- Клайв, зачем мы здесь?
- Подожди, будет интересно...
Шеф редко отвечал прямо, будто намекал, улыбаясь таинственно, и всегда оказывался прав. Своеобразное чувство юмора хорошо информированного австралийца.
Обшарпанный концертный зал в замурзанном городишке среди песка,
провинциальном даже по израильским меркам. Кресла застали англичан и турок,
три метра от окон бесповоротно загажены птицами.
В углу свалено непонятного назначения железо.
Облупившаяся краска на стенах, подметено кое-как, скрип под сандалиями напоминал, что
прохлада временна, а снаружи пустыня и сорокаградусный ад.
Две тусклые лампочки под потолком, нормально освещена только сцена.
Группа студентов, изучающих иврит, пополам русские и американцы,
мрачно сидела в ожидании. Впрочем, нет, американцы продолжали общаться,
малопонятно чирикая. Они любую ситуацию считали интересной.
На сцену вышла массовик-затейник.
Фамилии словно и нет: певица Рита. Интересно, чем ее купили, явиться в этот
мухосранск развлекать не понимающую иврит разномастную толпу. Клайв на патриотизме сыграл, не иначе,
это же мицва -
помочь новообретенным братьям из медвежьих краев.
- Я докажу вам, что петь не так сложно. Возьму любого из зала, и через десять минут
он исполнит песню. Кстати, вот аккомпаниатор...
Вышел горбатый неопрятный дед, сел к пианино, вскинул руки над клавишами и заорал:
"Адон оляяяям..."
- Нет, подожди, еще рано, - остановила его ведущая. Ткнула пальцем в зал.
- Ты, да-да, ты, иди сюда.
Пацан отчаянно покраснел: "Я не умею."
- И не надо уметь. Иди, я научу.
- Нет, нет, я не хочу.
- Ладно. Тогда... ты!
Идти не хотелось, но это же challenge.
Да и не затем она приехала из cеребряной Невады, чтобы отсиживаться в тени.
Подруга, недавно вернувшаяся после такого курса, облизывалась плотоядно:
"От парней там отбоя нет, красавчики, и чего вытворяют..." Подмигивала
двусмысленно, слушать ее было стыдно, полная и очень некрасивая Марша
пунцовела, просила замолчать. Но та продолжала: "А русские, которые надеются
жениться и переехать в Америку... Нет, ты положительно должна съездить,
никуда не денется твоя касса в супермаркете."
Cмущенно протопала к микрофонам, близоруко сощурилась: зал оттуда выглядел совсем иначе.
Два плохо выставленных прожектора слепили, лица сидевших напротив расплывались.
Дед снова вскинул руки: "Адооон оляяям!" Тетка уже привычно тормознула его.
- Погоди, сначала девушке слова расскажем. Так, повторяй за мной.
Адон олам ашер малах (Властелин мира царствовал)...
- Бетерэм коль ецир нивра (до создания Им всех тварей).
- Бетем рекол... What?
- Бетерэм коль ецир нивра.
- Бетерэм кол еци нивра.
- Так, теперь поем. Йоси, подыграй нам...
- Адон олам. Ашер мала-аах. Бетерэм коль ецир нивра-ааа, почему ты не поешь со мной?
- О, нет, я не умею запомнить. Я произнести это не могу. Я пою... я знаю петь только
одну песню.
После неловкой паузы ведущая кивнула: "Жаль. Окей, давай, что знаешь. Йоси поможет."
- Нет, он точно не знает. Wait...
Помолчала, сосредоточиваясь. И неожиданно хорошо начала:
- In sleep he sang to me, in dreams he came
That voice which calls to me and speaks my name.
Голос слабенький, но взятые в детстве уроки не пропали втуне.
Народ примолк...
And do I dream again for now I find
The Phantom of the Opera is there
Inside my mind.
Кураж закончился, она только собралась пошутить, еще не подумав,
о чем, и убежать... Кто-то громыхнул креслом, вставая, и ответил из темноты зала:
- Sing once again with me our strange duet
My power over you grows stronger yet.
Явно развлекаясь, вполсилы, но и этого хватило, чтобы оглушить сидящих.
Тяжелый голос, кишки поднимались к подбородку от звука, вроде бы, негромкого,
но страшно низкого баса. Неуместного здесь, как порш на проселочной дороге.
И бас, почему бас, должен быть тенор...
Акцент усиливал эффект, даже не акцент, наоборот, полное его отсутствие,
слишком правильный язык, красоты и холодности ланцета.
Будто лингафонный курс, а не хитовая песенка.
- And though you turn from me to glance behind
The Phantom of the Opera is there
Inside your mind.
Придурковатый Аллен с эпиллептическим браслетом стал отбивать ритм о невесть
откуда взявшуюся миску, на него шикнули соседи. А дед, шельма,
песню знал, хоть и в кипе, аккомпанировал достойно. Вкрадчиво, не перетягивая на себя.
Those who have seen your face, draw back in fear.
I am the mask you wear. It's me they hear.
Зал утих и отдалился. Пот заливал глаза. Остались только голос и расплывчатая,
в тумане, фигура.
My spirit and my/your voice,
In one combined.
The Phantom of the Opera is here
Inside your mind.
Кое-как допели еще две строфы, она скиксовала в одном месте, если кто и заметил,
виду не подали. Было легко, партнер вел, все получалось само.
In all your fantasies
You always knew
That man and mystery
Were both in you
And in this labyrinth
Where night is blind
The Phantom of the opera is there
Inside your mind
Финал тоже смазала...
Phantom:
Sing my Angel of Music
Фантом оперно тянул к ней руки и явно прикалывался.
Но скромное "vocalizing higher" на деле означает
голос от бога и хорошую форму, любителям не стоит и пробовать.
Christine:
He's there, The Phantom of the Opera!
(Vocalizing)
Зал взорвался...
Разглядела - плохо одетый невзрачный русский с
наметившимся брюшком, круглое лицо, неряшливая щетина, в глазах тоска.
Ведущая похлопала, явно думая о чем-то своем.
- Видите? Это просто.
И деловито стала пробираться в зал. Мертвой хваткой вцепилась в него,
уже прикидывая график совместных концертов.
- Где ты учился петь?
- Nope, мама пела немного, я с ней. Я только на русском чуть-чуть умею.
Намеренно коверкал слова, иврит катан, чтобы отстали, уже жалея, что подпел.
Это похоронено. Голос, открывшийся на третьем курсе физфака,
встреча с Нестеренко, приглашение в московскую консерваторию.
Моментальное признание, девушки штабелями к ногам, у приятеля на свадьбе спел
"Hymen, o Hymenaee", тамада напрочь забыла о своих обязанностях, приклеившись к нему,
потом еще многие, зачем, это не передается через секс.
Концерты по миру, психический срыв, вскоре еще один, жил с поклонницей в сербской глуши,
пил, в четыре года уместились все двадцать. Однажды навестивший
университетский друг свел его с деятелем из EUJS,
сказал: тебе мозги надо проветрить. Бабушка Аня еврейка, да? Вали на год в Израиль, Клайв организует, апельсины
там, и вообще... А пение - только в душе.
He's there, the Phantom of the Opera!
Beware, The Phantom of The Opera!
- Обречены быть вместе, это будет красивый роман - в голове у Марши вертелись
фразы из книжек, заменявших ей людей. - Я буду звать его Фантомом.
Подошла, еле двигая негнущимися ногами. Увидела, что его рука накрывает
ладонь соседки, такой же серой неприметной мышки, что-то подкатило к горлу.
Он помахал ей левой рукой, не убирая правую: хай, ты здорово пела.
Кивнула, выбежала, расплакалась уже в туалете.
Девушка встревоженно спросила: что с ней.
Он пожал плечами:
- Чи я сторож брата свого? Не знаю, может, слишком громко пела и разнервничалась.
Cкажи, у тебя еще остался тот чай с жасмином? И надо прикинуть, что Сашику
на день рождения купить, времени совсем мало.