Невский Богдан : другие произведения.

Operatio

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В данное время основой моей деятельности является работа над книгой,которая по моему мнению должна поднять знамя классической метафизики(философии) на новую высоту, для борьбы с постмодернизмом.для этого я вступаю в полемику с друзьями и недругами, печатающимися в самиздате. Своими комментариями Вы послужите пусть временным но победам Истины, кто в нее еще верит. СПАСИБО...
   Я помещаю здесь небольшое произведение московской молодой писательницы, драматурга Норвилло Катерины "Свобода",и наш с ней диалог по поводу моей критики этого произведения. * Аннотация:
   - Убивать легче, чем жить. - Что? - не понял Василий, от неожиданности даже не успев стереть с лица удивленное выражение. - Убивать легче, - повторил Семен. - Зачем? - растерялся Василий, сам не понимая, почему на него производит такое сильное впечатление допрашиваемый. - Потому что жить тяжело, - как ребенку пояснил Семен. - Жизнь - самое тяжелое, что у нас есть. Смерть - самое легкое. - Ты в бога веришь? - неожиданно для себя спросил Василий. - Верю, - кивнул Семен. - Только мира его не принимаю. Не нравится мне, как он вас мучиться заставляет. - Нас - это кого? Они сидели неподвижно друг напротив друга: замерший в изумлении и интересе Василий, и спокойный, с толикой грусти в лице Семен. - Людей. - А ты что ж, не человек, что ли? Семен не ответил, жутковато по-вороньи наклонив голову в бок и внимательно посмотрев на следователя, от чего у Василия замутило все нутро.
  
   - Что у нас там? - Василий поставил кружку с кофе на стол и склонился над Петровичем.
   - Болезный нам попался чувак. Вот, написано, что даже в коме успел побывать.
   Тучный, добродушного вида Петрович с интересом разглядывал лежащие перед ним на столе бумаги.
   Кабинет следователей, заваленный всяким хламом различного содержания, был под стать своим владельцам - раздутый от папок с делами, серый от непомерной тяжести старых советских шкафов, мрачноватый не смотря на скудное весеннее солнце за окном.
   - Это что? - ткнул пальцем Василий.
   - История болезни.
   - Нихера себе! Пухленькая.
   - Говорю же: болезный. Я давеча с родными его разговаривал, так они рассказывали, что этот их Семён из больниц почти никогда не вылазил. И каждый раз у него что-то новое.
   - То понос, то золотуха, а нам разбирайся.
   Оба следователя посмотрели на стену, где за стеклом хорошо просматривалась небольшая комната со столиком и двумя стульями, на одном из которых сидел молодой парень лет двадцати трех.
   - Семен, Семен, - покачал головой Василий. - Слышь, Петрович, ты вот веришь, что все это он совершил?
   - Нет.
   - Вот и я нет. Морда лица у него слишком...
   - Милая.
   - Пидаристическая, - подобрал определение Петрович. - Такие и мухи не обидят.
   Василий прошел несколько раз из угла в угол по комнате, перебирая в руках неподшитое дело.
   - Убийство шестилетней Сашеньки - точно не его рук дело.
   Петрович закурил.
   - Мелковат для такого.
   - Но есть свидетели, - продолжал бегать глазами по листкам Василий. - Которые утверждают, что наш Семен привел ребенка на крышу и столкнул вниз.
   - Уёбок.
   - Ну-ну, - примирительно отозвался Василий. - Не он первый, не он последний. Меня больше пугает, что во всех его убийствах нет ни схематичности, ни какой-то логики.
   - Нестандартный маньяк.
   - Слушай, Петрович, а у него в истории болезни как дела с психикой обстоят?
   Петрович, туша окурок, склонился над бумагами.
   - Кома. Несколько раз кома. Даже не несколько раз, а много раз.
   - От чего? - оторопел Василий.
   - Неизвестно.
   - Это как?
   - Это так. Не установлена причина.
   - Летаргический сон?
   - Чего? - не понял Петрович.
   - Ну, это как Гоголь, - начал пояснять Василий. - Его живым похоронили. Он типа уснул так, что у него даже пульс не прощупывался.
   - Гоголь был пидаром, - оборвал его рассуждения Петрович. - Об этом еще в Интернете писали.
   - Все бы тебе классику опошлить.
   - Никогда ее не любил, - Петрович снова закурил. - Разве что Толстого уважал. Хороший был мужик, как мой дед бороду носил и босой хаживал.
   - Семен, Семен, - вполголоса заговорил сам с собой Василий. - В спячку как медведь впадает. Бабушку вот убил.
   - Ага, - крякнул Петрович. - Задушил подушкой несчастную. Втерся в доверие... Хитрый, ты подумай-ка! А! Два месяца старушке продукты носить, помогать по дому, а потом задушить!
   - И ведь не украл ничего.
   - Ни копейки. Он так, за бесплатно и детей на тот свет отправляет, и стариков.
   - И не только их, - Василий сел напротив Петровича. - Год назад молодуху в колодец скинул.
   - Изнасилование? - оживился Петрович.
   - Нет. Никаких следов. Просто скинул в колодец, а бабенка там себе шею свернула при падении.
   - Слышь, Вась, ты ж бросил? - спросил Петрович, наблюдая, как напарник закуривает его сигареты.
   - Прости, Сань, не могу. От такого - только курить.
   - Или бухать.
   - Это потом, - отмахнулся Василий. - Ну что, кто из нас к нему пойдет?
   - Давай ты. Я уже староват для такого.
   Пухлый, с пивным животом Петрович тяжело поднялся из-за стола.
   - Я пока до столовой схожу. Жрать охота. Тебе чего взять?
   - Нет, - Василий в последний раз затянулся, и затушил бычок в пепельнице.
  
   Парень за столом напоминал живое восковое изваяние. Он не шевелился, лицо его было при скудном освещении бледным, щеки впали, и общее впечатление рисовало перед Василием скорее мертвеца, нежели живого человека.
   - Пить хочешь? - отчего-то смутившись, и не зная с чего начать, спросил следователь.
   - Нет, спасибо, - просто ответил подсудимый.
   В голосе его не чувствовалось ни страха, ни раздражения, ни снисходительности, ни заискивания. Парень держался так, будто это не ему грозило пожизненное заключение.
   Василий пару раз прошелся по комнате, чувствуя на себе заинтересованный взгляд Семена, и в конечном итоге уселся перед парнишкой за стол.
   - Слушай, - начал он. - Я тут так, неофициально. Так что можешь не напрягаться.
   Семен согласно кивнул. Он был абсолютно спокоен, в его взгляде не читалось ни фанатизма, ни безумия, ни того странного оттенка псевдонормальности, который Василий часто наблюдал, имея дело с маньяками. Мальчишка не то, чтобы не боялся или не понимал, где находится и в чем обвиняется, а просто воспринимал все происходящее как данность, как норму.
   - Ты мне вот что скажи... - Василий вытер рукой пот со лба. - Ну так, интересно мне. Скажи, не ты же убивал, ну не смог бы. Я ж всех этих... Ну, я ж их знаю. Не твоего пошива, не твоего покроя. У тебя ж кишка тонка все это сделать - дети там, старики. Не перебивай! Скажи... Зачем все на себя взял?
   - Потому что это я, - просто ответил Семен.
   - Семен, Семен... - покачал головой Василий. - Ну как ты? Как? Такой как ты... Да ты баб-то в жизни своей ни разу не имел!
   - Не имел, - подтвердил Семен.
   - Не имел, - усмехнулся следователь. - Так как же ты?..
   - Убивать легче, чем жить.
   - Что? - не понял Василий, от неожиданности даже не успев стереть с лица удивленное выражение.
   - Убивать легче, - повторил Семен.
   - Зачем? - растерялся Василий, сам не понимая, почему на него производит такое сильное впечатление допрашиваемый.
   - Потому что жить тяжело, - как ребенку пояснил Семен. - Жизнь - самое тяжелое, что у нас есть. Смерть - самое легкое.
   - Ты в бога веришь? - неожиданно для себя спросил Василий.
   - Верю, - кивнул Семен. - Только мира его не принимаю. Не нравится мне, как он вас мучиться заставляет.
   - Нас - это кого?
   Они сидели неподвижно друг напротив друга: замерший в изумлении и интересе Василий, и спокойный, с толикой грусти в лице Семен.
   - Людей.
   - А ты что ж, не человек, что ли?
   Семен не ответил, жутковато по-вороньи наклонив голову в бок и внимательно посмотрев на следователя, от чего у Василия замутило все нутро.
   - А может и ты это был, - сам себе тихо сказал Василий, потирая живот и морщась. - Чего так уставился?
   - Вы неплохой человек, - ответил ему на это Семен. - Вам я скажу, - он поерзал на стуле, усаживаясь поудобнее, - Меня раз током ударило, я тогда же в первый раз и заболел. Мама подумала, я умру, а я всего лишь уснул. И приснилось мне тогда, как мир ваш устроен.
   - Чё? - аж переспросил Василий.
   - Плохо он устроен. За каждое ваше действие - вам отдача. Честно, скажите вы? А я скажу - глупо. Потому что людям дана эта честность, но никто не объяснил им, за какие поступки что им воздаваться будет.
   - Ахинея, - откинулся на спинку стула Василий. - Скажи, ты девочку убил?
   - Сашеньку?
   - Сашеньку, - жестче, чем хотелось, получилось процедить сквозь зубы у Василия - так спокойно подсудимый спросил об убиенной шестилетней девочке.
   - Сашеньку спасать надо было.
   - От кого?
   - От себя. Знаете, по-вашему выходит, что, если человек в будущем грешить много будет, так его лучше сразу того...
   - Ты откуда знал, что она грешить много будет? - зло спросил Василий.
   - А я все знаю, - ответил Семен. - Чувствую. Раньше слабо, а с тех пор, как болеть начал постоянно чувствую - хорошо так, ясно.
   - Чувствительный ты наш какой, а!
   - Вы вот милиционер, поэтому вряд ли знаете, а жена ваша наверняка знает: была и есть в России некая святая Матрона. И случай был похожий. Еще при жизни сей святой девочка чуть моложе семи лет заболела и в скорые сроки умерла.
   - Это ты мне историю, что ли, решил рассказать?
   - Дослушайте, пожалуйста, - попросил Семен. - Так вот, когда старицу спросили, за что же безгрешную бог не пощадил, Матрона ответила, что бог девочку к себе поближе прибрал, ибо в будущем она великой грешницей должна была стать. Пощадил, понимаете?
   - Это ты под святых решил работать?
   - Нет, - покачал головой Семен. - Святые на то и святые, чтобы ими быть.
   - На то им и сила дана - людям помогать, - неожиданно выпалил Василий, расстегивая на груди синюю рубашку, под который виднелся крест на черном шнурке.
   - Сила дается не только святым.
   - Но уж не таким, как ты, и не для таких дел, какие ты совершал.
   - Откуда вам знать? - спросил Семен, наклоняясь вперед, поближе к следователю. - Вы своего мира ни на один процент не знаете. Вы даже точно не можете сказать, что находится в центре вашей планеты, ибо вы там сами лично ни разу не бывали.
   - Все, хватит ахинею нести, - Василий ударил кулаком по столу и вскочил, словно ужаленный. - Век бы таких, как ты земля не носила.
   - И то верно, - отозвался на это все еще спокойный, но значительно погрустневший после слов следователя Семен. - Век бы не жить, век бы всего этого не видеть, век бы не рождаться.
   - Ничего, вот посидишь, и лет эдак через пять эта философская дурь из тебя выйдет.
   - И что останется? - как-то по-детски спросил Семен. - Что останется? Вам уголовники ближе философов. Вы с детства тех, кто бьет уважаете сильнее тех, кто книги знает.
   - Вы, вы! - не выдержал Василий. - Кто вы-то?!
   - Люди, - с укоризной ответил Семен. - Люди.
   - А ты кто? Кто ты?!
   - Человек. Наверное, - он тяжело вздохнул, опуская подбородок на грудь. - Бабушка та сама меня просила. Долго просила. Говорила, не может больше: столько за свою жизнь видела, и голод, и войну, и смерть близких, все-все видела. Не может больше. Говорила: помоги пока на бога роптать не стала.
   - А ты и рад стараться.
   - Не рад. Но это ваш мир - таковы ваши законы. Мир, где изначально можно убить - разрешает убивать. А я только помог.
   - Бабка, небось, сумасшедшая была...
   - Наверное, - отозвался Семен. - Столько вынести.
   - А женщину? Девушку.
   - Из колодца или из лесу?
   - Колодец.
   - Они с мужем ребенка потеряли по своей собственной глупости - не уследили, он упал и разбился.
   - Это я в курсе. И ты бедняге решил страдания облегчить?
   - Она мужа винила. И тогда, когда к дому шла - на убийство шла. Ум за разум у нее зашел. И убила бы, не сомневайтесь.
   - Ты мужа спасал?
   - Ее.
   - От кого?!
   - От бога, - невозмутимо ответил Семен.
   Василий сел обратно за стол.
   - А ну-ка поясни.
   - По вашей вере ей бы в аду гореть и Страшный суд стараний бы ее не облегчил. Убийство - тяжкий грех: сделать то, что предназначается делать только богу.
   - А ты ее...
   - Вы правильно поняли. Отправил в рай, как пострадавшую.
   - Так что же получается... - Василий почесал затылок.
   - Получается, я виноват, а не она, - виновато улыбнулся Семен. - Не я такой - весь ваш мир таков.
  
   Петрович уплетал за обе щеки булочки и посматривал на Василия с удовольствием и покровительственным неодобрением.
   - Запудрил он тебе мозги, Вася. Ой, запудрил.
   - Нормально все, Петрович, - отмахнулся Василий. - Тяжело просто что-то на сердце.
   - А ты не думай, на вот, поешь, - и Петрович протянул напарнику вкусно пахнущую булочку.
   - Аппетита что-то нет, - поморщился Василий.
   - Вот то, что аппетита нет - это плохо, - покачал головой следователь. - У меня, когда аппетита нет, я знаешь какой становлюсь?
   - Знаю, - попытался улыбнулся Василий. - Сань?
   - А?
   - Ты в бога веришь?
   - Ага.
   - А про Матрону знаешь?
   - Ага. Жена с дочерью к ней перед рождением внука ездили. Говорят, помогает.
   - Помогает... - Василий потер виски. - Сань, а чего мы так живем тогда хреново, раз бог у нас есть?
   - Чего это хреново? - не понял Петрович? - Ты вон два года назад квартиру дармовую получил - плохо, что ли?
   - Да я не об этом. Помнишь, недели три назад девчонку обожженную привезли?
   - Ну?
   - За что ее так?
   - Как за что? Ясно же за что! Мужик ревнивый оказался, заподозрил и поджег. Помнишь, как в сказке: так не доставайся же ты никому! Во!
   - Как в сказке, - усмехнулся Василий. - Как в сказке. Что-то расклеился я, Петрович, выпить хочется.
   - Ты ж завязал!
   Василий пожал плечами, продолжая ходить кругами по кабинету.
   - Знаешь, Сань, что странно?
   - Ну?
   - Он же абсолютно нормален.
   - Ну да, как и любой псих.
   В кабинет постучались и, не дождавшись официального разрешения, к следователям вошел высокий худой молодой человек в серой тройке и с выражением плохо скрываемой брезгливости на лице.
   - Добрый день.
   - А, какие люди! - Петрович настолько быстро, насколько ему позволяла его тучность, вскочил с кресла и понесся обнимать вошедшего, от чего выражение лица молодого человека в серой тройке стало еще брезгливее, но тон голоса оказался на удивление любезен.
   - Александр Петрович, рад вас видеть.
   - Коленька! Какой Александр Петрович! Просто Саша. Дядя Саша.
   - Мы же на работе, - возразил пришедший.
   - Какой на работе! Дядя я тебе или кто? Свои же люди!
   - Ну, что скажешь? - спросил Василий, когда Петрович отстал от племянника с приветственными лобызаниями и направился делать кофе.
   - Ничего конкретного. И в тоже время много интересного.
   Петрович вернулся с кружкой кофе и протянул ее племяннику. Николай угощение принял и перед тем, как продолжить говорить, сделал небольшой глоток.
   - Дело все в том, что с точки зрения медицины ваш Семен болен только физически - детские болячки, желтуха, почки, пролапс митрального клапана и прочее. С точки зрения головы он абсолютно нормален.
   - Даже не маньяк? - встрял Петрович.
   - Не похож, - снисходительно улыбнулся ему в ответ племянник.
   - Религиозный фанатик? - предположил Василий.
   - Возможно, - согласился Николай. - Но не похож. Тем более, в бога особо не верует. Но Библию знает хорошо, Коран хуже.
   - Когда это он все это читать успевал? - удивился Петрович.
   - На досуге, видать, - хмыкнул Василий. - Он же по больницам всю свою жизнь шастал.
   - В том то и дело, - снова начал рассказ Николай. - Знаете, кем работал ваш Семен в перерывах между отлежками в больницах?
   - Сантехником, - ответил Петрович.
   - Электриком, дядя, - опять-таки снисходительно поправил Николай. - Электриком он был, и в больницах его частенько просили что-нибудь починить, привинтить и прочее.
   - Что в этом странного? - не понял Василий.
   - А то, сколько его раз током било при работе.
   - И сколько? - спросил Петрович.
   - Столько же, сколько у него было заданий, - немного победоносно ответил Николай. - Каждый раз, когда Семен брался что-то чинить, его било током. И все эти его философские разговоры о помощи ближнему и дальнему начались аккурат после первого случившегося с ним несчастного случая. Пробудился мальчик, - хохотнул Николай.
   - Откуда ты знаешь? - удивился Петрович, даже перестав жевать булочку.
   - Допрос, медицинское исследование, изучение мед карты. Вообще-то, это ваша работа, но я почему-то делаю ее за вас.
   - Извини, - машинально попросил прощения задумавшийся Василий. - То есть ты хочешь сказать, что у него внешне все в порядке с головой, но внутри из-за этих вот повреждений...
   - Если бы я хотел сказать, - перебил его Николай. - Я бы сказал, что вашего дорогого друга наше мироздание хотело укокошить раньше, чем он примется за свои дела.
   - Что? - не понял Василий.
   - То, - передразнил его Николай. - Если бы я верил в бога...
   - Коля! - стыдливо и укоризненно воскликнул Петрович.
   - Не все, дядя, в наш век люди верующие, - холодно отозвался Николай, и продолжил: - Если бы я верил в бога, я бы сказал, что Творцу очень не нравится ваш Семен, и он всячески пытался отправить его к праотцам.
   - Чушь, - отмахнулся Василий.
   - Антихрист он! - гневно воскликнул Петрович.
   - Именно, - улыбнулся Николай.
  
   - Пойти с вами? - парнишка лет двадцати без особого энтузиазма смотрел на Василия, медленно пережевывая жвачку.
   - Не надо.
   Милиционер пожал плечами и открыл перед следователем дверь.
   Семен по-прежнему напоминал живую куклу. Он никак не отреагировал на пришедшего Василия, ковыряя носком ботинка пол.
   - Чего хотел? - спросил Василий, уже готовый к расспросам о суде и дальнейшей участи осужденного на пожизненное заключение.
   - Поговорить, - отозвался Семен.
   - А чего со мной? - Василий взял из угла стул и, поставив его между дверью и койкой осужденного, уселся на него верхом.
   - Потому что вы кажетесь мне самым разумным из всех тех, кого я встретил здесь. Ну, - Семен почесал подбородок. - Может еще тот врач, который со мной беседовал перед самым судом... Как же его?
   - Николай Васильевич.
   - Да, именно. Но он холодный.
   - А я, значит, горячий?
   - Вы - разумный, - повторил Семен.
   - Давай короче, у меня еще дел невпроворот, а тут ты со своим последним желанием!
   Семен погрустнел, как-то начал внешне весь сжиматься - ссутулились плечи, опустилась еще ниже голова.
   - Мне жаль, что так получилось.
   - Тебе жаль? - не понял Василий.
   - Жаль, что в этой стране нет смертной казни. Я бы хотел умереть.
   - Совесть проснулась?
   - Нет, - покачал головой Семен. - Ваша совесть имеет мало общего с тем, что я здесь у вас делал. Но я действительно хочу умереть. И мне страшно, что вы собираетесь упечь меня до конца моих лет в тюрьму, хотя я на самом деле заслуживаю смерти.
   - Абсолютно с тобою согласен, - кивнул Василий. - Жить таким как ты не следовало бы.
   - Не вам решать, - вдруг резко оборвал его Семен, но затем тут же снова сник. - Скажите... Только честно. Как вы думаете, если я умру, я попаду в ад?
   - Однозначно.
   - То есть вы хотите сказать, что я имею все шансы встретиться с богом и дьяволом, и со всем тем, о чем пишут в умных книгах, в Библии, в Коране?
   Василий пожал плечами, и невольно потянулся к шнурку на шее.
   - Я не хочу! - почти что воскликнул Семен, но шепотом. - Не хочу!
   - Но-но, тише, без истерик! - заволновался Василий.
   - Я не хочу опять быть в вашей системе! Я не хочу снова встречаться со всем тем, во что вы верите, правда оно существует или нет! Весь ваш мир, даже загробный - жесток, вся ваша мораль и все ваши добрые помыслы! Я так не хочу умирать, но я так не хочу жить.
   - Ты б определился, - осторожно посоветовал Василий. - У тебя на это будет много времени.
   - Если бы я знал, - почти что клятвенно начал заверять Семен, поднимая голову и смотря прямо Василию в глаза. - Если бы я был уверен, что после смерти, я не попаду к вашим... к тому, в кого вы верите, на кого вы молитесь и кого боитесь, я бы покончил с собой не раздумывая. Я бы нашел способ. В тюрьме это несложно. Но я не уверен... И вы только что сказали... Сказали, что я попаду туда.
   - Я ничего не говорил, - неожиданно для себя открестился от сказанного Василий, и еще более удивляясь самому себе, добавил: - Я сам ни в чем не уверен.
   - Убейте меня, - попросил Семен.
   - Что? - ошалел от такой просьбы следователь.
   - Убейте меня, - совершенно спокойно со знанием дела повторил свои слова Семен. - Вы же меня ненавидите за все, что я сделал. Убейте. Ваша месть оправдана - вам это возможно простят... Там.
   - А если нет?
   - Я не знаю, - покачал головой Семен. - Но я не выдержу еще столько лет между вас, и покончить с собой не смогу - буду бояться, что все начнется снова... А вы бы меня, раз и...
   - Хватит! - взревел Василий, и милиционер за дверью моментально открыл маленькое окошечко, заглядывая внутрь.
   - Все хорошо, - успокаиваясь, махнул ему рукой Василий.
   - Простите меня, - Семен поднялся с койки и подошел к стене, став к следователю спиной. - Я думал, что жить надо так, как чувствуешь, а я чувствовал людей, чувствовал, что их следует освобождать от бремени жизни, от бремени их боли - той, что внутри, той, которую ощущают люди после пожаров и ожогов, после катастроф и увечий. Я не понимал лишь одного - человеческой морали. И того, что, если бы людям, как сказано в Библии, нельзя было убивать, им бы и не дано было это умение. Тогда зачем? - он повернулся и пристально всмотрелся в Василия, у которого при этом нехорошо екнуло сердце. - Скажите, вы понимаете, каково это - жить после ожога, когда у тебя обгорело более шестидесяти процентов тела? Вы же видели таких людей. Ту девочку, что привели к вам несколько недель назад... Вы же ее видели. Что вы тогда подумали?
   - Ничего.
   - Что ей лучше умереть, - глухо отозвался Семен. - Но не нам решать, кому жить, а кому умирать. Я сам вас одергивал за подобные слова, ибо я тоже человек. Наверное... Но нам дано знание на убийство, нам дано все, чтобы причинять боль и избавлять от нее. Так почему мы можем делать одно, и не можем делать другое? Цель оправдывает средства.
   - Слушай, - Василий схватился за голову. - Я рад буду, коли тебя придушат в тюряге. Не сомневайся, и без меня охочие найдутся. Я буду так же рад, если ты сгниешь, так и не выйдя на свободу - никогда. И сгниешь медленно и мучительно.
   - Вы злитесь, - устало отозвался Семен.
   - Счастливо оставаться, - Василий откинул в сторону стул и вышел из камеры.
   - Надеюсь, больше не встретимся, - вслед ему устало произнес заключенный.
  
   - Вась, ты чего сегодня такой? - женщина в теплом старом халате, на котором по-домашнему пошло пестрели разнородные цветы и узоры, обняла Василия и поцеловала в висок. - На работе что?
   Она уставшей походкой хозяйки прошла по кухне и остановилась перед плитой, на которой пыхтела пузатая кастрюля с бульоном.
   - У нас очередного маньяка посадили.
   - Это того, который убивал всех без разбора? - она не повернулась, деловито переворачивая вилкой полувареное мясо в кастрюле.
   - С разбором, - тяжело вздохнул Василий, не отнимая рук от головы, наваливаясь грудью на кухонный стол.
   Выглядел следователь уставшим, помятым и подавленным.
   - Ну?
   - Что "ну"?
   - По какому принципу он убивал? - спросила жена.
   - По принципу гуманности.
   - Бред. Убивать из гуманности - бред.
   - А что не бред?
   - Тебе яичницу сделать или котлеты доешь?
   - Не хочу, аппетита нет.
   - Может, супчику?
   - Вера!
   - Вася, ну так нельзя...
   - Знаешь, Вер, я, вот, все думаю, откуда он про девочку знал?
   - Какую девочку?
   - Которую ее любовник заживо сжег.
   - Ой, Вась, не надо при мне о таком!
   - Ведь даже знал, что я в тот момент подумал.
   - В какой?
   - В тот, когда ее к нам на допрос привели.
   - Ой, Вась... А она жива, что ли?
   - Жива. Жива и лучше бы умерла.
   - Не нам судить Вася.
   - Вот и он мне так сказал. Слушай, Вер, у нас Библия в доме есть?
   - Есть конечно! Вась, да ты не переживай так. Хочешь, сто грамм налью?
   - Дай...
   - Сейчас, бутылка где-то тут была...
   - Да Библию дай! - оборвал жену Вася.
   - Ох, Вася, Вася, - запричитала Вера. - Ну вот и зачем люди себе такие профессии выбирают, а я тебе потом Библию таскай, - она вытерла руки о фартук и вышла с кухни.
  
   - Ты прикинь! - Петрович буквально с порога набросился на Василия, схватил его за руку и потащил к своему столу. - Смотри!
   - Чего это? - не понял Василий.
   - Чего, чего! Сообщение, вот чего! - Петрович радостно улыбался, вытирая платком пот со лба.
   Василий внимательно вглядывался в предоставленные ему напарником бумаги, и только после нескольких томительных секунд на его лице стало появляться выражение понимания.
   - А? Каков! Каков красавчик!
   - Да уж, - медленно проговорил Василий, опускаясь на стул. - А точно он?
   - Точно! - радостно закивал головой Петрович. - Пирожок хочешь?
   - Нет, спасибо, - Василия начинало подташнивать. - Нашли?
   - Кого?
   - Его.
   - А! Какой там! - Петрович надкусил пирожок. - Но наши все в шоке! Ты прикинь, взять и исчезнуть! Да он НЛО прям! На глазах у всех наших из-под конвоя. Летун, бля, космический...
   - Петрович... А это точно? - Василий еще раз осматривал листы протокола.
   - Ей богу точно! - хлопнул его по плечу напарник. - Вот как написано: пока вели через тюремный двор, остановились на пару минут, а он взял и в воздухе растаял.
   - Не верю, - тихо отозвался Василий.
   - Дурак ты, Вася, - Петрович дожевал пирожок. - Я тоже не верю, но прикольно же! Сбежать-то он сбежал! - и следователь довольно зажмурился.
   - Сбежал... Жертвы уже были? Есть в смысле?
   - Какие жертвы! Он теперь еще не скоро себя проявит. А вот через годик снова баб будем по колодцам вылавливать.
   - Невероятно, - прошептал Василий.
   В дверь постучали, и, не дожидаясь разрешения, вошли.
   - Коля!
   - Добрый день, господа следователи. Дядя, прекратите, - Николай в своей привычной манере поморщился. - Ну что, новости уже слышали?
   - Какие? - почти одновременно спросили Петрович и Василий.
   - Друг-то ваш, маньяк этот, что шороху тут наделал своими фокусами, найден.
   - Где? - почти что заорал Василий, вскакивая с места.
   - Ты чего такой буйный-то? - обеспокоился Петрович. - Ну, ошибся я, а он дурак, сразу на рожон полез.
   - Да нет, - ухмыльнулся Николай. - Он умнее оказался.
   - С чем попался? - спросил Василий.
   - С убийством.
   - Кого?
   - Себя, - улыбнулся Николай. - Себя родимого. Его в лесу нашли, в двух километрах от того места, где у нашего Францевича дача. Дядя, вот, должен знать.
   - Знаю, знаю, - закивал Петрович. - И любовницу Францевича помню... Эх, хороша бабенка...
   - Так вот там и нашли, - не слушая дядю, продолжил Николай. - Он себе горло перерезал. Осколком бутылки. Сейчас ваша братия детали выясняет. Но вроде как действительно сам.
   - Совесть, - протянул Петрович. - Совесть она, матушка, даже у таких, как он есть. Да. Вот, спасибо Господи, гореть теперь этому гаду в гиене огненной... или как там ее? А? Вась, не помнишь? Гиена, да? Слышь, Коль, у нас ведь Васька что-то Библией увлекся, даже на работе читает...
   - Василий Арсеньевич, вам нехорошо?
   Василий, пошатываясь, подошел к окну, распахнул его и глубоко, словно ему резко стало трудно дышать, вдохнул пропахший гарью воздух улиц.
   - Васька, ты в порядке? - забеспокоился Петрович.
   - Василий Арсеньевич? - Свободен, - тихо прошептал Василий. - Надеюсь, что свободен.
  
   * Комментарии: 9, последний от 02/02/2012.
  9. Невский Богдан (bogdannevsky@mail.ru) 2012/02/02 17:59 [исправить] [удалить] [ответить]
   Человеку не дано познать то, что думает Бог. Но Мир устроен разумно, он познаваем, и Творение неизбежно логично - я верю в это, так же как в Бога. Человеческий разум должен постигать Божественные законы, иначе была бы бессмысленна свобода воли человека. С тем, что Бог соизмеряет силы человека с выпадающими ему испытаниями, я не согласен. Бог помогает верующим в Него преодолевать испытания, но испытания Он не назначает, они приходят не по Его воле. Еще раз скажу, что во всем, что происходит в мире, виноваты мы все и каждый в отдельности.
   Очевидно, Господь отказался от прямых вмешательств в дела людей именно после Ветхозаветных жестокостей, они были неизбежны. Когда люди зная Бога, состоя с ним чуть ли не в личных отношениях, превратились в дерзких и избалованных детей, требующих постоянного участия во всех их злоключениях. И придя на Землю Христос даже собственную судьбу доверил решать людям.
   Вы можете не принимать мироустройства выстроенного на противопоставлении добра и зла. Но есть такая мудрость: народ заслуживает такого правительства, которое он и имеет. Развивая эту мысль, я скажу - мы все заслуживаем той жизни, которую имеем. Так на чем построено такое мироустройство?
   Почему церковь так непримирима к суициду? Если честно, я не знаю, чем они руководствуются, на что опираются, но с моей точки зрения - это самый большой вселенский сбой программы. Если Господь в основу существования Мира заложил жесткие априорные законы, которые не могут быть нарушены, то, вероятнее всего самоубийство принципиально не могло быть допущено как возможность. Вероятно, Бог категорически отказывается допускать такие варианты. Видимо поэтому они подрывает основы Творения. Или этот дерзкий самовольный отказ от участия в мировом спектакле, наверное, может сорвать сам спектакль?
   Может быть, так называемые умалишенные не составляют исключения. А может быть, это церковь перестраховалась на всякий случай. В последнем случае, Бог исправит ошибку Церкви.
   Однако, современная психиатрия наука закрытая, можно сказать секретная. Я, например, не смог найти во всех "публичках" журнал по психиатрии, который упоминался в философской статье. Но те сведения, которые удалось собрать в разных источниках, говорят, что современная психиатрия не считает душевнобольных людьми со случайным, бессистемным, дефектным восприятием мира. Их восприятие действительности иное, по-другому организовано. И, возможно, в других условиях они были бы "умней" нормальных людей. Но к жизни в реальных условиях они или вообще или частично приспособиться с нашей "нормальной" точки зрения не могут. Помнится, были времена в истории, когда душевнобольных содержали в тюрьмах, как преступников. Это все я говорю к тому, что возможно психика этих людей тоже устроена так, чтобы самоубийство было исключено, то есть так называемый инстинкт самосохранения работает и у них на полную мощность.
   И, наконец, последнее: уверен, что с каждым случаем суицида Бог разбирается индивидуально, на то и есть страшный суд. И дай Бог всем нам и нашим близким в такие условия не попадать. Ну, хватит о грустном, я тоже признателен Вам за необыкновенно содержательную беседу, она была для меня однозначно полезна. Успехов.
   8. *Норвилло Катерина (helma.norwillo@yandex.ru) 2012/01/31 19:16 [ответить]
   Да, я знаю историю о Семеле, которая постоянно требовала от Зевса подтверждений его божественности и в итоге, когда бог таки предстал пред ней в своем истинном обличии, сгорела от молний в его руке. Наверное, к тем, кто назван 'требующими' эта легенда как нельзя лучше применима. Кесареву кесарево. И порою мне кажется, что мои изыскания в данной области пусты и ни к чему не приведут, потому что изначально обречены на провал. Человеку не дано познать то, что думает Бог.
  
   Говорят, что Бог не дает людям испытаний без силы и способности их вынести. Но случается и так, что у человека, которому ниспослано страдание, сил его перенести нет. Самый банальный пример этого - сумасшедшие люди или люди с так называемыми отклонениями. Человек, который не осознает, что творит, потому что его больное или же искалеченное сознание не дает ему этого сделать, кончает с собой. И в чем же он виноват? Вопрос, конечно, риторический, но все-таки нам даны божьи законы, разделяющие мир на 'черное' и 'белое', а жизнь состоит из гораздо большего количества цветов.
   Бог, который после окончания своей работы над нашим миром, самоустранился, почему-то не погнушался устранением того мира, который ему не пришелся по душе и стер с лица земли допотопное человечество. И Он же пожалел грешный город ради одного праведника. Все это напоминает политику 'кнута и пряника', которая в древнем мире, в котором и была написана Библия, строилась на таком понятии как 'возмездие', ибо ветхозаветный Бог жесток (кстати, как я понимаю, это одна из причин, почему не всем иудеям в свое время нравилось учение Иисуса Христа, ибо слова Нового завета противоречили жестокой (по современным меркам) истине Ветхого).
   Я понимаю, что сейчас пишу так, словно Бог - это, как считает большинство мирян, старый суровый дед на кресле в небе, но дело в том, что того, что есть Бог на самом деле я, как и те миряне, тоже не знаю, поэтому пишу в тех категориях, в который привыкла изъясняться, находясь много лет в христианском мире. Я прошу простить меня за это 'детство'.
   Понимаете, проблема в том, что я изначально не понимаю, точнее не принимаю мироустройства, выстроенного на противостоянии добра и зла и выборе человечества в ту или иную сторону, а так же о возмездии и наказании. Возможно, и, что скорее всего, вы правы в том, что я много чего идиализирую в своем внутреннем понимании, но сколько бы я ни испытывала свою веру и веру окружающих меня людей, сколько бы ни ставила под сомнения свои отношения с Богом, я не могу понять столь болезненного и совершенно античеловеческого подхода к людской жизни. Где-то во всем этом есть конкретная брешь, которую я чувствую, но словами описать не могу. И это состояние раз за разом толкает меня исследовать, подвергать сомнению, познавать, обретать и снова сомневаться. Бесконечный процесс.
   Спасибо вам. 7. *Невский Богдан (bogdannevsky@mail.ru) 2012/01/28 21:50 [исправить] [удалить] [ответить]
   Почему Бог открывает себя только верующим и почему поддерживает только их ? Бог создал мир и людей не для того чтобы равнодушно наблюдать как они пожирают друг друга и предаются губительным для души и тела грехам. Виновны ли греховные отступники в своем выборе? Может им никто не объяснил, или они жили там, где о Боге и Творении ничего не было известно? В Библии Бог уничтожил весь допотопный мир, но не хотел уничтожать целый город грешников из-за одного праведника. Тогда не было еще декларации Христа, что Он пришел на Землю ради заблудших грешников, а не за праведниками. Голос Христа звучит в каждой душе - это совесть. Но на узкий путь веры встают единицы. Именно им Бог открывается и "беседует с ними наедине", остальные требуют от Бога еще и еще доказательств Его реальности, а после знамений начинают торговаться с Богом за свою душу...
   У человечества два пути: путь к Богу и путь в небытие, как помочь ему на первом пути? Хватать за руку каждого заблудшего и тащить его не смотря на его сопротивление? Или сказав правду ждать? Согласен, что второе тяжелее для любящего Бога, но первое бессмысленно. Уничтожением всего допотопного человечества, в сочетании со всеми остальными проявлениями божьей Воли на Земле, Он показал Величие не только в силе Своего гнева(ненависти ко греху), но и в силе Своей любви (крестная жертва) к людям. Что еще Он по-вашему должен сделать? Как помочь человеку который презирает протянутую ему руку, именно такими в глазах Бога выглядят самоубийцы. Бог не скрывает от любящих Его, что их будут преследовать за имя Его, именно по этому он всегда с ними, а в чем помочь безбожникам? Как мне кажется, это Он поручил нам с Вами, в расчете на нашу миссионерскую активность, и на нашу любовь к ближнему и к врагам гонящим нас. Молиться за дорогих нам людей никакой самый высокий "чиновник" от церкви запретить не имеет права. Молитесь, и да услышит Вас Господь. А вот против бюрократических установлений и законов могут бороться только Вселенские соборы, так что этот упрек не по адресу, обращайтесь к ним, и пусть это будет на их совести...
   Однако, вот мысли открывшиеся мне в поэтическом созерцания изнанки бытия:
   Напрасны суетные жалкие усилья
   Искоренить из душ огонь и чары зла,
   Но эти чары в бешенстве бессилья
   Когда душа защиты позвала... (Это большое стихотворение на моей страничке в самиздате)
   По-моему вы идеализируете материнскую любовь. Мать не сумевшая дать своему чаду главного в понимании гармонии мира и человека, той гармонии основой и душой которой Бог и является, сама неизлечимо больна и не способна никого любить, даже собственное чадо. Найдите мать серийного убийцы, и разговорите ее. Вы же писатель, капните мир поглубже. Вы верите в обратное, на практике испытайте свою веру...
   Вы наверное ждете от Бога чтобы Он, хирургическим путем лечил грешников, без их согласия. А вот я считаю, что свобода воли человека это основополагающий принцип Творения. Дальше можем опять пойти по кругу... И мир и сознание человека иерархичны по определению... Да, одни достигли высот Святости, другие пройдя такие же испытания обречены вечно ползать в грязи порока...У каждого свои силы и свой талант... Вы человек проницательный, вдумчивый, наблюдательный, и полемически заостренный. Это все очень хорошо, так дай Вам Бог побольше Веры, на поприще служения...
   С уважением Богдан Н.
  
   P.S. Извините, за сбивчивость текста, очень мало времени.
   6. *Норвилло Катерина (helma.norwillo@yandex.ru) 2012/01/25 00:04 [ответить]
   По-вашему выходит, что есть то, что стоит над Богом? Что же или кто же детерминирует 'падение кирпича'?
  
   Как же так получается, что Бог взаимодействует с теми, кто верует в него и обращается к нему с молитвой, и не соприкасается с теми, кто отошел от него? Мне казалось, что Бог тем полнее должен быть с человеком, чем более этот человек грешен. Праведник имеет возможность найти свой путь и получить благословение уже от самой своей сути, что он 'праведник', тогда как отступник от веры этого не может, и тем он несчастен, и тем он более нуждается в Боге, нежели кто-либо.
   Меня всегда удивляла позиция, что нельзя молиться и 'подавать записки' в церкви за самоубийц, некрещеных и тех, кто отошел от 'канонной' веры. То есть, молиться надо лишь за тех, кто в лоне закона, кто принял Бога и следует за ним. А те, кто оступился или же 'слеп' или же 'болен' или же 'не ведает, что творит', за тех молиться нельзя, нельзя просить за тех, кому это более всего необходимо. И дело не в том, что раз эти люди не с Богом, то и Бог не с ними. И дело не в том, кто что выбрал. Это как с любовью матери: да будь ты хоть убийцей и маньяком, мать будет любить тебя так же, как и в тот день, когда тебя родила. Бог по своей сути должен быть со всеми. Даже с теми, кто не любит его. Особенно с теми, кто не любит. Не прощают и разделяют лишь люди. Если подобное присуще и Богу, то мне очень жаль наш мир.
  
   Удачи вам с работой над книгой. Мне было бы интересно ее прочесть. 5. *Невский Богдан (bogdannevsky@mail.ru) 2012/01/18 00:43 [исправить] [удалить] [ответить]
   Катерина! И все-таки в "двух словах" невозможно быть объективным. И хотя Вам понравилась эта полуправда, добавлю следующее: вы совершенно правы, что полной свободы у человечества, также как и у любого человека не существует в принципе. Наше будущее жестко детерминировано. Каждая изначально определенная характеристика или черта нашего существа уже сама по себе задает неизбежные контуры нашего будущего, а вся конкретность изначально заданной информации, делает нашу судьбу глобально неизбежной, может быть за исключением малозначительных случайностей. Но главный выбор всё-таки зависит от нас. Это может даже не выбор, а духовное предпочтение, некий моральный вектор, который направляем мы - это в нашей власти. Но это неожиданно много, и может круто менять нашу судьбу. Помните в комментарии к Вашей драме "После смерти" я написал, что все это довольно скучно и математически предсказуемо, если бы не любовь. Так вот любовь это моральный выбор, духовный вектор - информацией не является, и никакой детерминации не подвластен.
   Далее, должен Вас огорчить или обрадовать(тут мне не понятна Ваша позиция) -то что Бог самоустранился (вообще не самое удачное слово) это не значит, что Он недоступен тем людям которые имеют к Нему стремление, ищут Его(молитва).Бог зримо присутствует в душах искренне верующих людей, и отчетливо ими ощущаем. Несомненно, Он не устранился от имеющих в Него веру, дает им силу и уверенность в том самом моральном выборе. Только такой поддержкой можно объяснить спокойное или даже равнодушное отношении верующих к собственной смерти - они знают, что с ними Бог, и Он не покинет их теперь уже никогда.
   Как можно серьёзно говорить, а самоустранении Бога, когда Он пришел к людям в образе Христа. Это было открытое демонстративное вмешательство в судьбы мира. Но то, что Христос был распят и умер как обычный человек, доказывает, что даже судьбу Христа-человека решали некие другие силы, а не Сам Бог. Такой финал был неизбежен и по мнению Ф.М. Достоевского.
   Кирпич действительно падает на голову не случайно, потому что должен был упасть тогда и там, и его падение предопределено, но не Богом, и уж ни в коем случае не дьяволом. Это происходит в виду неизбежной и жесткой детерминированности Мира, его Мира движения.
   Но смерть тела это незначительный эпизод в жизни человека, порою этого человек может просто не заметить, не успеть понять. Тут важно другое направленность и сила морального вектора, этот вектор остается прежним и определяет счастье человека, его единение с Богом, как капли с Океаном, не лишаясь при этом своей особенности и единичности.
   Я мог бы говорить об этом много подробно и совершенно на другом понятийном уровне, но я надеюсь успеть сделать это в своей книге. Как она будет называться не важно, по крайней мере, я пока не хочу этого обсуждать. Сколько я ещё буду её писать? Думаю, не менее 1.5 - 2 лет, может больше. У меня к сожалению, или может быть к счастью нет философского образования, но я состою в философском клубе Санкт-Петербурга, что несомненно имеет для меня огромное значение.
   У меня очень мало времени для работы над книгой, что тоже меня не угнетает - тем ценней это время для меня.
   Человек в силу каких-либо причин полностью лишенный стержня канонической веры остается человеком и возможно даже гармонично устроенным, но судьба его в вечности безнадежно пуста. Я думаю осознание этого там, в мире ином - обидное, но вечное недоразумение.
   С уважением Богдан Н.
   4. *Норвилло Катерина (helma.norwillo@yandex.ru) 2012/01/16 17:31 [ответить]
   Нет, уверяю вас, ни капельки не обиделась. Порой трудно правильно передать эмоции в их рукописном варианте, поэтому пишу как есть - обиды нет, а вы и так чересчур корректны.
  
   Но если Бог (внемлю вашей просьбе, ибо априори уважаю ваше мнение, хотя и не могу согласиться с вами в вопросе того, как надо писать данное слово) самоустранился, то получается, что все, что происходит с нами, все это - результат нас самих и нашей деятельности (отчасти я с этим согласна, ибо любое действие, даже вдох, имеет свои последствия, но в полную свободу человечества верится слабо). А как же извечное булгаковское 'кирпич просто так на голову никому не падает'? И то, что человек неволен сам распоряжаться временем своего рождения и временем смерти? А как же христианские чудеса веры? А как же сама суть обращения к Богу в молитве и надежда на то, что тебя услышат? Мне казалось, что сама суть любой религии заключается на взаимодействии Бога и человека. И с кем же взаимодействовать, коли Бог не вмешивается в дела людей? Зачем тогда раз за разом поминать имя Бога, выстраивать церкви, штамповать религиозную атрибутику (не беря в расчет коммерцию и вопрос управления через подобные действия толпой), если более адекватно будет, по словам Ахматовой, 'Я научилась просто мудро жить' - знать о Боге, знать обо всем том, о чем вы рассказали мне, но не теребить Бога, не обращаться к нему за помощью и поддержкой, ибо априори вся ответственность лишь на нас и Господь не участвует в том, за что мы же сами потом и осудим/оправдаем себя?
  
   Не могу ответить вам, что останется в человеке, не существуй у нас канонической веры. Наверное, да, хаос. Но мне жаль тех, у кого, не будь у них той самой веры, имеют лишь тот набор, что вы перечислили. Наверное, разум в совокупности с душой, а так же с возможностями данного нам физического тела предполагают несколько более широкие взгляды, воззрения, знания, стремления, чувства, эмоции и прочее.
  
   Когда увидит свет ваша книга? И как она будет называться?
   3. *Невский Богдан (bogdannevsky@mail.ru) 2012/01/13 14:18 [исправить] [удалить] [ответить]
   Катерина, и все же вы обиделись. Я должен был, конечно, комментируя Ваше произведение, быть более корректным и конкретным, а не увлекаться собственными мыслями. Я уважаю чутьё художника, и чувствую в Вас силу, так как сам таким чутьём не обладаю, я больше философ и привык ломать эту действительность через колено. Но ломая, поднаторел в "анатомии".
   "Эффект усиления" не имеет к Вашей "Свободе" отношения, потому что я имел ввиду не художественный прием, а сам выбор темы в рамках Вашего творчества. Дело вот в чём. Есть такое понятие теодицея. Вопрос об ответственности Бога перед лицом взыскующего разума. Я не буду рассказывать, как уже более 2000 лет этот острейший вопрос решался. Это Вы найдете. Я вам изложу свою позицию. А Вы оцените ее истинность. Если этот мир - театр марионеток, то всю ответственность за происходящее надо возложить на автора сценария. То, что это не так я доказываю в своей будущей книге. Самое главное в двух словах: Не стоило огород городить, если субъекты творения не имеют хотя малой толики свободы воли в этом мире. И хоть раз вмешавшись в наши дела Богу пришлось бы превратить наш мир в зону строгого режима, отслеживая каждый шаг каждого, или просто этот мир со всеми его гадостями упразднить как неудачный. Нам всем предоставлено право построить Рай на Земле, хотя Господь заранее знает, что эти попытки обречены... Бог создал этот мир и нас, и как только нам была предоставлена самостоятельность, Бог самоустранился. Поэтому за все ответственны мы все. Именно все и каждый, но оценивать каждого будут по его делам. И ещё: наказание господне это метафора. После смерти тела истина откроется сознанию, все тайны мира упадут к ногам человека, и всё Творение - вся и любая информация станет прозрачна для сознания. И судить себя будет сам человек. Он сам определит для себя место в мире ином, так как его земное мировоззрение - это он сам. Грешник не сможет жить в Раю - это будет для него еще большим мучением в вечности, чем жить с себе подобными. "Грешник сам захлопнет за собой дверцу ада." (Цитата из книги православного священника - пожелаете я потом назову книгу, сейчас не помню). Поэтому прошу не пишите имя Бога с маленькой буквы.
   В юриспруденции есть принцип: взрослый человек несет ответственность за содеянное даже если у него не было времени на размышление насколько то, что он совершает допустимо. Так как предполагается, что он думал об этом всю предыдущую жизнь. Поскольку в области философии Вас еще можно считать несовершеннолетней - философы рождаются после 50-ти лет, я сообщил вам необходимые сведения на будущее, чтобы Вы могли беспрепятственно мчаться на "тройке" своего вдохновения по бескрайним просторам искусства, пока Ваше подсознание (интеллект) направляя бег, даёт сознанию полную свободу быть реалистичным и творческим одновременно.
   Да, ни одна религия мира не близка к Богу, а Вера не идентифицируется с религиозной организацией. Но ничто из созданного людьми не приблизилось к Богу больше чем 5 канонических мировых религий, которые можно назвать мировыми духовными практиками, на создание которых ушли лучшие творческие силы человечества, и не игнорировать хотя бы одну из них, наиболее близкую по духу нашему народу, долг писателя. Не надо безоговорочно принимать, но знать, это как дышать родным воздухом. Я не во всем подчиняюсь православию, но люблю его - оно этого достойно.
   А если убрать каноническую веру, что останется в человеке? произвольный самолюбивый набор принципов, которым человек себя самонадеянно подчинил, культ силы, коллекция устойчивых предрассудков, шизофренические фантазии одиночек, может еще что-нибудь добавите к этому списку? Я что то упустил?
   Есть одна пословица у горских народов Кавказа: " ни одно дерево не растет без корней"
   Пожалуйста извините за назидательный тон, я на правах старшего.
   А насчет "Чашек" и его героев Вы меня убедили. Жизнь порой очень парадоксальна на первый взгляд, а художественное чутьё это душа литературы. Искренне рад нашему знакомству.Успехов.
  
   С уважением Богдан Н.
   2. *Норвилло Катерина (helma.norwillo@yandex.ru) 2012/01/11 18:42 [ответить]
   Считаете, что я специально усилила эффект воздействия текста на читателя? Отнюдь. Эффект усиления идет тогда, когда автор пытается донести какую-либо идею до читателя, и обязательно таким способом, чтобы эту идею люди поняли в точности так, как хотел автор. Эмоциональный шантаж - дешевый и античеловеческий прием. Я к этому не стремлюсь. Моя позиция: понимайте, как знаете, как видите, как чувствуете. И именно поэтому в момент написания у меня не получается задумываться над тем, какой эффект может произвести мой текст на читателя. Потому что, если заранее продумывать такие вопросы, то текст получается 'сухим', 'прилизанным', обдуманным и лишенным той искренности, которая рождается в спонтанном вдохновении. Для меня сие важно.
   Что ж, говоря простыми словами, ответственность за мною созданное я понесу перед Всевышним. И без меня, и моего текста будут люди, мнящие себя 'право имеющими', правителями, богами и властителями вселенной. Будут те, кто обвинят меня за этот текст, а будут те, кто вознесут. Но это не повод не писать о таких людях, как Смит (Семен), не повод умалчивать о таком сознании, о том, что, если отринуть все сверхестественное, такое мышление есть.
   Я никого и ни к чему не призывала, замете. Описан случай, ситуация, человек и его восприятие жизни. А дальше каждый может сделать выбор.
   'Каждый выбирает для себя,
   Женщину, религию, дорогу.
   Дьяволу служить или пророку -
   Каждый выбирает для себя' (с)
   Это тоже часть божественного: нам дан выбор. Говоря простым языком, в жизни есть зло, и есть добро, а уж что из этого нам ближе - наше дело.
   Но мы с вами вряд ли придем в этом вопросе к единому мнению, ибо мое отношение с религией несколько разница с вашим. Хотя бы потому, что у меня не было осознанного прихода к богу. Сколько себя помню, всегда была человеком верующим, всегда была с богом и никогда не отвергала. Но чем дольше живу, тем более укореняюсь в мысли, что ни одна религия мира не близка к богу, а вера, которая ни в коем случае не религия, не может быть описана ни книгами, ни словами, ни законами, вообще ничем. Поэтому и Библия для меня не последняя истина, а всего лишь точка на пути к познанию. Как и любой религиозный закон, созданный людьми и для людей.
   И да, я понимаю огромную смысловую разницу между тем, что хотел сказать Бредбэри и тем, что в конечном итоге получилось у меня. Это делает исходный рассказ и написанный сценарий разными по сути произведениями. Но суть 'куколки', а так же общий сюжет был взять именно из 'Превращения', поэтому указание на 'первого' автора было обязательно. Тем более, как говорится, есть с чем сравнить - разный подход. 1. *Невский Богдан (bogdannevsky@mail.ru) 2012/01/03 13:19 [исправить] [удалить] [ответить]
   Катерина, позвольте мне так к вам обращаться. Ваш интерес к вопросам предельных оснований. То есть жизни, смерти и связи с потусторонним похвален.Прочувствовать и проявить свое отношение к этим вопросам очень важно для полноценного взгляда на действительность, тем более для писателя. Но вы должны понимать, что эти вопросы настолько серьезны, опасны и ответственны, что ими ни в коем случае нельзя спекулировать, использовать как спецэффекты усиления. Как пишет Иосиф Бродский :
  
   Я сознаю, что предо мною пропасть,
   И крутится сознание как лопасть
   Вокруг своей негнущейся оси.
  
   Сознание пропасти это пожалуй все, что в состоянии ощущать человек. Библия - слово божье помогает нам или показывает, что стоит за этим ощущением, то есть создает границы нашей фантазии. Немного и очень на ощупь может прояснить в этих мистических тайнах современная наука. Эта тайна глубоко вплетена в психику человека, входит в нерасторжимое единство с сознанием и моральным законом пронизывающим сознание. Я сам уже более 30 - ти лет интересуюсь этими вопросами. Точнее, изучая мировую философию я пришел к Богу, стал верующим человеком.
   Герой Бредбери освобожденный им от земного несовершенства никого не убивает, не берет на себя роль судьи, он просто улетает куда - то в космос решать одному ему известные космические задачи. Правда судя по контексту подобное перевоплощение ждет всех землян.
   Загадка метаморфозы бабочки,"эффект куколки" меня как философа тоже всегда завораживал. Но с другой стороны этот эффект повсеместен. Возьмите зерно брошенное в землю, или желудь, возьмите оплодотворенную яйцеклетку. Во всех этих примерах нечто питаясь энергией окружающей среды - впитывая воду, минералы, поставляемые организмом матери органические соединения разворачивают заложенную в них Всевышним информацию и совершают удивительнейшую метаморфозу, которую еще Аристотель назвал энтелехией. Что же делает Ваш "Смит"? Случившаяся с ним метаморфоза - поражение электрическим током - поставила его на одну доску с Творцом. Или по крайней мере дало ему неограниченные полномочия, ну примерно как полпреду Бога на земле. Мягко говоря это очень смелая фантазия - куда там Бредбери ! Подумайте, ведь ваше произведение могут прочитать люди со слабой или неадекватной психикой. Маньяки будут вас благодарить отбывая пожизненное, может их всех - чекатил повыпускать, кто то же должен проявлять истинное милосердие, и бороться за чистоту нации. Кстати последователи гитлера примут ваше произведение на ура!
   Вы не обижайтесь и помните о великой ответственности таланта за судьбы мира...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"