В составлении маршрута для возвращения корабля-автомата на базу не было необходимости. В памяти бортового компьютера уже был заложен оптимальный путь возвращения, и оставалось только отдать команду для ее выполнения. Но слово "оптимальный" не устраивало космолетчика - он знал, что такой полет рассчитывался с учетом отсутствия человека на борту и включал в себя предельные скорости и перегрузки. "Оптимальный" и "человеческий" очень редко встречаются вместе, а если встречаются то ненадолго и лишь для того что бы пощекотать нервы. Человек всегда хочет больше чем ему необходимо, но получает меньше, поэтому "оптимальный" - это скользящая грань между пессимизмом "Да уж" и радостным оптимизмом - "Ого". Пример? Пожалуйста. Система слежения каботажника вдруг засекла недалеко движущийся объект и после изучения определила его как топливную капсулу, то есть желаемый уровень "Ого".
Откуда взялся необходимый запас топлива, Раскос узнал со временем, когда внимательно изучил приятную находку, ее опознавательные знаки. По-видимому, команда траулейнера состояла из хотохонов, существ с планеты Хот, которые всегда удивляли своим меценатством, стремлением помочь всем и во всем, совсем не требуя за это каких либо выгод для себя. В этом они разительно отличались от других всех известных космических рас и поэтому при контактах с ними все разумные существа чувствовали некоторое неудобство и недоверие. Особенно страдали земляне. Они сравнивали поведение хотохонцев с тренированными собаками, когда преданные животные приносят брошенную хозяином палку, в полной уверенности что она ему нужна.
Однажды, по воле случая, Том Раскос провел неделю на хотохонской орбитальной станции. Он ее запомнил навсегда. Ему все стремились помочь, оказать услугу, поддержать или просто прийти на помощь в любых, самых простых ситуациях. Два дня Том жил как в раю, на пятый день все его оборудование, одежда, даже старенькие наручные часы, помять о далеких предках, было вычищено, починено и блестело как новенькое. Ему подлечили печень, обнаружив в ней темные области, что стало приятным сюрпризом для остального организма, но на шестой день, Тому пришлось прятаться, потому что желаний у него уже не было, а количество помощников осталось прежним. Удивленные хотохоны стали на него косо поглядывать и расценили это как невоспитанность. Том с двойной радостью покидал станцию, он был рад, что у него все в порядке и что теперь сможет чувствовать себя обыкновенном человеком. Когда в приемном шлюзе подобравшего его корабля высокий плечистый землянин рявкнул чтобы пассажир быстрей забрал свой хлам в каюту, Том воспринял это как комплимент, и с удовольствием, поблагодарил хозяина в ответ. Слышали б хотохоны этот диалог!
Очевидно, не обнаружив в точке встречи, предполагаемого пассажира, хотохоны сбросили топливную капсулу, так на всякий случай, стремясь помочь существу которого в глаза не видели.
Как бы там ни было, но поступок оказался приятным и своевременным. Том отдал голосовую команду бортовому компьютеру и уже через полчаса бак з таким необходимым запасом топлива был притянут и прикреплен к борту. Лучшее решение для Тома стало осуществимым.
На составление нового маршрута у космолетчика класса G ушло около четырех часов, но оно того стоило. Путь сократился почти на тридцать процентов, а избыток энергетических ресурсов давал возможность некоторые участки проходить в форсированном режиме, что экономило время. Общий итог выглядел не просто хорошим, он был подозрительно хорош.
Команду на выполнение новой программы пришлось подтверждать дважды. Озадаченная такими изменениями система корабля запросила дополнительное указание вопросом на мониторе, - "Вы уверены в необходимости изменения маршрута?", и механическим голосом напомнила, что данный корабль предназначен для средних расстояний, на что Том просто подтвердил выполнение, нажав дважды "Да". Сработал нулевой закон робототехники - человек жмет на кнопку, автомат обеспечивает результат. Машина повиновалась - корабль лег на новый курс.
Почувствовав небольшую вибрацию, Том Раскос хмыкнул и направился в блок-камбуз, за часы напряжённой умственной работы он изрядно изголодался. Однако пить хотелось больше. Облизав пересохшие губы Том подумал; "Интересно, а если очень хочешь пить, то это звучит как испился, - ухмылка появилась на его лице, - ну уж нет, звучит как то двусмысленно, наверное, всё-таки "Изжаждился", или вот лучше - "Ожаждал". Теперь космолетчик громко рассмеялся придуманному слову. У него все было хорошо. Жизнь даже в космосе полосатая.
Вы не удивляйтесь таким мыслям космолетчика, в глубоком космосе, когда человек остается один он может придумать такое что.... Вот однажды ученый - лингвист восемь лет провел один в космосе на небольшом корабле. Еды и особенно напитков было вдоволь, Гаррис позавидовал бы, другие потребности тоже удовлетворялись или вообще не могли существовать в данной ситуации. Скажите, как можно достичь уважения, любви, одобрения и чувства принадлежности к группе, если ты один. Безусловно, бортовой компьютер с готовностью скажет, что уважает тебя, но полюбить его за это довольно трудно. Так вот наш лингвист решил сразу взобраться на вершину маслоувской горы и занялся раскрытием своего интеллектуального потенциала. Он занялся любимым делом -языком. Имея колоссальный запас знаний, свободно владеющий более чем шестьюдесятью инопланетными и иносистемными языками, он создал еще один - свой, личный. Просто так, для самореализации. Когда его нашли, он уже шесть лет говорил исключительно на придуманном им языке. Его никто не мог понять и он никого, но как смог уникально саморазвиться пальчики оближешь, вернее язык.
Итак, утолив жажду и голод Том Раскос убедился, что запасов еды достаточно даже без кузнечиков и бамбука, зародыши которого с нетерпением ждали своего звездного часа. Оставалось только ожидать намеченного времени и окончания полета.
На тридцать восьмые сутки по корабельному времени космолет вошел в слабоизученную область звездной системы Тохо лежащую на пути. Система была небольшой и обычной. После открытия, по-настоящему ею никто не заинтересовался. Предварительный анализ излучений показал отсутствие высших форм жизни на планетах, сонно кружащих вокруг небольшой звезды, поэтому глубокое изучение отложили на будущее. Если где-то в расселинах обитают мхи или лишайники пускай подождут своих первооткрывателей. Во вселенной существуют более интересные объекты и процессы для изучения. После поверхностного изучения, область поместили на задворки вселенной, хотя никто из исследователей не мог с точностью определить, где собственно эти задворки находятся.
Том стал чаще проверять карту полета. Анализировал небольшие отклонения от маршрута, которые автоматически вводились бортовой системой для безопасного преодоления некоторых участков. Ничего критичного не происходило, корабль шел к намеченной цели с небольшим опережением графика. Сектор был действительно пуст и необитаем. Пустота наводила скуку, и Том решил немного развлечься. Шахматы эму надоели за последний месяц и, начав триста шестьдесят первую партию, как и все предыдущие ходом е2-е4, он сдался, не компьютеру - себе. Тогда он решил подискутировать с бортовой системой на тему создания межпланетного языка доступного всем расам и включающего в себя наибольшее количество диалектов, своеобразного звездного эсперанто. На данный момент, создание космического койне проходило стихийно и не учитывало важной особенности, по мнению Тома -исключался программный язык, язык машин, а ведь они были связующим звеном в общении между расами. Но настоящего обсуждения не получилось. Бортовой компьютер выдал аномальное изменение в маршруте корабля, и космолетчик ощутил его всеми своими органами чувств, особенно органами осязания.
Том просмотрел данные на мониторе, растирая ушибленное колено, и удивился. Космический аппарат обходил абсолютно пустое пространство по идеальной дуге. Приблизительно так корабли обходят планеты или промежуточные базы-станции, по траектории безопасной для всех материальных тел, но здесь внутри дуги визуально ничего не было. Космическая ортодрома охватывала пустоту, и все же там, в центре находилось нечто, заставившее систему скорректировать полет. Машине было безразлично что это - человеку нет. Это нечто и собственное любопытство заставило Тома прервать полет. Было проще немного задержаться сейчас вместо того чтобы потом, томительными часами одиночества в пустоте, долго мучиться над возникающими вопросами на которые уже никогда не будет ответов. То небольшое опережение графика полета и излишек топлива, стали ключевыми аргументами в принятии подобного решения. Избыток времени порождает интерес к окружающему, и стремление к открытиям, но иногда укорачивает время существования исследователя. Не правда ли? Спросите у исследователей которые уже не смогут ответить.