Аннотация: Оценка возможности революции в Киргизии в 2005 году и прогноз развития событий (сделан с помощью новой научной дисциплины - этнической прогностики)
В Киргизии назревает революция. Разразится она примерно через месяц и, по-видимому, приобретет перманентный характер - то вспыхивая, то затухая, продлится с переменным успехом в течение всего 2005 года. Ее можно усилить или загасить, но нельзя отменить - такова диалектика развития событий.
Общая характеристика
Чисто внешне Киргизия не выглядит страной, в которой сложилась революционная ситуация. Относительно спокойно в городе, относительно спокойно в селе. Те признаки назревающих революций, которые когда-то выявил В.И.Ленин, на первый взгляд, отсутствуют или, по крайней мере, проявляются не явно. Но в том-то и особенность современных революций - они чаще делаются в кабинетной тиши, чем на мостовой.
Эпоха черного пиара и грязных политтехнологий привнесла в нашу жизнь такое, что и не снилось Ленину.
В настоящее время мы имеем в Киргизии достаточно сильный правящий режим, который можно назвать "системой Акаева". Он развился и укрепился в течение почти полутора десятка лет, используя в значительной мере административно-экономические рычаги. Сила его скорее в финансовых ресурсах и определенной чиновничье-пирами-даль-ной структуре подчинения и управления на всех уровнях власти, причем каждый уровень имеет свою - пропорциональную - долю в обороте; такая организация, в общем, эффективна, с точки зрения выживаемости режима, и практика развития государств в ХХ веке это доказывает.
Подобный государственный строй можно охарактеризовать как мягкий авторитаризм с групповой (коллективной) ответственностью или, точнее, безответственностью правящего клана. Его особенностью надо считать маргинальность: с одной стороны, уход от крайних, предельно жёстких форм управления государством, с другой - неспособность, а может быть, и нежелание создать на деле жизнеспособные демократические институты, подобно тому, как это давно сделано в наиболее развитых странах мира - странах "золотого миллиарда".
Сильной стороной такой системы нужно считать ее относительную гибкость и умение приспособиться под постоянно меняющуюся ситуацию в мире; изменяя соотношение, точнее, управляя соотношением между диктатурой азиатского типа и демократическими ценностями на европейский манер, можно удержаться на плаву, дозировано играя понятиями "социальное развитие", "права человека", "борьба с бедностью" и т.п.
Побочным следствием такой "игры" является наличие видимой оппозиции, с которой как раз не рекомендуется бороться слишком сильно, - чтобы она не ушла в подполье. Собственно говоря, оппозиция почти в любом обществе (исключая явно ненормальные) всегда была, есть и будет, и само ее существование не говорит о непременном зародышевом состоянии революции.
Слабой же стороной такой системы являются определенные правовые обязательства, которые волей-неволей режим принимает перед миром на себя. Среди этих обязательств - и временные рамки функционирования властных структур, вещь, избежать которой невозможно для тех, кто хоть раз произнес на людях слово "демократия".
Поэтому в какой-то степени система Акаева, являясь в принципе жизнестойкой, загнала в ловушку сама себя. И перед ней не остается другого выбора, кроме как взрастить в своей стране - в нужное время и нужном месте! - революцию.
Не следует тешить себя иллюзиями, что через месяц мы в Киргизии будем иметь дело с революционной активностью масс. Нет. Авторство революции в данном случае принадлежит не народу. Другое дело, что вызов будет вынужденно принят, и события приобретут такой оттенок, что как будто бы во всем виноваты толпы с улицы. Но это будет потом и, в принципе, укладывается в сценарий.
Сценарий
Он очень прост. Убедить общественное мнение, что в стране откуда-то появилось много врагов - в данном случае принявших облик политической оппозиции. С другой стороны, настоящую оппозицию нужно просто раздразнить, чтобы вела себя адекватно. Именно поэтому практически все проправительственные СМИ, - а их в Киргизии 80-90%, - последние недели только и говорят о "действиях непримиримых", причем на первых полосах. Можно было бы и промолчать, не приковывая внимания к проблеме. Но... создается ощущение, что СМИ Киргизии сознательно нагнетают панику.
Что касается оппозиции, то она - реагирует на ситуацию. На мой взгляд, реагирует довольно интеллигентно, грамотно с правовой и политической точек зрения и, в общем, не столь масштабно. Уходит от прямой конфронтации с властями, всегда оставаясь в рамках закона; даже о массовых митингах в ее поддержку сегодня по сути нельзя говорить.
За минувшие годы оппозиция качественно изменилась. На смену одиноким и одиозным фигурам, вроде Ф.Кулова, приходит большое число бывших функционеров, по тем или иным причинам вышедших из системы. Среди них - бывшие руководители парламента, министры иностранных дел, образования и т.д., т.е. народ однозначно интеллигентный, привыкший к порядку и, скажем так, умеренный по характеру и стилю решения проблем.
Трудно представить их в роли заговорщиков, если бы не тон правительственных СМИ.
Итак, нынешние власти волей-неволей поставлены в определенные временные рамки. 27 февраля 2005 г. состоятся очередные выборы в парламент, а в октябре этого же года - выборы президента Киргизской Республики. Нынешний президент А.Акаев, согласно конституции, должен уйти (фактически он был у власти три срока вместо двух, благодаря умелым юридическим уловкам на выборах 2000 года). Формально, уйдя с поста руководителя государства, он поставит под удар всю "систему Акаева", сложившуюся с 1991 года, с последующим переделом сфер влияния и собственности - весьма болезненный процесс.
Если бы конституция не ограничивала срок полномочия президента, вопрос о переделе власти вовсе не стоял бы так остро и побуждал бы оппозицию к совсем другим и тактике, и стратегии. Возможно, что оппозиция вечно существовала бы тихо и мирно, подчиняясь лишь законам естественной эволюции человеческого общества как такового.
Но законодательные ограничения заставляют оппозицию действовать, - хотя и интеллигентно, законно, не спеша. Плюс предвыборные социальные ожидания - очень мощный фактор, с психологической точки зрения. Плюс прямой и расчетливый вызов властей, не ответить на который становится просто невозможно.
Итак, на выборы в парламент в феврале 2005 г. идут, с одной стороны, оппозиция, с другой - представители системы Акаева, причем - очень надежные представители, связанные порой с руководством страны родственными узами. Например, близкие и родственники президентской четы.
По сценарию, так надо.
Если лояльные режиму кандидаты пройдут в парламент и составят там правящее большинство, то у них будет возможность повлиять на изменение конституции, например, - как один из вариантов сценария, - преобразовать президентскую республику в парламентскую, сформировать собственное правительство, отстаивающее интересы сложившейся системы. И, допустим, продлить президентские полномочия Акаева на очередной срок (уже в качестве президента при парламентской республике), так сказать, сделать его "почетным президентом".
Но для этого нужны основания. Скажем, Акаев хорошо себя зарекомендовал в начале 1990-х гг. - во время своего первого президентства, когда ему, безусловно, удалось стабилизировать обстановку в стране, расшатавшуюся после развала СССР. Многие люди старшего поколения, особенно русские, склонны, по старой памяти, оценивать Акаева как гаранта стабильности. Поэтому достаточно воспроизвести нервозную обстановку начала 1990-х, чтобы получить хотя бы призрачные намеки на грядущую легитимность "конституционного переворота". Идеальным случаем было бы введение в стране чрезвычайного положения (или его внешнего подобия, потому что страны-доноры - США и Россия - вряд ли одобрят кровопролитие в буквальном смысле слова).
Поэтому без оппозиции здесь никак не обойтись. Если врага нет, то его придумывают.
Какова техника всего этого? Рассмотрим, к примеру, какой-нибудь избирательный округ, - скажем, Кеминский (родной район А.Акаева). По этому округу кандидатом в парламент выдвигается... сын президента, также А.Акаев. А со стороны оппозиции - очень влиятельный общественный и политический деятель, Ж.Жекшеев, которого жители села, как мне довелось слышать, прозвали "совестью нации" за последовательность и неподкупность.
Несмотря на прочность режима Акаева в промежутках между выборами, в дни избирательных кампаний он становится очень уязвим. Причина в однозначном отторжении фигуры президента большинством киргизского населения, особенно сельского, на данном этапе эволюции киргизской государственности (об этом подробнее ниже).
Итак, 27 февраля проходят выборы. Политтехнологи здесь очень постараются, чтобы Жекшеев получил как можно меньше голосов, - например, кроме А.Акаева и Ж.Жекшеева (основных соперников), будет зарегистрирован еще ряд второстепенных кандидатов, задача которых, по-видимому, - оттянуть часть голосов на себя.
Тем не менее, достаточно велика вероятность того, что предпочтение местного населения будет отдано Жекшееву (о причинах этого также чуть ниже). Однако так же велика вероятность того, что при подсчете бюллетеней из избирательных урн формальная победа окажется за Акаевым - технически такие вещи осуществимы, тем более в сельской глубинке, да и придуманы они задолго до текущих выборов в Киргизии.
Что произойдет дальше? Жители Кеминского района, - как и многих других районов и областей, - приедут в Бишкек требовать сатисфакции. Им будут вторить многочисленные международные наблюдатели, в т.ч. из Грузии и Украины (стран с победившей революцией). Вряд ли митинги будут нацелены на силовое решение вопроса, но при наличии провокаторов изменить характер митингов для профессионалов из спецслужб не составит труда.
При начавшихся беспорядках у властей не останется другого выхода, кроме как пригрозить введением чрезвычайного положения и задействовать административно- правовые рычаги, в т.ч. путем проведения конституционной реформы.
Поскольку выборы собственно президента состоятся только через восемь месяцев, то возбуждение в обществе не затухнет до самой осени. Единоборство властей и оппозиции будет идти с переменным успехом и, честно сказать, сейчас рано судить о том, на чьей стороне окажется победа.
Дополнительные факторы
Под ними подразумевается вмешательство третьих сил: осторожного Китая, который, по слухам, может дозировано поддержать правящий режим, продемонстрировавший свою лояльность к восточному соседу, далее - более решительных США и стран Евросоюза, уже сейчас не скрывающих, что они - за развитие в Киргизии демократических процессов, и, наконец, России, попавшей после провала избирательной кампании 2004 г. на Украине в сложное дипломатическое положение и потому не рискующей слишком открыто вмешиваться в киргизские дела (по большому счету не представляющие тактического интереса для России).
Киргизской избирательной кампании не повезло. Она будет проходить почти сразу же за избранием на пост госсекретаря США Кондолизы Райс - известного специалиста по странам СНГ, проводящего весьма жесткую политику по отношению к нарушителям прав человека. А с учетом того, что киргизская "желтая" революция разразится почти сразу за украинской "оранжевой", внимание СМИ всего мира будет приковано к ней в большей степени, чем хотелось бы системе Акаева. Проблема в том, что система уже не может остановить саму себя.
Остается неясной политика России. Собственно говоря, если президент Путин однозначно выскажется в поддержку Акаева, то напряжение в Киргизии достигнет своего наивысшего предела, и ситуация будет близка к неконтролируемой. Но вот как раз этого, скорее всего, от Путина и не следует ожидать после последних событий на Украине, потому что это - хотя бы теоретически - может ударить по имиджу российского президента. По всей вероятности, российские власти поддержат систему Акаева не явно, - просто из принципа подавления революций в любой "дружественной" России стране. Тем более что правящий киргизский режим сделает все возможное, чтобы получить "добро" из Москвы.
Хотя, - это вполне возможно, - оппозиция может наладить свои собственные, альтернативные отношения с российской политической элитой. В этом случае Москва может играть на киргизской революции, постоянно меняя ставки в зависимости от развития ситуации в регионе.
Также нельзя забывать о наличии на киргизской земле двух зарубежных военных баз - американской и российской. Естественно, они вряд ли будут задействованы для "коррекции обстановки", но уже сам факт их присутствия позволит внести в противоборство "третьих сил" элемент непредсказуемости и нагнетания политической истерии.
Оценка мотивации
Когда начинают бурлить массы, то принято считать, что в основе их поведения - недовольство сложившейся ситуацией в стране ("низы не хотят жить по-старому"). Многие демократически настроенные деятели видят в этом проснувшуюся политическую активность людей и даже - политическую зрелость.
В качестве примера в последнее время приводят Украину, забывая, что менталитет жителей Киргизии совсем другой, да и обстановка в этих двух странах сходная лишь с точки зрения поверхностного наблюдателя.
Разная культура, разная этнопсихология, разные поведенческие реакции, наконец, разные типы сознания - в Киргизии в большей мере преобладает общинный тип, вообще свойственный селу, - приведут к разной сути революций, и внешняя их схожесть не должна вводить в заблуждение.
На крупном российском портале "Психотехнологии в политике и бизнесе" (www.psycho.ru) опубликована моя статья "Демократия и тотемизм", - кстати, весьма затребованная, судя по статистике посещений. Она была написана в 1999 г. на киргизском материале. В статье рассматриваются понятия: президент-тотем и президент-человек (можно заменить на монарх-тотем и монарх-человек, начальник-тотем и начальник-человек и т.д.). При невысоком уровне группового сознания, - а он присущ общинному типу, когда личность, или индивидуальность, растворяется, приглушается, подавляется, и коллективное "МЫ" преобладает над отдельным "Я", - тотемизм очень силен, и он далеко не всегда принимает классические (зверинно-растительные) формы. Тотем как понятие можно рассматривать и в более широком смысле слова. В роли тотема может выступать и человек, и группа людей, и вся система в целом, - например самодержавие; отличительной особенностью тотема является знаковость, некий первобытный символизм, перенесенный на обличенных властью, и, кроме того, обезличенность, поскольку власть - для общинного человека, по крайней мере, - должна быть властью вообще, не выраженная конкретно в желаниях и устремлениях частной личности. Именно поэтому монархи прошлого вынужденны были постоянно поступаться своей свободой и индивидуальностью в угоду предписанным традициям, условностям и протоколу, растворяя, таким образом, свое "Я" в чем-то высшем, олицетворяющем защитника вообще (тотем), старшего брата как такового, обуславливающим порядок на земле.
Для людей прошлого фраза "Король умер, да здравствует король!" имела другой смысл, нежели сегодня вкладываем в нее мы. В первом случае подразумевался король-человек, смертный, во втором случае - король-тотем, ибо тотем непреходящ и потому вечен, бессмертен.
Чем обезличеннее был тотем и чем он больше соответствовал народным представлениям, тем надёжнее сохранялась система в целом. Но горе тому правителю, который, не будучи достаточно сильным и изворотливым, нарушал правила игры. История с Лжедмитриями, Борисом Годуновым, да даже и с Николаем II тому подтверждение. Тотем мог вести себя так, как положено тотему, даже убивать и угнетать народные массы во имя "высших целей" ("Мы люди маленькие, там лучше знают!"), - ему прощалось; на то он и "старший брат" или, что вернее, "суровый отец большой семьи", "мудрый патриарх", поддерживающий извечный порядок. Но простые человеческие ошибки, поступки, выходящие за рамки, скажем так, протокола, тотемам не прощали, ибо тотем по определению ошибок совершать не мог. Если конкретный правитель-тотем вдруг превращался на глазах у толпы в правителя-человека, то тем самым он как бы ставил себя вне закона. Система отторгала его - со всеми вытекающими отсюда последствиями.
В статье "Демократия и тотемизм" прогнозировались президентские выборы 2000 года в Киргизии. Рассматривалась мотивация избирателя. Высказывалось предположение, что большая часть жителей страны, особенно сельских, на словах критикуя президента-человека (Акаева), на деле отдаст ему голоса, т.к. в данном случае проголосует за президента-тотема. И это будет неизбежный выбор, обусловленный отнюдь не PR- политтехнологиями.
Наверное, если бы существовала разработанная техника оценки уровня тотемизма, мы бы увидели постепенное - из года в год - снижение индекса тотемности по отношению к нынешнему руководству. Остается предположить, что в 2005 г. он достиг минимальной отметки; говоря простым языком, президент-тотем перестал существовать, по крайней мере, в глазах тех, для кого его наличие особенно важно, - носителей общинной (родоплеменной) психологии и общинного сознания. Для тех же селян, например.
Почему так произошло? Где была сделана ошибка? Сейчас остается только гадать об этом. Возможно, сыграла свою роль намеренная изоляция тотема - так, он, например, не всегда исполнял свою ритуальную роль (на родовых празднествах, тоях и т.п., предписанных общиной). Возможно, причина в неправомерном, по мнению обезличенной общины, распоряжении денежными и материальными средствами, - ведь бюджет общины так же обезличен, все вложения в него, как и расходования, должны быть примерно равно распределены между всеми людьми, и есть определенный порядок исключения из этого правила.
А возможно, тотем сделал ряд неправильных шагов, с политической точки зрения, - в том смысле, в каком их воспринимает община. Скажем, передал Китаю часть земель, что традиционно воспринимается как худшее из преступлений.
Возможно, дело в чем-то еще. Но сейчас важно другое - тотема для многих (если не для большинства) киргизов больше нет, он исчез. А свято место пусто не бывает...
Очень важно осознать: если через месяц в стране начнется революция, то двигать ее будет отнюдь не политическая активность масс. Правящему режиму, играющему с революцией, не надо бы трогать осиное гнездо! Если бы не предстоящие выборы, подобное положение в стране сохранялось еще долго - за счет умеющего приспосабливаться и гибко реагирующего мягкого (в общем-то, обезличенного, группового) авторитаризма, о чем уже говорилось выше; недовольство масс зрело бы исподволь, постепенно и могло бы быть удовлетворено дворцовым переворотом. Но обязательство перед демократией приносит с собой революции. И страна получит то, что вытекает из законов общественного развития, - особенно при условии недостаточно полного понимания этих законов правящей верхушкой.
Собственно говоря, у восставшего народа есть целых восемь месяцев - от февральских до октябрьских выборов. И эти восемь месяцев превратятся в политический полигон.
(Кстати, любопытная аналогия с Россией 1917 г. - там тоже были февраль-октябрь).
Во всей этой схеме есть и еще один очень важный момент: разница в мотивации руководителей оппозиции и части городских жителей (более высоких по уровню организации системы, носителей - чаще - личностного, индивидуального сознания), с одной стороны, и значительного большинства селян и низшего класса горожан - мелких торговцев, безработных, малоквалифицированных рабочих по найму (уровень организации системы ниже, преобладает обезличенное, групповое, общинное сознание, граничащее с условно-бессознательным), с другой стороны. Не дай бог смешать эти вещи! Типичной ошибкой не только отечественной интеллигенции, но и западной дипломатии является стремление все судить по себе, в т.ч. и революционную мотивацию. Да, безусловно, люди могут выйти на улицы, ведомые оппозиционными лидерами, привыкшими - в киргизском случае - хотя бы внешне соблюдать закон. Но в том-то и дело, что сражаться верхи и низы - с оппозиционной стороны - будут за разное. Верхи - за что-то, низы - против чего-то, и это не одно и то же.
Для верхов понятие тотема более абстрактно, можно сказать, непонятно. И соответственно их психология предполагает совсем другой посыл для действий. Возможно, оппозиции удастся занять место тотема - это было бы наилучшим выходом из ситуации. А если нет?.. События могут какое-то время (пока не заработают нужные политтехнологии) развиваться бесконтрольно...
Главная опасность
Известно, что Киргизия является многонациональной страной. Киргизы - титульная нация - составляют лишь две трети населения; 12% приходится на долю русских и 14% - узбеков. Причем почти все русские сосредоточены на севере, в Бишкеке и окрестностях, а узбеки - в южных районах страны.
Сам Бишкек по сути является иноязычной столицей, т.е. преобладающий язык улиц, базаров, городского транспорта, рекламы и объявлений - да и газет - русский, хотя, в общем, в остальной части Киргизии этот язык сегодня развит далеко не так сильно.
У здешних русских и киргизов немало схожего в характере - простота в общении, известная жизнерадостность (любят застолье), достаточно чистый язык (мало мата) и, вместе с тем, некоторая беспечность, необязательность, неаккуратность, ленца. Но активного смешения наций не происходит. Согласно проведенным автором этой статьи опросам, киргизы упрекают русских, прежде всего, в высокомерии, национализме. Известны присущие русским - особенно в самой России - ксенофобия, нетерпимость к "инородцам" и бытовой расизм; в Киргизии эти качества проявляются намного меньше, но было бы неправильным считать, что их нет совсем (между собой многие русские нередко называют киргизов крайне обидными словами, и, в отличие от них, киргизы относятся к русским в целом более уважительно).
В статье "Демократия и тотемизм", на которую давалась ссылка выше, рассматриваются также основы этнопрогностики - дисциплины, позволяющей моделировать этническое поведение и этническое развитие в долгосрочной перспективе. В частности, там приводится мнение о том, что киргизы - молодой этнос (не с хронологической точки зрения, а с точки зрения развития системы - сформировавшейся, консолидировавшейся и идущей на подъем), а русские - относительно старый (в смысле: переживающий этнический спуск, спад пассионарной активности - термин Л.Н.Гумилева). Соответственно у молодых и старых этносов разные модели поведения. Молодой - в целом более возбудимый, легко чередующий настроения, склонный к заимствованию ряда качеств у окружающих народов, более гибкий, хорошо приспособляемый к меняющейся обстановке. Этническая (коллективная бессознательная) память в данном случае более чистая, незамутненная, меньше этнических комплексов. Старый этнос, напротив, более стабильный и в этом смысле - не гибкий, не динамичный, у него слишком уж устоявшиеся понятия, он почти ничего не перенимает у соседей, считая свою этническую культуру полностью сформировавшейся, завершенной, и, наконец, он переполнен этническим бессознательным сверх всякой меры, во многом закомплексован. Так, если динамика развития молодого этноса по годам (перепад определенного коэффициента) очень неустойчива - легко упал, легко поднялся, почти сразу же забыв о падении, то у старого она приобретает более сложные по сути, хотя внешне и относительно сглаженные, очертания - такой этнос труднее "раскачать", но при падении динамики она не скоро и с большим трудом вновь выровняется до прежнего уровня.
Так, например, кризисы - экономические, политические и т.д. - сильно бьют по психике "старых" народов и надолго остаются в этнической памяти на бессознательном уровне, порождая все новые и новые комплексы; "молодые" народы переживают их психологически проще и - в перспективе - почти не вспоминают о них.
Разница в характере поведения приведет и к различиям в восприятии киргизской революции представителями разных наций.
Киргизы воспримут предстоящие события 2005 г. гораздо проще, естественнее и, в общем, не станут зацикливаться на них в дальнейшем, когда все закончится. Они быстро примут "правила игры" и весьма эмоционально, "со вкусом" будут делать свою революцию.
Для местных же русских предстоящая революция окажется психологическим кошмаром. Можно не сомневаться, что она повергнет людей в шок. Проснутся старые страхи - от событий 1990-91 гг. (вот они - этнические комплексы!), когда русское население поддалось панике, в массовом порядке эмигрируя из страны и никак не анализируя обстановку.
(Т.е. в данном случае было отдано предпочтение экстенсивному решению вопроса - территориальному перемещению, вместо налаживания отношений с другими этносами, с киргизами, независимость которых русские восприняли крайне болезненно, тяжело).
Тем более что представители старших поколений русских, оставшихся в Киргизстане, скажем так, в своем большинстве - люди попроще, качество русского населения (с точки зрения образования, профессиональной подготовки, культуры) сегодня несколько ниже, чем лет 15-20 назад. Такие люди в большей степени закомплексованы и нединамичны, сильнее подвержены страхам и чаще зависят от бессознательного.
Именно поэтому русская диаспора, по всей видимости, не только примет революцию в штыки, но и фактически предпримет ряд контрреволюционных действий, к изумлению киргизов.
Естественно, что Акаева президентом-тотемом русские Киргизстана не считают и никогда не считали (тотемом в данном случае для них выступает Путин, - как и для русских России). Собственно, в глазах русских Акаев не утратил ничего. Но так, как он однажды - в начале 1990-х - выступил гарантом этнической и политической стабильности в стране, то и сегодня русская диаспора будет от него ожидать примерно таких же шагов.
Ни о какой любви к киргизскому президенту со стороны русских не может быть и речи. При проведении автором социологических экспресс-опросов среди русского населения на тему "Выборы нового президента Киргизстана" значительная часть респондентов ответила примерно так: "За Акаева! Он уже наворовался, а новые придут - опять воровать начнут!" Это идея проходит лейтмотивом. Кроме нее, звучит и другая идея, которая, правда, чаще остается неявной, завуалированной: "При Акаеве хоть беспорядков сейчас нету!"
Поэтому русская диаспора станет в оппозицию к революционным событиям и окажет помощь системе Акаева. Следствием будет явное непонимание со стороны киргизов-селян и, возможно, растущее раздражение. Революция 2005 г., на первом этапе не носящая в себе никакой этнической подоплеки, на втором этапе может приобрести этническую окраску.
Если это и произойдет, то народившееся негативное отношение части киргизов к русским будет не более чем ответом на позицию последних.
(Подобная ситуация, кстати, сложилась в конце 2004 г. и на Украине, где в роли русских выступила русскоязычная часть населения восточных регионов).
Наихудший вариант последует в случае прямой поддержки Путиным режима Акаева. В этом случае русские Киргизстана, воспринимающие Путина как тотем, проявят наибольшую активность в защите режима, вызвав безусловное отторжение со стороны большинства киргизского населения.
Как знать, не является ли такой расклад сил наиболее удобным для правящей системы?
Нельзя исключать и сходный сценарий в отношениях между узбеками и киргизами на юге страны. Есть основания считать, что и узбекская диаспора в целом негативно отнесется к революционным событиям 2005 г.
Чтобы предотвратить или обезвредить подобные сценарии, кандидатам в депутаты на выборах в парламент в феврале 2005 г. желательно нейтрализовать этнические меньшинства, представив ситуацию таким образом, что главным виновником нестабильности является именно отживающая система, дни которой сочтены.