Аннотация: Рассказ о жизни Ники Шинори в мире созданном моим другом Заряном.
С чего обычно начинают рассказы о себе? Честно говоря, я не знаю, потому как получится, так и будет. Родителей своих я помню довольно плохо. И мать и отец погибли, когда мне было четыре года. Скажем так, у нас не самый благополучный район. После их смерти меня воспитывал дед Сэмюэль Грехэм. Мамин папа. Читать, писать и разбирать механизмы на запчасти меня учил именно он. Денег на школу не было. Впрочем, у нас много чего не было, такая уж жизнь досталась подземным жителям Престола.
Росла я вполне крепким ребенком, но, учитывая специфику, всё равно ходила битая, несмотря на то, что девочка. В детстве у меня даже были друзья, пока мы не подросли немного и не разбрелись кто куда. Род сейчас торгует оружием, Пит и Энн подались в банду, а с Диком я больше не разговариваю - ненавижу драгдилеров.
Я любила деда. Весь седой, строгий на вид и добрый, если знать его получше. Старый Сэм никому не переходил дороги, но в итоге всё равно умер не в своей постели. Вступился на улице за какого-то парня и получил нож под ребра. Убийца, впрочем, недолго после этого прожил. Банда деда уважала и мне с извиненьями принесли голову этого ублюдка в пакете. Я блевала дальше, чем видела. Потом нашла таки в себе силы, выкинуть пакет на помойку.
С тех пор прошло три года, и если я не сбилась со счёта мне сейчас ровнёхонько девятнадцать лет. Живу в дедовской квартире, чиню, что приносят, и не задаю лишних вопросов. Подземка не любит вопросов.
Черт. Перечитала. Как-то бессмысленно выходит. Сухо. Не похоже на человека. Было ведь иначе...
- Дедушка, деда! А папа с мамой, куда они уехали?
Он смотрит на меня и молчит. Только глаз дергается. Потом размыкает губы и как-то надтреснуто.
- Далеко, Ники, слишком далеко...
- Деда, а когда они вернутся домой?
Несколько мгновений я вижу лишь напряженное лицо, стальные глаза начинают странно блестеть. Потом резкий поворот и, как приговор, брошенное из-за спины.
- Никогда.
А ещё я долго думала, что солнца нет. Первые несколько раз, когда я видела небо, шел дождь серый холодный дождь с привкусом крови. Но я продолжала лазить на поверхность, потому что мне казалось, что солнце, оно должно быть чем-то особенным, чем-то, что стоит увидеть один раз и потом всегда будешь счастлив, потому что это солнце.
Я ошибалась.
Дождя не было. Ветер нес по небу обрывки облаков. Я замерла в предвкушении, вот сейчас в одной из прорех я увижу Его. Как вдруг... горло сдавило предчувствие чего-то ужасного. Тучи разошлись, и на грязно-белом фоне появилось серое слегка размытое пятно. Хотелось кричать. От страха, от обиды, от боли не случившегося. Неужели вот это холодное и далёкое и есть солнце?! Но... ведь лампы ярче и теплее. Слёзы. Их нельзя было остановить. Я стояла и две злые солёные дорожки катились по моему лицу. Меня обманули.
Я рассказала об этом отцу Родригесу. Он тогда только печально улыбнулся, вытер мои слезы и сказал, что я не совсем права.
- Понимаешь, Несмотря на то, что солнце далеко и не всегда можно его увидеть, но оно согревает всю планету и дарит жизнь всем людям.
Я смотрела на него и пыталась понять. Он продолжал.
- Солнце оно... как Император. Теперь понимаешь?
Я кивнула, вот только поняла я его иначе, чем он хотел.
Так для меня с тех пор и получилось. Император - нечто великое и недоступное, холодное, а отец Родригес и ещё пара священников, которых я уважала - лампы. Те самые теплые, которые рядом.
Впрочем, жизнь на этом не кончилась. Я росла, рядом был дед и друзья. Я помню как однажды...
На лицах подростков торжественное выражение. Пятеро. Две девчонки и три парня. Мы протягиваем руки друг другу, я чувствую тепло чужих ладоней. Хор сбивчивых ломающихся голосов.
- Клянемся, именем Императора, в том, что всегда будем вместе. В том, что будем помогать друг другу, и никто из взрослых не узнает этой страшной тайны.
Мы замираем в ожидании, но нет ни света, ни голоса, только тишина пронзительная и густая.
Хорошие у меня были друзья. Дик когда-то отбил меня у соседских мальчишек. Разбил пару носов и с тех пор, меня никто не трогал. Ещё бы Дику было на два года больше чем нам.
Я сижу, стираю капающую из носа кровь. Меня больше не трогают. Мне протягивают руку. Большую и сильную. Голос.
- Эй, ты это... не плачь.
Вытираю руку о штаны. Поднимаю голову.
- А я и не плачу!
Жду насмешки, но он просто улыбается и смотрит на мою перепачканную мордочку.
- А ты правильная девчонка! Меня Дик зовут.
- Ника...
Энн и Питер. Двойняшки. Они всегда были вместе, даже одевались одинаково. Род самый младший из нас. Верткий маленький парнишка. Он знал много страшилок и просто интересных историй. Где Род их собирал, никто из нас не знал, он говорил, что сам видел, а мы делали вид что верили.
Время шло. Мы взрослели. Однажды Дик жутко смущаясь, сказал, что я ему нравлюсь. Потом он впервые поцеловал меня. После этого случая мы были неразлучны два года, а когда мне исполнилось шестнадцать, он стал моим первым мужчиной.
Темно. Только слышно горячее прерывистое дыхание.
- Я... боюсь, Дик.
Меня прижимают к себе, гладят по волосам, целуют щеки.
- Не бойся, малыш. Я люблю тебя.
- Не буду...
- Ники...
И только звезды вокруг.
- Дик!
В тот же год погиб дед. Когда принесли тело я орала так, что сорвала голос и не могла говорить. Я что-то пила и около недели не трезвела. Дик сидел со мной, пытался утешить, но я его не слышала. Потом зашли Питер с Энн. Молча посмотрели на меня, и ушли, а через пару дней перед моей дверью оказалась небольшая делегация из боевиков местной банды.
Я открыла дверь на автомате. Страха не было, ничего не было. Я смотрела в их лица, прямо не отрывая глаз, а они напротив опускали взгляд. Наконец, один из них решился.
- Вот.
Мне протянули сверток.
- Что это?
- Главный просил передать, что ему жаль Старого Сэма, и он приносит извинения.
Я кивнула и развернула "подарок". Завтрак подкатил к горлу, на меня смотрели застывшие карие глаза, а мертвое лицо навек отразило страх и боль.
Не знаю, как, но я смогла кивнуть ещё раз и сказать нелепое тогда "спасибо". Они ушли, а я швырнула голову в мусорник и согнулась рядом. Желудок не унимался даже после того, как осталась одна желчь. Имела я ввиду такие извинения.
Дик после смерти деда переехал ко мне. Мы прожили вместе год, а потом я нашла у него наркоту. Он её продавал. Этого я простить не смогла. Я видела, что эта дрянь делает с людьми. Я выгнала его.
- Убирайся!
- Ники, что случилось?
- Как ты мог, Дик?! Твой брат умер из-за драга! Как ты мог?!
- Каждый должен как-то жить, Ники!
- Не так, Дик. Убирайся!
С тех пор я одна. Разве что, иногда заходит Род. Просит придумать какой-нибудь новый наворот для его пушек. Я делаю. Только где-то бьётся гаденькая мысль - "Из них ведь в кого-то стреляют. Чем ты лучше Дика?" Не знаю. Я устала от моральных дилемм, но пуля, как по мне всё равно гуманнее, чем медленное превращение сначала в животное, а после в труп.
Вот так я и живу, даже после того как умирают или уходят близкие и друзья. Разве что где-то глубоко внутри остаётся глухая невысказанная боль.