Приближалась столица. За окном мелькали маленькие деревеньки, убогость и нищету которых скрывала зелень деревьев и скорость поезда. Словно устав от унылого ландшафта, скорый набрав ход, стремительно летел к центру цивилизации. Относительно прохладный воздух в купе помогал сосредоточиться на мыслях. Поездка закончился так быстро, что, казалось, он ни куда не ездил. Может, это и к лучшему. Правда, проститься не успел. Смешные они, эти провинциалы, словно дети, хотя в этом их обаяние. Когда - то он сам выглядел таким же, не наивным, конечно, а непосредственным, что притягивало к нему людей. Где все? - Осталось позади, безвозвратно потеряно и почти стерлось в памяти, так же как и новые идеи. Да, есть имя и заслуги, и сейчас они работают на него, а хотелось сделать что-нибудь свежее. Вот только откуда взять это свежее? Сначала плоть привыкает к сытости и комфорту, затем начинается разложение разума. Незаметно, день за днем, год за годом ты превращаешься в другого человека. Он начинает нравиться тебе, а ты в свою очередь ему. Остановить этот процесс невозможно, если только замедлить, но время беспощадно и жестоко, воевать с ним бесполезно и глупо. А перемены на лицо, и не только внешние. Это полбеды. Прежние победы могут компенсировать и твою плешь, и морщины, но бессильны вылечить изнутри, а там отсутствие какой-либо мысли и новизны. Творить ради самого процесса уже утомительно и неинтересно. Эти стимулы в прошлом. Так же, как и тот непосредственный и одержимый идеями человек. А делать что-то надо.
На перроне его никто не встречал. Многомиллионный муравейник поглотил сразу и вернул к реальности. Но в отличие от братьев наших меньших, руководствующихся единой задачей, здесь каждый существовал самостоятельно и жил по иным законам.
Когда он поднялся к себе, его приветствовала тишина, неохотно уступившая свои права. Автоответчик подсказывал, что неплохо потрудился за время его отсутствия, хотя ничего достойного обнаружить не удалось. Поспать, что ли? - пришла мысль, но телефонный звонок прервал размышления.
- Ну, наконец, - раздался знакомый голос, - ты куда пропал?
- Ездил на конкурс.
- Какой конкурс? Предупредил бы, мы уже не знали, что подумать.
- Я потом, Семен, расскажу, все очень смешно, - ответил Режиссер.
- Слушай, мне тут сценарий принесли. Ты не поверишь! Пока до конца не прочитал, ничем другим не мог заниматься.
- Так не бывает, - возразил Режиссер.
- Я тоже думал, пока не прочитал.
- Хорошо, уговорил, - он не стал сопротивляться, - давай через пару часов заходи.
Семен появился раньше положенного времени, что само по себе означало, что ему не терпится как можно быстрей перейти к делу. Просматривая газеты, Режиссер слышал, как тот балагурит в прихожей с Машей, изредка позволяющей себе непроизвольно и чуть громче обычного хихикнуть над шутками, на которые всегда был так щедр Семен.
- Ой, уморили, - неслось из прихожей.
- А знаешь, что дальше приключилось? - рокотал мужской бас.
- Ну?
И вновь девичий смех приглушенно наполнял пространство. Режиссер вдруг почувствовал себя в чем-то обделенным и отложил газету в сторону.
- А вот и мы! - Семен, наконец, вошел, схватил руку Режиссера и продолжал ее удерживать, - почему не позвонил?
Знакомый двор глянул на него молчаливо и как всегда задумчиво. Редкие фигуры прохожих появлялись не часто, а детские голоса раздавались либо под вечер, либо в выходные дни.
- Что? - повторил он.
- Ты даешь, - немного смутился Семен, - где же твоя наблюдательность?
И тут Режиссер сообразил, откуда этот взрыв энергии, искрометный юмор и прекрасное настроение.
- А что, ничего, - заметил он, словно рассуждая вслух.
- Правда? - Семен вновь засветился, как ребенок, получивший похвалу.
- Еще не придумал имя, - вдруг признался товарищ.
- А это обязательно?
- Конечно! Нам же вместе жить.
- Девка или парень? - Режиссер все же освободился из цепких рук, но продолжал стоять у окна.
- По характеру похожа на мою первую жену.
- Римму?
- Такая же спокойная, несколько безразличная, но заботливая...
- Как она, кстати?
- Я же говорю, хлопот никаких, - не понял Семен.
- Я о Римме, - подсказал Режиссер.
Семен непроизвольно вздохнул и первым отошел от окна.
- Нормально, звонит иногда, а так все в порядке. Да, - словно спохватился вдруг, - у меня для тебя есть кое-что.
Он стремительно вышел в прихожую и тут же вернулся с портфелем, который, несмотря на свой почтенный возраст, всегда выглядел молодцом.
- Вот, - Семен протянул папку и вновь засветился, не пытаясь скрыть восторг.
- Кто автор? - Режиссер опустился в кресло, втайне завидуя юношескому задору и оптимизму старого приятеля.
- Ваш покорный слуга.
Режиссер знал Семена много лет. Его отличала удивительная способность " разложить по полочкам" любую статью, найти сильные и слабые стороны автора. Семен был литературным критиком. Занятие непростое, если учитывать ту болезненность, с которой все реагируют на замечания, пусть даже они сделаны к месту и по делу. В отношениях между друзьями установилось негласное правило, суть которого заключалась в том, что Семен никогда ни за кого не хлопотал и тем более не предлагал написанный им материал, хотя слогом владел прекрасно и обладал не только хорошим чувством юмора, но и легкой, не в пример своим габаритам, иронией.
- Ты? - переспросил Режиссер.
- Я, - кивнул тот и опять глупо улыбнулся.
- Семен...
- Подожди, давай договоримся. Прошу только об одном.
- Согласен, я все прочитаю.
- Этого будет достаточно.
Сценарий оказался на самом деле неплохим, можно сказать, даже интересным. Однако коррективы вносить все равно придется. Если написано свежо, это только первый шаг к успеху. Талант, дар божий, как не покажется странным, разглядеть невероятно сложно. Он не кричит о себе и не бросается в глаза, терпеливо дожидаясь момента откровения и понимания. Иногда проходят годы, прежде чем откроется истинный смысл, и шумное и громкое признание начнет колотить в дверь, захлебываясь от восторга и радости. Публика слегка встрепенется, приветствуя рождение очередной знаменитости. Кто такой? Почему не знаем, где он раньше был? - Увы, извините, уже почивает в бозе. Да что вы! Так жалко, значит, продолжения не будет? - А зачем? Все настоящее создается в этом мире в одном единственном экземпляре.
- Очень неплохо, - признался Режиссер, перелистывая страницы текста, - неужели фортуна после долгих лет серой жизни вновь давала ему шанс? Как тогда в молодости. Он даже почувствовал себя внутренне моложе и бодрей. Вот только конфетке нужна красочная и яркая обертка, так чтобы заблестело не только у нас, но и у них. Фильм получится, сомнений нет. Все в нем переплетается и отвечает духу времени. Написано дерзко и с фантазией. И тут совершенно неуместная идея пришла в голову.
- Да это ерунда! Бред какой-то, - испугался он. - А почему не
попробовать?
Автор в сценарии не робел, путешествуя вместе с героями по разным странам и континентам, смело открывая калитку и переходя из одной эпохи в другую, порой умышленно нарушая рамки жанра, при этом нисколько не изменяя ни своему стилю, ни главной идее, постоянно присутствующей в повествовании, словно тень в летний, солнечный день.
- Где же мне тебя найти? - судорожно начал поиск кандидатуры на главную роль Режиссер, - и во сколько это обойдется?
Фильмы с театральными декорациями явно не его уровень, да и коллеги не поймут, этап пройденный и забытый. Он уже давно придерживался принципа: хорошая вещь дешево стоить не может, тем более его фильмы. Если браться за новый проект, нужно искать деньги. Делать это Режиссер умел, хотя занятие противное. Деньги сейчас, сами знаете, у кого. У них просить очень сложно.
- Торопить события не будем, но и отпускать сценарий тоже не следует. Для любого автора - огромное счастье, что Режиссер согласился ознакомиться с текстом, а критических соображений не избежать, даже если потом все вернуть на свои места. Практика такая.
Для начала он позвонил одному своему знакомому коллеге за границу, куда тот смотался набираться опыта. На самом деле за деньгами поехал. Устал сводить концы с концами, захлебнулся от безысходности, да и перспектив никаких. Уехал и задержался на долгие десять лет. Срок большой, много событий произошло за это время. Коллега сменил профиль и к большому своему удивлению оказался востребованным: консультировал проекты, где так или иначе речь шла о России. Западный зритель уже не видел российских генералов с погонами старшины, русская мафия, пришедшая в кино на смену всем надоевшим макаронникам, выглядела убедительно и ругалась на настоящей фене. Коллега изредка наведывался на Родину, но в основном сидел по ту сторону Атлантики и представлял интересы актеров, чей гонорар исчислялся, как минимум цифрами с шестью нулями. Режиссера он по - прежнему уважал, иногда встречался с ним на кинофестивалях, бывало, и сам позванивал, как всегда жаловался на судьбу, сплетничал об актерах и ругал их на чем свет стоит. Короче, поддерживал связь с немногими своими соотечественниками, которых считал даже своими друзьями. Именно ему и решил позвонить Режиссер, информацию собрать, а если получится, то и предложение сделать. У звезд, как известно, тоже проблемы, правда, несколько иные, чем у простых смертных. Творчество - процесс непредсказуемый, а платить приходится не только деньгами, но и депрессией, скандалами, антиобщественным поведением и даже судебными тяжбами. Редко жизнь у актеров складывается гладко, и хотя они, естественно, все скрывают, собратья по цеху всегда в курсе. Режиссер не стал спрашивать про погоду, настроение и прочую ерунду, тем более что мужик-то наш, российской закваски, хотя фамилия теперь произносилась иначе с ударением на первый слог.
- Этот пьет уже месяц, - сообщил зарубежный коллега, - жену бьет нещадно. Предлагали сдать в лечебницу, но потом оказалось, что он в образ входит. Роль у него такая в новом фильме.
- А тот? - спросил Режиссер.
- На том крест пока нужно поставить. Его в Колумбии арестовали. Вез домой для личного пользования десять килограммов героина.
- Тоже роль предложили? - поинтересовался Режиссер.
- Нет, семья у него большая, родственников много.
- А как Сил поживает?
- К нему теперь не попасть, - пожаловался коллега, - только через агентов. Говорят, жена подает заявку на свидание за несколько дней, иначе никак нельзя.
- Понимаешь, мне нужен для нового фильма настоящий мужик, - решил упростить задачу Режиссер.
- Типа Брюса? - подсказал коллега.
- А что? Можно и Брюса, - подумал Режиссер, - как у него дела?
- Вроде, депрессия прошла, с музыкой, похоже, тоже завязал, а какая там роль?
- Очень серьезный мужик нужен, ... - начал Режиссер.
- У него с бабами теперь проблемы, - объяснили из - за границы, - хотя расценки, естественно, немного упали.
- Может, возьмешься? - сделал беспроигрышный шаг Режиссер.
- Сколько процентов? - колебался коллега.
- Как всегда.
- Доллар падает, - и раздался вздох, не громкий, но понятный.
- Можно в евро, - нашелся Режиссер.
- Я тебе перезвоню.
- Сценарий выслать?
- Зачем? - удивился голос.
- На всякий случай.
- Хорошо, высылай.
Режиссер положил трубку. Везде одно и то же, что у нас, что у них - кризис добрался и до искусства. Обленились играть, кругом одни штампы, компьютеры все мозги вышибли. Оператор - кудесник может сотворить камерой чудеса, так что и таланта большого не требуется. Страдание музыка передаст. Вот об этом стоит подумать. Лучше всего к классике обратиться. С одной стороны, дешевле, с другой - никогда впросак не попадешь. Можно, конечно, вообще без музыки, очень реалистично. Фоном пустить, что там по сценарию - звуки разные, новости по радио, машины за окном. Вот только как передать чертовщину? И стоит ли вообще оставлять эти сцены? Он всегда был сторонником конкретного, или сказать по - иному, реалистичного кино, хотя не боялся экспериментировать. Возможно, что первый успех как раз и пришел к нему вместе с новаторскими идеями. Это уже потом стал осторожно относиться к новым формам подачи материала, так как понял, что консервативный подход исключает лишнюю критику и не отталкивает зрителя. Все же он делает массовое кино, а не ленту для избранных, желающих покопаться в подкорке своего подсознательного. Да и нынешние времена диктуют другие требования, и уже ничто не может насторожить публику, у которой в сумасшедшей гонке со временем тоже " поехала крыша". Рано загадывать, хотя внутренне Режиссер ощутил небывалый доселе подъем и непреодолимое желание работать. Такого с ним не происходило целую вечность.
- Маша, - Режиссер почувствовал едва заметные запахи из кухни и тут же сообразил, что девушка, вероятно, его не слышит. Прошел через комнаты, как всегда прибранные и сверкающие чистотой.
- София Арнольдовна когда обещала приехать?
- Семен Аркадьевич за ними поехали, - сообщила Маша, - у них новая машина. Советовался со мной, как лучше назвать...
-2-
- На край отдай, - орал толстый потный мужик в майке с логотипом
"Лукойл". Тот, кому адресовался совет, явно не слышал и был сосредоточен на мяче, стараясь его обуздать и забить гол. Играли восемь на восемь. В лучшие дни собирались в полном составе, и приходилось даже делать замены, желающих поучаствовать набиралось больше, чем требовалось. Но до конца преданными игре была только половина. Сейчас как раз эта половина и гоняла мяч. Взмыленные, грязные, но счастливые взрослые мужики бегали по полю, орали друг на друга, поздравляли, если кто-то забивал гол, но не целовались и не танцевали у флага подачи углового. Играли депутаты Государственной Думы. Они прекрасно представляли, кто на что способен: у кого хороший удар, кто, наоборот, может удар держать. Среди любителей футбола присутствовали представители разных партий и фракций. Во время заседаний они могли "возить носом по столу" коллегу из враждебного лагеря, а потом на футбольном поле получали обратно все, что можно получить в игре. От хорошего словца до удара мячом в зад. Последний часто сопровождался цитатой с очередного заседания Думы.
- Рейтинг береги, - сказал депутат, представляющий народно - патриотические слои населения, устанавливая мяч, чтобы пробить штрафной. Молодой коллега из оппозиционной партии, естественно, прикрыл руками самое ценное.
- Ты ближе подойди, - орал с края поля его товарищ, - у него все равно ноги кривые.
- Вот мы сейчас это и проверим, - ответил нападающий и ловко пробил над стенкой.
- На этот раз повезло, - заметил кто-то. Действительно, мяч не попал ни в ворота, ни в игроков.
- Может, к нам перейдешь? - неожиданно прозвучало предложение.
- Кто хотел, уже давно перешел, - ответил тот, завязывая шнурки, - в девяносто первом. За одного битого двух небитых дают. Вот и подсчитай на досуге, сколько нас!
- Бьешь ты классно, разговора нет, вот только глазомер подводит.
- Сегодня не попали, завтра попадем, нам спешить некуда.
- Как некуда? А вечерний ток-шоу?
Депутат в отличие от некоторых других членов Государственной Думы был избран прямым и честным голосованием своих избирателей и никогда об этом не забывал. То есть он отражал интересы всех, кто не поленился в тот выходной и пришел, несмотря на мелкий и противный снежок, чтобы опустить в урну листок, поставив крестик против его фамилии. Примечательно, но депутат получился действительно народным. Народной оказалась внешность, голос и манеры. В дальнейшем мы обязательно вернемся к этим особенностям и не только потому, что они противоречат проведенным социологическим исследованиям о возможном портрете кандидата, как представителя широких слоев населения. Речь сейчас пойдет о другом, не менее интересном феномене. Где и как можно отражать интересы масс? Конечно, на телевидении. На радио Депутата тоже приглашали, но без энтузиазма, хотя голосом он обладал удивительным - среднее между баритом и басом, особенно хорошо звучащим после презентаций. Голос заполнял студию почти полностью, оставляя совсем немного места для ведущего, чем, вероятно, и объяснялось нежелание приглашать депутата чаще.
На телевидении Депутата оценили сразу, обратив внимание на богатую мимику, несколько странный, но безусловно производящий впечатление словарный запас и знание фольклора. Да и самому Депутату здесь понравилось больше, хотя требования строже, да и подготовка необходима серьезная. После презентации не завалишься, в парикмахерскую не мешает заглянуть, не говоря о том, что приходится полагаться только на одну память.
Депутат со своей стороны также сделал выводы, выделяя особенности и фиксируя закономерности, присущие нашему телевидению, хотя вслух об этом не высказывался. А все началось неожиданно и забавно.
- Пошли, сходим вечерком, - предложили ему, - посмеемся. Он согласился и не пожалел. Во-первых, увидел наших звезд. Очень близко и бесплатно. Они, конечно, снимаются в других программах, но последнее время стали проявлять интерес и к политике. Публика не возражает, если в перерыве между выступлениями звезды решили проявить свою гражданскую позицию и дать пару советов, как обустроить Россию. Рейтинги популярности у них сумасшедшие, и каждое слово народ ждет с трепетом, тем более что говорят они так же, как и поют - от души. Пришел Депутат и сразу стал свидетелем рождения новой звезды, которая как раз при нем зажглась.
- Ты смотри, ловко у него получается! - признался он, слушая ничего не значащие монологи, но звучащие смешно. Еще бы! Депутат первоначально вздрогнул, когда, проходя мимо одной из студий, до его слуха донесся знакомый голос.
- А этот что тут делает? - напрягся народный избранник, - вроде, по регионам поехал. Затем заглянул за дверь и опешил, увидев молодого и совсем незнакомого парня, который говорил голосом одного из членов правительства.
- А президентом может? - выдвинул Депутат смелую идею.
- Может! - надрывался от смеха народ.
- Не пойму, куда глядят ребята из ПГУ!
- А причем здесь ПГУ?
- Им как раз такие разносторонние кадры нужны.
Кроме Депутата восходящую звезду заметили и другие, в том числе и женщины. Насчет президента и кабинета правительства не известно, но успех состоялся.
Депутат нисколько не удивился, шастая по коридорам и постоянно натыкаясь на своих коллег, вылетающих из одной студии и сразу отправляющихся в другую, махая в приветствии руками и обсуждая тему предстоящей передачи. Они мирно похлопывали по плечу друг друга, как будто только что не было горячих дебатов и ожесточенных споров. Иногда, правда, случались неприятные моменты, которые выражались в нанесении легких телесных повреждений, но происходили такие стычки крайне редко и к политике не имели никакого отношения. Наиболее захватывающими и, естественно, драматичными являлись диспуты, по неизвестной причине названные ток-шоу, так стремительно набирающие популярность, прежде всего у самих организаторов.
В своем стремлении внести свежее и нестандартное решение умные люди, а таких на телевидении всегда много, использовали все возможные приемы. Смело перешагивая через установленные в прошлом анахронизмы, ведущие стали объединяться в пары не только по половому признаку, но и с учетом симпатий зрителя. Известно, одному брюнетки нравятся, другой не равнодушен к блондинкам. Не осталась забытой и другая составляющая успеха: ум хорошо, а два - лучше. И если мужики все же проявляют некоторый такт в отношении собеседника, то от женщин - ведущих ждать пощады не приходится. Сверкая улыбками и играя подведенными глазками, они медленно, но уверенно начинают поднимать на своей дыбе очередную жертву, прислушиваясь сначала к легкому поскрипыванию деревянного колеса, а затем к стонам несчастного, легкомысленно полагающего, что им нужен его внутренний мир, неповторимый и богатый. Недаром одна из самых страшных пыток, созданная человечеством, носила женское имя. Наши дамы об этом не только не забыли, но и, несомненно, продвинулись дальше, копаясь в мозгах и извилинах выбранной жертвы, как алхимик в поисках новой субстанции. Добровольные жертвы, наивно рассчитывая показать благородство своей души, не знали, что приговор уже подписан, а происходящее ничто иное, как коварный фарс, призванный на потеху сидящим у телевизоров.
Среди мужчин, рассчитывающих только на собственные силы, развернулась самая настоящая битва. С экранов полетели расплющенные мозги, внутренности и гениталии, несколько озадачив любителей фильмов "ужасов", так как в действительности все выглядело значительно выразительней, чем на зарубежных лентах мастеров этого увлекательного жанра. Сами не осознавая, многие тележурналисты выступили пионерами, создавая подлинные шедевры уникального и неповторимого направления. Вот только усилия их оказались напрасными. Посчитав задачу выполненной, и посадив на "информационную" иглу полстраны, многие перестали "рвать на себе рубаху" и растить бороды. И в самом деле, что они могли донести до народа? Все, что происходило лет двести, а может триста назад? То, что зимой холодно, а летом случаются пожары? Простой люд и прежде знал, когда бояре сердятся, у холопов в это время чубы трещат. А сердятся бояре часто и, хотя вальяжно раскланиваются друг перед другом, всегда ждут случая на шубу незаметно наступить, а там разбирайся, то ли ступенька крутая, то ли с вечера медовухи лишнюю принял. А как же! Кто же за здравие царя батюшки откажется? Тем более что времена нынче пошли смутные, стрельцы тесаки заточили, а тут еще керосин в палатах пропал! Лампадку не зажжешь на всю катушку, а от лучины одно недоразумение. Потрепали намедни одного, основательно тумаков всыпали. Глянули - не того! Как так? Да темно было, все в шапках, поди - отличи. У батюшки от хлопот и забот голова кругом, не успел еще со своими озорниками разобраться, а тут уже иноземцы за околицей подошли и лагерем встали. Поглядывают, да принюхиваются, гонцов шлют и на ассамблею зовут. А как не пойти! В интеграцию вступить хочется, да заодно полюбопытствовать, как там у них?
Ну, а что потеха народу нужна, так никто и не возражает. Многие как раз на этом и специализируются, не забывая, однако, кто и зачем их сюда поставил.
Среди новых знакомых Депутата, регулярно общающихся с массами посредством телевидения, выделялся один журналист. В меру шустрый, но осторожный, знающий толк в работе с публикой по прежнему опыту своей профессии, он слыл большим поклонником футбола. И хотя передачи вроде не имели никакого отношения к его увлечению, он по привычке собравшихся разбивал на команды, не важно, народные представители пришли, министры или друзья. Правил, естественно, никто не знает: вперед лезут, толкаются, кричат, и ему постоянно хочется в свисток свистнуть. На трибунах для поддержки сидят болельщики, подбадривают и подзадоривают участников. А те петухами расхаживают, изредка наскакивая друг на друга и стремясь клюнуть в темечко. Но не больно, только слегка обозначив удар, как и полагается в солидном заведении. Встречаются, конечно, казусы, когда вместо темечка в ухо шлепнут или в нос, но тогда сразу дисквалификация. Народ же не зверь кровожадный, понимает, что дерутся до первых кровавых соплей, хотя порой пыхтит, в азарт входит и ставки делает. Часто потеха удается на славу, отчего рейтинги и зарплата высокая. Вот на такую передачу и пригласили Депутата, когда умные люди подсказали, что он мужик азартный смелый и прекрасно бьет штрафные удары.
Режиссер не ожидал, что коллега позвонит ему так быстро. Может, конечно, не забыл о своем стимуле, а может, просто решил поддержать отечественное кино, все же патриот.
- Слушай, у нас возникли некоторые вопросы по сценарию.
- Ты же говорил, что он тебе не нужен? - удивился Режиссер.
- Во-первых, главный герой положительный или отрицательный?
- Он - просто герой.
- А зачем тогда пьет постоянно?
- Так все пьют! - не понял Режиссер.
- Согласен.
- Что еще?
- Там интимная сцена у него, - подсказал коллега.
- Без любви нельзя, - возразил Режиссер.
- Ради бога, но не понятно, почему поезд входит в туннель?
- Это метафора!
- Но как это сыграть? Брюс говорит, что так быстро уже не сможет!
- Передай ему, он только снимет штаны, как пойдет крупным
планом поезд.
- А кто будет играть туннель? - спросил коллега, - у нас с такими данными никого нет.
- Господи! И это Голливуд?! - подумал Режиссер. - Что предлагаешь?
- Может, традиционно? Крупным планом голый женский зад на железнодорожной насыпи?
- В России так не принято, - отверг идею Режиссер, - что еще?
- Гонорар, думаю, знаешь? - и он назвал цифру.
- Ты же говорил, что расценки упали, - возмутился Режиссер.
- Есть один вариант, - предложил коллега, - очень неплохой.
- Какой вариант?
- Заплатить за его новую виллу, он тут недавно присмотрел. На Азорских островах. Сумма такая же получается.
- Хорошо, мы подумаем, - ответил Режиссер, - еще есть замечания?
- Пока нет, но он сценарий до конца еще не дочитал.
Режиссер сделал немало фильмов и опыт имел богатый. Еще у него имелись и знакомые, которые могли дать бесценные советы. Среди них выделялся один очень толковый, в бытность свою служивший самым настоящим советником. Оставшись без работы в силу непредвиденных обстоятельств, он никак не мог остановиться и продолжал трудиться, упорно работая мозгами. Но не бесплатно, конечно, так как на государевой службе уже не состоял, и назначенная пенсия не соответствовала не только его потребностям, но и богатому внутреннему миру. Связи и контакты в высших эшелонах власти подсказывали, в каком направлении следует обратить свой взор, чтобы исправить положение. К нему и решил обратиться Режиссер. Найти его оказалось непросто, люди постоянно нуждались в помощи, и Советник часто выступал в привычном для себя амплуа. Режиссера он уважал, даже посмотрел как-то один из его последних фильмов, и ничего удивительного не было в том, что бывший чиновник сразу откликнулся на его просьбу.
- Виллу хочет купить? - начал с отправной точки Советник, - на Азорских островах. Где это? Кажется, Португалия. Кому должна Португалия?
- Многим должна, - пытался вспомнить Режиссер, - Америке, например.
- Подожди, для начала, может, ему еще где-нибудь предложить?
- Как это?
- Островов мало, что ли? Соловецкие есть. Новая земля, Шпицбергена.
- Это несерьезно, - обиделся Режиссер.
- Я просто размышляю, - признался Советник. - Кому должна Америка?
- У нее тоже долги невыполненные есть, - уверенно сказал Режиссер.
- Об этом можно забыть, - вслух размышлял Советник. - Короче, чтобы тебя не утомлять, я подготовлю проект. Проконсультируюсь, где надо,
в МИДе, например, еще кое-где. Не волнуйся. Задачу решим.
Депутат прошел и уселся на место. Слегка одернул штаны, чтобы были видны свежие и в тон носки, крутанул головой, ослабив галстук, а затем огляделся. Предстояла очередная схватка, и зрители терпеливо ожидали бойцов, вероятно, разогревающихся в последние минуты за кулисами. Рефери в строгом темном костюме поднялся на ринг, ловко прошмыгнув через канаты, натянутые по периметру площадки. Для начала проследовал в один угол ринга, где пожал руку секундантам, затем повторил процедуру и поприветствовал членов штаба их противников. В это время раздался легкий гул, постепенно набирающий силу и заполняющий зал. Вдоль рядов сопровождаемый группой поддержки двигался один из бойцов, сверкая глазами, уходя от невидимых ударов соперника и отвечая ему короткими хуками слева. Был он приземист, кривоног и сухощав. Короткий покатый лоб, словно панцирь, навис над бровями, а нос уже давно провалился или сплющился, потеряв привычные очертания.
- Гамадрил, - услышал Депутат его прозвище и понял, насколько точно оно отвечает действительности.
Едва боец успел оказаться на площадке, как сразу через канаты туда же запрыгнул его будущий противник, не менее убедительный претендент на победу.
- Помним правила, - предупредил рефери, осматривая соперников, поедающих друг друга откровенно враждебными взглядами, - у каждого по три минуты.
- Вы на кого поставили? - услышал Депутат и обернулся.
- Еще не решил, - признался он.
- Ставьте на Чикатило, в прошлый раз он буквально разорвал конкурента, жалко было смотреть.
Второй боец скинул халатик с надписью "Голосуй или проиграешь" и приступил к своему ритуальному танцу, злобно вскидывая руки и призывая в помощь страшных духов, которые, очевидно, уже носились над рингом.
Протяжно зазвучал гонг, и в следующую секунду оба стремительно бросились навстречу друг другу. В возникшей тишине что-то лязгнуло, отдаленно напоминая треск костей, и раздался протяжный стон. Гамадрил отлетел, словно шарик к канатам, и каким-то чудом удержался на ногах.
- Рви его, рви, - завизжал кто-то из зала, и публика взорвалась, как будто ухнула бочка с порохом.
- Хорош! - услышал Депутат поощрительный возглас, не в силах оторваться от свирепого поединка.
Чикатило и в самом деле оказался хорош, он наскакивал на своего врага, не давая ни малейшей возможности произвести контрудар, безжалостно молотя руками и ногами.
- А как же правила? - непроизвольно вырвалось у Депутата.
- Правила такие: никаких правил! - прохрипели слева.
Три минуты пролетели, словно одно мгновение, и бойцов с трудом растащили по углам.
- Круто, - согласился Депутат, вытирая испарину. Ему вдруг показалось, что на площадке прыгал и дрался он сам.
- Ну, как вам поединок? - сосед слева вспотел не меньше Депутата, облизывая пересохшие губы и заметно раскрасневшись, - я же советовал, ставь на Чикатило!
Однако второй раунд принес большой сюрприз, и противники поменялись ролями. Гамадрил неведомо откуда почувствовал такой прилив энергии и вдохновения, что преобразился на глазах, вызвав бурю оваций у многочисленных поклонников. Не обращая внимания на полученные прежде удары, он принялся крушить своего врага, и, если бы не вмешательство рефери, бой, безусловно, закончился бы раньше положенного срока.
- Это они сегодня дерутся один на один, - вновь решил заполнить паузу сосед Депутата, - а если в парах! Захватывающее зрелище, сопли летят до пятого ряда. Именно поэтому я не люблю там сидеть. Костюм приходится в химчистку отдавать, хотя видно лучше, особенно глаза.
Словно в подтверждение сказанных слов, на большом экране появился молодой дядька, предлагающий постирать белье.
- Реклама, - догадался Депутат, наблюдая, как женщины, совсем не похожие на тех, кто обычно занимается домашним хозяйством, с радостью предлагали на выбор кучу грязного барахла. Дядька обещал очистить от пятен все сорочки, подштанники и зайти через неделю. Денег не брал, чем, естественно, и располагал к себе женскую часть населения.
Третий раунд огорчил всех. Бойцы, возможно, устали, но бой превратился в обмен оплеухами, невыразительными и нудными, создающими больше шума, чем ущерба обеим сторонам.
- Тьфу, - плевались многие зрители, сами выдохшиеся и не в состоянии поддержать своих кумиров.
- Какие впечатления? - усталый, но довольный рефери узнал Депутата и подошел к нему, как только закончился бой, и народ потянулся к выходу, обмениваясь впечатлениями.
- Начало очень сильное.
- Так всегда случается, - рефери поправил очки и улыбнулся.
- Но на многие вопросы ответа я, увы, не услышал. Одна трескотня и пустые фразы, хотя организовано все по высшему классу.
- Стараемся, - оценив комплимент, заметил рефери, - когда вы созреете для выступления?
- Я? - удивился Депутат.
- Пора, давно пора показать себя людям.
- Может, на следующие дебаты? У вас какая ожидается тема?
- 3 -
Эдуард Альбертович Мицкевич открыл старенькую тетрадку, поправил очки и пробежал взглядом последние записи. Нашел нужную, обвел кружком дату и улыбнулся. В свои шестьдесят с небольшим память работала исключительно исправно, чему он и был так рад. По роду своей трудовой деятельности ему приходилось общаться с той категорией людей, которые переходили в особую касту, возвышающуюся над остальными, как верхушка айсберга над скрытыми в мутных и темных водах сотнях тон замерзшего льда. Эдуард Альбертович работал с генералами. И несмотря на скромную должность, именно он приказывал им явиться в тот или иной, согласно его решения, день. В последние годы Эдуард Альбертович обратил внимание, что вверенный ему контингент заметно изменился, и не только внешне, хотя с точки зрения профессионального интереса его привлекала эта самая внешняя сторона.
- Да, - отметил он, - на лошади никто из них уже не проедет, как в былые времена. Пусть даже подтянется и раздвинет ноги, - продолжал размышлять старичок, рисуя в своем воображении картинку, - куда же он, бедняга, свой живот денет?
Эдуард Альбертович на мгновение отвлекся, мысленно выполняя несложное математическое действие, заключающееся в том, чтобы из одной суммы чисел вычесть другую, и хотя невдалеке находился калькулятор, он преднамеренно производил подсчеты, полагаясь только на свои природные знания. Получив ответ и зафиксировав его на кусочке ткани, пересчитал вновь и остался доволен. Ошибки не произошло.
- Так, - продолжил Эдуард Альбертович, - еще один на сегодня. И тут раздался звук, который происходит, когда чихают. И в самом деле, Эдуард Альбертович вдруг замер, потому что знал наверняка - чихать придется еще два раза. И точно, через считанные секунды маленькая головка смешно дернулась, разрезая застоявшийся воздух.
- Еще один, - он вытер нос платком, аккуратно сложил его и сунул в карман, - интересно вместо кого?
Подобный вопрос задавали многие и не только Эдуард Альбертович. Когда в столице появился еще один молодой генерал, новость о его назначении стремительно понеслась из одного кабинета в другой, опережая, как всегда, приказы на серьезных бланках, вложенные в мягкие и пухлые папки, приятные как для взгляда, так и на ощупь. Действительно, вопрос заставлял волноваться многих, уже вжившихся в окружающий пейзаж и пустивших глубокие корни, которые переплелись между собой и даже заползли на соседнюю территорию. Однако в большинстве своем военным людям не принято ставить под сомнение и тем более обсуждать принятые свыше решения, хотя интересно.
- Ничего, посмотрим, что он из себя представляет, - отметили самые бывалые, уже зрелые коллеги, имеющие кроме огромного стажа, еще и опыт. А приобрести последний, как известно, можно только в столице.
- Входите, - разрешил Эдуард Альбертович, когда точно в назначенное время раздался стук в дверь, а затем в небольшое помещение заглянул мужчина.
- У вас на четырнадцать назначено?
- Так точно, - кивнул молодой генерал, - разрешите?
- Раздевайтесь, вон там, за ширмой.
Генерал послушно прошел в указанном направлении и также послушно начал раздеваться, сопя носом.
- Ну, как?
- Вроде, ничего, - ответил Генерал.
- Вы потренируйтесь, пройдитесь, хотя по опыту знаю, часто делать это не придется.
Генерал прошелся, чтобы прочувствовать, где жмет, как голову держать. Присел пару раз, пощупал у мундира подкладку, и, если честно сказать, немного разочаровался. Издалека смотрится лучше, чем вблизи, а когда совсем близко, то есть на себе, видны некоторые несовершенства. Он остановился и глянул на себя в зеркало. - Неужели это я?
- У меня папа, - заметил Эдуард Альбертович, убирая рулетку, которая вылезла из кармана жилетки, - галифе кроил историческим личностям. Они постоянно верхом, с лошади слезали, только когда от усталости падали.
- Личности? - уточнил Генерал.
- Кобылы, - подсказал портной, - поэтому требования очень жесткие, особенно там... вы сами понимаете, где.
- Конечно, жесткие, существовал революционный закон и дисциплина.
- Вы меня не поняли, - Эдуард Альбертович на сей раз тронул очки, - все время в седле, туда - сюда...
- Ах, вы об этом, - улыбнулся Генерал, продолжая созерцать свое отражение.
- Седло изнашивалось, а галифе хоть бы что, - портной подошел к шкафу и скрипнул дверцей, - сейчас самое главное.
Он по - отечески поправил прическу у Генерала и водрузил на голову высокую, если не сказать огромную, фуражку. Военный сразу стал выше ростом, а в глазах блеснула до этого непонятно где пребывавшая гордость.
- Очень выразительная фуражка, - согласился посетитель, - чувствуется, вся душа вложена.
- Так-то оно так, - кивнул Эдуард Альбертович, - вот только представляться придется без нее.
- Верно, - вспомнил Генерал и немного расстроился, не желая расставаться с настоящим произведением.
- Продумано все до мелочей, - любовался Эдуард Альбертович, - с учетом размеров и высоты салона машины.
- Жене можно показать?
- А как же! - портной незаметно ковырнул в носу, - вы переоденьтесь, а я пока приготовлю.
Супруга, та вообще разревелась, увидев его с лампасами и кокардой, вероятно, сообразив, какой важный рубеж в жизни перейден. Обидно, что им ничего не положено, даже несправедливо. Обязательно следует учредить какой-нибудь знак отличия, недорогой, и в то же время заметный. Идея очень новая и полезная. Непонятно, как к ней еще не пришли государственные мужи?
Генерал в данный момент испытывал чувство удовлетворения: в своей марафонской дистанции по жизни многие конкуренты остались далеко позади. Тактику, очевидно, неправильную выбрали - ускоряться пробовали или темп непосильный взяли, а он как начал без суеты, так и продолжал, постепенно обгоняя соперников. Теперь прошел все отборочные соревнования, и его пригласили в команду.
В отличие от Генерала, Советник прежде состоял в сборной, но ее недавно распустили и назначили нового тренера. Пробовал сработаться с очередным наставником, но отношения, к сожалению, не сложились. Советник не стал особенно унывать и вскоре увидел другие, вполне реальные перспективы. Для начала распутал пару сложных ситуаций, и у него так ловко получилось, что все остались довольны, включая его самого. Ему и деньги заплатили, и стали рекомендовать, как крупного специалиста, другим господам-товарищам. Когда к нему обратился Режиссер, он сразу сообразил: дело трудное, но перспективное. В жизни всегда можно найти выход из любой, даже самой затруднительной ситуации. Ответ заключался в психологии человека и умении подстроить ее под существующие обстоятельства. С другой стороны, пришло понимание ошибки в тезисе " деньги решают все". Иногда можно обойтись и без них - все равно всегда не хватает, и люди постоянно друг другу должны. Вот такая невероятная теория была взята на вооружение Советником. Самое удивительное заключалось в том, что она часто приносила результаты. Советник научился составлять сложные схемы, в которых участвовали не только граждане, но и банки, корпорации, синдикаты, даже правительства различных стран. Все в этом мире взаимосвязано, только нужно знать, откуда следует разматывать ниточку. Порой случалось, что, решая одну задачу, Советник сталкивался совсем неожиданно с другой, становившейся его работой на следующем этапе. В разработке у него всегда находилось несколько проблем, и больших и малых, и часто они пересекались. Начиная трудиться над решением вопроса, предложенным Режиссером, Советник сразу увидел несколько возможных вариантов.
Режиссер тоже без дела не сидел и решал другие, важные для него задачи. Одну из них пришлось поручить жене. По правде говоря, идею предложила супруга. Он ее одобрил и посоветовал довести до конца. Но на определенном этапе возникли сложности, или, лучше сказать, расхождения. Несмотря на то, что они прожили долгую совместную жизнь, иногда происходили эти самые расхождения по тому или иному вопросу. Предложенная идея оказалась хороша. Режиссер даже немного огорчился, что такая мысль пришла в голову не ему, а жене. Что за идея? - Поставить вензеля на предметы обихода. Это позволить себе не каждый может. Режиссер согласился с женой, почувствовав, что пробил именно такой час. Кто-то скажет: гордыня и пустая трата денег. Возможно. Просто до этого нужно дорасти. Здесь, если хотите, заключается глубочайший смысл твоего существования на грешной земле, который является ничем иным, как приветом потомкам.
Когда стали составлять список, где необходимо поставить вензеля, сначала возник диспут, потом спор, едва не закончившийся конфликтом. Все началось с проекта. Жена предлагала буквы и старый российский герб. Режиссер настаивал на своем профиле.
- Ты представь, как кто-то будет вилкой ковырять твой нос на тарелке? - спросила она.
- Софа, наоборот, потомки вспомнят меня, всякий раз усаживаясь за стол, - возразил Режиссер.
- А как с туалетной бумагой? Там тоже нужен профиль?
- Разрешаю напечатать твой, - рассердился супруг.
Вечером, когда взаимная обида прошла, они вновь вернулись к этой теме.