Шли долгие дни. Население Убежища увеличивается с каждым днём. Вскоре обратились за помощью жители Готорила. Они на собственной шкуре убедились в непреодолимости существующей для всех их людей опасности и предчувствуют угрозу окончательной зачистки посёлка после расправы над григстанами, а по своему опыту убедились в жестокости истребителей. Подали сигнал и напросились принять себя. Прок от женского населения посёлка не больно-то велик, однако необходимость в любых лишних руках является очевидной истиной. Прибавилось и добровольцев, убеждённых агитаторами. Реальность, о чудовищности которой узнали они, подтверждается словами из пострадавших деревень. Через некоторое время многие из новичков начали приводить и родственников, осознавая, насколько им будет безопаснее на территории тайного города. Всё, начинаемое Осилзским, удавалось. До того момента, когда однажды на условленное место никто не пришёл. Синара, отправившаяся в Джом, не вернулась. Оставалась надежда: утром всё объяснит Соул, находившийся в соседнем Жотуле.
Он мрачен, как туча перед вечерней грозой. Уставший, с посеревшим лицом, углубившимися морщинами на висках и плохими вестями. Долго не мог начать, но, наконец, выдавил:
- Они напали на них. Я узнал слишком поздно. Слишком. Всё было уже кончено. Кто-то со страха проговорился: поверил в их милосердие либо просто не вынес кошмара расправы. Это, естественно, кровожадность истребителей не смягчило. Зато к ней... Ланакэн... Они пытали её. Дабы нам неповадно было. Затем бросили на руинах умирать, подобно выброшенному истерзанному мусору! Надо готовить места. Жители обоих деревень готовы вступить в Сопротивление. Завтра я должен знать ответ Аюту. Старейшины своё слово уже сказали. Мы готовы перейти в любой момент. Лучше, скорее. Иначе нас не станет. В Джоме уцелело всего пятеро. Щадить никого не будут, ибо цивилизованным не дано от природы.
- Завтра. В полдень. На другом месте. Где? Я принесу тебе распоряжение Шамула, - старый друг обеспокоенно посмотрел на Нгдаси. Не сдал ли, не ослабел ли его пыл после такого? Нет. Только стал словно бы чуточку серьёзнее, осознав всю трагичность ситуации. С ним и раньше такое случалось. После очередных битв, насмотревшись на страдания своих соплеменников, врачеватель становился словно бы другим человеком, однако это в нём всегда постепенно проходило.
- У истоков Малоокки. Там холм есть. На нём, - отозвался Соул. В глубине серых глаз мелькнули недобрые огоньки: - Я отомщу этим чудовищам. Она была всего лишь безобидной женщиной!
- Не столь уж и безобидной. Вы знали, на что шли. Хотя поступить так с женщиной... Это страх...
- О чём ты?! - не поверил ушам соратник.
- Они боятся нас куда больше, чем мы их. Поэтому и уничтожают. Наш главный враг - страх. Непреодолимый ужас перед недопонимаемым. Мы разные: им это не понять. Хотелось бы проще, а не получится. Остаётся надеяться... Если бы перебороть этот страх чем-то иным...
- Осилзский!.. О чём ты! Неужели же тебе невдомёк: прощать им такое злодеяние и оправдывать?! - товарищ нервно передёрнул плечами, словно стараясь даже мысль подобную отбросить подальше. Над переносицей глубоко врезалась в кожу складка недовольства.
- Нет. Но надо предотвратить, если получится, другие смерти. Не нашего поколения, так хотя бы следующего. Нельзя враждовать вечно. Надо остановиться. И здесь не решит гибель одного из наших народов. Ничего не решит. Найдутся другие различия, другие причины... Надо поразить главного врага. Поразить неумение мириться с отличающимися разумными существами, вызывающими неприязнь, - постарался сформулировать собственные выводы Ланакэн, но не достучался до сердца собеседника, скорее пробудил негодование.
- Заумные разглагольствования, не более! Сейчас речь идёт об ином!..
- Именно об этом. Печально. Даже ты не замечаешь столь простую вещь от злости на их нацию, - вздохнул бывший крестьянин. Ему стало невыносимо тяжело от осознания глубины внезапно открытой истины и необъятности сил "главного врага", победившего всех на планете. Пожалуй, полностью совладать с непосильной ношей не сможет никто. Однако... Гибель Синары лишь одно из многих звеньев смертей, вызванных неприязнью других, непонятных и потому пугающих. И должен существовать способ оборвать роковую цепь. Иначе всё теряет свой смысл.
Он поспешил в Убежище сообщить невесёлые новости, но там уже шумно и без него. Из Литога прибыл гонец. Он, а точнее - она, с огромным трудом отыскала блуждающих по горам дозорных. Существовала надежда предотвратить само нападение, а не выгнать из уже захваченного посёлка истребителей: один из жителей села по счастливой случайности услышал в зарослях незнакомые голоса и стал свидетелем приготовлений к предстоящему нападению. Девушка с тревогой заглядывает всем в лица, опасаясь отказа в просьбе с её Родины. Однако Шамул, выслушав гостью, торопливо отдал необходимые распоряжения. Сражение ждёт их уже через несколько тайев. Передавать информацию придётся в дороге.
Задействовали всех нгутов, какие есть в наличие. К сожалению, огромных и внешне неуклюжих насекомых имеется не настолько уж и много, а это единственные доступные верховые животные. Необходимо любым средством ускорить перемещение маленького войска, иначе упустят выигрышный момент, даруемый самой судьбой. Впрочем, их воинственная начальница погонщиков весьма ловко распределила живую "поклажу". Сборы много времени не отняли. Каждый знает своё место и отведённую ему роль в горькой игре. Аюту научил своих людей готовности ко всему и всегда. Его уроки даром не прошли.
Литог представляет из себя не самый маленький посёлок из тех, что доводилось видеть на своём веку Ланакэну, однако и здесь обитает вряд ли больше нескольких десятков взрослых человеческих представителей. Местность вокруг - лес. Гуще, нежели окружавший Тову. Сумрачные чащи отталкивали непроходимостью врагов до поры. Но настал черёд и лесных жителей столкнуться с непреодолимой угрозой великолепно вооружённых григстанов. Обитатели маленьких деревянных домиков попрятались в своих ненадёжных жилищах, боясь даже очаги разжигать. Любому воину очевидно - нелепее убежища нельзя найти. Нападающим стоит лишь подпалить кровлю одного из крайних строений - весь хуторок вскоре превратится в кучу пепла. Но иного выхода у населения нет: очень уж нечётко знают дислокацию противника.
Тишина встречает по-домашнему уютно. Не верится, будто кто-то может скрываться поблизости с дурными намерениями. Жарко, ведь совсем недавно минул полдень, и густые тени высоких деревьев ещё не окутали людские прибежища. Приятно пахнет свежескошенной травой. Всё замерло в ожидании, вроде бы, обычного послеполуденного отдыха. Лишь едва различимо щебечут в густой траве мелкие насекомые - их яркие крылья то и дело мелькают в изумрудной сочной зелени. Всё кажется зыбким в золотистом сиянии дня, словно тончайший леденец над языками пламени. Ещё чуть-чуть... и ничего не останется от хрупкой прелести. Однако не всё так просто. Останется чаща, наполненная томной песней середины дня, останется слепящее небо, улыбающееся золотым солнечным диском. Не будет лишь бесполезной возни странных существ, некогда переполнявших всю Землю. Новые властители маленькой голубой планетки не посчитали человечество за столь уж необходимый вид для окружающей среды. Григстаны уже перестраиваются к нападению, собравшись на опушке. Их скрывает лишь высокий кустарник, покрытый мелкими сладкими ягодами. Начальник небольшой группки высматривает сигнал от остальной части их команды, переброшенной на другой конец селения. От скуки он медленно срывает бледно-красные плоды с нависшей над самым лицом ветки, неспешно проглатывает их, наслаждаясь приятным ароматом. Бездействие баюкает, словно навязчивая колыбельная. Откинуться бы в какой-нибудь небольшой стог сена и, не думая ни о чём, предаться неприхотливой лени! Но следует ждать приказа. Ндуву Окналзски из Руали всерьёз отнёсся к рекомендации уничтожать скопления чересчур расплодившихся не самых безобидных представителей фауны. Нынче все его окружение только и занимается, что охотой на дикого человека. Правда это вовсе не настолько и интересно, как пытался представить в своих пламенных байках молодой наследник. Отнюдь... Многим и вовсе не совсем ясно: почему вообще необходимо истреблять похожих на самих григстанов существ, пусть и не одарённых природой достойным разумом. Кто-то всерьёз задумывается: а не старается ли за легальным развлечением кандидат [Кровный Кандидат - потомок дворянина до третьего поколения, прошедший обучение или как-либо иначе признанный годным для прохождения Испытания Крови, в котором соревновательным методом выявляется годный для занимания вакантной дворянской должности барона или герцога. Дворяне или кандидаты заключают браки обычно только между собой, хотя это и не обусловлено никаким законом. (Подробнее см. в Справочнике).] скрыть врождённую жестокость, опасаясь дать ей волю в неподходящий момент. Мало какой нормальный гражданин может себе представить: зачем надо тратить столько сил для расправы с мелкими посёлками. Притом, не жалея там никого и проявляя чрезмерную активность в наиболее беспощадных формах, словно речь о жизненной необходимости. Можно, конечно, сказать: так оно и есть. Только вот... вовсе не все представители власти и науки согласны с аналогичной точкой зрения. Эти существа приносят даже некоторую пользу, занимаясь разведением растений, используемых в пропитании и разумными обитатели Олатамы. Полностью значение неоднозначного вида в экологии до сих пор оценить не выходит. Хотя... Мнение князя - закон. А именно с его лёгкой руки и началась травля полуживотных.
Ланакэн всмотрелся в полумглу, царящую на опушке леса. Отсюда уже различимы беседы вражеских бойцов, правда, говорят они крайне редко, разморенные вполне комфортным покоем. Собираются подавать сигнал другим, как только станет немного прохладнее. Аюту медленно повёл седой головой из стороны в сторону.
- Они здесь не все. Ждут распоряжения о начале операции от начальника. И зажгут вон там знак... Неглупо. С двух сторон зажмут в тиски: никто и не улизнёт...
- Как лучше поступить, учитель? - поинтересовался Осилзский. Наставник грустно посмотрел на него в упор. Непривычная печаль давит на плечи. Предчувствие... Интуиция редко подводит. И сейчас буквально шепчет на ухо: берегись!
- А что думаешь ты?
- Я... не уверен, как правильнее... Не знаю, - наконец признал ученик, смутившись внезапности вопроса.
- А жаль. Кто-то должен знать, кроме меня, необходимость того или иного действия. Пойми: раньше либо позже наступит конец моих стремлений и... Я, наверное, старею... Мне иногда очень хочется услышать дельное предложение от одного из моих последователей. И знать, что со мной не умрёт всё дело, - проворчал Шамул и вновь повернулся в сторону противника. Что-то сегодня в стареющем воине открылось непривычно усталое, незнакомое, едва ли не болезненное.
- Не говорите так. Без Вас пропадёт всё человечество! - с тревогой заметил собеседник.
- Вот именно этого я и боюсь. Итак... Твоё мнение? Я ещё не услышал его.
- Возможно, следует воспользоваться разделением. Нас не так уж и много! Но... если истребители успеют сообщить остальным... Может подоспеть подмога. Тогда... мы проиграем.
- Таким образом?.. Как бы ты поступил? Я поправлю, если посчитаю неверным твой ход, - приободрил предводитель.
- Я... напал бы не на этих, а на вторую группу. Они ждут там сигнала. Но при этом мы потеряем некоторое время... Возможно, стоило бы отвлечь этих на что-то. Пока они будут разбираться, почему вместо них кто-то другой привлекает внимание к себе, мы уже одолеем остальных или хоть немного уменьшим количественно, - помялся неуверенный подопечный. Его опытный товарищ улыбнулся и кивнул.
- Недурно для новичка. Я сам так считаю. К тому же есть подозрение: где-то здесь присутствует один из наследников Руали... Может, правда, его сегодня здесь и не будет. Но сам знаешь: насколько они любят участвовать в подобных "увеселительных" мероприятиях.
В зрачках Ланакэна будто вспыхнул недобрый огонь. Сквозь рассудительность проглянула безумная жажда мщения. Слепящая, сводящая с ума.
- Забудь, не пора выяснять твои личные взаимоотношения! Для нас основной целью является спасение жителей деревни, а не гибель Ндуву, - недовольно одёрнул старец.
- Чем их можно отвлечь? - с нескрываемым неудовольствием отозвался Осилзский, стараясь покорно смирить агрессивный порыв, вернувшись к логическим рассуждениям.
- Пойдём на нестандартные и не слишком популярные меры. Мы разведём огонь. На крыше крайнего дома.
- Но...
- Людей заранее выведем. Риск невелик. Разве что сгорит деревня, однако я убеждён: они и сами отсюда уйдут после прихода первых григстанских убийц. Им нужно более надёжное существование. Такое можем дать только мы в Убежище. Ты сам создал для них город. Вот теперь им придётся там жить, хотят они или нет - решать уже не нам, а, как ни смешно получается, нашим противникам. Ты выполнишь поручение лучше всех. Подожги и убирайся оттуда. Как можно скорее. Это будет сигналом для нас и "сюрпризом" для них. Вот тот дом. Мы ждём тебя уже с другой стороны.
Пришлось повиноваться, хотя что-то удерживает здесь. Внезапно новый воин ощутил смутную тревогу, мучающую немолодого спутника. Однако высказать вслух и описать странное чувство не смог. Послушно пошёл выполнять приказ, стараясь не задумываться о невесёлых словах своего гуру. Попасть на узкую улочку труда большого не составило. Здесь всё опрятно и чисто, только на редкость пусто для середины дня. Нгуты и те все попрятаны в сараи. Только маленький стрекоток [Стрекоток - семейство Orthoptera, Tettigonioidea (кузнечиковые). Из-за мелодичных издаваемых звуков часто используется в качестве декоративного питомца в домах.] мелодично заливается в клетке на подоконнике. Это некрупное, размером с большой кулак, насекомое, умеющее издавать на редкость приятные звуки, наверное, любимец какого-нибудь малыша. В столь страшную пору животное забыли на окне перепуганные хозяева, загнанные в ловушку в собственном жилище. Где-то внутри они боятся громко вздохнуть, дабы не привлечь тяжкую гибель. Все замерли в ожидании, не веря в шанс спасения. Ланакэн задумался: не обратит ли на себя нежелательное внимание, несвоевременно появившись на абсолютно пустой дороге. Следует соблюдать осмотрительность: соратники должны ещё преодолеть разделяющее их с соперниками расстояние. Не долго думая, бывший крестьянин замедлил шаги. Надо выглядеть задержавшимся в лесу работником, не осведомлённым о нависшей угрозе. Осмотревшись, состроил мину, словно окружающее обескураживает, но не особо волнует, укутался в плащ, скрывая оружие и защитные пластины на одежде от посторонних. Накладки с головы, рук и ног заранее снял, дабы не выдавать рода нынешних занятий. Приходится жертвовать личной безопасностью. Намеченное строение впереди уже недалеко. Ветхая тростниковая крыша над покосившейся стеной спускается низко - реализация задания не составит труда. Одно из самых древних здесь зданий. Странно, но никто до сих пор не добрался до ремонта. Одинокий путник поднялся по скрипучим ступеням и негромко постучал в облупленную дверь. Конечно же, не отозвались. Толкнул ручку, и преграда со скрипом отошла в сторону, впуская в пропахшую ветхостью мглу неосвещённого жилища. Окна располагаются, чтобы свет в самую жаркую пору не попадал внутрь. Весьма скудная обстановка свидетельствует о слабости жильца: пара лавок, шаткий стол, покосившийся шкаф с глиняной и деревянной посудой да истёртый половичок из растительного волокна. Постучал об стену вновь, но опять не уловил даже шороха. Тихо позвал. В полумраке есть какое-то движение. Кто-то здесь, явно, находится, однако не особо спешит показаться. Наконец, тёмный силуэт подобрался к порогу и вкрадчиво заглянул в прихожую из крошечной спаленки. Очень старая женщина. Смуглая, с широким морщинистым лицом и слегка крючковатым носом. Должно быть, ей столько же лет, сколько и её каморке. Длинное крестьянское платье с капюшоном вылиняло за долгие годы до совершенно невнятного цвета, а вот косынка ещё сохраняет нежно-бежевый оттенок с глухо-зелёной вышивкой по кромке. Смелости у неё сразу же прибавилось, как только выяснила - перед ней человек. Старуха торопливо вышла на более светлое место и несмело поинтересовалась:
- Ты, господин, откуда будешь?
- Я? Я из Сопротивления, если это Вам о чём-то говорит. Вы слышали о григстанах? Они совсем рядом!
- Правда? Что ж делать-то? Уходить всем надо. Только куда... Вы знаете, где подчинённые барона? Скажите остальным. Они не знают, куда бежать, - почему-то в скрипучем голосе всё прозвучало скорее указанием к необходимым действиям, нежели вопросом.
- Пока им стоит посидеть у себя в домах. А вот Вам придётся уйти со мной. Надо подать сигнал и отвлечь остальных врагов. Мне придётся поджечь это строение, - с некоторым сомнением относительно реакции хозяйки объяснил мужчина.
- Куда же мне пойти теперь? Куда? - напомнила о себе робко, сложив иссушенные годами пальцы на мятом переднике со множеством карманов и порядком потрепавшимся орнаментом, стежки которого местами совсем расползлись.
- Пойдёте со мной. Я постараюсь спрятать Вас. Здесь больше никого нет?
- Нет. Я одна живу с тех пор, как сбежала от григстанов. Давно. Весьма давно. Там у меня сын был. А они... забрали. Я кормилицей была у молодого барона. Когда он ещё совсем маленьким был, а затем спаслась от них. А мальчика моего найти так и не удалось... Что я тебе плачусь, задерживаю, наверное... Пойдём? - поёжилась и грустно добавила: - Жаль сжигать. Я здесь много лет прожила. Сроднилась как-то со стенами этими. Но... главное - с толком бы. А ты сам откуда? Давно среди вольных?
- Всегда. Я здесь и родился, - он бережно придержал её под локоть и помог выйти за порог. Лишь теперь незваный гость вспомнил, что ещё не представился. - Меня, кстати, зовут Ланакэн Осилзский, я из Тову.
- А я - Саон Кринт, из Руали. Теперь уже, наверное, правильнее было бы сказать - из Литога. Странный ты человек. Судьба у тебя странная. Я её вижу. Назрела пора стать тебе самим собой, - задумчиво невпопад отметила пожилая спутница.
- И что ж Вы там узрели? - неумышленно усмехнулся молодой боец, не стремясь к излишней деликатности. Её слова смахивают уж больно на маразматический бред.
- Не из Тову родом ты. Не на воле родился, привык так говорить. А под браслетом клеймо прячешь. Ты ненавидишь григстанов. Больше всего на свете. Однако, став их главным врагом, ты обретёшь счастье рядом с григстанином. Только так. Судьба умеет смеяться, - лукаво блеснули глазки на морщинистом лице. Кто-то уже когда-то говорил подобные слова. Говорил их точно так же. Неосознанно поёжился. Подобные пророчества отнюдь не веселят, скорее, раздражают неуместностью. И нелепостью. Ну, и догадлива же! Однако пророчица, будто бы ничего не произошло, скромно отошла, не желая мешать малознакомому гостю в поджоге. Возвращаться к не пришедшейся по духу теме оба не хотят. Поэтому, убедившись, что языки огня уверенно поползли вверх по карнизу, люди молча пошагали прочь.
Как и следовало ожидать, неприятель оторопело замер в смятении перед внезапно взметнувшимся ярким пламенем над ещё нетронутым населённым пунктом. Замешательство длилось не слишком долго, но его хватило для человеческих бойцов. На опушке раздались первые возгласы встретившихся противников. Сражение начинается. Ланакэн отвёл женщину в укромный уголок за сараем. Здесь можно оставаться незамеченным и, одновременно, держать в поле зрения почти весь посёлок. Теперь стоит спешить к соратникам. До них не очень-то и далеко. Вот уже различил знакомые фигуры в тени огромных елей. Торопливо обнажил меч и направился к Риулу, с трудом отбивающемуся от троих соперников. Шоу буквально погибает под градом атакующих ударов. Заметив приближение старого знакомого, человек издал обрадованный вопль и с вновь вспыхнувшим азартом метнулся к ближайшему из истребителей. Не ожидавший внезапной смены темпа, тот не устоял и уже с первых же ударов получил серьёзную рану в плече, после чего стал практически безопасен. Двое остальных переключились на Осилзского, но это было не лучшее решение. Даже несмотря на явное нарушение Законов Разума, выиграть у только подоспевшего воина уже порядком выдохшимся нападающим оказалось практически невозможно. К тому же его уровень давно превзошёл столь неэффективное фехтование, с каким приходится иметь дело теперь. Без труда разделил их хаотичные выпады. Поэтому победа бывшего крестьянина стала вполне само собою разумеющимся завершением. Но на поверженных схватка не завершилась. На помощь к основной группе уже спешат остальные григстаны, вовремя почуявшие подвох в необоснованном опережении событий, указанных их собственным планом. Задержало короткое колебание, вызванное ожиданием распоряжения руководителя и краткой несвоевременной дискуссией по этому поводу. Теперь человеческая стая столкнулась с не очень выгодной ситуацией (хотя могло быть и хуже, окажись сразу же перед обоими отрядами). Большинство вынужденно бросились на подкрепление подчинённых наследника Руали. Новоиспечённый ваятель Джаши упал в траву, оглушённый ударом по голове, однако его прикрыл крайне странно управлявшийся с мечом союзник. Среди оставшихся оказались рыжий соратник Ланакэна, Шамул, сам Осилзский и ещё несколько совсем неопытных бойцов. Не самый выгодный расклад. Тем более: их рассвирепевшие после непредсказуемого нападения из чащи противники рвутся отомстить за капитальные потери. Битва разожглась с новой силой. Грохот сталкивающейся стали оглушает и сливается в монотонный звук опасности. Снова и снова льётся та самая кровь, о которой мечтал прежде вдовец из Тову. Но ничего особенно приятного в этом не представляется. Грязная бездушная смерть впивается в тела врагов словно бы по собственной воле. Чудится, в этом не принимает ни малейшего участия. Очередной сражённый не вызывал никаких эмоций: ни наслаждения, ни отвращения. Аюту бесспорно прав. Жажду утолить не просто. Она не имеет дна и глубины, словно безбрежный океан, поглощает все стремления и порывы. Хорошо разученные движения губят, но совершенно механически, а желалось чего-то куда более ощутимого, весомого, мрачного... Даже первые собственные незначительные травмы не вызвали пробуждения от необъяснимого морального оцепенения.
И всё же стратегия себя оправдала. Они вновь одержали победу. Оставшиеся в живых григстаны убегают, проклиная неожиданное сражение, а заодно и того, кто позвал их в бой. Гибель наполнила пространство иной тишиной. Лишь в деревне начали выходить из домов жители. Они уже в курсе: их жизнь продлится ещё. Бывший земледелец поискал союзников. Составитель карт обнаружился неподалёку. Риул склонился над чьим-то телом и пытается помочь, но тщетно. На побледневшем веснушчатом лице читается паника. Приблизившись к ним, Ланакэн осознал новую проблему. Шамул ранен. Хуже того - умирает. Явно, на несколько суток сил их прежнего руководителя ещё может хватить, но затем... Затем неизвестность. Аюту поднял мрачный взор на подошедшего и негромко заметил:
- Говорил я тебе, что старею. Дело моё требует приемника. Вот, мой срок и пришёл. Слышишь, Шоу! Мне необходимо и твоё присутствие, как единственного свидетеля моей воли. Не знаю, на сколько хватит сил... Я хочу оставить вместо себя Осилзского. Он единственный, кто сумеет повести вас всех к победе, а не к вымиранию. Ты слышишь? Передашь это всем! Вот и весь мой последний приказ. Очевидный, до непоправимости.
- Я?.. Почему я? Почему не Соул, например, он же дольше среди Сопротивления? - ошеломлённо вытаращился Ланакэн.
- Потому что он отличный воин, гениальный лекарь, а ты - хороший лидер. Сам не заметил, а уже повёл их всех за собой. Убежище ведь твоих рук дело, новые люди - тоже. Продолжай в том же духе, и однажды мы перестанем прятаться... Вы перестанете прятаться. Я уже не с вами. Я давно разглядел в тебе своего... м... наследника. Вот только очень боялся ошибиться. Однако... каждый день доставлял, к моему немалому удовольствию, новые данные в твою пользу. Теперь их судьба и твоя жизнь - единое целое. Не вижу радости, - заметил умирающий.
- Я не готов к столь ответственной роли. Вы нужны нам. Слишком нужны... - откровенный испуг перед весом нежданно-негаданно свалившейся ответственности, отвлёк от прочих рассуждений.
- Не надо только глупых убеждений, будто бы я ещё проживу!.. Я знаю смерть слишком близко. Знаю, как она приходит, как лучше встретить её... В сущности, я даже доволен тем приёмом, который она мне оказала! Я успеваю отдать посмертные распоряжения, и, надеюсь, доживу до возвращения в Убежище, - решительно перебил предводитель. Несмотря на боль, на его губах слабая улыбка. Ланакэн растерянно зыркнул на рыжего картографа, неуверенно отошедшего на пару шагов, позволяя им поговорить вдвоём. Тот слышал каждое слово и солидарно кивал: надеялся именно на такое решение. И всё-таки всё произошло чрезвычайно быстро. Настолько, насколько вероятно в подобных условиях. Осилзский тяжело вздохнул и жестом велел помочь ему переправить Шамула к остальным. Навстречу бросилась начальница погонщиц нгутов: темпераментная девушка зачастую наравне с мужчинами участвует отнюдь не только в переходах. Судя по колючим искоркам в бархатных очах и нервной ухмылке, нынче тоже в сторонке не стояла. Выбившиеся из косы чёрные волосы липнут к влажному лбу, выдавая утомление. Пока успокоиться полностью не сумела, однако приметила приближающихся и тут же бросилась устраивать пострадавшего с максимальными удобствами на спине животного. Прихромавший Салтуан пожевал губами и чуть слышно проворчал:
- Снова григстанское оружие подобрала? И не боишься же! Я вот слышал, у нас как-то девчонка взяла что-то и взорвалась - собрать вообще не смогли! И где твой страх болтается?
- Мой страх давно погиб смертью храбрых! Почему бы и не подобрать? Их клинки куда лучше летят! Такой работы среди наших мастеров лет за сто не отыскать! А мне своих защищать надо, а не труса праздновать! Где ж я ещё такое-то раздобуду?! - она хвастливо поиграла подобранным узеньким метательным ножом из светлой стали с витиеватым узором вдоль дола - ювелирная работа цивилизованных мастеров восхищает, однако и вызывает у большинства суеверный трепет. Очарование и совершенство оружия высокоразвитых соседей защищают его от посягательств слаборазвитых диких особей куда лучше, чем любые предостережения или защитные механизмы, будь они позволены: уж больно невозможными кажутся сии творения для обычных кузнецов, словно созданные волшебниками. Поэтому вольные из полуразумного народа страшатся подбирать оставленные после схваток вполне пригодные дары поля боя. Но находятся, конечно, и вот такие расчётливые люди, отметающие любые разумные и не очень предубеждения во имя совершенствования собственного арсенала. Женщине и впрямь некогда раздумывать о личной сохранности: после гибели всей родни она стала старшей в семье из четырёх человек, заменив практичностью предрассудки. Сражается наравне с остальными бойцами и в свои двадцать четыре года стала весьма примечательной личностью отнюдь не только из-за весьма привлекательной внешности (а потаённые надежды приглянуться ей испытывает едва ли не каждый второй взрослый мужчина в лагере).
- А Сиано на чары своей красоты надеется! С такой фигуркой разве можно бояться хитроумности колдунов с зелёными глазами? - попробовал в свойственной ему манере пошутить Шоу, шаловливо притворившись, будто собирается погладить гордячку по бедру, но встретился с настолько гневным предостерегающим выражением, что нашёл спасительным поспешно вытолкнуть перед собой Ланакэна, словно живой щит (успел заметить изредка украдкой бросаемые ею взгляды в сторону пока весьма равнодушного к противоположному полу приметного вдовца). Пожалуй, это единственная особа в Сопротивлении, которую бойкий Риул несколько побаивается: уж больно горячий нрав - способна и кнутом огреть. На сей раз лишь поджала губы и пошагала завершать организацию погрузки. Впрочем, им не до юмора. Попытка немного разрядить обстановку мрачных ожиданий и чуток повеселить напоследок предводителя даётся картографу отнюдь не легко, благо, умеет улыбаться в любом состоянии.
Вскоре все знали о новом приемнике Аюту. Они медленно побрели обратно, отягчённые ношей грядущих перемен, следом увязались несколько человек из деревни, остальные пока растерянно провожают их взглядами из своих убежищ. К немалому изумлению, среди спутников бывший крестьянин обнаружил и странную женщину из сгоревшего дома. Никто её не отговаривал, а она уверено пошла в новый дом, словно бы и не замечая недоумевающих косых взоров. Кое-кто из её односельчан поговаривал, будто бы Кринт отнюдь не просто полубезумная старуха, а и подлинная ведунья, к чему новый руководитель отнёсся скептически. Но, тем не менее, она никому не мешает: войдёт вместе со всеми в подземелье вполне на законных правах нового жителя Убежища.