Аннотация: Старая японская история "о вещах не совсем обычных".
Во времена правления сёгунов Токугава, случалось, многие влюбленные, безнадежно разъединенные обстоятельствами, совершали синдзю - взаимно кончали с собой. Власти, пытаясь остановить поветрие, выставляли тела влюбленных на позор, как казненных преступников. Выжившие и их семьи подвергались общему наказанию.
И это не останавливало влюбленных, желающих объединиться, хотя бы в следующем воплощении...
Удэо Такедзо, немолодой самурай, служивший в канцелярии провинциального клана в Ямагата, ранним зимним утром привез с собой в горы такого выжившего.
Молодой человек по имени Итимон, хрупкий, чем-то похожий на девушку, старший сын из знатного рода. Был он поэтом - впечатлительным и неспокойным.
Такедзо знал, что юноша пережил попытку повеситься и теперь прячет под одеждой след от петли на шее.
Отец юноши - высокопоставленный приближенный сёгуна - купил сыну девственность девочки из веселого квартала, и хорошо воспитанный молодой человек с благодарностью принял отцовский подарок.
Итимон прибыл в дом свиданий в назначенное время. Юная гейша исполняла изысканные мелодии на сямисэне и блестяще играла в пятистишия, чем поразила сердце молодого поэта. Когда пришло время возлечь, Итимон повел себя с девочкой нежно и осторожно.
Утром она провожала его, не сдержав слез, - юноша покинул ее с тяжелым сердцем.
Через несколько дней с другом поэта, посещавшим ее, девушка прислала Итимону пятистишие, начертанное кровью и шелковый платок, в нем был палец девушки, - крайнее доказательство ее чувства.
Тронутый до глубины души благородством поступка, Итимон договорился о тайной встрече вне дома свиданий. Явившись в условленное место, он убедился в том, что их чувство взаимно и безнадежно глубоко.
Не в силах преодолеть боль расставания, они повесились на одном поясе.
Слуга из дома свиданий, приставленный к девушке, быстро сообразил, в чем дело. Ворвавшись внутрь, он перерезал пояс. Итимон еще не успел умереть, но для девушки все было уже кончено.
Вмешалась стража - история получила огласку.
Тело девушки власти неделю продержали на улице. К счастью, настала холодная погода. Так как девушка была сиротой, преследование в ее отношении на этом и закончилось.
Друг Итимона, замешанный в передаче письма, унижено просил простить поэта. Влиятельный ценитель поэзии, почитавший Итимона наравне с Басё, также просил сёгуна за него.
Отец Итимона в холодной ярости объяснил сыну, чем грозит семье его полное неблагодарности деяние, какое оружие врагам клана он дал, - пусть даже дело и замяли; и отослал сына с глаз долой. Итимона отправили в ссылку под надзор родственного клана, в горную Ямагату.
Удэо Такедзо - служитель канцелярии, что означает цензорскую должность, - забрал Итимона из Эдо и препроводил к месту ссылки. За трехдневное путешествие они сошлись на почве любви к классической литературе.
Прямо перед их появлением Ямагату засыпал снег. Итимон, покинув паланкин, увидел меж гор белую долину с заснеженными крышами:
В путешествии Итимон плохо спал. Ему снилась умершая девушка.
Такедзо проводил Итимона к одинокому холодному святилищу - месту дальнейшего обитания ссыльного, где их встретила древняя, но крепкая служительница-мико.
-Пожаловал? - неласково встретила мико Итимона. - Ну, пойдем. Разожгу тебе жаровню. Только думаю, от холода не отогреть твоих рук. Наполовину ты не здесь.
-Вы так правы...- произнес юноша. Слабый голос его потерялся под темными крышами святилища.
Такедзо окинул взором холодный заброшенный двор и поддался порыву. Пригласил молодого человека в свой дом скрасить одиночество прибытия и отужинать.
Слабый свет озарил белое лицо Итимона:
-Я так благодарен вам. Я обязательно появлюсь, Удэо-сан.
Вечером он явился, одетый насколько возможно прилично, с двумя мечами, под зонтом, укрывавшим от снегопада.
-Так много снега, - произнес Итимон, разуваясь и вступая в дом.
Дочь хозяина приняла зонт и обувь гостя - унесла сушить.
-Ее матушка почила, - предупредил гостя Такедзо. - В мое отсутствие она старшая в доме. Окими - радость моих седин.
Ужиная, Итимон спросил:
-Сегодня я поднимался на гору над храмом, там, на голой заснеженной вершине растет одинокая замерзшая сосна. Не связано ли с нею какого-нибудь кровавого и печального древнего предания?
Хозяева не смогли вспомнить такого.
-Как жаль, - горько вздохнул молодой человек. - Хорошо было бы его сложить. Это разнообразило бы окружающую меня пустоту...
И сидел некоторое время с остановившимся взором...
Утонченный молодой человек произвел неизгладимое впечатление на неискушенную девушку.
С тех пор, Итимон иногда появлялся в доме Удэо.
Молодой человек проводил время в прогулках по окрестным горам, его принимали в замке. Допустили в архив, где Итимон читал свитки; о некоторых он отзывался восторженно. В целом же ему нечем было себя занять. Юноша все глубже поружался в печаль: бледнел, худел, почти не спал из-за дурных снов. Такедзо надеялся, что юноше хватит сил дожить до весны. Дочь Такедзо баловала юношу детскими угощениями и старалась поддержать. Ее сердце обливалось кровью от того, что такой изысканный человек увядает...
Итимон пятнал снежные склоны гор следами гэта, складывавшимися в трехстишия печального содержания. Все прохожие могли читать их, пока огромные иероглифы не засыпало следующим снегопадом.
Случайно Такедзо узнал, что Итимон начал учить его юную дочь стихосложению и игре на сямисэне. Такедзо начал беспокоится, чему еще он собирается научить его дочь? Зачем старается придать ей сходство с погибшей девушкой?
Тоска и кошмары Итимона трогали Такедзо тем меньше, чем больше его касались.
Встревоженный, Такедзо явился в святилище, где не застал поднадзорного. Такедзо спросил у мико:
-Ты следишь за тем, куда он ходит?
-Куда мне, старой, за ним угнаться. Но, когда возвращается, видно сразу: испил любви или остался мерзнуть голодным. Тогда в святилище все застывает, и он согревается ударами меча: тысяча ударов, две тысячи...
-Две тысячи? - поразился Такедзо.
-Не знал? - мико слабо засмеялась. - Холодно ему.
-Ты говоришь так, словно он уже не живой.
-Он не живой. Он схвачен призраком, - проскрипела мико.- Той, что умерла первой. Она его приберет. И хорошо будет, если только его. Вот, что я скажу.
Такедзо напугало, что некая девушка влюблена в несостоявшегося самоубийцу и встречается с ним. Такедзо холодел, догадываясь, кто это...
Вскоре дочь обратилась к Такедзо с просьбой повесить в почетной нише токонома каллиграфию Итимона. Такедзо прочел свиток с изысканным трехстишием, посвященным той самой сосне. Трехстишием замечательным, в придворном стиле, делавшим честь любому дому; и был неприятно поражен, ясно разглядев неуместно интимный мотив. Такедзо отказал, чем заметно огорчил дочку. Со слезами на глазах, она унесла свиток.
-Ах, отец, мне так хотелось чем-то поддержать господина Итимона, - проговорила она, вернувшись. - Он совсем одинок. Это его убьет.
-Полагаю, - произнес Такедзо, - что умрет он не от одиночества.
-Ах, отец, как это жестоко. Я чувствую, он покидает нас.
-Однажды он совершенно неизбежно покинет нас. Влиятельные люди привыкли к его обществу. Он вернется в Эдо, придет время. Он выбросит наши места из головы, как неприятный сон. И забудет всех нас, надеюсь. Его скоро простят.
-Ах! Да он же не желает прощения!
И убежала к себе.
Такедзо окончательно понял, что должен оградить дочь от влияния поэта-самоубийцы.
Явившись в канцелярию замка, он испросил разрешение на отъезд в поминальное паломничество вместе с дочерью. Как можно дальше. В Нару. С отъездом в самое ближайшее время.
Разрешение было дано.
Вернувшись домой, Такедзо не застал дочь дома. Он разослал слуг на поиски.
Ее нашли быстро.
Мельница с водяным колесом на ручье - давний приют влюбленных. Она лежала мертвая в пристойной позе со связанными ногами. Её гэта стояли у входа, замерзшие капли рядом указывали, что там стояла еще пара. Кто-то одел их и ушел, после того, как она перерезала себе горло коротким мечом. Оставив свиток с изысканным трехстишием на полу. Тот самый свиток.
Такедзо бросился прочь.
-Где он?! - Такедзо вбежал в ворота святилища. - Говори!
-Ити на горе, - произнесла старуха. - Может, опять думает повеситься...
Такедзо, потеряв унесенную ветром шляпу, побежал сквозь снегопад в гору.
Он нашел его там, у одинокой сосны, черной, меркнущей на фоне белых склонов, как сильно разведенная тушь теряется в бумаге. Итимон бродил под сосной, укрывшись от непогоды хрупкой крышей бумажного зонта, как ребенок, согревая застывшие руки слабым дыханием.
-Ты!? - пораженно закричал Такедзо.
-Простите, отец, - юноша скорбно поклонился.- Окими и я не смогли больше жить разделенными.
-Ты все еще жив! А моя доченька убила себя!
-Простите, отец. Мы не хотели навлечь на вас гнев...
-Нет.
Никогда прежде иайдо - рубящий удар сразу из ножен - не получался у Такедзо столь совершенно.
Бездумно - словно делал так, что ни день - Такедзо резко взмахнул мечом, стряхнув кровь с лезвия. Вложил меч в ножны, застыл сгорбившись.
Снег падал ему на плечи. И на ветви одинокой сосны.
Так стояли они, пока обессиленная сосна не сбросила с ветвей бремя снега вниз, в белое пространство. Такедзо поднял голову, огляделся. Он был здесь совершенно одинок.
Падающий снег засыпал знаки происшедшего. Никого вокруг.
Никого.
Загребая снег гэта, Такедзо побрел с горы.
Тем же вечером, он покинул город.
Говорят, послание от главы клана, доставленное к его порогу с приказом покончить с собой, опоздало.
Позже говорили: чтобы спасти тело любимой от поругания, а ее семью от преследования молодой человек не перерезал себе горло, как она, а хладнокровно дождался, чтобы ее отец разыскал его и убил.
Или, что на самом деле, молодому человеку просто не хватило решительности, и разгневанный дух девушки помог отцу найти его и покарать.
Или что дух первой погибшей овладел Окими, чтобы вынудить Итимона закончить начатое.
Мнения разделились.
А одинокая сосна на вершине горы обрела свою печальную историю.
Ставьте оценки и пишите комментарии - мне интересно ваше мнение!
![Самурай под снегом [С гравюры Исая]](/img/b/boguckij_d_i/sindzunoyamagata/boosy-pod-snegom.jpg)