КПРФ т.е. коммунисты, Национал-большевистская партия прославляют жизнь России после революции до перестройки. Во время демонстраций носят советские флаги и портреты вождей.
А как жила я в СССР до перестройки?
День моего рождения 27 мая 1927 года. Родилась я в г.Харькове на Украине. То что случилось когда мне было пять лет я запомнила на всю жизнь. Летом я жила у бабушки в Краснограде, небольшом городке недалеко от Харькова. Однажды утром, выйдя на крыльцо, я увидела на земле мертвого мужчину, я закричала, вышли соседи, и я услышала, что этот мужчина опухший, что умер он от голода. Значительно позднее я узнала, что в то время на Украине от голода умерло очень много людей. Сколько их было - неизвестно.
С восьми лет я начала ходить в школу. В третьем классе часто слышала от своих одноклассников об арестах врагов. Меня очень удивляло,что мама плохо спит, прислушивается к шагам по лестнице. Почему думала я, ведь мои мать и отец не враги. Однажды ночью врагами оказались наши соседи, их увезли, но маме удалось взять к себе их трех детей двух,четырех и шести лет. Эти дети жили у нас не долго, за ними приехала бабушка из Полтавы и их увезла. Больше ничего я о них не знаю.
Через какое-то время массовые аресты прекратились,мама сталс спокойнее. Мы жили неплохо, летом ездили отдыхать в деревню к друзьям моих родителей. В деревне было неспокойно, многих угнали в Сибирь и называли кулаками.Оставшиеся работали в колхозе,но за свою работу ничего не получали. Жили только от продажи овощей и фруктов выращеных на участках возле дома. У некоторых были коровы. Папа как-то сказал: во время крепостного права крестьяне работали три дня на помещика три дня на себя, а сейчас крестьяне все дни работают на колхоз. Мама увидела, что это было сказано при мне и очень рассердилась на папу за его слова. Теперь мне понятно, что если бы я произнесла где-то эту фразу, мои родители попали бы в тюрьму а я - в детский дом.
Наступил 1941 год и война. В августе мы уехали из Харькова в Казахстан, в Актюбинск. Началась новая жизнь, мы жили в проходной комнате, голод был страшный. Я тогда думала, что нет ничего вкуснее супа с галушками.
После восьмого класса я поступила в стоительный техникум. Приходилось много работать на ремонте зданий, основными рабочими были заключенные и странно они очень хорошо относились к студентам. Бригадир как-то сказал мне: Не подымай тяжести, не сможешь рожать.
В 1944 году я закончила техникум и пошла работать в Актюбинский Ферросплавный завод. Этот завод расширялся, на строительстве работало 3000 заключенных. Мне было жаль видеть этих людей, они работали по 12 часов, жили в бараках где спали на деревянных нарах. Многие умирали, закапывали их не глубоко,можно было увидеть собаку с рукой человека в зубах. Работая на строительстве завода я получала 800 грамм хлеба в день и тарелку супа. Хлеб старалась унести домой.
И вот пришла весна 1945 года, закончилась война. Какое это было счастье. Мы с подругой до работы, каждое утро бегали на реку, мыли волосы золой, мыла-то не было. Мы мечтали выглядеть хорошо,ведь с войны возвращались солдаты, которые остались в живых, но неожиданно у меня появился поклонник не из возвращающихся солдат. Это был ссыльный, сын из дворянской семьи, Борович Сергей Порфирьевич. Их выслали из Ленинграда в 1935 году, после убийства Кирова, в казахскую деревню. Все, что у них было, осталось в Ленинграде, в деревне у них не было ничего. Тем ни менее казахи отнеслись к ним хорошо, а они помогали пастухам, доили коров, топили печи и учили детей русскому языку. Года через два Сергея перевели в Алгу, где требовались рабочие на строительстве. Позже он переехал в Актюбинск, где он работал руководителем т.к. он имел строительную специальность. Каждую неделю он ходил в милицию отмечаться, но это только до 1941 года. Потом ему разрешили не ходить в милицию каждую неделю. Он считал,что его ссылка закончилась.
Сергей не был таким нищим, как мы. Он ухаживал за мной и говорил,что никогда у него не было такой любви, говорил, что я так хороша, что он не может отвести от меня глаз. И еще говорил,что у меня большие способности. Конечно до этого я никогда ничего подобного не слышала. Я подчинилась Сергею и все решения в нашей жизни принимал он. В августе он отправил меня в Харьков, где я поступила в Инженерно-Строительный институт. Сергей сказал мне, что в ноябре приедет в Харьков, устроится там на работу и мы будем жить вместе. Он приехал в ноябре, стал моим мужем, но без регистрации - боялся,что его схватят и мне это очень повредит, как его жене, если мы будем зарегистрированы. Количество арестов в это время опять увеличилось. Мы сняли комнату, но вместе прожили только два месяца. Хоть и кончилась Сергея ссылка, жить и работать в Харькове он права не имел. Пять лет, пока я училась в институте, мы виделись два раза в год. Зимой Сергей приезжал ко мне в отпуск, летом я проходила практику в Актюбинске. Во время разлуки Сергей писал мне ежедневно, я отвечала на его письма. В 1949 году у нас родилась дочь. В 1950 году я с дочерью приехала в Актюбинск, после окончания института.
В это время в Актюбинске началось строительство Химического завода и меня приняли на работу, я получила двухкомнатную квартиру в Жилгородке. Вместе с Сергеем мы прожили 13 лет. Второго июня 1963 г. Сергей умер от сердечного приступа. Эти 13 лет были лучшими в моей жизни. Я увлекалась своей работой, по вечерам Сергей занимался со мной и очень помогал мне. Особенно нам повезло, что в марте 1953 года умер Сталин. Наша жизнь стала спокойней.
Когда было закончено строительство Химзавода, пустить завод не смогли - директор и проектировщики оказались совершенно ни на что не способными. Нам прислали с Урала нового директора, Сорокина Германа Алексеевича. Его отец был арестован в 1937 году, и несмотря на его способности на Урале он работал мастером. Очевидно были люди, которые ценили его и направили в Акюбинск директором завода. Сорокин был необыкновенно толковым человеком, завод начал очень хорошо работать через три месяца, в апреле 1954 года. Было начато строительство второй очереди. Был уволен начальник отдела капитального строительства и я была назначена вместо него. Сорокин понял, что работая старшим инженером, всю работу выполняла я.
С помощью Сорокина мне удалось организовать первые в Актюбинске индивидуальные сады. Пятьдесят человек получили по десять соток земли,вокруг коллективного сада был высажены клены. Эти индивидуальные сады до настоящего времени питаются водяной скважиной, которую пожертвовал Сорокин, и называют их Сусаниными.
В 1959 году у меня родился сын и мы зарегестрировали свой брак, чтобы дать сыну фамилию отца. Дочь носила его фамилию, он ее удочерил еще в 1950 году.
С продуктами было плохо, особенно когда Хрущеву пришло в голову отобрать коров и других животных у частных владельцев. Как раз когда родился мой сын молоко стало проблемой. Правда через два года в нашей бухгалтерии можно было получить ссуду 500 рублей на покупку коровы. Некоторые получили эти деньги, но чтобы покупались коровы я не помню.
Сергей увлекался приобретением книг,он купил очень много собраний сочинений разных авторов русских и зарубежных. Эта библиотека и сейчас у нас. Каждое лето мы ездили в Крым, Сергей показал мне бывший дом своих родителей в Евпатории.
После смерти Сергея я была в полном отчаяньи, мне было очень тяжело, что я больше никогда не открою Сергею дверь,когда он возвращается с работы. Все в Актюбинске напоминало мне о нем.
Друг Сергея - Анатолий Позняков помог мне перевестись в Грозный. Я переехала, работала в Чечено-Ингушском управлении строительства до 1990 года. Последние 20 лет начальником техотдела. Работа по-прежнему увлекала меня. Начальником управления был Исмаилов Эльмурза Эльбзурович - очень способный руководитель. Недавно он погиб в Чечне, где он занимался восстановлением республики. Прекрасные у меня воспоминания о способнейших людях, о главном инженере Вороновиче Игоре Николаевиче, о начальнике СМУ Ромашкине Игоре Алексеевиче. У нас было 11 СМУ, я постоянно работала с прорабами решала когда у них были какие-то вопросы.
Проектировщики из Грозного и других городов согласовывали со мной возможность применения тех или иных конструкций. Наше Управление Строительства работало на реконструкции заводов, строило школы, детские сады, жилые дома в большинстве панельные, все это не только в Грозном, но и в других районых центрах Чечено-Ингушетии.
Мы подчинялись Московскому министерству, я забыла его название, оно находилось в Москве на Петровке. Наши работники относились к Московскому министерству со смехом и издевательством - такое было его руководство. В 1987 году мы получили от Министерства анкеты. Задание: сообщить сколько до 2002 го года у нас будет выполняться ж.б.конструкций, кирпичной кладки, штукатурки и так далее. О финансировании строительсва предстоящих пятнадцати лет не было ни слова. Я заполнила анкеты, глядя в потолок, после чего мы с главным инженером выехали в Москву и докладывали мои записи зам. министра.
Как проходил мой день в Грозном: Утром на работу, после работы в магазин, хорошо если была очередь и удавалось купить какие-нибудь продукты. В субботу и воскресенье в 6 часов утра я ходила в очередь в молочный магазин, чтобы купить молоко, сметану и творог, магазин открывался в 8 часов. Я вынуждена была это делать т.к. у меня тогда уже было две внучки и их надо было обеспечить на неделю. Купленного за один раз на неделю не хватало.
Я очень любила Грозный, имела великолепный сад, выращивала прекрасные фрукты и овощи, но положение с продуктами всё ухудшалось. Нам на работе давали талоны на масло и сахар, но ни масла ни сахара в магазинах не было.
Вдруг в июне 1990 года мы увидели на автобусной остановке объявление:
"Евреи и армяне - убирайтесь из Чечено-Ингушетии."
В августе 1990 года мы уехали в Израиль.
Мы три года прожили в Израиле, четыре года в Канаде и уже седьмой год живем в Америке.
Живя за рубежом я очень интересовалась,как строились объекты в тех странах, где мы жили. Часто по вечерам я ходила по строящимся объектам внимательно рассматривала качество строительства и методы производства тех и иных работ. Я поняла, что мы очень отстали, что качество строительства в капиталистических странах во много раз лучше нашего. Всего не опишешь, я решила написать самое главное.
1. В Канаде я жила в Оттаве. Климат в Канаде очень холодный и меня удивило,что я не видела в городе котельных. Позже я разобралась,что котельные и соответственно теплотрассы не строятся. В каждый объект очень крупный или в одноэтажный дом подается газ. В каждом здании имеются агрегаты, которые обеспечивают здание отоплением и горячим водоснабжением. За четыре года, которые я жила в Канаде не было ни одного сообщения о прекращении отопления зимой какого-либо объекта.
Сейчас я живу в Калифорни, городе Плезантон - здесь тоже нет котельных.
2. Перед началом строительства любого объекта прежде всего выполняются все подземные коммуникации, хорошо утрамбовываются траншеи, прокладываются дороги. У нас бывало строится объект а потом начинают копать траншеи, грязь иногда грузовики тянут бульдозерами.
3. В странах, где я жила, я не видела ни одного крупнопанельного дома.
Если бы у меня были силы - я бы съездила в Россию, ведь это моя родина и я тоскую по ней. Но куда, Грозного больше нет, много моих друзей погибли, а некоторые живут в разных местах и не легко.
Утешает меня только то,что Владимир Путин сделает Россию нормальной страной. Такого толкового руководителя,беспокоющегося о жизни людей, с 1917года в России не было.