Все аналогии, относительно описанных событий и действующих лиц, возникающие в головах у читателей, - являются их приватным делом.
За случайные совпадения с реальностями, имевшими место быть, Авторы ответственности не несут.
Маяк Иммиграции светит в Ночи ярко и таинственно.
Но, осторожней будьте, Капитаны, - вдруг, это просто - Миражи....
Байка пятая.
Нас - "эллевен"!
Когда первые мысли об иммиграции появились? Самые первые, наверное, - после поездки в Таиланд.
Решили Новый 1995 год встретить - с ноткой оригинальности, какой никакой - в местах экзотических, у моря тёплого.
В экспедиционный корпус одиннадцать бойцов вошло: я, Димон Покрышкин, Абрам Моисеевич, плюсом - жёны и дети. Из детей - четверо - совсем малыши ещё, от четырёх до шести лет, и старшая над ними - Юлька, дочь Моисеевича от первого брака, ей тринадцать уже исполнилось.
Улетали из Питера - минус двадцать на градуснике было, прилетаем в Патайю - плюс тридцать за бортом - красота!
Рассаживаемся в огромном комфортабельном автобусе, который должен нас до гостиницы доставить, но не едем пока - ждём чего-то, или - кого-то.
Вдруг, наши жёны начинают активно носами вертеть - явно табачным дымком попахивает. А вот и виновники обнаруживаются: сидят себе два бритых субъекта южной внешности, в компании с двумя моделями - явно, не тяжёлого поведения, и дымят себе - что два паровоза.
Жёны наши тут же смуту затеяли, стыдить хулиганов начали, мол, в автобусе - дети маленькие, нельзя здесь курить!
А братки бритые - только смеются в ответ, шуточками отделываются.
Приходится вмешиваться в ситуацию. Димон встаёт, и веско так, говорит:
- На выход прошу, уважаемые, - "предъява" к вам будет, серьёзная - нешутейная.
И сам из автобуса выходит, и мы с Моисеичем - за ним следом. Через минуту и бритоголовые к нам присоединились, в чём, мол, дело - вопрошают.
- Девчонок наших вы обидели, - Покрышкин заявляет, - И не просто так - "девчонок", а жён полноценных! Поэтому, по прибытию назад в Питер, на следующий же день - стрелку мы вам назначаем, в десять утра, как полагается - на Дворцовой площади, чтобы вы в городе нашем случайно не заблудились бы.
А Абрам Моисеевич метра на три в сторону отошёл и с кем-то по мобиле громко треплется. Что характерно - на каком-то иностранном языке, ругается - судя по всему, недовольство изображает, руками размахивает.
А Димка продолжает тем временем:
- А может и прямо здесь - вопрос этот решим. Сейчас наш кореш с местным Смотрящим вопрос перетрёт - решение то и примем, бесповоротное.
Стоят братки, ушами хлопают, взгляд с Покрышкина на Моисеевича переводят - ничего понять не могут. Наконец, тот, что повыше, слово берёт:
- Извиняйте, пацаны, действительно - косяк вышел. Случайно это, не со зла - обрадовались просто, что по левым паспортам за границу вырваться удалось. И перед жёнами вашими извинимся, и материально, если что, ответим. Не беспокойте только Смотрящего - по пустякам таким.
Моисеич тут же телефон отключил, Димон - "предъяву" снял, о компенсации договорились - за счёт обидчиков сползать, "взрослым составом", в самый шикарный местный ресторан, а детям - игрушки всякие, в достойных количествах.
Едем в автобусе, я тихонько так у Абрама Моисеевича интересуюсь:
- А куда это ты, друг, звонил? И на каком языке - трепался?
- В Израиль звонил, - Моисеич отвечает, - Тётке двоюродной, с Новым Годом поздравлял - на иврите, конечно. А что?
Я только головой восхищённо покачал.
Размещаемся в гостинице шикарной, пятизвёздочной, через десять минут, всей дружной бандой, с воплями и визгом - лезем в бассейн. Плескаемся - часа два, удовольствие - да и только.
Утром выясняется, что до моря чистого, где купаться можно - километров пять, и добираться туда надо на специальных открытых мини-автобусах, водители на них - местные, но английский язык - понимают немного.
Как назло - мы все, включая старшую дочку Моисеевича, немецкий в школе учили.
Правда, сам Мосеевич несколько лет назад целый месяц на курсы английского проходил - да и бросил, по лени своей. Но, всё же - хоть так. Назначаем его - главным толмачом, тем более - иврит знает, полиглот - одним словом.
Не подвёл Моисеич, смело к шофёру, около мустанга своего загорающему, подходит, и, доходчиво так - объясняет, сопровождая свою речь нехилой жестикуляцией:
- Слышь, как там тебя, Маугли. Нас - эллевен! Отвези нас - нах Меер. Вифель костен дизе?
Бедный таец улыбается, что-то лопочет, на пальцах пытается объясняться.
Минут через пять становится ясно - тридцать батов (местные деньги) хочет.
Вокруг - лепота несказанная. Белые домишки, сады цветущие, воздух - нектар божественный. Едем медленно - люди приветливые на встречу идут, улыбаются нам, руками радостно машут. И лица у всех - добрые какие-то, улыбки широкие - в России лиц таких и вовсе не увидишь, разве что, у депутатов - перед камерами телевизионными.
А Моисеич, он же коммерсант - до мозга костей, решил водилу всё же "развести" немного.
- Слышь, Маугли, - говорит, - У меня с умножением - всё в порядке: тридцать на эллевен умножить - триста тридцать батов ваших будет. Но, сам посуди - с нами чилдернов, вери вери кляйн, - целых фюнф штюк. Полагается дисконт? Натюрлих! Поэтому, вот, держи - триста бат, и - гоу хоу, ауффидерзен! Ит из рили?
Шофёр совсем прибалдел, на деньги смотрит удивлённо, бормочет что-то извинительное.
Потом отошёл немного, вежливо помог женщинам и детям из машины выбраться, в кабину быстро запрыгнул, да и как дал газу - только покрышки, словно поросёнок тот резанный - завизжали.
- Что-то тут не так, - Димон Покрышкин задумчиво говорит, репу почёсывая.
И точно - не так. Стоят под ближайшей пальмой, в тенёчке, вчерашние бандюганы, за бока держаться. Тот, что пониже - через смех поясняет:
- А мы то вчера ещё и засомневались, а вдруг вы - барыги - в натуре? А сейчас то понятно окончательно стало - пацаны честные. Вместо тридцати батов - триста отдать? Это - по приколу, молодцы - знай наших!
Моисеич, конечно, загрустил - позор, то, какой - для Коммерческого директора, так лохануться. Часа два ни с кем не разговаривал, дулся на весь белый свет.
Но в море теплейшее окунулся, пузо на солнышке погрел - успокоился, вроде. И, мало того, реабилитироваться решил - в глазах общественности.
Идёт по пляжу пожилой таец, корзинку с товарами тащит, потом обливаясь. Засёк его Моисеич, к себе подзывает:
- Ком цу мир, Маугли! Комм!
Товары предлагаемые рассмотрел внимательно, решил - к кожаному портмоне приценится. Рукой на голове рога изобразил, строго спрашивает:
- Дас ист - Му-уу? Одер - как?
Таец в тему сразу въехал.
- Ноу, мистер, ноу - Му-уу! Ит из - кродайл!
Спорили - минут сорок. Таец - сто батов хотел, Моисеич - сорок предлагал, на пятидесяти - сошлись.
- Вот так с ними надо, - гордо вещал Моисеич, - Русского еврея обманывать вздумали, уроды! У-у, жиды тайские, я вам ещё покажу!
Только напрасно он радовался.
Возвращаемся с пляжа, Танька Покрышкина и говорит, в витрину ларьку непрезентабельного пальчиком тыкая:
- Моисеич! Присмотрись, а не твой ли это бумажничек в витрине лежит?
Присмотрелись - один-в-один, только стоит - двадцать батов.
Совсем Моисеич заскучал, двое суток ходил - как в рот воды набравший.
А потом - всё же отыгрался - по полной.
По вечерам в Патайе проблема одна серьёзная существует - трудно очень, невозможно просто, с одной стороны центральной улицы на другую перейти: страшный поток транспортный в обе стороны идёт - мотоциклы, мопеды, немногочисленные автомобили, рикши разнообразные - "мото" и просто так. А светофоров то - и нет совсем. Очень редко регулировщик появляется - в белой рубашке и в белых шортах, в белом же опять шлеме - на голове. Вот регулировщика этого - тайцы только и слушаются - беспрекословно.
На этом Моисеич и решил сыграть - купил в ближайшем магазине весь белый набор целиком, шлем пробковый включая. Шлем, конечно, и не такой совсем, как на регулировщиках, но издали, вечером - сразу и не отличишь.
После этого у нас проблем с переходом улиц в вечернее время больше и не было. Собираемся на променад, Моисеич свою "форму" напяливает. Нужно улицу перейти - он руку поднимает, величественно на середину дороги выходит - весь транспорт в мёртвую встаёт. Всё же русские люди, пусть - и еврейской национальности, - очень сообразительны и находчивы.
Тут проблемы другого рода начались, дети то - маленькие совсем, непривычна им гостиничная кормёжка, заныли дружно: " Манной каши хотим, щей - бабушкиных, пельменей...". Что делать?
Случайно узнаём - есть в Патайе "Русский" ресторан. Нашли - обалдеть просто!
Действительно, отличная русская кухня, настоящая - и в Питере такую - ещё поискать надо. И кислые щи, и пельмени (в том числе - из мяса крокодила), блинов одних - тридцать видов, каша гречневая томлёная, уха "монастырская" - тройная; ну, и пиво-водка - всё наше, русское, самолётами (контрабандой, конечно) доставленное.
И взрослым понравилось, а детям - слов нет.
Наступает тридцать первое декабря, в отеле - вокруг бассейна - накрывают праздничный стол, предпочтения на котором отданы блюдам тайской кухни.
В десять вечера, по местному времени, садимся на заранее обозначенные места, смотрим тайское шоу, потихоньку выпиваем-закусываем. Русских за столами - процентов двадцать, не больше. Остальные - шведы, финны, немцев - больше всех, американцы и японцы присутствуют.
Неожиданно наши детки поднимают настоящий бунт, не нравятся им экзотические блюда.
- Пельменей! Пельменей! Сосисок! Пирожков - с капустой! - Скандируют.
Делать нечего - в ресторан "Русский" позвонили. Через пол часа всё доставили непременно, дети покушали от пуза - спать запросились. Отвели их жёны наши на боковую, вернулись.
А через пять минут - Новый Год наступил, фейерверки шикарные в небо взлетели.
И какой только меня чёрт дернул?
- Ура!!! - Радостно закричал, да и в бассейн, не раздеваясь, плюхнулся. А за мной и остальные, и мужики и, девчонки - в платьях вечерних, дорогих. Короче - все русские в бассейне том оказались. Плавают, целуются друг с другом, с Новым Годом поздравляют.
А иностранцы все - вокруг бассейна выстроились, камерами жужжат, цокают языками восхищённо, но ни один из них в бассейн тот не прыгнул, - куда им, слабо.
Что бы там ни говорили, но, русские - они фору любому дадут. Нам что в бассейн, в одежде дорогущей, прыгать, что на дот какой - в ватнике потрёпанном - разницы никакой, по большому счёту. Завидуйте - недомерки!
С утра, правда, нестыковка вышла. В холл выходим, на пляж, в очередной раз, поехать собираясь, а там - экран телевизионный, размера устрашающего стоит. И народа вокруг него - не протолкнуться. Нас зрители увидели - расступились, словно по какому то приказу незримому. Подходим, смотрим - а на том экране Чечню показывают - танки под Грозным факелами горят. И пальцами на нас, гандоны импортные, показывают - вот, мол, они - русские, вот - они! Ладно, стерпели, зубами поскрипев, - может быть оно - и по делу.
Много чего ещё с нами за эти две недели случилось: и в полицию некоторых, по глупости их же, забирали; и вытаскивали их оттуда - скрытые резервы используя, и эстонским неонацистам - морды били нещадно, но - опустим эти истории, ничего там интересного, по сути, не было, так - дурь одна, да стечение обстоятельств.
А вот один эпизод - всё же расскажу.
В самом уже конце - лежим себе на пляже, загораем напоследок - уже даже кремом "от загара" и не мажемся совсем - за ненадобностью полной.
Подгребает таец: в годах уже, солидный до невозможности - в костюме, в галстуке, на голове немытой - котелок чёрный, модный - лет пятьдесят назад. Начинает Моисеичу что-то втулять активно, только некоторые слова воспринимаются: " Тота, хайратен, мани, гёрл, рили, айм ниид....".
Ладно, пошёл я по пляжу, русскую девицу нашёл, которая по-английски понимала, помочь попросил.
Девица помочь согласилась, подошла к тайцу этому, послушала его лепет, засмущалась, покраснела даже, и, спотыкаясь на каждом слове, переводит:
- Он - очень богатый таец. У него - два скутера водных - в собственности, и, ещё три - в лизинге. А жена - умерла недавно. Он - страшно одинок. И нуждается - в женском обществе. А дочь Ваша, - девица на Юльку тринадцатилетнюю кивает, - ему очень понравилась. Он женится на ней хочет, по честному. Готов даже половину своего имущества на неё - при бракосочетании - записать. Спрашивает - как Вы к этому предложению относитесь?
Подумал Абрам Моисеевич - недолго совсем, и говорит:
- Переводите, пожалуйста, дословно. Лично я - только "за". Иметь в Таиланде богатого родственника - я не против. Но - есть религиозные препоны. Без разрешения раввина - ничего сделать не могу! Пусть мой будущий, глубокоуважаемый мною, зять - по этому адресу, - и визитку свою протягивает, - Подробный запрос отправит - с указанием всех хотелок и нюансов. А дальше - как раввин скажет. Девица всё тщательно перевела, икая от удивления, таец всё выслушал - головой покивал, понимание демонстрируя.
И что Вы думаете? В Питер возвращаемся, месяц ещё не прошёл - письмо толстенное из Таиланда приходит, от жениха тамошнего: полное жизнеописание - на английском, фотографии: его - в детстве, отрочестве, юности, зрелости, и - каждого члена семьи - до пятого колена включительно. Так-то - вот.
Вот тогда - первые мысли об иммиграции и появились. Живём - как свиньи какие, кругом - не улицах, в парадняках - грязь противная. Климат - не приведи Господь: дожди, снег - опять дожди паскудные. На улицах: либо бомжи - матом ругающиеся, либо - братки кожаные, на том же языке говорящие. Да ещё по телеку НТВ предрекает - не изберут Ельцина на второй срок, снова коммунисты к Власти придут - мыльте мылом зады свои усердно, господа и товарищи!
А там, откуда только что вернулись, - море тёплое, чистота, люди доброжелательные, улыбчивые - Рай земной - в натуре, образно так - выражаясь.
Сели мы как-то с Моисеевичем (Покрышкин тогда по делам срочным - в Казахстан отъехал) в ресторане китайском - за неимении тайского, - логическое мышление задействовали. А какого, собственно - хрена: Не пойти ли всем - куда подальше? Решили - к миру этому внимательно присмотреться, а если где понравиться - иммигрировать туда, ностальгией будущей, при этом, - пренебрегая.
Жена Моисеевича моей звонит:
- Твой то - как? Живой - футбол по телеку смотрит? Зенит - Спартак? Ну, надо же! А мой - пришёл, ванну горячей водой наполнил, сложил туда всё: костюм, рубашку, носки, ботинки, да и - спать тут же, на пороге лёг. Говорит: "Всё - по фиг - мы намедни, третьего дня, иммигрируем из этой страны - навсегда!". И как это понимать прикажите?
А моя то, девица мудрая, в смысле - и не дура совсем, отвечает;
- Похоже, мужики наши действительно - в иммиграцию намылились. Что ж тут сделаешь? Не бросать же их - бедолаг? Придётся - компанию составить.
Иммиграция - предательство?
Или - ловля приключений,
Взрослыми мальчиками,
Под ветер - весенний?
Байка шестая.
Барселона - город меж зелёных волн.
Так уж случилось, что первым вариантом будущей иммиграции - Барселона рассматривалась. У Абрама Моисеевича там троюродный знакомый двоюродного дядьки проживал, на фирме, плитку керамическую производящей, менеджером трудился - за поставки продукции в Россию отвечал.
Созвонились, объяснили ситуацию.
- Приезжайте, - говорит, - Встречу, покажу всё - во всей красе.
Мне ещё в самолёте всё понравилось. Самолёт круг над Барселоной делает - в иллюминаторе - красота неописуемая: зелёное море, порт - как на ладони, яхты всякие, корабли серьёзные - океанские.
Прилетаем, с трапа самолётного спускаемся - а воздух то - родной, привычный, пахнет - Россией, и всё тут. Как такое может быть? Но факт фактом остаётся - именно Россией пахло, гадом буду.
В гостиницу приезжаем - и тут всё привычное - факс от нашего тур-оператора потерялся куда-то. Часов пять промурыжили у стойки, нашли всё же, в конце концов - завалился за ксерокс. Всё как у нас - один-в-один.
Утром по городу пошли гулять. Красивый город - слов нет! Не буду я Вам про это рассказывать, будущие впечатления портить не хочу - приедете как-нибудь в Барселону - сами всё увидите.
Одна Ля Рамбле - улица (или - проспект -?) Барселоны центральная - чего только стоит.
Если по ней погулять вдумчиво, не торопясь, всяких разных знаменитостей можно насмотреться - до тошноты серьёзной. Мы там и Алена Делона - в сопровождении трёх телохранителей - лицезрели, и самого Черномырдина - в сопровождении жены - наблюдали.
Зашли в кафешку - по бокалу вина испанского за приезд выпить, ба, - Сашенька Волкова идёт, брильянтами сверкая, - под ручку с самим Хулио Иглесиасом. Нас увидала, заулыбалась, Хулио того в щёчку поцеловала, распрощалась, ручкой помахала.
Подошла, поздоровалась ласково, и давай с нашими жёнами трындеть о глупостях разных: о шмотках, ценах, моде, кинопремьерах всяких.
А Моисеевич, морда нетактичная, возьми Сашеньку и спроси в лоб:
- Александра, - говорит, - а вот этот самый Хулио, он что - Ваш друг сердечный?
Сашенька от неожиданности даже пятнами пошла.
- Вы что такое говорите, Абрам Моисеевич, - вопрошает, заикаясь слегка, - У меня - сердечный друг? Ну, вы даёте, право! Вы Волкова моего знаете? А чего же тогда - глупости говорите? Он, если что - весь мир окружающий - на части составные разберёт, и не поморщится вовсе. Так что - "сердечные друзья" - это прерогатива женщин простых, обычных. А я - Волкова! Мне ошибаться - по статусу не положено.
Поболтала ещё немного - под сигаретку с ликёром, а, прощаясь, всё же попросила, чуть-чуть смущённо:
- Вы, камрады, всё же, когда в Питер вернётесь, не говорите Волкову моему, что я старпёра этого испанского - в щёку целовала. Бережённого - Бог бережёт. А то лишиться Мир в односчастье своего певца знаменитого - меня потом совесть затерзает.
Вышла из кафе, села в "Мерс" - кабриолет, лазоревый - опять же, да и умчалась в неизвестность. До чего же мир тесен!
Дождались Николая, Моисеича знакомого, пошли дальше по городу гулять.
У станции метро цыганки стоят - гвоздиками торгуют. Нас увидали, заулыбались, зачирикали о чём-то своём. Самая из них старая - моей жене корзину цветов протягивает, с поклоном.
Ну, думаю, это - как у нас в России, - разводка на деньги. Оказалось - не прав был, действительно - подарок от души. Николай переводит:
- Спасибо, вам - русские! Барселона - тридцать седьмой год! Мы - всё помним!
Чуть на слезу меня, даже, не пробило - от гордости за Родину нашу.
Поблагодарили, тех цыганок, дальше пошли. Спрашиваю я у Николая:
- А откуда они узнали - что мы - русские?
Тот только плечами пожимает:
- А кто их знает? То ли - по мордам, то ли - по ботинкам.
Вечером повёл нас Николай "ночную" Барселону показывать.
Зашли в один кабачок, плотно так народом забитый - еле места свободные нашли. Кругом весело, все кричат, руками размахивают, кто-то танцует, кто-то в дартс играет, в углу и вовсе - в домино стучат. Непринуждённая такая атмосфера царит - не то, что у нас, никакой тебе чопорности, никакого выпендрежа друг перед другом.
Тут ещё народ ресторанный просёк, что мы - русские, все обниматься полезли, и давай - угощать нас, чем попало. Оказалось, что Игорь Корнеев, который тогда за "Барселону" играл, гол намедни забил, по этому поводу и все остальные русские - герои.
- Здесь, в Испании, - Николай нам рассказывает, - Рестораны и кафе - это часть культуры,
своеобразные клубы по интересам. Вечерняя жизнь в этих заведениях часов в девять вечера начинается, и длится - практически до трёх-четырёх утра. И это притом, что день рабочий у многих уже в шесть-семь утра начинается. Когда испанцы спят? Впрочем, ещё сиеста есть - дневной послеобеденный сон. А сидеть весь вечер, или там - всю ночь, в одном и том же кабачке - здесь не принято. В одном посидел часик: вина белого попил, хамоном закусил, в дартс поиграл - в другой ресторанчик пошёл. Там - красного вина попил под орешки фисташковые, с друзьями о футболе потрепался, попел под караоки, дальше порулил. Некоторые за ночь больше десяти заведений посещают. Кстати, в будние дни здесь мало кто дома готовит, все по кафешкам и ресторанчикам питаются. Зато в выходные - обратная картина. Практически все забегаловки, кроме тех, что туристов призваны обслуживать, закрыты напрочь. Всё потому, что у испанцев заведено - в выходные обязательно в гости к родственникам ближайшим ходить, или наоборот - родственников тех - у себя принимать. Испанцы всякие старинные Принципы и Традиции - чтят старательно, на полном серьёзе. Кстати, о ресторанах. Тут один продаётся, не желаете - приценится?
Ясное дело - желаем. И вообще, - мне в Барселоне с каждым часом пребывания в ней - нравилось всё больше и больше.
Назавтра - пошли ресторан, на продажу выставленный, смотреть. Почётное заведение - единственный во всей Барселоне баскский ресторан. Называется - не выговорить совсем, с баскского языка на русский переводится - как "Копчёный".
В холле фотографии развешены - спортивные национальные развлечения басков: поднятие валунов гигантских, стрельба из арбалета, игра во что-то, смутно напоминающее лапту. А официанты - вообще, полный отпад: у одного пятно родимое, здоровенное - ровно по середине лба, у другого - шрам багровый на пол лица. Колоритные личности, по национальности - баски все, конечно же.
Попробовали кухню баскскую - занятная штуковина. Особенно хамон заинтересовал. Хамон - это копчёный окорок чёрной полудикой горной свиньи. Забивают тех свиней по осени, а окорока до весны зарывают в горный снег. По весне - засаливают и вывешивают рядом с каминным дымоходом. И годами эти окорока над очагами висят - дополнительно подкапчиваясь, время от времени от них куски отрезают - и снова под дым вывешивают. Чем окорок старше по возрасту - тем дороже. Говорят, есть в одном испанском ресторанчике хамон - дороже чёрной икры.
Отлично в том ресторане посидели, в конце даже договор о намерениях - купить это заведение - подписали. Чисто на всякий случай - вдруг Мишель денег даст?
А ещё через пару дней в глубинку испанскую поехали - бизнес какой-нибудь искать. Приезжаем в первую коммуну (так у них там фермерские хозяйства называются) - бескрайний сад, на ветках деревьев - лимоны здоровенные висят. Интересуемся - что почём? Николай нам старательно ответ переводит:
- Здесь, примерно, пятьсот тонн лимонов, стоит это - "столько то" - в песетах.
Абрам Моисеевич посчитал на калькуляторе.
- Отличная цена, - говорит, - Даже с учётом доставки до Питера и растоможки - двойной табаш получается. Но прежде, чем договор подписывать - взвесить всё тщательно требуется, верно, ведь?
Николай только смеётся в ответ:
- Ты не понял ничего. Эти лимоны - "на корню" продаются, в смысле - "на ветках" прямо. А сбор организовывать, работников нанимать, сертификаты необходимые получать - это проблемы покупателя. Испанцы, они навроде русских - ленивые до безобразия, не любят заморачиваться.
Поехали в следующую коммуну, там ребята вино делали. Приезжаем, а там таже история - в подземелье стоит несколько гигантских бочек с вином, но розливом сам покупатель должен заниматься: бутылки пустые привезти, этикетки, ящики всякие, работников нанять, с профсоюзами зарплату их и прочие социальные гарантии - согласовать, акцизные дела уладить.
- Да, - загрустил Моисеич, - С бизнесом у них всё непросто, - головняк сплошной, с геморроем.
Ещё пару дней по Барселоне побродили: дома Гауди посмотрели, в зоопарк сходили - на Белого орангутанга (а может - на гориллу -?) полюбовались, на выходе купил я себе кружку - с изображение этой Белой обезьяны.
Много воды с тех пор утекло, и обезьяна Белая померла давно - по телевизору объявляли, а я до сих пор из той кружки чай пью и - Барселону вспоминаю.