Сергей попал в госпиталь ветеранов с дикими головными болями. Контузия десятилетней давности вновь напомнила о себе в промозглом марте. Так всегда. Когда сырость захватывала город в голове начинался гул. То тихий и далекий, то близкий, словно внутри танка после попадания. Палата оказалась двухместной. Соседом был тихий старичок небольшого роста.
Только на второй день Сергей обратил внимание на еле заметные следы ожогов на руках деда.
-Танкист?
-2-ой гвардейский, ранее 24-ый танковый корпус. Можешь звать дед Сергей. А ты?
-160-й гвардейский танковый полк. Просто Сергей.
И снова тишина до самого вечера. А ночью, казалось, сны смешались. Молодому снился рвущийся через окопы Т-70. Холод и ветер в зимней степи. Слетающая с идущей впереди "тридцатьчетверки" башня. А старому размокшая дорога между гор. Подрыв на управляемом фугасе идущего впереди Т-62. Какие-то неизвестные люди с прокурорскими удостоверениями, пытавшиеся заставить оговорить командира.
Рванула из-под гусениц земля.
И дан приказ и отступать нельзя.
И с грохотом снарядов увидишь где-то рядом
Кусочек неба, солнца и земли.
А в смотровую щель такое небо смотрится!
Такой хороший день и умирать не хочется!
А мне б упасть в траву. Зарыться в синеву.
Увидеть наяву твои лучистые глаза...
Перед глазами поплыло то утро. Выход колонной, бой возле Танги-Чу. Заряд из гранатомета в борт танка. Пожар, стрельба снайперов по выбирающимся танкистам. Приказ командира полка на каждый винтовочный выстрел отвечать залпом танков. Долгие секунды между открытием люка и касанием земли около катков машины. Ему в тот раз повезло. Отделался только контузией и ожогами на руках. Сергей знал, что после того случая его полк обстреливали очень редко. Враги боялись справедливого возмездия.
И вдруг огнем по башне полоснет.
И все живое из тебя уйдет.
И небо станет красным, а жизнь еще прекрасней
В этот миг покажется тебе.
А в смотровую щель такое небо смотрится!
Такой хороший день и умирать не хочется!
А мне б упасть в траву. Зарыться в синеву.
Увидеть наяву твои лучистые глаза...
Теперь как в кино проплыл вечер. Тацинская. Аэродром. Ровные ряды самолетов. Спешка, связанная с приближающимися сильно превосходящими силами немцев. Незагорающееся тряпье, с помощью которого пытались сжечь самолеты. Крик командира бригады, лично дравшегося в этом рейде наводчиком в одной из Т-34 :"Делай как я!". Проезд по хвостам самолетов. Бой. Попадание в борт. Пожар двигателя. Если бы попали в другой борт, дед Сергей навсегда остался бы там. Люк. долгие секунды падения из башни к каткам. Ему в тот раз повезло. Он выжил, а вот механик-водитель так и не смог выбраться. Дед Се6ргей потом еще много раз слышал споры о пожароопасности бензиновых танков. Но он-то знал - бензин, дизель.. Все равно за три минуты машина выгорает полностью.
А матери напишут, что погиб.
Служил он честно, только вот убит.
И сердцу станет больно, но хватит, все, довольно!
Мой танк объятый пламенем горит.
А в смотровую щель такое небо смотрится!
Такой хороший день и умирать не хочется!
А мне б упасть в траву. Зарыться в синеву.
Увидеть наяву твои лучистые глаза...
Потом у обоих солдат были еще бои. Но эти мгновения своего второго рождения они запомнили на всю жизнь. Как и возвращение к той, чьи глаза и губы в памяти помогали не свихнуться среди грязи, пота, крови, вечной сырости и холода.
Через несколько дней танкисты разъезжались из госпиталя по домам. Такие разные и такие одинаковые. Два Сергея. Две судьбы. Две войны. Две жизни. Одно и то же второе рождение.