"Атеист просто по жизни своей обходится без сверхестественного. Ему эти понятия просто не нужны... Одним из таких ненужных ему понятий является понятие Бога".
Земляк. Из комментариев.
Недавно прошли выборы нового Патриарха, им стал Кирилл, митрополит Смоленский и Калининградский.
В прессе и на Самиздате появились публикации на эту тему, и я, в частности, поместила материал. Ничего экстраординарного в этом не было, пока в комментариях к статье не начала оформляться очень странная проблема...
Мы все знаем, что на высших иерархов Церкви по Интернету всегда бродил компромат. Конечно, нужно рассмотреть каждый случай, чтобы лучше понять ситуацию, опирась всегда на неопровержимые факты, но общая картина такова, что абсолютное большинство текста компромата основано на домыслах. Русский язык очень пластичен и позволяет одним-двумя словами выразить отношение говорящего (пишущего) к предмету обсуждения. У нас почти всегда вместо фактов в тексте рассыпаны намеки, хихикание, ёрничание, подталкивание друг друга в бок: "Ну ты же не дурак, ты понимаешь, что я хочу сказать..." В том смысле, что если не думаешь, как я, то - дурак. Строгие факты у журналистов почти всегда подменяются навязыванием своего мнения исподтишка, этакое "подсовывание" вывода и решения, которое часто содержится в самой формулировке вопроса, заданного оппоненту. К огромному сожалению, множество людей не умеет внутренне сопротивляться этому нахрапу, усвоив, в сущности, себе эту, очень распространенную у нас манеру общения.
Я приведу только несколько фраз из компроматной статьи (ссылка ниже) о деятельности московской Патриархии и покажу, как интерпретация журналиста подменяет сами факты.
"В 1972 году по просьбе Святейшего Патриарха Пимена Алексей Косыгин распорядился выделить участок для строительства церковного завода в подмосковном поселке Софрино. Свечной завод - не БАМ, стройка велась неспешно, и только осенью 1980 года стареющий Пимен освятил предприятие и дал труженикам "Софрино" свое благословение и завет - "В усердии не ослабевайте!".
Первое фраза статьи - нейтральна, и в статье она такая - единственная.
Уже во втором предложении появилась насмешка: " Свечной завод - не БАМ", описание, как велась стройка, какой завет дал Пимен.
Замечу, что я лично, когда вижу такие первые строки, то статью не дочитываю и не верю.
Далее по тексту:
.."В стране царил, как потом стали говорить, застой, и на свечном заводике в Софрино дела шли, как и везде, - ни шатко ни валко".
Нам не надо далеко ходить - уже здесь мы видим ерничество в словах:
"... на свечном заводике..."
А ведь еще не дошло дело до обвинения в коррупции. Однако, журналист уже стилем изложения дал понять читателям, что он сам думает по этому поводу, каких нехороших людей он описывает и что читатель должен - вслед за ним - думать обо всем этом в дальнейшем. Разве не так?
"...начались эти перемены с прихода нового хозяина - Евгения Алексеевича Пархаева, сумевшего очень скоро занять совершенно особое место в многоступенчатой иеархии Русской Православной Церкви."
Выражением " очень скоро занять совершенно особое место" журналист с оттенком осуждения описывает, казалось бы, простую справку об имени-отчестве человека.
Далее следует действительно справка о Е.А.Пархаеве.
"Справка "РВ"
Евгений Алексеевич Пархаев родился 19 июня 1941 года в Москве. Работал токарем, слесарем. В 1965 году Пархаев пришел в РПЦ, работал там маляром. В 1988 году благодаря хорошим отношениям с прежним Патриархом Пименом Пархаев занял пост генерального директора Художественно-производственного предприятия "Софрино".
В этом тексте журналист - не приводя никаких данных - утверждает, что пост директора Пархаев занял "благодаря хорошим отношениям", что есть осудил его. Здесь журналисту можно было бы задать много вопросов об источнике его знания. В том числе, почему он НЕ предполагает, что Пархаев оказался лучшим человеком в организации и налаживании дела? Особенно - журналист сам говорит об этом фразой выше, - что дела в Софрино много лет "шли ни шатко, ни валко". Во всяком большом деле, как известно, должен быть управляющий делами, и найти человека с организационными способностями совсем не просто.
"По некоторым данным, Пархаев арестовывался КГБ СССР за хищение и сбыт листовой меди...".
Оп! Я начала читать статью и бросила ее, потому что, будучи человеком абсолютно невнушаемым, не доверяю людям, которые позволяют себе подталкивать меня под локоток, подсовывая свои домыслы. Выражение "По некоторым данным..." сводит все усилия журналиста на ноль.
Потому что, если он знает о такой конкретике, как кража листовой меди, то он НАВЕРНЯКА может дать ссылку на материалы заведенного уголовного дела.
Если не дает, то у него нет никакого права писать о человеке что-либо подобное.
Насколько я понимаю, КГБ листовой медью не занималось.
И в этом же духе по тексту...
Вся статья представляет из себя конгломерат притянутых за уши допущений и выводов о поведении Пархаева и самой Патриархии. Но выводы не основаны на фактах, поданных так, что журналист готов за них отвечать, - они основаны на мыслях журналиста о фактах.
Еще раз хочу подчеркнуть, что я не призываю верить какой-либо стороне безоговорочно, я говорю другое: абсолютное большинство статей журналистов в нашей прессе, с одной стороны, глубоко нечистоплотны, с другой - непрофессиональны. Настоящая работа должна состоять в том, чтобы задать вопросы каждому из фигурантов дела - в равной степени - и, никогда не делая намеков и собственных выводов, предоставить читателю разобраться в проблеме. К сожалению, этот стиль незнаком российским журналистам.
Итак, в этом объяснение, почему я лично не доверяю публикациям прессы. Но атеисты, которые ссылаются на материалы СМИ и на этом основании обвиняют московскую Патриархию в коррупции, на самом деле не ограничиваются этой, материалистической тематикой.
Эта проблема - не единственная и не самая главная. Диалоги в комментариях показали, что "незаконная деятельность" московской Патриархии используется только как трамплин. Самое поразительное, что у нас в стране есть пласт людей русской национальности, родившихся и воспитанных в русской среде, с православными в прошлом корнями (бабушки, дедушки - прабабушки, прадедушки), которые являются не просто атеистами, а испытывают по-настоящему злобные чувства к национальной религии. А, следовательно, к своим исконным корням и истокам. Понятно, что коммунистическая идеология, вбитая в головы с детства, оставила во многих душах настоящие шрамы. Эти люди почти готовы оперировать лозунгами: "Религия - опиум для народа!". Однако изменение в общественном сознании последних лет в пользу религии несколько отшлифовало их несгибаемую нетерпимость, и сейчас они налегают на "незаконную и преступную деятельность Патриархии" - в таком контексте их ненависть должна казаться борьбой за правду.
Никто не спорит - подозрительные деяния любого чиновника должны быть проверяемы, но проблема в том, что "непримиримые" легким реверсом переносят свою правдивость на глубокую ненависть к самой религии. Они не скрывают этого. Они требуют НЕ преподавать в школе Основы православной культуры, истерически боясь, что у них отнимут деньги на "преподавание и эту церковь", они, видя, сколько строится вокруг храмов, негодуют, что "все делается на деньги простых людей, а церковь не дает ничего"- при том, что абсолютно не владеют информацией на этот счет и т.д.
Даже в приведенной статье автор, сам того не заметив, дает замечательную цифру:
"В то же время епархиальные взносы, поступающие от пожертований простых верующих, составляют не более двух процентов церковного дохода."
Это означает, что все множество храмов, построенных в последние 16-18 лет, вся колоссальная реставрация в стране сделана на деньги не простых верующих, а московской Патриархии -)
Но все это не шутка. Основная проблема нашей страны, на мой взгляд, заключается в том, что у нас есть очень большой пласт людей, испытывающих к религии негативные чувства - вплоть до ненависти.
И это сейчас, когда в обществе, помимо меркантильных желаний, не существует иной объединяющей идеи, кроме православия.
Сейчас, когда народу так нужна солидарность и единомыслие.
Что движет этими людьми? О чем они думают, понося религию своих предков. На что обрекают своих детей, видя, что нынешнее общество ничего не может им дать, кроме денежного скотства. Они ругают теперешние порядки и мораль, но стараясь отнять религию, разрушают последнюю опору под ногами своих детей.
Возможно потому, что религия имеет для них совершенно особое значение.
Человек, который не верит в Бога, безразличен к религии и внешним ее проявлениям, как, например, к существованию храмов или московской Патриархии, должен был бы смотреть на них, как на столб электропередач. А на самом деле, непримиримые атеисты совершенно небезразличны к этим явлениям и испытывают почти страстные чувства. В чем же тут дело?
Можно предположить, что нападки на веру имеют в своей основе глубоко личную природу. Вера не подпадает ни под экономическую, ни под политическую, ни под социальную группу вопросов, и, поэтому, конечной целью нападки на веру имеют личность. А поскольку человек на другую личность напасть не может, точнее, старается ее изменить по своему уставу, чтобы она была такая же, как он, и не достигает этого, то в итоге он нападает на свою личность. Иными словами - оборачивается на себя. А у человека всегда есть сомнения. Страхи. И главный из них - страх Бога. Ужас перед непознаваемым, потусторонним, того, что может войти в твою жизнь. А всякий атеист когда-нибудь да чувствует, что это - есть...
Человек страшно хочет от этого отделаться, и он бросается на веру, потому что ему очень нужно, чтобы все думали, как он. Человеку очень трудно вынести свободу; он хочет делать, как все, и тогда ему не придется думать. Тогда гораздо легче примириться со своей совестью - в руки ему попадает прекрасное оправдание: если я такой же, как другие, то зачем угрызаться?
Сочетание того, что человек боится потусторонней силы и не понимает ее, а с другой стороны, он видит, что есть люди, которые веруют, то есть, умеют жить с этой силой, находят ответы и не боятся ее, - человек, видя и не умея справиться, начинает кидаться на веру и, естественно, на религию, как на внешнее проявление веры. И, далее, на Церковь, как на общественную форму религиозности. Какая бы ни была Церковь, и даже как бы хороша она не была, она всегда будет вызывать протест - предлог годится любой.
Почему сейчас нападки на веру стали злее, чем раньше? Потому что тема эта, по сравнению с СССР, перестала быть табу: теперь у каждого есть кто-нибудь крещеный, у всякого есть знакомые, которые ходят в Храм. Теперь разрушен однородный мир отрицания Бога, мир, в котором Бога не было вообще. Раньше эта однородность в обществе была защитой - общей крышей от Бога, а теперь многие остались наедине со своими мыслями. И появился страх.
Иногда говорят, что Бог далеко, и трудно верить. Возможно, Он все-таки остается в человеке, но в самом человеке - бездна. В том смысле, что у человека мысли - двойные. И сколько ни сходит он вниз или восходит вверх в своих мыслях, но и там нет никакой определенности... Но в этом и есть свобода человека: если бы он пришел к решению, к определенности, то стал бы несвободен.
Ирония судьбы заключается в том, что атеисты любят упрекать православных в несвободе, в том, что они подчиняются "какому-то Богу", они "обязаны" делать то и се. Но они забывают такую деталь, что человека никто, строго говоря, не заставляет верить в Бога, и выбор, который делает человек есть его свобода.
Человек так устроен, что он может совершенно свободно выбрать свое собственное ограничение.
И христианство (православие) здесь ни при чем, оно несвободой для личности не является .
Может быть, не так страшно верить в Бога, сколько страшит то, что будет после смерти. Но это страшно и атеисту -)
Бердяев замечал, что есть области, перед которыми атеист умолкает - это область внезапной смерти.
Смерть страшит любого, но по разной причине. Верующий говорит, что страшно перед Богом стоять (помните, отец Анатолий?), атеиста страшит ничто.
Смерть сама не страшна, но она ставит человека перед смыслом его существования.
Атеист, который уверен, что гибнет все, понимает, что почти все его мысли погибнут - человек вообще способен передать только малую часть своих мыслей потомкам (большинство никогда этим просто не занимается в силу отсутствия систематического мышления; просто живут, просто умирают, и жизнь становится не что иное, как простейшее воспроизведение вида). В силу этого атеист приходит к мысли, что индивидуальная жизнь человека вообще никакого смысла не имеет, а, главное, ценности. Однако, каждый атеист различает "я - не я": он все-таки понимает, что он-то сам чем-то отличается от остальных, следовательно, его существование все-таки имеет какой-то смысл. То есть, как бы жизнь других бессмысленна, но его самого - осмысленна. Жизнь атеисту кажется простейшим выживанием вида, но не дает ответа на вопрос о существовании его собственной личности, которую он все-таки выделяет из всех. С его точки зрения он сам имеет гораздо бОльшую ценность, чем остальные, в то время, как другие - только биологическая субстанция, и поэтому исчезновение его собственной личности в смерти для него дико - лучше бы он, типа, совсем об этом не задумывался, жил бы себе, ел, спал и умирал. Но человек придумал себе много разных абстрактных понятий, которые мало связаны с ним, как с видом, и человек чувствует, что они, однако, также реальны, как простая жизнь. Это противоречие между бессмысленностью своей жизни, всех своих чувств, ощущения собственной личности, которые кончаются со смертью, - в противовес остальным - оно не находит никакого объяснения в атеистической парадигме, отчего появляется ужасный страх, - противоречие между собой, осмысленной личностью и бессмысленным видом, значением которого только атеист и может мыслить. Эта тайна должна подтолкнуть атеиста к поиску разрешения, к идее, что противоречие это может решиться, если он его заметит и обдумает.