Бойко-Рыбникова Клавдия Алексеевна : другие произведения.

Смутные времена

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    О жизни простых людей в лихие 90-е годы

   Иван и Станислав
   Иван Дятлов руки имел, как говорят в народе, золотые. Все, чем он занимался, делал тщательно и с любовью. Недаром начальство поручало ему самые сложные и ответственные задания, и он никогда не подводил. На производстве, где он работал в приснопамятные советские времена, он слыл передовиком производства. Но вот грянула перестройка, и жизнь в стране кардинально поменялась. Молодые и циничные парни у власти объявили, что каждый становится собственником всех богатств страны, выпустили знаменитые ваучеры, и в один миг стали владельцами несметных богатств, к созданию которых не имели никакого отношения. А Иван Дятлов, как и миллионы простых советских людей, остался владельцем пустых бумажек - акций вскоре исчезнувших обществ с ограниченной ответственностью "Дока-хлеб" и "Олби-дипломат". Завод, на котором он проработал всю свою сознательную жизнь, оброс всевозможными товариществами все с той же ограниченной ответственностью, растущими как грибы после дождя. Через них потерявшие совесть и одуревшие от легких денег беспринципные руководители по кускам растаскивали некогда монолитное предприятие. Заработную плату рабочим не платили месяцами, а они все ходили по привычке на работу, пока в один прекрасный день им не объявили, что они отправляются на неопределенное время в административный отпуск. А потом и вовсе завод закрыли и признали банкротом. Рабочие обратились в суд. Судебная тяжба тянулась долго и ощутимого результата не принесла. Дома у Ивана начались скандалы, поскольку и жена, и дети его хотели есть, а еду без денег нигде не отпускали. У него был старенький автомобиль, и он начал по вечерам подрабатывать извозом, не всегда, впрочем, успешно. Его жена, специалист с высшим образованием, вынуждена была пойти работать к частнику и торговать банками с тушенкой у проходной предприятия, каким-то чудом держащегося на плаву. Частник ей платил сущую ерунду, и домой жена приходила взвинченная, срывая зло на Иване и на ни в чем неповинных детях. В порыве отчаяния она кричала Ивану:
  - Какой ты мужик? Не можешь прокормить даже самого себя!
  После таких скандалов Иван замыкался в себе и спешил уйти в гараж. Там, возле своего старенького автомобиля он старался успокоиться за работой, начищая до блеска его стекла или копаясь в моторе. С соседями по гаражу прежде он не поддерживал никаких отношений, кроме обычного приветствия. Но в один из вечеров к нему в гараж заглянул Михеич, пожилой мужчина, владелец "Жигулей" и предложил составить ему компанию в распитии бутылки водки. Настроение у Ивана было препакостное, и он согласился. Если говорить откровенно, выпивка никогда не доставляла Ивану никакого удовольствия. От принятого спиртного у него становилось неуютно в голове, вспоминались какие-то давно забытые обиды, хотелось говорить без остановки, и чтобы при этом был благодарный слушатель. Михеич, внимательно посмотрев на Ивана, сказал:
  - Что-то ты, сосед, домой не торопишься, или с женой поругался? А я, честно говоря, только здесь, в гараже и отдыхаю от бабских придирок. У меня жена хотя и не часто, но, знаешь, как занудит, любого мужика с ума сведет и в гроб загонит. Так я за долгие годы приспособился. Только она начинает свою песню, я сразу в гараж ухожу. У нас здесь свое, мужское братство. Только ты один особняком держишься. Так что, махнем по маленькой? Правда, у меня закуси нет никакой.
  - У меня есть картошка варёная с огурцами солеными. Подойдет?
  - Эх, мил человек, это ж самая первая закусь! - обрадовался Михеич.
  Мужчины, не спеша, выпили по первой из оказавшихся у запасливого Михеича пластиковых стаканчиков и стали закусывать. Водка ударила Ивану в голову и теплом раскатилась по всему телу. Неожиданно боль и обида, гнездившиеся в его душе, куда-то отступили. Он благодарно взглянул на Михеича и с запозданием ответил на его вопрос:
  - Нет, с женой я не ругался. Я ее понимаю. Ей сейчас ох, как несладко! Раньше я, пока завод не закрыли, хорошо зарабатывал, да еще премии получал за рацпредложения, за первое место в соревновании. Был, что называется, на виду и уважаемым человеком. А теперь я кто? Пустой человек, не способный прокормить семью. Все, у кого есть машины, кинулись подрабатывать, а ездоков нету в таком количестве. С утра до вечера думку думаю, где денег заработать. Я же не лентяй, не убогий какой-нибудь!
  Думал, дело свое начать, но нужен, говорят, стартовый капитал. А где его взять? И разве я один такой? Что же это делается у нас в стране?
  - Так вот, отчего ты такой смурной! Понимаю твою заботу и даже могу кое-чем помочь.
  - Это как? Да я тебе, Михеич, в ножки поклонюсь, если поможешь.
  - Ты, говорят, мастер на все руки. Машину, смотрю, сам ремонтируешь, по мастерским не бегаешь. Сын у меня организовал свое дело по ремонту автомобилей. Пойдешь к нему работать? Мужик ты, я вижу самостоятельный, спиртным не злоупотребляешь. Если согласен, завтра же вас познакомлю. Заработком он тебя не обидит.
  - Конечно, согласен, о чем разговор? Михеич, дай я тебя расцелую!
  - Это, положим, лишнее. Люди должны помогать друг другу. А вот еще по одной выпить за дружбу и понимание не мешает. Наливай!
   Домой Иван летел, как на крыльях. Но, едва он переступил порог, хорошее настроение его улетучилось. Жена Надежда встретила его неприветливо:
  - В доме шаром покати, а он нализался, как скотина! Это, на какие ты деньги жируешь?
  - Наденька, не ругайся, прошу тебя! Я с хорошей вестью: я нашел работу. Завтра иду устраиваться.
  - Это, с каких таких пор работу стали предлагать в гараже? Не знаешь, как оправдать свою выпивку? Иди, проспись, а завтра поговорим!
  - Наденька, я говорю правду. Меня берет на работу сын Михеича в автомастерские, и платить будет нормальные деньги.
  Но Надежда, не дослушав его, махнула досадливо рукой и ушла на кухню. Иван поплелся следом за ней:
  - Наденька, ты меня не покормишь?
  - А ты принес в дом или деньги, или продукты, из чего мне готовить? - язвительно спросила она. - Дети ничего не ели, и ты обойдешься без ужина!
  - А чаем в этом доме меня напоят? - просительным тоном осведомился он.
  - Сам не барин, нальешь себя кипятка, а заварка еще вчера закончилась. Закрась водицу вареньем.
  Сказав это, она повернулась и вышла из кухни, так и не притронувшись ни к чему. Иван понуро прошел к столу, не зажигая света, и долго сидел, не двигаясь. Через какое-то время на кухню снова пришла Надежда:
  - Что сидишь в потемках? Давай поухаживаю за тобой. Что ты там говорил о работе? - примиряющим тоном спросила она.
  Иван оживился:
  - Наденька, мне действительно предложили работу. Завтра иду знакомиться с хозяином. Скоро заживем.
  - Так уж, и заживем! - фыркнула жена. - Дай Бог свести концы с концами! Ты прости меня, что сорвалась. Я сварила пшенную кашу, поешь.
  Она наложила в тарелку рассыпчатую, аппетитно пахнущую кашу и, жалостливо подперши по-бабьи щеку рукой, смотрела, как Иван уплетает ее.
   Следующим утром Иван, побрившись и умывшись, отправился на встречу с Михеичем в близлежащий скверик. Михеич придирчиво осмотрел его и увиденным остался, кажется, доволен:
  - Мой сын любит порядок во всем, и неряшливых работников не нанимает. Он считает, что, если человек не может заботиться о самом себе, то не будет заботиться и о машине.
  Сын Михеича оказался сравнительно молодым человеком, небольшого роста, худощавый, подвижный с копной вьющихся волос вокруг высокого лба. Он вежливо поздоровался с Иваном и подал ему для рукопожатия крепкую руку:
  - Станислав Михеевич меня зовут, а как вас величать?
  - Иван Никифорович, - коротко представился Иван, подавая руку для ответного рукопожатия, - можно просто Иван.
  Сын Михеича ему понравился какой-то своей основательностью. В нем не было суеты, что так порой в людях раздражало Ивана. Похоже, и Иван понравился Станиславу, и они быстро договорились об условиях работы и оплаты. В этот же день Иван приступил к работе. Мастерские представляли собой вместительное помещение, в котором размещалась диагностическая аппаратура, 2 ремонтных ямы и необходимый для работы инструмент. Помимо Ивана в мастерских работали еще трое сравнительно молодых мужчин. Распоряжался всем ровесник Станислава, которого все называли Юрок. Позднее Иван узнал, что Юрок был одноклассником его шефа и другом детства. Чувствовалось, что между ними существуют доверительные отношения, но, в отличие от Станислава, Юрок Ивану не понравился. У него был вороватый бегающий взгляд, в глаза собеседника он избегал смотреть, а это для Ивана говорило о многом. Жизненный опыт подсказывал Ивану, что такие люди ненадежны и способны на подлость. Станислав представил новичка Юрку и ушел. Юрок стоял и смотрел в сторону, не начиная разговора, словно потерял всякий интерес ко вновь прибывшему работнику. Иван терпеливо ждал, решив про себя, что первым тоже не вступит в беседу. Молчание затягивалось. Наконец, Юрок нехотя повернулся к Ивану и произнес:
  - Так и будем молчать?
  Иван отозвался:
  - Я жду ваших распоряжений.
  - Так ты у нас из молчунов будешь?
  - А о чем попусту говорить? Время рабочее, нужно работать.
  Юрок заметно оживился:
  - Это мне любо! Работать, так работать! Идем, я покажу тебе твое рабочее место и дам задание. Машины когда-нибудь ремонтировал, имеешь о них представление? Ты автомеханик, автослесарь?
  - Скорее, последнее. Машину ремонтирую только свою, так что я скорее в ученики гожусь.
  - И какая у нас своя машина?
  - "Копейка".
  Юрок весело захохотал:
  - Крутая тачка! Ладно, поставлю тебя к Игнату, он у нас спец по всей технике.
  Игнат оказался улыбчивым рыжеволосым мужчиной лет тридцати. Ивана он встретил приветливо, попросил подавать ему нужный инструмент, а заодно приглядываться к его работе. Так в согласии они проработали до конца дня. В конце дня к ним подошел Юрок и поинтересовался о работе Ивана. Игнат отозвался одобрительно. Из гаража Иван и Игнат вышли вместе и некоторое время шли рядом молча. Потом Игнат поинтересовался, какими судьбами его забросило к ним в гараж. Иван без утайки все ему рассказал и, в свою очередь, поинтересовался, откуда Игнат так наловчился разбираться в автомобилях. Оказалось, что Игнат учится заочно в автодорожном институте, и работа в гараже для него - замечательная практика. С этого дня мужчины сблизились и работали в дружной связке. Юрку, похоже, их сближение не понравилось. Он руководствовался принципом: разделяй и властвуй. Но все его попытки внести раздор в их отношения успехом не увенчались. В конце недели Станислав всем работникам раздал конверты с деньгами. В мастерских было не принято знать, кто и сколько получил за свою работу. Иван приятно удивился полученной сумме. На прежней работе он получал столько в аванс за половину месяца. Юрок, получив свой конверт и заглянув в него, видимо, остался недоволен и стал о чем-то горячо выговаривать Станиславу. Тот спокойно его слушал, не перебивая. Невозмутимость Станислава привела Юрка в бешенство, и он перешел на крик:
  - Ты сравнял меня, свою правую руку, с этими работягами! Кто за все здесь отвечает и все организует? Да, если бы не я, тебе пришлось бы невылазно здесь сидеть самому!
  Станислав даже бровью не повел. Когда Юрок стал выдыхаться, он его спокойно спросил:
  - Ну, накричался? Теперь давай поговорим спокойно. Если тебя не устраивает оплата, поищи себе другое место. Я плачу намного больше, чем такая работа стоит в других мастерских. Можешь поверить мне, я узнавал. А, кстати, если тебе сложно следить за порядком, я могу поручить эту работу тому же Игнату или новенькому Ивану. Мой отец его очень хвалит.
  Юрок от неожиданности оторопел. Ему и в голову не приходило, что Станислав может его кем-то заменить. Он сразу сменил тон и заискивающе проговорил:
  - Мне не сложно следить за порядком. Просто, мне сейчас нужны деньги, и я думал, что ты мне в эту неделю заплатишь несколько больше. Извини, что сорвался. Меня все в моей работе устраивает.
  - Вот и чудненько. Тогда, до завтра.
  Станислав пошел к выходу, а Юрок проводил его тяжелым немигающим взглядом. Затем он повернулся к работающим Игнату и Ивану и, криво усмехаясь, процедил:
  - Что, лизоблюды, довольны? Из-за вас, лентяев, мне приходится получать от начальства выговоры. Сегодня останетесь на час после работы и будете подчищать свои хвосты.
  Игнат поднял голову и спокойно заявил:
  - Мы после себя хвостов не оставляем. А тебе самому неплохо бы после работы остаться и вспомнить, как крутить гайки не языком, а руками. Ишь ты, раскомандовался! Думаешь, начальство не видит, кто и как работает? Как не придет, ты все сканворды разгадываешь, а деньги большие получать любишь.
  Лицо Юрка перекосила злобная гримаса:
  - Смотри, Игнат, ты давно нарываешься на неприятности! Тебя спасает твое знание автомобилей, а то бы ты и дня здесь не задержался. Но погоди, придет время, когда ты будешь не нужен. Вот Иван немного освоится, и вылетишь ты отсюда с треском!
  Иван недоуменно посмотрел на Юрка:
  - Думаю, я никогда так не буду разбираться в автомобилях, как Игнат. Нам на него молиться нужно.
  - Поговори у меня! - взорвался Юрок. - Без года неделя, как работает, а туда же - в споры с начальством вступает.
  Игнат подмигнул Ивану, и они оба замолчали. Возвращаясь домой после работы, Игнат раздумчиво сказал:
  - И за что Станислав держит этого Юрка? Мутный человек. Я все время жду от него какого-нибудь подвоха. К нему последнее время зачастили "крутые" ребята, братки, и он с ними подолгу о чем-то шепчется. Не нравится мне все это. Иван, ты говорил, что знаешь отца Станислава. Намекни ему, пусть поговорит с сыном о Юрке и его сомнительных связях.
  - Попробую, - отозвался Иван. - Я тоже этих ребят приметил, но думал, что это ваши клиенты.
  - Какое там? По-моему, Юрок затевает какое-то темное дело. Как бы он не втянул в него Станислава. Я здесь уже прижился, не хотелось бы бросать насиженное место. Я ведь работал у других хозяев и знаю, какие они дела крутят: скупают краденые автомобили, перебивают номера или разбирают на запчасти. Мне здесь и нравится как раз то, что Станислав такими вещами не занимается.
  - Не волнуйся, друг, я сегодня же вечером переговорю с Михеичем.
  Иван не планировал заходить в гараж, но данное обязательство заставило его завернуть к ставшему ему за последнее время другом Михеичу. Тот, выслушав Ивана, разволновался не на шутку:
  - Ах, поганец! - приговаривал он в адрес Юрка. - Он же клялся моему Стасику, что завязал с прошлым. Нет, сколько волка не корми, он добра не помнит. Сегодня же переговорю с сыном. Спасибо, Иван, что предупредил.
  - Да, что там! - отмахнулся Иван. - Не стоит благодарности. Сын у тебя хороший, дело затеял стоящее. Ясно, что сейчас же найдутся желающие примазаться к нему.
  - А не заприметил, в какое время приезжают эти ребята?
  - Они обычно ближе к обеду появляются, где-то между двенадцатью и тринадцатью часами.
  На другой день Станислав, появился на работе в тот момент, когда Юрок в своем углу шептался с двумя молодцами в черных кожаных куртках и кепках, надвинутых на глаза. Он прошел к своему столу и негромко окликнул:
  - Юра, подойди ко мне, пожалуйста!
  Юрок нехотя оторвался от разговора и направился к Станиславу:
  - Что еще стряслось? - недовольным тоном вопросил он.
  - Ты оформил уже заказ этих молодых людей?
  - Это не заказчики, а мои кореша. Они пришли меня навестить.
  - По-моему, мы с тобой договаривались, что никаких посторонних людей в мастерских быть не должно.
  - Это наши потенциальные заказчики, очень перспективные. У них к нам деловое предложение, - понизив голос, сообщил Юрок и начал что-то очень активно шептать Станиславу на ухо.
  Лицо Станислава сначала выразило удивление, потом возмущение, а затем он возвысил голос:
  - Нет, нет и нет! Я этими делами не занимался, не занимаюсь и впредь заниматься не собираюсь! Мы, кажется, уже говорили с тобой на эту тему. Провожай своих друзей на выход и попроси их больше не появляться у нас.
  - Слушай, Стасик, с этими людьми лучше не ссориться, - продолжал настаивать на своем Юрок. - Иначе твоему предприятию не сдобровать.
  - Ты мне угрожаешь? - вскинулся Станислав.
  - Не угрожаю, а поясняю ситуацию. Дело выгодное и почти легальное.
  - Вот именно, почти. Мне не нужно сложностей с законом. Это мое последнее слово.
  - Как знаешь, - пожал плечами Юрок и направился к стоявшим с равнодушным видом своим друзьям.
  Они вместе направились к выходу, и Юрок по дороге что-то им вполголоса пояснял. У выхода все они остановились, и чужие парни, бросив недобрый внимательный взгляд на Станислава, вышли за дверь. Юрок вернулся к другу и снова начал его горячо убеждать принять предложение пришельцев, но Станислав стоял на своем. До Игната и Ивана донеслось его раздраженное:
  - У меня честный бизнес, и я не хочу попадать в чью-либо зависимость, дрожать от страха перед возможным арестом. И давай закроем эту тему раз и навсегда. Иначе наши с тобой пути разойдутся окончательно. Мне не нравится, как ты работаешь, а точнее, не работаешь совсем. Я не могу себе позволить держать освобожденного заместителя, поэтому прошу тебя вкалывать наравне со всеми остальными. Ты мне слишком дорого обходишься. Когда я тебя брал на работу, ты заверял меня, что будешь трудиться не за страх, а за совесть. Да, вот только совести у тебя что-то маловато на проверку вышло.
  - Ты что, Стас? Какая муха тебя укусила? Или шептуны тебе про меня нашептали? Я у тебя самый преданный друг! С утра до вечера твой интерес соблюдаю, блин, и вот какая благодарность! Смотри, я могу уйти, да только, как бы тебе пожалеть об этом не пришлось.
  - Ты снова мне угрожаешь и считаешь это нормальным? Юра, я тебя предупредил в последний раз по-хорошему. Выводы делай сам: продолжать ли со мной работать дальше или уходить к своим, как ты их называешь, корешам. Бывай!
  Станислав ушел, а Юрий стал звонить кому-то по телефону. Ивану и Игнату не было слышно, что он говорил. До них донеслась только последняя фраза:
  - Пора переходить к делу. По-доброму он не соглашается.
  Игнат встревоженно зашептал Ивану:
  - Юрок замышляет что-то нехорошее против Станислава. Нам нужно быть начеку.
  - А что мы можем сделать? Мы даже не знаем, о чем идет речь. Я, конечно, могу через Михеича предупредить Станислава.
  - У меня родился план. Давай спросим у Юрка напрямую.
  - Так он нам и ответил. Он нас считает сторонниками Станислава и откровенничать с нами не будет.
  - Это, как сказать. Ему же нужны пособники. Вот мы и прикинемся таковыми. Юрок, о чем был базар с начальством, не просветишь нас?
  Юрок внимательно вгляделся в Игната, но, не заметив в его поведении ничего подозрительного, подошел к нему и нехотя процедил:
  - Есть вариант заработать большие бабки. Как вы на это смотрите?
  - А что нужно делать? - спросил как можно равнодушнее Иван.
  - То же, что и всегда, но после работы. Так сказать, левак. Я Станиславу предложил, а он не соглашается, трясется весь. Заработок верный. Так что, беретесь? Я вас прикрою, если что.
  - Это нужно обмозговать. Ты нам точно скажи, что нужно делать, а мы прикинем свои возможности, - сказал Игнат.
  - Иномарку разобрать сможете?
  - Смочь-то сможем, а только зачем? Я понимаю еще нашу какую-нибудь захудалую машинешку на запчасти пустить, а иномарку... Ворованная что ли? - напрямую спросил он Юрка.
  Глаза у того забегали, и он довольно злобно ответил:
  - Нам-то, какое дело до того, ворованная она или нет? Наше дело выполнить заказ и получить бабки, причем солидные. Так беретесь?
  - Такие вопросы быстро не решаются. Мы тебе завтра ответим. Идет?
  Юрок недовольно поморщился:
  - Что вам деньги не нужны? О чем тут думать? Сейчас каждый старается заработать, как только может. Ну, думайте, тугодумы!
  И неодобрительно сплюнув, Юрок отошел от них. Игнат с Иваном переглянулись. Худшие их предположения оправдывались. Юрок действительно связался с похитителями машин. После работы Иван и Игнат, не сговариваясь, пошли к Михеичу и рассказали ему о предложении Юрка. Тот незамедлительно позвонил сыну, и скоро все четверо сидели в гараже Михеича и обсуждали, как выходить из этого положения. Говорил Станислав:
  - Коль скоро криминал вышел на Юрка, они нас в покое не оставят. Я буду держаться до последнего. Я не хочу и не могу отдать им свой бизнес. Вы сделайте вид, что согласны подработать. А, когда они пригонят угнанную машину, тут появлюсь я, и прикрою эту лавочку. Вы будете не при чем, а у меня будет причина уволить своего бывшего друга Юрка за нарушение договоренностей.
  - Станислав Михеевич, вы очень рискуете. Эти люди захотят силой заставить вас заниматься своими делами. В погоне за прибылью и легкими деньгами они не остановятся ни перед чем, - заметил Игнат.
  - Насколько хватит сил, буду сопротивляться. Или придется закрыть этот бизнес, но черными делами заниматься я не буду.
  - Может, в милицию обратиться? - подал голос Иван.
  - А это мысль. У бати есть знакомый майор милиции. Спасибо вам, мужики, что вовремя предупредили. Могу я на вас рассчитывать? Я не знаю, как развернутся события дальше. Возможно, мы преувеличиваем опасность, и все не так страшно. Но нужно быть наготове. У меня есть среди друзей крепкие ребята, и так просто я им не сдамся. А теперь давайте по домам.
   На следующий день Юрок с утра подошел к Игнату и спросил, уводя взгляд в сторону:
  - Ну, что надумали? Беретесь за калым?
  - Беремся, - ответил Игнат. - Но только, если Станислав нас застукает, ты сам с ним объясняйся. Мы все же за свою работу держимся и не хотим рисковать зря.
  - Мы хотим сказать, - вступил в разговор Иван, - чтобы ты после работы тоже остался вместе с нами для подстраховки.
  - О чем разговор? - повеселел Юрок. - Заметано.
  Вечером, когда остальные работники разошлись по домам, Игнат с Иваном вернулись в мастерские, где их уже ждал Юрок. Где-то минут через пятнадцать "братки" подвезли машину. Она имела помятый вид. Чувствовалось, что ее изрядно стукнули, но все внутренности были в исправном состоянии. Игнат и Иван принялись за дело, но работали с прохладцей, больше делая вид, что работают. Юрок со своими дружками, которые были в одинаковых черных кожаных куртках, курили у окна. Вдруг лицо его изменилось, и он заметался по мастерским:
  - Блин, и чего его сюда притащило? Атас, ребята! Станислав приехал, да не один. Спрячьтесь все в подсобку, я сам его встречу.
   Он закрыл своих друзей и Ивана с Игнатом в подсобке, а сам сел за стол и углубился в просмотр служебных документов: журнал заявок, накладные и тому подобное. Станислав с двумя крепкими молодыми парнями появился на пороге и удивленно посмотрел на Юрка:
  - Приветствую героя труда! Почему на работе? Что за машина стоит, я такой не видел?
  - Под конец рабочего дня привезли. Ремонтировать не хотят, просят разобрать на запчасти. Говорят, что так выгоднее. А я задержался, чтобы привести документы в порядок. Ты все ворчишь, что я плохо работаю. А что за орлы с тобой?
  - Потенциальные покупатели мастерских.
  - Ты хочешь продать свое дело? Вот уж не ожидал от тебя.
  - Готовь ключи, они хотят все осмотреть. А документы на машину, что в работе, в порядке?
  - Обижаешь, начальник, конечно, в порядке.
  Юрок передал Станиславу ключи и напряженно следил, как тот знакомит посетителей с мастерскими, оборудованием, документацией. Просмотрев журнал заявок и, не обнаружив там записи о новой машине, Станислав спросил Юрка:
  - А где документы на эту машину? Я что-то их не нашел.
  - Я еще не успел зарегистрировать в журнале. А документы хозяин обещал привезти завтра с утра. Он сразу после аварии привез машину к нам.
  - А где была авария? Что-то я ничего не слышал. Когда произошла авария?
  - Хозяин говорил, да я не особенно вникал. Завтра с утра приедет, сам его расспросишь.
  - Ладно. А здесь у нас подсобное помещение. Мы храним там запасные детали, инструмент, спецовки. Юра, дай ключ от подсобки!
  - Да, что там смотреть? - заюлил Юрок. - Подсобка, как подсобка. Я не помню, куда положил ключи.
  - Ты их все-таки найди и открой дверь, покажи товарищам все, что у нас есть.
  Когда подсобка была открыта, глазам Станислава и его спутников предстали смущенные Игнат с Иваном и три Юрковых "кореша".
  - Интересно, а вы, что здесь делаете? - спросил Станислав своих работников.
  - Нас Юрок попросил поработать после смены, и мы согласились. Мы не знали, что с вами это не согласовано.
  - С вами все понятно. Продолжайте работу. А это что за молодцы?
  - Мы хозяева этой машины. Юрок попросил нас переждать в подсобке, мы не стали возражать.
  - Где документы на машину?
  Один из "корешей", взяв Станислава под руку, отвел его в сторонку и стал в чем-то горячо убеждать. Станислав выслушал его внимательно, а потом, обернувшись к Игнату с Иваном, приказал им поставить все вынутые детали на место:
  - Мы с ворованными машинами дела не имеем. Вы сейчас заберете свою машину и забудете дорогу в мои мастерские.
  - Эй, хозяин, не пыли! Давай сговоримся, мы хорошо заплатим, - продолжал тот настаивать.
  - Мне не нужно ваших денег, - парировал Станислав. - Юра, я с тобой много раз говорил, но ты продолжаешь свою линию. Больше я этого терпеть не намерен. Ты уволен с завтрашнего дня! Приходи часам к двенадцати за расчетом.
  Лицо Юрка перекосила злоба, и он угрожающе произнес:
  - Ты об этом очень сильно пожалеешь! Чистенького из себя строишь? Смотри, как бы не пришлось по самые уши залезть в дерьмо!
  Он набрал на мобильном какой-то номер и закричал:
  - Милиция? Приезжайте в мастерские Игошина. Он занимается разбором украденного автомобиля. Если вы поторопитесь, то застанете его на месте преступления.
  - Ну, и сволочь же ты! - вырвалось у Игната.
  - А ты молчи, пособник! Тебя с Иваном тоже припашут к этому делу. Наше вам с кисточкой!
  Юрок направился к выходу из мастерских, но дорогу ему загородили его друзья - молодчики:
  - Ты что, крыса, делаешь? Решил и нас сдать? Ты знаешь, сколько стоит эта машина? Да, тебе за всю твою поганую жизнь столько не заработать.
  Юрок что-то им прошептал, и они посторонились, пропуская его. Но тут на его пути встали спутники Станислава:
  - Куда вы так торопитесь, молодой человек? Подождите вместе с нами служителей правопорядка.
  Игнат отрапортовал Станиславу:
  - Мы закончили собирать машину. Ее могут забирать друзья Юрия. Все сделано в лучшем виде.
  - Будете забирать машину или останетесь до приезда милиции? - спросил Станислав ребят в кожаных куртках. Те повели себя несколько неожиданно. Они словно обрадовались предстоящей встрече с милиционерами и никуда не торопились.
  - Не нравится мне поведение Юрка и его пособников, - прошептал Игнат на ухо Ивану. - Что-то здесь нечисто. Давай подтянемся поближе к Станиславу. Возьми в руку что-нибудь поувесистее.
  Предложение оказалось кстати. Вскоре послышался скрип тормозов, и в мастерскую ворвались два молодчика в камуфляжной форме и в масках, закрывавших их лица:
  - Кто здесь хозяин? Где ворованная машина? На каком основании занимаетесь незаконной деятельностью?
  Станислав выступил вперед:
  - Хозяин мастерских я. Машина принадлежит вот этим молодым людям, и я несколько минут тому назад объяснил им, что с крадеными машинами дел не имею. А кто вы такие? Предъявите ваши документы!
  - Документы? А ну, лицом к стене! Много разговариваешь, мать твою так!
  Один из приехавших размахнулся и ударил бы Станислава, но неожиданно перед ним оказался Игнат с монтировкой в руке:
  - А ну, браток, полегче! Тебя просят показать документы, так и покажи прежде, чем кулаками махать. Этак и мы умеем.
  Его миролюбивый тон и явно не миролюбивые намерения еще больше взъярили пришедших. Но тут на помощь Игнату пришли спутники Станислава. Один из них выступил вперед и, развернув удостоверение так, чтобы его могли видеть молодчики в камуфляже, представился:
  - Майор милиции Евстигнеев. Предъявите ваши документы и объясните свое появление здесь.
  - Сотрудники частного охранного агентства "Беркут", прибыли по вызову из этих мастерских. Похоже, вы нас опередили, не будем вам мешать.
  И они попытались ретироваться, но Евстигнеев остановил их:
  - Возможно, нам потребуется ваша помощь. Вот эти молодые люди, - он кивнул в сторону Юрка и его сотоварищей - пригнали в мастерскую краденую машину и попросили ее разобрать на запчасти. Когда хозяин мастерской отказался выполнить заказ, они ему угрожали в нашем присутствии. Помогите отогнать машину на штрафстоянку, а мы пока проверим документы у этих молодцов.
  Не успел он сделать и шага, как Юрок и трое молодых людей в кожаных куртках бросились к выходу, оставив машину. Евстигнеев рассмеялся:
  - Не из храбрых оказались молодчики. Мы их все равно найдем, так что зря убежали. Ладно, с машиной мы сами управимся. Не смею вас больше задерживать.
  Чувствовалось, что парни в камуфляже с видимым облегчением покинули мастерские. Станислав пожал руку Евстигнееву:
  - Спасибо, товарищ майор! Вы вовремя предъявили свое удостоверение. И тебе, Игнат, спасибо, - повернулся он к напарникам, улыбаясь. - Я, честно говоря, не думал, что все обойдется. Первый наезд удалось отбить, но боюсь, что этим дело не закончится. Кстати, машину нужно действительно отогнать на стоянку и сообщить в милицию об угоне.
  Евстигнеев улыбнулся:
  - Считай, что сообщил. Я своим поручу заняться этим делом.
  Он повернулся к своему спутнику:
  - Виктор, отправь машину на нашу стоянку. А Юрка я завтра же вызову для дачи показаний. Нужно выяснить, кто за ним стоит. Люди, по всей видимости, серьезные, раз здесь еще подвязано охранное предприятие. Я по своим данным проверю этого Беркута. А ты, Станислав, при первых же признаках активности этих товарищей звони, не стесняйся. Ну, нам пора. Бывай!
  И, пожав руку Станиславу, Евстигнеев удалился. Виктор еще раньше уехал на краденой машине. В мастерских остались Станислав, Игнат и Иван.
  - Спасибо вам, ребята, за помощь. А теперь, действительно, пора по домам. Мой батя, поди, волнуется, да и ваши домашние вас заждались. До завтра!
   Следующий день начался с трагического сообщения о гибели Юрка. Его зарезали в подъезде дома, где он жил. Он не дошел до своей квартиры одного пролета лестницы. В мастерских с утра появилась милиция, и всех стали дотошно допрашивать, когда и при каких обстоятельствах последний раз видели погибшего, где были от двадцати до двадцати трех часов и тому подобное. Оказалось, что последними, кто видел Юрка живым, были Станислав, Игнат и Иван. Они рассказали, что Юрок ушел из мастерских живым вместе со своими дружками, которых из присутствующих никто не знал. Это мог подтвердить и майор милиции Евстигнеев, который был в это время в мастерских тоже. Милиционеры объяснениями вроде бы удовлетворились, но взяли с троих подписку о невыезде. Станислав позвонил Евстигнееву и тот ему сообщил, что охранного предприятия "Беркут" в городе нет, и у вчерашних, якобы сотрудников, удостоверения, скорее всего, были липовые. Поиски убийц Юрка усложнились тем обстоятельством, что никто не знал, где искать его приятелей, которые приходили к нему и которые, по всей вероятности, были причастны к его гибели. Евстигнеев решил выяснить, с кем Юрок отбывал свой срок, и кто не так давно освободился. Возможно, решил он, это поможет выйти на след убийц. Станиславу и его работникам, которые видели этих молодцов, он советовал быть предельно осторожными. Возможно, они захотят избавиться от нежелательных свидетелей.
   В мастерских в течение всего дня только и было разговоров, что об убийстве Юрка. Игнат и Иван были не на шутку встревожены. Им в своей жизни еще не приходилось иметь дела с органами правопорядка. Выданная им подписка о невыезде тяжелым грузом легла на душу, работа из рук валилась. Да еще предупреждение Евстигнеева быть осторожными совсем выбило их из привычной колеи. Руки делали привычную работу, но все выходило наперекосяк. Наконец, Игнат плюнул на работу и сказал:
  - Давай прервемся ненадолго. Нужно все обмозговать. Мы что, должны сидеть и ждать, пока на нас выйдут эти мерзавцы? Думаю, нужно сделать первый ход и выманить их из норы.
  - Что ты придумал? - с интересом посмотрел на Игната Иван.
  - Мы видели их и можем помочь следствию сделать их фотороботы. Это для начала. А потом можно разместить объявление в газете с намеком, что беремся выполнять левые работы по ремонту автомобилей. Думаю, что они ищут выходы на таких умельцев.
  - Мне это не кажется хорошей идеей. Они сейчас настороже после провала с Юрком. Думаю, что они его убрали, потому что решили, будто он их продал. Мне кажется, мы не должны предпринимать что-либо без согласования со Станиславом. Все-таки, это его бизнес под угрозой. В этом случае нужно проявлять осторожность, чтобы не навредить.
   Во второй половине дня появился Станислав и подозвал Игната и Ивана:
  - Я советую вам взять дней на десять отпуск и переждать смутные времена дома. Я не могу и не хочу рисковать вашими жизнями. Преступники, судя по всему, люди серьезные и шутить не любят.
  - А как же вы? Вам тоже нужно переждать где-то, пока не найдут преступников, - сказал Иван.
  - К сожалению, я не могу закрыть мастерские даже на время. Люди ждут исполнения заказов в срок.
  - Тогда и мы никуда не уйдем, - твердо заявил Игнат. - Без нас не справятся со всем объемом работ. Мы будем осторожными, Станислав Михеевич. За нас не волнуйтесь.
  Станислав благодарно посмотрел на них и добавил:
  - Евстигнеев говорит, что мне нужно серьезное прикрытие, чтобы с подобными предложениями ко мне больше не совались. Я ответил, что подумаю, но, честно говоря, я не очень понял, что он имел в виду.
  Иван раздумчиво произнес:
  - А, может, он имел в виду себя и свою структуру? Никто из бандюганов не захочет стать на пути милиции.
  Станислав обескуражено посмотрел на него:
  - А мне подобная мысль не пришла в голову. Разве милиция может заниматься такими делами?
  - Вы в каком мире живете, Станислав Михеевич? - в свою очередь спросил его Игнат. - Смотрите почаще телевизор, там и не такое увидите.
  - Не знаю, хорошо это или плохо, если милиция выступит прикрытием моего бизнеса, и насколько это будет бескорыстно. Здесь есть, над чем задуматься. Ладно, работайте, не буду вам мешать.
   Станислав ушел за свой рабочий стол. Зазвонил телефон, и он с кем-то говорил довольно длительное время. Выражение его лица ежеминутно менялось. Иван с Игнатом с тревогой следили за ним. Работа не спорилась. Наконец, Станислав закончил разговор и направился в сторону мужчин:
  - Ребята, плохие новости. За городом нашли покореженную взрывом машину и в ней три обгоревших трупа мужчин. Евстигнеев предполагает, что это знакомые Юрка. Ситуация накаляется с каждым часом. Не нравится мне все это, очень не нравится! Мы все вне подозрений, но он просит нас приехать на опознание трупов. Только мы их видели живыми и можем помочь следствию. Собирайтесь, едем.
   Когда они подъехали к милиции, их пересадили в УАЗик и повезли к месту трагедии. Увиденное привело в шок всех присутствующих. На опушке небольшого молодого леса стоял обгоревший остов машины, производивший еще более устрашающее впечатление на фоне мирной идиллической картинки безмятежного лесного пейзажа. Тянуло удушливым сладковатым запахом горелого мяса или костей. Трудно было в обуглившихся останках кого-либо опознать. Ивана Дятлова от представившегося взору зрелища замутило, и он отошел в сторону. Внезапно его внимание что-то привлекло, он нагнулся к траве, пошарил в ней и поднял металлическую цепь, соединенную в кольцо. Точно такая цепь была у одного из "корешей" Юрка, который постоянно вертел ее в руках во все время своего пребывания в мастерских. Иван сказал об этом милиционеру и передал тому цепь. Милиционер неспешно прошел к тому месту, где Иван обнаружил свою находку, и стал внимательно все осматривать вокруг. Делал он это методично и сосредоточенно. Иван хотел ему помочь, но тот велел ему оставаться на своем месте, чтобы не затаптывать следы. Он подозвал своего напарника, и они вместе направились в сторону леса по одним только им понятным приметам. Вернувшись назад, милиционер сказал:
  - Похоже, их здесь ждали. Наверно, в машине было заранее установлено взрывное устройство, которое сработало от телефонного звонка. Ждали их довольно длительное время - много окурков и трава вся примята, словно по ней топтались в ожидании. Спасибо, друг, - обратился он к Ивану, протягивая руку для рукопожатия, - ты нам помог. Значит, цепь принадлежала одному из тех, кто проезжал в ваши мастерские?
  Иван и Игнат подтвердили принадлежность цепи. Милиционер раздумчиво произнес:
  - Кто-то тщательно затирает следы, чтобы на него не вышли. Но работал, видимо, профессиональный киллер.
  - Почему же он столько следов оставил? - поинтересовался Игнат.
  - Не думал, что в лесу будем искать. Если бы не внимательность вашего товарища, мы бы и не сунулись в лес. Картина убийства ясна, а вот заказчика найти вряд ли удастся. Все концы тщательно обрубает, - пояснил милиционер. И, вздохнув, добавил:
  - Еще один висяк на отделе повиснет. Спасибо за помощь. Вас сейчас отвезут к вашей машине, а мы еще тут полазаем, поищем. Может, еще что накопаем.
   На работу возвращались в полном молчании. Едва переступили порог мастерских, раздался телефонный звонок. Звонил Евстигнеев:
  - Ну что, Стасик, надумал с нами работать?
  - А каковы ваши условия?
  - Это не телефонный разговор. Подгребай ко мне часикам к восемнадцати, потолкуем с глазу на глаз.
  - Хорошо, буду, - коротко ответил Станислав и положил трубку.
  Игнат и Иван выжидающе смотрели на него. Станислав молчал, как бы раздумывая, стоит ли им говорить о звонке. Но потом решился:
  - Звонил Евстигнеев Роман Маркович по поводу крышевания. Сегодня я с ним встречаюсь в восемнадцать часов.
  - Что вы решили? - в один голос спросили Иван с Игнатом.
  - Надо выслушать его условия, а потом решать. Не нравится мне все это, - еще раз повторил он. - А еще хочу посоветоваться с батей. Он хорошо знает этого товарища и может дать дельный совет. Я уехал, а вы, пожалуй, идите по домам.
  - Нет, мы останемся работать. Мы решили вас сопровождать в поездке к Евстигнееву. Мало ли что, - твердо заявил Иван. - Мы теперь в одной связке. Ты, как, Игнат?
  - Я тоже так считаю.
  - Спасибо вам, мужики! Мне и впрямь нужна поддержка. Не думал я, когда затевал этот бизнес, что с ним будут такие заморочки.
  Станислав уехал, а Иван и Игнат принялись за работу с энтузиазмом, вызванным тем, что поджимали сроки окончания ремонта двух автомобилей, хозяева которых уже интересовались ходом ремонта. Участие в милицейских разборках отняло немало времени, и нужно было его наверстывать. Работали молча, каждый думая о чем-то своем. Станислав приехал ближе к окончанию рабочего дня и был необычайно озабочен. Он подошел к работавшим мужчинам:
  - Дело, судя по всему, - дрянь. По словам бати, Евстигнеев еще тот тип: протянешь палец - оттяпает всю руку. Просил быть с ним предельно осторожным. Несколько лет тому назад, еще в советские времена, его чуть под суд не отдали за превышение должностных полномочий. Избил подследственного до полусмерти, выбивая нужные показания. Человек пострадал невинно, остался инвалидом на всю жизнь. Спасла Евстигнеева начавшаяся в стране неразбериха. Способен он, как видите, и на подлость, и на любую жестокость. Я уже пожалел, что к нему обратился за помощью в тот злополучный день, но сделанного назад не воротишь. Так что ваша помощь весьма кстати. Я зайду к Евстигнееву, а вы оставайтесь в машине, чтобы в нее не подложили чего-нибудь. Батя мой не исключает, что Евстигнеев причастен и к устранению Юрия, и его подельников. Конечно, делает он все не своими руками. Но, как говорится, не пойман - не вор. Заканчивайте работу и давайте собираться.
   Иван и Игнат, не торопясь, закончили возиться с автомобилем, переоделись и вместе со Станиславом поехали в милицию. Выходя из машины, Станислав попросил Игната сесть за руль, а Иван остался на заднем сиденье автомобиля. Он закрыл глаза и уже было начал проваливаться в дремоту, когда кто-то, крадучись, подошел к машине. Очнулся Иван от голоса Игната:
  - Вам что-то нужно, молодой человек?
  Иван вздрогнул, открыл глаза и всмотрелся в подходившего к машине невысокого крепыша. Лицо незнакомца было скрыто за большим козырьком кепки. Видимо, он не ожидал, что в машине кто-то есть, и заметно растерялся:
  - Простите, я перепутал машину, - забормотал он, отступая в тень.
  Игнат выскочил из машины и схватил незнакомца за рукав:
  - Может, покажете, с какой машиной вы перепутали эту? По-моему, такая здесь одна машина стоит. Что было нужно, ну? Говорите!
  Незнакомец рванулся из рук Игната и быстро скрылся за растущими кустами. Игнат за ним не побежал.
  - Кто это был, и что ему было нужно? - спросил Иван, выходя тоже из машины.
  - Сам хотел бы знать, - откликнулся Игнат, - да он не захотел со мной разговаривать, предпочел скрыться. Похоже, не с добром он подходил. Не зря Станислав подстраховался. Видно, этому Евстигнееву его бизнес сильно приглянулся. Что за страна у нас такая? Везде беспредел!
  - Не стоит обобщать. Один негодяй еще не делает общую картину.
  - К сожалению, за последнее время их немало развелось. Разве руководители твоего бывшего предприятия - не негодяи? А те, что погибли от рук им подобных, по-твоему, - ангелы с крылышками? Никогда еще в стране не было такого разгула преступности. Да что говорить, если майор милиции выступает в роли того же грабителя?
  - Да, дела! - раздумчиво произнес Иван. - Я так радовался, что нашел хорошую работу, а теперь, что будет?
  Так они стояли у машины, тихо переговариваясь, в ожидании Станислава. Тот вышел часа через полтора, и лицо его было мрачным.
  - Поехали, - коротко бросил он, садясь в машину.
  Ехали некоторое время молча. Наконец, Иван не выдержал:
  - Не томите, Станислав Михеевич, чем закончился ваш разговор с майором?
  Станислава словно прорвало:
  - Наша доблестная милиция тоже хочет жить хорошо! Он предложил мне свое покровительство при условии, что я буду заниматься "левыми" машинами и львиную долю прибыли буду отдавать ему. Каково! Ума не приложу, что мне делать в этой ситуации! Я не хочу и не могу заниматься преступной деятельностью!
  - Вам нужно продавать свой бизнес кому-то, кто сможет противостоять Евстигнееву, если вы не хотите погрязнуть в его махинациях. Думаю, что львиная доля прибыли - это только начало. Он всегда будет держать вас на коротком поводке и в любой момент при малейшем сопротивлении или несогласии легко упрячет за решетку, - отозвался Игнат.
  - Это я хорошо понимаю и не вижу выхода из ситуации.
  Мужчины рассказали Станиславу о попытках незнакомца заглянуть в его машину. Это известие еще больше взволновало Станислава. Тучи над его головой сгущались, а тревога все больше охватывала все его существо. Остальная дорога прошла в молчании. Когда Иван и Игнат готовились выйти из машины, Станислав неожиданно обратился к ним с предложением зайти в ресторан и немного расслабиться за рюмкой водки. Мужчины почувствовали, что он нуждается в их моральной поддержке, и согласились. Столик выбрали в укромном месте в стороне от посторонних глаз и ушей. Станислав заказал бутылку водки и разнообразную закуску. Когда официант, приняв заказ, отошел, он обратился к своим спутникам:
  - Вы даже не представляете, как мне важно сейчас ощутить, что я не один. К отцу я не могу пойти со своими проблемами, чтобы не волновать его понапрасну - все-таки, пожилой человек. Что будем делать, мужики?
  Он испытующе посмотрел на них, но они молчали, не находя подходящих слов. Впервые в своей жизни они столкнулись с подобной жизненной несправедливостью и не были готовы противостоять ей. Наконец, Иван выпалил:
  - А, может, вам предложить Евстигнееву купить ваш бизнес? Пусть он сам и расхлебывает затею с левыми машинами!
  - Не все так просто. Я предлагал ему это, да только он хочет бесплатно его получить и заодно остаться в стороне от криминальных дел. Если что случится, он здесь не при чем. Хитер, бестия! Да еще вдобавок намекнул мне, что у него везде свои люди, чтобы я не вздумал, как он выразился, "рыпаться".
  В разговор вступил Игнат:
  - Неужели нет никакого выхода? А, если привлечь к этому делу прессу? Журналисты поднимут шум, и Евстигнеев не захочет пачкать свой мундир.
  - Не успеет вся эта шумиха подняться, как я уже буду на дне реки с камнем на шее или с простреленным виском, - горестно произнес Станислав. - Влип я, мужики, по самое некуда!
  - Неужели у вас нет среди друзей или знакомых, кто мог бы перекупить ваше дело? - обратился к нему Иван.
  - Такие дела быстро не делаются, а Евстигнеев меня прижал со сроками.
  Подошел официант, неся на подносе часть заказа, и мужчины замолчали. Когда он отошел, Иван неуверенно произнес:
  - А что, если вам, Станислав Михеевич, исчезнуть на время из поля зрения Евстигнеева, уехать куда-нибудь в глухое место и там переждать эти смутные времена?
  - А что будет за это время с бизнесом?
  - А вы оставите доверенность на ведение дел на своего отца без права выполнения каких-либо незаконных действий и продажи мастерских. Доверенность можно оформить в любой нотариальной конторе и переслать ее отцу по почте, - отвечал Иван.
  А Игнат добавил:
  - А, чтобы окончательно запутать следы, доверенность можно оформить в одном месте, а уехать потом в противоположную сторону. Там же спокойно подыщете покупателя и оформите сделку. Только нужно торопиться. У вас есть, где можно укрыться?
  - Есть несколько мест, о которых ни одна живая душа не знает, даже отец.
  - Вот и замечательно! - обрадовался Иван.
  После короткого молчания Станислав сказал:
  - А, вообще-то, это неплохая идея. Иван Никифорович, ты можешь дать мне свою "копейку" на время?
  - Конечно, что за разговор? Неплохо бы вам какой-нибудь паричок надеть, чтобы вас не узнали.
  Через мгновение Станислав неуверенно произнес:
  - Иван Никифорович, мне неудобно вас просить об этом, но не могли бы вы сопровождать меня в поездке? После оформления доверенности вы ее привезете отцу. Согласны? А в мастерских будет управляться Игнат, если, конечно, не возражает.
  - Конечно, Станислав Михеевич, - в один голос ответили мужчины.
  Они оговорили в деталях исчезновение Станислава и разошлись в разные стороны. Иван и Станислав договорились встретиться в гараже Ивана через полтора часа. Дома Ивана встретила недовольная Надежда:
  - Ты скоро вообще дома перестанешь жить, а переселишься в свои мастерские. Дети давно легли спать, не дождавшись тебя.
  Но, вглядевшись в лицо мужа, сменила тон:
  - Что еще опять стряслось? Есть будешь?
  - Есть не буду, спасибо, Надюша. Собери меня в дорогу, я через час уезжаю. Когда вернусь, пока не знаю.
  Надежда в изумлении всплеснула руками:
  - Час от часу не легче! И куда это ты, на ночь глядя, собрался? Что за спешность такая?
  - Некогда объяснять. Так нужно, поверь мне.
  - Кому нужно? Да объясни толком, что происходит?
  - Не могу, не моя тайна. Вернусь - все расскажу.
  - Но я должна знать, куда ты едешь! Вдруг с тобой что-нибудь случится в дороге?
  - Что со мной может случиться? А, если случится, тебя известят, не волнуйся.
  - Хорошенькое дельце - не волнуйся!
  - Наденька, у меня мало времени, собери мне смену белья, мыло, зубную щетку. Что там еще нужно в дороге, ты знаешь лучше меня. Не сердись, лучше поторопись.
  Когда дорожная сумка была собрана, Иван и Надежда сели на кухне рядышком, плечо к плечу. Иван обнял ее за плечи и нежно прижал к себе. Надежда тихонько заплакала:
  - Ванечка, мне очень неспокойно. Может, не поедешь?
  - Не могу, Надюша. Не плачь, все будет хорошо. Не успеешь соскучиться по мне, как я уже приеду. Ну, пожелай мне доброго пути.
  Безотчетно, сама не понимая отчего, она перекрестила мужа и произнесла:
  - Ангела хранителя тебе в дорогу! Скорее возвращайся домой!
  Она никогда не была набожной, в церковь не ходила, но, видимо, самой природой на генетическом уровне была в нее заложена память предков. Иван обнял жену, крепко поцеловал и ушел в ночь.
   Со Станиславом они встретились у Иванова гаража. Тут же был и Михеич. Он выглядел встревоженным и озабоченным. Мужчины обменялись крепким рукопожатием. Михеич с горестью произнес:
  - Вот, Иван Никифорович, не думал, не гадал я, когда устраивал тебя к сыну, что вовлекаю в такую историю. Прости меня, старика.
  - Что ты, Михеич! Все будет хорошо, не волнуйся! Я знаю такое место, где твоего сына ни одна собака не найдет.
  - Дай-то Бог, дай-то Бог!
  - Папа, нам нужно торопиться. Ты все понял? Не переживай за меня, береги себя! Я оставляю тебе сотовый телефон для оперативной связи, копии учредительных и разрешительных документов, подлинники увожу с собой. По дороге оформлю на тебя доверенность по управлению этим бизнесом. Ты, главное, продержись до моего возвращения. Общаться будем через Игната и Ивана Никифоровича. Давай прощаться!
  - Постой, сын! А как мне управляться с этой чертовой штукой?
  Михеич показал на сотовый телефон. Телефоны такие только что появились в их регионе и были большой редкостью. Станислав, который следил за всеми новинками техники, приобрел два дня назад несколько телефонов. Он показал отцу, как им пользоваться, дал инструкцию для ознакомления, после чего отец и сын обнялись и долго не могли разомкнуть объятий. Глаза Михеича были полны непролитых слез. Тревога за судьбу единственного сына и чувство вины терзали его душу. Но разве мог он предвидеть такой поворот событий? Когда машина скрылась из глаз, он дал волю своим чувствам. Тяжелые мужские рыдания сотрясали все его тело. Потом он вытер слезы, тяжело вздохнул и неверными шагами направился домой.
   Когда машина оставила позади город, Станислав попросил Ивана остановиться:
  - Иван Никифорович, давайте договоримся, куда мы направляемся. Какие у вас на этот счет есть соображения?
  - Я предлагаю навестить сначала моего свояка. Он работает в прокуратуре в соседнем городе и может дать нам дельный совет, а также порекомендует, к кому нам обратиться за оформлением доверенности без лишней волокиты. А после этого я отвезу вас в деревню к теще. Деревня эта - Богом забытый уголок, там вас никто искать не будет.
  - А это удобно? Я не стесню вашу тещу?
  - Что вы! Она у меня очень хлебосольная и радушная, любит принимать гостей. Скучновато вам там будет, это правда. Но я надеюсь, что это ненадолго. Не может быть, чтобы на этого Евстигнеева не нашлось управы. Я очень надеюсь, что свояк нам сможет дать дельный совет. Так что, едем?
  - Подожди немного. Давай выйдем из машины, подышим свежим воздухом. Я все последнее время жил взахлеб, все время куда-то спешил, решал какое-то проблемы, которые казались мне необычайно важными. А что может быть важнее вот этой ночи, этого звездного неба, этой тишины и умиротворенности? Когда еще я смогу увидеть все это и прочувствовать свою связь с этим дивным миром?
  Ночь и впрямь после городской суеты была удивительно тихой и безмятежной, словно ничто не угрожало этим людям и не заставляло их бежать от неведомой опасности. Пахло свежей молодой зеленью, пробовал свой голос соловей, словно певец, готовившийся выйти на большую сцену. Он робко издал несколько призывных трелей, а потом все увереннее и увереннее стал забирать все выше и выше, на разные лады распевая песнь любви и радости бытия. Мужчины застыли в молчании, не в силах сбросить с себя очарование этой весенней ночи. Наконец, Иван нарушил молчание:
  - Боже, какая красота! Как редко мы, люди, останавливаемся и застываем в восторге перед ней. В такие мгновения лично мне кажется, что все наши погони за деньгами и роскошью ничтожны, что главная ценность в мире - человеческая жизнь без суеты и в гармонии с окружающим нас миром. Жаль, что в житейских заботах мы не задерживаемся на этом понимании. Станислав Михеевич, как вы думаете, я прав?
  - Надо же, как мы одинаково и одновременно подумали об одном и том же. Я тоже минуту назад думал о том, что, может, стоит бросить все к чертям собачьим, уехать в деревню и жить, как жили наши далекие предки: слушать соловьев, смотреть в звездное небо, пахать землю-матушку. Как все было бы просто и понятно. Но для этого нужно иметь по-другому устроенные мозги. А мы - дети этого века и наш удел мчаться и мчаться неизвестно куда и непонятно зачем. Ладно, поехали дальше.
   Иван плавно тронул машину с места, и она отозвалась ровным рокотом мотора. Он уверенно вел сквозь майскую ночь свою "старушку-копейку". Часа через три показались немногочисленные огни небольшого провинциального городка. Они въехали в город, когда была глубокая ночь. Редкие фонари освещали ряд дощатых заборов, за которыми были укрыты частные одноэтажные домики. Изредка это однообразие заборов нарушал современный забор, открывавший стороннему наблюдателю недавно возведенный двухэтажный особняк. Ближе к центру города пошли дома многоэтажной застройки. На улицах не было ни души. Изредка тишину улиц нарушал одинокий автомобиль. Машина подкатила к одному из типовых блочных пятиэтажных домов, стоявших по обе стороны дороги и похожих друг на друга, как близнецы-братья. Станислав спросил Ивана:
  - Это тот дом, что нам нужен?
  - Конечно, - отозвался тот.
  - Как ты его определяешь, по какому признаку? Мне кажется, я никогда не смог бы здесь сориентироваться. Все дома такие одинаковые.
  Иван засмеялся:
  - Я первое время тоже путался, а потом приноровился различать их по балконам, окнам и всяким мелочам: на этом доме - мозаика, на этом - панно. В общем, приноровился.
  - А, теперь и я вижу различия, хотя ночью их заметить трудно. Благо, сейчас светлая весенняя ночь. Иван Никифорович, а удобно являться незваными гостями посреди ночи?
  - Удобно. Я свояку позвонил перед отъездом и предупредил, что мы приедем. Он не удивится нашему позднему визиту.
   И, действительно, стоило Ивану нажать на дверной звонок, как дверь распахнулась. На пороге, улыбаясь, стоял высокий плечистый молодой мужчина:
  - А я услышал шум подъезжающей машины и сразу понял, что это вы. Ну, здравствуйте, гости дорогие! Проходите, не стесняйтесь.
  - Знакомьтесь: это мой свояк Василий Петрович, а это Станислав Михеевич, мой непосредственный начальник, - представил Иван мужчин друг другу.
  - Можно меня звать просто Василий и на ты, не возражаешь? Ведь мы почти ровесники.
  - Конечно, а меня - просто Станислав.
  - Ну, тогда и я просто Иван, - отозвался стоявший немного в стороне Иван.
  Мужчины улыбнулись и крепко пожали друг другу руки. Василий пригласил гостей на кухню, где на столе стояла тарелка с бутербродами и дымились три чашки с густым ароматным чаем:
  - Ночью, говорят, есть вредно, но попить чайку - сам Бог велел.
  - Нам бы с дороги умыться, - обратился к хозяину Иван.
  - Нет проблем, ванна рядом.
  За чаепитием Станислав изложил Василию причину, по которой они оказались у него в столь позднее время. Василий слушал его внимательно, не перебивая, лишь изредка задавая уточняющие вопросы. После недолгого раздумья он сказал:
  - Просто эпидемия какая-то в стране, даже милиция повязана с криминалом. Между прочим, в вашем городе исчезли трое наших "орлов" из местной банды. Один из них жил по соседству, единственный сын у матери, вполне приличной женщины. Она с ума сходит от неизвестности. Прибежала ко мне вся в слезах, просит помочь. Посмотрите, не встречали ли вы его где-нибудь? Поговаривают, что они с дружками разбойничали на дорогах, забирали дорогие машины, а пассажиров избивали до полусмерти и бросали на дороге. Вроде бы поехали в ваш город договариваться о сбыте ворованных машин.
   Василий достал фотографию и показал своим гостям. Иван и Станислав сразу узнали одного из визитеров в мастерскую:
  - Это один из троих, что были у меня, - отозвался Станислав.- Скорее всего, его уже нет в живых. Мы ездили на опознание, но трудно было определить, кем были погибшие на самом деле. Матери нужно сказать, чтобы съездила сама на опознание. На сегодняшний день имеем четыре трупа, а что делать дальше ума не приложу. Очень тревожусь за отца. Я оставил все на него. Мне нужно будет оформить на его имя доверенность на ведение дел, не привлекая особого внимания. Это возможно?
  - Без проблем. Значит, думаете, что ко всем этим преступлениям приложил руку Евстигнеев? - спросил Василий.
  - Пойми, Вася, мы только предполагаем, у нас нет против него улик. Просто он Станислава загнал в угол и открыто сказал, что тот должен заниматься криминальным делом под его прикрытием. Помочь сумеешь или подскажешь что-нибудь дельное?
  - Думаю, ты правильно решил временно отойти от дел, - обратился он к Станиславу. - Важно выиграть время. Прокурор ваш - мой бывший однокашник. Он недавно в вашем городе и еще не успел обзавестись нужными связями. Но он человек порядочный и бесстрашный. Я попрошу его, не засвечиваясь, собрать на Евстигнеева компромат, но это потребует некоторого времени. Есть у меня и в Москве нужные люди в МВД, которые смогут заинтересоваться личностью вашего доблестного майора. Ну что, мужики, кажется, все обсудили на сегодня, а сейчас давайте укладываться спать. Утро вечера мудренее. Мои уехали на дачу, и я временно холостякую. Так что вся квартира в нашем распоряжении. Ты, Иван, иди в детскую, а Станислава я размещу в гостиной на диване. Утром на свежую голову еще раз все, как следует, обмозгуем.
   Иван долго не мог уснуть, прилаживаясь поудобнее на короткой и узкой детской кровати. Его одолевали тревожные мысли. Сумеет ли Михеич противостоять Евстигнееву и долго ли он продержится? Не случится ли чего-нибудь нехорошего со стариком? И так ли надежно будет для Станислава убежище у его тещи? Он перебирал в памяти события последних дней, и ему становилось все яснее, что ввязался он в очень непростую и опасную историю. Сам ли Евстигнеев ведет эту игру или за ним стоят более мощные силы? Хватит ли у них со Станиславом характера и выдержки долго сопротивляться этому откровенному нахрапу? Что за время такое наступило для честных и простых людей? Откуда взялись и как быстро расплодились все эти воры в законе, перевертыши в милицейских погонах? Не могли же они взяться ниоткуда! Смутное ли время их породило или вся эта гадость сидела в людях до поры, до времени и выплеснулась мощным напором, как только государство ослабило свою власть? Что движет этими людьми: неужели только страсть к деньгам? Откуда в них взялось пренебрежение к чужой жизни, что они так легко принимают решение оборвать ее по своей злой прихоти? Потом его мысли переключились на семью. Он вспомнил, как тревожилась Надежда, провожая его в дорогу, как перекрестила его на дорогу. Как она будет управляться с тремя несовершеннолетними детьми, если с ним что-нибудь случится? Он тут же отогнал грустные мысли. Все будет хорошо, все будет хорошо... Мысли его стали путаться, и он провалился в тяжелый неспокойный сон.
   Утром мужчины еще раз обсудили план действий. Василий созвонился со знакомым адвокатом, и через час доверенность была оформлена. Станислав передал ее Ивану с наказом передать отцу и с просьбой помогать тому справляться с делами. Связь решили держать через Василия, чтобы не засветить Станислава до времени. Иван доставил Станислава в глухую деревню к теще. Ее дом стоял на окраине. Фасад дома смотрел веселыми окошками в резных наличниках на улицу, а зады огорода и сада примыкали к лесу, где можно было укрыться в случае необходимости. Теща Ивану обрадовалась, долго расспрашивала его о семейных новостях, а сама при этом успевала споро накрывать на стол. Иван представил Станислава как писателя, которому нужны тишина и новые впечатления, и попросил приютить его на неопределенное время. Теща, похоже, обрадовалась гостю и повела его смотреть комнату, окна которой выходили на улицу, но Иван остановил ее. Он попросил поселить гостя в задней комнате, из которой был прямой выход в сад. Еще он попросил ее никому из соседей не говорить, что у нее гостит городской человек, чтобы его не беспокоили ненужным любопытством. Теща, похоже, смекнула, что гость - никакой не писатель, но в расспросы вдаваться не стала. Иван переночевал, и утром отправился в сторону дома, оставив Станислава в гостях у тещи.
  
   Михеич, отец Станислава
   После отъезда сына Михеич затосковал. Он жалел, что отпустил сына и не уговорил его остаться. Ему казалось, что все не так уж и страшно, и с Евстигнеевым можно договориться. Сам Михеич за всю свою жизнь копейки чужой не взял, добросовестно трудился на родном заводе и сына воспитывал в труде и честности. Жена, заметив его озабоченность, стала приставать с расспросами, но он стойко отмалчивался. Жену он по-своему любил, но был немногословен и скуп в выражении своих чувств. Он мог в течение дня не сказать ей и одного слова, но ему важно было знать, что она дома, занята каким-то своим делом. Тогда ему было спокойно. Женился он не то, чтобы по любви. Просто подошли годы, да и выбирать невесту ему особой нужды не было. Ульяна росла по соседству, и между их родителей с самого рождения детей было решено оженить их, когда повзрослеют. Он привык считать ее своей невестой, а она его женихом. Он был старше Ульяны на пять лет и привык относиться к ней снисходительно и покровительственно. Свадьбу сыграли скромную, не то, что теперь. Не было у невесты ни фаты, ни свадебного платья, ни машинного кортежа. Они с Ульяной пешком дошли до ЗАГСа и в присутствии свидетелей (его друга и подружки невесты) скромно скрепили подписями на казенных бланках свой союз. И вот уже больше сорока лет прожили в согласии. Поначалу молодого мужа огорчало отсутствие детей. Он уже совсем, было, примирился с мыслью, что проживут они с Ульяной бездетными, но судьба была к ним милостива и послала сыночка Стасика. Как же он тогда внутренне ликовал, но внешне ничем не проявлял своей радости. Только стал более заботливым и внимательным к жене, да с сыном старался проводить каждую свободную минуту.
   Родители назвали его русским именем Михей, а друзья в детстве переиначили его в Михеича. Имя это прочно приклеилось к нему. Незнакомые люди удивлялись, почему Стасик по отчеству Михеевич, раз это отчество отца, но он терпеливо объяснял им, что никакое это не отчество, а имя. А отчество у него было тоже русское - Никанорович. Когда Стасик немного подрос, Михеич стал брать его с собой в гараж, на рыбалку, в лес. Ему хотелось вырастить из мальчика настоящего мужчину, способного и машину починить, и своими руками смастерить что-нибудь стоящее, и не растеряться в экстремальных условиях. И надо отдать должное Стасику, он впитывал науку отца с рвением и уже в десять лет мог услышать по звуку работающего мотора возможные неполадки в нем, мог починить электроутюг, часы-будильник. Он буквально зачитывался журналами "Умелые руки", "Техника - молодежи" и им подобными. Когда сын окончил школу, не было проблем с выбором института: автодорожный, факультет - автомобили. Из института он вышел с красным дипломом и легко устроился на автоВАЗ. Успехи сына радовали Михеича и пробуждали в нем законную отцовскую гордость. Жизнь шла по накатанной колее, пока в стране не грянула перестройка. Михеич за несколько лет до этого времени заработал максимальную пенсию в 132 рубля, но работу не оставил. Ему удалось скопить приличную сумму и еще до грянувшего в стране дефолта купить на местном автопредприятии помещение под автомастерские и необходимое оборудование. На автоВАЗе в это время начались подковерные игры, имеющие целью прибрать к рукам бывшее народное достояние, и работать там с каждым днем становилось все не безопаснее. Станиславу нужно было либо участвовать в этих играх, либо уходить с завода. Тут как раз от Михеича из дома пришло письмо с предложением заняться собственным бизнесом по ремонту автомобилей, и Станислав подал заявление об уходе. С завода начальство не хотело его отпускать, а он не хотел играть по их правилам. В Тольятти его ничто не держало: жил он в общежитии, семьей обзавестись не успел.
   Михеич приезду сына обрадовался. Их с Ульяной угнетала мысль, что единственный сын проживает на стороне вдали от родителей. Они здесь и невесту ему приискали, но Станислав от женитьбы наотрез отказался, сказав, что в такое смутное время брать на себя ответственность за другого человека - непростительное легкомыслие. Покричали они с Ульяной, покричали, да на том все дело и закончилось. Им уже хотелось нянчиться с внучатами, но это их желание откладывалось на неопределенное время. Дела у сына с ремонтом автомобилей пошли неплохо, и он в скором времени купил себе отдельную квартиру. Ульяна противилась переезду сына, давила на жалость, но сын твердо сказал, что взрослые дети должны жить самостоятельно, отдельно от родителей. Единственное, что он им пообещал, как можно чаще навещать их, и это свое обещание он сдержал. Пришлось старикам смириться с позицией сына. Пока он был рядом, Михеич ощущал себя главой семейства, а когда Станислав оставил родительский дом, старик загрустил, почувствовав свою ненужность. Ему хотелось быть полезным сыну, но годы брали свое. Не было в руках прежней твердости, в глазах - зоркости, да и память стала подводить.
   Он чувствовал себя виноватым, что посоветовал сыну обратиться к Евстигнееву, и сейчас рад был быть Станиславу в чем-то полезным. Сын объяснил ему, как себя вести, что делать, если на фирму станут "наезжать" люди Евстигнеева. Откровенно говоря, он плохо себе представлял, на что они могут пойти, и как себя будут вести. После выхода на пенсию Михеич как бы выпал из активной жизни, мало интересовался происходящими в стране событиями, выключал телевизор, когда по нему рассказывали о заказных убийствах, о разгуле криминалитета. Ему казалось, что все это очень далеко от него, его семьи. Это там, в Москве идут бандитские налеты и разборки криминальных структур, а в его маленьком тихом городке ничего этого просто быть не может. И вдруг сразу четыре убийства за короткое время и, кто знает, закончится ли все на этом или страшные события будут продолжаться. После отъезда Станислава с Иваном он всю ночь проворочался, не в силах сомкнуть глаза. Куда они поехали, насколько безопасной будет дорога, как долго придется скрываться его любимому сыну? Эти мысли не давали ему покоя. Ульяна несколько раз спрашивала, отчего не спит, но он ссылался на полнолуние. Наконец, он встал и вышел на кухню. Он никак не мог понять, как могло случиться, что вылезла наверх вся эта криминальная "пена", проникла практически во все сферы жизни и подмяла под себя порядочных людей. Да и порядочных людей стало как-то меньше видно или они затаились? Наверно, не было в людях главного стержня, что заставляет их оставаться людьми при любых обстоятельствах, если так легко произошло их превращение в рэкетиров и бандитов. Они, словно тараканы, выползли из своих щелей и расползлись по всей стране. Где это видано, чтобы друг убивал друга из-за денег, мужья бросали детей и жен, с которыми пережили самый трудный период жизни, ради молоденьких хищных девиц, готовых за деньги полюбить и старика, и бандита? Что случилось с этим миром? Неужели деньги стали главным мерилом успеха и значимости человека? Вот и сын его Стасик должен скрываться и скитаться из-за того, что завистливый дядя положил глаз на его успешное дело. Сумеет ли он, Михеич, отстоять мастерские, хватит ли у него сил и понимания? И стоит ли рисковать жизнью сына и, возможно, своей ради этого? На кухню вышла Ульяна в наспех накинутом халате:
  - Ты что не спишь? Случилось что-нибудь? Не заболел часом?
  - Все в порядке, не волнуйся, просто не спится.
  - Слышал, какая беда у Харитоновых приключилась?
  Харитоновы, муж и жена, жили этажом ниже, работали в советские времена в научно-исследовательском институте, были кандидатами наук. Институт их в начале девяностых годов захирел, сотрудников всех отправили в административный отпуск. Последнее время Михеич соседей не встречал, и поэтому с интересом уставился на жену, ожидая продолжения. Ульяна не заставила себя долго ждать и скорбно проговорила:
  - Скорая помощь их сегодня увезла. Они, бедные, больше месяца почти ничего не ели, к соседям обратиться стеснялись и дошли до полного истощения. Врачи даже не дают гарантии, что смогут их поставить на ноги. Вот беда, так беда! Ты скажи мне, дед, где же наше государство, как мы дошли до жизни такой? Ведь даже после войны люди не умирали от голода, все друг друга поддерживали. А теперь позакрывались мы в своих отдельных квартирах и дела нам нет до соседей. Очерствели мы душой. А ведь Харитоновы - люди ученые, сколько денег государство потратило на их учебу, а никому оказались не нужны.
  Михеич слушал слова Ульяны, и перед его мысленным взором предстали Харитоновы, оба молодые, красивые, вежливые и интеллигентные.
  - Что же это делается, мать, если таким людям нет места в нашем обществе? Куда мы катимся? Велики, видать наши грехи, если Господь попускает такое.
  Михеич тяжело вздохнул и встал:
  - Идем, мать спать. Поздно уже, а утром рано вставать.
  - Это куда тебе вставать? Наше дело стариковское - спать, пока не выспимся.
  - Стасик уехал по делам. Велел в его отсутствие за делом присматривать.
  - И ты молчал? Куда поехал сын, надолго ли, один или с кем-то?
  - Куда поехал, он мне не доложил, а поехал с Иваном, я тебе о нем говорил. Срок тоже не назвал. Будем ждать от него весточки. Идем, идем спать.
  Теперь разволновалась Ульяна. Она лежала рядом с Михеичем и периодически вздыхала. Удивительное дело, но под эти ее вздохи Михеич забылся и проспал до утра.
   Утром он встал рано, тщательно побрился, надел костюм, который последнее время без применения висел в шкафу, и отправился в автомастерские. Еще никого из работников не было, только сторож, охранявший гаражный кооператив, дремал в своем вагончике, да собака заливалась яростным лаем, пытаясь сорваться с цепи. Михеич неспешно отпер мастерские, вошел вовнутрь и прошел к столу сына. В мастерских царили порядок и тишина. Первым пришел Игнат и степенно поздоровался с Михеичем:
  - Были какие вести от Станислава? - спросил он.
  - Иван позвонил, что все должно быть в порядке, насчет доверенности договорились, и дня через два он ее привезет. Нам бы с тобой здесь продержаться. Как ребята, надежные? Я ведь, кроме вас с Иваном, никого не знаю.
  - Нормальные мужики, работящие, а вот как они себя поведут в сложной ситуации, предугадать не берусь. Вроде не из робкого десятка, а там, кто знает. Чужая душа - потемки.
  - Это понятно. Кому охота пропадать за чужой интерес.
  - Не совсем чужой интерес. Здесь у них работа, за которую регулярно и достойно платят, и они за нее держатся.
  Вскоре подошли остальные работники мастерских: Евгений, мужчина лет 35-ти, крепкий и жилистый, Василий - хмурый мужчина сорока с лишним лет, тоже в силе, и совсем молодой паренек Виталий. Игнат подозвал их к столу:
  - Мужики, ситуация с нашими мастерскими, прямо скажу, непростая. Знакомьтесь, это отец Станислава Михеевича - Михей Никанорович. Хозяин по делам уехал на неопределенное время и за него будет его отец. Вы, наверно, слышали, что наши мастерские хотят превратить в место криминальных действий. Хозяин изо всех сил сопротивляется этому, и ему сподручнее решать проблемы, находясь в безопасном месте. Можно сказать, что мастерские становятся объектом повышенной опасности, местом боевых действий. Кто боится или не уверен в себе, может уйти. Обиды не будет.
  Василий, помолчав, сказал, как отрубил:
  - Я никуда не уйду, буду стоять до конца. Слишком много времени я был без работы, чтобы без боя отдать ее первому встречному.
  Евгений и Виталий поддержали его. Глаза Михеича увлажнились:
  - Спасибо, мужики. Станислав в вас не ошибся. А теперь давайте работать. Я посмотрел журналы, сроки поджимают. С Богом, ребятушки!
  Все разошлись по рабочим местам, и каждый занялся своим делом. Михеич подошел к Игнату и стал работать с ним в паре.
   Неожиданно зазвонил мобильный телефон, оставленный Станиславом. Михеич с замиранием сердца приложил трубку к уху:
  - Слушаю вас.
  - Это кто меня слушает? - раздался голос Евстигнеева.- Мне нужен Станислав.
  - Станислава нет.
  - А когда он будет? И с кем я говорю?
  - Не узнаешь, Роман Маркович? Это Михей Никанорович говорит.
  - Михеич, ты что ли?
  - Я.
  - А где сын твой?
  - Ему понадобилось срочно уехать в Москву по делам.
  - В Москву, говоришь? - насторожился Евстигнеев. - А что у него там за дела такие?
  - Он мне не докладывает. Сам знаешь, молодые нас в свои дела не посвящают. А ты чего хотел? Машина что ли барахлит, так мы мигом починим.
  - Нет, с машиной полный порядок. А дело у меня к нему личное, но оно пока терпит. Вернется из Москвы, скажи, чтобы позвонил мне или зашел.
  - Ладно, скажу. Ну, бывай!
  Игнат улыбнулся:
  - Похоже, вы Москвой его напугали, и он воздержится от нахрапа.
  - Дай-то Бог!
  День прошел спокойно. Но на другой день Евстигнеев приехал самолично сразу после обеда. Он по-хозяйски прошел к столу, за которым сидел Михеич, пытаясь разобраться в заказах и установить очередность их исполнения. Увидев Евстигнеева, он поднял голову от бумаг и вопросительно посмотрел на вошедшего. Тот радушно ему улыбнулся и протянул руку для рукопожатия:
  - Здоров, Михеич! Вот решил тебя навестить. Не возражаешь?
  - Приветствую вас, Роман Маркович. Если с добром пришли, то милости просим, рад буду услужить.
  - К чему такие церемонии! Мы сто лет друг друга знаем и всегда говорили друг другу ты.
  - Так-то оно так, да, видно, плохо я тебя знал, Роман Маркович. С каких это пор ты, должностное лицо, занимаешься рэкетом?
  - Не понял, Михеич, что за пургу ты гонишь?
  - Не прикидывайся, Рома, я все знаю. Знаю, что подбираешься к сыну моему, хочешь втянуть его в темные делишки. Где же ты совесть свою оставил?
  - Погоди горячиться, Михеич! Я твоему Стасу верное дело предлагаю. Сейчас такое время: каждый норовит урвать кус побольше и послаще. Что же нам в стороне от этого оставаться? Как не крути, а машины воровали и будут воровать. Не мы же их воруем. Мы просто на этом деле можем получить неплохой навар. Дело верное.
  - Знаешь, Рома, что я тебе скажу? Я за всю свою жизнь копейки нетрудовой не присвоил, а сейчас ты хочешь, чтобы сын мой на чужой беде наживался. Ты только представь, что это у тебя машину украли и на запчасти пустили. А ты всю жизнь на нее, родимую, копил, и вот в одночасье остался и без денег, и без машины. Каково тебе, сладко будет? Да ты ночи спать не будешь, инфаркт заработаешь.
  - Кто тебе сказал, что машина украдена у работяги? Да, работяге за всю свою жизнь на такую машину не заработать. А этот, как ты его называешь, бедолага на другой же день купит себе машину еще круче прежней.
  Михеич скептически посмотрел на Евстигнеева:
  - Значит, ты решил стать современным Робином Гудом? Только ни я, ни мой сын в эти игры играть не будем. Найди себе другой удобный вариант, кого-нибудь посговорчивее. Что ты к Стасу прицепился?
  Лицо Евстигнеева посуровело:
  - Я ж к вам, как к родным людям пришел! Кому я еще могу открыться? Кому могу доверять? Ты пойми, сейчас такое удобное время в мутной воде ловить карасей. Поверь, оно долго не продлится, и грех упустить такую возможность хотя бы немного поправить свои финансовые дела.
  - А не боишься загреметь под "панфары", как говаривал артист Новиков? Это ведь дело подсудное и, в случае чего, ты в стороне останешься, а Стасу вся жизнь будет испорчена. Уйди, Роман Маркович, от нас Христа ради, оставь в покое! Хочешь, уговорю Стаса продать тебе мастерские, и будешь заниматься этим промыслом на свой страх и риск.
  - Да, не могу я сам этим заниматься, по должности не положено!
  - А ты с должности уйди.
  - Не дело говоришь! Во-первых, мне до пенсии льготной нужно стаж выработать, а, во-вторых, если я уйду, кто меня прикрывать будет? Нет, Михеич, самый верный вариант - союз с твоим сыном. Ты уж посодействуй!
  - Нет уж, ты меня, пожалуйста, в союзники не записывай. Я не враг своему сыну.
  - Значит, отказываетесь?
  - Отказываемся.
  Евстигнеев резко поднялся:
  - А не боитесь, что я на вас всякие проверки напущу? Да и мало ли что может произойти неожиданного? В этот раз я помог отбиться от рэкетиров, а дальше рассчитывайте только на себя.
  - Ты, как я понимаю, нам угрожаешь?
  - Упаси Бог! Просто предупреждаю, что от несчастных случаев никто не застрахован.
  - Слышал я о тебе, Роман Маркович, разные пересуды, но не верил, что человек за короткое время может так скурвиться.
  - Ты, Михеич, полегче, выбирай выражения! Я ведь могу и обидеться и привлечь к ответственности. Как-никак оскорбляешь человека при должности.
  - То-то и беда, что у нас такие "человеки при должности"! - произнес Михеич и тоже поднялся. - Разговор у нас, как я понимаю, завершен. Не смею больше задерживать.
  - Ишь ты, каких выражений дипломатических нахватался. Ну, смотри, Михеич, вам жить!
  С этими словами Евстигнеев ушел. Михеич тяжело поднялся со стула и медленно направился к Игнату, а тот уже сам спешил ему навстречу:
  - Михей Никанорович, что он вам сказал?
  - Уговаривал меня повлиять на решение Стаса, да я не согласился. Под конец разговора он не явно, но пригрозил, что хорошего нам ждать нечего.
  - Я думаю, нужно нам здесь дежурить по-серьезному. У меня есть охотничье ружьишко, не мешало еще иметь какое-нибудь подкрепление.
  - У меня тоже лежит двустволка схороненная. Я по молодости увлекался охотой. Думал и Стаса приохотить, да он у меня, кроме железок, ничем не интересуется. Нужно будет ружьишко достать и почистить.
  К ним подошли Евгений и Виталий. Они тоже выразили готовность дежурить. Решили разбиться по парам и по очереди ночевать в мастерских. Перед концом рабочего дня позвонил Иван и сообщил, что доверенность оформлена, Стас помещен в надежное место. Подробности обещал рассказать при встрече.
   Первая ночь прошла спокойно. Видимо, Евстигнеев, зная, что Станислав находится в Москве, не решился пока на открытые действия. Зато с самого утра нагрянули работники пожарного ведомства. Михеич очень внимательно изучил их удостоверения личности и даже для верности записал в журнал их координаты. Один из проверяющих, судя по всему старший из них, пробовал протестовать, но Михеич его протест отклонил, сказав, что он только выполняет указание своего начальства. После этого пыл проверяющих заметно снизился и через какое-то время они удалились, предварительно проверив средства первичного пожаротушения. Михеич во время проверки следовал за ними неотступно, зорко следя, чтобы пришлые люди не оставили чего-нибудь лишнего. Евгений в это время на улице недалеко от входа в мастерские срочно менял колесо у автомобиля, хозяин которого ненадолго отлучился за сигаретами. Вышедшие из мастерских проверяющие приняли его за хозяина автомобиля и, не стесняясь его присутствия, стали звонить Евстигнееву:
  - Роман Маркович, мы ничего не смогли предпринять. Дед оказался весьма ушлым: он переписал данные наших удостоверений. Нам лишние неприятности ни к чему. Так что, извини, друг!
  Евстигнеев, видимо, выразил им свое недовольство, на что проверяющий отвечал:
  - Да, не шуми ты, Роман Маркович! Ты за свое место держишься, мы - за свое. Нахрапом здесь не возьмешь. Никому не хочется должностных осложнений. Дедок, видать, законы знает хорошо, его голыми руками не возьмешь.
  Закончив разговор, он недовольно сказал своему напарнику:
  - Любит Рома жар чужими руками загребать. А мы из-за него можем работы лишиться. Пусть сам разбирается со своими проблемами. Что могли, мы сделали.
  Закончив менять колесо, Евгений рассказал Михеичу о слышанном им разговоре.
  - Так, так, - произнес Михеич, - и здесь без Романа Марковича не обошлось. Интересно, что он еще придумает.
  Во второй половине дня пришли проверяющие из Энергонадзора, и Михеичу пришлось повторить маневр с удостоверениями. Но этих людей ему обескуражить не удалось. Они придрались к проводке и выписали предписание из 10 пунктов со сроком исполнения в течение недели. В случае его невыполнения грозились отключить подачу электроэнергии. Ближе к вечеру появились проверяющие из санитарно-эпидемиологической службы и выдали предписание оборудовать мастерские душевой кабиной. И тоже срок исполнения - одна неделя. У Михеича голова пошла кругом от обилия проверяющих и предписаний. В жизни ему еще не приходилось сталкиваться с подобными явлениями. Если бы был на месте Станислав! Уж он-то наверняка знает, как отбояриваться от этих напастей. Но сын был далеко, и приходилось самому решать эти непростые задачи. И, главное, обратиться за советом и помощью было не к кому. Михеич понимал, что все эти проверки и предписания - дело рук Евстигнеева. Тем не менее, у него была в запасе неделя, и он надеялся в течение этого срока связаться с сыном и получить от него дельный совет. В эту ночь остались на дежурство Евгений с Виталием. Михеич после работы отправился в гараж, где рассчитывал встретиться с Иваном.
   Иван приехал ближе к полуночи и выглядел очень уставшим. Он поставил машину и прошел к Михеичу, постучав в дверь его гаража условным стуком.
  - С приездом, сынок! - поднялся ему навстречу старик. - Как съездил?
  Они обнялись, после чего Иван устало опустился рядом с Михеичем на продавленный топчан, стоявший вдоль стены. Немного помолчав, словно собираясь с мыслями, Иван негромко заговорил:
  - За сына, Михей Никанорович, не беспокойся. Он в надежном месте. Связь будет идти через меня. На работе мне появляться не следует, чтобы не вывести наших врагов на Станислава. Видеться будем, как сейчас. Никто не заподозрит соседа по гаражу. Я привез тебе доверенность, оформлено все нормально. Возможно, Евстигнеев кинется в ту сторону, а Станислав совсем в другой стороне. Мой свояк обещал связаться с местным прокурором, а еще через Москву попытаться приструнить Евстигнеева. Так что, скоро тому будет не до нас, свой бы зад прикрыть. А что у вас нового?
   Михеич пересказал о прошедших проверках и выданных предписаниях, а также о своих неразрешимых проблемах. Иван тут же позвонил свояку и попросил совета. Тот сказал, что местный прокурор уже в курсе проблемы и не только в курсе, но и обещал всевозможное содействие. Так что с возникшими проблемами можно смело идти к нему. Свояк продиктовал телефон, по которому можно связаться с прокурором. Михеич вздохнул с облегчением:
  - Завтра же и пойду. Надо как-то выбираться из всего этого дерьма. А ты уверен, что Стасику ничего не грозит.
  - Уверен, еще как уверен. Прости, Михеич, но я пойду спать. Без малого двое суток в дороге, глаза просто закрываются. Я еще дома не был, своих не видел.
   Иван попрощался со стариком и направился к выходу из гаражного массива, но, заслышав чьи-то шаги, притаился в тени от соседнего гаража. Впереди показались двое крепких мужичков, в руках которых были дубинки. Сердце Ивана сжалось от нехорошего предчувствия, а рука произвольно пошарила вокруг и нащупала обрезок металлической трубы. Двое прошли мимо, не заметив Ивана. Иван немного выждал и, продолжая скрываться в тени гаражей, проследовал за ними. Остановились они возле гаража Михеича и громко постучали в запертую дверь. Михеич не откликался. Они выждали несколько минут, грязно выругались и повернули обратно:
  - С чего это Маркович решил, что старик будет здесь? Ведь говорил я ему, что того нужно брать дома. Они ведь вдвоем со старухой живут. Как прижали бы старую, мигом бы согласился на все условия. Не понравилось ему мое предложение. "Мы не бандиты какие-нибудь!" - передразнил он того, кто давал ему задание разобраться со стариком. - Вот и прошлепали мы с тобой, Кабан, впустую.
  - Знаешь, а я даже рад, что старика не было в гараже. Не по душе мне воевать со старыми и малыми.
  - Мутный ты какой-то, Кабан! А по мне, если ты старый, так и сиди дома со своей старухой, а не иди против начальства.
  - Так он сына защищает. У тебя разве нет детей?
  - У меня-то есть! А вот ты откуда такой жальливый и понимающий выискался? Тебе только в адвокаты идти! - захохотал напарник Кабана. - Сыну хорошее дело предложили, а он нос воротит. Сам, небось, уехал, а отца подставил под каток Марковича. Все равно будет, как тот решил! Нужно помочь им принять верное решение побыстрее, на то мы с тобой и посланы.
   Иван вышел из тени:
  - Мужики, вам что здесь нужно? Ищете кого?
  - А ты кто такой?
  - Да у меня гараж здесь. Машину ремонтировал, допоздна засиделся.
  Мужики появлению Ивана, похоже, обрадовались:
  - Слушай, друг, ты Михеича знаешь?
  - Кто ж его не знает? Он у нас знаменитая личность. Авторитет, одним словом.
  - Чем же он знаменит? И почему авторитет?
  - Справедливый мужик и упертый. Здесь его все уважают и слушают.
  - А не знаешь, где он сейчас?
  - За городом, наверно. Он что-то последнее время здесь практически не бывает. Как со своей старухой разладился, так и уехал куда-то: то ли за город, то ли еще куда. Я его уже вторую неделю здесь не вижу. А вы что хотели?
  - Посоветоваться хотели по одному делу, но на нет, суда нет. Бывай!
  Мужики ушли, а Иван, переждав какое-то время, постучался в гараж Михеича. Тот впустил его не сразу. Лицо его было встревоженным. Он вопросительно посмотрел на Ивана, и он незамедлительно рассказал ему обо всем увиденном и услышанном. Михеич после довольно продолжительного раздумья сказал:
  - Да, торопится Евстигнеев прижать меня по всем фронтам. Хорошо, что эти друзья не столкнулись с тобой, когда ты уходил от меня, а то была бы потасовка, и тебе пришлось засветиться перед их хозяином. А так у нас есть шанс держать связь втайне от Евстигнеева. Как ему хочется прибрать мастерские к рукам, ни перед чем не останавливается. Совсем уже обличье человеческое потерял! А ведь когда-то был неплохим парнем. Мы с ним познакомились в секции борьбы: я уже заканчивал, а он только начинал заниматься самбо. Я ведь почему к нему и обратился тогда за помощью, а его вон как жизнь перевернула. Ничего от чистого прежнего и восторженного юноши не осталось. Да, и то сказать, возраст у него давно не юношеский. Что делает жизнь с людьми!
  - Это не жизнь делает, а сам человек меняется. Видимо, была у него в душе прежде неприметная червоточинка, а создались благоприятные условия для ее развития, и червоточинка разъела всю душу, - откликнулся Иван. - Нынешняя ситуация многих проверяет на излом. Человека по-настоящему только и узнаешь тогда, когда побываешь с ним в серьезной переделке. Михеич, тебе нужно быть осторожным. Может, тебе охранника нанять? Я, пожалуй, свяжусь со Станиславом, посоветуюсь с ним.
  - Не вздумай! Христом Богом тебя прошу! Не нужно его волновать по пустякам. Ему и так несладко вдали от родных.
  - Ничего себе пустяки! Раз Евстигнеев идет на такой риск, значит, за ним могут стоять серьезные люди. Поостерегись, Михеич, мой тебе совет.
  - Да, кому я, старая кочерыжка, нужен? Ищет слабинку Маркович, проверяет на испуг, не больше.
  - А четыре трупа - это тоже проверка на испуг? Нет, тут игра идет по- крупному. Михеич, я очень за тебя волнуюсь.
  - Ничего, друг, прорвемся! Завтра же схожу в прокуратуру и, если прокурор сказал правду твоему свояку, он мне поможет приструнить Евстигнеева. А сейчас пойдем, пожалуй, по домам.
  - Я не советую тебе идти домой. Вдруг они мне не поверили и пошли к тебе домой.
  - Тогда мне тем более нужно спешить домой. Как бы старуху мою не перепугали до смерти.
  Иван решил проводить Михеича до дома, но тот засопротивлялся. Тогда Иван, сделав вид, что пошел домой, осторожно последовал за Михеичем. И только убедившись, что он вошел в дом безо всяких приключений, пошел восвояси.
   На следующий день Михеич, отдав с утра распоряжения по очередности ремонта, направился в прокуратуру. Молодой, недавно назначенный прокурор принял его безо всяких проволочек, внимательно выслушал, попросил все изложить в заявлении и пообещал помочь избавиться от назойливой опеки Евстигнеева. Успокоенный Михеич вернулся в мастерские. Там царила рабочая обстановка. Игнат сообщил ему, что в его отсутствие заходил странный молодой человек, который представился его охранником. Михеич недовольно покачал головой:
  - Это все шутки Ивана. Придумал, что мне нужен охранник.
  - Иван приехал? А что же он не заходит?
  - Станислав решил, что Ивану незачем светиться в мастерских. Нужна связь, скрытая от людей Евстигнеева. Будем встречаться с Иваном в мастерских. Это не вызовет подозрения. Все знают, что соседи по гаражу активно между собой общаются.
  - Умно. А вот и молодой человек, который назвался вашим охранником.
  В дверях показался коренастый молодой человек и направился прямо к Михеичу:
  - Позвольте представиться. Я Георгий, ваш охранник. Меня нанял ваш сын Станислав.
  - И каким образом он это сделал?
  - Через своего знакомого передал подписанный им договор. Он, кажется, его заготовил до своего отъезда. Вы не сомневайтесь. Мы с вашим сыном знакомы много лет, и он неоднократно прибегал к моим услугам. Я буду с вами находиться двадцать четыре часа в сутки вплоть до возвращения Станислава. Вы часто даже не будете замечать моего присутствия. Чтобы все выглядело достоверно, оформите меня автослесарем. Тем более что в машинах я разбираюсь и могу быть вам полезен еще и в этом качестве. Кстати, сын передал вам диктофон для записи разговоров с вашим противником.
  - Что ж, раз сын так решил, пусть так и будет. А дополнительные руки нам нужны. Игнат, покажи Георгию, чем ему заняться. А, кстати, как работает эта штуковина?
  Георгий показал Михеичу, как включать и выключать диктофон, и вместе с Игнатом отправился заниматься ремонтными работами.
   В обеденный перерыв в мастерских появился разъяренный Евстигнеев и размашистым шагом направился к Михеичу. Георгий вылез из ямы, где вместе с Игнатом колдовал над очередной машиной, и, вытирая руки ветошью, направился к бачку с водой, который стоял недалеко от стола, за которым сидел Михеич. Он налил в кружку воды и неторопливо пил, зорко следя за Евстигнеевым и ни на минуту не выпуская его из поля зрения. Он готов был в любую минуту броситься на защиту Михеича. Евстигнеев, не стесняясь присутствия посторонних людей, загремел с порога:
  - Это твой щенок натравил на меня прокуратуру? Не его ли фантазии рассказывал мне сегодня прокурор? И не с его ли подачи заинтересовались моей скромной персоной в Москве? Говоришь, сейчас сынок находится в Москве?
  - В Москве, в ней самой, - благодушно ответил Михеич. - А ты что так распаляешься? Случилось что? И при чем же здесь мой сын? Если кто и может жаловаться на тебя, так это я. Да, я был сегодня в прокуратуре и рассказал все про твои художества, а они пусть сами разбираются, где правда, а где мои фантазии. А ты думал, тебе все сойдет с рук? Слава Богу, живем пока в стране, где существуют закон и порядок!
  - Ха-ха-ха, - расхохотался ему в лицо Евстигнеев. - Закон и порядок говоришь? Я здесь представляю закон и порядок. Захочу - и будешь гнить в тюрьме за клевету. Ты не докажешь, что я предлагал что-либо незаконное твоему сыну. А вот твой сын повинен в смерти четырех человек и сейчас скрывается от правосудия. Я это дело мигом могу раскрутить. Как тебе нравится такой поворот событий?
  - Знал я тебя, Рома, когда-то честным и хорошим парнем. Не думал, что ты со временем в такую сволочь превратишься. Только запугать тебе меня не удастся. Я хотя и стар, но еще хватит во мне крепости и характера, чтобы с тобою справиться. Ты можешь сочинять свои небылицы, но на суде твоя неправда сразу всплывет.
  - А твой драгоценный сынок может и не дожить до суда. В камере всякое случается. Подумай над этим. Я предлагаю уладить дело миром: забери из прокуратуры свое заявление, добром прошу.
  Михеич поднялся и сверху вниз посмотрел на Евстигнеева с гневом и отвращением:
  - А вот этого ты от меня не дождешься. Ты смеешь меня запугивать и угрожать мне? Посмотрим, что ты запоешь, когда за тебя возьмутся всерьез. А теперь пошел вон!
  - Смотри, Михеич, не пожалей! Я обид не прощаю, и ты мне дорого заплатишь за все.
  После его ухода Михеич тяжело опустился на стул. Лицо его покрыл лихорадочный румянец, глаза неестественно блестели. Георгий подошел к нему:
  - Вам нехорошо? Кто этот человек и что ему было нужно от вас?
  - Мне, действительно, не по себе, наверно, подскочило давление.
  - Может, врача вызвать?
  - Не нужно врача, у меня есть с собой лекарство. А человек этот - враг мой и сына моего. Именно он угрожает моей безопасности, но своими руками он ничего не делает. У него есть целый штат "отморозков", которые за него выполняют всю черную работу.
  - Понятно. Вы меня введите немного в курс дела: чего и от кого мне ждать и кого следует особо опасаться.
  Остаток дня прошел спокойно. Однако, когда все выходили из мастерских, попрощавшись с оставшимися дежурить Игнатом и Евгением, произошел небольшой инцидент. Мимо них на большой скорости промчался автомобиль с затемненными окнами и без номеров в сторону выхода с территории автопредприятия, на которой находились мастерские Станислава. Автомобиль чуть не сбил Виталия, который выходил первым. Тот еле успел отскочить в сторону.
  - У вас всегда на такой бешеной скорости здесь ездят? - спросил Георгий.
  - Что-то мы прежде такого не замечали, - отозвался Виталий. - Какой-то ненормальный!
  Георгий внимательно осмотрелся по сторонам, но ничего подозрительного не заметил. Он пригласил Михеича в свой автомобиль, но тот отказался, сославшись на привычку как можно больше ходить пешком. Георгий настаивал, поскольку, как он объяснил, теперь он несет полную ответственность за безопасность Михеича. Пришлось подчиниться. Когда Михеич сел в машину, Георгий спросил:
  - Шеф, куда едем?
  - Мне нужно непременно попасть в гараж, но боюсь, что меня там могут поджидать люди Евстигнеева. Дело в том, что вчера они приходили, и только благодаря счастливой случайности я с ними не встретился.
  - Задача понятна. Едем кружным путем, чтобы оторваться от возможного "хвоста".
  - А если они ждут там?
  - Мы поступим просто: вы не выйдете из машины, пока я все не проверю.
  Георгий долго кружил по городу, но слежки так и не заметил. В гаражном массиве тоже все было спокойно. Михеич прошел в гараж Ивана, где тот уже его поджидал. Обменялись новостями. Иван сообщил о звонке Станислава:
  - Скоро Евстигнееву будет не до нас. За него принялись с двух сторон: и прокуратура местная, и вышестоящее начальство. Ему не удастся уйти от ответственности.
  Михеич, в свою очередь, рассказал Ивану о визите Евстигнеева и его угрозах:
  - Боюсь, что пока до него доберутся, он сумеет много пакостей сотворить. Кстати, я наш разговор сумел записать на диктофон. Когда он вошел, я машинально в кармане нажал кнопку диктофона. Мне буквально минут за десять до его визита дал диктофон Георгий.
  - Давайте послушаем, что получилось.
  Прослушав запись, Георгий сказал:
  - Разговор получился несколько приглушенным, но голос Евстигнеева узнаваем и все слова разборчивы.
  - Только что даст эта запись? - поинтересовался Иван. - Вроде бы суды их не принимают в качестве доказательств.
  - Это, смотря какие суды, - отозвался Георгий. - Пойду, проверю обстановку.
  Он осторожно вышел из гаража и, весело насвистывая, пошел вдоль соседних гаражей. Все было спокойно. В некоторых боксах хозяева возились со своими автомашинами. Георгий вернулся в гараж Ивана и плотно прикрыл входную дверь:
  - Думаю, Михей Никанорович, что сегодня вам лучше переночевать в гараже у вашего друга, если он, конечно, не возражает. Это подкрепит версию о том, что вы не бываете дома, и в какой-то мере обезопасит вашу супругу от ненужных ей визитов. Я останусь вместе с вами. Заодно понаблюдаем за вашим гаражом. А к вам домой я могу сейчас съездить, чтобы прояснить обстановку. На это время с вами останется Иван. Нет возражений?
  Георгий вернулся примерно через час, постучал условным стуком. Он привез кастрюлю с горячей картошкой и котлетами. Ее передала для Михеича и его друзей Ульяна. Мужчины только собрались поужинать, как вдруг услышали, что в дверь гаража Михеича кто-то долбит со всей силы. Иван предложил сходить и выяснить, кто так настойчиво ломится в закрытую дверь. Оказались его вчерашние знакомые. Он их окликнул:
  - Мужики, что стучите понапрасну? Михеича сегодня тоже не было. Я вот весь день вожусь со своей "копейкой", но его не видел. Уж не случилось ли с ним чего? Он раньше из гаража не вылезал, а теперь глаз не кажет.
  - Ничего с твоим соседом не случилось. Он теперь крутой бизнесмен, сына заменяет на ремонтных работах. Хотели с ним договориться, чтобы тачку нашу посмотрел, что-то стала барахлить в последнее время.
  - Так вы к нему в мастерские поезжайте, скорее всего, он там. Мужик он ответственный, поди, и ночует там. А что ему передать, если вдруг увижу его?
  - Ничего не нужно. Мы его сами найдем. Бывай!
  Вчерашние посетители ушли, а Иван вернулся в свой гараж:
  - Настырные ребята! Надеюсь, что сюда они больше не придут. Ну, вы располагайтесь тут на ночлег, а я пойду, а то Надежда и так ругается на меня.
  - Перекуси с нами, Иван, а потом уж пойдешь.
  Ночь прошла спокойно, если не считать затекших плеч и ног от неудобного положения во время сна. Зато, когда они приехали в мастерские, их ожидал неприятный сюрприз. Кто-то пытался устроить в них пожар, разбив окно и бросив вовнутрь помещения бутылку с зажигательной смесью, заблокировав при этом входную дверь чем-то тяжелым. Хорошо, что в помещении дежурили Игнат и Евгений, которые еще не успели лечь спать. Они потушили огонь пеной из огнетушителей. До утра они так и не сомкнули глаз, ожидая повторения попытки устроить пожар. Но те, которые устроили этот переполох, были, видимо, уверены, что сделали успешно свое черное дело. К счастью ни люди, ни машины, ни оборудование не пострадали, поскольку Игнат и Евгений не растерялись и быстро предотвратили беду.
   Выслушав ребят, Михеич сказал:
  - Нужно будет усилить меры пожарной безопасности. Хотя, кто может сказать, что еще придумают наши недруги. Да и мы, я думаю, так долго не продержимся, если ночи будут такими беспокойными, как нынешняя. Нужно принимать какие-то радикальные меры.
  Георгий его поддержал:
  - У меня есть надежные знакомые парни, которые могут взять на себя охрану мастерских по ночам, а работники должны иметь полноценный отдых, чтобы работа не стопорилась. Мне кажется, о пожаре лучше не распространяться, а то клиенты перепугаются и не будут обращаться сюда.
  На том и порешили. Михеич отпустил Игната и Евгения домой отдыхать, но они сказали, что после обеда вернутся, чтобы не срывать сроки ремонта. После их ухода Михеич сказал, обращаясь к Георгию:
  - Мы теперь, как на осадном положении. Самое худшее, что мы не знаем, что предпримет противник дальше. Георгий, ты поезжай и договорись со своими парнями и заодно отдохни до вечера.
  - Если кому и нужно отдохнуть, так это вам, - возразил Георгий. - Давайте я отвезу вас домой, а то вы уже вторую ночь проводите тревожно, а в вашем возрасте такие вещи бесследно не проходят. Вам ни в коем случае нельзя свалиться. После обеда я за вами заеду. Мы с Виталием поработаем до обеда, а там Игнат с Евгением подойдут. А с парнями я могу и по телефону договориться.
  Михеич согласился с его доводами. Он действительно чувствовал непомерную усталость. Все тревоги и переживания последних дней сказались на его самочувствии. Наказав Виталию закрыть дверь и никого не пускать до возвращения Георгия, он отправился домой. Прежде, чем Михеичу выйти из машины, Георгий проверил обстановку возле дома, в подъезде и в квартире Михеича. Похоже, люди Евстигнеева поверили, что Михеич дома не появляется. Все же для страховки Георгий заставил Михеича надеть кепку с козырьком, закрывающим пол-лица, и плащ, который делал его неузнаваемым. Ульяна, увидев мужа в таком виде, сначала его не признала, чем окончательно убедила Георгия в правильности выбранной маскировки. Ульяна бросилась хлопотать на кухне, чтобы накормить мужчин, но Михеичу хотелось только одного - лечь и вытянуться на кровати во весь рост. Однако, жена настояла на том, чтобы они с Георгием поели как следует. После отъезда Георгия Ульяна постелила мужу и присела рядом:
  - Объясни мне, дед, что происходит, почему ты совсем не появляешься дома? Куда уехал сын и когда вернется? Я вся извелась от этих невеселых дум.
  - Потом, мать, потом... А сейчас дай мне немного поспать. У меня глаза закрываются.
  - Ладно, отдыхай, не буду тебе мешать, но потом я все равно от тебя не отстану, пока ты мне все не расскажешь. И ответишь мне на вопрос, почему меня все соседки спрашивают, правда ли, что ты ушел от меня?
  - А что ты им отвечаешь?
  - А что я могу сказать? Говорю им: вам виднее. Раз так говорите, значит, так и есть.
  - Вот и умница! Так всем и дальше говори. Я приходить теперь буду в таком виде, как сегодня. Если кто спросит тебя, кто это к тебе ходит, говори, что старинный друг юности.
  - Вот еще чего выдумал! - фыркнула Ульяна.
  - Пойми, что так нужно для тебя, и для меня. А сейчас я хочу немного поспать.
  - Ты спи, спи, а я посижу возле тебя. И всего то не было тебя два дня, а мне кажется, что век прошел. Плохо мне, дед, без тебя.
  - Мне тоже без тебя плохо.
  Михеич заснул буквально на полуслове, а Ульяна сидела рядом, вглядывалось в уставшее лицо мужа, и неясная тревога вползала в ее сердце. Она чувствовала, что происходит что-то нехорошее и с сыном, и с мужем, ломала голову в догадках, но ни к чему понятному не приходила. Она твердо решила не отступать, пока Михеич все ей не расскажет. Спал он тревожно: лицо его во сне хмурилось, губы шептали что-то нечленораздельное. Он проснулся также внезапно, как и заснул:
  - Георгий не приехал?
  - Нет еще, спи!
  - Да я вроде выспался.
  - А если выспался, тогда все-таки посвяти меня в ваши проблемы. Я вся извелась от неизвестности.
  - Плохие дела у нас, Улюшка. На наши мастерские много охотников развелось. Стасика я услал в безопасное место, а сам воюю. Да ты особо не тревожься, у меня защитников хватает. Все будет хорошо, вот увидишь. А, чтобы тебя эти ироды не затронули, говори всем, что я ушел от тебя, а куда ушел, ты не знаешь. Мы такой слух специально пускаем. А еще лучше уехать бы тебе на время к твоей сестре погостить.
  - Ишь, чего удумал! Никуда я не поеду. Разве могу я тебя оставить одного? Нет уж, милый, вместе жизнь прожили, вместе и помирать будем.
  - Да, погоди ты помирать! Давай еще поживем немножко. Главное, ты не паникуй. Вон меня какие орлы охраняют.
  - А что Стасик, как он?
  - Звонит каждый день. Мы через Ивана связь держим, чтобы сына не засветить перед этими злыднями. Одним словом, конспирация.
  В дверь позвонили, и Ульяна, крадучись, пошла в прихожую, долго смотрела в глазок. Дверь открыла после того, как Георгий откликнулся:
  - Я это, Ульяна Герасимовна, открывайте!
  Михеич уже был наготове. Он поцеловал жену в щеку и ласково сказал:
  - Не волнуйся, Улюшка за нас, а в дом, кого попало, не пускай. И не забудь соседкам сетовать на свою злую судьбу.
  Он надвинул на глаза кепку, накинул плащ и вслед за Георгием вышел из квартиры. Когда они приехали в мастерские, все уже были в сборе. Прикинули предстоящий объем работ по ремонту и решили пока новых заказов не брать, пока не расквитаются с прежними. В конце рабочего дня появились трое крепких парней, будущих ночных сторожей, и Михеич обо всем с ними договорился. Не успели разойтись после работы, как в дверях мастерских появились двое незнакомых парней. Увидев большое количество народа, они несколько растерялись и попятились назад, но Георгий и двое из охранников перехватили их:
  - Что молодые люди хотят? - вежливо осведомился Георгий.
  - Мы хотели договориться насчет ремонта своей машины, - нашелся один из них.
  - И какая у вас машина?
  - Альфа Ромео.
  Вперед выступил Игнат:
  - Мы с такими машинами не имеем дела. Вам нужно обратиться в специализированную фирму, которая занимается ремонтом иномарок. Мы же ремонтируем пока только отечественные машины.
  - Да? А нам сказали, что именно здесь мы можем починить свою машину, - возразил один из парней.
  - И кто же это вам такое сказал? - поинтересовался Георгий. - Уж не Евстигнеев ли?
  - А вы как это узнали? - спросил второй из парней, а первый его толкнул с тем, чтобы тот замолчал, но было поздно. Слово уже вылетело, и Георгий не преминул этим воспользоваться.
  - Интересно, интересно, - проговорил он, подходя ко второму парню и беря его под руку. - И когда же он вам это посоветовал?
  Не успел второй парень ответить, как первый постарался перехватить инициативу:
  - Это было, примерно, месяц назад, да мы закрутились с делами и вот только сегодня нашли время к вам заскочить, чтобы обо всем договориться. А в чем, собственно, дело?
  - Это я вас должен спросить, в чем дело и какие отношения связывают вас с Евстигнеевым?
  - Да, никаких особых отношений, - попытался уйти в сторону от ответа второй парень. - Мы его даже толком не знаем. Встретились впервые в бане у нашего знакомого, разговорились об автомобилях, и он нам дал совет обратиться в ваши мастерские.
  - Мне становится все интереснее и интереснее. А вам, ребята? - обратился Георгий к Игнату и остальным.
  Игнат моментально включился в игру:
  - Не подскажете, в какой бане это было? И как зовут вашего знакомого?
  - Это что, допрос? - ощетинился второй парень.
  Игнат отпустил первого парня и также ласково взял под руку второго:
  - Нет, голуба мой, это еще не допрос. Просто Евстигнеев - наш старый знакомый, и нас интересует буквально все, связанное с ним. Итак, где, при каких обстоятельствах вы встретились с Евстигнеевым, и что он вам поручил? Советую все рассказать правдиво, тогда мы к вам не будем никаких мер принимать. В противном случае, пеняйте сами на себя.
  - Вы что, мужики? - возмутился первый парень и метнулся, было, к выходу, но его перехватили Евгений и Виталий.
  Поняв, что уйти добровольно не удастся, первый парень заговорил:
  -Знаешь, Кабан, ты, как хочешь, а мне сразу все это было не по душе. Мы ищем Михеича.
  - И для чего вы меня ищете? - выступил вперед Михеич. - Вот он я. Чего вы от меня хотите?
  - Романыч попросил нас припугнуть тебя, дед, чтобы ты согласился с его предложением. Мы даже не знаем, что за предложение. Он обещал нам хорошо заплатить. Сами знаете, какое сейчас время: работы нет, а где есть, там не платят. Мы не от хорошей жизни согласились.
  - Так, понятно, - посуровел Георгий. - И как же вы хотели убедить Михея Никаноровича? Уж не кулаками ли? Вот что, парни, обидеть его мы вам не позволим, а посему мой вам совет: убирайтесь отсюда подобру-поздорову. Иначе мы за себя не ручаемся. А Евстигнееву передайте, что по нему тюрьма плачет и, если он будет и дальше так стараться, он ее получит. Вам все понятно?
  Парни понуро молчали. Георгий тряхнул Кабана, которого продолжал держать под руку:
  - Я ясно выразился или повторить?
  - Ясно, куда еще яснее. Только я не знаю, что говорить Евстигнееву. Он нас прибьет.
  - Эк, какие вы пугливые! Что он вам сможет сделать? Или у вас рыльце в пушку?
  - То-то и оно, что в пушку, - понурился Кабан. - Он грозит нас упрятать за решетку. Нам и самим не по душе это дело, но у Романыча сила, а мы в его руках - простые пешки.
  - Вы пешками станете, если по его наущению займетесь разбоем. Одно могу сказать: вашему Романычу скоро будет не до вас. Его взяли за жабры и прокуратура, и московское начальство. Так что думайте, мужики, как вам дальше жить. Видите, мы - сила и вам нас не согнуть. И много вас таких у Евстигнеева?
  - Откуда нам это знать? Он нас в свои дела не посвящает. Ну, мы пойдем?
  - Не торопитесь. Мы так и не услышали от вас ответа, что вы решили. Если действительно ищете работу, я могу вам помочь. У меня есть друг в пожарной части, ему нужны такие крепкие ребята, как вы. Так как, нужна работа?
  Кабан молчал, а его напарник, похоже, обрадовался предложению Георгия. Он посмотрел на него с надеждой и сказал:
  - Я с удовольствием пошел бы работать, надоело болтаться без дела и быть на побегушках у Романыча. Соглашайся, Кабан.
  - Я что? Я не против. А как быть с нашим делом? Романыч грозился нас отдать под суд.
  - А что вы такого натворили, сынки? - поинтересовался Михеич.
  - Подрались по пьяному делу и сломали одному гаду два ребра. Да он и заявления не подавал. Просто Романыч узнал о драке от кого-то и теперь нас прижимает, - ответил приятель Кабана. - Вот, если бы вы могли нас защитить от Евстигнеева, тогда и разговору бы не было.
  - Значит договорились? Будете нашими союзниками, мы вас в обиду не дадим. А с этим, как ты говоришь, гадом попробуем договориться. Вы нам оставьте его координаты.
  - Чего? - переспросил Кабан.
  - Ну, данные его, где нам его искать.
  Договорившись обо всем, парней отпустили. Георгий назначил им встречу на следующее утро с тем, чтобы решить вопрос с их трудоустройством. Впервые после работы домой уходили все, кроме охранников. Георгий и Михеич встретились с Иваном, который уже поджидал их в гараже. Обменялись новостями. Иван побывал у прокурора и тот рассказал, что Евстигнеева временно отстранили от дел и начали служебное расследование. Похоже, ему будет теперь не до мастерских. Станислав рвется домой и, наверно, ему можно вернуться. Михеич этому обстоятельству очень обрадовался, но Георгий с сомнением покачал головой:
  - Мне кажется, торопиться не следует. Нужно подождать реакцию Евстигнеева. Змея нередко перед тем, как испустить дух, смертельно кусается. Вы говорите, что Евстигнеев - бывший борец? А борцы так просто не сдаются. И все, что мне удалось узнать о нем, говорит о том, что человек он мстительный и жестокий. Так что пусть ваш сын поскучает немного в деревне.
   На какое-то время все успокоилось. Неделя прошла без происшествий. Георгий оказался поистине незаменимым: он сумел уладить разногласия и с пожарными и работниками санитарной службы. Они больше в мастерских не появлялись и требований никаких не выдвигали. Работа в мастерских шла полным ходом без сбоев и срыва сроков ремонта. Иван тоже вернулся на работу. От прокурора они знали, что дела у Евстигнеева невеселые: проверяющие выявили много должностных упущений в его работе и даже подозревали его в совершении тяжких преступлений. С него была взята подписка о невыезде. В конце недели он снова появился в мастерских, причем был сильно навеселе. Оглядев всех работающих внимательным взглядом, он направился к Михеичу. Георгий тут же подошел к крану с водой. Евстигнеев криво усмехнулся в его сторону:
  - Ишь ты, какой у тебя цербер! Да не дергайся ты! Ничего я твоему хозяину не сделаю. Нужно поговорить, Михеич.
  Михеич степенно поднялся со своего места и строго сказал:
  - У меня церберов нет, все достойные люди. Говори, что хотел, у меня от них секретов нет. Ты, возможно, сам того не желая, сблизил нас, и мы теперь - одна семья.
  - Одна семья, говоришь? Это хорошо. Стаське своему скажи, пусть возвращается, я его не трону. Дурачье вы все же несусветное! Такое дело могли замутить!
  - Вот именно, замутить! Все-то тебе мутить хочется! Чисто и ясно жить не желаешь. Что, сильно тебя прижали?
  - Не парься, выкручусь. Не в таких переделках бывал. Я пришел тебе сказать, что ты этот бой выиграл вчистую. Признаю свое поражение. Но помни: еще не все ходы сделаны, и хорошо смеется тот, кто смеется последним.
  - Опять угрожаешь?
  - Предупреждаю по старой дружбе.
  - Никогда у нас с тобой дружбы не было, а теперь и подавно быть не может.
  - Не зарекайся, Михеич! Судьба иногда такие выкрутасы делает, что диву даешься. Я пришел к тебе с миром. Понял, что с вами нахрапом не возьмешь, поэтому подожду, когда вы сами созреете для сотрудничества со мной. В общем, помни, моя дверь вам всегда открыта. Ну, бывайте!
  - Так ты только за этим и приходил?
  - Я пришел сказать, чтобы сын твой возвращался, а то ты вон весь извелся: с женой не живешь, в гараже не бываешь, спишь и живешь в своих мастерских. Считай, что мне тебя стало жалко.
  - Ты смотри, какой заботливый! Только я без твоей подсказки буду решать, когда моему сыну возвращаться. Вот упекут тебя за решетку, тогда и вернется Стас.
  Лицо Евстигнеева потемнело, глаза загорелись недобрым блеском, и он сделал шаг к Михеичу. Но перед ним неожиданно возник Георгий:
  - Вам, кажется, предложили уйти по-доброму? Так в чем дело? Вас проводить?
  Евстигнеев смерил его уничтожающим взглядом:
  - Сам найду дорогу.
  У выхода он обернулся и проговорил:
  - Запомни, Михеич: я приходил к тебе с добром и миром, но ты их не принял. Пеняй теперь на себя!
  Он ушел, хлопнув громко на прощанье дверью.
  - Что ему было нужно? - спросил Георгий. - Вы его, видно, здорово разозлили.
  Михеич выглядел обескураженным и не сразу ответил:
  - Наверно, я поступил неправильно. Он хотел, чтобы я вернул Стаса домой, предлагал мир, а я ему не поверил и мир его не принял.
  - Я думаю, что вы поступили правильно. Нельзя заключать мир с врагом, который хотел вам недоброго. Не может человек ни с того, ни с сего перемениться. Что-то заставило его придти к вам. Вопрос в том, что?
  - Иван, - позвал Михеич. - Сходи в прокуратуру на разведку, узнай, что нового в деле Евстигнеева. Неспроста эта лисица сюда заходила. Прижали его, наверно, крепко, раз вином горе заливает. Я его прежде никогда таким пьяным не видел.
  Иван ушел и вернулся через час с довольным видом:
  - На арест Евстигнеева выписан ордер. На него накопали столько, что светит ему приличный срок. Главным козырем в этом деле является ваше, Михеич, заявление. Он приходил скорее всего, чтобы уговорить вас забрать заявление.
  - Он этого от меня не дождется. Что ж, новый прокурор - молодец, не побоялся возбудить дело против работника милиции. У них ведь, поди, тоже существует круговая порука.
  - Это сейчас называется корпоративная этика, - уточнил Георгий. - И все же я считаю, что пока Евстигнеев на свободе, расслабляться нельзя. И потом неизвестно, какие силы стоят за ним. Возможно, он попытается каким-то образом воздействовать на вас, чтобы вы заявление свое забрали.
  Михеич вдруг охнул:
  - Как бы с моей старухой чего не сделали! Нужно срочно ее переправить в безопасное место. Ваня, друг, выручай! Ты еще не примелькался людям Евстигнеева, если они существуют и следят за нами. Поезжай к нам домой и уговори мою Ульяну на время спрятаться.
  Георгий тоже поднялся:
  - Я поеду вместе с Иваном. Здесь с вами остаются надежные ребята, а Ивану может потребоваться моя помощь. Я отзвонюсь, как прояснится ситуация.
  Они уехали, а Михеич места себе не находил от беспокойства. Он нервно ходил по мастерской, пытаясь заняться каким-либо делом, но все валилось из его рук. Наконец, он сел за стол и уставился на телефон, гипнотизируя его взглядом. К нему подошел Игнат:
  - Михей Никанорович, что вы себя изводите? Если бы случилось что плохое, вам бы уже сообщили. Плохие вести летят быстро. Наверно, чай пьют вместе с вашей женой. Не волнуйтесь, скоро позвонят.
  И, действительно, вскоре раздался звонок, и голос Ивана сообщил:
  - Все в порядке, едем все к вам. Подробности на месте.
  - Как Ульяна? - срывающимся голом закричал Михеич, - с ней все в порядке?
  - Все хорошо, жива и здорова. До встречи!
   Когда Иван вместе с Георгием и Ульяной появились в мастерских, Михеич устремился им навстречу, но остановился, как вкопанный, увидев разбитое лицо жены. Один глаз у нее заплыл, губы вспухли и слегка кровоточили, во всю скулу расплылся лиловый синяк.
  - Уля, что с тобой? Кто тебя так разукрасил?
  Жена попыталась улыбнуться разбитыми губами, но невольно поморщилась от боли:
  - Не волнуйся, старый! Все уже позади. Оступилась на лестнице и полетела вниз. Слава Богу, что ничего не сломала.
  - У врача была? Что говорит врач?
  - А что ему говорить? Говорит, что ребра, руки, ноги целы, жить будем. А синяки пройдут, куда ж им деться-то?
  Михеич бережно взял жену за плечи и подвел ее к креслу, стоявшему в отдалении:
  - Садись, Улюшка, отдохни перед дорогой.
  - Перед какой еще дорогой? Никуда я не поеду! Буду рядом с тобой. Мы всю жизнь с тобой делили вместе и радости, и горести. Неужто сейчас я тебя оставлю иродам на растерзание. И не думай даже!
  - Улюшка, поверь, что так нужно. Ваня отвезет тебя к Станиславу. Мне будет так спокойнее. И не спорь со мной, пожалуйста! - добавил он, заметив ее протестующее движение рукой.
  Затем он подозвал Георгия с Иваном и попросил их рассказать обо всем происшедшем. Георгий поведал, что, когда они приехали в дом Михеича, то застали Ульяну Герасимовну, лежащую на диване и охающую от боли.
  - Нам она сказала то же самое, что и вам, - добавил Иван. - Мы по дороге заехали в травмпункт и там ей оказали первую помощь. Но врач выразил сомнение, что она упала с лестницы. Конечно, ее нужно увозить из города. Я только забегу домой, жену предупрежу, и мы поедем.
  - Спасибо тебе, Ванюша. Право, не знаю, что бы я без тебя делал, - растроганно проговорил Михеич.
  - О чем разговор? - смутился Иван. - Свои люди - сочтемся. Ну, я побежал?
   Иван вернулся через час с небольшим. Михеич, никогда не отличавшейся набожностью, перекрестил машину, когда Иван с Ульяной выезжали со двора. Глаза его были влажны. Георгий тронул его за плечо:
  - Идемте в помещение. Вам небезопасно оставаться здесь.
  Перед окончанием рабочего дня в мастерских зазвонил телефон, и чей-то незнакомый голос сообщил Михеичу:
  - Поезжайте в больницу скорой помощи. Туда только что доставили в бессознательном состоянии твою жену и водителя. Они попали в жуткую аварию.
  Михеич побледнел и срывающимся голосом закричал:
  - Кто это говорит? Что за авария?
  Но в трубке раздались короткие гудки отбоя. На Михеича было страшно смотреть. Он на глазах как-то съежился и постарел, глаза были полны слез, а руки ходили ходуном в непонятной пляске. Георгий и Игнат подбежали к нему:
  - Что случилось? Где авария, с кем авария?
  Из горла Михеича вырвались клокочущие звуки, перешедшие в протяжный крик: "А-а-а-а!"
  - Михей Никанорович, возьмите себя в руки, объясните толком, что случилось! - затряс его за плечи Игнат.
  Михеич посмотрел на него мутным невидящим взглядом и вдруг тоненько, по-бабьи заголосил:
  - Улюшка, моя Улюшка! Выходит, я тебя на смерть послал. Что же мне теперь одному делать? Как же мне теперь жить без тебя? Убили мою Улюшку и Ивана, убили злодеи!
  Георгий неожиданно прикрикнул на Михеича:
  - Немедленно прекратить истерику! Объясните толком, что случилось! Кто звонил?
  - Убили Улюшку, убили! - продолжал причитать Михеич.
  Увидев, что его властный голос не возымел воздействия на Михеича, Георгий ударил его по щеке со словами:
  - Немедленно придите в себя! Вы ведь не баба! И перестаньте до срока оплакивать жену и Ивана. Что вам сказали по телефону?
  Михеич от неожиданности перестал голосить и уже более спокойным тоном пояснил:
  - Кто звонил, не знаю. Сказали, что Улю и Ивана повезли в больницу скорой помощи, что они попали в жуткую аварию.
  - Так что же мы стоим? Нужно туда немедленно ехать. Ребята, - обратился Георгий к Евгению и Виталию - вы оставайтесь до прихода охраны и только потом уходите домой. Понятно?
  - Все понято, - ответили те.
  В больнице Михеича и его спутников дальше приемного покоя не пустили, объяснив, что сейчас идет операция, исход которой никто пока предсказать не берется. Основной удар пришелся на Ульяну: у нее тяжелая черепно-мозговая травма, множественные переломы. Врачи делают все, чтобы спасти ее жизнь. У Ивана серьезно травмирован позвоночник, перелом нижних конечностей, но опасений за его жизнь у врачей нет. Какие будут для него последствия этих травм, пока говорить рано. Все будет зависеть от результатов более тщательных исследований и хода лечения. И мучительно потянулось время ожидания. Михеич сидел с окаменевшим лицом, ссутулившись, не замечая окружающих. Георгий пробовал с ним заговорить, но, поняв тщетность своей попытки, отступился. Игнат пошел разыскивать знакомую медсестру, чтобы узнать подробности, но вскоре вернулся ни с чем. Медсестра была в операционной, доступ куда был всем строго воспрещен.
   Георгий подошел к нему с вопросом:
  - Как позвонить домой Ивану? Наверно, нужно сообщить его жене о случившемся? Да и Станислава нужно срочно оповестить, раз так все серьезно с Ульяной Герасимовной. Я очень беспокоюсь за Михеича, как бы еще с ним чего не случилось. Посмотри на него, на нем лица нет. А возраст такой, когда любое волнение противопоказано. Неужели это все дело рук Евстигнеева или просто нелепая случайность?
  - Я плохо верю в такие случайности. Ты прав в том, что нужно известить и Надежду, и Станислава, но как это сделать? Я знаю, где живет Иван, и когда все прояснится, смогу зайти к нему домой и сообщить Надежде. А со Станиславом была связь только у Ивана. Может, Михеич знает, как сообщить сыну о трагедии с матерью? Но он, по-моему, ничего не осознает. И все-таки, давай попытаемся.
  Игнат подошел к Михеичу и тронул его за плечо:
  - Михей Никанорович, вы можете связаться с сыном и сообщить ему о необходимости приехать?
  Михеич поднял на него глаза, полные невыразимой муки:
  - Вызвать его, чтобы этот мерзавец и его порешил? Я не могу этого допустить!
  - А если с Ульяной Герасимовной, не дай Бог, случится ужасное, простит лм вам Станислав, что вы его не известили? Да, и жене Ивана нужно сообщить.
  Михеич долго, долго молчал, а потом устало проговорил:
  - Делайте, как считаете нужным. Нужно найти мобильный Ивана, только там есть зашифрованный номер Станислава.
  - Хорошо, я схожу, спрошу в приемном покое, чтобы они посмотрели в вещах Ивана телефон. А к Надежде зайду попозже, когда все прояснится с состоянием Ивана. Держитесь, Михей Никанорович, мы с вами!
  - Спасибо, ребятки!
  И Михеич опять погрузился в свое сумеречное состояние ожидания. Игнат все же отыскал телефон Ивана и снова подошел к Михеичу. Тот набрал нужный номер и передал телефон Игнату:
  - Скажи ему сам, я не смогу. Как я ему объясню, что я своими руками отправил ее на погибель? Если бы она осталась с нами, ничего бы этого не случилось!
  Его плечи мелко затряслись от долго сдерживаемых рыданий, которые вырывались из его груди клокочущими звуками. Игнат отошел от него немного в сторону, чтобы Станислав не слышал рыданий отца, и проговорил в трубку:
  - Станислав Михеевич, вам нужно срочно приехать. Ваша матушка и Иван попали в автокатастрофу и сейчас находятся в больнице скорой помощи. Их оперируют... Результата пока нет... С батюшкой вашим все в порядке, он здесь с нами, но говорить не может... Очень расстроен... Будем вас ждать.
  Он вернул телефон Михеичу:
  - Станислав сказал, что немедленно выезжает и встречать его не нужно. Он постарается не привлекать к себе внимания. Просил за него не волноваться.
  - Спасибо тебе, Игнат! Вы бы поезжали с Георгием домой, что вам здесь делать? А я дождусь результатов операции.
  - Никуда мы не поедем, - заявил подошедший Георгий. - Мы будем с вами. Ведь меня еще никто не увольнял со службы, и мой долг находиться рядом с вами.
  Михеич благодарно посмотрел на них и опять впал в задумчивость. Время словно остановилось, а зал ожидания вымер: никого из медперсонала не было нигде видно.
  - Куда они все запропастились? - тихо, чтобы не услышал Михеич, спросил у Игната Георгий.
  - Наверно, все там. Дела, видно, серьезные. Третий час пошел. Хотя бы кто-нибудь вышел!
  И, словно услышав его мольбу, в зал вышел врач с усталым лицом и громко спросил:
  - Есть здесь Игошины?
  Михеич быстро поднялся и суетливо засеменил к нему:
  - Я Игошин. Доктор, как моя жена? Она будет жить?
  Врач сочувственно посмотрел на него:
  - Крепитесь. Поверьте, мы сделали все, что было в наших силах, но у нее были травмы, не совместимые с жизнью. К сожалению, нам не удалось ее спасти.
  Михеич смертельно побледнел, покачнулся и, наверное, упал бы, если бы его не поддержали Георгий с Игнатом. Врач громко крикнул:
  - Сестра, идите сюда! Нужно оказать срочную помощь человеку.
  Когда сестра прибежала на крик, было поздно: сердце Михеича не выдержало страшного известия. Врачу ничего не оставалось, как констатировать смерть. Тело Михеича увезли в морг при больнице и просили приезжать за обоими телами на другой день в послеобеденное время. Игнат и Георгий были потрясены неожиданной гибелью Михеича и стояли в растерянности. Наконец, Георгий первым пришел в себя:
  - А Иван? Что с Иваном?
  Медсестра, которую они остановили, пояснила им, что Иван находится в реанимации, и к нему нельзя. Состояние его стабильно-тяжелое, но угрозы для жизни нет.
   Выйдя из больницы, Георгий нервно закурил. Игнат попросил его дать и ему сигарету.
  - Ты же не куришь! - удивился Георгий, но сигарету дал.
  - Мне нужно немного придти в себя, - сказал Игнат, неумело закуривая.- Говорят, сигарета успокаивает.
  - Нам бы сейчас граммов по сто выпить не мешает. Зайдем в кафе?
  Игнат согласился. В кафе в этот час было немноголюдно. Они выбрали укромно стоявший столик, заказали графинчик водки и закуску. Георгий разлил водку по рюмкам и преложил выпить, не чокаясь, за упокой Михеича и Ульяны:
  - Кто с утра мог предположить такое развитие событий? Вот она наша жизнь: бегаем, суетимся, а "дама с косой" уже ее наточила и ждет неумолимая и беспощадная своей жертвы. Жаль Михеича, хороший был мужик, правильный! Такие сейчас - редкость. Мир его праху!
  Они выпили, и Игнат продолжил:
  - А мне сейчас больше всех жалко Станислава. Старики отмучались, их уже ничто не тревожит, а вот сыну вернуться к двум трупам любимых родителей... Врагу такого не пожелаешь. И Ивана мне жалко. Перелом позвоночника - не шутки. Можно на всю жизнь остаться инвалидом. Нужно еще к его жене зайти. Неприятно быть вестником беды! Давай еще выпьем, чтобы у Ивана все обошлось. Старики пострадали, спасая своего сына, а вот Иван пострадал ни за что.
  Они снова выпили, но потрясение было, видно, так велико, что водка не оказывала на них практически никакого воздействия. Георгий неожиданно разговорился:
  - Это ты не прав. Иван пострадал за дружбу и преданность. Это дорогого стоит в нынешнее время. Сейчас люди, словно с ума посходили: за деньги готовы родного брата продать. А Иван не из этих. Я уважаю таких людей, как Иван. Кто ему тот же Михеич и Станислав? А он ради них был готов на все.
  - Он был им благодарен за то, что дали работу в это непростое время, - отозвался Игнат.
  - Одной благодарности мало. Нужно иметь в себе твердый стержень порядочности и честности. У Ивана он есть. Я сразу это понял, как только познакомился с ним. Вот ты мне скажи: все мы жили в одно время, воспитывались на одних примерах, а результат разный. Выходят и такие негодяи, как Евстигнеев, с одной стороны, и порядочные люди вроде Ивана, с другой. В чем тут причина?
  - Не забывай еще и такую составляющую, как семья, друзья, окружение. Правда, моя бабушка говорила, что человек уже рождается со своей начинкой. И, наверно, она права. Вот смотри: в одной семье бывает такое, что один брат - полная противоположность другому. Ведь росли в одних условиях, в одном окружении, а результат разный.
  - Что-то нас с тобой на философию потянуло. Нам с тобой предстоит еще одно непростое дело - известить жену Ивана. Идем?
  Расплатившись, они вышли на улицу. Стоял тихий весенний вечер, и не верилось, что где-то кто-то может страдать от боли физической или душевной, что вообще на свете существуют такие понятия, как боль и горе.
  
   Надежда, жена Ивана
   Надежда в этот вечер пребывала в прескверном настроении. Продавая у ворот проходной завода банки с тушенкой, она неожиданно увидела выходящую из иномарки нарядно одетую даму, в которой без труда узнала свою бывшую нерадивую подчиненную Ирину. С Ириной у нее были сложные отношения. Много раз Надежда порывалась ее уволить за лень и безалаберность, но та только смеялась ей в ответ на предложение написать заявление об уходе. У нее было мощное прикрытие в лице директора: Ирина приходилась ему то ли племянницей, то ли свояченицей, то ли дамой для любовных утех. Надежде приходилось изо дня в день терпеть неприкрытые насмешки подчиненной, когда она пыталась заставить ту добросовестно относиться к своим обязанностям. Дело кончилось тем, что Надежда вспылила и подала заявление об уходе. Ее никто не удерживал. А тут грянула перестройка и устроиться на работу по специальности стало практически невозможно. Хорошо еще, что ее взял к себе на фирму бывший одноклассник, занимавшийся торговлей продуктами. Своего магазина у него еще не было и приходилось торговать на улице в наиболее многолюдных местах. Одним из таких мест и была проходная завода. Увидев Ирину, Надежда попыталась спрятаться за козырьком кепки, спасающей ее от лучей палящего весеннего солнца. Но Ирина уже увидела ее и, расплываясь в фальшивой улыбке, устремилась навстречу:
  - Чем это торгует, моя бывшая драгоценная начальница? Тушенка говяжья, - громко прочитала она, беря в руки одну из банок. - Вот уже не ожидала, что вы имеете пристрастие к торговле. А, знаете, вам идет это ремесло!
  - Желаете купить? - в тон Ирине пропела Надежда. - Да, вряд ли такая дамочка употребляет тушенку. Это больше по нашей части, простолюдинов, а ты, наверно, парное мясо на рынке покупаешь.
  - Естественно, покупаю, но и от тушенки не отказываюсь. Летом на даче очень даже приятно ее с картошечкой намять. Так что, будьте так добры, отпустите мне баночек пять вашего товара. А, кстати, он у вас не просроченный, и сертификат качества на него есть?
  - Какие мы стали грамотные! Слова-то какие знаем - сертификат. Часом, не в торговле подвизаешься тоже?
  - Угадали. Только я контролирую таких, как вы. Я в отделе защиты прав потребителей работаю. Теперь я в некотором роде ваша начальница. Захочу и составлю на вас акт за то, что торгуете в несогласованном месте.
  - Ой, как страшно! Составляй свой акт, если у тебя на то есть полномочия, а пугать меня не стоит. Мне уже ничего не страшно, пугана и без тебя!
  - Да, ладно, не лезь в бутылку, подруга! Я сегодня добрая. Давай мне пять банок твоего товара и разойдемся мирно.
  Надежда подала ей пять банок тушенки, и Ирина, положив их в пакет, направилась к машине, не заплатив положенных денег. Надежда сначала оторопела, но затем бросилась за ней и, догнав, схватила ее за руку:
  - Ты что, шалава, думаешь, что мне деньги с неба сыплются? Или плати за товар, или отдавай обратно!
  Ирина открыла сумочку, небрежно отсчитала деньги и протянула их Надежде со словами:
  - Сдачи не нужно. Сейчас у меня с собой нет удостоверения, но мы с тобой непременно встретимся и смотри, чтобы тебе не пришлось пожалеть о своих словах. Пока, неудачливая курица!
  Она уехала, а Надежду затрясло от гнева, как в ознобе. Кое-как она доработала до конца рабочего дня. Дома ей пришлось разбираться с младшим сыном Костей, у которого в дневнике красовалась запись учительницы, приглашающая Надежду в школу.
  - Что ты натворил? Говори! - закричала она на стоявшего с виноватым видом сына.
  - Ма, я, правда, не знаю, зачем она тебя вызывает. Я ничего не натворил. Думаю, что это по поводу выпускного.
  Костя заканчивал третий класс или первую ступень школы. "Расходы эти так некстати, но отвертеться от них не удастся. Хорошо, что Иван стал зарабатывать прилично" - подумала она. - "Кстати, где этого Ивана носит? Последнее время приходит поздно, чем-то озабоченный. Надо бы его расспросить подробнее". От мужа мысли ее перекинулись на других детей - старшего сына Игоря и дочку Иринку. "Игорь растет не по дням, а по часам. Недавно ему купили костюм, а уже руки чуть ли не до локтей высовываются из рукавов, и брюки стали коротки. Придется новый костюм покупать, а то парень уже женихается и стесняется ходить в маловатой одежде. И Иринка невестится, в девятый класс перешла. Другие девчонки модничают, а она сама себе перешивает из моих старых платьев. Руки у нее золотые, и профессию себе уже выбрала - модельера. Дай Бог, чтобы у дочки все сложилось". Накормив детей ужином и проверив у них уроки, Надежда села на кухне, чтобы немного отдохнуть. Ноги у нее гудели, и она положила их на скамейку. Ей опять вспомнилась Ирина, и на душе стало пасмурно. Ей захотелось заплакать от неясной тревоги и обиды на жизнь. Неожиданно во входную дверь позвонили. На пороге стояли Игнат и Георгий. Сердце Надежды отчаянно забилось в предчувствии беды.
  - Что случилось? Где Иван? - встревоженно спросила Надежда.
  - Надя, вы не волнуйтесь! Иван в больнице. Его жизни ничто не угрожает, - быстро заговорил Игнат, но Георгий его перебил.
  - Вы позволите пройти и все объяснить?
  - Да, да, конечно, проходите на кухню. Извините, дети спят.
  - И вовсе мы не спим, по крайней мере, я, - раздался голос Игоря. - Я тоже хочу знать, что случилось с папой.
  И он возник на пороге детской комнаты. Надежда, было, хотела прикрикнуть на него, но увидела его отчаянное лицо и махнула рукой. Игорь степенно поздоровался с пришедшими мужчинами и вместе с ними прошел на кухню. Во время их рассказа он стоял рядом с матерью, обнимая ее за плечи, то ли черпая у нее силу, то ли поддерживая ее. Надежда была потрясена всем произошедшим и хотела сразу бежать в больницу, но Георгий ее остановил:
  - Иван сейчас в реанимации, вас туда не пустят. Подождите до утра, а утром я приеду и отвезу вас к нему. Мы узнавали у врачей, они сказали, что опасности для жизни нет. Организм у него здоровый, сильный, должен справиться. Завтра же приедет Станислав. Он еще ничего не знает о смерти родителей.
  - Боже, какой ужас! Бедный парень! Потерять сразу двоих самых близких людей - это страшно! Проклятое время! Всюду только и слышишь: деньги, деньги, деньги! Из-за каких-то паршивых бумажек убивают людей. Ваня так радовался, когда нашел эту работу, а вон, чем это обернулось. Лучше бы мы сидели полуголодные!
  И Надежда зарыдала громко и отчаянно. Игорь с глазами, полными слез, гладил ее плечи и тихо приговаривал:
  - Мамочка, не плачь, не надо! Я прошу тебя, успокойся! Вспомни о нас! Ты нам нужна, ты нужна папе, ты должна быть сильной! С папой все будет хорошо, вот увидишь! Главное - он жив. А Игошиных нет, и ничего уже не поправить. А папа выкарабкается, и все у нас будет хорошо.
  Надежда сквозь завесу слез взглянула благодарно на сына:
  - Ты прав, сынок! Я буду сильной. Слезами ничему не поможешь.
  Георгий поднялся первым:
  - Нам пора, до завтра!
  Надежда встрепенулась:
  - Господи, я вам даже чая не предложила. Ведь вы целый день голодные ходите. Я сейчас...
  Она вскочила, но Игнат остановил ее:
  - Не беспокойтесь, мы поужинали только что в кафе. Спокойной ночи!
  И он с Георгием ушел, а Надежда еще долго вместе с сыном обсуждали события уходящего дня. Им нужно было осмыслить, как и чем помочь Ивану, как жить без его материальной поддержки. Будущее казалось им довольно мрачным. Наконец, Надежда сказала:
  - Ложись спать, сынок. Утро вечера мудренее, а сейчас уже поздно. Положение серьезное, и нам потребуется много сил, поэтому их нужно беречь.
  - А ты, мама?
  - Я тоже скоро лягу. Мне нужно собрать папе в больницу передачу. Спокойной ночи!
  Игорь ушел спать, а Надежда сидела долго без сил и движения. В голове у нее все смешалось воедино, все события этого трудного дня. Но одна мысль перебивала все остальные:
  - Только бы у Вани все было хорошо! Господи, помоги ему скорее поправиться! Если с ним случится непоправимое, как я буду одна поднимать троих детей? Не допусти такой несправедливости, Господи!
   Второй раз за всю свою жизнь она обращалась к Богу, прося Его о помощи и заступничестве. А на кого еще ей было надеяться? Все привычные жизненные устои летели под откос, никому не было дела до ее беды, все люди стали друг другу чужими и даже враждебными. Все прежние ценности утратили свое значение, выведя на первое место деньги и материальное благополучие. А она никак не могла принять эти новые нормы морали. С самого детства родители внушали ей, что главное в человеке - не его материальный достаток, не его положение в обществе, а его личностные качества: ум, доброта, честность и порядочность. И она всех людей оценивала именно с этих позиций. Она и Ивана своего полюбила за его трудолюбие и бескорыстную готовность придти на помощь в трудную минуту. Правда, когда начальный период перестройки круто изменил их жизнь, и в ее отношениях с мужем наметилась еле заметная трещина. Денег в семье катастрофически не хватало, их способности и знания оказались никому не нужны, появились неудовлетворенность и даже отчаяние, когда впереди замаячили нищета и голод. Но потом Иван нашел эту работу, и вот к чему это все привело. Только бы он поправился, только бы поправился! Она легла спать, когда пробил второй час ночи.
   Утром Надежда позвонила своему хозяину, объяснила ему свое положение и отпросилась с работы на полдня. Он для порядка поворчал, но все же отпустил. В больнице ее к мужу не пустили и передачу не взяли. Она пожелала встретиться с лечащим врачом, но ей сказали, что он на обходе. Медсестра предложила ей подождать в коридоре перед его кабинетом, и она ждала. Врач пришел часа через два, едва ответил на ее приветствие и захлопнул дверь кабинета перед ее носом. Она подождала немного и робко постучала в дверь. Услышав короткое: "Войдите!", она переступила порог кабинета. Он вопросительно посмотрел на него, и она, торопясь и сбиваясь, спросила его о состоянии Ивана и попросила разрешения навестить мужа. На это он ей ответил:
  - Операция прошла, на мой взгляд, успешно. Он пришел в себя после наркоза, жизни его ничто не угрожает, а вот относительно дальнейшего прогнозы делать рано. Дня через два переведем его в общую палату, тогда и навестите его. А сейчас тревожить его не стоит. Мы ему делаем обезболивающие уколы, и он по большей части спит.
  - Доктор, а я могу написать ему записку и передать?
  - Попробуйте передать с сестрой. А сейчас извините меня, я должен идти. Хотел попить кофе, но уже нет на это времени.
  Надежда застеснялась и начала извиняться. На пороге она обернулась и спросила:
  - Доктор, а что ему можно приносить?
  - Пока клюквенный морс и то в небольшом количестве. Всего доброго!
   Когда Надежда появилась на работе, начальник послал ее продавать тушенку в другом месте - на рынке. Торговля шла бойко, и Надежда тихо радовалась, что удастся освободиться пораньше, но не тут-то было. Ей подвезли еще несколько коробок тушенки, и вся надежда пораньше придти домой растаяла. Она устала от базарной суеты, солнце напекло ей голову, и к концу дня она еле стояла на ногах. Дома она прямо в прихожей опустилась на низенькую скамеечку и долго сидела, не в силах сдвинуться с места. В дверь позвонили длинным звонком. Так из домашних никто не звонил. Не вставая с места, она спросила: "Кто?". Из-за двери отозвался мужской голос:
  - Это Станислав. Откройте, пожалуйста, мне нужно с вами поговорить.
  Она впустила его в квартиру и пригласила пройти в комнату, но он отказался, сказав:
  - Я ненадолго. Завтра в двенадцать похороны моих родителей. Вы сможете придти? И еще я хотел узнать, как себя чувствует ваш муж. Мне сегодня не удалось вырваться к нему в больницу. Я звонил по телефону, мне сказали, что он еще в реанимации.
  - Да, к нему не пускают. Я была с утра в больнице. Врач относительно будущего состояния Ивана ничего определенного пока сказать не может. Нужно ждать результаты обследования, которое проведут, когда он немного окрепнет. А на похороны я приду обязательно, скажите только, по какому адресу.
  Станислав сообщил Надежде адрес и, прощаясь, спросил:
  - Как у вас с деньгами? Может, нужна какая помощь? Вы обращайтесь, не стесняйтесь. Я вашему мужу очень обязан. А пока возьмите на расходы.
   Он протянул ей конверт и, не дожидаясь благодарности, ушел. Надежда открыла конверт, в нем лежала пачка денег. Они были, как нельзя более, кстати. "Можно будет и Косте на выпускной выделить, и Игорю одежду по росту приобрести, и Иринке свежее платьице на лето" - подумала Надежда. Не торопясь, она пересчитала деньги и спрятала их в шкатулку, в которой они всегда с мужем их хранили. Потом она позвонила своему хозяину и сказала, чтобы он отпустил ее на весь завтрашний день по семейным обстоятельствам. В ответ он раскричался, что у него - не богадельня, и если она дорожит работой, то не должна так часто отпрашиваться. Он еще что-то продолжал кричать в том же духе, но она, не прощаясь, положила трубку. Потом прошла на кухню и стала готовить ужин. Дети должны были придти домой с минуты на минуту, и она торопилась пожарить картошку до их прихода. Накормив детей и наказав Игорю присмотреть за младшими, она отправилась по адресу, указанному Станиславом, чтобы хоть чем-то помочь ему в его скорбных хлопотах. Она без труда нашла дом и вошла в квартиру без звонка, поскольку дверь была открыта. Из прихожей она услышала голос Станислава:
  - Как ты посмел сюда придти? Ведь это ты убил их! О каком сочувствии ты мне что-то мямлишь? Иуда и тот был честнее тебя!
  И другой мужской голос отвечал:
  - Поверь мне, Станислав Михеевич, я не желал смерти твоим родителям и не прикладывал своей руки к их гибели. Я понимаю, в тебе сейчас говорит горе, а оно не лучший советчик в таких делах. Поверь, что авария была случайностью, нелепой случайностью! Да, у меня были причины сердиться на тебя и твоего отца, но с женщинами я не воюю. Как тебе доказать это?
  И Станислав отвечал:
  - Не нужно мне ничего доказывать. Если бы не ты и не твои гнусные предложения, ничего бы этого не было. И как тебя только земля носит? Уходи! Не кощунствуй! Неужели ты не понимаешь, что твое присутствие оскорбляет память моих родителей? Будь ты проклят! Ты и весь твой род!
  И после короткого молчания второй голос ему отвечал:
  - Я к отцу твоему приходил с миром, но он его не принял, я и к тебе пришел с миром, а ты меня проклинаешь. Смотри, как бы не пришлось пожалеть об этом!
  - Я жалею только об одном, что судьба столкнула меня по жизни с таким мерзким человеком, как ты. Уходи, или я тебя вытолкаю взашей!
   Надежда тихонько вышла на площадку, поднялась этажом выше и подождала, пока из квартиры не вышел и не спустился вниз коренастый мужчина в милицейской форме. Тогда она вошла в квартиру Станислава. Тот сидел с отрешенным видом перед двумя рядом стоящими гробами. Лицо его было бледно, а глаза красны то ли от недавно пролитых слез, то ли от недосыпания. Он повернул голову, когда вошла Надежда:
  - А, это вы? Проходите.
  Она присела рядом с ним на один стульев, стоявших вдоль стены.
  - Простите, но я слышала ваш разговор с милиционером. Это Евстигнеев?
  - Он. Пришел полюбоваться на дело своих рук. Уверен, что ему что-то было нужно. Вероятно, рассчитывал, что запугал меня, что я теперь буду покладистее. Ненавижу!
  И, наклонившись вперед, почти касаясь лица отца, он заговорил быстро, быстро:
  - Отец, прости, что не уберег тебя! Но я клянусь, что виновные заплатят за вашу смерть с мамой сполна! Жив не буду, но за вас отомщу!
  Надежда тронула его за плечо:
  - Вам нужно успокоиться и немного поспать. Завтра у вас трудный день и понадобятся силы. Я пришла узнать, не нужна ли какая помощь. У вас все готово? Может, к поминкам что-нибудь нужно?
  - Нет, спасибо. Все уже решили. Ребята из мастерских мне помогали. Скоро должен придти Георгий, а до этого со мной были Игнат и Евгений. У вас своих забот хватает, еще раз спасибо за заботу. А поминки я заказал в кафе, так что ничего не нужно.
  - А священника не приглашали, чтобы отпеть? Все-таки, родители ваши были немолодыми людьми и, возможно, верующими. Как-то положено перед похоронами отпеть усопших.
  - Я об этом не подумал. Вы, Надя, правы. Может, возьмете это дело на себя?
  - Хорошо. Я прямо сейчас зайду к живущему со мной по соседству священнику. Держитесь, Станислав! До завтра!
   Она шла домой и размышляла над услышанным разговором между Станиславом и Евстигнеевым. В искренность последнего ей не очень верилось, но в то же время она услышала в его отрицании своей причастности к убийству неподдельное сожаление и сочувствие горю Станислава. Неужели действительно Евстигнеев непричастен к аварии и произошла нелепая случайность? Слишком все это было неправдоподобно. А, может, кто-то еще был заинтересован в бизнесе Станислава? И кто-то другой совершил это преступление, в котором пострадал и ее муж? Впрочем, не ей, женщине, мало понимающей в новых веяниях времени, рассуждать обо всем этом. И мысли Надежды приняли новое направление. Она представила Ивана, одиноко лежащего в палате с пугающим названием "реанимация", и ей стало страшно. А вдруг он не поправится или останется инвалидом? Как ей тогда жить в этом непредсказуемом мире с тремя детьми и мужем-инвалидом? Поневоле вспомнишь добрым словом недалекое советское прошлое, когда жили почти все небогато, но каждый был защищен государством от превратностей судьбы. На сегодняшний день у нее есть деньги, которые ей дал Станислав, а дальше, как жить дальше? Как встретит ее послезавтра хозяин? Она осмелилась ослушаться его и завтра не выйдет на работу. Надежда тряхнула головой, отгоняя прочь непрошеные мысли: "Не буду раньше времени паниковать и притягивать к себе плохое. Буду верить только в хорошее. Иван сильный и справится с болезнью. Хозяин поймет и войдет в мое положение. А нет - это еще не повод отчаиваться. Была бы шея, а хомут найдется". Она зашла по дороге к священнику и договорилась об отпевании родителей Станислава. И опять мысли ее изменили направление: "Кто бы мог подумать, что вчерашние ниспровергатели церковных устоев валом повалят в церковь и будут стоять там с постными лицами, держа в руках зажженные свечи и неистово крестясь. Чудны дела твои, Господи! Разве можно было себе представить еще несколько лет назад, что наша жизнь сделает такой крутой вираж? Впечатление такое, что государство полностью устранилось от жизни своих граждан и всем в стране правит господин рубль или доллар, как кому ближе. Все самое темное и мрачное, что таилось в душах людей, выплыло наружу в самом неприглядном виде. Нас уверяли, что при капитализме человек человеку - враг, а мы держались своей морали: не враг, а друг. Где они эти "друзья"? Есть у тебя мешок денег - ты уважаемый человек, а нет - ты мусор под ногами других людей, через который они перешагивают, не замечая. Новая власть кричит, что сейчас в магазинах есть все. Это - правда, да только возможности купить это все есть не у всех. Вчера меня незнакомая бабушка попросила купить ей булочку в магазине, а ведь раньше такого не было. И разве могла я даже в страшном сне представить, что буду продавать тушенку, работая у малообразованного хама? Кому нужно мое высшее образование и Ванюшины золотые руки?" От этих мыслей настроение Надежды заметно испортилось, и домой она пришла мрачной. А тут еще Игорь сообщил, что звонил ее хозяин и просил передать, что если она завтра не выйдет на работу, может больше не приходить совсем. Это известие расстроило ее вконец. Иринка, заметив, как погрустнело лицо матери, подошла к ней и обняла за шею:
  - Мамочка, не переживай! Тебе же эта работа не нравилась.
  - Не нравилась, правда, но эта работа нас кормила. Ладно, дочка, что Бог не делает, все к лучшему! Что-нибудь придумаем, не пропадем. Вы ужинали?
  - Да, Игорь нас накормил. Костя уроки сделал, я проверила. Тебе разогреть?
  - Не надо. Я попью чая, а есть не хочу. Уже поздно, ложитесь спать.
  Уложив детей, Надежда и сама легла, но сон бежал от ее глаз. Все события последнего времени прокручивались, словно в кино, будоража и волнуя. У нее из под ног была выбита уверенность в завтрашнем дне, а как без этого жить? Она ведь в ответе не только за себя, но и за прикованного к больничной койке мужа, и за несовершеннолетних детей. Где взять силы, чтобы не сломаться и не впасть в отчаяние? Надежда забылась сном только под утро. Проводив детей в школу, она стала собираться на похороны. В ванной взглянула на себя в зеркало и отшатнулась: на нее смотрело измученное лицо с глазами, обведенными густой синевой от недосыпа. Кое-как с помощью макияжа Надежда привела себя в сносный вид. Прежде, чем уйти из дома, она позвонила в больницу и справилась о состоянии Ивана. Чужой равнодушный голос ответил, что опасности для жизни нет, состояние стабильно-тяжелое. Тяжело вздохнув, она опустила трубку телефона.
   Проводить в последний путь Михея Никаноровича и Ульяну Герасимовну собралось много народа: соседи, бывшие сослуживцы, родные и знакомые. Надежда пришла, когда батюшка привычно отпевал покойных. Она встала в сторонке, пытаясь вникнуть в смысл произносимых батюшкой молитв, но он ускользал от ее сознания. Тогда она закрыла глаза, прислонилась к стене и так простояла до конца отпевания, постоянно повторяя про себя: "Господи, помилуй!" Когда батюшка закончил чин отпевания, Надежда подошла к гробам и положила в каждый по две гвоздики. Станислав увидел ее и еле приметным жестом руки пригласил подойти к нему. Она встала рядом с ним, и он тихо спросил:
  - У вас все в порядке? У вас очень измученный вид. Как дела у Ивана, что нового?
  Она так же тихо ответила:
  - У Вани все без перемен. А я просто плохо спала сегодняшнюю ночь. Вы как?
  - Жив, как видите. Вот только родителей не вернуть.
  Голос его дрогнул, но он сумел побороть свое волнение. После короткой паузы он сказал:
  - Надя, давайте после поминок съездим в больницу к вашему мужу.
   Она согласно наклонила голову и отошла в сторону, потому что к Станиславу направлялась пожилая пара: мужчина и женщина. Женщина то и дело утирала слезы, которые безостановочно катились из ее глаз. Подойдя к Станиславу, она обняла его и зарыдала в голос:
  - Родненький мой, как же все это случилось? Бедная моя сестра! А Михеюшка не захотел без нее оставаться на нашей грешной земле! Как же ты теперь будешь жить, сиротинушка мой горемычный!
  Лицо Станислава исказила гримаса неподдельного страдания, глаза наполнились слезами, но он сдержался. Надежда вышла в прихожую, а оттуда на улицу. Ей хотелось глотнуть свежего воздуха.
   На кладбище все произошло быстро и буднично. Двое крепких молодых людей деловито спросили:
  - Хочет кто-нибудь что-нибудь сказать?
  Бывший сослуживец Михеича сказал короткую речь из тех, что обычно говорят на кладбище. Те же молодые люди дали команду:
  - Родные и близкие, прощайтесь с покойными!
  И после короткой церемонии прощания сноровисто забили гвозди в крышки гробов, быстро спустили их в заранее вырытые ямы и также сноровисто забросали землей. Поставили временные кресты, уставили венки и цветы, и скорбная церемония была закончена. Надежда стояла и грустно размышляла:
  - Как все просто: были люди, жили, радовались, печалились - и вот их нет. Остались два невысоких холмика. Бегаем мы, суетимся, а смерть приходит в своей простоте и ничего не оставляет от нас, одну память, которая с годами становится все слабее и слабее. Надо подойти к Станиславу, выразить ему свое соболезнование, но где найти необходимые слова? И разве есть такие слова, которые могут утешить в такие моменты?
  Но Станислав сам подошел к ней, тронул за руку:
  - Надя, вы куда пропали? Пойдемте к моей машине.
  - Я ехала вместе со всеми в автобусе, никуда не пропала.
  В кафе все разместились за уже накрытыми столами, выпили за упокой родителей Станислава и стали с аппетитом поглощать поминальный обед. Постепенно за каждым столом завязался свой разговор, порой очень далекий от того печального события, которое собрало их в этом зале. Надежда про себя вздохнула:
  - Что ж, жизнь не стоит на месте, и живые думают о живом. Наверно, так и должно быть. Кому есть дело до чужой боли и чужой потери? Горше всех в этом зале Станиславу. Потерять в одночасье обоих родителей, такое не под силу выдержать любому человеку. Господи, дай ему силы!
  - Вы что-то сказали? - обратилась к ней рядом сидящая женщина.
  - Разве? Наверно, мысли вслух. Извините!
  Но женщине, видимо, хотелось поговорить, и она продолжила беседу:
  - Вы хорошо знали покойных?
  - Нет, - рассеянно ответила Надежда.
  - А как вы тогда сюда попали? - уже с подозрением посмотрела на Надежду соседка по столу, видимо приняв ее за одну из постоянных посетителей поминок, которых в последнее время заметно прибавилось .
  - Я знакома с их сыном Станиславом, - поспешила пояснить Надежда. - Мой муж работал у него и дружил с его отцом.
  - А вы не знаете причину смерти стариков? - не унималась словоохотливая женщина.
  - Не знаю, - отрезала Надежда не слишком вежливо.
  Женщина, видимо, обиделась и замолчала. После поминок Станислав отыскал Надежду, и они вместе поехали в больницу к Ивану. К нему их в очередной раз не пустили, пояснив, что в реанимацию не пускают. Когда ехали из больницы, Станислав сказал:
  - Надя, я на днях из города уеду надолго. За себя я оставляю Игната. Пока Иван болеет, ему будут ежемесячно начислять зарплату, а когда поправится, будет зарабатывать сам. Я не хочу, чтобы его семья в чем-либо нуждалась. Если есть какие-либо проблемы, скажите мне, и я постараюсь помочь всем, что в моих силах.
  - Спасибо, но мне ничего не нужно. Деньги у меня на первое время есть. Спасибо вам. Главное, чтобы поправился Ваня. Далеко вы уезжаете?
  - Поеду к тете, сестре мамы, поживу у нее. Мне тяжело оставаться одному. Да и на свой бизнес я не могу пока смотреть без содрогания. Ведь из-за него погибли мои родители. Игнат мне кажется надежным товарищем. Он вместе с вашим мужем поддерживал меня и моего отца.
  - Вы когда уезжаете?
  - После девятого дня. Кстати, приходите на девятый день. Мы его будем проводить дома.
  - Спасибо, приду.
   Дома Надежду ждал неприятный сюрприз. Игорь, открывая ей дверь, сказал:
  - Мама, к тебе гость.
  На кухне сидел ее хозяин. Он неприятно осклабился, увидев вошедшую Надежду:
  - А говорила, что будешь занята весь день. К тому, что ты прогульщица, ты еще и лгунья отменная!
  - Да, как вы смеете оскорблять меня в моем собственном доме? - возмутилась она.- Считаете, что деньги дают вам право хамить порядочным людям? Вон из моего дома! Я сама ухожу от вас, слышите, сама! Завтра приду за расчетом.
  - А расчета не будет. Я пришел сообщить, что удержал с тебя убыток сегодняшнего дня из-за твоего прогула. Ты мне еще осталась должна довольно приличную сумму. Отработаешь ее - и катись на все четыре стороны! Держать не буду. Желающих на твое место предостаточно.
  - Сколько я должна, говорите!
  Хозяин назвал сумму, и Надежда, не торгуясь, отсчитала ему из денег, данных Станиславом, и велела ему немедленно убираться. Тот, довольно хмыкнув, спрятал деньги и, не торопясь, ушел. Ей пришлось отдать почти половину из имеющихся у нее денег. Было обидно, что легко поддалась на провокацию. Но стоило ей представить судебное разбирательство с этим негодяем или, упаси Бог, втянуться с ним в криминальную историю, как она перестала терзаться обидой. Игорь виновато спросил:
  - Мама, мне не нужно было его пускать в квартиру?
  - Что сейчас об этом говорить? Просто учти на будущее и никого из посторонних в дом не пускай. Кстати, как у вас у всех успехи? Учебный год кончается, нужно достойно его завершить. Когда у вас последний звонок?
  - В конце недели. Мам, завтра надо сдать деньги на выпускной Косте. Учительница мне сегодня опять напоминала.
  - Завтра же схожу в школу. Игорек, я хотела тебе купить новую одежду; из старой ты вырос, но...
  Игорь ее перебил:
  - Мам, не нужно ничего. Год закончился. Лето пробегаю в шортах, а к новому учебному году купим. Тогда и папа уже поправится, будет работать, и с деньгами будет полегче.
  - Какой ты у меня замечательный, сынок!
  Надежда притянула Игоря к себе и поцеловала. Она готова была расплакаться, но сдержала себя. Сын не должен видеть ее переживаний. Она посмотрела на него и неожиданно поняла, что он очень повзрослел за последние дни и что она может на него рассчитывать в трудные моменты. К ним заглянула Иринка:
  - Секретничаете? А мне можно?
  - Конечно, можно. Никаких у нас секретов нет. Просто обсуждаем семейный бюджет.
  - А я могу надеяться, что мне тоже что-нибудь перепадет из семейного бюджета? - лукаво прищурилась она.
  - Какая же ты эгоистка, Ирка! - возмутился Игорь. - Папа в больнице, мама одна работает, вернее, работала, - поправился он.
  - Как работала, почему ты говоришь работала? Разве сейчас мама не работает?
  - Не работает, - сердито ответил Игорь. - Деньги нужно экономить, поняла?
  Иринка недовольно поджала губы:
  - Поняла, не глупая! И не строй, пожалуйста, из себя такого умного!
  - Дети, не ссорьтесь! - примиряющим тоном сказала Надежда. - Давайте пить чай. Неприятности неприятностями, а чай всегда остается чаем. Зовите Костю.
  За чаепитием Надежда с любовью смотрела на своих детей, гордилась ими, и тревожилась за их судьбу. Ради них она была готова на любые жертвы, на любую работу. Не может быть, чтобы она ничего не нашла подходящего. О прежней работе она не сожалела. Завтра же начнет поиски новой работы.
   Утром Надежда сходила в школу, внесла деньги на выпускной Косте, поинтересовалась успехами своих детей. Когда она вышла за ворота школы, ее окликнули из стоявшего у тротуара автомобиля. Это был директор завода, на котором Надежда проработала начальником технологического бюро больше десяти лет. Надежда обрадовалась этой встрече. Она слышала, что с завода он ушел и организовал свою фирму, и надежда, что он может ее трудоустроить, зародилась в ее сердце:
  - Виктор Петрович, какими судьбами?
  - Жду дочку, она работает в этой школе завучем. А вы как сюда попали?
  - Мои дети учатся в этой школе. Я очень рада вас видеть. Как у вас дела?
  - Дела, как дела. Как вы поживаете, чем занимаетесь?
  - С сегодняшнего дня ничем. Вчера меня уволил хозяин, и на сегодняшний день я в статусе безработной. У вас ничего для меня не найдется?
  Она постаралась спросить его, как можно кокетливее и беспечнее, но голос ее предательски дрогнул. Он внимательно посмотрел на нее и пригласил сесть в машину рядом с собой.
  - Рассказывайте подробно, что у вас случилось.
  От его участливого голоса Надежда неожиданно разрыдалась и, размазывая слезы по лицу, рассказала и об аварии, в которой пострадал ее муж, и об увольнении. Виктор Петрович слушал ее очень внимательно, не перебивая. Когда она закончила свое печальное повествование и полезла в сумочку за носовым платком, он предложил:
  - Пойдешь нянькой к моим внукам? Платить буду хорошо и своевременно. График работы у тебя будет скользящий, но не больше шести часов в сутки. Пойми, я тебя знаю как ответственную и добрую женщину, которая растит троих детей. Значит, моих внуков не обидишь. А у дочки сложилась сейчас непростая ситуация: муж ушел к другой женщине, оставив ее с двумя малолетними детьми. Работу она свою любит и бросать не собирается. В садик детишек отдавать жалко, маловаты еще. Одному без малого три года, а второму - полтора. Соглашайся! А подрастут детки, я тебя возьму на работу по специальности. В трудовой книжке будешь числиться инженером. Согласна?
  И Надежда согласилась. Виктор Петрович познакомил ее со своей дочерью Галиной, и они договорились об условиях работы. Домой Надежда летела, как на крыльях. Работа ее вполне устраивала. Детей она любила и верила, что найдет с малышами общий язык. К тому же, она сможет больше времени уделять своим детям, поскольку будет занята не весь день, а только в те часы, когда Галина будет на работе. За дополнительные часы работы Виктор Петрович обещал дополнительную плату. Впервые за последние дни у Надежды потеплело на сердце, и жизнь не казалась такой уж беспросветной. Есть высшая справедливость на свете, есть! Как хорошо, что она встретила Виктора Петровича! Ее не смущало, что она будет в услужении у молодой женщины. Это лучше, чем работать у малообразованного нагловатого хама, занимаясь продажей на улице тушенки в любую погоду. Ее не угнетало самолюбие, что вот она, зрелая женщина с высшим образованием будет нянькой у чужих детей. Ради своих детей она была согласна на любую работу. Не постеснялась бы даже мыть полы, потому что не видела в любом труде ничего зазорного. Не ей должно быть стыдно, что приходится заниматься прислуживанием, а государству, которому оказались не нужны ее знания и опыт. Да что она? Сколько людей не нашли себя в новом, кардинально изменившемся мире, в период этой великой смуты, когда летят в тар-тарары все привычные понятия и устои. Хорошо еще, что нашлась для нее эта, не самая плохая и унизительная работа.
   Она проехала в больницу, чтобы узнать о состоянии мужа и попытаться увидеть его. Ей хотелось поделиться с ним своей радостью. В холле больницы она увидела Станислава, который говорил с врачом. Она устремилась к ним:
  - Доктор, что нового у Вани? Перевели его в общую палату? Можно к нему? Я принесла ему клюквенного морса.
  - Сегодня мы еще его подержим в реанимации, а завтра вы сможете его увидеть. Приходите после тихого часа часам к четырем. А морс давайте, я ему отнесу.
  - А можно я напишу ему записку?
  - Давайте все до завтра. А сейчас, если он не спит, я ему скажу, что вы приходили. Договорились?
  Надежда вздохнула и согласно кивнула головой. Доктор ушел, а Станислав предложил отвезти ее домой. Они вместе пошли к выходу. Оба молчали. Надежда чувствовала себя немного скованно в присутствии этого окутанного вселенской печалью молодого человека. Ей хотелось найти нужные слова поддержки и утешения, но еще не придумали люди таких слов, а говорить банальности не поворачивался язык. Станислав сам нарушил молчание:
  - Вы не будет возражать, если я завтра тоже приду к Ивану в больницу?
  - Нет, конечно. После того, что вы рассказали, мне кажется, что мы с вами породнились. Ване, наверно, сейчас потребуется моральная поддержка, и он будет рад вас видеть. Как вы? - без всякого перехода спросила она.
  Он ответил:
  - Я и сам не понимаю. Кажется, что длится долгий кошмарный сон, и нет сил проснуться. Если бы вы знали, какие у меня были родители!
  - Все родители для детей бывают исключительными. И, когда их теряешь, образуется огромная пустота. Я это понимаю очень хорошо. Моих родителей не стало пять лет тому назад: угорели в бане. Не правда ли нелепая смерть? Я до сих пор не смирилась с их потерей. С годами только боль становится не такой острой.
  Когда они подъехали к дому, Надежда предложила:
  - Пойдемте к нам, Станислав. Вам сейчас нельзя оставаться одному. У меня на обед - вкусные щи и пшенная каша с молоком.
  - Хорошо, я согласен. Только давайте прежде заедем в магазин. Я хочу купить фрукты и сладости вашим детям.
  - А вот это лишнее, - запротестовала Надежда.
  - Тогда я не пойду.
  - Ну, будь по-вашему, - сдалась она.
  В магазине Станислав накупил всякой всячины и прихватил бутылку хорошего вина. В ответ на недоуменный взгляд Надежды он пояснил:
  - Помянем моих родителей и выпьем за выздоровление Ивана.
  Пока Надежда колдовала над обедом, Станислав расспрашивал детей об их успехах, об увлечениях, планах на будущее. После обеда дети разошлись по своим делам, а Надежда и Станислав неожиданно разговорились. Началось все с того, что Станислав вызвался перемыть посуду. Она с удивлением смотрела, как ловко он управлялся с тарелками, как аккуратно все расставил по своим местам, изредка справляясь у Надежды о надлежащем месте того или иного предмета. Когда со стола было убрано, Надежда предложила выпить чая. За чаем Станислав попросил ее:
  - Надя, расскажите, как вы познакомились со своим мужем.
  - О, это долгая история. Мы с ним ходили вместе в хоровую капеллу, там я его и присмотрела. Он долго не обращал на меня внимания, а я переживала, даже плакала.
  - Вы оба поете? - удивился Станислав.
  - Сейчас уже нет, не до этого. Если говорить честно, то это общее увлечение нас сначала сблизило, а потом и соединило наши судьбы.
  - А кем вы хотели стать в юности, если не секрет?
  Она неожиданно засмеялась и сквозь смех проговорила:
  - Вы ни за что не поверите, если я вам скажу.
  - И все же! - настаивал он.
  - Певицей и непременно известной всему миру.
  - И давно вы увлекаетесь пением? - с удивлением спросил он.
  - Пою с самого раннего детства. Иногда мне кажется, что песня родилась раньше меня. Хотите верьте, хотите нет, но в городе я была довольно известной личностью. Часто выступала с сольными концертами. Правда, последнее время стало не до песен.
  - А почему вы не стали профессиональной певицей? Не жалеете, что мечта юности не сбылась?
  - Не жалею. Для этого нужно иметь другой характер и другую внешность. Нужно иметь крепкие локти, драться за свое место под солнцем, а я этого делать не умею.
  - Внешность, положим, у вас вполне сценическая, не клевещите на себя. Поверьте мне, как мужчине. А вот насчет локтей вы заметили верно. В любом месте, чтобы чего-то добиться, нужно уметь за себя постоять. Надя, а можно вас попросить спеть что-нибудь для души?
   Надежда не стала отнекиваться и жеманиться и, слегка прикрыв глаза, запела:
   Гори, гори, моя звезда,
   Звезда любви приветная...
  Голос ее низкий и глубокий звучал свободно и естественно, безо всякого напряжения, без артистической наигранности и заученности. В нем билось живое чувство, и Станислав невольно поддался его очарованию. Он слушал Надежду, затаив дыхание, боясь неловким движением разрушить хрупкую атмосферу неясной печали и восторга, возникшую в этой убогой кухне. Так не вязалась окружающая обстановка с обликом поющей женщины. Мелодия лилась и, словно раздвигались стены и выше становился потолок, и душа устремлялась в беспредельные дали, свободные от быта и мирской суеты. Когда Надежда умолкла, Станислав не сразу смог заговорить. Он вдруг осознал, что ему безумно хочется остаться с этой женщиной и бесконечно слушать ее волнующий голос. Он испугался этого желания и поспешно стал прощаться. Надежда упавшим голосом спросила:
  - Вам не понравилось, как я пела?
  - Очень, очень понравилось, но мне пора идти. До завтра! Встретимся в больнице.
   Его поспешный уход неожиданно огорчил ее. Впервые за последние дни ей было легко и просто в присутствии мало знакомого человека. Ей казалось, что и ему было не в тягость ее общество, и он даже немного отошел от своего горестного состояния. Но это, видимо, был самообман. Так решила она, и от этого решения захотелось плакать, и она тихонько завыла, горестно всхлипывая и причитывая:
  - Что же я за несуразная такая! У человека такое горе, а я ему еще больше сердце надрываю этим романсом, словно нельзя было найти что-нибудь без упоминания о смерти...У-у-у...
  В кухню вошел Костя и, увидев плачущую мать, растерянно остановился на пороге:
  - Мама, мамочка, что случилось? О чем ты плачешь? Тебя обидел кто?
  Надежда тыльной стороной ладони вытерла слезы и улыбнулась сыну:
  - Все в порядке, сынок. Так, взгрустнулось ни о чем. Это у нас, женщин, бывает. Тебе что-нибудь нужно?
  - Нет. Я просто услышал твой плач и пришел, чтобы тебя успокоить и помочь, если нужно.
  - Спасибо, родной. Все уже хорошо. Женские слезы, что летний дождик, недолги.
  Внимание сына тронуло Надежду до глубины души. "Хорошие у меня детки растут, - с гордостью подумала она. - Ничего, не пропадем! Игорь стал совсем взрослый, уже усы пробиваются. Вот Ваня поправится и заживем. Заработок у меня теперь постоянный, да и Станислав обещал помогать, пока Ваня болеет. Ничего, другим намного хуже, чем мне". От этих мыслей она повеселела и даже стала что-то тихонечко напевать.
   На следующий день Надежда созвонилась с Галиной, чтобы уточнить время начала своей работы. Она успевала до работы забежать к Ивану в больницу. В холле больницы она увидела Станислава, который поздоровался с ней очень сдержанно. Эта сдержанность неприятно уколола ее. Ей казалось, что после вчерашнего общения между ними установились доверительные отношения. Она и не подозревала, что Станислав таким образом защищается от нее, опасаясь не на шутку увлечься женой человека, ставшего за последнее время для него больше, чем другом. Станислав вчера целый вечер находился под большим впечатлением от ее волнующего голоса, перебирая в памяти все сказанные ею слова, очаровательную игру ее переменчивого лица. Он решил избегать Надежды, но судьба словно, испытывая его, постоянно сталкивала их. Надежда не любила неясности ситуаций и отношений и решила выяснить причину холодности Станислава. Она в упор на него посмотрела и спросила несколько вызывающим тоном:
  - Вы на меня за что-то сердитесь? Я вас чем-то обидела? Скажите мне об этом, прошу вас.
  Станислав смутился и растерялся от ее прямоты. Он не знал, что сказать в ответ, чем оправдать свою напускную холодность, и вяло отшутился:
  - Извините, Надя, наверно, я не с той ноги встал. К вам это не имеет никакого отношения.
  Ее, похоже, этот ответ удовлетворил, и она направилась в палату к Ивану. Станислав шел за ней следом и с внезапным умилением смотрел на ее высоко подобранные пушистые волосы и казавшуюся такой беззащитной нежную шею. Почему эта женщина так поздно встретилась ему? Он немного опоздал родиться, другой мужчина опередил его и завоевал ее сердце.
   Когда Надежда переступила порог палаты, она не сразу узнала своего мужа в обросшем щетиною бледном исхудавшем мужчине с закрытыми глазами. Рука и нога его были загипсованы и приподняты кверху, в гипсе же была и шея. В страхе от увиденного она остановилась и не могла сдвинуться с места, пока Станислав не обратился к ней:
  - Надя, вам плохо?
  - Я немного растерялась, но все уже хорошо.
  Она подошла к кровати, на которой лежал Иван, и тихо его окликнула:
  - Ваня, Ванечка, ты меня слышишь?
  Иван медленно открыл глаза и, увидев жену и Станислава, попытался улыбнуться и приподняться. Но тут же гримаса боли пробежала по его лицу. Надежда склонилась к нему и поцеловала:
  - Привет, милый! Лежи спокойно, не напрягайся! Как ты себя чувствуешь? Что говорит врач?
  - Говорит, что я родился в сорочке. Обычно после таких травм мало кто остается в живых. В лучшем случае остаются инвалидами на всю жизнь, но мне врач пообещал, что я даже танцевать буду. Дело за временем, а у меня его сейчас хоть отбавляй.
  - Не говори так! И не торопись вставать. Дети тебе передают привет и желают скорее поправиться.
  - Как они без меня, не очень досаждают тебе?
  - У нас замечательные дети, а Костик - мой главный помощник. Мы не бедствуем, я устроилась на новую работу, да и Станислав нам помог материально.
  - Ничего я не помог, не преувеличивайте, Надя, просто отдал заработанное.
  Иван повернулся к Станиславу:
  - А что с Ульяной Герасимовной, как она себя чувствует?
  Надежда и Станислав поняли, что Иван ничего не знает о ее гибели, и растерянно переглянулись. Врач их предупредил, что Ивана волновать ни в коем случае нельзя, и его вопрос застал их врасплох. Надежда вопросительно смотрела на Станислава, а он молчал, и молчание становилось затяжным. Иван повторил свой вопрос, и тогда Станислав, мучительно преодолевая подступивший к горлу спазм, произнес:
  - С мамой все хорошо. Она почти не пострадала. Ваня, ты поправляйся скорее! Я пойду, не буду мешать вашей встрече. Вам нужно поговорить о своих делах. Прощай!
  И он поспешно вышел из палаты, чтобы не разрыдаться на глазах у Ивана и его жены. Надежда потрясенно молчала. Только что на ее глазах разыгралась трагедия человеческого сердца. Удивительный человек Станислав! Оберегая душевное спокойствие Ивана, он солгал, но эта ложь, по мнению Надежды, была ложью во спасение. Каково ему было произносить слова о благополучии матери в то время, когда ее уже не было на земле! Она почувствовала его душевную боль, и она эхом отозвалась в ее душе. Иван расспрашивал ее о детях, о новой работе, но она видела, что ему тяжело говорить и что он заметно устал. Она поднялась, пообещав вечером придти снова:
  - Ванечка, мне пора на работу. А ты отдыхай и набирайся сил. Я и дети тебя очень любим и ждем домой.
  Надежда поцеловала его в колючую от щетины щеку, погладила по руке и вышла. Только за дверью она перевела дыхание. Ей тяжело далась эта встреча. Она, привыкшая видеть своего мужа всегда сильным и уверенным в себе, была потрясена его беззащитным и беспомощным видом. Придя в себя, она направилась по коридору к выходу из отделения, но ее окликнул лечащий врач:
  - Зайдите ко мне в ординаторскую на минутку. Мне нужно с вами поговорить.
  Сердце Надежды заныло в предчувствии нехорошего. Но слова доктора вселили в нее надежду.
  - Я очень опасался тяжелых последствий травмы, но, к счастью, все не так страшно. Есть надежда, что ваш муж со временем вернется к полноценной жизни. Только на это потребуется немало времени и ваших с ним совместных усилий. Готовы ли вы к этому?
  - Что я должна сделать, скажите, доктор! Я все исполню.
  - Набраться терпения и не позволять вашему мужу впадать в уныние и отчаяние от того, что необходим длительный период для его восстановления и немало средств на лечение. И предстоит много боли, которую нужно будет перетерпеть, чтобы получить желаемый результат. У него могут сдавать нервы, портиться характер, но вы не имеете права раздражаться и выходить из себя, как бы обидно и тяжело вам не было.
  - Я все готова вынести, доктор, лишь бы Ванечка мой поправился. А когда его можно будет забрать домой?
  - До этого еще далеко, об этом рано говорить. Поверьте, что мы не будем его держать в больнице без надобности.
   И потянулись для Надежды долгие дни, когда она рвалась между семьей, работой, больницей, стараясь везде успеть и все сделать как надо. Она умудрялась в свободную минуту еще вязать и шить для детей и знакомых. Это давало ей дополнительный приработок. Много денег уходило на лечение Ивана, которое подвигалось медленно. Денег постоянно не хватало, несмотря на помощь Станислава, и Надежда не упускала любую возможность найти дополнительный заработок. Поскольку не все дни недели она была занята с детьми Галины, она устроилась охранником на хлебозавод с графиком: сутки к трем. На сон ей оставалось не более четырех-пяти часов. Надежда похудела, под глазами легли темные тени, которые придавали ее лицу необычайную одухотворенность. В то же время походка ее сделалась легкой и стремительной, ведь ей везде нужно было появиться вовремя. С детьми Галины Надежда быстро нашла общий язык, и они привязались к ней всем сердцем, как только это умеют делать дети. Едва научившись говорить, они встречали ее радостным лепетом: "Няня, няня...". И она отзывалась на их привязанность не менее сердечным проявлением заботы и нежности к этим маленьким созданиям, только вступавшим в большую жизнь. Наконец, наступил день, когда Ивана выписали из больницы, и Надежда вздохнула с облегчением, что не нужно будет каждый день бежать в больницу. Но оказалось, что испытания ее только начинались.
   За время болезни характер Ивана очень изменился: он стал капризным и раздражительным. Ходить он пока еще не мог, и это обстоятельство выводило его из себя. Он всем был недоволен и постоянно ворчал на жену, на детей, на массажистку, которая приходила каждый день делать ему массаж. В один из дней, когда Надежда была на работе, его пришли навестить Игнат с Василием и Евгением из автомастерских. Они принесли с собой бутылку водки и закуску. Мужчины немного выпили, посидели, поговорили. Иван им очень обрадовался, расспрашивал, как идут дела. В разговоре выяснилось, что Евстигнеев скрылся из города, и его объявили в розыск. Следователи установили его причастность к гибели Юрка и его "корешей", арестовали его подельников. Рассказывая про Евстигнеева, Игнат обмолвился, что и Михеича, и его жены уже нет в живых. Иван был потрясен этим известием и долго не мог придти в себя.
  - Как же так? - без конца повторял он, - как же так? Ведь Станислав мне сказал, что его мама жива. Почему же от меня скрыли эту беду?
  В его голосе зазвенели слезы. Игнат положил ему руку на плечо:
  - Скрыли, чтобы тебя не волновать. Ты сам был на волосок от смерти. Слава Богу, что все обошлось. Поправляйся скорее и приходи на работу, мы тебя ждем.
  - Легко сказать, поправляйся. А, если мои ноги не хотят меня слушаться? Лучше бы я вместе с Ульяной Герасимовной сразу отправился на тот свет, чем так мучиться!
  - Не говори так, - остановил его Василий. - На тот свет всегда успеем. Тебе еще детей поднимать нужно. Посмотри, как бьется Надюша, стараясь заработать на семью. Думаешь, тебе одному плохо? Станиславу гораздо тяжелее, чем тебе, но он держится, не расслабляется.
  - Станислав не инвалид, как я. Кстати, а почему не пришел Станислав? Он винит меня в смерти матери?
  - Не говори ерунды! - оборвал Ивана Игнат. - Он уехал из города, потому что здесь ему все напоминает о трагедии. Он звонит иногда, справляется о тебе. Привет передает.
  - И ему передавайте. У меня в голове не укладывается, что таких замечательных людей нет в живых, а эта сволочь Евстигнеев где-то бродит по свету!
  Иван сжал кулаки и в ярости скрипнул зубами. Игнат полуобнял его за плечи:
  - Ладно, друг, ты держись! Нам пора. Мы к тебе еще придем.
   Когда Игнат с Василием ушли, Иван, чтобы унять терзавшую его душевную боль, налил почти полный стакан водки и залпом его выпил. Но легче ему не стало, и он зарыдал тяжело и мучительно. В кухню испуганно заглянула Иринка и бросилась к отцу с криком:
  - Папа, папочка, что с тобой, что случилось? Почему ты плачешь? Папочка, родненький, не плачь, пожалуйста!
  Но Иван никак не мог успокоиться. Его угнетало чувство беспредельной вины перед погибшей Ульяной Герасимовной, перед Михеичем, который не смог пережить смерть жены, перед Станиславом. Ему казалось несправедливым, что он остался жить, а этих прекрасных людей уже нет на земле. Как могло случиться, что он, опытный водитель, всегда соблюдавший осторожность на дорогах, не увидел вовремя вывернувшийся из переулка грузовик и столкнулся с ним? Оплакивал он и свое беспомощное состояние. Ему казалось, что лучшим выходом для него было погибнуть вместе с Ульяной Герасимовной, чем остаться калекой, обузой для семьи. На звуки его рыданий в кухню прибежали Игорь и Костя и в растерянности остановились на пороге. Они никогда прежде не видели отца плачущим, и представшая картина словно парализовала их. Но, спустя мгновение, они прильнули к отцу и, плача вместе с Иринкой, утешали его. Почувствовав заботу детей, Иван устыдился своей минутной слабости, вытер слезы, обнял их и благодарно проговорил:
  - Ну, все, мои хорошие, поплакали вместе - и будет. Скоро мать с работы придет, а у нас тут - море разливанное из слез. И прошу вас, не говорите ей ничего о моих слезах, договорились?
  Игорь посмотрел на стоявшую на столе почти пустую бутылку водки и спросил:
  - Пап, ты что, напился? А что скажет мама? Она очень расстроится.
  - Ничего я не напился, просто выпил с друзьями. Разве я не имею на это права? Ты видел меня когда-нибудь пьяным? - стараясь казаться строгим, спросил он старшего сына.
  - До сегодняшнего дня не видел, а сейчас вижу, - в тон ему ответил Игорь.
  - Как ты разговариваешь с отцом? Думаешь, если я инвалид, так имеешь право поучать меня и грубить мне?
  - Я не грублю, а беспокоюсь о тебе. Ты же пьешь лекарства, а многие лекарства несовместимы с алкоголем.
  - Много ты понимаешь, умник, - примиряюще отозвался Иван. - Обещаю, что больше пить не буду. Убери бутылку с глаз долой, чтобы мать не увидела.
  - Чего это я не должна увидеть? - спросила вошедшая Надежда. - Так, так...
  И по какому поводу у нас праздник? - указала она на бутылку в руке Игоря.
  Ни Иван, ни дети не слышали, как она вошла в квартиру, и не приготовились к ее приходу. Иван извиняющимся тоном произнес:
  - Ребята с работы приходили, и я с ними немного выпил.
  - И это ты называешь немного? Посмотри, у тебя глаза осоловели. Иди-ка ты, ложись скорее спать! Не хватало только, чтобы ты начал пить для полного счастья!
  Она повезла коляску с Иваном в сторону спальни, и дети из-за двери долго слышали ее голос, но слов разобрать не могли. Потом она вышла к ним на кухню и сказала:
  - Давайте, дети, пить чай. Я принесла горяченьких булочек. Как давно мы с вами вместе не пили чай.
  Игорь помялся, а потом все же спросил:
  - Мама, а почему ты не позволила папе выпить с нами чай?
  - Папа сегодня не в форме и вам не пристало видеть его в таком виде. Обещаю, что завтра мы будем пить чай всей семьей.
   Уложив всех спать, Надежда прошла на кухню и принялась за штопку Иринкиной кофточки. Руки делали привычную работу, а мысли свободно текли своим чередом. Она очень расстроилась, увидев сегодня мужа пьяным. А вдруг Иван увидит решение своих проблем в этом алкогольном забвении? Сколько знакомых по ее прежнему месту работы мужчин увидели в пьянстве выход из сложных жизненных ситуаций. Они, не задумываясь, разрушали свою жизнь и жизнь близких, принося в семьи новые страдания и боль. Чего, кажется, проще - напился и не нужно ничего решать, прилагать какие-либо усилия. "Завтра же съезжу в автомастерские и попрошу Игната и его товарищей не привозить больше в мой дом водку. Не хватало только, чтобы Иван начал пить!"
   Ночью Надежда несколько раз просыпалась от стонов и крика Ивана, которому снились кошмары. Она трогала его за плечо и просила перевернуться на другой бок, но кошмары, видимо, не отступали, и через какое-то время Иван опять начинал стонать, скрипеть зубами и вскрикивать. Утром он проснулся со страшной головной болью и долго лежал, не сознавая, длится ли его страшный сон или ночные видения закончились. Он осторожно открыл глаза и вздохнул с облегчением, узнав знакомые стены. В спальню вошла Надежда и спросила:
  - Что тебе снилось? Ты всю ночь во сне кричал и стонал. Как себя чувствуешь?
  - Страшно ломит голову, даже смотреть больно.
  - Зачем ты вчера напился? Врач же говорил, что спиртное тебе категорически противопоказано.
  - Почему ты мне не сказала, что Михеича и его жены больше нет в живых? Это я виноват в их гибели.
  - Не говори глупости! Так, видно, было суждено свыше. А не сообщили тебе, потому что врач запретил тебя волновать. Давай я тебе помогу умыться, побриться. Завтракать будешь? Только поторапливайся, пожалуйста, у меня совсем нет времени. Сегодня у Галины уроки в первую смену, и мне уже нужно бежать.
  - Ты иди, а мне помогут Игорек с Иринкой.
  Надежда ушла, а Иван устало закрыл глаза. Вставать и начинать новый день не хотелось. Непонятная усталость овладела им. Он попробовал пошевелить пальцами ног, но они ему не повиновались. Настроение было хуже некуда. Чувство вины не оставляло его. Захотелось напиться и забыть весь ужас случившегося. В спальню заглянул старший сын:
  - Папа, поедем умываться и завтракать.
  - Сынок, у меня к тебе просьба. Голова у меня болит по-страшному. Я вчера выпил лишнее. Народная мудрость гласит: от чего заболел, тем и лечись. Купи мне четвертиночку на опохмелку. Очень нужно.
  - Папа, а хуже не будет? Мама нас не будет ругать?
  - Да, она и не узнает ничего. Пусть это будет нашей тайной.
  - Не знаю, пап. Мне могут и не продать в магазине, мне ведь нет восемнадцати лет.
  - Ты все же попытайся, помоги отцу войти в норму.
  - Хорошо, я попробую. Только это будет после того, как вернусь с консультации.
  - Ты тоже должен уйти? Когда у тебя последний экзамен?
  - Через два дня. Я уйду ненадолго.
   После ухода Игоря Ивану стало совсем тошно. В квартире стояла пугающая тишина. Иринка с Костиком либо тоже ушли, либо затаились в своей комнате. Они старались избегать общения с отцом. Этот похудевший и сидящий в инвалидном кресле человек пугал их своей угрюмостью и никак не походил на прежнего Ивана, веселого и общительного. Иван подкатил кресло к окну и стал смотреть на улицу. Как он завидовал всем пешеходам, беспечно перебегающим через дорогу, куда-то торопливо спешащим. "Неужели мне до конца своих дней быть прикованным к этому креслу? Зачем такая жизнь? Только мучить себя и своих родных. Не лучше ли набраться решимости и разом покончить с этим жалким существованием? Поплачет Надюшка и дети, а потом забудут и будут жить радостно". Он стал обдумывать свой предстоящий уход из жизни: "Надо сделать так, чтобы не напугать никого. Лучше всего, конечно, уснуть и не проснуться. Но где взять снотворное? Надо будет пожаловаться доктору, что плохо сплю и попросить прописать его". Приняв такое решение, Иван почувствовал себя спокойнее и увереннее. Вернулся Игорь и принес отцу четвертинку водки. Взяв ее в руки, Иван долго возился с пробкой, пытаясь открыть бутылку с "веселящей" жидкостью. Чувствовалось, что у него нет опыта в таких делах. Наконец, ему удалось справиться со строптивой пробкой. Он залпом опрокинул в себя содержимое бутылки и задохнулся. Водка обожгла горло, загорелась теплым огнем в желудке, и постепенно тепло разлилось по всему телу. Иван ждал расслабления и облегчения душевных переживаний, но неожиданно у него сильно заломило виски. Боль была остро-тягучей, давила на глаза, сбивала дыхание. Он обхватил голову руками и стал раскачиваться из стороны в сторону. Долгий стон вырвался из его груди. Игорь заглянул в комнату и остановился в дверях, глядя на отца испуганным взглядом. Потом бросился к нему:
  - Папа, папа, что случилось?
  Иван продолжал раскачиваться и стонать. Игорь бросился к телефону:
  - Скорая, скорая! Приезжайте, как можно, быстрее! Человеку плохо.
   Врач, вызванная Игорем, сделала Ивану обезболивающий укол и, когда он пришел в себя, строго ему сказала:
  - Вот что, молодой человек, зарубите себе на носу: вам ни в коем случае нельзя пить! Водка не будет приносить вам облегчения, а только боль, одну боль. На вашем месте нужно думать о восстановлении, а не усугублении своего положения. Не перестаю удивляться вам, мужчинам, какой вы все-таки хлипкий народ. Все проблемы решаете с помощью водки, но она еще никого не довела до добра. Ладно, мне пора. Желаю здравствовать.
  - Доктор, подождите! Я выпил, потому что вот уже несколько ночей я не могу спать. Надеялся, что водка поможет расслабиться, и я посплю хотя бы немного. Вы можете мне помочь от бессонницы? - проговорил Иван просящим тоном.
  Врач внимательно посмотрела на него и, ни слова не говоря, присела к столу, быстро выписала рецепт, расписалась, приложила к нему печать и протянула Ивану:
  - Возьмите. Принимайте по одной таблетке перед сном, но особенно не злоупотребляйте. Может наступить привыкание. В вашем возрасте с бессонницей лучше справляться без лекарств. Попили бы настоечки пустырника, валерианы.
  - Пробовал, не помогает. Спасибо, доктор.
  Врач ушла, а Иван стал лихорадочно думать, как приобрести лекарство, не вызывая подозрения у домашних. Он решился попросить об этом Игоря. Вряд ли сын будет задаваться вопросами. Раз врач прописала, значит, так нужно. И, действительно, Игорь охотно сходил в аптеку. Иван спрятал таблетки под подушку, поскольку услышал звук открываемой входной двери. Это пришла Надежда. Выглядела она очень расстроенной.
  - Надя, что случилось?
  - Бывший муж Галины отравился, лежит в реанимации в очень плохом состоянии. Врачи не надеются, что он доживет до утра. Такая беда! Молодой, здоровый - жить бы, да жить! Какая все-таки, это подлость так поступить! А он подумал о жене, пусть бывшей, о детях? Каково им жить с этим оставшуюся жизнь?
  - А при чем здесь жена, дети? Это ведь его выбор.
  - А людям как объяснить, что они не при чем? Всегда найдутся злые языки, которые обвинят Галину в черствости. Дескать, не захотела мужа простить, вот он и свел счеты с жизнью. Пусть он был плохим мужем, отцом, но он покаялся перед ней, а она, не подумав о том, что детям отец нужен, как и мать, не простила его, осиротила детей. Да мало ли что еще придумают злые языки? Какие вы мужчины - все же эгоисты!
  - Ты его же и осуждаешь?
  - А как мне его не осуждать? Слабак - а не мужчина! Нужно уметь терпеть. Для чего ему дана жизнь? Это последнее дело поддаваться минуте отчаяния. Подумаешь, не простила жена! А ты иди к ней снова и снова, докажи, что ты стал другим, а не глотай всякую гадость. Галина в полном отчаянии, винит себя. Мне ее невыносимо жалко. Разве у нас, женщин меньше поводов впадать в депрессию? Но мы не покушаемся на свою жизнь, у нас есть чувство ответственности за своих родных, и мы надеемся, верим, что все переменится к лучшему. И плохое настроение постепенно уходит. Нужно уметь терпеть! - еще раз повторила она и вышла из комнаты.
   Ивану стало невыразимо стыдно, что он тоже оказался из породы слабаков, но у него все же есть, как ему казалось, оправдание, его немощь. Он не хочет быть обузой для жены и детей. Он невольно задумался, а что для них лучше: его жизнь или смерть? На миг представил себе, как будет убиваться Надежда, плакать дети, соседи станут осуждать его семью, показывать пальцами на детей. Нет, он не может этого допустить! Он будет изо всех сил стараться восстановиться. В конце концов, у него действуют руки, и он может брать надомную работу по силам. Надо об этом переговорить с Игнатом. Иван решительно достал таблетки, подкатил коляску к открытому балкону и выбросил их.
   Недаром говорят, что терпение и труд все перетрут. Прошло несколько лет. Смутные времена остались в прошлом. Иван сумел не только встать на ноги и пойти, но и дать своим детям пример мужества и стойкости. Он вернулся в мастерские Станислава, которые преобразовались во внушительный автоцентрсервис, и даже поступил на заочное отделение политехнического института. В этом году он должен защитить диплом и стать специалистом по конструированию автомобилей. Игорь после окончания школы поступил в военное училище и связал свою жизнь с армией. Иринка закончила специализированный колледж и стала модельером в элитном ателье. Костик после девятого класса пошел учиться на повара и бармена. Надежда, как и обещал Виктор Петрович, вернулась на родной завод после того, как дети Галины пошли в школу. Муж Галины остался жив и вернулся в семью. Правда, он частенько прихварывает, но Галина зорко следит за его здоровьем.
   Евстигнеев из города исчез почти сразу после того, как ему выдали подписку о невыезде. Поговаривают, что он был объявлен в федеральный розыск, но найти его так и не смогли. Видимо, он хорошо сумел замести следы. Но Надежда свято верит, что судьба все равно его накажет за все неправедные дела. Станислав раз в год обязательно приезжает на могилы родителей. Он так и не женился. Бывая в городе, обязательно навещает Ивана. Избавиться от своих чувств к Надежде он пытался, но так и не сумел. С годами эти чувства только окрепли, но он ни за что не позволит себе признаться ей. Слишком велика его признательность Ивану за все, что им удалось вместе пережить.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"