В жарком сентябрьском дне стояла такая сонная и ленива истома, какая бывает только в осеннюю пору, когда ни листва деревьев, ни старая, скрипучая калитка, ни юркие, громогласные воробьи - ничто не смеет потревожить стоящей вокруг тишины. Пахло перебродившим листом, и белесый дым от костров низко стелился по земле. Над некоторыми из крыш висел сизый дымок: кто-то готовил обед, кто-то растапливал печь, отчего в ясном, прозрачном воздухе разносился вкусный запах березы и ещё чего-то хвойного, лесного... Крепкий дух старопомещичьего уклада чувствовался в этой милой сердцу деревенской безмятежности. Хорошо было лежать в гамаке или пить чай на веранде, балуя себя мыслями о скором вечере, бодрой прохладе, гостях, о милой барышне, её нежных руках и добром голосе.
Сидевший на веранде Николай был погружен в свои мысли и, казалось, ни на что не обращал внимания: одновременный приезд Ксении несказанно удивил его. Так часто случается в жизни, когда два посторонних с виду человека неожиданно оказываются в ближайшем знакомстве. Супружеской чете Ксения приходилась дальней родственницей, о какой порою не имеют и представления, Николай же был сыном одного из близких друзей Петра Николаевича. Каково было удивление Марии Ивановны, когда она узнала, что Николай помнил Ксению ещё с гимназии! Она тоже помнила его, высокого стройного юношу с темными волосами, проявлявшего к ней интерес, но стеснительного и робкого.
Эта робость, к слову, была главной причиной, почему между ними так и не завязалась дружба. Судьба сводила молодых людей вновь и вновь: в гимназии и много позже, на балу или в кругу общих друзей, когда среди знакомых и привычных лиц Николай вдруг замечал те глаза, ямочки на щечках, русые волосы, что неизменно вызывали у него теплую и нежную улыбку. И оттого ещё страшней было подойти к ней и вот так запросто заговорить, как это легко получается у всех других. Чем больше он думал о ней, тем больше она ему нравилась... В его памяти отчетливо сохранился веселый и яркий бал, который каждую зиму давали у себя Георгиевы. Веяло радостью рождественских праздников, и приглашенный хозяевами оркестр играл вальс; большинство пар кружились в центре зала, те, кто не принимал участия в танцах, стояли вдоль стен. Среди них был и Николай, когда к нему неожиданно подлетела Ксения и, не давая опомниться, увлекла за собой в эту веселящуюся и подвижную толпу. Такая хорошенькая, с разрумянившимися от быстрого вальса щеками, она улыбалась, смеялась, а потом вдруг отпустила его руки и мигом исчезла в головокружительном вихре. Николай ругал себя за свою тогдашнюю нерешительность и, несмотря на то, что с тех пор минуло несколько лет, и воспоминания о Ксении уже успели померкнуть, не знал, как вести теперь себя с ней.
Она стала настоящей красавицей: плавные и ровные линии лица, печальная улыбка, большие, чуть раскосые глаза, прядь волнистых кудрей... Все в ней было прекрасно, и всё дышало свежестью, легкостью, молодостью. Спокойствие и изящество её красоты будили в душе странные чувства: откуда-то возникала радость, вместе с ней ощущение уюта, и даже печаль, такая же неуловимая, вдруг объявляла себя. Хотелось просто находиться рядом с ней, болтать о пустяках, смотреть ей в глаза, и оттого ощущать свою причастность к чуду.
Думать о Ксении было и приятно, и трудно. Как и прежде она нравилась Николаю, и при первой же их встречи вчерашним вечером в нем встрепенулись все те чувства, надежды и мысли, что раньше неизменно были связаны с её особой. Пожалуй, он все также нежно и искренно любил её, однако в том, что она ответит ему взаимностью, уверен совсем не был.
Ход его размышлений прервал тихий голос, раздавшийся откуда-то сзади:
- Что же вы один скучаете, Николай?
Обернувшись, он увидел Ксению, в красивом розовом платье и с мантилькой на плечах. Она была очень хороша собою, глаза её выражали симпатию, улыбка светилась лаской, и Николай сам не заметил, как залюбовался ею. Впрочем, он тут же спохватился, вскочил, чтобы приветствовать девушку, но та оставила его движением руки.
- Все в доме, собираются пить чай и ждут только вас, - произнесла она чуть слышно.
- Даже и не знаю, - усмехнулся он. - О вас... То есть о нашей встрече. Все-таки забавно порою выходит: не видишься с человеком столько лет, даже порядком его не знаешь, а потом - раз! - и совершенно невероятным образом сталкиваешься с ним. В поезде ли, в чужом городе или... как мы с вами... Что это, как вы думаете? Судьба, фатум?
- Не знаю.
- Признаться, я все больше убеждаюсь в том, что случайных встреч не бывает, - продолжал Николай. - Даже самое короткое и, казалось бы, пустяковое свидание не проходит для человека бесследно; оно всегда как-то связано с ним самим, с его жизнью, с его судьбой. Мы сами порой не замечаем, как сильно нашу жизнь изменяют такие вот мимолетные и вроде бы бесполезные встречи. Мало ли тому примеров?
- Но ведь люди точно так же могут и ошибаться: когда придают излишнюю значимость какому-нибудь пустому свиданию, - возразила Ксения и тут же прибавила: - Вы здесь первый раз?
- Да, - кивнул Николай.
- Странно...Видите, оказывается, мы сталкиваемся здесь впервые. А я почему-то думала, что видела вас здесь и раньше.
- Только в гимназии да еще на балу у Георгиевых, - задумчиво проговорил Николай. - Помните?
- Да, это я прекрасно помню.
Наступило неловкое молчание.
Николай встал, прошелся из угла в угол. Мысли его стали грустными и безрадостными, вероятно, оттого, что он почувствовал ту неудобную сдержанность, которая была в их отношениях, почувствовал, как они далеки друг от друга, и как все запутано и непонятно между ними, и что вряд ли когда-нибудь это прояснится. Остановившись, он тяжело вздохнул, обернулся и устремил взгляд на Ксению, точно собирался сказать ей что-то.
- Возможно, я выскажу банальную и совсем не умную мысль, - наконец заговорил он, - но раньше все было гораздо проще и понятней, нежели сейчас. Мы все время обо что-то спотыкаемся, путаемся, совершаем ошибки там, где это невозможно. А на самом деле все вокруг уже давно ясно и знакомо нам, только мы этого не замечаем или не хотим замечать, и оттого воображаем себе невесть что..., - внезапно смутившись, он замолк и опустил глаза.
Из глубины дома донесся голос Марии Ивановны, очевидно, потерявшей молодых людей.
- Мы с вами про чай-то совсем и забыли, - спохватилась девушка и протянула руку Николаю. - Пойдемте!
День стоял чистый, радостный, без единого облачка в небе; все кругом было залито солнечным светом, того же янтарного оттенка, что и деревья во дворе; лишь изредка слабый ветерок приподнимал их листву и доносил с собой далекие голоса. Казалось, тихая, светлая тоска была разлита в самом воздухе.
Когда молодые люди уходили с веранды, Ксения заметила тихо: