Боголюбов Алексей Вячеславович. Поражённый

Поражённый

Повесть

Глава первая, или Начало

По закону Божиею рассказ свой надо начинать с сотворения. Души милейшей слова: "свобода", "революция", но они не для нас, не для нашей российской империи существуют. По словам друга моего бивердского, Н.Матяпкина, "день каждый при крестьянах свободных для царя опасен может быть; а если им жизнь получше дать, то этого может и не быть". Каждое своё новое произведение я с рассуждения начинать люблю, с сотворения мира, как говорится.

15 апреля 186* года в Биверде нашем была прекрасная весенняя погода. В наших местах я видел мало снега, не то, что в Сибири зимою. А уже к апрелю его и вовсе не было. Солнце светило тепло и ярко-жёлто сияло над городом.

В десятом часу, наевшись и одевшись, я вышел из своего родительского имения и направился к своему давнишнему другу--Михаилу Сергеевичу Алексееву. Алексееву было тридцать лет, имел он рыжие волосы и небольшой шрам на лбу, росту он был среднего, но большого.

Подойдя к двери его дома, я постучался. Алексеев жил в этом доме один, слуг хоть и имел, но они приносили ему только кушания, поэтому он сам открыл мне дверь. С порога он начал говорить:

--Это вы, мой милый друг! С позволения сказать, я ожидал вас позже. В такой день все по обычаю древнему привыкли поздно выходить--не замечают люди часов в такой день. Заходите, с позволения сказать, мой друг.

Я перешёл через порог дома и оказался в его дворце. Как и во многих домах Биверда здесь были свечи с красивейшими подсвечниками. Свечи эти зажигались в поздний час без солнца.

Он повёл меня в гостиную. Здесь находились огромный комод и диван с двумя креслами. На стенах гостиной были повешены картины.

Я сел на одно кресло, а Михаил Сергеевич на другое. Начался обычный пятничный послеобеденный разговор. Обычно мы рассказывали друг другу, что видели, раз в месяц. Такие разговоры для нас были газетами.

Первый в этот раз начал я:

--Друг мой дорогой Михаил Сергеевич, хочу рассказать я вам одну историйку, что недавнее слышал. Историйка эта про город наш Бивердский был написана в одной московской газете.-- Я вытащил из правого кармана небольшую газетку и начал читать:--"Вчерашним днем в городе Биверд произошёл такой случай: служанкой одного господина был найден бриллиант. Цена его высокая. Служанка упала в обморок". Прекрасная история.

--Да что ты, госпожа Муровская в каждом доме Биверда бывала и ее бриллианты по всем домам раскиданы. Только мало ещё находят их. Эх, какова женщина госпожа Муровская, клад целый.-- Михаил Сергеевич откашлялся и продолжил:-- Жёнушка моя, Ефросинья Семёновна, путешествовать так любит: и в Париже была, и в Лондоне тоже была, и в Кенигсберге. Побывает там, в книжечку свою запишет, что была, и тотчас забудет. Женщины -- это клад для мужчин.

-- Клад?-- спросил я.

--Настоящий клад,-- ответил Михаил Сергеевич.

Всё выслушав, он по обычаю, попросил своего слугу принести нам свежий чай. Минут через пять на комоде уже стоял этот вкуснейший напиток. Я отпил немного и наш разговор продолжился.

--Признаюсь тебе, Иван Антонович, так иногда писать приходит охота, что я, сидя за тарелкой с супом, прошу принести мне чистую бумагу и перо. Я начинаю писать и совершенно забываю про суп, он становится негодным, а я остаюсь голодным. Так уже было вылито уже четыре кастрюли. Повар из-за этого сильно бранится.

--Да-с, с таким писательским вдохновением и супа не поешь. По обыкновению моего ума, я вот что скажу: всё в жизни начинается с сотворения и зависит от случая. Такая мысль мне вчера бессонной ночью пришла. Ты согласен с нею?

--Конечно же согласен. Чего тут говорить.

Вдруг в дверь его дома постучали. Слуга Михаила Сергеевича открыл дверь. Стучащим оказался почтальон.

--Вам письмо от вашей жены. Она мне его лично дала и велела передать, сказав, что это срочное дело.

Михаил Сергеевич передал ему двенадцать копеек, почтальон взамен протянул ему то самое письмо. Пересчитав деньги ещё раз, почтальон пошёл вон из дома Михаила Сергеевича

Друг мой открыл письмо и вслух начал читать:

"Любимый мой Михаил Сергеич, прошу тебя приехать в город Нравов, где живёт твоя мать. Пожалуйста, соберись быстрее. Мать твоя перед обедом в обморок упала, но вскоре очнулась. Помереть она скоро может".

Жена, твоя любимая, Ефросинья.

--Эх, Святая Марфа! Уже второй раз. Случается же такое на свете,-- громко проговорил мой друг.-- Срочно ехать в Нравов!

Он встал, открыл быстро дверь и пошёл туда, где находилась его карета. Я пошёл вслед за ним

--Кучер,-- громко крикнул он,-- нам надо ехать в Нравов.

Из деревянной избы, находившейся рядом с домом, вышел старенький мужик. Одет он был в старую матроску.

--Есть, Сергеич,-- по-армейски произнёс он.

Я подошёл к своему другу и спросил у него:

--Можно ли душе моей поехать с вами. Очень уж я путешествовать люблю. Авось потом история получится. Начало уже есть, а случай потом придёт.

--Ладно, Иван Антонович, можете ехать. Я, по обычаю, не очень люблю ехать куда-либо один,-- сказал он.-- Садитесь в карету.

Я сделал это и вскоре уже сидел в нужном месте. Здесь было два кожаных дивана, на которых лежала шёлковая ткань. Следом за мной зашёл Алексеев. Он закрыл дверь и вскоре крикнул кучеру "Гони". Путешествие моё и Алексеева началось с этого словечка. Карета погнала вдаль.

Глава вторая, или Поломанная карета

Город Нравов находился в 13 верстах от Биверда. Между двумя городами этими находился городок Посквернев. В нём учился ваш дорогой слуга в местной гимнасии, прозванной по-пушкински лицеем. Город этот был красив. Основал его мой пращур со стороны матери Посквернев Семён Сергеевич, о котором я очень мало знал. Я сидел в карете и размышлял. Время моих размышлений составляло полчаса

(продолжение следует)

Комментарии: 1, последний от 09/07/2012. © Copyright Боголюбов Алексей Вячеславович (jimmsx@gmail.com) Размещен: 28/08/2010, изменен: 28/08/2010. 6k. Статистика. Глава: Проза		Ваша оценка:
Аннотация: Моя первая книга,часть текста которой я выкладываю. В дальнейшем выложу остальные части и другие произведения.

Боголюбов Алексей Вячеславович : другие произведения.

Поражённый