Бондаренко Александр Александрович : другие произведения.

Зим (черновое)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.89*16  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Пока просто сброс эпизодов в кучу. Добавляться будут редко, по мере обработки на Литостровке http://litostrovok.ru/viewtopic.php?f=17&t=933&start=20 Графомания... перспективы издания нет... Трудночитаемо - сам проверял, действительно фигня какая-то. Логика отсутствует ПОЛНОСТЬЮ.
  <
  
  1.
  Солнце зашло за горизонт. В окне подмосковной дачи горел зеленоватый свет настольной лампы с матовым полупрозрачным абажуром. Сидящий за столом человек кавказской наружности потянулся и отложил бумаги. На улице скрипнули тормоза старенького на вид Рено. Брата-близнеца машин московского такси. Пассажир бодро вбежал на крыльцо и, не задерживаясь в предусмотрительно открытых перед ним дверях, прошел в кабинет хозяина дома.
  - Здравствуй! Заходи, Лев, рассказывай сначала своими словами, - с характерным акцентом произнес лидер страны и с нетерпением встал из кресла и обошел стол.
  - Съездил! - Коротко ответил гость. - И не зря. В общем, товарищи из Царицына не бредят. Только вот думать надо, кого стоит в это посвящать, а кого держать подальше. Материальные доказательства у меня с собой. Маленькая брошюрка... чтобы успеть уничтожить при шухере...
  - Лев, ты не в Одессе.
  - И хорошо! Такую тайну мне... - Приехавший замялся и словно выплюнул: - соплеменнички не простят. Уэллс показал одно. Реальность - несколько другое. Ну и подход с той стороны не как в романах. Мне терять особо нечего. Выкрест по жизни, а не для удобства гешефта. А вот у тех, кто в связях... уплывет все. И крови будет море.
  - А не преувеличиваешь? Не мистификация?
  - Нет, товарищ Сталин!
  Иосиф Виссарионович подошел ближе к собеседнику и задержал взгляд на глазах.
  - Уверен. - Уже тихо продолжил гость. - Справочник термиста. Семьдесят седьмой. Маленький календарик с открыткой, примерно с игральную карту размером. Две тысячи восемнадцатый. На картинке - странная колесная машина. Скорее броневик. Это с собой. В кабинете у Иванова в сейфе еще пара книг. Это вторая посылка. Организован круглосуточный парный пост возле дома. Сейф опечатал лично. В первой посылке кроме справочника и календаря был конверт для Вас и записка Иванову с просьбой обратиться к Вам. А если не сможет напрямую, то через меня или Берию. При чем тут ГПУ Грузии, не знаю. Вроде бы от Царицына, извините, Сталинграда далеко.
  - Не извиняйся, - глава государства отстраненно набивал трубку. - Про себя город я так же называю. Письмо читал?
  - Нет. - Мехлис покачал головой, - только записку и просмотрел книги. И еще Иванова расспросил. Мистификацией не пахнет. Окна на зиму заклеены. Следы бы остались. Он выходил только к примусу в сени. Услышал хлопок, как будто газетой муху били. Вернулся, а на столе брошюра, конверт и записка. Через неделю, за три часа до моего приезда, пришла вторая посылка. Справочник по металлорежущему инструменту и руководство по трактору. Трактору СТЗ, только совсем не такому, как задумано выпускать.
  - Думаешь, потомки? - Произнес Сталин, покусывая так и не зажженную трубку.
  - А разве при первой же посылке история не изменилась бы? - С сомнением пожал плечами Лев Захарович.
  - Вот что. - Иосиф Виссарионович зажег спичку, но еще медлил с прикуриванием. - Учиться в Академии ты сможешь и заочно. Теперь это твой проект. И экзаменом будет ... Всё в твоих руках. Приказы в наркоматы и на места будут к вечеру. Отдохни - и назад. Постарайся хоть как-то дать понять туда, что посылка дошла. Надо понять, что хотят на той стороне.
  Спичка погасла, выгорев почти полностью и так и не приблизившись к трубке.
  
  
  
  2.
  Поезд нес группу, созданную новым партийным куратором строительства Сталинградского тракторного завода, в осеннюю степь. Уже промелькнули под окнами полустанки Подмосковья, заколыхались леса Черноземья, то и дело прерывающиеся уже убранными полями. Дожди только-только начинались, дороги были еще не размокшие, но на них редко встречались телеги местных жителей. Жизнь словно впала в спячку.
  Лев Захарович работал. Его вообще трудно представить праздно гуляющим по вагону или бестолково лежащим на спальном месте. Конверт с письмом и календарь остались у Сталина, а вот справочник Мехлис вез с собой.
  Его знаний вполне хватило на осознание ценности этой невзрачной книжечки. За пятью десятками таблиц и убористым текстом на листах наладонного формата скрывались тысячи экспериментов по термообработке металлов, многие тонны ушедших в шихту пробных сплавов. Рецепты некоторых из них будут секретными еще целые десятилетия. Чего стоят поданные как на блюдечке с голубой каёмочкой химические составы нескольких сталей-быстрорезов, которые только на сверлении обещали рост производительности минимум вдвое. А разложенная по полочкам методика поверхностной закалки марганцовистых сталей вообще обещала чудеса износостойкости шарниров цепных приводов.
  Теперь Льву Захаровичу предстояла сложнейшая работа: сохранить тайну, но распространить и применить полученные знания. И найти возможность их пополнять. Впереди ждал Сталинград, где на северной окраине было задумано создать завод. Это должно быть не просто несколько дымящих труб, зданий из красного кирпича и толпа рабочих во главе с горсткой инженеров. Там должен зародиться комплекс, который позволит накормить и построить всю страну.
  Да, возможно выбранный за первооснову американский прототип не так хорош, как хотелось бы, но есть надежда, что он лучше фордзона, который с горем пополам делают путиловцы.
  Мехлис встал из-за столика в купе и вышел в коридор. Вагон нещадно мотало на изношенных путях. Где-то впереди время от времени свистел паровоз, проходя мимо полустанка или будки обходчика. Из крайнего купе показались красноармейцы. По двое, вооруженные каждый винтовкой и револьвером, они сменили своих сослуживцев в обоих тамбурах.
  После окончания процесса к партийному куратору стройки подошел краском с нашивками командира взвода на рукавах. С едва заметным южнорусским говором он обратился:
  - Товарищ, попрошу по возможности не стоять около окон на свету. Мало ли что. И в купе шторку задвиньте, пожалуйста. Меня уже проинструктировали о степени безопасности, которую я должен обеспечить.
  - У вас, наверное, и пулемет есть? - С полуулыбкой спросил Мехлис.
  - Два 'максима' по торцам и 'Шош' у тревожной группы. - Не принял шутку командир. - Но против пушки, если что, не устоим.
  - Надеюсь, не понадобится, - протянул Лев Захарович. - Товарищ..?
  - Комвзвода Пашков. Прикомандирован к Вам до особых распоряжений.
  Вечером следующего дня поезд прибыл в Сталинград. Классный вагон отцепили, и старенькая 'овечка', обычно таскающая эшелоны со станции на завод 'Баррикады', в этот раз потянула одиночный вагон на пару километров дальше своего постоянного маршрута.
  
  3.
  
  
  Два человека стоят перед котлованом на месте будущего цеха. У одного из них вид весьма понурый. Полы длинного бежевого плаща заляпаны рыжей глиной. Немногие посвященные могут узнать в нем начальника строительства СТЗ Иванова. Участника Гражданской войны, в недавнем прошлом чекиста. Второй - сам Мехлис.
  - Василий Иванович, вот скажи, зачем ты народ тут на авралы гонишь? Темп такой ставишь? Ведь кроме разметки котлованов еще ничего не готово. Опорные конструкции еще в бумаге по большинству цехов. А ты засыпаешь письмами и телеграммами товарища Орджоникидзе и ЦК в целом. Рабочих требуешь. Тут не рабочих, тут строителей надо.
  - Но, товарищ Мехлис, тут же артели. Котлованы копают сезонные работники из деревень. Они же вот-вот по домам разойдутся. И никаким калачом их глину ковырять под дождем не заставишь. А партия может клич среди комсомола и молодежи кинуть.
  - Партия-то может, - перебил еще официально не получившего должность начальника строительства партийный куратор. - Только вот скажи, товарищ Иванов, куда ты людей разместишь? В палатки? Или вон в те землянки? А зима наступит? Чем обогревать будешь? И лечить простывших на степном ветру в сырых землянках? Я тут что-то лесов вокруг не вижу. Дрова за забором не нарубишь. А за зиму нарытые сейчас котлованы оплывут. И половину работы заново делать. Американцы еще даже проект завода не закончили прорабатывать. Давай-ка, пока не поздно, перекинем артели на строительство общежитий. Бараков с коридором и комнатами пока. И с печками на угле. С крышами, которые не текут. Может, и не побежит народ со стройки.
  - Как побежит? - Недоуменно уставился Иванов на собеседника.
  - Да вот так! Останутся, конечно, идейные... Ну и те, кому бежать по какой-то причине некуда. А остальные в палатках в мокрых валенках много не проработают. Всеми путями уйти постараются. И расстрелами дезертиров тут не поможешь. Да и права нам никакого нет стрелять советских людей, которых не ценят. Не они приказ Партии и Правительства нарушают в таком разе, а мы с тобой.
  Со стороны бывшего купеческого дома, сейчас являвшегося штабом строительства, показался несущийся галопом всадник на вороном ахалтекинце. Как на скачках, конь преодолел одну за другой две невысокие ограды, сильно сократив путь. Боец в буденовке лихо спрыгнул с еще не полностью остановившегося скакуна и подбежал к разговаривающим.
  - Товарищ представитель партии, товарищ начальник строительства, комвзвода Пашков срочно прислал доложить. Код тридцать четыре.
  Чтобы не посвящать посторонних, известие о получении новой корреспонденции из Ниоткуда сразу по приезду решили закодировать несколькими наборами цифр. По коду можно было примерно понять объем посылки и степень известности о произошедшем окружающим.
  Быстрым шагом руководители стройки направились штабу, с сожалением посматривая на заборы, которые перемахнул четвероногий транспорт. Путь в обход был почти на двести метров длиннее.
  Зайдя в тщательно охраняемую снаружи комнату, ставшую рабочим кабинетом Иванова, они обнаружили на письменных столах, сдвинутых длинными сторонами друг к другу, сверток. Новая посылка была немедленно распакована в присутствии только руководителей и ставшего ответственным за безопасность секрета Пашкова. В этот раз в переправленной корреспонденции оказались две книги, одна скрепленная шнуром связка листов журнального формата, пожелтевшая страничка из журнала и небольшая записка.
  - 'Справочник сверловщика', 'Двигатели ЯАЗ-204-206'. - Вслух прочел названия изданий Мехлис. - А это что? Так. Курсовая работа. Авторство оторвано. 'Получение изопропилового спирта путем оксосинтеза из пропилена'. ВолГТУ. Химико-технологический факультет. Кто бы знал, что это значит.
  - Бумага необычно белая. - Поделился наблюдениями Пашков, перелистнув несколько страниц, - буквы четкие. Продавленности, как у печатной машинки, нет. Но и не газетный способ. И схемы прямо среди текста. Не на отдельных листах. Тут что-то про химию, мне кажется.
  - А вот на отдельном листе. Приспособление для заточки сверл. Насадка для точильного станка. Как просто, а нигде раньше такого не видел. - Продолжил изучение полученного уже Иванов. - С этой штукой даже неумеха сможет выдержать правильные наклоны и плоскости, вообще не прилагая усилий. Приспособа просто не даст сделать неправильно и запороть дорогое сверло. Один только этот листок - уже сокровище.
  - Нам это пока рано, - вынес вердикт Лев Захарович, - а вот для баррикадцев надо скопировать и срочно передать. Ну, и в мастерскую при депо.
  Записку, адресованную ему, о чем красноречиво говорила жирная красная надпись на сложенном вдвое тетрадном листе в клеточку, Мехлис ушел читать в свое купе.
  
  4.
  
  Кривоватым некрупным почерком, несомненно чем-то похожим на перьевую ручку, однако, без типичных клякс и линиями разной толщины, обусловленных расходом чернил между обмакиваниями, но и явно не карандашом был исписан лист только с одной стороны.
  'Здравствуйте, товарищ Мехлис! С большой радостью мы наблюдаем результаты нашей попытки помочь своей стране. Да, наверное, не совсем корректно называть страну нашей. О теории ветвления реальностей можно говорить много. Как-нибудь, когда канал передачи удастся расширить, мы перешлем несколько статей с разными теориями и гипотезами. Пока же вкратце дело обстоит так. В свое собственное прошлое попасть невозможно. Вернее, с момента воздействия возникает параллельная ветвь истории, сильно или, наоборот, незначительно отличающаяся от исходной. Дальнейшая связь продолжается именно с ней. Канал передачи с ростом отличий требует все большей энергии. Причем если подключить принимающий контур на, скажем так, вашей стороне, стабильный и широкий канал удастся сохранить надолго. Конкретные параметры как для расхождения, так и для поддержки канала нам пока неизвестны. Надеемся на выяснение с вашей помощью. К сожалению, при неизменности параметров канала на ближайшее время, масса и частота корреспонденции ограничены примерно двумя килограммами один раз в пять-шесть дней. Рамки колеблются в пределах десяти процентов по массе и восьми-десяти часов по времени. Зависимость колебаний от каких-то четких условий выяснить достоверно пока тоже не удалось. Связь односторонняя материально, но наблюдать в виде некого подобия фильма на некотором расстоянии от точки контакта мы можем. Звук не принимаем. Скорость течения времени в наших ветвях практически идентична. Больших возможностей по пересылке материалов не имеем. Откроем карты сразу: у нас тут капитализм дикий. Это частный эксперимент. Надеемся, с продолжением. Более подробно по ходу нашей истории мы соберем и перешлем информацию чуть позже, когда хотя бы немного расширим канал. С нашей стороны мы достигли некоторого предела, за которым могут начаться проблемы самого непредсказуемого характера. Далее вот что. Мы постараемся со следующей посылкой переправить вам схему принимающего контура. Его изготовление вполне возможно на уровне ваших технологий. Единственное... Нужно электричество. Много.
  В нашей истории в 1939 году началась мировая война. Закончилась в 1945. СССР победил высокой ценой. Непосредственно на территорию СССР война пришла в 41-м. И хотя общее положение в ветках реальности на момент первой посылки идентично, гарантий по срокам нет никаких. Как и по субъективным решениям и следствиям контакта.
  Мы не можем быть вашими учителями. Мы сами оказались плохими учениками. Но помочь сгладить хоть какие-то трудности на вашем пути и, если повезет, не совершить хоть часть наших ошибок попробуем.
  Если у вас есть конкретные вопросы по разным темам, выкладывайте их в зоне получения посылки лицевой стороной вверх. Написаны они должны быть крупным жирным легкочитаемым шрифтом на листах бумаги, как для пишущей машинки. Рано или поздно (сроки гарантировать не можем), но мы их прочтем и постараемся ответить.
  Лев Захарович, убедите, пожалуйста, товарища Сталина и тех, кто будет решать вопрос, в необходимости скорейшего строения электростанции в Сталинграде и Волго-Донского судоходного канала. Доступную информацию мы Вам отправим.
  Можем также предложить строительство за счет вновь выясняемых, с нашей помощью, ресурсов и путей. Для этого вам нужна будет только некоторая свобода обращения во внешнеторговых отношениях и геологических и археологических изысканиях.
  Да, возможно, объем полученных в результате этого ресурсов будет недостаточен, но ведь в нашей ветви его не было совсем. Для начала приводим вам координаты с ориентирами Сарай-бату, двух небольших кладов времен Степана Разина и точное месторасположение одного из белогвардейских пароходов с полутонной золота в слитках. В наше время это давно найдено, а в ваше - еще нет. А на индустриализацию нужны деньги. Особенно если вам удастся действовать не через посредников, каждый из которых попытается на этом заработать. Еще есть подозрения в нечистоплотности части сотрудников, занимающихся внешними закупками. Доказательств нет, но решения и суммы кажутся порой очень нелогичными. Есть только подозрения.'
  Закончив чтение записки из Ниоткуда, Мехлис задумался. Наличие кладов требовало проверки с одной стороны, но с другой, людей, кому можно было стопроцентно доверять, вокруг явно не хватало. Еще его очень озадачило упоминание писавшим Советского Союза в прошедшем времени, наряду с сообщением о царящем капитализме вокруг несколькими строками ранее. Не менее страшной представлялась общемировая война с календарной продолжительностью в шесть лет. Память об Империалистической, перетекшей в Гражданскую, была еще слишком свежа.
  
  5.
  
  
  Сразу после взлета и набора высоты, сидя в кресле трехмоторного 'Юнкерса', Лев Захарович Мехлис (теперь уже с мандатом комиссара 'Сталинградспецстроя') погрузился в размышления. Вот-вот должна была прийти пятая посылка. Список вопросов тоже ждал своего часа на столе в кабинете, где всегда происходило перемещение корреспонденции между мирами. После получения записки в третьей партии книг, Лев Захарович немедленно связался с Москвой и добился встречи со Сталиным. Разговор был не из легких, но добро на некоторую автономность вновь образованного треста удалось отстоять. Объединение получило возможность самостоятельно проводить некоторые закупки и исследования. Оперативно сформированная поисковая группа сумела найти один из раскрытых в записке кладов. Конечно, его не хватило бы и на десятую часть завода, аналогичного СТЗ, а некоторые изделия, явно имевшие художественную ценность, пришлось передать в Гохран, но количество оставшегося все равно впечатляло. И во многом благодаря настойчивости и уверенности в успехе самого Мехлиса, подкрепленными несколькими статьями из Ниоткуда, дело сдвинулось.
  Сейчас на крейсере 'Червона Украина', отправившемся в первый дальний поход в сторону Генуи, перевозился оставшийся капитал.
  К моменту прибытия корабля в итальянский порт с дружественным визитом Лев рассчитывал уже добиться первичных результатов на переговорах. Главной целью была встреча с Джованни Аньелли, информацию о котором штудировал комиссар перед поездкой. К небольшим справкам, выданным независимо друг от друга наркоматом Чичерина и управлением Менжинского, добавились копии статей из четвертой по счету посылки, перепечатанные в Сталинграде. Информация об империи 'некоронованного короля Италии', как в будущем назовут синьора Джованни, впечатляла. Уже сейчас корпорация, где 'ФИАТ' был вовсе не большей частью имущества, была громадна. При этом Мехлис не единожды за время изучения будущего партнера по переговорам отмечал участие членов семьи в государственном управлении. Хотя бы на местах. Но и этим дело не ограничивалось. Писавшие справочный материал отмечали непотопляемость и разносторонние интересы финансово-промышленной группы. Из 'посылочных' данных так же было известно о влиянии на политику после грядущей войны. И о врастании семьи Аньелли в политическую систему Италии в будущем, что позволило не только вернуть себе национализированное производство, но и преумножить его, опираясь на государственные интересы, практически вне зависимости от декларируемого правительством курса.
  Мысли комиссара 'Сталинградспецстроя' перекинулись на техническую справку из посылки. Там несколькими таблицами и эскизами проводилось сравнение конструкций, предлагаемых 'Фордом' для выпуска на планируемом к строительству заводе и автомобилей уже выпускаемых итальянским концерном. Что ни говори, но как машина при государственном подходе 'ФИАТ' смотрелся намного предпочтительнее на данный момент, да и перспективнее в плане модернизации. В 'Форд' же изначально был заложен невысокий ресурс и совершенно несоветский подход. По достижении какого-то определенного износа машину будет проще заменить, чем отремонтировать. В отличие от прочного, надежного и ремонтопригодного 'ФИАТа', фордовский грузовичок сочетал чрезвычайно низкую стоимость со столь же низкими реальными эксплуатационными свойствами. Однако под него шел завод, что называется 'под ключ'. А с итальянцами пока на это не было ни намека, ни денег.
  Перенаправить финансы Амторга Мехлис даже не рассчитывал. Слишком уж многих это касалось как в Америке, так и в наркоматах машиностроения и иностранных дел. Рассчитывать Лев Захарович мог только на себя и на Сталинград.
  Самолет тряхнуло на воздушной яме, вырвав ненадолго пассажира из задумчивости. Перелет Москва-Минск-Прага-Турин Юнкерс, недавно приобретенный для Аэрофлота, должен был преодолеть играючи за семнадцать часов полетного времени. Конечно, с учетом посадок и дозаправок это займет больше суток, но выбора особого нет. Другими путями пришлось бы добираться неделю. Почти такой же самолет, но на поплавках и отечественной сборки, планировалось выделить тресту после возвращения его комиссара из загранкомандировки. Что ни говори, но оперативная личная связь с Москвой была необходима. А на секретность любых телефонных линий рассчитывать не приходилось.
  Перед самым вылетом пилот, лично знакомый еще по Гражданской, незаметно для присутствовавших при отлете шепнул, что ему задавали вопросы. Кто и что именно спрашивал, Мехлис рассчитывал выяснить в более приватной обстановке. Например, на одной из промежуточных посадок или когда пилотированием будет занят сменный экипаж, сейчас дремавший на соседних креслах.
  Мысли комиссара треста вновь вернулись к четвертой посылке. Подшивка научно-технического журнала 'Литейное производство' за 1953 год ветви отправителя съела большую часть перемещаемой массы, кроме неё и справок по семье Аньелли и двухтонке 'ФИАТа' в грузе нашлось место только схеме подъемного механизма самосвала на базе будущего советского 'Форда' и тоненькой, явно белогвардейской, брошюре на высококачественной бумаге. В ней с присущим грамотной антисоветской агитации наукообразным подходом описывался ход коллективизации и индустриализации. Прочитав брошюру по дороге в Москву, Лев передал её Сталину с собственноручно написанными комментариями, занявшими добрый десяток рукописных листов. Бегло ознакомившись с этими материалами, Вождь заметил, что ошибки в планах несомненно присутствуют, и даже явный враг может помочь их исправить, наверняка сам того не желая.
  
  6.
  
  На подлете к Турину самолет с посланником встретил итальянский истребитель, внешне очень напомнивший отечественные И-2. Пилотов аэрофлотовского Юнкерса насторожила нехарактерная для Реджиа Аэронаутика окраска и отсутствие опознавательных знаков. Маленький самолет сделал несколько энергичных переворотов вблизи советского лайнера, обращая на себя внимание, а потом знаками пригласил приземляться не на известный ранее аэродром города, а на взлетную полосу на территории виллы владельца "ФИАТ". Летчики из СССР приняли решение согласиться.
  Как оказалось, на земле их уже ждали. Кроме итальянцев на взлетной полосе Мехлиса встретил недавно назначенный послом Советского Союза в Италии Дмитрий Иванович Курский. Знакомы они были шапочно, но мнение у Льва Захаровича о бывшем прокуроре и наркоме юстиции, менее года назад покинувшем эти должности, было скорее положительным. Видимо, занимая кроме этих должностей еще и пост председателя Центральной ревизионной комиссии ВКП(б), нынешний посол много кому оттоптался по любимым мозолям, за что и был фактически сослан.
  Со стороны хозяев встречал сам глава финансово-промышленного клана в сопровождении мальчика лет шести-семи на вид.
  Принимающая сторона дала возможность гостю покинуть самолет и переброситься несколькими фразами с послом. Затем синьор Аньелли счел возможным подойти и поприветствовать гостя, однако от рукопожатия итальянский магнат воздержался.
  Курский представил комиссара "Сталинградспецстроя" и владельца "ФИАТа" друг другу, а в дальнейшем взял на себя функции переводчика.
  - Скажите, синьор Леон, - после протокольных фраз вступил в разговор самый младший участник встречи. - Вы любите футбол?
  - К сожалению, не могу назвать себя фанатом, - развел руками Мехлис. - У нас этот спорт пока еще не вышел на высокий уровень. Да и работа не позволяет мне посещать матчи. Но посмотреть действительно хорошую игру я бы не отказался. В нашей стране футбол уже признан полезным и массовым видом спорта. И я надеюсь лет через пять увидеть Вас, молодой человек, на стадионе... например, в Сталинграде.
  - У вас есть команда? - Не останавливался мальчик.
  - Пока нет. У нас пока и стадиона нет. Но к тому времени обязательно будет.
  - Простите малыша за назойливость, - без тени эмоций произнес старший Аньелли, - мой внук Джованни еще молод. Вы, наверное, устали после дороги. Вам и синьору Курскому выделены комнаты. После того как Вы немного отдохнете, в пятнадцать ноль-ноль, жду вас на веранде виллы для предварительного разговора. Сейчас прошу нас извинить: семья превыше всего.
  Около разговаривающих мягко остановились два больших легковых автомобиля. В белоснежный фаэтон сели хозяева всей окружающей земли, а черный седан оказался предоставлен советским гражданам. Открытая машина, мягко и почти бесшумно набирая скорость, устремилась к виднеющемуся в паре километров дворцу, который итальянцы скромно назвали виллой. Водитель же закрытой сообщил, что экипаж самолета будет размещен силами авиаторов концерна в гостинице, и пригласил в просторный салон, одновременно помогая разместить там чемодан с багажом. Небольшой портфель с самыми нужными бумагами Мехлис предусмотрительно не выпускал из рук.
  
  7.
  
  Пока прислуга семейного гнезда Аньелли приводила деловой костюм Мехлиса в порядок, у того выдалось время пообщаться тет-а-тет с послом СССР в Италии. Полномочный представитель, как в пику дореволюционным нормам называлась эта должность, не скрывал, что прохладная реакция при встрече обусловлена национальным происхождением комиссара "Сталинградспецстроя". Аристократ и финансовый магнат довольно болезненно воспринимал этот вопрос. Негласно провоцируемая Ватиканом, нетерпимость к людям иной веры накладывалась на антикоммунистические настроения высших слоев европейского общества в целом и предубежденное отношение к представителям определенного народа в частности.
  Лев Захарович понимал, что это могло стать серьезным препятствием в переговорах, но на данный момент другого варианта их проведения не намечалось. Курский кратко ввел собеседника в общее положение советско-итальянских отношений, ход и результаты своих недавних встреч с Муссолини и уточнил информацию о нескольких уже заключенных с "ФИАТом" контрактах в разных сферах. Кроме автомобилей, выпускаемых в данный момент, Советский Союз совсем недавно закупил самолет, аналогичный встреченному на подлете. Особого впечатления на ВВС РККА он не произвел, будучи уверенным середняком в своем классе. Еще Дмитрий Иванович сообщил, что в фирме "Лянча", куда он так же обратился с предложением о подобной встрече, послание проигнорировали.
  Разговор проходил на балконе виллы, выходящем в сторону широко раскинувшихся полей. Из-за небольшой рощицы, выделявшейся, словно островок среди моря, меж сельхозугодий выполз трактор необычного вида с огромной копной сена, полностью скрывавшей прицеп. Все колеса трактора были одинаковыми по размеру, на первый взгляд несоразмерно большого диаметра по отношению к корпусу.
  - Интересная машинка. - Прокомментировал Мехлис. - Что за зверь?
  - Мне кажется, - после недолгого раздумья ответил Курский, - это творение одного чудака из Милана. Это километров сто пятьдесят отсюда, если дорога не размокла. По крайней мере, я других похожих не видел. Собирает он их по десятку-полтора в год. Почти в сарае около дома. Не богатеет, но и не нищенствует. Помню только потому, что встречал их на показательных манёврах месяца три назад. Там две штуки цугом пушку тащили.
  - Дмитрий Иванович, вот скажи, - перевел разговор на другую тему комиссар, - ты как сюда залетел? Прокурор, нарком, контролер партии - и вдруг в полпреды. Да не в Америку или Германию с Англией, а, так сказать, в страну второй очереди.
  - А вот так ... - Курский отвернулся. - Мешал, наверное. И, чувствую, сильно мешал. С Чичериным вот теперь работаю. На совесть работаю... И, знаю, ты не в одной обойме с Литвиновым. Потому и скажу. И здесь я кому-то поперек горла. Только мне уже нечего бояться. А вот ты подумай. Теперь давай про нашего Джованни. Элегантен, не отнять. Память великолепная. Мыслит более чем рационально. В отличие от обычной жизни, на деловых встречах безэмоционален. Сам автомобиль водить умеет. Но на людях появляется только как пассажир на заднем сиденье. Сын, мы его не видели. Эдоардо. Баламут, но голова работает. Сейчас занят, в основном, футболом.
  - Играет? - Уточнил Мехлис. В его документах о сыне не было ничего, кроме описания гибели и должности главы "Ювентуса".
  - Только если на отдыхе вдали от посторонних. - Продолжил посол. - Ведет дела. Всё, что касается команды и стадионов, на нем. Ну и в мелочах помогает отцу. Внук мал еще. Был на аэродроме. Дамы в дела не лезут. Если хозяин захочет - представит. Предупреждаю сразу: сам инициативу не проявляй. Аристократия. Один раз сделаешь не так, потом все разговоры впустую пройти могут. Возможно, еще синьор Джованни вызовет кого-то из ближайших помощников.
  В комнату постучали. Советским гражданам пришлось вернуться с балкона и впустить миловидную служанку, принесшую свежевыглаженный костюм.
  - Если дорогим гостям что-нибудь понадобится, достаточно позвонить, - указала она на простенький колокольчик на короткой деревянной ручке, примостившийся на специальной полочке возле двери. - Может быть, фрукты или чай?
  - Нет, спасибо. - Поблагодарил Курский.
  - Красивый у них язык, - прокомментировал диалог Лев Захарович.
  - Пока ругаться или спорить не начинают. - Улыбнулся полпред. - Потом скорость произнесения вырастает втрое. И половину слов перестаешь понимать, а вторая все равно характеризует ум и нравственность оппонента.
  
  8.
  
  Разговор с Аньелли вышел очень не простым. Итальянец ни на что прямо не соглашался. Более того, после недавнего частичного поглощения 'ФИАТом' фирмы 'СПА' и продажи части оборудования, как нового, так и бывшего в употреблении полякам для строящегося завода 'Урсус', доступных для приобретения станков и приспособлений в сколь-нибудь заметном количестве не оказалось. Когда, казалось бы, диалог зашел в тупик, Мехлис достал из портфеля черно-белое изображение 'ФИАТ-621', присланное из Ниоткуда на отдельном листе без подписей. Паузу, возникшую в беседе, трудно было назвать театральной. На ранее невозмутимом лице промышленника промелькнули последовательно: тень узнавания, удивление, раздражение, сменившееся холодной невозмутимостью, после короткого взгляда на прибывшего к разговору близкого помощника. Помощник, не представленный гостям, до этого сидел молча. А теперь сделал едва заметный знак хозяину поместья. Извинившись, уроженцы солнечной Италии отошли, и советская сторона могла только видеть их диалог. Задумчивый вид и редкие реплики синьора Аньелли резко контрастировали с быстрой горячей речью помощника. В это время подошедший Джованни-младший занял внимание Курского и Мехлиса разговором. Льву Захаровичу даже показалось, что мальчик это сделал специально, по условленному ранее со старшими сценарию: не дать делегатам СССР подвести промежуточные итоги и скоординировать линию переговоров, если своим нужно будет срочно посовещаться. На этот раз речь зашла не о футболе, а об автомобильных гонках. Семилетний 'малыш', который через пару-тройку десятилетий в мире отправителя посылок получит прозвище 'синьор Адвокат' (именно так, с большой буквы) выбил из комиссара 'Сталинградспецстроя' неофициальное обещание строительства автодрома недалеко от стадиона. Курский даже пошутил, что если взрослые сейчас не подойдут, то придется строить еще и бассейн. Вернувшийся к переговорам Аньелли-старший наконец представил своего помощника Витторио Валетту, назвав его 'правой рукой и печенью' 'ФИАТа'. Если первый эпитет был вполне ожидаемым, то второй ввел в некоторое недоумение, разрешенное самим главой финансово-промышленной группы. Со слов синьора Джованни, синьор Витторио помогал не только в активных делах 'ФИАТа', но и 'чистил кровь' концерна. Итальянцы осведомились, не пожалеют ли советские гости о том, что сейчас практически сдают своего шпиона в конструкторской базе. Ведь автомобиль на картинке собирались ставить в производство только в следующем году. На что Мехлис посоветовал его сначала найти. И не пытками, а дедуктивно-аналитическим путем. Синьор Валетта предложил не торопиться с оборудованием, хорошенько обдумать список нужного и приобрести это при посредничестве компании, а пока предложил взять что есть. Сошлись на полусотне различных станков, в основном универсальных, паре небольших прессов и комплекте оборудования для окрасочной ванны, в которую предполагалось окунать детали для равномерного покрытия грунтовкой. Еще в список вошли полсотни готовых полуторатонных грузовичков 507Ф и сотня машин СПА грузоподъемностью две с половиной тонны и большим двигателем объемом четыре с половиной литра, уже разработки 'ФИАТа'. Груз предполагалось отправить на судне, принадлежащем концерну, сразу же после получения оплаты. Автомобили шли в комплектации 'рамное шасси с кабиной'. Итальянскую сторону очень удивил и обрадовал факт оплаты 'живым' золотом и оперативность предполагаемой доставки финансов. Расставались уже в более-менее доброжелательных взаимоотношениях с уверениями друг друга в интересе к дальнейшему сотрудничеству. Самолет перелетел на аэродром Турина, а делегация
  отправилась в соседний Милан. Там картина для местного производителя тракторов необычной конструкции была безрадостной. Контракт с итальянской армией еще даже не намечался. Советский Союз опередил конкурентов на полгода. Да как опередил.... Мехлис просто скупил мастерскую вместе с оборудованием, небольшим заделом деталей, документацией и оплатил скопившиеся долги хозяина. Обошлось недорого, но история сельхозтехники и итальянской артиллерии полностью лишилась одного из производителей. Уго Павези разбился на автомобиле через неделю после продажи своего производства. Очевидцы уверяли, что он едва стоял на ногах, когда садился за руль свежекупленной 'Альфы'. Впрочем, попал в аварию он самостоятельно, без постороннего участия, что бы там ни пытались говорить криптоисторики.
  
  9.
  
  Дождавшись прихода 'Червоной Украины' в Геную и передачи золота с него получателям, Мехлис на том же самолете вылетел в Германию. С Павези удалось расплатиться полностью, а с семьей Аньелли - только наполовину. Оставшуюся сумму (тоже золотом, по их настоянию) капитан судна-доставщика - доверенное лицо синьора Джованни - должен был получить при разгрузке в Таганроге. Небольшой городок в Баден-Вюртемберге встретил комиссара 'Сталинградспецстроя' неприветливым дождем, начавшимся сразу после посадки. Приземлившийся самолет никто не встречал, а найти нужный адрес в Неккарзульме оказалось непросто. На улицах было малолюдно. Вместе со знакомым пилотом Лев Захарович все же добрался до штаб-квартиры НСУ. В фирме, производящей по десятку тысяч велосипедов и мотоциклов в год, советских представителей встретили вежливо, но предельно сухо. Руководство и весь совет акционеров знали о визите заранее, но мотивов откровенно не понимали. Тайну состояния дел на свежепостроенном филиале в соседнем Хайльбронне исполнительный и финансовый директор умудрялись сохранять. Технически завод был почти готов... только непонятно, к чему. Своей модели у НСУ не было. А затраты на закупку материалов и комплектующих грозили увести всю фирму целиком в глубокую долговую яму. Перспективы выбраться из которой виделись весьма туманно. Тем не менее, к назначенному времени в арендованный у городских властей зал для заседаний явились все ключевые акционеры. Переводчика нашли также из местных. Бывший русский солдат, оставшийся в Германии после плена в неразберихе конца Великой Войны. Сначала работник, а потом и зять хозяина небольшой конторы, занимавшейся обслуживанием водопровода, он не только не забыл родной язык, но и ввел некоторые слова и термины в речь подчиненных, что помогало переговариваться друг с другом при заказчике, сохраняя содержание разговора в секрете. Через него Мехлис и вывалил на собравшихся факты, добытые отправителем посылки. Отпираться теперь уже бывшим назначенным директорам было бесполезно. Обоих отправили в отставку и запретили вход на предприятие даже за личными вещами. Тут же выбрали из присутствующих временного управляющего до назначения новых специалистов. На всю эту кутерьму теперь уже трое присутствующих уроженцев России смотрели с легкой иронией. Немного успокоившись, немцы обратились к представителям Советского Союза. Мотивы такого поведения и источники знаний были им абсолютно непонятны. В характерной в обычной жизни манере Лев Захарович не стал ходить вокруг да около и сразу напрямую предложил в течение оставшихся до конца года двух месяцев выкупить все оборудование и инструмент до последнего напильника. Подождав, пока собравшиеся успокоятся, предложил сотрудничество и в следующем году. Теперь уже научно-техническое. Вдобавок пообещал пользоваться услугами некоторых акционеров в будущем. Самолет направился в Советский Союз, а акционеры НСУ остались ждать первого платежа, после которого эшелоны со всем имуществом завода, кроме капитальных строений, должны были отправиться через всю Германию и Чехословакию в СССР. Во время обратного перелета, на промежуточной посадке в Минске, пилоту все-таки удалось побеседовать с комиссаром 'Сталинградспецстроя' без свидетелей. Кроме рассказа о попытке вербовки перед полетом, летчик поделился наблюдениями за ситуацией вокруг их делегации в Турине, Милане и Неккарзульме.
  Рассказанное наводило Мехлиса на невеселые мысли.
  
  10
  
  По прилету в Москву комиссара 'Сталинградспецстроя' прямо от стоянки самолета срочно вызвали в Кремль. Ждать приема самого Сталина не пришлось. Лев Захарович едва успел войти в приемную, как был приглашен в кабинет.
  Подробный доклад о командировке занял больше двух часов. Иосиф Виссарионович несколько раз останавливал повествование и просил пересказать собственные впечатления от того или иного эпизода. По окончании он подтвердил, что оплата итальянским партнерам будет произведена полностью, в соответствии с договоренностью. Средства на это удалось изыскать, вскрыв тайники, о которых сообщили в послании. Кроме двух уже известных Мехлису кладов в дело пошел еще один, найденный по наводке в следующем письме, в доме Нарышкиных в Ленинграде. Замурованная тайная комната не указывалась ни на одном плане здания. Источник из Ниоткуда сообщил только о её наличии в конкретном доме, без подробностей. Несколько человек, которым Сталин доверил проверку и обмер планировки здания, были знакомы ему еще по обороне Царицына от белых.
  Генеральный Секретарь сообщил и об остановке операции с вводом большой суммы поддельных долларов. По его словам, она могла бы нанести слишком много вреда внешней политике СССР. Единовременный ввод такого объема не мог пройти незамеченным, а пути и источники легко вскрылись бы. Решено было провести расследование того, как такая операция была запущена, потому что её ход даже на неискушенный взгляд был больше похож на провокацию и явное вредительство. На всплывших партиях фальшивой валюты было уже потеряно несколько агентов и утрачено немало доверия со стороны партнеров. Сталин продемонстрировал два тома 'Документов внешней политики СССР', посвященных 1928-му, видимо, для проверки соответствия, и 1929-му годам. Они пришли вместе с запиской о кладе.
  Из Кремля Мехлис отправился домой, готовить семью к переезду в Сталинград. А из приемной понеслись телеграммы на Таганрогский судоремонтный завод с приказом содействовать тресту в обработке прибывающего из Италии груза, и в Ленинград о перенаправлении одного из прибывших из США экскаваторов-драглайнов в новое место.
  В Сталинградском крае в провинциальном поселке Михайловке на известном с давних пор карьере срочно начиналась стройка цементного завода. За зиму планировалось возвести временное дощатое здание для первого агрегата, а весной, после спадания заморозков, смонтировать оборудование, которое к тому времени соберет Путиловский завод, и начать производство. На лето было задумано создать уже капитальные постройки, в которых разместится еще не менее трех комплектов обжиговых барабанов и измельчителей.
  На вокзале Сталинграда прибывшего с семьей Мехлиса встретил подчиненный Пашкова, который оставался ответственным за получение посылок. Он сразу же сообщил, что на объекте произошло чрезвычайное происшествие. Квартира, предоставленная комиссару ЦСталинградспецстрояЦ в двухэтажном доме недалеко от берега Волги, была по пути к заводу. Оставив жену с сыном у подъезда с ордером и ключами в руках, Лев Захарович устремился в штаб треста. Дорога заняла меньше десяти минут.
  Из дверей дома, в который приходили посылки из Ниоткуда, как раз выносили накрытое простыней тело. На крыльце, чуть сгорбившись, смолил папиросу комвзвода. Следом за носилками вышел доктор из медпункта соседнего завода 'Баррикады'.
  - Ну-с, дорогие товарищи, - врач еще дореволюционного обучения помял в руках белую шапочку, дожидаясь, пока его смогут слышать только Мехлис и Пашков. - Вот что я вам скажу. Боец ваш, как бы сказать, сварился. Ну, или как-то так. Термин 'зажарился' не совсем подходит, как и 'сгорел'. Хотя на теле следов ожогов нет, создалось такое впечатление, что все жидкости в его теле вдруг моментально вскипели. Зрелище, я вам скажу, страшнее многих ожогов. А их, уж поверьте, я видел тут немало. И паром, и брызгами металла, и огнем. Не похоже. Кровь свернулась прямо в сосудах еще до того, как он упал. Из проломленной об лаги головы кровотечения нет. Второй боец никаких повреждений, кроме морального потрясения, не имеет. Письменный протокол медицинского освидетельствования я напишу. Тело предлагаю пока поместить в ледник в моем медпункте.
  Когда доктор удалился, командир взвода охраны сообщил подробности происшествия.
  - Сегодня ждали очередную посылку. В прошлой было две книги и непонятный аппарат размером с портсигар. Книги отправлены спецрейсом в Москву. Кодовую телеграмму об отправке давал, ответ о получении без происшествий до нас дошел. Аппарат в сейфе.
  - Что за книги? - Решил проверить цепочку доставки Лев Захарович.
  - Темно-синяя обложка, золотистые, слегка затертые буквы. - Понял его мысль Пашков. - Про внешнюю политику. Содержимое не читал. Запечатал и отправил. Дошло?
  - Да. Все в порядке.
  - Теперь само происшествие. Погибший был отправлен сменить часового у пулемета на чердаке. Поднявшись по лестнице, пошел к посту. Как раз когда боец проходил над кабинетом, произошло прибытие посылки. Со слов часового, у сменщика вдруг лопнули глаза и он, не проронив ни звука, упал. При падении рассек голову, но кровь не потекла. Теперь то, что заметил я. От стола, на который приходит груз, до тела погибшего - около трех метров напрямую. До часового около шести. До сейфа с прибором - шесть с небольшим. Так что, предварительно, повторного воздействия на прибывший в прошлый раз аппарат не должно быть. Во время прошлой посылки на шкафу-бюро слева от стола, метрах в трех от точки прибытия, стоял цветок в горшке. Цветок моментально завял. Тогда большого значения этому не придали. Даже на состояние обратили внимание только на следующее утро, во время полива. Еще один цветок, стоящий на сейфе с прибором, не пострадал ни разу за все время. Цветок на шкафу-бюро появился за три дня до прошлой посылки. Предлагаю поставить на бюро новый цветок или птицу в клетке для контрольного эксперимента.
  - И еще один на расстоянии примерно четыре метра в какую-нибудь сторону, - дополнил Мехлис. - Хотя бы уточним опасную зону. Раньше таких случаев не было.
  - Думаю... - Слегка протянул Пашков, - отправитель просто не видел, что боец в опасной зоне. Ведь прошлые разы происходили, когда кто-то из наших был вблизи комнаты, но явно дальше, чем сейчас. Свежую посылку я в сейф переложил сразу, как только зашел, а зашел, когда услышал падение свертка на стол. Я на крыльце был в это время. И только потом стал разбираться с сигналом тревоги от часового.
  После этого собеседники зашли в кабинет и, наконец, добрались до прибывшего груза. В этот раз прибыли две книги и небольшой конвертик с тремя видами зернышек. По щепотке семян огурца, редиски и помидора. Книги оказались учебными пособиями со множеством методик прочностных, силовых, а где надо и тепловых расчетов, и подробными описаниями разных вариантов конструкций. 'Поршневые авиационные двигатели' под редакцией Масленникова и Раппопорта из начала пятидесятых и 'Сельскохозяйственные машины. Теория. Расчет. Методика испытаний' профессора Летошнева издания тысяча девятьсот сорок девятого года. Мехлис мельком пролистал последнюю. От обилия расчетных формул, графиков, таблиц и схем разных устройств, наводнивших страницы, было не по себе. Под обложкой второй книги притаилась небольшая записка с просьбой все-таки опробовать пришедший в прошлый раз прибор. Отправитель назвал его простейшим микрокалькулятором и в этот раз написал, как его включить. Агрегат был тут же извлечен из сейфа. Но признаков работы так и не подал, даже после многократных попыток включения. Не ожил он ни от встроенного, судя по описанию в записке, аккумулятора, ни от некой солнечной батареи, ради теста которой пришлось выйти на улицу и повернуть названной деталью к светилу. Темно-серый коробок с белыми цифрами на черных кнопках и двумя окошками разного размера упорно не реагировал на попытки получить с него хоть что-то.
  Проращивать присланные семена решили тут же, при штабе треста, взяв примерно третью часть каждого наименования.
  
  11.
  
  Синьор Энрико Асинари ди Сан-Марцано, командующий корпусом карабинеров, сидел на лавочке возле пруда в одном из тихих парков на окраине Турина. Вместо ладно сидящей вычурной формы с характерной треуголкой с пером на нем сейчас был надет гражданский костюм темно-серого цвета. Шестидесятилетний генерал даже не пытался сделать вид, что ему интересно кормление водоплавающих птиц. В сотне метров на аллее с легким шорохом остановился белоснежный открытый 'ФИАТ', в котором жители города легко узнали бы автомобиль синьора Аньелли. Легким жестом отправив машину в дальний край парка, всегда элегантный промышленник прошествовал по подстриженному газону к сидящему. Знакомы они были давно, но дел совместных не вели, впрочем, и врагами становиться не собирались. Обменявшись приветствиями, аристократы медленно пошли вдоль берега, сопровождаемые недовольным покрякиванием уток, не дождавшихся угощения. - Ваше превосходительство пригласил меня покормить уток? - Наконец произнес Аньелли после долгой паузы. - Думаю, эти пернатые обжоры обойдутся без нашей заботы. Давайте начнем. Я расскажу вам небольшую историю с несколькими непонятными мне местами, а вы попробуете помочь мне в ней разобраться. - Старый карабинер очень осторожно подбирал слова. - Возможно, я просто чего-то не вижу в этом деле из-за плюмажа на форменном головном уборе. - Вы всегда были очень проницательны, синьор. - Принял игру промышленник. - Вряд ли что-то могло измениться. Возможно, Вам просто не всё доложили? - Это возможно. Итак, две недели назад на поле возле виллы одного очень уважаемого аристократа, весьма небедного, хочу заметить... Так вот, на поле приземлился самолет. Корпусу карабинеров нет абсолютно никакого дела, как прибывают гости к подданным нашего короля, если они не нарушают закон. Тем более, поле принадлежит самому хозяину виллы. Что гости делали и как покинули нашего заслуженного человека, тоже совершенно не важно. Если вдруг у Реджия Аэронаутика возникли какие-то претензии, то мне об этом ничего неизвестно. Тем более, если бы вопросы все-таки возникли, они могли бы оторвать свои пернатые... - Генерал с улыбкой пропустил слово и продолжил. - От лежаков на аэродромах и все-таки задать их. - Но они не задают, - поддержал разговор Аньелли. - Ну, да не о них речь. Далее. В порт славного древнего города Генуи, что находится совсем неподалёку, приходит непонятное русское корыто. Так сказать, с дружественным визитом. Немного странной кажется эта история, с русскими отношения за последние двенадцать лет сильно охладели, хотя, впрочем, представителей нынешней России здесь катается немало. Только в основном это мелкие чиновники весьма характерной национальности в поисках личного гешефта за счет своего государства. Да, среди них есть и честные люди. Но, вот скажу вам прямо, если бы мы дружили с русским ЧК, я бы половину из них скрутил и передал сразу, а половину оставшихся - чуть позже. Просто доказательства не столь открыто лежат. - Очень интересная история! - Продолжил словесную игру промышленник. - И что же было дальше? - О, дальше было еще интереснее. В Реджия Марина у нас столь же проницательные герои, что и в Реджия Аэронаутика. В общем, пока на берегу провели торжественную встречу, пока какие-то протокольные мероприятия, наши дорогие гости загрузились припасами у мелких лодочников. Все бы ничего, но дни все короче, а ночи все длиннее. Одна из лодок отошла со стороны борта крейсера, обращенного к морю, и почему-то направилась не в район рынка, как остальные ей подобные, а в район доков. Там, на причале, её ждал грузовой автомобиль, выпущенный на фирме, принадлежащей моему дорогому собеседнику. Но не подумайте! Ни в коем случае я не хочу сказать, что это плохо. Совершенно наоборот, я рад, что это был 'ФИАТ', а не изделие швабов или лягушатников. А уж американское авто, конструкции одного худощавого седого господина, который пытается влезть на мирный рынок солнечной Италии, вообще развалилось бы под грузом двенадцати тяжелых ящиков. Попетляв по улицам Генуи, машина пропала из поля зрения доблестных карабинеров. А через двенадцать часов точно такой же голубой 'ФИАТ' с очень похожими издалека цифрами на бортах был замечен на территории виллы дорогого собеседника. Да, в Турине больше десятка машин этого цвета и этой модели, поэтому даже подозревать столь уважаемого человека ни в чем нельзя. К тому же, совершенно не известно, что было в ящиках. Вдруг русские моряки, пытаясь купить что-то съестное, продают, например, навоз? Пошлинами это не облагается, даже декларации не подлежит. Ведь все мы слышали об ограничениях на торговлю с Россией.
  - Очень занимательное повествование. - Аньелли пристально посмотрел в глаза генералу. - Но я не очень понимаю, зачем Вы мне это рассказываете. Про всяческие публичные суды говорить не будем. Это, право, даже не смешно. Если мы здесь, а не у префекта или даже министра, значит, на это нет Вашего желания. Я же понимаю, что для дуче Ваших знаний хватит. А остальное не важно.
  - Синьор Джованни, Вы позволите Вас так называть?
  - Разумеется, Ваше превосходительство.
  - Так вот, синьор Джованни, подумайте. Стоит ли дела аристократии выносить на обсуждение публики? А что касается дуче, пожалуй, у него тоже есть много более важных дел, чем разбираться в частных делах уважаемых людей. Тем более, мы с вами честные образованные люди, а не деревенщины Сицилии, которые за пару лир пристрелят человека. Давайте я расскажу историю дальше, а потом мы с Вами вместе подумаем, как нам извлечь из всей этой истории пользу и для себя и для родной страны.
  - На секунду, - промышленник сделал небольшую паузу, подыскивая слова. - Я все-таки не могу понять плоскость интересов. Это семья Асинари или корпус жандармерии, или вся Италия в целом?
  - Комплексно. - Пожал плечами старый генерал. - Итак, через несколько дней после описанных событий судно, принадлежащее хозяину виллы в пригороде, на которой какие-то бездельники заметили машину, издали похожую на грузовик получателей ящиков с русского крейсера, несомненно честному подданному нашего короля и так далее ... Так вот, судно вышло в море в направлении румынского порта Констанца, загруженное чем-то несомненно ценным, но не очень тяжелым. Пройдя быстрым темпом до Босфора (о сроках прохода есть документальные отметки), на выходе из пролива судно вдруг снизило ход. Может быть, поломка. Может быть, ошибка навигации. В общем, судно шло от Стамбула до Констанцы чуть больше недели. Пробыв в порту несколько часов, капитан вывел его в обратный путь в Геную. Куда и прибыл без приключений.
  - Что же смущает нашу королевскую жандармерию в этом вояже? - Аньелли анализировал пути утечки информации и прикидывал, что, кроме приведенных фактов, известно собеседнику.
  - Жандармерию? - Пожал плечами Асинари. - Да практически ничего. А вот один старый генерал, родом из той же провинции, что и уважаемый хозяин виллы и судна, хотел бы, чтобы подобное не шло в ущерб его спокойной старости. Чтобы один человек, умеющий хорошо говорить с толпой, и сейчас совмещающий несколько министерских постов, не пошел на поводу у деревенщин с юга и не начал ущемлять аристократию севера. Ведь если он заподозрит одного туринца, то перестанет слышать многих.
  - К этому есть предпосылки? - Озадачился синьор Джованни, все еще не вполне понимая интереса главы жандармерии.
  - Политические. Бедная Италия все еще слишком бедна. А нечестные южане застыли на уровне раннего средневековья. Я бы хотел объединить усилия влиятельных людей Пьемонта и Венеции, возможно, Рима... Призвать дуче держать сицилийцев на их острове и не мешать людям полуострова богатеть. У Вас, синьор, есть свои средства для жизни, у меня свои, у других добрых людей тоже есть своё. Наши интересы иногда пересекаются. Но мы договариваемся. Покупаем и продаем. Мы не разбойники. И плебеи, работающие на нас, не дохнут как мухи от голода и поножовщины южан. Видите ли, синьор Аньелли, если узнал о вояже я, могут узнать и другие. И не все сохранят тайну. А кто-то может узнать и больше чем нужно. И преподнести дуче все это в невыгодном свете. Через месяц в Милане Ваш 'Ювентус' будет играть с 'Интернасионале'. Давайте посетим матч и обсудим наши дальнейшие ходы.
  На этом собеседники расстались. Синьор Джованни ехал домой, сосредоточенно обдумывая разговор. Непонятной казалась в первую очередь явная недосказанность о желаниях синьора Энрико. Сначала были подозрения, что главжандарм заподозрил контрабанду и решил либо разгромить канал, либо войти в долю. Но самого-то канала еще не было. Не считать же налаженной торговлей одну разовую акцию по сбыту залежавшихся без покупателей машин и небольшого числа оборудования, высвободившегося при модернизации. Опять же если про первую часть оплаты генерал догадался, впрочем, вероятно, не зная ни суммы, ни того, чем она внесена, то про доставку второй старик промолчал. Синьор Аньелли сам себе улыбнулся, вспоминая схему доставки оставшейся доплаты. Опасаясь за золото, полученное в Таганроге при разгрузке, капитан судна передал его в Констанце на три самолета, принадлежащих концерну 'ФИАТ', которые за пару дней до этого закончили свою программу демонстрации для военно-воздушных сил Румынии. Особой надежды на этот летающий цирк изначально не возлагалось. Все-таки королевство славилось своим полумифическим средневековым князем-вампиром гораздо сильнее, чем богатством. Но аэропланы с высококлассными и, что самое главное, верными пилотами оказались там как нельзя вовремя. Загрузившись, они без приключений перелетели в Албанию, а затем, с еще одной промежуточной посадкой, на родной заводской аэродром. Судно же пошло обычным маршрутом, подвергнувшись, однако, более пристальному вниманию таможни по приходу в Геную. От турецких любителей поживиться, видимо, оградила разгрузка в нетипичном для иностранных судов месте, где у них просто не было информаторов или связь с ними была недостаточно оперативной. Кроме того, за спинами наследников Золотой Порты могла стоять любая разведка. От общепризнанной в качестве лидера британской - до той же чилийской. На предложение заговора разговор также не был похож. Вопросов к синьору Асинари ди Сан-Марцано набиралось гораздо больше, чем ответов.
  
  12
  
  
  Целую неделю до следующей посылки трест 'Сталинградспецстрой' занимался главным образом организационными делами. Для проведения работ по освобождению от мусора и ремонту кровли на бывших купеческих складах в поселке Рынок, раскинувшемся несколькими километрами севернее новой окраины Сталинграда, выделялись трудовые группы из ресурсов местного отдела ГУМЗ. В основном это были осужденные по легким статьям на небольшие сроки из близлежащей колонии. Еще в марте 1928 года, задолго до первой посылки, правительственная инструкция фактически потребовала от народных судов приговаривать мелких преступников к принудительным работам без содержания под стражей. Лагерь в районе деревни Орловки был скорее колонией-поселением, чем действительно закрытой территорией. Необходимость доставки этой рабочей силы на расстояние почти десяти километров пешком утром и вечером сильно сокращала время на сам ремонт. Тем не менее, к прибытию первых эшелонов с оборудованием, привезенным итальянским судном, удалось успеть подготовить место для хранения на предстоящую зиму. Кроме того, в одном из амбаров с большими воротами установили несколько печей и оборудовали ремонтный участок, выкопали и отделали дощатыми стенками смотровые канавы. Это здание стало главной базой организуемой в составе треста автотракторной колонны. Персонал ремзоны и инструкторов частично перевели из 'Крымтранса', где люди имели значительный опыт работы с автомобилями 'ФИАТ' разных моделей, закупавшимися ранее, а частично из нескольких автопредприятий в Москве и Ленинграде.
  Из числа привезенных итальянских полуторок в Сталинград должно прийти менее половины. Остальные стали компенсацией гаражам за специалистов, направленных в распоряжение треста. В основном все машины 'малой' модели оборудовались на Таганрогском судоремонтном заводе бортовыми деревянными кузовами. Несколько особняком среди них смотрелись двенадцать автобусов-кабриолетов для перевозок отдыхающих в Крыму.
  Еще немалую долю внимания съела геологоразведочная экспедиция, снаряжаемая в Михайловку для обеспечения строительства цементозавода. Приходилось буквально по крупицам собирать нужное оборудование, урегулировать все споры и конфликты. Самым сложным оказалось утрясти противоречия между ОГПУ, где под следствием находился один из главных специалистов, Политуправлением РККА, так как будущий руководитель экспедиции служил военным специалистом в качестве инженера, и самим 'Сталинградспецстроем'. Каждая организация тянула одеяло на себя. И даже то, что ни армия, ни контрразведка не обладали и половиной необходимых для дела возможностей на этом направлении, не мешало им вставлять палки в колеса оппонентам. Тем не менее, вопрос решили, группа исследователей выехала на место. Вскоре туда же должен был прибыть сводный строительный батальон, который предоставлял Наркомат внутренних дел из числа своих военнослужащих, выделенных командирами разных частей. Как прокомментировал этот состав Пашков, получивший уже официальную должность заместителя комиссара треста по безопасности, 'сборище неспособных к военной службе людей, случайно надевших форму'.
  На фоне всего этого организация секретной части с несколькими машинистками и чертежником прошла незамеченной. Тихие люди без особых амбиций, в большинстве своем непролетарского происхождения, имели сложности с устройством на работу в других местах, несмотря на высокую квалификацию. Их-то и взял в штат треста Мехлис. Некоторое ограничение свободы, выразившееся в проживании в общежитии, находящемся в одном бараке с рабочим местом, и выходе за охраняемую территорию только группами в сопровождении бойца охраны было встречено мирно. На прежних местах жительства 'секретоносцам' было неуютнее под постоянным давлением окружающих. Непросто, к примеру, урожденной княжне занимать угол рядом с бывшей экономкой в одной комнате с дворником и семьей грузчика. Злорадство и неурядицы не прекращались, несмотря на прошедший десяток лет после смены строя. И похожая ситуация была у всех привлеченных в этот отдел. Главной работой 'секретки' стало перепечатывание книг и перечерчивание схем и графиков в них с убиранием дат, фамилий и прочих артефактов из другого мира. Важность сохранения тайны и последствия её разглашения участники процесса понимали очень хорошо и иллюзий о сохранении не только здоровья, но и жизни в случае даже не предательства, а только веских подозрений в нем не питали.
  Прошедшие в бешеной нагрузке семь дней закончились долгожданным хлопком воздуха в закрытой уже два дня комнате с точкой прибытия. В этот раз в посылке оказались три полотна карт, склеенных из отдельных листов, с отмеченными месторождениями разных полезных ископаемых на территории Сталинградского края, геологическими исследованиями грунтов и подземных вод, пухлый пакет, адресованный товарищу Сталину лично, рукописная инструкция к присланному в позапрошлый раз прибору и первый том 'Справочника конструктора-машиностроителя' под редакцией Анурьева.
  Несмотря на новые попытки запуска, микрокалькулятор так и не проявил желания включиться.
  Пакет в срочном порядке направили самолетом в Москву. На центральном аэродроме его встретил нынешний секретарь Иосифа Виссарионовича и беспрепятственно доставил адресату.
  А вечером возле дома Мехлиса встретил необычный гость.
  - Здравствуйте, Лев Захарович! - Благообразный немолодой мужчина типичной для дантистов, ювелиров и агитаторов национальности поднялся со скамейки возле подъезда навстречу комиссару.
  - Здравствуйте, гражданин... Простите, кажется, мы не знакомы.
  - Разве вы не помните? Солнечная Одесса, где нет таких суховеев. - Разливался соловьем приезжий. - Еще до империалистической. Мы с вами боролись против царского режима.
  - Я вас не помню. - С нажимом произнес Мехлис. - И дел совместно с вами не могу вспомнить.
  Тут собеседник назвал нескольких участников 'Поалей Сион', бывших знакомыми с комиссаром 'Сталинградспецстроя' в те времена, и сообщил, что также весьма близко с ними общался. На что Лев Захарович ответил, что времена изменились и больше ничего общего с названной организацией он иметь не желает.
  - То есть вы отрицаете вклад нашего объединения в борьбу с царем, помещиками и капиталистами? - Попытался изменить ход разговора собеседник. - А как же покушение на полицмейстера? Акции против ряда эксплуататоров? А выявление агентов охранки в порту?
  - Скажите... гражданин...
  - Плинер. С вашего позволения, Лазарь Израилевич.
  - Так вот, гражданин Плинер. Что из себя представляла организация, я помню. И борьбу с капиталистами помню. Только вы не находите, что она была несколько однобокой? Например, разгром с пожаром полицейского участка. Казалось бы, все хорошо. Уничтожены дела, заведенные на революционеров, протоколы разные и так далее. А что мы видим? За компанию уничтожены результаты расследования некоторых махинаций в порту. Далее. Застрелен владелец небольшого завода. Производство встало. Под шумок заводик переходит господину Горенштейну. Раз - и все пошло заново. Только положение простых рабочих, которые не жаловались на прежнего хозяина, вдруг стало хуже.
  - Это вам так в императорской артиллерии промыли голову? - Воскликнул Плинер.
  - Пожалуй, нет. - Усмехнулся в ответ Мехлис. - Мне просто стало неинтересно быть на побегушках у гешефтмахеров, которые руками вспыльчивых юношей-идеалистов обделывают свои затеи.
  - Я вас услышал, Лев Захарович. То есть вы полностью отрицаете заветы помогать друг другу в тяжелой ситуации.
  - Прошу вас не смешивать личные персональные дела с делом Революции.
  - Желаю успехов в вашей работе. - Приезжий развернулся и быстрой походкой удалился в сторону центра города.
  Постояв немного в раздумьях у дверей дома, комиссар 'Сталинградспецстроя' решил, что о такой попытке контакта стоит сообщить. Только вот телеграфировать напрямую Сталину или организовать поиск интересующихся им лиц с помощью местного управления ОГПУ - он еще сомневался.
  Дома также ждала новость. Елизавета Абрамовна, жена Мехлиса, с маленьким Леонидом в этот день посещали дантиста. Кроме обычных разговоров о зубах врач интересовался своими новыми клиентами. Местные жители, в большинстве своем, к этому разделу медицины относились негативно и предпочитали обходиться своими силами. Поэтому круг пациентов у стоматолога ограничивался в основном семьями партруководства и инженеров. Вроде бы ничего особенного, но в сочетании с разговором у подъезда повышенное внимание со стороны практически незнакомого доктора вызывало опасения. Внутренний голос буквально вопил, что это неспроста.
  
  
  13
  
  После высадки пассажиров на вокзале города поезд Москва-Сталинград отправился на обслуживание на близлежащую станцию. В одном из вагонов продолжал гореть свет. Пассажиры особого назначения и конвой оставались на местах. На Тихорецкую, находившуюся тут же в городе, в прямой видимости от вокзала, встречать эшелон прибыл Пашков, всё еще носящий нашивки комвзвода. При исполнении ответственных поручений форма придавала уверенности и позволяла избегать части вопросов.
  Из плацкарта в сопровождении пары сотрудников Стрелковой Охраны Путей Сообщения вышли пассажиры, направленные в распоряжение треста 'Сталинградспецстрой'. Десяток красноармейцев, знакомых заместителю комиссара по прошлому месту службы, и группа из шести молодых женщин и испуганного парня.
  Поздоровавшись с бойцами, Пашков подошел к железнодорожникам. Те передали командировочные документы на военных и сопроводительную на 'перемещаемых социально неблагонадежных', каковыми числились в официальной бумаге гражданские. До бараков временного проживания 'сталинградспецстроевцев' добирались в кузове одной грузовой машины. Если красноармейцы были добротно обмундированы, сыты и балагурили по дороге, то 'перемещенцы' представляли собой жалкое зрелище. В ноябрьской хмари одежда женщин явно не сохраняла тепло, а с собой у каждой был только небольшой узел или чемодан. Юноша кутался в куртку явно с чужого плеча, бывшую скорее рабочей утепленной спецовкой. Багажа при нем и вовсе не было.
  По дороге от Тихорецкой до будущего СТЗ автомобиль трижды пытался застрять. Избежать этого помогли только цепные браслеты на колесах. Красноармейцам полагался барак-казарма, в котором уже обосновались их прибывшие ранее товарищи, а будущих работников 'секретного' отдела разместили в строении, бывшем до революции небольшой (всего на десяток лошадей) конюшней одного из местных купцов. Планировку половины здания слегка изменили к приезду жильцов, но прошлая функция читалась отчетливо. Индивидуальные крохотные, два на три метра, комнаты, перегородки между которыми не доходили полметра до потолка. Дверей в общий коридор из получившихся апартаментов не было. Глиняный пол и маленькие полуслепые окошки почти под потолком довершали картину. В каждом из жилых отсеков из мебели была только сколоченная наспех кровать и столик при ней. В самом конце коридора - небольшая дверь, ведущая через крохотные сени на задний двор, где в десятке шагов от барака размещалось отхожее место. Во второй половине здания, широкий выход из которого смотрел на штаб треста, все перегородки и стенки были убраны. Образовался зал или скорее класс с несколькими столами для печатных машинок и световым коробом для копирования через стекло чертежей и рисунков. Печки-'буржуйки' были расположены в обоих концах здания.
  - Вот здесь вы будете жить и работать первое время, - ввел 'перемещенцев' в курс дела Пашков. - Особо не пугайтесь. Это временно. За зданием закреплен истопник. Дрова и поддержание тепла по ночам - это его забота. За ним же закреплена самая дальняя комната. Остальные разбирайте по вкусу. Завтрак, обед и ужин в столовой треста по расписанию. Нормы снабжения у всех работников треста на данный момент равные. На уровне моряка Рабоче-Крестьянского Красного Флота. По одежде тоже вопрос решим. Бальных платьев не обещаю, но в обносках ходить не будете. При высоких показателях деятельности возможны дополнительные вознаграждения. Вопросы после размещения. До ужина час. Для вас сегодня специально попозже собрали. Перемещение по огражденной территории треста свободное. За территорию выход пока запрещен. Этот вопрос будет решаться персонально. Переписка с родными только с проверкой корреспонденции. Незапечатанные письма сдавать мне. На этом пока всё. Подробности по работе и режиму завтра утром.
  На свой запоздалый ужин будущие работники секретного отдела пришли нестройной толпой, успев поделиться друг с другом страхами о возможном будущем. Приехавшие в одном вагоне с ними красноармейцы закончили есть раньше, и строем прошагали в направлении своего барака. У дверей столовой своих подопечных встретил Мехлис, решивший лично посмотреть на присланный из Москвы контингент. К тому времени он уже прочел письмо Сталина, в котором были приведены доводы по сложившейся ситуации с перепечатыванием литературы из Ниоткуда. Не всё показалось Льву Захаровичу бесспорным, но предложить лучшего решения он не мог. Другой состав группы породил бы другие трудности, и совсем не факт, что их бы удалось преодолеть с меньшими затратами. Работницы столовой быстро разлили варево по мискам, стоявшим на столе. Вид блюда был не очень аппетитным, но выбирать не приходилось. Женщины приступили к еде, демонстрируя остатки аристократичности. С супом-пюре в глиняных мисках, при помощи деревянных ложек получалось не очень. Парнишка же ел совершенно не рисуясь, быстро, но без суеты работая вынутой откуда-то собственной металлической. 'Предусмотрительный,' - отметил про себя комиссар.
  Чтобы не смущать ужинающих, Мехлис вышел из столовой и присел на лавочку у крыльца. Буквально через пару минут со стороны казармы прибыл Пашков с бойцом, вооруженным винтовкой и револьвером.
  - Сегодня поставим пост внутри. - пояснил комвзвода. - А завтра за день приведем в порядок ограждение на всем периметре. Останутся только угловые, КПП и патруль ночью или вышка днем.
  - На ваше усмотрение. - согласился комиссар 'Сталинградспецстроя'. - Личные дела смотрел?
  - Да. Но без подробностей. - подтвердил заместитель по безопасности, когда подчинённый отошёл, поняв что предстоящий разговор не предназначен его ушам.
  - Впечатление?
  - В большинстве своем образованные, грамотные дамы, однако плохо приспособленные к новой жизни. Вредить вряд ли собираются. Скорее испытывают некую благодарность за обособление от совсем уж люмпенов. Хотя, по выражению лиц, условия здесь оказались хуже ожиданий.
  - Но для некоторых - лучше, чем были. - уточнил Мехлис.
  - Лучше, - согласился Пашков. - Или на том же примерно уровне. Пожалуй, парень выглядит более чем адекватным. В каких-то недовольствах советскими порядками замечен никогда ранее не был. То, что отец был градоначальником Москвы, никак не проявилось, кроме уровня образования. Да и вообще в Сергее княжеский род Голицыных никак спесь и заносчивость не проявляет. Но брата его ОГПУ взяло.
  На этом разговор сам по себе закончился. Лев Захарович отправился в штаб треста, а заместитель с караульным остались ждать. Вскоре из столовой потянулись на выход и их подопечные.
  Одна из девушек запнулась за булыжник на тропинке и толкнула впередиидущую. Та, обернувшись, вежливо попросила:
  - Анастасия, будьте, пожалуйста, аккуратнее.
  - Извините, Китти. - ответила споткнувшаяся.
  - Ах, нашу княжну побеспокоили! - зло бросила еще одна женщина, только что прикурившая папиросу через длинный мундштук. - Или не княжну. Может, просто так нагуляли...
  - Прекратите! - тихо попросила Китти.
  - Не тебе тут приказывать! - завелась курильщица. - Дочь великосветской шлюхи. Наплясала тебя маман. Молодка-балеринка за старичка пошла. Уж не скажу, кто твой братец, но сама-то уже у вдовы родилась. А туда же... в князья.
  - Замолчите! - дрожащим голосом вновь попросила Китти.
  - А то что? - сама себя подбадривая повысила голос дама с папиросой. - Княжна Мещерская расплачется? Или побежит искать заступничество у красного командира? Так у неё это плохо получается. Был у неё военлет и весь вышел. Теперь перед следующим комиссаром подол надо задирать!
  - Не судите о других по себе. - попыталась было вступить в разговор Анастасия, с которой всё началось.
  - А мне стыдиться нечего! - еще громче стала высказываться скандалистка. - Я в законном браке рождена. И никто не скажет, что мужу изменяла. И перед полным залом с голыми ногами не прыгала.
  Терпение Мещерской лопнуло, она подбежала к противнице и попыталась дать ей пощечину. Удар не прошел из-за руки с мундштуком, поднятой навстречу ладони Китти. От рывка папироса выскочила и упала точно в широкое голенище сапога курильщицы. Та не заметила произошедшего и прошипела в лицо приблизившейся княжне: 'Шлюха! Наследственная!'
  - Прекратить! - в один голос прокричали Голицын и Пашков. Заместитель комиссара продолжил, - Шагом марш спать. Все!
  В это время тлеющий окурок наконец напомнил о себе. С воем скандалистка уселась прямо на землю и стала стаскивать обувь. Сапог огромного размера держался на ноге за счет нескольких слоев ткани игравшей роль портянки, намотанной поверх толстого носка. Не переставая причитать, пострадавшая все-таки сумела вытряхнуть свой источник приключений и, обувшись уже на босую ногу, заковыляла к бывшей конюшне.
  
  14.
  
  - Грабеж! Самый натуральный грабеж. -Мехлис с раздражением бросил на стол листы с указаниями из Москвы, привезенные самолетом. - Из сотни двухсполтонок, которые удалось вытрясти из Аньелли, к нам придут тридцать два самосвала с инерционными установками по типу присланного чертежа ГАЗ-410, только побольше, и десять машин под перевозку жидкого бетона. Типа ванн-непроливаек на один кубометр с таким же подъемником. И при этом мы еще должны выделить весной десять самосвалов и два растворника на Михайловку. Она теперь к нашему тресту относится.
  - Цемент - это хорошо, - заметил Пашков, обворачивая импровизированными обложками из газет части книг, не предназначенные к копированию в данный сеанс. - А там вообще что сейчас творится?
  - Пока не знаю. - Комиссар 'Сталинградспецстроя' поборол раздражение и вновь принялся за чтение. - Поеду смотреть сам на неделе. Надо уточнить, что там с поездами. Так, что тут у нас дальше. Совхозы Красной Армии. Это еще что за зверь? И чем мы с ними можем наладить сотрудничество? Так, пояснение... Это что же... Стрельцы, что ли? На новом уровне. Полуказарменное положение. Работа на полях и боевая учеба совмещены. Первый год сами бойцы, потом могут привезти семью. К тому времени совхозы должны обзавестись общежитиями барачного типа. В перспективе рисуются и улучшения условий по мере успехов совхоза. Так, это у нас без подробностей. Только как мы с ними работать-то должны? Ага, эксперимент только в Сталинградском крае и Ростовской области. Непонятно все равно. Следующее... опора в создании колхозов на середняка. Высылка кулаков, не желающих вступать в колхозы, в распределительные пункты с минимальным списком имущества. Ага, высылка туда же по решению собраний колхозов пьяниц, тунеядцев и так далее. Нас-то это как коснется?
  - Ну, если пишут, значит коснется. - Философски заметил 'замкобес', как в шутку сократили название должности бывшего комвзвода сотрудники треста.
  - Да уж, мимо точно не пройдет. Тут вы правы, Алексей Васильевич. - Мехлис очень редко обращался к Пашкову по имени и отчеству. Чаще по должности или фамилии, сохраняя предельно рабочую обстановку даже наедине. - Вот, указывают на недопустимость смешения понятия беднейшего крестьянства, живущего трудом, с лицами, не имеющими законных средств к существованию по причине нежелания заниматься трудовой деятельностью. Они хоть сами в словах не запутались, пока писали? Не факт же, что все, прочитавшие эти директивы, поймут их правильно.
  - Лев Захарович, а куда машины-то пошли? - Заместитель комиссара по безопасности оторвался от подготовки книг к перепечатке. - Мы же людей учим...
  - Да не пропадут люди. Не придут эти грузовики - будут другие. Главное, чтоб водители были, которым доверить купленное за валюту авто не страшно. А машины в основном на стройку пошли. В Запорожье, которое бывший Александровск. Там сейчас плотину строят. Электричество вырабатывать будут. Ну и опасные пороги затопят. А машины еще добудем. Итальянцы условным знаком подтвердили готовность встретиться снова. Теперь готовься в командировку.
  - Я?
  - Вы, товарищ Пашков! - Подтвердил комиссар 'Сталинградспецстроя', - мне уже нельзя тут все оставлять без присмотра. Да и твоё положение примерно соответствует месту Витторио. Это если сравнивать концерн 'ФИАТ' с нашим трестом. Хотя... у нас пока и трубы пониже, и дым пожиже... Так, читаем дальше. Постановление об инженерно-строительных, автодорожных и железно... нечитаемо. В общем, батальонов по строительству железных дорог. Нам, видимо, экземпляр просто за компанию закинули. О, а вот это для нас и для крайкома. Ничего себе новости! А кто и из чего это строить будет? Где преподавателей брать потом?
  - А что там? - Встрепенулся Алексей.
  - Постановление об организации Сталинградского государственного университета естественных наук и воспитания.
  - Дело хорошее. А преподавателей, наверное, из Москвы и Ленинграда пришлют. Ну, может еще из Киева. -С некоторым сомнением проговорил Пашков. - А студентов набрать вообще не проблема будет. Молодежь придет.
  - Для этого сначала построить надо. - Назидательно проговорил Мехлис. - Лаборатории оснастить, классы. Учебники там разные, микроскопы с печками. Ты только послушай: 'К тридцать третьему году должны уже в составе университета быть политехнический, медицинский, природоведческий, химико-технологический, педагогический институты'. И в каждом расписано от трех до пяти факультетов. И это только минимум. А ведь предполагается не только учить, но и науку здесь двигать. Да уж, а тут еще одно постановление. Об организации ремесленных училищ. Кадрами должны железнодорожники помочь и заводы. А про силы для строительства и средства для оснащения - тишина.
  - И как быть?
  - Работать будем! - Лев Захарович встал из-за стола и подошел к окну. - Вон, из твоего курятника боец бежит. Видимо, дамы готовы к работе. Кстати, все в порядке? Художник из Голицыных тихий забитый юноша. Он на дзержинцев зуб не точит? А то ведь нарисует что не так.
  - Не заметно. - Пашков прокручивал мысленно разговоры с каждым из привлеченных к переписыванию присланного из Ниоткуда. - Парень рад, что не в тюрьме. И что не мешают в свободное от работы время рисовать. Ну и что от большинства бытовых проблем, в общем-то, избавлен.
  - А остальные? - Мехлис вновь вернулся к пакету из Москвы.
  - Да большинство так же. Их же подбирали таких. Без амбиций и гонора. Дворянки разнокалиберные. Одна дочка купеческая. - Пожал плечами Алексей. - Пожалуй, только бывшая княжна Мещерская выделяется. Но тоже бунтовать не будет. У неё мать в Москве. С убытием дочки сюда, той дали место в консерватории. Ноты там преподает. Младшая знает, что старшая под плотной опекой ОГПУ. Дергаться не будет. Да и её думаю занять в свободное время. Пусть сочиняет что-нибудь про высший свет.
  - Правильно! - Поддержал комиссар. - А если это будет написано с правильной точки зрения, то и перспективы издания будут. 'Мысли перевоспитавшейся княжны', как тебе?
  - Попробовать надо подать такую идею. - Заключил 'замкобес'.
  В это время в комнате, куда приходили послания, раздался характерный хлопок. Выждав на всякий случай пару минут, Пашков и Мехлис вошли. По состоянию цветов на бюро, которые предусмотрительно выставили на отмеченном расстоянии, сразу же определили опасную зону. В четырех метрах от стола с прибывшей корреспонденцией зелень погибла, а вот на ладонь дальше состояние комнатной фиалки по сравнению с утренним не изменилось. Теперь, установив границы безопасности, можно было рассмотреть подарок из Ниоткуда подробнее. Второй и третий том 'Справочника конструктора -машиностроителя' и картонная папка с белоснежными листами, лаконично подписанная 'Кирза', ждали своего часа в новом для них мире.
  
  15
  
  Для Алексея Пашкова командировка в Румынию стала первым выездом за границу. В Сталинграде руководство охраной штаба треста осталось на заместителе, а в тайну посылок никого дополнительно посвящать не стали. Мехлис оставался единственным человеком, обладавшим полной информацией обо всей деятельности 'Сталинградспецстроя'. Этот контакт с представителями 'ФИАТ' осложнялся отсутствием дипломатических отношений между королевством и Советским Союзом. С другой стороны, в неразберихе, царившей в самой Румынии из-за чехарды правящих кабинетов и династического беспорядка, даже Сигуранца не могла полноценно контролировать процессы в политике и перемещения и связи иностранцев. Страна стала идеальным плацдармом для не совсем законных действий самых разных организаций, как государственных, так и частных.
  Румынская таможня в порту посмотрела на сошедшего с небольшого буксира молодого человека с презрением, вероятно приняв его за очередного перебежчика, спасающегося от социалистических порядков. Само судно было редким гостем в Констанце, иногда приходившим из Одессы за каким-нибудь малозначительным грузом, который почему-то был направлен этим путем. Так же время от времени на нем прибывали из Советского Союза бывшие белогвардейцы, махновцы и прочие не принявшие новую власть люди. Особых препятствий им в порту не чинили, так как этот контингент обычно сразу же следовал дальше в Европу, разве что немного вымогали денег под разными предлогами, если человек явно ими обладал.
  Алексей, выбравшись в город, тут же нанял извозчика и отправился в небольшую гостиницу неподалеку от железнодорожного вокзала. Это место было выбрано представителями итальянской стороны. Совсем рядом находился торговый дом, принадлежащий дальнему родственнику бывшего премьер-министра, потерявшего свой пост несколько дней назад. Господин Брэтиану, кроме всего прочего, еще и приторговывал легковыми 'ФИАТами', правда, это направление бизнеса едва-едва себя окупало. Все-таки местный народ был слишком беден. Еще Август Бретиану был братом нынешнего полицмейстера Констанцы.
  Сняв номер и переодевшись, Пашков спустился в кафе на первом этаже гостиницы, где его уже ждал синьор Витторио Валетта в компании переводчика, хорошо владеющего русским языком. Устроившись за столиком, в отдалении от другихи полуотделенным от основного зала рукотворным прудом с фонтанчиком, имитирующим бьющий из горки камней родник, и заказав напитки, стороны занялись обсуждением предполагаемой сделки. Итальянцы передали представителю 'Сталинградспецстроя' две папки и кратко ввели в курс своих предложений. Далее зашел разговор о доставке предполагаемого груза.
  - Предлагаю такую схему, - синьор Валетта пригубил минеральную воду. - Пароход из Генуи с менее ответственными деталями типа ферменных конструкций, тросов в бухтах, крюков, ковшей и прочего приходит через Босфор в Таганрог. Там разгружается, получает оплату в оговоренном размере за весь объем. Затем приходит сюда. В Констанце мы забираем эти средства и грузим моторно-трансмиссионные части кранов и экскаваторов, которые доставим в Румынию по железной дороге. Судно снова идет в Таганрог, разгружается. Получает второстепенный груз, к которому в Проливах и у таможни Италии не будет претензий, например, уголь или лес, и уходит домой. Соответственно, стоимость второстепенного груза также прибавляется в счет оплаты. Калькуляция расходов и список из четырех экскаваторов и трех кранов на рельсовом ходу с их характеристиками в этой папке. По козловому крану-гиганту документы прибудут вместе с ним.
  - Все-таки зачем такие сложности? - Пашков так и не притронулся к кофе.
  - Дело в том, что в Турции, а особенно в районе проливов, множество агентов самых разных контор. Как государственных разведок, так и представителей крупных корпораций. Далеко не всем может прийтись по вкусу закупка Советским Союзом сложной техники, а в перспективе и оборудования через не контролируемые ими каналы. - Витторио скосил взгляд на вход в кафе. - И чем влиятельнее агент, тем прикормленнее у него тот же таможенник или начальник местной береговой стражи.
  - И знающий человек может попросить своего нахлебника посмотреть, что на борту? - Продолжил мысль Алексей. - А обнаружение там такого оборудования может принести много головной боли и вам, и нам. В то время как груда металлических уголков и тросы особенно никого не заинтересуют. Правильно?
  - Совершенно верно! - Кивнул итальянец.
  - Так, теперь давайте вернемся к предлагаемому вами долговременному контракту. - 'Замкобес' 'Сталинградспецстроя' положил руку на более толстую папку. - Простите, конечно, синьор Валетта, но я не совсем понимаю выгоду 'ФИАТа' от такого контракта. Вы предоставляете нам оборудование для производства двигателя под связанный беспроцентный кредит. В чем секрет?
  - Синьор Алексо, секрет в том, что тридцать процентов суммы вы вносите сразу золотом. Или твердой валютой, типа фунтов или долларов. Но золотом лучше, - улыбнулся уроженец Аппенин. - А дальше, после годовой отсрочки, начинаете выплату остатка. Причем мы готовы в качестве средств принимать к тому времени различные металлы и другие ископаемые. Их предполагаемые обменные курсы к золоту также в таблице в этой папке.
  - Не знаю, как с соотношениями в этой таблице, - задумавшись, протянул Алексей, - но все же вы не ответили на главный вопрос. Если там не предполагается грабительский курс или большие проценты, то в чем выгода 'ФИАТ'?
  - Ну, что же, - после секундной заминки ответил синьор Валетта. - Мне рекомендовалось по возможности не разглашать это. Все-таки операция тайная. Но, видимо, это как раз крайний случай. Семье Аньелли срочно нужны деньги. Благодаря сотрудничеству с вами мы получили крупный валентный капитал. Но его на задуманное пока не хватает. Давайте без конкретных названий. У 'ФИАТа' есть производство авиадвигателей. Прямо скажем, моторы не самые передовые. Также некое число оборудования этой же сферы нам досталось вместе со СПА. В одном из соседних крупных городов есть другая фирма. Она занимается дорогими автомобилями и, внимание, авиамоторами. У фирмы из соседнего города оборудование посвежее, конструкция семейства моторов получше. Ну и автомобили в основном более высокого класса, чем у нас. Пока понятно?
  - В общем и целом - да. - Подтвердил Пашков.
  - У фирмы из соседнего города образовались некоторые финансовые и юридические проблемы. Если ничего не делать, то она с ними наверняка справится. Но! - Витторио поднял указательный палец, - мы имеем возможность это изменить. Благодаря вашей помощи.
  - То есть вы купите новый завод, а свой готовы уступить нам?
  - Упрощенно. - Подтвердил Валетта. - Там есть второстепенные внутриитальянские вопросы, но вас они не коснутся. Ну и чтобы вы не думали, что мы пытаемся вам сбыть совсем уж старье. В авиации, в ближайшие пару лет, наш А20 еще будет середняком. А вот дальше перспективы ухудшаются. Однако линия полностью оборудована под него. Станки от СПА будут приятным дополнением. Кроме того, наши инженеры прорабатывали установку дефорсированного варианта этого двигателя на катера, моторизированные дрезины и даже в качестве стационарной электростанции. Путем снижения степени сжатия и изменения фаз газораспределения удалось добиться у этих вариантов работы на низкосортном топливе. Вариант для дрезины позволял даже использовать керосин на прогретом двигателе с небольшой добавкой бензина. Мощность, конечно, не родные четыреста восемьдесят лошадиных сил, а чуть больше трехсот тридцати, но, согласитесь, в таких условиях это немало. Всю документацию и даже пару экспериментальных моторов в таком исполнении мы готовы передать вам.
  - Настолько для вас важен этот вопрос? - Уточнил Алексей.
  - У нас есть время до середины февраля. - Отставил бокал Витторио. - Потом будет поздно. Сразу после покупки миланской компании мы будем готовы отгружать демонтируемую у нас линию. Доставка по той же схеме. Через Румынию. Только рейсов между Констанцей и Таганрогом будет несколько.
  - Хорошо. Я передам ваши доводы. - Пашков задумчиво поглядел по сторонам. - В течение трех-четырех дней ответ будет передан. Как обычно, через посольство условными фразами. Господа, вам не кажется, что группа за угловым столиком за нами наблюдает?
  - Вон та троица возле входа тоже. - Подтвердил переводчик.
  - Синьор Алексо, вы вооружены? - Уточнил Валетта. - Видимо, разговорами дело не закончится. Через два здания по улице в сторону порта - контора нашего финансового партнера. Там есть охрана.
  - Револьвер, - уточнил Алексей. - У входа говорили по-русски. А у тех, в углу типичная внешность. Не думаю, что это одна команда.
  Поднявшись, собеседники группой направились к выходу. У самых дверей их перехватили. Переводчика, шедшего первым, один из вставших из-за столика оттолкнул в сторону. Второй попытался нанести удар кулаком в живот главному представителю 'ФИАТ'. Витторио оказался готов к такому действию, отстранился и перехватил руку бьющего, стараясь провести болевой захват, но сил оказалось недостаточно. Нападавший был крупным мужчиной, несомненно дружившим с гирями и перекладиной. Оставшийся противник, в руке которого блеснул тонкий нож, обратил своё внимание на Пашкова. Худощавый мужчина 'под пятьдесят' с усами, кончики которых скрывали уголки рта, прошипел: 'Конец тебе, краснопузый!' - и сделал резкий выпад. Краском не стал пытаться блокировать удар или перехватить руку, а просто уклонился и схватил пустой стул от соседнего столика. Не медля ни секунды, со скупым размахом снизу вверх этим самым предметом мебели он запустил в корпус напавшему на синьора Валетта. А пока внимание своего противника сконцентрировалось на происходящем, нанес удар носком сапога, подбитым подковками, точно сбоку в колено усача. Взвыв, тот припал на хрустнувшую ногу. Алексей без промедления припечатал расслабившуюся руку противника коленом другой своей ноги к его груди. Нож выпал. А дальше 'замкобес' ладонями с силой хлопнул по ушам врага, нанося серьезную контузию. Раздался выстрел: это переводчик, лежа на полу между столиками, сумел выхватить пистолет и попасть из него в живот своему обидчику, нависшему было сверху с явным желанием угостить лежащего ударами тяжелых ботинок по голове. Секунды замешательства здоровяка из-за прилетевшего в него стула хватило Витторио, чтобы найти слабое место. Удар в промежность прошел удачно. Бугай начал складываться и падать.
  Новые выстрелы, донесшиеся уже из темного угла, возвестили о следующем раунде. Пули из нагана ударили в спину пострадавшему от Пашкова, который неосознанно прикрыл своим корпусом советского человека. Валетта в это время уже проскочил в двери, следом за ним ужом проскользнул переводчик. А Алексей немного задержался, преодолевая уже упавшего на колени здоровяка. Запнувшись за лежащего у самого выхода раненого первого из нападавших, Пашков растянулся на полу сразу за ним. Из глубины зала уже набегала новая партия противников. Сразу после броска стулом 'замкобес' перехватил ценнейшие папки, чтобы не потерять, в правую руку, и теперь достать свой револьвер оказалось неудобно. На счастье сталинградспецстроевца, у лежащего с продырявленным животом боевика сбоку за ремнем оказался небольшой пистолет с дарственной надписью. Алексей без труда выхватил его и подсознательно отметил, что оружие взведено и снято с предохранителя. Последние сомнения о серьезности намерений нападавших исчезли. По косяку двери и креслу, стоящему рядом со входом, ударили пули. 'Не меньше трех стволов', - машинально отметил Пашков и выстрелил в ответ. Во лбу первого из подбегающих юнцов появилось отверстие. Остальные преследователи порскнули в разные стороны и открыли беспорядочный огонь. Со звоном рассыпалось стекло окна, занимавшего почти всю высоту стены кафе. Снаружи также донеслись выстрелы. 'Бомба!' - что есть сил закричал краском и, сделав пару выстрелов, резким броском все-таки вырвался наружу. Одна из выпущенных им пуль ударила в плечо тщательно прицеливавшегося взрослого мужчину, бывшего предводителем молодёжи. Рука дрогнула, и результатом стало второе разбившееся окно по другую сторону от входа. В это же время вышел из оцепенения здоровяк и тоже вступил в перестрелку. Его маузер успел плюнуть трижды. Ни один из патронов не был потрачен бесцельно, но и представители молодежной банды дважды попали. Среди находящихся в зале кафе наступила патовая ситуация. Раненый, но еще боеспособный здоровяк перекрыл выход и держал в зоне поражения подходы к окнам. Но и ему самому куда-то передвинуться было невозможно из-за ран и нескольких револьверов у противников.
  Выбравшийся на улицу Алексей застал там новый бой. Два человека с обрезами винтовок, укрываясь за работающим на холостых оборотах автомобилем в нескольких шагах от Пашкова, вели огонь по итальянцам, успевшим добраться до прямоугольной тумбы с афишами и газетами метрах в тридцати от входа в кафе. По внешнему виду это были, скорее всего, подельники первой троицы. Владельцы обрезов были так заняты выцеливанием Валетты и переводчика, что не обратили внимания на новое действующее лицо. А потом для них стало поздно. Два быстрых выстрела и трофей 'замкобеса' остался без патронов, но этого было достаточно для устранения опасности. Дальний противник получил попадание в голову и упал, разбрызгивая кровь и мозги по мостовой, а ближний завалился, с воем держась за грудь. Бывшая винтовка из его рук выскользнула буквально под ноги подбегающему к машине Алексею. Не снижая темпа, краском подхватил обрез и запрыгнул за руль. Взвыв мотором, трудноопознаваемый из-за множества кустарных переделок автомобиль резво тронулся с места, и, добавив одному из бывших пассажиров к ранению грудной клетки еще и переломы ног, подъехал к тумбе с уже приготовившимися итальянцами.
  Скоротечная поездка по улицам не выявила погони. Советско-итальянский экипаж выбрался из города и остановился, укрывшись среди деревьев рощицы на берегу моря. Пашков наконец выбрался из-за руля и достал трофейный пистолет, подсознательно спрятанный в карман при подборе обреза. Табличка с гравировкой 'Есаулу Соколову. За Ледовый поход' украшала рукоятку.
  - Браунинг. Десятого года. - Прокомментировал из-за плеча переводчик.
  - Русская винтовка. Три линии. Изготовлена в двадцать втором. - Озадаченно сказал 'замкобес' переведя взгляд на клеймо на верхней стороне патронника обреза 'мосинки'. - Это ж как она сюда попала?
  В дом румынского торговца, сотрудничающего с ФИАТом, советско-итальянская команда прибыла под утро и уже пешком. А к полудню хозяин ознакомил гостей с содержанием утренних газет. Главной новостью была перестрелка представителей еврейской молодежи с эмигрантами из России. Насколько истинная причина была знакома полицейским, так и осталось неизвестным. Разными изданиями выдвигалось от трех до пяти предполагаемых причин. Число участников и жертв также колебалось.
  После убытия переговорщиков на сцене появились новые действующие лица. Наряд полиции, прибывший на место, был встречен сосредоточенным огнем из кафе. Потеряв одного человека, стражи порядка отошли за подмогой. Под их невольным прикрытием тяжелораненый здоровяк умудрился выбраться наружу, впрочем, позже попав под арест.
  На поле боя появился первый пулемет. Владелец заведения был, конечно, против самоуправства командира полицейской группы, занимавшейся в обычные дни борьбой с бандитизмом, но его выслушали только газетчики, и то постфактум. Три полных дисковых магазина к 'Льюису' превратили внутреннюю обстановку уютного зала в груду битой посуды и мебельной щепы. Пока британское творение американского полковника остывало, выжившие боевики из числа молодежи попытались сдаться. В это время в бой вступил второй пулемет, теперь уже 'Виккерс' или 'Максим', до последнего момента скрытый в катафалке, запряженном четверкой лошадей. Дверцы, в которые обычно подают гроб, распахнулись и из-за мешков с песком, защищающих как сам смертоносный агрегат, так и его наводчика, заработала эта машина убийства. В отличие от полицейского, у этого орудия не было проблем с перегревом. Длинные очереди хлестали по улице и стенам домов, кроша заборы и окна.
  Сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее упряжка устремилась прочь, пока не скрылась между портовых построек в конце улицы. Газетчики не уточняли, какой из сторон принадлежала импровизированная тачанка .
  Окончательную ясность в ситуацию должен был внести брат Августа Брэтиану, с которым была намечена встреча вечером. Полицмейстер еще до всей этой катавасии хотел поправить своё финансовое положение, изрядно пошатнувшееся после перестановок в Бухаресте.
  С полицмейстером Констанцы Петру Брэтиану удалось встретиться только поздним вечером. Чиновник был занят на работе весь день. То тут, то там вокруг порта и рынка вспыхивали краткосрочные перестрелки. Обыватели предпочитали не высовываться из домов. По улицам города хаотично перемещались группы вооруженных всадников и повозки. Пару раз грохнули взрывы.
  С наступлением темноты в город прибыл полк королевской кавалерии, тут же организовались совместные с полицией патрули. Мэр ввел комендантский час.
  Полноватый мужчина в мундире со множеством разнообразных медалей, значков и орденов вошел в зал, где хозяин беседовал с советским и итальянским представителями, обсуждая частные вопросы поставки. Он прекрасно знал, кто есть кто среди сидящих за столом переговоров. Более того, многие финансовые начинания у братьев Брэтиану в действительности были совместными, хотя по бумагам почти всё принадлежало младшему, а старший формально получал доход только в виде заработка на своем посту.
  - Рад приветствовать дорогих гостей! - Произнес он сначала по-итальянски, а затем по-русски. - Извините за мое произношение и небольшой словарный запас, но надеюсь, непонимания не возникнет. Разрешите мне говорить по-русски? Этот язык мне знаком намного лучше, а синьор Капелли, - Пашков впервые услышал фамилию переводчика, - переведет синьору Валетте содержание.
  - Как вам будет угодно, - практически в один голос, но каждый на своем языке согласились Витторио и Алексей.
  - Сегодня был очень насыщенный день. - Начал полицмейстер. - Еще вчера - не без вашего участия - обострился конфликт двух бандитских группировок. Выживших возле кафе нам удалось допросить. А сегодня на улицах Констанцы произошла маленькая война. Впрочем, жертв среди верных подданных короля практически нет. Вчера погиб один патрульный. Сегодня ранены двое. Есть раненые у армейцев. Мирные жители попрятались. А мои клиенты обильно укладывают друг друга в гробы. Сигуранцу щелкнули по носу. В этом мы с армией едины. Через пару дней тут все затихнет. Поставки можно будет вести спокойнее.
  - Петру, ты уверен, что пары-тройки дней хватит? - Спросил брата хозяин дома.
  - Да. Ресурсы сторон ограничены. Они уже готовы вести переговоры. Для простого народа и для наших партнеров ничего не изменится. Просто несколько заведений перейдут в другой лагерь. Возможно, через неделю немного упадут проценты у ростовщиков, ювелиров и портных. В самом хорошем исходе еще уменьшится количество кабацких драк. Ненадолго.
  - Синьор Брэтиану, вы уверены, что безопасности нашей торговли ничего не угрожает? - Скептически проговорил Валетта.
  - Господа! - Полицмейстер поудобнее уселся в кресле, - видите ли... До сегодняшнего дня я больше опасался, что нашему с вами делу могут помешать Сигуранца и наше новое правительство. Пока молодой король - еще не самостоятельная фигура. А бывший наследник ест с руки у нынешнего кабинета и вполне может подвинуть сына на троне. Скажу честно, мне бы этого не хотелось. И не только как члену моей семьи, но и как сознательному подданному румынской короны. Не думаю, что вам интересны внутренние дела нашей бедной страны. В общем, пока в жулебе Констанца, да и во всей Добрудже мы сможем вести дела спокойно. В процессе войны с русскими эмигрантами противники заодно слегка потрепали резидентов Сигуранцы. Причем если против приезжих воевала в основном еврейская община, то в нападениях на безопасников отмечены и цыгане, и даже присутствуют греческий и турецкий следы. К нам и к армейцам относятся не в пример спокойнее. Теперь, если позволите, я продолжу о наших с вами приятелях в кафе. Первая тройка. Нам в руки попал один человек. Официально: он умер по пути в больницу. Неофициально: я имел с ним интересную беседу. Не буду утомлять вас подробностями о вопросах и о моей убедительности. До морга бывший русский все-таки добрался. Изначально никакого нападения не планировалось. Просто случайные уши. Господа бывшие офицеры увидели человека, недавно сошедшего с кораблика из Советской России. Надеялись, что это новый беглец. Но увидели его в компании иностранцев, разговаривающего, по случайно услышанным обрывкам фраз, о каком-то оборудовании. Поняли, что это ненавистный комиссар. Решили хоть какой-то вред нанести. Попытались сорвать переговоры. Иностранцев убивать не собирались без крайней необходимости, а вот господина Пашкова ожидала долгая и мучительная смерть. Поднявшихся вслед за вами приняли за сопровождение и форсировали нападение. Простите за канцеляризмы. Я уже даже думаю ими. Работа такая. Теперь вторая группа. Изначально одиннадцать молодых людей и инструктор. Одного отослали к своим в самом начале. Затем восемь убитых и двое раненых. Тяжелый - именно их наставник. Второй легкий. Почти ничего не знал. По нему мы только иногда слова старшего проверяли. Им из Коминтерна поступила убедительная просьба помешать встрече красного комиссара с итальянским промышленником. Акция щедро оплачена.
  - Мы примем это к сведению. - На протяжении рассказа Алексей сделал несколько пометок на полях газеты со статьей о случившемся. - Вы уверены, что Сигуранца или Королевская Армия не полезут в наши дела?
  - Армия не полезет вообще. - Отмахнулся Брэтиану. - Не их интересы. Они за бюджетные куски борются. А торговля их не интересует. Тем более с таким маленьким и отсроченным доходом. Что касается контрразведки, тут посложнее. Но они крупно проиграли и здесь, на месте, когда допустили массовые беспорядки с политическими лозунгами. И остались без плюсов при замирении.
  - Вам не кажется, что эти лозунги изначально не имели логики в данной ситуации? - С сомнением заметил синьор Валетта.
  - Вы крайне проницательны, - улыбнулся в ответ полицмейстер. - Пришлось пожертвовать парой нештатников-любителей, чтобы перевести скандал с выливающейся на полицию виной за бандитские войны на другого козла отпущения. Пять плакатов и три транспаранта - и вот уже скандал имеет политические краски. А разгромленная местная резидентура ничего противопоставить не может. Сигуранца села в лужу, даже не поскользнувшись. Так что в ближайшее время нашему партнерству могут помешать только в правительствах наших трёх стран.
  
  16.
  
  Возвращаться из Румынии Пашкову пришлось через Вену и Берлин рейсами "Люфтганзы". Сложный маршрут, кроме запутывания возможных следов, нес в себе еще и разведку запасных вариантов передачи оплаты.
  На Центральном аэродроме в Москве Алексея встретили и доставили прямо в Кремль. Сталин пригласил в свой кабинет представителя 'Сталинградспецстроя', как только тот вошел в приемную. Кроме подробного отчета о командировке, в котором пришлось вспоминать множество, казалось бы, незначительных деталей, заместитель комиссара треста по безопасности также доложил о своей непосредственной деятельности. Почти все подчиненные Пашкова были обычными бойцами Красной Армии и занимались, главным образом, караульной службой при управлении и складах треста. Однако был, кроме Алексея, еще один человек, который умел намного больше. В прошлом беспризорник, а теперь командир отделения, он постоянно всюду следовал за руководителями треста, проверяя наличие слежки или контролируя маршруты собеседников, когда получал соответствующие приказы. Вот и в день неудачной попытки вербовки Мехлиса представителем бывшего одесского подполья этот агент выяснил, где базируется визитер.
  До командировки 'замкобес' не успел ничего предпринять, а комиссару пока было решено не сообщать об инциденте, так как сам он фактом тоже не поделился. Боец остался собирать дополнительную информацию.
  Сталин с интересом выслушал. Несколько раз задавал уточняющие вопросы как по румынской, так и по сталинградской шпионской теме. Сделав для себя какие-то выводы, он приказал продолжать наблюдение и устанавливать контакты вербовщика. Кроме того, Иосиф Виссарионович подтвердил, что все договоренности 'Сталинградспецстроя' с "ФИАТом" и НСУ будут точно исполнены, причем за счет ранее скрытых резервов, а также предложил поделиться с итальянскими партнерами некоторыми небольшими наработками, полученными из посылок.
  - Главное, чтобы это было не в ущерб нам! - Уточнил он.
  В Сталинград Алексей прибыл через два дня, как раз к первым заморозкам. Как и предполагалось, большинство артелей не стали продлевать договоренности о работе на стройке тракторного завода на время зимы и разбежались по теплым хатам. На оставшихся худо-бедно хватало отапливаемых землянок. Эти же оставшиеся как раз достраивали два утепленных барака и начинали здание будущего растворно-бетонного узла на четыре мешалки. Рядом расчищались и выравнивались участки на пустыре под 'полигоны'. Так назвали площадки, которые будут оборудованы пропарочными сушильными камерами и башенными кранами, прибывающими из Италии через Румынию. Котельную на угле, под снабжение камер паром и отопление цехов и бараков также начинали возводить.Будущий завод железобетонных изделий должен был получить формы под блоки и плиты с Таганрогского судоремонтного завода, уже привыкшего к работе со "Сталинградспецстроем". В будущем наличие пропарки сокращало сроки выдержки готовых изделий в формах и позволяло работать зимой, пусть и с меньшим объемом по сравнению с теплыми временами года. Пока не прижали сильные морозы, в бетонных работах на строительстве объекта начали использовать соленую воду вместо обычной. Разумеется, в тех местах, где это возможно без последствий для металлических элементов.
  
  17.
  Уже неделю после возвращения из командировки Пашков почти не вылезал со стройки бетонного узла, приходилось решать вопросы самого разного уровня: от наказания землекопов (пришедших пьяными на работу) до монтажа паровой машины. Через шатуны на приводном валу она должна была крутить мешалки, созданные на Путиловском заводе по адаптированным чертежам, скопированным из справочников, присланных из Ниоткуда.
  Распределение и контроль обработки информации из будущего полностью взял на себя Мехлис. Стук пишущих машинок в секретном отделе умолкал только на обеденный перерыв, а работа продолжалась по десять-одиннадцать часов в сутки.
  Постепенно заполнялись бывшие купеческие склады, выделенные под хранение оборудования до монтажа на постоянное место. Железнодорожники подтянули временную ветку непосредственно к участку, выделенному 'Сталинградспецстрою' между Пушечным заводом и площадкой будущего тракторного производства. Их же привлекли к подготовке путей для огромного козлового крана, который должен был прийти в скором времени из Италии.
  Неудачливый вербовщик Мехлиса на пару дней задержался у дантиста, а потом исчез в неизвестном направлении. Пашков поручил своему помощнику, занимавшемуся слежкой, командиру отделения Степану присмотреть за врачом.
  В тот же день, когда предполагалась посылка из Ниоткуда, из Москвы прибыл самолет с посланием, пришедшим дипломатической почтой из Румынии. Братья Бретиану, знакомые Пашкова по событиям в Констанце, сообщали, что на них неофициально вышел представитель фирмы 'Пежо' с предложением купить велосипедный завод. Правда, что делать с этим предложением румыны пока не знали: своих денег у них было не так много, чтобы купить целое предприятие.
  Бурные эмоции Мехлиса и Пашкова по поводу предложения французских дельцов были прерваны знакомым хлопком. Переглянувшись, руководители 'Сталинградспецстроя' решили не торопиться и вошли в комнату с посылкой только спустя несколько минут. На этот раз на столе лежали машинописные листы и две книги: 'Сверхтяжелые автомобили-самосвалы МАЗ-525 и МАЗ-530' и 'Автомобильные карбюраторы'. Необычные, огромные автомобили на обложке первой сразу же заинтересовали Мехлиса и Пашкова. Ее страницы преподнесли еще три сюрприза: один отрез кинопленки, другой - зажатый между плотно прилегающими друг к другу свинцовыми пластинами и странный квадрат гладкой бумаги, почему-то черной с одной стороны. Алексей сразу же попробовал посмотреть первую пленку на просвет, но она оказалась абсолютно черной. Попытка рассмотреть вторую привела к такому же результату. Лев Захарович, повертев в руках третий сюрприз, только пожал плечами. Бегло пролистав обе книги и отложив их изучение на потом, руководители 'Сталинградспецстроя' перешли к знакомству с содержимым печатных листов.
  Первой попалась статья о проблемах агентуры Коминтерна и советской разведки из-за большой партии поддельных долларов, уже переправленной резидентам. В мире получателей в ход пошла пока еще малая часть фальшивок, поэтому были шансы некоторых провалов избежать. Статью после срочного копирования решили отправить в Москву экстренным рейсом приданного самолёта. Кроме того, в стопке листов нашлось и описание кадров пленок, оказавшихся на деле фотографическими, и сообщение о том, что к ним приложена фотокарточка с изображением Отправителя, который так проверял возможность отправки материалов этими способами. Повторные попытки рассмотреть хоть что-то на пленках и снимке успехом не увенчались: материалы оказались слишком засвечены, несмотря на предпринятые меры защиты.
  Чтобы проинформировать Отправителя о неудаче, в зоне отправки разместили записку об этом.
  
  18
  
  В кабинете Первого секретаря Сталинградского крайкома ВКП(б) Владимира Васильевича Птухи за длинным столом сидели трое: комиссар 'Сталинградспецстроя' Лев Захарович Мехлис, начальник Сталинградского крайотдела ОГПУ Василий Иванович Козлов и командир Сталинградской стрелковой дивизии Сергей Прокофьевич Тимошков. На стуле у стены, уперев планшет в колено, наперевес с карандашом примостился Пашков. Сам Птуха, расхаживал перед столом, заложив руки за спину.
  - Товарищи командиры и начальники. Из Москвы нам с вами поручили важное задание. Я хотел бы понять, как нам с вами это задание выполнить. Что собой должны представлять совхозы, нам с вами примерно понятно. Это государственное сельскохозяйственное предприятие, где работники являются наемными... - Хозяин кабинета помолчал, пытаясь подобрать подходящее слово. - Ну, не знаю... Батраки, наверное. Только с человеческими условиями. Копии этого распоряжения мы с вами получили. И я бы хотел услышать ваши мысли по формированию личного состава хозяйств... Советских хозяйств... Совхозов. И потому: какие ресурсы мы будем с вами для этого привлекать и где мы с вами их возьмем? За прошедший год край не может похвастаться значимыми успехами в области сельского хозяйства. Но и откровенно провальным назвать тоже трудно. Минимальное количество пробных хозяйств обозначено Москвой как три совхоза от армии, два совхоза от ЧК. Могу еще предложить сверхплана от каждой из структур организовать по рыбхозу. Для того, чтобы снизить нагрузку на снабжение частей формирования армии и управления. Есть какие-нибудь уточнения, товарищи командиры и начальники?
  
  - Товарищ Птуха, давайте проясним. Есть ли у нас какие-то специальные требования по контингенту? - Оторвавшись от листа с пометками, спросил Козлов.
  - Четкие требования нам с вами не обозначены.
  - Неплохо... - Буркнул Козлов.
  Сидевший рядом Тимошков не удержался:
  - Еще бы, с таким гопаком тебе и постоянный состав привлекать не придется.
  - Ты думаешь, мне от этого намного легче?
  - Ну, с бумажными делами проще...
  
  Мехлис деликатно кашлянул:
  - А меня зачем сюда...?
  
  - Во-первых, послушать умного человека. А во-вторых, указано, что вы со своим 'трахбахстроем' будете оказывать нам с вами... - Птуха взял лежащий на столе лист и медленно, как будто видел эти слова впервые, прочитал: - Информационно-материальное содействие и координацию.
  - Кого с кем я должен содействовать и каким боком координировать? - Мехлис начал закипать.
  
  Птуха с размаха ударил по столу:
  - Да чтоб вот эти два... товарища не передрались тут в кабинете за ту полудохлую клячу, которая одна у меня есть под это дело!
  
  - А у нас даже и клячи нет... - Деланно вздохнул из своего уголка Пашков.
  - А вот не надо. - Ткнул пальцем Владимир Васильевич. - Вам на днях должны буржуйские драндулеты прийти. Вот ими нам с вами и поможете.
  
  - Товарищ комдив, - повернулся Мехлис к Тимошкову, иронически подняв бровь. - А сколько у вас в дивизии автомобилей?
  - Три.
  - А на ходу?
  - Полтора.
  
  - А у вас? - Пришла очередь Козлова отвечать на вопросы Льва Захаровича.
  - Фургон у управления и легковушка у милиции.
  
  - А с водителями как? - В этот раз оба начальника невесело усмехнулись.
  - Ну, человек пять тех, кто не угробит машину в первой же поездке, я найду. - 'Похвастался' Тимошков.
  - А у меня двое... А в милиции - ни одного...
  
  -А машина им тогда зачем? - Озадаченно посмотрел на Козлова Птуха.
  - Так был водитель, пришлось отправить на усиление в Баку. Только особой роли это не играет: у милиции все равно бензина нету.
  - А по предприятиям у нас с вами что-нибудь есть?
  - Да-а-а. На 'Красном Октябре' мотоцикл с коляской. И на артиллерийском заводе 'Остин'. По-моему, еще с первыми станками привезенный. Еще до пятого года, - хмыкнул Козлов.
  
  - А у вас, товарищ Мехлис?
  - А у меня пока ничего не приехало. А с вами так вряд ли и доедет. И шоферов-наставников мне пока только обещали, а в глаза еще ни одного не видел.
  - А трактор из нас с вами кто-нибудь в глаза видел?
  - А вы по делу или для справки? - Язвительно спросил Козлов.
  - Вообще. Я, например, только в столице. И то еще до войны. И то на выставке.
  - Ну, если про такое вспоминать, то я на фронте в Империалистическую видел, как трактором пушку тягали. Издалека, - отозвался Мехлис.
  
  - А вы, молодой человек, что по этому поводу нам с вами сказать можете?
  Притихший было в уголке Пашков встал и четко доложил:
  - Трактор Холта. Видел вблизи. Знаю название деталей. Трактор 'Фордзон-Путиловец'. Видел вблизи. Участвовал в попытке ремонта. Неудачной. Хлипкий он какой-то... Ну, и на Курсах еще паровой трактор был неизвестной породы. Но использовался как лебедка для подвижных мишеней. Уровень знакомства - дровосек-истопник.
  - Так вы у нас самый технически продвинутый, - заметил Тимошков.
  
  - Давайте вернемся к нашим совхозам. Что действительно мы можем сделать сейчас?
  Прикинув что-то на бумаге, первым встал Козлов:
  - Могу выделить из числа осужденных по мелким преступлениям до двух сотен человек в пределах области. Этого, рассчитываю, хватит на два совхоза. К тому же, из постоянного состава выделю шесть человек на руководство. Больше не могу - у меня свободных людей нет вообще.
  
  - Я берусь собрать три сотни... кхм... рыл из числа слабо поддающихся обучению военному делу. Может, хоть в этом от них польза будет. Артполк трогать не буду, там и так все мало-мальски грамотные собраны. А оба стрелковых временно ужмем. - Вступил Тимошков.
  - Кстати, из числа подлежащих расказачиванию могу предложить организовать до пяти рыболовных артелей. С Дона перекинем народ на Волгу, а с Волги на Дон. Если им оставить добра больше, чем мы должны по прошлому распоряжению, то и накладные расходы на организацию этих... так сказать... рыбхозов будут меньше.
  
  - У меня такого резерва нет, но из бойцов, выходцев из рыбацких семей, думаю, на один рыбхоз наберу.
  - Товарищ Тимошков, а если в рамках вашей дивизии к двум стрелковым и артиллерийскому полкам сформировать еще инженерно-строительный батальон? Под нынешние эксперименты нам дополнительный призывной контингент выделят, - сказал Мехлис. - А эта чудо-компания в первую очередь выполнит нам строительные работы на земле будущих совхозов. А потом, может, и еще где пригодится.
  
  - Да я только 'за', саперам всегда работа найдется. Только у меня специалистов нет. А так бы я еще и о понтонерах задумался... И о собственном радиотелеграфе...
  
  - А давайте их поищем совместными усилиями. Партии. Армии. ОГПУ. Может, найдем кого... подходящего для всех ваших задумок, - сказал Мехлис.
  
  - А вас, Лев Захарович, не смущает возможное непролетарское происхождение найденных для нас с вами кандидатов? - Прищурился Птуха.
  
  - Мы проконтролируем их преданность. Иногда не стоит преждевременно искать врагов в тех, кому не повезло с происхождением, - заметил Козлов. - Судить человека надо по делам. И осуждать тоже.
  
  - Я тут читал на досуге, - как бы между прочим заметил Мехлис, - еще дореволюционные исследования, что лесополосы в нашем с вами... извините, просто в нашем регионе могут помочь с решением проблем крестьянства с неурожаями и засухой.
  
  -Вы считаете источники заслуживающими нашего с вами доверия? - Скептически поморщился Птуха.
  
  - В Академии Наук за великокняжеские фамилии 'непочетных' академиков не давали. Да и вообще. С титулованностью там было как-то небогато.
  
  - Что предлагаете? - Озадачился Первый секретарь.
  
  - Давайте запланируем на будущую осень высадку двух лесополос. К тому времени прибудет пополнение и в дивизию, и к чекистам. У нас снова будет возможность выделить какое-то количество народа. Я бы вообще, - встав и подойдя к карте, провел тыльной стороной карандаша две линии от Волги к Дону, между которыми было примерно десять километров на местности, - вот в этих местах сделал лесопосадки. Можно даже из фруктовых деревьев. Где-то в километр шириной каждая.
  
  (На картах из Ниоткуда как раз между планируемыми лесополосами проходил Волго-Донской канал).
  
  - Значит, саженцами надо озадачиваться уже сейчас... - Задумчиво произнес Козлов. И продолжил: - предлагаю за Волгой, напротив города и дальше, вдоль Ахтубы устроить лесхоз, питомник для молодых деревьев.
  - С тебя личный состав, Василий Иванович, - мгновенно переложил ответственность Птуха.
  - Обеспечу, - вздохнул Козлов. - Нам-то с вами...
  
  19
  
  На втором этаже законсервированного на зиму дома было весьма холодно. Косые солнечные лучи еще пытались греть, но получалось это у них слабо. Степан замёрз и откровенно скучал. Организованная вереница посетителей Стоматолога поражала своим однообразием. Чинно, спокойно, знакомых лиц масса, как будто на партсобрании побывал. Отлаженный конвейер производства: вошел в кабинет, кивнул головой, что-то рассказал, врач кивнул в ответ и усадил в кресло. На время врач пропадал из поля зрения топтуна, видимо, производил долгие (или не очень) ковыряния в зубах (топтуна неизбежно передергивало от этого зрелища), возникал около своего стола, записывал что-то на каких-то клочках бумаги, прощался. Иногда делал паузы между посетителями. И так каждый день. Когда меньше посетителей, когда больше. Последовательность от их количества не менялась. Иногда усталость брала свое: филер вытягивался на полу, прикрывал глаза и... И сейчас же их открывал. Тяжело вздыхал, поднимался, энергично размахивал руками и укладывался обратно, к своему наблюдательному пункту.
  Не сказать, что сегодня народу было особенно много. Несколько барышень (одна с ребенком), пожилой господин и статный красный командир, видимо, из недавно прибывших. Очередь сонно зевала, только мальчик испуганно тормошил маму. Степан усмехнулся: он прекрасно понимал паренька. День тянулся долго, как зачерпнутый ложкой мед.
  Стоматолог сегодня был в ударе: ударить хотелось каждого второго. Клятва Гиппократа останавливала. Денек был насыщенный. Особенно беспокоила потомственного иудея судьба мальчика, который уже в третий подход не мог вылечить болящий зуб. Дантист выглянул в коридор:
  
  - Девушка, если кто еще придет, пусть за вами не занимают! Хватит... Кто там следующий?
  Ладно скроенный, крепко сшитый командир обаятельно улыбнулся девушке и подошел к врачу.
  - Я следующий.
  - Заходите, - посторонился врач, пропуская солдата в кабинет. - Недавно у нас?
  - Буквально на днях приехал.
  
  Уставший Степан вздохнул: до конца посетителей было еще поди пойми сколько. Как узнать, что он сказал очереди? Какого черта надо этому гусю в бекеше, так похожему на поэта Маяковского? От бабья, небось, отбоя нет. Вошел в кабинет, что-то рассказал. Ничего нового. Пошли из поля зрения. Он, конечно, гусь в бекеше, но врагу не пожелаешь ковыряния в собственных зубах...
  
  Зубной врач устало выслушал жалобы очередного пациента и, вздыхая, первым пошел к креслу. Надо сказать, шли они гораздо меньше, чем пишется эта фраза. Несмотря на одесское происхождение владельца, кабинет был обставлен весьма скромно: письменный стол напротив окна, чуть поодаль стоматологическое кресло и столик с инструментами, раковина с краном, вешалка. Молодой краском вел себя спокойно, чем и вызывал симпатию врача: после истеричного мальчика каждый миг тишины был даром.
  Усевшись в кресло и озадаченно осмотрев тряпицу, накрывшую его от подбородка почти до пояса, командир вдруг застенчиво улыбнулся:
  - А больно не будет?
  - С чего бы? Я пока только посмотрю.
  
  Чтобы то, что некогда было Стоматологом, а теперь стало просто телом, не опрокинуло столик с инструментами, краском бережно поддержал врача. Полоска металла прошла как раз меж ребер, даже не особо запачкав тряпицу. По-танцорски элегантно уложив дантиста на его же кресло, молодой командир отёр об одежду убитого лезвие, убрал нож и подошел к письменному столу. Оглянувшись на окно, он мило улыбнулся:
  - Спасибо, я обязательно передам привет тётушке.
  Выйдя в коридор, краском попросил посетителей подождать: доктор сам пригласит следующего.
  
  Степан, конечно, не видел сцены убийства и не слышал слов командира. Вместе с облегчением от осознания того, что красивого парня больше не мучают, вернулась и зависть к его внешности и любовным успехам. Он досадливо поморщился.
  
  Краском вышел из здания, поправил бекешу, улыбнулся солнышку и пошел прочь.
  Рассудив, что оставшиеся в очереди посетители уже хорошо известны, Степан решил проследить за неизвестным краскомом. Дважды чуть не оступившись на недостроенной лестнице, бывший беспризорник, а теперь единственный оперативник 'Сталинградспецстроя', рванул в том же направлении. Дорога через пойму Мокрой Мечётки - мелкого притока Волги - петляла среди зарослей вязов и акаций. Степану пришлось перейти с бега на быстрый шаг, чтобы за очередным поворотом внезапно не налететь на преследуемого, и в то же время тщательно оглядывать кусты, если тот попытается спрятаться в них, но краском как будто растворился. Уже перейдя по мосткам русло, за очередным поворотом в глубине зарослей Стёпа заметил брошенную бекешу. Подобравшись поближе, там же он рассмотрел и форменную фуражку. Видимо, здесь неизвестный лже-краском превратился в еще более неизвестное лицо неизвестной наружности. Не заметив следов в глубине кустов, оперативник вернулся на дорогу и прошел до того места, где она выходила на берег Волги. Как раз там несколько рыбаков готовили снасти к выходу. Подойдя к промысловикам, Степа поинтересовался, не видели ли здесь кого-нибудь неместного? На что старший из рыбаков, худой бородатый дед, ответил, что только что некий франт в кожаной куртке с высоким стоячим воротником нанял лодку, чтобы добраться до речного вокзала в центре города.
  - Да вон они плывут, можешь попробовать догнать, - указал рыбак на удаляющееся плавсредство.
  После беглого осмотра берега стало очевидно, что готовой сразу же отправиться лодки нет, да и преследование на реке будет очень заметно. Степан отправился на прежнее место наблюдения, где к этому времени уже царил переполох. Помощница стоматолога, вопреки переданному ей лже-краскомом распоряжению доктора, все-таки вошла в кабинет и обнаружила труп шефа.
  Мехлис с Пашковым к тому времени возвращались из крайкома партии. Привлеченные нездоровой суетой, они остановились у дома доктора практически одновременном с прибывшим на место происшествия участковым. Степан, к тому времени уже знавший об убийстве, отозвал Пашкова в сторону и доложил о виденном и своих предпринятых действиях.
  Пользуясь своей властью, Мехлис настоял, чтобы начальство 'Сталинградспестроя' присутствовало при опросе свидетелей. По собранным сведениям стало ясно, что хвосты убийца обрубил качественно, а найти его можно будет только случайно. Мало того, что он получил большую фору по времени, но и мог покинуть нанятую лодку совсем не в том месте, о котором сказал рыбакам на берегу. Да и выглядеть преступник мог уже совершенно иначе.
  
  20
  
  На следующий день, сразу после назначения ежедневных заданий разным группам сотрудников 'Сталинградспецстроя', Мехлис собрал Алексея и Степана у себя в кабинете.
  - Товарищ Максимов, - обратился он к оперативнику, - вы уже рассказали нам о фактах и своих действиях. Мы считаем их в данной ситуации правильными. Просто объясните, почему в каждом конкретном случае вы поступили так, а не иначе. Почему было выбрано для наблюдения это окно в кабинете убитого, почему выбрана такая позиция наблюдения, что вас заставило пойти за предполагаемым убийцей?
  - Товарищ комиссар, товарищ командир роты, в кабинет дантиста ведет два окна, они выходят на разные стороны дома. Одно на пустырь под небольшим наклоном, идущий к Волге. До ближайших кустов на нем - около ста шагов. Из-за расстояния и наклона в него я бы увидел только потолок и верхние углы комнаты над креслом. Другое окно выходит на недостроенное здание, со второго этажа которого из одной из пустых комнат я мог видеть почти весь кабинет: вход, основную площадь, кроме кресла. Позже, когда я был в кабинете, заметил, что кресло стоит на самом хорошо освещенном месте. Доктор не прятал его специально, а действительно поставил так для удобной работы. Из других комнат недостройки было видно намного меньше, и выход из них был еще труднее. Пока я спускался со второго этажа для слежки за ряженым, он успел скрыться за первой петлей дорожки по оврагу. Догонять бегом не стал, потому что мог налететь на него за поворотом, если бы он решил рубить хвост.
  - Почему ты решил, что он тебя заметил? ѓ- Задумчиво произнёс Пашков.
  - Не знаю, я даже не уверен, что он подозревал о слежке в это время. Но на его месте я бы проверил за вторым или третьим поворотом.
  - Логично.
  - Переоделся он за пятой петлей. Наверное, там была захоронка с курткой, которую описали рыбаки. Там я нашел бекешу и фуражку.
  - То, что не стал преследовать по воде, тоже понятно. Ты еще не знал об убийстве. - Заметил Мехлис. - Явно обозначать присутствие не было необходимости. Надо будет сходить к рыбакам, найти отвозившего нашего ряженого и уточнить, где он сошел с лодки. Как планировал, на речном вокзале, или где-то еще? Возможно, он ляжет на дно в городе.
  - Или его спустят. На дно. Волги. - Разделяя слова, уточнил Алексей.
  - Тоже возможный вариант. Значит, нашей возней тут кто-то заинтересовался. Вопрос, кто? Помощи у ОГПУ просить нельзя. Во-первых, у них нет людей для нас, а, во-вторых, там тоже могут быть люди, которым совершенно не нужно знать, что здесь творится, пока мы не удостоверимся в их надёжности.
  - Всё так плохо? - Удивился Степа.
  - Всё гораздо хуже, чем тебе кажется. Впредь: на любой операции, касающейся сотрудников 'Сталинградспецстроя', приказываю применять любые меры и средства. Вплоть до стрельбы на поражение без предупреждения, - распорядился Лев Захарович.
  - Надо как-то выманить интересующихся. - Азартно загорелись глаза у заместителя комиссара по безопасности. - Может, спровоцировать? Подсадную утку, с которой они попробуют установить контакт.
  - Кого? За нас больше не возьмутся, а солдаты и охрана почти ничего не знают. Их дело вдоль забора ходить и на вышке сидеть в обнимку с пулеметом. - Развел руками Мехлис.
  - А если попробовать кого-то из конюшни?
  - Можно. Попробовать. Но надо сделать так, чтобы при первой встрече не пошло ничего дальше демонстрации намерений. А потом уже введем утку в курс дела настолько, насколько птица будет догадливой. Кстати, Стёпа, я так понимаю, ты бекешу с фуражкой прибрал?
  - Да, товарищ комиссар.
  - Отлично. У тебя будет подменка, чтобы не расхаживать в красноармейском или совсем уж затертой фуфайке. Что допустимо вокруг завода, будет приметным в городе.
  - Кто будет уткой? - Задумался Пашков и добавил в сторону: - по-пекински.
  - Жестоко ты с уткой, Алексей Васильевич, - усмехнулся Лев Захарович. - Да надо выбрать кого-то и относительно лояльного, и не паникёр...шу.
  - Трудновато. Таких кандидатур навскидку двое: Голицын и Серебрякова.
  - Серебрякова - это...?
  - Самая молодая и спокойная. Короче, Стёп, ѓ- обратился 'замкобес' к подчиненному. - Щас мы озадачим конюшню, чтобы они поняли, что выход в город возможен и является наградой за хорошее поведение. Заодно составят список барахла. На этом нервы им успокоим. Выпустим эту уточку, а ты приоденешься, чтоб прилично выглядел. В конце концов, стряхни с себя штукатурку. И завтра с утречка пробежишься за ней. По рынку, например. Выберем самый ближний, возле 'Красного Октября'.
  - Понял. Можно идти?
  - Вооружение и снаряжение по твоему вкусу из арсенала. Хоть пулемет бери. - Распорядился комиссар 'Сталинградспецстроя'. - Кстати, есть у вас что-нибудь незаметное?
  - Нету у нас ничего такого. Самое маленькое - наган. - Вздохнул Пашков.
  - Ну, возьми. - Мехлис достал из кармана миниатюрный 'браунинг'. - Так, на всякий случай. Кроме штатного. Потом вернешь.
  - Два. ѓ- Хмыкнул Алексей.
  21
  
  Список покупок формировался долго, а сформировался быстро. Женщинам, пусть даже проводящим основное время в замкнутом пространстве и с постоянным количеством зрителей, все одно хочется быть на высоте. Следовательно, позиции списка были типичными: шпильки, булавки, заколки... Перемещение за пределами СТЗ было по-прежнему ограничено, поэтому за покупками отправили Анастасию (как наиболее здравомыслящую). Ее и за территорию выпустить согласились, правда, с небольшой оговоркой: провести 'за забором' не более двух часов. Маловато, конечно, но что поделать.
  Дорога до базара оказалась совсем не долгой. Выходной во всех смыслах день выдался славным: несмотря на пасмурное небо, было тепло. А прозрачный воздух пах так удивительно, что на душе невольно становилось легче. Несколько раз Анастасия останавливалась и оборачивалась: казалось, что из-за каждого столба за ней следят, за каждым углом притаилась громадная тень, которой только и надо... Кстати, а что ей надо? Убить? Изнасиловать? Ограбить? Выпытать? Настя в очередной раз огляделась. Чтоб себя подбодрить, она негромко напела мелодичные и плавные строчки:
  - Ничего теперь не надо нам,
  Никого теперь не жаль...
  Красивый, хорошо поставленный голос. И мелодия хорошая, совсем не революционная. Женщина чему-то грустно улыбнулась, но тут же встряхнулась и вскинула голову: до базара было рукой подать. Все чаще попадалась веселая молодежь и задумчивые взрослые. Народу становилось все больше, и Настя воспряла духом: авось, не на нее позарятся.
  Два часа не шли, а летели. Пух и толстел сверток с дамскими причудами, неудержимо ползло вверх настроение, и, уже смеясь, Анастасия шутливо набрасывалась на нечаянно врезавшегося в нее мужика, подхватывала споткнувшуюся девочку и чесала за ухом толстого кота, обосновавшегося у молочных рядов и довольно мурчащего от таких ласк. Временами накатывала уже привычная тревога, но метким пинком отправлялась в дальний угол души.
  Когда тени стали удлиняться, Настя поспешила домой, в конюшню. 'Овса купила, сбрую обновила... Можно и в стойло', - подумала и хмыкнула она. Уже за базаром женщина чуть задержалась, поправляя один из свертков. Рядом, как стайка чумазых воробьев, возились трое мальчишек, старшему из которых вряд ли было больше семнадцати. Анастасия уже почти прошла мимо, когда старший перегородил ей дорогу. Шаг влево - и тот влево. Вправо - и тот вправо.
  - Тёть, дай папиросочку... У тебя юбка в полосочку! - По обе стороны от него встали младшие 'компаньоны'.
  - Да не курю я, сынок, ѓ- покачала головой женщина, больше подходящая 'сынку' на роль старшей сестры.
  - Значит, денюжкой помоги бедным сиротам, - ухмыльнулся подросток. - Или чем другим...
  - Это чем же, товарищ юный, тебе помочь? - Вздохнула Анастасия, оглядываясь по сторонам: никого. Совсем.
  - А ты нам, теть, сверточек какой подари! Какой побольше! - Влез в разговор самый тщедушный.
  - Ну и на что вам бабские шпильки?
  - Прально, теть! Шпильки нас не греют! Нас ты согрей... - Старший посмотрел по сторонам: никого. Совсем.
  - Ох, сынок, да я ж старая.
  - Выдержанная, стало быть. Как вино буржуйское.
  Лихо сдвинув на затылок картуз, старший медленно пошел к совсем растерявшейся женщине, отчего-то только крепче прижимающей к груди свертки и даже не пытающейся кричать.
  - Люблю я таких. Они самые ретивые...
  - Слышь, щенок, пшел бы ты отсюда. Пока ноги ходят... - Настя удивленно оглянулась и опустила руки с драгоценными покупками: никого же не было, откуда взяться здесь нежданному заступнику? Еще и с таким знакомым лицом...
  - А ты, дядь, не мешай! Ты один, а нас трое! - Явно струхнувший подросток, однако, попятился назад.
  - Двое. - Настин спаситель недвусмысленно поиграл детищем Нагана. - Пошли. Вон.
  Понимая, что третьего предложения можно не получить, а вот пулю - вполне, незадачливые грабители и насильники заодно поспешили улизнуть.
  Настя задумчиво вглядывалась в лицо своего спасителя. В голове обрывками пролетали эпизоды сегодняшнего дня: врезавшийся в нее мужик. То тут, то там мелькающий светлый чуб. Непонятное чувство преследования...
  - И давно ты за мной ходишь, голубь сизокрылый?
  - Главное, что не опоздал, яхонтовая моя, - в тон ей ответил мужчина.
  - Как зовут-то тебя?
  - Степаном зовут. Но чаще сам прихожу.
  - И что ж, с наганом-то ничего и не боишься?
  Степан на секунду задумался:
  - Дантистов боюсь. До одури.
  
  - Злые урки отпустили влюбленную пару с миром, - со смешком произнес еще один голос. - Спокойно, парень, не делай резких движений. Куда тебе со шпалером против винтаря и маузера в спину? Брось волыну и покажи морду.
  Степан начал поворачиваться.
  - Стоять! ѓ- Резко крикнул неизвестный. - Сначала руки подними. А теперь наган брось. Бросай, тебе говорю, а то щас мамзелю твою пристрелю!
  Парень вынужденно подчинился. Тульская машинка с бельгийскими корнями упала в дорожную пыль.
  - Вот, молодец, фраерок. Теперь поворачивайся.
  Повернувшись, Настин спаситель увидел невысокого худого мужичонку, руки которого (левая с обрезом трехлинейки, а правая с маузером) были испещрены малоразличимыми на расстоянии татуировками.
  - Слышь, паря, - вновь заговорил неизвестный. - У тебя еще оружие есть?
  - Есть, - радостно отозвался Степан. - Граната. В кармане. Достать?
  - Доставай, - озадачился татуированный.
  Степан нарочито медленно потянулся к левому карману и, намеренно долго повозившись в нем, наконец выудил ребристый корпус гранаты французского образца.
  - Нравится? Тогда лови! - И резко бросил в лицо злоумышленника. Тот инстинктивно закрылся правой рукой, чуть поворачивая корпус. При этом ствол обреза отклонился в сторону. Степан мгновенно опустил правую руку в правый карман и выстрелил из маленького пистолета, находившегося там. Пуля попала точнёхонько в живот вооруженному бандиту. Тот моментально сложился пополам, выпуская из рук оружие, и начал кататься по земле. Степан бросился вперед, подобрал маузер и отшвырнул ногой в сторону обрез, когда Настю, наконец, разобрало на крик. Со стороны рынка послышался топот. Находившийся там наряд милиции среагировал на выстрелы. Приблизившись, они взяли Степана на прицел и приказали бросить оружие и сдаться. Тем временем бандит, валявшийся на дороге, испустил дух: тяжелая и быстрая винтовочная пуля пробила бы злодея насквозь, а легкая и медленная, кувыркаясь, застряла во внутренностях. Это вызвало болевой шок, от которого бедняга и умер.
  После проверки документов, выяснения обстоятельств произошедшего и сбора разбросанного на дороге арсенала, пополнившегося еще и финкой из сапога татуированного, милиционеры сопроводили Степана и Настю в штаб 'Сталинградспецстроя', где Пашков, прикрыв глаза рукой, выслушивал о втором провале подряд контрразведывательной деятельности. Впрочем, все понимали, что потери могли быть куда более значительными.
  
  22
  
  После происшествия на рынке прошла уже неделя. Все это время Степан пытался найти нападавших. В первые дни он их даже не видел, а затем лица начали иногда мелькать в толпе. Однако, увидев Максимова, малолетки моментально растворялись в сутолоке. А вот вчера вечером повезло, и о случившемся Степан как раз докладывал Пашкову. Итак...
  Довольно долго после обеда Степан бродил по рынку, прицениваясь то к одному товару, то к другому и нарочно светя деньгами. И только через несколько часов рыбка клюнула на крючок: девочка-подросток, проходя мимо, будто бы случайно толкнула Максимова. Командир отделения среагировал моментально: он сам еще лет пять назад участвовал в таких постановках. Резко хлопнув себя по карману, поймал в нем руку воровки. Девочка лет двенадцати-тринадцати попыталась вырваться и убежать. Степан зашипел ей сквозь зубы:
  - Дернешься - голову отрежу. В огород закину.
  И, крепко держа ее руку в своем кармане, пошел в уже знакомый переулок. Краем глаза Степан заметил, что уже знакомые подростки, не торопясь, двинулись в их сторону. Дойдя до места прошлой стычки, Максимов бросил руку девочки, и достаточно сильно сдавив горло, прижал ее к забору.
  - Мамзель хотела развлечений? Мамзель их получила. Если мамзели повезет, она их переживет. А повезет ей или нет, решат ее кавалеры, - сказал Степан достаточно громко, чтобы это услышали подходящие подростки. Девчонка только испуганно смотрела на него и даже не пыталась вырваться.
  - Дядь, Машку отпусти, - вступил в разговор знакомый по событиям недельной давности молодой человек.
  - Зачем? - Пожал плечами Степан, скосив взгляд на подходящего сбоку собеседника. - Пусть так повисит. Да и ты там постой. Лишние уши уберешь отсюда ѓ- тогда поговорим. Может быть. И даже Машка ваша доживет. Может быть.
  - Свалили все, - скомандовал старшой подельникам. Те беспрекословно подчинились.
  Степан слегка ослабил хватку на горле воровки.
  - Так. А кто из деловых тут с вами? Пусть тоже подойдет.
  - А нету никого, дядь. Ты Палея завалил, с тех пор никого и нет.
  - А кто район держит?
  - Тебе зачем, дядь? Его тут нет, он такой мелочью не занимается... Мы сами тут.
  - Не лепи горбатого, малыш. Я же щас и Машку твою придушу, и тебя пристрелю. Давай старшего сюда.
  - Дядь, не пойдет он сюда. Да и сказать ему трудно - бежать далеко. Считай, пол-Дюмы... А потом в сторону столько же. Долго будет. Да и не пойдет он сюда все равно.
  - Ладно. Верю. - Согласился Степан. - Поговорим не про Машку.
  - А что делать. Поговорим, - вздохнул старшой. Степан отпустил горло девочки. Та закашлялась и присела.
  - А ну бегом отсюда! - бросил ей Максимов.
  Машку не надо было два раза просить.
  - Тебя звать-то как?
  - Мишаня.
  - Вырастешь - медведем будешь. Если доживешь, - заметил Степан. - А скажи, Мишаня, кто вас навел?
  - Куда навел?
  - Нет, Мишаня, не будешь ты медведем, - Степан потянулся к карману.
  - Ей-богу, никто не навел! Мы сами за девкой пошли. Уж больно много денег она на рынке оставила. Да и видели, что у нее еще есть. А тебя не видели. Хорошо ходишь, дядь.
  - А дальше что было?
  - А дальше, дядь, ты все видел. И Палей здесь рынок держал. Мы ему долю... А теперь сами вот, без него. Долю напрямую носим.
  - Скажи, Мишаня, ты знаешь, что вы крепко... - Степан попробовал подобрать слово, но махнул рукой. - В общем, это не милиция. Вы ОГПУ дорогу перешли. Ты понял, Мишаня? Не быть тебе медведем, Мишаня. Разве что плюшевым.
  Мишаня сквозь зубы выматерился.
  - Дядь, Богом клянусь, мы только пощипать хотели!
  - О, про Бога вспомнил... Видать, сильно медведем хочется стать. А зачем непотребности девушке обещали?
  - Так мы ж так, припугнуть только. Чтоб не кричала и добро быстрей отдала.
  - Ладно, Мишаня, сделаю вид, что поверил. А обманул - найду и коленки прострелю. - Степан на секунду задумался. - И Машку придушу. Мне до твоих рыночных забав дела нет, пусть у милиции за это голова болит. Ты в дела со шпионами влип, Мишань. Выпутываться будем?
  - Дядь, ей-богу, не при делах!
  - Да я-то, Мишань, верю, а вот начальник Сталинградского крайотдела ОГПУ товарищ Козлов Василий Иваныч... Знаешь такого?
  - Слышал, - насупившись, вздохнул старшой.
  - А он о тебе пока нет... Пока. Но ты учти, мне рапорт писать. Я, конечно, могу про тебя забыть, пока писать буду. А вот ты про меня не забудь. Твоих дел мне не надо. Совсем. А вот чужие люди вокруг нового завода интересуют. Договоримся?
  - Дядь, ну мы на легавых не работаем...
  - А я тебя не работать прошу. Мне стукачок не нужен. Ни один, ни кучка. Мне хватит того, что по старой дружбе шепнешь, что кто-то новый появился. А с милицией и рынком сам разбирайся. И да, мамзель Машке мои извинения, - Степан достал из-за пазухи небольшую коробочку с леденцами. - Это для лечения горла. Бывай, Мишаня.
  
  - Тебе бы, Степан, романы писать. Когда писать грамотно научишься. Попросил бы свою спасенную из лап местной шпаны посодействовать, что ли... Уж больно красочно ты мне тут все рассказал, - Пашков ухмыльнулся, глядя на заливающегося краской Степана. - И да, учиться грамотно писать - это не значит хватать за коленки. Ну это я так, на всякий случай. Свободен на сегодня. Жду вечером, за мной пройдешься до вокзала.
  - Можно идти?
  - А кстати, где ты всю ночь шатался? Почему сразу не доложил?
  - Смотрел, что шпана делать будет, к кому побежит.
  - И как?
  - Никуда не пошли. Всю ночь у себя в логове отсиживались. И к ним никто не подходил.
  Пашков молча махнул рукой. Дождавшись, когда Степан уйдет в казарму, замкобес вышел на улицу подышать свежим воздухом. Присел на скамейку у дверей штаба. Рассветало.
  
  
  
  В бывшей конюшне - темно и спокойно. Тихо. Где-то далеко заливисто лают собаки, делят остатки водки припозднившиеся гуляки, похлеще мартовских орут коты. Там, где раньше пахло свежим сеном и лошадьми, теперь пахнет чернилами и тушью. Ночь нежна.
  
  Ничего неожиданного не произошло, собранные работницы были слишком разными, чтоб сразу же сойтись, подружиться или хотя бы не задирать друг друга. С другой стороны, что им было делить? Одинаковые условия работы и жизни, одинаковая еда в столовой, одинаковый режим, да даже отношение ко всем одинаковое. Понятно, что чем дальше, тем больше будут выстраиваться своя иерархия у них, тем тоньше станут отношения между начальством и подчинёнными, мужики начнут заглядываться на баб, те будут отвечать тем же. Это быт и человеческая сущность, что с этим поделать. Этого не избежишь, но зачем начинать свою жизнь на новом месте со стычки? Какие причины, явно неявные, движут женщинами? Глупая бабская суть? Хотелось бы верить, что все так просто.
  
  Пашков, окончательно разозлившись на самого себя, рывком встал и сладко потянулся. Поспать уже все равно не получится, а если и забудешься, то днем будешь чувствовать себя совершенно разбитым. Комиссар задумчиво потёр переносицу и, зябко поежившись, поднялся со скамьи. На востоке тонким клинком алел рассвет. Утро вступало в свои права.
  Один день сменял другой, все меньше в природе напоминало об уже прошедшем лете. Мерно стучали печатные машинки, правильно падал свет для копирования чертежей, кормили съедобно, спали довольно неплохо. Цапались бабы, иногда крутя хвостами перед мужиками (периодически из-за этого, кстати, и цапались). Сально шутили мужики, похотливо разглядывая особенно привлекательные экземпляры. Типичная жизнь типичных представителей общества двуногих.
  В жизни каждого главное место заняла рутина, выпивающая силы (а подчас и желание) жить. Вечерами же, а особенно ночью, каждый мечтал. О новых чулках и красивой юбке, о долгожданной свободе перемещения всюду, о свидании с любимым (или наоборот, глаза б её его не видели), о белоснежной пачке и пуантах. О потерянном только что приобретенном дворянстве, о тепле и вкусной самогонке. Товарищ Пашков, например, мечтал об успешном завершении стройки и выспаться. Просто лечь и спать, пока самому не надоест. А ему не надоест...
  
  Длинный темный коридор. По обе стороны - небольшие комнатки, двери в которые... Дверей в которые нет, а вход занавешен. Первые заморозки и ощутимая прохлада в помещениях не сильно способствуют повышению производительности труда. В землянках - хотя бы отапливаемых - серо и мрачно. Тонкий утренний ледок хрустит на невысыхающих лужах. Природа переходит в состояние 'грязь замерзла'.
  
  В зале с печатными машинками непривычно тихо. Никого. Только в дальнем углу, под самым потолком, небольшой паучок плетет паутину. Делает он это, впрочем, совершенно беззвучно и не нарушая общей гармонии тишины. Отнюдь не стройными рядами, по одному или парами, к рабочим местам стягиваются 'переселенцы', ставшие за это время вполне себе местными, несмотря на их желание или нежелание. Этого, правда, у них все равно никто не спрашивает.
  После конфликта у столовой княжну Мещерскую за глаза (а иногда и в них) стали называть не иначе как 'Толинагуляли'. Удивительная плавность и мягкость прозвища не компенсировали его обидного значения. Особенно упорствовала чем-то обиженная бабища, получившая при первой стычке собственный окурок в не менее собственное голенище. Что уж тут поделаешь: образ жизни у нее был такой.
  
  Вот и сейчас, едва войдя в зал, она оглядела уже собравшихся и досадливо вздохнула: ее излюбленная жертва, тихая и в чем-то даже застенчивая княжна, где-то замешкалась и до рабочего места еще не добрела. Такое великолепное утро для скандала пропадало бесследно. Грузно плюхнувшись за стол, 'не изменявшая мужу' хмуро оглядела уже пришедших.
  - Антиресно, где это наша княжонка подол задирает, - явно довольная своей шуткой, хмыкнула баба.
  - А тебе, Клавка, больше всех надо, - по-кошачьи потягиваясь и хищно блестя глазами, обернулась к ней Анастасия, ставшая причиной первой стычки. После этого поводы были не нужны и воплощались из воздуха, примерно как посылки из неизвестного будущего: появлялись из ниоткуда, убивали рядом стоящих, оставляли массу вопросов и куда-то девались. Несмотря на тотальную секретность, по будущему СТЗ ползли самые дикие слухи: и о пришельцах, покровительствующих Советам, и о загадочном помощнике из грядущего (почему-то народ больше всего интересовал пол и возраст отправителя), и о демонах, посланных Господом в наказание. В ограниченном пространстве, без права выхода за территорию народ дичал и развлекался. Дичал быстро, а развлекался, как мог. Скандаля, придумывая страшилки, поливая друг друга грязью и периодически пытаясь кого-нибудь соблазнить. Интересно, что методы проведения досуга в общих чертах оставались одинаковыми вне зависимости от пола.
  
  - А я, Настька, мож, за наш общественный облик перживаю! - Закидывая ногу на ногу, развязно ответила Клавдия.
  
  - Вы бы за свой, Клавдия Петровна, так переживали, как о нашем печетесь, - тихо проговорила Мещерская, непонятно, когда появившаяся в дверях. - Вам бы полезно было.
  И ответила бы ей Клавка, и рот уже открыла, и гадость очередную придумала, но вот незадача: следом за Мещерской вошел Пашков.
  -А чего это вас так мало, работнички?
  - Так еще не все дошли, товарищ Пашков, - прощебетала только что рычащая Клавдия Петровна.
  - Оч-чень хорошо... Просто отлично, - нахмурился мужчина. - Что делать с вами будем?
  - Эк занятно выходит, мы есть, и с нами же что-то делать, - задумчиво улыбнулась Анастасия.
  - Ладно, не с вами же разбираться за то, что половина где-то по пути прое.... - Пашков смущенно кашлянул и замолчал. - Потерялась, в общем. Зайду через десять минут - чтоб все работали! Взяли моду чаи гонять по утрам, как капиталисты какие-то...
  Как только Пашков вышел, Клавка вперилась глазами в Мещерскую. Если бы взглядом можно было взрывать-резать-стрелять, от Китти вряд ли бы остались даже кровавые ошметки.
  - Ах вот оно что. Святоша наша, княжна Толинагуляли нового калавера себе нашла... Я ж говорила, Настька, подол уже перед кем-то задирает!
  - Уймись, Клавка, ой уймись, - привычно попыталась сгладить конфликт Анастасия. Это, правда, получалось редко, но попытки предпринимались исправно. - За собой следи, лучше будет.
  - А я чо, я...
  - Сама задрать хотела, да? - Насмешливо взглянула на нее Мещерская. - В измене мужу никто упрекнуть не мог, а, видимо, хотелось, да? Так наверстывайте, Клавдия Петровна! Пашков - мужик видный, только именно поэтому на вас и не посмотрит. 'Калавер', как вы выразились, он знатный, ему шушера типа вас не нужна.
  Время, проведенное на СТЗ, не прошло для княжны даром: гордая осанка и высоко поднятая голова теперь соседствовали в ней с острым языком, тихая задумчивость сменялась непредсказуемой яростью, когда это было нужно. Вступать в открытые конфликты она, впрочем, еще боялась и тряслась, как осиновый листок. Ну, уж с этим точно ничего было не поделать, такова была ее природа.
  Как раз дошедшие работники обступили женщин, как бойцов на ринге. С хлебом проблем, в общем-то, не было, а вот зрелища были в дефиците. Самое интересное, что такие спектакли не надоедали, хотя бабы всегда орали друг на друга по одним причинам. Но КАК орали... Хоть записывай.
  - Да как ты смеешь, шлюха потомственная! - Свечкой взвилась со стула Клавка. - Ты...
  Моментом построив такие трехэтажные, что большинство восхищенно раскрыло рты и клятвенно пообещало себе запомнить сказанное, тучная Клавдия двинулась к субтильной оппонентке. Та, преодолевая желание отступить и скрыться, робко сделала два шага вперед.
  
  Пашков, отошедший от здания на пару сотен метров, огляделся. Утро полностью вступило в свои права, подплавив нетронутый ледок, где он еще остался. Будущий растворно-бетонный узел не так быстро, как хотелось бы, но вполне уверенно тянулся к небу, расползаясь и в ширину. Темнели участки будущих полигонов, переговаривались рабочие на строительстве котельной. О чем говорили? Кто ж их знает, разве с такого расстояния услышать?
  
  Пока Пашков любовался утром, Клавдия неумолимо надвигалась к своей жертве, которая почему-то не спешила капитулировать. Напротив, сжав тонкие пальцы в кулаки и сведя брови к переносице, она стояла, как перед последним рубежом. Чуть отставив одну ногу назад, Толинагуляли готова была порвать любого, кто к ней сунется. Но маленькие кулачки видимо дрожали, а побелевшие губы красноречиво показывали, что вся эта ситуация ей совсем не по душе.
  
  Вздохнув, Пашков пошел обратно, намереваясь устроить хорошую взбучку потерявшейся неизвестно где половине работниц.
  Клавка, подойдя на расстояние двух шагов, широко замахнулась раскрытой ладонью. Китти гордо вскинула голову, даже не думая уворачиваться. Интересно, о чем же она все-таки думала...
  
  Пашков вошел в конюшню, когда там уже вовсю летели клочки по закоулочкам. Ошарашенные бабы так и стояли по сторонам, видимо, до последнего не предполагая, что до рукоприкладства все-таки дойдет.
  - Прекратить!! - Рявкнул Пашков, влетая в зал. - Прекратить, я сказал!
  Он, с трудом растолкав кольцо зрителей, легко оторвал от Клавки совершенно обезумевшую княжну (в какой момент ситуация кардинально переменилась, сказать никто не мог). Клавка осталась стоять, но вскоре села на пол, удивленно вытирая кровь с расцарапанной щеки. Княжна поправляла растрепавшиеся волосы и умиротворенно улыбалась. Никто и предположить не мог, что полминуты назад ее оттаскивали от менее удачливой товарки.
  - Она же чокнутая!!! - Обиженно возопила Клавка. Довольная улыбка не сходила с лица Мещерской.
  - Всем за работу, - Скомандовал Пашков. - Вы обе - через десять минут у меня в кабинете.
  
  На стол в штабе треста с характерным 'пумом' рухнула очередная посылка из будущего.
  Пашков убрал её в сейф не открывая. Вскорости после этого к нему явились вызванные.
  - Девушки, то, что вы устроили сегодня, не лезет ни в какие ворота. Вы только что попытались заняться контрреволюционной деятельностью. - Виновницы стояли, понурив голову. - Объясняю. Каждая из вас в данный момент является секретным оружием Советской Республики. А вы попытались вывести друг друга из строя. И что это, как не контрреволюционная статья? Мне цитату из Кодекса поискать? Статью, часть... Зачитать, может быть?
  - Не надо, товарищ командир, мы всё поняли.
  - Так, - Пашков расхаживал за спинами стоящих Клавы и княжны. - Отношения между собою выяснять только в нерабочее время. И без членовредительства!
  - Это как?
  - Это руки, глаза и место, на котором сидите за пишмашинкой, должны быть невредимы. А в остальном - хоть косы себе повырывайте, хоть груди повыкручивайте!
  - Да было б чего там выкручивать, - попыталась уязвить соперницу Клава.
  - Товарищ Пашков! - Деланно взмолилась княжна. - Так нечестно! Если я по вашему совету начну выкручивать, то в нашем сарае резко упадут надои...
  С трудом сдержав смех, замкобес отправил склочниц обратно, работать. К этому времени уже пришел Мехлис, и они вскрыли новую посылку.
  На этот раз из Ниоткуда пришла книга об одноосных тягачах Могилевского автозавода и машинах на их базе, толстый пакет, адресованный товарищу Сталину и небольшая картонная коробка, в которой оказались разнообразные лампы. К каждой из них была прикреплена бирка с описанием. Тут были и автомобильные, и бытовые, и простые накаливания, и галогеновые, светодиодные и даже люминесцентные. Но проведенные в течение пары дней пробы показали, что все они перегорели при пересылке. Клейма на лампах были затерты, поэтому Мехлис решил согласиться с предложением Отправителя передать лампы в профильные научные заведения для изучения конструкции.
  
  В обед, практически сразу после отбытия самолета с пакетом в Москву, позвонили с железнодорожной станции. В Сталинград наконец-то прибыли дооборудованные в Таганроге итальянские автомобили. Они занимали целый эшелон, и железнодорожники настоятельно требовали срочно освободить вагоны. Мехлис со свободными от нарядов бойцами охраны 'Сталинградспецстроя' приступил к подготовке приемки техники на месте. Пашков и следующий за ним на некоем отдалении Максимов отправились на вокзал, где размещалась контора управляющего железнодорожным хозяйством. По прибытию на место Степан отчитался, что никаких подозрительных хвостов обнаружить не удалось. Как раз к концу доклада из недр вокзала выскочил начальник железнодорожного узла и почти бегом направился к Пашкову. Еще на полдороги он начал выговаривать:
  - У меня пути! У меня вагоны! Вагонов нету, вагоны нужны в другом месте! Пути заняты! А тут у вас!.. Надо срочно освободить!
  - Товарищ начальник узла, спокойно объясните суть ваших проблем.
  - Прибыл эшелон на ваш трест. Условий для разгрузки у вас нет, разгружать придется здесь на вокзале, ведь крана у вас тоже нет?.. Шестьдесят две машины на сорока платформах - и никакого оборудования для съезда! Снять можем только прямо на перрон вокзала, и через боковой выезд вы их уберете. Больше подходящих мест нет. В районе Вишневой Балки есть пандус, но с него нет съезда, он вам ничем не поможет. Вагоны надо освобождать срочно!
  - Спокойно, товарищ начальник узла. Сколько платформ у нас поместится вдоль перрона?
  - Пятнадцать, не больше. А куда я пассажирские поезда дену?
  - Так у вас же есть второй и третий путь, - заметил Степан. - Пассажиры и без перрона обойдутся.
  - Значит, - подытожил Пашков, - так и будем подавать по пятнадцать штук. Или что-то около того. Подаем платформы - снимаем машины - вагоны убираем. Дальше перегоняем машины. Повторяем то же самое со следующей партией вагонов. И потом с третьей. Что-нибудь еще осталось?
  - Да, еще два вагона с какими-то ящиками. - Буркнул начальник. - По документам помечены как ЗИП. Но их я вам могу с оказией доставить по новой ветке к будущему заводу, там сами разберетесь. Дня за три, я думаю, справитесь.
  - Хорошо, с этими двумя вопрос решили. Мне нужен телефон. - Задумчиво проговорил Пашков.
  - У меня в кабинете. Да, еще с машинами прибыл прикомандированный, сейчас находится у меня.
  - Вот как раз и познакомимся.
  - Тогда прошу за мной.
  Пашков и, тенью за ним, Степа прошли в кабинет на втором этаже. В приемной начальника железнодорожного узла их дожидался человек, который оказался обещанным водителем-инструктором.
  - А говорили, человек десять будет... Автошколу организуем, - недоуменно протянул Алексей.
  - Товарищ красный командир, выделили только меня, - ответил приезжий. - Для остальных какие-нибудь причины нашлись.
  - С этими машинами знаком?
  - Маленькую, можно сказать, знаю, почти никаких отличий с той, на которой раньше работал. С большой хуже, но разберемся. Ничего страшного в ней быть не может.
  - Тогда работаем над этим вопросом. Пошли к паровозу, что ли.
  - Товарищ красный командир, телефон-то вы зачем спрашивали? - Торопливо спросил начальник узла.
  - Да, вот этот момент я упустил, - Пашков схватил телефон. - Барышня! Барышня!! Мне ОГПУ! Дежурный, это 'Сталинградспецстрой', заместитель комиссара Пашков. Мне товарища Козлова Василь Иваныча! Василь Иваныч, это Пашков! Мне водители нужны, на время. На день-два. Нужно срочно машины перегнать. Как нету?! Понял... А есть возможность их вызвать оттуда? Ясно... Ну, ждем хотя бы к утру.
  Пашков задумчиво положил телефон, но сразу же поднял его вновь.
  - Барышня! Мне штаб гарнизона! Здравствуйте, товарищ дежурный. Мне товарища Тимошкова, это 'Сталинградспецстрой'. Как это 'нет на месте'? А где комдив? А связь с полигоном есть? А кто старшим остался? А с ним соедините. Товарищ командир полка, это 'Сталинградспецстрой', заместитель комиссара Пашков. Вы сейчас старший по гарнизону? Прошу срочного вашего содействия, нужны водители на автомобили. Ненадолго, до завтрашнего вечера. Покормим. Может быть, раньше освободятся. Дело срочное, государственное. Сами понимаете, за нами не заржавеет... Понял. А как-то их вызвать возможно? Понял. А хотя бы к утру? Хорошо, спасибо, товарищ командир полка.
  Выругавшись так, что даже немало слышавший на своем веку железнодорожник смутился, Пашков выдохнул:
  - Вы у нас один водитель. По крайней мере, до утра. Потом есть надежда, что кого-нибудь пришлют.
  Инструктор задумчиво сказал:
  - У нас шестьдесят две машины, которые еще завести надо, а на улице морозец прихватывает. - И обратился к железнодорожнику. - Горячую воду обеспечите?
  - Много нужно?
  - Заведемся и съедем так, а вот на перегон ведра по два кипятка на каждую машину. И людей: ведра таскать. Да и я не знаю, что у них с бензином. В Таганроге должны были в каждую машину поставить по бочке, но доехало ли?
  - Это вы нас обвинить в чем-то пытаетесь?! - Взвился начальник узла.
  - Я ничего не пытаюсь, у меня своей головной боли шестьдесят две штуки.
  - Водой - обеспечим, - махнул рукой железнодорожник.
  - Хорошо, давайте посмотрим, как можно ускорить дело. Пошли, - скомандовал Пашков.
  Всю дорогу от кабинета к запасным путям инструктор о чем-то сосредоточенно думал.
  - Товарищ командир, а что с лошадьми? Лошади у вас хорошие? До стоянки далеко?
  - Хорошие лошади, - бросил Степан. - До стоянки верст десять будет.
  - В одиночку я буду до морковкина заговенья машины гонять, а вот буксиром можно вдвое ускориться. Главное, решить, кто за рулем второй машины будет.
  - А что делать нужно? - Поинтересовался Пашков.
  - Рулить и тормозить. Чтобы веревка всегда натянутая была. Хоть вперед едем, хоть останавливаемся. Увидел, что веревка провисает - на педаль нажал. Я покажу, на какую. А чтобы хорошо видно было, на веревку запасной скат повесим. Ну а с тем, как руль поворачивать, думаю, разберетесь. Медведя в цирке на велосипеде могут научить ездить, а уж командиров красной армии на машине...
  - А лошадь привязать к машине, наверное, не получится... - Задумчиво почесал затылок Степан. - Бояться будет. Да и кто знает, с такой скоростью...
  - А я две, скорее всего, и тащить не смогу: побьем или сцепление где-нибудь спалим.
  - Значит так, - решил Пашков. - Попробуем следующим способом. Товарищ инструктор садится за машину. Привязываем к ней вторую. Степа, берешь лошадей и ведешь их к заводу, там третью возьмешь. Мы доезжаем до завода, ставим машины. Едем на лошадях назад. Приезжаем, отправляем тебя, Степа, с лошадьми снова к заводу. Сами гоним машины. И вот так, челночным шагом, будем работать.
  - Так и сделаем, товарищ командир, - кивнул инструктор. - Только машины будем гонять уже снятые с платформы. А пока давайте займемся их выгрузкой.
  - В такой тонкой работе мы вам, наверное, не помощники, - заметил Пашков.
  - А вот и нет. Из кабины многого не видно. Махать будете, как ехать и где останавливаться.
  И работа закипела. Когда команда перегонщиков доставляла машины к воротам бывшего амбара, ставшего гаражом, и тут же отправлялась за следующей партией, бойцы под личным руководством товарища Мехлиса расставляли их вручную плотными рядами: подножка к подножке, бампер к бамперу. Вечер переставал быть томным, а ночка выдалась бессонной. Помощники из ОГПУ и Армии прибыли только к утру, почти одновременно. И уже с ними к обеду следующего удалось закончить доставку машин.
  
  
  
Оценка: 7.89*16  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"