Божкова Алла С : другие произведения.

Каменный клан

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:

Каменный клан





  Обычно в ночи раздается мягкий стрекот сверчков, шелест лист деревьев, крики маленькой птички козодоя, но сейчас из окружающего мрака доносился совсем иной звук - нетерпеливый мужской голос.
  - Быстрее, Шаки, пожалуйста, поспеши.
  - Я и так стараюсь!
  Мало того, что вокруг темень, хоть глаз выколи, так еще вода жутко холодная. Ноги дрожат, колени подкашиваются, боюсь если еще быстрее, то вообще с плеском свалюсь прямо в озеро. Как будто сама не знаю, что нужно спешить!
  Мыло попалось шершавое, царапалось и не очень приятно пахло, да еще после него вся кожа ссыхалась и жутко чесалась. Но не в моем положении привередничать. Я быстро намылила волосы, чуть ли не впервые радуясь, что они теперь такие короткие - до мочки уха. Прежние, до пояса в такой ситуации мыть сплошной ужас.
  - Шаки, поспеши! - Кануир впрочем голос не повышал, шипел в разумных пределах громкости, - я пробежал сегодня с грузом за спиной знаешь сколько? Четыре лиги! А потом меня побили деревяшками, а вместо того чтобы валяться на мягком тюфячке и стонать...
  - Кан, будешь ныть, я тоже начну ныть!
  Он недовольно попыхтел, но тут же замолчал. Ныть я умела ничуть не хуже, а пожалуй даже и получше некоторых.
  Пришлось садиться на корточки и окунать голову в воду так, чтобы лишний раз не шуметь, плескаясь водой. Надеюсь стук зубов не очень громкий, хотя есть подозрение что его можно расслышать даже в соседних лагерях.
  Кан тем временем отошел от моей угрозы, хмыкнул и расчетливо невозмутимо забормотал.
  - Кстати, говорят Рузар ночью может вернуться. А ты знаешь, неважно в какое время он является, все равно первым делом отправится на обход лагеря. Чем не стимул поспешить? Только представь, что будет если он нас поймает!
  Зря только пугал... Я итак замираю словно суслик перед ястребом каждый раз, когда вождь Каменного клана подходил близко. Орки вообще все немаленькие, а этот даже среди остальных выделяется. И хотя в отличие от прочих не такой бугристый, покрытый настолько раздутыми мышцами, что кажется еще пара движений и они просто лопнут, но сила его видимо не сколько в теле, сколько в крепости духа. Я слышала его рычащий голос, когда утром раздают задания и предпочитаю не думать, что он со мной сделает если узнает, что я вовсе не слуга, сопровождающий принца, а одетая в мужскую одежду женщина.
  Стимул и правда оказался более чем достаточным, зубы пришлось стиснуть и побыстрее смыть с волос мыло вперемешку с грязью. Не скажу, что голова стала намного чище, но опять же когда такой выбор...
  - Все, - быстро вытираюсь жестким куском ткани, которые в тренировочном лагере используют вместо полотенец. Судя по запаху до меня им никто не вытирался, орки пахнут сильнее людей, не в смысле неприятно, а просто интенсивнее. Стоит нескольким оркам зайти в закрытое помещение и еще долго после них остается этот странноватый дух, отдалено похожий на запах мокрой земли. Некоторым этот запах не нравиться, но к счастью нас с Каном такие мелочи не заботят, иначе пришлось бы непросто - как только мы приблизились к территории лагеря на расстояние выпущенной стрелы этот запах стал постоянным нашим спутником. К счастью, нюх у орочьего племени не такой острый, как у людей, а то бы мне не поздоровилось. А вот зрение... Они прекрасно видят в темноте, но не обычным взглядом а словно сквозь магическое стекло - мир в оттенках серого и движения как отрывочные кадры. Хорошо хоть без четких очертаний, а то я давно бы попалась.
  - Иди за мной, - Кануир не мешкая хватает меня за руку и тащит в сторону своей палатки так быстро, что я со всей силы бьюсь ногой об первый попавшийся камень. Кто бы знал, какой выдержки стоило промолчать и не завыть в голос, но подзатыльник я ему все-таки отвесила. Он тоже сдержался, не опускаясь до мести слабой женщине, но в момент когда мы разъярено сверлили друг друга глазами, втайне гордясь своей выдержкой, из темноты нас выхватил круг света от магического огня. И источник огня сжимал в руке тот, кого я бы хотела видеть в последнюю очередь.
  На меня упал тяжелый влажный взгляд. Голова опустилась - рубашка прилипла к телу и грудь я естественно перебинтовывать на берегу не стала, так что без особо труда можно было разглядеть мою принадлежность к женскому полу. Кан на миг застыл, так же глупо меня разглядывая.
  Огонек качнулся, когда Рузар кивнул в сторону своей палатки, расположившейся прямо в центре лагеря.
  - Ты со мной, принц к себе, - раздался короткий приказ. От звука голоса захотелось сесть на землю и сжаться в комок, а лучше вообще... провалиться под землю. Самостоятельно.
  Кан вдруг резко загородил меня собой.
  - Нет, - с трудом сказал и я видела, как он боится. - Одну не пущу.
  Орк с интересом оглянулся, внимательно рассматривая лицо Кана.
  - Бунт? - с искренним любопытством поинтересовался. Сейчас его лицо действительно походило на высеченную из камня маску. Я не так часто видала орков, но еще до того, как мы сюда попали легко различала по принадлежности к племенам. Отличием каменных являлся сероватый цвет кожи с почти незаметным оттенком зеленого и черные волосы. Самыми симпатичными считались Белогривые - пепельные волосы, светло-болотная кожа, суженые глаза и довольно изящные формы. Говорят они больше всех остальных сохранили эльфийские гены и лучшими из них восторгается даже эльфийская раса. Что эльфийки частенько приглашают некоторых Белогривых отдохнуть в своей компании. А вот воинами они были не ахти, в этом деле лучшими считались как раз Каменные. Потому мы и оказались именно здесь.
  Я положила руку на плечо Кана и крепко сжала. Спорить в лагере с его главой никак нельзя, этого не простят даже ему. Тем более репутация Рузара исключала вариант, который похоже пугал Кана больше всего - ходили слухи что за насилие даже в военное время он карает своих воинов весьма жестко.
  Только бы это оказалось правдой!
  - Не нужно, - тихо попросила Кана, - иди в свою палатку, пожалуйста. Уважаемый Рузар не сделает ничего, что противоречит его принципам, а о его порядочности практически ходят легенды. Думаю, он просто хочет поговорит, что в сложившейся ситуации весьма понятно.
  Попытка польстить вышла весьма жалкой, стало за нее даже стыдно. Но Кан задумался, а после кивнул. Я понимала, уйти ему непросто, потому ушла в сторону главной палатки первой.
  Рузар как ни в чем не бывало обогнал меня в два шага и пошел впереди, светя на землю перед ногами.
  Идти было трудно... Несколько минут пути я только и делала что ругала себя всеми известными неприличными словами. Тоже мне чистюля! Не могла еще денек грязной посидеть? Знала бы чем закончиться - полгода бы лучше не мылась. Хотя толку-то теперь жалеть?
  Не доходя до платки Рузар резко свистнул - два охранника у входа моментально отступили в темноту. Он вошел первый даже не заботясь проследить, куда делась я. Хотя, конечно, чего беспокоиться, куда я денусь в полном орками лагере посреди каменной равнины без опыта путешествий, да еще и Кануир...
  - Как тебя называть? - внутри орк уселся на деревянную кушетку у стола, устало облокачиваясь на колени. Хотя сейчас он был ниже меня и смотреть получалось почти сверху вниз, все равно казалось давит одним своим взглядом. Злить Рузара я не рискнула и быстро ответила.
  - Шакида.
  - Зачем ты под видом юноши пробралась в мой лагерь? - безо всякого выражения продолжил орк. Внезапно поморщился и с силой принялся теперь глаза ладонью. Через секунду как опомнился, с усилием вернул руки на место, на колени, внимательно стал рассматривать меня. Видимо устал, его не было почти двое суток а в таких походах как я уже знаю орки предпочитают не останавливаться и разбивать лагерь. Одна из военных премудростей, которые изо всех сил здесь вбивают в голову Кану.
  - Вы не думайте. Я не шпионка... - больше ничего выдавить не получилось.
  - Ты любовница принца? - равнодушно поинтересовался Рузар.
  Щеки запылали. Сравнить меня с любовницей принца? Да на это добровольно идут только такие стервозные шлюхи, что пробу ставить негде! Мужчины... всегда мыслят одинакого, очень примитивно. А уж орки...
  - Ты люб... - начал званого Рузар так терпеливо, будто предположил что с первого раза я не понимаю.
  - Нет! - не знаю, что больше меня возмутило, что приняли за легкодоступную женщину или за дуру, что простых вопросов не понимает.
  - Кто? - так же невозмутимо продолжил Рузар. Неожиданно глубоко и длинно вздохнул. Наверное меня обманул его уставший вид, внушив ошибочную уверенность в безопасности вождя. Или... Не знаю в общем, с какой дури не думая я возмущено выпалила:
  - Я его сестра!
  Черные глаза словно вгрызались глубоко внутрь.
  - Разве у принца Висара есть сестра? - осторожно спросил орк, и в уголках его жестких губ затрепетала заинтересованная улыбка.
  И правда цивилизации рушатся и-за мелочей... Что уж там говорить о человеческих судьбах.
  Я открыла рот и... закрыла его. Голова опустилась, я уставилась на пол, застеленный однотонным безворсным ковром. Что бы я только не отдала, чтобы вернуть назад свои необдуманные слова.
  - У принца нет сестры, - сообщил Рузар, опять поднимая руку к глазам. Ограничился секундным давлением пальцев на виски. - Поэтому возвращаюсь к вопросу - ты любовница принца?
  Горло сжималось, но правду о которой я чуть не проболталась говорить никак нельзя. Тогда станет очень плохо и не мне одной. Хуже всего будет именно Казиру, а кроме брата в этом мире у меня никого нет.
  - Д-да, - еле слышно выговорила я. И сама поняла, что получилось как-то неубедительно.
  - Д-да? - передразнил орк и вдруг широко улыбнулся, но как-то криво, будто что-то улыбаться все же мешало. А ведь вождь действительно устал... сколько обходится без сна, да еще вынужден теперь разбираться с присутствием в лагере незапланированной женщины. Он о чем-то серьезно раздумывал и хмурился все сильнее. Потом резко поднял глаза и довольно развязно мне улыбнулся.
  - Мне как раз нужно расслабиться, - резким движением Рузар дернул за ворот, освобождая шею и открывая грудь, - а женщин, знаешь, ли вокруг больше нет. Тебя же не затруднит облагодетельствовать еще кого-нибудь кроме принца?
  Он улыбался, прикрыв глаза и медленно расстегивая рубашку. Самое страшное - любая из сопровождающих принца дам "облагодетельствовала" бы вождя сколько угодно раз безо всякого сомнения.
  Мысли судорожно скакали в поисках выхода. Становилось очень страшно, так что даже дыхание перехватывало.
  И как же выпутываться? Даже если бы я рискнула... а ради брата я готова на многое, то что вообще с ним делать-то? Честное слово, если бы не было так страшно, я бы рассмеялась от нелепости подобной ситуации - смотрю на этого орка пытаясь прикинуть, что с ним... делать. И как. Вот умора!
  Пришлось мысленно заехать себе пару пощечин. Что за истерика? Соберись!
   - Я не собираюсь вас... вам... - я задохнулась, крепко сжимая в руках кепку, которая обычно скрывала мое лицо.
  - Я разве спрашивал твоего согласия? - рубашка наконец соскользнула с его плеч. На днях я видела кучу голых мужчин которые плескались в озере, но они не вызвали во мне и десятой доли такого ужаса, что вызвал один раздетый по пояс Рузар. Смеха ни осталось ни на йоту. Слухи слухами, а кто его знает, как обстоят тут дела с насилием на самом деле. Не оказалось бы, что из огня да в полымя...
  - Я не могу.
  - Почему?
  - Вы мне... несимпатичны, - с трудом выдавила я.
  - Чем же? - забавлялся орк, неторопливо скрещивая пальцы и хрустя костяшками.
  Так сразу и не придумаешь, не говорить же на самом деле, что я просто его до смерти боюсь?
  - Вы... вы...
  Бесполезно. Грубить ему я не могла, он-то как раз ни в чем не виноват, это же я скрывала, что не парень, это я его обманывала. И несимпатичным он вовсе не был. На мой неизбалованный вкус даже наоборот...
  Я снова опустила голову, уже обречено. К счастью, мозги от чрезмерных раздумий закипели и я плохо соображала. Не думать, лучше не думать!
  Слишком страшно...
  И услышала длинный вздох.
  - Ты не... Слишком наивна. А это может значить только одно... Ты действительно ему сестра, выходит... у меня на обучении находится вовсе не принц.
  Я только судорожно вздохнула. Что будет теперь, страшно представить.
  - Тогда меня волнует другое. По какой причине ваш брат согласился на эту подмену? Что принц ему пообещал?
  И опять пришлось голову опустить. От меня всем одни неприятности, вымотавшийся до предела вождь должен проводить расследование, а уж брат...
  - Принц обещал не трогать меня, - нехотя призналась.
  - Вот как... - Рузар задумался. Мне выдержки как обычно не хватило.
  - Что теперь с ним будет?
  - После всего происшедшего тебя еще волнует судьба принца? - его брови взлетели высоко вверх.
  - Я про брата!
  Конечно, можно позволить себе сохранять невозмутимость, когда дело не касается единственного родного на свете человека.
  - С ним ничего не случится, - наконец ответил Рузар. - А вас я завтра отправлю в станицу. В лагере вам оставаться нельзя. Идите туда за полог и ложитесь спать.
  - Но... - в его палатке оставаться спать было страшно.
  - Иди, Шакида, ничего не бойся. А если хочется побояться, представь, что случилось бы если бы вас разоблачил не я, а кто-нибудь из рядовых воинов, которые женщину три месяца не видели.
  А я даже не вздрогнула... Потому что провела целую ночь в покоях принца, когда он "уговаривал" моего брата на подмену.
  - А вы видели? - с непонятным упрямством спросила я.
  Взгляд снова стал тяжелыми.
  - И я не видел, но можешь не опасаться, я не беру женщин против их воли.
  Орк поднялся, подбирая с низкого стула без спинки темный серый халат из грубой ткани. Медленно накинул его на плечи, неторопливым движением запахивая. Оглянулся.
  - Ты еще тут?
  
  
  
   ***
  
  
  
  Я спала так крепко, что Рузару оказалось непросто меня разбудить. Мало того что впервые за долгое время я спала без опасения что вот-вот чем-то себя выдам. Так еще и кровать, состоящая из нескольких брошенных на пол тюфяков и одеял, почти как во всех остальных палатках, оказалась удивительно удобной. Обычно мне приходилось ютиться в уголке, а тут все это великолепие было в полном моем распоряжении. Вначале, только сюда войдя я почувствовала запах Рузара, настолько приторный, что думала мне будет неприятно тут находится. Но как ни странно, всего пары минут хватило чтобы я привыкла и даже сейчас, обнимая со сна одну из подушек я улыбалась, вдыхая этот терпкий соленый запах.
  - Вставай быстрее, светает, - глубокий голос заставил меня отвлечься от подушки и нехотя открыть глаза. - Через пять минут жду на входе, позавтракаем в дороге.
  Я тут же села.
  - Позавтракаем? А вы тоже едете?
  - Да. Больше некому тебя доверить. Не стоит подвергать моих воинов лишним соблазнам, тем более до деревни всего два дня пути. Оттуда по моей просьбе тебя доставят в клановое селение.
  - А... лагерь как же?
  - Сейчас не военное время. Да и принца как оказывается, тут нет.
  Кстати, судя по его вниманию к своим ногам я все еще неодета. Неловко прикрывшись первым попавшимся одеялом я потянулась за одеждой.
  - А брат?
  Орк перевел глаза на подушку, которую я всю ночь обнимала. Посмотрел так, будто я посмела покуситься на святое. Но святое есть не только у него!
  - А брат? - упрямо повторила я.
  - Он останется в лагере.
  - Почему?
  - Я говорил с ним ночью и он согласен, что вам оставаться в лагере не стоит. Да и вообще довольно глупо с его стороны повернуть все таким образом, чтобы потащить за собой на обучение сестру.
  - А что ему оставалось? - надо же, какой правильный! И что Казуиру нужно было делать? Бросить меня на потеху принцу или у границы, где все равно бы кто-нибудь меня присвоил? В нашем мире женщина не может жить одна, потому что мгновенно станет принадлежать тому мужчине, кто первый на нее позариться. Мы же не орки... где женщины сами выбирают мужчин и вполне могут воспитывать детей сами.
  - Стоило сразу рассказать мне правду, - невозмутимо сообщил Рузар.
  Я растерялась. Не говорить же, что он последний, кому мы верили. Вот так приехать и сообщить, что мы подставной принц? Хотя наверное, получается, что Рузара мы тоже подставили... сильно подставили.
  - Где сейчас принц? - спросил орк, словно прочитав на моем лице раскаяние. Да, мы как обычно виноваты, пусть даже не было иного выхода.
  - В крепости Валисийских роз, на границе в орочьими землями...
  - Да... Ваш брат сказал то же самое. Вероятно, вы не обманываете. А теперь собирайся, я жду снаружи.
  Еще секунду помешкав и скользнув глазами по моим коленкам, Рузар напряжено кивнул и быстро вышел из палатки.
  
  
  
  Перед выходом я еще раз себя осмотрела. Безразмерная рубаха, больше похожая на мешок и серые штаны, конечно, многое скрывали, но грудь все равно выделялась. Но тут ничего не поделаешь, да и наверное уже неважно. Но все равно привычка сказывается, начинаю нервничать. Голова тоже неприкрыта, я нервно тряхнула головой, чтобы волосы закрыли лицо.
  Даже во рту пересохло. И не только от страха, под утро вообще стало довольно душно. Что за климат такой дурацкий - ночью холодно, днем жарко, в орочьих землях вообще многое не как у людей. Я решилась и налила себе воды из кувшина на столе Рузара. Все равно разрешения спрашивать не у кого. Еды кстати вокруг не было, так что в ближайшее время завтрак мне не светит. Впрочем не привыкать, сидеть голодными мы с братом привыкли еще в далеком детстве, когда после смерти родителей проживали в поместье какого-то там дальнего родственника дядюшки, древнего и до маразма склочного старика. Мы года два думали, что так и надо - целыми днями шляться по поместью с чумазыми детьми крестьян, пасти с ними коров, копаться в земле, а после идти в деревенские дома на обед, где сердобольные женщины кормили нас жидкой пустой кашей. Только когда выросли, узнали, что жить должны были совсем по-другому - днями зубрить науки и принимать пищу три раза в день за столом, уставленным фамильным фарфором. И еще у меня, оказывается, должны были быть платья. Красивые платья!
  Впрочем, чего зря вспоминать. Я запретила себе думать про ноющий желудок (ужина тоже не было) и допила воду. Кстати, на боку кувшина виднелся отпечаток вдавленной в глину до обжига ладони. Шаманское благословение. Лично Рузару? Надо же...
  Ладно, чего откладывать, я поплелась к выходу и высунула нос в щель между полотен. Орки завтракали вокруг костров в центре лагеря, к счастью немного в стороне от палатки вождя. Они сидели кружками и даже сейчас издавали жуткий шум. Не знаю, возможно ли собрать в кучу более одного орка так, чтобы одновременно получилось сохранить тишину.
  - Шаки...
  Кан прятался за палаткой, как раз где узкий промежуток между этой палаткой и соседней, с припасами.
  Я быстро пригнулась и шмыгнула к нему в укрытие. А тут можно в полный рост встать, даже если кто увидит, вряд ли заинтересуется. Я для орков не существую, даже просто выражать мне презрение недостойно настоящего воина. Ну, то есть не мне, а мне в виде неприметного слуги мужского пола. Орки своих мальчиков начинают муштровать, когда те только ходить научились и такой дохлик, как слуга принца по их меркам просто калека. Или даже хуже - калеку хоть жаль, а мужчину, который имея две руки и две ноги не может врезать кому-то, кто к примеру посягнул на твою жену или имущество и за мужчину считать позорно.
  В свое время это нас спасло. И спасало бы долго, если бы не Рузар.
  - Держи.
  Кан протянул мне шапку с полями, которую я за пределами его палатки не снимала даже в жару и толстый тканный жилет. Я быстро накинула его на плечи - теперь грудь точно не разглядеть.
  - Рузар хочет меня увезти.
  - Я знаю, - Кан затоптался на месте. - Он приходил ночью, мы долго говорили и... Шаки, так будет лучше.
  - Нет, я не боюсь, ты не думай! Только как ты тут будешь один? Он тебе ничего не сделает? Как ты думаешь, он очень злится?
  Кан неожиданно фыркнул.
  - Злится? Да он знаешь что сказал? Что я молодец!
  У меня даже глаза на лоб полезли. В лагере поговаривали, Рузар хвалит так же часто, как загорается Звезда праматери. То есть раз в год.
  - Врешь!
  - Точно тебе говорю! Сказал - я правильно сделал, не сбежал от ответственности, не струсил, не пошел на сделки с совестью. Он сказал, что рад обучать такого человека.
  Вот хвастун! Глаза так и горят! Еще бы - гора орочьих мускулов похвалила, да еще зная, что ты не принц, а бездомный, никому не нужный бродяга, тебя же и обдуривший.
  - Только все равно все плохо, - брат вдруг скис. Печально, я очень давно не видела, как он чему-то радуется... И в последнее время ему мешает радоваться само мое существование. В нашем мире тяжело отвечать за сестру, которой не можешь дать приданое, чтобы сбагрить ответственность за ее судьбу на ее мужа.
  - Почему плохо?
  - Сама посуди - ну сколько принц просидит в замке дружка своего и на рожон не полезет? Сама понимаешь, все равно рано или поздно начнет права качать. Наверняка, что-то выкинет... Значит, слухи пойдут. Месяц мы тут, еще как минимум пять должны пробыть, значит еще пять месяцев при необходимости принца можно найти... и использовать!
  - В смысле? - мне принца ни разу не жаль. Пусть его используют как угодно, хоть под колеса застрявших в грязи телег подкладывают. Но как ни печально, сейчас наши с ним судьбы связаны, мы все друг друга потянет, если упадем. И заодно Рузара.
  - Да как угодно. Женить к примеру или споить совсем. Украсть или на худой конец просто убить. А орки... представляешь, что будет если выяснят, что принц убит в то время, когда был на обучении у Каменного клана?
  Во рту второй раз за утро пересохло.
  - Это Рузар сказал?
  - Нет, - снисходительно улыбнулся Кан, - стал бы он со мной подобные вещи обсуждать. Я сам догадался! Меня же не только бегать учат...
  Кан замолчал и неуклюже попытался поправить на мне шляпу. Только хуже сделал, свернул на бок вместе с волосами, но я не стала возмущаться. За последние десять лет мы с ним ни разу не расставались дольше, чем на несколько дней. А сейчас...
  По лагерю пронесся свист, такой громкий и неожиданный, что я вздрогнула.
  - Тебе пора. Рузар сказал, к северному краю лагеря привести. Ты... правда не боишься?
  - Только за тебя! - вранье, конечно, но толку сейчас жаловаться? Да и сомневаюсь, что Рузар прибьет меня и прикопает по дороге. Он вполне мог это сделать ночью, если бы хотел.
  - Через два месяца мы вернемся к клановому селению, вот увидишь, все будет хорошо, - убеждал нас обоих брат.
  Я кивнула и мы поплелись мимо палаток к северу. Рузар сидел на своем сером коне и смотрел в сторону, хотя не мог нас не услышать. Рядом с ним стояла невысокая оседланная лошадка. Кан меня подсадил. Впервые с тех пор, как мы оказались в лагере, прилюдно рискнул мне в чем-то помочь. Впрочем теперь если и увидят, неважно. На прощание сжал руку.
  - Все будет хорошо. Я ему верю, - негромко сказал.
  Рузар молча тронулся и неспешно поехал в сторону от лагеря. Не знаю - чтобы не мешать или мы его все-таки раздражали. Ведь если подумать, то вождь теперь тоже замешан по самые я... то есть очень глубоко, тьфу ты, сказывается общество не обремененных женским соседством солдафонов.
  Зато благодаря оговорке я даже смогла улыбнуться брату на прощание.
  Странно, очень странно, особенно в нашем с братом случае, когда жизнь давно уже приучила, что никому, кроме друг друга верить нельзя, особенно если хочешь остаться живым и здоровым.
  Но Рузару я тоже верила.
  
  
  
  ***
  
  
  
  Равнина, пестрея перемешанными с зелеными островками участками камня раскинулась до самого горизонта, но я знала, что к обеду мы окажемся у горной гряды, где пасутся отары Каменного клана, а дальше начнется мелколесье. Ну, то есть примерно знаю, сколько помню карту, которую Кануир изучал для очередного задания.
  Рузар молча ехал впереди, не очень быстро, но ни на секунду не притормаживая. Надеюсь, дорога окажется проще, чем когда мы ехали сюда, вот тогда нас с братом никто не жалел и за первый день я та-ак натерла... впрочем, не стоит вспоминать.
  Когда лагерь скрылся за холмами, Рузар придержал коня и поехал рядом со мной.
  - Тебе не жарко? - спросил меня.
  Конечно, мне было жарко, еще слабо сказано - солнце стояло высоко и верхом на лошади вряд ли получится спрятаться в тень.
  - Жарко.
  - У меня в лагере не нашлось женской одежды, - он быстро улыбнулся, не поворачиваясь. У него кстати черные глаза, как у большинства каменных. У меньшинства - карие, тоже красиво... Когда не страшно.
  Я вздохнула.
  - У меня тоже не было.
  - Почему ты не привезла с собой?
  - Чтобы не поймали.
  Некоторое время Рузар думал, но комментировать мою самоотверженность не стал. Со стороны кажется, что я многим пожертвовала? Вот уж как и не бывало! Мои пару затасканных до дыр платьев давно было пора выбросить, а то единственное нормальное, которое брат мне купил на последний день рождения после того вечера у принца...
  Я подавила тошноту. Странно, но воспоминания о принце почему-то делали Рузара прямо каким-то милым и родным. Это орка-то! Хотелось даже оказаться поближе, потому что за его спиной меня даже не рассмотреть. Если бы перед нами вдруг оказался принц, то точно не посмел бы ко мне приближаться! Да он напустил бы в штаны от одного взгляда вождя каменных! Жаль, что я этого не увижу.
  - К вечеру мы приедем к горам, там стоянка чабанов и там же останавливаются на ночлег торговцы. Они потом в станицу идут, кто-нибудь тебя захватит. Я молча кивнула, с удивлением прислушиваясь в появившемуся разочарованию оттого, что Рузар довезет меня всего-то к другим провожатым. Хотя конечно он не станет бросать военный лагерь, только чтобы доставить какую-то человеческую босячку в безопасное место.
   - Когда я встречал вас с братом на границе с Валисийскими землями, где находился принц? - неожиданно спросил Рузар. Кан в свое время с настоящим страхом рассказывал о подобной манере вождя резко и громко задавать вопросы в самое неподходящее время. Мол, виновный сразу проболтается, в чем виноват. Брат действительно боялся проболтаться и теперь я понимаю, почему.
  - Из крепости выехал уже брат, принц остался за стенами, - отбарабанила я.
  - Среди сопровождающей к нам охраны были люди, которые знали о подмене?
  - Нет... Вы же помните, брат платком пол лица закрыл, будто его пчела укусила и лицо распухло? А глаза у него, как и у принца, светлые, никто не знал... Королевскую стражу принц по дороге еще сменил в каком-то городе, который они проезжали. Наверное, уже тогда думал о подмене. А и правда, только в голову пришло. Всех давних слуг и охранников принц тем или иным способом по дороге отправил обратно. Мы с братом все его взбрыки наблюдали, желая только одного - чтобы о нашем существовании он забыл.
  - Кто в крепости знает о его личности? Я вздохнула. В последнюю очередь сейчас мне хотелось вспоминать все эти морды, полностью осознающие свою вседозволенность и безнаказанность.
  - Сам принц, его друг - сын правителя Валисийских земель, в чьем замке они и сидят, еще человек пять приятелей, еще две девушки из... столичного дома содержания и еще одну они где-то по пути подцепили. Всего почти дюжина человек.
  Рузар снова надолго замолчал. В течении дня мы два раза останавливались перекусить, он коротко приказывал, что делать и больше ни о чем не спрашивал. Уже по темноте мы приехали к стоянке - спрятанными за высокими валунами несколькими низкими летними домиками из досок, с такими щелями, что сквозь домики было видно насквозь. Возле стоянки стояло две телеги, до половины заполненные бесформенными тюками, а Рузара вышел встречать самый старый орк, которого я только видела. Хотя, что я там видела? Только кучу орочьих воинов...
  Я была настолько уставшей, что меня отправили спать, приказав какому-то парнишке найти мне место для ночлега. Лицо у юноши было того возраста, когда только появляются усы, но судя по ширине плеч ему было все двадцать. Переломать такую, как я он сможет без труда. Боялась я прочем недолго, он неуклюже улыбнулся и стал почти не страшным. Почти.
  Рузар уже уходил вслед за дедом и на его лице застыла сосредоточенная маска сильной озабоченности.
  Что интересно ему грозит, если в королевстве узнают про принца? Спалось мне плохо, хотя лагерь вскоре затих. Только в домике старика очень долго трепетал огонек - они с Рузаром говорили много часов подряд.
  Я проснулась на рассвете от каких-то звуков. Еле успела одеться и полезла наружу. Рузар уже садился на лошадь, похоже, собираясь немедленно уезжать. Не сдержавшись, я бросилась в его сторону, чуть ли не хватаясь за его колено. Сама себе удивилась.
  - Скажите... - я не могла называть его по имению. На самом деле я никогда с ним не разговаривала, ни разу, пока была слугой, потому даже не знала, как к вождю следует обращаться. -
  -Скажите, а что со мной будет в клановом селении? Что я буду там делать?
  Рузар очень внимательно на меня посмотрел. Так, без головного убора и в рубашке я по солдатскому лагерю ни разу не разгуливала, но времени как следует одеться не было. Тем более тут все уже знают, что я не парень.
  На секунду он даже замер, глаза заблестели так странно, будто лунный свет по темной воде... Не знаю, что его так удивило. А потом Рузар отвернулся.
  - Жить, Шакида, - сказал перед тем, как пришпорить коня. - Ты будешь жить.
  
  
  
  
  
  
   ***
  
  
  
   Как только Рузар уехал со стоянки, старик с молодым орком стали запрягать тягловых, крепких лошадей, и закреплять огромные мешки в телегах, чтобы те, не свалились по дороге. Старика звали Солай. Нур, парнишка что крутился рядом, был его внуком. Имя, несколько необычное для орков, он получил в честь прадеда. Солай протянул мне сверток, попросил переодеться в женскую одежду. Не заставив его повторять дважды, я стала быстро натягивать, оказавшиеся в свертке длинную нижнию рубаху, блузу, юбку, и телогрейку. Волосы, немного подумав, повязала платком. Одну телегу повел Нур. Во второй я с дедом. Тронулись нехотя лошади, и вот так медленно, мы поехали в главную станицу Орков. По пути старый орк молчал, крепко задумавшись о чём-то своём, видать о разговоре с Рузаром ночью, да и меня не тянуло трепать языком. Через время, Солай, словно очнувшись, спросил:
   - Ну .. внучка, как же ты одна так? Где твои родители?
   - Нет у меня родителей, - вопрос был неприятен. - Брат есть.
   - А родственники? Где-то ж вы жили с братом?
   - Жили - согласилась я - у бабушки. Несколько лет назад она умерла.
   - И что?
   - Что? На улице мы с братом оказались. Брат начал работать. Сначала выполнял мелкие поручения, но на их оплату прожить невозможно. Затем у купцов начал подрабатывать переводчиком, а потом, как вошел в доверие, повёл вести счета, своего рода приказчиком. Жили неплохо, на кров и хлеб, самое необходимое хватало.
   Стелился туман. Солнце потихоньку поднималось рассеивая белесую мглу, и его первый луч сразу преобразил мир, раскрашивая яркими красками.
   - Брат грамоту знает? - неспешно задавал вопросы Солай. Вперед уходящая двумя лентами-колеями дорога, время, природа распологали к разговору.
   - Знает, и я знаю - подтвердила - Бабушка позаботилась, чтобы мы получили образование, и все знания, из которых можно извлечь пользу. Без родительской поддержки прожить сложно, вот она и постаралась, выучить нас, и дать то, чего отнять невозможно. И я наравне с братом училась, хоть для женщины это необычно.
   - Да, - согласился Солай, понукая лошадей - деньги отобрать у детей можно, а знания никогда. Ты тоже значит обучена всяким наукам, а с магией знакома?
   Звучали голоса птиц, среди которых я различила иволгу, крики коростеля, так незаметно солнце поднялось высоко над нами. И что нужно было ответить про магию старому орку Солаю? Даже и не знала, что говорить, а о чем промолчать.
   - На словах знаю, а вот практически не доводилось сталкиваться.
   - Ты бы попроще старику объяснила, - улыбнулся мне Солай.
   Я на него внимательно посмотрела, огромный орк преклонного возраста ,но сила в руках немеряная. Несмотря на глубокие морщины покрывавшие его лицо, глаза ясные, хм.. на вид простак, а вон как разговор повернул. Как бы ему так заумно ответить, чтоб отстал?
   - Основу магических приемов знаю, но не более. Женщин в человеческих государствах, независимо от магического дара, стараются ограничить в использовании магии, разве что исключение это бытовая магия, бабушка с трудом уговорила учителя мага, чтобы тот меня обучал. Только дальше теории уроки не проходили, - менторским голосом вывела я. Дед хмыкнул. Нур услышав отголоски ответа, покосился в нашу сторону, но не более.
   Вокруг раскинулась бескрайняя степь покрытая густой травой среди которой я различила ковыль, горицвет, ромашки.... запах стоял одуряющий.
   - О магии орков слыхала? - спросил прищурясь старый орк.
   - Это о ваших женщин - шаманов что-ли? Слыха-ала, слыхала, - протянула я- что такое есть, но не более. Учитель не сильно верил в шаманизм, считал, что женщины орки напьются отвара мухоморов, попрыгают у костра, вот им и привидятся всякие чудеса.
   Там и здесь рос кустарник, проезжая мимо лесных полос, слышен был шелест-шум листвы, жужжание шмелей, стрекотание кузнечиков.
   - Мухоморы, да? Ну-ну.
   - Может это из за предвзятого отношения к женской половине? В принципе, это не важно, я не имею магического дара.
   Нур ехал на другой телеге, и на нас мало обращал внимания. К обеду мы остановились у озера, наскоро перекусили, лошадей напоили водой, задали корма, через определенное время продолжили путь. К вечеру мы достигли реки, где в пролеске остановились на ночевку. Я пыталась чем-то помочь, да только, мешала, путалась под ногами. Наконец дед Солай не выдержал, и поручил мне собрать для костра прутьев. Пока расседлывали лошадей, задавали корм, я наносила хвороста. Под руководством Солая разожгла костер и даже сварила немудренную похлебку. Старому орку не давала покоя нелестная характеристика, про орочью магию. Он что-то бурчал, но я разобрала только 'мухоморы, попойка, маг недоделанный'. Быстро стемнело. На небе засияли звезды, было впечатление будто блестящие, белые, мелкие бусинки рассыпали, и так густо-густо.
   - У орков существует магия, - сидя возле костра, наевшись, я слушала деда, - подвласная только женщинам, это тайное умение - общение с духами предков. Вызывая особое состояние сознания, шаман получает дар видеть будущее и понимать недуги людей, путешествовать в астральном мире физической реальности, он не чувствует боли, забывает о своих телесных нуждах и беседует с Духами . Духи предков используют шамана лишь в качестве проводника между мирами мертвых и живых.
   От реки несло прохладой. Замерли осины в пролеске, но стали слышны шорохи у их подножий, белели стволы берёз.
   - Есть конечно, шаманки, которые входят в транс, после того, как выпьют особого отвара - рассказывал Солай, и недовольно поглядывал на хихикающего Нура. - И не надо ржать. Сумойя доверила сварить состав зелья Атенам. Старая карга перепутала зверобой с чаваром, потому и вышло так. - При этих словах, молодой орк разразился громким смехом, а дед разозлился вконец. - Ах ты поганец малолетний, сейчас выдеру хворостиной, и не посмотрю что вымахал выше меня.
   - Может не с чаваром, а с мухоморами перепутала? - Нур отбежал к кустам, чтобы не схлопотать от деда.
   Наблюдая за дедом с внуком, я незаметно уснула у костра, прям на траве. Кто-то ночью, укрыл меня овечьей выделанной шкурой. А, спалось мне сладко. Утром, ни свет ни заря, меня разбудил Солай, и тут же вручил кусок хлеба с сыром, я наскоро позавтракала, умылась у реки, и мы продолжили путь. На второй день пути, я не выдержала, и начала сама задавать вопросы Солаю 'куда меня везут?', 'Что я буду делать у них?', 'Как живут орки?'. На что-то ответы получила я, а от некоторых вопросов отмахивались, говоря что на месте сама всё увижу и узнаю.
  
  
  
   Так прошла неделя. Дед рассказал, что местность называют Каменной степью. Когда мы проезжали мимо лесных зарослей, упомянул, что дуб - царь Степи, да и действительно, стройные как свечки, двадцатипятиметровые красавцы дубы, производили незабываемое впечатление. Но ясень и клён также не уступали ему в величии.
   На одном из последнихперевалов, я стала под огромной кроной дуба и, легонько погладила шершавую кору ствола. Почему-то с особой ясностью нахлынули воспоминанья о недавних событиях. Из-зо всех сил, обняла ствол дерева прильнув к нему. Повеял ветер, зашелестели листья, и как будто что-то начали нашептывать. Я закрыла глаза и прислушалась, и шептало мне дерево.... а что шептало... не могла я разобрать. Как то незаметно, утихло вокруг всё, не стало слышно ни жужжания пчел, ни пения птиц, ни плеска воды, ничего, кроме звука от шелеста листьев кроны. Стало спокойно - как будто меня успокаивали, внушая что все будет хорошо. И я слушала растворяясь в звуке, мне стало так легко, какая то неземная радость нахлынула... Вдруг кто-то меня выдернул из этого состояния, грубо тряся мое тело за плечи.... Открыла глаза, яркий свет ослепив, зажмурилась ... О, это Нур - внук старого Солая меня сотрясал.
   - Хватит трясти меня, что такое то! - отбивалась я, ну надо же, мне так было хорошо. Тут дед подбежал и вылил на меня воды из казанка, фух! Вода холодная! Да что ж это такое!
   - Очнулась, - произнес дед, и будто с облегчением вздохнул - детка, ты с деревьями умеешь говорить?
   - Договорилась, что уходить к духам стала - пробурчал молодой орк, но трясти меня перестал. - Ты подожди чуток, доедем до главной станицы, а там уже с кем хочешь говори, хоть с дубом, хоть с ёлкой, лишь бы я не виноват был, если что с тобой случится. Он отошел к телегам, и принялся потуже затягивать мешки.
   Дед покачал головой, покряхтел, и пошел собираться.
   Что со мной такого произошло, я так и не поняла, а мои попутчики разъяснять не захотели, молодой орк кидал на меня странные взгляды. Ну надо же, в течение недели не обращал внимания, как будто и не существовала, а тут вдруг заметил. А дед сделал вид, что ничего не произошло. Ну не хотят, и не надо. Хорошо что, как я поняла со слов деда, мы уже к вечеру должны были добраться до станицы. На деревья я стала смотреть по-другому, как будто вновь заметила их, почувствовала, и траву и каменные насыпи что изредка попадались на пути. А к одной каменной огромной глыбе меня потянуло, но дед, заметив мой интерес, отвлек разговором.
   Солнце стало склоняться к земле. Близился закат. Затих говор птиц. Постепенно зелень листьев и травы, красноватый оттенок закатного солнца на нагретых одиночных стволах деревьев, и другие дневные краски превращались сумерками в один цвет. Догорала за деревьями заря, зажигались на другой стороне неба звёзды, а рядом в траве засветились огоньки светляков. В речушке пескари забивались в водоросли и другие водяные растения, прячась от налима. Слепыш-грызун, что всю жизнь проводит под землей, мощными резцами прокладывал в почве галереи ходов, выталкивая лишнюю землю головой на поверхность. Было ощущение, что это я светлячком носилась над травой, это я пряталась в водорослях, это я искала корни и корневища травянистых растений... я растворялась, чувствуя окружающий мир, как саму себя, и опять появилось чувство эйфории и счастья. Тут дед меня одернул, выдернув из странного ощущения транса, я повернула голову к нему в недоумении, он внимательно посмотрев на меня, попросил:
   - Шаки, мы скоро будем в станице, давай, то, что с тобой произошло у дуба, останется между нами, внучок будет молчать. Пока не вернется Рузар с остальными с военного похода, не стоит говорить о твоих способностях кому-то еще.
   - Какие способности, нет у меня ничего, - слова старого орка удивили меня, я была обычным человеком
   - Ты почувствовала землю, траву, птиц, даже наверное рыбу в реке. Давно уже не рождались орки-женщины, которые смогли бы разговаривать с природой, и которых бы к себе звала мать земля. На моём веку не припомню, сказывали, что раньше был подобный род, что передавалось из поколения в поколение, но что то случилось, исчез этот род. - Солай смотрел на меня, и было в его карих старческих глазах сочувствие и досада.
   Я решила не задумываться над этим, раз нужно молчать, пусть так и будет.
   Выехав на холм, передо мной открылась огромная долина, как продолжение степи, но ограниченная поднимающимися ввысь горами.
   - Вот наше главное селение, - показал старый орк, взглянув в указанную сторону, я замерла , это трудно было назвать селением, то что открылось взору, скорее можно было назвать военнизированной крепостью, с огромной территорией. Так как это селение было окружено рвом наполненным водой, а за рвом по периметру города была земляная насыпь, на которой возвышалась высокая двухметровая стена из кирпичной кладки. Закатные лучи солнца падая под определенным углом, окрашивали в золотисто-красный цвет двухэтажные домики, с зарослями деревьев и кустарника. Как позже выяснилось, это были палисадники засаженные смородиной, вишней, яблонями, грушами, и другими плодовыми деревьями. К каждому дому прилегал небольшой участок с виноградником. Почти в каждом дворе были выстроены хлев, амбар, и маленькая конюшня. За крепостью расстилались огромные возделанные поля. Рукава рва окружающего селение впадали в реку, вытекающую с гор, и создавалось впечатление, что крепость находится посреди острова. Через ров перекидывался широченный мост, по которому в данное время переходило стадо коров, вокруг которого бегало несколько крупных собак, пастух щелкал кнутом.
   - Время позднее, с пастбища возвращаются, - пояснил старик- Тут несколько ворот, это южные. Скоро будем на месте. Жить будешь наверное, у нас, со старухой. Мы отдельно живем, а внук домой пойдет к родителям.
  
  
  
   ***
  
  
  
   У калитки, нас встретила старая орчиха, лицо её было словно высеченно из камня. Сама по себе высокая, крепкая, она по-хозяйски оглядела Солая, кивнула, и отворила ворота. Солай с Нуром завели лошадей с телегами во двор.
   - Махта, эта человеческая девушка будет жить у нас - окликнул жену старый орк, и подтолкнул легонько меня - иди, не бойся, никто тебя не обидит.
   И вот так, потекла моя жизнь. Первое время, я находилась в постоянном ожидании, каждый день, спрашивала у Солая, приехал ли Рузар с братом. Махта, несмотря на свой суровый вид, оказалась очень добродушной женщиной, чем то напоминающей бабушку, и между тем они сильно отличались. Бабушка была аристократкой неукоснительно соблюдавшей правила поведения, и следящей чтобы и мы с братом не отходили от протокола этикета. Может быть это и послужило причиной того, что принц выбрал именно Кануира себе на замену, ведь трудно подобрать человека с соответствующим воспитанием, знаниями, и поведением, и в то же время беззащитного.... Но, уже все в прошлом.
   Махта же, была простой женщиной, не заморачивающейся над тем, в какой руке держать нож, и какой вилкой кушать рыбу.
   День за днём, бегая по поручениям старой орчихи, втягивалась в хозяйство, исподволь знакомясь со станичной жизнью, я сама не заметила, как у меня появились подруги. Подруги! Которых никогда у меня не было. Ведь мы с братом были сиротами, и, несмотря, на нашу родословную, на всё наше образование, мы все равно были одиноки. Никто не желал иметь дело с бедными родственниками при жизни бабушки, и тем более, после ее смерти.
   Нур прибегал иногда, чтобы помочь деду по хозяйству, подмигивая подкалывал:
   - Ну как там дубы-елки поживают, ничего не рассказывают?- пару раз услышав, Солай ему грозил кулаком. Но тем не менее, никто не разболтал, о произошедшем со мной в поездке.
   Были посиделки молодых девушек, на которые звали и меня. Я упиралась не шла, но Эльназ одна из подруг, за руку брав меня, приводила.
   - Шаки, хватит держаться за юбку Махты, давай, идем уже, никто тебя не съест! - уговаривала она, таща меня за собой.
   - А что я там буду делать? - возмущалсь - Я вам мешать буду, обычаев ваших не знаю, как вести себя тоже не знаю.
   - Вот и научишься!
   Девушки и молодые замужние женщины, собирались компаниями в доме у одной из них, готовили голубцы из виноградных листьев, варили аш - жидкий кисло-молочный суп с зеленью, пекли сдобу, а затем, разложив все на столе, садились ели, разговаривали, обсуждая свои дела, строя планы на будущее. Развеселившись, обязательно заводили песню, и танцевали. Малышня, неизменно присутствовашая при этих сборищах, носилась вокруг играя в свои игры.
   Неизменно заводилась речь о мужской половине, обязательно меня спрашивали:
   - Шаки, тебе кто-то нравится? Хоть один из наших парней?
   - Что там может нравиться? Гора мускулов ходит, заденут и не заметят, как прихлопнут, бррррр ...
   Мой ответ вызывал взрыв дружного смеха. Хлопали по плечу, по спине и опять смеялись.
   - Ну ничего, вернутся из военного похода остальные мужчины, может тебе кто-то из них приглянется. - успокаивались девчата.
   -И кто там может понравится? - недоумевала, не могла же я им сказать, что видела тех огромных, с гипертрофированной мускулатурой Орков, может они для кого-то и красивы, но слишком уж огромные.
   - Может у тебя кто-то на своей стороне есть? Кто-то ждет тебя? - интересовались .
   - Да никто меня не ждет, мы с братом сироты, без приданого никто не возьмет меня замуж.
   - Оставайся с братом в нашем клане, если он мужик толковый, дом построят с помощью клана, надел дадут, будете работать, и наживете свое добро.
   Я лишь пожимала плечами. После смерти бабушки наследство при странных обстоятельствах отошло к дальнему родственнику, мы с Каном оказались на улице. Первое время было очень трудно, но брат упорным трудом, хитростью - без этого никуда, при этом отличаясь честностью, вошел в доверие купцов, потихоньку у нас появился свой стабильный доход, пусть он и маленьким был, но это был наш хлеб, а не подаяние скупых родственников. Принц Висар уничтожил всю нашу размеренную жизнь, ведь понимал, что брат битый жизнью вывернется, да и воспитанием подходил, не мог же Висар вместо себя послать простого крестьянина или горожанина, который сразу бы своими манерами выдал из себя человека незнатного происхождения. А тут..... вот сидя с молодыми орчихами, я надеялась, что приедет поскорее брат, и мы вернемся к своей простой жизни. Поэтому предложения остаться среди орков, не могла воспринять как серьезное, и имеющее будущее в моей жизни. Единственное что мне портило настроение, это то, что брат собирал мне приданое, чтобы выдать достойно замуж. Вот уж не хочу замуж, лучше останусь старой девой при брате, чем буду терпеть какого-то самовлюбленного болвана!
   Махта меня учила вести хозяйство, на примере своего дома и двора. Не могла я игнорировать её наставления, как ни отмахивалась.
   - Главное чтобы хозяйкой ладной была, умела поддержать в трудную минуту, не бросила на старости лет, с умением тратила деньги, любила детей. Это самое лучшее приданое, что может с собой принести женщина. А деньги, их нажить можно, если мужчина не глуп, и работящий, ну а ежели бестолочь, то никакое богатство не поможет, всё по ветру пустит, - говорила Махта.
   Может это и главное у орков, но у людей на первом месте деньги. Меня занимал быт орков, их отношение к жизни. Мужская половина орков работала наравне с женщинами, чем резко отличалась от людских поселений, где шло разделение труда на женский и мужской, помню, доходило до смешного, человек-мужчина стеснялся поднять веник с пола, считая это зазорным для мужского достоинства.
   В Каменном Клане находились существа многих других рас, всех не перечислишь. В основном преобладали люди с соседних человеческих государств, которые бежали от безысходности гнета власть имущих и налогосборщиков. Короли обложив народ высокими налогами, со своей стороны в хозяйство деньги не вкладывали, не проводили оросительные каналы в засушливых районах, дороги были разбиты, услуги лекарей и магов были высоки, судейская система насквозь продажна. Вот простые люди с соседних государств и бежали. Люди на территории Каменного клана, жили по законам орков. По какой -то причине, законодательная власть человеческих государств, закрывала глаза на беглых, и переселенцев в Каменные степи, в которой властвовал Каменный Клан орков. Среди других рас были эльфы, гномы, дроу, оборотни, даже демоны с вампирами были замечены. Но, из этих рас, представители в основном были изгоями, в той или иной мере отличающиеся чем то от своей народности. Много было полукровок.
  Беженцы среди людей в основном были крестьянами, ремесленниками. По желанию давался надел земли, и люди работали, в постройке и обустройстве дома всегда была помощь от местных властей, то бишь орков.
  
  
  
   ***
  
  
  
  Нужны были дрожжи для хлеба, Махта под вечер послала к подруге, живущей через улицу. Возвращаясь, сын хозяев, Рестич, провел меня домой. Всю дорогу шли молча, под конец, подойдя к воротам, он вдруг спросил, внимательно разглядывая выкованные завитушки на калитке:
  - Завтра вечером сборище, будем костры жечь, песни петь, пойдешь?.
  - Не могу. На ночь хлеб замесим, сам знаешь, работы много, под вечер ноги подкашиваются, спать падаю.
  - Хочешь, приду помогу.
  - Зачем тебе надо, чтобы я пошла?
  - За "надом".
  - Ах, раз за "надом", тогда уж точно не пойду.
  - Шаки, я объясню, только пойди со мной.
  Я посмотрела на него внимательно вглядываясь, на что он закатил глаза и фыркнул.
  - Рестич, я танцевать не умею, на ухо медведь наступил, мне легче отделаться усталостью, чем пойти на гулянку - толкнула калитку во двор.
  Солай сидел у забора во дворе, и перебирал выкопанный лук. Рестич пошел за мной следом, передал дрожжи Махте и ушел домой, предупредив ее, что придет мне помогать хлеб делать.
  В половину третьего меня разбудила Махта.
  - У тебя помощник уже пришел, справишься сама. Рестич, за главного. - Пошла спать.
  В три часа ночи, мы замесили тесто:мука, вода, соль, закваска (дрожжи). После первого замеса, оставили, чтобы оно подошло. Пока тесто подходило, Рестич нанес дров, мы затопили печь.
  - Рестич - окликнула его.
  - Ммм... - Парень сидел на корточках перед печкой, и подкидывал поленья в огонь.
  Необходимо было чтобы дрова прогорели, печь прогрелась, и остался жар, в котором и будет выпекаться хлеб.
  - С чего мне идти с тобой на гулянку?
  - Понравилась мне.
  - Не смеши, никто из вас не смотрит на меня как на женщину, а тут вдруг понравилась, говори, за каким "надом"
  - Нуууу.... - и опять замолчал.
  Разобравшись с печкой, пошли ополоснули формы, вытерли насухо и разложили, чуть смазав жиром. Я расстелила льняные салфетки. Однако, надо узнать, зачем вдруг понадобилось столь видному орку, чтобы я пошла с ним на гулянку, что он аж возится со мной, помогает. Вновь окликнув его, спросила:
  - Рестич, случаем не Эльназ является причиной, столь необходимого моего участия в походе с тобой на общественное мероприятие?
  Орк взглянул на меня исподлобья, и помрачнел.
  - Ясно, прикрытие, да?
  Мы сделали второй замес, работал в основном Рестич, так как мне, физически тяжело было месить, обычно Махта это делала, она сильнее меня. Я наблюдала за сильными руками орка, которые легко и быстро мяли тугое тесто, было что-то завораживающее в этом, как будто творили волшбу, вкладывали душу. Разделили на порции, сформировали и уложили в подготовленные ёмкости. Я наплела косички, и украсила верхушку. Подождали когда поднимется, и выложили в горячую печь. Пока хлеб пекся, я заварила чай, и мы с Рестичем сидели на табуретках во дворе, пили горячий напиток и разглядывали звезды. Ночь была тихой, звезды яркие, россыпью по всему небу, было особенно приятно пить в холодную осеннюю ночь чай с душицей и мятой.
  - Вон то созвездие Молочного ковша, - показал на скопление звезд Рестич.
  - Где? Они все вместе
  - Ну вот же, стой, я тебе нарисую...
  Рестич схватил прутик, и стал рисовать расположение звезд, объясняя попутно названия... Начало всходить солнце, звезды поблекли, исчезая. Проснулась Махта, пошла доить корову. Солай посмотрев на рисунок созвездий, нарисованное Рестичем, взял прутик, подправил, сказав что звезду указывающую путь к дальнему Соляному поселку, не там нарисовали, и пошел кормить скотину и носить ей воду.
  В шесть часов утра, мы достали хлеб из печи, выложили на стол. Дали ему немного остыть, завернули в льняную материю, отнесли в погреб, потому что там, по словам хозяйки, хранился он долго, не черствел, и не покрывался плесенью.
  Принесли молоко, процедив, налили нам в огромные чашки. Посыпав ломти свежеиспеченного каравая, сухим укропом, красным и черным перцем, запивая парным молоком, мы довольные донельзя завтракали. У меня было отличное настроение, оттого что всё получилось отлично, корочка на зубах хрустела, тепло от печи шло. Вокруг всё пробуждалось, выдоенных коров гнали по улице пастухи, на выпас. Собаки сонно тявкали, курам и уткам насыпали пшеницы, гоготали гуси ожидающие когда их выпустят на речку... стелился туман, красными огромными пятнами выделялись астры в палисаднике....
  Казалось бы, каждый раз одно и то же, но всякий раз выходило по разному. Махта говорила, чтобы испечь хороший хлеб, важна каждая мелочь, даже погода во дворе. Когда холодно, тесто подходит дольше, в него надо добавить горячей воды и побольше дрожжей; когда жарко, нужна, наоборот, ледяная вода, иначе оно быстро пересохнет. Рестич сказал, что сложнее печь хлеб в дождь, в ненастье приходится дольше возиться, он своей сестре всегда помогал. А я испытывала счастье, давно не было со мной такого удовлетворения своей жизнью, наверное со времен жизни около бабушки.
  Я завалилась спать, Рестич ушел домой, чтобы прийти вечером.
   Пришлось идти на гулянку.
  Пройдя мимо двухэтажных ухоженных домиков, с пышной листвой в палисадниках, мы оказались на окраине поселения. Тут уже во всю полыхал большой костер, вокруг которого собиралась молодежь. Девушки и парни переглядываясь, улыбаясь и подшучивая, подкидывали дрова и хворост. Было необычно, какая-то особая сила была в этом месте. Смеркалось, осенний воздух холодил, от чего захотелось быть ближе к костру.
  Треск поленьев, тихие перешептывания, танец пламени... все это вводило меня в какой-то особый транс, где не было ни одной мысли, ни одного воспоминания, ни страхов, ни стеснения. Только тихо подкрадывающаяся ночь и огонь.
  Ты лети, мой сон, лети,
  Тронь шиповник по пути,
  Отягчи кудрявый хмель,
  Колыхни камыш и ель.
  
  ... - затянул тонкий девичий голос.
  И, стряхнув цветенье трав
  В чаши белые купав,
  Брызни ласковой волной
  На кувшинчик водяной.
  
  Медленно, растягивая слова, которые разносил тихий, прохладный ветерок. По телу побежали мурашки и я сама не поняла, когда подхватила эту песню, как и все остальные.
  Ты умчись в немую высь,
  Рога месяца коснись,
  Чуть дыша прохладой струй,
  Звезды ясные задуй.
  
  И, спустясь к отрадной мгле,
  К успокоенной земле,
  Тихим вздохом не шурши
  В очарованной тиши.
  
  И все неожиданно стихло. Ни единого звука, все замерли в ожидании чего-то... и тут, где-то далеко, во тьме, начали вспыхивать костры. Ненамного уступающие первому. И там, где-то подле них тоже начали затягивать песни, словно бы эхо пронеслось по полю, лесу. Я во все глаза следила за этим волшебством, за магией, пропитавшей эти места сегодняшней безлунной ночью.
  Как только все стихло, девушки и юноши стали выстраиваться в хоровод и петь песни.
  Ты не прячься в зыбь полей,
  Будь послушней, будь смелей
  И, покинув гроздья ржи,
  Очи властные смежи.
  
   И плескалась в мотивах теперь самая настоящая волшебная ночь.
  
  
  И в дурмане сладких грез,
  Чище лилий, ярче роз,
  Воскреси мой поцелуй,
  Обольсти и околдуй!
  
  Рестич, стоявший все это время неподалеку потянул меня к остальным, и мы закружили в танце вокруг костра, было очень легко....
  Когда сил совсем не осталось, мы отошли от веселящихся молодых людей. Рестич так и не отпустил моей руки, и повел меня в густую тьму ночи.
  Тихо пели сверчки, до нас все еще доносились голоса, но уже значительно тише и тогда я решилась спросить:
  -Куда мы идем Рестич?
  - Ща, увидишь....
  Мы шли через рощу, к реке. Луна уже взошла, большая, круглая, и протянула длинную полосу света, падавшего на желтый песок меж круглых и плотных крон темных деревьев, и ночь была напоена сильным и сладким ароматом осеннего леса. А в черной листве порхали тысячи крылатых светляков, огненных мух, похожих на звездные зернышки. Мы вышли к берегу реки. Рядом было поваленное дерево, Рестич сел на него и жестом пригласил меня присесть. В его глазах сегодня сильнее чем всегда поблескивали голубоватые искорки, я присела рядом и посмотрела в даль.
   Мы так и сидели молча, глядя на темную гладь воды, которая отсвечивалась в лунном свете, пока я не спросила:
  - Эльназ была, с тебя глаз не сводила, может зря ты со мной возишься, пошел бы и поговорил с ней.
  -
  Я замерзла, Рестич, заметив это, повел меня домой. Он, как и все орки, был огромный, возвышающийся надо мной, на целых полтора локтя. Рядом с ним, у меня возникало ощущение того, что я маленькая и не заметная букашка..... почему не заметная, сама не знаю, Рестич был предусмотрителен, т.е. ненароком не прихлопнул бы.
  Пока дошли домой, Рестич умудрился пройти мимо уединенных парочек вспугнув их, при виде нас они вздрагивали, и отодвигались друг от дружки, Эльназ среди них не было.
  На следующий день забежала Эльназ и спросила:
  - люб тебе орк, с которым ходила в волшебную ночь гулять?
  - Нет
  - А с чего пошла?
  - Попросил, вот и пошла.
  - А замуж позвал бы, пошла?
  - Эльназ - протянула я медленно ее имя- ты чего парня изводишь? Знаешь же прекрасно, что не любит он меня, а все из-за тебя туда потащил.
  - Знаю Шакида, но не могу я его воспринимать как мужчину, выросли вместе, смотрю на него как на брата. Да ты присмотрись, он хороший, добрый, не обидит тебя, привыкнет, может и замуж позовет - криво улыбнулась.
  - Ну... Эльназ, на меня тут смотрят, как на зверушку, как девушку не воспринимают. Так что не мучь парня, и сделай что - нибудь.
  - я сделала
  - Что сделала? - не поняла я.
  - Отказала ему, и на тебя внимание попросила обратить. Ты же сама твердишь, что не останешься, брат твой тебя заберет, вот пусть Рестич рядом с тобой побудет. Ты надежнее моих подружек, на сердце кошки не скребут, когда вижу вас вдвоем.
  - хм.... а вдруг останусь?
  - А если останешься, я буду только рада. - рассмеялась Эльназ, и сквозь смех проговорила - Да и сама сказала, что смотрят как на зверушку. Ты не думай, не считай меня собакой на сене, и корове не дам, и сама съем. Просто надоел он мне, хуже горькой редьки, ходит как привязанный. И отпустить толком не могу. Ладно, привыкнешь.
  я правда не поняла, к чему должна была привыкнуть. Рестич стал постоянно наведывался к нам в гости, Нур приходил регулярно, но так как Рестич взялся помогать по хозяйству, им двоим было веселее. Эльназ забегала изредка, при виде ее Рестич расцветал.
   Махта смотрела на нас, и качала головой, а я ждала возвращения брата.
  Сегодня Нуру в ночь идти, лошадей пасти, забежал, чтобы бабушка ему сумку собрала. Махта на огороде была, крикнула мне, чтобы я управилась.
  На вопрос, чего не дома - сказал, что у меня с Махтой хлеб вкуснее получается. Шлепнула его полотенцем по спине, и как на него мать не обижается? Нур рассмеялся, схватил сумку и убежал.
  Вчера была вечерняя дойка овец, её я вела сама. Наперво приготовила ужин пастухам, на пять человек. Упаковала всё, и уложила в телегу, на которой везут бидоны на молоко. Солай запряг лошадь, и мы поехали за поселок. Приехав, я увидела приземистый каменный домик, рядом с которым находился огромный загон для овец, с закутком приспособленным для дойки, по приезду, она уже была в разгаре. Возле дома стоял вбитый в землю стол с лавками, пока его накрывала, подтянулись уставшие пастухи, вымыв руки, сели ужинать. Такая традиция, хозяева, у которых намечена дойка, кормят пастухов. Среди пастухов я с удивлением заметила, черноволосых, кудрявых, желтоглазых оборотней. Пастухи! Столь удивительный факт меня поразил. По дороге домой, Солай рассказал, что оборотням легче всего управлять стадами овец, коров, целыми днями бегать под изнуряющим жарким солнцем, или дождем, или пасмурную ветреную погоду. Ни одна овца не пропала, волки не подойдут и близко, учуяв оборотней.
  Доек столько, сколько дойных овец, у Махты было одиннадцать из двадцати. Семь летом взяла, когда меня и в помине не было тут, восьмая-девятая при мне проходила, а вот десятую и последнюю одиннадцатую, я уже сама управилась.
  Молоко привозили домой, к хозяевам дойных барашек. На ночь в бидон с овечьим молоком закладывали "майю", специальную закваску. А утром откидывали свернувшуюся массу на станок , выстеленный марлевой тканью. Станок представлял собой четырехугольный деревянный, крепкий короб, на ножках, с отверстием сбоку, через которое стекала сыворотка в подставленное ведро. К вечеру брынза была готова. Её нарезали, посыпали солью, и закладывали в огромные чаны с соленой жидкостью, накрывая крышкой. Махта объяснила, что так долго хранится, почти весь год. Свежая, белоснежная брынза, пресная и очень нежная на вкус, таяла во рту. Вот этого наверное мне будет не хватать, там где мы жили с братом, такую и близко нельзя было найти на базаре, разве что крепко просоленную, которая простояв месяц-два в рассоле, была уже твердой, и очень соленой. Так и сказала Махте. Она хмыкнула:
  - Разве тебе здесь плохо? Оставайся, может замуж выйдешь.
  - не, замужество в мои планы на будущее, не входит. .
  - Что, всю жизнь старой девой при брате будешь маяться?
  - Посмотрим.
  Хозяйка оглядела меня с головы до ног
  - Найдется орк, который будет готов любоваться тобой с утра до вечера.
  - Махта, посмотри вокруг, сколько молодых, красивых девушек, а самое главное здоровых, та же Эльназ, Васса, Ассия... возьми хоть одну из них, сравни со мной, этому орку не надо будет мучиться, хлеб месить, бегать помогать по хозяйству. Я физически же не могу этого переделать, мне далеко до знаний домоводства местных девушек, которые с детства видели что к чему. Я выросла в совершено других, можно сказать противоположных условиях.
  
  Я устала, чтобы не быть в тягость хозяевам, я старалась во всем помогать, работать столько, сколько хватало сил. Правда, Махта попутно, объясняла тонкости ведения орочьего хозяйства, и всё больше на меня перекладывала работу, приговаривая, что будет у меня такой же домик двухэтажный, огород, палисадник засажу я вишней, яблоками, грушами, абрикосами, виноградом, который заплетет стены дома, и навес над двором. Будет у меня огромный цветник, и травы лечебные расти в палисаднике. ... будет-будет, что то мне не верится, что будет. Дождаться бы братца Кануира, и валить отсюдова надо, по хорошему. Затянулась в хозяйство, и совершено забыла, как я сюда попала.
  
  
  
   ***
  
  
  
  Вспомнила нашу последнюю встречу с Каном. Мы рассчитывали пробыть в разлуке около пяти - шести месяцев, они уже вышли.
   Я в станицу прибыла летом. А уже зима на носу. Регулярно передавались вести через почтовых голубей в поселок, родным и близким орков, от находящихся в отряде Рузара, о том что они живы- здоровы,и в том числе и Кан.
  - Ночью Рузар приехал со своими, - принесла весть Эльназ. - Новеньких нет. Сегодня вряд ли к нему пробьешься, лучше завтра с утра пойди, узнай про сродственника.
  Саму станицу пересекали две дороги, перпендикулярно к друг другу, а перекресток находился в центре, там же находился шинок, где по утрам, любили собираться орки, не то чтобы по делу, а так, поздороваться, поболтать да обсудить прошедший день, похвастаться или посоветоваться. Правда, Махта бурчала, что мужики такие сплетники, что и дня не могут вытерпеть, чтобы языком не потрепать.
  Вот и Солай, придя, сказал:
  - Не приехал твой родак, -и увидев выражение моего лица, добавил, - не переживай, жив и здоров он, я спрашивал. Просто по делу его в другой станице оставили. Завтра утречком, сходи к Рузару, пока никого не будет, расспросишь.
  Весь день провела в напряжении, ребятня на улице носилась с гиканьем и радостью, у кого отец приехал, у кого брат...
   - А моего нет,- с тоскою в сердце подумала я.
  На следующий день, встала, ни свет ни заря, задала корму овцам и коровам, птице насыпала зерна. Вышедший на порог Солай, удивился:
  - Это ты за своего брата изводишься так, что в такую рань проснулась?
  Молча кивнула в ответ. Одела полушубок, натянула полусапожки, и пошла к дому Рузара. Идя по дороге, наблюдала, как опадали последние сухие листья с деревьев. Прозрачный ноябрьский воздух был свеж и чист, наполнен предчувствием морозов. Дойдя до ворот нужного дома, позвала хозяев. Вышла Ассма, сестра Рузара, несколько раз видела ее у Эльназ. Не плохая девушка, только очень шебутная и любительница розыгрышей. Один раз была свидетельницей случая, как она, одному, особо настойчивому ухажеру, подсыпала какой-то травы в кисет с табаком. Ничего не подозревающий орк, закурил, а потом, вдруг стали мерещиться ему вокруг эльфийский лес, цветы разноцветные, да звери ручные, охотниками не пуганые... На следующий день, проснувшись в свинарнике местного шинкаря, он долго не мог понять, где находится. И даже каяться начал в своих прегрешениях, решив что это нечистые духи за его грешную душу взялись. Неделю от него несло свиным навозом и никакие притирки не помогали, создавая особый, удушающий колорит запаха. Вся станица, в глаза участливо сочувствовала, стараясь стоять с наветренной стороны, а за спиной заливалась смехом.
  - Ты к Рузару, да? Все нынче к нему повалили, двери не закрываются, - улыбнулась она. - Заходи в дом.
  В доме было тепло и уютно, пол выстелен плотным ворсистым ковром. Я скинула верхнюю одежду, разулась, размотала платок.
  Рыжая кошка сидела на окошке, среди горшков с геранью, и тщательно вылизывалась.
  - Хватит тут прихорашиваться... кышшш, - шикнули на неё.
  Кошка, выпрыгнула через приоткрытую форточку в окне, перебежала через двор, прыгнула на забор, и грациозно пошла поверху. К вящему недовольствию собаки, которая, при виде её, начала старательно изображать строгого охранника и лаяла не прекращая. Ну, что сказать, сразу видно, что Ассма, что рыжая кошка... одного характера.
  В комнате стоял огромный стол, застеленный цветастой льняной скатертью и две широкие лавки.
  - Шаки, ты завтракала?
  - Аппетита нет, кусок в горло не лезет.
  - Так, давай вдвоем позавтракаем, а там и Рузарчик проснется.
  Немного насмешило меня, как ласково она произнесла имя грозного вождя. Хозяйка усадила меня в уголке и стала выкладывать на стол горячие булочки, только-только вынутые из печи, видать, мать напекла, брынзу, масло, запеченную в печи яичницу, кефир и вишневое варенье. При мне заварила чай с душицей. Приятный аромат поплыл по комнате. Разлила по чашкам напиток, подсела ко мне. Я отпила чуток, и поперхнулась - слишком горячий.
  - Эк, - неодобрительно цыкнула девушка, - чего изводишься, ничего с твоим родаком не случится, а ты вот язык припекла, теперь болеть будет.
  Тут из соседней комнаты раздался раскатистый мужской храп. Ассма закатила глаза к потолку, вздохнув, произнесла:
  - Опять на спину перевернулся. Не позавидую жене Рузара.
  - Он женат? - Удивилась я, - не знала.
  - Не женат и, как я поняла, не собирается,- сдвинув брови к переносице, ответила его сестра - всё в заботах. Бегает и думает, как наш клан, и территорию, принадлежащую ему, а она огромная, преобразовать в государство. Отряды орков собрал, построил казармы - это он старался для регулярной армии. Так долго его не было, потому что по пограничным поселкам обход делал, проверял, как крепости на границе строят, заставы ставят.
  Слушала внимательно, это была удивительная новость для меня. Глянув на мое лицо, она добавила:
  - Это ни для кого не является секретом. Ты, наверное, заметила, что у нас много не орков, чужих рас. Мешанина сплошная, и все дружно живут.
  - Прям так дружно, - не поверила я.
  - Не сразу. Вначале драки были, типа у кого глаза узкие, а у кого клыки торчат, а кто хвост имеет , да Рузар не церемонился, зачинщиков жёстко в расход, чтобы не повадно было.
  - Это как в расход? Убил?
  - Ну, Шаки, зачем сразу в крайности кидаться? Не убил, а штрафы огромные наложил. Отбило охоту, некоторые до сих пор повинность отрабатывают.
  Ассма замолчала, о чём то задумавшись и в тишине храп достиг особенной высоты, на что хозяйка вздрогнула:
  - Нет, я этого не выдержу, всю ночь, паразит, храпел, спать не давал.
  Поднялась из-за стола и решительным шагом прошла в комнату, из которой разносились звуки храпа.
  - А ну-ка, вставай, - услышала её звонкий голос,- иди баню топить, с дороги вчера так и не помылся.
  Оттуда послышалась возня, недовольное бурчание:
  - Дай поспать.
  На что рассерженный голос подружки, тотчас ответил:
  - Утро ужо, хватит дрыхнуть.
  - От, язва! - мужским басом.
  - Ах, язва? - послышались звонкие шлепки
  - Ай, встаю.. отстань только.
  - Щас я тебя водичкой колодезной!...
  В это время, в горницу, где я сидела вошла старая, но дородная и крепкая орчиха, и подойдя к печи, вынула оттуда кринку . Прислушавшись к голосам, крикнула в их сторону:
  - Ассма, не трогай дитину, вона-ж не выспалась, с дороги поди умаялась, вчера даже в баню не дали сходить.
  Из комнаты, придушенным голосом Ассмы, донеслось:
  - Да эта умаявшаяся дитинка...- голос прервался, затем послышалось пыхтение, а потом крик, - Душат!!!
  Потом Ассма со смехом вылетела пулей из Рузаровой спальни,а вслед ей полетела подушка, потом ещё одна.
  - Нет, ну ты такое видела, - притворно возмутилась она, потом чуть повысив голос, - орку давно за тридцать, а он тут разбрасывается, чем ни попадя.
  - Ща я тебя поймаю ...
  Наконец-то соизволила выйти столь долгожданная мною персона. В одних холщовых штанах, без рубахи. Видно было, что не выспался, с опухшим со сна лицом, но довольный и улыбающийся. Странное сочетание эмоций. Если бы я не выспалась, улыбаться меня вряд- ли бы потянуло, я уж промолчу о радостном настроении.
  Наверное, глаза у меня были округлившиеся и рот приоткрыт, потому-что подруга подошла ко мне, и хихикая, пальчиком мою нижнюю челюсть приподняла так, что зубы громко клацнули. Я сморгнула.
  Увидев меня, Рузар замер.
  - У нас гости ? - Начал тереть лоб ладонью, как будто что-то вспоминая. - Шаки?
  - Я про брата пришла узнать, - ответила.
  Рузар внимательно посмотрел на меня.
  - Ты изменилась. И начал натягивать поданую ему рубаху. Я почувствовала терпкий, мужской запах пота. Подняв глаза, наблюдала, как натягивается ткань на широких, крепких плечах, огромной груди, плоском животе.
  Никогда не обращала внимание на такие вещи.
  Надев рубаху, Рузар вышел во двор умываться. Ассма вслед вынесла полотенце. Минут через десять, Рузар с мокрыми волосами, посвежевший, уселся напротив меня. Перед ним Ассма тут же поставила чашку горячего ароматного чая. Все это время, я в подавленном настроении цедила остывший отвар из своей посудины.
   Чтобы не смотреть на Рузара, повернулась к окну и наблюдала, как небо начало затягивать свинцовыми тучами. Предзимье. Скоро зарядят частые дожди и унылая погода воцарится в природе. Мое любимое время года, за которым так уютно наблюдать из окна, в хорошо натопленной комнате, с интересной книгой в руках.
  - Шаки, Кануир приедет позже.
  - Насколько позже?
  - Через пару месяцев.
  - Через пару месяцев все дороги заметет снегом. Мы не выедем.
  - А вас где-то ждут?
  - Нет, - опустив голову, ответила я.
  - Так куда спешите?
  - А здесь что делать?
  Рузар тяжело вздохнул.
  - Кан сейчас находится в группе орков, которые следят за постройкой пограничных крепостей. Пока не ударили морозы, строительство нужно закончить. А в свободное время они составляют топографическую карту местности, на которой находятся. Отпив из чашки чай, добавил: - Даже не догадывался, что Кан владеет искусством картографии. С виду вы совсем не производите впечатление грамотных людей.
  - Если бы мы с Каном не имели образования и соответствующего воспитания, то вряд ли подошли на подмену венценосной особы, - подумав немного, спросила, - а что с принцем?
  - Ничего. Весной король пришлет его к нам под конвоем.
  - И мы с Каном будем свободны?
  - Нет, вам лучше здесь остаться. Король заинтересовался человеком, имеющим поразительное сходство с его отпрыском
  У меня замерло сердце. Только этого не хватало.
  - И насколько серьезна опасность?
  Повисла гнетущая тишина. Я и не заметила, как мы с Рузаром остались одни в помещении.
  - Шаки, ты живешь у Солая. Его жена не склочная, добротная хозяйка. К тебе относятся хорошо, никто не обижает.
  Я согласно кивнула.
  -А Кана я взял к себе на службу.
  Рузар отломил ломоть хлеба, намазал маслом, и откусив, принялся сосредоточенно жевать, запивая его молоком. Наблюдая за ним исподлобья, я не знала что делать, мысли разбегались в разные стороны. Хлопнула дверь, в комнату вбежала Ассма, и присев к нам, начала накладывать себе яичницу. Увидев, что у меня тарелка пустая, переключилась на меня.
  - Ешь, давай! Смотри, как братец наворачивает, бери с него пример. А то худая как щепа.
  Я недоуменно посмотрела на Ассму, потом на Рузара. Тот пытался сдержать улыбку.
  Механически поглощая завтрак, не чувствовала вкуса, задумчиво уставившись в одну точку.
  - Брат письма обычно пишет, - вдруг вспомнила я.
  - Написал бы, да до последнего момента не знал, что останется. Я случайно заметил, что он владеет искусством картографии, поэтому оставил его с тремя орками, чтобы срисовали местность.
  - Я очень скучаю за ним. Мы никогда не расставались дольше чем на три дня. А тут больше полугода прошло.
  Вернулась домой в расстроенных чувствах. Махта, расстелив на полу огромное покрывало, тереберила выстиранную и высушенную шерсть.
  - Что? Не приехал?
  Потянулись однообразные дни. Из шерсти спряли толстые, суровые нити. Потом Махта усадила меня за станок и стала учить ткать ковер.
  От Кана пришло письмо, в котором он сообщал, что задерживается, по поручению Рузара.
  
  
  В центре станицы было несколько огромных красивых строений общественного назначения. Как сказала Махта, построены они были под руководством какого-то опального среди своего народа, эльфа. Здания были красивыми и изящными, но совершенно не вписывались в общий вид станицы.
   В одном из них почти каждый день собирали малышню. Захотелось и мне посмотреть, что же они там делают. Договорилась с соседскими мальчишками, что они меня сводят и покажут. На следующий день поднялась ни свет ни заря . Утро выдалось ясное и студёное. Мороз разрисовал окна причудливыми снежными узорами. Глядя на них, хотелось петь от радости, а в душе расцветало ожидание чуда. Наспех позавтракав, оделась и выбежала на мороз. Все вокруг было покрыто инеем, который под лучами солнышка, искрился и переливался множеством драгоценных граней. Меня уже ждали. Мальчишки, увидев меня, замахали руками, приглашая идти вместе.
  - Что вы там делаете? - спросила одного из них.
  - Наукам обучаемся, - важно ответили мне.
  - Неужели? - улыбнулась в ответ, - и что за науки?
  - Увидишь,- отозвался Сумик, самый младший из мальчишек, лицо и нос которого раскраснелись от мороза. Мать укутала его в овчиный тулупчик, натянув по самые бровки мохнатую шапку так, что он стал похож на маленького колобка. У Сумика есть ещё годовалая сестренка, которую частенько приносят мне, чтобы я приглядела за ней, пока мать занята работой по хозяйству. Отец постоянно находится в разъездах вместе с Рузаром,а в редкие моменты его появления дома, Ройка, его жена, расцветала как первый весенний цветок. Во время сенокоса, заготовки кормов на зиму, а также пашни, сева, и уборки урожая он был в станице, активно переделывая всю работу. Часто в его отсутствие, семье помогали мужнины братья, но видно было, что Ройке трудно справляться с большим хозяйством одной.Вот и подкидывала она иногда своих детей соседке, чтоб можно было побыстрее переделать все дела.
  Зайдя в здание, детки разбежались в разные стороны. Сумик завел меня в свой класс, кивнул на один из стульев, что стояли у стеночки.
  - Снимай полушубок, присаживайся.
  Почти вся комната была застелена мягким ковром,а на нем полукругом сидели дети.Посередине стоял толстый пожилой орк и что-то объяснял детям, размахивая руками. Прислушавшись, поняла, что он им рассказывал, как нужно падать, если тебя толкнули, чтобы не повредить лицо, колени и локти. Затем он начал показывать кувырки и падения, с попутными разъяснениями.
  Детей было немного, всего десятка полтора, многие из них являлись полукровками. На вид где-то восьми-девяти лет, возраст взрывоопасный, и характер у них проявлялся соответствующий. Если одни внимательно слушали преподавателя, то другие перешептывались, подначивали и задирали друг дружку, и даже окрики и строгие взгляды старого орка не всегда помогали. Сумик сидел рядом с рыжим вихрастым мальчишкой, который постоянно дергал за ухо своего маленького чернявого соседа. Он, бедолага, никак не мог разобраться, кто ему мешает и, подозревая Сумика, толкал того. Гвалт усиливался. Учитель делал замечание, мальчишки ненадолго умолкали, а потом всё начиналось по новой.
  Во время перерыва подбежал Сумик, взобрался на колени и обнял за шею, прижавшись ко мне, как это делала его маленькая сестра. Вздохнув, придерживая малыша, достала для него из свертка теплую булочку, что испекла ночью Махта. Сдоба была ароматной и мягкой, с румяной корочкой. Сумик, недолго раздумывая, спрыгнул колен и, подойдя к чернявому соседу, поделился с ним. Мальчишки начали что-то обсуждать,склонив друг к другу лохматые головы. Перерыв закончился, раздался звук колокола и старый орк созвал вновь своих учеников на занятие. Я быстро забрала из класса свои вещи, собираясь идти домой. На прощание подмигнула обернувшемуся Сумику, в ответ мне расплылись в щербатой улыбке до ушей. Зубы молочные у него начали выпадать, а вот постоянные еще не выросли. Тихонько прикрыв дверь в класс, вышла в коридор и на цыпочках двинулась к выходу. Школа мне понравилась. С грустью вспомнила свою бабушку, не жалевшую денег на наше образование и приглашавшей к нам лучших учителей, каких только могла найти.
   Вышла на порог. Мороз усилился,задул резкий , колючий ветер. По утоптанному снегу зазмеилась позёмка.Я подняла воротник полушубка, и осторожно шагая маленькими шажками, чтобы не поскользнуться, пошла домой. Но не успев сделать и нескольких шагов, была сбита с ног. Мне помогли подняться, отряхнули полушубок, протянули руку:
  - Будем знакомиться. Меня зовут Эликариниэль.- Внимательно посмотрел на меня, добавил. - Можно просто Элик.
  Подняла голову, поправляя пуховый платок. На меня весёлыми глазами смотрел конопатый,нескладный и какой-то весь неправильный, эльф, у которого в такой трескучий мороз, длинные уши выглядывали из под мохнатой шапки- ушанки.
  - Шакида.
  - Какое красивое имя. Может зайдете ко мне на чаёк. Мороз крепчает.
  Удивлению моему не было предела. С какой это стати я буду чаёвничать с незнакомым мужчиной, да ещё и эльфом?
  - Я лучше домой пойду, - обходя эльфа, направилась к воротам. Но завершить отступательный маневр мне не удалось: во двор въехало несколько всадников. Пар вырывался струйками из ноздрей разгоряченных лошадей, они всхрапывали и нервно переступали с ноги на ногу. Один из всадников соскочил с лошади и направился прямо к нам. Я ускорила шаги, стараясь побыстрее покинуть школьную территорию.
  - Шакида, - вдруг окликнули меня.
  Обернувшись на звук своего имени, увидела Рузара, который шёл широкими шагами по утоптанному снегу, быстро приближаясь ко мне.
  - Шакида, подожди, не уходи. Пошли в школу, надо поговорить.
  Пришлось идти за Рузаром, недоумевая, что же ему понадобилось от меня. Конопатый эльф вприпрыжку, подскальзываясь на ходу, бежал следом. В школе мы зашли в большую угловую комнату. Из мебели в ней стоял огромный письменный стол с креслом, от которого буквой П расставлены были столы со стульями. Вдоль стен стояли шкафы, забитые книгами. Рузар уселся за письменный стол, кивнув мне, чтобы я присаживалась, эльф, не раздеваясь, тоже плюхнулся рядом.
  - Шакида, ты образованный человек, - без предисловия начал Рузар, - нам нужны учителя в школу, пойдешь?
  - Неожиданное предложение, а что я должна буду преподавать?- оторопела.
  - Это с Эликариниэлем нужно уточнить. Жалованье тоже с ним утрясете.
  Рузар обратился к эльфу:
  - Ты просил найти преподавателя? Вот тебе новая учительница и не жалуйся, что некому уроки вести.
  - А ты уверен, что она умеет писать и читать, - недоверчиво протянул эльф
  - Уверен. Принимай в штат.
  - Я, конечно, приму, но смотри, как бы потом не пожалеть.
  - Элик, - предупреждающе посмотрел на него Рузар, - не начинай опять.
  - Я-то что, - перебил его Элик, - я -то ничего, а вот ты мне в прошлый раз кого привел? И чем всё закончилось?
  - Я-то привел, а кто его чаем с самогоном поил, от мороза, так сказать, согревал.
  Эльф с Рузаром уставились друг на друга , как два петуха - еще чуть-чуть и драться начнут.
  - Наверное, я не подойду для учительствования, - тихонечко вставила свое слово, - пойду подобру здорову домой, - на манер местных женщин проговорила.
  - Подойдешь!
  - А что, давай посмотрим, на что ты способна, а там и жалованье назначим, - эльф нахмурил брови.
  - Что-то, мне не очень хочется, чтобы смотрели на мои способности, как-то жила без этих смотрин и дальше проживу.
  Эльф с превосходством посмотрел на меня, правда его веснушчатая физиономия довольно странно смотрелась в ушанке.
  - Так, Элик, берешь девушку к себе на работу без пререканий и смотрин,- припечатал Рузар.
  - Под твою ответственность, Рузар.
  - Под мою.
  - Рузар!- со двора послышался крик, - опаздываем, поехали!
  Через окно видно было, что оставшиеся во дворе орки, придерживая гарцующих коней, нетерпеливо ожидали своего предводителя. Бороды, украшающие подбородки некоторых, заиндевели и посеребрились на морозе.
  - Элик, упустишь учительницу, голову сниму, - Рузар быстро натянул папаху и вышел.
  Эльф, кряхтя поднялся со своего стула и проковылял к шкафчику, что стоял в уголке.
  - Я, пойду, пожалуй.
  - Стой, надо же проверить,что ты там знаешь. Писать-читать хотя бы нормально можешь?
  - Могу, - после разговора, состоявшегося на моих глазах, не хотелось оставаться в школе ни под каким предлогом.
  Эльф достал книгу и бросил на стол передо мной:
  - Прочти.
  - 'Листопадничек', - прочитала название и вопросительно посмотрела на Элика.
  - Дальше читай, с первой страницы.
  - Осенью, когда осыпается с деревьев золотой лист, родились у старой Зайчихи на болоте три маленьких зайчонка. Называют охотники осенних зайчат листопадничками. Каждое утро смотрели зайчата, как разгуливают журавли по зеленому болоту, и, как учатся летать долговязые журавлята.
  - Хватит, - оборвали меня, - действительно, без запинки прочла, - удивленно протянул эльф и потер подобородок, - а что еще умеешь и знаешь?
  - Немного не поняла вопрос, что конкретно нужно знать и уметь?
  - Ну там, арифметику, письмо, ааааа,- протянул он, - что я спрашиваю, садись и пиши под диктовку.
  Передо мной положили лист бумаги и перо с чернильницей, на этот раз более аккуратно, чем книгу.
  Тихонько вздохнув, сняла полушубок, размотала платок и уселась вновь за стол, вооружившись пишущим пером. Эльф снял свою ушанку, забросил её на шкаф, проводив глазами полет головного убора, скинул полушубок и вперил свой взгляд в меня. В долгу не осталась, внимательно осмотрела представшее передо мной чудо в валенках.
  - Что, эльфов никогда не видела? - приосанился Эликариниэль.
  - Рыжих эльфов - нет, - меланхолично ответила.
  У эльфа было на редкость жуликоватое лицо , что меня насторожило. Мохнатая шапка как-то скрывала этот факт. Под моим внимательным взглядом эльф насупился, но видно, что-то вспомнив, пришел в себя и повелительной интонацией начал диктовать отрывок из книги, которуя только что читала.
  - Пришла поздняя осень, стало в лесу скучно и холодно. Стали собираться птицы к отлёту в тёплые страны. Кружат над болотом журавли, прощаются на всю зиму с милой зелёной родиной. Слышится зайчатам, будто это с ними прощаются журавли.
  - Ну, что там, написала? Дай прочту, - бумагу бесцеремонно выдрали из-под моих рук, в результате на лист капнуло крупное чернильное пятно.
  - Вы очень странный представитель своей расы, - не выдержала.
  Элик прочитал написанный текст, удовлетворенно хмыкнул.
  - А ты странная орчанка.
  - Я не орчанка.
  -Ааа, ну да, полукровка.
  - Вы ошибаетесь, я чистокровный человек.
  - Это ты так думаешь. Ладно, читать и писать умеешь. С арифметикой знакома?
  Утвердительно кивнула.
  - Беру тебя учительницей. Жалованье... - конопатый закатил в раздумье глаза к потолку.
  - Я не пойду работать к вам. - Вставила, пока эльф прикидывал сумму.
  - Почему?
  - Не хочу.
  - Так, не мудри. Завтра с утра, чтобы была здесь. Отведу в класс, где будешь вести уроки письма и чтения, ну и, естественно, арифметики.
  Начала кутаться в платок и одеваться в полушубок, делая вид, что дела нет до эльфа. Но меня подхватили под локоть, и начали шептать на ухо:
  - Не придёшь, буду к тебе каждый день домой ходить и уговаривать, со всей тщательностью, на которую способен.
  Поджав губы, глянула на этого нахального остроухого:
  - Шантаж?
  - Образованная, - удовлетворенно ухмыльнулся, - хорошие слова знаешь, и правильно подбираешь.
  - Какая оплата положена?
  - Как и всем, ни больше, ни меньше.
  Посмотрев на меня кристально чистым взглядом, из-за чего лицо эльфа, приобрело, ну уж вконец хитрющее выражение, добавил:
  - Не балуй, барышня.. Вождь приказал - значит так тому и быть.
  - Эликандриэль, скажу начистоту, не нравится мне ваше лицо.
  Элик смешно сник, вздохнул и развел руками.
  - Вот так всегда. Уговариваешь,уговариваешь девушек, а они..., - махнул рукой. - Моё выражение лица не должно влиять на твою работу. Завтра придешь?
  - Приду, куда я денусь, вождь же приказал. Посмотрю, что к чему у вас тут.
  - Отличненько, - подпрыгнул эльф, - заодно расскажешь, откуда родом и где научилась грамоте.
  Выбежала на крыльцо, вдохнула морозный чистый воздух и, быстрым шагом направилась домой.
  
   ****
  
  Махта стояла на крыльце и вытряхивала домотканные половики.
  - Шаки, пока ты с Сумиком ходила в школу, к нам Рузар заехал, тебя искал, я ему сказала, где ты, и куда пошла.
  - Так это ты его в школу направила? это он специально за мной поехал?
   Махта утвердительно кивнула.
  - Нашел он меня.
   Быстро забежала в теплый дом. При резком перепаде температуры, чуть не задохнулась от жара идущего с натопленной печи.
  Переодевшись, вымыла руки, повязала фартук и пошла на кухню. Там всё было подготовлено к выпечке. На чисто выскобленном стлоле была поднявшаяся опара, накрытая белоснежным полотенцем. Хозяйка по пятам следовала за мной.
  - Шакида, что Рузар от тебя хотел?
  - Предложил работать в школе. - Всыпала в опару сахара, соли, масла, муки и принялась вымешивать тесто.
  - Хорошее дело. Жалование-то хоть какое положили?
  - Элик сказал, что платить будет как и всем. Да не сильно рвусь туда работать. Элик странноватый, - вымесив, уложила тесто в посуду и поставила в теплое место рядом с печью, чтобы оно подошло во второй раз.
  - Разве Элик жалованье назначает? - удивилась Махта, а я засмотрелась на ее огрубевшие руки, как она споро и быстро, пересыпала протушенные куски рыбы, мелко нарезанным луком с сухой зеленью петрушки. - Пусть только обманет, я сама пойду с ним разберусь. Повыдергаю его рыжие волосья. А вот зря не хочешь идти, учителей нет, а детей учить нужно. Хоть какая-никакая живая копейка на руках будет.
  Я всего лишь вздохнула, на эти слова. Свободных денег у меня отродясь не было.
  - А откуда он появился? Смешной такой, в ушанке, рыжий, веснушчатый, да ещё и в валенках. Узнав, что я грамотная, обрадовался, как маме родной.
   Взяв заблаговременно отваренные и нарезанные грибы, принялась поджаривать их с луком. Эти грибы, мы собирали с Рестичем, Эльназ, Ассмой, Нуром, и ещё несколькими девчатами, имена которых я забыла, причем сразу после знакомства. Зато врезался в память теплый осенний день, время проведенное в лесу, как я запачкалась в серебристых нитях паутины, как разглядывала камни сквозь прозрачную воду ручья.
   Голос Махты вернул меня в реальность.
  - Да в такой лютый мороз, любой валенки натянет и в шапку поглубже влезет, - Махта засмеялась. Пока я предавалась воспоминаниям, она уже смешивала обжаренную, мелко нарезанную морковку с луком и отваренным рисом, - а подобрали его мужики на дороге. Был избит, в разодранной одежде, весь в крови. Выходили, вот он и остался в станице жить. Подселили к сородичу. Эльфу, тому опальному, под началом которого строились здания в центре станицы. Шакида, вынь куру из печи, поруби мелко и смешай с гречкой. Нур любит гречку, сегодня специально зайдет на выпечку.
  - Д-а-а-а..., а кто же его так отделал? - Махта непонимающе посмотрела на меня, - за Элика спрашиваю. Я не буду смешивать гречку с курицей, отдельно будет, потом смешаем.
  - Он же из простых эльфов, неблагородных. Говорит, что подставили. Пусть будет отдельно гречка, - согласилась Махта.
  - Лицо у него такое, что даже не верится в его честность, - вспомнила жуликоватую рожу. - А что за второй эльф живет в станице?
  - Второй? Второй из аристократической семьи. Одаренный такой, образованный. Но чересчур честный и слишком принципиальный. Отделила мясо? Припусти с луком. Вон там гречка, вчера отварила. Её тоже смешай со шкварками, - указала на полку с горшками.Из погреба нужно набрать капусты квашеной, для щей. Постой, сама схожу.
  Тут зазвенел колокольчик, с улицы послышался лай собаки, и окрики 'Махта! Махта, выходь!'
  - Шаки, - засмеялась Махта,- это пришли наши соседки-кумушки, наверняка, им покоя не будет, пока не узнают, зачем Рузар приходил. Пойду, наберу капусты. А заодно, успокою страждущих до сплетен. Не волнуйся, долго успокаивать не буду. Скоро Нур с Солаем придут, замерзшие и голодные. Вон там стопка блинов, с утра нажарила на прослойки. Да поставь на щи кастрюлю с водой. Ту, что гном нам выплавил в своей кузне... никого туда не пускает, хитрец! - поцокала языком, накинула телогрейку и, захватив глубокую миску, вышла во двор.
  Тесто снова подошло и норовило выбраться из миски. Перемесила, отщипнула маленький кусок, отложила в сторону. Разделила на две половинки. Одну часть раскатала широким пластом, толщиной в палец. Выложила им высокую форму для выпечки. Наложила слой рыбы с луком и сухой зеленью, формируя наклонную горку. Горку застелила блином, и выровняла слоем риса с морковью. Застелила вторым блином. Тут распахнулась дверь и в кухню ввалились три орчанки, с воинствующе - решительным видом, на лицах которых было написано крайнее любопытство. Махта, стоя позади них, пожала плечами и отвела в сторону руку, в жесте обреченности и невозможности противостоять напору сплетниц. Второй рукой она придерживала миску с капустой.
  - Шакидочка, милочка, как поживаешь? - кумушки, не церемонясь, расселись на лавках и с видом своры собак, взявших верный след, уставились на меня.
  - Нормально поживает! Что, не видно? - сварливо ответила за меня Махта. - Шакида, ты кастрюлю поставила с водой?
  - Ой, я забыла.
  - Да как тут не забудешь, когда такой видный орк заходил, - влезла в разговор дородная краснолицая орчиха в овчинном полушубке, звали её Хатун.
  - Весь из себя,- поддакнула ей подруга Мара. - Все мысли растеряешь глядя на него.
  - Говори, да не заговаривайся, муженек твой услышит, не поздоровится, он у тебя к столбу приревнует.
  Махта тем временем успела промыть капусту, заложить её в кастрюлю, умудрившись поставить ту на плиту и даже налить воды.
  - Соседушки, он приезжал, чтобы в школу учительницей Шаки взять.
  - Да? А Шаки грамоте обучена? - удивилась Мара.
  - Так она будет моего Веньку учить? - подала голос третья, самая спокойная и рассудительная из этой троицы, Норрас.
  - Да подождите вы со своей грамотой!Шакидочка,голубушка, а Рузар только за этим приезжал или чаво ещё спросить хотел?- опять бесцеремонно вмешалась Хатун.
  - Только за этим, - пока женщины препирались, я третьим слоем наложила грибы с прожаренным луком и накрыла блином.
  - А как он на тебя смотрел?
  - Что? - оторопела от вопроса. - Он на меня вообще не смотрел, - потянулась за рубленой курицей, аккуратно выложила, накрыла следующим блином, - что вы с этим Рузаром носитесь? Не понимаю.
  - Да как же не носиться? Жених-то, завидный.
  - Да не женится Рузар на станичной девке, - яростно заспорили орчанки.
  - Почему это не женится? Дом белокаменный отгрохал в два этажа, вокруг сад насадил. Точно, жениться надумал.
  - Да не жениться, ему послов нужно принимать и положение обязывает. Вон, выстроил две казармы, огородил плац для военных.
  Пока соседки препирались, обсуждая предполагаемую женитьбу своего вождя, я выложила гречку и накрыла последним блином. Раскатала вторую половину теста, накрыла начинку, и защипала концы. Сверху выложила красивой косичкой маленький кусочек отделённого заранее теста. Смазала сверху яйцом, проколола вилкой, и осторожно поставила форму в горячую печь.
  Начала убирать стол, собирать муку и остатки продуктов, не обращая внимания на сидящих в кухне женщин.
  - Нарежь морковку соломкой, лук нашинкуй, поджарь и муку не забудь кинуть.
  - Щи с чем варите? - отвлеклась от спора соседка.
  - Со снетками.
  - Кипит, кидай прожаренную морковку с лучком и мукой. Дай я помешаю, да попробую, - не выдержала одна из соседок. - Кидайте снетки, ох, как вкусно-то.
  - Наваристые щи получатся. Поставь в печь томиться.
  Орчанки позабыв, зачем пришли, начали обсуждать достоинства щей, а также перечислять виды, начиная от 'пустых' до 'богатых', со всеми нюансами приготовления.
  Подошло время обеда. Послышались голоса со двора, Нура с Солаем я узнала, а вот третий был смутно знаком. В дом кто то зашел, завозился снимая обувь и верхнюю одежду. Дверь открылась. Солай увидев своих соседок, встал в дверном проеме. Те в свою очередь замерли. Надо сказать, что Мара была среднего роста, фигуристая, имеющая пышную грудь и ягодицы. Глаза у Мары черные, маленькие, глубоко посажены, с нависающими надбровными дугами, кожа смуглая, с бардовым румянцем во всю щеку. Отличительная особенность, это выпирающие желтоватые клыки, и криво посаженные зубы, если бы Мара молчала, они не были бы так заметны, но она редко когда, держала губы сомкнутыми.
   Хатун статная, белокожая, румяная, можно даже добавить, что излишне румяная, голосистая, высокого роста, с широким разворотом плеч, что не каждый воин с отряда Рузара мог сравниться. Можно было бы назвать ее лицо красивым, если бы не бородавка на носу. Как-то играла малышня на улице, стояли наши орчаночки и очередную сплетню обсуждали, что принесла женщина с соседней станицы. Внезапно из - за угла вылетел пьяный орк, несущийся на взмыленном коне. Дети не сумев быстро сориентироваться и уйти с дороги замерли парализованные страхом, и только Хатун метнулась наперевес мчащемуся во весь опор вороному, схватив его за узду одной рукой, другой кулаком не замахиваясь нанесла удар, опрокидывая. Конь заваливаясь на бок, подмял всадника под себя, что не помешало хорошенько отмутузить его впоследствии. С тех пор, на лошадей этот орк не садился. Только пешим. А вот муж Хатун, был маленького роста, коренастый, рыжебородый чистокровный гном по имени Дрелин, тот самый кузнец, что выплавил кастрюлю Махте, и не открывающий своих секретов обработки металла. Как они сошлись, жили, как к ним приезжали родственники и отец Дрелина, чтобы помириться и забрать свое великовозростное чадо, как их Хатун гоняла, прознав что те советовали бросить ее, это уже отдельная история. Но, семья гномов приняла Хатун, и даже вписала в родословное дерево, выпросив, чтобы дети хоть изредка приезжали в гости к деду. Детки не подкачали, у столь неординарной пары, ростом дети вышли в маму, лицом и телосложением в папу. На дедка и прочих родственников по отцовской линии, смотрели свысока.
   Норрас круглая, как сдобная булка, ручки у нее пухленькие с короткими пальчиками. Огромные, голубые, совиной формы глаза, ровный ряд белоснежных зубов, негустые темные волосы, по поводу которых она переживала. Самая спокойная, рассудительная из этой троицы. Имела страсть ко всем блестящим и аляповатого расцвета украшениям. Колечки, цепочки, браслетики, колокольчики и прочий хлам. И абсолютно не важно, из чего они были сделаны - будь то железо, или полновесное золото - любила их Норрас одинаковой любовью. Дом ее напоминал птичью клетку, забитую всякими ненужными в хозяйстве, но радующие глаз безделицами. Вязаные крючком салфеточки, вышитые подушечки, домотканые разноцветные коврики, статуэтки - всё это стояло, висело, лежало на каждом свободном сантиметре пространства. Иногда, что-то падало ломаясь, рвалось, терялось. Хозяйка не расстраивалась, ибо освобождалось место для новой вещицы.
   И вот, увидев Солая, Мара и Норрас заулыбались во всю ширь зубов. Хатун так и стояла посреди, держа ложку, которой пробовала щи, и задумчиво осматривала соседа, с ног до головы.
  - Здравствуйте гости дорогие, - запнулся Солай.
  - Здоров, коли не шутишь.
  - и тебе не хворать
  - Привет.
  Вразнобой поздоровались с хозяином.
  Раскрасневшийся с мороза, здоровенный, как медведь, Солай, тем не менее, не сводил глаз с Хатун и бочком двигался к печи. Спасла его Махта:
  - Где Нур? Давно время обеда подошло. В такой мороз, застудится ребенок.
  - Ничего себе ребенок, вымахал выше меня. - возмутилась Хатун.
  Солай наконец добравшись до печки, приложил к теплой стенке руки.
  - Во дворе, кусты винограда проверяют с Эликом. Хоть и накрыли землей и хворостом от мороза, все равно боюсь, что померзнет.
  Хатун, при упоминании эльфа, отложила ложку в мойку, начала одеваться, Норрас с Марой также засобирались.
  - Куда? Сейчас обедать будем.
  - Домой, у самих семьи, надо накормить. Как нибудь потом посидим.
  - Давайте у меня, - предложила Норрас.
  - У тебя развернуться негде, хоть дом большой, всё равно мало места, из-за твоих статуэток с горшками.
  - Ну, не хотите у меня, давайте у Мары.
  - У Мары, так у Мары, - не спросив разрешения у предложенной кандидатуры, согласилась Хатун. - Махта, приведешь с собой Шаки.
  - Тесто ставить, на пирожки? - Спросила Мара. - Когда собираться у меня будем?
  - Через недельки две, как раз разузнаем, как Шаки в школе осваивается.
  - Я еще не согласилась там работать.
  - Согласишься, - не терпящим возражения голосом, постановила Хатун.
  За разговором, соседки оделись, повыходили из дома. Я, накрыв стол вышитой скатертью, выложила нарезанную кулебяку,пирожки с мясом, поставила на дощечку кастрюлю со щами, нарезала хлеб, что утром пекла Махта, разложила по мискам соленые помидоры, огурцы. Поставила два кувшина, один с квасом, другой с молоком.
  Тут послышался возмущенный крик во дворе. Через окно покрытое снежными узорами, в блеске полуденных, солнечных лучей, мы узрели, как Хатун, держа за воротник полушубка, трясла Элика и что-то громко ему выговаривала. Элик усердно выдирался из могучих женских рук. Нур стоял в сторонке, смеялся глядя на Элика с Хатун. Тут она повернулась к нему и пригрозила кулаком. Нур мигом стал серьезным, и забежал в дом.
  - Что случилось? - спросили у него.
   - Дрелин в хандру впал из - за того, что замело дороги, руду перестали возить. Напился с Эликом, тот его подбил песни петь, вот Дрелин и застудился, горланя на морозе.
  Тем временем Элик вырвался и шмыгнул вслед за Нуром в дом.
  - Вот баба! Всю душу вытрясла. Что с этим гномом сделается?Подумаешь, заболел,зато не вспоминает свою руду, клин клином вышибли, - ворчал эльф, поправляя воротник с полушубком.
  - Элик! Решил почтить своим вниманием? - обрадовалась Махта, - проходи к столу, отобедать.
  - Спасибо, только я по делу зашел, поговорю с Шакидой, и пойду.
   Солай подошел к эльфу сдернул с него шапку, хлопнул по плечу.
  - Пока не разделишь с нами хлеб, никаких делов. И не мечтай, не выпущу из дому. Снимай свою шубейку.
  Мужики быстро помыв руки сели за стол.
  - Щи, бабуля, сегодня очень хороши! - сказал Нур, хлебнувши щей, и наложив себе с блюда огромный кусок кулебяки. - Этакой кулебяки, во всей станице не найдешь, - продолжал он, обратившись к Элику.
  Щи с кулебякой сами по себе были вкусны, а после мороза, да втряски с Хатун, наверное показались Элику еще вкуснее, подождав, пока они остынут, начал есть, с аппетитом, тихо и бесшумно. Не набирая полную ложку, направлял от себя, чтобы не запачкать одежду, поднося ко рту острым концом. Хлеб отламывал по маленьким кусочкам над своей тарелкой. Когда щей осталось немного, слегка приподнял левой рукой край тарелки, чтобы доесть их до конца. Солай с Нуром нагнувшись над тарелками, зачерпывали полные ложки, быстро, немного проливая подносили ко рту и глотали в прихлёб. Хлеб откусывали от целого куска.
   Элик, от общего блюда, лопаточкой положил себе кулебяку, я поднялась и сервировала по бокам от тарелки рядом с ним, нож и вилку из столового прибора, на что мне благодарно кивнули. Вилкой придерживая один маленький кусочек, ножом отрезал его от основного, затем с помощью вилки отправлял в рот. Начал отрезать с того края, который находился дальше от него. Нур с Солаем наложив себе несколько кусков, раздробили их на мелкие части, и загребая вилкой на ложку, быстро, практически не разжевывая, поглощали.
  Закончив с обедом, Махта убрала стол, перестелила скатерть, заменив белую льняную на яркую, цветастую. Выставила бурлящий самовар, внутри кувшина-трубы которого, были горячие угли, что поддерживали постоянное кипение.
  - Шаки, накрой стол для чая.
   Выложила кувшин с молоком, рассыпчатый сахар и отдельно колотый с щипцами, несколько креманок с различным вареньем, поднос для ложечек, сладкий пирог, пастилу, печенье, сушку, ситечко с подставкой, масло и халву, для каждого выставила по средней тарелке, для пирога.
   Махта, в это время, прогрела заварочный, фарфаровый, круглый чайник, засыпала чаем, и залила кипятком, закрыла заварник крышечкой и накрыла его салфеткой. Чай настаивался в течении пяти минут. Все чашки с блюдцами Махта поместила рядом с собой, и разливая чай, передавала полные чашечки, из рук в руки.
  Элик держал ушко чашки тремя пальцами правой руки: большим, указательным и средним. Подушечками большого и указательного придерживал верхнюю часть ручки, слегка согнутый средний находился под ручкой, мизинец и безымянный прижаты были к середине ладони. Контраст между Эликом и семьей Солая был очевидным, если от первого разило рафинированным аристократизмом, то вторые были простые работяги, которым был неведом этикет, но, тем не менее, что-то было общее у орков и эльфа, и я не могла уловить, что именно.
   Солай пил чай с блюдца, поставив его на широкую ладонь, с треском прикусывая сахар, Нур выбрал с вазы твердое печенье и обмакнул его в чай, и целиком запихал в рот. Махта выпив чашку чая с молоком, налила себе следующую. Элик же откусывал по малюсеньким кусочкам пирожки.
  - Элик, как там школа, не рухнула? - шутя спросил Солай, глядя на директора школы поверх блюдца с чаем.
  - Да куда она денется, стоит, - ответил Элик, после того как прожевал пирожок. - никто работать не хочет, учителей нет.
  Я уныло размешивала ложечкой сахар, и рассматривала узоры на скатерти.
  - Нашу девочку берешь в учительницы?
  - Беру, сперва не верил я Рузару, что она грамотная.
  - Да, она умница, а сколько платить ей будешь?
  -Как и всем, по пятьдесят серебром, и десять золотом. Деньги с казны. Три месяца буду смотреть как справляется, а уже потом, возьму на постоянной основе.
  - Э, - чуть не захлебнулся, и закашлялся в сторону Солай, - хорошо платить будут! - потом, подумав, спросил - что значит "смотреть как справляется"? Шакида идет учительствовать, или нет?
  - Да беру, беру. - Элик устало согласился. - Дети разные, подход нужен ко всем. Есть балованные, есть забитые. Дисциплину держать в классе не каждый сможет, может сбежать Шакида после парочки уроков.
  - Если будут паясничать, я живо там порядок наведу, - погрозил кулаком Нур.
  - Угу, в обиду не дадим, сама с родителями буду говорить, - добавила Махта. - Придет весна, ярмарка рядом со станицей будет, обновим гардером Шакиде.
  - Еще чего, вам бабам, лишь бы деньги впустую тратить, пусть собирает, летом сруб поставим на новый дом.
  - Пусть с нами живет. - не согласилась Махта, -мало места что ли?
  - Место есть, только Шакида не сильно рвется оставаться в станице, а дом, как якорь. Никуда не денется.
  Элик улыбался, я молча слушала, не принимая участие в разговоре.
  - Посмотрим, может все нормально будет в школе. Помогать буду по мере сил и возможностей.
  Зазвенел колокольчик, в ворота постучали.
  - Кто пришел? Собаки не лаят, значит свой. - Привстал со скамьи хозяин, отодвинул шторку в окошке.
  Во двор, который потихоньку заметало снегом, вошел Рестич, и направился в дом.
  - Рестич, к чаю как раз. - Заулыбалась Махта.
  Рестич, раскрасневшись с мороза, снял верхнюю одежду, поздоровался со всеми, подмигнул мне и присел рядом. Капли растявших снежинок блестели на его волосах. Махта достала еще одну чашку с блюдцем и налила ему чай, я рядом с ним поставила тарелку с куском пирога.
  - Жених? - спросил Элик у меня, передавая пустую чашку Махте на чай.
  - Какой жених?- фыркнула Махта, - ходит тут, сохнет по одной, а обивает пороги другой.
  - Шаки, - Рестич приобнял меня за плечи - мне как сестра.
  Эльф, кивнул, изящно держа чашку в руках допил чай. Поблагодарив хозяев, он хотел подняться, но ему не дали:
  - Элик, чай смородиновый с пирогом пробуй.
  - Пробовал, спасибо.
  Элик встал, и попытался пройти к своему полушубку.
  - Этот чай не пробовал, это особый сорт.
  - В следующий раз обязательно его выпью.
  - Не уходи, попробуй халвы, Шакида сама варила.
  - Халва выше всех похвал, я отметил ее чудесный вкус.
  - А варенье?
  - И варенье.
  Махта закрутилась, не зная чем соблазнить Элика, тут ее взгляд упал на пирожок.
  - Пирожка с мясом ты не ел.
  - Так я же пирогом закусывал, да еще после такого плотного обеда.
  - Неужели для такого маленького пирожочка, да не найдётся места?
  Элик еле слышно застонал. Нур с Солаем усиленно дули на свои блюдца, остужая чай, лишь еле заметные улыбки говорили о том, что им смешно наблюдать за Махтой с Эликом. Махта тем временем разорялась:
  - Смотри какой румяный, со всех сторон прожаренный, так и просится чтобы его съели.
  Элик с душераздирающим вздохом сел обратно, ему сразу в руки всучили чашку с горячим чаем, пододвинули блюдце, и три пирожка положили рядом на тарелке. Глядя на пирожки, Элик вздохнув, и начал жевать пирожок, медленно и тщательно его разжевывая.
  Рестич приобнял меня, одновременно налегал на сладости.
   Элик, посмотрел на часы, и шустро поднялся.
  - Шакида, завтра с утречка жду тебя в школе, там уже и поговорим. Махта, заверни мне эти пирожочки, я их дома доем.
  
  
  На следующий день, встала рано, за окном еще не рассвело, что неудивительно в зимнюю пору. Слышен был голос Солая, который возился во дворе, кормил хозяйство и носил воду, при этом что-то выговаривал болтающейся под ногами кошке. Вышла помогла, насыпала птице зерна, в овчарне в ясли засыпала сена. Пока управлялись с хозяйством, вскипел самовар, Махта выложила на стол завтрак. Наскоро перехватив булки с маслом и сыром, выпила обжигаясь горячего чая, побежала в школу, начинался первый рабочий день. Снег хрустел под сапожками, мороз пощипывал, кое где поднимались струйки сизого дымка с печных труб, хозяйки топили печки, кормили завтраком семьи. Мычали недоенные коровы, крякали утки, гоготали голодные гуси, тявкали в некоторых дворах собаки, станица просыпалась. Раннее утро в станице отличалось от городского. Подошла к школе, ворота были открыты, во дворе статный пожилой орк сгребал снег. Увидев меня, оперся об черенок лопаты.
  - Учительница новенькая? А я завхоз, зовут меня Будулай, будем знакомы, - протянул мне руку.
  - Шакида, - осторожно пожала протянутую ладоноь. - Элик есть?
  - Да-авно, ждет тебя, давай провожу. - Будулай воткнул лопату в снег и повел меня в здание, по дорожке очищенной от снега.
  В коридоре полная женщина носила поленицу к печкам, двери в кабинет были приоткрыты, с одного выглядывал с хмурым лицом директор, увидев меня, радостно улыбнулся.
  - Шакида, дорогая, проходи-проходи, снимай шубейку, распологайся, - засуетился вокруг меня. - Будулай, подожди, иди сюда, с нами посиди, ты дорожки от снега уже расчистил. - Позвал завхоза. - Надо с мукой в столовой разобраться.
  - Что? Опять? Я же сам проверял, без жучков была, чистая.
  - Да нет, накладные проверь, и все чего там не хватает.
  - А, с этим, - потер затылок пятерней, - вечером уже буду сводить цифры. Ты мне лучше скажи, чем тебе повариха не угодила?
  - Ты у нее в столовой был, видел как она готовит?
  - Как? Вкусно же!
  - Может и вкусно, но сама она неопрятная. Я тебя же просил: 'найди аккуратную'.
  - Да где же я тебе такую найду, чтоб и чистоплотная, и съедобно готовила, и честная... - развел руками завхоз, - да я на такой сам женюсь, ежели найду.
  Взгляд эльфа упал на женщину, что позади Завхоза топила печь, и будто что-то вспомнил спросил:
  - Будулай, а что с котельной? Сколько еще топить каждую печку по отдельности?
  - Вчера проверял, дымоход забился. - Будулай потер пятерней затылок, нахлобучив шапку на лоб. - Сегодня попробую запустить, хорошо что вовремя спустили воду, а то трубы полопались.
  - У вас котельная есть? - удивилась.
  - Ну да, при постройке школы, сам Дрелин возился с трубами, в своей магическо-доменной печи лил метал, формировал, а потом закладывал и проводил, - с гордостью в голосе произнес Будулай, - ну, я пошел, снег еще нужно сгрести.
  И зашагал к выходу во двор.
  Элик прикрыл дверь, указал на кресло:
  - Присаживайся.
  Кресло было мягким и удобным, с широкими подлокотниками.
  - Класс первый, кабинет третий, отдаю свой. Сейчас середина года, алфавит они прошли, буквы складывают, рисуют, учатся писать буквы и слоги, циферки, набивают руку с правописанием.
  Я кивала, стараясь запомнить, все что мне говорили, а директор жестикулируя, рассказывал про класс, который мне придется вести. На последок, мне вручили в руки журнал, книги и препроводили в помещение, где уже собрались дети.
  Стоя перед классом, я вдруг заробела, на меня смотрели внимательно, оценивающе.
  - Дети, это ваша новая учительница. Прошу любить и жаловать.
  Вот так и начался мой первый день работы в качестве преподавателя. Детей в классе было не больше двадцати, причем большая их часть была из смешенных браков. И от этого почему-то стало спокойнее - казалось что грань между "мирами" и расами здесь окончательно размылась.
  Дети встретили своего нового учителя не менее настророженно, но в их глазах искрился не страх а живой интерес, и уже к концу дня я знала что у рыжеволосой Эльки уже неделю как живет поросенок, которого она собственноручно кормит и выводит гулять по двору на веревочке. А у темноволосого и с виду щупленького Мирра нет матери, но за то есть две старшие сестры и старательный отец, с которого мальчик во всем берет пример. И потому, когда я уже выходила из школы, то не очень удивилась увидев его у крыльца.
  - Я вас провожу, темень на дворе, - пробурчал мальчик и гмыгнув носом ухватил меня за руку.
  - А почему не дома? - удивилась
  - Отец с Будулаем запускали отопление, я им помогал.
  -Защитник и помощник значит? - улыбнулась я. - А от кого защищать то?
  - Ну... мало ли. У нас хоть и мирно, но... нехорошо женщину ночью одну на улице оставлять. Вы же слабые.
  - А ты значит сильный?
  - Конечно. Мой отец в кузнице работает, в соседней станице и я ему всегда помогал. Так что не слабее других, - вдернул он нос, и как на буксире потащил вперед....
   Я вспомнила, что за весь день так толком и не обедала. Сначала Элик, потом уроки , затем меня поводили по зданию, я зашла в котельную и наблюдала как возились в ней ругаясь завхоз, Дрелин, и еще один крупный орк, как оказалось отец Мирра. Меня дернули за рукав, прервав размышления и показали на небо:
  - Смотрите, как звезды блестят.
  - Да, темная синева создает ощущение глубины.
  - Ага, - согласились со мной, - а вы знаете, за созвездия?
  - Знаю.
   - Расскажите, - лицо ребенка преобразилось, став любопытным, - про Млечный путь, тот что указывает дорогу спутникам.
   - Вот, как нибудь летом, когда потеплеет, если получится найти астрономический телескоп, соберу класс, и обязательно покажу и расскажу. Надо у директора школы поинтересоваться, есть ли у него.
  - У Элика всё есть, и хранит он у Будулая, в особой комнате, - заговорщицки поведали мне. - Если надо, стащим.
   - Мирра, ничего не надо тащить, - испугалась я - для уроков, думаю и так дадут.
  В ответ услышала скептическое ворчание.
  Ладошка мальчугана была в моей, я шла, и улыбалась и не могла понять своего хорошего настроения, вроде уставшая, голодная, замерзла, и все равно мне было светло на душе.
  - Мирра, зайдешь ко мне? - спросила уже у калитки.
  - Нет, побегу, сестры наверное изволновались за меня, отец еще не вернулся и не предупредил их.
  
  
  
  
  
  
  (здесь пропущен текст, попозже вставлю)
  
  ****************************************************************
  Ночь. Старая Шейра разожгла костер из сучьев сосны и веток поваленного, бурей тополя. Сквозь языки пламени долго смотрела на горы и равнину, покрытую подтаявшим днем снегом. В стороне раскинулась огромная станица, окруженная рвом с каменной кладкой. Лай собак, дым из печных труб, запах готовящейся еды, в том числе и любимой чорбы, ветер доносил до старухи. Он предупреждал о перемене погоды: скоро зазвенит капель, пробьются первые цветы сквозь лежалый снег и весна вступит в свои законные права. Шейра медленно втянула через ноздри воздух и, прикрыв глаза, вслушалась в звуки. Издалека, перекрывая естественные шумы, донеслись обрывки шепота. Духи желали разговаривать. Шейра открыла глаза, глубоко вздохнула, и начала подкидывать в огонь ветки смородины, вишни, айвы, яблок и лозы винограда... улыбнувшись своим мыслям, она кинула сливовую ветвь и высыпала смесь трав в костер, сверху прикрыла еловым подсушенным лапником, обсыпанным пылью священной горы Кух. Сразу же повалил густой едкий дым, окрашенный сине-зеленым цветом. От костра отделился плотный сгусток, состоящий из огня с дымом и сформировавшись в человеческую фигурку, присел рядом женщиной.
  - Здравствуй дух племени орков...
  - Здравствуй, старая, добрая Шейра, единственная из шаманок, кого хотят слышать духи.
  - Всё никак забыть не можете? Они давно раскаялись.
  - От их раскаяния не легче, шаманка.
  - Ты их и так уже наказал, орчанки замуж не хотят идти, много молодежи, но семьи не создаются. Детвора в основном из приезжих и прибившихся к нашему племени. Вчера Совету пришла плохая весть - на поселок, находящийся у дальнего рубежа, было совершено нападение. Времена смутные. Все больше беженцев, уже даже из тех краёв, о существовании которых мы пятьдесят лет назад и не знали. - Шейра замолчала, подбрасывая по одной хворостинке в костер. Звезды мерцали в черной синеве неба. Луна, освещая вокруг находящиеся облака, висела над станицей.
  - Уходит старая эпоха. Цикличность развития цивилизаций мира. ЛадноШейра, тебе это не понять, а для своих дур передай - видеть их не могу, если бы не ты, так не вышел бы. И ещё добавь от меня, каждая незамужняя девушка, достигшая возраста двадцати одного года, должна выбрать себе орка уходящего на войну. Чтобы семя орка взошло в лоне женщины, и через тех детей возродятся души погибших в битве воинов. Это древний обычай орков.
  - Передам твою волю. - Шейра склонила голову.
  - Шейра, запомни: для всех девушек, проживающих в племени орков, такая воля.
  - Но как? Там же много не орчанок.
  - Вы когда-то выгнали потомков древних, имеющих частицу души Духа природы, забыла? Они ушли в мир людей. Но теперь вы, принимая к себе поток чужих рас, можете вернуть утраченное. ЛадноШейра, ты не поймешь, иди, делай что сказал.
  - Слушай, дорогой Дух, не такая уж я темная, - обиделась старуха.
  - Знаю, потому только с тобой и общаюсь.
  Шейра покачала головой и поджала губы. Она была сварливой, но чересчур доброй и честной, наверное, из-за этого вредной её и считали. Когда-то она училась в Академии магии, путешествовала, много стран видела, городов чужих, на улицах которых участвовала в потасовках...
  А знакомых у нее - не перечесть, жизнь была лёгкой и жить было весело, до тех пор пока духи не позвали ее в семью, из которой она родом. Не сильно хотела возвращаться, на тот момент в племени заправляли старики, которые делали только им выгодные дела, заключали только им нужные браки между детьми, против их воли. Она уже и дом в городе купила, и обжилась там, да пришлось возвращаться в ненавистное племя. Не хотел ее возвращения совет старейшин, но против воли духов не могли идти. Много времени с тех пор прошло, и много что изменилось.
  Дух племени между тем продолжил:
  - Шейра, не забывай, что когда то я был орком.
  - Знаю, изгнали тебя, ты скитался по миру, много знаний приобрел и книжных, и жизненных. И вернулся ты в племя, когда там наступили тяжелые времена, чтобы спасти орков, изгнавших тебя. Но они опять повторили свою ошибку и изгнали других достойных.
  - Да, только из-за того, что они полюбили друг дружку и не хотели жить врозь. А кому-то было выгодно, чтобы орочийдар был утрачен, или передан другому государству. И, перешел бы, если бы я не вмешался, и не помог им убежать.
  -Аааа, так это твоих рук дело, - Шейра засмеялась, - а я то думала...
  - А ты думала, что двое влюбленных, парень с девушкой, смогут пробиться через толпу агрессивно настроенных мужчин? - насмешливо ответил Дух.
  Шейра хмыкнула, и перевела взгляд на вершину горы, покрытую белоснежной шапкой, освещенную лунным светом.
  - Когда ты возродишься? - спросила глухим голосом.
  - Время моё не пришло, но можешь быть уверенной, когда это произойдет - мы возродимся вместе с тобой, но теперь в разных расах. Не печалься Шейра, в следующей жизни мы встретимся, путь к взаимопониманию будет нелегким, но мы придем к нему.
  Фигура сотканная из огня с дымом поднялась, и шагнула в костер, растворяясь в нем. Но вдруг, снова неожиданно проступив в языках пламени, Дух сказал:
  - Эта девушка тоже должна выбрать себе орка, и послал мысленный образ приезжей человечки, которая недавно начала работать учительницей.
  Шейра всю ночь просидела около огня, задумчиво глядя на него. Но когда звёзды начали тускнеть, а небо светлеть и догорел последний прутик из вязанки дров, старая женщина поднялась, отряхнула шкуру на которой сидела, завернулась в неё, провела рукой над горячими головешками костра, развернулась и пошла по тропинке к станице. У моста толпа шаманок, с нетерпением ожидала известия, простили ли их духи. Не любила ихШейра, вроде неплохие женщины, но из-за их родителей и их самих, ей пришлось менять свою жизнь в угоду нуждам племени.
  *********************************
  Я вела урок, когда меня вызвали к Элику.
  - Шакида, ты не замужем?
  - Нет. С чего такие вопросы задаются?
  - С того, что всех незамужних девушек, достигших совершеннолетия, созывают на площадь. И ты в их списке.
  - Чтобы это значило? - опешила, - может мне необязательно туда идти, я же тут вроде бы временно проживаю.
  - Проживаешь временно, но чувствует моя душа, что останешься навсегда.
  В это время в дверь постучались, и через приоткрывшийся проем просунулась лохматая голова Будулая. Увидев меня, он разулыбался, и вошёл в кабинет.
  -Будулай, прикрой дверь, у нас тут с Шакидой серьезный разговор.
  Будулай закрыл плотно дверь, и с любопытством уставился на нас. Элик закатил глаза к потолку:
  - Будулай, вроде ты не Шакида, выдь в коридор, дай поговорить с человеком.
  - А о чем говорить, о созыве на площадь? Удивительное дело, что всех незамужних созывают, независимо от того, орчанка или нет.
  - Уважаемые коллеги, - не выдержала, - говорите в чем дело, урок никто не отменял, там сейчас, наверное, уже шторы пообрывали и горшок любимой герани Ройки уронили на пол, а я тут с вами.
  - Чтооо? Шторы на балансе школы, я сейчас пойду, посижу с ними, - Будулай шустро выскочил, и помчался в класс.
  Прикрыла за ним дверь, и развернулась к Элику, тот с задумчиво разглядывал меня. Занервничала, вдруг наши шалопаи пятно посадили на одежду, подошла к зеркалу и попыталась оглядеть себя со стороны спины.
  - Шакида, там такое дело: в поход собираются орки, и неженатых надо оженить.
  С непонимающим видом уставилась на него.
  - Ну, -Элик замялся, - шаманки там обкурились, вот и вынесли решение духов. А ты тоже незамужняя и тебе уже за двадцать.
  - И что?- не понимая, что от меня хотят, спросила я.
  - Замуж выйти должна...
  - Элик, шутка хороша, но мне пора на урок, - развернулась и взялась за ручку двери.
  -Шакида, есть такой древний обычай у орков, что когда предстоит битва, незамужние орчанки выбирают неженатых воинов, и проводят с ними ночь, и в зачавшемся в эту ночь ребенке, возрождается душа убитого воина.
  - А если воин вернется живым?
  -Ну, ночь эта, считается священной, и происходит воссоединение, т.е. после этой ночи они муж и жена, если конечно не разбегутся.
  - Я не орка, и не должна подпадать под этот ритуал.
  Элик пожал плечами и сочувственно посмотрел в мою сторону, отчего стало не по себе. Ну, уж нет, зацепился коготок, и увязла вся птичка, так и у меня с этими орками.
  - Элик, я пойду к Рузару, поговорю с ним, а Будулай пусть проведет за меня урок.
  - Шакида, если сама не выберешь себе мужа, то на следующий день оставшиеся воины будут за тебя драться, и достанешься тому, кто победит. Женщин мало, наверное, ты и сама это заметила, поэтомубудет кому устроить состязание, - с жалостью в голосе поведали мне.
  - Никогда не видела себя в будущем, не то, что замужем за орком, а вообще при муже. Уж слишком у меня негативное отношение к этому явлению, с названием ячейка общества.
  Эльф заливисто рассмеялся, вот же смех у этой народности, что у мужчин, что у женщин - словно перезвон колокольчиков из особого сплава. Мне же было совсем не до смеха. Накинула легкое пальто, замоталась в цветастую шелковую шаль, решительно зашагала по направлению к дому Рузара.
  Солнце изо дня в день припекало, снег в долине, где находилась станица, растаял. Почки на деревьях набухли, вот-вот вылезет нежно-зеленая листва, некоторые кусты расцвели желтым цветом. Со дня на день расцветут плодовые деревья. Зато на горах, которые окружали долину, был снег, и если на них подняться, то во вьюгу легко можно было попасть, настолько контрастная погода в одной местности. Дорога в станице была вымощена булыжником, местами каменными плитами, если бы не это, то сейчас месила бы грязь.
  Во дворе Рузара, у яслей, переминаясь с ноги на ногу, лошади ели зерно, рядом с ними крутились орки. Чужие. Выглядели они словно огромные глыбы льда: гипертрофированные мышцы на руках и ногах, огромная грудная клетка, волосы с медным отливом, создавая впечатление под упавшими солнечными лучами отсвет сполохов пожара.
  Повезло, застала хозяина у себя. Он сидел за столом и просматривал карты, рядом с ним находилось несколько незнакомых орков. Не местные. Волосы у них с медным отливом, как и у тех что во дворе, грубые и в то же время правильные черты лица, огромные серо-зеленые глаза. В углу, на шкурах сидела старая женщина. Прикрыв глаза, она перебирала четки, состоящие из вырезанных фигурок зверей. Глубокие морщины покрывали ее лицо, в густых седых волосах были заплетены бусинки с разноцветными ленточками и перышками. Перед ней стояла пиала с каким-то горячим отваром. На лавке лежал аккуратно сложенный плащ из тщательно выделанных шкур, сама одежда старухи была вышита причудливыми узорами. Ассии с матерью не было.
  - Рузар, - позвала, на меня оглянулись все находящиеся в комнате, кроме непонятной женщины. Медноволосый, окинув меня с ног до головы, чуть прищурившись, спросил на древнем языке:
  - Арам? (спокойная)
  - Эштебах, (ошибаешься) - ответил ему Рузар, глянув на меня спросил:
  - Что случилось Шакида?
  - Рузар, освободи меня от соблюдения ритуала орков.
  Он нахмурился.
  - Какого ритуала?
  - Выбора отца моего ребенка, ну, соответствующе, и мужа. Я не орка и не должна подпадать под это правило.- Выжидающе уставилась на Рузара.
  Он повернулся к старухе:
  - Освободи. Её нахождение в станице - случайное стечение обстоятельств.
  - Случайности не случайны, - проскрипели с угла. - Эта девушка должна выбрать себе мужа.
  - Я этого делать не буду.
  - Если не будешь, то завтра из тех, кто останется невыбранным, все будут драться за тебя. Так что, поспеши, а то хороших женихов разберут,- усмехнулась старуха.
  - Вы не понимаете, кто меня замуж возьмет?
  - Кого выберешь, тот и возьмет. В твоём ребенке возродится душа погибшего воина. Воспитает отец, если не погибнет, а так - клан поможет. Не гневи духов, они тебя отметили. Твой образ пришел ко мне, - пафосно сообщили мне.
  Я растерялась.
  - Польщена честью, оказанной вашими духами, - кажется в моем голосе сквозит сарказм, - но вынуждена отказаться, замуж насильно вы меня не имеетн прав выдавать. - Уперлась на своем.
  - Шакида, я не вправе тебя освободить от обряда, тем более что наша главная шаманка, - кивнул Рузар в сторону старухи, - сказала, что ты отмечена духами.
  Посмотрела на эту бесчувственную гору мышц, в его непроницаемые глаза, неожиданно для самой себя выдала:
  - Рузар, раз ты не можешь меня освободить, тогда я выберу тебя, - сказала я, надеясь, что эта ночь будет фарсом.
  Боковым зрением заметила шевеление старухи.
  - Вождь исключение, только чрево сильной женщины достойно его семени, - проскрипели с угла.
  - Или ты, Рузар, или никто.
  - Значит, будут за тебя драться, - опять вмешалась старуха.
  У меня этот голос, исходящий из этого древнего дряхлого недоразумения, начал вызывать раздражение, которое глухой волной поднималось из глубины души. Жизнь и так сложная, но связывать себя с орком - мне этого и в страшном сне не снилось. С Рузаром хоть есть надежда, что ночь будет фиктивной. Обратилась к шаманке:
  - Шанс, хоть маленький есть, избежать ночи с орком?
  - Нет, - шаманка достала кисет с табаком, трубку курительную и принялась её набивать табаком.
  - Почему так категорично?
  - Потому что на тебя было указано Кушей.
  - Это что за чудо-юдо такое? - Удивилась, при мне ни разу его не упоминали.
  - Это Хранитель нашего племени. - Недовольно поджав губы, раздраженно ответили, - не часто он является, и не всем. Так как оскорбили его орки, накликав этим гнев.
  Маленькие глазки, как угли, горели на сморщенном лице, прожигая меня. Начала смотреть на переносицу старухи, а то еще загипнотизирует.
  - Хотите сказать, что прямо-таки на меня было указано, - опять при всем моем старании, сдержаться не смогла, в голосе проскользнули саркастические нотки.
  - Хочу сказать, что Куша изъявил свою волю. Была бы моя воля, то такую слабую бабу как ты, недопустила бы к обряду.
  При всей моей антипатии к этой старушенции, возникла ниточка надежды на то, что получится избежать выбора орка.
  - Так! - утвердительно воскликнула, - я подчинюсь вашей воле - не допускайте меня к обряду!
  Старуха подпрыгнула на шкурах.
  -Самая умная? Хватит препираться, иди, выбирай отца своего ребенка.
  Моё глухое раздражение переросло в бурю.
  - Дайте мне с ним переговорить, - уперла руки в боки, взвилась я, - как вы с ним общаетесь, пусть на другую указывает, а с меня снимает столь сомнительное удовольствие.
  - С кем?
  - С Духом твоим!
  Бабка опешила от моей наглости. Рузар с орками молча, с интересом наблюдали за нами.
  - Рузар! Чего молчишь? - повернулась к нему.
  - Духи с мужчинами не общаются, - ответил за него медноволосый, с улыбкой, пристально разглядывая меня. Что там смешного, тут моя судьба решается, а им бы только лыбиться. Видя, что с них толку не будет, взялась за старуху:
  - Как с Кушей разговариваете, бабуля?
  У бабули глаза на лоб полезли, трубка с рук выпала.
  - Да ты знаешь, какая тебе честь оказана? - начала нервно высекать искры, но руки дрожали, и не преуспевали в деле разжигания трубки.
  - Не знаю, и знать не желаю, - чувствую, что меня понесло.
  - Да как ты смеешь?!
  - Да вот так!
  Бабка откинула трубку в сторону, резво вскочила на ноги, и встала в ту же позу, что и я, разве что, ещё ногу вперед выставила.
  - Ты слабая.никчемная представительница расы человеческой.
  - Раз такая никчемная, чего ж твой Куша меня к чему-то обязал? - обиделась за себя.
  - Не тебе судить.
  - Понимаю вашего Кушу, с такими вредными старухами, и я бы, на его месте, лет двести бы с вами не общалась.
  Старуха открыла рот в запале ответить мне, потом закрыла, глаза выпучила, лицо стало наливаться свекольным цветом.
  - Да что ты знаешь о Куше?!
  - Да ничего не знаю, и знать не желаю, освободите меня от обряда, - начала наступать на старуху.
  - Не освобожу, - она отступила на шаг назад.
  - А я говорю - освободите!
  - А я говорю - Нет!
  Тут раздался оглушительный хохот, заставивший нас с шаманкой вздрогнуть. Это медноволосые орки с Рузаром смеялись так, что чем-то мне напомнили ржание коней. Забежала Ассия с матерью Рузара. Столпотворение в комнате. Старуха села вновь на шкуры и споро зажгла трубку, запыхтев вонючим дымом и прикрыла глаза с недовольным выражением лица.
  - Девушка, выберите меня, - отдышавшись от смеха, попросил один из медноволосых.- Я такой красивый, сильный, - передо мной начали позировать, показывая бицепсы и накачанные мышцы, - остальные вновь начали смеяться. Рузар согнулся в смехе, лбом упираясь в столешницу. Один из медноволосых придерживаясь за стенку, ржал, как ненормальный, а другой согнулся головой упираясь к пояснице соседа тоже заходился от смеха.
  Что было смешного во всей этой ситуации, я не могла понять. Отодвинув пальчиком согнутую в локте руку с бицепсом медноволосого, которую мне подставили для оценивания, окинула орка с ног до головы выразительным злым взглядом, вздернув кверху нос, молча вышла в оскорбленных чувствах из дому. Постояв немного на крыльце, оглянула в растерянности двор. Из приоткрытого окна всё еще доносился смех. Ни на когоне обращая внимания, побрела к воротам. Надо обдумать ситуацию, обреченно подумала. Тут меня окликнули:
  - Шакида!
  Вскинув голову, увидела соседку с ребенком на руках. Бывало частенько, что женщина, замотавшись по хозяйству, оставляла на меня ребенка, который благополучно засыпал к приходу матери.
  - Шаки, посмотри моего Махрамчика, пока о своём что-нибудь узнаю.
  Маленький ребенок, улыбаясь, протянул ко мне ручки, подпрыгивая на руках у матери.
  - Иди сюда, моя радость, - взяв его на руки, обняла и поцеловала. Ребенок доверчиво прижался ко мне и приобнял за шею.
  - Я через три часа заберу его.
  Кивнув в знак согласия, пошла с ребенком на улицу. Выйдя, побрела домой. Махрам вертел головой во все стороны, возиться с ним в удовольствие, но сегодня не было настроения. Тем не менее, мне как-то легче стало, будто ребенок, чувствуя мое отчаянье, пытался чем-то помочь. В школу сегодня идти уже не смогла бы. Пошла домой. Расстелила старое стёганое одеяло на ковре, достала игрушки и начала возиться с малышом. Незаметно пролетело назначенное время, зашла мамочка иперекинувшись парой слов, унесла свое дитятко. Мысли безысходностью навалились и не отпускали. Махта ушла к сыну помочь невестке с перебиранием шерсти. Солай был в центре, обсуждал последние станичные новости и сплетни.
  Вышла в полисадник, присела на лавочку, начала вспоминать по очереди всех неженатых орков, отметая каждого одним за другим. Нура уже наверное выбрали. Неужели орки позволяют себя, как телков женить себя?
  Мои размышления были прерваны, кто-то звал из-за забора.
  - Никого нет дома, - крикнула через двор.
  
  - Шакида! А ты кто? Дух горный? - отозвались за забором девичьим разноголосьем. - Открывай!
  
  - Открыто! - крикнула в ответ, - заходите, собака на привязи...
   Окованная железными полосами калитка открылась, девчата гуськом, через двор поплелись ко мне, старательно обходя надрывно лающую огромную сторожевую овчарку Бару. Пройдя вокруг ограды палисадника, уселись вокруг меня, подобрав юбки, прямо на землю.
  
  - Холодно, застудитесь, - сбегала в дом, и вынесла плотные коврики, расстелив гостям.
  
  Девушки, все как один грустные, на редкость серьёзные - никогда такими их не видела.
  
  - С чем пожаловали? Что-то случилось?
  
  - Замужество - это как хомут на шею, - констатировала факт Ассма, - замотаешься с хозяйством: корова, овцы, цыплята, куры, индюшата. Так вся жизнь в хлопотах и проходит.
  
  - И всё успеть нужно: и постирать, и приготовить, и убрать, и за дитём присмотреть, - поддакнула ей Ассия.
  
  - А в сезон еще и за наёмными рабочими смотреть, еду им готовить, урожай считать, складывать на хранение, продавать лишнее..., - девушки дружно взвыли.
  
  А у меня волосы дыбом встали, как представила себе эту жизнь... Это что получается, из - за каких - то непонятных шаманских решений, я должна похоронить себя в этой станице? Тихо ужаснулась.
  
  - На Ройку посмотри, какая веселая была до замужества, а сейчас ходит, как загнанная лошадь. За всех управляется, если бы не братья ее мужа, даже не знаю, как выкрутилась бы. Да и ты, Шакида, постоянно ее ребятёнка смотришь...
  
  - Присматриваю - подтвердила.
  
  - Некоторые руку поднимают и не гнушаются гулять на стороне, - со злостью в голосе проговорила чернобровая худенькая орчаночка. - А если старейшины замечание делают, так сразу отмазку находят, типа, женщина виновата. Хорошо хоть Шейра заступается, и насылает мужскую болезнь особо рьяным гулякам.
  
  - Это какую еще болезнь?
  
  - Ой, Шаки, забудь, со временем узнаешь. Но если муж поднимет на тебя руку, сразу беги к главной шаманке.
  
  - Нет, не хочу я замуж...
  
  - И я не хочу, - хором сказали девушки. Каждая сама за себя, но получилось очень слаженно. Я даже немного ошалела от услышанного.
  
  - Вы же - орчанки, вы приучены с детства работать, не все же так плохо в замужестве.
  
  - Ну, раз не плохо, чего сама отказываешься?
  
  - Девочки, мое пребывание в станице временное. То, что я почти год тут проживаю, это чистая случайность. Из парней, кроме Нура и Рестича, никого хорошо не знаю.
  
  - Ну и что, что не знаешь, а замуж почему не хочешь? - повторили вопрос.
  
  - Так я без приданого, буду зависеть от мужа, придётся терпеть его самодурство, плохой характер, измены... По мне, так лучше я при брате буду жить.
  
  Ласковый, по - весеннему теплый ветер, шевелил волосы. Запахом сирени, уже почти полностью распустившейся роскошными лиловыми кистями, пропитался весь воздух.
  
  - Ты, Шакира, молодец, не побоялась старой шаманки, сказала ей свое слово.
  
  - Да уж, - хмыкнула Ассма, - что Рузар, что вожди с Гранитного и Рудного клана, ржали, как те лошади.
  
  - Старая карга запретила Рузара выбирать, - тяжко вздохнула, и уставилась в светлую голубизну неба, где ласточки, прорезая воздух, летали, вырисовывая замысловатые зигзаги.
  - Он тебе нравится? - Оторопела от заданного вопроса, и уставилась на компанию, не зная что ответить. Пока я молча раздумывала над ответом, разгорелась перепалка:
  - А тебе так сразу и скажи, не лезь в душу человеку.
  - А что я? А что такого? Если любит его, я же не против.
  - Уж лучше Шакида, чем та змея подколодная, - подала голос Ассма.
  - Какая змея? - обернулись к ней.
  - Врашарка, что живет на соседней улице, проходу Рузару не дает.
  - Оооо, - протянули в голос, - то дааа
  Повернулись ко мне, и оценивающе посмотрели.
  - Конечно, лучше Шакида, образованная, умеет себя вести в обществе, вкус есть, и с детьми ладит.Начали меня хвалить.
  - Не смотри так недоверчиво, с Рузаром связываться - любить его нужно очень. Он же вечно в разъездах, постоянно у него какие то послы, делегации, что - то он решает, куда - то спешит. Как вождь и правитель, может он и хорош, но как муж, я бы не хотела иметь такого. - Сказала видать самая рассудительная из всех .
  Знали бы они, истинную причину того, отчего я выбрала Рузара, чтобы они сказали, поддержали бы? Вновь задумалась.
  - Шакида, не молчи, да не расстраивайся ты так из за Рузара, поду-умаешь, Шейра не разрешила. Вон Рестича выбери, отличный муж и отец будет, главное чтобы с битвы вернулся живым и здоровым.
  - Рестич любит Эльназ, не могу его выбрать.
  - Ну не хочешь Рестича, выбери тогда Захрика.
  - Это кто такой?
  - Старший брат Рестича, серьезный орк, ответственный.
  - Да он задолбает своей серьезностью, вечно хмурый ходит.- Фыркнула Суройя.
  - Он не хмурый, он задумчивый.
  - Так чего сама не выберешь?
  - А вот счас пойду и выберу!
  - Но-но-но! Ты моему брату обещала! -Вклинилась третья.
  - А твой братец хитрец, побежал сразу договариваться, еле отбилась от него.
  - Ну какой уж есть, - развели руками, - зато он добрый.
  Девушки заспорили, перебирая одного за другим всех потенциальных в мужья орков.Начало темнеть. Так и не прийдя к согласию, решили отложить разговор.
  В школе дети на перемене обступили меня, рассказывая достоинства и недостатки каждого свободного орка. Своею непосредственностью и правдивостью они меня смутили.
  
  После уроков задержалась, проверяя тетради с контрольными работами. Уборщица мыла полы, расставляла ровно парты, дежурные по классу помогали ей. По коридору бежал Элик, как всегда вприпрыжку. Увидев меня, приостановился:
  - Шаки, зайди в столовую.
  - Не могу, мне домой надо, с Махтой и Солаем никак поговорить не могу, то я поздно с работы возвращаюсь, то не могу их дома застать и сама засыпаю не дождавшись, то обязательно кто-нибудь зайдет и помешает. Только они могут что-нибудь посоветовать с выбором мужа.
  - Шаки, дорогуша, я бы тебя сам отвел, да мне нужно Дрелина забрать, пока его дражайшая супруга не зацапала. Так что, лучше, по-хорошему - иди в столовку.
  Пришлось подчиниться просьбе директора. В столовой за накрытым столом сидел почти весь коллектив работников школы, недоставало лишь некоторых уборщиц. Будулай сидел рядом с грузным орком, который занимался воинской подготовкой с мальчишками, кажется, Ивмихррк его звали. Я не со всеми была знакома, в большинстве своем, знала только в лицо. В этом моя вина - вместо того, чтобы вливаться в коллектив, зациклилась на своих проблемах. С другой стороны от Будулая сидел Мухтаэр с женой, чистокровные оборотни, но своим характером они были ближе по духу к оркам, преподавали биологию с основами магии земли. Перед ними были полные тарелки жаркого, которое Мухтаэр активно поглощал, а его жена подкладывала ему в тарелку, поглядывая с удивлением на мужа. Будулай в руках держал стакан с подозрительной жидкостью и с любовью поглаживал бутыль. Не иначе, самогон. Ивмихррк, как зеркальное отображение своего соседа, тоже со стаканом, похрустывал солеными огурцами. Грузная, высокая женщина, лет сорока, с плотным пучком на затылке неодобрительно поглядывала на любителей самогона. Это была наша учительница математики, строгая и принципиальная, вроде бы, если верить сплетням, любящая почитать нотации нашему завхозу. Ивмихррк, глянув в сторону математички, подавился. Будулай заботливо хлопнул по спине, да не расчитал силу, кашляющий стукнулся головой об стол между тарелками, правда, на это никто не обратил внимания, видать не впервые подобное происходило. С остальными я была знакома постольку поскольку. Меня усадили за стол, поставили тарелку с ухой, дали ложку и сказали:
  - Ешь!
  Пока я отвлекалась на присутствующих, Элик с Дрелином уже активно поглощали ту же самую уху, что была и у меня.
  - Мы так каждый месяц собираемся, для сплочения коллектива, хлеб преломляем, - Элик, съев первое, взялся за картошку с мясом. - Прошлый раз тебя не смог застать, ты сразу после уроков убежала домой. А в позапрошлый, тебя вообще не было на работе, да и в станице.
  -А, да, я в соседнюю станицу, к родственникам Солая ездила.
  За столом шла неспешная беседа, обсуждали школьные дела, влияние семьи на поведение и успеваемость учеников, нехватку учителей, тревожную обстановку вокруг территорий орков. Элик отговаривал от выбора орков с соседних кланов, сокрушался, что не переживет, если у него уведут учителя. Когда застолье пришло к концу, на улице уже стемнело. Провожать меня вызвался Дрелин с Эликом - один сосед, а другому по пути. По дороге гнома потянуло на песни:
  - Ой мороз, мороз, - густым басом завел он.
  - Какой мороз?! - Возмутился эльф, - давно апрель, всё в цвету, а у тебя мороз.
  - Так, то ж песня.
  - Пой другую.
  - Другой не помню, тогда сам начинай, а я подпою.
  - Голос вчера сорвал, читая мораль Будулаю о вреде самогона.
  - И как?
  - Никак, попрошу математичку, может тогда проймет.
  Гном ничего не ответил, зато затянул унылую песню, больше похожую на завывание. Но, по пройдя пару метров, вдруг поскользнулся и, потянув за собой Элика, упал в кусты, растущие возле ветхого заборчика. Мы в это время проходили мимо дома старой вдовы Маднуйки. О ней нужно заметить, что обладает данная орка очень вредным характером, переговорить ее невозможно, извернёт всё для своего удобства и ещё виноватыми сделает. Так что, все старались обходить её стороной и лишний раз не связываться. Залаяли собаки, Элик на карачках быстро выполз из кустов, отряхиваясь, поднялся на ноги, приглушенным шепотом возмутился:
  - Дрелин! Ты не мог возле другого полисадника упасть? Обязательно с Маднуйкиным забором целоваться?
  Гном пулей выскочил из кустов, и мы быстрым шагом пошли подальше от места падения.
  Навстречу шла группа молодых орков, увидев нас, пристроилась рядом.
  - Провести?
  - Да сами дойдем.
  - Да мы девушку.
  - Папа? - с удивлением один из них обратился к Дрелину, - ты что тут делаешь?
  - Домой иду, не видно что ли? - пробурчали.
  - Давай помогу, домой доведу, а то мама плешь проест опять.
  Ответом был горестный вздох. Всё это время со стороны дома Маднуйки доносились истеричные выкрики, а лай её собаки подхватили псы с соседних дворов. Началась такая какофония звуков, что, казалось, проснулось полстаницы. Мы быстрым шагом прошли светлую часть улицы, свернули в переулок, и, облегчённо вздохнув, вышли на соседнюю улицу. Чуть отдышавшись, уже медленным шагом, пошли домой. Возле меня шел рослый орк. Взяв меня за руку, тихо сказал:
  -Шакида, выберешь меня?
  Остальные делали вид, что ничего не происходит.
  - Почему? - Таким же тихим шепотом спросила.
  - Ты мне давно нравишься, обещаю, если вернусь - буду на руках носить.
  - Как-то неожиданно, - протянула, не зная как высвободить руку. - Отчего же молчал.
  - Так Рестич же никого к тебе не подпускал! Откуда мне знать, что это всё игры Эльназ, - почувствовалась досада в голосе говорившего.
  
  Мне стало смешно:
  
  - Ааа, - протянула, - а ты прямо так и испугался Рестича?
  
  - Нет, но если бы ты хоть как-то показала, что он тебе не нравится, я бы обязательно подошел.
  
  В смеси лунного света, черных теней, цветущих деревьев утопала широкая улица. Прохладный воздух для меня стал холодным, я начала замерзать. Мы шли и шли, а руку я так и не смогла высвободить. От большой ладони орка шло согревающее меня тепло.
  
  Сын Дрелина заботливо завел своего отца во двор, кивнув мне на прощанье. Меня провели до ворот, и, чуть стиснув руку, отпустили. Элик улыбнулся, глядя на нас, покивал чему - то головой и пошел домой. Я же, войдя во двор, присела на лавочку и задумалась. Душа моя была была в раздрае. Махта с Солаем уже спали, так и не получилось у меня с ними поговорить. Ну, ничего, завтра, надеюсь, все-таки успею. К тому же завтра последний день выбора, вспомнила я, уже засыпая.
  
  Утром, встав спозаранку, умылась. До выхода на работу было некоторое время. Махта хлопотала около печи, а я быстренько принесла дрова, выгребла золу и, заложив их в печь, вымыла вокруг пол.
  
  - Как потеплеет, перейдем в летнюю кухню готовить. - Сказала Махта, забрав у меня ведро с грязной водой.
  
  - Махта, подожди, мне нужно поговорить с тобой.
  
  Махта вернулась, вымыла руки, налила нам по чашке чая из самовара, поставила рядом завтрак: хлеб, брынзу, пироги, яичницу. Села рядом.
  
  - Слышала, тебе тоже нужно выбирать мужа... Шакида, ты наверное заметила, что женщин у орков мало и они не спешат замуж, а насильно заставить их никто не имеет права.
  
  - Нет, не заметила, я, вообще, не обращала внимания на численность мужского и женского населения.
  
  - Ну, так я тебе говорю, что девушек очень мало. Орки вырождаются. Рузар старается, чтобы численность племени как-то держалась на уровне, но это получается только за счет приезжих, чужих.. А всё из-за того, что когда-то ушёл из клана род духа плодородия. История темная, давняя. Но с тех пор девушки не стремятся замуж, у них напрочь отбило влечение к парням. В отряде Рузара в основном орки, но их мало. Как воины они очень сильные, и будут до конца защищать свой клан, чего не скажешь о приезжих. Заметь, по обычаям племени, каждая пара должна жить отдельно от родителей, им сразу строится дом, первый год помогают с обустройством, чтобы не было скандалов у свекрови с невесткой. Мой сын с невесткой живут отдельно, но нам часто приходится им помогать.
  
  Махта говорила медленно, отпивая по маленькому глотку горячего чая, глядя в окно на изумрудную листву, цветущую сирень, стойкий запах которой разносился в округе.
  
  - Махта, но я же приезжая и не хочу здесь оставаться. Да и брат застрял непонятно где, - с досадой сказала, - думала, что мы давно уедем. Махта, не обижайся, но куда мне с хозяйством? Не потяну я его.
  
  - Главное чтобы тебя муж любил. А с хозяйством справишься. Тебя тоже не тянет замуж, - улыбнулась она. - Никто из орков не приглянулся. Ты не одна такая, пока не вернется дух плодородия Арам, равновесие не восстановится.
  
  Подошло мое время выходить на работу. Медленно одевалась, думая, что делать. Ничего путного в голову не приходило. По дороге в школу наблюдала сцену, как возле дома Маднуйки собрались женщины и громко судачили о ночном происшествии. Маднуйка потрясала кулаком в воздухе, раздражаясь ругательствами, остальные лишь сочувственно улыбались, и, как я поняла, не хозяйке, а тому, кому не посчастливилось упасть рядом с ветхим забором. За Дрелина я не переживала, его жена Хатун одним своим видом могла дать отпор Маднуйке. Хотя из разговора я поняла, что люди в неведении об участниках ночного происшествия. Ко мне подбежал мальчик:
  
  - Сколько шуму из ничего, - неодобрительно покачал головой, - бабуля Мадя с ума выжила, мне мама с соседками сказала, из-за пустяков такой крик подняла.
  
  Мальчишка был из моего класса, и, взяв его за руку, я повела его на занятия. На уроках не могла сосредоточиться, покоя не давали разные мысли. Было объявлено, что школу на несколько дней закроют, из-за того, что мужчины собираются на битву. Дети ходили в подавленном настроении, страшно предположить, что кто-то из них останется сиротой. Или не вернется старший брат, любимый дядя, или отец. Накатила безысходность. Пошла в кабинет Элика, эльф глянув на меня понял без слов, достал бутылку с шкафчика, налил мне стопку:
  
  - Пей...
  
  - Не могу...
  
  - Через не могу...
  
  Горькая жидкость обожгла горло, на глазах выступили слезы, неожиданно для себя расплакалась. Элик сел рядом, взял за руку и, поглаживая её, начал успокаивать:
  
  - Ну-ну, Шакида, это разве беда? Ну чего же ты? Не переживай, всё хорошо будет.
  
  Встав со стула, подошел к шкафу и, провернув несколько раз ключом в замке, открыл дверцу. Достал книгу. Положив передо мной, раскрыл:
  
  - Смотри.
  
  На страницах был изображен рисунок танцующей женщины. Эльф провел рукой над нею, и вдруг в воздухе засияла мелкая золотистая пыльца. С корешка книжки, издалека нарастая, пошли звуки музыки. Нарисованная женщина медленно повернулась вокруг своей оси и побежала легко касаясь опавшей листвы и травы, она танцевала, обходя стволы деревьев и кусты, цепляясь своею юбкой, лоскуты платья как будто сами собой оставались на ветвях и коре, распускаясь разноцветными цветами. Вдруг, перекрывая музыку, пошел тяжелый гул и на картинке материализовался всадник на длинномордом коне. Облаченный в просторный черный балахон, он держал в руках неестественно длинный меч, со стекающей с лезвия багровой жидкостью. Там, где она капала, расцветали бардовые пионы. Жуткий наездник погнался за женщиной. Танцовщица бежала быстро, конь уже должен был давно настигнуть ее, но расстояние между ними не уменьшалось. Грохот. Вздрогнула. Книга захлопнулась.
  
  - Это что?
  
  - Успокоилась? -улыбнулся, - со временем всё узнаешь. А теперь иди и никого не выбирай, пусть за тебя сделают выбор, раз ты не можешь решиться.
  Сидела в кабинете у Элика, рассматривала Атлас по географии, припоминая место, где нам с братом было хорошо. В кабинет постучали, в приоткрытую дверь протиснулась одна из помощниц шаманки Шейры, держа в руках лист бумаги.
  - Шакида, ты определилась?
  Молча мотнула головой в жесте отрицания, уставилась невидящим взглядом в окно. Передо мной положили листок, ткнули заскорузлым пальцем в моё имя, и приписали знак минуса.
  - Ну что-ж, в таком случае, пойдем на центральную площадь
  На центральной площади было шумно и многолюдно. Отдельно стояла компания разношерстных девушек,которые отказались выбирать себе мужа. Присмотревшись к ним, Шакида отметила тоненькую незнакомую эльфиечку, непонятно, как попавшую в станицу, лицо ее было заплакано, с затравленным потухшим взглядом. Засмотревшись на столь странную особу в стане орков, Шакида не заметила, как на площади началось оживление. В центре на огромном гранитном валуне, стояла шаманка Шейра, зычным голосом, с какой то непонятной иронией, объявила:
  - Мужчины, через три дня вам выходить в поход. Будет битва. Не каждый вернется живым. Перед уходом, семя ваше должно прорасти в лоне женщины, чтобы души павших в битве возродились. Орки очень редко прибегают к обычаю заставляющему насильно выходить женщин замуж, поэтому мы даем им выбор мужа и отца ребенка. Не все могут решиться на такой ответственный шаг. Осталась группа девушек, за которых вам, неженатым и невыбранным оркам, предстоит сделать выбор.
  Тут, Шейра сошла с валуна, кряхтя и придерживаясь за поясницу, поковыляла медленно по направлению к нам, на полпути что-то вспомнила, обернулась к оркам, и бросила:
  - Без членовредительства!
  Возле нас разожгли костер, выложили полукругом бревнами, и усадили на них. Среди мужчин заметила Рузара, наверное обязанности вождя заставили присутствовать на соревнованиях. Грустно вздохнув, уставилась на костер, рядом со мной всхлипывала эльфийка с одной стороны, с другой стороны сидела хмурая молоденькая орчиха. Обернувшись к всхлипывающей эльфе, спросила:
  - Ты как тут оказалась?
  - Случайно.
  - Где твои родственники?
  - Я сирота , - и столько боли было в голосе, что Шакида непроизвольно взяла руку эльфийки и поддерживающим жестом сжала.
  - Как тебя зовут? -
  - Элларинидриэль.
  - Тут у нас есть эльф в станице, что же ты к нему не подошла?
  Эльфийка на меня вскинулась удивленно:
  - Здесь? Эльф? Откуда?
  -Сама не знаю, живет тут, и всё.
  Тем временем зазвучал бубен, зазвенели колокольчики , и старая шаманка начала приплясывать, в такт бубенцам, сначала медленно, но постепенно их ритм стал нарастать. Шакида оглянулась, на установленном помосте устеленном матами, двое орков стали в позицию. Один из них чуть покачнулся влево намечая атаку, второй сделал вид, что уклоняется от соприкосновения, но противник не поддался на эту старую как мир уловку, и ухватил своего оппонента за предплечье, дернув на себя, делая подсечку.
  Тут меня кто-то толкнул, отвлекая от зрелища, это Шейра начала кидать какие то травы в костер, запахло мятой, липой, ромашкой, повалил густой дым, который окутал нас, выпитываясь в одежду, волосы, в кожу. Мы притихли, всхлипывания эльфийки прекратились, она уставилась на языки пламени. Мимо шел в развалочку Барги, высокий, атлетического телосложения, рельефный, немного грузный. Видно было, что пришел он поглядеть на поединки, но никак не на выбор невесты. Увидев зареванную эльфийку, споткнулся и упал, а так как ростом он был двухметрового, то умудрился при падении толкнуть Шейру, которая по инерции танца с бубном, полетела в сторону костра... Крику было! Впрочем, Барги, как ни в чем не бывало, поднялся, отряхнулся, и побежал к распределяющим со списками. Там что-то заговорил, показывая рукой на эльфийку, затем, видать получив нужный допуск, быстрым шагом двинулся к помосту, где проходил очередной поединок. Эльфийка же ни на что не реагировала, сидела по прежнему глядя на огонь костра, даже вопли Шейры ее не отвлекли, потому и не заметила своего наметившегося поклонника.
   Девушка напротив Шакиды, оторопело переводила взгляд с миниатюрной Элларинидриэль на огромного верзилу Барги, и обратно. Затем, прикинув что-то в уме, пожала плечами в недоумевающем жесте. Барги же тем временем, подпрыгивая нарезал круги вокруг помоста, и как закончился очередной поединок, быстро вскочил на площадку. Любители зрелищных, показушных драк, коих было немало, взревела, увидев любимого бойца. Компания девиц вздрогнула. Мимо пробежали мальчишки, с гиканьем и криком, подбежав к зрителям, юркнули в плотную толпу, проталкиваясь локтями через несколько минут вынырнули в число первых рядов зрителей.
  Бой был коротким, жестким, некрасивым, и совсем неромантичным. Барги несколькими точными ударами вырубил своего противника. Зрители ожидавшие ударов в прыжках, плавных красивых движений, бравирования, разочарованно зароптали, на что Барги молча показал огромный кулак, все заткнулись. Провев рукой по губе, посмотрев на кровь на пальцах, затем на безучастную Элландриель, усмехнулся, спрыгнул с матов, и быстрым шагом направился к своей полюбившейся эльфийке.Взяв ее за руку, увел за собой.
   На отдалении Шакида отметила несколько ковров, на которых, на расстеленных скатертях были разложены вазы со сладостями, сухими фруктами и орешками. Замужние женщины в положении полусидя и полулежа болтали, пока их дети поедали сладкое, бегали вокруг играя друг с дружкой. В нескольких метрах поодаль, усевшись со всем удобством на низеньких скамеечках, собрался весь совет главных сплетниц. Они, щелкая семечки, активно обсуждали всех и вся.
   Соревнования тем временем продолжались.
   - За кого хоть? - Поинтересовалась соседка Шакиды.
   - За Врашарку.
   - Это кто? - Смутно припоминая, что где-то слышала это имя.
   Шакиде указали на девицу, сидевшую обособленно. Внешность, словно карикатурная насмешка. Длинные черные ресницы обрамляли большие голубые глаза. Волосы густые, волнистые, соломенного цвета. Густая россыпь веснушек на носу, лице, шее. Фигура Сайзы впечатляла, огромная грудь колыхалась, чуть не выпрыгивая из лифа платья, тонкая талия, широкие бедра, округлая попа, от чего-то насмешили Шакиду. Она даже хмыкнула и, качнувшись в сторону, развернулась:
   - Почему же она себе никого не выбрала?
   - Вредная очень, доперебиралась.
   За означенную особу дралась небезинтересная личность, про которую сплетничали, что в прошлом это был знаменитый в узких кругах ведьмак Шенька. По сравнению с орками смотрелся невысоким и жилистым, но с правильными пропорциями тела. В драку полез сразу и было видно, что за его четкими действиями стоит многолетняя практика. Рядом с помостом в это время обособленно стоял здоровенный орк, старший брат одной из учениц. Он как-то приходил в школу, когда требовалась помощь родителей учеников. Спокойный, медлительный, простодушный парень, сделал добротно и на совесть всё, что его просили. Сейчас он был грустный, держал одежду Шеньки.
   Не смотря на мастерство борцов, Шакиде показалось, что само состязание шло как-то замедленно:
   - Что за бой такой странный? - повернулась она опять с вопросом.
   - Конечно странный, тут и удивляться нечему. - Пожала плечами соседка Шакиды, зевая в ладошку.
   - Жерим бегал за Врашаркой полтора года, - повторила за ней еще одна. - Никого и ничего вокруг себя не видел. Странный стал. Врашарке он и задаром не нужен, ей до власти, до Рузара охота есть, да Рузар её обходит десятой дорогой.
   - Ага, - вяло засмеялась девушка, сидящая напротив. - Недавно Врашарка умудрилась подлить в питьё Рузара, и вместе с ним легла, чтобы застукали их вместе, и заставили его жениться на ней. Но, Рузар у нас тоже не лыком шит, что там было не понятно, но заснула Врашарка с Рузаром, а проснулась с Жеримом.
   Девушки громко засмеялась, совершенно забыв, где находятся и по какому поводу.
   - Врашарка визжала, ругалась, в сердцах высказала Жериму много плохого.
   -Да-а-а, обидела зазря парня.
   -Жерим это кто? - нахмурила старательно лоб Шакида.
   -Ты совсем от жизни отстала, Жерим это друг Шеньки, что держит его одежду. Он приходил и что-то делал в школе. Забыла?
   - Ааа... Да он не представлялся, это Будулай ему говорил, что делать, тот и делал, а я не вмешивалась. А Шенька причем тогда?
   - Он друг, Жерима. Самой интересно, зачем Шеньку Врашарка, он же её терпеть не может.
   - Ох, и злой же ходил Рузар, все шугались, когда видели его.
   Девушки опять невпопад рассмеялись. Тем временем, Шенька подошел к своей одежде, медленно, поигрывая мышцами для женской публики, оделся. Хлопнул по плечу Жерима, и пошел к Врашарке, которая демонстративно отвернулась от него. Не церемонясь, схватил ее за руку и потащил за собой. Врашарка завизжала, и начала выдираться, пинаясь и царапаясь. На площади с любопытством наблюдали за происходящим, не вмешиваясь.
   - Я отказываюсь от этой женщины. - Громко произнес Шенька.
   Местные сплетницы перестали щелкать семечки, и уставились на Шеньку с Врашаркой. Глаза Маднуйки заблестели в предвкушении очередного происшествия, которое, судя по всему, обсуждать она будет долго и подробно, и наверное через десять лет не забудет.
   - Зачем тогда за неё боролся?- Спросила Шейра, и было впечатление, что вопрос этот - чисто риторический.
   - Сам не знаю, - улыбнулся Шенька и пошел к Жериму.
  Тот, хмуро глядя в сторону, дождался друга и вместе с ним пошел с площади. Остановились напротив подскочившей с ковра Шейры. Шаманка приказным тоном что то набубнила обоим друзьям, на что те понятливо закивали, глядя на девушек, и повернувшись пошли.
   - Куда это они? - спросила я.
   - В шинок, на стаканчик вина пошли.
   - Врашарка опозорилась, - протянула одна из девушек. Остальные согласно закивали.
   Вскоре вино принесли и им самим:
   - Подарок вам от Шеньки и Жерима. Настоятельно рекомендуют. Откажетесь - обида на всю жизнь.
  Шакида пить не хотела, но, наткнувшись на строгий взгляд Шейры, демонстративно-послушно осушила свою чарку до дна. А дальше мир вокруг нее, будто поплыл.
   И она почувствовала себя в нем лишь сторонней наблюдательницей происходящего, только констатируя какой-то частью своего мозга, как их девичья группа все продолжала и продолжала редеть.
   - Не понимаю, почему нас так мало стало, - словно откликом ее состоянию, удивилась одна из еще оставшихся.
   - И время так быстро проходит, - озираясь по сторонам, отметила другая.
   - Наверное, дым от травы, что кинула Шейра в огонь, не дает нам возможности сосредоточиться.
  Я, слушая их, и в правду, попыталась сосредоточиться, когда, вдруг почувствовала, как меня неожиданно мягко взяли за руку, и потянули. И с удивлением заметила, что уже покорно следую за Рузаром, который спокойно ведет меня. Сплетницы опять замерли в предвкушении очередного обсуждения. Шейра увидев нас прищурила глаза с видом полного недоверия.
   Мне была безралична, Шейра, и все происходящее вокруг.
   - Рузар, а куда мы идем?
  - Ко мне домой.
  Отойдя несколько метров от костра, вздохнула полной грудью свежий воздух, в котором почувствовала запах мужского пота , с пряными, обволакивающими нотками с немного горьковатым оттенком. Выдернула руку, взглянула на Рузара, на блестящее от пота тело, отметив переливающиеся в лучах заходящего солнца рельефные мышцы.
  - Наверное пойду к себе. - Пробормотала, останавливаясь.
  Рузар молча взял за руку, и повел в непонятном для меня направлении, мать его и сестра жили в другой стороне. Решила не перечить, на месте разберусь. Так и шли пока не дошли до ворот огромного двухэтажного дома с необычной для станицы архитектурой. Впрочем, не мне удивляться, здание школы тоже было определенным шедевром. Зайдя во двор, вдруг подхватил на руки, заставив вскрикнуть от неожиданности. Легко взбежал по ступеням, занес в дом. Поставив на пол, мягко улыбнулся, заправил прядь моих выбившихся волос за ухо. Непонятное поведение Рузара ввело в ступор. Тут к нам вышла незнакомая женщина.
  - Баня натоплена, всё готово.
  - Мать дома?
  - Нет, они у себя.
  - Покажи Шакиде комнаты, - обратившись ко мне, продолжил, - выбирай, какая понравится.
  - Зачем? - Совершенно не понимала, зачем мне комнаты, я не собиралась с Рузаром жить, спать, и проводить ритуал. - Домой, к Махте с Солаем пойду.
  - Шакида, фарс не пройдёт. Ты конечно можешь пойти к Махте с Солаем, только наши шаманки не глупые, их не проведешь. Будешь ночевать со мной, пока не отъеду в поход.
  - Что-о-о? А что я буду с тобой делать ночью?
  - Ты со мной будешь делать? - Переспросил. Выражение лица Рузара было непонятным, словно сдерживался, чтобы не рассмеяться. - Скоро гости вернутся, будешь выполнять роль хозяйки.
  Мы с женщиной недоумевающе переглянулись при этих словах.
  - Как долго придется играть эту роль?
  Рузар лишь улыбнулся, махнул рукой, и вышел.
  - Пошли, - женщина потянула меня. - Может ты сама хочешь в баню?
  - Хочу.
  - Давай, в женской половине натопим, расслабишься.
  Повели на второй этаж, показывая комнаты. Весь дом производил впечатление нежилого.
  - Неуютно? - Словно почувствовав настроение, спросили.
  - Да.
  - Рузар живет с матерью и сестрой, а в этом доме он появляется, когда послы и важные гости приезжают, их размещать надо с комфортом. Я присматриваю за домом, мать его еще приходит. Но в основном тут никто не живет. Меня зовут Лаши. Сейчас еще кухарка есть, и Махыр, он по мужской работе. Попозже познакомлю с ними. Выбирай комнату, а я распоряжусь чтобы женскую половину бани натопили.
  - Всё равно. В какую заселишь, в той и буду жить.
  Лаши коротко взглянув, показала на комнату.
  - Через пол часа приду за тобой.
  - Лаши, у меня нет сменного белья, все у Махты.
  - Что нибудь придумаю.
  Не зная, чем себя занять, начала рассматривать помещение, в котором находилась. Комната была светлой, стены с искусной лепниной, отделанной смутно знакомой породой местного камня. Кровать, изящный письменный столик, стулья. Огромное зеркало на пол стены, за ним оказался встроенный шкаф. Чуть дальше распологалась неприметная дверца, ведущая в туалет совмещенный с ванной. Была еще одна дверь, но она была заперта. Впоследствии оказалось, что она вела в спальню Рузара. Пока осматривалась, пришла Лаша, позвала меня в баню, в руках она держала стопку белья. Орчанка шла довольно быстро, времени на осмотры двора не было.
  В предбаннике было жарко. Бухли, распространняя запах молодой березовой листвы, веники в ведре с кипятком.
  - На медовом квасу. - зачем-то уточнила Лашка.
  В жарко натопленной бане терпко пахло цветущей липой с густой примесью аромата подсыхающего сена. Валуны под котлом недостаточно нагрелись, и нужно было подождать. Лаша вышла за дровами, вернувшись в баню, подбросила в огонь несколько сухих березовых поленьев. Для пробы плеснула на камни воды; мутное серое облако с шипением взлетело к потолку. Обернувшись, удивилась:
  - Ты еще не разделась? Скидывай одежду.
  Сама Лаши разделась и подобрав волосы, закрутила в жгут,я последовала её примеру. Открыв дверь парной попятилась от ударившего навстречу сухого обжигающего воздуха, но Лаша толкнула меня , и плотно прикрыла дверь. Было невыносимо жарко.
  - Ложись на полку. - Приказала женщина и, подхватив ведро с холодной водой, окатила пол, клубы пара взметнулись вверх, стало прохладнее.Проследив за ним глазами, вспомнила о "приказе" и поспешила забраться на полку. Деревянные полатья обжигали.
   Проверяя готовность веников, помяв их пальцами, Лашка зачерпнула ковш медового старого кваса, плеснула на раскаленные камни. Белесое облако сизыми волнами поднялось к потолку. Кожу обожгло, но стоило чуть претерпеться, и разомлевшим телом начала овладевать истома. Горячий душистый пар, казалось, проникал насквозь, вымывая все ненужное и лишнее, унося накопившуюся усталость, голова становилась пугающе ясной. Подбавляя жару, выплескивая через две-три минуты кружку квасу на камни, женщина легонько похлестывала себя веником, потом принялась за меня.
  - Тебе бы окунуться в холодную воду, да постесняешься, и Рузар с гостями, уже давно в бане пропарились.
  Вначале легонько, а затем все чаще и сильнее стала стегать распаренным березовым веником.
  После бани пришел аппетит, я долго сидела за столом. Быстро разомлев от обильной еды и медовухи, совершенно забыла все свои переживания о роли выданной мне Рузаром на эти несколько дней. Понаблюдав за мной, женщина словно самой себе кивнула, подхватила меня под руку вытянув из-за стола. Спустя пару минут зашли в знакомую комнату с резной широкой кроватью. Быстро растелив постель Лаша, помогла мне снять платье и уложила как маленького ребенка, накрыв теплым невесомым одеялом. Едва голова коснулась подушки, провалилась в темноту, где был только отдых, и никаких сновидений.
   Среди ночи, сквозь сон почувствовала, что кто-то мешает мне. Посчитав, что Солай как всегда впустил кота, и тот топчется на мне, устраиваясь удобнее:
  - Брысь! - Попыталась согнать.
  Но животное и не думало спрыгивать.
  - Вот наглая морда, брысь, кому говорят!
  Спросонья начала спихивать кота, но он почему-то вдруг оказался не подъёмный, и совсем не пушистый. Послышался смех. У меня замерло сердце. Повернулась на другой бок, попутно вспоминая, что не у Солая с Махтой нахожусь, а у Рузара.
  - Шакида. - Рузар аккуратно улегся рядом и обнял меня, уткнувшись носом в мои волосы, вздохнул. Я не шевелилась.
  - Шакида, - снова раздался в темноте мужской голос. - Наглой мордой меня никто еще не называл.
  - Рууузааар , - шепотом, чуть заикаясь, протянула я, - ты чего тут делаешь? Иди к себе спать.
  - Мне и тут хорошо. - улыбнулся.
  Попыталась отодвинуться, но мне не дали.
  - Рузар, мы так не договаривались, - возмутилась.
  Но меня лишь крепче сжали в объятиях.
  - Спи. Такие ритуалы не шутка, и эти три ночи действительно священые. Шаманки у нас хоть и с приветом, но свое дело хорошо знают. - Помолчал, потом добавил сонным голосом, - да не бойся, сказал же, спи. Ни о чем не переживай.
  Пока лежала, осознавая сказанное, Рузар похоже за это время окончательно заснул.
  Проснулись рано утром, кто раньше, не знаю, наверное одновременно. На мужчине были одни холщовые штаны, лицо было в отпечатках складок подушки, чуть припухшее. Приподнявшись, он рассматривал меня, отчего смутилась.
  - Рузар, что будем делать?
  - Жить, - немного подумав, ответил хриплым со сна голосом.
  - Понятно, - хотя ничего понятного не было. - А, что мне делать?
  - Хозяйством заниматься.
  Рузар встал с кровати, потянувшись с видимым удовольствием размял затекшие мышцы, и шлепая босыми ногами по полу, прошел в смежную комнату.
  Я только вздохнула, на такой ответ. 'Хозяйством заниматься' - довольно растяжимое понятие.
  - Рузар, из чего хозяйство состоит?
  - Лаша покажет. - Коротко просветили.
  - Рузар, у меня же школа, работа. - Забеспокоилась, моя работа, ну и доход соответственно, были дороже хозяйства Рузара.
  - Ещё и дом вести. - Донесся голос, сквозь шум льющейся воды.
  - Это какой дом?
  - В котором находимся.
  - Рузар! Я со всем не справлюсь. Не знаю из чего состоит хозяйство, но дом огромный, и всего в нем не переделаю. - Сказала, и задумалась, а чего собственно должна этим заниматься. - Рузар! А твоя невеста может будет недовольна, тем что я ее место занимаю.
  - Какая невеста?
  - Ну, не знаю, у тебя же есть кто нибудь?
  - Кроме тебя никого нет.
  - Ну не поверю. - Засомневалась.
  - Не верь, - успокоили меня.
  - Рузар!
  - Шакида, сколько вопросов ты задаешь, у меня голова кругом пошла. Лучше сделай мне массаж.
  - Что-о? - сразу забыла про намечающиеся новые обязанности по ведению дома и хозяйства, - какой-такой массаж?
  - Да вот, спина болит.
  На меня смотрели с таким лицом, что не посочувстовать просто не получалось, правда, выражение в глазах странноватое.
  - Да не умею я делать массажи, тем более мужчинам, никогда не делала. Хотя, нет, вру. - Вспомнила, что брату приходилось разминать спину, - делала брату.
  Мужчина тем временем разлегся на животе, подложил руки под голову. На мне длинная ночная рубашка, вышитая незатейливыми узорами по подолу и рукаву, не расчесана, не умылась. Посмотрев в сторону двери за которой находились умывальник и ванна, потом на умостившегося и приготовившегося Рузара, вздохнула тяжко.
  - А ну-ка приподнимись, - подложила ему под грудь маленькую плоскую подушку.
  Положила свои ладошки ему на поясницу, заглянула в лицо, Рузар рассматривал мои ноги, прикрытые подолом ночной рубашки. Провела ладонями вдоль позвоночника, скользнула по лопаткам, растирая спину. Старалась плавно водить руками. Костяшками пальцев по спирали провела по спине мужчины применяя силу, чтобы размять мышцы. Тяжело. Спина широкая и рельефная. Мышцы упругие. Попилила внешними ребрами ладоней сначала с одной стороны спины, потом с другой. Погладила, чувствуя под пальцами гладкую кожу. Перевела взгляд на Рузара: он продолжал так же внимательно разглядывать мои ноги с затаенным интересом. Меня насторожил блеск в глазах мужчины. Пощипав кожу на пояснице, покатила пальцы вверх - к шее, поочередно, то одной рукой, то другой, перебирала подушечками упругие мышцы, массируя, разгоняя кровь. После, энергично растерла спину. Устала. Смотрю на хозяина, а он прикрыв глаза, с блаженством на лице улыбался.
  Кхм, ну сейчас я тебе! Думаешь, закончила?
  Расслабив кисти рук , резко хлопнула ладошками по красной, после моего растирания, коже. Рузар охнул. Плавными легкими поглаживания закончила процедуру.
  - Всё! - Накрыла его теплым покрывалом, добавила. - Вообще- то массаж делают вечером, после тяжелого рабочего дня, чтобы снять усталость, и расслабиться.
  - Да? - засомневался Рузар, ухватился за подол моей ночнушки, потянул на себя. - Ты права.
  - Рузар! Что ты делаешь? - попыталась выдернуть ткань с его захвата. - Дай мне в туалет пойти! Хочу умыться. Где расческа? Отпусти сейчас же!
  - Ну иди. - Неохотно отпустил.
  Пока приводила себя в порядок, Рузар успел уйти, к моему великому облегчению. Быстро переоделась в свою одежду, застелила постель. Вышла в коридор, спустилась на первый этаж. Было желание побыстрее выйти отсюда и вернуться в дом, который за год стал мне родным. Но меня перехватила Лаши.
  - Шакида, уже проснулась? Так рано!
  -Да, а что тут такого?
  - Ничего. Пошли завтракать.
  - Лаша, я спешу, мне надо домой зайти, в школу, там перехвачу что-нибудь.
  - Нет.
   Женщина была непреклонной, она схватила меня за руку, потащила в столовую.
  В столовой было неубрано, словно только что несколько человек поели и вышли перед нами.
  - Рузар с гостями уже позавтракал. Садись, сейчас тебе накрою. Сама голодная, вместе поедим.
  Мы с Лашей ели сыр, холодное копченное мясо с хлебом, пили чай с медом, закусывая булочками с вареньем. Потом убирали со стола, я познакомилась с кухаркой, полной добродушной женщиной Анаитой, Махыром - веселым и щедрым на шутки. Они обрадовались, узнав что Рузар обзавелся хозяйкой. Это так Лаша меня представляла.
  - Всё. В доме будете жить, а то нежилой стоял с тёмными окнами. Рузар будет домой приходить ночевать, свой очаг давно надо было зажечь. Надо же, выиграл жену, - говорил Махыр.
   - Сколько вокруг вилось, сколько всяких ухищрений было, чтобы влезть ему в кровать, не поддавался, всегда уходил. А тут сам пошел, и привел. - Смеялась Анаита.
  На все эти разговоры молчала, лишь слушая. Во дворе тем временем раздавались мужские голоса, перемежавшиеся громким смехом. В один из моментов там все стихло, и как гром среди ясного неба грянул голос Шейры.
  - Ты что думал, что я ничего не узнаю?!
  Выскочила на порог, передо мной предстала картина разъяренной шаманки, со вскинутой палкой, бегающей за Рузаром. Тот же, как мальчишка уворачиваясь, прыгал вокруг. Гостями оказались медноволосые орки, которых я видела накануне соревнований. Ребята пытаясь не рассмеяться, наблюдали за хозяином и разозлившейся старушкой. Недоумевала, что могло привести ее в такое состояние?
  - Я тебе сейчас дам! Она у тебя даже не целована! - Кое-как сподобившись, она все таки достала Рузара и стукнула его.
  - Мне вчера некогда было! - на слова Рузара , Медноволосые громко засмеялись.
  - Ну ты даешь! - один от смеха прислонился к стволу дерева.
  - Я тебе что? Дура? - между тем разорялась Шейра, - Я целованную от нецелованной не отличу, что ли?
  - А, так только за этим дело стоит? Так сейчас быстро ситуацию исправим.
  Рузар моментом подлетев ко мне, за волосы отдернул голову впиваясь в губы. От неожиданности потеряла равновесие, но упасть мне не дали.
  Во дворе закричали подначивая, заулюлюкали. Попыталась вырваться - не дал, наоборот, лишь крепче сжал. Я начала задыхаться. Внезапно оттолкнул меня, и тяжело дыша, пристально посмотрел в глаза. Резко развернулся и пошел к лошадям, что стояли на привязи на отдалении. Отвязав одну, вскочил на неоседланную, и унесся со двора. Следуюя его примеру, с гиканьем и смехом, поспешили остальные. Во дворе осталась я, Лаша, Махыр, и на удивление спокойная Шейра.
  - Пошли на кухню, - заковыляла в дом шаманка, - я голодная.
  Войдя в огромный холл, уверенно направилась в сторону кухни, видно было, что бывать ей здесь не впервой. Усевшись за стол на кухне, старушка расслабленно вытянула ноги:
  - Устала. Анаита, золотце, что у тебя есть?
  Я в это время оттиралась от Рузарова поцелуя.
  -Что? Не нравится тебе Рузар? - грозно прочавкала Шейра, с куском хлеба во рту. - Зачем тогда в жены к нему напрашивалась?
  - Да при чем тут любовь?! - в сердцах бросила я. - Перед всеми, что за концерт показушный был?
  - Так вы муж и жена. Что там такого необычного ? Подумаешь, - протянула отхлебывая чай. - Поцеловали! Экая невидаль! А вот то, что муж с женой не переспал в первую брачную ночь, это уже необычно.
  - Почему это не переспал? Мы с ним всю ночь в одной постели провели, значит переспал! - вынесла я вердикт.
  - О, даже так! - заулыбалась Шейра. - Так ты у него значит желания не вызываешь?
  - Чего не вызываю? - переспросила.
  Старушка стала меня раздражать.
  - Не притворяйся.
  - Шейра, - вмешалась Лаша, - она же девушка.
  - Знаю, но слишком хитрая девушка, и наш Рузар ей и даром не нужен.
  На меня все уставились - Анаита, Лаша, Махыр, Шейра.
  В растерянности отвела взгляд, не зная даже,  что ответить:
  - Дело не в том,  нужен он мне или не нужен. Дело в том,  что я сама ещё не определилась и даже  не могу предположить,  чего ожидать в будущем. - Глубоко вздохнув, непроизвольно начала осматриваться.
  В центре кухни стоит огромный  стол овальной формы, с удобными деревянными стульями. На столе перечница, солонка и кувшинчик с кислой специей 'сумах'  для жареного мяса. На плите котел с ароматным мясным варевом. Подошла к  настенным полкам, провела рукой вдоль ряда стоящих баночек, туесков, коробочек, взяла одну из них, заглянула, там был красный перец, в другой черный. Густой  пряный запах защекотал ноздри.  Чихнула.
  - Будь здорова! - Хором отозвались.
  Открыла дверцу одного из резных шкафов, оттуда несло стойким запахом сухих трав. Взяла один из полотняных мешочков с сухим укропом, завязала, положила на место, открыла другой - сухая петрушка.
   Все полки были забиты этими мешочками, отличающимися только цветом ткани. Присмотревшись, заметила вышитую надпись 'гвоздика', на другом 'корица'. Закрыла шкаф. На меня никто не обращал внимания,  все  обсуждали весенний сев.
  - Кукурузу протравил, сегодня залью водой, чтобы  проросла,  - бубнил  Махыр.
  - С фасолью или горохом будешь сажать?
  - С фасолью, конечно. В этом году горохом засеют поле, что на склоне горы Восточной, там от ручья канал проведен, и земля не такая каменистая.
  - Мне тоже надо перебрать семенную картошку, да и  чеснок взошел зимний,  - Анаита подперев подбородок рукою, задумалась. - Лук уже пора высаживать.
  -Да, земля подсыхает, надо успеть побыстрее с огородами закончить. У меня тюльпаны и нарциссы  взошли в палисаднике, - Лаша повернулась ко мне, - Шакида, а ты какие цветы любишь?
  - Не знаю, все по-своему красивы.
  - В палисаднике  что-нибудь  будешь сажать?
  - Махта уже посеяла разные цветы...
  - Но это не  Махты дом, а Рузара.
  - А что с его палисадником  не так?
  - Всё так, - с досадой в голосе буркнула Анаита. - Пройдись, посмотри, может,  что-нибудь захочешь посадить, из того, что тебе нравится.
  - Да у меня и семян нет.
  - Найдем, не беспокойся...
  Задумалась, вспоминая,  что и возле  школы есть участок земли,  закрепленный за моим классом и который надо привести в порядок. Ученики уже принесли семена цветов, кто-то обещал пару кустов сирени, девочки почему-то попросили посадить каштановое дерево. Опять глубоко вздохнула, вспомнив,  что в школе работы непочатый край. В это время
  Анаита встала из-за стола, взяла половник, и,  помешивая в котле, разлила бульон по пиалам:
  - Попробуй...   Нравится?
  - Соли маловато, - Махыр, с двумя пиалами, переливая с одной в другую и пытаясь таким образом быстрее  остудить бульон, с удовольствием глотал горячую жидкость, - а может в самый раз. - Причмокнул губами.
  - Перца, может,  кинуть? - спросила Лаша.
  - Добавила...  Но есть у меня одна особенная специя, хотя  боюсь,  что вам не понравится.
  И так плавно, с весенних посадок, женщины начали обсуждать какие-то специи, Анаита выставила на стол деревянные баночки, по очереди открывая, давала каждому понюхать и попробовать. Не миновала и меня это участь, пришлось со всеми участвовать в дегустации. Шейра,  побывавшая во времена своей бурной молодости,  во многих странах, испробовавшая множество блюд, и даже исхитрившаяся научиться некоторые из них готовить, объясняла куда употреблять 'зардчубэ' а куда 'занзафер'. По сути одна специя была светло желтой, вторая темно желтой, одна кисловатая, а на вторую не могла подобрать слова, чтобы описать ее вкус.
  - Кидай во все подряд, только по капельке -  к ним привыкнуть нужно.
  - Да как же во всё подряд, а если не понравится?
  - Так ты не много же кидай, не чайной ложкой, а на кончике ножа. Махыр, тебе нравится?
  - Мне всё нравится, что Анаита готовит.
  Большое распахнутое окно и дверь выходили в маленький сад. Из кустов смородины выскочил огромный рыжий кот. Прижав уши к голове, припав к земле, он  осторожно начал подкрадываться к галке.  Кончик хвоста подрагивал от нетерпения. С силой оттолкнувшись лапами, кот прыгнул на птицу. Неожиданно птица,  извернувшись с громким криком, клюнула его в темя и взлетела. Вся морда кота и лапы были в черных перьях.
  - О, наш котяра вернулся. А ну иди сюда. Кис-кис-кис, - позвал Махыр. - Где ж ты пропадал?
  Кот степенно прошел в кухню и ему тут же налили в миску молока.   С  достоинством  аристократа он начал лакать, время от времени поглядывая по сторонам.
  Пока все отвлеклись на представителя семейства кошачьих,  я   стараясь не привлекать к  себе  лишнего внимания,  на цыпочках  вышла из дома  и отправилась  в школу.
   Элика нашла в его кабинете, да не одного, а с Будулаем. Они на пару ремонтировали кресло. В коридоре Ивмихррк и Мухтаэр сбивали шкаф для книг. Пришлось им помогать. Обедали  вместе в школьной столовой.
  А к вечеру за мной, запыхавшись, забежала Анаита. Дородная, округлая в груди и бедрах, женщина держалась за то место, где должно находиться сердце, тяжело дышала.
  - Мы тебя обыскались по всему дому, потом на улице. Как ты умудрилась так тихо уйти и никому ничего не сказать?
  Ивмихррк и Мухтаэр в это время возились со столярными инструментами тихо переругиваясь, но приход женщины с приятными для мужского взгляда формами отвлек их. Анаита в это время схватила меня за руку и потащила со школы.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"