Процесс ползучей цифровизации, совершенно неприметный для населения, внимание которого постоянно отвлекается на различную, высокопрофессионально осуществляемую постановочную событийность самой широкой тематики, мелкими шажками в режиме "step by step" к настоящему времени достиг серьёзных успехов в плане виртуализации образа жизни людей. Объективная оценка степени подмены реальности виртуальностью в обыденной жизни сограждан может вызвать глубокий шок у человека, не подготовленного к подобным успехам оцифровки всего и вся. Что касается профессионалов, непрерывно отслеживающих данный процесс, нацеленный на итоговый перевод человечества в электронный вид существования, то они отмечают медленное, но неизменно увеличивающееся ускорение оцифровки всех сторон жизнедеятельности людей.
Как бы это ни казалось несерьёзным для традиционалистов, в отличие от специалистов не видящих ничего угрожающего, к примеру, в фактическом симбиозе современных молодых людей с теми же пресловутыми смартфонами, но в сегодняшней действительности уже даже межличностные отношения людей приобрели свойства некоей программно-алгоритмической процедуры. Оставив за скобками весьма щепетильную тему "цифровой влюблённости" или той же "электронной дружбы", виртуальную подоплёку нынешних межличностных отношений людей весьма наглядно можно продемонстрировать на примере семейных межпоколенческих взаимоотношений, поскольку данная сфера повседневной человеческой жизни так или иначе касается большинства людей, и поэтому её оцифровка, наверняка, заинтересует значительное число сограждан.
Предваряя рассмотрение проблематики оцифровки семейственности, надо отметить, что среднее поколение зрелых, наиболее дееспособных граждан ныне исповедует стиль жизни, определяемый всего двумя словами - "как все", что означает соответствие их устремлений, поступков, характера мышления, деятельной мотивированности, вида и формы досуга, работных отношений и т.д. единообразным понятиям толпы. Люди, сталкивающиеся с разнообразными типами компьютерных систем только в режиме "user", как правило, не владеют компетенциями профессионального программирования. К тому же у них не выработан навык распознавания в окружающем сумбуре кажущихся случайными событий специфику компьютерной логики алгоритмических процедур, которой подчинены практически все значимые социальные явления. То есть массы молодого поколения, далёкие от понимания содержательной деятельности профессиональных программистов и алгоритмистов, подстраивая свой жизненный уклад шаблону толпы ("как все"), тем самым непроизвольно самооцифровывают свою текущую жизнь, включая её в виде подпрограммы в состав некоего неявного программно-алгоритмического комплекса или, говоря другими словами, они уже целиком и полностью живут в виртуальном мире, чего им никоим образом не дано осознавать, ибо цифровики, разработавшие архитектуру этого программно-алгоритмического комплекса, манипулируют несведущими профанами втёмную.
На этом фоне старшее поколение привычно придерживается традиционных ценностей жизни, то есть до неузнаваемости видоизменённого, к вящему сожалению, уклада жизни древних предков современного типажа русичей. В частности, данным укладом издревле было определено, что воспитанием детей со времени их малолетства и до отрочества, а также передачей им обобщённых знаний предков должно заниматься представителям старшего поколения. Это было разумно и оптимально: воспитание и образование малых летами детей признавалось благостной прерогативой многоопытных людей из старшего поколения, в то время как среднее поколение родителей таких детишек спокойно занималось своими повседневными делами. Именно старшее поколение формировало у ребятишек основы мировоззрения, характерного для данного народа, а также посвящало отроков во всенародно культивируемые традиции. Такой уклад общеродовой жизнедеятельности существовал вековечно, что неопровержимо подтверждает его жизненность и благоразумность.
И вот при всём при этом в настоящее время на площадке семейственности посредством оцифровки образа жизни молодых завершается полномасштабное подавление исконно-традиционного жизненного уклада старших подобно тому, как в конце прошлого века цифровое телевидение подавило аналоговое. Индикаторами же отображения степени успешности процесса уничтожения традиционности, должного завершиться в соответствии с целевыми установками цифровизаторов безраздельным доминированием в семейных отношениях виртуала над реалом, служат дети в возрасте до 10-12 лет.
Ведь что происходит в современных городских семьях? Самоуничтожение институциональности семьи как таковой. О сельских семьях как о существенном социальном явлении уже не приходится говорить, поскольку их количество настолько быстро уменьшается, что вскоре вовсе будет неотличимо от уровня среднестатистической погрешности. По этой причине сегодня определяющее значение для понимания внутрисемейной обстановки имеют только городские семьи, хотя и сами они носят остаточный характер в русле общей тенденции к полному исчезновению общественного института семьи. При этом надо заметить, что происходящая в ползучем режиме масштабная цифровизация жизненного пространства человека выводит институт семьи за границы такого пространства жизни человеческих индивидов как лишний, а потому абсолютно бесполезный элемент виртуальных общественных отношений, заменивших прежний архаичный тип общества, основополагающим артефактом которого как раз и являлась семья. То есть в цифровой среде обитания людей семья в принципе не предусматривается ввиду своего сущностного антагонизма принципам виртуальной жизни людей. Здесь необходимо пояснить, что всеобщая цифровизация полностью исключает наличие между людьми каких бы то ни было форм общественных отношений, частным случаем которых являются семейные отношения. Поэтому отстранённо-бесстрастное рассмотрение процессов, свойственных современным городским семьям, можно охарактеризовать как констатирующее наблюдение за агонией одной из общественных структур уклада жизни людей, окончательно отжившего своё, а потому уже ставшего достоянием истории.
Всё же занимательно, до какой степени агонии дошла сегодняшняя городская семья? По данному поводу бросается в глаза однозначный переход семьи из трёхпоколенческого в двухпоколенческое состояние, что ныне происходит довольно резко, если не сказать - беспощадно, для отсекаемого звена прежней семьи, то есть от выработавшего свой жизненный ресурс старшего поколения, вследствие чего, как говорится, не вписывающегося в новую преходящую форму семьи. Тем самым носители семейного традиционализма в лице престарелых родителей своих ныне дееспособных детей, составляющих среднее поколение членов семей, тем или иным способом отделяются от тела семьи с максимально возможной минимизацией формально сохраняющихся остаточных семейных связей. Нет никакого сомнения в том, что данная процедура представляет собой проявление общесистемной обусловленности поступательного процесса виртуализации человеческой формы жизни. Новая цифровая система жизни человечества тем самым логически закономерно избавляется от препятствующих её ускоренному развитию токсичных элементов старой системы - от взращенных в старой системе пожилых членов семей, которые своими патриархальными воззрениями мешают формированию из младшего поколения семей полноценных цифровых людей - полноправных жителей виртуальной среды обитания. Ну а какова же запланированная судьба старшего поколения семейных традиционалистов? Они должны вымереть в кратчайшие сроки, освободив жизненное пространство для молодых особей. И стенать здесь о человеческой морали прошлого времени - бессмысленно.
Сегодня в больших городах среднее поколение горожан, в процессе начального периода цифровизации сформированное в субкультуру "продвинутых потребителей", в целом с трудно сдерживаемым раздражением довольно-таки холодно относится к судьбе старшего поколения, проявляя к его представителям в лучшем случае логически обоснованное безразличие, а в худшем - откровенно демонстрируемое стремление побыстрее избавиться от них раз и навсегда. А о каком-то уважительном отношении к дедам и бабушкам со стороны младшего поколения вообще говорить не приходится, ибо оно уже очень глубоко погружено в виртуал, и их отрыв от реала, в котором нескончаемо бушуют абсолютно не воспринимаемые ими семейные страсти-мордасти, с каждым днём становится всё труднее преодолимым для них самих в тех случаях, когда им приходится временно возвращаться в реал по каким-либо пока ещё жизненно важным для них причинам.
Серьёзная степень виртуализации семейных отношений, результатом чего стало преобразование институированной семьи из трёхзвенной в двухзвенную, несомненно, можно записать в актив впечатляющих успехов цифровиков по достижению своих целей на семейном направлении. Собственно говоря, они уже почти решили семейный вопрос в свою пользу: остался всего один шаг до окончательной ликвидации семейных отношений, поскольку всё говорит за то, что завершается подготовка к переводу семьи на однозвенный режим функционирования, когда по отдельности с редкими формальными взаимосвязями пародийно-семейной обрядности будут существовать все три звена из старшего, среднего и молодого поколений, в прежние времена составлявшие единую семью. С такими однозвенными осколками семей цифровикам очень легко будет разобраться: старшие подлежат утилизации, средние будут задействованы на работах переходного периода к полной виртуализации, а молодые станут пионерами по обживанию безбрежной виртуальной среды, специально созданной для бесплотного обитания в ней бывшего земного человечества.