Аннотация: Городское фэнтези с элементами детектива. Несколько первых глав. Мир нам чужой, окруженный Туман, за которым неизвестность. Герою попадается очень темный артефакт, назначение которого неизвестно, а на город надвигается катастрофа...
Безлунной была ночь. На крышах и башенках Университета вспыхивали зарницы, на миг выхватывая их причудливые очертания из мрака. Громада старинного здания, закутанная в беззвездную ночную тьму, казалась таинственным и зловещим местом. Тома подумал, не пожалеет ли он о том, что пришел сюда, и даже замедлил шаг перед воротами, но стряхнул нерешительность и толкнул калитку возле сторожки. Она оказалась не заперта. Старик-привратник придирчиво осмотрел припозднившегося посетителя.
- Аллет сказал, что к нему придет гость. Это ты? - пробурчал он, недовольный, что его оторвали от вечерних занятий и теперь придется подниматься на второй этаж здания, провожая позднего гостя, как предписывалось ему после закрытия главных ворот.
- Профессор Аллет, - поправил его Тома холодно.
Привратник неразборчиво огрызнулся. На это Тома не обратил внимания - мнение привратника ни по одному вопросу его не интересовало.
Поднявшись по лестнице, они медленно протащились теми же коридорам, которыми Тома шел два дня назад. Ночное освещение, нанесенное узором на стенах, тускло вспыхивало при их появлении и гасло, когда люди переходили в следующий коридор. Тома вспомнил, что раньше тут были обыкновенные светильники. Университет ужесточил контроль - теперь по этим вспыхивающим на стенах узорам проследить путь не составляло труда.
Полоса яркого света лежала на полу коридора, проникая из приоткрытой двери аудитории Вика, приглушая серебристый будто лунный свет настенного узора.
- Профессор Аллет! - крикнул привратник визгливо.
Раздались шаги, и Вик быстро вышел навстречу. Он улыбнулся в бороду, увидев Тому, но тут же состроил серьезную физиономию.
Тома и вложил привратнику в руку мелкую монету. Привратник пробурчал что-то мало внятное и зашаркал обратно.
- Заходи! - и Вик скрылся в кабинете, примыкающем к аудитории.
В прошлый раз Тома приходил днем, аудитория кишела студентами, и он не успел толком рассмотреть ее. Теперь взгляд зацепился за кафедру, такую ветхую, что, казалось, она обрушится, положи на нее книгу потолще. Столы и скамьи тоже были видавшими виды. Профессора сами заботились о своих помещениях, бывало, достраивали целые корпуса под свои нужды. Город никогда не вмешивался в это бессистемное строительства, заставляя Университет сносить только то, что имело неосторожность вылезти с отведенной территории. Непрезентабельная аудитория означала, что Вик либо не обращает внимание на подобные мелочи, либо стеснен в средствах.
- Проходи сюда! - позвал его Вик из соседнего кабинета.
В прошлый раз в кабинет Вика попасть не довелось. Вик был занят, и Тома, перекинувшись с ним парой слов, сунул в руки сверток с артефактом, рассчитывая, что любопытство исследователя возьмет свое. Впрочем, тогда и сам Тома торопился. Несколько его коллег разъехались из города - кто в отпуск, а кого вызвали на Окраину - передав своих клиентов Томе. Ничто не предвещало проблем - лето, и многие покинули город, но вдруг повалились заказы. Спустя неделю Тома обнаружил, что с утра до вечера мечется по городу от одного магазина к другому зачищая их от темных артефактов. И тут попалась в руки странная черная жирная пыль, просыпавшаяся из разбитой фарфоровой фигурки. Тома сразу понял, что это не рядовой темный артефакт, который подсовывают в магазин, чтобы нагадить из зависти. Здесь нечто иное. Но заказы сыпались один за другим, не давая времени разобраться самому. Раздумывая об этом, Тома как раз проезжал недалеко от Университета. Он решил, что это хороший повод, чтобы повидаться со старым приятелем.
В кабинете Тома огляделся внимательнее. Здесь все выдавало увлеченность Вика своим предметом и серьезное к нему отношение. Вик занимался ботаникой, и на столах лежали толстые альбомы гербариев. Тома заметил несколько альбомов из кожи хорошей выделки и вензелем "В" на обложке. Такое делали на заказ и недешево. Там и тут, среди вещей не представляющих никакого интереса, пристроилось несколько артефактов в дорогих рамках. В запертом шкафу, за стеклянными дверцами Тома увидел раковины моллюсков-альбиносов, добываемых из подземного озера в Северных горах. Сложность добычи делала их дорогим товаром, а ценность заключалась в том, что порошок из раковин входил в состав самых сложных зелий, выступая стабилизатором. Рядом с раковинами на полке стояло еще пара банок с интересным и дорогостоящим содержимым.
- А ты не скупишься на всякие диковинки, - заметил Тома.
Вик пожал плечами.
- Каждый хочет выполнять свою работу наилучшим образом.
Тома присел на стул возле стола, заложенного аккуратными стопками тетрадей, и спросил:
- Что там с артефактом?
- Умеешь ты удивить, - проговорил Вик. - Пропал на сто лет, и вдруг появился с такой-то гадостью! Где ты вообще взял ее?
- В одном славном магазинчике.
Оба произносили слова и приглядывались друг к другу. Что поменялось за несколько лет, как они не виделись? Вик казался все тем же, только отрастил бороду и добавил себе преподавательской солидности.
- Я удивился, когда узнал, что ты стал чистильщиком. Твоя семья, наверное, не в восторге... - говорил Вик, вынимая коробку из-под стола.
- Так и есть, - голос Томы звучал спокойно, но он пожалел, что обратился за помощью к Вику. Что стоило обратиться не к старым знакомым, которые неизбежно будут вспоминать его провал на Границе? Почему ему помнилось, что восстановить старые дружеские связи - хорошая идея?
По рождению Тома принадлежал к Дому черных магов, как и многие поколения его гордых предков, и, казалось, что сделать в Доме блестящую карьеру - это его судьба. После университета оставался лишь шаг до исполнения мечты - проверка Границей. За границами обжитого мира клубился Туман, но не тот туман, который придает прелесть сентябрьскому утру. Этот Туман был зол и жесток. Он вселял ужас, сводил с ума. Некоторые полагали, что он живое существо, другие думали, что он такое же явление природы, как дождь или гром. Никто не знал, что там за Туманом, зато все знали, что Туман ведет постоянное наступление на обжитый мир, пространство которого сокращается уже несколько десятилетий.
Так повелось, что Дом Черных магов крайне редко принимал людей со стороны. Способности черных магов передавались в одних семьях из поколения в поколение. У Томы не было причин сомневаться в себе, ровно до тех пор, пока не очутился на Границе. Туман нагнал на него тоску, едва он вышел из экипажа. И с каждым днем в голове все громче раздавались злокозненные шепотки, все более темные мысли бродили в его голове. И он не выдержал, поддался этим шепоткам, поддался мыслям. И сделал попытку покончить с собой. Дом черных магов такого не прощал. Тома был разбит, опозорен, изгнан.
С тех пор Тома очень много узнал про людей. Им доставляло какое-то извращенное удовольствие напоминать ему о провале, как будто его унижение и разбитые мечты о карьере делали их жизнь лучше и приятнее.
- И как это пережила их гордость? - продолжил Вик на правах старого приятеля бередить раны.
- Давай к делу, - сказал Тома.
Вик ухмыльнулся, но вынул из коробки рабочие перчатки и протянул ему.
- Посмотри на это.
Пальцы перчаток потемнели, причем казалось, что черная жирная пыль не просто испачкала материал, а въелась в него.
- Они из обычной кожи. И вещество будто впиталась в нее. А сейчас будет пример еще нагляднее!
Вик взял свежесрезанный ивовый прутик, вставил его в колбу, куда была насыпана щепотка черной пыли, и поставил колбу на стол.
- Вырастет яблоня? - поинтересовался Тома немного насмешливо.
- Может, и вырастет, но сомневаюсь, что плоды будут хороши...
Черная пыль в колбе оживилась, и будто обрела собственный разум, потянулось к прутику. Вещество входило в дерево и исчезало в нем. Вскоре на дне колбы не осталось ни пылинки.
Вик подал Томе новую пару перчаток.
- Теперь вынь его и сотвори какую-нибудь простенькое заклинание.
Тома надел чистые перчатки, с осторожностью достал прутик и нацелив его на все ту же колбу, пожелал наполнить ее водой. На миг ее заполнила прозрачная жидкость, но затем она стремительно потемнела, и колба взорвалась, брызнув острыми осколками и вонючей жижей. Тома не успел прикрыться, один из осколков впился ему в щеку. Потекла кровь, засаднило разрезанную кожу.
- Прости, не знал, что будет именно так! У меня колба просто треснула, - Вик стоял подальше, и осколки его не зацепили.
Тома кинул прутик, стащил с рук перчатки и подошел к зеркалу на стене. Он вытащил застрявший в коже осколок стекла, промакнул ранку платком, про себя повторяя заговор, затворяющий кровь. Он не сработал ни в первый, ни во второй раз.
- Как будто магия иссякла, - Вик наблюдал за ним с циничным интересом естествоиспытателя и добавил:
- Но смотри дальше!
Не без изящества он метнул огонь с палочки в небольшой камин, и бросил в пламя прутик. Древесина не горела, и даже не тлела. Прутик лежал поперек пылающих поленьев невредимый.
- Как известно, то, что не горит в огне, не уничтожимо никаким заклинаниями, - сказал Вик.
- Но таких артефактов мало. И в Столбах уничтожается любая магия.
- Тебе доводилось спускаться к Столбам? - тут же заинтересовался Вик. - И как это - потерять магию, пусть и на несколько часов?
- Неприятно чувствовать свою уязвимость, - рассеянно ответил Тома. - Вопрос в том, где хранить эту дрянь до того замечательного момента...
- У меня есть вполне надежное место, - Вик отозвался тут же, будто ожидал этого вопроса и продумал все наперед. Нажав на участок деревянной стенной панели, он отодвинул ее в сторону, вынул оттуда тубу из пупырчатой толстой кожи. - Говорят, что это кожа содрана с монстров, бродящих в Тумане. Она не поддается никакой магии. Если, конечно, ты доверишь мне хранение...
Тома подумал, что это лучше, чем держать в собственном подвале темный артефакт с неизвестными свойствами, и кивнул. Вик осторожно сложил в тубу испачканные перчатки, осколки фарфоровой фигурки, привезенные Томой раньше. Туда же осторожно вложил прутик, вынув его из камина.
- Ты выяснил, как изменились защитные заклинания перчаток? Может, это подскажет, что за черная дрянь попалась...
- Не рискнул, - отозвался Вик, запечатывая тубу и убирая ее в тайник. - Чтобы это понять, надо их надеть на голую руку, а я боюсь и предположить, во что это вещество обернет мага.
Тома опять кивнул. Разумная предосторожность.
- Надо понять, что это за темный артефакт, тогда проще будет нивелировать его воздействие, - проговорил он.
- Воздействие на что?
- Я не сказал? Пыль попала на девушку, разбившую эту фигурку.
- Вот, значит, как! Полистаю книжки на досуге, - ответил Вик, усаживаясь напротив Томы.
Все дела были решены, и они недолго помолчали. Вик поглядывал на Тому испытующе, будто прикидывая, как половчее у него что-то выспросить.
- Слышал, Керкира делает неплохую карьеру, - начал Вик. - Удивлен, что вы еще вместе.
Тома снова пожалел, что обратился к Вику.
- Не пойму, ты злорадствуешь или у тебя теперь такая располагающая манера общения?
- Ты бы знал точный ответ на этот вопрос, если бы не отвернулся от старых друзей.
- Ясно, - Тома решил, что на сегодня с него хватит и встал с места.
- Чтобы начать сначала, нужно подвести итоги, - сказал Вик ему вслед. На этот раз в голосе злорадства не звучало.
- Я уже подвел. Сообщи, когда найдешь, что-нибудь полезное.
Тома махнул на прощанье выглянувшему из дверей привратнику и сел в экипаж. Сегодня к нему собиралась придти Кира, но видеть ее не хотелось. В ее словах все чаще появлялись упреки, в голосе звучали обвиняющие нотки. Он устал оправдываться, раздражался в ответ, и поэтому старался реже встречаться. Сегодня он чувствовал, что не вынесет сложных разговоров с ней или напряженного молчания, потому погнал экипаж ко Второй Кольцовой. Ее питейные заведения закрывались много позже полуночи.
И все же он не смог отделаться от грустных мыслей и воспоминаний. Сидя за столиком и глядя в окно на ярко пылающие огни проспекта, Тома думал, о встрече со старым другом Виком, которая явилась своеобразным испытанием, и, кажется, оно завершилось провалом. Воспоминания, глубоко похороненные в памяти, поднялись, будто муть со дна. Время не утишило задетую гордость от пережитого унижения. "Для чего меня тогда спасли?" - спросил Тома у рюмки черного рома. С того дня жизнь пошла наперекосяк. Все, все, о чем он мечтал, оказалось недоступным.
"Вик прав: Кира делает карьеру, ту, которую планировал для себя я. Зачем она со мной? Ведь она давно должна была понять, что все мои надежды разбиты, и от меня осталась только тень. И если она со мной из жалости, то я, действительно, жалок... Когда-то я был благодарен ей, что она не ушла от меня, а теперь знаю, что это было обоюдной ошибкой. Нам лучше друг без друга..."
2
Тома лежал поперек кровати, не сняв одежду. Солнце, отражаясь в окнах дома напротив, золотило светом его спальню. Керкиры не было. Наверняка, внизу его ждет гневная записка. В висках стучала головная боль. Вчера опять перебрал рома, и смутно помнил, как добрался до постели. Ехать никуда не хотелось, и он решил отменить сегодняшние встречи. Ничего, подождут. Завра уже вернется Алвиан и заберет своих клиентов. Успокоенный этой мыслью, Тома прикрыл глаза, но тут вспомнил про Риту. К ней следовало заехать еще вчера. Неизвестно, какие беды натворил этот артефакт, рассыпанный по дому, и хоть Тома всегда полагался на надежность своих защитных и обезвреживающих заклинаний, однако вчерашний опыт убедил его, что они могут оказаться недостаточными. Воображение нарисовало такую безрадостную картину, что Тома вскочил, и тут же застонал. Боль из висков переместилась в лоб. Он постоял немного, ожидая, пока мир перед ним займет какое-нибудь одно положение, и когда оно установилось, Тома, не совершая резких движений, умылся холодной водой, от которой стало легче, переоделся и вышел из дома.
По дороге к магазину Риты он заехал в трактир перекусить. Та часть мрачного настроения, которая была обязана своим появлением похмелью, растворилась в горячей похлебке.
С улицы магазинчик выглядел вполне обычно, а вид Риты, склонившейся над толстой конторской книгой, успокоил его окончательно. Судя по всему, черная пыль не нанесла обитателям этого места серьезного ущерба.
Рита, заслышав колокольчики, подняла голову, и приветливо улыбнулась Томе. Улыбка, как всегда, подействовала на него размягчающе, но он упрямо повторил себе, что она эйну - обольстительница. Улыбчивая и ласковая Рита была полной противоположностью стремительной, порывистой Керкиры, и Тома часто сравнивал женщин, размышляя, какой выбор бы он сделал, познакомившись с обеими в одно время.
- Заехал по пути узнать, как у вас дела, - Тома произносил слова привычно-ровным тоном. - Девушки здоровы?
Рита недоуменно подняла брови, удивленная его вопросом, но ответила:
- Со вчерашнего вечера Танита приболела. Мойра вызвала своего жениха-целителя, и они сейчас наверху. А в чем дело?
- В том, что рассыпалось у вас в подвале. Оно оказалось не таким безобидным.
Рита не успела ничего сказать, сверху раздались шаги, и высокий и светловолосый молодой человек спустился вниз в сопровождении ладной девушки с живыми темными глазами. Не будь рядом Риты, Мойра казалась бы красавицей, но обаяние Риты затмевало любую, будто занимания у другой девушки часть красоты. Тома считал Мойру немного вздорной юной особой, точно знающей себе цену, и ему стало интересно взглянуть на ее жениха. На первый взгляд, симпатичные молодые люди подходили друг другу. Да и на второй тоже. Тома услышал в голосе молодого целителя те же непререкаемые нотки, какие часто проскальзывали в голосе девушки.
- Ее нужно отвезти к нам в Госпиталь, - говорил молодой человек, спускаясь по лестнице.
- Ты не нашел у нее ничего, кроме слабости, - возражала ему Мойра столь же уверенно, - лежать в постели и пить укрепляющий отвар она может и здесь.
- Там она будет под круглосуточным наблюдением.
- Здесь тоже!
Их спору конец положила Рита.
- Танита никуда не поедет из этого дома, - заявила она и отказалась слушать любые возражения целителя. - Ты можешь навещать нас хоть дважды в день и проверять не ухудшилось ли ее состояние, но Танита останется тут!
Тома удивился, не понимая причины, по которой Рита не соглашается на отправку девушки в Госпиталь, но ему самому хотелось побеседовать с Танитой, поэтому он промолчал.
Молодой целитель сдался.
- Хм! Поступайте, как знаете. Я высказал свое профессиональное мнение.
- А мы его выслушали, - отрезала Рита.
- Хм! - и целитель быстро вышел из магазина.
- Хм! - повторила за ним Мойра. Она была одета для улицы и на плечи наброшена застегнутая брошью тонкая шаль. - Теперь придется ждать, пока он отойдет подальше, а то подумает, что я за ним побежала!
Она нетерпеливо постучала каблучком туфельки о пол.
- А я на занятия опаздываю! Профессор уже выносил мне предупреждение!
И, не дождавшись, пока ее жених скроется за поворотом, она выбежала следом. Тома переглянулся с Ритой, и понимающе улыбнулись.
- Хотелось бы взглянуть на Таниту, а затем спуститься в подвал еще раз.
- Комната Таниты первая на правую руку, - Рита указала рукой на лестницу, ведущую на второй этаж.
Тома поднялся по лестнице и бегло оглядел общую комнату. Она была не слишком светлой, и недостаток окон восполняли горящие мягким светом в рожках на стенах фоты. Рита умела обустраиваться с комфортом, и это ощущалось в каждой вещи, наполняющей комнату.
Семья вздохнула с видимым облегчением, когда Тома объявил, что намерен съехать из роскошного фамильного особняка. С легким презрением в голосе мать сообщила, что есть дом, пустующий несколько лет со дня смерти дальнего родственника. Тома не стал изображать гордость и забрал ключи. Он долго не мог свыкнуться с тесными и не слишком удобными комнатами и узкой, крутой лестницей, сравнивая нынешнее свое жилище с фамильным особняком. Со временем кое-как обжился, но создать комфорт не сумел. Квартира над магазинчиком Риты также не отличалась просторностью, но в ней было по-настоящему уютно и приятно находится. По сравнению с домом эйну, его жилище напоминало нежилой чердак.
"Сравнивай поменьше!" - одернул он себя, зная, что сравнения всегда ведут к сожалениям.
И постучался в первую от лестницы дверь.
Комната Таниты тоже выглядела уютной. Девушка лежала в постели, положив тонкие, смуглые руки поверх одеяла. Она взглянула на вошедшего, попыталась улыбнуться.
- Здравствуй, - сказал Тома. - Можно я присяду?
Она снова едва заметно улыбнулась. Танита не была даже хорошенькой, не хватало ей и живости характера. Она напоминала встрепанного воробушка, который ждет, кто кинет ему хлебных крошек. Тома замечал, что нравится ей. Впрочем, девчонки всегда не прочь влюбиться.
Стул в комнате был единственный, и на его спинке висело коричневое платье. То самое, в котором она была, когда рассыпала черную пыль. Узнав свойства темного артефакта, Тома не стал рисковать и присел на край постели, поставив саквояж у ног.
- Как ты думаешь, что происходит? - спросил он.
- Мне опять не повезло! - тихо проговорила она и улыбнулась с жалкой гримаской. - Всегда не везет!
- В чем не повезло? - не понял Тома.
Танита скомкала пододеяльник в худом кулачке.
- Во всем не везет. На мне проклятье.
- Я думаю, ты преувеличиваешь, - сказал он.
Она жалко улыбнулась в ответ.
- Я заберу твое платье, в котором ты подметала подвал. Ты могла заболеть из-за черной пыли, просыпавшейся из той фарфоровой птицы.
Она кивнула. Тома показал на платье переброшенное через спинку стула.
- Это оно?
- Да.
Надев перчатки, Тома осмотрел платье. Следов черной пыли на нем не оказалось. Он завернул платье в пергамент, и убрал в саквояж. Затем выложил на стол пару серебряных монет. Одной хватило бы с избытком на платье, но уже очень жалкой выглядела девушка.
- Придется купить себе другой наряд. Это платье больше носить нельзя.
Выйдя от Таниты, Тома спустился в подвал, служивший складом для Ритиного магазина, но входить не стал, остановился перед порогом. Достал из кармана кружок темной кожи с нанесенными на него рунами - пентакль. Провел пальцем и назвал руны, складывая заклинание. Названные руны вспыхнули, проступили на коже пентакля. Тома забросил его через порог. Затем также поступил и со вторым пентаклем. Пентакли озарили сумрачное помещение слабым мягким светом, воронками вращающимся над ними. На стенах подвалах зашевелились тени. Воронки втягивали в себя негативную магию, и по мельканию теней можно отследить количество ее в помещении. Тома ожидал, что черная пыль прилипла ко всем предметам внутри комнаты, но ничего такого не заметил. Пентакли показывали низкий уровень вредоносной магии. Как сказал бы бывший его наставник Фаддей: "хорошая работа чистильщика".
С Фаддеем он познакомился после того, как рухнули надежды на блестящую карьеру Доме черных магов. Тома несколько месяцев бесцельно блуждал по Окраине и вдруг наткнулся на сильный темный артефакт. В округе не было чистильщика, а самонадеянный смельчак, рискнувший приблизиться к артефакту, пропал бесследно. Уязвленная гордость кислотой разъедала Тому, смерть ему казалась даже лучшим выходом. И он пошел к артефакту.
Никто, в том числе и он сам, не ждал, что он справиться или хотя бы вернется живым, но случилось не иначе, как чудо. Томе удалось создать и захлопнуть ловушку, обезвредив артефакт. Буквально в этот же день из Магбурга прибыл Фаддей. Старик посчитал, что Тома - подходящая кандидатура в ученики. Тома раздумывал примерно неделю. Строки в письмах матери сочились неудовольствием настолько явно, что чернила исчезали сразу после прочтения, будто бумагу протерли лимоном. Гордая женщина не смирилась с позором, который навлек ее младший сын на семью. И Тома подумал, что неплохо будет показать ей, где на самом деле находится край. Он согласился на то, на что никогда еще не соглашался ни один маг с Первой кольцевой - пошел в ученики к чистильщику.
Узнав об его новом занятии, отец прекратил общение с ним. Брат просил одуматься. Сестра расстраивалась о том, как это скажется на ее будущем. В общем, урон семейной гордости был нанесен непоправимый.
Но то, что сначала делалось в пику родне, пригодилось через пару месяцев, когда Тома осознал впервые в жизни, что у него заканчиваются деньги. Тогда он уже понимал, что никогда не вернется в фамильный особняк. Гордость потомственного черного мага бунтовала в Томе, от того, что он взялся за "низкую" работу. И унизительно, обладая его навыками, заниматься таким незатейливым делом, как очищать деревенские лавочки от сглаза. Но все же регулярно падающие в его кошелек монеты несколько примиряли его с новым положением. Спустя два года Фаддей оставил Томе своих клиентов, а сам удалился на покой в маленький домик на живописном скалистом северном берегу Панесского озера.
Тома был уверен, что не упустил ничего и в первый раз, но сейчас он убедился в этом окончательно. Девушка больна не по его вине и неаккуратности. Однако теперь загадка неизвестного темного артефакта не давала ему покоя.
Рита попыталась его оставить на обед и, кажется, обиделась, получив отказ. Тома и сам не одобрял своего упрямства, но с ней постоянно чудилось, что его заманивают в хитро расставленную ловушку. А кому нравится чувствовать себя добычей?
Тома решил не откладывать поиски истины, и от Риты направился прямо в Библиотеку.
Библиотека была самым старым зданием города. По легенде, четырехэтажное здание Библиотеки с широкими окнами и высокой центральной башенкой, увенчанной шпилем, построили Первые, пришедшие еще до людей. Библиотеку, мэрию и странное здание театра в форме домика улитки, окружали прижатые друг к другу дома Первой Кольцевой.
Тома поднялся по лестнице, открыл солидные двери за начищенную латунную ручку и очутился в узком, но высоком холле из светлого мрамора. Он повернул направо, прошел через анфиладу залов, кивая знакомым библиотекарям, пока не очутился под высокими потолками последнего помещения. Кроме него, тут не было ни одной живой души, но, между тем, зал наполняли еле слышимые шепотки, будто голоса в разнобой повторяли заклинания. Неуловимое присутствие нагоняло жуть. Тома недолго постоял у порога, заново привыкая шеоткам, а потом деловито прошел к конторке, на которой лежал толстый и исписанный от руки реестр книг и перелистал знакомые страницы в поисках нужных.
Вскоре он уже сидел за столиком, обложившись несколькими справочниками. За чтением он провел время до поздних летних сумерек, листая книги, и остался бы и дольше, но сторож Библиотеки сердито покашлял, намекая, что пора убираться восвояси.
По дороге домой Тома подвел итог: полдня в Библиотеке потрачены впустую. Ни в хрониках, ни в справочниках он не нашел ни слова о черной пыли.
Свернув на свою улицу, с внезапной тоской подумал, что наверняка Кира вчера разозлилась, и сейчас опять посыплются упреки, но с облегчение заметил, что окна дома темны.
3
"Утро не задалось", - думал Тома, глядя на красивое и злое лицо Киры. Кира знала, что он терпеть не может срываться куда-то рано утром и подловила его дома.
Упреки ее были справедливы, и Тома чувствовал себя виноватым, но уступать не собирался.
- Ты два дня не давал о себе знать! - в ее голосе звенело неподдельное возмущение.
- И ты приехала ко мне, чтобы что? - он старался говорить спокойно, но злость, кипевшая внутри, прорывалась наружу. Появление Киры вызвало приступ острого раздражения.
Возникла пауза. Тома и с тоской, и с надеждой одновременно, думал, что она сейчас скажет, что уходит от него. Но миг прошел, и Кира натянула на лицо свойственную черным магам непроницаемость.
- Знаешь, - сказала она ровным тоном, - я приехала не для того, чтобы ругаться. Я хотела узнать, как у тебя дела.
- У меня все прекрасно.
В эту минуту в дверь настойчиво зазвонили. Тома подумал, что оно и к лучшему. Керкира опять решила не ссорится с ним, опять она не дает повода поставить точку. Он был почти уверен, что и Керкира чувствует, что их отношения себя изжили, но почему-то не хочет или боится порвать с ним. Она поддержала его в самые черные дни, и было бы неблагодарностью бросить ее теперь, когда жизнь наладилась. Но несмотря на это, отношения тяготили его настолько, что он уже подумывал, не сбежать ли ему на Окраину примерно на год. Туда чистильщики редко заглядывали, и ему найдется работа в любом поселении. А за это время Кира успокоится и забудет его. Понимая, как это малодушно, Тома не приводил план в исполнение.
На пороге стояла Рита.
- Входи! - сказал он, впуская ее в дом.
Переступив порог, Рита окинула быстрым взглядом жилище и улыбнулась ему.
- Что-то случилось? - спросил Тома, закрывая дверь.
- Ничего, - ответила Рита. - У тебя милый дом, только чуточку пустой.
Она заглянула на кухню и столкнулась с Керкирой.
- О! Доброе утро! Простите, если я вам помешала! Я не подумала! - очаровательно улыбаясь, проговорила Рита, ничуть не растерявшись.
Керкира ответила на все это коротким кивком и ледяным взглядом. Рита развернулась к ней спиной, и Тома видел, что это вызвало у Киры приступ бешенства.
- Я иду на аукцион, - проговорила Рита, обращаясь к Томе с прежней очаровательной улыбкой, - и заглянула по дороге.
- Мы недоговорили, - перебила ее Керкира.
Тома живо представил себе развитие событий. Керкира помириться с ним, и вечер они проведут в ресторане, где ему только и останется, что напиться, укоряя себя за проявленную слабость, за то, что не смог сказать ей правду и оборвать взаимные муки.
- А знаешь, - сказал он Рите, снимая с вешалки сюртук, - я никогда не был на аукционе. Очень хочу посмотреть.
- Тогда поторопимся. Аукцион начинается в одиннадцать, - Рита улыбнулась Керкире, как ни в чем не бывало, и направилась к дверям.
- И ты сейчас уйдешь?! - голосом, звенящим от гнева, поинтересовалась Керкира.
- Да, - сказал Тома и вышел из дома.
Рита поджидала его на улице. Она пошла к нему навстречу и по-хозяйски взяла под руку.
- Нам туда, - Рита махнула рукой.
- Поедем в экипаже, - сказал Тома.
Он оглянулся назад. Скрестив руки на груди, Керкира стояла возле окна в прихожей. Вопреки ожиданиям, лицо ее и поза выражали не злость, а задумчивость.
Недавно почившая проживала недалеко, в десятке кварталов от них, и им даже не пришлось выезжать из Восточной части города. За ветхими домами блистала на солнце вода - около двух лет назад часть старых Восточных кварталов провалилась под землю, и река залила котлован.
Рита указала на один из домов, но этого и не требовалось. Место сделалось узнаваемым по полудюжине экипажей, сгрудившихся на подступах к дому, к тому же, входная дверь то и дело открывалась, впуская и выпуская людей. Тома остановил экипаж чуть поодаль. Подал руку Рите, помогая выйти. Он коротко огляделся вокруг, пока они пересекали улицу, огибающую широкой дугой речной залив.
- Скоро земля здесь будет стоить баснословно дорого! - сказал Тома, кивая отдаленный и живописный противоположный берег реки.
- Пока не скажешь, - заметила Рита, бросив взгляд на покосившиеся от ветхости постройки. - Улица выглядит унылой.
- И все-таки в последние двадцать лет известные городские фамилии все чаще перебираются жить в уединенные усадьбы за город. А здесь есть и свобода, и некоторая уединенность места, соединенного с остальной частью города единственною дорогой. Думаю, что городская казна хорошо наживется, продавая участки.
Рита в ответ только пожала плечами, как бы отказываясь от возражений.
Внутри дома собралось дюжины две человек. До начала аукциона они бродили по ветхим комнатам, переговариваясь со знакомыми. Тома не хотел ни с кем вести пустые разговоры, и Рита, оставив его в одиночестве, запорхала между кучками людей как бабочка между цветами.
Мало интересуясь бесполезным хламом вдовы, Тома приглядывался к публике. Он заметил еще пару человек, не вступавших ни с кем в разговоры. Один из них был еще молодым человеком, явно впервые попавшем на такое сборище, второй - старик в поношенном сюртуке. Он стоял на месте, заложив руки за спину и расставив ноги, будто скала посреди шторма. Тома видел его впервые, но по этой уверенности и собранности, вошедшей в привычку, он заключил, что старик принадлежит к Дому Черных магов.
Возвратилась Рита. Она взяла Тому под руку в тот самый момент, когда распахнули двери, открывая гостиную с расставленными рядами складных стульев. Тома и Рита заняли место в середине.
- Скупщиков всего парочка, - шепнула Рита. - Это хорошо. Значит, за ее имущество дорого не спросят.
Она кивнула на разношерстную толпу, жмущуюся к стенам.
- Эти пришли поглазеть, денег у них нет.
Вскоре начались торги. Тома откровенно скучал, пока в комнату вносили всякий обветшалый хлам. Рита оказалась права: цены давали мизерные.
Вынесли полдюжины фарфоровых сов. И Рита первой подняла руку, чуть добавив к первоначальной цене. Какая-то женщина в аляповатой шали, сидевшая впереди Томы и Риты, перебила ее. Рита накинула еще. Некоторое время женщины торговались между собой, удвоив изначальную стоимость к удовольствию аукционера и зрителей. Но упорство аляповатой дамы иссякло, когда она услышала, что Рита дает серебряную монету.
- Кто даст больше?! - вопросил аукционист.
Рита оглядела зал. Все притихли, никто не решался, и вдруг старик в потертом сюртуке, тот, которого Тома отнес к черным магам, заявил:
- Серебряная монета и четвертак!
Тома смотрел на фарфоровых сов, и смутное чувство, что он уже видел такую же, зашевелилось внутри.
Рита надбавила еще четвертак. Тома взглянул на старика, перекладывающего из руки в руку медные монетки.
- Это уже слишком, - произнесла Рита шепотом, - за такие безделушки...
- Две серебряные монеты! - поднял руку Тома, старик взглянул на него злобно, плюнул и пошел к выходу.
- Кто еще?! - спросил в азарте аукционист, но после ухода старика, никто другой не изъявил желание заполучить фарфоровых птиц, и они достались Томе.
- Ты знаешь старика, который торговался за эти безделушки? - поинтересовался он у своей спутницы, пока выполнялись формальности сделки. Рита отрицательно покачала головой.
- Никогда не видела. Он не коллекционер.
- Конечно, нет! - небрежно бросил Тома. - Об этом я и сам догадался!
Рита, обиженная его тоном, замолчала и отошла в сторону. Тома тут же пожалел, что сорвался. В самом деле, она ни в чем не виновата. Надо было выйти следом за стариком и поговорить с ним. Вполне возможно, что его подозрения -результат взвинченности после утренней ссоры с Керкирой, и не имеют ничего общего с действительностью.
- Ох, уж эти женщины, - шумно вздохнули за плечом у Томы и тяжелая широкая рука опустилась ему на плечо, - вечно у них все не вовремя!
Тома обернулся. Прямо перед ним стоял Гвидо Ворм, начальник стражи Магбурга. На нем был его знаменитый потертый кожаный плащ и разношенные сапоги. Рыжеватые волосы на голове торчали клочками, водянистые жабьи глазки смотрели на Тому не мигая.
Тома не был знаком с начальником стражи лично, но, как и каждый житель города, знал, истории, ходившие о нем. Гвидо давно уже стал одной из городских легенд, вроде загадочных и бесконечных подвалов Библиотеки.
- Тома Молин, если не ошибаюсь? - продолжил Гвидо.
Тома наклонил голову.
- Слышал о перемене в вашей карьере. Печально, печально! - голос у Гвидо был резкий, визгливый, и его интонации никак не соответствовали произнесенным словам.
Тома не ответил на замечание Гвидо. Очень кстати его пригласили к аукционеру, оборвав разговор. Но, когда он закончил дело, подписав полагающееся количество бумаг, передав деньги и получив коробку с фарфоровыми птицами, то опять наткнулся на Гвидо. Аукцион закончился, и люди разошлись. Однако Гвидо явно никуда не торопился, вполне дружески болтал с Ритой и даже норовил приобнять ее. Увидев Тому, начальник стражи скривил в улыбке пухлые губы:
- А ведь ты увел фарфоровых птиц у меня из-под носа!
- Вы приезжали за ними? - поинтересовался Тома.
- Именно так! Мне сказали, что у вдовы была парочка интересных фарфоровых вещиц.
- Гвидо коллекционирует их, - пояснила Рита, на которую Тома бросил выразительный взгляд. - Приобрел у меня в прошлом месяце фарфоровую лань.
- И дорого, я тебе скажу, приобрел! - усмехнулся Гвидо.
Не смущаясь, Рита пожала плечами:
- Что поделаешь?! Торговля!
- Эти совы стали бы изюминкой моей коллекции, но, к несчастью, я вошел как раз в тот момент, когда аукционер стукал молотком, отдавая их тебе. Опоздал! А может, продашь за ту же цену?
- Нет, не могу продать, - ответил Тома.
- Зачем они тебе? - задушевно спросил Ворм. - Ты же их не собираешь?
Тома отрицательно качнул головой, не ответив на первый вопрос начальника стражи.
За этой беседой они выбрались на покосившееся крылечко домика. Из всех экипажей на улице остались два: черный Томы, и коричневый с эмблемой стражей - экипаж Ворма. Рита куда-то пропала.
- И давно у вас появилось это увлечение? - поинтересовался Тома.
- Пару лет. Один мой старинный приятель заразил собиранием этих фарфоровых зверушек. У меня шикарная коллекция, третья по величине во всем Крае, - похвастался Гвидо.
Из дома, провожаемая аукционистом, вышла Рита. Мужчины потеснились, и она, беседуя с моложавым мужчиной, спустилась на посыпанную песком дорожку к дому.
- Прелестная женщина! - проговорил Гвидо, и в его словах прозвучало неподдельное восхищение.
- Она эйну, - заметил Тома.
- А ты еще тот зануда! - ответил Ворм. - Прелестная женщина есть прелестная женщина, и какая разница, как у нее это выходит!
Тома не нашел, что ему возразить. Да и что тут возразишь?! Юные девушки становились эйну, чаще добровольно, испытывая желание очаровывать окружающих, иногда такое с дочерью проделывали родственники из корыстных соображений. Проводился сложный, многодневный обряд, и отныне магия девушки была направлена на обольщение, на что-то иное ее попросту не хватало.
Они разошлись по экипажам. Ворм укатил сразу. Тома ждал, пока Рита прощалась с аукционистом. На его взгляд, сцена, расцвеченная улыбками, затягивалась, и он, чувствуя себя довольно глупо, подумывал уж не уехать ли, предоставив ее заботам внимательного аукциониста, когда Рита, пожав на прощанье ему руку, села в экипаж. Она выглядела довольной и загадочно улыбалась.
- Аукционист такой милый человек! - сказала она. - Назвал мне два следующих адрес и позволил осмотреть дома раньше всех.
- Да, это победа, - согласился Тома.
Его фраза прозвучала как-то двусмысленно. Экипаж катился по тряским булыжным улицам, они молчали. Рита поглядывала на коробку с совами, лежащими на сиденье рядом с Томой.
- Что ты сделаешь с совами? - после длинной паузу спросила она, и в голосе появились деловые нотки. - Ведь ты же не собираешься коллекционировать их.
- Есть пара идей, - уклончиво ответил Тома.
- У меня на них покупатель, - Рита выжидательно взглянула на Тому.
Он отрицательно качнул головой. Рита, кажется, немного обиделась и отвернулась к окну.
Тома думал о старике, с которым он не успел переговорить. У него было предчувствие, что и старик, и фарфоровые птицы нитки из одного клубка.
- Куфий Фист, - вдруг сказала Рита.
Тома взглянул на нее, не понимая, о чем она говорит.
- Так зовут старика.
- Откуда....
- Аукционист немного знаком с ним. Сказал, что когда-то тот служил в мэрии.
Тома кивнул. Теперь задержка Риты выглядела совсем в другом свете.
- Оказывается, у Гвидо есть увлечение, - произнес Тома.
Рита улыбнулась через силу, но поддержала разговор:
- Да, он мой клиент уже года два. Собрал неплохую коллекцию зверей. Вероятно, кто-то посоветовал ему придти на аукцион. Иногда я извещаю своих клиентов, если знаю, что сама ничего покупать не буду. Это обычная практика.
- Значит, это не ты его известила?
- Нет, не я. Коллекционеры знакомы со всеми владельцами магазинов сувениров, и для всех они постоянные клиенты, - легко ответила она.
4
Прихватив с собой коробку с фарфоровыми птицами, Тома направился к Университету. Прошел мимо старика-сторожа, выглянувшего из привратницкой, добрался по галереям до кабинета Вика.
Вик за столом проверял тетради студентов. При виде Томы лицо его не выразило радости. Он взглянул на него нетерпеливо, будто на одного из своих студентов-недотеп.
Тома, бесцеремонно сдвинул стопки тетрадей, освободим место на столе, развернул пакет с совами.
- Смотри! Тебе они ничего не напоминают?
- Обыкновенные безделушки, - ответил Вик. - Где ты их взял?