Что-то пошло не так. Крис Кингсли сообразил это, едва раздраил люк капсулы. Стукнуло оземь довольно ощутимо, да и гравитация бомбанула по отвыкшему вестибулярному аппарату, поэтому, когда на вывалившегося Криса равнодушно воззрился дремучий лес, мысли резко закончились. Лесов в степях Казахстана не было. За это Крис ручался. Постоял немного, зачем-то внимательно рассмотрел спрессованные капсулой кусты, сломанную осинку, на которой повисло полотнище парашюта. Голова вроде потихоньку возвращалась на положенное место, а с ней и ясность мыслей. Крис извлек навигатор. Arkhangelsk region. Как эти русские только язык не ломают!? Россия, значит... Крис хмыкнул и по-новому взглянул на суровую стену леса. Круто, чо! Россия - водка, медведи, балалайки. Забавно будет потом за баночкой пивка в баре рассказать. Откуда-то потянуло дымком - навигатор согласно показал населенный пункт неподалеку. Крис родился романтиком. Иначе и не потянуло бы к звездам. Поэтому сидеть и ждать спасательную экспедицию показалось скучным, и он двинул навстречу приключениям - благо поманила вполне утоптанная тропка. Да, грубое нарушение инструкций, но ждут его где? - в степях Казахстана. А он где? - Правильно! И это уже, приятель, внештатная ситуация.
На ловца и зверь бежит: приключение не заставило себя долго ждать. За ближайшими кустами Криса поджидал гоп-стоп: штук n-цать крупных гусей. Фэйс-контроль Крис, увы, не прошел. Нет, серьезного урона Крису в скафандре гуси не нанесли бы, но... гуси - это архетипический ужас детства родом из ежегодных обязательных визитов на бабушкину ферму. Поэтому до села Крис добрался быстро. Очень быстро.
***
Вечер пятницы мужики начали праздновать уже с обеда. Застеленный выцветшей клеенкой стол привычно пошатывался под мисками с соленьями, дымящейся картошечкой и хрусткими грибочками. Меж ними сало - как без него, жирненькая селедочка, ломти ржаного хлеба, да пучок свежего лучка со сладкими белыми головками. Венчало все это великолепие несколько запотевших бутылок. Палыч на правах хозяина едва успел бережно разлить в четыре стопочки по второй и с предвкушением крякнуть, как во двор влетело нечто и захлопнуло за собой калитку.
- Чо за нах? - нарушил немую паузу здоровенный мужик средних лет с бычьей шеей и боксерским носом.
- А хз, - пожал плечами Палыч.
- Выгнать нах? - опять вопросил "боксер", уже поднимаясь.
- Погодь, Колян, выгнать всегда успеем. Надо узнать, чо надо-то.
ХЗ тем временем улыбнулось во все тридцать два и уверенно зашагало налаживать контакт.
- Hi! I am an American astronaut. I'm glad to see you!
- Пендос, - уверенно констатировал третий мужик лет сорока, сутулый, невысокий и щуплый.
- Ишь! Верно подметил, Сивый, - Палыч тоже разглядел на рукаве гостя американский флаг.
Крис тем временем еще раз повторил чуть ни по слогам, тыча себе в грудь:
- American astronaut.
- Да поняли, уж, мужик, что ты американ, - ответствовал Палыч.
- Ты американ, - согласился Палыч. - Он чо, дурачок, что ль? - повернулся к Сивому, как к самому умному.
- I am an astronaut. Astronaut, - продолжал изъясняться Крис, тыча то на себя, то на небо.
- Не...- Сивый сосредоточенно прищурился и ссутулился сильнее обычного. - Я, кажись, понял! - он, это, астронавт, - с космоса, короче.
- Заебись! - присвистнул Колян. - А я думаю - чо за прикид у него пидорский!?
- Скафандр, - задумчиво кивнул Палыч, почесывая недельную щетину. - А чо, на охоту в таком, поди, милое дело - и на болото, и в дождь. Не промокает, поди, и гнус не беспокоит.
- Наверняка, - подал голос четвертый - рослый, щербатый, самый молодой из всех - лет двадцати пяти.
- А ты, Малой, - Палыч хлопнул его легонько по плечу, - Сгоняй за прибором - поди, в космосе нормальной еды-то и нет.
Малой послушно поплелся в дом, а Палыч придвинул колченогую табуретку и приглашающе махнул Крису.
- Ну, проходи, американ, знакомиться будем.
Крис осторожно примостился и, продолжая улыбаться, представился:
- Kingsley. Chris Kingsley.
- Кислый? - переспросил Палыч у Сивого.
- No, Kingsley. Kingsley. - поправил Крис.
- Да вроде... - согласно почесал нос Сивый. - Кислый, ага. Ну и фамилии у них!
Палыч ухмыльнулся. - Тебе одному, чтоль, только можно? Ты - Сивый, он - Кислый.
- Ok! - смирился американец. - Just Chris. Chris.
- Ну, окей, Крис Кислый, - согласился Сивый, и протянул руку - Андрей Сивый.
Крис пожал ладонь Сивого с навечно въевшимся мазутом, потом мозолистую лапу Коляна, потом жилистую руку Палыча.
- Ok! Ok! - продолжал радостно повторять Крис.
- А чо он все время лыбится? - вопросил Колян.
- Дык пендос же!
- Наверняка, - аккурат подошел Малой и водрузил перед Крисом стопарик и видавшую виды ложку.
Палыч наполнил стопку гостя до краев.
- Vodka!? - догадался Крис.
- А то! Конечно, водка! - поддакнул Палыч. - Ну, за знакомство!
Мужики подняли стопки и вопросительно уставились на Криса. Крис неуверенно воззрился на емкость. Не то, что бы он совсем не, но максимум, что позволял - пропустить пивка в отпуске. А перед полетом так вообще подготовительная программа с тщательно сбалансированным меню и под наблюдением специалистов.
- Ты чо, Кислый, нас не уважаешь?! - начал, было, Колян, на что вступился Сивый. - Дык, пендос же! Не умеет по-нашему. Палыч, покажи!
Палыч степенно кивнул, полюбовался запотевшим стопариком, выдохнул в сторону, опрокинул стопарь, чинно занюхал ржаной корочкой, зажмурившись от удовольствия.
- Эх, хорошо пошла, - с аппетитом закусил лучком, потянулся за картошечкой и черпанул ложкой грибочков. Мужики аж сглотнули.
- Давай, Кислый, твоя очередь!
Палыч вложил в одну руку гостю стопку, в другую ржаной ломоть, придвинул мису с картошкой и грибочки.
- Вздрогнем!
Глядя, как русские дружно закинули стопарики, занюхали и захрустели - кто лучком, кто грибочками, кто огурчиком, Крис сделал щедрый глоток. Огненная жидкость ошпарила глотку и выдавила глаза.
- Давай, Кислый, занюхай! - кто-то уже тыкал в нос хлебом.
Хлеб оказался удивительно ароматным, Крис даже удивился, с каким наслаждением кисловато-пряный запах защекотал ноздри. В желудке заплескалась приятная теплота, растекаясь по телу блаженной истомой.
- Good...!
- Ты гляди, заценил буржуй нашу водочку! - подмигнул Палыч. - Давай-давай, угощайся, не стесняйся!
Пару минут Крис приобщался к национальной кухне. Неизгладимое впечатление произвело сало - Крис в жизни бы не догадался, что это пригодно в пищу. Даже очень пригодно - Крис был открыт экспериментам и чужд условностям. По достоинству оценились и маринованные помидорки.
Между тем вздрогнули по следующей. Дольше всего упиралась селедка - как можно есть сырую рыбу?! Эти русские действительно чокнутые. Но любопытство пересилило, и вскоре Крис открыл для себя все прелести трио "русская водка-черный хлеб-селедка". Мужики раздобрели, а веснушки Криса слились в одну рыже-розовую дружбу. Душа жаждала общения и обнимашек со всем миром.
- Spasibo. Moskva. Ushanka.Putin, - радостно выдал Крис весь словарный запас. Палыч гыгыкнул, и кругозор американца пополнился названиями русских блюд и парой матерных. Выпили и за это.
- Ландон из зэ кэпитал оф Грэйт Бритн! - выкопал из недр памяти Сивый.
- Мазафака! - добавил Колян. Крис поперхнулся капустой. Выпили. Родилась мысль - а не покатать ли гостя с ветерком? Все "за". Крис тоже. Скафандр дружно посчитали непригодным, и Криса быстро переодели, выдав телогрейку, треники и кирзачи. Через минуту Крис уже с восторгом трясся рядом с Сивым на рычащем тракторе сначала по проселку, а следом и по бездорожью. Потом Сивый дал Крису порулить. Американец оказался на диво сообразительным, и уже скоро они неслись напрямую через луг, взлетая на кочках, что твой танк. Вернулись пыльные и довольные.
Выпили. Крис в очередной раз отправился считать пауков в кривой деревянный сортир, и тут случилось непредвиденное. Он уже вышел, и старательно навешивал крючок на петлю, подпирая коленом тяжелую отволглую дверь - руки упорно не желали слушаться, как на него напал медведь. С испугу Крис попытался отскочить и отпустил дверь. Мощная конструкция из хаотично набитых досок радостно выпрыгнула из покосившегося проема и отправила Криса в нокдаун.
Мужики аккурат крякнули по очередной, когда с задворок с визгом примчался американец, а за ним по пятам, вприпрыжку крупный медвежонок-подлеток с болтающимся на шее обрывком веревки.
- Потапка! Фу!!! - заорал Палыч. - Ко мне!!!
Медвежонок тотчас забыл про жертву и, смешно переваливаясь, засеменил к Палычу, неуклюже запрыгал вокруг, пытаясь заскочить хозяину на колени.
Медвежонка Палыч, потомственный охотник, нашел по зиме. Вертолетом прилетели шишкастые москвичи позабавиться с ружьишком в тайге, да подняли медведицу. Когда Палыч наткнулся на разоренную берлогу, снег вокруг был красным от крови, а внутри попискивал новорожденный малыш - то ли не заприметили столичные гости, то ли побрезговали. Пару дней Палыч выкармливал бедолагу молоком с пипетки, а когда ощенилась Ласка - подсунул малыша вместе с кутятами. На редкость добродушная сука приняла детеныша, и Потап вырос вместе с щенятами, искренне считая себя собакой. А немного погодя выяснилось, что Потап - это и вовсе она, Потапка. Молодая медведица росла ласковой, но шкодливой непоседой, поэтому как гости - Палыч сажал Потапку в сарай, да на веревку. Для Потапки же это было очередной забавой, и под конец застолья она, как правило, успевала перегрызть веревку, сбежать из сарая к гостям - таскать вкусняшки со стола. А тут под впечатлением от интернационального общения, Палыч совсем забыл про медведицу. Она же, ничуть не мучаясь совестью за поруганное достоинство и раненую нервную систему американца, клянчила, поскуливая и забавно вытягивая длинные губы.
- От ведь курва! - нежно протянул Палыч. - Проси!
Потапка послушно села на толстый зад, сложила передние лапы на груди и умильно закивала.
- Молодец! - Палыч сунул в пасть кусок хлеба с салом. - Все! Пошла пока прочь!
- Кислому надо выпить, - припечатал Сивый.
- Наверняка, - согласился Малой.
- Ебать, он прихуел как! - гоготнул Колян.
Крис осторожно вернулся к столу, ошалело косясь на Потапку и потирая наливающийся шишак на лбу. Палыч молча поставил перед американцем полную стопку.
Выпивали. Закусывали. Кормили медведя. Опять выпивали. Дальше Крис помнил уже эпизодически. В какой-то момент Палыч отправил Малого за домрой. Крис присвистнул - вот тебе и балалайка! Малой наиграл "Во саду ли в огороде", "Пойду ль я выйду ль я". Что привело Криса в неописуемый восторг - вот он долгожданный русский колорит. Потом Сивый достал гармонь, и русские пели свои песни. Хорошо так пели, душевно. Крис ни слова не понял, но слезу от избытка чувств пробило. Потом опять выпили. Потом были селфи с медведем, потом Сивый терзал гармонь чем-то залихватским, и Крис даже почти научился плясать по-русски. Потом Крис торжественно презентовал Палычу свой скафандр на память, а Палыч оставил ему телогрейку и кирзачи в вечное пользование, снабдив до кучи ушанкой. Обмыли это дело.
Когда на двор прибыли какие-то высокие чины в погонах, Крис уже был в дупель.
- Ну как же так, товарищи! - журил мужиков дородный полковник. - Так упоили американского офицера!
- Ну, слабенький оказался - с одной бутылки и развезло, - развел руками Палыч.
- Слабенький, - согласился Колян. - Его чуть гуси не уебали.
- Наверняка, - кивнул Малой.
Тем временем Криса попытались нежно подхватить под белы ручки, но он вырвался и полез обниматься с мужиками.
- I love you guys! You are the best! - голосил Крис, когда его бережно выводили к ожидающему автомобилю. Крис любил весь мир. Россия. Водка. Балалайка. Когда-нибудь он сюда еще вернется.
- А чо, хороший ведь мужик, хоть и пендос, - задумчиво изрек Палыч, когда двор, наконец, опустел.
- Дык и пендосы - тоже люди, - философски согласился Сивый.