- Шлем можно снять, - голос адвоката в скрэмблере был сух и бесцветен. - Он не нужен.
Джозеф расстегнул и стащил с головы громоздкую конструкцию с круглыми, непроницаемыми очками-экранами. Вытащил из ушей динамики-затычки, отключил питание.
Внешний мир ударил по глазам бритвенной чёткостью линий и пятнами цветов.
Адвокат Киленго оказался средних лет мужчиной в скромном костюме и с венчиком ломких волос вокруг загорелой лысины.
- Спасибо, сэр, - Джозеф откашлялся, - что доверили мне свой образ. Клянусь, не запомню его!
- Господин Поповски! - адвокат недовольно повысил голос. - Я адвокат. Веду дела "незаконного копирования персонального контента". Почему, как вы думаете?
- Почему? - Джосеф поёжился; события последних дней научили его осторожности.
- Мне не нравятся эти законы! Помогая таким, как вы, я борюсь с ними.
- Я не слышал, клянусь, я не слышал, - Джозеф стал натягивать шлем обратно. Не видеть, не слышать, не быть виноватым.
- Прекратите, Поповски! - гаркнул Киленго. - Не валяйте дурака. Вы пришли ко мне за помощью, значит, обвинение против вас бессмысленно, глупо, но серьёзно! Я прав?
- Да! - руки Джозефа дрожали. Чтобы занять их, Поповски скатывал в рулончики и раскатывал обратно завязки шлема. Эту сбрую на чувствах, мыслях и самой жизни.
- Пейте, - адвокат поставил перед ним стакан. Виски.
- Да, я выпью, - Джозеф сделал глоток.
- Итак?
- Мою дочь похитили.
- Сочувствую, но причём здесь я?
- Он позвонил мне, - Поповски нервно вытер платком лоб, - сказал, чтобы я перевёл деньги туда-то и туда-то, иначе...
- Мистер! Вы зря тратите время!
- Я сделал запись звонка, - Джозеф виновато посмотрел на адвоката, - и пошёл с ней в полицию!
- Понятно.
Киленго встал и подошёл к окну, вгляделся в паутину линий на проекционном стекле, хмыкнул.
- Привычка сильнее нас, не находите? - он постучал костяшками пальцев по экрану. - Зачем смотреть в окно, где нет ничего, кроме схемы? Но к делу. Похититель говорил что-то вроде, - спросил задумчиво, следя за пунктиром монорельса, - "запомните", "зарубите себе на носу", или другие слова, которые можно было принять за разрешение записи?
- Нет, и теперь он...
- Выдвигает против вас встречный иск за незаконное копирование речи, - продолжил адвокат. - Верно?
- Да, сэр.
- Двадцать лет каторжных работ с конфискацией имущества в пользу потерпевшего. Штраф в миллион кредов. После освобождения - поражение в правах, - Киленго перечислял пункты кодекса равнодушно, и с каждым словом Поповски сжимался в роскошном кресле, словно стараясь стать меньше и незаметнее.
- Подойдите, - попросил адвокат. - Что там?
- Город?
- Увы. Всего лишь дозволенное представление! Внизу, - Киленго кивнул на непрозрачное стекло, - прямо под нами установлен памятник работы известного мастера. Вы видели его?
- Конечно, сэр, - удивился Поповски, - через шлем...
- Нет, - адвокат усмехнулся, - вы читали о памятнике на изнанке очков. Его нельзя видеть без санкции. Рядом - ресторан. Вы проходите мимо, заткнув уши. Ведь вы не заплатили за музыку... И так - во всём!
- Но какая связь... И что мне делать? Ведь он грозил убить её!
- Это хорошо, - Киленго кинул на стол одноразовый чип. - Здесь прайс и реквизиты. Расценки высоки, но посильны. Сделаем так...
В зале суда Джозеф Поповски достал игломёт и застрелил похитителя на месте. Ему дали два года условно за убийство в состоянии аффекта и наложили небольшой штраф за стрельбу в официальном учреждении.
Дело о незаконном копировании было прекращено за смертью истца.