Аннотация: 1814 год, битва при Лейпциге. Иррегулярный башкирский всадник Сагит, из русской армии, обнаруживает людей странной наружности, раскапывающих старую могилу рядом с полем боя...
- Сегодня убьют меня, - сказал Инныпъин, прислушиваясь к близкой канонаде. Сагит только терпеливо вздохнул. Шаманы они такие, все смерти ждут. Не убьют - скажет, отвел. Убьют, так тем более - будущее видел. Скажут, великий шаман умер...
Сагит это предсказание уже раз сто слышал.
- Ты всех тут переживешь, - буркнул.
Придерживая коня, он продолжал высматривать подозрительную возню у накрытой утренним снегом башенки немецкой церкви на фланге эскадрона, наблюдать за которой, обоих отправил капитан Савичев. Инныпъин вздохнул, взял в кулак зуб морского зверя из родных северных мест висевший у него на шее, на удачу и с тоской понял, что нынче в кои-веки правду сказал. Но приятель башкир слушал не его.
- Копают чего-то, - буркнул Сагит. - Окопы?
- Могилу раскапывают, - ответил Инныпъин. - Не к добру это.
Ну, могилы раскапывать - это всегда не к добру.
Люди на церковном кладбище, добыв из поставленной у каменной ограды почтовой кареты длинные ломы, поднатужившись, своротили с могилы гранитную плиту, и теперь выбрасывали лопатами красноватую немецкую землю на чисто белый снег.
- Не пойму я, кто это, - пробормотал Сагит. - Одеты не пойми как. Вроде и дворяне, в золоте и серебре, однако в рванине. В ушах серьги, в волосах косы. Вон у того коротышки даже борода косой заплетена. Все в сапогах, а без шпор. Сабли и пистоли у всех. Не пойму кто. Ты гляди! У них даже арап есть!
- С моря они, - Инныпъин прищурился. - Помню я. К нам, приплывали, когда я маленький был, пушную рухлядь отбирать. Из пушек по нам стреляли, оленей пугали...
- Вызову эскадрон, - решил Сагит. - Там узнаем кто таковы. Следи за ними.
Бесшумно попятил коня в заросли, а там уже развернул и погнал на вершину холма за которым стояли свои. Выехал на холм - навалился пушечный грохот и сухой треск ружейных выстрелов. Насколько хватало взгляда подымался к пасмурному зимнему небу дым, брела по мелкому снегу построенная квадратами пехота. Громыхала битва у немецкого города Лейпцига, битва от горизонта до горизонта, бескрайняя. Сонм народов и наций - армии Наполеона и Священного Союза сошлись здесь в бою. Но, у Сагита было свое, малое дело. Он содрал с головы лисий треух и замотал над головой. Внизу заметили. От строя отделился отряд в пару десятков всадников и по склону взобрался к Сагиту.
- Ну, что там? - спросил молодой капитан Савичев, конного полка Петербургских иррегулярных добровольцев графа д`Оливейры, к которому когда-то прибились оба инородца. Был он худощав, бледен, утомлен и зол, рыжие усы топорщились, кивер покрыт каплями растаявшего снега.
Сагит показал.
- Пьеса Шиллера 'Разбойники', акт шестой, - пробормотал Савичев, опуская подзорную трубу. - Пиратов к нам каким-то ветром принесло. Ладно, едем.