Аннотация: - Кентурион, запомни! В центре Афин, у Форума ни при каких обстоятельствах не должно быть кровопролития! Ты понял? - Я понял тебя, консул!
Командир десятой кентурии Луций Сект Ноний от души сплюнул в скрипящий под ногами мелкий цветной песок. Афиняне, падкие до всего яркого, не жалели денег на доставку этой привозной гадости, что забивалась во все щели, и портила кожу дорогих воловьих сапог, норовя добраться до пяток.
- Ми-три-дат, Ми-три-дат! - Донеслось из толпы, что клубилась напротив выстроенной преторианцами “черепахи”.
Сборище охлоса по разуму равно самому тупому из собравшихся. А если уж дать каждому по номисме, да подогреть дармовым вином, что с вечера разносили по переулками неприметные парфянские наймиты ...
С полгода назад правители Парфянского царства, вековечные враги Рима, не выгоды ради, а лишь для того, чтобы досадить грозной Республике, предложили Греции вступить с ними в торговый союз. Греческим олигархам противоестественный договор со злобными и коварными персами был нужен не больше, чем вольноотпущеннику железный ошейник и они ответили закономерным отказом. Но парфяне не пожалели серебра на подкуп охлоса. Так что уже вторую неделю на улицах до того спокойных Афин буйствовали толпы подпоенных и купленных нищебродов, громогласно ратующих за “приобщение к древней, культурной и богатой” цивилизации.
Чтобы “не допустить беспорядков”, его кентурию личным распоряжением императора в спешном порядке перебросили сюда из Италии...
Кентурион снова плюнул, и шурша подошвами по песку, двинулся к строю. Одно хорошо, преторианцы крепкие и подготовленные, не то что, прошлый раз, когда взбунтовавшихся гладиаторов от консульского дворца отгоняли...
Луций Ноний поморщился, непроизвольно коснувшись правого предплечья, где черные доспехи преторианца скрывали след от давнего ожога. Кувшин с греческим огнем…
Ночь опускается на Акрополь, сегодня можно ждать чего угодно. Кентурион длинно и тоскливо выругался. Была бы его воля, смел бы “скорпионами” всю эту грязь в cunnus! Сейчас темно, получив в животы и бока два десятка тяжелых стрел уцелевшие разбежались бы мигом. Но консул по прозвищу “Синяя тога” боится отдать приказ...
- Не поддаваться на провокации! Ты меня понял, капитан?! Понял, нет?!
- Так точно, таарищ полковник!
Рация еще что-то неразборчиво хрюкнула и замолчала. Капитан Ларичев задумчиво подкрутил звук, и убрал старенькую “Мотороллу” в карман на разгрузке.
- Чего там? - тронул за плечо старший лейтенант Рогач.
- Не слышал разве? - Капитан от души сплюнул в грязное месиво под ногами. Растоптанный снег мешался с грязью и реагентами. Химии для столицы не жалели. Еще прожрёт, сволочь, тонкую кожу ботинок и до ног доберется. Ненавижу! - Это блядво толстожопое требует, чтобы мы на провокации не поддавались...
- Точно, блядво! - Грустно хмыкнул старлей.
- Бан-де-ра! Бан-де-ра! Ев-ро-со-юз! - донеслись от толпы, что клубилась напротив шеренги омоновцев. Толпа субстанция сама по себе глупая, равная по интеллекту самому тупому своему участнику, а уж если заплатить гривен двести, да подогреть соответствующими лозунгами и дармовой водкой, что разносили неприметные личности с бегающими глазками, то и вовсе безмозглая...
Капитан еще раз плюнул, и хлюпая снежной грязью, пошел к строю. Одно хорошо - ребята крепкие и подготовленные. Не то что, прошлый раз...
Ларичев поморщился, машинально коснувшись правого предплечья, где черная форма скрывала след от давнего ожога. Бутылка с самодельной огнесмесью. Треть машинного масла, две трети бензина...
Лишь бы сегодня до этого не дошло. Капитан длинно и тоскливо выругался. Была бы его воля, смел бы водометами всю эту грязь к херам! Сейчас холодно, разбежались бы мигом. Обтекать, обсыхать и впитывать. Падлы.
( Свернуть )
Из окна дома, в коем укрылся консул, махнули трижды зеленым флагом. Это был условный знак - ”не применять оружие”. Вскоре к кентуриону прибежал посыльный.
- Консул напоминает, что ты, Луций, в ответе за здоровье уважаемых горожан!
- Я вам, verpa infamis, не лекарь! Я воин, который до того как был взят в преторианскую гвардию, прошел Германию и Британию!
- Не поддаваться на провокации! - выкрикнул, на миг появившись в окне Синяя Тога. - На площади послы из Персии!!! - Последнее слово он произнес с характерным придыханием мальчика для наслаждений.
Не иначе как тоже куплен, подумал кентурион, уже не имея сил для ругательств. Ох, посулили консулу два или три таланта, а к ним и виллу в окрестностях Вавилона. Не он первый, не он последний ….
- Передай консулу, что я все понял, - буркнул посыльному Луций Ноний. И добавил по привычке: - pedicabo ego vos et irrumabo!
Кентурион надвинул пониже шлем и протиснулся сквозь строй в первый ряд. Cevere pudore! Смутьяны начали ломать палисадник, тянущийся вдоль улицы. У многих в руках замелькали мотыги, а кое-где и бронзовые ломы, которыми участники “мирного собрания” начали ловко выворачивать булыжники мостовой. А таким камешком если в шлем попадут - мало не будет.
Луций Ноний ухмыльнулся. Ну, крысы, давайте! Мы, futuere, не городское ополчение! Мы, futuere, преторианская гвардия! Сами кого угодно сомнем! Посланники персидские?! А мы кто, эфиопские плясуны?! ...
Рация снова замигала зеленым диодом:
- Сто третий, прием!
- Я, блядь, не доктор! - матернулся капитан, и зажал тангенту:
- Сто третий.
- На провокации не поддаваться! - снова загнусавил полковник Синежупаненко, - присутствуют наблюдатели из Европы! - последнее слово полковник произнес с таким придыханием, будто ему уже пообещали открытый Шенген и “грин-карту” до кучи. Вместе с вызовом из Израиля...
- Бан-де-ра!... - снова заблажили юродивые напротив.
- Так точно! - буркнул Ларичев, и добавил по привычке, - СК.
Синежупаненко не ответил. Впрочем, неудивительно. Откуда ему о дисциплине связи-то узнать, падле толстожопой?
Капитан снова упрятал рацию поглубже, надвинул на лицо забрало “Сферы”. Его пропустили в первый ряд. Ларичев глянул поверх щита. Блядь, блядь, блядь! Свидомиты начали ломать заборчик, тянущийся сбоку. Притом, мелькали арматурины и монтировки, которыми “участники мирного митинга” начали сноровисто выламывать из асфальта секции одну за другой. Дойдет до прямого столкновения - будет неприятно. Такую секцию очень удобно выставлять перед собой и ломиться вперед.
Ларичев ухмыльнулся. Ну, суки, давайте! Мы, бля, не срочники! Мы, бля, элита внутренних войск! Мы их, нахуй, самих сомнем! Наблюдатели европейские?! А мы кто, кенгуры австралийские, блядь?! Хотя нет, кенгуры это не к нам. Это напротив: “Хто не скаче, той москаль!”
Брожение в толпе охлоса резко усилилось и в сторону “черепахи” полетел первый, пока неприцельный камень. Ну что же, сейчас пойдут в атаку. Кентурион оглянулся. За спиной громоздилось серое здание городского совета Афин. Над ним, окончательно поникнув, безжизненной тряпкой повис консульский флаг.
- Стоять мертво, шакалий корм! - зарычал кентурион на своих.
Но преторианцы не зря получали тройное жалованье. Шит в землю, правую ногу вперед, корпус наклонить, пиллум перед собой... Главное - сдержать первый удар. И чтобы камнями швырять не начали...
- У-би-вай-ок-ку-пан-тов! - Как и предыдущие лозунги этот подхватили дружно и слажено. Работали бы они так, как кричат!
Толпа ударила в строй как стенобойный таран, но преторианцы не дрогнули. Лишь в самой середине ровная линия щитов чуть прогнулась, но тренированный бойцы, закаленные в схватках с отвязанным римским плебсом, быстро ее восстановили.
Охлос отхлынул. По щитам застучали камни. Futuere! Самое время ударить в ответ самим, но если сделать это без консульского приказа, то придется возвращаться в Рим по частям. Головы отдельно, туловища отдельно ...
Вдруг усыпанное звездами небо прочертил дымный след. Что-то врезалось в стену городского совета, расплескивая огненные брызги. Все, Felicula fellas! Пусть хоть в погонщики ослов разжалуют, хоть голову снимут! Это будет потом.
- В атаку! - Заорал кентурион так громко что дернулся даже озверевший пьяный сброд.
Преторанская “черепаха”, отбросив копья и обнажив мечи, двинулась навстречу толпе. На каждый счет - мечом по щиту в пол замаха.
Кентурион отлично знал что со стороны, кентурия одетых в черное преторианцев выглядит пугающе даже для парфянский воинов, не то что для городского сброда. Строй кажется единым организмом. Живым и опасным. Но испугались, как ни странно не все.
Второй горшок с горючей смесью разбился прямо о щит. Пламя лизнуло нескольких бойцов...
- У-би-вай-ок-ку-пан-тов!
Перед оборванцами что-то взорвалось. Корабельный греческий огонь? Но откуда ему взяться у нищебродов... В воздухе вдруг резко запахло какой-то кислой и тошнотворной гадостью.
Этого не могло случиться с элитной когортой самой дисциплинированной в мире армии. Но это случилось. При виде взрывающихся огненных снарядов, источающих мерзкий запах, преторианцы озверели, словно дикие германцы.
- Бей!!!
“Черепаха” без команды перешла с тяжелого шага на бег и боевым слоном поперла на охлос.
В стане врага шевеление усилилось. Ну что, сейчас на прорыв пойдут. Капитан оглянулся. За спиной громоздилось серое здание, облепленное прыщами кондиционеров. Администрация Президента Украины, мать его. Вот же везение дурацкое. Девять лет назад рядом с гниломордым стоял, держался, чтобы за ПМ не схватиться, да в рожу не шарахнуть. Пока от командира по печени не схватил. Не замай, мол, падло, без тебя справятся. Нихуя не справились!
Жовто-блакытный “прапор” поник окончательно, безжизненной тряпкой обмотавшись вокруг флагштока.
Но ребята и без команды знали что делать. Шит в землю, правую ногу вперед, корпус наклонить... Главное - сдержать первый напор. Дальше - будет проще. И чтобы бутылками кидать не начали... Ларичев попытался вспомнить, захватили ли огнетушители маленькие или нет. Вроде как с прошлого футбола не выкладывали.
- Мо-чи му-со-ров! - Как и прежние речевки, эту подхватили дружно и слажено. Так бы работали, суки!
Толпа ударила девятым валом. Но строй омоновцев ни на шаг не отступил. Лишь прогнулся в центре, где ударили секциями, но пружина тренированной роты выдержала, и вернулась на место.
Рагули, чей напор разбился о стену щитов, отхлынули... По щитам глухо застучали камни. Блядь, блядь, блядь! Щас бы ударить самим. Нельзя без приказа...
Подсвеченное многими фонарями небо расчертил дымный след. Звон битого стекла и шипит в снегу огненная лужа, стреляя брызгами во все стороны.
Все. Нахуй. Пусть погоны снимают. Это потом будет.
- Вперед! - Капитан заорал так, что даже свидомиты дернулись от неожиданности.
Строй пошел навстречу толпе. Левой, левой, левой. На каждый счет - палкой по щиту в пол замаха. Полным нельзя. Можно палку сломать. Они на морозе хрупкими становятся. А ими еще в тупые головы безмозглых пидорасов вколачивать. Нель-зя на-ру-шать! Нель-зя, на-хуй!
Капитан, не считая многочисленных тренировок, ни разу всерьез не был по ту строну баррикад, но знал, что выглядят они пугающе. Строй кажется единым организмом. Живым и опасным. Но испугались не все.
Вторая бутылка лопнула обжигающим нарывов прямо на щите. Язык пламени коснулся нескольких бойцов...
- Мо-чи му-со-ров!
Перед бандерлогами что-то взорвалось. Не бутылка, нет! “Заря” что ли, светошумовая? Точно не наша... В воздухе вдруг резко запахло какой-то гадостью. Слезогонкой травить вздумали, свидомиты в жопу ебанные?! Да ну нахуй...
- Мочи блядво!!! Уроды!
Бойцов сорвало. Так не бывает. Так нельзя. Но так случилось! Строй ОМОНа, перейдя с шага на тяжеловесный бег, попер на “волевцев”...
Новый, самый мощный взрыв не услышал ни капитан Ларичев, ни кентурион Луций Сект Ноний. Там, где только что бежали бойцы, воткнулись вдруг в асфальт разряды молний. А еще одна, шаровая, лопнула над самыми головами, испепелив взвившийся от взрыва флаг ...
Преторианцы, рассыпавшись, вдохновенно рубили все что шевелится. Плевать, что убивать команды не было! Сами виноваты. Уцелевшие нищеброды крысами разбегались по улицам.
Перешагнув через очередной скрюченный труп, кентурион вдруг понял, что что-то вокруг не так… Труп был … неправильный. Не в обычном хитоне, а в варварском наряде - яркой фуфайке и штанах, которые носят только северные дикари. И визжал он что-то непонятное. Но откуда в Афинах варвар без ошейника, выдающего в нем раба? Но главное, что смутило Луция - это запах. Словно вся центральная площадь в одночасье превратилась в общественный нужник, который не чистили года три. К миазмам дерьма и немытых человеческих тел примешивалось что-то еще, тошнотворно кислое, словно камень, давящее на желудок… А еще вдруг стало нестерпимо холодно. Словно зимой в Британии...
Кентурион медленно стянул шлем и оглянулся по сторонам. Cevere pudore! И “стыд” это мягко сказано … Высоченные, каких и в Риме не увидишь, дома, выстроились справа и слева . Так что кажется, будто они в глубоком ущелье. В дальних концах мечутся все те же, судя по штанам, варвары. Не то Германия, не то земля диких скоттов … Но как их могло перенести оттуда в Афины?
ОМОН от всей души раздавал пиздюли направо и налево, крестя дубинками во все стороны. Руки, ноги, спины... По голове нельзя? Да насрать! Сами виноваты! Бандерлоги и не подумали сопротивляться, разбегаясь будто крысы.
Капитан перешагнул через “свободовца”, что скрючившись, зажимал окровавленными руками разбитую голову и понял, что что-то здесь не так.
Было темно, и особо деталей видно не было. Но, свидомит был неправильным. Не в грязном засаленом пуховике, а завернутый в какую-то простыню. Из психушки что-ли выпустили? После обертывания мокрыми простынями? И визжал он не на западно-украинском суржике, а на чем-то непонятном. Совсем ебанулся, что ли?
Но несуразностей добавлялось. Ларичев подотстал от основного строя, вошедшего во вкус, и метелящего истошно верещащую толпу так, что только кровавые брызги во все стороны летели. И выбитые зубы.
Запах. Вот что главное. Запах моря пополам с говном и еще чем-то непонятным, но очень знакомым... Точно! Будто кто-то варил много-много дерьма в кастрюле с морской водой, и засыпал туда целую вязку лаврушки...
И еще, под ногами хлюпала не снеговая жижа, а скрипел мелкий песок. А еще, было жарко, словно в парилке. Ларичев, оглянувшись по сторонам, стянул с головы “Сферу”. Пот начал забираться в глаза. Блядво какое...
Держа сферу в левой руке, капитан снял мокрый, насквозь неуставной флисовый подшлемник, и протер им лицо.
Хрень какая-то. Неподалеку кто-то вовсе уж оглушительно взвыл. Словно ему несколько раз ударили ногой по яйцам.
Капитан оглянулся по сторонам. Что херня, это еще мягко сказано. Невысокие каменные дома, пальмы какие-то. Абхазия, что ли? С крыши рядом с Ларичевым вдруг спрыгнуло лохматое уебище. Точно. Сухуми. И их знаменитый обезьянник. Уебище что-то заорало, выдернуло откуда-то длинный и широкий кухонный нож и кинулось на капитана. ПМ мягко толкнул в ладонь отдачей. Нападавший упал навзничь, плеснув мозгами на стену, дернул пару раз ногой... Кухонник, выпав из руки, подкатился к капитану. Ларичев, не удержавшись, наклонился. И понял, что никакая это не Абхазия. Не бегают по ней дикие люди в тогах и с мечами…
Варвары разбежались и улица-ущелье опустела. Лишь кое-где чернели кучей мусора трупы, да горели пятна греческого огня.
Что же произошло, Марс его побери?! Лаций Нуний был воином, а не философом. Его не волновал глубинный смысл произошедших событий. Просто требовалось понять, что же произошло, чтобы принять правильные решения.
Ярким светом масляной лампы в голове кентуриона воссияла догадка … Консул, его работа! Не зря же запрещал применять оружие! И к дельфийскому оракулу не ходи - продался парфянам и нанял какое-то дикое германское племя, которое втайне пришло в Афины и ожидало его сигнала. А раз так, смерть предателю, император только спасибо скажет.
Луций Ноний медленно развернулся в ту сторону, где раньше стоял городской совет. Куда пропали афинские дома, его уже не волновало. По точеному лицу отпрыска древней плебейской фамилии бегали сполохи разгорающегося огня.
Через несколько секунд, преторианцы, получив простую и понятную команду, ринулись внутрь. Забегая в здание, Луций Ноний краем глаза отметил закрепленную сбоку от входа синюю плиту, испещренную непонятными варварскими рунами. Гораздо позже он узнал, что надпись на ней высеченная, обозначает “Адмiнiстрацiя Президента” ...
Захватить дом оказалось несложно. Охрана консула сперва не поняла, что толпа разъяренных преторианцев охотится уже не за охлосом и не за варварами, а за их хозяином. Когда поняли - было поздно. Всех кто сдался - связали и закрыли в подвал, сопротивлявшихся же изрубили в капусту. Консула не нашли, похоже успел сбежать. Но в самом роскошном из покоев вытащили прячущегося под диваном смертельно перепуганного пожилого рыхлого человека в штанах из дорогого китайского шелка. Решив, что это и есть предводитель варваров, казнили его в уборной и, для устрашения толпы выставили отрубленную голову, наколотую на пиллум, с балкона на втором этаже …
Утро Лаций Ноний встретил в консульских покоях. Проснувшись, после короткого совещания, преторианцы решили, что такого самоуправства в Риме им не простят и единогласно избрали кентуриона своим диктатором. То, что мысль оказалась правильной, выяснилось уже к обеду, когда перед дворцом нового правителя, не убоявшегося разогнать наймитов-провокаторов, собралась ликующая толпа …
- Ну что предлагаешь, Сергеич? - Старший лейтенант Рогач баюкал раненную руку, наскоро перемотаную бинтом из ИПП. Старлей тоже напоролся на агрессивных обезяьнов. Одна успела ткнуть офицера копьем. Вернее, обоженной на костре деревяшкой. Обезьяну тут же запинали, чуть не отрубив голову нижней кромкой щита, вопреки всем строгим инструкциям и предписаниям, немного подточенной.
Ларичев пожал плечами.
- А хули тут сделаешь, назад мы всяко не вернемся...
- Мы тут языков наловили.
- Языков? - удивился капитан.
- Гришка Арабаджи из Сартаны, из греков приазовских. По местному волокёт немного. Они колются как пулемет, даже плоскогубцы доставать не надо...
- Греция?
- Афины.
- Пиздец.
- Ага...
То, что их занесло куда-то не туда, поняли все. Несмотря на общепринятое мнение, дураков в ОМОНе не держат. Впрочем, трусы тоже как-то не задерживаются. Паники не было, хотя и неудивительно. Хули паниковать-то? Один хрен назад в Киев не перебросит. А следовательно, надо было устраиваться здесь. То, что это перенос, Ларичев понял давно. Когда увидел то, с чем бросился на него неудачливый камикадзе. А тут, наконец и с местом определились. Со временем бы разобраться, но тут не с быдлотой местной говорить. Да и церковники местные вряд ли лучше...
Капитан сейчас отлично представлял будущую программу действий.
Дежурства, они долгие. Иной раз тянутся как резина. Время нужно было убивать. Задрачивать тренировками и уставом с законами личный состав и себя, дело, конечно, нужное, но иногда душе хочется прекрасного. Литературы, к примеру. Последнее время, капитан пристрастился к попаданчеству. А что, весело! Попал с ноутбком в 41-й год, и побежал к товарищу Сталину советовать хором петь песни Высоцкого, сидя на командирской башенке. Забавляли, конечно, бесконечные десантники со спецназовцами. Но, когда смешно написано, оно и время летит быстрее...
Афины - это хорошо. А Пирей - еще лучше. В Пирее - корабли. А корабли в этом времени - самый быстрый транспорт. В Риме, вроде бы сейчас разброд и шатание. Или нет? Да похуй. Уперемся - разберемся. В танке главное не пушка, в танке главное - не бздеть!
* * *
Из окна кабинета, расположенного на сто двенадцатом этаже недавно построенного дворца, открывался роскошный вид на долину Тибра.
- Господин принцепс! Прошение утверждено сенатом. Вот протокол голосования. Осталось лишь ратифицировать его вашим именным указом ...
На стол лег внушительный лист цвета слоновой кости. Как и полагалось документам такого уровня, текст был написан на египетском папирусе, от руки, лучшими писцами. Любой державе нужны символы и традиции.
В верхней части бланка тисненым золотом была выведена гордая надпись “Союз Суверенных Свободных Республик”. Чуть ниже, буквами поменьше: “Президент-принцепс Л.С. Ноний, primus inter pares”. Столицу перенесли в Италию только пять лет назад, латынь стала государственным языком года три, потому бережливый начальник администрации, бывший каптер кентурии, все еще использовал неизрасходованные русскоязычные бланки, дополняя их в соответствии с требованиями момента.
Принцепс досадливо поморщился и достал из кармана пиджака маленькие очки для чтения. С годами зрение преторианца начало сдавать и только трудами местных лекарей - да благословят их Юпитер и Асклепий - он все еще смотрел на мир своими глазами. Очки привычно легли на переносицу.
Привычно…
Да, привыкать пришлось ко многому. К оружию, что разит подобно стрелам, но с невиданной мощью и дальше, чем видит самый зоркий взгляд. К жилью, больше смахивающему на рукотворные пещеры, но при этом пещеры дивно теплые, светлые и с прямоточной водой, что никогда не заканчивается. Если, конечно, работники акведуков не забывают о гневе богов и potestas магистрата.
К самодвижущимся рисункам, что оживали трудами кудесников, посрамивших даже греческие театры с их Deus ex machina и прочими хитрыми механизмами. К медицине, которая способна и мертвого вырвать из лап Плутона. Даже к одежде, что поначалу казалась предметом изуверской пытки - неудобная, стесняющая движения, противная строгому канону потомков Волчицы.
Но - привыкли. Сначала смирили старые привычки, а затем - постепенно, незаметно - стали считать своими.
А вот к людям привыкать не пришлось. Да, те, кто жил спустя многие сотни лет, говорили на иных языках, молились иным богам, их оружие было совершенно, а жизнь - удивительна. Но… это были те же самые люди, обуреваемые теми же страстями. Все так же одни стремились покорить других, заставив их работать для себя. И хотя давно обратились в прах авторы трактатов о ведении сельского хозяйства, коими пытался пичкать Нония отец, и никого не интересовало, сколько нужно рабов для обработки виноградника в семь моргенов по дороге в Остию… Но суть жизни осталась прежней. Кувшины изменили форму, однако вино в них наливали все то же.
Были свои. И были чужие.
И какая в сущности разница, кто угрожает устоям общества - обогатившийся на азиатских откупах магнат, подкупающий чиновников императора звонким золотом, или "деловой человек", "бузнессман" с долговыми расписками менял и ростовщиков? Немытый грек, "наследник Аристотеля" с кинжалом в руке и парфянскими деньгами в поясе или местный охлос, которому даже платить особо не нужно - достаточно купить ораторов-демагогов и пообещать когда-нибудь, потом, внести в список клиентеллы заморских нобилей.
Да, сейчас можно позволить себе милосердие и эту… как ее… tolerantia. Слово то какое, звучит почти как "lupanar". Сейчас - можно. Тогда - не могли.
Да и теперь - строго дозировано.
Принцепс чуть прищурился, читая текст на папирусном листе.
"Касательно Обращения народов Республики Техас и Калифорнийской Федерации о приеме их в состав СССР.
Постановлено:
Признать целесообразным удовлетворить обращение вышеуказанных республик о приеме в состав СССР.
Ходатайствовать перед президентом-принцепсом о внесении изменений в реестр союзных республик с занесением кандидатов под именами Союзная республика Калифорния (СРК) и Союзная республика Техас (СРТ) под порядковыми номерами 83 и 84 соответственно.
Новым республикам предоставить атрибутику - флаг, герб и гимн.
Дополнить Герб СССР Гербами вновь принятых Республик.
По завершении испытательного срока (пять лет) предоставить выборным представителям республик пожизненные места в Сенате СССР."
А вообще Сенат надо сокращать, - подумал преторианец-принцепс. А то будет как во времена смуты триумвирата, когда набрали всякого сброда до тысячи с лишним человек, так, что Октавиану-Августу пришлось уменьшать численность до шестисот. А нам вполне хватит и пары сотен. А то чудесные машины-самосчеты едва ли не в каждом доме, а бюрократии как блох на шелудивом псе.
Ноний взял ручку в форме крошечного гладиуса и широко, размашисто расписался на папирусе. Жаль было расставаться с привычным стилосом, да и навощеные таблички напоминали о доме… но все-таки каптер оказался прав, чернила в чудо-ручках действительно - гораздо удобнее.
* * *
- Капитан!
Рогач ворвался в покои императора, как бушующий ураган, буквально сметая охрану, расталкивая просителей и чиновников, смиренно ждущих, когда повелитель закончит утреннюю работу с бумагами. Впрочем, этот человек относился к тем, кому был разрешен проход в любое время, без ограничений, даже к спящему властителю.
- Чего тебе? - Ларичев неохотно оторвался от сводной сметы Сената и императорской администрации на годовое содержание вооруженной силы в Африке. - Опять без ликторов ходишь? Сколько раз говорено, это телохранители, а не "попугаи с топориками"...
- Капитан… - выдохнул бывший сослуживец, ныне консул и главный имперский чиновник департамента Mechanica. - Получилось!!!
- Твою ж мать! - от сдержанности и утомленной собранности Ларичева не осталось и следа. - Показывай!
- Вот, - гордо провозгласил экс-старший лейтенант, выкладывая на рабочий стол императора стопку мятых пергаментных листов, исчерканных угольными штрихами. - Настоящие зерна! И горение - дай бог!
- Сейчас посмотрим, - промолвил повелитель, напряженно читая.
- Когда нам, наконец, карандаши хотя бы дадут, - не упустил случая поныть консул. - Достало уже! Каляки-маляки мазюкаем всяким мусором. Паровую машину уже сделали, а карандаш все никак!
- Успеется, - отмахнулся Ларичев. - Проблемы смежников. Не может пока имперская производственная база массово освоить такую тонкую работу… Или уже забыл, сколько с откупщиками бодались и прочими нобилями-местниками, мать их за ногу, падлов толстожопых…
- Все, молчу.
- Жопа Оркуса! - воскликнул император, припечатав листы ладонью. - Я же с самого начала говорил - селитры три четверти на общую меру! Три четверти, а не половина!
Консул виновато потупился, стараясь не напоминать, кто именно настаивал на половине.
И, кто бы мог подумать, что порох окажется сделать сложнее всего? Механикусы Рогача придумали, точнее воссоздали паровую машину, пригодную для хозяйства, воздушный шар, вовсю применявшийся для разведки, организовали сталеплавильную мануфактуру с печью "бокового поддува" (все равно никто не помнил, как это называлось в прежнем мире). И еще множество других полезных и нужных вещей, включая "аdhibitus", скопированного с ПР-73, только из акации, а не резины.
Но порох никак не давался. Объединенными мозговыми усилиями составили список ингредиентов - селитра, уголь, сера. А так же вспомнили, что его надо "гранулировать", причем вроде как мочой, желательно от сильно пьющих людей. С сильно пьющими проблем не было. Но даже приблизительных пропорций и как именно надо "гранулировать" - никто не знал. Поэтому целый отдел при департаменте несколько лет занимался простым перебором всех возможных комбинаций. Сначала научились добывать так называемую "пороховую мякоть", то есть порошок, полуфабрикат для настоящего черного пороха, пригодного для военного дела. А теперь, наконец, освоили и гранулирование.
Скоро у Империи будет огнестрельное оружие. И химия заодно, поскольку в процесс смешивания и прочих манипуляций выросла целая компания "пороходелов", одержимых идеей превращения одних веществ в другие.
Много чего есть и еще будет. Дирижабль, паровые колесницы, артиллерия, упорядоченное прогрессивное налогообложение, обязательное начальное образование, военная академия имени Гая Цезаря и первый в мире университет естественных наук.
Но над всем этим надо подумать чуть позже. Сейчас Императора ждал парад и триумф в честь экс-прапорщика Верещагина, ныне командующего легионами направления "Восток" по случаю победы в Персии и окончательного покорения этого "Больного человека Ойкумены". Триумф - это серьезно, это дань богам, а с богами не шутят.
А то ведь могут вернуть все обратно...