Менгес уже наверху! Тора распахнула двери, вышла на балкон, поежилась и взглянула на небо. А там... да, там... - там облака, подсвеченные проснувшимся солнцем, там взрыв голубого цвета - цвета кайнайта - непальского сапфира, в котором то появляются, то исчезают нежно-пушистые облачка - такие нежные, как только-только набухающие грудки десятилетней девочки. Там верхушки деревьев с трепещущими блестящими густо-зелеными листьями. Вот верхушки стоят спокойно, чуть шаловливо играя листвой, и вдруг разом наклонились влево, вдруг - вправо, и еще, и еще, ветер таскает их туда-сюда, словно мальчик тискает девочку, слегка сжимая и оттягивая ее сосочки, чтобы им было чуть больно и очень-очень приятно, и это движение верхушек деревьев захватывает, увлекает, словно лежишь на дне лодки в покачивающихся лапах озера. Тора застонала, отдавшись ощущениям, и в сердце, груди, горле словно радостные щенки резвятся - бурно, без оглядки, с размаху, отчаянно, преданно, отрешенно - целая симфония наслаждения. Раньше Тора довольно смутно себе представляла, как образуются облака - а тут все прямо перед тобой - в чистейшем небе вдруг возникает матовое замутнение, еще, еще, и вот уже словно из ничего появляется тельце облачка. Оно может повисеть так без изменений какое-то время, может начать уплотняться или, наоборот, вновь растворится в чистом ничто.
Менгес сидел на крыше, судя по всему, уже не первый час - наверное проснулся часа в четыре, он это любит. Его загорелое тело в бежево-матовом предутреннем свете казалось покрытым инеем, бездвижным, удивительно красивым. Тора быстрыми прыжками запрыгнула на крышу, и новый всплеск наслаждения влился в мелодию - удовольствие от плотного соприкосновения голых ступней с шершавой шкурой ступенек массивной лестницы, сделанной из половинки цельного ствола дерева с выдолбленными в нем углублениями для ног. Здесь все было в новинку - и эта лестница, и столешницы из толстой древесины неправильной формы, так отполированные, чтобы выхватить причудливые узоры на срезе, и вон те горы, отроги которых так сходятся, что возникает непреодолимая иллюзия того, что за ними ничего нет - конец света, совсем ничего. Обычно пространство за горами имеет объемность, протяженность благодаря облачности или хотя бы легкой туманности, а там - совершенно чистое голубое небо словно заканчивается на этих отрогах.
С крыши окружающие вершины казались еще ближе - огромные, нависающие, густо-темно-сине-стальные внизу, куда солнце еще не добралось, и огненно-ослепительно-сияющие золотом наверху. Восьмая база конкретных историков, на их собственном сленге - "дайверов", размещалась в узком ущелье в Гималаях, вокруг теснились шести, семи и восьмитысячники. Когда-то давно здесь было Королевство Непал, короли которого покупали себе золотые унитазы и плевать хотели на то, что народ голодает. Бездельники и полубандиты из того же народа, объявив себя коммунистами, вежливо, но с оружием в руках собирали дань с туристов, после чего вволю пьянствовали и бездельничали. Здесь нашли приют тибетские беженцы в те годы, когда Тибет был оккупирован и почти уничтожен Китаем, и каменные таблички с высеченными строками "ом мани падмэ хум" до сих пор во множестве лежат тут и там вдоль тропинок. Нет больше ни Китая, ни Тибета, исчезли дробившие когда-то Гималаи границы, а каменные таблички лежат - что им сделается. Глядя на эти тропинки, ветвящиеся, узенькие, вызывающие нежность и чувство детской наивной тайны, предвкушение новых пространств за каждым ее поворотом, сложно представить, что было время, когда и тропинки, и густые заросли рододендрона, и гигантские кусты бамбука - все было уничтожено гигантским катком "прогресса", немилосердно прокатившимся по Непалу и индийским Гималаям. Китайские концерны, европейские частные инвесторы и американские пенсионные фонды, индийские инженеры и прочая и прочая нечисть пронеслись тут как ураган, сметая все живое на своем пути ради "прогресса", безжалостно попирая нежные отроги гор уродливо-правильными пятизвездочными отелями, сковывая пушистые ущелья помпезной рухлядью мостов, разрывая плоть и кровь этих яростных скал глубокими тоннелями, уничтожая игривое буйство необузданной природы двадцатичетырехполосными вонючими трассами, натыкивая супермаркеты на месте тихих заводей, рестораны над бурными горными потоками, бесчисленные офисы, пансионаты, сотни бензозаправок, спешно воздвигнутые на любом горизонтальном клочке суши вдоль трасс и почти тут же ставшие анахронизмом после того, как вышел в серийное производство первый атомомобиль. И все ради нового Молоха - "национальный валовой продукт". Это считалось "красивым", этим гордились, как же - мы "покорили" природу, и теперь любой может перекусить доброй порцией шашлыка на Южном седле Эвереста или выпить пару кружек пива, развалившись в кресле в обзорном кафе, вцементированном в кулуар Боннингтона, или смотреть финансовые новости в клубе "8848", поднявшись туда на лифте. А потом разразилась Последняя Религиозная Война, и наступила Великая Технологическая Депрессия - не скоро, очень не скоро, почти через двести лет... и казалось - выхода нет, и в довершение грянула Большая Детская Война, которая, казалось, завершает самоуничтожение человечества, но в итоге именно она совершенно неожиданно (для взрослых) и вполне ожидаемо (для детей) подарила шансы на возрождение, и с каким наслаждением и отчаянной надеждой выжившие люди взялись за уничтожение того, что почти погубило жизнь на планете. Были сняты и утилизированы миллиарды тонн кевратина, изготовленного на основе легированного металлического водорода, а под ним обнаружились еще миллиарды тонн древнего бетона, асфальта, наносиликата, и шаг за шагом, год за годом отравленную, изнасилованную, доведенную до истощения Землю спасали, делали ей искусственное дыхание, создавали и расширяли заповедники почв, и хотя надежда вначале была очень слабой, и порой казалось, что игра проиграна, все кончено, и будущим поколениям землян придется жить в искусственной клетке, но самоотверженные усилия миллионов (а ведь когда-то Землю населяли миллиарды!) выживших людей все же сделали свое дело - Земля снова ожила, задышала, один за другим появлялись маленькие и большие участки, где жизнь побеждала - метр за метром. В архивах можно найти инфокристаллы тех лет. Тора как-то листала "Вестник Алтайских ленточных боров", "Бюллетень карельских биоценозов" и изумлялась мужеству и упорству тех, кто буквально метр за метром воссоздавал плодородные почвы, засаживал их травой, мохом, кустами, подлеском и прочим почво-растительно-животным "подшерстком".
Когда-то люди были подавлены невероятным видовым разнообразием Природы. Казалось - ни конца ни края нет новым видам. К двадцатому веку темпы открытия новых видов и вымирания уже известных примерно выровнялись. К началу двадцать первого, чтобы открыть новые виды, необходимо было уже совершать изнурительные походы в самые глухие уголки мира, еще сохранившиеся на Борнео, в Новой Гвинее, Мадагаскаре. Леса вырубались нарастающими темпами, акватории неумолимо превращались в гниющие помойки, участки дикой природы сокращались, дробились. Тогда еще никто не понимал (да и не хотел понимать), что видовое разнообразие одного цельного участка дикой природы отнюдь не равно видовому разнообразию двух участков, каждый из которых имеет вдвое меньшую площадь. Если на крупном участке какое-то растение будет случайно уничтожено, то соседние растения того же вида возместят потерю, восстановят равновесие. На мелком участке этого не происходит, и видовое истощение наступает быстрее, чем этого можно было бы ожидать.
Как это было просто - залить все бетоном, а потом еще и пригвоздить кевратином, и наносиликатами, и "интеллектуальной плазмопластикой", прокалить почвы "безвредным" излучением миллиардов километров сверхпроводящих проводов, и как бесконечно непросто было вернуть землю к жизни... удивительно, но люди в Эпоху Технологического Варварства, и даже позже в Эпоху Экологических Технологий (которые на самом деле уничтожали природу не менее агрессивно за счет своих масштабов) представляли себе почву, как "кучу грязи", или, в лучшем случае, как "сложный комплекс минералов и микроорганизмов" - с ума сойти! Им было невдомек, что почва - это живое существо, обладающее сознанием, как и дерево, и облако, и Земля, и река... но что говорить, ведь были времена, когда спорили - является ли женщина человеком!
С двадцатого по двадцать четвертый века Земля прошла сквозь "бутылочное горлышко" эволюции - бесчисленные виды животных и растений были потеряны безвозвратно. Генная инженерия вернула десяток-другой видов, и, несомненно, мы сможем восстановить еще не одну сотню или даже тысячу видов. Расширение сети лабораторий "генной реставрации" - одна из приоритетных задач в наше время. Тора вспомнила, как три месяца назад, когда она заканчивала обучение, все обнимались и прыгали от восторга, когда стало известно, что удалось, наконец, справиться с проблемой бесплодия клонированных леопардовых кошек - теперь может быть удастся распространить этот опыт и на другие виды. Но это все капля в море, так что нам, по большому счету, остается лишь надеяться на то, что сама Земля рано или поздно сделает шаг вперед навстречу жизни, породив еще один "взрыв" наподобие кембрийского, да и сквозь "бутылочные горлышки" Земля проходила не раз, причем в последний раз - не так давно, в плейстоцене.
Возрождались и люди - заново, шаг за шагом открывая новые просторы озаренных восприятий. После Большой Детской Войны негативные эмоции законодательно были объявлены опаснейшей заразой, разъедавшей человечество с доисторических времен. Удивительно - то, что человечество в своих желудках носит вредоносные бактерии, поселившиеся там еще десятки тысяч лет назад, стало известно уже в 21-м веке, но потребовалось еще четыреста лет, чтобы наконец всем стало ясно, что человечество фактически порабощено ужасающим "вирусом" под названием "негативные эмоции", чудовищно вариативным, легко приспосабливающимся к любым условиям, замутняющим сознание настолько, что сама эта болезнь всеми поголовно считалась неотъемлемым атрибутом человека, основополагающей структурой личности, а излечение от нее не только казалось невозможным, но и вредным, якобы лишающим человека его индивидуальности. Понятие гигиены появилось чуть ли не тысячу лет назад, и почистить с утра зубы, помыться хоть раз в неделю, помыть руки перед едой - все это и многое другое стало почти рефлексом в жизни многих людей уже в 19-м веке, но потребовалось еще 200 лет, прежде чем само понятие об озаренных восприятиях появилось в человеческой культуре, и еще 400, прежде чем элементарная гигиена омрачений вошла в плоть и кровь культуры. Сейчас вряд ли можно найти такую "грязнулю", которая с утра и перед сном не провела бы эмоциональную полировку, не породила бы хотя бы несколько десятков актов предвкушения или преданности.
Менгес пошевелился, и Тора уселась рядом с ним, положив руку на его заднюю лапу. Тора много знала о существах, населяющих сейчас живую планету, но пока еще не слишком хорошо разбиралась в истории, поэтому, влившись в группу конкретных историков, жадно слушала их разговоры, старалась как можно больше читать и разговаривать. Менгес руководил группой из десяти исследователей. В качестве летнего лагеря они выбрали базу в Гималаях, у подножия Лхоцзе и Нупцзе, в Долине Улыбающегося Камня, и Торе тут чертовски нравилось. Скоро проснутся остальные. Проснется и Майк. Он выскочит на крышу, и как будто бы неловко, но крепко облапит Тору, заглянет в глазки и спросит - "хочешь", она кивнет в ответ, и снова - как сегодня ночью, когда он взял ее спящую, завалит ее на спинку, раздвинет ножки, нежно засунет член в ее письку и будет двигать попкой то стремительно и глубоко, то лишь головкой раздвигая губки, прижимаясь лицом к ее нижним лапам, будет покусывать пальчики, проводить языком по подошве, глубоко вдыхать возбуждающий запах девчачьих лап, потискивать животик, плечи, грудки. А Тора будет играть пальчиками ног с его губами и языком, смотреть на пламенеющие вершины гор и испытывать разгорающееся пламя нежности в горле. А потом она скажет "стоп", или он первый скажет "стоп", они замрут на ближней грани оргазма и продолжат снова и снова, и Керт с Брайсом подойдут и потискают ее грудки или попку или животик, она притянет к себе Брайса и возьмет его член в ротик, и не будет сосать, а просто подержит во рту, чувствуя, как он наливается силой и теплом, а потом Майк внезапно вскочит и все побегут купаться на холоднющее ледниковое озерцо, и она помчится за ними, догоняя и шлепая кого придется по попе и ляжкам, и они будут вместе наслаждаться переживанием сильного желания секса и нежности, ведь это такое наслаждение - хотеть! И восторг проникновения к озеру, наслаждение от шлепания босыми лапами по глинистой земле, мягкому мху, шершавому лишайнику, облепившему камни, щекочущие прикосновения веток - все сольется в мягко-яростную волну, без которой жить невозможно, немыслимо. Усилилась решимость провести в ближайшие два-три дня штурм предвкушения - каждую минуту впрыгивать в предвкушение. Тора знала по своему опыту, что в результате такой практики уже к полудню проявится глубокий озаренный фон предвкушения, и само это воспоминание было одним из самых сильных озаренных факторов. Тем не менее каждый, даже незначительной силы озаренный фактор может сыграть заметную роль в успешном проведении подобного штурма, так как наиболее привычные озаренные факторы могут временно потерять свою эффективность от массированного использования, и тогда критически важным окажется возможность продолжать порождать предвкушение с использованием множества мелких озаренных факторов. Зная это, Тора не забывала пополнять список в своем блокноте.
Когда они вернулись, Менгес уже сидел внизу, раскрыв перед собой динамическую голографическую карту - на нее исследователи заносили события, открытые ими в очередных погружениях. За завтраком обычно кто-нибудь брал на себя роль рассказчика и вводил Тору в курс дела.
- Как вы проверяете достоверность событий?
- Такой проблемы нет, - Брайс сидел, слегка согнувшись, - для его двухметровой туши столик был маловат, и он сидел с широко расставленными коленками, так что Тора время от времени протягивала руку и нежно поглаживала его яички и член, потискивала бедра, - сегодня она проснулась в особенно возбужденном состоянии, да еще Майк подразнил ее недолгим трахом. Брайс слегка вздрагивал от удовольствия, когда рука Торы нежно, но уверенно прикасалась к нему, и продолжал.
- Когда практикующие научились фиксировать осознание во время осознанных сновидений, перед ними открылось множество направлений дальнейших исследований, это тебе хорошо известно. Собственно говоря, это тебе известно даже лучше, чем мне, поэтому-то ты тут с нами и находишься, нам сейчас крайне необходимы смежники. Насколько мне известно, первые опыты путешествий в мирах осознанных сновидений предпринимались людьми еще тысячи лет назад. Это были первопроходцы. Некоторые приходили к этому как к побочному результату духовных практик, некоторые шли к этой цели напрямую. Конечно, сейчас нам известно, что попытки достижения устойчивых осознанных сновидений могут привести к серьезным результатам лишь тогда, когда они основаны на прочном фундаменте ярких озаренных восприятий и устойчивого озаренного фона, но...
- Духовные практики? - Тора в задумчивости приподняла кисть руки, словно нащупывая в воздухе ответ. Насколько я знаю, этот термин...
- Этот термин раньше означал все, что угодно, но в том значении, который придается ему сейчас, он означает любой вид деятельности, целью которой является более частое, интенсивное, глубокое, пронзительное испытывание озаренных восприятий - нежности, радости, предвосхищения, чувства красоты, чувства тайны, устремленности...
- Ты хочешь зачесть всю таблицу озаренных восприятий? - энергичный и твердый голос Арчи, так разительно контрастирующий с ее нежным выражением лица, резко вмешался в рассказ. - Брайс, я хочу, чтобы Тора максимально быстро вошла в курс дела, предлагаю касаться лишь самого существенного, остальное Тора наверстает сама, она вполне активная девочка. Давай ближе к делу, поменьше предисловий. - Арчи энергично мотнула головой и вопросительно взглянула на Тору.
- Согласен. - Менгес редко говорил, намного реже остальных, бывали дни, когда он и вовсе не произносил ни звука, но слова его часто были наполнены захватывающей силой сдерживаемого потока, готового прорваться в яростном рывке. Тора могла бы слушать Менгеса часами напролет, даже если бы он просто пересказывал ей таблицу тетра-аккордов озаренных восприятий во всех фундаментальных полосах простого бодрствования. Обычно Менгес некоторое время ходил вокруг да около, нащупывал, принюхивался, иногда тщательно анализировал, иногда поверхностно просматривал отчеты участников разных групп, иногда и вовсе отодвигал в сторону все дела и просто бродил по окрестностям. Любимым его занятием было торможение различения своей индивидуальности, в процессе чего он частично интегрировал восприятия осознающих существ - струйки в ручье, кусочка мха, молодого побега, старой сосны, далекой вершины, путешествующего в бездонном небе облака. Занятие это со временем стало для него настолько привычным, что зачастую происходило словно на автомате - так же легко и непринужденно, как нам всем сейчас кажется естественным и несложным испытывать приливы чувства красоты и симпатии к "мордам Земли" во время гуляния по лесу. Естественно, что при этом интегрировались только те восприятия, которые не оказывали существенного влияния на целостность человеческой формы, но это и само по себе было интересно - выявить именно такие комплексы восприятий. Менгес порой пополнял соответствующую страничку в мордо-вики, которую вел он и другие исследователи, увлеченные тем же процессом, и читать ее было довольно интересно и познавательно. Это напоминало Торе игру с собакой человека, который раньше никогда с собаками не возился - можно потрепать ее по загривку, можно сунуть руку ей в пасть, чтобы она игриво покусала тебя, можно дать ей лизнуть тебя в лицо и так далее - все это дает новые ощущения, а порой и новые озаренные факторы, но вся эта возня, тем не менее, не оказывают существенного влияния на то, чем ты более всего занят в это время.
Стороннему наблюдателю, не посвященному в суть происходящего в группе, могло бы порой показаться, что Менгес несколько не к месту в этой компании увлеченных своим делом людей - не так быстро передвигается, не так радостно и по-зверячьи плещется в горном ручье, слишком молчалив и задумчив, не рассказывает взахлеб о том - что ему довелось пережить в сегодняшних исследованиях, редко высылает сообщения в "Ресурсы Конкретных Историков", и не слишком активно принимает участие в шлифовке этих сообщений, чтобы те приняли вид законченного и безупречно ясного фрагмента. Лишь когда все члены группы в течение долгих часов выполняли совместную настройку и фиксировали осознания в мирах, далеких от мира обыденного бодрствования, или когда они выполняли совместные тренировочные упражнения, то в такие моменты различия в темпераменте стирались, и чувство восторженной и активной серьезности освещало лицо каждого в равной степени.
Так могло продолжаться несколько дней или даже неделю. Затем в какой-то момент Менгес формулировал вопросы, которые с высокой вероятностью могут стать точкой прорыва - это могло случиться в любой момент - он мог чистить зубы или загорать на кусачем гималайском солнышке, лизать грудки Риане, ерзающей попкой на его члене, или изучать последние новости смежных или совсем далеких наук. Безо всякого перехода Менгес вдруг замирал и громко произносил: я готов сформулировать. В этот момент он мгновенно превращался в подростка, любопытного, ерзающего попой от нетерпения - поскорее всем все рассказать, прямо сейчас, немедленно. Группа ждала этого момента с огромным предвкушением - в постановке проблемных вопросов, служивших ростками точек прорыва, Менгес был неподражаем и незаменим. Он обладал удивительным талантом сводить воедино явления, казалось бы, несвязанные между собой, замечать в них то, что, будучи рассмотренным изолированно, не порождало предвкушения, но, будучи сведенным вместе и показанным в определенном ракурсе, приводило к ярким вспышкам гипотез, интенсивных радостных желаний, проявлению неуемной жажды экспериментов. Как-то Брайс назвал Менгеса "Шерлоком Холмсом". Тора в тот же день нашла в библиотеке и прочла пару книг о Холмсе и не могла не согласиться с тем, что такая параллель в самом деле имеет основания.
Затем Менгес присматривался к усилиям партнеров, наблюдая их со стороны или оказывая поддержку на вторых ролях. Тут роль лидера мог взять на себя любой член группы или сразу несколько - это было опьяняющее действо совместного путешествия, переживаемое с предвосхищением и устремленностью такой интенсивности, что порой плавилась грудь, и всплески блаженства затапливали их тела, а пронзительное наслаждение в горле и центре лба становилось почти невыносимым, зажигалась грудь и сердце, оттуда потоки наслаждения растекались по рукам. Запястья и тыльная поверхность кисти, а потом и все предплечья, становились настолько чувственными, что никакой бурный секс не мог сравниться с самым легким и невинным прикосновением к ним. Конечно, такие яркие переживания случались лишь время от времени, и прежде всего лишь тогда, когда к восприятиям удавалось еще примешивать и преданность, но каждый раз, когда это происходило, они получали бесценный опыт - бесценные секунды или даже минуты экстатических озаренных восприятий (ОзВ).
Если Менгес встрял в довольно обыденный разговор, значит тут дело нечисто - значит, он что-то почуял. Охотники почуяли дичь.
- В наших интересах, чтобы Тора как можно скорее стала полноправным..., - Менгес запнулся, - стала участником процесса. Она обладает, насколько мне известно, редкостной гибкостью, особым чутьем, позволяющим с успехом ориентироваться там, где сетка различающего сознания еще не наброшена на совокупность новых восприятий, не зафиксирована в новой позиции, а для нас это, сами понимаете, имеет ключевое значение, а порой и жизненно важное. - Он повернулся и в упор посмотрел на Тору. - Во всяком случае, так мне тебя отрекомендовал Бейс, а он не разбрасывается рекомендациями.
Тора молча смотрела на него, ее лицо не выражало ни довольства от похвального отзыва, ни смущения - открытый взгляд человека, которому нечего скрывать от самого себя. Взгляд человека, прошедшего серьезную стажировку у "коммандос".
- Но не думай, что тебе будет легко, - продолжал Менгес. - То, с чем мы работаем, это... нечто совершенно особенное... - он замолчал, подбирая слова. - Это не прогулка, это... Я думаю, тебе известно о проблеме возможного существования точки принципиального невозврата при пошаговой замене восприятий человеческой полосы. Вопрос, очень грубо говоря, выглядит так: если шаг за шагом заменять одно восприятие из всей совокупности восприятий под названием "человек", на другое восприятие, входящее в какую-либо другую совокупность или существующее отдельно от известных нам совокупностей, или попросту интегрировать его без замены, то начиная с некоторого момента твердость самоидентификации себя как "человека" критически ослабевает. Необходимо совершать циклическую процедуру самоидентификации, чтобы идти дальше, убедившись, что страхующая группа закрепилась на новых позициях. Порой выполняется более сложная, малоизученная и потенциально опасная процедура прогрессивного переноса самоидентификации - для этого необходимо твердо зафиксировать уверенность среди определенной группы восприятий исследуемого существа, и необходима группа поддержки, которая движется параллельно, отставая лишь на несколько шагов, и также зафиксирует подобную же уверенность и играет, таким образом, на эффекте контролируемой стадности... ну впрочем, этим занимаются в основном у "коммандос" и несущественно для нашего разговора. При циклической процедуре часть страхующих остается на своих позициях до конца эксперимента, а часть следует за тобой дальше, и отвечает за обеспечение возврата к тыловой группе. Так формируется страховочная цепочка, желательно с дублерами... а где ж взять столько людей... люди везде нужны, вот и нам тоже... поэтому отрезки увеличивают, количество страхующих уменьшают... в отчетах про это особенно не распространяются, чтобы работы не приостановили... мне это все известно, я не одобряю неоправданный риск, а Томас... увлекающийся человек, может быть слишком увлекающийся, чтобы быть руководителем группы... В группе Томаса Хельдстрёма вы последовательно, пошагово фиксировали новую позицию различающего сознания, делая следующий шаг не раньше, чем убеждались, что путь назад хорошо промаркирован, "протоптан", и в новой совокупности восприятий достаточно интенсивно проявлена "самостраховка" - желание по завершении опыта совершить этот путь в обратном направлении. Группа Нортона, как известно, пробовала решить проблему "в лоб" - сформировать устойчивый мотивационный комплекс, своего рода "верхнюю страховку", но... увлеклись, да, ну все мы знаем эту историю... головокружение от успехов... У Томаса ты занимала позицию лидера-проходчика, в группе поддержки были сильные ребята, кое кого я знаю еще по работе над...
- Менгес, я два года стажировалась у "коммандос", - перебила его Тора. - Хочу напомнить тебе, что ты сам не смог там осилить и года, а это значит... нет, дослушай меня, - Тора неожиданно мягко, но властно вытянула вперед руку, словно осаживая чуть выпрямившегося Менгеса.
Риана развернулась, перекинув одну ногу через скамейку, ее взгляд стал цепким, почти жестким.
- Да, Менгес, ты - такой сильный, такой умелый, проницательный, лидер группы и прочая и прочая - ты не смог там протянуть и года, и вытеснять это неблагоразумно, а если ты хоть чуть-чуть предпочитаешь не касаться этой темы, значит вытесняешь, значит ослабляешь себя, потому что самый сильный яд - это неискренность, а ослабляя себя, ты подвергаешь себя опасности, и не только себя, а всю группу. Если ты хочешь моего содействия, предлагаю привыкнуть к тому, что я - заноза в твоей попе. А еще лучше, если ты не просто привыкнешь к этому, а будешь культивировать преданность к человеку, который помогает тебе очищаться от яда неискренности.
Менгес сидел с совершенно непроницаемым выражением лица. Тора замолчала и пристально всмотрелась в него, ее губы чуть приоткрылись, влажные, слегка полноватые, чертовски эротичные, она чуть склонила голову вправо, потом влево, словно любопытная ворона разглядывает что-то блестящее. Видимо, ее устроило то, что она разглядела, - признаков отчуждения она не обнаружила, выражение лица Менгеса резонировало с упорством, симпатией. Так что Тора снова развернулась к столу и, жуя бутерброд, продолжила.
- Это значит, что со мной можно не играть в игры. Говори прямо, что ты запинаешься через каждое слово? Ты мне не соперник, я вижу тебя насквозь, так что ты все равно не сможешь скрыть того, что что-то скрываешь. Скрываешь - и ладно, я не настолько любопытна, но давай начистоту - ты можешь хотя бы обрисовать границы, за которые ты не хочешь меня пускать?
- Обрисовать... нет, ты увидишь сама. - Менгес принялся за завтрак с аппетитом льва, бродившего в саванне целый день в поисках добычи. Остальные тоже принялись активно поглощать вкусную и простую пищу, шум еды и короткие обрывки фраз, легкий смех - все это смягчило атмосферу, и стальные нотки исчезли из голоса Торы.
- Просто я не хочу столкнуться с этим неожиданно в самый неподходящий момент.
- Ты столкнешься с этим неожиданно. И в самый неподходящий момент. - Голос Менгеса был мягок, но неумолим. - В этом не может быть никаких сомнений. Но ты один из самых гибких проходчиков, поэтому ты здесь. В тот момент, когда ты столкнешься с противодействием - реальным или кажущимся - тех, кто должен тебе помогать, и с еще более серьезным противодействием тех, кто... и когда ты будешь наиболее уязвима, твоя гибкость должна тебе помочь выпутаться. Другого пути нет. Мне казалось, ты это знаешь, ведь они должны были объяснить, что...
- Они объяснили в общих чертах. Я согласилась, мне это интересно. Значит, ты ничего мне сейчас не расскажешь?
Менгес задумчиво посмотрел в окно. - Сейчас не время. Я хорошо чувствую своевременность. В этом ты можешь быть уверена - что бы я ни сделал, это будет сделано своевременно.
- Хорошо. Давай вернемся к делу.
- Что с твоей шестой линией, Майк? - Менгес слегка наклонил голову.
- Сегодня ничего.
- Сколько циклов?
- Сегодня или вообще?
- Сегодня. - Менгес слегка постукивал подушечками пальцев по массивной деревянной столешнице.
Майк щелчком пальцев включил голографическую базу данных, и некоторое время задумчиво смотрел на полупрозрачный шар. Затем сделал движение кистью, словно раздвигая что-то, и шар, послушный его команде, увеличился в несколько раз. Отчетливо проявилась сложная внутренняя структура разноцветных точек, колец, нитей, цветных мерцающих пунктиров, обозначающих связанные вопросы, и прочее и прочее - весь файл записей о результатах исследований их группы. При желании можно было бы расширить обзор и посмотреть на базу записей всех групп. Легкое движение пальцами, словно поворачивающих маленький шарик, и шар послушно повернулся. Еще движение пальца, словно притягивающего к себе невесомую паутинку, и он увеличился еще в несколько раз, приблизив и укрупнив одну из внутренних областей. Теперь его полупрозрачные границы вышли за пределы домика.
- Выключи окружение, - Керт перегнулся с противоположного конца стола и внимательно всмотрелся в сложный рисунок.
Майк слегка на секунду сжал левый кулак, а указательным пальцем правой руки очертил небольшую окружность - внешние части шара сразу же погасли, а файлы внутри очерченной области стали чуть ярче. Ткнув пальцем в направлении одного из узлов, а затем сделав движение пальцем чуть вниз, Майк развернул голографическую распечатку своих записей за текущую неделю, еще "притянул к себе паутинку", увеличив картинку, еще раз ткнул пальцем в сегодняшние записи, раскрыв их.
- Двадцать четыре цикла. С двух до четырех утра.
- Серьезно поработал!
- А почему сразу не открыл закладку сегодняшних записей? - это был голос Тиссы. Она держалась как-то незаметно - так незаметно, что даже сам факт ее незаметности был незаметен.
- Хочу каждый раз, открывая файл, видеть - как много сделано, испытывать предвкушение того, что будет дальше.
- И результатов нет?
- Пока нет.
- Давай ты еще раз расскажешь то, что помнишь. - Менгес подтянул одну ногу под себя, устраиваясь поудобнее. - Мы будем задавать вопросы, может что-то и вылезет. Есть хотя бы вторичная уверенность в наличии прорыва?
- Поясни. - Тора открыла бумажный блокнот и приготовилась записать.
- Когда после погружения есть твердые воспоминания, хотя бы обрывочные, мы письменно фиксируем их, после чего проводим циклы перепроживания еще и еще раз, при этом воспоминания фиксируются более четко, всплывают новые детали. При этом иногда есть тонкое чувство, словно что-то эдакое еще было, но что - вспомнить не удается. И все же несомненно что-то еще было. Именно эту уверенность мы называем вторичной. Иначе говоря, когда двойная сетка распадается, некоторые контуры остаются незамаркированными. Если отдавать себе в этом отчет, и раз за разом совершать перепроживания, контуры могут отчетливо проявиться.
- Двойная сетка... ты имеешь в виду, когда одновременно проявлены, словно налагаясь друг на друга, два типа фиксации различающего сознания?
- Да.
- Ага, ну это мне хорошо знакомо.
- Так вот, когда есть вторичная уверенность, то циклическое перепроживание целесообразно, часто мы получаем результат. Иногда более эффективно делать это самостоятельно, иногда - совмещая с активным участием других, мы чередуем подходы. Есть, кстати, пара неопробованных идей, как восстанавливать распавшиеся обрывки контуров... но пока справляемся и так. Чаще всего.
- Погоди, Тора обернулась, пробежалась взглядом по присутствующим. - Вас ведь восемь в группе, здесь только шестеро, может позвать остальных?
- Они ушли на три дня в рафтинг с ребятами, которые тут возятся со всякой бетонной нечистью - утилизируют лифт на Лхоцзе. Придут, видимо, только послезавтра. - Менгес сделал приглашающее движение рукой.
Майк еще раз сосредоточенно пробежал глазами свои записи, положил обе ладони на стол.
Глава 02.
- Сегодня я прожил два отрезка из своей шестой линии. Керт попросил сосредоточиться именно на шестой, так как возможны пересечения с его работой, и конечно было бы крайне важно получить параллельные свидетельства. Ну хотя бы отчасти.
- Но это не совсем то... хорошо, только предлагаю покороче. - Менгес взглянул в окно.
- Не интересно?
- Интересно... интересно, в самом деле интересно, просто много сегодня всякого... интересного..., - было похоже, что Менгесу не терпится поскорее добраться до какой-то животрепещущей темы.
- Да, есть смутное предположение, что моя вторая линия может выйти на узловые точки, близкие или даже параллельные к шестой линии Майка, - Керт неуверенно оглянулся на Арчи. Она переместилась на бревенчатый пол у дальней стены, прислонившись к подушке, и, широко разведя ножки в стороны, то слегка прикасалась пальчиком к клитору, то всей ладонью сжимала письку и тискала ее, при этом пальчики ее ног сладострастно вытягивались. В отличие от аппетитно припухшей Тиссы, тело Арчи переливалось четко очерченными мускулами. Взяв вибратор и включив его на медленный режим, она кончиком головки прикасалась к своей дырочке, сильно хотела засунуть его поглубже, почувствовать, как головка раздвигает губки, но еще сильнее ей хотелось хотеть, и она лишь дразнила свою письку.
- Эти отрезки не связаны друг с другом, и по-видимому относятся к существенно разному возрасту. - Майк поерзал попой, уселся поудобнее. - В первый я вошел довольно мягко: я сижу в зале ожидания аэропорта. Сиденья жесткие и неудобные, попа затекает, приходится менять позу, но сижу, видимо, уже не первый час, никакая поза не приносит отдыха усталому телу. Сиденья узкие, по бокам соседи, причем мест хватает не на всех, кому-то приходится стоять. Некоторые, видимо, сидят уже очень долго, на их лицах - усталость, раздражение на всех и вся. Спать сидя, да еще в таких неудобных креслах, почти невозможно, мужчина на противоположном ряду сидений совершенно измучен - хорошо помню, как он пытается увлечь себя чтением книги, но глаза неумолимо закрываются, голова падает на грудь, он чуть не падает вправо и раз за разом наваливается плечом на соседку, вздрагивает, явно испытывая неловкость, и снова садится вертикально, предпринимает чудовищные усилия, чтобы не заснуть, но все напрасно.
- Постой, - Тора взглянула на Менгеса. - Я могу перебивать его и задавать вопросы, это не помешает?
- Да, конечно. В любом месте. Вопросы позволяют прокрутить ситуацию еще раз, обратить внимание на детали, и в конечном счете возможен прорыв в новые отрезки.
- Хорошо, и еще один общий вопрос - насколько я понимаю, ты рассказываешь о специфическом осознанном сновидении, которое вы интерпретируете как возможное прошлое? Но чье это прошлое? И какова степень осознания? Ты ничего не говоришь об этом, почему? Это ведь существенно.
- Не совсем так. - Брайс собрался было продолжить, но замолчал, взглянул на Тиссу. - Даже не знаю, с чего начать, столько всего... Это не сновидение, поэтому я и не говорю о степени его осознанности. Говорить о степени осознанности в том смысле, как мы говорим об осознанных сновидениях, тут невозможно, поскольку с одной стороны эта степень максимально высока - это полноценная жизнь в том смысле, в котором некто-тот жил, как я живу сейчас. С другой стороны, эта степень близка к нулю, так как саму эту жизнь нельзя назвать хоть сколько-нибудь свободной от тупости, негативных эмоций. В той жизни всплеск озаренных восприятий мог случиться, например, раз в месяц, или раз в год, а у многих и вовсе никогда. Это именно воспоминания. Воспоминания, которых, как мы думаем, у нас нет, но они, оказывается, есть. Фиксируя определенным образом различающее сознание во время перехода в осознанное сновидение, это еще на стадии замещения, можно подставиться под влияние потока, увлекающего в совокупность восприятий, собирающихся в специфические миры. Детали способа фиксации ты прочтешь. Тисса, покажи ей потом... Сначала думали, что это обычные миры типа фессоновского или миров Мейсона, или даже вертикально-ориентированные миры, но быстро выяснилось, что собираются миры, которые никак иначе не назовешь, кроме как "миры прошлого". Мы, правда, не знаем - чье это прошлое, и даже слово "чье" мы не знаем, как в точности определить, ведь если ты интегрировал в себя некое восприятие-воспоминание, то с одной стороны, поскольку это восприятие входит теперь в твою совокупность, то по определению оно "твое". С другой стороны, существует явление несмешиваемости, то есть отнюдь не всегда интегрированное восприятие образует связи с достаточно сложной топологией, чтобы мы в полной мере могли назвать его "часть тебя". Этот вопрос изучается Тарденом из второй группы, свяжись с ним, если интересно, думаю, он с удовольствием даст исчерпывающую информацию... хотя черта с два тут есть хоть что-то исчерпывающее - мы еще фактически в самом начале, - Брайс улыбнулся, Тисса прихрюкнула и что-то тихо пробормотала, от чего Керт с Арчи засмеялись.
- Около полудня хочу с тобой прогуляться, сходим к озеру, - Тисса положила ладонь на локоть Торы. - Идти часа полтора в одну сторону быстрым шагом, под ногами - пухлая земля, усыпанная сосновыми иголками, рядом русло обмелевшей к лету речки с обалденными камнями - берешь камень, кидаешь его, он гулко зарывается в мелкий песок или ударяется о другие камни с таким звуком, от которого волны наслаждения так и разбегаются по телу, заодно расскажу побольше о нашей работе.
- Поэтому скажем так, - продолжил Брайс все тем же несколько профессорским тоном, - собранные таким образом миры наполнены деталями с любой степенью детализации, и столь же ярки, отчетливы, реальны, как и наша текущая жизнь. Сопоставление увиденного с тем, что известно нам из истории, дает основания полагать, да собственно, это уже известно почти наверняка, что эти миры и есть полностью или отчасти тем, что мы и называем "прошлым". Пока достаточно, пусть Майк продолжит.
Риана подняла ладонь, приостанавливая начавшего было рассказ Майка.
- Я не поняла - если они все так смертельно устали, и ты в том числе, почему никто из вас не ложился спать?
- Невозможно! Все места заняты, но даже если какая-то семья занимала три места, и кто-то из них ложился, то все равно было чертовски неудобно, ребра кресел впивались в бока, и ...
- Погоди, а почему не лечь на пол, почему не лечь на ложа... там были ложа?
- Ложа? Майк слегка высунул язык, сосредоточился на воспоминании. - Не было там никаких лож... сейчас... неприлично это - взять и разлечься... ты что разлегся, как пьяница... ну-ка сиди спокойно!... Саша, да прекрати ж ты баловаться, мы все измучены, а тут ты еще...
- Это обрывки разговоров? - Керт делал краткие записи.
- Да. Я пока что сам не пойму - когда подпитываю фиксацию того "я", то все это кажется вполне обычным, мы там так привыкли жить, что лежать посреди вокзала можно только в крайнем случае, и то это нонсенс, люди могут подумать, что ты бомж или пьяный, или ненормальный, милиция подойдет и заставит встать... врача могут вызвать... вот просто так взять и лечь... так нельзя. Почему? Неприлично. Почему? Черт его поймет... не понимаю - почему там не было лож? Места достаточно, пришел, лег, почему именно сиденья, почему такие неудобные?
- А что это за обрывки насчет "сиди спокойно"? Зачем кому-то надо, чтобы кто-то сидел спокойно?
- Так... это мать, мать говорит своему ребенку, ему года четыре, активный пацан, не сидится на месте, а кому захочется сидеть на этом ужасном стуле? Бегать по залу и возиться с другими детьми она ему не дает... почему... она чего-то опасается, на ее лице - тревога каждый раз, когда она теряет мальчика из вида, встает, озирается, неприятным голосом зовет его, ругает за что-то... что-то он сделал не так... ага, он встал на колени и заполз под сиденье, почему-то и этого делать нельзя... пока не понимаю... что-то такое она ему выговаривала... коленки... посмотри на кого ты похож... это ж не настираешься на тебя... ага, я понимаю - у него грязные коленки, и где-то он сел попой на пол, так что его шорты испачканы.
- Значит, пачкаться нельзя.
- Да.
- Эпидемия?
- Что?
- Почему нельзя пачкаться, там была эпидемия? - Я читала об ужасных эпидемиях, от которых умирали тысячи, миллионы людей! - Тисса в отчаянии сжала кулак. - Умирали все подряд - дети, взрослые, агрессивные, миролюбивые - ничего нельзя было сделать...
- Нет, никаких эпидемий не было, просто мать не хотела стирать его шорты.
- ??
- Ну вот так, мне добавить к этому нечего. Так мы жили. И еще, мать испытывала неловкость от того, что кто-то видит, что у ее сына грязные шорты.
- Господи, а какие же еще могут быть шорты у нормального четырехлетнего пацана!? - вырвалось у Арчи. - И ради того, чтобы кто-то, кого они увидят в первый и последний раз, не подумал бы непонятно чего про них, они заставляли ребенка часами сидеть смирно? Это же... ну в самом деле, это же пытка, самая настоящая пытка. Может ты чего-то не понимаешь, Майк?
- Может быть, может, да. Я понимаю, что это выглядит дико, наверное, мои воспоминания слишком отрывисты, и я не улавливаю какой-то важной причины, по которой ребенок должен сидеть смирно и не пачкать шорты. В следующий раз попробую разобраться, сейчас воспоминания немного смазаны.
- Хорошо, - Менгес сделал рубящее движение ребром ладони, - время дорого, пошли дальше. Второй эпизод.
- Есть что-то интересное, Менгес? - вкрадчиво спросила Арчи. - Я же вижу - ты чем-то возбужден. Может тогда сменим тему? А то ты прямо как двухлетний пацан, который впервые в жизни добрался до голенькой девочки.
- Да ладно тебе, - напористо возразил Брайс. - Это кто же сейчас только в два года начинает тискаться? У нас не средневековье.
- Брайс, не будь таким профессором, а то...
- Да, есть интересное. - перебил их Менгес. В группе Айрин, под Торонто - сегодня ночью они разослали отчет, я его просмотрел. Это нечто совершенно новое, совершенно. Не удивлюсь, если под это создадут новую группу. Вольф. Я думаю, он возьмется за это. Очень интересно, очень. Столько интересного! Как интересно! - Менгес привстал, и лицо его, и вся поза светилась силой и предвкушением. Через несколько секунд он снова сел, переборов всплеск желания двигаться, немедленно приступить к исследованию.
- Я хочу побыстрее закончить и послушать Менгеса, - Майк поднял руку, призывая ко вниманию. - Я в своей комнате, студенческое семейное общежитие, мне двадцать два или двадцать три года, моей жене около двадцати. Поздний вечер, грудной ребенок наконец-то заснул, в гостях подруга жены - застенчивая, вежливая девушка. Мне не нравится, что она пришла, я не люблю таких - чем более вежлив человек, тем он более агрессивен, эта закономерность мне уже хорошо известна. Сначала это казалось парадоксальным, но потом я понял - чем вежливее человек, тем сильнее его недовольство, если кто-то пренебрегает вежливостью. Чем вежливее, тем неискреннее - тоже правило без исключений. С такими людьми неинтересно, атмосфера натянутая, ведутся куцые разговоры, и часто лишь затем, чтобы вытеснить тот факт, что говорить не о чем. Подруга с женой приглушенными голосами говорят о ребенке - как пеленать, как...
- Пеленать? Это что?
- Ребенка туго заматывают в простыню, ее называют "пеленка", туда заправляют руки, чтобы он не махал ими...
- ?? Чтобы он не махал ими? Как это? Кому это надо? - изумлению Рианы, казалось, не было границ. - Нет, я правда не понимаю...
- Так делают. И всё тут! - В голосе Майка явно проявилось раздражение, и у Торы от удивления отвисла челюсть. Арчи вовремя перехватила ее готовое выплеснуться изумление, притянула ее голову к себе и прошептала: "мы, конечно, очищаем по возможности от негативного мусора захваченные воспоминания, но если ты хочешь совершенно точно все вспомнить, то целесообразно не перемешивать пакет восприятий и взять его таким, какой он есть. Естественно, в этом есть риск и порой ты получаешь по ушам доброй порцией негативных эмоций - тут каждый решает сам - на что он готов ради чистоты эксперимента. Майк, похоже, очень хочет быть точным в этом воспоминании. Отравится, конечно. Ничего страшного, часик усиленной эмоциональной полировки и все будет ОК".
- У меня часто возникало желание экспериментировать, - продолжал Майк, - но жена, которая всегда была мягкой и уступчивой, в таких ситуациях превращалась в мегеру, в железобетонную стену, и попытки продавить ее натыкались на быстро нарастающую агрессию. Пока человека не трогают, пока не задевают его жестких концепций, он может содействовать в некоторых экспериментах, или как минимум не слишком активно препятствовать им, считать себя новатором и достаточно гибким человеком. Но стоит задеть его любимую мозоль, зацепить жестко укоренившиеся концепции, и тогда перед тобой уже нечто совершенно иное - сумасшедший с пеной у рта, тиран, изо всех сил пытающийся подавить, вытравить любое инакомыслие. Ее аргумент всегда был один и тот же - "нет, давай мы об этом потом подумаем как-нибудь, обсудим, нельзя же вот так сразу, а пока сделаем так, как положено". Излишне говорить, что никакого "потом" никогда не было. Детей пеленают. При этом говорят "чтобы он не травмировал себя", "чтобы лучше спал". Мне всегда казалось, что ребенок испытывает ужас от того, что схвачен в железные тиски, что в нем происходит какая-то внутренняя борьба, он начинает кричать, пытается вырваться, а его лишь еще туже пеленают. Помогая жене, я часто зверел, когда наш ребенок умудрялся во время пеленания вытаскивать руки, болтал изо всех сил ногами, пеленка запутывалась, и я с остервенением запихивал его руки и пеленал так, чтобы он и пошевелиться не мог. Потом мне становилось стыдно, но жена была довольна - ребеночек хорошо связан, значит - все хорошо. Когда я говорил, что сомневаюсь в том, что ему хорошо, она лишь отмахивалась - так надо, так делала ее мама, так делают все мамы испокон веков, о чем тут говорить? С какого-то момента наш сын сдался - он перестал бороться и покорно давал себя пеленать. Не знаю - было ли то самовнушение или нет, но мне отчетливо показалось, что в его глазах немного потух какой-то огонек, словно что-то в нем необратимо сломалось. А мне стало спокойнее. Теперь с ребенком было меньше возни - запеленал, бросил его как полено в кроватке и пошел своими делами заниматься. А он покричит, помолчит, еще покричит, да и заснет. Вот и замечательно. Но иногда я испытывал смутные приступы - словно предаю что-то в самом себе.
Майк помолчал пол минуты и продолжил.
- Сейчас, возвращаясь к текущему моменту, я понимаю, конечно же - что именно меня мучило. Подавляя желание свободы в ком-либо, выбирая довольство вместо усилий по устранению раздражения и ложных концепций, диктующих те или иные абсурдные действия, достигая этого довольства путем пытки беспомощного человека, а пеленание - это несомненно изощренная пытка, я тем самым становлюсь в оппозицию к озаренным восприятиям. Если я совершаю действия, нацеленные на подавление озаренных восприятий в ком-либо, я тем самым подавляю их в самом себе. Но "тот-я" был предельно далек от этой ясности. Я-тот - обычный продукт той эпохи. И еще. - Майк запнулся, прикусил губу, пожевал ее с нарочито смешным выражением лица, показывающим, что ему сейчас совсем не радостно. - Еще я его бил.
- Кого?
- Ребенка.
- В каком смысле? Когда он вырос?
- В том-то и дело. Не когда он вырос, а когда он только родился. Когда ему было две недели, месяц и дальше.
Казалось, молчание в комнате стало вещественным.
- Ну..., - Тисса медленно подбирала слова, - во-первых я предлагаю тебе говорить не "я", а "он", или хотя бы "тот-я" - так будет точнее. Но постой, это же просто даже физически невозможно - бить такого маленького ребенка.
- Да? - в голосе Майка прозвучало отчаяние. - Ты уверена? Ты просто человек НАШЕЙ эпохи. А я имею опыт - каково быть человеком ТОЙ эпохи. Так вот знай, что это возможно. И я, и моя жена били его. И мать моей жены. Это называлось "шлепать". Эдакое милое словечко, которым взрослые прикрывают свою ненависть к детям. Все родители "шлепают" своих детей. Это еще называют частью "воспитания". И считается, что если детей не бить, то они "избалуются"... у меня сейчас голова идет кругом от этого воинствующего фашизма... "избалуются" - значит перестанут подчиняться бесконечным требованиям, запретам, указаниям, и будут хотеть делать то, чего им радостно хочется! Говорю все это, помню - как это было, вижу своими глазами, и не могу поверить - что такое было возможно... планомерно делать из детей рабов, послушные механизмы, подавлять на корню все их радостные желания... пытки, избиения, агрессивное вдалбливание концепций... но этот пример особенно показателен - ведь мы били месячного ребенка за то, что он сопротивлялся пеленанию, причем если жена держала свое раздражение в рамках приемлемого тогда поведения, то я часто выходил из себя, и бил его по-настоящему, открытой ладонью по попе... и по голове бил!
Майк словно захлебнулся своими словами. - Так поступал не только я. Когда я с коляской гулял среди других молодых родителей, я и не такое видел... Ясно помню ситуацию в парке. Ребенок, девчонка лет пяти, веселая такая, зверячая, активная, что-то сказала, и женщина, которая стояла рядом, ударила ее, дала подзатыльник. Потом еще раз. Потом, на глазах зверея, еще - пока девчонка не заплакала. И НИКТО ВООБЩЕ НИКАК не отреагировал. Потому что эта женщина - ее мать. Если бы то же самое сделал любой другой прохожий, то ни у кого не возникло бы сомнений, что это насилие, возможно его бы даже потащили в суд, а уж общественное презрение и осуждение ему точно было бы обеспечено.
А вот еще всплыл эпизод - я в книжном, просматриваю книгу о детских психических заболеваниях. Меня заинтересовало в ней то, что она написана психиатрами, учеными, врачами, а я хотел именно такой информации - научной, по максимуму очищенной от привычных глупостей. Но то, что я прочел... я так и застыл в этом магазине. Помню, что мне стало страшно. Сейчас помню только два эпизода - девочка написала в дневнике, что она не любит свою мать, и вообще не любит своих друзей и родственников, ей с ними неинтересно, она не хочет с ними общаться. Мать, прочтя это (кстати, совершенно обычное в то время явление - шпионаж за детьми), обратилась к психиатрам. Психиатры согласились с ней в том, что такое поведение девочки свидетельствует о психическом заболевании! Ее начали лечить... сейчас, минуту... - Майк помолчал и продолжил - ее начали лечить - сначала с ней вели беседы, потом ей стали давать таблетки. В книге подробно описывали - какие таблетки, сколько, как долго ее заставляли пить. Тогда, в магазине... я хотел их убить... черт возьми - я хотел их убить, родителей-убийц, психиатров-убийц, я представлял себе... да, я представил себе, что это самое сделали с моей любимой девочкой... я бы их убил. А потом я подумал - но ведь и та девочка могла бы быть моей любимой, и ее убили... сейчас я ясно чувствую - что такое "хотеть убить" - страшная отрава... ну так вот - после двухмесячного интенсивного курса лечения девочка стала писать в дневнике "я сильно люблю мою маму", стала общаться с родителями и "друзьями" - все в восторге, вылечили! А? - Майк обвел глазами слушателей?
Тора сидела, словно парализованная. На ее лице застыло изумление, отчаяние, вдруг она словно очнулась, по телу прошла сильная дрожь, Тора встряхнулась, как большая собака, и снова на ее лице отразилось упорство, устремленность, серьезность.
- Раньше мне часто казалось, что Большая Детская Война перехлестывала в своей жестокости всякие разумные границы. Кажется, я понемногу начинаю понимать - почему это случилось. Если очень долго, очень изощренно, на каждом шагу применять к человеку психические и физические пытки, то чего же можно ждать, когда терпение лопнет?
- Да. - Тисса кивнула, - это я читала. Психиатрия. Страшная штука. Читала. Примеров миллион. Основоположник американской психиатрии Бенджамин Раш считал, что если негр-раб хочет убежать от рабовладельца, то он психически болен. Это считалось гуманным - не убивать беглого раба, а лечить. Впрочем, лечили в те года своеобразно - доминировала теория, что психические заболевания проистекают от неверной циркуляции крови, ну и чтобы эту циркуляцию исправить, больного привязывали и оставляли лежать без движения на несколько дней, а то и недель... а ведь это и есть пеленание! С тех же исходом, кстати - реальное помешательство пациентов. Ну а что творилось в Советском Союзе в 20-м - 21-м веках, в Китае, - это всем известно. Психиатрия стала страшным орудием подавления инакомыслия. Без суда, без следствия, на всю жизнь.
- Второй эпизод, - продолжал Майк, - мальчик девяти лет. Проявление "болезни" - играет часами напролет с предметами, не предназначенными для игр!
Керт издал странный звук, выпрямился, почесал ухо.
- Мы тут не в институте благородных девиц, давайте помнить об этом. - Голос Менгеса был тверд. - Пора привыкать к тому, что прошлое человечества, в котором мы копаемся, это не совсем то, что можно прочесть в старых книгах по истории, где все выглядит сглаженным и прилизанным, потому что даже сегодня обычные историки не переживали всего этого, они смотрят сегодняшними глазами на вчерашний день. А мы - мы новое поколение исследователей, мы - конкретные историки, мы все это переживаем, поэтому видим больше, чувствуем сильнее, и тем-то это все и интересно.
- Да уж, интересно... - пробормотала Тора.
- Он мог по три часа играть с бутылками или монетками, веревочками. Ясное дело - мальчик болен. Ну дальше все как по нотам - курс интенсивного лечения, и мальчик спасен - теперь он играет только с правильными игрушками, одобренными министерством образования. И вообще мальчик стал более управляем - спасибо докторам! Ну, пожалуй хватит, я не хочу больше вспоминать сейчас об этом. Ведь это только самое невинное, я помню кое-что и посерьезнее... ведь, кстати, "шлепать" - понятие растяжимое, можно так "шлепнуть", что ребенок испытает болевой и психический шок и перестанет плакать, замрет, застынет. А взрослые и довольны - как хорошо, ребеночек "успокоился".
Пойду, дополню свой отчет. Предлагаю сделать паузу, собраться через пятнадцать минут и послушать Менгеса.
- Я на крышу! - схватив блокнот, Тора выпрыгнула с кресла, подбежала к Арчи, присела на коленки, взяла губками ее сосочек и, положив свои пальчики на пальчики Арчи, все еще неторопливо ласкающие письку, принялась посасывать его, полизывать, покусывать, потом двумя руками обняла ее за шею и пробежалась нежными прикосновениями язычка и губ по всей ее мордочке, вскочила, шлепнула по попе Брайса, царапнула спину Майку, и с разбегу влетела в распахнувшиеся от удара ее упругого тельца двери, утренняя свежесть обрушилась на нее, прохладный воздух обвил ее полуобнаженное тельце. Солнце подошло к крыльцу, а крыша уже была вся залита яркой, расплавленной нежностью Очень Большой Девочки.
- Давай мне, сюда наверх, - новостей было много, мир строился фактически заново во всех отношениях несмотря на то, что процесс этот уже более или менее активно шел вот уже шестой десяток лет. Тора старалась охватить как можно больше всего. Притянув голограмму, она открыла заголовки новостей. Ага, все-таки ввели обязательное тюремное заключение...
- Брайс, видал? Теперь нашим детишкам всем сидеть в тюрьме!:) - перегнувшись через перила она проорала в комнату под ней. - Уголовнички !:)
- Я голосовала "за", - это голос Арчи. - По-моему, аргументы очень убедительны. Странно ожидать, что человек будет всерьез воспринимать угрозу, которую представляет себе совершенно абстрактно. Еще тысячу лет назад юристы отдавали себе отчет в том, что не столько строгость, сколько неотвратимость наказания особенно убедительно влияет на потенциального преступника. А вот дальше их мысль не пошла. Или пошла, но ее не пустили. Это же совершенно естественно - если хочешь предостеречь человека от чего-то - дай ему как можно более ощутимый пример, чтобы он на своей шкуре почувствовал. Хочешь стать гражданином? Получить права? Отлично - бери. Но это не раздача милостыни, это ответственный шаг. Хочешь взять с собой новичка в горы на восхождение на Дхаулагири? Отлично, пусть сначала сбегает на Ама-Даблам, пусть за двое суток обежит вокруг Аннапурны, пусть переночует на вершине Тиличо - пусть почувствует - что такое горы, что такое ветер, снегопад, холод, изнеможение. Тогда с тобой в связке будет уже не сумасшедший чемодан, а человек, который хотя бы примерно представляет себе возможные последствия своих бытовых маразмов, переоценок сил и прочих ошибок. Сколько теперь надо отсидеть, Тора, перед получением паспорта?
- Четверо суток в колонии строгого режима.
- Прекрасно! Заодно и с "коммандос" поближе познакомятся - будет перед глазами живой пример.
Развалившись на подушках в ложе из бамбуковых стеблей, Тора включила блокнот, развернула голографический экран, включила файл с дневником и стала диктовать: "вышла из логова, радость интенсивностью 3-4, нежность-5 к Арчи и безобъектная. Небо глубокое,пронзительно голубое, с большими белыми мордами облаков. Чувство красоты-7, когдасмотрела на края облаков, затем чувство красоты стало пронзительным, усилилось до 8, перешло в экстатическую стадию.
Потом одновременно возникло следующее: ясность в том, что я теперь тут буду жить и путешествовать с этими ребятами. Возник сбой обычного различающего сознания на 3-4 секунды, потом ясность, резонирующая с фразой "свободное существо. Делает, что хочет". Появилась безобъектная преданность,нежность, чувство красоты-2 по экстатической шкале. Возникло физическое переживание средней сферы пустоты, горение и наслаждение вгруди и горле, прозрачность, легкость, свежесть, восприятие шара золотого света в груди размером с апельсин, от которого расходятся лучи далеко за пределы видимых границ тела. Потом возникла наполненность пространства небом: голубое,свежее и прозрачное небо вокруг этого места, между горами, вокруг деревьев. Как будто емкость доверху залили веществом. От всего, на что смотрю, возникает невыносимое чувство красоты, сопровождаемое всплесками наслаждения в груди игорле. Длится уже около 6 минут. Экстатическиеозаренные восприятия возникли еще внизу в тот момент, когда я слушала рассказ Майка о том ужасном времени, и тогда яростно проявилась ясность, что я свободное существо, могу делать все, что хочу.
Вчера шла по тропинке к речке, порождала предвкушение, решимость, устремленность. Возникло желание усиливать еще и еще ясность в том, что"Земля - живое существо", стала произносить эту фразу, сосредотачиваясь на нежности к Земле. Через несколько минут возникло наслаждение в груди игорле, безобъектная нежность и восторг-6, безобъектное сексуальное желание и эротическое влечение. Возникали всплески чувства красоты, когда смотрела на траву и деревья. Начала порождать открытость к Земле, желание передать ей свои восприятия, особенно нежность и сексуальное желание к ней. Нежность усилилась до 8. Возникло ощущение легкости, восторга, возникло желание бежать и прыгать. Радость 7-8, что Земля -живое существо. Желание отдать ей все, что есть в этом месте. Когда смотрела на траву -возникло восприятие, как будто я ее ласкаю взглядом, возникло наслаждениевне видимых границ тела - в месте травы, лишь о того, что я смотрю на нее. Потом - ощущение тепла в ступнях,которое усиливалось и медленно поднималось вверх по ногам. Теплоусиливалось, когда достигло макушки головы, возникало наслаждение в теле такой интенсивности, которое бывает при оргазме, ширина охвата 8. Возникла мысль, что это место умерло. Возникло изумление и преданность Земле. Хотелось смотреть только на горы, деревья,небо и траву. Как будто сместилсяфокус - я смотрела только на морды Земли, на всем остальном внимание не задерживалось, словно не прилипало. Сам собой прекратился механический внутренний диалог.
Сейчас хочу решать задачу интеграции в свои восприятия непрерывной нежности. Хочу дляэтого ставить перед собой максимально конкретные задачи - разбивать время накороткие промежутки, привязывая их к определенной деятельности, и порождать нежность: например, испытыватьнежность, пока умываюсь, пока иду к озеру и т.д., при этом точно фиксировать результаты.
Сегодня ночью, когда трахалась с Майком, испытывала экстатическуюбезобъектную нежность и преданность на 2-3 на протяжении пятнадцати минут: делала5-секундную фиксацию восприятий в уме с порождением нежности. Возникла решимость и ощущение продавливания толстойсвинцовой плиты, желание продолжать порождать озаренные восприятия и добиться усиления озаренного фона.
Есть ясность, что нежность, открытость и преданность - самые желаемые восприятия на данный момент. Продолжала трахаться с Майком, царапала ему спинку, попку, нежность усилилась до 8, потом резко до 1 по экстатической шкале. Возникло наслаждение в груди, горле, во всех лапах. Зафиксировала, что сексуальное возбуждение очень резонирует с нежностью,переплетаются друг с другом. Начала порождать желание, чтобы в Майке сейчас проявилось то же, что есть сейчас во мне. Усилились слезы и экстатическая нежность до 3. Возниклаясность, что сейчас, когда у меня еще мало опыта экстатических восприятий, необходимо во время их проявления продолжать подпитывать их усилиями, порождать, "впрыгивать" в них непрерывно.Раньше я думала, что после того, как возникнут экстатическиеозаренные восприятия, они будут продолжаться и дальше сами по себе, но потом зафиксировала, что если не прилагать усилий, то интенсивность их резко снижается. Например с 3 по экстатической шкале до 8 по обычной. Объяснение этому элементарное - так как мне более привычно пока что находиться не в экстатических озаренных восприятиях, то и возникает дрейф в сторону наиболее привычных состояний.
Иногда возникает необычное состояние, словно в этом месте есть экстатическиеозаренные восприятия и нет личности, нет восприятия себя как закрытого, изолированного существа, нет границ. Я воспринимаю себя как место, где есть только озаренные восприятия. Заметила, что в таком состоянии особенно легко возникают сбои механического различающего сознания, и путешествия в новые миры становятся особенно легкими, устойчивыми.
Сегодня ночью испытала ощущения, словно я в разных местах одновременно."
Глава 03.
Архив 64/5633.
Фрагмент "Дневника Бодхи".
*) Разобрано слово "хочу" - теперь есть ясность
*) Если сейчас нет ОзВ - значит в этот же момент есть НФ. Открыто заново с особенной ясностью, раньше это был преимущественно просто логический вывод.
*) При анализе концепции случайности обстоятельств и предпочтений к ним сделано простое, казалось бы - совершенно очевидное открытие (очевидное, учитывая количество и разнообразие имеющихся озаренных факторов): ведь все что угодно может стать озаренным фактором! Это подрывает сильнейшую озабоченность будущим.
*) Создание списков - необходимое условие для проведения любых исследований, т.е. для достижения ясности.
*) Из предвосхищения рождается много радостных желаний
*) Мое общение с интересующимися (и с якобы интересующимися) практикой во многом построено на жалости к ним. Жалость делает тупым, пропадает различение между искренним и лишь демонстрируемым интересом к практике, эффективность влияния стремится к нулю - не говоря уже о том отравляющем действии, которое жалость производит на меня самого. Восприятия людей зависят от их выбора, а не от моей жалости. Я сделал очень много для того, чтобы дать им возможность сделать свой выбор. От этой жалости идет хвост в виде негативного отношения к их тупости и импотенции - замкнутый круг. А в результате еще тянется хвост общей привязанности к людям, поскольку спектр состояний интересующихся очень широк и часто тождественен восприятиям обычных людей, т.е. часто я жалею человека, являющегося в данный момент обычным тупицей. Я хочу устранять жалость и негативное отношение, хочу всегда помнить о том, что только сам человек может сделать свой выбор, и что в своей практике я всегда буду предельно одинок, пока вообще есть иллюзия "я", независимо от того - будут рядом со мной такие же как я, или нет. Никакой - даже самый близкий человек - не может вместо меня испытывать озаренные восприятия, вместо меня устранять негативные эмоции, вместо меня искать и находить. Это радостное одиночество, ярко резонирующее с желанием сотрудничества и содействия.
Независимо от практики других морд
Независимо от страхов и ожиданий
Независимо от обстоятельств
Я буду заниматься своей практикой
Я буду продолжать свое путешествие.
*) 11 мин. 22 сек. - яркое блаженство с интенсивным экстатическим ощущением в горле.
*) В этом месте есть способность к восприятию, которое резонирует с фразой "самопожертвование, полная самоотдача ради любимых существ". Оно проявлялось с самого раннего детства, и сопровождалась вспышками невыносимого блаженства, которое само по себе проявлялось в детстве спонтанно и редко. Менялось лишь содержание, наполнение понятия "любимое существо" - поначалу нестерпимое желание найти такое существо приводило к привязанности, влюбленности по самые что ни на есть уши чуть ли не в первую попавшуюся пупсястую девочку, обратившую на меня внимание, до полного самозабвения, безо всякого анализа реальных ее проявлений, и когда дорисовки рушились, казалось, что жизнь теряла всякий смысл. Потом - через множество этапов - это привело к потребности не просто найти и пройти свой путь к избавлению от страданий, а предельно детально его описать, унифицировать, систематизировать. Хотелось приложить все имеющиеся силы и умения, чтобы оказать содействие стремящемуся существу, к которому есть яркая симпатия.
Еще это резонирует с ОзВ нерушимости. Меня никогда сильно не пугала смерть (при этом телесный, животный страх возникает, конечно, когда жизни угрожает опасность) - более того, часто я думал о ней, как о чем-то радостном, о чем-то таком, что позволит мне разом сбросить чуждую омраченную шкуру и вернуться к своей изначально сияющей природе. И все же перевешивало желание не просто сбросить омрачения через смерть, а найти путь для тех, кто мне симпатичен. Нередко я рассматриваю всю свою жизнь как процесс, выражающий абсолютную отрешенность и преданность к близким мне существам. Все, чем я тут занимаюсь - абсолютно все - не является для меня сколько-нибудь особенно желанным. Мои потребности в быту, например, очень просты - чтобы у меня было четыре квадратных метра, где можно спать, читать и писать, чтобы вокруг была природа, где я мог бы гулять и пялиться на морды Земли, чтобы была простая еда для поддержания жизни тела, и мне на самом деле больше ничего сильно не хочется иметь, а если не будет и этого несмотря на мои усилия, то, что ж, я радостно умру от голода - именно радостно, так как когда мне хотелось голодать, я прекращал голодовку именно потому, что возникающее блаженство становилось столь интенсивным, что возникал испуг потерять это тело и не реализовать радостную задачу поиска пути для стремящихся существ. Так что нет ничего странного в том, что в этом месте есть готовность к абсолютному самопожертвованию в отношении близких существ.
Интересно, что "узнавание" морд было мгновенным, сразу же, в первый же момент. Я помню, как возникло узнавание Ежатины - оно было стопроцентным, без сомнений. Таким же было узнавание Ярки - несмотря на то, что внешние ее проявления поначалу были в высшей степени непохожими на проявления потенциальной морды.
Конец фрагмента
Глава 04.
Менгес выглядел несколько взволнованным, когда, спустя полчаса, все собрались на лужайке перед домом. Солнце только-только вылилось на долину, и утренний холод мгновенно сменился нарастающим жаром.
- Короткое вступление. - Менгес слегка прокашлялся и его лицо приняло от чего-то слегка удивленное выражение.
- Мы в самом начале. Вы все это хорошо знаете. Конечно, шум стоит немалый вокруг наших исследований, и в нем как-то теряется тот факт, что мы пока что лишь в самом начале. Конкретная история, как более или менее оформившаяся научная дисциплина, существует каких-то пятнадцать лет, причем первые два года мы почти что топтались на месте, осторожно проникая в неведомые ранее пространства осознаний, формируя критерии достоверности, технику безопасности, приемы страховки, способы фиксации наблюдений и упорядочивания их. Создавался банк данных, совет экспертов, формировались первые исследовательские группы. Говоря откровенно, мы и до сих пор не совсем ясно себе представляем - что же именно мы исследуем, и совершенно не представляем - какие перспективы перед нами могут открыться уже завтра, уже сегодня! Я уверен, что эта ясность будет расти по мере того, как мы будем получать все новые и новые данные, а пока что нам остается просто работать с наслаждением и предвкушением, проводя погружение за погружением, поскольку как бы неопределенно ни были сформулированы наши цели, методы и даже сама область исследований, бесспорным остается то, что мы получили доступ к совершенно необычным восприятиям, и реальность этих восприятий, определенная их насущность для наших жизненных приоритетов, несомненна.
Речь Менгеса становилась все более энергичной, сдержанная жестикуляция подчеркивала его внутреннее напряжение. Иногда его взгляд убегал поверх голов слушающих, и тогда особенно отчетливо казалось, что он обращается к большей аудитории, где-то там - за спинами его коллег.
- Сразу два крайней интересных момента. - Голос Менгеса потерял торжественную напряженность, лицо приобрело выражение собранности. - Да, сразу два, почти одновременно. Причем... удивительно, но они связаны друг с другом... сейчас сами поймете. Первое - от группы Джея Чока из Сипадана, Борнео.
- Джей - он же из коммандос! - радостно-щенячий голос Торы разорвал речь Менгеса.
- Да. Им удалось пробиться к началу революции. - продолжил Менгес. - Это, конечно, интересно и само по себе, ведь столько усилий было приложено к тому, чтобы пробиться к тем фиксациям, но личности, определявшие ход революции, стоящие у ее истоков, выработали в себе такую цельность, такое сцементированное единство желаний, что это, судя по всему, и создало барьер. В те годы речь шла о жизни и смерти, причем смерти гораздо более отвратительной, чем просто физическая смерть. Перед ними стоял выбор, который сейчас перед нами уже не стоит - или отвоевать свое право жить в озаренных восприятиях, или смириться, загнить, превратиться в то удушливо-отвратительно-ненавидящее месиво, каким был обычный взрослый человек того времени, умирающий от своего гноя задолго до достижения столетнего возраста. Мы сейчас в основном гораздо более мягкие, поскольку задача выживания перед нами не стоит с такой остротой. Сейчас уже любому школьнику известно, что озаренные восприятия плюс уверенность-500 продляют жизнь далеко за пределы того, о чем даже не могли мечтать наши далекие предки, и наш основной противник - довольство, поэтому, видимо, мы и не можем пока интегрировать восприятия тех борцов. Так что неудивительно, что именно группа, состоящая из коммандос, добилась успеха - они там у себя с самого начала бьют по довольству. Еще успеху способствовало то, что вместо того, чтобы пытаться проникнуть в то время, когда борьба вошла в активную фазу, акцент был смещен на более ранние фазы, фактически на самое начало, когда их индивидуальности еще не были столь закалены.
Менгес развернул паутину голографического экрана, и продолжал говорить, разыскивая нужный инфокристалл.
- В результате они попали на период затишья, когда казалось, что в основном война выиграна - этот период мы сейчас называем "последняя пауза". Они еще не знали, что надвигается самый кровопролитный период в человеческой истории, по сравнению с которым ужасы третьей мировой покажутся детскими играми. Они еще не знали, что это затишье - лишь промежуточная фаза, когда ненавидящие решили собраться с силой для последнего, решающего удара. Им трудно было вообразить - да, несмотря на все, что они уже знали о мире ненавидящих - они не смогли себе представить, что возможна такая степень ненависти. Я бы тоже вряд ли смог представить... И это чуть их не погубило. Во второй мировой погибло около 40 миллионов, кажется? Ну что-то в этом роде. Но там столкнулись в основном два хищника, которые пожрали друг друга - фашисты и коммунисты, в равной степени обуреваемые жаждой покорения мира. Остальные пострадали в меньшей степени. Потом эпидемия бесплодия, которая вспыхнула в Европе в середине 21-го века. В те годы внимание медиков было приковано к проблемам совершенно иного рода - СПИД, лихорадка Зартца и прочее, и вдруг оказалось, что дети, рожденные после 2010-го года, почти сплошь бесплодны. Сейчас мы полагаем, что причиной была совокупность факторов - подавляемая (а не устраняемая) тревожность, раздражительность, а также культивируемое всеми силами довольство. То, что люди, живущие сейчас и культивирующие ОзВ, забыли о проблеме бесплодия, подтверждает эту гипотезу. Фактически, люди Запада перестали быть видом, направленным в будущее - ожиревшие, без единого проблеска творческих инстинктов. И даже их тела и лица становились все более уродливыми - сутулые, с непропорциональными конечностями, короткими шеями, т.е. тело трансформировалось в соответствии с доминирующими негативными фонами. Они не забили тревогу - нет, они просто адаптировались к тому, что их окружают уроды, и даже вовсе перестали различать красоту и пупсовость. Они просто утеряли способность определять - красив человек или нет. Новые поколения, родившиеся от уродов, только накапливали эти уродства. Европа почти вымерла за какие-то пятьдесят лет, и это, в свою очередь, обострило последующие проблемы с мусульманской экспансией. Жестокость третьей мировой... - Менгес прищурился, всматриваясь в файл, задумался о чем-то, его пальцы быстро забегали по виртуальному экрану. - Да... так вот это казалось уже превосходящим всякое воображение, количество жертв приблизилось к миллиарду, да и посчитать их было сложно - и не удивительно, ведь религиозная война, начавшись в Европе, почти мгновенно охватила весь мир. Каждая страна, каждый город, поселок - все вспыхнуло, как спичка, когда мир устал от религиозного терроризма. Все началось, как водится, как борьба за мир, и пришло, как и положено, к тому, что не осталось камня на камне. А потом люди поняли, что это еще не самый кошмар - самый кошмар пришел позже - в Большой Детской Войне (БДВ) погибло восемь миллиардов! Почти все человечество. История началась, фактически, с нуля. До сих пор нет точных данных - сколько осталось на Земле людей, возможно миллионов 200-220.
- С другой стороны, это облегчило установление нового порядка, когда негативные эмоции и догматическая тупость были объявлены вне закона, - вставил Брайс.
- Это естественно, - возразила Арчи. - Каждый раз, когда затухает очередной пожар войны, мы можем зафиксировать те или иные изменения, наступившие в мире с той поры, начиная с технологических прорывов и заканчивая социальным переустройством мира. Конечно, чем крупнее война, тем значимее последствия. Ну самый банальный пример - если бы не ужасы советской власти, вычистившей метлой смерти сто миллионов советских людей, полностью искоренившей столетия предыдущего культурного развития целой группы народов - то это еще большой вопрос - появилось бы то, что является основой нашего мира - практика прямого пути, первые практикующие. Они народились на почве, очищенной от какой-либо культуры, ведь не можем же мы всерьез называть "культурой" деспотические смертоносные коммунистические и подобные им режимы. И потом, когда в 21-м веке снова возродился СССР, со всеми его прелестями, преследованиями инакомыслия, тюрьмами и концлагерями, разве не привело это к существенному прогрессу в сообществе практикующих? "Коммандос" перестали быть "крылом" практики, "ветвью" - они стали единственной формой, в которой практикующие вообще смогли выжить. Ну и не менее важное - практикующие в итоге были вытеснены в другие страны. Этот процесс шел и раньше, но при возродившемся СССР он принял массовый характер, а в итоге - в итоге Европа получила не просто книгу, переведенную на европейские языки - она получила живых носителей практики, а в свою очередь - если бы не это - сумела бы Европа выстоять в последующих религиозных войнах?
- Это все очень спорно, Арчи, очень спорно, - не вытерпел Брайс. - Нельзя же всерьез сводить событие такого порядка, как появление ППП, к единственному фактору. И потом - да, войны приводили к существенным изменениям, в том числе и таким, который называли "прогрессом". И все же - если бы у тебя сейчас была возможность эту войну предотвратить, разве ты не остановила бы ее?
- Такие "если бы" лишены исторического смысла. А что касается сути вопроса... спорно, конечно. Но не невероятно. Не забывай, что не только ППП, не только первые группы практикующих, но и все последующее развитие практики в первые сто лет шло почти что совершенно незамеченным западной культурой - несмотря на то, что переводы книг и статей были сделаны на подавляющее большинство языков.
Менгес, наконец, нашел то, что искал.
- Давайте вернемся к теме. Вот. Эти документы получены путем использования метода резонансного погружения - восприятия сразу же после их обнаружения были изолированы от других путем циклического просеивания и промывания преданностью. Джей сразу понял всю значимость находки и бросил всю команду на подстраховку, в то время как головная группа, боясь даже пошевелиться, предельно слабым резонансом очищала находку от ментально-эмоциональной пыли. Но вот что самое удивительное...
- Предлагаю, чтобы группа ознакомилась с материалами, Менгес. - Керт мягко приподнялся, прогнул спину, разминая мышцы. - Давай мы всё прочтем, а то я пока что слабо понимаю - о чем идет речь, а ты уже, кажется, готов делать какие-то выводы. Там много?
- Жалко, нет Траппа и Берты! Может, задействовать VHS? Они ведь могут подключиться и напрямую. - Риана вопросительно посмотрела на Менгеса.
- Нет, не будем их отвлекать, спешки нет, узнают когда вернутся. Судя по их сообщениям, Кали-Гандаки преподнесла сюрпризы, и хоть никто слишком серьезно не травмирован, сейчас им скорее всего не до нас.
- Дайте еще сказать, - Менгес приподнял ладони, прося внимания. - Сейчас вы прочтете материалы, подождите минутку, но самое интересное - да дайте же сказать, самое интересное - доступ к ним группа Чока получила лишь благодаря случайности, и знаете - что это за случайность? - Менгес обвел взглядом ребят.
- Менгес, не тяни резину! - Арчи нетерпеливо поскребла ногтями о грубую, шероховатую поверхность массивного стола, вкусно пахнущего смолистой древесиной.
- Они не смогли пробиться и уже почти приступили к завершению погружения. Фактически, они даже не смогли до конца расслоить структуру внешней оболочки, не говоря уже об устойчивой фиксации различения, и наблюдали издалека...
- Что такое "внешняя оболочка"? - прошептала Тора, придвинувшись к Майку и тормоша его за коленку. - В двух словах, объясни - о чем речь.
- Сейчас, погоди... погоди, Менгес, секунду. - Майк повернулся к Торе. - В двух словах это так: когда ты ослабляешь фиксацию различающего сознания обычного бодрствования, проще говоря, сбрасываешь "первичную сетку", то попадаешь или в одну из слепых областей, если ты омраченный человек, или в область увлекающих потоков. Какой именно слой потоков тебе доступен - это зависит и от того - какие озаренные восприятия в данный момент доминируют, и о того - насколько акклиматизировано твое тело к конкретным ОзВ высокой интенсивности, и от исходной фиксации намерения... ну... это в общем хоть и не сложно, но сейчас пропустим, детали узнаешь позже, когда начнешь погружения - короче говоря, когда ты добираешься непосредственно до объекта исследования, тебе необходимо, во-первых, выйти из потока и остановиться - кстати, Арчи причастна к открытию так называемых "полустатических состояний" - своего рода остановки на трассе, место для привала. Затем необходимо провести контрольный акт самоидентификации, зафиксировать присутствие инородных восприятий, если таковые есть, проверить интенсивность мотивации возврата, проверить качество связи со страхующей группой, и уже после этого сфокусировать различение на интересующем объекте. Потом - непосредственно фокусирование различения. И вот тут есть целый ряд особенностей, особенно если речь идет о интегрировании восприятий некой личности - в том числе необходимо преодолеть специфический экран, проницаемость которого обратно пропорциональна его личной силе, и прямо пропорциональна наличию резонанса дайвера и исследуемой личности - обязательно почитай на эту тему обзорную работу Мерка "Особенности резонансной проницаемости внешних оболочек". - Майк нетерпеливо обернулся к Менгесу и подал ему знак продолжать.
- Я тоже заканчиваю - удивительно то, что они смогли пробиться только после того, как головная группа испытала влияние со стороны неизвестной силы. При этом ряд восприятий, весьма необычно организованных, неожиданно стал не только своего рода ферментом, но и сам по себе оказался доступен для интеграции. - Менгес пробежал глазами по экрану, пролистывая текст. - Ну там детали... в итоге Джей дал добро (ну а чего, собственно, мы могли ожидать от группы, состоящей сплошь из "коммандос"), инородная группа восприятий была интегрирована, после чего возник резонанс и экран, столь непреодолимый до этого, чуть ли не растаял сам собой. Пилотные дайверы не стали злоупотреблять открывшейся возможностью ради сиюминутного результата - в этом у "коммандос" порядок - в способности здраво оценивать обстановку в условиях, когда любой другой вряд ли бы вспомнил - как его зовут... Они тщательно проработали туннель, но и с пустыми руками не ушли - в итоге и был получен документ, датируемый периодом последней паузы БДВ. Тут несущественно... ну бог с ним. Главное - другое. Главное - им удалось войти в "твердость" и закрепиться там. Помните теорию "туннеля твердости"? Помните, конечно... Они нашли его.
Все, кроме Торы, замерли в буквальном смысле слова с раскрытыми ртами, в то время как ей оставалось лишь теребить коленку Брайса в нетерпении, но тот только отмахнулся. - Сейчас, Тора, погоди...
- А еще суть в том, что это оказались дельфины. - пригвоздил Менгес.
- Оказались где? - Брайс попытался привстать, чтобы заглянуть в текст, но Менгес уже закрыл файл.
- Та группа восприятий, которая создала резонанс - это были дельфины, вернее - их рук дело, ну то есть не рук, а плавников:) Насколько я помню, это уже третий официально зарегистрированный факт за последние два месяца, когда восприятия живых морд Земли ведут себя так, что так и хочется сказать "проявляют инициативу". Напомню, что ровно полгода назад седьмая группа Айенгера начала массированные опыты с интеграцией восприятий морд Земли. Используя наработки Тардена, они продвигаются вперед довольно уверенно. Сейчас многие интересуются этим направлением, ну вы знаете, что и я этим занимаюсь понемногу. Что, если эти три случая - это проявление тенденции? Что, если это... ответ? Ответная инициатива? У нас есть твердая уверенность в том, что морды Земли обладают осознанием, но уверенность на хлеб не намажешь, а имеющиеся фактические свидетельства не выходят за рамки исследований, проводившихся еще пятьсот лет назад - реакция растений на музыку, кирлиановское свечение, дрессировка животных и тому подобные примитивные вещи. За пятьсот лет мы фактически не продвинулись ни на шаг, и вот сейчас мы впервые становимся на более предметную почву... просто захватывает дух, если представить, что это так и есть!
- Мы-то не продвинулись, - встрял Майк, - но есть серьезные основания полагать, что пресловутые "морды" добились исключительного прогресса в этой области, так что я бы, кстати, с удовольствием слетал бы к Чоку на подмогу.
- Майк..., - поморщился Менгес, - не сыпь соль на рану. Фольклор о мордах не к месту среди серьезных исследователей... Майк! - прорычал он, умоляюще сложив руки, - отстань ради бога. Следы морд утеряны примерно в 2370-м году, в разгар Большой Детской Войны, когда вопрос "кто кого" встал таким ребром, что не было больше ни жалости, ни даже меры с обоих сторон. "Карибские отчеты" убедительно свидетельствуют, что после того, как морды стали физически недоступны в 2370-м, в течении последующих десяти лет они оказали существеннейшее влияние на ход войны, хотя, признаться, характер этого влияния слишком уж антинаучен... и с тех пор прошло уже сто сорок лет!
- Ну, про науку ты это впустую загнул, Менгес, - рассмеялся Майк. - С точки зрения науки еще столетней давности, всего того, чем сейчас мы занимаемся, не существует и существовать не может. А насчет исчезновения морд - ну если бы это было один раз, я бы еще мог принять с натяжкой ту гипотезу, что их и в самом деле больше нет. Сто сорок лет - не шутка. Но ведь они уже исчезали в 2215-м, и появились через те же самые почти что сто сорок лет, чтобы перевесить чашу весов в БДВ. Причем, Менгес, обрати внимание - появились не какие-то "другие" морды, вернее - не только другие. Среди них были ТЕ ЖЕ САМЫЕ, которые распространяли практику в самом начале двадцатого века. Это мы знаем несомненно, - Майк повысил тон, перебивая протестующего Менгеса. - И Бодхи тоже появлялся в 2350-м, это мы знаем также несомненно. Поэтому если сейчас оказалось, что на нас с неба валятся дельфины - в такой нужный момент, когда нам так необходим, наконец, порядок в наших знаниях, когда эти дельфины, словно по заказу, пробивают нам дорогу к тому, о чем я даже думать могу только с придыханием - к интеграции восприятий нашей Планеты... - Майк замолчал, но никто не захотел воспользоваться паузой. - Когда все вот так поворачивается, я хочу только одного - отдать все свои силы для достижения результата, каким бы призрачным он ни казался.
- Я тоже хочу! - голос Торы звучал взволнованно. - Менгес, поклянись своим членом, что будешь помогать мне разбираться в этой теме. Я не отказываюсь, разумеется, от той задачи, для которой сюда прибыла, об этом и речи нет, но ведь у меня будет свободное время, я могу использовать его по своему усмотрению, и я хочу заниматься именно вот этим, обещаешь?
- Видишь ли, - Менгес задумчиво теребил большую сосновую шишку, - ты здесь находишься потому, что мне требуется ассистент, особый ассистент для решения особой задачи. - На слове "особой" он сделал акцент. - Эта задача не связана с основной темой нашей группы, которая состоит в прояснении некоторых узловых моментов истории человечества. Более того - она настолько необычна, что мне пришлось предоставить крайне веские основания, прежде чем я получил поддержку в Научном Конгрессе, и... и я нашел и предоставил им эти основания, и я вижу, что ребята не ошиблись, предложив именно тебя на эту работу. - Менгес подошел к окну, положил ладони на тончайший слой водородного наностекла. - Эта тема тебе понравится, и тебе не надо будет выделять свободное время, чтобы поработать с твоими старыми друзьями из группы Чока, так как речь как раз и идет о том, чтобы интегрировать восприятия морд Земли. Но не могу не признать, что новые данные пришлись очень кстати, хотя будь они двумя месяцами пораньше, мне не пришлось бы тратить столько времени на аргументацию.
- Классно! - Тора чуть ли не подпрыгнула на попе. - Я буду интегрировать восприятия морд Земли! Менгес, какие именно? Сосны, поляны, горы, облака, камни - я тут видела такие камни! Я хочу все! Ты не думай, я кое что уже знаю, правда довольно отвлеченно - я читала Морана и Картье, там столько удивительного!
- Все сложнее, Тора, много сложнее твоих фантазий. Но и интереснее, конечно, сложнее и интереснее... Не суетись, всему свое время. Вернется Трапп, и мы все обсудим.
- Я и не суечусь! Майк, ты тоже с нами?
- Вряд ли... не сейчас. - Майк развел руками. - Я хочу получить сколько-нибудь серьезный результат и в своей работе. Никогда заранее не знаешь - где что аукнется, так что может мы с тобой еще и пересечемся самым непосредственным образом - такое случается сплошь и рядом. А ты в самом деле осилила Морана?:)
- Ну..., - Тора рассмеялась, - боюсь что не вполне. Учиться плавать без воды, сам понимаешь... Но кое какие отрывочные вещи мне уже известны. Кстати, "туннель твердости" - это понятие я там встречала.
- Разве что как понятие, - Менгес снова вернулся к столу и сел. - С тех пор, как мы впервые о нем узнали, это "понятие" будоражило умы многим дайверам, но по сути так и осталось теорией. Мы слепо переписали это из комментариев Ярки ко Второй Книге Бодхи, кое-какие сведения об этом понятии дошли до нас и из "Внутреннего руководства для коммандос", точнее из тех крох из "Руководства", что попали к нам в руки. Суть в том, что когда ты выполняешь практику "не-реки, не-горы", и при этом смотришь на "не-гору", испытывая преданность к Земле и "проникновение" к горе, то возникает физическое ощущение особой твердости - в районе живота или груди, причем значительная часть этого ощущения проявляется впереди видимых границ тела. Это известно сейчас и школьнику, и формирование навыка порождения ощущения твердости входит в обязательную школьную программу, но лишь в связи со своим удивительным оздоровительным эффектом. Гораздо менее известно то, что если ощущение "твердости" достигает интенсивности-10, то спустя некоторое время может возникнуть специфическое ОзВ, которое, впрочем, мы тоже называем "твердостью". Изучено это ОзВ очень слабо в связи с кое-какими особенностями... но из известной нам теории следует, что культивирование этого ОзВ приводит к неким удивительным возможностям, напрямую связанным с интеграцией восприятий Большой Девочки, нашей Земли. Тут больше слов, чем фактов, но я надеюсь, - Менгес выпрямился, словно заканчивая свой рассказ, - что скоро ситуация в корне изменится.
- А кстати - что конкретно удалось ребятам вытащить? Ты говорил - какие-то документы? - вспомнил Брайс.
- Да. - Менгес собрался с мыслями. Давайте посмотрим. Это тоже интересно.
Включился режим полноэкранного просмотра и наступила тишина.
- Это куски из предисловия из книги, которая почти полностью утеряна, до нас дошли только мизерные фрагменты. Теперь есть надежда восстановить ее, Чок будет работать над этим дальше, хотя, как вы понимаете, не это теперь занимает его голову. Фрагменты пронумерованы последовательно.
*** 001: "Сейчас - после того, как началась и, увы, так и не закончилась вся эта неразбериха, уже не понять - как все в точности происходило, зачастую невозможно восстановить хронологию событий, но в этом в общем и нет необходимости. Главная задача, которую перед собой ставим мы - авторы этой книги, - вспомнить, восстановить основные вехи нашей борьбы, чтобы яснее видеть всю картину прошедших событий, чтобы яснее представлять будущее. Впрочем, нет, - основная задача - закончить наконец эту чертову войну. Показать еще и еще раз тем, кто выбрал считать себя нашими врагами - мы не враги, мы готовы прекратить войну в тот самый момент, когда они согласятся с тем, что мы - не просто вещи, не просто принадлежности к телевизору, не собачки для прогулок - мы - люди, имеющие полное естественное право жить свободно, так же, как и представители "белой касты" - взрослые.
Мы хотим также показать, что нас не сломить. Мы организованы и сплочены намного лучше, чем наш противник. Мы охвачены стремлением к свободе - тем самым, что привело когда-то к краху древние рабовладельческие общества. Мы яснее мыслим, несмотря на нехватку знаний, решительнее настроены, несмотря на физическую слабость, нам нечего терять, так как в случае поражения нас ждет нечто похуже смерти - нас ждет превращение в чудовище под названием "состоявшийся взрослый человек". Многие из нас готовы умереть, но не сгнить таким ужасным образом."
002: "Эта книга написана не самым лучшим литературным языком - сказывается возраст - у многих из нас просто пока еще не было достаточного времени. Да, времени нет, времени очень мало, поэтому мы не будем вылизывать текст - мы его готовим не для литературной премии, мы хотим создать что-то вроде помеси хроник и манифеста. Представьте себе, наши взрослые читатели, мы знаем такие слова, как "хроники" и "манифест". Мы читаем книги, много книг, очень много. Редко у какого взрослого есть такой же объем начитанности, как у нас - ведь вы все очень занятые люди - с утра до ночи у вас куча дел, забот, страданий, и пара детективов в год - вот потолок ваших запросов, а теперь еще эта война, а мы - мы всего лишь дети, что с нас взять. Зато мы знаем - что мы хотим взять. И мы возьмем это - нашу свободу.
В тексте книги мы часто будем приводить цитаты. Для ускорения написания мы не будем составлять список ссылок - можете нам поверить, что цитаты верны, а если у кого-то будет желание проверить их точность, это не составляет труда - все цитаты взяты из открытого источника, который хоть и стал официально закрытым с известного времени, но с тех пор расплодился десятками, сотнями тысяч копий, ведь сейчас не средневековье, скопировать файл можно за секунду.
Перескакивание с темы на тему, непоследовательность (хронологическая) изложения - все это есть в этой книге. После окончания войны мы приведем все записи в порядок - сейчас нет времени."
003: "Где и когда вспыхнул первый организованный конфликт - сейчас сказать невозможно. Не исключено, что сразу в нескольких местах, примерно в одно и то же время. Во всяком случае, к тому времени, когда ячейки сопротивления стали искать и находить друг друга, чтобы согласовывать свои действия, их количество уже насчитывало несколько десятков. Самый ранний сохранившийся документ о выработке методов и целей совместной борьбы свидетельствует о двадцати трех ячейках. Почти сразу в качестве теоретической базы была принята практика прямого пути (ППП). Тщательно разработанная методика, предельная ясность целей и средств, немыслимая ранее простота и достоверность, достаточно обширная база сопровождающих материалов, и - в конце концов - люди, носители духа практики, которые хоть и не сразу, но откликнулись на наше обращение, и оказали и продолжают оказывать бесценное содействие, вдохновляя нас своим примером, главный из которых (для нас) состоит в том, что можно достичь черт знает какого возраста, и тем не менее не превратиться во "взрослого", остаться свежим, искренним, стремящимся к свободе юным существом - как внутренне, так даже и внешне.
Хотя книга о ППП была написана ее автором триста пятьдесят лет назад, ее содержание оказалось для нас сверхактуальным. Пролежав почти в полном забвении на забытом богом сайте и в нескольких его зеркалах пару сотен лет, книга не покрылась пылью. Такое впечатление, что она и была написана для будущего, и мы сейчас боремся за то, чтобы это будущее наступило. Хотя - если мы сейчас за это боремся, значит это будущее уже наступило. Казалось невозможным, чтобы практика - едва зародившаяся и почти сразу же исчезнувшая триста лет назад, осталась жива к нынешнему времени, и почти никто из нас всерьез не верил, что можно найти живых морд и дракончиков. Да и как искать?? Нам известно, что первый этап истории ППП закончился уже через 10 лет после ее начала - первая волна практикующих быстро схлынула. Почти все те, кто считался практикующим, вернулись к своему исходному состоянию, оказались беженцами, т.е. людьми, пределом мечтаний которых было довольство относительной свободы от негативных эмоций. Другие и вовсе загнили, состарились, примирились с омрачениями и ушли в небытие. Но за первой волной последовала вторая, за второй - третья. По одному, по два стали появляться морды. Мордо-проекты набирали силу, строились мордо-поселения, собирались мордо-библиотеки, практикующие стали объединяться в ассоциации в соответствии со своими предпочтениями в практике. Какова судьба Бодхи? Какова судьба тех, из первых волн, кто пробился и стал дракончиком - Ежатина, Сонора, Трайланг, Рипли, Лобсанг, Айт, Ярка? И сколько их было всего? Триста пятьдесят лет прошло!!! Все равно что тысяча. Особенно для тех, кто еще не перевалил за свой первый десяток. Нам известно, что морды и дракончики не сидела сложа руки, а активно искали и готовили новых морд. Сколько их стало всего? Можно ли всерьез относиться к легенде о том, что и в триста лет морды выглядели так же, как и в 30? Аппель описывают свою встречу с мордами. Кто-то считает это талантливой выдумкой, кто-то верит безусловно, но нельзя не признать, что Аппель - последний человек, которого можно заподозрить в мистификации, хотя с другой стороны им могло руководить вполне благородное желание поддержать морально сражающихся детей, внушить им веру в то, что морды на их стороне - даже путем такого обмана.
В таких сомнениях мы пребывали вплоть до того момента, когда существование морд не проявилось для нас в высшей степени убедительным образом. От них мы стали получать знания и навыки, которые, как мы верим, помогут нам победить."
004: "До нас дошли свидетельства первых стихийных всплесков сопротивления. Собственно, это еще не было сопротивлением - лишь первые призывы к пониманию. Например - вот этот документ за номером АМ-203, датированный 2014-м годом.
(Примечание: мы вносим в документы тех времен необходимые грамматические и орфографические поправки, так как дети в те века зачастую были крайне безграмотны - только Сопротивление положило начало систематическому детскому самообразованию. Сейчас вполне естественно встретить ребенка - участника Сопротивления - лет 9-10, который прочел сотни книг, в связи с чем абсолютно грамотен, но тогда - в те дикие времена - это было немыслимо.)
"Достало! К черту такую жизнь! Они думают, что могут все - все, что угодно! Они думают, что я их вещь, что я должна делать только то, что они хотят, и только тогда, когда они хотят. И все равно они чем-нибудь да будут недовольны! Если я говорю "не хочу", то с их точки зрения это означает, что я "от рук отбилась", "вечно со своими прихотями и капризами", "эгоистка", "совсем мать не жалею". Я вечно всем все должна - в школу ходить я конечно должна, уроки конечно должна делать, в магазин конечно должна ходить, пол должна мыть и посуду тоже, есть я должна со всеми за столом и только то, что "положено есть" - если мне хочется съесть что-то другое и, не дай бог, в неположенное время, то я слышу "не порть аппетит", "нечего тут хватать - сядь поешь нормально", "желудок испортишь", "мы что же теперь - без тебя ужинать должны?!". Шантаж, угрозы, да попробуй я только плюнуть на эту хренову школу! Руки повыкручивают, а ходить заставят. И этот мудак все время мне твердит - это все для твоего же блага, потом спасибо нам скажешь, я вот тоже как не хотел учиться - спасибо отцу - отодрал ремнем пару раз, теперь у меня высшее образование и престижная работа. Мудак! Ты на себя в зеркало когда последний раз смотрел? А на мать? От ваших рож тошнит!! Кривые, уродливые хари, а не лица. Обрюзгшие, всегда чем-то недовольные, животом своим трясешь, по лестнице если на пятый этаж забежишь, тут же инфаркт получишь. Работа у него престижная... приходит с работы, пьет пиво, несет за ужином всякую мутотень про свою работу, а я должна сидеть и слушать. Да на кой хрен такую жизнь?"
Иногда протесты были выражены в совершенно наивной форме, от этого становясь еще более пронзительными, например как в документе АС-35 от 2013 года:
"Раньше я любила своих братьев. И готова была сделать для них все. И у меня были мысли, что нет ничего страшного, если выполню их просьбу, мне хотелось что-нибудь сделать для них. Я бегала, делала чай, приносила, относила.
Потом я поняла, что меня используют. Лет до 11-13 добровольно делала. Потом стала отказывать, меня заставляли, я делала.
Потом, когда у них в комнате стоял телек, я приходила смотреть фильм. Смотрели они постоянно ужастики. Я могла сидеть только на полу, они лежали на кроватях. Мои желания не учитывались, например я хочу смотреть фильм, а меня посылают за чаем. Если вдруг кого-то не было в комнате, то я сидела или лежала на кровати, а когда приходил брат, меня сгоняли на пол. Я не сопротивлялась. Мне говорили слезть с кровати, я слезала.
И когда братья вернулись из армии, я больше не хотела приносить им чай, бегать в магазин за сигаретами и пивом.
Когда я отказывалась что-то делать, мне выкручивали руки, причиняли физическую боль, чтобы заставить. Мне говорили, что я оборзела, от рук отбилась, обнаглела, тебе что лень, ты что не можешь сходить, давай вали. Все это говорилось со злостью, с готовностью избить меня, презрением, вспомнила, что у брата лицо перекашивалось и чуть ли не пена изо рта была, кричал.
Я не ходила, не делала, терпела, не говорила родителям (они тоже воспитали во мне рабыню, это ничего не изменило бы). Меня перестали просить наливать чай.
Когда телек стоял не в их комнате, а в общей. Там стояли кресла и диван. Если я лежала на диване или сидела на кресле, которое ближе к телеку, и приходил брат смотреть телек, то мне говорили, чтобы я встала, что например он хочет лечь на диван. Если я отказывалась, меня хватали и вышвыривали, в следующее мгновение я оказывалась на полу. Например потом я садилась в кресло. Приходит второй брат и говорит, что хочет сесть в это кресло, и если я отказывала по хорошему, происходило то же самое - меня хватали и вышвыривали, в следующее мгновение я оказывалась на полу.
Потом они стали посылать младшую сестру в магазин, или чай готовить. А если были гости какие-нибудь, родственники, то они говорили им при мне, что меня не допросишься ничего сделать. Я сломалась, мне было стыдно. Я гладила им одежду. Точно не помню, возможно иногда делала и чай и в магазин ходила.
Если я приходила гладить в большую комнату, а брат смотрел телек, не помню точно, но я чем-то ему помешала, он выгнал меня. Не помню, что он мне сказал.
Когда ему нужно было погладить вещи, он подходил ко мне и подлизывался, говорил сестренка, ну пожалуйста.
Я была рабыней, и сейчас тоже, которая должна все делать в доме, я и делала.
Когда я убиралась, мне тоже выражали претензии, что я мешаю смотреть телек, я не вовремя убираюсь, выгоняли.
После лет 11-12, если я отказывалась уступать в чем-то, не делала что-то, меня часто называли эгоисткой.
У меня не было желания помогать людям, что-то делать ради них.
Иногда я делала по собственному желанию что-то для людей, когда меня об этом не просили. Но это было, когда я хотела дружественности, выгоды. Всегда как только я говорила, что не хочу что-то делать, мне сразу выражали ненависть (до этого могли разговаривать дружественно), и говорили, тебе что, лень? Все просьбы для меня оказывались болезненными, я воспринимала себя рабыней, ничтожеством, покорной." ***
Экран погас, но никто не двигался, погруженный в свои мысли и чувства.
- Я никогда к этому не привыкну. Каждый раз, когда читаю такие вещи, приходится сосредотачиваться изо всех сил на эмоциональной полировке. - Риана тяжело вздохнула, сосредоточенно глядя перед собой. - Ты говорил, что есть две новости - что есть еще?
- На этот раз нечто из другой области. Пусть Керт сам расскажет - это его открытие.
- Вот почему ты сегодня с утра такой загадочный! - дайверы оживились, отчасти нарочито, стараясь отогнать прочь фантомы мрачного прошлого.
- Давай, рассказывай.
- Уже опубликовали в "Ресурсах"? Здорово, это твоя какая публикация?