Родился я в селе в лесостепной зоне Самарской области и останься там, работая механизатором, дояром или агрономом, так и не довелось бы мне, наверное, не только увидеть несколько морей и океанов, побывав во всех четырёх углах Советского Союза (в северо-восточном вот, правда, остановился в Петропавловске-Камчатском, дальше, к Чукотке и мысу Дежнёва не продвинулся, зато в других, в разные годы, со мной встретиться можно было: а)на воспетом в песне военных лет полуострове Рыбачий, откуда в бинокль можно рассмотреть кусочек Норвегии; б)в небольшом городке Солотвино в Закарпатской области Украины, на границе, через реку Тису, с Румынией и, наконец, в)на Кунашире, рядком с Японией, которую через пролив Измены прекрасно видно и невооружённым глазом), но и едва ли стал бы горнолыжником.
На обычные-то лыжи встал ещё в дошкольном возрасте (не могу сказать детсадовском, потому что в детский сад никогда не ходил, - как никогда не был и в пионерском лагере, - поэтому, когда родители отлучались из дому, моими воспитательницами были сёстры и улица) и свой первый выход хорошо запомнил, - это ли не свидетельство истинности всех моих рассказов, основанных исключительно на воспоминаниях, в редких случаях на дневниковых записях. Отец сделал на лыжах крепления для валенок, вручил палки и пожелал счастливо покататься. Но далеко от дома я не ушёл, - проходя мимо водопроводной колонки, вляпался в мокрый снег, в результате чего на лыжах мгновенно образовался ледяной ком и они напрочь утратили способность скользить, пришлось возвращаться. Первый блин оказался комом. Первая неудача не смутила, и потом все зимы вплоть до последней в отчем доме мы с друзьями проводили в лесу, катаясь с невысоких горок и устраивая соревнования по прыжкам с самодельных трамплинов. Довольно большие горы, - их так там все и называют, - а, скорее, высокие и крутые холмы, у нас тоже были, защищая город от северных ветров, потому он и был назван Лениногорском. Горнолыжных трасс там не было, как нет и сейчас, только два трамплина, поэтому до лыж горных дело у меня не дошло, но на равнинных достиг немалых успехов, выполняя нормы первого разряда. Закончив школу, от лениногорских гор переехал на Горы Ленинские, поступив в МГУ, но они оказались ещё ниже первых, поэтому и в Москве продолжал кататься на лыжах равнинных. По окончании постижения в университете геологической науки - не полного, конечно, процесс познания ведь бесконечен, - отправился жить к горам много выше прежних, во Владивосток, - они там, на Дальнем Востоке, сопками называются. Но вот ведь беда, - снега там за зиму выпадает так мало, что он едва прикрывает землю и жухлую траву, какие уж горные лыжи, и на обычных-то кататься было негде, разве если в сихотэ-алиньскую тайгу рвануть, по долинам замёрзших и засыпанных снегом рек побегать, что я и делал иногда, весьма нерегулярно, с друзьями, проживая на импровизированной "турбазе" - в охотничьем зимовье. С равнинными лыжами стало лучше в Благовещенске, - там я был бессменным чемпионом своего института, - где снега выпадает тоже немного, но бывает, когда и этого "немного" не случается, как аккурат посредине восьмидесятых годов прошлого столетия. Внутренний, видимо, голос сообщил мне об этом природном катаклизме ещё предыдущим летом, поэтому на январь я заказал путёвку на уже настоящую турбазу "Горный воздух", возвышающуюся над Южно-Сахалинском, не стану уж уточнять, в каком регионе находится этот город, из названия понятно. И вот тут-то состоялось моё знакомство с горными лыжами, - одновременно со мной здесь оказался владивостокский знакомый Николай Рeбачук из института биоорганической химии, со своим товарищем ежегодно приезжающим в Южно-Сахалинск для катания на горнолыжной трассе, соседствующей с турбазой. Размер ног у нас с ним оказался одинаковым, поэтому я ему сделал предложение, от которого он не смог оказаться, наказав только, узнав, что до этого на горные лыжи я не вставал, - не подниматься на самый верх, на наиболее крутой участок, а стартовать с пологой половины горы. Я обещал, но останавливаться на полпути - не мой стиль, поэтому, вопреки пожеланию, поднялся до самого верху. Этому, правда предшествовала неудачная попытка подъёма, - ухватившись не совсем удачно за бугель, - в первый раз ведь это делал, - где-то на трети горы с него сорвался и потерял отстегнувшуюся лыжу, стремительно унёсшуюся вниз. Приковыляв пешком, нашёл её кем-то пойманной и воткнутой вертикально в снег. Вторая попытка оказалась более удачной, но когда я посмотрел вниз, стало не по себе, - склон показался едва не вертикальным. Но куда деваться - поехал, не хотелось служить посмешищем для возможных свидетелей моего фиаско. Поскольку на обычных лыжах я стоял довольно давно и потому уверенно, число моих падений было невелико, и разгонялся не сильно, не лихачил, поэтому падения не заканчивались для меня сколько-нибудь плачевно. Удалось скатиться с горы ещё раз пять, а потом, как и другим горнолыжникам, мне вручили совковую лопату и отправили наверх ровнять бугры на разбитом склоне, - ратрака ведь не было, - время катания заканчивалось и нужно было подготовить трассу для завтрашнего дня. После этого для меня начался перерыв в двадцать четыре года, прежде чем я снова встал на горные лыжи, и произошло это потому только, что "гора пришла к Магомеду", хотя, следует сказать, первоначальную попытку приблизиться к ней сделал всё-таки я сам, - переехал из равнинного Благовещенска в горнозаводскую зону Челябинской области и поселился у подножия Ильменского хребта. Непосредственно рядом с домом трассы не было, вернее она существовала, но самодеятельная, так сказать, покуда не пришли люди (или, возможно, один человек) с круглыми счетами в банке и не сказали (не сказал): "Здесь будет город заложён!" Город не город, но здание в несколько этажей было построено. С раздевалками и прокатом лыж, подъёмник, конечно, тоже, как же без него; трасса значительно расширена (а нынешним летом вырублен лес слева и справа для ещё двух), насыпан искусственный снег, ведь выпавшего с неба было явно недостаточно, и вот уже по склону заскользили первые горнолыжники. И всё это в пятнадцати минутах неторопливого хода от моего дома! Название всему комплексу присвоили, разумеется, не по-нашему: "Райдер". Прежде, чем я втиснул ноги во взятые напрокат горнолыжные ботинки, прицепил их к лыжам и робко выкатился к подъёмнику, раза три подходил просто посмотреть, всё никак не решался, - больше оттого, наверное, что боялся показаться великовозрастным неумёхой, отнюдь не самих падений. Но однажды всё-таки собрал волю в кулак и поднялся наверх, - весь "Машгородок", самый северный микрорайон Миасса, с горы, как на ладони. Поехали! Не скажу, чтобы получилось с первого сеанса, - сейчас смешно смотреть на снятый сыном на видео мой спуск, во второе, кажется, посещение горы. Но раз на четвёртый-пятый я гонял уже, ни от кого не отставая и теперь вполне готов замахнуться на другие, более сложные трассы, всё для нового сезона уже приготовлено и дожидается своего часа: и ботинки, и лыжи с палками и, главное, горячее желание вновь почувствовать скорость скольжения лыж по крутому склону.