Поздний январский вечер. На небе вспыхивают звезды , разгораются. На юго-востоке у самого горизонта узенькая красно-сиреневая полоска. Выше от нее цвета светлеют и тут же прячутся в синеву. На севере эта синева сгущается. Там же и лес, оборвав белое поле, темнеет, пугает своей глубиной. Что там внутри, в холодных волнах? Бесконечность?
Нет, это только кажется... Полкилометра, и кончится это глубина ,а там овражек и поля, простроченные кривыми швами лисьих следов. Вот строчка на белой материи очертила круг, как у ученицы- швеи. Остался кружок, а дальше опять прямая строчка в овражек. У закрайки леса тетерева испачкали белую простыню темными лунками. Утром взойдет солнышко, его лучики проникнут в эти синие волны, заискрятся снежинки на деревьях, как жемчуг отборный на дне морском. Громко излаяла собака. Это в соседней деревне, в километре отсюда, а кажется совсем рядом. Так далеко слышится каждый звук в морозный вечер. Вдали село(да и не село уж, а десять дворов, и то половина из них - нежилые),окутанное туманом печного дыма. С пустой израненной церквушкой. Далеко разносился раньше мелодичный звон ее колокола, собирая по большим окрестным деревням жителей. Но вот не стало колокола: одна перекладина горемычная, как вдова без любимого .И не слышно больше ни радостного, ни тревожного его голоса. Словно и нет у нас больше бед и радостей. Не собирает он больше народ деревенский. Да и кого? Стоят покосившиеся, занесенные снегом, когда-то добротные крестьянские дома, печальные, притихшие, словно ожидают: а вдруг услышат опять колокольный звон в этот тихий морозный вечер. Может, отзовутся маленькие колокольцы русских троек на зимних гуляньях. Вдруг увидят они не черные клубы дыма от сгораемых покрышек на масленицу, а горящих соломенных чучел и наконец ощутят; как нежно и ласково дотронется человеческая ладонь до их холодного, давно забывшего людскую ласку, израненного, покрывшегося зеленой плесенью- болячкой сиротского тела. Но, увы! Вокруг немая тишина. Яркие звезды усыпали небо. Светятся, искрятся, а смотрят на землю холодно. Только солнышко согреет ее родимую, да тепло человеческое.