Незадолго до Нового года мы с папой решили поехать на дачу. Возвратиться назад мы должны были на следующее утро, а мама нам приготовила еды, как будто мы на неделю уезжали.
Шёл снег. Пушистые снежинки медленно падали и ложились на, и так уже приличные, сугробы. Мы с папой дождались рейсового автобуса и уселись на удобные сиденья. Папа, посматривая в окно, рассказывал мне:
- У нас на чердаке дачи лежат старинные, красивые новогодние игрушки, еще от дедушки остались. Хочу ими елку нарядить под Новый год. Ты, сынок, таких игрушек еще не видел. Они лежат в большой коробке там с давних пор. Это редкостные игрушки. Что-то все не досуг было до них добраться, да к тому же у нас новые ёлочные игрушки есть. Вчера вдруг вспомнил о них, и так мне захотелось опять оказаться в детстве, папа улыбнулся, я еще маленьким был, когда ими ёлку наряжали. Вечером мы с тобой шашлыков приготовим на костре, - давно не пробовал; обогреватель включим, переночуем, заберем игрушки и утром поедем домой.
Мы вышли из автобуса и направились к нашей даче. Никого из соседей по даче не было видно. Снег уже прекратил идти, и мы вдыхали морозный, чистый воздух с великим удовольствием.
- Как будто мы одни во всей Вселенной, сынок,- засмеялся папа, вокруг - никого. Он остановился и прислушался:
- А тишина-то какая!
Мы вошли в дачу. Папа включил обогреватель, и вскоре в комнате было так же тепло, как и в нашей городской квартире.
Потом забрались по лестнице на чердак. Там было много разных, уже ненужных нам вещей: старый диван, на котором я спал года два назад, дырявые плетёные кресла (я такие видел в кинофильмах), сломанные стулья. Папа пробрался в левый угол чердака и достал большую запыленную коробку.
- Ну, вот, сейчас спустимся и посмотрим что в ней. Шары бы не разбились, ведь они такие хрупкие.
Мы открыли коробку, и я с удивлением стал рассматривать ёлочные игрушки. Конечно же, таких украшений я никогда не видел. Особенно меня поразили огромные стеклянные шары. Они были цвета ночного неба, а на них сияли, все в блестках, большие звезды; улыбающийся бледно-лиловый месяц задевал их своими рожками. На дне ящика я обнаружил огромного деда-мороза, в белой шубе с красным кушаком, в высокой шапке и с мешком, видимо, для подарков.
Ростом дед-мороз оказался мне по пояс, а я уже был под метр сорок и не считался самым маленьким в нашем четвёртом "Б". В общем дед-мороз-что надо!
...Что-то сверкнуло среди игрушек. Это были коньки. Они лежали завёрнутые в голубую бумагу, а загнутые их края выглядывали через слегка порванную обёртку. Маленькие, блестящие фигурные коньки, настоящие, серебряные, связанные одной верёвочкой. Я взял их в руки - и они, соприкоснувшись, издали волшебно-тихий звон...
- Вот это да! Папа, а когда же такие коньки делали? - спросил я с восхищением.
- Думаю, что где-то в середине девятнадцатого века... ты посмотри, там должно стоять клеймо мастера.
Я внимательно обследовал коньки и на кончике одного из них увидел клеймо с фамилией мастера, с твёрдый знаком на конце и год -1888.
- Вот это класс! - воскликнул я.
- Да уж, сейчас такие игрушки не делают, просто штампуют, а раньше делали произведение искусства, - и папа тоже начал рассматривать коньки.
... Потом мы разбирали и другие игрушки: среди них были медвежата с бочонками мёда, хлопушки, разноцветные бусы, настоящие свечи в подсвечниках и еще множество красивых, старинных изделий для ёлки.
Папа аккуратно все сложил в коробку и сказал:
- Удивишь своих друзей такими игрушками, да и мне приятно будет вспомнить о своём дедушке. - Папа на минуту задумался:
- Пошли шашлыки готовить, а то уже темнеть начинает, есть хочешь?
- Ещё бы, я уже давно шашлыков не ел, - проглатывая слюнки, отвечал я.
Мы вышли в сад и недалеко от крыльца стали расчищать от довольно высоких сугробов снега, место, на которое папа положил металлический лист, обложил его кирпичами, принес из сарая берёзовые поленья.
Уже начинало темнеть. Мы выставили кастрюлю с мясом для шашлыков на веранду и папа, крупно нарезав лук, начал нанизывать куски мяса и лука поочерёдно на шампуры. Затем он разжег костёр, и берёзовые поленья весело затрещали, разгораясь.
Я посмотрел на небо, там уже стали появляться звезды. Было довольно темно. Среди снежных сугробов наш костер казался волшебным цветком, с пылающими лепестками. Мы долго сидели в молчании и смотрели, как языки пламени становились всё меньше и меньше. Постепенно костёр затухал, и только еще пламенеющие угли иногда покрывались темными, быстро бегающими змейками.
- Минут через пять угли будут в самый раз, - сказал папа, а потом положим шампуры с мясом на кирпичи и вскоре будем наслаждаться необыкновенно вкусным шашлыком!
-Скорее бы, - вздохнул я.
-Ну, а пока пойдём, немного погреемся в даче, - предложил папа.
Мы вошли в комнату, сняли пальто - было тепло.
-Я минут пять вздремну, а ты пока посмотри журналы. - И папа прилёг на диван.
Я достал журналы, которые лежали стопочкой ещё с лета, и стал рассматривать картинки.
Через несколько минут папа поднялся, взял два "заряженных" шампура и мы, одевшись, вышли в сад.
-Самое то, что нужно" угли отличные - папа положил на края кирпичей два шампура.- пошли за дачу, у меня там две яблони молоденькие посажены осенью, посмотрим, не помёрзли ли почки.
Мы, по колено, утопая в снегу, зашли за дачу.Папа аккуратно стал трогать почки яблонь:
-Нет, не похоже, что помёрзли. Пойдем, шашлыки проверим.
Мы вернулись к рыльцу и перевернули шампуры так, чтобы и другая сторона
мяса поджарилась на углях.
-Давай ещё погреемся, что-то похолодало, минут через семь я еще разочек посмотрю, как там шашлыки, думаю, что уже будут готовы.
Мы вернулись в дачу, и папа стал рассказывать, как ещё студентом он с туристической группой был на Урале, какие там сказочные места.
-А какие шашлыки мы там готовили! - папа поднёс к губам сложенные пальцы и изобразил сочный поцелуй. А о наших шашлыках - то мы забыли!
Папа, не одеваясь, выскочил из комнаты. Я надел пальто, вышел следом и с удивлением обнаружил, что пока мы находились в доме, пошёл снег, пушистыми хлопьями оседая на ветках деревьев.
Папа удивлённо стоял на костёр: шампуров с шашлыками не было...
--
- Что это такое? - нагнувшись к костру и внимательно разглядывая его, возмущенно проговорил папа. - Шашлыки исчезли, да и следов не видно. Мы с тобой вот с этой стороны находились? - спросил он меня
--
- Да, с этой - подтвердил я.
--
Было очень темно, и невозможно было рассмотреть следы с другой стороны костра, к тому же шёл снег, который мог их запорошить.
--
Папа вошёл в дачу, взял спички, поджег оторванный от журнала лист и начал им освещать все места возле костра - следов мы не обнаружили.
--
-Так, сынок, - грустно сообщил папа - кто-то с нами играет в нехорошие игры. Ну что ж, съедим по паре пирожков, хорошо мама о нас позаботилась - и пойдём спать. Утром разберёмся.
--
Мы, укрывшись ватными одеялами, улеглись на диван и вскоре заснули.
--
Утром мы встали довольно рано и, одевшись, вышли в сад.
--
- Посмотрим, нет ли следов вокруг? - внимательно оглядывая место возле остывшего костра, уже спокойно рассуждал папа.
--
Мы обошли весь сад, но кроме своих, уже прилично запорошенных следов, ничего не обнаружили.
--
Мы собрали вещи, взяли коробку с игрушками и направились к воротам. Возле ворот стояла наша душевая, а наверху, под крышей из небольшого отверстия на нас смотрела кошачья морда.
--
- А, Василь Тихонович, как поживаешь? Мышами промышляешь?- засмеялся папа.
--
Огромный кот, которого все дачники звали уважительно "Василь Тихоновичем" уже третий год жил в этих местах. Он частенько летом заходил в гости ко всем дачникам, и его всегда чем-то угощали. Это был рыжий, сильный кот, который разогнал всех котов, раньше живших в этих местах, и чувствовал себя здесь полновластным хозяином.
--
Василь Тихонович сидел на перекладине и лапой умывал свою довольную "физиономию". Я посмотрел в сторону забора. Там лежали два пустых шампура!
--
-Папа! - окликнул я отца и показал на шампуры.
--
Отец весело рассмеялся:
--
- Ну, ты, Тихонович, молодец, с голода не помрёшь! - Не переставая смеяться, папа подобрал шампуры. - Василь Тихонович, а давай мы тебя еще пирожками угостим! У нас остались.
--
И папа вытащил из сумки свёрток с оставшимися пирожками, развернул бумагу и положил перед душевой. Но кот, видимо так объелся шашлыками, что не сдвинулся с места; он только сверху посматривал на нас и облизывался.
--
Мы с улыбкой смотрели на кота, и у нас нисколечко не было обиды на него.
--
Папа разломил пирожки:
--
-Проголодаешься, Тихонович, слезай и доедай пирожки, они с мясом. Это, пожалуй, вкусней, чем твои худые мышки. Теперь жди нас к весне Уж как- нибудь прокормишься, а там и мы приедем. Будь здоров, Василь Тихонович, до весны!
--
Я помахал коту на прощанье варежкой, которую еще не успел надеть на руку, и мы вышли из ворот дачи.
Юлия Бортновская-Медокс
Витюня
(рассказ-быль)
Перед началом прошлого учебного года папа подарил нам с сестренкой Олей волнистого попугайчика.
У нас была клетка, в которой когда-то жил щегол, но однажды мы эту клетку со щеглом повесили в саду на ветку яблони, а дверка клетки, видимо, была плохо закрыта, и щегол вылетел. Мы долго еще грустили, вспоминая нашего певца. Нам нравилось, как он каждое утро выводил трели, когда солнышко светило в окно и лучи его попадали на клетку.
И вот теперь мы решили туда поместить нашего нового друга - попугая. Назвали мы его Витюней, в честь нашего соседа Витьки. Это был веселый мальчишка, он учился в нашей школе в одном классе с Олей - они были младше меня на два года. Когда у нас жил щегол, Витя, часто приходил к нам в гости и пересвистывался со щеглом, да так умело, что тот переставал на некоторое время петь и, казалось, прислушивался, нет ли у него соперника. Витька жил через дом от нас. Он очень хотел иметь какую-нибудь птичку, но мама его говорила:
- Наша Мунечка спать перестанет, и будет дежурить возле клетки день и ночь.
Кошка Мунечка у Вити была, действительно, очень ревнива, и не допустила бы, чтобы кто-то кроме нее из животных жил в доме. В свой сад она не разрешала забегать не только кошкам, но даже собак она прогоняла от ограды, злобно шипела, взъерошив шерсть, и от этого становилась в три раза больше. А бывало и так, что она продиралась сквозь штакетник, и гналась за какой ни будь собакой, стараясь побольнее ударить ту своей когтистой лапой.. Все окрестное зверье ее боялось.
Попугайчик наш был маленьким, сереньким в крапинку, клювик его чуть загибался вниз, крошечные глазки, как нам казалось, были грустными.
- Подождите, - говорил папа, - он еще маленький, а вот освоится, подрастет, да так будет разговаривать, что и не остановишь.
Мы насыпали птице в одну чашку проса, а рядом поставили чашку с водой. Сначала Витюня подолгу сидел на жердочке, а потом, уже обследовав клетку, чуть повеселел и даже пару раз клюнул семена.
У нас в доме жила старая и очень умная кошка - Буся. Она, казалось, понимало все, что говорили мы друг другу, и что говорили именно ей. Мама, погрозив пальцем перед кошачьим носом, сказала:
- Бусенька, у нас теперь будет жить птичка, не подходи к ее клетке, и не пугай маленького Витюню.
Буся взглянула на клетку и отвернулась, казалось, попугай ей был совершенно безразличен.
А вот Витюня, часто посматривая на Бусю из клетки, издавал какие-то звуки.
Длительное время попугайчик молчал, а потом начал бормотать что-то себе под нос. Однажды я сказал папе:
- Вадик Семенов из нашего класса, своего попугая выпускает из клетки, и птичка летает по квартире, а потом, когда ему захочется - опять в клетку залетает. Она живет у них два года
Вадька действительно, рассказывал, как его попугай, тоже волнистый,
с радостью летает по квартире, садится кому ни - будь на плечо и бормочет:
- Кеша хороший мальчик, хороший...
- Так у Вадика попугай живет уже два года, а наш всего - ничего, пусть пока живет в клетке, а там посмотрим, - ответил папа.
- А я думаю, что попугай должен жить в клетке, - категорично произнесла мама. Все промолчали.
Возвращаясь из школы, мы первым делом подходили к клетке Витюни слушали, не заговорил ли он, но пугай все так - же бормотал что-то непонятное. И вот однажды пришли мы с Олей домой из школы и как всегда подошли к клетке. Витюня произнес фразу, которую мы хорошо расслышали:
- Бусенька, не подходи к клетке, - он повторил эту фразу насколько раз, правда, с шипящим звуком.
В это время, Буся, дремавшая на своем коврике, подняла голову и, как бы с удивлением, долго смотрела на Витюню. А попугай, в свою очередь, уставился на кошку.
Витюня уже хорошо освоился в своем жилище и, покусывая металлические прутики клетки, пытался просунуть голову между ними.
Как-то вечером я предложил:
- Давайте выпустим попугайчика, пусть полетает по комнате, Буся его не тронет.
Кошка, как обычно, дремала на своем коврике, и почему-то никак не отреагировала на мои слова. Папа согласился и открыл клетку. Витюня сначала посидел возле открытой дверки, а потом выпорхнул и уселся на багет возле окна. Он покрутил головой и, стремительно подлетев к Бусе, уселся возле нее. Буся открыла глаза и посмотрела на Витюню, как нам показалось, с удивлением. А тот поближе придвинулся к кошке и уткнулся головкой в ее шерсть. Мы замерли, испуганные за птицу. . Но Буся не шевелилась и только напряженно смотрела на Витюню. Так прошло минут пять. Витюня вроде бы и не собирался отходить от кошки. Тогда она осторожно встала и пошла к печке. К нашему удивлению, попугайчик, перебирая ножками, пошел за ней и опять уселся рядом.
Мы были настолько удивлены происходящим, что никто из нас не вымолвил ни слова. Буся немного успокоилась и даже прикрыла глаза, но ушки ее беспокойно вздрагивали, когда Витюня своим клювиком теребил ее шерстку. Мама подошла к ним и легонько оттолкнула попугайчика от кошки. Тот опять взлетел на багет и начал бормотать:
А потом он залетел в клетку и, как ни в чем не бывало, стал клевать просо из чашки.
- Какой у нас жилец-то бесстрашный - улыбался папа.
А мама сказала:
- Нужно следить за ними. Инстинкт есть инстинкт, кто знает, как Буся будет себя вести дальше.
Витюня начал отзываться, когда к нему обращались, и хрипящим голосом что-то бормотал в ответ.
Постепенно Буся привыкла к Витюне, а тот чувствовал себя уже почти близким родственником кошки. И она спокойно реагировала, когда попугайчик подлетал к ней, запуская свою головку в ее шерсть, и даже слегка полизывала его язычком. А Витюне, видимо, это очень нравилось, и он надолго замирал возле Буси.
И часто, когда ей давали еду в ее миску, Витюня пристраивался рядышком, и с удовольствием выклевывал из миски кошачью еду.
Наш друг Витя, часто заходил к нам и с удивлением смотрел, как Витюня и Буся ели из одной миски, как кошка вылизывала попугая, и говорил:
- Вам можно домашний цирк открывать, это же целое представление.
Иногда попугай, вылетая из клетки "приземлялся" на голову Буси и тихонько пощипывал ей шерсть. Кошке это нравилось, и она даже мурлыкала. Потом мы стали замечать, что Витюня все реже залетает в свою клетку: даже ночью он спал, спрятав свою голову в Буськину шерсть. Вскоре попугай начал по пятам ходить за кошкой и почти разучился летать, как нам казалось.Когда Буся выбегала во двор, а была уже зима, то Витюня не решался бежать за ней, видимо, чувствовал холод.
Но однажды, когда мы были уверенны, что Витюня не побежит за Бусей, он вдруг внезапно вылетел вслед за кошкой в открытую дверь коридора. Был уже вечер, и мы с Олей выбежали следом во двор. Птицы нигде не было. Мы долго звали его, но напрасно... Попугай исчез...
Оля плакала:
- Правильно говорила мама, не надо было Витюню выпускать из клетки, а теперь он замерзнет и умрет.
Я вздохнул и неуверенно сказал:
- Может быть, еще вернется...
Весь вечер папа выходил во двор и звал Витюню, но тщетно.
Мама вздыхала и качала головой:
- Я же говорила Вам, что попугай должен жить в клетке. Несчастная птица погибнет из-за вашего упрямства.
Оля плакала и дергала папу за рукав:
- Папа, пойди посмотри, а вдруг он прилетел и не может попасть в дом.
Папа, уже в который раз, шел во двор.
Прошло часа полтора. В дверь постучали. Папа открыл дверь, и в дом буквально ворвался Витька. Рот его расползался до ушей. Он торопливо приоткрыл полу пальто, и оттуда вылетел наш Витюня.
Он уселся на багет и, крутил головой, видимо, искал Бусю, которая еще не вернулась с прогулки.
Оля запрыгала от радости и захлопала в ладоши:
- Витюня вернулся!
- Как бы ни так - вернулся, - ехидно пробурчал Витька, - его чуть Мунька не слопала, хорошо, что я прикрыл птицу своим телом.
- Витя, расскажи, как же все произошло? - с интересом спросил папа.
- Да как-то неожиданно. Мама вышла в коридор, а дверь не закрыла, к тому же дверь из коридора на улицу была тоже открыта. Я делал уроки и вдруг услышал шум крыльев. Мунька в это время дремала, а потом она, тоже услышав шум крыльев, как молния, бросилась к багету над окном, на который и уселся попугай. Я рванулся к окну и, схватив Муньку за шиворот, вышвырнул ее в коридор, закрыв дверь. Мне стоило больших трудов поймать Витюню. Он, видно, здорово испугался.
- А почему он на улице оказался? - в свою очередь задал вопрос Витя.
Мы все рассказали. Он покачал головой:
- Теперь понятно. К счастью, Витюня залетел к нам, перепутав дом, наверное, решил, что попал к себе.
Мы были счастливы, а мама строго сказала:
- Витюню срочно в клетку!
Мы посадили попугая в клетку. Он сел на жердочку и не двигался. Витя посидел у нас еще с полчаса. Мама угостила его чаем с пирогом, после чего он заспешил домой:
- Мне уроки еще нужно доделать, а вы Витюню берегите.
Через некоторое время с улицы вернулась Буся. Она подошла своему коврику, а потом беспокойно начала озираться. Видимо, искала Витюню. А попугай заверещал, увидев кошку:
- Буся, Буся - и начал рваться к ней, клювом пытаясь сломать жердочки.
Буся смотрела на попугая, ничего не понимая. Ее удивляло, видимо, почему его заперли. Мы сжалились над друзьями и поставили клетку с Витюней возле Буськи. Она придвинулась к клетке и язычком через прутики лизнула Витюню, а тот головкой припал к шерстке Буси и замер. Мы больше не выпускали Витюню из клетки, но и не убирали ее от Буськиного коврика.
Некоторое время Витюне, как и Бусе, по всей видимости, не хватало прежнего общения, но потом они и к этому привыкли - все равно были рядышком.
Юлия Бортновская-Медокс
Как Кот отучил Лисицу воровать цыплят.
(сказка)
В густом лесу жила - поживала хитрая и уже немолодая Лисица. Много чего ей на свете пришлось испытать: и от Волка голодного удирала, а хвост её рыжий мелькал то тут, то там - волк терялся и ни как не мог понять: в какую же сторону удрала эта хитрюга. От охотника она тоже умело уходила: притаится, бывало, уши прижмёт и лежит, не дышит.
Охотник бродит, бродит рядом - тишина, нет никого, а вроде бы только что была рыжая. ,,Убежала,,- думал он и, вздохнув, уходил. А сколько раз её палками крестьяне били, когда она до курятников добиралась. Собаки Лисицу много раз догоняли: один пёс ей бок прокусил: еле-еле сумела уйти от него... Так и осталась отметина на боку.
В лесу ей всё было знакомо, хитрить она умело и очень охотно этим пользовалась.
Самым старшим в лесу был, конечно, Медведь. Его Лисонька не боялась: тот был добродушным. Лисица лестью Мишку одаривала:
-Какой Вы, Михаил Иванович сильный, смелый, умный. Все Вас в лесу боятся, но не уважают, а я вот уважаю Вас за Ваш ум и силу, смелость Вашу, доброту, сердечность...- лисица прикрывала глаза и призадумалась - чтобы еще сказать полезного для себя, но ничего больше не придумав, закончила свою речь:
- Я Вас очень люблю.
Медведю, конечно, было приятно слышать такую похвалу, он даже слегка смущался, но поскольку был неглуп, то понимал, что лисица льстит ему. Но уж очень хотелось послушать сладкую речь плутовки.
-Да, я никого не боюсь. И правильно, что в лесу меня считают первым лицом, а ты, кумушка дорогая, что-то от меня хочешь?
-Ничего особенного, Михаил Иванович, спросить только хотела: что это за зверь такой живет в ближайшей деревне у деда Максима, я там цыплят частенько краду. Зверь рыжий, пушистый и, вроде бы, его Васькой зовут.
-Не слыхал, может быть, его издалека привезли, заморский, наверное, какой гость-то.
-Я его раза два видела во дворе у деда Максима: жирный, пушистый - облизнулась Лисица. Хочу наведаться на днях в деревню, васятинки отведать очень хочется, а то все мыши, да мыши, цыплята, да иногда куры - надоели- почесала она прокушенный бок.
-Сходи, сходи, сестрица, да потом мне расскажешь, глядишь, и я может васятинки смогу отведать, деревень-то вокруг много. Васьки, глядишь, и там живут.
На следующий день, как только стемнело, Лисица отправилась в деревню, к дому деда Максима. Зрение у лисицы было хорошим; спряталась она в кустах и стала осматривать двор - нет ли поблизости Васьки. А в это время Васька-кот сидел возле дома у норки и ждал: не покажется ли мышка. Он вилял своим пушистым хвостом, прижав уши к голове, и внимательно прислушивался к возне в мышиной норе. Лисица осторожно, на мягких лапках сзади подкралась к коту, схватила его зубами за холку и потащила вон из двора. Васька громко заорал, пытаясь задними и передними лапами освободиться от острых зубов лисицы, ну не тут-то было.
- Опять наш балбес с соседним котом отношения выясняет - услышав вопли Васьки,- засмеялся дед Максим.
Лисица тащила Ваську к своей норе, изредка поддавая ему задней лапой в бок, чтобы тот замолчал, но Васька не унимался: он стал шипеть и ещё громче орать. Ноша была тяжёлой и Лисица еле его тащила, предвкушая вкусный обед. Наконец, она добралась до норы и выпустила кота из зубов. Но только Васька почувствовал себя свободным, как резким прыжком повернулся мордой к Лисе и зашипел так, что Лисица присела от неожиданности. Она увидела огромные злые зелёные глаза, раскрытый рот с острыми зубами и обмерла. В следующий момент Васька, не понимая, что творит, внезапно, по всей видимости от страха, вцепился в Лисью морду, да так, что оторвать его от себя лисица не смогла.
Боль пронзила её всю, она кружилась на месте, ничего не видя. И уже совсем обезумев от боли и страха, понеслась сама, не зная куда, издавая вопли:
-Помогите!
Так она бежала, натыкаясь на кусты и деревья. На её пути случайно оказался медведь Михаил Иванович. Увидев такое неожиданное зрелище, он взревел и, проламывая валежник, скрылся в лесу. Ноги лисицы несли её, казалось, сами не зная куда, но только случилась такая оказия: прибежала она, сама того не понимая, в тот двор, из которого украла кота Ваську.
И услышала Лиса громкий смех людей:
-Вот это Васька! На лисе верхом домой прибыл!
А Васька в свою очередь узнал голос хозяина - деда Максима и, освободив свои острые когти и зубы от лисьей морды, упал на землю: он был очень испуган всем произошедшим, и никак не мог опомниться.
Лиса минуту стояла, ничего не видя, так как кот Васька сильно поранил ей нос, уши и даже один глаз, а потом бросилась бежать со двора под хохот крестьян. Но плохо соображая, она больно ударилась головой о забор, и никак не могла найти выхода из двора. Крестьяне, видя горькую участь Лисицы, не стали ее наказывать, а только смеялись и приговаривали:
-Ну что, рыжая бестия, хорошо проучил тебя наш Васька, уж в гости к нам вряд за цыплятами пожалуешь.
Лисица еле добралась до своей норы. По пути ей опять встретился Михаил Иванович:
- Что кумушка, здорово тебя Васька-то ободрал, гляди, на кого похожа.
- А ты не мог меня защитить, тоже мне смелый, да храбрый - разозлилась на него Лиса-
ты самый трусливый и самый неуважаемый в лесу зверь, все тебя ненавидят,
тьфу на тебя! Заяц и тот храбрее тебя в сто раз! Всем расскажу, какой ты трус!
И лисица, забившись в нору, стала зализывать свои раны, приговаривая.:
- Надоели мне эти цыплята и куры, ничего в них вкусного-то и нет. Мыши лесные еще ладно, а уж эти дохлые цыплята - при этом плутовка облизнулась - очень мне надоели.
Не хочу больше даже смотреть на них. А потом я слышала, что сейчас модно быть вегетарианкой. Буду грибы в лесу собирать, ягоду, орехи, а зимой, как Михаил Иванович буду спать всю зиму в норе, чем я хуже его.
Говорят, что в лесу появилась Лиса - вегетарианка. Собирает грибы, сушит их на зиму, на всякий случай, если вдруг проснётся зимой, малину с земляникой собирает, орехи и подружек своих на чай приглашает. Рассказывает, как полезно и модно быть вегетарианкой. Некоторые лисицы тоже захотели стать вегетарианками, очень уж им это слово нравилось.
А в деревню Лисица дорогу забыла. Иногда ночью во сне как увидит кота Ваську, то крик поднимает на весь лес, да так, что даже Михаил Иванович вздрагивает в своей берлоге.
В этом лесу появилось много лис - вегетарианок, да причём, таких стройных и красивых, что лесные жители на них засматривались. Эти лисы о цыплятах и курах даже слышать не хотят, так им нравится быть стройными красавицами.