Идём это мы с Профессором к площадке, где вертолёт должен приземлиться, бок о бок, болтаем себе о разном, словно две подружки закадычные.
Непроизвольно мысль в голову пришла: руки то у меня связаны - раненая правая по-прежнему бинтами к туловищу примотана, левая - скотчем поверх бинтов тех - также, а зубы то - вот они, свободны. Что, ежели резко к Брауну метнутся, и, в горло ему вцепится? А что, все шансы есть - прикончить старикашку противного.
Только вот - смысл какой в этом геройстве?
Иду себе, размышляю.
Даже стишок, сам по себе, придумался:
Вот и всё, а дальше - только - Стенка.
Бритый мой затылок - холодит...
У Бушкова - новая нетленка,
И, Заря - в том зеркале - горит!
И, горит Заря - назло козлам - Тем!
Наши на подходе - как всегда!
Опоздают - иди - что навроде.....
Мы умрём - на сей раз - навсегда....
На прощанье - стоит побороться.
И, та пуля первая - в бедро.
Доползём - и тонкий лучик солнца
Направленье - показал давно.
Доползём - и - в горлышко - зубами...
А вторая пуля - наповал......
Не успел я - попрощаться с Вами,
Виноват...
Да, красиво, конечно, - так вот умереть, напоследок солёной крови врага отведав. Бесспорно - красиво! Кто - что против скажет? Не слышу, ау!!!!
Только бесполезно вовсе, и, в данном случае, вредно даже. Потому как - общему делу навредит только.
Через пол часа в вертолёт загрузились, летим.
Прямо под нами - сиреневые камни Индейского Нагорья, солнышком полуденным освещённые, справа - широкая чёрная полоса, всё что осталось от Сизых Болот, ещё дальше - зелёная стена джунглей, сливающаяся с линией горизонта. Удастся ли ещё когда этой красотой полюбоваться? А над пепелищем Сизых Болот стаи кондоров кружат - неужели Аймар со своими так через пожар и не прорвался? Жалко старика, да и остальных - также.
Кстати, если поразмыслить тщательно, не так всё и плохо, если погибших в пожаре индейцев в зачёт не брать, конечно.
Во-первых, в шахту эту всё равно спускаться было надо, думать - как, когда, а при таком раскладе, а так - кучу времени сэкономим.
Во-вторых, есть вероятность, что Лёхина группа в пещере пожар пересидела, да и Джедди с Маркизом, судя по всему, на свободе остались. Стало быть, можно и на действенную помощь "из вне" надеяться.
Не, не так всё и плохо, подёргаемся ещё, памятью о Че - клянусь!
Прямо возле шахтного копра приземлились, на площадку круглую, забетонированную тщательно. Там уже вовсю работа кипит: полуголые чиго, потом обливаясь, старательно крутят громадный деревянный барабан - груз очередной опускают под землю. Кругом надсмотрщики с автоматами наготове - ситуацию контролируют.
Мари, с развязанными уже руками, тут же в процесс включилась - ходит со списком необходимого под землёй, сверяет количество того или иного, ругаясь нещадно с местными крысами канцелярскими. Правильно, что попусту время терять, дуясь на весь белый свет!
Доктор Мюллер, с разрешения Брауна, мной занялся: рану разбинтовал, промыл тщательно, стрептоцидом и ещё чем-то хитрым - засыпал щедро, заново перевязал.
Руку, на этот раз, к туловищу приматывать не стали, поместив в перевязь из прочной ткани, на мою шею наброшенную, - так под землёй сподручней быть должно.
Ещё один вертолёт - светло серый, без каких-либо знаков опознавательных, приземлился, облака пыли сиреневой подняв. Автоматчики из ближайшего барака новую партию полуголых чиго пригнали, началась разгрузка в бешеном темпе. Куда это они так торопятся? Не иначе, хотят нас до заката в шахту спустить. Может, опасаются, что здесь, на поверхности, мы ночью сбежать сможем? Это они правильно опасаются, однако. Были уже прецеденты.
Мари с Профессором, в сопровождении двух автоматчиков, к нам подошли.
- Так что, - Браун говорит, криво ухмыляясь, - Через час другой можно вам и под землю следовать. Сейчас последнюю партию аккумуляторов спустят, взрывчатки дополнительно - на всякий случай. Если ещё, какие пожелания есть - прошу поторопиться. Фрау Мари, Вы же все списки уже изучить успели. Что скажете?
- Что тут скажешь, - Мари отвечает, задумчиво кипу бумаг листая, - Готовились Вы к этой операции всёрьёз, всё необходимое учтено: продовольствие, лекарства, взрывчатка, лес строительный, цемент, свёрла алмазные, аккумуляторы, всего и не перечислить. Однако в списках необходимого - есть несколько позиций, которые по факту не были в шахту доставлены. Не проясните ли ситуацию?
Профессор, явно притворно, удивляется, картинно воздевая руки к небу:
- Да, помилуйте! Быть того не может! Огласите - весь список забытого!
- Автоматы Калашникова - три штуки, винтовки М-16 - десяток, патроны - двадцать коробок, пистолеты....
- Зачем же время драгоценное на ерунду тратить? - Очень серьёзно спрашивает Браун, - Понятно, что никто ваше участие в этом деле не планировал - совсем другие люди должны были под землю спускаться. Я на вас свою выбор остановил, ибо, как уже и ранее говорилось, завал разбирать вы намного усерднее всех прочих будите. А оружие? Извините, но ваша компания - мне без оружия гораздо больше нравится. Подумайте лучше о мелочах всяких, могущих в путешествии опасном, пригодится.
Доктор Мюллер тоже - с вопросом влезть не преминул:
- Извините, Профессор, за вопрос - возможно неуместный. Но, зачем же нам так много аккумуляторов? Даже отсюда видно, что в шахту кабель спускается, для подачи электроэнергии. У Вас ведь, наверняка, и передвижные дизельные электростанции имеются?
- Имелись, милый доктор, - Хмурится Браун, - Да вот незадача вышла: когда кто-то из вас склад с горючим взорвал, то взрыв такой силы был, что и обе электростанции передвижные, что недалеко от того склада располагались, вышли из строя и восстановлению не подлежат. Так что - сами виноваты. Пока новую ДЭЗ-ку доставят, горючее завезут - много воды утечёт. Так что - про электричество можете совсем забыть. Лучше - о мелочах необходимых подумайте.
Дрянь, этот Браун, полная, но - в здравомыслии ему не откажешь. После краткого совещания и дополнительный список мелочей требуемых ему предоставили: нитки - иголки, ботинки альпинистские с шипами - полтора десятка, гвозди в ассортименте, инструмент строительный различный, противогазов с десяток, снасти рыболовные, два бочонка мёда, ну, и так далее - на три листа список, почерком убористым. Прочитал всё это Профессор, глубокомысленно в затылке почесал, хмыкнул недоверчиво, но, ничего - дал команду всё просимое предоставить - из того, что в наличие имелось.
Настало время под землю, в полном соответствии с достигнутыми договоренностями, спускаться.
- Помимо вас, - Профессор говорит, - В шахте уже находятся тридцать чиго и двое белых, один из них язык чиго прилично знает. Всем им, как и вам впрочем, свобода обещана - в случае успешного завершения мероприятия. А также, дополнительно доходчиво объяснено, что ваша троица - главные, коим подчиняться следует беспрекословно, мол, только по вашим рекомендациям свобода, в конечном раскладе, предоставляться будет. Понятен - ход?
- Вот как раз - по поводу свободы будущей, - спрашиваю, - Где у нас гарантии, что нас всех потом, по возвращении, не расстреляют - самым пошлым образом?
Улыбается Браун ехидно:
- Нет никаких гарантий, друзья мои, да и быть не может. Вы - дело сделайте, причём, хорошо и быстро - после этого и поговорим. Времени у вас - месяца три, не больше. Как только дублирующая шахта до третьего горизонта дойдёт - так и не нужны вы мне
станете, совсем даже - неинтересны. Так что, копайте там со всем усердием и прилежанием. Ладно, хватит воздух по-пустому сотрясать - прошу в клеть пройти!
Загрузились в просторную клеть, предназначенную для спуска в шахту, напоследок грузный камуфляжник две картонные коробки затащили, вышел, калитку, из толстых металлических прутьев сваренную, с лязгом захлопнул.
- В этих коробках, - откуда-то снаружи Профессор кричит, - Подробные карты всех тамошних выработок подземных, пригодятся они вам там непременно. Не благодарите, не стоит. Ну, как один русский космонавт говорил - "Поехали"!
Надсадно заскрипели канаты от трения о барабан самодельной лебёдки, клеть медленно и плавно начала опускаться под землю.
Звонкая капель, скрип канатов, чьи то тяжёлые вздохи - опускаемся в полной темноте.
Температура атмосферы заметно повышается, воздух словно густеет - становится душно и как-то неуютно.
Минут через пять клеть проходит через небольшое, слабо освещённое одинокой лампой накаливания, работающей явно от аккумулятора, прямоугольное подземное помещение, заваленное разнообразным хламом, площадью метров сто квадратных. Высота помещения - метра два, не больше. Ага, очевидно, это и есть первый горизонт. А нишу эту - вырубили в качестве промежуточного лагеря, для складирования различных грузов.
Опускаемся дальше. Становится жарко, на лицах выступают капельки пота, все дышат тяжело, с заметным хрипом. Закрадываются сомнения: может это ловушка, и нас просто решили зажарить заживо? Хотя, зачем? Могли по-простому, и расстрелять, некоторых и изнасиловав предварительно.
Через семь минут - вторая подземная ниша, также слабо освещённая, по площади превосходящая первую раз в пять. В стенах угадываются чёрные прямоугольные отверстия: очевидно, на втором горизонте уже били горизонтальные штреки, проводя поиск следов древней цивилизации Атлантов.
Спуск продолжается. Вдруг, со всех сторон налетает живительная прохлада, стены шахты расступаются, где-то далеко внизу приветливо мигают яркие огоньки.
Ещё немного, и клеть, касаясь дном каменного пола третьего горизонта, замирает. Дверь
открывается, выходим наружу.
Вот это да! Мы находимся в огромном зале, именно в зале - а не в "нише", или "помещении". Высота потолков - метров двадцать, определить площадь зала с ходу не удаётся, но ясно, что речь идёт о многих тысячах метров квадратных. Совсем не похоже, что это - творение рук человеческих.
Рядом горит несколько масляных ламп, но всё равно - вокруг таинственный полумрак, плавно переходящий в полную черноту.
По сторонам угадываются ящики и тюки с различным грузом, вокруг клети собрались люди - наши будущие товарищи по предстоящим поискам.
Из группы встречающих отделяются двое: высокий худой старик, одетый в удобную походную одежду, и низенький полный юноша в очках, облачённый в деловой офисный костюм с бордовым галстуком в синий горох, смотрящимся здесь, под землёй, достаточно комично.
- Разрешите представиться, господа мои, - негромко произносит старик, снимая с головы потрёпанную ветрами широкополую шляпу, - Джек Негро, карибский охотник, к вашим услугам!
- Томас Смолл, горный инженер, - звонким фальцетом представляется его разодетый в пух и прах товарищ.
Представляемся в свою очередь, Мари говорит несколько приветственных слов в адрес чиго, стоящих чуть в отдалении, Джек старательно переводит. Чиго слушают явно недоверчиво, хмурятся и отводят глаза. Ну вот, старик по просьбе Мари, передаёт приветы от Айны и Аймара. Индейцы явно впечатлены, подходят ближе, задают вопросы.
Мари, взяв старого охотника под руку, отводит всех чиго в сторону, начинает обстоятельную беседу. Как же иначе, она в нашей группе всегда отвечала за установление дружеских контактов с местным населением.
Я и доктор Мюллер начинаем дотошно расспрашивать горного инженера.
По словам Смолла, складывалась следующая картинка.
Джека Негро люди Профессора поймали пять лет назад, в Сизых Болотах, где он отлавливал молоденьких анаконд - по заказу местного цирка. С тех пор он приставлен к чиго - в качестве переводчика и дипломата. Поначалу кочевряжился, голодовку даже объявлял, потом ничего - прижился, да и чиго его здорово уважают, он для них - единственный белый был, до появления Бернда, понятно, который к ним относился по-человечески.
Самого же Томаса Смолла люди Эстебана, по заказу мистера Брауна, выкрали два года назад с одного гватемальского медного рудника, где он работал главным проектировщиком подземных выработок. Поняв, что он человек мягкий и безвольный, церемонится не стали - сразу избили достаточно сильно и к работе приставили, смутно пообещав освободить за хорошую работу лет через несколько. Томас и смирился - по его словам.
Понятное дело, что мы с доктором - люди недоверчивые, потому как - битые перебитые реалиями этого Мира.
Должен был Профессор Браун с нами под землю своего человека послать. Всенепременно - должен был, не бывает иначе на этом Свете поганом.
Кто же это у нас - казачёк засланный? Охотник старенький, или этот "белый воротничёк"? А, может, оба?
Как бы там не было, будем за этими гавриками тщательно присматривать, тем более что у шпиона гнусного и оружие где-то поблизости - должно быть припрятано.
- С обвалом то - как оно случилось, - продолжает Смолл, очочками своими возбуждённо блестя, - Я тогда наверху был, поднимался - в карты свежие поправки внести, ящики с находками очередными сдать, свежие заказы на продовольствие и взрывчатку сделать. Поэтому могу рассказать только со слов Джека, он тут у клети тогда был в качестве дежурного оставлен. Так тут заведено - когда основная группа проходчиков в дальние коридоры уходит. Из этого зала, мы его называем "Парадный", коридор в другой зал ведёт. Совсем недлинный коридор, метров сто. Вы уже, наверное, поняли, что все выработки третьего горизонта - не мы создавали? Да, это всё ещё от Древних осталось, то ли Атланты эти пещеры выкопали, то ли кто другой, нам неизвестный. Так вот, второй зал, он называется "Загадочный", та ещё штукенция: потолки в нём высоченные - более ста метров, стены отвесные, а при этом - с разных уровней высоты ходы горизонтальные отходят. Причём, нижние ходы - широкие, слон пройти сможет, а те, что на высоте начинаются, узкие - человек средней комплекции с большим трудом может туда протиснуться. Бернд с командой по широкому нижнему штреку на разведку ушли, в Парадном зале Джека в качестве дежурного оставив, а в Загадочном зале - чиго-подростка Мелви. Дальше - совпадение фатальное. Тот склад, что рванул на поверхности, как раз над подземным коридором, по которому основной отряд разведчиков ушёл, и находился.
Завалило этот коридор плотно, но, в самом начале - только на выходе из Загадочного зала. Мелви с ними даже переговаривался недолго, потом в коридоре опять начались обвалы, разведчики поспешили уйти вглубь хода. Коридор сейчас полностью завалило, но, судя по всему, все наши успели целыми уйти.
- А куда коридор этот заваленный ведёт? - Спрашиваю.
- Как это - куда? - Смолл даже удивляется, - В следующий зал, понятное дело, а из того зала - следующий коридор..... Да тут такие лабиринты нарыты - только держись.
Доктор Мюллер уточняет:
- Следовательно, наша первая задача: освободить от завалов тот нижний коридор, что от Загадочного зала отходит?
- Безусловно, так, - кивает головой горный инженер, - Но, не совсем. Первым делом, надо в порядок штрек привести, что Парадный зал с Загадочным соединяет. Его тоже завалило немного, верхняя кровля просела местами. Мелви то по нему ели-ели прополз, ободрался весь, это при том, что он у нас мелкий и худой. А ведь нам в Загадочный зал и оборудование всякое затащить надо, и крепёжный материал. Так что, придётся этот штрек восстанавливать - в обязательном порядке. Да что там - в пустую говорить! Пойдёмте - покажу, он тут недалеко совсем начинается.
Зажгли ещё парочку фонарей, пошли за Смоллом. Метров через триста в каменную неровную стену упёрлись, а вот и коридор подземный, имевший некогда прямоугольный профиль. Нынче же потолок хода просел и угрожающе выгнулся вниз, на полу громоздились валуны, выпавшие из верхней кровли и боковых стен. Проползти то по штреку, наверное, можно, но уж очень страшно - вдруг, какой камень неловко заденешь, и потолок окончательно тебе на голову рухнет? А ещё и грузы всякие в Загадочный зал доставить требуется. Прав Смолл, здесь серьёзный ремонт требуются. Так прикидывали, эдак - меньше чем за две недели не управиться.
Вернулись к клети, сообща составили план работ предстоящих, на смены разбились, бригадиров назначили. Мари, которая с чиго уже окончательно нашла общий язык, попросила нас с доктором продемонстрировать окружающим наши татуировки Че. Продемонстрировали - окончательно сомнения индейцев развеяв.
Ну, что ж, похоже - сработаемся.
Глава двенадцатая.
Подземные байки.
Через четыре часа первая смена, в состав которой вошли Смолл, Негро, я и пятнадцать чиго, приступила к ремонтным работам, остальные улеглись спать.
Плохо, конечно, что во второй смене переводчика нет, да ничего, похоже, что чиго настолько Мари очарованы, что понимают её даже не по жестам, а по глазам - только она о чём подумает, взглянет, собираясь руками что-то изобразить, а они уже делать начинают, улыбаясь при этом. Мистика какая-то, право.
Технология восстановления штрека оказалась совсем нехитрой: берутся толстенные брёвна, нужной длинны, подставляются наискось под провисшую кровлю, после чего по их нижним частям (одновременно работаем с несколькими) осторожно ударяем специальными деревянными кувалдами. Кровля постепенно выпрямляется, брёвна меняем на более длинные, с пола штрека убираем тяжеленные камни, выпавшие из стен во время обвала, потихоньку продвигаемся вперёд. За двенадцать часов смены прошли метров шесть - семь, Смолл этим темпом остался полностью доволен.
Работаем как проклятые, себя не жалея, смена - сон, снова - смена....
Сволочная эта работа. По стенам штрека сочится ледяная вода, смешиваясь с каменным крошевом, образует потоки вязкой грязи, переливающихся за края ботинок. Брёвна сосновые тяжеленные, килограмм по двести пятьдесят - руками не обхватить. Спины ломит невыносимо, руки-ноги в синяках чёрных, все простуженные нешуточно - сопли рекой, канонада от кашля не прекращается ни на минуту.
Не смотря на всё это, держимся, лопаем анальгин, доктором Мюллером выдаваемый, вёдрами пьём чай с мёдом.
С личной гигиеной только всё плохо. Холодной воды - море, вернее - целый ручей, что недалеко от штрека восстанавливаемого располагается - вытекает прямо из стены Парадного зала, метров через двести уходит вниз, под каменный пол - через природное отверстие. Но вода там - ледяная, а использовать аккумуляторы для нагрева воды - роскошь непозволительная для нас.
Неожиданно Мелви находит в дальнем конце Парадного зала несколько горячих камней.
Это уже что-то: вычистили четыре пустых столитровых бочек - из под химии какой-то, которая использовалась раньше при вертикальном бурении горных пород шахты, установили на тех горячих камнях. Половина - для мытья тел грязных, другая - для постирушек. С начале смены двое дежурных их водой из ручья наполняют, к концу смены двенадцатичасовой тёплой воды - хоть залейся. Очерёдность купания в бочках тупой честный жребий устанавливает, ни каких тебе привилегий пакостных - демократия полная - все строго по очереди, друг за другом в бочки влезают. Сомнительна такая гигиена, но ничего не поделаешь - другой то нет.
Как-то совсем незаметно для себя - вработались.
Кончается смена, моешься в бочке, с удовольствием нешуточным, потом - переодеваешься в чистое, стираешься. А затем - полная расслабуха - сытная еда (завтрак? обед? ужин?), неторопливые беседы у костерка, разожжённого из сосновых щепок и остатков фанерных ящиков.
На продовольствие Браун, явно, не экономил. В основном, конечно же, консервы, но, в ассортименте серьёзном: омары, крабы, оливки, грибы, тушёная кенгурятина, овощи разные, даже чёрная икра, иранская - правда, имелась. Да, и со спиртным никаких проблем не было: виски шотландские, русская водка, аргентинские сухие вина, текила....
Так что, после смены время до сна даже с некоторым удовольствием проходило, в разговорах интересных.
Томас Смолл - рассказчик аховый, в том смысле, что хреновый вовсе. Только и может рассказывать, что о горных выработках разнообразных, да и своих годах студенческих, в Нью-Йорке проведённых.
Зато, старикашка Негро - много чего полезного наболтал.
Вот лежит он на шерстяном пледе, рядом с костерком постеленным, курит свою вересковую трубочку, мечтательно в потолок Парадного зала уставившись, и повествует вдумчиво:
- Когда, три года назад, до второго горизонта дошли - тут всякие странности и начались.
Стали камеру расширять, горную породу наверх поднимая, из стенок газ какой-то посочился странный. Зеленоватые такие струи из горных каверн начали местами выходить. Кто ту зелёную взвесь вздохнёт - тут же в идиота полного превращается: на пол падает, начинает в конвульсиях биться, ругаясь на каком-то языке незнакомом. Человек пятьдесят, правда - чиго все, на поверхность подняли. Что с ними дальше случилось - не знаю, пристрелили - скорее всего. Справились с этим на удивление быстро - как только низкочастотную станцию радиосвязи туда затащили - так и пропал тот газ дурманящий. Стали горизонтальные ходы по развалинам Древнего Города бить - новая напасть: комары из этих штреков вылетать принялись. Пробуришь скважины горизонтальные, тротил туда заложишь, подорвёшь, только пыль от взрыва осядет - из забоя десяток другой комаров здоровенных вылетает - и давай, жалить всех подряд. Некоторые после тех укусов - сразу умирали, некоторые только распухали во всех местах, но на целую неделю, - следовательно, тоже не работники. С комарами - месяца четыре мучались. Потом Профессор к нам Специалиста по насекомым спустил, говорят, из самого Парижа выписанного. Толковым тот Специалист оказался. По его совету к нам магнитофон доставили, а к нему кассету - с записью воплей стай голодных скворцов, что по осени на яблоневые сады фермеров во Франции налетают. Всё - пропали комары. Специалист, собой довольный, на поверхность поднялся. Только я до сих пор уверен, на все сто, что пристрелили там этого бедолагу сразу - напрасно совсем и радовался - то бишь. Много чего пакостного на втором горизонте было: и черви ядовитые с потолка падали, и пожары от коротких замыканий почти каждую неделю случались... Выдержали всё, пробились на третий горизонт, то есть - в этот Парадный зал.
- Да уж, - Смолл вторит, - Никогда не забуду, как в этом зале в первый раз оказался! Ой, извините, Джек, перебил! Продолжайте - у Вас лучше получится, у меня, как всё вспомню, - одни сплошные эмоции.
- Дело было так, - Джек Негро, старый карибский охотник и следопыт, продолжает, - На третий горизонт мы только месяцев пять назад вышли. Последняя шахтная перемычка прямо в Парадный зал и рухнула. Шум, грохот, пыль столбом поднялась. Выждали с часик, внизу - тишина полная. Клеть подогнали, загрузились: Я, Бернд, этот вот Смолл, Капрал Кью - как доверенное лицо Хозяина, чиго - несколько человек, да автоматчиков- бойцов - шестеро. Вышли из клети, осмотрелись - прямо перед нами чёрный Козёл стоит. Огромный - семь-на-восемь-восемь-на-семь, как Бернд тогда высказался. На самом деле, меньше, конечно, три-на-три-на-три, в метрах, понятное дело. Стоит, гад, и рычит - куда там стае тигров. Тут же стрельбу по нему открыли из всех стволов. Минут пять палили безостановочно, рожки- обоймы меняя, а ему хоть бы что. Отряхнулся, заржал глумливо, да в тот коридор, что сейчас ремонтируем, и убежал.
- Вот-вот, так оно и было, - горный инженер подхватывает, - После такого и исследовать эту местность стали не сразу, каждого шороха опасаясь.
- Ну и далее, - Джек продолжает, заново трубку набив, раскурив её, предварительно аргентинского винишка отхлебнув, - Здесь, на третьем горизонте хлопот хватало: то пропадёт группа разведчиков внезапно, то стрела бронзовая кому в плечо прилетит. Причём, полностью "бронзовая", не в том смысле - что бронзовый наконечник, полностью - бронзовая, из одного прута выкованная! Потом ту стрелу наверх отправили, Кью мне по секрету говорил, что какой-то хитрый анализ определил, что той стреле - двадцать тысяч лет!
Негро внимательно обвёл взглядом слушателей, словно проверяя эффект, произведённый последними своими новостями, и продолжил:
- Когда Бернда поставили Главным - по этим раскопкам, вот тут то мы и развернулись! Он то ничего не боялся, точно. По всем коридорам, что из Загадочного отходят, тогда прошлись. Недалеко, правда, но всё же! Разных рисунков наскальных насмотрелись, живности всякой странной. В одной пещере, где подводная речка текла, Бернд даже рыбы наловил - целое ведро. Без глаз вовсе - рыбины те были, но вкусные - в конечном итоге. Он нам из них рыбный суп сварил, называется - "Уха Строгановская". Вот ведь - вещь! Пальчики оближешь. А под ту уху - столько историй рассказал, как в России далёкой рыбу ловят......Вы, дон Андреас, тоже ведь из России? А с Берндом - ходили на рыбалку? Что, много раз? Расскажите - о самой лучшей, о самой - запоминающейся! А что такого? Ваша очередь - с точки зрения принципов демократических!
Трудно на это - найти аргументы, молчание оправдывающие. Придётся, видимо, рассказать.
- Великий Поход-
В моей жизни было множество рыбалок - успешных и не очень, летних и зимних, весёлых и тех, о которых - лучше не вспоминать....
Но эта - на месте особом.
Может - потому, что рыбалка эта получилась на удивление бесшабашной и какой-то бестолковой - относительно результатов конечных - а, может, и наоборот - успешной, как никогда. Это как посмотреть - с философской точки зрения, если.
Конец февраля, студёная зима, последние каникулы. Выезжаем на Кольский полуостров, к моим родителям, со мной - Генка Банкин и Бернд, люди проверенные многократно, виды видавшие.
Папаня встречает нашу банду радушно, стол накрывает, но, узнав, что мы порыбачить приехали, удивляется несказанно:
- Вы чего, - говорит, - С ума сошли? Разгар Ночи Полярной, спит вся рыба по ямам, холод собачий на улице, снегу метра полтора навалило. Бросьте вы дело это бесполезное, только намёрзнитесь до посинения - понапрасну.
Но мы стоим на своём - хотим рыбы половить, и точка.
Отец отвозит нас до озера Коловица. Вылезаем из машины, ещё светло, утро как-никак, но мороз приличный - минус двадцать пять.
Надеваем лыжи, на плечи рюкзаки навьючиваем.
- Видите тот остров? - Наставляет папаня, - До него - километров семь будет. Идите к его левой оконечности. Дальше - строго в том же направлении, ещё километров десять - выйдите на берег озера противоположный. Там избу найдёте. Нормальная изба, только печка дымит немного. Вот, около той избы и рыбачьте - в радиусе километра. Глубины там хорошие, до тридцати метров. В сезон, по весне - к майским праздникам ближе, там и голец крупный ловится, и палия, и налим, и окунь неплохой. Ну, удачи вам! Ровно через десять суток встречаемся на этом же месте.
Гул отъезжающей машины, остаёмся одни - бескрайняя белая гладь озера, покрытая чёрными точками островов, серая морозная полумгла.
Успеваем дойти только до намеченного ранее острова, неожиданно быстро темнеет, начинается метель. Дальше идём по компасу - час, другой, третий.
Но, на противоположный берег озера выйти так и не удаётся, кругом по-прежнему только ледяные торосы. Замёрзли нешуточно.
Вдруг слева по курсу, в полной темноте - то ли замечаю, то ли просто угадываю - ещё более тёмное, практически чёрное пятно. Двигаемся туда. Оказалось - крохотный круглый островок - метров пятьдесят в диаметре, густо поросший тоненькими молоденькими сосёнками.
Выбираемся на островок, готовимся к ночлегу - других вариантов просто-напросто нет, метель усиливается.
С большим трудом разжигаем из молоденьких сосёнок костёр, перекусываем на скорую руку. Дальше всё просто - двое спят, один без устали топором машет, огонь поддерживает, через два часа - смена караула.
Наступает утро, светлеет, метель стихает.
Оглядываемся по сторонам - островок находится где-то на самой середине озера - откуда вчера пришли, куда идти дальше - полная непонятка, за ночь метель все следы напрочь замела. Хорошо ещё, что бинокль с собой был, через полчаса на одном из берегов чёрную точку, передвигающуюся чуть заметно, засёк - машина куда-то поспешает. Следовательно, оттуда вчера мы и причапали. Определяемся на местности, завтракаем, трогаемся дальше. Отойдя от островка метров на сто, оборачиваюсь. А островок то практически - голый, за ночь большую часть сосёнок вырубили и в костре сожгли. Жалко, конечно, да что делать то было, не замерзать же?
Часа через четыре добредаем до берега - нет никакой избы! Куда дальше идти - направо, налево? А тут ещё Бернд лыжу сломал, как назло, да и стемнеет скоро опять, - Ночь то Полярную никто не отменял.
Бернд остаётся на месте, костёр на всякий случай разводит, мы же с Генкой идём вдоль берега, налево. Почему налево? Потому что - по барабану.
Через час находим избу - макушка крыши из сугроба огромадного торчит.
Банкин без сил падает рядом с этим сугробом, дышит тяжело:
- Калориев мне, калориев! - Просит.
Быстренько ножом делаю в банке со сгущёнкой две дырки, протягиваю Генке.
Банкин за десять секунд поглощает свои калории, жадно заедает снегом, вроде ничего - оклемался.
Генка, с моей лыжиной на плече, уходит за Берндом, я же откапываю вход в избу, начинаю обстраиваться, дрова на ночь заготовлять.
Уже в сумерках приходят ребята, усталые до невозможности.
Печка, сложенная из дикого камня, первые два часа дымит нещадно - дверь открытой держим, потом камни нагреваются, печь дымить перестаёт, закрываем дверь - внутри постепенно теплеет.
В честь прибытия на место готовим трапезу королевскую - кулёш рыбацкий, долгоиграющий.
Кулёш рыбацкий следующим образом готовится. Берётся большое ведро - литров на десять-двенадцать (в избе как раз такое нашлось), в нём варится каша пшеничка - размазня, жидкая очень. Одновременно в ведро бросается мелко нарезанная жирнющая свинина, а за пять минут до готовности - щедро крошатся сосиски, сардельки и колбаса разная. Классная вещь получается - вкусная и удобная. Удобная - в смысле на всю рыбалку хватает. На следующий день разогреваешь, даешь прокипеть, ещё куски сосисок-сарделек каких добавляешь, ну, и так далее.
Остатки, в конце концов, самые мясные и вкусные получаются.
Мне то - хоть бы хны, - ложусь, не снимая ватных штанов, в двух свитерах - чем теплей, тем лучше. А Бернду с Банкиным жарко, постепенно раздеваются до трусов, лежат на нарах и стонут, жару проклиная, наивные:
- Жарко очень, дышать нечем, воздуха бы свежего. Давай, может, дверь приоткроем?
На правах старшего по этой конкретной рыбалке, посылаю графьёв изнеженных на фиг, и благополучно засыпаю.
Просыпаюсь от холода нешуточного. Ну, конечно, барон с маркизом всё же дверь приоткрыли, засранцы, - всё тепло за десять минут и вышло наружу.
Приходится вставать, заново разжигать печь. Долбаная печка опят дымит не менее часа, потом камни опять нагреваются, закрываем дверь - и всё начинается по новой, - любители свежего воздуха опять начинают роптать и предлагать "открыть на минутку дверь". Дурдом какой-то, право. Но усталость, всё же берёт своё, успешно засыпаем.
Вот так всю неделю потом и мучились: то жарко, то холодно, то душно, то дымно.
С утра, даже не позавтракав толком - любой световой час дорог, отправляемся рыбу ловить, благо лыжи запасные для Бернда в избушке нашлись.
Усердно сверлим многочисленные лунки, меняем блёсна. Не смотря на все наши усилия, рыба клевать отказывается.
Усталые, как негры на хлопковых плантациях - в конце рабочего дня, возвращаемся на базу, без единого пойманного хвоста.
Усталые, потому как лёд то на озере знатный наморозило - больше метра толщиной. Пока одну лунку просверлишь - взопреешь нешуточно, а лунок таких за один выход - штук по пятнадцать на брата делать приходится. Да и мороз под тридцать стабильно держался, Генка даже кончики ушей отморозил слегка
Так продолжается четверо суток - рыба не клюёт, печка дымит.
На пятый день Бернд затосковал окончательно, и на рыбалку не пошёл, сидит себе возле печки, топором старым из полена ложку деревянную вырезает - время убивает. А мы с Генкой не сдаёмся - упираемся.
На шестой день два события случились.
Во-первых, мы с Банкиным по первой рыбине поймали: я гольца на два килограмма, Генка окуня полукилограммового.
Во-вторых, у Бернда ложка почти готовая в черенке сломалась - расстроился наш немецкий брат. На следующее утро новую вырезать начал, и вырезал таки до конца рыбалки - знатная вещь получилась. А в последний день ещё с нами опять на лёд вышел, и налима поймал неплохого. Вот так вот - у каждого по рыбине, честно добытой, образовалось.
В назначенный час выбираемся на дорогу, машина уже ждёт.
- Ну, что, бедолаги, поймали рыбки то? - Спрашивает папаня, насмешливо на наши физиономии похудевшие, в саже измазанные, поглядывая, - Устали, небось, замёрзли как собаки бездомные? Глупость свою несусветную проклинаете?
- Да, что Вы, дядя Женя, - бодро так Банкин отвечает, - Классная рыбалка получилась. Отлично отдохнули. Да и рыбы поймали - нам хватит вполне, больше и не надо.
- Действительно, здорово прогулялись, - вторит ему Бернд, - Куда как лучше, чем на пляже средиземноморском - пузом кверху валяться бестолково.
А я и вовсе промолчал, головой покивал, с друзьями соглашаясь.
Отец только плечами непонимающе пожал, да сплюнул себе под ноги беззлобно, мол, о чём с малолетками несмышлеными говорить - только время понапрасну тратить.
С рыбалки вернулись - сразу в баню. Удовольствие неописуемое. Стоит, право, десять дней мёрзнуть по полной программе, чтобы потом в баньку, натопленную на совесть, завалится. От души парились: парная - снег - парная, - и так много раз. Так поддавали, что мужики местные, матёрые, с полка слетали, матерясь сквозь зубы.
Допарились до состояния пятнистого.
Для тех, кто не в курсе - на Чукотке париться прекращают только тогда, когда всё тело малиновым становится и равномерно, при этом, покрывается мелкими белыми пятнами.
В этот момент кожа уже перестаёт температуру воспринимать - становишься под воду ледяную, или, наоборот - под кипяток крутой, чувствуешь, что вода по телу течёт, а вот какая она - горячая или холодная, - не можешь разобрать.
Интересно даже: а если бы мы двадцать дней на морозе просидели - двойной кайф в бане потом бы поймали, или как?
После бани приготовили рыбу пойманную - из окуня и налима уху сварили, гольца зажарили. Сели за стол, и под водочку, в полной тишине - умяли ту рыбу - будто обряд какой-то соблюдая.
А ложку деревянную, из полена вырезанную, Бернд до сих пор хранит - как реликвию, какую, бесценную.
Томас и Джек, историю эту выслушав, только головами недоверчиво повертели.
Мол, шутка какая-то получилась: обещал историю о самой успешной, самой запомнившейся рыбалке, а рассказал - чёрте о чём.
Хрень какая-то, с психологическим уклоном получилась.
Я даже ничего и объяснять не пытался, потому, как не дано иностранцам - Русскую Душу понять.
Сколь не старайся.
Подвиг неожиданный совершён.
Нежданно, негаданно....
- А, зачем, собственно? -
Иностранные корреспонденты вопрошают, -
- Славы - какой и нет, денег - также, и женщины толпами на шею не виснут......
- В чём смысл?
- Странные вы ребята - русские!
- А нет никакого смысла. Просто вот - захотелось так.
- Слава - тлен. Денег - ещё наживём. А, женщин этих - себе заберите.
- У нас у каждого уже есть - по одной. Больше - и не надо!