Аннотация: Чего только не сделаешь, чтобы избавиться от того, кто угрожает спокойной мрачности твоей жизни? Порой приходится делать по-настоящему ужасные вещи - говорить правду, к примеру.
Лавка Чудес - Интервью и проклятия
EleiN
"Тринадцатое число месяца", - с этой мыслью я проснулся, ощущая привычное для подобных дней раздражение. Это утро прошло как нельзя муторно. Едва я успел уничтожить скудный завтрак, в котором, вроде как, сегодня и не нуждался, как в дверь постучали. Вопреки моим ожиданиям за ней оказалась не ушедшая навестить родителей Розалинда, а какой-то мрачный тип в форме чернорабочего.
Это моментально испортило мне настроение - ранним утром приходят только те, у кого что-то случилось ночью или те, у кого свербило еще со вчерашнего вечера. А так как утренние новости в еще пахнущей типографской краской газете сообщали всего лишь об одном происшествии - сбитой на перекрестке журналистке той самой газеты - этот мужичок мог входить лишь во вторую категорию. Подобных ему спиногрызов я терпеть не мог, хотя они же меня и кормили. Во всех смыслах слова.
Только поэтому я, звякнув серебряными колокольчиками для острастки притаившегося на улице одного жутко-светлого призрака, пошире распахнул дверь и пропустил внутрь человека. Мы долго сидели молча - я - откинувшись в кресле, а он - на неудобном стуле. Мужчина, выпучив покрасневшие от длительных возлияний глаза, разглядывал меня и скромное убранство моего дневного убежища, а я - потолок, где уже третий день шныряла пара-тройка домовых духов.
А все из-за того, что мне пришлось изгнать печального призрака из дома одного не менее печального редактора. Тот был благодарен до дрожи в коленках, а этих духов только помани благодарностью - и они тут как тут, окаянные. Домовые, видите ли, хотели принести в мою обитель тьмы тепло и счастье, а их, бедняжек, почему-то не пускало на второй этаж. Оттого они и вились над моей головой озабоченно чирикавшей стайкой. Как будто я просил их сюда заявляться.
Поняв, что мне нет дела до его молчания и первым заговаривать я не собираюсь, рабочий громко откашлялся и слово молвил. О боли сердешной. Короче, свелось все к банальной зависти - мужичок хотел проклясть однокашника, который добился в жизни гораздо большего, чем он и имел несчастье этим похвастаться. Я, естественно, спорить не стал, только поинтересовался:
- Ты понимаешь, что проклятья - вещь обоюдоострая.
- Чего? Что за обою?.. - не понял он.
- В общем, что посеешь, то и пожнешь - если ты, друг мой, проклянешь кого-то, это же проклятие ляжет на самого дорогого для тебя человека.
- Аа! - сморщив от умственных усилий лоб, протянул мужчина. - Тогда все в порядке! С женой я развелся и ненавижу одно ее имя, а детей у меня и не было... Хотя, постой! А нельзя ли и ее проклясть? Эта мымра сказала, что больше меня терпеть не может и ушла к лавочнику...
- Почему, нет? - с готовностью откликнулся я. - Вот только боюсь, средств на это тебе не хватит.
- Аа... Ну, тогда ладно... В следующий раз. И как проклинать будем?
Я был достаточно голоден, чтобы прикусить язык и избавить бедолагу от ехидного замечания о том, что до следующего раза еще дожить нужно. Впрочем, какая ему разница? Он получит то, что хочет, а я - то, что нужно мне. Никто в обиде не останется.
- Как-как? Старым бабкиным методом.
Вытащив из встроенного шкафа нехитрые принадлежности, я занялся привычным делом, после чего потребовал от него произнести пару недобрых слов и каплю его крови для скрепления заклятия и сделки.
- Вот, готово, - сказал я, протягивая рабочему заключенные в алый шелковый мешочек воск и пепел.
- И... Что делать с этим?
- Что угодно, - хмыкнул я. - Хоть на заднем дворе зарывай. Тебе решать, как избавляться от внешних следов - повесить на стену или предъявить жертве в качестве доказательства, главное, что контракт подписан, и никто этого уже не изменит.
- А сработает? - вдруг засомневался он, почесывая недельную щетину.
- Гарантирую.
Он мне поверил - в такие дни мои глаза выдают мою сущность и становятся нечеловечески зелеными всякий раз, стоит мне выйти из себя. А деньги я с него все равно взял, не пожалел. Лучше так, чем объяснять пропащему, что второй души, чтобы проклясть еще и жену у него нет и вряд ли в ближайшее время появится.
На выходе рабочий чуть не столкнулся с Розой и на секунду остолбенел при виде ее красоты, а в следующую был выдворен вон ее нежной, но необыкновенно твердой рукой. Моя девочка не любит запаха перегара. Только мясо. Сырое.
Пока дверь закрывалась, я успел заметить снаружи кое-что неинтересное и крайне раздражающее.
- Очередной донор? - без всякого выражения проговорила девушка, наблюдая, как я складываю в шкаф свечи и убираю на законное место свой черный ритуальный кинжал, которым она время от времени с упоением мясника разделывала грудинку.
- Ага, любитель проклятий.
- Тогда почему на нем стоял темный крест? Он же не самоубийца?
- В каком-то роде, да. Просто больше всего на свете он любит самого себя.
Девушка очень мило усмехнулась и, наклонившись над столом так, что ее заманчиво низкое декольте оказалось как раз у меня перед глазами, взяла меня за руку.
- Ты - мошенник, - улыбнулась она, осветив комнату. Даже домовые на секунду перестали мельтешить и потрясенно замерли, выпучив то, что считалось глазами.
- Дьявольски ловкий мошенник с гарантией качества, - поправил я.
- Все равно, мошенник, - прошептала девушка, ласково целуя меня в щеку.
- Я бы рад тебе помочь, но не сейчас - остались еще дела, - коварно ухмыльнулся я, больше не собираясь ничего отрицать. - Разве ты не видела за дверью еще двоих посетителей?
- Заметил все-таки... И кто тебя заинтересовал? Кого впустить? Эту? - спокойно спросила Роза, выпрямляясь и изящным движением откидывая за спину волну длинных каштановых волос. - Или этого?
- Как ты выразилась "этот" пусть возвращается, откуда пришел и передаст своему начальнику, что от его благодарностей у меня уже мигрень разыгралась, что никакая реклама мне не нужна и вообще, если еще раз сунется ко мне без дела, то получит обратно своего призрака и еще десяток сверху. А "эту" давай сюда. Незачем ей у моего порога торчать. Всех клиентов распугает.
Через минуту я услышал громкий топот убегающего со всех ног "этого", а Роза вернулась в компании другой девушки, выглядевшей слишком по-деловому. Хрупкого телосложения, она все равно производила впечатление крайне целеустремленного человека. На ней был строгий, с иголочки серый костюм с юбкой чуть выше колена, бунтарские рыжие волосы были старательно собраны в гладкий пучок, дополняли наряд черная лакированная сумка и такие же черные туфли на низком каблуке. Она решительно, словно бросая вызов, посмотрела на меня, после чего бодро прошла через комнату и уселась передо мной на стул. Это произвело на меня впечатление.
- Я должна взять у вас интервью! - едва дотронувшись мягким местом до сиденья, выпалила она. Голос у нее оказался громкий и уверенный - девчонка действительно знала, чего хочет. Это даже внушало уважение. Для себя я решил, что должен поскорее от нее избавиться, а единственный способ охладить пыл хищника - накормить его.
- Неужели? - Я не смог полностью убрать иронию из голоса, но хотя бы попытался. - Прям-таки должна?
- Да! Если получится, то редактор обещал дать мне работу в газете! Я стану настоящим журналистом!
- Твоя мечта, да? Смысл жизни? - как бы невзначай поинтересовался я.
- Конечно! Поэтому вы должны мне помочь! Вы же не откажете бедному энтузиасту в поисках работы мечты? - она невинно захлопала глазами. Роза бросила на нее негодующий взгляд, когда я сделал вид, что повелся.
- Хорошо. Задавай свои вопросы - на что смогу - отвечу. Только покороче.
Она просияла.
- Эй, а записывать не будешь? - хмыкнул я, едва она раскрыла рот.
- Зачем? У меня отличная память! К тому же, вы - самый колоритный персонаж во всем нашем городе, а такие не забываются.
Хотел ее подловить, а она выкрутилась и даже сама не поняла. Но мне пришлось признать, что из нее мог выйти толк - и за словом в карман не лезет, и польстить не стесняется - хорошо, что это наша первая и последняя встреча. Для нас обоих, ведь в следующий раз я бы мог найти, к чему прицепиться, и тогда она бы отсюда живьем не вышла...
- Ладно, начнем с очевидного. Как вас зовут? - с места в карьер взяла девушка.
- Можешь звать меня Дейв, - привычно отмахнулся я, но не тут-то было.
- А полное имя? - обманчиво наивные глаза до краев переполнились интересом и остро впились в меня. - Скажите мне, пожалуйста, а то это интервью никогда не закончится.
Да она и угрожать умеет? Что ж, выбора нет, придется говорить правду, а то вдруг услышит от духов, что я ее за нос водил, и решит бегать за мной вечно. От такой перспективы меня даже передернуло.
- Девил. У моей мамочки имелось странное чувство юмора, а отцу было по барабану. Его даже забавляло подобное проявление честности.
- О-о, - сочувственно протянула девчонка. Наверное, она впервые за всю жизнь лишилась дара речи, но довольно быстро собралась и вернулась к нападению. - А фамилия? У вас ведь есть фамилия?
- А зачем? Пока еще ни один полицейский не подходил к моему логову настолько близко, чтобы потребовать мои документы, - продолжал я травить правду.
- Не может быть! - выдохнула она. - Такого не бывает!
- Почему? Кому нужно платить, я плачу, сколько и чем нужно.
- А налоги? - у нее был вид гончей, почуявшей сенсацию.
- Приходили вроде полгода назад. Ненадолго.
- И чем все закончилось?
- Мне они очень быстро наскучили своими глупостями и бумажками. Думаю, наша неприязнь была взаимной, а на полу так некстати оставались еще не убранные пятна крови - дальний родственник заходил поздороваться, так что на меня решили надеть наручники. Я был против, а раз убивать их самому было слишком невыгодно, пришлось прибегнуть к крайним мерам.
- Это каким же?
- Выпустить душу мамочки на прогулку. Она и при жизни могла любого со свету сжить, а уж освободившись от тела... Да, было весело. Первые десять минут. О том, как я ее потом ловил, даже вспоминать не хочу.
- Вы же сейчас шутите? - с неуверенной улыбкой проговорила моя добровольная собеседница. Я догадывался, что внутреннее чутье сейчас кричало ей обратное, но мы с ней оба знали - пока она не спросит все, что запланировала, уйти не сможет. Мне даже начинала нравиться эта игра.
- Решай сама. Можешь поискать информацию о пострадавших - я слышал от знакомого призрака, что единственный выживший из тех инспекторов до сих пор в психиатрической клинике. Но, учти, если кто спросит, я буду все отрицать - хватит с меня гостей, ибо второй семейной вечеринки мои сердца не выдержат, а в преисподней меня не любят, хотя и опасаются.
Она нервно сглотнула и сжала руки на сумке. Девчонка явно никак не могла определить что страшнее - то, что я сам могу оказаться законченным психом, либо, что я говорю правду и жизнь - вовсе не так проста и материальна, как она привыкла верить. Вечная дилемма новичка. Я даже немного ей завидовал.
- Ладно... Перейдем к следующему вопросу, - уверенности в ней здорово поубавилось - значит, я был на верном пути. - Многих интересует, почему ваше бюро называется "Лавкой Чудес" и что за чудеса вы здесь продаете?
- Эта развалюха досталась мне в наследство со всеми неприятностями, жильцами и частью клиентов. Я выбросил лишнее барахло и просто оставил старую вывеску. Во-первых, это раритет - где еще мне ее выплавят из проклятой миром гильотины, отсекшей немало светлых голов. На нее бесхозные темные духи, души и призраки слетаются как мухи на... мед. А во-вторых, зачем от нее избавляться, когда смысл не сильно поменялся? Здесь по-прежнему можно купить все - от яда до приворотного зелья и амулетов.
- Но ведь вы выполняете и поручения, разве нет? Говорят, это ваш основной источник дохода?
- Я что тебе, собачонка, по поручениям бегать? Я работаю. В свободном полете.
Из-за стойки послышалось громкое хмыканье Розы. Я чувствовал недовольство подруги как зуд на коже и все равно не мог отказать себе в удовольствии вызвать ее гнев.
- И дорого стоят ваши услуги? - говоря о вещах приземленных, девушка снова встала на твердую почву.
- Для каждого своя цена.
- Ну, хотя бы примерно, сколько? - не отставала она. - Вот сколько стоит ваш день?
- Давай договоримся так: когда оценишь свою душу в золоте, тогда я и скажу, сколько зарабатываю, - предложил я. Абсолютно серьезно, но она рассмеялась.
- Понимаю! Не хотите говорить - не надо. Тогда идем дальше... Многих, особенно мужчин, очень интересует ваша спутница.
- Роза? - ухмыльнулся я, заметив краем глаза, как та замерла в напряжении, а ее угрожающий взгляд скользнул по моему лицу. Приятное ощущение. - А что в ней интересного? Обычная нежить.
Вовремя уловив резкое движение у стойки, я предусмотрительно пригнулся и услышал как над головой со свистом пролетает столовый нож. С пронзительным звуком он глубоко вонзился в стену, как раз там, где недавно была моя голова. Гостья никак не прокомментировала пассаж, только тихо охнула и еще сильнее вцепилась в сумочку.
- В-вы с-сказали нежить? - она не сразу смогла говорить, но хоть не заревела и то ладно. Впрочем, как говорится, еще не вечер.
- О, это весьма занимательная история! - Птичка попалась, нужно было добивать. - Есть у меня братец, вот тот настоящий дьявол. Силища адская, а ловкости ни на грош. Эта девчонка обучалась кое-каким фокусам у матери и после ее смерти пристала ко мне как банный лист, вот брат и решил на ней отыграться за свою якобы честь. Пришел и превратил ее в кучу кровавой плоти, - при воспоминании об его наглости мои глаза против воли засияли внутренним зеленым светом, окрасившим полумрак комнаты в изумрудные цвета. - Мне тогда пришлось постараться, чтобы восстановить ее тело, признаюсь, малость приукрасив оригинал, а затем приколотить ее душу к телу гвоздями и собственной кровью. Так что теперь ей без меня никуда.
- А б-брат? - расширенные глаза несостоявшейся репортерши смотрели на меня чуть ли не с ужасом. Я знал, что в гневе произвожу впечатление. Незабываемое.
- Вернулся домой.
- К-куда?
- В преисподнюю. Но я его и там нашел.
- И ч-что?
- Ничего. Через пару сотен лет восстановится и будет как новенький. Из-за этого недоразумения у меня с отцом вышла небольшая размолвка - пришлось остаться здесь, среди людей, пока не остынет.
- А в-вы ч-человек? - прошептала она.
Я широко улыбнулся.
- А вот с этого вопроса и следовало начинать наше интервью, - хмыкнул я, поднимаясь на ноги и возвышаясь над ее сжавшейся, хрупкой фигуркой. - Но раз уж так вышло, можем им и закончить. Не возражаешь?
- Н-нет... Т-так вы не ответите? - Она мигом встала и на дрожащих ногах прошла к двери, стараясь не поворачиваться ко мне спиной.
- Я же сказал, что отвечу только на те вопросы, на которые смогу. А тебе пора бы уже баяньки и на тот свет, милая, и больше никогда не попадайся мне на глаза, - хмыкнул я, глядя как она просачивается за дверь - мне не пришлось ее даже открывать. Я молча вернулся к креслу и легко выдернул из стены нож, после чего посмотрел на голую каменную стену, где осталась глубокая расщелина и зацокал языком.
- Разве можно так со стенами?
- И что? - хмыкнула Роза, которая в течение всего интервью тренировалась в приготовлении коктейля. Молотова. Естественно, у нее ничего не вышло - не знаю почему, но взрывы случались только тогда, когда она того не хотела.
- Ты могла и в меня попасть.
- И что? Он не серебряный.
- Мне было бы неприятно. Знаешь, как противно выращивать новый глаз?
- В последнее время, я делаю слишком много приятных для тебя вещей, так что сам напросился.
- Ладно, сдаюсь. В прошлый раз твои серебряные пули вышли замечательно и последние обереги от сглаза удались, но это не повод меня упрекать, ведь все остальное я сделал сам.
Так как девушка продолжала дуться, я прибегнул к самому действенному средству - взял ее за руку и с удовлетворением ощутил, как все ее тело пронзила сладкая дрожь.
- Так не честно! - возмутилась она, но руку не отняла и даже еще крепче прижалась ко мне.
- Ты не оставляешь мне выбора - знаешь же, что если не перестанешь хмуриться, твое дурное настроение достанется мне.
- Я зависима от тебя.
- Нет. Только от моих прикосновений.
- Мне не нравится, когда ты обсуждаешь меня с другими, - пожаловалась она, прислонившись головой к моей груди. Я знал, что это нужно, чтобы придать ей сил, поэтому терпеливо относился к ее тяге, ведь меня самого так же тянуло к душам. Как ни крути, а против природы не попрешь.
- Я и не обсуждаю. С живыми.
- И чем же тебе так понравился этот призрак? Хочешь сделать еще одну игрушку? А меня уже не достаточно? - Роза так и не простила, хотя и стала смотреть мягче. Хоть мне и нравилось выводить ее из себя, спокойствие этого существа дорогого стоило, поэтому я никогда не должен был ее игнорировать.
- Из этой? Шутишь что ли? Меня, конечно, поразила целеустремленность девчонки - даже после смерти она пришла сюда, чтобы завершить главное дело в своей жизни.
- "Этот" тоже был из той газеты.
- Я знаю - глупый редактор не смог успокоиться и после гибели первого претендента вместо него отправил второго. Вот только у этого кишка тонка, даже войти в мой дом.
- Угу, стоило только пригрозить, его и след простыл, - согласилась Роза. - Так почему ты ей все рассказал?
- Ты знаешь меня, могла бы и сама догадаться.
- Хочу, чтобы ты сказал. Разве только ей можно задавать вопросы?
Я тяжело вздохнул, в который раз спрашивая себя, какая нелегкая дернула меня проделать такую кропотливую работу и создать личного монстра с чисто женской душой. Хотя, как чувство, ревность мне нравилась, особенно такая сладкая, темная и тягучая, но порой это утомляло.
- У нее крайне способная душа - не каждая смогла бы подобно живой пройтись по полу, а уж сесть на стул и вовсе сложно - сама знаешь, как трудно им привыкнуть, не проваливаться в пол и не проходить сквозь предметы.
- Ты ведь мог сказать ей, что она мертва и не пришлось бы...
- Еще как пришлось. Если б она сбежала ни с чем, ее последнее желание превратилось бы в манию преследования.
- Тогда почему ты ее отпустил? Столько силы пропадет впустую...
- Потому что там с самого начала не за что было уцепиться, а все мои ловушки она обошла. Сплошной свет, ни пятнышка. И этот свет, угрожая моему спокойствию, с самого утра болтался перед входом в мой дом...
- Представляю, как тебя коробило. - От ревности она перешла к сочувствию - прогресс.
- Я всего лишь выполнил ее последнее желание, а заодно открыл глаза на природу вещей, - хмыкнул я, зная, что на моих губах замерла коварная усмешка.
- Жаль, что ненадолго. Воспоминания быстро стираются.
- Что я слышу? Моя правильная Роза желает кому-то помучаться? Да мне есть чем гордиться!
- Замолчи! - Она улыбалась. - Ты меня с ума сведешь! А я слишком устала, чтобы дурачиться.
- Понял, - ответил я и щелкнул пальцами. В тот же миг она обмякла у меня на руках, словно тряпичная кукла, которой обрезали управляющие нити.
Создавая ее из горы изломанной плоти, я был исполнен вечной ненависти и думал только о том, что брат посмел посягнуть на то, что принадлежит мне. Для меня она всегда была пешкой, марионеткой моей матери, глупым щенком, доставшимся от нее в наследство. Но со временем мне пришлось признать, что у моей собственности есть характер. И с ним приходилось считаться, ведь, как и все в нашем мире, это воскрешение создало между нами крепкие связи. Она поглощала мои эмоции, не могла жить без моих прикосновений и дарила мне свои ощущения и чувства, которых я изначально был лишен, а потому нуждалась в отдыхе.
Я легко поднял безжизненное тело на руки и уложил в свое кресло, не забыв накрыть прекрасное расслабленное лицо своей шляпой, затем не спеша пошел к стойке. Достав из верхнего шкафа маленький серебряный колокольчик, я тщательно перенес на него печать утреннего заклятья и убрал в другой шкаф к стройному ряду таких же колокольчиков. Теперь, когда он зазвенит, я узнаю, что мою коллекцию пополнила еще одна душа, принадлежавшая завистливому рабочему.
После этого я установил на своем столе ловушку для домовых и ушел на второй этаж, откуда вскоре раздался протяжный вой, быстро перешедший в мольбы и стенания и, наконец, затихший в темноте.
Тринадцатое число. До тех пор, пока люди не поймут, что ничто в этом мире не проходит бесследно и что за все приходится платить, пусть даже не деньгами, голод мне не грозит.