Аннотация: 8-й рассказ из Ярусного мира.А в романе "Боги не чешутся" это эпизод 11.
4. Карлики скачут
Питейное заведение называлось 'Последний кабак у заставы'. В углу вывески кто-то благодарно приписал: 'Мертвец, и тот ужрётся'.
Что, и в самом деле ужраться? Интересненько, подумал Пардр, кажется, мне сюда.
Оказалось, вывеска с припиской не соврали. Ужраться можно, Пардр отвечает.
Вообще-то мертвецов алкоголь не берёт. Как объясняли бальзамировщики, 'не тот метаболизм'. Но умельцев из Ы общий закон не касается. Они придумали клёвую штуку под названием 'бормотун', которая запросто пронимает и мёртвого. Эх, знай наших!
Ужираясь, Пардр из Ы начинал себя видеть со стороны. До чего простодушен этот мёртвый здоровяк! Опасно простодушен.
Эх, всё верно, Пардр-то давно знал, что для мертвеца он слишком доверчив. Знать-то знал, только как это исправишь? Тем более, пока не ужрёшься, наблюдать себя со стороны не выходит.
- Я был в нижнем ярусе, - сказал мёртвый здоровяк.
- И как? Посмотрел?
- Я был там не на экскурсии.
- А что же ты там делал, куси тебя волчара?
- Сбрасывал с трона Владыку Смерти!
- Да ты что? Один?
- Нет, с ребятами.
- И как, сбросил? Что-то непохоже.
- Одного сбросил, другого посадил, оказалось точно такое же чмо.
- Что сказать: бывает... В другой раз не ошибись.
- Да я больше туда не пойду. Я домой пришёл.
- О, так ты из Ы? И что будешь дома делать?
- Не знаю ещё...
- Да выбор-то невелик. Верно, ребята?
- Само собой, - кто-то поддакнул.
- Или с большими, да живыми, ага? Или с мёртвыми, но карликами!
- Эти против тех?
- Ага. Если тебе правда в Ы, то выбрать придётся. Ну а нет - мир большой. В нём целых три яруса...
- Этот ярус - мой!
- О! Слышу серьёзного человека!
- И я из Ы! Ты понял?
- Ну да...
- Нетт, тты ппонялл? Я из Ыыыы!
- Парень, да все уже всё поняли, ты только успокойся!
- Я из Ы!
- Точно, все поняли: ты из Ы.
- А зовут меня...
- Какая к демонам разница? Ты из Ы, ты вернулся домой. Такое надо отметить!
Да уж наотмечался. Прямо здесь, в старом трактире на вьезде в Ы. Хорошо пошло...
- Слышь, парень, а ты ничего! Даром, что мёртвый, а вижу - ничего!
- Я из Ы!
- Вот то-то, ребята. У нас в Ы даже мертвецы на людей похожи!
Кажется, никому не назвался. Хотя что за разница? Пардра из Ы здесь, наверное, никто и не помнит. Уходил давно. Уходил живым.
* * *
Были времена, по пьяной лавочке Пардр людей калечил. Одного даже на тот свет отправил, но тот сам нарвался. Видать, очень любопытствовал про тот свет. И, кстати, происходил из подходящей секты - которая на том свете правды искала.
Противник ушёл на тот, Пардр остался на этом. Вот никому и не тесно. Этот свет трёхъярусный, Пардру в нём интересно - много где уже побывал. Но тот товарищ, с того света - наверное, его проклинает. Одно проклятие - как пить дать, повесил. Проклятие тюремных заключений.
И сколько их было? Пардр давно собирался посчитать, но всё в дороге, всё некогда. Вот, думал, придёт домой, да расскажет близким свою историю - так они ему и сосчитают. Самому говорить и считать малость несподручно.
- Ну что, парень, давай-ка я тебя провожу. Тут у нас застав понатыкано. На каждой остановят, а ты уже почти лыка не вяжешь. Что, вяжешь? Вот пока вяжешь, и пошли. Домишко-то свой найдёшь?
Спасибо парню с заставы. До дому проводил, развлёк беседой. Ну да, попутно прознал, куда это Пардр направляется. Ну так и пусть.
Когда перешли по мостку через Чистый ручей и углубились в кустистые заросли не-помню-чего, Пардр по старой памяти задержал дыхание. У этих кустов как раз наступила пора цветения, а цветут они с таким запахом, будто что-то сдохло.
Задержал дыхание - и отпустил. Тьфу ты, он ведь давно мертвец. Мёртвые запахов не различают. И верно, пока шёл вдоль кустов, ничего ему не воняло. А вот провожатый - живой парень - то и дело кривился да морщился.
За кустами Пардр искал знакомые очертания платяной лавки Брефта. Брефт карлик, лавка у него маленькая, полнорослому человеку не протолкнуться, но в былые времена хозяину не составляло труда вынести товар на улицу, а то и поднести к дому пардровых родителей...
Но то в совсем уж былые времена.
Теперь и лавки-то на месте не было. Вместо неё - пепелище. По обугленным доскам даже не скажешь, лавка горела, или сарай.
- Вижу, беднягу Брефта разгромили... - с грустью произнёс Пардр.
- Ага, отомстили, - кивнул провожатый, - этот засранец громил магазины в центре. Думал, ответки не будет. Просчитался малость.
Вот как? Брефт участвовал в погроме? И что его понесло?
- А вот и мой забор, - сказал Пардр. - И за забором моя крыша.
Приятно. И даже немного неожиданно. Неожиданно, что мой дом никто не пожёг. Недоброжелателей-то хватало...
- Зайдёшь? - спросил провожатого.
- В другой раз. Устраивайся, - и парень, заранее зажимая нос, направился к противным кустам.
- Есть и другой путь! Мимо мельницы! - крикнул Пардр.
- Некогда... - донеслось. - У нас ведь застава!
Ну да. А пьянствовать с проезжающими на заставе не возбраняется.
Пардр решительно подошёл к родному забору и толкнул калитку.
- Отец?
Молчание.
- Дейдре?
Молчание.
- Лиз?
Молчание.
Никого? Но, в общем-то, двор ухожен.
Поди, все ушли прогуляться?
Пардр подошёл к крыльцу дома, и только тогда входная дверь тихонько приотворилась. На пороге стоял перепуганный карлик, сжимая побелевшими пальцами садовый нож.
- Брефт, это ты? - еле узнал его Пардр.
- Я...
- Брефт, что ты у нас делаешь?
- Прячусь, - выдавил карлик.
* * *
- У меня лавку сожгли, - сказал Брефт.
- Видел, - кивнул Пардр.
- Ты извини, что я тут. Мне просто идти некуда...
- Да ладно!
- Ты меня не гонишь? Серьёзно?
- Да чего там. Пока оставайся... - Пардр сказал 'пока', потому что карлики народ простой. С них станется и навеки остаться, если сразу не расставишь акценты.
- Я покажу, - погрустнел карлик. - Там они, в саду.
Основная часть сада пряталась за домом.
- Все в саду? - Пардр уже и догадался в чём дело, но признавать вслух будто в теле что-то мешало.
- Ага. Под старой вишней. Я за могилками тоже ухаживал.
* * *
Пардр заставил себя взглянуть на могильные холмики. Могил было только две. К добру ли это?
- Кто там похоронен? - спросил у карлика, поскольку нигде написано не было.
- Справа Пардр-старший, слева Лиз.
- А Дейдре?
- Не знаю. Она пропала.
Хорошо бы, успела сбежать. Но, если не вернулась...
- Как это случилось?
Брефт, запинаясь, принялся рассказывать.
- Когда в село вошли наши... - тут он поправился. - Ну, то есть, никакие не наши, просто... Из Великого народа... - он сделал над собой усилие, чтобы проговорить. - Карлики, по-вашему...
- Да знаю я, знаю, что такое Великий народ, - устало сказал Пардр. - Продолжай.
- В общем, воины Великого народа к вам сюда вломились.
- Зачем?
- Кто их знает, зачем. Они здесь ко всякому вламывались, кто живой и высокий.
- А к тебе?
- А я мёртвый карлик.
Ну да. Мёртвых карликов мёртвые карлики не трогали.
- А лавку тебе спалили за что?
- Так за то и спалили, - всхлипнул Брефт, - что приходили наши и на всей нашей улице только меня и не тронули...
- Только за это? - поднял бровь Пардр.
- Не только. Когда они пришли, мне тоже пришлось прикидываться, будто я за них. Ну, будто мечтаю, чтобы Ы было только для... карликов.
Весёленькое дело. Ведь Ы, хоть формально и в Отшибине, но карликов здесь и четверти не наберётся. В основном высокие, в основном, живые. Или уже соотношение поменялось?
- Так за что тебе сожгли лавку?
- Я же говорю: прикидывался. Отшибинские воины жгли магазины в центре, а мне пришлось стоять рядом и хихикать.
- А хихикал-то зачем?
- Так я ведь знаю своих! Они бы потом спросили: 'Почему не хихикал?'. Спросили бы: 'Ты что-то имел против?'.
Допустим. Спросили бы.
- Так ты против ничего не имел?
Брефт заплакал:
- Конечно, имел. Только что я сделаю, когда их пришло так много! Пришли подозрительные, им кто-то сказал, что в Ы их даже свои не любят. Вот они и глядели, кто хихикает, а кто исподлобья смотрит. У тех, кто исподлобья, были неприятности.
- А хихикающих пощадили, да? Что ж, поздравляю: это ты сам лавку свою прохихикал!
Редко когда Пардру случалось высказать что-то смешное. Сейчас само собой получилось. Ведь очень смешно: прохихикал лавку!
- Так я что - я понимаю, - вздохнул Брефт. - Но в глубине души.
Сначала притворялся, что рад приходу карликов, потом притворялся, что участвует в погроме, теперь приходится притворяться, что лавку свою не жалко. Великая вещь притворство! Для кого-то кроме неё ничего и нет.
- Ладно. Где они сейчас? - переменил тему Пардр. - Я имею в виду этих ваших... Ну, которые типа Великий народ.
- Наших... Так они в Ы были недолго. Их потом наши отсюда выбили.
- Которые наши?
- Ну, те наши, которые из Ы. Не те, которые карлики...
Форменная путаница с этими понятиями. Кто наш, кто не наш, и в каком смысле...
- Пардр, - вдруг сказал карлик, - ты не думай, я не при чём!
- В чём не при чём?
- Это не я убивал твоих родичей! Не подумай, что я!..
- Я и не думал...
- А что в твоём доме живу, так то потому: идти мне некуда! Меня-то пожгли, а из родственников одна племянница в Дыбре, да и та мне, поди, не обрадуется. В Великом народе прихлебателей не любят... - карлик всхлипнул. - А ещё я подумал, нет, правда, подумал: молодой Пардр из Ы, он ведь мне вроде сына! Если вернётся - непременно меня поймёт и простит...
- Тю. Какой я тебе сын? Я сосед, - рассудительно возразил Пардр.
- Ну да, сосед, но мне - как родной сын! Родней давно никого не осталось. Мы ведь оба мертвецы - ты и я. Какие могут быть дети у таких, как мы? Только приёмные!..
- Так ты меня это... усыновил? - положительно, в Пардре прорезывалось чувство юмора.
С горя прорезалось.
* * *
Пардр из Ы мертвец незлобливый. Карлик напросился к нему в отцы - ну да ладно, пускай себе. Собственный-то отец похоронен. Под правым могильным холмиком.
Что этот 'отец' его самого 'сынком' величает - не слишком приятный титул, но тоже можно терпеть. Не поднимать же бузу по пустякам. Называет - значит, ему так надо. Пардру не надо, но он не против.
Вот только пусть карлик не думает, что звание 'отца' даст ему какие-то особенные права. С этим Пардр не согласен.
И ещё. Если вдруг окажется, что в убийстве его настоящих родичей этот липовый 'отец' принимал участие... Хех, в этом случае название никого не спасёт, а даже усугубит. Уж не взыщи, 'папочка'.
Ну что ж. Главные акценты Пардром расставлены. Можно и спать укладываться.
* * *
Наутро Пардр собрался прогуляться по центру Ы. Карлик остался дома, причём пообещал к его приходу подмести и приготовить что-нибудь из еды. Пытается быть полезным? Что ж, ну и ладно.
Центр Ы состоял из одной улицы, которая раньше была дорогой. Вдоль этой дороги Ы впервые и возникло - сперва как торговый ряд, потом как посёлок. Улица с тех пор так и осталась торговой зоной, а позже к ней добавилась и площадь, на которой развернулся продуктовый рынок.
Выйдя на центральную улицу, Пардр осознал глубину перемен. Знакомых домов здесь встретилось - раз, два и обчёлся. Было много новых домов, иногда просто жилых - без лавок в нижнем этаже. Недостроенные дома попадались тоже. А кроме них - почерневшие дыры пепелищ.
Ничего себе! Какая-то дрянь здесь основательно пошумела. В масштабе намного большем, чем аккуратно спаленная лавочка Брефта.
Люди? Людей было много, но Пардр мало кого узнавал. Может, просто позабыл лица, или они изменились от времени и пережитого, но и пришлого люда наверняка хватало.
Почти все - живые. Карликов - ни одного.
Не больно-то удивительно, что Брефту не захотелось прогуляться по центру. Вряд ли у него тут много добрых знакомых.
Кстати, а как с хорошими знакомыми у самого Пардра? Кто-нибудь ему здесь рад? Отыскать бы такого человека...
Молочник Бон! Это он? Ну конечно! Вон и лавка его - новенькая, но на том же месте. Малый островок прежнего Ы.
- Бон, дружище!
- Пардр?
В глазах молочника блеснуло узнавание, но радости вовсе не так уж много. Можно было подумать, что в посмертие перешёл Бон, а не Пардр.
Ах да, в этом-то всё и дело: если ты мёртв, то тем уже и подозрителен.
- Ты вернулся?
- Вернулся.
- Зачем?
Странный вопрос, ставящий в тупик.
- Зачем люди возвращаются домой? Ну, чтобы жить дальше, если живые. Или длить своё посмертие, коли мертвецы. У меня - второй вариант.
- Прости, если обидел, - взгляд Бона смягчился, - просто часто мертвецы возвращаются... с заданиями от Владыки Смерти.
- Ха! Вот на этот счёт можешь быть спокоен! - Пардр искренне хохотнул. - Владыка Смерти меня не любит. Я ему здорово насолил. Наверное, покруче, чем ты.
Приятно вспомнить. Хорошо, что нашлось, кому похвастаться.
- Ладно, потом расскажешь. Молока будешь? С утренней дойки.
Пардр не отказался.
Зайдя в блещущую чистотой молочную лавку, спросил:
- А что у вас здесь стряслось? Центра не узнать!
- Карлики, - пояснил Бон. - Это всё они.
- Пришлые, - уточнил Пардр.
- Да не только. Все вместе. И те, и эти...
- Но нашим-то зачем? Что-то не верится.
- Оказалось, они не такие уж наши. Только и того, что местные. А нутрянка-то вся гнилая.
- Так уж и гнилая?
- Я тебе говорю! Я видел! - Бон сглотнул, отставляя кувшин с молоком подалее, чтобы не сбросить локтем. - Я-то здесь, в центре, всё видел. Местные карлики зверствовали похлеще пришлых!
Интересненькие дела! Пардр заметил:
- Я встретил Брефта, он мне чуть иначе рассказывал. Говорил, вломившиеся в Ы дыбрские отшибинцы заставляли его смотреть и хихикать.
- И всё?
- И всё.
- Он не всё рассказал, - Бон помрачнел сильнее прежнего, хотя куда уж дальше, - или не много помнит.
- Расскажи всё, что запомнил ты, - попросил Пардр.
- Тяжело рассказать всё. Вспомню главное. - Бон помолчал. - Сперва наши карлики и правда были, так сказать, малоактивны. Их заставляли, они притворялись довольными - верно, такое было. Но потом на захваченной карличьим войском главной площади был проведён ритуал...
- Что за ритуал?
- По виду, так полная ерунда. Какая-то пляска. Называлось это 'Скаканием во славу Владыки Смерти', или как-нибудь наподобие.
- И что?
- Вот после ритуала наших как подменили. Зверствовали в первых рядах. И Брефт этот твой - всего не скажу, но он не только хихикал.
- Видать, ритуалом заправлял какой-то сильный некромант, - предположил Пардр.
- Да уж, не слабый.
Помолчали.
- Но зачем?! - с далеко не мертвецкой болью воскликнул Пардр. - Чего они этим добивались?
- Местные карлики не добились ничего, кроме суровой ответки, - криво усмехнулся Бон. - А кто их настропалил, тот хотел оставить Отшибину поголовно низкорослой. Чтобы не беситься от зависти.
- Бред какой! Хорошо, что у них это дело не выгорело.
- Не выгорело, говоришь? А вот моя молочная лавка до фундамента прогорела. И много ты видел высоких людей в Отшибине?
- Здесь в Ы - невысоких нет, - пожал плечами Пардр. - Ну, разве что Брефт, но тот настолько зашуган, что не считается...
- Правильно. Ы - одно из счастливых исключений. Да и то, лишнего счастья ему не выпало. Карликов наше ополчение отбросило. Да вот не-карлики, которым ныне выпало здесь жить - откуда?
Так и Пардру казалось: люди в основном не местные.
- Что, своих совсем не осталось? Их всех убили?
- Нет, не всех. Но приезжих-то всё равно больше. Со всей Отшибины. И будь уверен, места, откуда они бежали, заселены теперь только карликами.
- Я гляжу, - призадумался Пардр, - Ы - особое место.
- Ещё бы. Одно из трёх, где живым не-карликам ещё светит уцелеть. Кроме нас держатся Кройдон и Новый Отшиб. А вокруг - 'Отшибина для отшибинцев'.
- Да уж, - допив молоко, подвёл Пардр неутешительный итог. - Дурацкое пришло время. А всех дурнее тот, кто даёт себя вовлечь в сомнительные ритуалы.
- Ритуал перехода в посмертие - тоже сомнительный, - напомнил Бон.
- Да это-то я уже понял...
* * *
Прошло дня три. Как-то однообразно прошло. Пардр не видел ни одного основания к тому, чтобы не свернуть голову своему новоявленному 'отцу', и всё же этого не сделал. Если он чего-то ждёт, то чего? Знать бы о том самому.
Пардр и сам понимал, что он чуток туповат, но решительности ему прежде было не занимать. Столько раз попадать в тюрягу - это от избытка решительности, а не от недостатка.
А всё же - что его смущает? Брефт утверждает, что при погромах стоял в стороне, но это не так. Он зверствовал, пытаясь уничтожить высокорослое большинство жителей Ы. Вдобавок, он утверждает, что к убийству родичей Пардра отношения не имел. Такое возможно, хотя не очень вероятно. Как-никак, ближний сосед. Если зверствовал где-то, то почему не здесь?
И всё-таки для 'отцеубийства' Пардру не доставало точности.
Хорошо бы привести Брефта туда, в центр Ы - на место основных преступлений, а там посмотреть, что будет.
Хорошо бы провести между ним и кем-то из свидетелей - да хоть бы с Боном - нечто вроде тех очных ставок, в которых Пардр не раз участвовал, находясь под следствием, прежде чем загреметь за какую-нибудь решётку.
(Эх, вспомнить бы все подробности, как это делалось - хотя ясно и без подробностей).
Но карлик, наверное, что-то понимал. Попыткам вытянуть его в центр посёлка сопротивлялся так, словно на кону стояло его посмертие.
(Так ведь и стояло!).
Пардр начинал понимать, что карлик настолько перепуган, что он и из-за забора-то людям не показывается, не то чтобы куда-нибудь идти. Скорее всего, он как спрятался в доме его семьи в день сожжения его лавки, так с тех пор наружу и не появлялся. Что это, как не добровольное заключение?
Пардр пытался карлика разговорить - но, видать, не имел нужных способностей к ведению разговора. Всякий раз получалось, что вовсе не ушлый 'папаша', а он сам напропалую откровенничает о содеянных преступлениях. И что за дурацкое хвастовство?
Он провёл с карликом под одной крышей больше недели, когда стал понимать, что продолжение невыносимо. Словно тяжёлая туча страха, гнева и невысказанных подозрений собирается над их головами. Рано или поздно рванёт и, наверное, так, что не выйдет ни малейшего толку.
Прогнать его, что ли? Уйти-то - уйдёт, но... Тоже бессмысленно. Зачем тогда не прогнал сразу? И если уйдёт, отомстить уже не получится. Ищи-свищи!
- Почему ты не выходишь со двора? - однажды Пардр спросил прямо.
- У меня очень много недображелателей, - ответил карлик, - так много, что я и половины из них не знаю в лицо. Любой из них может встретиться по пути к центру Ы, откуда наши выбили наших.
Исчерпывающе. Как-то раз это слово применил некромейстер Гны, а Пардру из Ы оно чем-то понравилось. Исчерпывающе.
* * *
Посёлок Ы более-менее защищён от внезапных нападений карликов. Конечно, в нём не имеется городской стены, как, например, в Кройдоне. Зато выстроены укреплённые казармы для ополчения, а ещё - целых три концентрических линии застав. Звуковая система оповещения: колокольным звоном. Удобно и просто, но притом достаточно надёжно. Врасплох враг не застанет. Если первая линия застав не затрезвонит, то вторая наверняка. Заставы же третьей линии вдобавок укреплены и снабжены гарнизоном, способным сопротивляться.
Во внешних линиях застав служили всё больше новички - не в смысле боевого опыта, но новые люди в городе. Брефт и сам это откуда-то знал, а, может быть, просто дошёл своим карличьим прагматичным умом.
Ну правда: какой же дурак сунется служить в эти самые опасные заслоны, которые наверняка падут при более-менее серьёзном визите неприятеля? Только тот, кому надобно заслужить место в городе!
Так вот, карлик Брефт эти самые заставы почему-то и за Ы не считал. Может, ещё и потому, что возникли они уже после того, как ополчение выгнало из посёлка оккупационное войско карликов.
А если заставы - не Ы, то и прогуляться в их сторону карлику не так страшно. Так предположил Пардр, и Брефт подтвердил. Точное попадание!
- Слушай, папаша, - сказал он однажды тем раздражённым тоном, который уже не было нужды имитировать, - как-то мне надоело, что я хожу по посёлку, а ты всё в четырёх стенах торчишь. Отчего бы тебе не составить мне компанию? Посидели бы в трактире, дёрнули горячительного...
- Что же делать? - развёл руками Брефт. - Я ни в коем случае не согласен идти в центр Ы...
- Так зачем же в центр? Я знаю отличный трактир и у дальнего кольца застав. Там такое чудное пойло наливают - специально для мертвецов! Называется 'бормотун'. Наверное, так сильно продирает, что говорить уже не можешь, только бормочешь, как идиот!
Глаза карлика загорелись:
- О, 'бормотун' я знаю. Сильная вещь! Очень советую...
- Ты мне советов не загибай, папаша! - вспылил Пардр. - Пить бормотун, так вместе! А что выходить тебе со мною не хочется, так вот тебе моё слово: в доме моём ты обитаешь временно. Понял-нет?
Брефт надулся и заныл:
- Это нечестно! Ты сам мне сказал 'оставайся'...
- Я говорил 'пока оставайся'. Улавливаешь разницу? Так вот. Ты по-прежнему можешь 'пока оставаться'. Но не раскатывай губу на то, чтобы мой дом сделался тебе вечным приютом. Понял?
Карлик с явно несогласной интонацией выплюнул слова согласия.
Пардр понял, что победил, и заговорил более миролюбиво: