(отрывки)

Итак, смотри: свет, который в тебе, не есть ли тьма?
Лк11, 35

1. Мы - люди! Черепки от черепков земных!
Все боги наши - сухари с изюмом,
И чтобы им служить, их надо разжевать,
А чтобы разжевать, смочить их надо кровью...
Ох, виноват! Спорол-с невольно вяху,
Запяматав, что век у нас цивильный,
И стало быть, не кровь, а скромный заменитель,
И каждый волен выбрать сорт
Напитков и сухариков с изюмом...
...........................
7. Чтут языком они Его,
душой же где-то далеко -
не в храме и не с Богом,
а если веруют во что,
то лишь в одно:
каким бы ни был общий грех,
имея деньги, мудрено ль
купить прощение на всех
огулом, скопом... Оптом!
...........................
9. Наш мир - анатомический театр,
со скальпелями власти театралы,
гримасы милосердия фатальны,
фальшивы, то бишь, театральны,
взгляд студенист и стрельчаты глазницы
у главной героини - у любви,
по старой памяти, с концовкой -ница,
на ум приходит слово, но - молчи...

10. Молчи, язык - пронырливый, дотошный
любитель смачности, ласкатель наугад
бесформенных, невинных, осторожных
на дармовщинку, по чём зря
словечек юных и воздушных,
попкорновых, легко-послушных,
восторженных глупышек и простушек...
.............................
15. К чему твердить искательно, трусливо -
помилуй мя и понаитствуй! -
о чём молиться? мне ли не дано
право считать, что всё разрешено?
Я, ловкий жох, поднаторел в зазреньях
и приспособился давно к трём измереньям
без разрешенья свыше... Лабиринт
богоискательства меня не соблазнит...
И всё же... всё же... всё же...
.............................
20. Я власти жаждал, и не только я:
и рыбаки, и мытари, и девки
пошли за Ним, надежду затая
на воцарение, могущество,
на пальмовые ветки,
на избавление от хворей, от напастей,
на тварное житейственное счастье,
которое пощупать так легко,
персты вложив... в мошну...
или - в мошонку...
..............................
22. И так ли уж нужна им вера в Бога,
им - обделённым, бесноватым, колченогим,
расслабленным, униженным, убогим?
Их исцелять - не каторжный ли труд?
И что с них взять? Корысти много ль тут?

23. Мне дай, о Боже, над природой власть,
уж я не промотаю, не спущу,
охулки на руку не допущу,
распоряжусь чин чинарём, как нужно,
нам, деловым, добро пускать на службу,
приращивать, копить и множить
динарии, серебрянники, драхмы,
таланты, даденные Богом...
А дармоедов и бездельников так много,
что накормить их... Разве только чудом...
..............................
25. Пять тысяч человек плюс женщины и дети...
И пять хлебов всего... две рыбины...
Вот чудо! И все насытились... И лишка
мы пять корзин насобирали полных.
Осталось только подыскать купца
поболе выгадать от сделки плутоватой,
что я и совершил не обинуясь,
а выручку знакомому меняле
доверил я проценты прибавлять...

26. И до своих добрался только утром.
Ученики ещё вповалку все храпели.
Косматое, растрёпанное солнце
плескалось в море рядом с горизонтом.
Близнец сидел в сторонке, грусти полный.
- Вот и светило, - молвил Он, - достигло
до пастбища, а пастбище пустует.
- Мой драгоценный, - я ему ответил, -
и что Тебе не спится в рань такую?
- Я только что вернулся из похода,
бродил по пустырям, разыскивал пропажу.
- Ты что-то потерял?
- Не что-то, но Отца.
- Помилуй простоту мою и глупость,
но тёмен смысл слов твоих частенько...
- Две тысячи всего лишь миновало,
а в мире снова пустота и холод,
и мудрено сыскать Отца...
- О чём ты?
- Я мог бы рассказать тебе, что видел...
Но стоит ли? Ведь ты и сам узнаешь,
как блюда начищаются до блеска,
а внутренности полнятся лукавством...
- Видать, не сладко всё-таки быть Богом, -
пробормотал я сквозь зевоту вяло,
располагаясь под кустом на отдых.
И мог ли я понять тогда, что значат
Его слова "ты сам потом узнаешь"?

27. Тем временем сонливцы пробуждались
и трапезу простую затевали:
хлеб, рыба да вино.
Наставник
по чину их одаривал кусками,
разламывая хлеб и разливая
вино по чашам, как слуга покорный.
Пока вкушали, Он к ним говорил:
- Учитесь, друзья, поедать мою плоть
не торопко, не суетливо,
не жадно, чтоб в сытости не почерпнуть
любви к себе и к миру.
- Скажи, мой друг, - спросил я через дрёму, -
чем так плоха любовь к себе и к миру? 
- Ей ад питается, - услышал я в ответ.
Он продолжал, хотя не прерывался:
- Истинно, истинно вам говорю,
пластайте, крошите плоть Мою,
смакуйте, глотать не спешите.
Я вам на съеденье Себя отдаю,
вкусивший Меня да воскреснет!
Грядущее содержится в минувшем,
минувшее в грядущем обитает,
а между ними - средоточие всего,
начало и конец, рождение и смерть,
Альфа, Омега, Ижица, Аз,
Сын человеческий с кровью для вас...
- Учитель, не сердись, но спрашивают люди,
когда ты поведёшь их в бой на римлян? -
спросил один по прозвищу "сикарий".
- Я лучше расскажу вам про коров,
приснившихся однажды фараону:
семь измождённых тощих коровёнок,
оголодав, семь тучных проглотили,
но тощими остались, как и были...
................................
30. Меж тем разнёсся слух по всей земле,
что раздают бесплатно хлеб и рыбу,
коль свадьба - не откажут и в вине,
а самым бедным медяков с лихвой отсыпят.
За дармовое угощенье кто ж не рад
пред благодетелем поползать на коленях?
Попёрли полчища и толпы на "ура",
одевшись нарочито победнее.
Тут началась у нас весёлая страда:
и то сказать - ведь жатва какова!
Помошников я нанял - не с руки
мне стало одному тягать мешки
с хлебами, с рыбой в город на продажу.
Близнец, конечно, поначалу злился,
стыдил, корил народ на все лады,
но вскоре обречённо покорился,
благословил учеников творить дары -
один, вестимо, Он уж не справлялся...

31. Так месяц миновал. И я заметил,
как Он устал, как истощился
Его тщедушный организм, погас
огонь когда-то знойных глаз...
...............................
35. - Пока я с вами, вы не ищите корысти,
вы сыты и довольны малым,
но вот убьют Меня, вы тут же разлетитесь
искать себе и почестей, и славы,
и за свободу толковать Моё ученье
друг друга вы начнёте поедать.
О люди! Вы лишь комментаторы творенья,
а Я готовил вас соратниками стать,
но легче усмирить шквал непогоды,
чем вашу страсть громить, бранить, топить,
а также гнать и бить вам неудобных
правдоискателей, пророков и святых!
- Опять Учитель в скверном настроенье.
Как нам поднять его? - сказал один из них.
- Могу я песню предложить, в таверне
намедни пел её один старик,
а вы подхватите, слова простые
и этакий весёленький мотив:
"Драхма, дидрахма, статир,
полушка, рублёвка, алтын,
грошик, медяк, мелочёвка,
пятак, четвертак, сторублёвка".
И начинаем с начала:
"Драхма, дидрахма, статир,
полушка, рублёвка, алтын,
ваш бог - козлоногий сатир,
а мы - его слуги, пока,
пока не намнут нам бока,
вот она вся недолга.
Драхма, дидрахма, статир,
с вами и дурень - факир!"
Теперь начинаем с начала...
................................
40. В письме твердил приятель из столицы,
что мне недурно было б появиться
через недельку, но не позже, в стольном граде,
насыщенном донельзя праздным людом,
со всех сторон сходившимся на праздник...
Не в том, конечно, дело, чтоб увидеть
все эти рожи знатной сволоты,
а в том, какие славные делишки,
какие сделки можно провернуть,
товарчиком лежалым торгануть
и капитал вложить в путёвые проекты...
Он был мне закадычный, верный друг,
с которым чуть не с отроческих лет
мы побывали в стольких переделках,
что уж теперь всего не перечесть...
К оседлости испытывая склонность,
подался некогда дружок в столицу,
завёл гостиницу, харчевню, лавку,
не брезговал ворованным тряпьём,
держал втихую мальчиков и баб,
простите, женщин, для забав
великосветского развратного отродья.
Он нанимал бродячих музыкантов,
фигляров, циркачей, гадателей, факиров,
которые за считанные лепты
устраивали шумные дебоши,
разыгрывали сценки из трагедий
поэтов римских, греческих писак,
чем тешили богатеньких зевак
и привлекали интерес вельмож.
Что же касается сиятельных святош,
то им пришлось смириться и молчать,
раз власти всё это берутся поощрять.
Так шаг за шагом друг мой проскочил
в серёдку развлекательного жанра...
Он звал меня к себе подсчитывать доход,
кассиром, то бишь, счетоводом, экономом,
и я уж было окончательно решился,
но подвернулся тут названый братец мой,
и - щёлк! - внезапно я преобразился.
Не описать, не высказать словами,
какая бойня грянула в душе,
я ужаснулся, вздрогнул, покорился,
почти без боя отказал себе
в осуществлении корыстнейших мечтаний,
неведомая сила повлекла
в путь неотступный по пятам меня
за Тем, кого так мудрено догнать,
как бы ни медлил и ни плёлся Он,
как бы ни мчался я галопом, во всю прыть,
Он - впереди,
а мне - в хвосте пылить...

41. "Я знаю, ты надумал улизнуть,
но мы с тобой одно, пойми, творенье,
и где бы ни был ты, там должен быть и Я".
"Не улизнуть охота мне, а прошвырнуться,
немного потолкаться в людном месте,
в столпотворение телес воткнуться,
припомнить ощущения крупицы,
песчинки,
безудержную мощность "мы" вкусить
и безуспешность "я" хотя б на время отменить".
"Смотри-ка, вон вдали, почти у горизонта,
манят вершины гор к ним прикоснуться!
Земля - не мать, земля - моя жена,
вот почему зовёт меня дорога.
Влюблённый муж - пожизненный бродяга!". 
Так Он сказал - и я пошёл за Ним,
чтоб проводить до самого венца...
...................................