Богдашов Сергей Александрович : другие произведения.

Двенадцатая реинкарнация 3. Сделано в С С С Р

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
  • Аннотация:
    Третья книга в серии. В первых двух книгах рассказывается о герое, который случайно был наделён способностью к переселению своей Души в разные миры и времена, с сохранением Памяти. В двенадцатой жизни ему выпал уникальный шанс - он попал в свой мир, в свою страну, во времена своей юности.        Книга закончена. 23 главы.
  
   Двенадцатая реинкарнация. Сделано в СССР.
  
  
  Третья книга в серии. В первых двух книгах рассказывается о Главном Герое (ГГ), который случайно был наделён способностью к переселению своей Души в разные миры и времена, с сохранением Памяти. В двенадцатой жизни ему выпал уникальный шанс - он попал в свой мир, в свою страну, во времена своей юности. Целый год у него ушёл на то, чтобы обеспечить себе достойную стартовую позицию. В недостатках у ГГ его молодость, невысокое социальное положение, и невеликие способности, которыми его наделили в этот раз. Из немногих достоинств - слабенькие магические способности, Знания из будущего и прошлых жизней в других мирах.
   Учителей на этот раз нет. Всё придётся узнавать и добиваться самому.
  
  
   Глава 1
  
  
   * * *
  
   Большая Лубянка, дом два. КГБ СССР. Один из кабинетов на третьем этаже.
  
   - Я просмотрел вашу записку по объекту "Уралец". Существуют ли иные возражения против его выезда в ФРГ, кроме тех, что там указаны?
   - Мы считаем, что даже его знание о состоянии Андропова уже достаточная причина для отказа в выезде.
   - О каком состоянии вы говорите? О том, что было месяц назад? Хочу вам сказать, что оно не соответствует текущему, и очень значительно. Так что, та информация, которой владеет Объект - это, на сегодняшний день, скорее дезинформация. Что-то ещё?
   - Так точно. На "Уральца" оформлены подписки, связанные с импактитами.
   - Хм, это те кристаллы в аккумуляторах, изделия с которыми мы уже начали вовсю экспортировать? Секунду, я сейчас покажу вам один документ. Собственно, вот он. Академия Наук прислала нам на согласование ряд статей в международные научные журналы, и список зарубежных делегаций, которые хотели бы у нас заняться изучением этого открытия. Позавчера такие разрешения были подписаны. Более того, уже подготовлены правительственные проекты трёх конкурсов для крупнейших зарубежных производителей. Те из них, кто предложит максимально выгодные условия, будут допущены к совместному производству и разработке новых типов батарей, изготовленных на основе наших импактитов.
   - По агентурным данным отмечено участие "Уральца" в ряде военных разработок.
   - Прямое участие? Какие-то конкретные изделия, изобретения, сведения, являющиеся государственной тайной?
   - Нет, но он дал советы, которые повлияли на ряд их проектов.
   - Советы? Совет и я вам дать могу. В этой папке у меня есть от вас такое же заключение, исходя из которого этого парня не стоило отпускать на соревнования в Испанию. Однако он поехал и привёз оттуда золотую медаль, на которую наш Госкомспорта не рассчитывал. А заодно и передал Внешторгу контакты, по которым уже заключены сделки, и получено значительное количество валюты первой категории. Так что забывайте своё "держать и не пущать", если не хотите закончить службу вахтёром в Урюпинске. Всё должно быть в меру. Мы - люди государственные, и в первую очередь должны учитывать интересы государства, а не тех ваших перестраховщиков, которые действуют по принципу "как бы чего не вышло". Всё понятно?
  
  
   * * *
  
  
  Оффенбах - небольшой немецкий городок, расположенный в предместьях Франкфурта - на - Майне. Он ничем особо не знаменит. Здесь находится Europa Sound Studios. В планах продюсера что-то пошло не так, и записываться мы будем не на западноберлинской студии Hansa Records, как изначально предполагалось, а здесь, километрах в пятистах на запад от Берлина.
  
  В конце 1974 Фрэнк Фариан, экспериментируя в студии Europa Sound Studios в Оффенбахе, записывает необычную композицию Baby Do You Wanna Bump, и публикует её под псевдонимом Boney M, по имени героя популярного тогда австралийского детективного сериала. В ней он использует исключительно свой собственный голос, записав на многоканальный магнитофон как мужскую, так и все женские партии.
  Неожиданный успех и поступившие приглашения на выступления загадочной группы по телевидению заставили его с помощью кастинг-агента Кати Вольф, набрать коллектив, состоящий из выходцев с Карибских островов и организовать концертные туры. Так родилась легендарная группа Boney M.
  Насколько я помню, "живой" голос солиста этой группы, по жизни открывающего рот под "фанеру", вряд ли кому мог доставить удовольствие, и слышать его довелось редким "счастливчикам".
  
   - Сейчас идём в гостиницу, там всем выдам деньги, - радостная Иринка вылетает к нам на улицу, размахивая над головой конвертом с местной "зарплатой". Мы знаем, что нам отломиться только двадцать процентов от той валюты, которую Фариан выплачивает по контракту с Госконцертом СССР. Не велики деньги, но у нас впереди два выходных дня, а до Франкфурта из Оффенбаха можно доехать и на трамвае.
  
  Запись проходит успешно, с опережением графика. Рудольф, помощник Фариана, нами доволен. Немцы никак не ожидали, что мы умеем записывать песни с одного - двух дублей. После выходных у нас первая встреча с Фарианом, которого мы ещё ни разу не видели, запись вокала, и работа по сведению общего звучания. При микшировании наша роль будет минимальна, но поучаствовать в этом процессе крайне интересно. Я и так увидел для себя столько нового, что всерьёз задумался о реорганизации нашей "домашней" студии в Свердловске. Больно уж убого она выглядит по сравнению со всем тем звукозаписывающим великолепием, которое нас окружает в Германии.
  
   - Приводим себя в порядок, переодеваемся и через полчаса гоним во Франкфурт. Время ещё детское. Успеем нагуляться и город посмотреть, - Колино предложение находит бурный отклик у представителей мужской части нашей группы, и недовольные гримасы у девушек.
   - Предлагаю немного подкорректировать план, - дипломатично отзываюсь я, - Парни через полчаса собираются в гаштете, напротив гостиницы, а девушки туда подтянутся в течении часа. Сосиски они всё равно есть не будут, а вот лично мне уже пора немного подкрепиться, - я демонстративно постучал по животу, который отозвался жизнерадостным гулом.
   - Точно. Заодно по кружке пива выпьем. Я вам там такое пиво покажу, закачаетесь, - откликается Эдуард, подмигивая ребятам.
  Нет уж, всенародному русскому празднику, под названием пятница, я разгуляться не дам. Лично проконтролирую, чтобы не больше кружки пришлось на каждую отдельно взятую страждущую душу наших музыкантов. Может и себе небольшой бокал лёгкого пивка закажу. Пятница, всё-таки.
  
  С Хансом - Петером Баумгартнером, моим знакомым спортсменом из ФРГ, я созвонился в первый же день, как приехал в Оффенбах. Не ожидал, что он настолько искренне обрадуется моему звонку. Хотя, когда он сказал, что благодаря мне получил повышение у себя на фирме, то его радость стала более понятна. Удачная карьера для каждого немца - это не только повышение в социальном статусе. Ощутимый прирост в зарплате позволяет подумать о серьёзной медицинской страховке, льготных кредитах, лучших институтах для детей, достойной пенсии. Не то что у нас. Будь ты начальником отдела, или просто подчинённым - особой разницы не заметишь ни в зарплате, ни в пенсии.
  
  Ханс приедет завтра. Кроме тех вопросов, которые я ему задал, у него тоже ко мне появились такие, которые стоит обсудить не по телефону. Мне и на русском-то порой трудно объяснить, что за товары мы готовы выпускать. Заодно и рекламные проспекты того, что мы сейчас уже готовы продавать, ему отдам. Но всё это завтра, а сегодня буду отдыхать, и в последний раз заниматься самоедством. Страшновато мне. До сих пор, я, если и нарушал закон, то так, по-детски. Зато теперь собираюсь провернуть такую афёру, что запросто могу угодить под расстрельную статью. Времени на подумать осталось вечер и ночь. Ещё можно отступить. Сделать попытку более длинным, но легальным путём постараться выправить дисбаланс отдельно взятой страны, в которой все мы процветаем.
  
  По количеству всевозможных фестивальных событий Франкфурт может легко поспорить с любой европейской столицей. Я бы с удовольствием походил по выставке потребительских товаров Ambiente, посетил международную ярмарку музыкальных инструментов, прошёлся по стендам с новинками автопрома на крупнейшем в мире Франкфуртском автосалоне, но не судьба. Не совпали мы с ними по времени года. Так что едем на праздник музеев, который ещё не приобрёл статус международного фестиваля, и ближе к ночи может быть переберёмся на фестиваль Майна, где немцы будут жарить туши быков, пить сидр, и любоваться выступлениями известных артистов на пятидесяти площадках.
  
  Вот вроде бы и не велик Франкфурт, как город. В два раза меньше моего Свердловска по населению, а живёт заметно веселее. Этот факт просто бросился в глаза сразу же, как только мы добрались до Музейной набережной. Ничего подобного в СССР мне увидеть не доводилось. Оба берега реки были украшены и иллюминированы, как новогодние ёлки. А вокруг десятки, а то и сотни тысяч празднично одетых немцев.
  
   - Павел, мы тебя там подождём, - счастливая и уставшая Иринка показывает на ярко украшенный навес, с многочисленными столиками. Находились ребята. Оба берега, на восемь километров - один сплошной праздник. У меня запал ещё не кончился. Ношусь по стендам, лавкам и выступлениям музыкальных групп. Идти на фестиваль Майна сил уже ни у кого не осталось.
   - Вы там место выберите, чтобы салюты оттуда можно было смотреть, - советую я ей, прикинув по времени, что до начала фейерверков осталось полчаса. Наши девчонки должны быть мне благодарны. Это я их убедил, что туфли на высоком каблуке - совсем не та обувь, в которой они смогут выжить до окончания массовых гуляний.
  
  Слежку за собой я обнаружил перед самым салютом, когда совсем стемнело. Зрение у меня такое. Позволяет в темноте видеть не хуже, чем днём. А вот агенту пришлось ко мне приблизиться почти вплотную. После изучения мной стеклянных витрин, с экспонатами народных промыслов, нарисовался и его напарник. Не рассчитали они, что их неприметная одежда на празднике будет бросаться в глаза. Да и на темноту чересчур понадеялись, когда один лёгким кивком показал второму, где я нахожусь.
   - Похоже, "Штази", - подумалось мне, когда я разглядывал агентов. Есть некоторые мелочи, которые вроде и не бросаются в глаза, но подсознательно фиксируются зрением. Кроме военной выправки и короткой стрижки, я отметил у одного из агентов высокий тугой воротник рубашки, который ему не мешал, что уже для меня странно, и ботинки у второго, очень похожие на офицерские. На западных немцев я за эти дни вдоволь насмотрелся. Тут такую обувь сейчас не носят.
  Плохо дело. МГБ ГДР, в простонародье "Штази" - спецслужба очень серьёзная. Одна из лучших в мире. Понимаю, что им до меня никакого дела нет. Попросили их коллеги из КГБ за мной присмотреть, они и присматривают. А я, наивный уральский юноша, ещё удивился, что же это к нам не прицепили никакого сопровождающего. Оказывается, вот оно как.
  
   - Кое-как для тебя стул сохранили. Тут кто только на него не покушался, - улыбаясь, сообщил мне Алексей, пока ребята разбирали со стула сумки, освобождая мне место за столиком.
   - Что тут вкусного дают? - поинтересовался я, устраиваясь поудобнее, и в отражении на зеркалах бара, наблюдая за теми, кто за мной следит. Нет у меня желания их расстраивать. Уважаю я немцев из ГДР. По мне, так они самые надёжные союзники СССР. И где-то подспудно меня давит Память. Мы, русские, их предали. Вывели свои войска, а в поддержку друзей даже слова не сказали. В результате демократия сработала так же, как всегда. ГДР вошла в состав ФРГ (немцы это почему-то назвали воссоединением, но по факту - именно в состав) без всяких референдумов и прочей демократической чепухи, которую так любят самые демократичные на земле люди из самой демократической страны в мире. И никого это не удивило. А вот Крым... Да пофиг тем демократам, что там всё прошло по закону - это же не Германия, и не Югославия. Вот такая она, эта демократия... толерантная, когда надо...
   - Попробуй штрудель с вишней, - советует мне Ольга, закатывая глаза к потолку, - Ничего вкуснее в жизни не ела.
  С Ольгой, одной из наших солисток, у меня сложные отношения. Я пообещал ей, что она станет звездой. Потенциал у девушки огромный. Я себя считаю неплохим музыкантом, но всё-таки я не настолько гениален, чтобы дать ей раскрыться полностью. Есть в музыке такое ощущение, что иногда ты исполнение другого человека воспринимаешь, как откровение, и в какие-то моменты понимаешь, насколько это круто. Словами передать это трудно, но я попробую.
  
  Когда теряет равновесие
  твоё сознание усталое,
  когда ступеньки этой лестницы
  уходят из под ног,
  как палуба,
  когда плюёт на человечество
  твоё ночное одиночество, -
  
  ты можешь
  размышлять о вечности
  и сомневаться в непорочности
  идей, гипотез, восприятия
  произведения искусства,
  и - кстати - самого зачатия
  Мадонной сына Иисуса.
  
  Но лучше поклоняться данности
  с глубокими её могилами,
  которые потом,
  за давностью,
  покажутся такими милыми. *
  
  Вот мог бы я в своей первой жизни писать такие тексты - стал бы самым матёрым рэпером в своей стране.
  На музыку и аранжировку в этом стиле и моего таланта хватит. Главное - наглости побольше, и студию получше. В рэпе совсем не боги горшки обжигают, далеко не боги...
  
  До начала салютов успеваем договориться, что сразу после них бежим на трамвай. Время уже позднее, а такси тут дорогие.
  
  Номер в гостинице у нас с Николаем на двоих. Пока Коля был в душе, я, не включая свет, постоял у окна. Рассеянный облаками свет Луны позволяет мне видеть всё, словно днём. Я смотрел, как те двое, что за мной следили на набережной, пошли к телефонной будке. Минут через пять они вернулись к гостинице, сели в серый "Фольксваген Жук" и уехали в сторону выезда на автобан. Номер запоминаю машинально. Пригодится.
  
  Утро. Сижу после тренировки и душа в кафе при гостинице. Тренирую Ольгу, нашу солистку, в правильном использовании немецких глаголов. Недели три назад мне всё-таки пришлось применить к ней заклинание Концентрации. Никак ей не давались ни тексты песен на английском, ни тот минимум немецкого, с которым она хотя бы не потеряется в этой стране. Зато теперь она бодро лопочет с персоналом студии и даже пробует читать немецкие газеты и журналы.
   Вчера Ольга успела где-то купить журнал "Бурда Моден", и теперь, захлёбываясь от восторга, присела мне на уши, чтобы выплеснуть свои впечатления. Я заставляю её переводить свои восторги на немецкий язык, поправляю ошибки, и демонстративно затыкаю уши, когда она пробует перейти на русский. Полчаса уже забавляемся. Внезапно Ольга сбивается, а потом и совсем замолкает, глядя куда-то в сторону. Машинально повернувшись, вижу Ханса Баумгартнера, который тоже меня заметил и пробирается по залу к нашему столу.
   - Представишь меня девушке? - спрашивает Ханс, после того, как мы с ним заканчиваем ритуал приветствий.
   - Мм, даже не знаю. Ты всего-то лишь один из известных немецких спортсменов, а она - будущая мировая звезда эстрады, - задумчиво тяну я, и прыскаю в кулак, увидев озадаченные лица обоих. Немец, поняв, что его разыграли, хлопает меня по плечу и в голос хохочет, а Ольга, перестав краснеть и покрываться пятнами, начинает неуверенно улыбаться.
   - После такой рекомендации я просто не могу не пригласить вас вечером в ресторан, - выдаёт Ханс, задумавшись на пару секунд, а потом решительно тряхнув головой. Он чему-то улыбается, и пытается состроить невинное выражение лица. Лицедействующий спортсмен - это забавное зрелище. Наверняка же что-то задумал. А то я не успел заметить, как он на мгновение даже глаза прикрыл, восторгаясь собственной хитростью и гениальностью.
   - Ольга, ну что, объедим вечером зажравшегося капиталиста? - прихожу я на помощь девушке, которая явно тормозит. Она часто-часто кивает, заворожено глядя на немца.
  Упс, а Ханс-то, с их, женской точки зрения ведь действительно хорош. Этакая почти двухметровая арийская бестия, в блондинистом варианте. Лицо, правда, топором рублено, но для мужика оно вполне нормальное. Вот немкам в этом плане не шибко везёт. Приличные фигурки у них ещё нет-нет, да наблюдаются, а вот мордашки... Вчера весь вечер высматривал, но так красивых женских лиц и не увидел, - Тогда иди, готовься. Мы тебя часов в семь заберём.
   - Рассказывай давай, что задумал? - возвращаю я на землю спортсмена, мечтательно уставившегося вслед уходящей девушке.
   - Слушай, а ты правду сказал насчёт звезды эстрады? Или это просто шутка?
   - Ханс, ты знаешь, кто такой Фрэнк Фариан? - спросил я, глядя на немца, который не задумываясь отрицательно замотал головой, - Понятно. А про Boney M что-нибудь слышал?
   - Конечно. Эту группу на каждом телевизионном канале крутят, и по радио тоже.
   - Тогда знай, что Фариан - это их продюсер и композитор, а мы сюда приехали по его приглашению. Что-то мне подсказывает, что у нас есть приличный шанс на известность. Ольга поёт пять песен из двенадцати. Три из них вполне могут стать хитами.
   - Тогда, думаю, некоторая известность ей окажется не лишней, - как бы про себя заметил немец, потирая руки.
   - Ханс, - требовательно протянул я, - Ещё раз спрашиваю - что ты задумал?
   - Ах, да, - спохватился мой собеседник, увлечённый собственными размышлениями, - Помнишь, я в Испании тебе рассказывал, что мне крайне желательно мелькать в новостях и засвечиваться в прессе, как публичному лицу нашей фирмы. Я могу сейчас позвонить своим коллегам в Мюнхен, и они сольют журналистам информацию о том, что я увлёкся русской девушкой. На небольшой скандальчик этого вполне хватит.
   - Эх, Ханс. Нет у вас в душе русского размаха, - разочарованно помотал я головой, - Из потенциальной сенсации вы готовы выкроить только мелкую пошлость. Вот скажи мне, на что бы ты сам обратил внимание в первую очередь. На то, что кто-то с кем-то встретился, или на заголовки "Русские идут", "Раскрыт тайный проект Фрэнка Фариана", "Крупная немецкая фирма вступила в переговоры с русской певицей".
   - Павел, ты про что сейчас говоришь?
   - Да про то же самое. Про сенсацию. Почему ты считаешь, что вашу встречу надо подать, как заметку для жёлтой прессы, на что Ольга, кстати, вряд ли согласится. При грамотном подходе может получится очень интересный полноценный репортаж, или журналистское расследование. Пусть писаки узнают, что твоя фирма довольна необычными товарами из СССР и заинтересована в том, чтобы пригласить для участия в их рекламе русскую девушку. Для романтики и для впечатлительных домохозяек от себя добавишь, что впервые увидел фотографию девушки на обложке кассеты и потом неделю не ел и не спал. А заодно и намекнёшь, что вы торопитесь с контрактом, так как предполагаете, что она вскоре станет очень популярной певицей. Не зря же ей заинтересовался один из лучших продюсеров в мире. Думаю, как-то так стоит материал подать.
   - Здорово. Жди меня тут. Я сейчас Хельге позвоню. Это наш директор по рекламе, - возбуждённый немец ринулся в фойе гостиницы, к телефонным кабинам. Я рассчитался с официанткой, попросив принести ещё одну бутылку минералки. С собой возьму. Чувствую, день сегодня предстоит жаркий.
  
  Ханс приехал на здоровенном тёмно - синем Мерседесе. Первое, что меня сразу же удивило - это то, что машина блестела так, словно минуту назад выехала из мойки и полировки.
   - Ханс, ты на мойку что ли заезжал? - задал я немцу вопрос, проведя рукой по крылу. Ладонь была чистая, и на крыле никакого следа.
   - Нет. А что?
   - До Мюнхена километров триста, а у тебя на машине ни пылинки.
   - Я работаю в Мюнхене, а живу в Баден - Вюртемберге. Он как раз на половине пути между Мюнхеном и Франкфуртом.
   - Пусть так, но объясни мне, как можно проехать больше ста километров, чтобы машина при этом осталась идеально чистой? - я дома просто страдал оттого, что у меня машина постоянно грязная, а во всём городе существует только четыре автомойки.
   - После мойки я проехал... - Ханс задумался, и начал считать, загибая пальцы, - Километров семьсот. А что, у вас хотя бы раз в день дороги не пылесосят?
  Мда-а. Пылесосов на наших дорогах я при социализме не наблюдал. Ездят поливалки. Обрызгают дорогу, щёткой грязь размажут, и не дай бог после такой "чистки" за ними следом проехать на вымытой машине. Даже на высокой Ниве по двери в грязи окажешься. Вроде всё это такие мелочи, а для меня - нужные идеи в копилку. Как только домой вернусь - озадачу ребят новыми темами. Пора делать наши города чище.
   - Представь себе, у нас даже крыльцо у магазинов каждый день с порошком не моют, - буркнул я, вспоминая своё удивление по утрам, когда я на пробежке любовался ежедневной процедурой всеобщего мытья. Немцы, не жалея пены, по утрам до блеска намывали свои рабочие места и входные группы магазинов. Ещё в ступор меня ввела жилая пятиэтажка. С одного торца дома у неё на первом этаже была булочная, а с другого - бензозаправка... - Подожди-ка. Ты что, каждый день на работу ездишь за сто километров?
   - За сто шестьдесят, - скрупулёзно уточнил Ханс, - Для Германии это нормально. От моего дома до работы дорога ровно час занимает. На автобане скорость движения не ограничена, а моя зверюга двести километров в час выдаёт.
   - Ух ты, - притворно удивился я, наблюдая в боковое зеркало, как за нами следом едет серый Фольксваген Жук со знакомыми номерами, - Покажешь?
   - Подожди пару минут, сейчас на автобан выскочим, - азартно отозвался немец.
  
   - Да, шикарная машина, - одобрительно киваю я Хансу, после того, как убеждаюсь, что наши преследователи на Жуке безнадёжно отстали, стоило нам разогнаться чуть больше ста тридцати километров в час, - Кстати, а куда мы едем?
   - К моему школьному другу. Он лет пять работает на Франкфуртской бирже, и, думаю, легко ответит на те вопросы, которые ты пытался задать мне.
   - А его не смутит то, что я русский?
   - Хотел бы я увидеть, что может смутить Карла, особенно, если он почувствует запах денег, - проворчал Ханс, на приличной скорости входя в поворот на развязке автобана.
  
  Карл Блютнер оказался живчиком среднего роста, с выдающимся носом, густыми бровями и умным взглядом. Жил он в добротном трёхэтажном доме, с небольшим садом. На балконе дома играли дети, а в окне первого этажа мелькнуло женское лицо.
   - В доме поговорить не дадут. Да и душно там сегодня. Пойдёмте в беседку, - вздохнув, устало улыбнулся Карл, - Сегодня к нам родственники жены в гости нагрянули. Всё бы ничего, но у них пятеро детей.
   - И у тебя двое, - развеселился Ханс, вникнув в суть проблемы. Да уж, хозяину дома сегодня точно не позавидуешь. Даже боюсь себе представить, что у него нынче в доме творится.
  
  Беседка мне понравилась. По сути это приличный по размерам застеклённый летний дом, с камином, баром и холодильником. На полу брошена шкура неизвестного мне животного, а плетёные кресла заботливо снабжены подушками и накидками.
   - Кто что будет? - поинтересовался Карл, выставляя на стол запотевшие бутылки с пивом, и кивая на открытую по пути дверцу бара.
  На барное изобилие мы с Хансом ответили дружным отказом, а вот бутылку пива он, к моему удивлению, к себе подтянул.
   - Ух, хорошо, - влив в себя разом полбутылки холодного пива, Карл выдохнул, и довольно посмотрев на нас повлажневшими глазами, продолжил, - Вот теперь рассказывайте, что там у вас за дела.
  Я посмотрел на Ханса, который в ответ пожал плечами и занялся изучением содержимого своей кружки.
   - Ситуация коротко выглядит так. Есть русский парень, которому время от времени поступают приличные транши на его счёт в швейцарском банке, - начал я разъяснять ситуацию.
   - Приличные - это сколько? Тысяча, две, три? - улыбаясь, поинтересовался хозяин дома, взмахивая на произносимый им счёт бутылкой, как дирижёр палочкой, и сделав в конце глубокий глоток, который, судя по предыдущему, должен был помочь ему добить эту бутылку до дна.
   - Тысяч двести - триста, - поправил я его, наблюдая за активными движениями кадыка, которыми он проталкивал в себя пиво, - "Надо было подождать секунд пять", - подумал я, когда пиво начало фонтанировать, а Ханс приложил Карла своей ладонью по спине, от чего тот закашлялся ещё сильнее.
   - Марок? - сорванным голосом поинтересовался Карл, когда откашлялся и смог говорить.
   - Франков, - нейтрально отозвался я, наливая и себе пивка. Вот же гады - капиталисты. Споили-таки советского спортсмена. Уже второй раз в их Германии пиво пью. Увидел бы меня сейчас Семёныч... - Примерно раз в месяц - два, хотя думаю, что транши будут увеличиваться в размере.
   - Деньги криминальные? - прищурился Карл, глядя мне в глаза.
   - Я не оговаривал, но предполагаю, что всё будет перечислено официально, со счёта одной из самых известных швейцарских клиник. Хотя, возможно, что клиенты, которые оплачивают косметическую операцию, могут заплатить и напрямую, на указанный счёт, - уточнил я на всякий случай, подумав о системе налогообложения.
   - И кто же у нас такой известный хирург? - ухмыльнулся Карл, найдя логическую лазейку для своих подозрений.
   - Это лишний вопрос. К нашим делам он не относится, - обрезал я не в меру любопытного немца, - Вам достаточно знать, что деньги чистые, и на них надо купить акции, или доли в предприятиях, согласно списку. Но у нас есть проблемы. Деньги сейчас на счёте в швейцарском банке. Я мог бы их снять, но я туда не могу попасть.
   - Это не проблема. Можно выписать доверенность у немецкого нотариуса на конкретную операцию, и деньги переведут, - тут же нашёл выход Карл, - А до того же Цюриха от нас час езды на машине. Нам, немцам, визы не надо. Хватит и водительского удостоверения, показанного на границе.
   - На кого будут зачислены купленные акции, если русский клиент не пожелает обозначить свою фамилию? - я продолжил список тех вопросов, которые меня интересовали в первую очередь.
   - Оффшор. В данном случае островной. Компанию можно купить и переоформить в течении суток. Выявить владельца там практически нереально. На виду будет только назначенный директор.
   - Оффшоры уже есть? - удивился я, думая, что это изобретение родилось гораздо позже. Лет этак на десять - двадцать, - Я слышал о них в институте, но вроде бы этот проект только рассматривался на перспективу.
   - В США они существуют с пятидесятых годов, а в Англии и Ирландии с начала семидесятых.
  Карл оказался матёрым специалистом. Он свободно ориентировался в законах и финансах. У него были готовые ответы на большинство моих вопросов. Информацию о возможностях покупки американских акций Карл обещал дать в среду, а оффшорную компанию можно будет купить во вторник.
  Ханс, с разрешения Карла, сходил в дом, чтобы позвонить в Мюнхен. Вернувшись, он выразительно постучал по часам, и мы, получив от Карла визитку с телефонами его родственника - нотариуса, поспешили откланяться.
  
   - Что-то случилось? - спросил я у Ханса, когда мы выехали на автобан.
   - Хельга просила к ней заехать. Хочет детально проговорить, как и что мы будем рассказывать сегодня журналистам. Но сначала заедем перекусить куда-нибудь, а то знаю я её. Сама вегетарианка, и другим то же самое навязывает, - Ханс недовольно скривил губы, демонстрируя своё отношение к плодоовощной диете.
  Я покивал головой в знак согласия и уставился в окно. Очень непривычные пейзажи вокруг. В Германии вся земля обихожена. Я проводил взглядом отдельно стоящий кирпичный дом у реки. К нему вела идеально прямая дорога, пусть и неширокая, но ровненькая. Из машины хорошо было видно, что ям и ухабин на ней точно нет. А вокруг аккуратно нарезанные поля, огороженные столбами с натянутой проволокой. И так у них везде. Идиллия. У нас подобное благолепие и в образцово - показательных хозяйствах не увидишь. Даже не хочется вспоминать, что по некоторым деревенским улицам мне на Ниве приходилось пробираться с опаской, поглядывая на коров, стоящих по брюхо в воде в очередной луже посреди дороги. Пусть у колхозников нет возможности приличные дома себе построить, но для самих себя ту же дорогу подсыпать совсем несложно. День-два работы, и не надо будет всё лето ходить до магазина в резиновых сапогах. Техники полно. Рядом река, где гальки и песка завались. Нет желания.
   За шестьдесят лет идеологической накачки людям на генетическом уровне вбили в голову, что добротное хозяйство на селе может быть только у кулаков. Зажиточных, крепких хозяев кого расстреляли, а кого раскулачили и нищими в Сибирь сослали. Классовые враги социализма.
   Вот и получили мы нынче на селе то, что имеем. Грязь, халупы и нищету. А в городах - пустые прилавки продуктовых магазинов.
  
   - Павел, Павел, - Ханс несколько раз похлопал меня по плечу, прежде чем я очнулся, - Мы приехали, а ты, похоже, заснул с открытыми глазами.
   - Извини, задумался, - пробормотал я, выбираясь из автомобиля, - Но двойная порция крепкого кофе была бы весьма кстати.
  
  Хельга оказалась худой и весёлой стервой, с короткой стрижкой и шикарным чувством юмора. Кроме неё и двух сиамских кошек в большой городской квартире никого не оказалось.
  Выслушав Ханса, она поправила на носу очки, в тонкой золотой оправе, и легко прошлась перед нами к полкам, откуда вернулась с фотоаппаратом.
   - Ханс - Петер, я конечно допускаю, что у вас могут временами возникать спорадические вспышки повышенного интеллекта. Но тогда объясните мне, почему за долгие годы нашего сотрудничества все остальные предложения, исходящие от вас, состояли из одного предложения и всегда были по солдафонски прямы. Я без сомнения определила бы ваше авторство, если бы вы пришли ко мне с предложением устроить скандал из того, что вы пожелали поволочиться за очередной юбкой. А что я слышу? Вы элегантно и без скандала предлагаете собрать вместе несколько идей, в кои-то веки вспоминаете об интересах фирмы, и превращаете всё это в любопытную интригу. Браво! Публике действительно будет интересно узнать и про нас, и про русскую девочку, и про тайны знаменитого продюсера. Есть только одна деталь, которая вызывает сомнение. Обычно во всех ваших скандалах Ханс - Петер Баумгартнер всегда бывает на первом плане, а тут вы изменяете самому себе. Вы можете развеять моё удивление?
   Ханс шумно выдохнул, комично закатил глаза в потолок и с уморительной гримасой повернулся ко мне.
   - Так я и думала, - припечатала его стервозная начальница, правильно истолковав пантомиму, - Теперь давайте знакомиться с вами, молодой человек. У меня хорошая память на лица. Так что не надейтесь, что если вы отрастили волосы и сменили очки, то я вас не узнаю. Вы же тоже спортсмен? - дама уселась передо мной на подлокотник соседнего кресла, и закинула ногу на ногу. Ага, в мини-юбке это же так естественно...
   - Так точно, фройляйн Очевидность. Самый что ни на есть спортсмен. Надеюсь, этого прискорбного факта достаточно, чтобы я заранее посыпал свою голову пеплом перед лицом вашей нечеловеческой мудрости, - выдал я сложную фразу на немецком, ни разу не сбившись.
   - Хм, неплохо... А с учётом того, что вы русский, так просто замечательно. Удивлена, - дама пересела на кресло, и даже руки положила на колени. Ни дать, ни взять - целомудренная школьница, - Хотя, пусть так и будет. Признаю свою мудрость, и даже местами - гениальность. Тогда слушайте, какие изменения я успела внести в ваш план, пока вы непонятно где катались и наверняка успели насладиться мясом невинно убитых животных. Места заказаны в ресторане "Медичи". Ханс предложит девушке контракт на год, на двести сорок тысяч марок, от которого она, ради музыки, гордо откажется. Это для прессы. Пусть пишут заголовки - "Русская певица отказалась от двухсот сорока тысяч марок". Об этом я с журналистами договорилась. Ни один немец такую новость мимо не пропустит. На самом деле она получит пять тысяч марок за фотосессию и мы поместим её фото в наших каталогах. Но это чуть позже. Пока мне нужно её увидеть хотя бы на любительских снимках, - Хельга кивнула на фотоаппарат, который она принесла, - В вашем контракте с Фарианом нет ограничений по рекламе?
   - У нас пока неполный контракт. Только на запись. Я думаю, что основной контракт продюсер предложит после того, как поймёт, хорошо ли нас принимают слушатели, - подтвердил я её размышления, - С оплатой Ольге за рекламу всё понятно. А что получат актёры за участие в вашем спектакле?
   - Я не поняла, о чём вы говорите? - холодным тоном произнесла Хельга.
   - О скромном гонораре трём актерам за сегодняшнее выступление. Жалкие три тысячи марок помогут нам скрасить этот незабываемый вечер, - начал я вещать с восторженно - глупым лицом.
   - Учитывая низкий уровень профессионализма, жалким актёришкам и трёхсот марок будет достаточно, - прошипела стерва, вытаскивая из сумки чековую книжку.
   - Точно, - хлопнул я себя по лбу ладонью, - О каком актёрском гонораре может идти речь, если в деле замешаны такие персоны? Сами подумайте. Золотой медалист Европы, серебряный медалист, и мировая звезда эстрады... Да тут девяти, нет, пятнадцати тысяч мало...
   - Вот вам чек на три тысячи, и чтобы через минуту вас тут не было, - стерва толкнула к нам длинным ногтем чек по стеклу стола, - Никогда бы не поверила, что советские люди могут быть так меркантильны.
   - Фройляйн Хельга, - проникновенно начал я, приложив правую руку к груди, - Клянусь вам уже потраченной премией Ханса - Петера Баумгартнера, что я ненавижу бесплатный труд не меньше, чем вы.
  Немка смотрела на меня пару секунд, выпучив глаза, а потом зашлась таким хохотом, что я вполне обоснованно ждал, когда же у неё оторвутся все пуговицы на платье. Не переставая ржать, она попёрла нас из квартиры. Непредсказуемая женщина.
  Последнее, что я услышал, перед тем, как захлопнулась дверь, был сочный звук напутственного шлепка, пришедшегося по ягодице моего соратника Баумгартнера.
   Вот же стерва!
  
  
  * И. А. Бродский. Одиночество.
  
  
   Глава 2
  
  
  В том, что пресса нас не подвела, мы убедились через день. Нам улыбались в гостинице, на остановках и в гаштете. Незнакомые немцы стали чаще здороваться на улицах. Создавалось ощущение, что с нас спала шапка - невидимка, и швабские аборигены нас стали замечать.
   Оффенбах - небольшой городишко, и его жителям было крайне интересно узнать, что же про их город пишут в газетах. Звукооператоры, совместно с Рудольфом, накупили целую стопку газет, которую выложили на столе в комнате отдыха. Даже сам Фариан, когда впервые появился на студии, то сначала прочитал прессу, и только потом пошёл слушать записанный материал.
  
  Есть, конечно, и неудачи, а как же без них. Из всех наших текстов, переведённых на английский язык, Фрэнк, поморщившись, оставил только два. Остальные ушли на повторный перевод. С другой стороны то, что мы крепко засветились в прессе, ему понравилось.
  
  Вокал к двум песням записали за день. Больше времени потратили на переучивание партий, чем на запись. К инструментальным партиям у Фариана особых претензий не было, а вот с голосами он поработал прилично.
   Для нас это отличная школа. Мне, например, правильное произношение шипящих согласных перед микрофоном далось не сразу. Справился только тогда, когда текст выписал и расставил там значки и подчёркивания на замечания, сделанные мэтром, по свистящим согласным, ударениям и местам, где надо заранее брать дыхание.
  
  Нам объявили два дня выходных из-за переделок текста. На студии пока записываются сессионные музыканты. Фрэнк решил добавить в некоторые песни больше духовых инструментов, и дописать латиноамериканские ударные. Многодорожечные магнитофоны позволяют такое делать без перезаписи дублей.
  
  У меня на предстоящие дни намечено два вида развлечений. На часть выторгованных у Хельги денег я купил себе фотоаппарат Лейку М4 и десяток цветных плёнок. Буду с энтузиазмом американского туриста теперь постоянно снимать то, что можно применить в СССР. Деньги я с Хельги вытребовал чисто из вредности, как компенсацию за её повышенную стервозность, а вот смотри-ка, пригодились для дела. У меня сразу целая плёнка уже ушла только на одни образцы мебельной фурнитуры. Вспомнил, как мать постоянно мучается с ящиками шкафа, которые то заклинивают, то соскакивают с деревянных реек, когда в гостинице наткнулся на ящики, выкатывающиеся по роликам одним движением пальца. Дальше пошли ручки, механизмы трансформации дивана, сборные полки.
   Теперь фиксирую всё на плёнку. На готовых примерах мне же потом легче будет объяснять, что я примерно хочу увидеть в наших разработках. Смешные мелочи, на первый взгляд, но как же меня бесит, что у нас в стране их нет. Рано или поздно такие незначительные детали наберут критическую массу и лягут в основу утверждений, что "у них всё лучше". Вот хоть сколько запусти страна космических кораблей, а постоянно капающий кран, пустой холодильник и уродская обувь всё перечеркнут.
   Большие планы у меня на поездку в гигантский магазин, вроде нашего "Товары для дома", только раз в двадцать побольше. Видел я из машины один такой на окраине Франкфурта.
   Завтра беру с собой штук пять запасных плёнок и поеду снимать ванны, унитазы, светильники и ещё сотню всяких мелочей, без которых вроде и вполне можно прожить, но выйдет такая жизнь чуть более унылой и не слишком радостной. Не тянет на высокие принципы? Да мне плевать. Зато нормально укладывается в моё видение будущего.
  
  Вторым увлекательным занятием будет наблюдение за бурно развивающимся романом между Ольгой и Хансом. Теоретически, они и без меня вполне могут справиться, но тут другая беда. У Ольги, при виде Ханса, куда-то исчезает всё её знание немецкого языка, а Ханс, как истинный ариец, по-русски ни бум-бум. Товарищ дерево. Началось у них всё с розыгрыша журналистов, вот только журналистов уже нет, а встречи продолжаются. И глаза у Ольги шальные, когда она этого немца видит. Так что каждый вечер какое-то время провожу с ними, пока они планы согласовывают, помогаю с общением. Потом они уматывают на танцульки, или устраивают прогулку на речном катере, или пытаются меня обмануть... Пусть тренируются. Им предстоит ещё с тёщей знакомиться...
  
  Наблюдение за собой я перестал замечать. Когда к нотариусу ездили, все глаза проглядел, но остался твёрдо уверен, что никто за нами не следил. Больно уж хорошо просматривалась пустая дорога между двумя пригородами во время поездки. Да, я не специалист, и может на своей территории мне КГБ устроило бы похохотать, но тут... Не, не верю.
  Скорее всего причина в прибытии представителя нашего торгпредства. Он, якобы, должен поучаствовать в составлении основного контракта. Однако, про контракт этот импозантный дядечка ничего не спрашивал. С брезгливой миной осмотрел гостиницу, в которой мы живём, записал наши телефоны, и сказал, что перезвонит из Франкфурта, как только устроится. Два дня уже прошло, а от него ни слуху, ни духу. Видимо никак устроится не может.
  
  Всю чехарду с предстоящей покупкой акций я начал спонтанно, когда появилась валюта на счёте. Планы, которые я строил раньше, предполагали участие нашей организации в скупке нужных фирм и технологий. Пока государственная машина на эти инициативы ничем не ответила. Вопрос о возврате части валютных поступлений где-то завис, и никакой конкретики от чиновников добиться не удаётся. Вроде валюту и не украли, но она куда-то исчезла.
   Мне же необходимо сделать некоторые обязательные шаги, чтобы у страны появилась возможность технологического прорыва. Один из таких перспективных вариантов у меня возник после разговора с отцом.
  
   - Если честно, я не понимаю, что на сегодня мешает увеличить плотность монтажа на тех же процессорах.
   - Сын, на самом деле причин много. Одной из основных является огромное количество технологического брака. Что у нас, в Подольске, что у японцев цифры примерно одинаковые. В брак идёт девяносто пять - девяносто шесть процентов. Суть проблемы в том, что при выращивании монокристаллов они изобилуют дефектами на атомарном уровне - дислокациями, вакансиями, то есть или отсутствием атомов в кристаллической решетке, или наоборот избытком атомов в решетке. Подложка, сделанная из таких дефектных монокристаллов, не позволяет вырастить нормальную микросхему, состоящую из многих тысяч элементов. При таком проценте брака переходить на следующие уровни просто не имеет смысла. Есть ещё проблемы с затворами транзисторов и токами утечки.
  Я слышу от бати те аргументы, которые вполне ожидаемы. Однако, это не причина, чтобы не дать ему выговориться.
  
  - Ну и что. Делают же сейчас процессоры и на таких условиях. Кстати, весьма приличные количества научились производить. Да и цена, я бы не сказал, что заоблачная, - моё спартанское спокойствие заметно оживляет наш разговор.
   - Так-то оно так, да не совсем. Те девяносто шесть процентов брака - это же не просто затраты на материал. Его-то как раз уходит не так уж и много. Другое дело - сколько средств приходится тратить на работу оборудования, и ты не поверишь, но и на контроль. Выявление брака у процессора стоит не менее дорого, чем его производство. Выходной контроль, завершающий технологический цикл изготовления устройства, очень важная и сложная задача. Для проверки всех комбинаций схемы, состоящей из двадцати элементов с семьюдесятью пятью совокупными входами, при использовании устройства, работающего по принципу функционального контроля со скоростью сто четыре проверки в секунду, потребуется одна тысяча девятнадцать лет, - отец захлопнул блокнот, из которого он, не надеясь на свою память, выудил необходимые цифры.
   - Не знаю, доводили ли до ваших заводчан эти цифры, но на космической станции "Салют -5" получены вполне обнадёживающие результаты. Почти пятикратное повышение качества у полученных там полупроводниковых материалов. Учёные ждут результатов с "Салюта -6", который взлетит уже в этом году. Будут проведены ещё две аналогичные программы. Одна наша, советская, а вторая, "Беролина", подготовлена учёными ГДР.
   - Я не экономист, но и так, навскидку, готов тебе сказать, что шкурка выделки не стоит. Никто не потащит на орбиту десятки тонн оборудования и сырья ради производства твоих процессоров. К тому же, ты видел по телевизору фото этих "Салютов"? - отец ехидно прищурился, задавая вопрос. Ага, наверняка не просто так спросил. Есть какой-то подвох.
   - А что там не так? - вопрос задаю их вежливости, чтобы не молчать.
   - Показывают фотографии первого "Салюта", а в газетах дают описание несколько иной станции. О чём это говорит? - с усмешкой поинтересовался отец.
   - Ясный пень. Станция насквозь военная, - вздохнул я разочарованно, - Значит ничего приличного к этой программе прицепить не удастся. Кстати, а ты не помнишь, в прессе давали какие-нибудь данные по её орбите?
   - Градусы не запомнил, а удаление от Земли вроде километров двести - двести пятьдесят, - почесав в затылке, и задрав глаза в потолок, вспомнил батя.
   - Точно! - я вскочил из-за стола и взволнованно заходил по кабинету, - Мало. Двести пятьдесят километров мало. Даже пятьсот, и то не хватит. Космический вакуум не является абсолютным. Даже межгалактическое космическое пространство и то содержит газ. На высотах около пятисот километров над поверхностью Земли давление газа составляет десять в минус восьмой степени миллиметров ртутного столба. Кроме того, утечки газов из внутренних объемов космического корабля, выделение газов из материалов его наружной обшивки и выбросы двигателей создают серьезные трудности для технологических процессов, требующих глубокого вакуума. По идее нам надо получить давление десять в минус одиннадцатой.
   - Не совсем тебя понимаю, но по мне, так ты что-то чересчур фантастическое придумываешь, - лицо родителя выразило максимальную степень недоверия, уходящую в безнадёжный скепсис.
   - Ничего невыполнимого не вижу. "Салюты" по девятнадцать тонн весят. Раз их научились выводить на орбиту, значит технология отработана. Идём дальше. Наш космический фонарик, который ты не раз видел у нас в чертежах и на макете, не обязательно должен отражать свет на Землю. Взяв за основу его конструкцию, и сменив материал "лепестков", мы можем получить мощнейшую солнечную батарею. Кстати, когда я в Москве про наш проект рассказывал, меня очень плотно расспрашивали о возможности вывода наших светильников грузовым беспилотным кораблём. Как я понял из намёков, этот "Прогресс" очень скоро будет обслуживать станцию "Салют-6". Значит можно будет решить вопрос с доставкой сырья и вывозом готовой продукции. Трудность будет с созданием глубокого вакуума, но у американцев есть разработанный для "Скайлэба" "молекулярный экран". Вполне возможно, что и у нас такая штука имеется. Хотя она наверняка, как всегда засекречена армейцами.
   - Хорошо. Допустим я готов поверить, что техническая, я повторяю и подчёркиваю - техническая, возможность теоретически имеется. Можно в солнечной или электрической печи создать расплав и выдать его в виде ленты. Я даже знаю, что у нас есть такая технология, позволяющая обойти наличие затравочного кристалла в буле. Это на порядок выгоднее, чем варить цилиндрическую булю и резать её на пластины. Несложно, не слишком затратно по энергии, и вполне терпимо по весу. Я даже готов поверить, что в космосе возможно нанести на подложку все необходимые слои полупроводников, изоляции и токопроводящих участков. С учётом вакуума и ограничений по производительности всё это оборудование можно у нас на кухне разместить, и ещё место останется. Допускаю, что существует, в виде ничтожно малой величины, вероятность того, что правительство тебе поверит и найдёт возможность оттянуть у военных одну - две космические станции, и снабдит их обученным экипажем и беспилотными транспортными кораблями. Всё это у страны есть. Теперь о том, чего нет. Для начала нет собственных процессоров. Мы просто копируем западные образцы, с отставанием в два - три года. Этого уже достаточно, чтобы превратить всю твою затею в абсурд. Сам подумай. Мы строим космический завод, до которого тем же американцам расти лет тридцать, а то и больше, и начинаем на нём производить устаревшие детали. Мы и сейчас так делаем, без всякого космоса. Мало нам трёх существующих заводов, можно ещё пару построить, да хоть десяток добавить. Всё равно дешевле получится, чем проводить непонятные эксперименты в космосе, - отец промокнул лоб платком. Зацепила его тема за живое. В чём он однозначно прав, так это в оценке космического потенциала обеих стран. Америка и тридцать лет спустя космическими станциями не станет богата. Запустили они свой "Скайлэб" всего лишь один раз, пробыли там космонавты дней сто пятьдесят, в три захода, и всё. На этом их станция и закончилась. Была она единственная, и последняя, но не повезло. Упала. Да и "Скайлэб" они дольше ремонтировали, чем там работали. А наши космические станции уже годами летают, и не жужжат.
   - Смысл есть. Насколько я тебя понял, то экономика производства процессоров выглядит следующим образом. При наземном производстве сейчас в брак уходит девяносто шесть процентов. Остаётся четыре процента рабочих деталей. Если их станет восемь, то цену процессора можно снизить в два раза. Дефектные детали всё равно будут произведены, и пройдут через контроль. Хотя бы первоначальный. Так?
   - Почти. Вычти незначительные траты на корпус, окончательный контроль, маркировку и упаковку. Хотя это копейки.
   - Отлично. Получается, что если увеличить выход рабочих деталей раз в пятнадцать, то экономика вопроса становится очень даже считаемой. Совсем привлекательно она станет выглядеть, как только мы обгоним существующие сейчас технологии по плотности монтажа, и выйдем хотя бы на передовые позиции по качеству схемотехники.
   - Как! Я тебе только что объяснял, что мы сами ничего не разрабатываем. Потеряна школа. Всё что мы делаем - это "обратные разработки", - отмахнулся отец, с раздражением бросив снятые очки на стол. Вот же фанат! Он реально сейчас готов не только очки об стол шваркнуть, но и башку гаечным ключом разбить тем идиотам, которые страну под откос запускают.
   - Значит будем покупать лицензии, технологии, схемы. На будущее - заключим контрактную разработку того, что нужно нам, с параллельным обучением собственных специалистов, - я пытаюсь успокоить отца, толком не вникая даже в то, что говорю. Хотя, вроде всё правильно получается.
   - Ага, помечтай. Продадут они тебе лицензию на что-то новое, как же. Нет, сынуля. Капиталистов ты не обманешь. В лучшем случае они втридорога предложат то, что самим уже не нужно, и попросят за это миллионы долларов, - кривит отец лицо. Ага, помню я, чем для радиозавода закончились переговоры с французами. Батя тогда дня на три в запой ушёл. Второй раз за ним такой подвиг замечен. Первый, по слухам, был связан с моим рождением.
   - Смотря как покупать, и у кого, - пробормотал я, открывая свои записи на нужной странице, - Вот, полюбуйся. Фирма Зилог. Процессор Z80. Необычно большое для 8-разрядного процессора количество процессорных регистров позволяет в ряде случаев строить схемы микроконтроллеров вообще без ОЗУ. К нему разработана шикарная линейка сопроцессоров от IBM и AMD. При их использовании можно поднять производительность в четыре раза, хотя этот процессор и без того лучше, чем у ИНТЕЛа. Внизу данные по дополнительным микросхемам поддержки и применению этого процессора в различных устройствах. Компьютеры, игровые приставки SEGA, промышленные роботы, факсы, принтеры, приборы военного назначения и ещё куча мелочей, включая электронное музыкальное оборудование.
   - Допустим, неплохой процессор. Дешевле и лучше, чем от мировых лидеров. Почему ты обратил внимание этот Зилог? - успокоился отец, прочитав мои записи, и одобрительно поцокав языком при изучении характеристик процессора.
   - Маленькая фирма. Три талантливых разработчика. Отсутствие собственной серьёзной производственной базы. Все трое - выходцы из ИНТЕЛа. Их не устраивало то, что фирма уделяла мало внимания разработке процессоров, особенно после выпуска процессора Intel 8080. Парни забили на сытую жизнь и ринулись в свободное плавание. Им слава и прогресс важнее денег. Как тебе такой психологический портрет?
   - То есть, ты считаешь, что от ведущего производителя процессоров ушла инициативная группа, и у неё есть шансы выдать прорывные модели, - батя побарабанил по столу пальцами, раздумывая, - Если хочешь знать моё мнение, то у них практически нет шансов. Крупный производитель всегда найдёт возможность, как задавить такую мелочь. В истории полно примеров. Можно выкупить их производство, переманить поставщиков сырья, затеять бесконечные судебные разбирательства, устроить скандал в прессе. И это только легитимные методы конкурентной борьбы. На самом деле в их случае будет вполне достаточно просто заплатить кому-то из работников, и тот пару раз забросит в "чистую комнату" пару пригоршней обычной уличной пыли. Убытки, простой, неустойки, поломанное оборудование. Мелкой фирме после таких фокусов уже не подняться.
   - Согласен. Я рассуждаю примерно так же, - пробормотал я, делая на полях пометку в своих записях "Выкупить блок-пакет". Потом немного помассировал виски и добавил, - К тому же, мне есть, что им предложить и кроме денег.
   - Посмотри данные проекта "Союз - Аполлон" по биологическим опытам, - подмигивает мне отец, кивком головы и поднятием бровей, акцентируя моё внимание на фотоснимке, где я заснят вместе с Андроповым, - По оценкам экспертов фирмы "Макдоннел Дуглас", стоимость изготовленных в космосе препаратов может составить около двадцати трёх миллиардов долларов в год. Некоторые из них не имеют выраженной в денежных знаках цены, поскольку они вообще не могут быть изготовлены на Земле, но позволят спасти жизни нескольких десятков тысяч людей в год. Можно ожидать, что, когда для изучения биохимических процессов, протекающих в человеческом организме, будет разработана более чувствительная аппаратура, могут быть открыты и некоторые уникальные препараты. Эритропоэтин, вырабатывающий красные кровяные тельца и применяемый для лечения заболеваний почек и крови, в списке удачных экспериментов "Аполлона" достоверно обозначен. Для тех, у кого проблемы с почками - это реальная панацея.
  Я смотрю на фото Андропова. Не совсем тот лидер, которого мне бы хотелось увидеть. С другой стороны - а какая альтернатива ему у меня существует? Я же тут живу. Волей - неволей приходит понимание, что такую глыбу лично мне не свернуть. Да я и не упираюсь. Не самый плохой кандидат, лучшего пока у меня нет.
  
  Запас времени понемногу появился. Потом мне придётся принимать радикальные решения.
  "Меченого", кстати, ставленника Андропова, я к власти не допущу. Тут или он, или я. Слишком много этот Иуда нагадил. Так что, в продолжительности жизни Андропова я пока прямо заинтересован. Черненко он у меня всяко переживёт. Тот теперь сдохнет раньше его смерти, о чём я ни на грамм не сожалею. Черненко - мразь конченая. Сам бы его убил, но руки пачкать противно. Дали ему, в моей первой жизни, год власти, а у него мозгов хватило только на то, чтобы приказать сфабриковать уголовные дела на рок - музыкантов. Приличные срока народ получил в середине восьмидесятых. Ладно. Бог им, таким грёбаным правителям, судья, а я тупо исполню то, что боженька проворонит. Посмотрим пока, как будущее выгнется.
  
  Обычно рейдеры стараются выкупить двадцать пять процентов плюс одну акцию. Так называемый "блок-пакет". С его помощью можно блокировать нежелательные сделки и всегда, при перевыборах, ввести своего представителя в Совет директоров. Когда выставляется четыре кандидатуры на три места, то арифметика подсказывает, что одним из трёх всегда станет тот, у которого есть подобное количество акций. Рейдерством я заниматься не собираюсь, а вот выслушать мои предложения американской компании придётся на полном серьёзе.
  
  На сегодня, под номером один, в том списке, который я передал немецкому брокеру Карлу Блютнеру, стоит скупка акций мало кому известной фирмы Зилог. Акции продаются и покупаются на бирже NASDAQ, под обозначением ZILG.
  
  Ниточка тоненькая. Вполне допускаю, что электроника и не тот поворотный момент, который повлияет на судьбы мира. Возможно, я переоцениваю её влияние на будущее отдельно взятой страны. Просто мне хочется верить, что иногда надо было кинуть на чашу весов совсем немного, чтобы их уравнять. Найти нужное решение, чтобы не вырос из США безумный беспредельщик, ставящий себя поверх всего мира.
  
  Проснулся рано. Поглядел на серое марево за окном. Первым желанием было юркнуть обратно под одеяло, укрывшись с головой, но помешало ощущение, что спать я уже не хочу. Выспался. Вылез из-под одеяла и дотянулся до часов. Семь с минутами. В недоумении прошлёпал босыми ногами к окну. Однако погодка сегодня не сахар. Всё небо плотно затянуто тёмно-серыми тучами и седыми прядями облаков. Порывы ветра качают ветки деревьев и выдавливают из туч капельки мелкого дождя. Сегодня предстоит сырая жизнь в серой полумгле, под низким тёмным небом, придавившем к земле весь город.
  
  Выходя из полудрёмы, я сладко потянулся, похрустев суставами, и сделал несколько энергичных вращений руками, разгоняя кровь. Жуть, как не хочется, а придётся выползать на пробежку. Вчера нашёл платные весы в торговом центре и взвесился, бросив в этот аппарат монетку в пятьдесят пфеннингов. Кило восемьсот в плюсе. Штрудели, баварские колбаски, жаркое с клёцками и свиные рёбрышки... Дома, с таким весом, жена мне устроит овощную неделю. Овощи в гарнире я люблю, а вот чисто вегетарианскую диету люто ненавижу. Намного больше, чем бег под дождём. Так что ветровку на плечи и вперёд.
   - Гутен морген, - приветствую я пожилого немца, который каждое утро, вместо зарядки подметает улицу перед шестиэтажным домом. Он не дворник. Днём я часто вижу, как он с коллегами выходит покурить на улицу из какого-то административного здания, напротив нашей студии. Глядя на моё улыбающееся лицо, немец сбивается, и в ответ что-то ворчит про погоду. Работают немцы интересно. Не суетятся, не спешат, зато каждое движение у них заранее выверено, а с собой собран необходимый инструмент. Роботы, млин.
   Заборов в Германии нет. То, что у них ограждает дома и участки - это не забор в нашем понимании. Всё, как на ладони. Немцы привыкли видеть улицы и своих соседей. Пробегая по сектору с частными домами можно через стеклянные двери и окна до пола успеть рассмотреть всех обитателей. Штор на окнах тоже нет. Не принято.
   На участках опадает смородина, крыжовник, вишня. Эти ягоды они не собирают. Зато немцы очень любят спаржу и клубнику. Собирают клубнику на специальных платных полях. Такие же поля у них есть и со спаржей.
  
   - Что-то ты задержался сегодня, - посетовал Николай, когда я вышел из душа, - Ирина забегала. Всех внизу собирает, в кафе. Догоняй давай. Я скажу, что ты уже идёшь, - Николай вышел из номера, оставив за собой стойкий аромат крепкого советского одеколона.
   - Ну, наконец-то, - встретила меня Ирина нетерпеливым возгласом, когда я спустился к ребятам. По её виду было понятно, что новость, которую она узнала, произвела на неё сильное впечатление, и она её просто распирает изнутри, - Мне звонила Мадлен. Завтра приедет съёмочная группа и мы будем снимать клип.
  Выпалив новость, Ирина восторженно обвела всех взглядом, но понемногу её улыбка увяла. Немедленный восторг выразили только Ольга и Эдуард, а остальные задумались.
   - Ирина, а расскажи поподробнее, - попросил я девушку, озадаченную такой реакцией парней на сногсшибательную, по её мнению, новость.
   - Рассказывать особенно нечего. Ты же слышал, какой у Мадлен русский язык. Она кое-как смогла объяснить, что Рудольф попросил, чтобы она нам позвонила и предупредила о том, что завтра у нас планируются съёмки видеоклипа в помещении студии.
   - У кого какие мнения? - подал голос Алексей, вспомнив, что он всё-таки считается нашим руководителем.
   - Можно сняться в студии в стиле Алана Прайса. Помните песни в фильме "О, счастливчик"? Мне очень понравилось, как их показали. Я тогда раза три фильм ходил смотреть только из-за этих моментов, - первым высказался Эдуард.
   - У Скорпов есть хороший клип, где они в студии записываются, - напомнил наш ударник про популярный клип группы "Scorpions", - Я думаю, что что-то похожее совсем нетрудно снять.
   - Павел, а ты что задумался? - Николай толкнул меня локтём в бок, и сделав страшные глаза, прервал ненадолго общее обсуждение. Над столом повисло молчание. Как неформальный лидер, я уже давно признан в нашей группе, но напрямую я никому никогда не пытаюсь навязать своё мнение.
  
  - Прикидываю, как шедевр можно сваять. Кстати, из твоего же "Парусника". Правда, концовку придётся переписать, но там быстро, минута общего звучания в плюс, не больше. На местной технике дописать последние три строчки, разложив их на голоса - это полчаса - час работы. Если под это дело всей группой выйти под камеры, да в правильных костюмах, то приличная бомба получается. Попробуйте представить. После нашей коды мы вешаем аккорд, допустим от акустической гитары, лучше двенадцатиструнной, и пока его катают через флейнджеры и ревербераторы, собираемся вместе под прожекторами. А там, практически а капелла раскладываем на голоса и распеваем типично русскими подпевками:
   - Мечта моя,
   - Мечта моя,
   - Мечта.
  Ребята замолчали, прокатывая в голове предложенный вариант песни и моё видение будущего клипа.
   - This is my dream, Мечта моя. Можно будет микс сделать. Аккорд в пять голосов споём на английском, а в подпевках его разложим на русском, а потом наоборот, - предложил Лёха после продолжительного молчания, - Стилизацию под русский народный хор дополним их манерой исполнения и голосами позвонче.
   - А что за "правильные костюмы"? - почти одновременно с ним спросила Ольга, смутившись, что нетактично влезла в разговор.
   - Стилизованные образы советских людей. Моряк, медсестра, рабочий, учительница и так далее. Сами предлагайте, кому что ближе, - ответил я ей, показав жестом Алексею, что думаю над его предложением.
   - Тогда я наверно дирижёром буду. Могу даже палочкой правильно помахать. Хороший образ получится, и в общую канву впишется. Должен же у нас кто-то быть от творческой интеллигенции, - Алексей нерешительно посмотрел на Ирину, ожидая подколку с её стороны.
   - Я врачом, всю жизнь хотела, - отозвалась девушка, улыбаясь, и мечтательно закатывая глаза.
   - Я моряком. Тельник и клёши. Прикольно, - Николай расправил плечи, и не вставая со стула, руками изобразил па из танца "Яблочко". Лихо у него вышло. Очень узнаваемо.
   - Эй, где моя белая каска и комбез. Я прораб, - ребята начали галдёж, подхватывая идею.
   - Зачем тебе каска?
   - Знаю я вас. Вы же иначе подстригаться заставите, а я на такое несогласный.
   - Ой, а мне кем лучше... Учительницей или стюардессой? Или парикмахером? В таком коротком передничке...
  Гвалт за столом стих минуты за три. Образы все себе выбрали и уставились на меня.
   - Паша, а ты у нас кем будешь? - скорчив забавную моську, спросила Ольга.
   - Мне проще всех. Даже думать не нужно. Я с собой форму нашей сборной прихватил. Как чувствовал, что понадобится. Так что я буду олицетворять собой советский спорт, с вот такущими буквами СССР на груди, - я приложил вытянутую ладонь к сердцу, показывая, какого размера буквы у меня на спортивной куртке.
  
  - Ой, а где мы костюмы возьмём? - несколько запоздало всполошилась Иринка.
   - Пусть у немцев голова болит. Есть же у них киностудии. Найдут, если захотят, - успокоил её Коля, - Я только одного боюсь. Мы тут всё распланировали, а вдруг Фариану песня не понравится. Может он клип вообще не по этой вещи решил снять. Мадлен же ничего не уточняла.
   - Немцы жуткие бюрократы. Без документа им ничего не докажешь. Для нас, в данном случае, это большой плюс. Им прилетает оборотка. Ни про какую съёмку с нашим участием нигде не сказано. Так что мы можем согласиться, за небольшую доплату наличными, но на то, что нам интересно, или напрочь отказаться от дополнений к контракту. Я понимаю, что все мы, как истинные советские идеалисты, привыкли бескорыстно работать во имя светлой идеи. Вот только сейчас не тот случай. Мы работаем в капиталистическом коммерческом проекте. Что характерно, за деньги. Поэтому имеем право выставить свои условия за дополнительную работу. Они у нас простые. Можем снять клип, за символическую плату наличными по нашему предложению, или пускай пишут дополнение к контракту и пробуют его согласовать официально. Где и как, лично я не знаю. Для вас такие отношения звучат дико, но это капитализм. Не только со всеми его гримасами, но и с его возможностями, - я смочил пересохшее горло глотком остывшего кофе, - Кроме того, я уверен, что когда Фрэнк поймёт, насколько эпатажно и необычно у нас всё получится, он согласится и на более щедрые условия. Главное теперь - это правильно всё донести до его помощника Рудольфа. Тут мне потребуется ваша помощь. Ирине и Алексею надо будет делать строгое и умное лицо, и время от времени раздувать щёки, когда я маякну. Упирайте на то, что мы не нанятые ямайские танцоры, изображающие пение под чужую фонограмму, а самостоятельные творческие личности. С собственной музыкой, текстами и имиджем.
   - Паш, а вдруг не получится? - испуганно пролепетала Иринка, зажмурив глаза и изо всех сил прижимая к груди стиснутые кулачки.
   - Солнце, а что мы теряем? Я готов Рудольфу озвучить, что мы ему за три копейки продаём наш проект, который сами собирались снять на нашей, свердловской киностудии, и запустить его в прокат. Кстати, план вполне реальный. Поэтому, никого не боимся, и не забываем про то, что мы русские, и у нас есть своя гордость, - я удивился, как при этом упоминании ребят проняло. Группа неуверенных в себе подростков за какую-то минуту превратилась в коллектив, ощетинившийся прицелом твёрдых взглядов по сторонам, и общим стальным стержнем, который невозможно погнуть и сломать. Вот это сила! Как можно было потерять целое поколение таких людей?!
   - Пора на студию. Предлагаю сегодня напомнить немцам, что такое девятое мая, - нехорошо улыбнулся Эдик, выразительно постучав по столу сжатым кулаком. Его удары подхватили. У нас не ВИА, а секта!
   - Идём ровно. Улыбаемся. И будь, как будет, - нелогично подвёл итог разговоров Николай.
  
  Из кафе вываливается не русский вокально - инструментальный ансамбль, а какое-то подобие боевой группы. Интуитивно парни выстраивают порядок, словно собираются в боевую походную колонну. Хорошо ещё, что не все в ногу идут. Вот был бы шок для немцев. Старый ночной немецкий кошмар - "Русские идут".
  
   - Паш, а почему нам что в кафе, что в ресторане официантки всегда два счёта приносят? Нет, ты не подумай, что мне денег жалко, но как-то это неправильно, - Ольга, вырвавшись из окружения парней, повисает у меня на руке.
   - Оль, это немцы. До свадьбы такое принято. У них действительно парень и девушка платят сами за себя. С другой стороны, существуют положительные моменты. Никто потом с тебя не потребует на кухне приготовить что-то нереальное. Представляешь, у них даже котлеты своими руками сделать - это уже высший пилотаж. А ещё в плюсе то, что немецкие мужики не скандальны и неприхотливы. Не будет готового ужина, они без всяких возражений поменяют его на питание в ближайшем ресторане. Разумеется, не стоит такое исполнять слишком часто. Зато и на кухне упираться особо не придётся. Разогрела полуфабрикат, и немец доволен. Для них такое нормально.
   - То есть, ты думаешь, что он меня любит? - невинно интересуется девушка, скребя меня маникюром по рукаву.
  Э-э, женскую логику мне не дано понять. Совсем. Вроде про любовь мы как бы не говорили.
   - Хм, ну и вопросы у тебя, подруга... Я же не ясновидец. Ханс - взрослый мужик. По их меркам ему уже пора обзаводиться семьёй. Возраст. Ты у нас - просто красавица, а по немецким стандартам, так вообще - суперзвезда. Я все глаза проглядел, но никого красивее тебя в этой Германии не увидел, - бессовестно поднимаю я девушке её самооценку, а заодно, и настроение.
   - Ты считаешь, что у нас с ним могут быть серьёзные отношения? - спросила Оля, покосившись на ближайших парней, подозревая, что они нас подслушивают. Абсолютно справедливо предположила, между прочим. Ребята, услышав краем уха некоторые обрывки фраз, держат лицо, чтобы не ржать. Мне бы их веселье. Я же помню, как меня только что не тошнило, когда я слышал про то, как "строят отношения" в Доме-2. Хотя, рыгательный порыв нынче сдержал. Видимо, критическая масса отрицательных ощущений от "Суперпроекта" слегка поблекла со временем. Ярко выраженный блевательный эффект не отмечаю. Ольгин вопрос оставляю без ответа. Сложно всё у них. Я бы никогда не подписался на такую пропасть в мировоззрении, даже если бы перед глазами маячили гипертрофированные прелести Саманты Фокс. С чего вдруг вспомнил эту звезду? Да афишу увидел. Там такие ти... э-э, краски. Чую, шоу будет фееричное. Немцы должны рыдать.
  
  Я пока молчу, а те из ребят, кто в курсе, не спрашивают. Завтра у меня день рождения. Остатки денег от Хельги я придержал, рассчитывая их спустить на микробанкет в нашем гаштете. В том, что напротив гостиницы. На порцию шикарного жаркого, и на пару бокалов баварского пива для всех должно хватить. Это с вином у немцев плохо. Либо оно сухое, либо сладкое, а вот с пивом всё нормально. На любой вкус найдётся. Завтра с утра зайду, уточнюсь по ценам. По моим расчётам я в остаток денег укладываюсь.
  
  Эх, тяжко жить не в своей стране. Их юмор я не понимаю, за что немцы мне отвечают взаимностью. В Германии предусмотрен целый водопад штрафов, который холодным душем вываливается на голову тем, кто рассчитывает найти здесь свободу. И еда у них какая-то не такая.
  
   Глава 3
  
  
  Хорошо, когда у тебя есть секретарь. Оказывается такой человек экономит массу времени и позволяет избежать многих излишних контактов. Мне хватило короткого звонка из Шереметьево в Свердловск, чтобы понять, что я на три дня буду вынужден задержаться в Москве. Больше десятка звонков было из столицы за время моего отсутствия, из которых четыре особо важных.
  Сдвинулся с места вопрос с возведением молодёжного жилищного комплекса (МЖК). Социальный и градостроительный эксперимент Свердловска будет хоть и не первым в СССР, но обещает стать самым масштабным. Первая очередь предполагает строительство одиннадцати жилых высоток, двух детских садов, один из которых - с бассейном, школу, физкультурно-оздоровительный комплекс, дом культуры, сквер, амфитеатр и первый в Свердловске подземный гараж на пятьдесят машин. В перспективном плане, разработанном инициативной группой, состоящей из молодых сотрудников УПИ и УНЦ, "город в городе" позволит получить жильё пятидесяти тысячам свердловчан. Тем людям, которые своими руками его построят.
  Меня больше всего радует, что в этой жизни вопрос начал решаться на три года раньше. В моей Памяти о первой жизни, строительство МЖК началось только в восьмидесятом году, и вызвало цепную реакцию подобных строек во многих городах. Нынче сказалась смена руководства в стране, проявившего интерес к обеспечению населения жильём, с минимальными затратами для государства. Волшебное слово - халява. Московские министерства и согласующие структуры, как сверхчуткие флюгеры уловили новые веяния в верхних эшелонах власти и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, дали проекту "зелёный свет".
  Трудно представить, насколько мне теперь будет легче воевать с руководством заводов в вопросах проталкивания новых разработок. Тех, что для дома и семьи. Главное, правильно мотивировать комсомольцев, и обеспечить им моральную поддержку обкома. Узнают комсомольцы, что новые виды розеток, выключателей, светильников, ванн и унитазов, тёплых полов и полотенцесушителей в первую очередь пойдут к ним на стройку, они такой прессинг на предприятии устроят, что не завидую я нашим свердловским директорам заводов. Не раз им предстоит тёплым матерным словом вспомнить Павку Корчагина. И меня.
  Глупые мелочи, если смотреть в масштабах страны, скажут пессимисты. Позволю себе не согласиться. Пятьдесят тысяч активных жителей в миллионном городе, это даже не кристаллик, а кристаллище, который сыграет свою роль в будущем. В конце концов, в том же революционном Петрограде куда как меньшее число агитаторов сумели устроить революцию. Легко рассуждать о благе народа из кремлёвских кабинетов, и из тиши правительственных дач. А у нас, в Свердловске, выйдешь в ЦПКиО погулять вдоль реки, а на противоположном берегу рядами стоят двухэтажные деревянные бараки. С печным отоплением, сортирами на улице, и водопроводной колонкой за пятьсот метров. Понятно, что кроме коммунизма их обитателям, сидящим зимой в минус тридцать в дощатом сортире, мечтать больше не о чем. Воду на коромысле принесли. Печку затопили. Щели в окнах ватой заткнули. Красота. До светлого будущего - один шаг. Партия же сказала, что мы ВСЕ уже живём в обществе развитого социализма.
   Инженер, с радиозавода номер пятьдесят девять, с женой - преподавателем физики, и их двое детей. Доцент университета, со своей супругой - завучем в интернате для глухонемых, с детьми постарше. Пара военных пенсионеров, с совсем взрослыми дочками. Аптекарша, с мужем - электриком, тёщей и грудным ребёнком - вот такие люди нынче живут в бараках. В соседнем бараке в основном живут семьи радиомонтажников, водителей троллейбусов и врачи, предпочитающие не заводить детей, пока не получат приличное жильё.
  
  Довольный разговором, результатами и полученными документами по строительному проекту, я поехал в Зеленоград, встречаться с электронщиками.
  
   - Больно ты молод, парень, - начал разговор один из трёх конструкторов, тот что постарше. В мятом костюме, небритый, со сбившимся галстуком и намечавшейся лысиной он выглядел старше тридцати лет.
   - Мне тоже ваш возраст не нравится. Американцы считают, что творческая жизнь инженера, занятого в электронике, коротка. Лет десять, не больше. Поэтому интересные модели компьютеров сейчас создают юноши, лет семнадцати, а наиболее популярные программы пишут студенты. Слышали что-нибудь про "Apple" или "Microsoft"?
  
  - Ладно. Один - один. Считай, что уел. Пошли в радиокласс, там побеседуем, - показал он рукой в конец коридора. Рабочий день закончился, и встреча у нас происходит в местном доме культуры. Один из местных конструкторов ведёт здесь по вечерам радиокружок для школьников.
   - Вот тут и поговорим спокойно, - приглашающим жестом махнул обладатель заветного ключа от нужной комнаты, - Меня Игорь звать... э-э... Иванович.
   - С отцом моим, как я понимаю, вы познакомились. Идею планшета поняли. По факту - надо сделать просто читалку с удобным перелистыванием страниц и быстрым доступом к центральному серверу. Вся связь пока по проводам. Процессор достаточный. Память EPROM. Сможете её повторить, хотя бы в интеловском варианте - совсем замечательно получится. Процессор позже поменяем на более хороший и быстрый. Я вам журнал привёз немецкий, посмотрите там описание Z80 от Zilog. Его в двадцать раз проще и быстрее можно программировать, чем 8080 от Интела. Сменный накопитель информации будет на дискете. Вот ваш комплект его описания, к сожалению, тоже на немецком, - я начал выкладывать из сумки заранее подготовленные журналы и буклеты, которые собрал в ФРГ. Хорошо ещё, что я инструменты и большую часть своего багажа отправил с Николаем в Свердловск. Оставил себе одну спортивную сумку, в которую запихал всё необходимое для встреч в Москве.
   - Стоп. Чего же ты так гонишь, - вскинул обе руки Игорь Иванович, призывая меня остановиться, - С отцом твоим мы познакомились. Толковый мужик. В аналоговых схемах разбирается отлично, а в нашей линейке микросхем плавает. Специфика, знаешь ли. Он намекал на какую-то возможность изготовления подложек с низким выходом брака. Признаюсь, верится с трудом, поэтому мы все просто горим желанием услышать, как вы это себе представляете.
   - Для начала, простенько. Нужно отработать с десяток технологий. Для этого потребуется большое бомбоубежище, перестроенное под завод, и расчёт по его снабжению очищенным воздухом. Довелось мне как-то узнать, что у нас на Урале можно сделать фильтры такого качества, что даже бактерии через них проскочить не могут, - я намеренно слегка исказил информацию. Расскажи я им вдруг, что эти фильтры разработаны для защиты от боевых вирусов, потом проблем не оберёшься. Только через два года подобный секрет мог бы перестать быть секретом. В Памяти моей первой жизни, весной 1979 года весь Свердловск узнал, что в девятнадцатом военном городке, который расположен в микрорайоне Вторчермет, есть завод по производству бактериологического оружия. В апреле там произошёл выброс модифицированных штаммов сибирской язвы. Поговаривали, что это вражеская диверсия. Нашим националистам, наверное, будет особенно интересно узнать, что не были забыты и их розовые мечты: - врачи, работники самой гуманной профессии, проработали различные виды избирательности советского биологического оружия - по полу, возрасту, расе и иным антропологическим признакам живой силы "вероятного противника". Свердловский вирус сибирской язвы, в частности, косил в основном половозрелых мужчин. Насмерть, за сутки - двое. Вирус распространялся по воздуху. Легочная форма заражения, крайне необычная для такой болезни. А чтобы "вероятный противник" не уповал на будущее лечение, этим штаммам генетически была привита стойкость к антибиотикам. Из Кольцово привезли недоработанную вакцину, которой кололи всех жителей Чкаловского района. Врачи давали больничные листы сразу на пять дней, если после вакцинации люди к ним обращались с жалобами на высокую температуру и тошноту. Тем не менее вакцина не помогла, даже привитые люди заражались и умирали.
   Надеюсь, что в этой моей жизни Свердловск обойдётся без невольных испытаний бактериологического оружия своей страны на собственном населении.
   - Зачем такие сложности. Память мы и на обычных линиях сделаем. Это же не процессор. У памяти практический выход полезной продукции процентов под пятьдесят. У нас уже готова схема и фотомаски со дня на день обещают выдать. Мы кое-что поменяли, по сравнению с западными образцами. Количество перезаписей снизили, но упростили производственный процесс и подняли быстродействие. По предварительным расчётам, наша память процентов на пятнадцать будет быстрее работать. Хотя, количество перезаписей мы снизили до двух. Они и не нужны, если разобраться. Вряд ли кто их будет менять.
   - Ого, прилично. А что по совместимости?
   - Полная, за исключением чуть меньшего потребления тока у нас, - отчитался помятый тип, тряхнув остатками волос.
   - Простите, Павел, что вмешиваюсь, но давайте немного вернёмся к технологиям, - прервал нас один из более молодых собеседников, - Меня Антон Григорьевич зовут, и я технолог. В схемах не силён, но по самому процессу изготовления ваших деталюшек у меня есть определённые предложения, а теперь и вопросы появились. Начну с вопросов. Для чего вам понадобилось бомбоубежище?
   - Я вижу много плюсов при подземном размещении завода. Начнём с того, что все приличные бомбоубежища изначально имеют системы очистки воздуха. Скажем так - грубые фильтры, отсекающие основную часть пыли. Под землёй нет резких температурных колебаний. Значит и температуру в цехах мы гарантированно сможем выдерживать с минимальными допусками в половину градуса. Есть и ещё одна причина. Нужно где-то отработать технологию производства на маленьких и тесных площадях. Только тогда станет понятно, какое оборудование может потребовать замены.
   - А это, простите, для чего? Я про маленькие площади и тесноту.
   - Для космоса. Есть положительные результаты опытов, произведённые различными космическими экспедициями, по изготовлению там полупроводников. С высокой степенью вероятности можно предположить, что получать тот же материал для подложек процессоров будет крайне выгодно. Американцы оценивают прибыль от изготовленных там подложек в полмиллиарда долларов в год. Заметьте, полмиллиарда с одной только линии, производительностью две тонны в месяц, - алхимики из легенд, с их философским камнем, пусть нервно курят в сторонке. Мы, прямо в живом эфире, делаем из песка ценности, превосходящие золото по весу.
  
   - Хм, почему же у вас расчёты в долларах?
   - Доступность информации. Про наши результаты ничего толком не узнаешь, а вот в США публикуется очень много статей на подобные темы, - выдал я заготовленный заранее ответ. Мне не раз ещё предстоит объяснять и доказывать преимущества производства в космосе. Не могу я иначе объяснять то, что твёрдо знаю. Никто не поверит, насколько иное качество сложнейших деталей для электроники мы можем получить вне Земли.
   - А чего им скрывать? Они себя считают безусловными лидерами. Пусть не по космосу, но по электронике, точно, - впервые за весь разговор подал голос третий участник нашей беседы, - На стыке двух направлений им некого боятся. У нас нет ни собственных разработок по современным радиодеталям, ни производственных линий такой мощности, как у них. Японцы с немцами особо в космос не лезут, впрочем, как и Франция с Италией. Вот американцы и резвятся, потому что соперников для себя не наблюдают.
  
  Полтора часа неформальной беседы серьёзно обогатили мой багаж знаний в части современных реалий. Оказывается, есть у нас в стране отраслевые институты, где проводятся работы и по космосу, и по программированию, и по исследованию перспективных материалов для электроники. Не так всё плохо. Собрать бы теперь эти наработки вместе, да попытаться понять, почему такой научный потенциал оказался не использован на практике. Моя записная книжка пополнилась дюжиной телефонов специалистов из НИИТМ, изучающих вопросы создания завода в космосе, киевского института кибернетики, разрабатывающего сопутствующие микросхемы, конструктора из НИЦЭВТ, занимающегося разработкой программ и многих других, разбросанных по всей стране.
  Кремниевая долина в США - это гениальный организационный ход. Пока в СССР её никто ещё Силиконовой не называет. В один компактный кластер там собраны ведущие высокотехнологичные компании, университеты и источники финансирования.
   В СССР всё не так. Мы разбросаны по стране и оторваны друг от друга, территориально и по ведомствам. Студенты изучают устаревшие схемы и радиодетали, потерявшие свою актуальность десять лет назад и учатся программированию, пробивая перфокарты и связывая куски программы посредством магнитного барабана. Финансирование отрасли распланировано на пять лет вперёд, и пересмотру не подлежит. Вот такая суровая социалистическая реальность.
  
  Я посмотрел на часы и из ближайшего телефона - автомата перезвонил на домашний телефон академику Капице. Наша секретарь утром мне сказала, что от него звонили и просили выйти на связь с академиком, как только я вернусь из Германии. Не знаю, что у него стряслось, но нашим знакомством я дорожу и, к тому же, у меня тоже накопились вопросы, по которым его консультация окажется мне совсем не лишней.
   - Павел, здравствуйте. Вы где сейчас, в Зеленограде? За час - полтора успеете до нас добраться? Отлично. Жду вас на ужин, - рокочущий голос академика звучал в трубке жизнерадостно, и тревоги не внушал. Это хорошо. Неприятности мне сейчас абсолютно не нужны. Хм, и ужин тоже. Я ещё вес после немецкой кухни полностью согнать не успел.
  
  Никак не привыкну к московским расстояниям. Свердловск - самый компактный из городов миллионников, и у нас на машине любая дорога занимает минуты. В Москве расстояния получаются совсем иные. От Зеленограда до Бережковской набережной выходит больше сорока километров. Даже на такси, сговорившись "за два счётчика", добирался больше часа.
  
   - А вот и наш "новый учёный", - представил меня Капица незнакомому старику, попивающему чай, - Мстислав Всеволодович по-соседски решил ко мне сегодня заглянуть, когда узнал, что вы подъедете. Так что в нашем неоконченном философском споре у меня сегодня будет численный перевес.
   - Это вряд ли, - кое-как сумев отказаться от ужина, и согласившись на чай, отбил я подачу академика про наш давний спор, - Думается мне, что я не сильно ошибусь, предположив, что талантливому математику ?- теоретику кто-нибудь, да высказывал, что уйдя в прикладную математику, он губит себя, как истинный учёный.
  Президента АН СССР Келдыша я опознал, только после того, как Петр Леонидович его назвал по имени и отчеству. Насчёт соседства Капица не пошутил. Келдыш и Косыгин действительно жили тут рядом, в восьмом доме по Воробьёвскому шоссе.
   - В точку. Мой учитель так и сказал, что с прикладной математикой я иду на дно, как учёный, - улыбнулся Келдыш, - Надо сказать, что не один он так считал. Так что Пётр, уел тебя парень. Не соратник я тебе в вашем споре. Я теперь скорее практик, чем теоретик, если такое определение допустимо к математике.
   - К той её части, которая меня интересует, ещё как допустимо, - охотно отозвался я, размешивая сахар в полученной чашке чая.
   - И какой же раздел математики вас интересует, молодой человек? - выгнул бровь Келдыш, потирая руки.
   - Самый что ни на есть практический. Тот, в котором цифры становятся материальны, - я выдержал паузу, оглядев собеседников, - Финансовый.
   - Боюсь, что в этом вопросе ничего, кроме разочарования, от меня трудно получить, - рассмеялся Президент Академии Наук, - Понятно, что определённые, хоть и недостаточные средства мы имеем, но они полностью подотчётны и расписаны на много лет вперёд.
   - И это мне говорит человек, которого не только у нас, в СССР, называют "главным государственным заказчиком" по линии ЭВМ, - глядя в потолок, пожаловался я находившемуся там невидимому собеседнику.
   - О, вы интересуетесь вычислительной техникой. Не удивлюсь, если услышу от вас про возможности суперкомпьютеров, - иронично усмехнулся Келдыш, зарубивший за свою жизнь не один подобный проект.
   - Удивитесь, - пообещал я ему, придирчиво выбирая печенье из вазочки, и остановившись на симпатичной печенюшке, с вишнёвой нашлёпкой сверху, - Суперкомпьютеры стране не слишком-то и нужны. Пару - тройку десятков ещё можно пристроить по делу. Всяким военным, космонавтике, железной дороге и энергетикам. Всем остальным нужны простенькие машины, с возможностью передачи информации и, для начала, подключенные к мощным серверам. Сети ARPANET и Minitel уже существуют и работают, а у нас ещё конь не валялся. Более того, чьими-то чаяниями мы обречены догонять разгоняющийся поезд, на который с каждой минутой всё труднее и труднее запрыгнуть. И мне, сегодня, приходится изобретать буквально экзотические способы, чтобы не допустить того, что по-другому неминуемо. СССР не имеет права отстать от мировых достижений в электронике. В конце концов, все ваши железяки, что ракеты, что спутники, подводные лодки и атомные электростанции - это безусловные достижения, но, без автоматики они не сегодня, так завтра станут посмешищем. Надеюсь, что говорю понятно. Если нет, то вспомните, сколько неудач было у нашей космонавтики по лунному проекту. Все из-за автоматики. Половины денег от тех потерь хватило бы, чтобы поднять с колен электронику в стране. Автоматизация должна соответствовать уровню технологий, и никак иначе. Для меня - это аксиома.
  
  - Я так понимаю, что вы мне сейчас намекаете на то, что я когда-то поддержал решение на копирование западных образцов в электронике, а не на их разработку собственными силами? - Келдыш сжал зубы, и глотнул воздух, ощутимо двинув кадыком, - Так вот послушайте, что я вам скажу. Под получение практических результатов я тогда поставил всю свою карьеру и весь имеющийся на то время запас авторитета. В Зеленограде появилось пять, ПЯТЬ институтов по разным видам радиоэлектроники, и обширное сопутствующее производство. Впервые у страны возникло какое-то подобие новой отрасли, а не та показушная мелкосерийка, о единичных изделиях которой так любят говорить пропагандисты.
   - Хороший импульс, - согласился я с ним, - Ничуть не хуже того, что мы сейчас видим с автомобилями. Купили у итальянцев отработанное производство, и начали делать машины в товарном количестве. Думаю, что ВАЗ нынче выпускает легковушек уже не меньше, чем все ранее существующие автозаводы в СССР. Однако, беда в том, что электроника - очень быстрорастущая отрасль. Я сейчас всерьёз озабочен тем, чтобы часть производства самых современных радиодеталей перенести в космос. Да, разработку схем какое-то время придётся покупать. Но не всё так печально. Нам найдётся, что предложить чужим разработчикам в обмен вместо денег.
   - И как всегда, ваша контора, открытая в Свердловске, выступит на платной основе? - попытался скрыть кривую усмешку Келдыш, которого, как Президента АН, коснулось создание нашего филиала под эгидой Академии Наук, и его необычная форма хозрасчёта.
   - Боюсь, что вы не всё знаете. Мы действительно сами себе зарабатываем деньги на жизнь. На мелочах. На шее у государства уж точно не сидим. Например, я сейчас из Германии привёз фотографии пары сотен образцов, которые мы внедрим в производство в течении года. Вас интересуют унитазы, не капающие краны, розетки с заземлением? Нет? Странно, ах да, это же так ничтожно для учёного... Когда мы всё внедрим, моя зарплата станет не меньше вашей. С моей точки зрения, она вырастет вполне заслуженно и, что не менее интересно, вполне законно. Но это личные, меркантильные интересы. Они больше интересны нашему коллективу и простому народу. Относительно интересов страны могу сказать, что другие, миллиардные проекты, ей переданы фактически даром. В лучших традициях социалистического альтруизма. Да, мы обозначим своё участие в мелких деталях, и даже получим лично для себя какие-то деньги, но это доли процента от общего пирога. Гораздо меньше того вознаграждения, которое предусматривает Закон о рационализаторстве и изобретательстве. Может нас даже какими-то висюльками наградят. Вашему поколению это нравится, а нам уже смешно. Всех коммунистов, кто до власти дорвался, чем только не обвесили. Один героический Брежнев чего стоит. В три слоя по кругу наградами можно обвесить, если все собрать. Обесценились нынче ордена и медали.
   - Всё-таки деньги... - пробормотал Келдыш, - Я думал, что у вас есть идея... Стержень.
   - Можете не сомневаться. Лично у меня стержень присутствует. До определённой степени. Деньги я и сам могу заработать, кстати, очень много. Я вполне успешный спортсмен и музыкант, даже немного композитор и аранжировщик. Поэтому у меня пока есть выбор. Могу пожить в своё удовольствие, а могу попытаться вытащить нашу страну из ямы, но сразу предупреждаю, что до крайностей доходить я не готов. Извините конечно, но иногда просто хочется пожить. Эдак, на уровне какого-нибудь министра, или секретаря обкома, когда заслужу, а точнее - когда заслуженно заработаю. Я прекрасно понимаю, что мне будут мешать. Больше из зависти. Не положено у нас изобретателям жить хорошо, но я постараюсь.
  
  - Неплохой у вас аппетит. Люди годами и делом доказывали Партии свою преданность.
   - Угу. Преданность я точно доказывать не собираюсь. Это не мой товар. Предлагаю обойтись сравнением полезности для страны, то бишь, для государства. Награды же у нас государственные, или всё-таки частные, за личную преданность и партийный стаж?
   - Павел, похоже вы не понимаете. Существует сложившаяся практика...
   - Извините, что перебиваю. Проблема в том, что я-то как раз понимаю. Абсолютно объективно оцениваю растущий разрыв между партийной элитой и простыми смертными.
   - Так, стоп. Ишь, разошлись, горячие парни, - прервал нас академик, - Павел, вытащи-ка из бара коньячок и три рюмки. Пить нам никому нельзя, но в гомеопатических дозах, не повредит.
  Я прошёл к бару. По существующей нынче моде, таковым считается одно из отделений в стенке, с откидывающейся горизонтально дверцей, превращающейся в столик, и стеклянными полками внутри. Не торопясь, с любопытством осмотрел дюжину бутылок, где преобладали французские коньяки. Одна из бутылок привлекла моё внимание невзрачным видом. Кроме непонятных армянских надписей, на русском было написано только "Коньяк. Сорок лет" и " Трест Арарат" на эмблеме. Рюмки я проигнорировал, остановив выбор на небольших коньячных бокалах из тонкого стекла.
  Когда я притащил всё это к столу, Капица закашлялся и покраснел лицом, а Келдыш, злорадно хихикая, застучал по коленям ладонями, словно аплодируя.
   - Ну что, Пётр Леонидович, дождался знаменательного события? Два года мне твердишь, что нужен достойный повод. Теперь не отвертишься. Вот и попробуем мы сейчас звезду твоей коллекции.
   - Повод и правда необычный, так что открывай, - скомандовал Капица мне, в ответ на реплику развеселившегося Келдыша, - И давай, подробно рассказывай, куда тебя на этот раз закинуло в твоих безумных планах и мечтах.
   - Все вы знаете сказку про философский камень, - начал я, чётко вымеряя миллиграммы разливаемого коньяка, - Сегодня в наших силах сделать её былью. Из песка мы можем получать продукцию, которая по своему весу будет дороже золота. Полученные в космосе процессоры позволят связать всю страну единой информационной системой, так необходимой именно нашей стране с её необъятными просторами и чудовищными расстояниями.
   - Помню я подобный проект. Глушков под него у Косыгина когда-то двадцать миллиардов рублей просил, - как бы невзначай заметил Келдыш, покачивая в руке бокал с янтарной жидкостью.
   - Хм, кто такой Глушков я не знаю, но порядок цифр у меня явно не тот предполагается. Куда же он собирался такие деньжищи-то ухнуть?
   - Насколько я помню, больше половины средств планировалось потратить на строительство сотен центров по всей стране, - улыбнулся Мстислав Всеволодович, ожидая, что грандиозность предстоящих строительных работ выбьет меня из колеи.
   - Зачем ещё раз строить то, что уже построено? - возмущённо поинтересовался я, - Вы хоть раз видели наши АТС? По всей стране стоят тысячи больших зданий, практически готовых к размещению в них базовых ЭВМ. Понятно, что сейчас огромные помещения забиты допотопным оборудованием, которое устарело давным-давно. Все эти безразмерные шкафы под потолок, с щелкающими там реле декадно - шаговых АТС, нынче заменит оборудование не больше вашей мебельной стенки. Целые залы освободятся. Туда не только наша ЭВМ влезет, а ещё и место останется, чтобы в футбол сыграть.
   - И где же мы возьмём такое оборудование?
   - Да выменяем на те же процессоры хоть у французов, хоть у немцев, раз своего нет готового. Заодно и наши товары продвинем в большом количестве. Смелее нужно интегрироваться в мировую экономику. А то привыкли всё делать сами. Не обращая внимания, что делаем плохо, да нет, очень плохо.
   - Ага, и ваш свечной заводик, то есть махонькая установочка в космосе, безусловно решит нам проблему, - ехидно улыбнулся Президент Академии.
   - Мстислав Всеволодович, как вы считаете, сколько процессоров можно разместить на пластине, размером в стандартный лист писчей бумаги и толщиной менее миллиметра?
   - Думаю, штук пятьдесят может влезть, - неуверенно сказал Келдыш, и увидев, как я закатил глаза, поправился, - А может быть и сотня войдёт.
   - Хм, вы судите по размерам процессора в корпусе. Сам же процессор, кристаллик, в его голом виде, вещь крайне мелкая. У американцев на пластине диаметром в двадцать сантиметров расположена почти тысяча процессоров, а на пластине диаметром в тридцать сантиметров их уже в четыре раза больше. В ближайшие годы они планируют вдвое увеличить плотность монтажа. Мы собираемся через полгода - год предложить ряд решений, которые позволят поднять плотность в три раза, относительно существующей на сегодня. Исходя из существующих американских стандартов, и даже их перспективных планов - это революция в производстве микросхем. В кои-то веки имеем шанс хоть в чём-то их обогнать.
  - Где же вы под такие размеры оборудование возьмёте? Там же детали уже не в каждый микроскоп разглядишь, - заинтересовался Капица, поглядывая на замолчавшего Келдыша, который словно заснул в кресле. Даже глаза закрыл, один лишь бокал покачивается в руке.
   - Нет там особо сложного оборудования. Да, оно не простое, и высокоточное, но ничего сверхъестественного из себя не представляет. Никогда не пробовали посмотреть в перевёрнутый бинокль? Я вот в детстве очень любил. Посмотришь через него себе на ноги, и кажется, что ты стал высотой с двухэтажный дом. Тот же самый принцип в печати процессоров используется. Оптическое уменьшение. На сегодня есть несколько конструктивных трудностей, которые не позволяют сделать процессор ещё меньше размером. Наши ребята, в Свердловске, сейчас их решают. Теоретическую часть нам помогли разработать в УПИ, а вот проверить практику пока негде. Сами понимаете, что американцам мы такие козыри в руки отдавать не собираемся. Так что заказали себе установку у нас, на оптико-механическом заводе. Не промышленную, а почти что настольную, в герметичных боксах. Сделают, будем пробовать.
   - Неужели трудно было разместить необходимый заказ на действующем оборудовании? - не открывая глаз, поинтересовался Келдыш.
   - Вряд ли какой-нибудь завод согласится перенастраивать для нас свою линию. Им план надо гнать, а нам пока и простенькой лабораторной установки достаточно. Получим положительный результат, будем пробовать мелкую серию на производстве. Нам ещё предстоит две маски для фотолитографии переделать. Одну для дополнительной изоляции, а вторую, исправленную, под нашу разновидность затвора транзисторов. Остальные и от текущей модели подойдут. Думаю, что первой мелкосерийной моделью у нас будет не процессор, а микроконтроллер. Надеюсь, разницу вы понимаете, - достаточно холодно ответил я, не оглядываясь на полуспящего собеседника.
   - Не сочтите за труд. Сообщите мне, как только у вас появятся первые результаты, - одним глотком прикончил свой коньяк Келдыш, и поднялся из кресла, начав прощаться, - Пётр, состыковал бы ты его с Револием Сусловым. Найдут они общий язык - всем легче станет. Он сейчас возглавляет Центральный НИИ радиоэлектронных систем. Я тебе завтра его прямой телефон дам.
  Разговор с Келдышем закончился неоднозначно. Я пока не готов уверенно сказать, что знакомство с ним пойдёт мне на пользу. Намёк на сына Суслова, до этого подвизающегося в КГБ, в звании генерал-майора, а нынче заскочившего на управление НИИ, для меня непонятная игра в политику.
   Через год Келдыш умрёт. Остановится сердце, когда он соберётся выехать на "Волге" из открытого гаража на своей даче. Тяжёлое право выбора мне дано - оставить всё, как есть, или немного изменить будущее.
  
  На следующее утро я попал под микояновский пресс. Деда интересовало всё. Как я съездил в ФРГ, что там делал, что понравилось, что не понравилось. О чём говорил с Келдышем? Кто подписал документы на строительство в Свердловске? Когда взлетит первый "космический фонарик"? Успевают ли заводы с производством плееров? И ещё десятки вопросов, на первый взгляд, задаваемых без какой-либо системы. Когда нас позвали на обед, я думал, что утро вопросов и ответов закончилось. Не тут-то было. На обед припёрся Микоян - младший. Судя по его затравленному взгляду и тёмным кругам под глазами, у военной авиации что-то опять пошло не так. Хоть убейте, но я не помню, чем они там на МИГе занимались в 1977 году.
  
   - Павел, что вы думаете про орбитальный пилотируемый самолёт? - первый же вопрос генерала заставил меня аккуратно поставить обратно на стол чашку с кофе. Костюм на мне светлый, а от таких вопросов и поперхнуться не долго. Забрызгаюсь, потом на костюме пятна останутся.
   - Я про него не думаю. На первый взгляд, вещь бесполезная. Хотя, и на второй тоже. Однако, было бы любопытно услышать детали, в пределах допустимого. Этакий экскурс в стиле популярных журналов для молодёжи, - озадачил я славного представителя ОКБ им. А. И. Микояна, то бишь, авиаконструкторского бюро, носящее имя его отца.
   - Если совсем коротко, то небольшой пилотируемый самолёт разгоняется большим самолётом - носителем до шести МАХов (скоростей звука). На высоте в тридцать километров происходит воздушный старт, и затем орбитальный самолёт-космоплан, используя уже свои двигатели, выходит в космос, - тщательно подбирая слова, выложил мне генерал основную концепцию "лаптя". Того самого шаттла - недоростка, который я как-то видел в монинском авиамузее. Проект "Спираль". Один из тех проектов, которые не сбылись.
   - Поправляйте меня в тех моментах, где я ошибаюсь, - потёр я виски, сосредотачиваясь, - Сколько стране стоил наш сверхзвуковой ТУ-144, я точно не знаю, но думаю, что не дешевле его конкурента "Конкорда", на проект которого потратили полтора миллиарда фунтов стерлингов, или чуть больше двух с половиной миллиардов долларов. Это цена за проект сверхзвукового самолёта. Вы пытаетесь сделать гиперзвуковой самолёт - разгонщик. Я боюсь даже представить, сколько на него будет потрачено народных денег. Наверно уже не сверх много, а гипер много. Если вы не слишком хорошо ориентируетесь в долларовых ценах, то могу подсказать, что покупка заводов АвтоВАЗа нам обошлась в триста восемьдесят миллионов долларов. Примерно в четыре раза дешевле, чем один проект неудачного ТУ-144.
   - Павел, для чего мне эти цифры? Я пока не готов их обсуждать. Есть утверждённое финансирование, - замахал руками Микоян - младший.
   - Эх, добавить бы к нему ещё гражданскую совесть, но откуда бы она взялась у людей в погонах. Мало того, что вы деньги не хотите считать, так вы ещё и тратите их бестолково. Совсем не на оборону. Такое ощущение, что потенциальным врагам на руку играете. Ладно, допустим я полный дебил, а в вашем проекте существует глубокий сакральный смысл. Степень моего дебилизма не позволяет мне понять, кому и чем может быть опасен ваш космический самолётик, настолько, чтобы на его создание вы могли позволить тратить миллиарды. Предполагаю, что он сможет дотащить за какие-то минуты один-два тактических ядерных заряда до любой точки мира. Больше в него не влезет. Дайте мне десять процентов вашего бюджета на развитие электроники, и потратьте ещё столько же на твёрдотопливные двигатели для ракет, и получите возможность с обычных, экономичных и надёжных самолётов ИЛ-18, накрыть ту же Америку сотнями боеголовок. Самолёты просто будут летать над Северным полюсом, или над Атлантикой, и перекрывать ракетами весь их континент. Для реализации надо всего-то три составляющих: уже имеющийся серийный самолёт, ракеты, с дальностью в пять-семь тысяч километров, и приличную электронику. Требования к самолёту минимальные. Летающая экономичная и надёжная пусковая площадка. Лучше и дешевле Ил-18Д, по соотношению цена, надёжность и экономичность, у нас нет. Особенно, если его хорошо отшлифовать и правильно покрасить. Старую краску смыть, и нанести новую, с финишным лаковым слоем. Ил-62, если его снабдить экономичными двигателями, более современный вариант. ИЛ-76 тоже неплох, но дорог в эксплуатации, хотя хорош по скорости и грузоподъёмности. И ТУ-95 не стоит забывать. Он ещё долго послужит. Может и масло для него тогда уж удосужитесь сделать, а то замерзает самолёт, да так, что упади температура чуть ниже ноля, он и не взлетит.
  
  - Ничего не выйдет. Это же сколько потребуется дополнительных боеголовок. Они, как вы догадываетесь, тоже далеко не бесплатные, - снисходительно глянул на меня генерал, проигнорировав мой практический посыл на производство низкотемпературного масла. Вот же... У нас в СССР, у тех же "Москвичей", задний мост на ходу замерзает по зиме. Ладно, успокоился. Разработки масел для зимы я с них выбью. Не дело, когда в стране, где существуют серьёзные минусовые температуры, отсутствуют соответствующие смазочные материалы. В том же Сургуте грузовики заводили осенью, а глушили по весне. Всё остальное время они молотили.
   - Вернёмся на шаг назад. Третьей составляющей частью проекта я назвал электронику. Именно она позволит нанести удар высокой точности. Банальные вольфрамовые штыри, разогнанные ракетой до шести МАХов, так изуродуют любой авианосец, что ему бы до дока потом доползти. Думаю, что ни одна система ПВО их не перехватит. И без всякого ядерного оружия, заметьте. Опять же, тупым тугоплавким железякам чужды проблемы самолёта, летящего на гиперзвуке. Ну, разогрелись они в полёте до полутора тысяч градусов, и что?
   - До тысячи шестисот, - машинально поправил меня генерал, невольно выдавая мне одну из проблем их проекта.
   - У-у, как всё плохо. Я даже не представляю, какие материалы могут быть использованы при таком нагреве. И дело не только в жаростойкости и прочности, тут одни линейные расширения металлов окажутся убийственны. Керамическая пена на такой махине тоже не спасёт. Что-то мне подсказывает, что проект обречён. Нет пока для него необходимых материалов и технологий.
   - Так просто нас из проекта не выпустят. Нужно что-то предложить взамен, - пробормотал Микоян - младший, как бы про себя.
   - Выводите свой самолётик в космос ракетой, и сделайте его для начала беспилотным. Зачем вам изобретать огромный самолёт - разгонщик, да ещё и гиперзвуковой? Даже я прекрасно понимаю, что его после каждого нагрева до таких температур придётся ремонтировать. Или второй вариант - учите свою малявку стартовать с дозвуковых скоростей. Подняли её обычным самолётом километров на двенадцать - пятнадцать, и сбросили. Пусть сначала разгоняется на каком-нибудь ускорителе, который потом скинете. Задача у вас стоит в том, чтобы запустить маленький скоростной стратосферный самолёт. Вот и выполняйте, без лишней зауми. Вы пятьсот ракет, с вашим самолётом на борту сможете запустить за те деньги, которые у вас иначе бесполезно уйдут в заведомо провальный проект. Выкинули его в космос, и пусть он там ваши "спирали" наворачивает.
   - Кстати, а почему ты вдруг решил, что ТУ-144 неудачный самолёт. Да, была у него авария в 1973 году, на выставке в Париже. Зато спустя два года он там же отлично себя показал, - вмешался Дед в наш разговор, - Насколько я в курсе, его скоро и на регулярный рейс поставят.
  
  По признанию самих летчиков, "летать на Ту-144 - это целоваться с тигром". Пилоты прекрасно понимали: резерва топлива у них нет. Если основной аэропорт в Алма-Ате не принимает, а единственный запасной в Ташкенте вдруг закроется по метеоусловиям, сажать лайнер будет попросту негде. Диспетчеры каждые 10-15 минут отслеживали, какие условия для приёма самолёта в обеих столицах советских республик. Каждый пассажирский рейс "Москва - Алма-Ата" весь аппарат министерства, всё начальство "Аэрофлота" - все на ушах стояли.
  Вот такие воспоминания подсказывает мне Память.
  
   - Дьявол, как всегда, в мелочах. Самолётам нужен аэродром. Чем больше самолёт, тем больше требований к взлётно-посадочной полосе. К примеру, я даже не могу себе представить, откуда мог бы сегодня стартовать его гиперзвуковой носитель, - я кивнул Деду в сторону генерала, - Длина полосы и мощность плит его покрытия - нешуточные деньги.
   - Да что же у тебя всё в деньги-то упирается? - не выдержал Микоян - младший, впервые сорвавшись на "ты" в разговоре.
   - Хрен его знает, товарищ генерал - лейтенант авиации, - вскочив со стула, честно ответил я, вполне правдиво изобразив наивное лицо бравого солдата Швейка, преданно пожиравшего при этом обладателя лампасов глазами, и выражая всем своим видом бесконечную радость, - Осмелюсь предположить, что это моё среднее соображение вошло в резонанс с рациональным отношениям к деньгам, подкреплённым получаемым образованием. Сам я, по сути, дурак - дураком, но за народные средства готов жопу любому порвать, невзирая на звания и должности. В дополнение к сказанному, докладываю: мне срочно необходимы две космические станции, и регулярные полёты к ним автоматических кораблей "Прогресс". Для начала, в кредит, зато потом верну сторицей. Из-за тех же денег проклятых, предполагаю, что пора приступить к коммерческому использованию космоса. Рядовой Савельев доклад закончил.
   - Ну вот как с ним работать? - этот вопрос генерал адресовал уже Деду.
   - Уважаемые собеседники, разрешите мне отлучиться ненадолго. У меня крестница приехала, - я с улыбкой посмотрел на обоих Микоянов, и пошёл вытаскивать из сумки свой подарок из ФРГ. Когда я вскочил, изображая Швейка, то увидел, что в калитку особняка забегает маленькое чудо. Первая волшебница СССР. Как всегда вприпрыжку, и в огромных бантах.
  
  
   Глава 4
  
  
  Свердловск закружил половодьем дел. Маленьких и больших. Таких, которые требуют тут же обязательного участия и принятия решений, и тех, от которых можно вроде бы и отмахнуться, но отношение с людьми испортишь надолго.
  Оброс я за прошедший год друзьями, коллегами и ценными знакомствами. Теперь расплачиваюсь за свою возросшую популярность. Даже вызов из обкома партии воспринимаю, как отличный повод для необходимого перерыва в бесконечной череде сегодняшних визитов и звонков.
  
   Добрые дела должны нести имя своего исполнителя. Осталась же традиция, награждать гонца за добрую весть. Так что тот пакет подписанных документов, которые мне при помощи Косыгина и Микояна выдали в Москве, я Ельцину занесу сам.
   Как мне объяснила одна из московских секретарш, все документы подписаны в небывало короткие сроки. На строительную площадку с ними ещё не выйдешь, но принципиальное согласие Москвы получено.
   Технические моменты, на своей-то земле, обком и без меня продавит. С истинно азиатским коварством, к московскому пакету мной добавлено три экземпляра писанины моего собственного творчества. Небольшой перечень изделий и заводов, которые поучаствуют в будущем строительстве своей новой продукцией.
   Ельцин - человек азартный и эмоциональный. Не сомневаюсь, что на радостях он такой список подмахнёт не глядя. А и посмотрит, так ничего страшного. Качественная фурнитура для окон и дверей, розетки ?- выключатели разные, нормальная краска, смеситель для душа с симпатичной лейкой, антенны, для коллективного приёма телевидения и ещё десятка два подобной мелочи. Подпишет, никуда не денется.
  
  На случай возражений я заранее речугу заготовил. Если коротко, то нововведения должны носить не только количественный, но и качественный характер.
   Пора начинать выбивать у капиталистов козыри из рук. Они активно пропагандируют свой образ жизни, одним из параметров которого является быт. С ним, у нас в СССР, явный провал. Революцию своими мелочами мы не совершим, а вот разрыв сократить понемногу сможем. Было бы желание.
  
  Например, что сложного в том, чтобы для резьбовых водопроводных стыков и кранов изготовить фторопластовую ленту, вместо традиционной советской пакли с краской. В соседней с нами Перми фторопласт уже пятнадцать лет производит семьсот сорок девятый завод. Тысячами тонн в год выпускает. Раскатать фторопласт в рулон, а затем, разрезать при перемотке и смотать на катушки - забава для производственников, а не техническая задача.
   Оба станочка мы уже заказали, сразу, как только нашли на складах запасные вторичные полированные валы от списанной, лет десять назад, буммашины. Дольше нам форму для пластиковых шпуль будут делать, чем наши спецы новые станки запустят. Фторопласт из цепких лап своей организации мы теперь не отпустим. В период всеобщего дефицита всегда приятно иметь не только запас товаров для обменов, но и доступ к современному материалу, на который у нас много планов и перспектив.
  
   - Что тут? - поинтересовался Ельцин, когда я выложил папку ему на стол.
   - Зелёный свет на строительство МЖК, - лаконично ответил я, глядя на недоверчивое лицо первого секретаря обкома.
  Изучал бумаги он долго. Похоже, я промахнулся с расчётом на эмоциональность, а может, сказывается его опыт строительных работ. Все подписи он рассмотрел не по разу, а документы разве что на зуб не попробовал. Раза на два всё перелистал взад-вперёд, хмыкая и крутя головой.
   - Как? - коротко задал Ельцин мне вопрос, вложив в него сразу массу смысла.
   - Помогли. Двое сразу. Теперь я им как бы должен.
   - Андропов тоже?
   - Нет, но он точно в курсе, - не стал я скрывать часть информации, полученной мной через Контакт. Дед много чего мне не говорил, и чтобы не догадываться, я тупо скачал себе его воспоминания. Зато теперь примерно представляю себе порядок прохождения подобных документов, и те рычаги, которые проталкивали бумаги по кабинетам.
   - Силён, - погладил Ельцин привезённую папку рукой, и без всякого перехода, в лоб, задал вопрос, - Что хочешь? - Борис Николаевич не стал уточнять, через кого именно я "прокачал" его вопрос со строительством, и чего это мне стоило. Сразу перешёл к чисто деловым отношениям.
   - Мне нужна ваша подпись на последних листах. Потом потребуется однозначный и понятный творческий пендаль местным производственникам. Такой, чтобы не просто шевелится начали, а задвигались от слова "бегом". Нужна будет помощь в покупке технологий, когда я обеспечу их финансирование. И подтверждение того, что за долги перед Москвой мы отвечаем вместе.
   - Подписывать "по долгам" ничего не буду, - тут же отозвался старый бюрократ. Наверное подумал, что я, за подписанные документы собираюсь получить на него компромат или поставить его в зависимость перед какими-то московскими чиновниками. Осторожничает Борис Николаевич. Перестраховывается.
   - Мне вполне достаточно слова. Рассчитаюсь сам, но ваша помощь будет крайне нужна, - я держу индифферентное выражение лица. Помогает, в некоторых случаях, избежать излишних вопросов.
   - Считай, что договорились. А если ещё и твой "космический фонарик" как надо заработает, то сам по заводам проеду. Будет тебе "толкач" в моём лице, для продвижения твоих комсомольских идей, - изобразил на своём лице радость наш партийный руководитель.
  
  - О, кстати, о комсомоле, - щёлкнул я пальцами, ухватив мысль, - До снега у нас ещё месяца два с половиной, а скоро начнётся учебный год. Нет желания хотя бы в тех сёлах, что рядом с городом, дороги привести в порядок? Почти бесплатно.
   - Хм... Рассказывай, - потянулся всем телом первый секретарь обкома, отвлекаясь от документов.
   - Надо, чтобы комсомол кинул клич. Что-то вроде " Комсомольцы идут на помощь селу", или "Комсомольский буксир", а может и проще - "Вместе, мы - сила!". Смысл в том, что если с каждого ВУЗа на выходные собрать человек сто - двести и вывезти их автобусами в село, то они за день закидают там вполне приличные грунтовки. Комсомольцы в себя поверят, да и денег им можно немного подкинуть, а вам потом легче будет сельских руководителей строить. Натыкать их в то, что студенты за день дороги сделали, а они пятилетками в грязи тонули. Заодно и соревнование можно устроить. Между техническими и гуманитарными институтами. Думаю, неплохой резонанс по стране получится.
   - Эва как. Слишком просто всё у тебя. Как-то чересчур залихватски. Дорога, это понимаешь, не баран чихнул. Её так, тяп-ляп, не сварганишь. Одного щебня сколько потребуется, а его ведь ещё расклинить надо, и прикатать, - объясняя и сомневаясь, Ельцин с хитрецой посматривал на меня, ожидая более веских аргументов.
   - Я же не про магистральные трассы говорю. Про обычные грунтовки, те, что по деревенским улицам, - я не стал спорить с профессиональным строителем. Зерно для раздумий вброшено и, на первый взгляд, неплохо принято.
   - Ладно. Иди. Подумаю я. Может и впрямь пора народ будить, - махнул рукой Ельцин, черкаясь у себя в ежедневнике красным карандашом.
  
  На работу поехал, узнав, что вернулся отец. Честно говоря, хотел уже на неё задвинуть, и пользуясь служебным положением, после обкома рвануть домой. Была надежда, что завтра наплыв посетителей станет поменьше, но я не смог справиться с любопытством.
   Отец с самого утра, прямо из дома, укатил по совхозам. Акты по сданным домам подписывать, и про новое строительство договариваться.
  
   - Батя, привет. Как дела у наших сельских строителей?
   - Можно сказать, отлично. Недоделки только в двух домах нашли. Прораб обещал устранить всё за день, в крайнем случае, за два. Ты как съездил?
   - Про ФРГ вечером расскажу. Привезу подарки и фотографии, и все вместе посидим. Я даже жене ничего рассказывать пока не стал, чтобы не повторяться, - немного приукрасил я действительность. То что не рассказывал - это правда, но причина была другая. Не до рассказов нам было.
   - Мы тебя пораньше ждали, а ты что-то в столице застрял, - укорил меня отец.
   - Встречи интересные состоялись. По одной, с академиком Келдышем, так до сих пор не могу определиться.
   - А что с ним не так? - обозначил движением бровей отец должный пиетет к названной фамилии.
   - Не пойму, то ли он за развитие электроники, то ли против. Фигура ключевая. В вопросе космического производства - архиважная. Считай, все научные заключения по радиоэлектронике и космосу идут через него. Зарубит он проект в самом начале, и останемся мы на бобах со своими большими процессорами. Это же Келдыш в своё время отказался от собственных разработок в пользу копирования американских ЭВМ.
   - Другого человека не сложно понять. Достаточно попробовать поставить себя на его место, - батя встал из-за стола и заходил по кабинету взад-вперёд, поглядывая в окно, - Подумай сам, что в шестидесятых имелось у нас из радиозаводов и базы деталей? Я тебе скажу - не так уж и много. Допустим, собрали бы мы из таких деталей новую ЭВМ. За год - другой довели её до ума. Потом выпустили серию, экземпляров в десять, а то и в двадцать. Дальше что? Всё. Тупик. Потрачены деньги, время, ресурсы. Ресурсы, в первую очередь, человеческие. Все, кто в разработках участвовал, получили бы награды и кинулись писать диссертации. Мы же уникальная страна. У нас, наверное у единственных в мире, научную степень оплачивают пожизненно, да ещё и два библиотечных дня в неделю дают.
   - Ого. Раньше ты мне такого не рассказывал. Я бы давно тогда о кандидатской степени задумался. Хотя, мне за одни только аккумуляторы с импактитами и на докторскую можно замахнуться.
   - Не про учёные степени сейчас речь, - прервал отец мои нескромные размышления вслух, - Про Келдыша говорим. Вспомни, когда ты свою "Ниву" пригнал, что ты мне про тот же АвтоВАЗ взахлёб рассказывал? В стране целую отрасль одним проектом с колен подняли. Сколько заводов новых появилось, и сколько ещё прошло модернизацию. А теперь представь, что вместо готового проекта тебе предлагают самодельный автомобиль, пусть такой же красивый и мощный, как Роллс - Ройс конца пятидесятых годов.
   - Не, такой точно не сделают. У нас новые "Чайки", ГАЗ - 14, и те собирают вручную, на стапелях. Мало того, что сам проект этого автомобиля десять лет разрабатывали, так ещё и производят их по сто штук в год.
   - О том и речь. Келдышу наверняка пришлось выбирать решение по ЭВМ примерно по такому же принципу - или ВАЗ, и миллион машин в первые же полтора года после пуска завода, или Чайка, неизвестно когда, но понятно, что в смешном количестве. Он выбрал копирование, и через два года в стране появились современные радиозаводы и приличные микросхемы.
   - Другими словами, пока мы не покажем ему, что наши изделия работают, и не предоставим полный перечень необходимого оборудования, то на его помощь можно не рассчитывать. Я правильно тебя понял?
   - В какой-то степени. Думаю, что пока работающие экземпляры у нас не появятся, то и разговаривать с Келдышем не о чем. Про оборудование отдельно разговаривать придётся, и скорее всего, не с ним.
   - Заколдованный круг. Хотя, ты знаешь, а мы можем выкрутиться. Попроси-ка бухгалтера посчитать, сколько валюты мы ожидаем к середине сентября, и сколько на сегодня накопили, - я в очередной раз поймал себя на мысли, что штат работников у нас маловат. Надо бы финансиста завести. Бухгалтер видит средства, уже нами полученные. Попробуй, заставь её вникать в таинства платежей по договорам, она с ума сойдёт. У нас только на каждую зарубежную поставку собирается по целой папке бумаг.
   - Да сколько её там будет, той валюты? Мы счёт во Внешторгбанке меньше месяца назад открыли.
   - Надеюсь, что бухгалтер нас приятно удивит. За рубеж ушло больше двадцати тысяч плееров. Это только по той информации, о которой я знаю.
  
  - Пока ты в ФРГ был, ещё почти столько же отправили. Завтра заставлю Тамару Николаевну в банк съездить. Валюта-то тебе для чего?
   - Для первых образцов. Пока до своих процессоров доживём, будем на американской линейке изделия ваять.
   - У-у, когда мы ещё те детали получим. С нашими-то чиновничьими заморочками не раньше Нового года только разрешение получим. Затем ещё квартал на всякие согласования уйдёт.
   - Если наберём валюты на первые сто комплектов, то увидим детали в сентябре, - я постарался улыбнуться, как можно загадочнее. При прощании Ханс мне сказал, что к концу сентября фирма одобрила ему командировку в Москву. Идея простейшей комбинации просто напрашивается сама собой. Завтра пошлю контракт, составленный между двумя моими фирмами, советской и оффшорной, и привезёт он мне наши деталюшки. Благо, веса в них всего ничего.
   - Тогда заказывай сразу многоштырьковые разъёмы и штекера с проводами. У нас ничего подходящего в стране нет. Можем аналоги подобрать, от армейских радиостанций, но тогда сразу забывай про габариты и маленький вес. Наш разъём вместо кастета можно использовать. Сам понимаешь, для обороны делалось. Всё кондово, и с тройным запасом прочности. Покажу тебе дома разъём 2-РМД. Он больше похож на деталь водопровода, причём не с самым маленьким диаметром. В кулак не влезает.
   - Батя, ты меня не пугай. Я же точно знаю, что ты по компонентной базе уже всё пробил. Лучше сразу мне выкладывай, чего и куда у вас там ещё не влезет.
   - О-хо-хо, сразу не получится. Знания у меня уже не те. Я с вашими причудами сопьюсь скоро. Уже три раза наших конструкторов, с завода моего бывшего, озадачивал. Сам понимаешь, что для начала разговора приходилось прилично на грудь принять. Первый раз, по дурости, с литром пришёл, - покаянно начал отец свой рассказ, - Какое там. Дважды гонцов в Гастроном засылали, пока до сути дошло. Зато теперь точно могу тебе сказать, что спецов по твоей технике в городе фактически нет. Пригласили мне потом тех, которые вроде бы что-то понимают. Я им наш макет показываю, а по их глазам вижу, что мне сейчас начнут объяснять, что такого быть не может, потому что не может быть. Они ещё говорить не начали, а уже щёки раздули, и руки приготовились расставлять, чтобы объяснить мне, какого размера должно быть наше изделие по их мнению.
   - Ты им фотографии показывал?
   - Конечно. Сразу же подсунул. Потом журнал американский дал, где характеристики указаны.
   - И что?
   - Загрустили парни, - усмехнулся отец.
  
  
  - Работать-то с нами будут?
   - А куда они теперь денутся. Переводом их отдел кадров не отпустил, так что доработают у себя ещё неделю, и к нам придут. Я уже приказ приготовил, на увеличение штатных единиц.
   - Программистов нашёл?
   - Приличные кандидатуры есть, но все работают только с англоязычными программами.
   - Поздно моду менять. Лет десять назад возможно и сподобились бы на собственный софт, а теперь, пока отцов - основателей не обгоним, будем кушать то, что дают.
   - Это кого ты обгонять собрался? Америку?
   - Придётся не только с ними посоревноваться. Но это - дело будущего. Сможем вытянуть свой процессор, тогда под него и будем писать программы. Ты лучше расскажи, как тебе наши дома?
   - Дома, как дома. Не хуже квартиры, в которой мы живём. Я бы и сам от такой усадьбы не отказался. Участки им приличные нарезали, соток по пятнадцать. Вторая половина земли там как бы не официально, но можно аренду оформить.
   - А нам что мешает? Деньги у тебя появились, строим мы сами. Договаривайся про участок, и вперёд. Если что, я помогу.
   - Боязно, если честно. Я всё-таки городской житель, - чуть поморщился отец, представив себя сельским пейзанином.
   - Тогда давай проще сделаем. Ты договариваешься и присматриваешь за строителями, а я финансирую. И пусть у нашей семьи будет дача. Чтобы не мешать друг другу, лучше сразу два дома рядом поставим. Место-то выбрал?
   - На выходные можем съездить в Курганово. Сам участки подберёшь. Заодно и вечером сегодня меня поддержишь, когда я с матерью разговор про покупку автомобиля заведу. Чую, ездить много придётся.
   - Договорились. Вечером поговорим, а поездку на выходные запланируем, но только в воскресенье. В субботу не смогу, - я уже прикинул, что мой лук потребует часов двенадцать, для окончательной доводки. Так что на субботу у меня выйдет немного финишных работ, а в воскресенье можно и по лесу с луком побегать. Со стрелами проблема. Их у меня всего шесть, но на первый раз хватит. Родители грибы пусть собирают, а я попробую себя в роли охотника. Не зря же я себе Ниву купил. Проберёмся полями к реке Чусовой, и посмотрим, чем богаты уральские леса.
   - Ладно. Ты уже придумал, чем программистов-то займёшь? Они же на следующей неделе уже появятся.
   - Поговорим сначала. Нам нужна будет пара служебных программ, для начала, а потом и на игру можно посадить. Пусть пишут между делом.
   - Что за игра? - поморщился отец.
   - Что-нибудь простенькое. Я им варианты подскажу, а они сами выберут, что проще и быстрее получится.
   - Это ещё для чего?
   - Для детей. Пусть играют, заодно и обучаются владеть компьютером. Не уроки же в школах им вводить. Без прямого контакта с машиной скука смертная будет.
   - Да кто за такие деньжищи купит компьютер для ребёнка?
   - Я тебе статейку одну вечером принесу. Очень познавательную. Там рассказывается, как у американцев один транзистор, марки 1211, за десять лет упал в цене со ста пятидесяти долларов, до пятнадцати центов. И его до сих пор выгодно производить, даже за такие смешные деньги.
   - Помню такую марку. Мы ими нувисторы заменяли, - заулыбался отец, - Правда, их маркировку ацетоном стирали, и свою ставили.
   - Смотрю я на тебя, а сам вспоминаю разговор с зеленоградцами. Они, как бы между делом жаловались, что руководство у них живёт транзисторным прошлым, совсем как ты. Очень неохотно отзывается на проблемы с интегральными схемами. Врать вроде им ни к чему, а если верить, то всё у нас не так уж и плохо. По крайней мере два года назад динамические ОЗУ ёмкостью 4 Кбит и мы и Штаты выпустили с минимальным разрывом по времени, а на сегодня у них уже и на 16 Кбит разработка закончена. Скоро выпуск начнут. Поневоле начнёшь верить, что до однокристальной ЭВМ уже рукой подать. Вот только не соображу пока, чем им можно помочь, - я задумался, а через секунду схватился за голову обеими руками. Разговор с отцом поднял целые пласты памяти из прошлого. Неожиданно, одним болезненным ударом. Оказывается, я откуда-то знал про существование отечественных персональных компьютеров, опередивших всякие Apple I (1976 год), Commodore PET (1977 год), RTS-80 (1977 год), Apple II (1978 год).
  
  Зарубежные ПК были построены на основе серийных 8-разрядных микропроцессоров первого поколения - Intel 8080, Z-80 (компании Zilog) или 6501 (компании MOS Technology) с частотой 1 МГц. А наша большая интегральная схема (БИС) К1801ВЕ1 была 16-разрядной, с тактовой частотой до 8 МГц. И это понятно, потому что тогда К1801ВЕ1 только появилась, она относилась к следующему, только нарождающемуся поколению микропроцессоров, и по совокупности характеристик превосходила всех известных тогда современников. Программно НЦ-8010 была совместима с развиваемым в Зеленограде семейством 16-разрядных микроЭВМ "Электроника НЦ" с оригинальной архитектурой НЦ. Она соответствовала младшим моделям семейства - микроЭВМ "Электроника НЦ-03Т" и "Электроника НЦ-03Д", уже серийно выпускаемым зеленоградским заводом "Ангстрем". НЦ-8010 был первым в стране ПК, причем построенным на основе отечественных архитектуре и микропроцессоре, с отечественным программным обеспечением. И был он ничуть не хуже зарубежных аналогов.
   - Павел, ты чего? - обеспокоенно засуетился отец, когда я застонал, и схватился за голову.
   - Всё нормально. Сейчас приду в себя. Я только что понял, где мы ошибаемся. Ты лучше скажи мне, когда у твоего министра Шокина будет юбилей, - я посмотрел на отца, который пытался понять, какое отношение имеет министр электронной промышленности к моим словам и состоянию.
   Не буду же я ему объяснять, что только сейчас вспомнил, как одна из первых персональных ЭВМ "Электроника НЦ-8010" была вручена Шокину в качестве подарка на его семидесятилетие.
   - Могу на завод позвонить. Там наверняка знают, - пожал отец плечами, облегчённо выдохнув, когда я пулей вылетел из кресла и забегал по кабинету, повторяя его недавний маршрут.
   - Я у себя буду. Ты, как дату юбилея узнаешь, перезвони мне сразу же, - прервал я разговор, и пошёл зализывать раны.
  
  ЭВМ, которая перепадёт в качестве подарка престарелому министру, я запомнил случайно, как курьёз. Сильно меня тогда удивила фотография этого ПК, который был размером ровно с клавиатуру, разве что по толщине немного выбивался. Помню, я не поверил тогда, что советский компьютер был в разы компактнее своих зарубежных собратьев. Не сложно теперь догадаться, что изготовители не слишком мудрили с компактностью, отталкиваясь от стандартного размера клавы. Куда там Эпплу до них, с его-то ящиками.
  
  К себе я промчался скачками, чуть ли не рыча на ходу от злости. Это надо же так было опростоволоситься! Знаю же, что не во все мифы про социализм стоит верить, а сам... Надо же так извратить историю. Зла не хватает. Теперь придётся менять планы. Вдолбили мне когда-то в голову, что мы качественно отставали по радиоэлектронике в годы застоя, и я принял это лживое утверждение на веру. Оказалось, что СССР совсем неплохо выглядит по собственным разработкам, а если по чему и проигрывает, то только по количеству производимого. Но это же совсем другая песня!
  
  Для начала, надо прикинуть, какие плюсы есть у нас в запасе, кроме космоса, в его неблизком будущем. Есть воздушные фильтры, может быть, пока что лучшие в мире. Похоже, что есть передовые наработки по схемам. В этом мне ещё стоит убедится, чтобы в очередной раз не начать рвать на себе волосы. Имеются импактиты - алмазы, рождённые гигантским астероидом, которые превосходят по своей твёрдости обычные почти в два раза. Их уже начали добывать, и тут выяснилось, что около трети кристаллов приходится отсеивать из-за дефектов. Пусть так, но мне отбракованные импактиты сейчас изумительно подойдут при изготовлении кремниевых подложек в роли инструмента. Есть две операции, в производстве процессоров, где алмазная пыль такой высокой твёрдости окажется незаменима.
   Кремниевую подложку надо пилить и полировать. С распиловкой и обычные пилы справятся, пусть и похуже, чем пилы с напылением из импактитов, а вот для полировки - чем твёрже зерно шлифпорошка - тем выше качество и производительность. Подложку-то скоро надо будет шлифовать раз в сто качественнее, чем поверхность зеркала. Только тогда на кристаллик подложки, размерами пять на пять миллиметров, удастся разместить десятки, а то и сотни тысяч транзисторов. До миллионов технологии пока не дошли. При использовании шлифпорошков из импактитов мы получим приличную фору и выйдем со шлифовкой на тот уровень, который пока трудно повторить.
  Остаётся проблема высокоточного оборудования. Насколько я знаю, в СССР такого нет, но в этом я уже начинаю сомневаться. Несколько минут назад я не верил в наши разработки по процессорам и собирался изобретать персональные компьютеры отечественного производства.
  Дополнительные сомнения привнёс кевлар. Оказывается, разработали мы его, и начали производить, ничуть не позже Америки, но сразу засекретили для космоса. Правда вскрылась лишь через десять лет, когда встал вопрос о закупе такого материала из США.
  
  В целом в период с 1964 по 1980 год отставание разработок в НЦ по различным типам ИС по сравнению с зарубежным уровнем колебалось в пределах от нуля до трех лет. Иногда мы вырывались вперед.
   Примерно такая же динамика была и у ведущих зарубежных фирм - они то немного отставали от конкурентов, то опережали их. Таким образом, можно утверждать, что разработки зеленоградского НЦ в наше время в целом соответствуют мировому уровню. Его выходы на международные выставки вызывали, как правило, удивление зарубежных специалистов и ужесточение ограничений КОКОМ*.
  *Координационный комитет по экспортному контролю, более известный как КоКом или КОКОМ (англ. Coordinating Committee for Multilateral Export Controls, CoCom) - международная организация, созданная в 1949 году для многостороннего контроля над экспортом в СССР и в другие социалистические страны.
   В эпоху холодной войны КОКОМ составлял перечни "стратегических" товаров и технологий, не подлежащих экспорту в страны "восточного блока", а также устанавливал ограничения по использованию товаров и технологий, разрешённых для поставки в виде исключения. Комитет разработал для социалистических стран стратегию "контролируемого технологического отставания".
  
   - "Какие славные парни, эти наши бывшие союзники. Мало того, что у них ограничения не очень-то и работают, потому что та же Япония с ними ничего не подписывала, так они ещё и наш рынок своим КОКОМом скоро будут защищать", - подумал я, когда вспомнил про очередной выверт "самой демократической в мире страны", - Эх, уговорить бы ещё наше руководство хоть на год воздержаться от продаж золота. Совсем бы весело могло получиться".
  Загадочным образом ценовая пара "баррель и унция", которыми принято обозначать нефть и золото, показывают на протяжении многих лет почти одинаковые скачки и падения. Кроме того, продавая за рубеж своё золото, СССР волей неволей поддерживал капиталистические валюты, позволяя им наращивать производство собственных денег.
  
   - Через два года у Шокина юбилей. В конце октября 1979 года, - бодро отчитался батя по телефону, прервав мои размышления.
   - Понял. Слушай, а ты не в курсе, как в твоём бывшем министерстве можно искусственно подтолкнуть нужные разработки?
   - Проще всего заказать начальный этап работ по НИОКРу*. Причём, напрямую. Непосредственным разработчикам. Полный пакет стоит очень дорого, а первый этап нам оплатить вполне по силам. Вплоть до стадии согласования с заказчиком фактических технических характеристик и внешнего вида изделия. Хотя даже такая работа тоже в неплохую копеечку выльется.
  *Научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР) - совокупность работ, направленных на получение новых знаний и практическое применение при создании нового изделия или технологии.
   - Как-то в сроках и рублях это можно выразить?
   - Нет. Определённые нормативы конечно существуют. Однако, рамки там настолько размыты, что можно за одно и то же заплатить десятикратную цену, и это не предел. По моим сведениям могу сказать, что на подобные работы наша страна тратит около трёх процентов от ВВП. По крайней мере нам так рассказывали на курсах повышения квалификации. Да что я тебе объясняю. "Уралмеханобр", тот, что рядом с нашим домом, весь на таких работах живёт и не бедствует. Ты к ним внутрь как-нибудь зайди. Мрамор, паркет, картины. Просто музей, а не институт.
   - Тогда не понял, в чём изюминка? - растерянно задал я вопрос, закатив глаза и забывая, что говорю в трубку.
   - В уже выполненных работах, которые можно продать второй раз, - довольно хохотнул отец в телефон, - Дальше зеленоградцы сами всё доделают, по инерции. Особенно, если мы разработчикам, через свою кассу, денег чутка подкинем и договоримся, что это им в помощь. Помнишь ты мне анекдот про такси рассказывал? Тут также выйдет. Тебе шашечки нужны, или ехать... Во, самое оно. Результат будет, а формальности побоку. Если они за тему уцепятся, то потом просто так не отпустят. Доведут.
  Хм, что-то папаня разбушевался. Неужели в поездке с кем-то накатил, а я запах не почувствовал? Маловероятно. Я запах алкоголя чую с порога, когда ко мне заходят подшофе. Думаю, что он отдышался после своего завода, и от эйфории по нынешней свободе в нём взыграл дух авантюризма.
  
  Дом меня встретил шелестом журналов, чужой обувью у порога и восторженным женским писком.
  
  - Паш, спасибо, спасибо, спасибо - заскакала вокруг меня сестрёнка, одетая в сарафан, по мне, так очень похожий на рабочую спецодежду из джинсовой ткани. Ирина мне во Франкфурте подсказала, что выбрать молодой егозе, и судя по воплям сестрёнки, не ошиблась.
  Жена с подругой - однокурсницей увлечённо шуршала журналами с развёрнутыми, как паруса, выкройками. Ага, эти до Бурды дорвались. Глаза у обеих шальные, как у кошек, перепивших валерьянки. Увлечены настолько, что на мой приход никак не отреагировали. Налицо глубокое погружение в мир моды и полный отрыв от реальности.
   - Давно это у них? - спросил я у сестры, кивнув в сторону зала. Мы с ней устроились на кухне, отодвинув тарелки с недоеденными кусками торта и опустошённую коробку конфет. Сестрёнка быстро положила мне овощного салатика, и уселась рядом.
   - Часа полтора уже. На четвёртый круг пошли.
   - Чего там рассматривать столько времени? - искренне удивился я, помня, что мне удалось найти по разным киоскам всего пять номеров Бурды.
   - Одно не подходит, на другое ткань не найти, третье самим не сшить, для четвёртого нет ни туфель, ни сумочки. И так почти по каждой модели, - отчиталась сестрёнка.
   - Да-а, мне скоро тоже предстоит гардеробчиком всерьёз заняться, - почесал я затылок, - А то сегодня в обкоме себя не совсем уютно чувствовал.
  
  Переоценка моей роли доходила до меня крупными информационными блоками. Допущенная ошибка требует заново осмыслить наши направления развития. Пополнение гардероба - тоже из этой серии. Понемногу надо разворачивать нашу фирму, захватывая обширные зоны системной интеграции. Облик взлохмаченного технического гения мне нужно будет сменить на что-то более официальное. В то же время нельзя упустить сложившиеся команды разработчиков. Многие ребята скоро закончат институт. Всех сохранить не удастся, но надо сделать всё возможное, чтобы у команды оставался костяк. Сложнее всего выдержать конкуренцию с Министерством Обороны. К ним, как в бездонную яму, попадают тысячи перспективных специалистов. Понятно, что защита научной степени по закрытой теме намного проще, чем у остальных, и армейцы активно используют своё преимущество, переманивая парней в закрытые институты. Миллиарды рублей и миллионы человеко-дней расходуются на неоправданно дорогие военные проекты, полёты в дальний космос, помощь "братским странам". На оборонных заводах создаются мобилизационные мощности, которые не используются, да и основное производство зачастую работает в полторы смены. Срочная служба в армии больше напоминает издевательство, чем реальное обучение военным специальностям. И престарелое руководство, которое в упор отказывается понять, что война идёт. Не танками, ракетами и самолётами, а обычными товарами.
   Именно они сейчас завоёвывают души и экономические пространства.
  
   Глава 5
  
  
  Охота - один из самых древних видов искусства. Благодаря полученным навыкам человечество не только добывало охотой себе еду, шкуры и меха, но и освобождало пространство для жизни и существования. Первые попытки обработки дерева или камня, так или иначе были связаны с необходимостью иметь преимущество человека перед возможной добычей. Дух охотника на генном уровне заложен в людей. Удачливые добытчики всегда были альфа - самцами, формируя наиболее приспособленное к жизни поколение. Любой из людей, будь он хоть негром, хоть чукчей или эскимосом, покопавшись в своей родословной, найдёт упоминание о древних родственниках, знатно промышлявших охотой.
  Пару веков назад любая охота называлась ловом, а охотник - ловцом. Старые названия дошли до нас в народных поговорках. "На ловца и зверь бежит". Ловким раньше называли не шустрого и расторопного, а удачливого на охоте человека.
  Рыбалка и охота подарили нам не только воспоминания об проводимых охотах, которые были популярны не меньше, чем великосветские балы, но и книги, и самое интересное - особый разговорный жанр. Рыбацкие были и охотничьи байки доводилось слышать всем, у кого среди родни или знакомых есть хоть один энтузиаст подобных увлечений.
  Талант рассказчика просыпается иногда у самых обычных людей, когда дело доходит до описаний охоты. Никогда не подумаешь, что неприметный до этого человек, немного выпив после удачного дня, вдруг пустится в филологические рассуждения.
   - Славян раньше словене звали. Люди не с сохи, а с лова жили. Пока ружей не было, дичь или с собаками славливали, или в силки - капканы брали - ловили.
   - Да, погодь мудрствовать, Силантьич. Пусть лучше Фёдор из жизни что-то расскажет, - прервут соратники новоявленного философа во время вечерних посиделок.
   - Да что рассказывать-то, на охоте, сами знаете, всякое бывало, - встрепенётся Фёдор, признанный мастер жанра охотничьих баек. Для виду подкинув палочкой угольки обратно в костёр, он выждет необходимую паузу, и заметив, что народ готов слушать, начнёт неторопливую историю.
   - Я молодым, когда только женился, в леспромхоз попал. С харчами там не очень было. Скотины своей почти никто не держал, огородов почитай нет, а в магазине или столовке изобилия отродясь не наблюдалось. Вот и приходилось охотой пробавляться. Пока утка шла, ещё терпимо было. Зато как лёд встал, да снегу немного насыпало, охоту у меня как обрезало. Я сам-то не из местных был. По боровой дичи охотиться тогда не умел, но тетеревов на болотах нашёл. Да и как их не найти. Болотищ там полно было. Как только промёрзли они, так тетерев и вышел туда кормиться. Только взять его, ну никак не получается. Стоят посреди болота сушины высоченные, а на них тетерева сидят. Вокруг ни кустов, ни камыша. Те птицы, что на высохшем дереве сидят, они, значит, вроде караула. Стая внизу кормиться. Потом меняются. Те что караулили, вниз спускаются, а на их место другие взлетают, и тут же головами во все стороны вертят. Чисто вертухаи. Как только ты на вид выйдешь, караульные птицы с места снимаются, и при этом крыльями хлопают так, что вся стая сразу вслед за ними поднимается. Побродил я вокруг болот пару дней. Птицы немеряно вспугнул бестолку, да и отложил ружьё до весны. Только тут заковыка вышла. Жёнка-то моя, она тогда на сносях была, ну и познакомилась с соседкой, такой же брюхатой. Прихожу я раз с работы. Жена мне тарелку супа наливает, и на вторую тарелку ножищу от тетерева выкладывает. Соседка ей, видишь ли, подарок сделала, да мужем своим хвалилась, мол, столько он птицы добывает, что самим невпроед. Пока я ел, жена так и не присела. Стоит напротив, руки на груди сложила, и на меня смотрит. Мне уже и кусок в горло не лезет. Ну, делать нечего. Взял я поллитру, и пошёл к соседу кланяться, чтобы опытом поделился. Короче, рассказал он мне, как тетерева берёт. Птица же от собаки не улетает. Поднимается на дерево, и оттуда смотрит, как собака под деревом на лай исходит. Любопытно ей. Сосед это дело приметил и решил сам, вместо собаки, таким способом птицу скрадывать. Тулуп мехом наружу вывернул, и к тетеревам на четвереньках пробирался, а для верности сам время от времени ещё и погавкивал. Взял я на работе отгул, и на охоту. До болот добрался тогда затемно. Светать чуть стало, присмотрелся - сидят голубчики. Переоделся по быстрому "под собаку", встал на четыре кости, и вперёд, к дереву сухому, на котором птица сидит. Никогда на четвереньках по кочкарнику зимой не лазили? Вот и не пробуйте. Метров через сто у меня руки в снегу по плечи были, в валенки по сугробу набилось, и вся морда осокой изрезана. Это я поначалу подлаивать пробовал, а под конец уже скулить начал. Но тетерева-то сидят! Не шелохнуться. Я на них поглядываю, и вроде, как сил прибывает. Подкрался на выстрел уже совсем взмокший. Упал на грудь, чтобы дыхание успокоить, и руки перестали ходуном ходить. Глаза пот заливает, вокруг ещё хмарь ночная не рассосалась, но птицы на дереве сидят. Все четыре. Ружьё незаметно подтянул, на кочку, для упора пристроил, да по нижним, как сосед учил, и приложил с двух стволов. И ведь промазал! Все четверо сидят, как сидели. Дым от выстрелов ещё не разошёлся, а я на колени вскочил, перезарядил ружьё, и дублетом как дал по ближнему. Слышу, орёт, - Фёдор вытащил из кармана папиросы, и не спеша закурил.
   - Кто орёт-то? Тетерев? - не выдержал один из слушателей.
   - Старик орёт, - Фёдор с наслаждением затянулся, и выпустил дым красивым кольцом, - Вылез из шалаша, снегом присыпанного, и кричит мне, чтобы профиля ему не портил. Фанеры доброй у него нет на новые. А сам ржёт, как лошадь, прямо не может. Понравилось ему, видите ли, как я собаку изображал. Говорит, что от хохота даже не смог вовремя из шалаша выползти.
   - Так ты по фанерным профилям стрелял, - заходятся смехом охотники, сидящие до этого с открытыми ртами.
   - Так и было. Научил меня тогда дед, как у них по тетереву охотятся. Потом себе стрельнул одного, и меня посадил на своё место, в шалаш, значит. Домой я тогда две штуки принёс. Одного тетерева жена сразу соседке унесла. Вроде как алаверды, ну и показать ей хотелось, что у неё муж-то тоже не лыком шит. А соседу я про профиля рассказывать не стал. Пусть и дальше из себя собаку изображает.
  
  Каждая дичь имеет свою специфику. У горожанина, предполагающего, что он выйдет сейчас в лес с ружьём и настреляет там всё, что увидит, скорее всего ничего не получится.
   - Дичь нынче пуганая пошла. На двести метров не подпускает, - обычный рассказ горе - охотника, который попёрся в лес без обученной собаки, громко топая сапожищами и яростно шурша одеждой. Без собаки он не обнаружит и три четверти потенциальных объектов для охоты, а шумным передвижением разгонит остатки неосторожных птиц или животных, которые не успели разбежаться заранее. Птица в лесу на подозрительный шум чуткая. Слышит она намного лучше человека.
  
  Пробежаться по лесу с луком я решил в расчёте на пернатую дичь. По весне мы иногда выбирались к Чусовой на рыбалку, так что район будущей охоты я себе примерно представлял. До реки пробегусь лесной дорогой, по которой сено с покосов возят, потом рыбацкой тропой вдоль реки, и обратно вернусь по старой колее, оставшейся от лесовозов. Где лес почище найду, там и вглубь отклониться можно. Серьёзной птицы я во время рыбалок не видел, но рябчики в лесу и утки на реке должны быть.
  
  Охотиться на рябчика лучше всего с манком. Специальный свисток издаёт тонкий писк, подражая издаваемыми птицами звукам, которыми те перекликаются между собой. На манок - пищик рябчик отзывается охотно. После ответного свиста можно определить направление, откуда откликнулся свистун. Затем рябчик добывается с подхода, или охотник дожидается, когда птица сама подлетит на выстрел. Как правило рябчик, которого спугнули, не отлетает далеко. Летит он по прямой, и обычно усаживается на нижние ветки деревьев, недалеко от ствола. Проследить за ним не сложно. Гораздо труднее его потом разглядеть на дереве.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Выложил на Целле двадцать три главы.
   Книга закончена 15.08.2018.
  
  Книга выкладывается на:
  https://zelluloza.ru/books/4804--Dvenadcataya_reinkarnaciya_3-Bogdashov_Sergey/
  Зарегистрироваться по приглашению автора можно тут:
  https://zelluloza.ru/register/38386/
   Можно читать на Либе:
   https://libst.ru/?ref=6827
   https://libst.ru/Detail/BookView/Bogdashov_Sergej/Dvenadcataya_reinkarnaciya_3_Sdelano_v_SSSR/26569/?ref=6827
   На АвторТудэй:
   https://author.today/u/epixsm/works/edit
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"