Сразу признаюсь, что интриги в рассказе не будет никакой. Какая, к лешему, интрига, скорее трагедия, если не сказать, горе! А дело было так.
Ничего не предвещало страшных событий, а что погода в ноябре плохая - дождь со снегом и ветер жуткий - так какой еще погоде быть? Она всегда в это время года мерзкая и жуткая. На то и последний месяц осени, чтобы подсказать, что зима не за горами.
Поэтому Василий Петрович и не обратил никакого внимания ни на сон, что привиделся ему накануне, ни на боль в суставах. Даже когда лопнула банка с капустой, все равно не расстроился! Хотя признаем, капусту он готовил отменно! Чего другого, может, и не умел, а вот капусточку - великий мастер был! Кудесник! На рынке народ суетится, дурачье, в очередь становится, где на тридцать копеек дешевле. Вроде, так оно и верно: тут тридцать копеек сэкономил, там чуток - глядишь, и маленькая вылезает! А если оптом, ну, на засолку, так и большая получится, если, конечно, с умом! Однако, оказывается, логика тут требуется иного порядка! Какая? Знал только Василий Петрович, а секреты свои мужчина всегда держал при себе. Скажем, Новый год, капусточка у каждого уважающего себя человека на столе быть обязана! Капуста - первое дело! Всегда с капусты и застолье начинается. Особливо, если под первую. Да и под вторую тоже неплохо идет. Так как капуста, если она с душой, то есть от всего сердца - это уже народный эпос! Культурный памятник! Магазинная - уже не то! Неизвестно, какими руками, да ногами ее, голубушку, мяли, а тут - своя собственная! Дело великое!
Банка выстрелила мощно - вылетело дно! Василий Петрович сколько годков прожил? - Страшно сказать! Уж чего только не видел мужчина! И с флагами ходил, и на доске почета висел, и почетным гражданином бывал! Орденов - на любое историческое событие, а тут вылетает дно у банки!
- Ну и дела! - дивится Василий Петрович, - эка силища! И куда ее рвануло! Совершенно непонятное для науки явление! Василий Петрович когда банки закатывал - всех их внимательно осмотрел да проверил. Машинка у него для закатывания крышек - еще при Иосифе Висарионовиче выпущена! А уж Иосиф Висарионович дело туго знал - поди, брак какой допусти - тут и самого укатают годков так на десяток! Вот и не знали люди, что такое брак! Поэтому машинка не причем. Банка? И банка не причем. Таких банок и не найти нынче! Со стола упадет - доска треснет, а банка, как новая!
Василий Петрович капусту собрал, кипяточком окатил, да через дуршлаг пропустил - послужит еще! Глянул еще раз на банку: стекло - пулей не возьмешь!
- Что-то тут не так! Мать! А мать! Ты посмотри - что это с банкой?
Супругу Василия Петровича звали, конечно, иначе, но откликалась женщина исключительно на слово "мать". Во- первых, короче и удобно, да слышала Галина Андреевна плохо. Вообще ничего не слышала.
- Ты чего! - бросила Андреевна, едва вступив на кухню, - совсем плохой стал?
- Смотри! Стекло какое толстое!
- Что ты суешься, когда тебя не просят? - продолжала женщина, заметив явные следы беспорядка.
- Очень толстое! И я никак в толк не возьму, от чего она взорвалась? - и Василий Петрович полез проверить состояние другой провизии - банок они накрутили штук двадцать, а, может, и больше. Заметим: если у Андреевны плохо дела обстояли со слухом, то у Петровича - с памятью.
- Куда полез-то?
- Надо, Нюра, проверить остальные банки! Если одна выстрелила, почему не могут выстрелить другие?
И тут, то ли по закону подлости, то ли по иной причине, Андреевна уловила женское имя, которое произнес супруг.
- Какая Нюра?
Василий Петрович вздрогнул! Действительно, какая Нюра! И причем здесь Нюра?
- Банка, говорю, выстрелила!
- Кто тебя просил трогать капусту?
- Я ее не трогал, - честно признался Василий Петрович, доставая из шкафчика иную провизию.
- А кто это Нюра?
Василий Петрович растерялся! Господи, а как зовут мою жену? Вроде, как Нюра?
- Нюра, ты не волнуйся! Всего одна банка лопнула! Леший с ней! Хватит нам до весны - считай! А лучше - возьми бумажку и записывай.
Андреевна в этот ответственный момент думала. Старый пердун! Ладно, банку разбил, так он еще издевается! Знает, хромой черт, что я глухая на одно ухо, вот и издевается!
- А сходи-ка за веником!
- Понял, - кивнул головой Василий Петрович и бросился в туалет.
Что за наказание! Забыл, как бабу зовут! Ужас! Вроде, с утра еще Нюрой звали?
- Вот, - через пару минут произнес он и протянул веник, - эта, ты давай подмети, а я подожду, чтобы под ногами не мешаться.
Супруга бросила на него неприветливый взгляд и принялась за уборку.
Бедный Василий Петрович! Если бы он знал, что провалы в памяти - явление обыденное и приходящее без исключения ко всем, кому довелось переступить критический возраст! Именно то, о чем мечтают многие, неоднократно произнося здравицы!
- Ну, так как?
- Все в порядке, Петя, - заметила, как ни в чем не бывало Галина Андреевна, - ты был прав, одна банка и лопнула. Не переживай.
- Какой Петя!
- А какая разница! - агрессивно надвинулась женщина.
- Как какая разница! Ты погоди! Какой я Петя? Я - Вася! Твой, что ни есть законный супруг!
- Нет! - говорит Андреевна, - ты не Вася, а самый настоящий Петя!
Василий Петрович тут и сел: а, может, я действительно Петя?
- Так что не переживай, одна банка - это слезы! - продолжает супруга и веником аккуратно пол метет.
- Вот мы сейчас и проверим, - взбодрился мужчина и быстренько юркнул в комнатушку.
Замшелая книжечка глянула на него привычным ликом, и еще через секунду на кухне появился совсем непохожий на фотографию в паспорте демон.
- Это не тот ли Петька, который с тобой тогда кадриль отплясывал?
- А, может, и тот, не помню уже, - честно призналась Галина Андреевна.
- Не помнишь?
- Не помню!
- Сейчас ты у меня вспомнишь! - злобно придвинулся Василий Петрович, - не только вспомнишь, но и слух обретешь!
- Чего? - нисколько не сробев, приняла брошенный вызов Галина Андреевна, - ты, сморчок, меня напугать решил?
- Кто сморчок? Я - сморчок!!! - заорал Василий Петрович.
- Нет, ты не сморчок, - словно раздумывала женщина, - ты старый козел! Точно, самый настоящий козел!
- Нюра! Ты чего!!!
- Да не Нюра я! Не НЮРА!!!
- А кто же? - вытаращив глаза, поразился Василий Петрович.
- Я Галя!!! Восемьдесят пять лет, как Галя! А ты - козел!!! И все восемьдесят шесть лет был старым и глупым козлом!!! Повторить? КОЗЛОМ!
Вот тут Василий Петрович и ударил - то ли Галю, то ли Нюру. Да и какая разница? Ударил, кстати, банкой с капустой! По голове!
- Значит, банкой?
- Банкой! - честно признался Василий Петрович, рассматривая свои мозолистые руки.
- А почему по голове?
- Не знаю, у самого в голове, наверно, что-то произошло. Я же, товарищ следователь, смирный, никого прежде и пальцем не трогал! Уж на что Петька вредный был!
- Погодите, а кто такой этот ваш Петька? - следователь сидел напротив арестанта и явно скучал.
- Петька? Так это мой дружок, мы вместе с ним в училище учились. Я - на слесаря, а он - на фрезеровщика. И кончали вместе, и на танцы вместе ходили. Танцы раньше только по субботам, вот в субботу и ходили.
- Понятно.
- Ну и хорошо.
- Значит, вы утверждаете, что восьмого ноября около восемнадцати часов нанесли телесное повреждение своей супруге Галине Андреевне?
- Вообще-то я не бил. У меня и в мыслях не было!
- Как? Вы же только сказали, что ударили ее банкой по голове!
- Верно, банкой по голове, но ударил не я, а Петька...
- Кто?
- Петька ее ударил!
- Какой Петька? - не понял следователь.
- Я же вам говорил - этот, с которым мы на танцы ходили!
- Василий Петрович, я что-то не понимаю.
- Как? Минуту назад все понимали, а сейчас уже нет?
- Причем тут ваш Петька?
- Товарищ следователь, дело в том, что у меня в молодости была девушка Нюра, - продолжил арестант. - И вроде как у нас ней роман - сердечное увлечение. По улицам гуляли, на речку ходили. Хорошая такая, видная девушка, но скромная. Даже за руку не позволяла взять! Неделю ходим, вторую - сколько можно? Перспективы - никакой! Вот вы две недели выдержали бы?
- Я?
- Да, вы.
- Две недели, конечно, срок, - согласился следователь, - две недели по улицам без толку ходить выдержит далеко не каждый!
- Вот именно! - обрадовался Василий Петрович, - а если еще дождь! Представляете, идем как-то с ней по проспекту. Я в сапогах, картуз новый, и вдруг дождь! Сверху! Встали под дерево. О любви, честно скажу, говорить уже не хочется. Стоим и ждем, а дождь поливает и поливает! А эта Нюра - девушка скромная.
- Я помню, вы уже говорили, - подсказал следователь.
- А мамаша у них от астмы страдала! Вот и я думаю, сейчас моя Нюра простудится и заболеет этой самой астмой!
- Причем здесь астма?
- Как причем! Слабые бронхи! А вдруг это по наследству передается! Понимаете?
- Если честно, - признался следователь, - не понимаю!
- Да кто же пожелает своим ребятишкам такой напасти? У мамаши слабые бронхи, у дочери тоже слабые, а у детворы? Это же наследственность!
- И что?
- Нюра же скромная! - напомнил Василий Петрович.
- В каком смысле?
- В прямом! Если человек скромный, он во всех смыслах будет скромным!
- Благодарствую за внимание, но я лучше рюмочку выпью. Мне еще покойный батюшка говорил: Вася, этого говна в рот не бери! Лучше сивухи выпей, а папиросочка -это лишняя копеечка из твоего бюджета, и прямой ущерб организму.
- Как хотите, - и синий дымок окутал Василия Петровича.
- Нюра девушка скромная, - продолжил арестант, - и чужой пиджак на своем плече не позволит!
- А Петька ваш причем?
- Давайте мы сначала с Нюрой закончим, немного осталось.
- Продолжайте, - согласился следователь.
- А Галя, то есть Галина Андреевна, жила рядом. Через три дома, и братьев у нее не было, а уж сестры подавно! А мамаша ихняя меня сразу за родного приняла и блинами накормила!
- Так сразу и блинами?
- Нет, не сразу, проверила, как замочек работает. Я же слесарь, для меня замок врезать пара пустяков! Крутанула ключиком в дверях, а уж потом за стол позвала. Выспросила все - где живу, кто родители, выпиваю ли. Умная женщина, а блины какие!
Сильно мне блины понравились, а она мне говорит: Галя у меня тоже мастерица - и шьет и готовит, а квартира у нас двухкомнатная! Вот тут я Галину Андреевну и полюбил.
- Хорошо, с Нюрой мы разобрались, теперь давайте разберемся с вашим товарищем.
- С Петькой?
- С ним.
- А чего с ним разбираться. Как я женился, так он сразу и пропал!
- Как пропал?
- Уехал, как люди сказывали. Сначала неделю попил от души, покуролесил, пару раз ко мне приходил, но не дрался! Только все сокрушался и говорил мне разные гадкие и нецензурные слова. Но я на него не в обиде. У меня сердце тоже на месте, да и Галя к тому времени успокоилась.
- Она любила вашего товарища?
- Может, и любила, - как-то неопределенно ответил Василий Петрович, - я же тоже Нюру любил! Ну и что? Это нынче молодежь стариков не уважает, а раньше, как мать скажет, так и будет! Умная женщина понимала: со слесарем ее дочь никогда не пропадет!
- И Петр уехал?
- Уехал, но прежде завалился пьяный к Гале и пообещал, что ее убьет! В сердцах наговорил ей, что на душе накипело.
- Галина Андреевна это может подтвердить?
- Что? - не понял Василий Петрович.
- Угрозы в ее адрес!
- Кто подтвердит! Вы что! Мамаша, царство ей небесное, сколько лет, как умерла! А Петька же ее пугать принялся! Говорит: я, мол, еще приду, с того света, но приду.
- А мамаша, получается, умерла?
- Умерла и справка есть, не извольте сомневаться, в комоде и лежит, - закивал головой Василий Петрович.
Следователь загасил сигаретку и извлек из папки лист бумаги. Быстро пробежал по нему глазами, а затем их и поднял, уткнувшись в Василия Петровича.
- Значит, говорите, Петька ударил?
- Он, сатана!
- А у меня тут сказано - банка выстрелила сама! И пишет это Галина Андреевна!
Законная ваша супруга! А еще она пишет, что у вас Василий Петрович провалы в памяти! И вы, извините меня, уже ни хрена не помните! Иногда даже своего имени! Просит вас немедленно отпустить домой.
- Прямо так и написала?
- Желаете прочитать?
Василий Петрович достал очки, медленно их протер рукавом рубахи и принялся шевелить губами.