Это сейчас я в состоянии даже бешбармак приготовить, не говоря уж о щах из квашеной капусты или харчо - даже из кильки в томатном соусе приходилось его как-то варить ввиду отсутствия основного ингредиента. Но так было не всегда, - до своих двадцати лет я лишь чайник мог вскипятить, да, в крайнем случае, картошку сварить или поджарить. А тут понадобилось манную кашу сварганить. Мы с Мишей Бирюковым тогда на базе отряда на реке Аныяк-Тооргу-Оос-Хем вдвоём жили, залезая спать сразу в два вставленные друг в друга спальника, - на реке по утрам забереги появлялись, сентябрь в Восточном Саяне, в северо-восточном углу Тувы, или Тывы по-современному, даже в самом его начале прохладный, на гольцах снег уже не тает. В палатке печка есть, но часа через три после последней закладки дров температура в ней немногим выше, чем снаружи.
Сам-то отряд, вместе с поварихой, разумеется, на выкидном лагере, уже пятом за сезон, выше по Аныяку километрах в пятнадцати, стоял, Миша базовый лагерь охранял, а я вертолёта на вылет ждал, уже дней пять. Хорошо хоть прилёт борта откладывали до следующего дня с самого утра, можно было по окрестностям побродить, золотого корня подкопать, последних, ещё не скатившихся в озёра, хариусов из реки подёргать. У Миши другое занятие было - картины писать, используя набросанные прямо в маршрутах эскизы. После окончания Суриковского художественного училища в Красноярске он устроился простым рабочим в геолого-съёмочную партию и поехал на пленэр в экспедицию. Теперь-то он член Cоюза художников России, и не Миша вовсе, а Михаил Михайлович.
Питались мы готовыми продуктами из банок, не припомню, чтобы что-то варили, - тушёнкой, гуляшом, фаршированным перцем, колбасным и сосисочным фаршами (так и не уловил разницы между ними), баклажанной икрой. Хлеба было достаточно, мы его сами испекли по рецепту, написанному поварихой Лариской. Разок, правда, мы грибов пожарили, маслят. В процессе приготовления этого блюда я спросил Мишу, сильно ли их надо солить, - он был старше меня лет на пять, опытнее, - на что он назидательно ответил: "Грибы соль любят!". Не знаю уж, как там любят соль грибы, но нашим молодым организмам она оказалась не по нраву и, проснувшись потом ночью от великой жажды, я обнаружил стоящий рядом с нашими нарами чайник уже опустошённым Мишей, - пришлось мне выбираться из тёплого ложа на морозец, и бежать к речке разбивать, благо ещё довольно тонкий, ледок.
И вот решили мы однажды манную кашу сварить, развели в кипятке банку сгущёнки, я взялся помешивать ложкой засыпаемый Мишей крупу. Сначала было легко, крупа всё сыпалась, я мешал, и, когда показалось достаточным, я попросил Мишу остановиться, но было уже поздно, - очень скоро я не мог провернуть ложку в загустевшей, словно цемент, белоснежной массе, оказавшейся сырой и совершенно несъедобной. С нами, впрочем, наверное, тогда не согласились хариусы, ведь именно им досталась моя первая в жизни каша.
Эту историю по сей день вспоминаю иногда именно за варкой манной каши, - теперь, когда у нас гостит внучка, только мне доверяется это действо, да и для себя иногда её варю и вкуснее своей каши - похвастаюсь уж - вкушать её мне нигде более не приходится.
Лонгъюганское месторождение - г.Надым, 31.12.12 г.