. - Я являюсь дракончиком первой волны. Томас сказал, что появление кого-то именно из первой волны было бы наиболее впечатляющим для вас.
   Трайланг уселся.
   - А Бодхи не придет? - поинтересовался кто-то.
   - Бодхи не придет, во всяком случае не в этот раз, но я постараюсь не дать вам скучать. Вам всем хорошо известна история веков, непосредственно предшествующих Большой Детской Войне. Вы несомненно читали о том, что в конце девятнадцатого века физика считалась наукой законченной и бесперспективной с точки зрения построения карьеры. Те или иные доработки, шлифовки и уточнения уже не играли принципиальной роли - физическая картина мира была ясна. Обнаруженные Рентгеном лучи, проникающие сквозь твердые тела, были, конечно, довольно странным явлением, равно как и обнаруженное Беккерелем засвечивание фотопленки в присутствии радиевой руды, но сути это не меняло...
   Шепот удивления стал довольно заметным, и Трайланг улыбнулся.
   - Не ожидали прийти на лекцию по истории физики? Ничего, наберитесь терпения. Последующий переворот в физике, создание квантовой теории и теории относительности поставило все с ног на голову. Законченная, казалось бы, наука, снова стала самой молодой. Наступил век технологий. Прошло сто лет, и все повторилось - снова физика показалась ученым в основном завершенной наукой, и хотя объем последующих открытий все же представлялся еще весьма значительным, ничего фундаментального ожидать уже не приходилось. Квантовая хромодинамика, остановившийся свет и последующее создание квантовых компьютеров, бегающий по кругу свет, сделавший ненужными громоздкие ускорители, теория струн, которая готова была объединить и в конце концов объединила квантовую теорию с теорией относительности, решив тем самым проблему, столетие мучавшую физиков - работать еще было над чем, не говоря уже об ожидаемом прогрессе в технологиях, и этот прогресс в самом деле наступил, окончательно и чуть было не бесповоротно подмяв под себя все живое на планете. Никто и не заметил, как в самом начале двадцать первого века появилась "Практика прямого пути" Бодхи, да и чего бы замечать-то? Ведь физики и технологи - это люди, занятые точными науками, построением приборов и решением математических задач немыслимой сложности. В свободное от работы время они, конечно, тоже могли стать "лириками" - писать стихи, копаться на огороде, читать прозу, ну или увлечься буддизмом, Кастанедой или ППП. Но между "лирикой", пусть даже и очень значимой, и точной наукой лежала пропасть неописуемой величины.
   Мониторы показывали лицо Трайланга крупным планом, и Тора обратила внимание на то - как необычно выглядели его глаза. Они словно светились изнутри, хотя от чего именно мог бы возникнуть такой визуальный эффект, Тора понять не могла.
   - В свою очередь те, кто в начале двадцать первого века открыли для себя практику прямого пути, были людьми предельно далекими от точных наук, - продолжал Трайланг. - Открывшаяся перед ними перспектива жизни без тупости, без негативных эмоций, наполненной путешествиями в озаренных восприятиям, захватила некоторых из них с такой силой, что впоследствии они стали мордами и дракончиками. Физика и математика интересовали их постольку поскольку - лишь как способ получить интеллектуальное наслаждение. Бодхи также поначалу сосредоточил свое внимание на чисто психических аспектах практики, и это было полностью оправдано, поскольку пока человек не достиг непрерывного или почти непрерывного озаренного фона, пока он не получил достаточного опыта экстатических ОзВ, все двери перед ним оставались закрыты. Даже первые морды и дракончики в самых своих бурных фантазиях не могли представить себе того - какие перспективы откроются перед ними по мере их продвижения в практике, хотя, хочу отметить, само по себе испытывание озаренных восприятий как было, так и остается по сей день самым значимым, самым поразительным и самым захватывающим опытом - несмотря на все те побочные открытия, которые они приносили с собой.
   - Ты имеешь в виду путешествие в осознанных сновидениях, интеграция восприятий, открытие населенных миров и прочее? Когда говоришь о побочных открытиях, ты это имеешь в виду?
   - Не только. Давайте зададимся таким вот вопросом, - Трайланг сплел пальцы рук, задрав большие пальцы вверх. - Знаем ли мы из истории о существовании людей, которые производили бы на нас чрезвычайное, незабываемое впечатление уровнем своей искренности, своей способностью мыслить ясно и революционно, которые вызывали бы у нас яркую симпатию и даже преданность? Знаем. Рамакришна производит неизгладимое впечатление, каким он предстает перед нами со страниц книг Ишервуда и Махендры Натх Гупты, а также со слов Вивекананды, Абхедананды и прочих. Как верно заметил Ишервуд, можно спорить о том - кем был Рамакришна, а кем он не был, но несомненно одно - перед нами - невероятный феномен, и что особенно удивительно - жизнь, пусть и довольно короткая, этого феномена буквально запротоколирована многочисленными учениками и просто любившими послушать его людьми - и было что записывать, поскольку общался с людьми он почти непрерывно, особенно в последние годы. Легко усомниться в свидетельствах ближайших учеников какого-нибудь "духовного учителя" - из тех или иных побуждений они могут приукрасить или попросту соврать. Случай Рамакришны исключительный, поскольку среди ближайших его свидетелей и учеников - десятки совершенно разнотипных людей! Это и утонченный интеллектуал Абхедананда, которого на мякине не проведешь - достаточно пролистать десятитомное собрание его сочинений, чтобы убедиться в исключительной остроте его интеллекта и вообще трезвом подходе к жизни. Это и Вивекананда - человек, производящий на нас впечатление исключительно искреннего и так же интеллектуально развитого. Вивекананда, в отличие от других учеников, в первое время был настроен крайне скептически в отношении Рамакришны, и какое-то время вообще считал его психически нездоровым, хотя и чрезвычайно привлекательным человеком. Чтобы такой человек, как Вивекананда, признал Рамакришну не просто искренним, не просто удивительным человеком, но богом, необходимо было какое-то особенное переживание, какое-то особенное восприятие, не оставляющее места сомнениям - а мы знаем, что для того, чтобы не оставалось сомнений, требуется целый ряд таких переживаний, а не одно-два. Среди тех, кто описывает разные чудеса, пережитые им в общении с Рамакришной, есть и совершенно "приземленные", так сказать, люди - например Гириш - крупнейший бенгальский драматург двадцатого столетия - человек, который проводил свободное от театра время в попойках и трахая проституток. Авторитетные врачи, крупные политики (!), крупные религиозные деятели, которые, вообще говоря, должны были видеть в Рамакришне конкурента, и некоторые вначале так к нему и относились... что, всех их охватило умопомешательство? Все они вместе с учениками Рамакришны образовали некий заговор, последовательно создавая миф о своем учителе? Все они, попросту говоря, лжецы, пусть даже и руководствующиеся благими намерениями? Наверное, был какой-то центр пропаганды, где формировались директивы, мифы и лжесвидетельства? Чушь. В это поверить невозможно. Феномен Рамакришны тем и удивителен, что жизнь его протекала на глазах сотен, если не тысяч, других - совершенно разношерстных людей. Описания того - как вел себя Рамакришна, о чем он разговаривал с людьми - это тоже ведь чрезвычайно показательная вещь! Чем больше искушен человек в исследовании своих восприятий, чем больше он натренирован в устранении дорисовок, чем больше его опыт ясного мышления и испытывания разных озаренных восприятий, тем непреклоннее его уверенность в том, что Рамакришна был исключительно искренним человеком, испытывавшим озаренные восприятия невероятной силы и глубины. Тем больше резонируют слова Рамакришны с ОзВ в тебе самом, чем чаще и больше ты сам испытываешь ОзВ. Это - одна сторона вопроса.
   Трайланг сделал паузу и обвел взглядом слушающих его людей.
   - Но есть и другая сторона. Можем ли мы - взрослые, серьезные люди, всерьез поверить в те чудеса, свидетелями которых были люди, общавшиеся с Рамакришной? Перечислять я их не буду - в книге Ишервуда они описаны в достаточной мере. В эти чудеса хочется поверить, но получается ли? Не возникает ли критического расхождения между нашим желанием поверить в них и невозможностью испытать сколько-нибудь значимую и прочную уверенность в том, что все это - правда? Давайте вспомним другую историю - описанную Кастанедой. Фигуры дона Хуана и прочих воинов предстают перед нами с его книг как живые. Но - позвольте, как можно поверить в то, что там написано??
   С этими словами Трайланг обвел аудиторию таким взглядом, будто сам-то он уж точно никак не мог поверить в такую заведомую ерунду.
   - Так и хочется обозвать все это сказками и положить книгу на полку с ненаучной фантастикой или второсортной эзотерикой. Однако... сказки-то эти перемешаны с содержанием поразительной ценности! Независимо от того - правдой или выдумкой являются описанные Кастанедой немыслимые чудеса, которые вытворяли дон Хуан, дон Хенаро и т.д. - те мысли, которые мы встречаем в его книгах, тот опыт, подтвердить который во многом может любой искренне практикующий ППП, несомненно свидетельствуют о том, что дон Хуан и другие воины, или их прообраз или прообразы (кто-то ведь, как ни крути, был автором тех мыслей и предлагаемых им практик!), были людьми, обладающие глубочайшими познаниями и удивительным опытом - методом тыка такую "фантастику" не напишешь, которая бы с такой точностью совпадала бы с нашими собственными результатами. Ну а в книгах Далай-Ламы-XIV, с которым я был лично знаком, и который оказывал на современников такое огромное впечатление своей искренностью, правдивостью и желанием любой ценой не испытывать негативные эмоции - разве в его книгах, а также в книгах его ближайших друзей, таких как Тулку Урген Ринпоче, нет описаний совершенно по-детски выглядящих чудес типа исчезновения монахов в радужном теле? Полетов по воздуху? Любой более или менее серьезный человек, не говоря уже об ученых, такие книжки со вздохом поставит на одну полку с художественной литературой (в лучшем случае), но уж никак не на полку с Бертраном Расселом или Теодором Моммзеном. Сказки, они и есть сказки. Ну, и Бодхи тоже "отметился" - вы помните описания разных "чудес", которые морды якобы фиксировали, общаясь с ним. Тут и мгновенные перемещения в пространстве, появления и исчезновения, левитация, чтение мыслей и узнавание прошлого и будущего, в описаниях морд нередки упоминания о том, что Бодхи мог довольно свободно управлять погодой, например.
   - Про погоду я не помню...
   - Это не в его книге, а в отчетах Ярки...
   - Сейчас, - Томас покопался и, выбрав нужный пункт, нажал на кнопку на своем стике. На экране отобразился текст: "Вчера, когда возвращались с дайвинга, начался дождь, и когда мы подъехали к порту, дождь хуячил уже сильно. Промокать мне не хотелось, так как запасной одежды в номере не было. Тогда Бодх посмотрел на меня и сказал: "попрошу дождь перестать". Я - "как это?". Лодка уже заканчивала швартоваться. И дождь закончился! Меньше чем за минуту очень сильный дождь закончился совсем. Обернувшись, Бодх сказал: "вот так"".
   - Это цитата из ранних дневников Ярки, - пояснил Томас. А вот еще. Он повозился еще немного, и на экране появилось: "Мы втроем - я, Ежатина и Бодх, подходили к Бенкару. От Луклы шли медленно, разговаривая и пялясь на горы, речки и водопады - все-таки в Непале самые охуительные, самые живые речки из всех, которые я видела. Когда подходили к Бенкару, наши желания разделились - Ежатина хотела идти дальше, до Намче, Бодх предлагал остановиться тут, так как считал, что Ежатина неверно рассчитывает свои силы, и не сможет без перенапряжения в первый же день трека пройти такой кусок, особенно учитывая подъем перед Намче. Я предлагала пройти еще час и заночевать в следующем поселке. Погода стояла солнечная, была небольшая облачность. Буквально за пятьдесят метров до того гэстхауза, в котором предлагал остановиться Бодх, начался дождь. Бодх хитро посмотрел на нас и сказал: "вот и дождь начался, под дождем сейчас идти не хочется". Мы отреагировали на это как на шутку, и в шутку же наехали на Бодха, что мол это нечестно - пользоваться такими приемчиками. Тем не менее дождь усилился, и мы решили тут позавтракать и решить - что дальше. За завтраком мы пришли к общему мнению, что целесообразно заночевать в следующем поселке. Тогда Бодх сказал: "ладно, значит дождь отменим". Пока мы пили чай и что-то там ели, погода оставалась пасмурной и шел дождь. Но стоило нам взять рюкзаки, спуститься на первый этаж и подойти к выходу, как дождь прекратился! Бодх, опять словно в шутку, спросил - вы как хотите - чтобы было только солнце, или солнце и облака? Мы захотели солнце и облака, чтобы не было жарко, и так оно и было - легкая облачность и мягко пригревающее сквозь них солнце. В какой-то момент солнце стало печь сильнее, и Ежатина сказала - нет, так слишком жарко. Через десять секунд стало снова как раньше. Бодх спросил - "так нормально?". Мы потом еще в шутку просили то прибавить, то убавить солнце, и наши пожелания исполнялись с задержкой в 5-10 секунд. И это уже не было шуткой, потому что объяснить все это совпадением было невозможно. Проходя мимо чек-поста, где оформляются пермиты на трек, мы зашли в домик и обнаружили там трехмерную карту всего района вокруг Эвереста, и минут пять прыгали вокруг нее, отыскивая знакомые места и маршруты. Когда мы вышли из домика, снова шел дождь. Я сказала Бодху, и он ответил, что просто отвлекся, когда мы все рассматривали макет гор. Спустя десять-двадцать секунд снова установилась прежняя погода - солнце и легкая облачность. Подойдя к мосту, за которым начинается подъем к Намче, я сказала, что вообще-то было бы сейчас клево, если бы и светило солнце, и прошел был мелкий-мелкий моросящий дождик - такой, как водяная пыль рядом с водопадом, чтобы немного освежиться перед подъемом. И когда мы шли по мосту, именно такой дождик и прошел - при этом светило солнце и было очень приятно."
   - Все. - Томас убрал джойстик, и Трайланг продолжил.
   - Такие параграфы немедленно вызывают скепсис у самых прагматично настроенных интересующихся ППП, хотя случай с Бодхи, конечно, отличается от прочих - ведь его книга - это фактически это учебник, сборник инструкций, в точность которых не надо верить - ты можешь в любую минуту взять и проверить и убедиться, что если инструкцию выполнить в точном соответствии с указаниями, то и соответствующий результат ты получаешь немедленно.
   Трайланг сменил позу и улыбнулся.
   - Тут тоже есть свои нюансы, конечно, ведь чтобы выполнить инструкции, приводимые в книгах Бодхи, необходимо уже обладать хотя бы минимальной искренностью. В самые первые десятилетия распространения ППП можно было натолкнуться на самые нелепые попытки критиканства. О, некоторые из них были просто чудовищно нелепыми, что не мешало наиболее отупевшей части читателей принимать их и поддерживать - если не возражаете, я приведу несколько примеров, да? А, хотя нет, зачем, ведь есть же прямо такая статья, написанная Бодхом: "Критики и критиканы" - вы все ее наверняка читали. Так что же получается? Получается - причем раз за разом - странная ситуация - удивительные, исключительно искренние, ясно мыслящие, вызывающие симпатию и преданность люди, и все как на подбор - фантазеры, вешающие лапшу на уши доверчивой публике? Помните - у Сатпрема - описание ситуации, когда Ауробиндо сидел в своей комнате, когда начался ураган - сильнющий ветер и дождь, деревья гнутся, ученики заходят в комнату Ауробиндо, чтобы закрыть окно, и что они видят - окно-то открыто, но ураган внутрь комнаты не проникает! А сам Ауробиндо - помните, как он описывал, как сидя в тюрьме испытал левитацию во время медитации? Вот черт! Да что же это такое - очередная шайка трепачей. И снова - не укладывается, ну никак не складывается это клеймо ни с личностью самого Ауробиндо, ни с личностью Сатпрема... И ситуация еще больше отягощается тем, что настоящие-то мошенники всячески стараются распространять о себе слухи о том, что они способны на разного рода чудеса.
   Парадокс! Но ведь мы не можем просто пройти мимо такого парадокса, внешне, на словах, признавая "возможность таких явлений", и при этом вытесняя ясность в том, что уверенность-то в правдивости таких описаний очень и очень слабенькая... Как-то ведь надо все это объяснить?
   Трайланг сделал жест, дающий понять, что он меняет тему.
   - Вернемся к этому позже, а сейчас давайте снова поговорим о физике. Могу понять ваше удивление: приглашали дракончика, а получили лектора по физике. Ну... наберитесь терпения. Поскольку среди вас, как я думаю, немногие испытывают серьезный интерес к физике и обладают приемлемой ясностью хотя бы в самых основах квантовой механики и теории относительности, я постараюсь рассказать как можно более просто и коротко. Первое, что необходимо твердо усвоить, это то, что скорость света - величина постоянная. Это не теория - это факт, и обнаружен он был в опытах Майкельсона и Морли, которые замеряли скорость света по ходу движения Земли вокруг Солнца и против него. В первом случае скорость света сложилась бы со скоростью вращения земли вокруг Солнца, во втором - отнялась бы, и взяв среднее арифметическое они получили бы искомую величину. Все просто. Кроме результатов - они получились непростые: скорость света в обоих экспериментах оказалась одинаковой. В будущем было проведено множество других экспериментов, точность которых на порядки превышала точность тех первых опытов, но результат оказался неизменным: скорость света - величина постоянная, равная примерно 299792458 метров в секунду, или - что проще запомнить - триста тысяч километров в секунду.
   Конечно, это означало, что все представления о мире полетели вверх тормашками. Классическая физика, разумеется, остается непоколебимой в известных нам диапазонах скоростей, энергий, масс, так как миллионы опытов, проводимых в тысячах кабинетах в течение сотен лет, неопровержимо доказали верность ньютоновского описания мира, где закон сложения скоростей выполнялся неизменно. Но постоянство скорости света привело к пониманию, что фундаментальные представления о мире должны быть изменены - причем таким образом, чтобы ньютоновская физика осталась нетронутой, но чтобы и вновь открытые факты были бы объяснены.
   Как известно, Эйнштейн сумел решить этот вопрос, предположив, что скорость света является максимальной скоростью, вообще возможной в принципе, и что при скоростях, близких к скорости света, так называемых "релятивистских" скоростях, происходят удивительные превращения пространства, массы и времени. Раньше пространство и время понимались как нечто вроде арены, на котором материальный мир устраивал свое представление. Теперь пространство и время стали полноправными участниками физических процессов - сжимаясь и расширяясь, замедляясь и ускоряясь.
   Вообще теория относительности выглядит чрезвычайно просто, а говоря точнее - чрезвычайно просто выглядят ее уравнения. И это может привести к ложной уверенности в том, что мы хорошо ПОНИМАЕМ теорию относительности. По правде говоря, чтобы начать хорошо понимать ее, необходимо внимательно, не торопясь, рассматривать одно за другим явления, которые мы наблюдаем, а также решать задачи, которые возникают при детальном исследовании вопроса.
   Поскольку полное изложение теории относительности все-таки не входит сейчас в мою задачу, - улыбнулся Трайланг, - я сосредоточусь на одном ее аспекте, а именно - на эффекте замедления времени. Представим себе, что мы отправляем космический корабль с Земли, разгоняя его до субсветовых, то есть почти световых, скоростей, затем тормозим его, разворачиваем, разгоняем снова и снова тормозим уже у Земли. Космонавт проживет только один час своей жизни, а у нас может пройти месяц или год - смотря насколько близко к скорости света был разогнан корабль.
   Возникает кажущийся парадокс - движение ведь относительно, и почему постареем именно мы - оставшиеся на Земле? Ведь с точки зрения космонавта он видит, что именно Земля стала быстро удаляться от него, потом затормозила и повернула обратно. Тем не менее постареем именно мы, потому что несмотря на симметричный график нашего движения друг относительного друга, мы испытаем РАЗНЫЕ ощущения. Материя, из которой мы состоим, подвергнется разным воздействиям. Когда космический корабль начнет разгоняться, именно космонавт почувствует резкое нарастание своей массы- так называемую "перегрузку". И обратно - во время торможения именно от снова ее испытает. Именно во время ускорения наши системы координат перестают быть симметричными, равноправными, как это было бы в случае равномерного прямолинейного движения друг относительно друга.
   Интересных задачек можно придумать сколько угодно, например - если космонавт, летящий со субсветовой скоростью, включит фонарик и выпустит луч света по хочу своего движения, то - исходя из того, что скорость света в вакууме всегда одна и та же (якобы "замедление" света при прохождении его в различных средах мы не рассматриваем, так как замедление это кажущееся, происходящее в силу множественного преломления света и увеличения, таким образом, его траектории), получится, что и космонавт летит со скоростью почти равной скорости света, и свет его фонарика улетает от него почти что с той же скоростью! То есть что - космонавт будет видеть, как фотон улетает от него со скоростью улитки? Нет. С точки зрения космонавта свет будет улетать от него с той же самой скоростью - 300 тысяч километров в секунду, но МЫ, смотря на все это, будем видеть, как фотон мирно пасется впереди космонавта.
   Для того, чтобы описывать такие удивительные картины, удобно ввести понятие "сокращения пространства". Мы говорим, что пространство сокращается в направлении движения. При доступных нам скоростях ни замедления времени, ни сокращения пространства мы заметить не в состоянии, но в специальных опытах, где элементарные частицы разгоняются до субсветовых скоростей, оба эти явления проявляются исключительно зрелищно. Например, элементарная частица, будучи разогнана в ускорителе, может прожить в тысячи раз дольше другой такой же частицы, которая не подвергается ускорению.
   При введении понятия "сокращения пространства" мы можем данные парадоксы описывать на более понятном нам языке. Мы будем видеть, как фотон черепашьим темпом убегает от космонавта, но это с НАШЕЙ точки зрения, а ведь и фотон, и космонавта, и пространство между ними мы видим в чудовищно сжатом виде, и тот самый сантиметр, на который с нашей точки зрения удалится фотон от космонавта за секунду, в мире того космонавта будет равен все тем же тремстам тысячам километров. Ну и сам космонавт будет выглядеть для нас, имеющий микроскопическую толщину в направлении его движения. Мы для него, в свою очередь, будем выглядеть столь же смехотворно.
   Еще можно упомянуть о массе. Масса - фактически это мера инерции тела. Или наоборот - инерция тела - мера его массы. С точки зрения уравнений физики это все равно. То есть если я хочу разогнать апельсин, я должен начать постоянно прикладывать к нему силу, тратя на это энергию - апельсин начнет разгоняться, и будет испытывать при этом перегрузку. Говоря о массе, желательно провести точную грань между понятиями "масса" и "вес". Масса - это именно мера инертности тела - об этом мы сейчас и будем говорить. В то время как "вес" - это сила, с которой тело давит на опору. Для удобства нашей предметной деятельности, мы используем эти термины как обозначающие одно и то же. Мы можем сказать "этот апельсин имеет массу в килограмм", и можем сказать "он весит килограмм" - с точки зрения физики, эти утверждения не равноценны, но в нашей бытовой жизни мы этими тонкостями пренебрегаем, и сейчас мы тоже ими пренебрежем.
   Итак - при разгоне апельсин будет испытывать перегрузку, при этом его вес будет расти, так как если бы апельсин лежал на весах, то при ускорении весы показали бы увеличение веса, то есть увеличение силы, с которой апельсин давит на чашку весов.
   Для того, чтобы теория относительности была непротиворечивой, Эйнштейну пришлось предположить, что именно потому мы и не можем разогнать некое тело до световой скорости, что при приближении к скорости света масса тела стремится к бесконечности, и соответственно мы должны до бесконечности увеличивать необходимую для этого энергию. Эффект увеличения массы при релятивистских скоростях мы также прекрасно можем наблюдать в ускорителях - частица, несущаяся со субсветовой скоростью мимо нас, может весить в тысячи раз больше, чем та же частица, которая относительно нас покоится.
   Как вы знаете, Эйнштейну еще пришлось ввести тождество массы и энергии, и язык физики еще более упростился - несущаяся с огромной скоростью МИМО НАС частица обладает с нашей точки зрения огромной кинетической энергией, а поскольку энергия эквивалентна массе, то и не удивительно, что такая частица имеет огромную массу. С точки зрения той несущейся мимо нас частицы все, конечно, наоборот - именно мы несемся мимо нее и обладаем огромной массой. Получается удивительное явление - масса является относительным понятием! Она зависит от системы отсчета. Ну и опять-таки множество экспериментов показали, что масса и энергия в самом деле могут превращаться друг в друга, или, говоря более точно, некий объект, проявляющий себя для нас как "частица", при определенных условиях начнет проявлять себя как "энергия", "излучение", причем количественное соотношение удовлетворяет известной эйнштейновской формуле E=MC2
   Эйнштейн ввел еще эквивалентность понятия "гравитация" и "кривизна пространства", он сделал еще множество удивительных предсказаний, которые блестяще подтверждались одно за другим. Но я об этом говорить не буду - для моих целей эта информация избыточна, а осталось лишь упомянуть про время. Время, с точки зрения Эйнштейна, замедляется в движущихся системах, и тем больше, чем больше скорость. На самом деле, когда мы говорим о замедлении времени, нам необходимо ясно понимать, что эта фраза - лишь удобное обозначение некоторых наблюдаемых явлений. Например, разогнав нестабильную частицу в ускорителе до субсветовых скоростей, мы можем, не веря своим глазам, заметить, что период времени, прошедшего до момента ее распада, вырос в десятки, сотни, тысячи раз! Частица стала супердолгожителем! Вот это да - вот это путь к долголетию:) Да? - Трайланг воодушевленно подпрыгнул. - Увы, нет. Время жизни этой частицы увеличилось только с нашей точки зрения - в нашей системе отсчета. В "ее собственном мире" частица прожила свою обычную жизнь, с изумлением наблюдая за тем, как мы, двигающиеся относительно нее с чудовищной скоростью, якобы превратились в долгожителей. С нашей точки зрения все физические процессы, протекающие в несущейся мимо нас системе, начинают протекать медленнее. Но вводить поправочные коэффициенты для ВСЕХ величин - глупо, невозможно. Поэтому мы делаем хитрый ход - мы просто говорим, что в движущейся системе "замедляется время" - и все становится сравнительно простым и понятным.
   Трайланг поднялся, размял свои передние и задние лапы, потянулся, помахал руками, покрутил головой и снова сел.
   - Теперь, - он победно оглядел аудиторию, - мы с вами находимся примерно в том же положении, в котором находились десятки тысяч физиков в конце двадцатого века. И миллионы не-физиков, которые хоть и имели довольно отдаленное представление обо всех этих материях, но фразы "масса растет", "время замедляется", "пространство сокращается" заучили со школьной скамьи. И Бодхи тоже это знал.
   Услышав слово "Бодхи", народ оживился.
   - Пожалуйста, давайте внимательно еще раз это повторим то, что не вызывает у нас сомнений, что подтверждено экспериментальной физикой, - Трайланг приподнял кисть руки ладонью вниз, словно призывая сосредоточиться. Было довольно забавно слышать из его уст такие безнадежно устаревшие выражения, как "пожалуйста".
   - При приближении скорости протона, несущегося в ускорителе, к скорости света, масса его растет (с нашей точки зрения) - вплоть до бесконечности. То есть если этот протон врежется в другой протон - неподвижный относительно нас, то удар будет такой силы, словно столкнулись не два протона, а протон с паровозом. Далее: время жизни этого протона - с нашей точки зрения - замедляется, вплоть до бесконечности. Пространство, в котором "живет" тот протон, сокращается - вплоть до бесконечности. Вообще, когда мы начинаем говорить о "приближении к бесконечности", необходимо отдавать себе отчет в том, что это не наблюдаемые уже величины, а экстраполируемые, ведь не можем же мы в самом деле измерить бесконечно малую или бесконечно большую величину. Поэтому такие области мы называем "областью сингулярности". И необходимо помнить, что наши экстраполяции - чисто математическая операция, а в реальности материя может преподнести нам еще множество сюрпризов. Правда - это интересно - помнить о такого рода "оговорках"? Они оставляют простор для творчества.
   - Получается, что когда Ньютон создавал свою механику, он тоже выведенные им законы движения тел на малых скоростях экстраполировал на любые скорости?
   - Да, и Эйнштейн сумел выйти из-под гипноза этих "самоочевидных" вещей. Теперь еще раз - совсем коротко, снова перечислим.
   Трайланг явно добивался какой-то реакции от аудитории, но никто не мог понять - какой.
   - Масса растет. Время растягивается. Пространство сокращается. Масса эквивалентна энергии. Масса эквивалентна искривлению пространства. Тут можно было бы еще десяток подобных универсальных высказываний привести, чтобы усложнить задачу, но я задачу упрощу и остановлюсь только на этом. Еще раз - масса растет, время растягивается, пространство сокращается. Ну??
   Никто не произнес ни слова, и ни один взгляд не отрывался от Трайланга.
   - Нет? Пока никак?:) - Трайланг засмеялся. - Хорошо. Не помните - чем я вас удивил? Тем, что пришел к вам как дракончик, а начал с физики. Причем тут физика? Причем тут практика прямого пути? ППП и физика?? Какая связь? Зачем вы потратили столько времени, выслушивая от меня эти весьма простые вещи? Я сделал максимум, что я мог для вас тут сделать - следующим шагом я буду вынужден просто дать ответ. Бог с ней с физикой вообще - возьмем лишь три закона из этой физики - какая у них связь с ППП?
   Молчание.
   - Вот видите, - снова улыбнулся Трайланг, - запомните этот момент - я сообщаю вам нечто, имеющее фантастическую значимость, и более того, я сообщаю это в контексте, который, казалось бы, просто кричит о том, на что я пытаюсь вас навести. И - безрезультатно. Вы - как слепые котята. Запомните этот момент, потому что это позволит вам испытать особенно яркое восхищение тем человеком, который сделал это эпохальное открытие, который сумел увидеть, понять, сопоставить, и сделать первый шаг, ну и конечно намного больше этого... я имею в виду Бодха, конечно. Вы все знаете, что Бодхи создал ППП. Само по себе это нечто непостижимое, вызывающее у меня, например, неизменное изумление. Никогда до него не было создано ни единого хоть сколько-нибудь приближающегося по значимости, совершенству, полноте и практической проработке труда. Ну это все равно, как если бы в Древнем Риме кто-то построил экраноплан. Но вы не знаете, - Трайланг сделал длинную паузу и осмотрел зал, - вы не знаете, но сейчас узнаете, что Бодхи создал кое-что еще кроме Пути в мир озаренных восприятий. Интересно?:)
   Молчание.
   - Хорошо, тогда даю ответ. Тот ответ, который послужил началом фантастических открытий, по сравнению с которыми ваши путешествия в осознанных сновидениях - детские игры в песочнице.
   Трайланг помолчал, еще раз выдержав паузу, а потом вкрадчивым голосом спросил.
   - Не могли бы вы мне подсказать - не встречались ли вы, изучая практику прямого пути, а также наблюдая опытных практикующих - ну вот хотя бы таких как Томас или Чок, чего-то такого, что тоже связано с замедлением хода времени?
   Новая пауза длилась не более двух секунд, когда кто-то выкрикнул: "замедление старения!".
   - О! - Трайланг поднял руку. - Замедление старения. Отлично. Зададимся вопросом - неоспоримый ли это факт? Ответим - неоспоримый. Посмотрите на меня - вот я перед вами - мое лицо, мое тело. Меня можно рассмотреть и общупать, но в общем необходимости в этом нет - среди вас появилось множество людей, живущих уже сотни лет и пока не собирающихся стареть. Их тела и лица хоть и выглядят на разный возраст, ну - вот например Томас - кто из жителей двадцатого века дал бы ему больше пятидесяти? Каждый из нас знает не понаслышке, а на своем опыте - озаренные восприятия, особенно в значительных объемах, особенно экстатического качества, несовместны с заболеваниями, и кроме того останавливают, или, по меньшей мере, очень значительно приостанавливают процесс старения. В наше время это - факт, который могут отвергать разве что люди с Нижних Территорий. Озаренные восприятия приостанавливают, причем весьма значительно, процессы старения, - еще раз медленно произнес он. - Старение замедляется. А что это значит? Протекание физиологических, а суть - химических, а суть - физических процессов за-ме-для-е-тся. Иначе говоря - замедляется время.
   В зале - молчание.
   - О, когда до вас это дойдет, вы, возможно, замрете как статуи, а может начнете орать, как безумные, или ржать во все горло, или рвать на себе волосы - я, например, в свое время завалился на спину и дрыгал копытами, крича "ой бля не могу!!"
   Трайланг встал и начал прохаживаться.
   - Время замедляется в релятивистском мире. Время замедляется при ярких ОзВ. Чем больше скорость - тем сильнее замедляется время. Чем выше плотность, интенсивность, глубина озаренных восприятий - тем сильнее замедляется старение, тем сильнее, иначе говоря, замедляется время. А теперь - гипотеза, которая по степени своего идиотизма может соперничать разве что с теорией относительности Эйнштейна: "озаренные восприятия трансформируют материю, из которой состоит человек, или - иначе говоря - переносят человека в такую реальность, в такой мир, где действуют все или некоторые законы, свойственные релятивистскому миру". Теперь вы можете орать, дрыгать копытами, ругаться или плакать, пожимать плечами или пожимать друг другу руки, а я пойду пописаю, а потом вернусь, и расскажу - что из всего этого вытекает. И уж поверьте мне на слово - вытекает отсюда черт знает сколько всего!
  
  
   Глава 31.
  
   Вернувшись с пописа, Трайланг обнаружил, что свято место пусто не бывает. В центре внимания была женщина, на вид лет тридцати пяти, со смуглой шелковистой кожей, спортивно сложенная, мускулистая, и в то же время изящная. Рассмотреть ее тело было несложно, так как сидела она совершенно голая. Рассмотреть ее лицо было сложнее, так как для этого пришлось бы протиснуться поближе, но судя по всему Трайланг и так имел возможность при других обстоятельствах разглядеть в ней все, что ему хотелось, поэтому он просто улыбнулся, покачал головой из стороны в сторону, когда перед ним расступились, и присел тут же на свободном месте, вызвав тем самым вокруг себя завихрения людей, которые хотели поближе рассмотреть такую невидаль, как один из первых дракончиков.
   - Это Урмила, - произнес он, нарочито выделяя ударение на "у", кивая в сторону той женщины, которая в этот момент разговаривала сразу с пятью или шестью людьми. - Дракончик из второй волны. Пусть продолжает.
   - Сначала я хочу установить, - с места в карьер начала она, - те факты, что являются для вас несомненными, и отделить их от предположений, а те, в свою очередь, от гипотез. Отличие гипотез от предположений в том, что предположения - это высказывания, имеющие обоснования - более или менее убедительные, а гипотезы - это некие умопостроения, проистекающие скорее из общих представлений о гармоничности мира, догадки, предвидения.
   Тора обратила внимание, что вид полностью обнаженной женщины, с совершенной серьезностью читающей лекцию, кажется довольно необычным, даже забавным. Все та же хрень - все то же наше ханжество, мол секс это прекрасно, обнаженное тело не постыдно, но читать лекции я все буду одетым... ну держись, Кремер, я тебя прижму к стенке, со сладострастием подумала она. Я на тебя Вайу напущу, вот что я сделаю...
   - К фактам отнесем следующее: в релятивистском мире время замедляется (с нашей точки зрения). ОзВ приводит к замедлению процесса старения. Время замедляется тем сильнее, чем ближе скорость к скорости света. Старение замедляется тем сильнее, чем ближе интенсивность ОзВ к предельным экстатическим величинам. Причем замедляется старение не только с точки зрения самого человека, испытывающего ОзВ, но и с точки зрения наблюдателей. Еще к фактам я отнесу то, что самые близкие, самые кажущиеся нам искренними существа среди своих проявлений имели столь фантастические, в которые при всем желании поверить невозможно.
   - Теперь выскажем предположение, - продолжила она. - Возможно, что все упомянутые Трайлангом люди - дон Хуан, Далай-Лама, Рамакришна, Бодхи, Ауробиндо Гхош и прочие и прочие - в силу того, что они имели длительный опыт интенсивного переживания ОзВ, в том числе экстатических, прошли через трансформацию материи, составляющей их физическое тело, и суть этой трансформации состоит в том, что данная материя приобретает некоторые качества, присущие материи в релятивистском мире, то есть в системе отсчета, движущейся мимо нас с субсветовой скоростью. А может быть - и не только качества релятивистского мира, а еще и качества квантового мира - микромира - этого мы пока утверждать не можем.
   В зале поднялся шум, но Урмила подняла лапу, призывая к молчанию.
   - Если вы начнете прямо сейчас обсуждать все услышанное, мы просидим тут очень долго, а у меня есть дела. Я хочу дать вам чуть больше информации, ответить на некоторые вопросы, и уже потом оставить вас беременными по самые уши. Итак, подобное предположение снимает, наконец-то, то самое болезненное противоречие, о котором говорил Трайланг. Все становится объяснимым. Морды свидетельствуют, что Бодх "трансплюхивался"? Вот он тут, а вот он уже там, причем мгновенно, словно просто "оказываясь" там? Знаем ли мы что-то подобное из физики? Знаем. Во-первых, мы знаем из теории струн о существовании складок пространства. Во-вторых, из квантовой физики нам известен туннельный эффект, когда частица одним квантовым прыжком преодолевает потенциальный барьер, преодолеть который она не могла в силу недостаточности энергии. Растворение в радужном теле? И этому теперь найдется параллель - превращение твердой материи в излучение", которое сплошь и рядом используется при термоядерном синтезе. Если и в самом деле материя, составляющая человека, трансформируется под влиянием ОзВ так, что человек становится подвержен законам, в чем-то схожим с законами квантовой и релятивистской физики, тогда перед этим самым человеком открываются такие перспективы, что натурально захватывает дух. Вместо того, чтобы произносить такие длинные фразы, мы тоже их упрощаем, и говорим, что "ОзВ переносят человека в псевдоквантоворелятивистский мир" - ну и поскольку термин "псевдоквантоворелятивистский" также не блещет удобоваримостью, мы говорим "псевдокваремир" или, чтобы избежать таких слов-уродцев, еще проще: "аквариум". Дальше я набросаю пару гипотез. Что если разные аккорды ОзВ переносят человека в разные уровни аквариума, или и вовсе - в разные аквариумы? Например - не может ли в мордовики, посвященной путешествиям, появиться инструкция типа "Прокалывание складок пространства в такой степени, чтобы достичь Венеры, достигается использованием аккорда "нежность-6 + отрешенность-5 + проникновение-5 + интеграция "твердости" у горы на 7 + интеграция "стремительности" у ветра на 8. В том случае, если ты намерен добраться до Сатурна, необходимо повысить интенсивность твердости до 7.5". А возможно и другое - ту дальность, исчисленную в парсеках или в световых годах или в километрах, на которую ты можешь пронзить пространство, может быть можно использовать для точного градуирования интенсивности определенной ОзВ. Продолжать можно долго. Перед нами - "дивный новый мир". И изучать мы его можем без построек ускорителей и космических кораблей. Эпоха приборов может попросту закончиться на этом, понимаете? Зачем строить космический корабль, когда человек будет обладать способностью в СВОЕМ СОБСТВЕННОМ ТЕЛЕ гулять по Марсу или Альфе Центавра? Кстати - помните "сказки", которые упорно навязывают нам "неразумные тибетские мистики" - сказки о тертонах? Якобы есть такие люди - тертоны - которые обладают свойствами раскрывать гигантские скалы, как маленькую коробочку, заходить туда, брать оттуда тексты, заложенные в древности другими тертонами, и снова закрывать скалу. Ну смешно, ей богу, когда эти невежды пытаются повесить такую откровенную лапшу нам на уши... А теперь можно и задуматься - лапша ли это? Особенно учитывая, что подтверждают подобные "сказки" исключительно искренние люди, испытывающие ОзВ. А все эти сказки про древних "риши", якобы живущих до сих пор, спустя тысячи лет, ждущих в своих подземных убежищах того времени, когда мы вылезем из пеленок...
   - Я не понимаю, - раздался чей-то голос, и Урмила кивнула. - Я не понимаю - если человек, испытывающий ОзВ, замедляет в себе старение, то есть согласно предположению оказывается в мире, где скорость физических процессов замедляется, то он ведь и двигаться должен в несколько раз медленнее - мы должны видеть его замедленным...
   - ...а мы его таковым не наблюдаем, - закончила за него Урмила, - совершенно верно! Противоречие. Если есть противоречие, давайте поищем объяснение, давайте усовершенствуем свою систему представлений. Именно так и происходит движение вперед теоретической мысли, за которой следует точно позиционированный эксперимент. Замеченное тобой противоречие можно снять, если вспомнить, что человек - бесконечно более сложное существо, нежели протон, и если предположить, что материя, составляющая человека, весьма и весьма неоднородна. И это тоже в общем не столько предположение, сколько наблюдаемый нами факт. Мы можем мыслить в терминах материи, и мы можем сказать, что "материя мысли" категорически отличается от материи физической, и от "материи эмоции", и от "материи ОзВ". Не удивительно, что разные состояния (или разные виды - будем считать это неизвестным) материи по разному реагируют на те или иные воздействия. Ведь физика никогда не могла всерьез рассматривать мир психического. Физик, рассуждающий о том - что будет переживать человек, запущенный в черную дыру, уже вроде как и не физик, в прошлом он подвергся бы осмеянию и остракизму. Поэтому все, что физика наблюдает, исследует, экстраполирует - все касается только одного вида материи - той, из которой состоит наше физическое нетрансформированное тело. И только сейчас мы, наконец, можем построить новую физику - универсальную науку, объединившую в себе и мир физического, и мир психического, причем объединение это будет носить самый что ни на есть конкретный характер - как я уже говорила, мы сами теперь можем стать и лаборантом, и лабораторией, и космическим кораблем и космонавтом, и наблюдателем и наблюдаемым - мы сможем не просто "знать" и "вычислять" - мы сможем "переживать!". Сам наш язык плохо приспособлен в такого рода вещам - но у вас есть время этот язык или создать или принять от тех, кто его создает... в общем..., - Урмила сбилась, задумалась, встала и быстро пошла к выходу.
   Лишь спустя минуту после ее ухода до народа наконец дошло, что ушла она насовсем - как обещав, "запузырив" их по самые уши. Зато Трайланга они, похоже, так просто уже не выпустят! Готовую было сорваться лавину расспросов затмил очень простой, тихий вопрос:
   - Трайланг, почему дельфины убили Нортона? - это была Арчи, и несмотря на то, что она пыталась выглядеть бесстрастной и спокойной, получалось это у нее не очень.
   Трайланг, однако, совсем не выглядел мрачным или расстроенным.
   - С цивилизацией дельфинов мы знакомы давно. Людям - даже таким, как вы сейчас - начавшим свой путь к озаренным восприятиям, трудно оторваться от веры в собственную исключительность. Тысячелетия культивируемая вера в безусловное превосходство человека над прочими тварями божьими вам еще предстоит вытравить из головы - и начало этому уже, в общем-то, положено, поскольку дайверы, активно интегрирующие в себя восприятия гор, облаков, растений, животных, Земли... давно уже, видимо, начали понимать, что человек - это, несомненно, царь природы, но не всей природы, а лишь крохотного ее уголка. Дельфины - яркий пример нетехнологической цивилизации. В то время как люди брали в руку палку и, поднимаясь на задние лапы и балансируя хвостом, пытались сбить этой палкой фрукт с дерева, дельфины выбрали совершенно другой путь - ну я утрирую, конечно, и разделение путей произошло намного раньше, и дельфины представляли из себя развитую цивилизацию уже тогда, когда никаких пра-людей - всяких питекантропов, неандертальцев и кроманьонцев не было и в помине... Дельфины, таким образом, могут научить нас ОЧЕНЬ многому, но не раньше, чем мы сами сможем дорасти до того уровня, когда мы можем начать учиться тому, чему они могут - и хотят, заметьте! - нас научить... История с Нортоном... конечно она печальна, конечно, - покивал Трайланг головой, - но, видите ли, научение требует...
   - Жертв,- подсказал кто-то.
   - Да, требует оно... порой оно требует кардинальных мер, а не жертв, если только не назвать жертвой объект приложения этих самых мер.
   - То есть получается, что Нортон был убит ради некой "эффективности мер"?? - Торы сама не заметила, как встала и гневно произнесла эту фразу.
   Трайланг жестом успокоил Тору.
   - Вы все читали Кастанеду, давайте вернемся к теме сегодняшнего разговора и вспомним, что среди прочих "чудес" дон Хуан сообщал о том, что каждый воин имеет "дубля" - что фактически каждого воина - два, причем каждый может функционировать как самостоятельное существо. Это трудно представить, но... как будто сначала ты смотрел одним глазом, а потом - двумя. Картина мира стала объемной, а конфликта между глазами нет - они не начинают воспринимать себя как "разные существа" - также и тут - дубль-1 и дубль-2 не воспринимают себя как разные существа, несмотря на то, что каждый является самостоятельной личностью. Дельфины решили сделать Нортону подарок - они с силой "разорвали" его на две "части", при этом первая часть фактически была "убита" с нашей точки зрения. И Нортон воспринимал это как приближающуюся смерть, поэтому боролся за свою жизнь с полной самоотдачей и отчаянностью. Он проиграл в этой битве - и от этого выиграл. Он стал первым среди нас, который теперь существует и будет существовать дальше в таком состоянии, он расскажет нам о своих восприятиях и о тех возможностях, которые они с собой несут. Так что, - кивнул он Торе, стоящей с открытым ртом, - Эксперимент не провалился - просто более мудрые и более сильные взяли процесс в свои, эээ..., плавники:)
  
   В отличие от Урмилы, Трайланг, как казалось, не собирался покидать собрание, во всяком случае - не так быстро. Разговор перестал был похожим на лекцию, Трайланг больше задавал вопросы и слушал, чем говорил. Когда он задал вопрос - есть ли у кого-то из присутствующих опыт, который можно было бы интерпретировать как опыт восприятия "двумя сущностями" одновременно, оказалось, что кое-какой опыт такого рода есть.
   Кейт, нетерпеливо подпрыгивая, первая вспомнила нечто подобное.
   - Это не было в бодрствовании, а в осознанном сновидении, в одном из миров, который откопал Вольф и несколько раз брал меня туда с собой - в полосе голубых миров. Вольф проводил там опыты по прогрессорству, и мы встретились с несколькими его подопечными и решили все вместе... сфотографироваться - это слово ближе всего отражает суть того процесса. Когда меня стали фотографировать, я поняла, что хочу, чтобы они увидели меня настоящую, такую, какая я сама с собой, а не такую, какая я, когда нахожусь в их обществе, когда я выбираю быть мягкой, адаптировать себя к их состоянию, чтобы им было проще принять меня, чтобы у них не возникло отторжения от "чрезмерной" искренности. И я решила посмотреть на того, кто стоял рядом с фотографирующим, так, как бы я посмотрела сама на себя - с предельной искренностью, серьезностью. Я совершила усилие и посмотрела на того человека, как на самого себя. И в этот момент меня вынесло из того мира в какой-то другой, и "на том месте", куда я смотрела, появилась... я сама! Я смотрела на "нее" и испытывала восхищение от того, какое это удивительное существо. Она имела на 100% мою внешность за исключением глаз - выражение глаз было удивительным - там была такая глубина жизни, которую я никогда не видела ни в людях, ни в себе, когда смотрю в зеркало - это был совершенно другой "уровень", это вызывало восторг и даже благоговение. Я смотрела "себе" в глаза и словно что-то таяло между нами - словно таяла та стена, которая разделяет нас, и это было необычайно радостно, эта радость была не бурной, а спокойной, торжественной, как величавое течение огромной реки. Как будто что-то открылось, прорвалось в тот момент, возникло неожиданное ощущение во всем теле - я как будто стала текучей, я стою на месте и одновременно сдвигаюсь, расплываюсь, сейчас и руки, и ноги, и спина тоже станут текучими и куда-то начнут двигаться. Не понимаю, в какую сторону - как будто во все направления сразу, и это не слабость, наоборот, я чувствовала себя очень сильной в тот момент, но текучей. Потом еще возникло ощущение, будто правая часть тела, в верхней его части, стала примерно такой же, какой ощущается вода - прохладной, свежей, жидкой, текучей, но движения не было, было похоже на слегка колышущуюся воду в озере. Прямо сейчас, когда вспоминаю, сразу же возникают яркие ОзВ и физические переживания, захлестывает чувство необычайной свежести, пронзительного на 8 чувства, что путь вперед открыт, ничто меня не удержит от того, чтобы продолжить свое путешествие, разламывание в животе-10, предвкушение-9, "вечная весна" 9.
   Кейт задумалась, то ли вспоминая свой опыт, то ли сосредоточенно переживая то, что она сейчас испытывала. Затем продолжила.
   - Когда "другая я" исчезла, я осталась на некоторое время в том мире, стояла и пялилась на закатное небо. Состояние можно было назвать "прощанием". Я понимала, что только что со мной случилось что-то необычайно привлекательное, ни с чем не сравнимое, и что это прекратилось и может быть никогда больше не повторится. От этого понимания все вдруг стало очень красивым. Будто я вижу это в последний раз. Вспыхивали резонирующие мысли: "это может больше никогда не повториться", "больше ничего не осталось", "больше ничего не будет". И тут же все начало доставлять яркое удовольствие - запахи, цвет земли, прозрачный воздух, фактура поверхности ствола дерева - мне хотелось замереть и не упустить ни секунды этого наслаждения.
   - Мне тоже хотелось бы задать вопрос, - прозвучал голос с головизора.
   - Да, Джеффри, - ответил Томас, и голографическая фигура советника мгновенно сформировалась рядом с ним. - Джеффри Брэнигэн, - пояснил Томас Трайлангу, - член Совета.
   - Если ты из первой волны дракончиков, то ты должен очень хорошо помнить довоенную жизнь, со всеми ее специфическими особенностями. Мы не можем решить проблему Нижних Территорий, и это создает некоторые затруднения.
   Те, кого эта тема не интересовала, стали сбиваться в группки и вполголоса обсуждать что-то свое.
   - Эти затруднения сначала казались нам временными, мы ждали, что они рассосутся сами собой, но этого не происходит. Люди с Нижних Территорий, иначе говоря "оранги", превратились в довольно устойчивый социальный конгломерат. У них есть своя экономика, своя политика, производство, школы, социальные институты - в общем, они ведут образ жизни, который, судя по всему, очень напоминает довоенное устройство общества. И это понятно, так как у них нет других примеров, а примыкать к нам они не могут, так как не хотят переставать испытывать негативные эмоции, они не считают НЭ вне закона, отравой, ну и соответственно живут в той же помойке, которая хорошо должна быть тебе известна.
   - Да, - кивнул Трайланг, - мне это очень хорошо известно.
   - Мы в общем предоставляем их самим себе, поскольку за уши в счастье и интересную жизнь никого не втащишь, это понятно. Естественно, мы ни при каких обстоятельствах не согласились бы предоставить им полную свободу действий. В частности, мы отнимаем у них детей, блокируем опасные направления развития промышленности и т.п. Но мирного сосуществования с орангами быть не может никогда и ни при каких обстоятельствах - они испытывают перманентную агрессию - против самих себя, против друг друга, против нас, и фактически мы находимся в состоянии "холодной войны". Мы перепробовали разные способы влияния на них - мы старались выделять из их среды тех, кто по нашему мнению был более разумен или более склонен к ОзВ, но в общем все впустую. Мы даже отказались от идеи дать возможность матерям выкормить тех детей, которых они родили - если ребенок живет хотя бы полгода среди орангов - он становится так сильно отравлен тупостью, стыдом, страхом, агрессией, ревностью и всем прочим, что дальнейшая его жизнь становится проблемной, и нередко такие дети возвращались обратно на Нижние Территории. Отъем новорожденных представляет из себя постоянный источник напряжений - нередко оранги укрывают их, нападают на наших людей. Поддержание статус-кво представляет из себя непростую проблему, не говоря уже об усилении контроля над ними, поскольку противостояние с агрессивными, дикими, тупыми людьми - это серьезное испытание. Если ты не совершенно чист от НЭ - а кто из нас может этим похвастаться? - то при таких постоянных столкновениях с орангами, будучи постоянным объектом ненависти и агрессии, НЭ начинают усиливаться. Мы оказываемся между Сциллой и Харибдой. Если мы ослабим контроль, то они конечно воспримут это как нашу слабость, и ситуация ухудшится - станет больше провокаций и агрессивных проявлений. Кроме того, это приведет к тому, что новорожденные будут укрываться чаще, и все больше и больше детей станут подвергаться пыткам, станет быстрее расти население орангов. Если мы усилим контроль, агрессия орангов выплеснется опять таки с повышенной силой, что приведет к тому, что наши люди, работающие там, будут больше травиться своими НЭ. Ситуация на данный момент кажется безвыходной. Мы, конечно, можем попросту уничтожить их, это не проблема. Проблема в другом - оранги не представляют из себя однородной массы ненавидящих людей. Среди них даже время от времени появляются беженцы, то есть те, кто хочет жить на Нижних Территориях, испытывать те или иные НЭ - например грусть, жалость, ревность, культивировать те или иные концепции - например о семейных связях, неприличности секса, они хотят жить семьей и иметь "своих" жен, мужей и детей, и тем не менее они могут быть согласны с неприемлемостью агрессии, они могут испытывать слабые желания прекратить некоторые НЭ и освободиться от определенного вида концептуальных ограничений, среди них попадаются и те, кто время от времени испытывает ОзВ... в общем - это неоднородная масса. Ну и потом - оранги не сразу становятся уродами в крайней степени вырождения: десятилетняя пупса - совсем не то же самое, во что она превратится через 20 или 40 лет. В общем - проблема сводится к тому, что существующее положение нестабильно и постоянно есть угрозы социального взрыва, а ослабление или усиление контроля приведет к этому взрыву, по нашим оценкам, еще скорее. А нам бы не хотелось доводить дело до восстаний и войн, поскольку тогда нам все же придется начать их уничтожать, заодно подпитывая тем самым зерна агрессии в нас самих.
   - Я думаю, что проблему можно решить довольно просто, - произнес довольно уверенно Трайланг, - я могу посоветовать два подхода: политика + сепаратизм.
   По выражениям лиц можно было понять, что предложение Трайланга пока что осталось непонятным.
   - Вы забыли, что такое "политика", поскольку не нуждаетесь в ней. Вы забыли, что такое "сепаратизм", поскольку не испытываете потребности в нем. Но для людей прошлого эти понятия значили очень много, и для орангов они неизбежно должны многое значить, и этим можно воспользоваться.
   - Рассказывай!
   Трайланг задумался, видимо прикидывая - в какой последовательности изложить свои идеи.
   - На текущий момент оранги представляют собой единую общность, котел, в котором все они варятся. Нижние Территории послужили убежищем, которое вы для них создали в послевоенный период, куда стеклись люди всех национальностей, всех убеждений, которые не захотели принять доктрину неприемлемости тупости и НЭ. Нижние Территории - это огромный мегаполис, густая каша. Изменить что-либо в столь неоднородной структуре - почти невозможно, любая инициатива гасится массой окружающей инерции. Вспомните - в какой период мировой истории зародились те процессы, которые и привели к новому времени? Эти процессы зародились в период массового сепаратизма, и это не удивительно. Вспомним то время, когда была создана практика прямого пути. Начало двадцать первого века. Закончились мировые войны, люди устали от массового взаимоуничтожения. Развитые коммуникации, распространение образования как эффективного средства к повышению собственного статуса и благосостояния, развитие военных технологий, которые во многом подорвали возможность решать с помощью войн социальные противоречия - эти и многие другие действующие силы привели в итоге к тому, что постепенно стала вымываться идиотская мысль о том, что войны могут привести к желаемым результатам. В войнах всегда проигрывают все - раньше или позже. Девятнадцатый и двадцатый века - столь богатые на бесчисленные мелкие военные конфликты и крупные войны, дали необходимое количество опыта на этот счет. Такая высокая концентрация негативного военного опыта привела к тому, что опыт этот не успевал забываться. Примеров множество, я даже не буду их приводить. В результате люди стали сосредотачиваться на наиболее простом, безболезненном и даже интересном способе добиваться довольства - путем повышения своего социального статуса, через бизнес, образование, политику, религию и прочих социальных институтов. Идея полноценной личности, ее высшей ценности, постепенно пробивала себе дорогу. Конечно, развито общество было все еще неравномерно - в то время как в Европе нельзя было убить собаку, чтобы не оказаться на скамье подсудимых, в Судане миллионам девочек вырезали клиторы - их же собственные любящие мамочки и папочки, в Саудовской Аравии благообразно выглядящие мужчины-арабы содержали своих женщин на правах чумной свиньи, в Индии обвинение в гомосексуализме влекло за собой смертную казнь, в России появление девушки в метро в купальнике влекло за собой всеобщий взрыв ненависти и арест с весьма вероятным изнасилованием, а проституция считалась преступлением почти во всем мире. И все же - стремление к довольству неизбежно влекло за собой развитие социальных механизмов, образования, интеграцию страны в мировую экономику и в мировое информационное пространство. Культ ценности отдельно взятой личности неизбежно приводил и к культу чувства собственной важности - ЧСВ. Например, в "культурной" Европе тех лет, если ты не поздоровался в ответ на приветствие другого человека, то ты становился изгоем, и подавленная ненависть выливалась на тебя в той мере, в какой это позволяли сдерживающие факторы. А культ ЧСВ неизбежно влек за собой обостренную потребность в самоидентификации, в отличии от других. Соответственно развивалась и индустрия предоставления людям возможности отличаться - у меня холодильник такой-то марки, я путешествовал там-то, у меня такой-то диплом, разряд, значок... И, конечно, в этот водоворот потребности отличаться не могла не вовлечься идея национального самоопределения. Я - россиянин? Ха. Кроме тебя есть еще сто пятьдесят миллионов россиян. Я - англичанин? Хрен редьки не слаще. А национальность - это не просто слово "англичанин" или "шотландец" - это целый мир отличий! Гимн, флаг, история, язык, обычаи, взятые из прошлого или создаваемые на пустом месте, спорт, политический вес - "наши выиграли у ваших!" - мало того, что национальное самоопределение несло в себе огромный комплекс отличий, оно еще и давало эти отличия даром, автоматически! Стать успешным спортсменом - ну попробуй, этому надо посвятить всю жизнь с раннего детства. Стать ученым - попробуй при такой конкуренции. Везде конкуренция, и несмотря на бурное развитие индустрии отличий, в любом случае для того, чтобы выделиться, необходимо прикладывать множество усилий на протяжении значительного времени. А сепаратизм дает совершенно новые шансы - "наши выиграли у ваших" - и ты уже, если ты "наш", торжествуешь, ты круче "ваших"! Завтра все изменится, не беда - наши проиграли в футбол, зато наш фондовый рынок вырос! Фондовый рынок приспустился - не беда - наша девушка выиграла в конкурсе красоты - наша, манчестерская, рязанская, пном-пеньская. Всегда можно найти повод для испытывания довольства.
   Трайланг сделал паузу, потянулся за соком.
   - Апельсиновый?
   - Манго.
   Сок манго, видимо, тоже его устроил, судя по той жадности, с которой он пил.
   - Конечно, это лишь один из факторов, но фактор мощный - фактор, который привел к тому, что баланс между "правом государств на сохранение своей целостности" и "правом наций на самоопределение" стал резко смещаться в сторону последней. Если хотите более детальный анализ - прочтите статью Бодха "Право народов на самоопределение". Ну а дальше все случилось очень быстро - по историческим понятиям, конечно. Я не помню точно последовательность событий, но хорошо помню - с чего все началось. Сначала с огромным скандалом отделилась новая страна Косово. Затем - Южная Осетия и Абхазия - с еще большим скандалом, мясом и кровью. Но сколько бы крови не пролилось, назад повернуть уже было нельзя, и чем больше было той крови, тем бесповоротнее было решение маленького этноса отделиться от большого. Потом - как грибы после дождя, стали появляться новые страны - отделились баски, генуэзцы, мантунианцы. В отдельную страну превратилась Бавария - тоже было очень много шума, стали даже появляться города-государства. Карта мира словно покрылась патиной. Стало совершенствоваться соответствующее законодательство, а у людей - заметьте - появился дополнительный смысл жизни, дополнительный стимул созидать, сохранять, накапливать. И у всего этого было и еще одно интересное последствие - чем меньше общность, тем легче она меняется. В сочетании с потребностью отличаться, это привело к взрывному росту разных типов культур. А ведь разные культуры - это еще и разные питательные среды для экономики. Попробуй ввести какое угодно новшество в такую страну, как США!! Да пусть даже в такую махину, как какой-нибудь штат Канады, республику России. Безнадежно, затраты времени и труда не окупятся результатом. А в городах-государствах все можно было сделать очень быстро - на уровне магистрата принимается проект, неделю на обсуждение, потом общегородское голосование - и готово! Как следствие - города-государства имели возможность помногу экспериментировать со своим устройством, выбирать наиболее эффективные способы политического, экономического устройства, систем образования и прочего. Когда твои усилия приводят к быстрому и зримому результату, тогда и активность твоя растет. В результате именно самые мелкие национальные образования стали, как ни странно, форпостами развития человечества в самых разных его проявлениях, именно там быстрее росло и благосостояние, и довольство, что еще больше подталкивало оставшиеся империи к развалу. Ну и вполне естественно, что практика прямого пути начала активно прокладывать себе путь в будущее не через равномерно распределенный рост интереса к себе, а с помощью взрывных процессов, когда одно микро-государство за другим стало брать на вооружение целые куски из ППП - включать в систему обязательного образования, создавать исследовательские лаборатории, даже включать в состав официальной национальной идеи. Так сделайте снова то же самое! Пусть эта бесформенная, желеобразная опухоль разделится - пусть у них появится цель - отличаться от соседа. Сейчас все слишком уперлось в противоречие "новый мир - старый мир", это гасит их инициативу. Перестаньте отнимать у них детей...
   - !! - это невозможно!
   - подвергать людей пыткам...
   - они решат, что мы сдались...
   Трайланг поднял руку, и молчание восстановилось.
   - Оставьте им их детей, но обеспечьте возможность любому ребенку на любой период времени выбираться за пределы их резервации - они воспримут это как огромное облегчение, а в условиях, когда у них будут дети, воспроизведется работа всех тех механизмов, которые раньше управляли людьми. "Дети - наше будущее", слыхали такое? Дайте им иллюзию будущего, и они станут работать на будущее - создавать историю семей и городов, бороться за благосостояние, конкурировать... им будет не до бессмысленных войн с вами, у них в крови страх перед войнами и страсть к ЧСВ. Просто оставьте работать этот механизм - один раз он уже сработал - но захватил не все человечество - пусть он поработает и еще раз - это будет удобно всем.
   - Но дети...
   - А, бросьте, - махнул рукой Трайланг. - Почти все присутствующие тут родились уже в новое время, и вам кажется, что судьба ребенка целиком зависит от его окружения. В этом воззрении перемешались и слепая забота, и невежество. Забота, потому что на самом деле, если склонный к ОзВ человек попадет в атмосферу обычной семейной тирании, со всеми ее прелестями, он, конечно, начнет перенимать НЭ и тупость, но также в нем будет расти острая потребность в том, чтобы испытывать ОзВ. Разумеется, членовредительство и насильственные ограничения в получении образования и прочих элементарных прав, необходимо пресекать. Дайте тем детям свободу выбора, а родителям - иллюзию обладания детьми.
   - А почему невежество? - донеслось из зала.
   - Невежество, потому что вы уверены, что любой ребенок может родиться у любого родителя. Вы представляете самих себя и думаете - а если бы я родился у оранга... Вы забираете у орангов их новорожденных, а потом констатируете - ага, поздновато, ребенок уже успел отравиться... Замечали ли вы - насколько разными рождаются дети? В мое время, когда ненавидящие были перемешаны с забитыми, тупые с интеллектуально развитыми, это было заметно. Что вы знаете об этом? Как происходит процесс зачатия? Как происходит то, что оплодотворенная яйцеклетка становится зародышем личности - откуда берется та личность и согласно каким законам? В этих вопросах вы невежественны, но невежество само по себе не так опасно, как непонимание того, что вы невежественны. Вы же не просто говорите себе: "я не знаю, как это происходит", вы уверены, что знаете, что любая личность может родиться у любого родителя, вы уверены в том, что это какой-то беспорядочный, хаотичный процесс вроде рулетки. И вооруженные этой липой вы начинаете предпринимать серьезные меры, подвергая опасности и себя, и недоразвитые общества.
   Чок подошел к Томасу и что-то шепнул ему на ухо. Коротко посовещавшись, они оба стали что-то говорить Трайлангу.
   - Сейчас пока все, - встав, объявил Трайланг. - Мне необходимо кое-что обсудить с Советом, а со всеми остальными у нас еще будет время поговорить о чем захочется. Я хочу, чтобы остались...
   Пока Трайланг перечислял тех, кому он предлагает остаться, Тора продвигалась к выходу, и только уже у самых дверей услышала свое имя.
  
  
   Глава 32.
  
   - Кидай, кидай скорее! - мелкий пацаненок в несколько прыжков проворно запрыгнул на большой кусок скалы и кричал вниз девочке, держащей в руке мяч.
   - Нет мне, мне, - позади девчонки подпрыгивал от нетерпения еще один пацан постарше.
   Слегка наклоненная горная полянка, покрытая жесткой, короткой травой, то покрывалась клочьями облаков - так, что на двадцать метров вперед ничего не было видно, то высвобождалась из его лап, и тогда в разрывы белесой пелены вверх по склону был виден небольшой поселок - домов на 10-12.
   - Кидай, кидай, а я кину ему, - продолжал кричать пацан на скале. Его маска на лице давно сбилась в сторону и почти слетела, но он не обращал на это внимания - здесь не бывает чужих, а при своих маленьким можно и так. Голая упругая попка была покрыта засохшими струйками спермы.
   Едва не потеряв равновесие, он перебежал на соседний выступ скалы.
   - Кида..., - начал он, но, увидев, что девочка уже валяется на траве, раскинув руки, разочарованно замолчал и полез вниз.
   Спустившись, он заметил, что и пацан тоже валяется.
   - Ну блин!, - разочарованно пробормотал он, - пришли ведь в мяч поиграть...
   Подойдя к девчонке, пацаненок сел рядом. Голая писька сверкала между ее разбросанных ног.
   - Вставай, ну вставай, - капризным голосом сказал он и полез тормошить ее. Увидев какой-то короткий обрубок, торчащей у нее в шее, он непонимающе поднял голову, и тут же его череп был размозжен тяжелой арбалетной стрелой.
   В тумане немедленно нарисовалось несколько десятков человек, так закутанных в плащи, что скорее напоминавших призраков, и стремительно стали продвигаться по бездорожью вверх в обход деревни - через кочки, камни, ощерившиеся острыми колючками кусты.
   Спустя полчаса туман внизу поляны как будто бы сгустился, но это был не туман: сотни вооруженных людей - пеших и конных - направлялись вверх. Засевшие выше деревни воины из передового отряда без каких либо затруднений перестреляли, как шинш, несколько фигурок, метнувшихся было от деревни вверх. Путь для армии был открыт, и некому было предупредить о вторжении.
   В единственной комнате уютного небольшого горного домика сидели пятеро. За одним большим круглым столом. Пламя, вырывающееся из камина, давало неясный, перемежающийся свет, то освещающий лица, то погружающий их в тень, и когда лица освещались, было видно, что у троих из них выражение мрачное, тревожное, у четвертого - спокойное, а лицо пятого человека, сидящего спиной к огню, было все время погружено во мрак.
   С двух сторон к дому вплотную прижимались две скалы высотой метров в шесть, на вершине каждой из которых укрепилось раскидистое деревце, с третьей стороны была пропасть, а с четвертой открывалось кажущееся бескрайним пространство высокогорной тундры, уходящее вниз. Дом стоял на самой вершине горы, и подход к нему был тщательно перекрыт вооруженными до зубов людьми - один кордон, второй, третий...
   Внутри комната была отделана с варварской роскошью: по стенам - шкуры тахоргов, на полу - мех арахнодонта с ворсом в десять сантиметров длиной. На столе - чашки из драгоценного прозрачного голубого кроникса, кувшин из еще более драгоценного черного торлерита. По верху комнаты под потолком шли ряды отдушин, в глубине которых несложно было предположить готовые вылететь смертоносные стрелы арбалетов. Кресла, в которых сидели люди, были сделаны из редчайшей - красной - породы уранового дерева. Поверхность массивного стола украшали выгравированные изящной вязью крины из древнего кодекса Велестра.
   Если эти люди и разговаривали между собой, то разговор этот был странный - только двое у камина тихо переговаривались между собой, в то время как остальные молчали. Между ног у каждого из пяти примостилось по девушке - от 5 до 30 лет, которые старательно отсасывали, облизывали и дрочили им члены.
   - Я хотел показать тебе..., - раздавался полушепот, - я написал это, сведя в одну систему то, что мне известно, чтобы, опираясь на известное, начать путь в неизвестное, ты дал мне в руки инструмент, ты дал мне опыт, которого мне не забыть, теперь все остальное зависит от меня, я хочу пройти весь этот путь сам с самого начала, хочу продолжать бороться, я построю новые университеты...
   - Хорошо, хорошо, ты построишь университеты, но не здесь... А листы эти сейчас опасны. Ты уже не забудешь, что написал, и моей науки ты не забудешь, так что я прочту это и уничтожу.
   Там было написано следующее:
  
   "Исходные данные для построения Науки Великих Путешествий, которая, по словам Учителя, в будущем сольется с неизвестной мне Великой Наукой о Веществе:
  
   1) ОзВ так влияют на физическое тело, что
   а) старение замедляется
   б) болезни или не наступают, или проходят быстро и без осложнений
   в) выносливость увеличивается
   г) внешний вид тела становится резонирующим с чувством красоты, нежностью - это касается и пропорций тела, и кожи, которая становится эластичной, приятного цвета и приятной на ощупь.
  
   2) Интенсивные ОзВ приводят к появлению разнообразных физических переживаний (ФП) - то есть таких ощущений, которые не появлялись до этого и не появляются впоследствии, если ОзВ перестают испытываться. Область проявления ФП не ограничена - они могут испытываться в любой части тела, и даже - как это ни кажется невозможным - вне видимых границ тела.
  
   3) Старение тела (то есть повышенная утомляемость, подверженность заболеваниям, подверженность вялости, подверженность "плохому самочувствию" вообще, ослабление сексуальных и эротических восприятий, такое изменение пропорций и внешнего вида, которое делает тело непривлекательным эротически, не резонирующим с нежностью и чувством красоты.
  
   4) Сны несомненно существуют.
   Во сне плотность психической жизни может быть значительно увеличенной, то есть за одну и ту же единицу времени во сне можно пережить ОЧЕНЬ много - так много, как в бодрствовании не бывает.
   Во снах гораздо чаще можно испытать ОзВ такой интенсивности и пронзительности, какая в бодрствовании бывает редко или вовсе не бывает.
  
   5) Опыт внетелесных восприятий (ВТО) несомненно существует.
   В ВТО я чувствую себя сознающим существом, могу думать, испытывать эмоции, видеть окружающий мир - совпадающий с тем, что я вижу в бодрствовании, или не совпадающий.
   Зрительное восприятие окружающего мира в ВТО может меняться точно таким же образом, как это происходит, когда я в бодрствовании перемещаюсь.
   При "перемещении" твердые объекты - например стены - не являются препятствием.
   При "перемещениях" зрительные восприятия могут меняться таким образом, какое соответствует в бодрствовании перемещению на большие, и даже на огромные расстояния либо с большой, либо с огромной скоростью, либо вовсе моментально.
   Ощущений, соответствующих телесным ощущениям в бодрствовании, в ВТО нет.
   Процесс начала ВТО сопровождается такими ощущениями, которые однозначно интерпретируются как "отделение от тела".
   "Отделение от тела" может сопровождаться такими зрительными восприятиями, которые соответствуют изменению местоположения "отделенного центра сознания" - назовем это "выходом из тела".
   Может быть несколько способов "выхода из тела" - выкатывание вбок, выход через голову, горизонтальный подъем вверх, вертикальный подъем.
   Для начала выхода из тела необходимо и достаточно иметь таковое желание, но степень удаления и степень свободы в "перемещениях" зависит и от других обстоятельств - наличия НЭ, страха, ажиотажа, мыслей-скептиков и т.д.
   Можно испытывать ощущение "отделения", но при этом не испытывать желания выйти из тела - этому состоянию также присущи все качества ВТО - потеря контроля над произвольными движениями тела, появление "другого зрения", которое функционирует даже в том случае, если глаза закрыты.
   Отделению от тела нередко, особенно на начальных этапах, сопутствует чувство сильной, а порой и сильнейшей, парализующей тревожности - как возникающей автоматически и бесконтрольно, так и в связи с мыслями о "потере тела" и в связи с потерей контроля над произвольными движениями.
   Под потерей контроля над произвольными движениями я имею в виду такую ситуацию, когда желание "хочу подвигать рукой" или "хочу повернуть голову" не может реализоваться - ни малейшего движения физическим телом сделать невозможно, нет соответствующих ощущений, вместо них есть чувство полной анестезии (иногда оно может быть неприятным) + тело воспринимается этим "другим зрением" как полностью неподвижное. Только при предельном напряжении контроль над телом можно восстановить, при этом ВТО прекращается.
   Во время ВТО часто возникает восприятия неких других сущностей - имеющих форму и не имеющих ее (в таком случае возникает уверенность-10 в том, что в данном объеме пространства существует некое сознающее существо, но зрительного его восприятия нет), похожих на обычных людей и непохожих.
   ВТО наступает при полном расслаблении тела - как правило при засыпании, но еще до того, как начался сон. Во всяком случае есть уверенность на 10, что "я не сплю".
  
   6) Опыт осознанных сновидений (ОС) несомненно существует.
   ОС всегда начинается из самого обычного сна. В некоторый момент вдруг возникает сомнение в том, что я сейчас бодрствую - этому может предшествовать наблюдение событий, совершенно невозможных в мире бодрствования, после чего возникает удивление, после чего возникает сомнение - не сон ли это? Но и после того, как вся эта цепочка событий произошла, ОС может и не возникнуть, т.е. во сне ты скажешь себе "нет, конечно это не сон" и сон продолжится.
   В ОСах можно испытывать ОзВ исключительно высокой, даже экстатической интенсивности несмотря на то, что в бодрствовании этого не бывает или бывает крайне редко.
   ОСы бывают разного уровня "осознания", то есть когда есть ОС, я могу, находясь в нем, оценить уровень ясности своего сознания - от очень мутного, до очень ясного. Чем более мутный ОС, тем скорее он прекращается и переходит в обычный сон, и тем меньше вероятность испытывания в нем ОзВ.
   В ОСах есть полноценные физические ощущения! Причем зачастую намного более яркие, чем в бодрствовании. Например можно испытывать необычайно яркие эротические и сексуальные впечатления.
   Сюжет ОСа можно предоставить развиваться самому по себе, а можно им управлять. Чем более ясный ОС, тем легче им управлять. Управление ОСом достигается простым желанием. Любой сюжет может быть по желанию порожден, в том числе и самый необычный. Например девочка можно захотеть, чтобы у нее был член, и у нее будет член.
   Если девочка таким образом "порождает у себя член" и трахает кого-то в ОСе, то впоследствии - когда она пробудится и опишет свои ощущения в члене в мельчайших деталях, окажется, что эти описания в точности, до последней детали соответствуют тому описанию, какое сделал бы мальчик.
   В силу простоты управления сюжетом ОСа, его можно использовать для реализации таких желаний, которые из-за своей специфики не могут быть реализованы в бодрствовании.
   Чем более ясный ОС и чем больше в нем доля ОзВ, тем с большей вероятностью желание встретить некое "просветленное" существо (то есть искреннее, испытывающее яркие ОзВ, обладающее глубокой ясностью и пр.) будет реализовано. Полученный в результате этой "встречи" опыт с высокой вероятностью будет очень значим - или в силу переживания необычных ОзВ, или в силу появления ясности и т.д."
  
   - Все кончено!, - неожиданно громко проговорил сидевший лицом к огню. Суровые складки его лица выдавали исключительно развитую волю и властность, не чуждую жестокости. - Все кончено, и тут нет места для сомнений. Я не могу уже ничего.
   - Ну не совсем ничего, Майринк, не совсем..., - вкрадчивым голосом возразил сидевший по правую руку от него человек с высоким лбом и горящим взглядом.
   Резкий удар по столу прервал его фразу.
   - Хватит, Тракс! - Майринк сделал движение, словно собирался встать, девушка быстро отпрянула, чтобы не поцарапать его член зубками, но тот остался сидеть, мрачно смотря в стол перед собой, сплетая и расплетая пальцы рук, и девушка продолжила свои ласки. - Все кончено, я сказал. Примем то, что нас ждет, как мужчины, а не как бабы, ползающие под столом и надеющиеся на милосердие. Донесения верные - по всей стране толпы под руководством монахов Ордена разносят в клочья школы и университеты. Кто не успевает скрыться - того до полусмерти избивают или уничтожают на месте.
   Какая-то тень скользнула и исчезла, и в руках Майринка оказался листок бумаги. Нетерпеливо, почти раздраженно открыв его, он пробежался по нему взглядом и с досадой бросил в сторону.
   - Идиоты. Как будто сложно предположить, что я не стал бы полагаться только на наблюдателей в деревне... Они уже близко. Передовой отряд уничтожил деревню и через полчаса они будут тут, потом подойдут остальные, и на этом все закончится.
   - Не закончится. - Человек, сидящий спиной к огню, обладал голосом, столь же уверенным в себе и властным, но агрессивности в нем не ощущалось. - Полное уничтожение все равно невозможно. Знание останется среди людей - в виде обрывков идей, клочков бумаги, легенд, передающихся из уст в уста. Мы слишком много сделали, чтобы теперь одним актом вандализма можно было бы все уничтожить. Даже те, кто сейчас сжигает университеты, сами не зная того уже несут в себе зерна будущего - их концепции уже подверглись корректировке - хоть и малозаметной, но значимой. Их бытовые привычки уже немного изменились. Ну и кроме того - остался ты и твои ближайшие придворные, - говорящий обвел рукой Майринка и людей, сидящих по обе стороны от него.
   - А..., - досадливо бросил тот, нервно оттолкнув сосущую его член девушку, - хватит, хватит уже! Когда сюда явятся бригады Стентора во главе с этой сукой, и найдут тут тебя, - кивнул он на сидящего спиной к огню, - все будет закончено и для нас. Нас обвинят в предательстве интересов народа и попрании памяти богов, злостном развращении подрастающего поколения и прочих смертных грехах, после чего распнут на радость идиотам, жаждущим секса и зрелищ, и на Пандоре воцарится мрак и кретинизм на веки вечные.
   - Ну, - мягко заметил его оппонент, - положим меня они тут не найдут, и его тоже не найдут, - кивнул он в сторону человека, сидящего справа от него.
   - Да найдут же! - Майринк снова был готов выйти из себя. - Эти твари последнюю мышь найдут, я говорю тебе - они везде, мы окружены и это конец.
   - Государь, - почтительно произнес человек, сидящий слева от Майринка, - позвольте мне называть вас именно так, хотя мы и говорим на искусственном языке, принесенном нам из других миров этим почтенным господином, чтобы окружающие подданные не поняли нас... позволю себе заметить, что если этот господин говорит, что его тут не найдут, то так оно и будет. Прошу простить мою наглость, но не забывайте, что и моя жизнь стоит на карте. Убьют всех, если тут найдут его, а Вы знаете, мой государь, что я не из тех, кто отличается храбростью перед лицом смерти...
   - Это точно... уж чем-чем, а храбростью ты, Квикс, не отличаешься! И еще неизвестно - отличаешься ли ты верностью! - Гневный взгляд Майринка мог бы наверное ошпарить.
   -... эээ... я отношусь к Вам, Государь, со слишком большим уважением и почитанием, чтобы позволить себе оскорбиться на Ваши слова, произнесенные в горестном состоянии духа, и позволю себе еще раз обратить Ваше внимание - мне, как и Вам, сейчас грозит ужасная смерть под пытками, а я - посмотрите на меня - совершенно спокоен. Ну хорошо, ну не совершенно... и это потому, что я точно знаю, Государь - этот почтенный господин умеет исчезать без следа, и он не демонстрировал эту свою колдовскую способность Вам до сих пор, видимо, лишь из уважения к Вашим чувствам, поскольку я, когда имел честь наблюдать это, самым постыдным образом грохнулся в обморок и описался. Вернее - сначала описался, а потом грохнулся в обморок.
   - Черт знает что..., - пробормотал Майринк, - ладно, посмотрим... но если... если они тебя тут не найдут... о..., - лицо Майринка приняло зловещее выражение, - ведь тогда этому все будут свидетели - люди из бригад, люди из моей собственной охраны, люди из внешней охраны, их начальники и самые мелкие солдаты - все! Все увидят, что я не якшаюсь с государственными преступниками и попирателями святых заветов прошлого, как меня в этом обвиняют. Тогда... тогда я обвиню этих свиней в предательстве Родины, поскольку они оскорбили мерзким подозрением своего Государя! Тогда это их жопы будут скворчать на Большой Сковородке Верховного Святилища! Ну, Стентор конечно отмажется, эта хитрая обезьяна найдет кучу оправданий, но он же вынужден будет найти крайнего - кто-то ведь должен оказаться виновным в таком святотатстве, в таком гнусном оскорблении Государя, который денно и нощно бдит, очей не смыкает, все думает - как спасти отечество от пакостей святотатцев, публично поедающих и делающих прочие мерзопакости... придется ему сделать шиншами отпущения своих ближайших помощников - тех, кто якобы ввел его в ужасное заблуждение своими змеиными языками и мерзким колдовством.
   - Ну он найдет кого помельче...
   - Нет, не выйдет! - торжествующе рявкнул Майринк. - Что же получится - его, мудрого и хитрого Стентора, главу Ордена, хранителя Пяти Печатей, наследника Аякомы, имеющего при себе Совет Мудрейших и прочая и прочая, и вот его и весь его дерьмовый Совет провел за нос какой-то там мелкий чинуша? Какая-то мелкая сошка? Нет... такого позора ему не простят. И поэтому предательство должно исходить от кого-то очень и очень высокопоставленного - не меньше чем члена Совета Мудрейших. Конечно, он постарается обойтись малой кровью, сдаст мне одного-двух "заговорщиков"... но я уж такой шанс не упущу - уж я постараюсь, чтобы "заговор" против Стентора, якобы сколоченный его ближайшими прихлебниками, был бы раскрыт в полной мере! Я просто раздену его! Пусть покрутится - один, без своего Совета! Черта с два он один сможет навести террор. И тогда... ну что ж, тогда по крайней мере мы спасем тех, кто выживет после этого погрома, ведь толпа дурна - быстро заводится и быстро отходит... погодите!
   Явно воодушевленный, Майринк сделал знак рукой, и немедленно подле него каким-то поразительным образом оказалась тень - их способность появляться из тьмы и исчезать была натренирована до совершенства.
   - Когда к внешнему кордону резиденции подойдут бригады Стентора, а будет это уже минут через пять, пусть начальник моей охраны скажет, что здесь - важное совещание Государя, главного министра и главного прорицателя, что мы ВТРОЕМ обсуждаем - как очистить государство от яда отвратительной секты развратителей тел и умов наших граждан, и любая попытка проникнуть сюда, а тем паче попытка обвинить меня - МЕНЯ - в том, что я якшаюсь с главарем сектантов, предаюсь омерзительному греху публичного поедания пищи... - это будет квалифицироваться как государственная измена, и неминуемая, страшная казнь будет ждать предателей.
   Тень, как кажется, кивнула, и Майринк продолжил.
   - Конечно, никто не решится нарушить запрет под такой страшной угрозой. Подождут Стентора, и когда он прибудет - еще минут через пять, я так думаю - эта тварь никогда не полезет на рожон в первых рядах... он, конечно, пригрозит расправой моей охране. Скажите ему, что подвергать жизнь честных солдат, преданных Государю, это двойное предательство, но он и это пропустит мимо ушей и все равно потребует пропустить. И когда он будет готов отдать приказ на уничтожение охраны - отойдите и подчинитесь его воле, пропустите его, но потребуйте, чтобы и начальник моей личной охраны, и командиры подразделений - все вместе присутствовали бы при разоблачении грязной крысы-предателя своего народа - государя Майринка. И намекните, что это в его же интересах, в противном случае армия может заподозрить подлог, а командирам, своими глазами все видевшими, они поверят и подчинятся беспрекословно. Он согласится, потому что точно знает, что он, - Майринк кивнул в сторону человека напротив него, - тут, и что деться ему с вершины горы некуда.
   Тень исчезла, и Майринк, помолчав минуту, продолжил.
   - Но можем ли мы в самом деле - даже сбросив с повозки эту гниду, восстановить учение? Поддержать тех, кто сейчас под угрозой уничтожения? Сможем ли снова начать строить...
   Человек, сидящий спиной к камину, прервал его жестом.
   - Я не знаю. Это зависит от тебя, от твоих помощников, от тех, кто выжил и не испугался. В истории того мира, откуда я прибыл, случались и взлеты и падения, и не раз именно просвещенность и личный пример Государя оказывали огромное влияние на последующую историю его и не только его народов... сейчас нет времени рассказывать историю - сейчас время ее создавать. Хватит сидеть между двух стульев - выбив опору из-под Стентора, сделай решительный шаг, возьми хотя бы самый минимум из Учения, пусть в самой абстрактной форме - чем более она будет абстрактна, тем легче будет ее приложить каждому к своей жизни в меру своей искренности. Не трогай самых больных мест, самых дремучих концепций - сосредоточься на абстрактной сути Учения, мотивировав это необходимостью в будущем воспрепятствовать хаосу и междоусобицам. Народы Пандоры довольно повоевали, сейчас подходящий момент, чтобы поддержать в них созидательные желания. А кто будет по прежнему взывать к агрессии...
   - Я разберусь..., - хищно пообещал Майринк. - Я разберусь с ними.
   - Что именно ты советуешь оставить из Учения? - спросил придворный прорицатель.
   - Самое основное. Пусть останется хотя бы самое основное, если мы не можем сохранить большего: четыре благородных истины. Вы их знаете, но я напоследок хочу еще раз их повторить. Первая: жизнь человека в целом несчастна, поскольку наполнена тупостью и негативными эмоциями. Вторая: существует счастье, которое люди испытывают, когда переживают озаренные восприятия. Третья: есть путь к тому, чтобы чаще и сильнее испытывать озаренные восприятия. Четвертая: этот путь восьмеричный, он состоит в 1) прекращении испытывания негативных эмоций, то есть воспоминании себя в состоянии, когда их нет, 2) порождении озаренных восприятий, то есть воспоминании себя в состояниях, когда они есть, 3) прекращении поддерживания тупости, то есть прекращении высказывания безосновательных суждений, прекращении использования слов с неизвестным значением, 4) порождении рассудочной ясности, то есть осуществлении размышлений согласно правилам логики, основываясь на наблюдениях и с использованием терминов, которым придано конкретное значение, 5) прекращении подавления тех желаний, которые не противоречат Кодексу административных и уголовных Законов, 6) поиску и реализации радостных желаний - то есть таких, которые сопровождаются предвкушением, 7) прекращении порождения неприятных ощущений (когда детей в школе заставляют часами сидеть за партой, когда пеленают младенцев и т.д.), 8) порождении приятных ощущений.
   - Хорошо, - промычал Майринк.
   - Хотя даже в такой короткой форме это слишком объемно. Пусть в основании, на самом нижнем уровне, лежит самое простое. Сделай само словосочетание - "четыре благородных истины" - фундаментом Учения и нравственной основой Государства. Пусть те, у кого совсем нет желания или возможности изучать Путь, у кого совсем мало ума и прочих способностей - пусть они просто из верноподданнических чувств повторяют, что самое главное - это четыре благородных истины. Те, кто чуть поумнее, могут узнать, что четыре благородных истины таковы: 1) есть страдание, 2) есть прекращение страдания, есть счастье, 3) есть путь к прекращению страданию, к счастью, 4) этот путь - восьмеричный. А самые способные пусть получают более развернутое знание в том, в чем они хотят разобраться. Пусть каждая школа, каждый университет кроме того, чтобы поддерживать Учение в целом и развивать разные науки, еще и специализируется на чем-то своем в Учении. И не трогай больные мозоли, не заставляй людей есть публично и делать прочие вещи, которые они считают непотребными. Просто сделай так, чтобы Учение развивалось, и каждый применит его к своей жизни сам. Ну что говорить, Майринк, делай, не сиди сиднем, делай!
   Майринк вскочил, сжав кулаки, словно пытаясь что-то сказать, но не находя слов.
   - Я тоже хочу участвовать в этом! - проговорил пятый, снова выхватив свои листки.
   - Нет, Вайу, это невозможно. Тебя уничтожат. Ты должен уйти вместе со мной, у тебя будет...
   - Я хочу бороться тут! Среди своего народа! Я не хочу бежать как трус!
   - У тебя будет возможность бороться, но зачем просто лезть в петлю? Это что - эффективно? Геройская смерть никому не нужна, а геройская жизнь - нужна. Я же говорю - здесь тебя убьют... да и не можешь ты тут оставаться - когда сюда ворвутся люди Стентора, ни меня ни тебя здесь быть не должно, иначе - смертный приговор Майринку, и последующие века тьмы и реакции...- вдруг он резко поднял голову:
   - Посмотрите - что там?!
   Он махнул рукой куда-то в угол, сделав изумленное лицо, и когда все быстро обернулись, сделал быстрый жест.
   - Где, что... а черт!
   Изумлению Майринка не было пределов - Вайу исчез.
   - Как, черт возьми...
   Внезапно дверь в комнату распахнулась, и внутрь влетел человек в черном.
   - Государь, я только что узнал - они схватили Майю! Они притащили ее с собой и хотят убить вас всех вместе! Передовой отряд тащит ее в железной клетке и эти желтые обезьяны Стентора кричат, что всех богомерзких преступников, как бы высоко они ни сидели, посадят в ту же самую клетку и потащат на Сковородку...
   Майринк схватился за голову.
   - Дьявол... Хорошо же... хорошо... пусть... значит - как бы высоко они ни сидели... хорошо... вот туда и СЯДУТ те, кто сидит очень высоко! Они знают, что мы знаем?
   - Нет, Государь, они везут ее в полном секрете, ну а я купил этот секрет... а охрана там слабая, чтобы не привлекать внимания...
   - Я никогда этого не забуду! - глядя в глаза человека в черном, произнес Майринк. - Я отблагодарю тебя. Ты знаешь мое слово.
   - Это моя работа, Государь - покупать для Вас секреты, хранить Ваши секреты, - скромно потупив глаза произнес тот.
   - Отбить. - Майринк был краток. - Любой ценой. Они не ожидают нападения, мы нападем и отобьем ее еще до того, как они будут тут. Любой ценой, понял?
   Человек поклонился и быстро вышел.
   Майринк молча ходил из угла в угол, минуту, другую.
   - Ну что они там..., - в нетерпении бросил он. - А? - спросил он куда-то в темноту.
   - Нет информации, государь, - донеслось оттуда.
   - Дьявол, дьявол... - Майринк остановился и внезапно ударил себя по лбу. - Что же я медлю?
   Взмах рукой, и тень уже у его ног.
   - Среди сосок была девушка лет 30, да?
   - Да, государь. Почтенный Квикс в последнюю неделю предпочитает зрелых сосок.
   - Сейчас сюда притащат Майю. Я надеюсь... Мы должны ее подменить. Возьми эту девушку, убей ее быстро и небольно, потом, когда она умрет, проткни ее тело копьями в разных местах, вымажи ее в грязи и крови, брось на пол. Мы скажем, что наши дураки-солдаты решили, что в клетке какая-то важная персона, угрожающая Государю, похитили ее и убили, когда она пыталась убежать. Никто, кроме Стентора и его шавок, не знает - кто на самом деле в клетке, а они скоро перестанут быть опасны. Да и не будет никто в этой неразберихе... Быстро!
   Подняв глаза на сидящего перед ним человека, лицо которого по-прежнему было скрыто тенью, Майринк тихо произнес: "Ты ее спасешь, верно? Спаси ее - ты знаешь, ЧТО для меня это значит ее жизнь. Да и тебе она нужна". Тот кивнул. Труп девушки шлепнулся на пол, ртутно-черная кровь ручейком текла под стол.
   - Еще одна смерть, - пробормотал Майринк. - Мы рождены, чтобы убивать, убивать и убивать. Никто не защищен - ни ребенок, ни старик, ни девушка.
   Наклонившись, он поправил маску на ее лице. Легко, словно боясь потревожить, провел пальцами по ее бровям.
   - Этих желтых обезьян я перебью всех до единого! Всех. Эта зараза не может быть излечена. А вообще есть плюс в том, что Стентор собрал эти отбросы подле себя - иначе они были бы разбросаны и вредили бы исподтишка.
   Вдруг отдаленный шум стал очень громким, скрежет металла заглушал крики и стоны, и в дверь ввалилось несколько человек, от порыва воздуха пламя метнулось в сторону и стало видно, что люди покрыты грязью и кровью, некоторые ранены, и среди них - тонкая фигурка девушки.
   - Мы вырвали ее! Но они уже тут, охрана уже пропустила их!
   Майринк чуть не взлетел под потолок.
   - Вон отсюда все! Все!!
   И когда все выбежали, он, обернувшись на человека у камина, продолжавшего спокойно сидеть, сказал:
   - Все идет по плану, Бодхи. Я сейчас выйду, и когда они ворвутся, чтобы найти тебя и ее, а потом обвинить и уничтожать меня, тут не будет ни тебя, ни ее. Они перевернут каждый камень на этой горе, ведь они ТОЧНО знают, что и ты и она - тут. Но найдут только позор и смерть. И тогда история продолжится. Когда ты сюда вернешься? Через сто лет? Через тысячу? Десять тысяч? Мой прах истлеет, и за тысячи лет хаос еще не раз воцарится на планете, но люди будут помнить, люди будут создавать саги о том, что был в древности великий царь Майринк, принесший людям просвещение, Учение, благоденствие, ставший примером другим - тем, кто все же привел нашу расу к счастливой, черт возьми, жизни.
  
  
   Глава 33.
  
   - Я не планирую рассказывать какие-то секреты, - начал Трайланг, просто мне хочется говорить сейчас именно с теми, кого самым прямым образом касается тема разговора - это члены Совета, ну и еще несколько человек.
   Зал почти опустел - остался с десяток человек, включая Тору, поэтому все двенадцать голографических образов членов Совета легко смогли "разместиться", ни на кого не накладываясь.
   - О Нижних Территориях, - продолжил Майринк. - Я хочу закончить разговор о них, а наши доблестные дайверы пусть, не отвлекаясь, займутся своим делом. - Сейчас вы присутствуете там как надсмотрщики, неизбежно вызывая к себе повышенную агрессию.
   - У нас нет выбора, - произнесла женщина с длинными тонкими пальцами рук, пухлыми коленками и крупными сосками, просвечивающими сквозь полупрозрачную футболку. - Если мы оттуда просто уйдем, наступит хаос.
   - Не надо оттуда "просто уходить", Марта, но и надсмотрщики там не нужны. Вам нужны... политики.
   - Кто?? - удивление было почти всеобщим.
   - Политики. Изучайте довоенную историю.
   - Мы знаем, что такое "политика" и какую роль она играла в довоенном мире, - произнес мужчина лет двухсот - двухсот пятидесяти. - Но... откуда же мы возьмем этих самых политиков... и что они, собственно, будут делать?
   - Они будут... заниматься политикой, Кельт :), - улыбнулся Трайланг. Они будут заражать людей идеями, предлагать программы развития нарождающихся автономных образований, завоевывать доверие...
   - Завоевывать доверие?! - воскликнул Джеффри. - Среди орангов?? Но чтобы завоевать их доверие, нам нужно стать такими же, как и они, иначе они нас ни в грош ставить не будут!
   - Это не так, - возразил Трайланг. Когда в обществе хаос, когда у общества отнимают будущее и только и ждут - когда же они вымрут, власть захватывают наиболее агрессивные и бестолковые - те, кто может вызвать сиюминутные эмоции, самые примитивные реакции. Но есть этому обществу дать надежду на будущее, то это будущее они начнут строить. Мне кажется, вы несколько увлеклись борьбой и не заметили, что наиболее агрессивные элементы - из тех, кто хотел огнем и железом выжечь зародыши нового мира, давно уже вымерли. Вы смотрите на Нижние Территории глазами надсмотрщиков, а это всегда искаженный и пристрастный взгляд - пусть даже совершенно невольно.
   - У нас есть еще беженцы оттуда - те кто не захотел там жить и пришел к нам.
   - Конечно, но и у них взгляд на общество орангов не слишком объективный, согласись, - настаивал на своем Трайланг. - Итак, дайте им надежду на будущее - и они начнут его строить. И тогда их не устроят горлопаны, им надоест слушать провокаторов...
   - Кстати, не забыть бы о провокаторах, - снова вмешалась Марта, - если мы дадим им обширные свободы, то по крайней мере необходимо жестко пресекать призывы к насилию, всякую пропаганду к противостоянию с нами, терроризму.
   - О нет..., - вздохнул Трайланг, - вам НЕ НАДО этого делать... изучайте довоенную историю, девочки и мальчики. Я понимаю, что вы все устремлены в будущее, это замечательно, но у вас под носом - опухоль, гнойник. Раздави его ударом кулака, и гной разлетится по всей округе и всех перезаражает. Вам придется мирно сосуществовать, да, в старое время была такая доктрина - мирного сосуществования. И не надо, ни в коем случае не надо запрещать призывов к насилию!
   Всеобщее неприкрытое изумление было ему ответом.
   - Трайланг!
   - ну блин...
   - это невозможно!
   - я не понимаю...
   - Погодите..., - Трайланг жестом руки успокоил прозрачные фигуры, сидящие перед ним. - Вы не понимаете... если вы сейчас запретите призывы к насилию, то тем самым наступите на горло свободе слова - это все уже было, неужели вы не понимаете? Все это уже было. Сначала запретили призывы к насилию - чудесно, призывов стало меньше, терроризма вроде как тоже. Затем понятие "призыв к терроризму" стало тихой сапой расползаться, расползаться... каждая политическая партия, каждая властная структура, каждая могущественная корпорация стала видеть "экстремизм" в том, что угрожало ее интересам - законным или не очень или даже откровенно незаконным. В конце концов всякая критика стала "экстремизмом", заткнуть рот стало легко кому угодно - газете или журналисту или блоггеру - да кому угодно! И очень скоро пришли те времена, когда ППП также стали считать экстремизмом и преследовать по всей строгости соответствующего закона... Нет, ребята, этого не должно повториться. Свобода слова не может знать изъятий, иначе это уже не свобода. Осетрина может быть только первой свежести. Вторая свежесть - это уже тухлая осетрина. В старое время были и такие прецеденты, когда понятие "свобода слова" сохраняло свое первозданное значение, например секс с детьми в Голландии начала двадцать первого века был запрещен, и даже хранение у себя фотографий с детьми, занимающимися сексом, было уголовным преступлением, как и везде в том мире, параноидально чурающемся секса, в то время как партия, призывающая разрешить секс с детьми, была совершенно легальна. Так что оставьте это - пусть горлопаны призывают к насилию, революциям, терактам. Пусть каждый знает - никого не накажут за слова, никого не посадят за речи с трибун. Ваша задача - в другом. Разъясните людям, что тот, кто говорит - просто говорун, а тот, кто берет в руки оружие и стреляет - тот преступник и понесет строгое наказание - вплоть до смертной казни. Тогда говоруны эти предстанут в довольно неприглядном свете: он кричит "убей неверного" - и ему хоть бы хны. А подросток, наслушавшийся этого идиота, хватает автомат и пуляет - и вся жизнь насмарку. Как вы думаете - быстро народ догадается, что эти жирные коты, с амвона призывающие к священной мести, всего лишь гнусные провокаторы? Уверяю вас - быстро это произойдет или не так быстро, как хотелось бы, но это наиболее эффективный путь к вакцинации населения против насилия и агрессии. Объясняйте, объясняйте, объясняйте без устали - вот картинка активиста, призывающего убивать - вот он сытый и довольный, полиция его не трогает и говорит ему "простите, сэр, не помочь ли Вам подняться на эту трибуну - здесь крутые ступеньки"; вот тот, кто послушал, плюнул и ушел - сытый и довольный, а вот тот, кто послушал его речи, произнесенные с этой трибуны, но не плюнул и ушел, а взял автомат и в самом деле выстрелил - вот он в тюрьме, вот его несчастные родители, вот ему приговор и вот он - печальный итог. И эти вечные пустопорожние разговоры - "кто стоит за терактом"... Прессу прошлого уже не интересовал факт "кто выстрелил" - ну кто-то выстрелил, кто-то взорвал, нашли, не нашли, ладно, бог с ним, а вот "кто стоял за"? Кто науськивал? Политические интересы подавляют все остальное. Главное - использовать теракт, чтобы свалить вину на конкурента, сам вопрос "кто убил" становится неважным, соответственно и преступники чувствуют себя чуть ли не жертвами.
   - Трайланг остановился, глубоко вздохнул. - Вот... ну, понятно? Объяснения могут быть простыми, они и должны быть простыми, даже примитивными, но чрезвычайно зрелищными. Сосредоточьтесь на поиске преступников - неотвратимость наказания гораздо вернее предупреждает преступность, чем тяжесть наказания - это известно уже сотни лет. Сосредоточьтесь также на предотвращении преступлений - на пропаганде ответственности за совершенные дела, а не за слова, не расползайтесь по древу, ведь никакое - ни сильное, ни слабое государство просто теоретически неспособно установить контроль за тем - кто что говорит, кто к чему призывает, но попытки такого контроля неизбежно приводят к гиперрасходам на секретные службы, государство становится полицейским, за каждым устанавливается слежка, почта перлюстрируется, разговоры прослушиваются, а затем полученная информация используется коррупционерами и преступниками, сами секретные службы опутывают государство как раковая опухоль, высасывают соки, пробираются во власть и становятся полновластным и беззаконным государством в государстве. А вот любое подавление свободы слова преследуйте как тяжкое преступление, и тогда одни будут призывать к убийству неверных, а другие - к озаренным восприятиям, или к созидательному труду, укреплению семьи, росту благосостояния, росту индустрии развлечений, и ни тех, ни других трогать не должны сметь под страхом тяжкого наказания. И как вы думаете - на что скорее отзовутся люди - на призывы убивать или на призывы строить, добиваться благополучия, испытывать симпатию друг к другу, развлекаться, путешествовать, богатеть, получать образование? Тут, собственно, и думать нечего, история уже показала - кто победил, причем победа эта была одержана в крайне тяжелых условиях - не то, что сейчас.
   Трайланг замолчал, потер рукой губы, помассировал лицо, глаза.
   - Я говорил о политике. Быть влиятельным политиком - это не значит быть как толпа и не значит непременно происходить из толпы. Можно сколько угодно сильно отличаться от нее, и все же иметь огромное влияние - достаточно иметь некоторую совокупность личных качеств и, конечно, грамотно использовать текущие исторические условия. Я приведу несколько примеров, чтобы не быть голословным. Когда-то давно в Индии национальным политическим лидером был Ганди. Странный человечек - маленький, неказистый, в очках, ушастый и вообще смешной. Ходил в сандалиях босиком, заворачивался в простыню согласно индийским правилам. Ну казалось бы - и быть ему политиком местного значения, куда ему - такому неказистому - в европейскую, в мировую политику с прожженными волками во главе ее! Ан нет, Ганди обладал заметным влиянием в мировой политике. И вот пример, иллюстрирующий одно из его качеств. На одной из его многочисленных встреч с простым народом к нему подошла женщина с дочкой и попросила, чтобы Ганди, к которому в их семье относились с почитанием и обожанием, сказал ее дочке, что есть много шоколада - вредно, а то она много его ест...
   - Кажется - это был не совсем "простой народ":), - заметил кто-то.
   - ... ну да:), но на встречу к нему действительно могли прийти самые разные люди. И Ганди сказал им приходить через две недели. Спустя две недели женщина снова подошла к нему с дочкой, и Ганди сказал - девочка, есть много шоколада - вредно, от этого начинаешь плохо себя чувствовать. Удивленные люди спросили - какого черта, почему ты не сказал этого две недели назад, зачем было откладывать? На что Ганди ответил - "в течение двух недель я ел шоколад каждый день и убедился, что самочувствие мое ухудшается, а до этого у меня не было такого опыта". Можно усомниться, конечно, в здравом смысле Ганди в данном случае, поскольку одному может хотеться одного, а другому другого, но нельзя усомниться в его честности. Политики - это люди, в которых действуют определенные механизмы, в том числе и чувство вины, совести, прочее и прочее. Ганди воспринимался ими как совесть политики, и оказание ими уважения ему отчасти было непритворным, отчасти - средством повышения собственного статуса, в том числе и в своих собственных глазах.
   - Какие это еще могут быть качества? Не слишком ли ограничено их количество, ведь не сможешь же ты произвести впечатление на политиканов тем, что испытываешь чувство красоты например?
   - Я бы не сказал. Могу привести в пример президента Франции середины двадцатого века - Жискар д'Эстен. Почитайте его книгу воспоминаний "Власть и жизнь". Странное от нее впечатление..., да президент ли ее писал?? Президент. Причем весьма успешный. Никто, кажется, после него не пользовался во Франции такой поддержкой и уважением, как он - вплоть до конца старого мира. Да и до него. И если задаться вопросом - чем же так очаровал своих граждан, равно как и множество других политиков во всем мире, этот человек, то я бы сказал так: он казался им глубоко чувствующим человеком. И представьте себе - это находило отклик. Люди словно находили в нем то, чего не хватало в них самих.
   - Ну уж искренностью-то точно их не увлечешь:)
   - И опять неверно!
   - ??
   - Да, неверно. Можно увлечь людей искренностью и стать великим политиком. Нет, ну конечно одной искренности будет недостаточно, так же как и быть лишь глубоко чувствующим или честным человеком недостаточно, чтобы стать влиятельным политиком, но тем не менее искренность может стать той силой, что скрепляет остальные действия политика.
   - И тоже есть пример?
   - Конечно. Как вы думаете - почему случилось такое странное явление в двадцатом веке, когда десятки миллионов немцев - одной из самых образованных наций, съевшей собаку на философии, политике, истории, прочих науках, музыке, считающейся одной из столпов мировой культуры - вдруг все как один посходили с ума и пошли за Гитлером завоевывать, грабить и убивать? Это же великая загадка, да даже больше того - это великая трагедия! Неужели вся культура не стоит совсем ничего? Неужели культура - лишь фантик, под которым скалит зубы ощерившийся динозавр? Нет, не фантик. Первые практикующие выросли из этой же самой культуры, которая создавала творения в виде музыки, книг, наук и прочего и прочего, что резонировало с озаренными восприятиями, пробуждало их первые всплески. Так почему? Достаточно посмотреть видеозаписи выступлений Гитлера, и все становится ясно. Да, очень выгодный исторический момент - алчная Европа разорила Германию, навязала ей такие варварские условия, которые привели в итоге к катастрофе, коллапсу, и люди просто больше так жить не могли. Да, был указан общий враг - это всегда удобно - сплотить народ вокруг реального или выдуманного врага - мы не будем сейчас обсуждать - выдуман был тот враг или нет, хотя книгу Исраэля Шахака "Еврейская история, еврейская религия: тяжесть трех тысяч лет" прочесть в этой связи было бы небезынтересно. Да, было и то и сё, но на мой взгляд главным, системообразующим, цементирующим в образе Гитлера было то, что он казался людям ОЧЕНЬ искренним, и в силу этого - очень убедительным. Посмотрите записи его выступлений и составьте свое мнение. Позже говорили о "гипнотизме" и прочей мистике. Это ерунда. Гитлер производил впечатление - подчеркиваю - именно "производил впечатление" очень искреннего и серьезного человека - и именно это качество, которое было бы оставлено без внимания где-нибудь в Камбодже, сыграло свою фатальную роль в культурной, развитой стране. И это несомненно. И это реабилитирует отчасти западную культуру. А вот был ли он в самом деле искренним, в какой степени и в чем и в какой период - это уже вопрос для историков, хотя в двадцатом веке за такое исследование - почти независимо от его выводов - можно было угодить в тюрьму. Корпорация BBC, существовавшая в то время, сняла в конце двадцатого века огромный документальный фильм про нацизм, и среди прочего в этом фильме представлены интервью с немцами - как простыми людьми, так и интеллектуалами, слышавшими речи Гитлера. Они уже старые, но прекрасно помнят свои впечатления - посмотрите, послушайте - что они говорят.
   - Если потребуется, мы снабдим наших политиков сколь угодно подробной информацией о политиках прошлого, - улыбнулся Менгес, и тогда наконец-то уважаемый Совет станет с бОльшим вниманием относиться к нашим исследованиям.
   - Ну, Менгес, когда мы в чем отказывали конкретным историкам?
   - Отказывали, отказывали:)
   - У нас все равно нет политиков. - Джеффри был серьезен и не собирался переводить разговор в дружественный перепизд. - А политики формируются в политической борьбе, они вырастают в самой гуще народной жизни, политик должен ощущаться народом как "свой".
   - Неверно, Джеффри..., - почти устало возразил Трайланг.
   - Похоже, у тебя запасены примеры на любой вкус и цвет:)
   - Не исключено. Вспомните Екатерину Вторую - царицу русскую. Уж более чужеродное и трудно было вообразить - немка! Немецкая принцесса, русского языка-то поначалу не знавшая - самодержавная царица российская!! Да еще и трахала все, что движется, и почти не скрывала этого. А кого в итоге почитал русский народ так же, как ее - и при жизни, и сотни лет спустя? Ну Петра Первого (который, кстати, тоже перетрахал сотни, если не тысячи девушек и женщин, и тоже не скрывал этого), да в общем и все. Но я согласен - конечно, намного проще стать политиком тому, кто уже поварился в этой каше интриг, заговоров, шпионов, врунов, лоббистов и так далее. Начните с малого - начните с того, что у вас есть.
   - Пока у нас ничего нет.
   - Нет есть. У вас есть прирожденный политик, который поварился в каше почище той, что на Нижних Территориях.
   - ??
   - Спросите у нее, - Трайланг ткнул пальцем в Тору.
   - У меня?? - Тора едва проговорила пересохшим языком, - просидеть два часа, а потом еще час, не сказав ни слова, тут не только язык пересохнет.
   - Гости-то твои...
   - Гости? Вайу? Откуда ты зна... а... ну да, теперь я понимаю, почему он сказал "или"...
   - какое или?
   - какой вайу?
   - где гости?
   Тора оказалась в центре внимания, и нельзя сказать, что не испытала неловкости в связи с этим.
   - Пригласите этих людей, - продолжал Трайланг, - расскажите о нашем мире, предложите пойти работать в Нижние Территории и проводить там политику, соответствующую нашим интересам - после того, как они были выкинуты из их мира при довольно трагических обстоятельствах, скорее всего это их заинтересует. Вайу так точно захочет - он вообще прирожденный политик, да и поучиться было у кого... А Майя...
   - Майя - я так понимаю, это та девушка, я даже рассмотреть-то ее толком не успела...
   - Да.
   - Майя... - Тора задумалась.
   - Майя, - пробормотал Хельдстрём, - неужели та самая??
   - Та самая, Томас, та самая. Они оба - она и Вайу, приходят сейчас в себя в хижине Торы, и я думаю, вам всем будет о чем поговорить и о чем договориться.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"