После заседания в Конгрессе, где эмоциональное выступление госпожи Сабуровой было встречено энергичными аплодисментами, его участники переместились в ресторан ближайшего престижного отеля.
Анри Кравчинский несколько припозднился, но сразу же направился к её столу, сопровождаемый любопытными взглядами присутствующих. Серого кардинала от политики здесь знали и обычно его присутствие не вызывало такого внимания. "Значит, Анри настроен серьёзно и успели распространиться слухи о нашей помолвке", - пришла Тамара к выводу.
- Здравствуй, дорогой, - улыбнулась она жениху.
- Моя прекрасная царица Тамар, - ласково пропел Кравчинский и, взяв её за руку, изобразил галантный поцелуй. - Слышал твоё выступление, оно бесподобно.
- Спасибо. Я рада, что тебе понравилось, - проговорила польщённая Тамара.
По опыту общения с Кравчинским она знала, что его одобрение ещё нужно заслужить. И хотя он был скуп на похвалы, зато те, кто их получал, могли рассчитывать на блестящую карьеру.
Они познакомились год назад. В общем-то, поначалу ничто не предвещало, что могущественного магната способна привлечь безвестная девица не первой молодости, обретающаяся на нижних ступенях карьерной лестницы в ЦРУ. Тем более у Сабуровой не было ни поддержки клана богатых родственников, ни влиятельных знакомых - кроме её непонятной связи с ныне покойным директором ЦРУ. По слухам, они познакомились в супермаркете, где она работала продавщицей. Другая версия гласила, что это случилось на детской площадке и что она работала бэбиситтером . Правда, были те, кто утверждал, что ныне могущественная госпожа Сабурова въехала в страну как незаконная эмигрантка и просила милостыню на улицах Вашингтона. Директор ЦРУ, любивший пешие прогулки, дал побирушке сто долларов, а затем, узнав, что она из России, разговорился с ней. Тогда-то она и сумела заморочить ему голову байками о вампирах, на которых он в последнее время был помешан, причём настолько, что его рассудок не выдержал и в результате он покончил жизнь самоубийством.
Прежде чем это произошло, госпожа Сабурова сумела извлечь немалую выгоду для себя - к зависти своих менее удачливых коллег, что со временем перетекло в стойкую неприязнь. Карьера Тамары, начавшись с должности скромного консультанта на военном полигоне, неожиданно стремительно пошла вверх. Правда, помимо всё более значительных должностей на неё посыпались и неприятности. Особо изобретательны на подлости были женщины, но и мужчины, ведомые ревностью к её успеху, не слишком от них отставали.
Стиснув зубы, она вынесла всё, вплоть до нескольких происшествий, которые подозрительно походили на неудавшиеся покушения на её жизнь, как-то: падение массивной рекламной конструкции с кучей оголённых кабелей, находящийся под током, или автомобиль, потерявший управление, но почему-то упорно стремящейся к ней. Благодаря присмотру вампирской СБ, Тамара не пострадала, но, как говорится, осадочек остался.
Остракизм пошёл на убыль, когда сотрудники ЦРУ поняли, что выскочка далеко не глупа и в профессиональном плане способна переиграть даже матёрых коллег.
Конечно, Тамара была дилетанткой и на первых порах плохо ориентировалась в хитросплетениях мировых политических течений; она бы треском провалилась, если бы за её спиной не стоял Штейн, руководящий её действиями. Благодаря его помощи она составляла такие блестящие планы операций, что оставлять её в загоне было бы опасно, со временем её могли перекупить другие разведки, из-за чего ЦРУ потеряло бы не только великолепного специалиста, но и приобрело бы опасного врага.
С появлением Дугласа Джонсона успешное шествие госпожи Сабуровой по карьерной лестнице резко замедлилось. Новый директор ЦРУ, опасающийся за своё кресло, - что было вполне вероятно на фоне катящейся по миру мутной волне феминизма и толерантности - выпихнул Тамару в политику, чему она была только рада. Чем больше она узнавала кухню своей работы, тем больше её воротило от неё: всё же она была убийцей по необходимости, а не по призванию. Тем не менее бывшие коллеги не забывали о ней и после увольнения установили наблюдение за её домом. Когда же пошли слухи о её связи с Анри Кравчинским, который был не только чудовищно богат, но и крайне влиятелен в среде политиков, ЦРУ отреагировало тем, что за Тамарой установили круглосуточную слежку. Вот и сейчас один из агентов пасся поблизости, маскируясь под менеджера, присматривающего за официантами.
- Дорогая, чего грустим? - Кравчинский склонился к уху Тамары. - У тебя месячные? Так я не брезгливый. Или тебя тревожит что-то другое? Так я весь внимание. Только скажи, моя смуглая русская лилия, и я устраню любые препятствия на твоём пути.
- Спасибо, но я предпочитаю справляться с ними сама, - ответила Тамара, подавив невольную дрожь от его близости. Не то чтобы он был ей неприятен, сколько она чувствовала, что он чрезвычайно опасен.
Кравчинский принюхался и бросил на неё озабоченный взгляд.
- Всё же у тебя проблемы и, похоже, немалые. Ты поэтому пьёшь с утра пораньше?
Тамара покосилась на соседей.
- Анри, давай не сейчас. Обсудим наши дела без посторонних.
- Ну, если это наши дела, тогда всё нормально, - успокоился Кравчинский и, запустив руку под стол, сжал её колено. - Люблю тебя, - сказал он во всеуслышание, отчего она была готова провалиться сквозь землю.
- Заткнись, - посоветовала ему Тамара и он улыбнулся.
- Злюка! Я же действительно тебя люблю и, что печально, ничего не могу с этим поделать.
"Твою ж мать!" - ругнулась Тамара и с вежливой улыбкой вышла из-за стола.
- Прошу меня простить, кажется, у меня пропал аппетит, - сказала она в ответ на вопросительные взгляды коллег по партии.
- Дорогая, неужели ты беременна? Тогда ты непременно должна сходить к гинекологу.
Улыбка Тамары закаменела. Стараясь не смотреть на знакомых, она быстрым шагом пошла к выходу. Кравчинский, идущий следом, что-то говорил, но она его не слушала. У машины она обернулась и смерила его уничтожающим взглядом.
- Замуж за тебя? Да ни за что в жизни!
Не удовольствовавшись этим, она хлопнула дверцей мерседеса, а затем выглянула из окна и швырнула ему под ноги обручальное кольцо.
- Шиксе оно ни к чему, слишком много чести.
Кравчинский расплылся в довольной улыбке.
- Ну точно моя девочка! А я ещё сомневался, - пробормотал он и наклонился, ища, куда упало кольцо. Как истинный сын еврейского народа, он был бережлив и без нужды не разбрасывался своим добром. Найдя отвергнутый символ любви, он щёлкнул пальцами, подзывая машину, и супернавороченный титановый монстр мягко притормозил около своего хозяина.
Верность, как и тактичность, не была сильной стороной Кравчинского, избалованного женским вниманием. Впрочем, только тогда, когда он не считал нужным их соблюдать.
Поссорившись с Тамарой, он отправился к любовнице, где отлично провёл время. Его отношения "деньги - товар" всегда действовали безупречно. Впрочем, Кравчинскому было всего лишь сорок и внешностью он походил на Хью Гранта , конечно, не без участия пластического хирурга. Да и в общении он казался обаятельным рохлей, но так думали только те, кто его не знал. Как бы то ни было, женщины любили его не только за деньги.
По рождению Анри Кравчинский был французом, по национальности евреем. Его прапрадед по матери был выходцем из России и звали его Аарон Кравчук, но он, перебравшись во Францию, сменил имя и фамилию.
Семья Кравчинских, эмигрировавшая из России ещё до революции 1917 года, была изначально богата, так что Анри не пришлось начинать с нуля, но он настолько преумножил семейное состояние, что близкие в шутку называли его царём Мидасом. Правда, сестра-близняшка, когда злилась, звала его зловредным лепреконом, что, в общем-то, было ближе к истине. Он любил шутить шуточки с людьми, причём далеко не всегда безобидные, а ещё он мог предать, пытать, убить, но, как правило, старался этого не делать - если позволяли обстоятельства. Но это было не главное, свой авторитет и положение на мировой арене Кравчинский заработал умом и чудовищной энергией, которая била в нём ключом, порождая деньги и детей, и то и другое по большей части незаконного происхождения. Впрочем, мамашам его отпрысков не на что было жаловаться, он был щедр, и они купались в королевской роскоши. Единственно, дети Кравчинского не обладали его удачей и по разным причинам редко перешагивали порог зрелости.