Аннотация: Играло на 9-х кирзачах под ником Баскервиль-холл
'Церемониальное графство Чешир', известила табличка. За безвкусно-салатовой полосой луга с отвратительной сочностью буйно зазеленели густые лиственные леса. Что за безумные провинциальные краски? Впору пожалеть о мутных разводах лондонского тумана.
- Скотти, видел бы ты сейчас своё лицо! - Хантер на миг повернулся к недовольному приятелю на заднем сидении. - Расслабься! Нам предстоит охота на лис, не на тебя. И для твоего блага.
- Знаю, - с унынием в голосе, - важная служебная инициация.
Юный Скотти Ливингстон идеально подходил для занимаемой должности старшего помощника министра здравоохранения в теневом кабинете королевства. Для службы на этом посту необходимо, во-первых, происходить из хорошей семьи (а кто лучше Ливингстонов?), во-вторых, получить образование в престижном университете (Скотти весьма кстати закончил Оксфорд). Надёжно устроился? Угроза пришла, откуда не ждали. Вестминстерская система устроена так, что стоит случиться парламенскому кризису - и теневой кабинет министров во мгновение ока превращается в правящий. А для правящего кабинета действуют другие нормативы. Важно членство в Королевском охотничьем клубе.
- Да, инициация, - Хантер свернул с дороги на Уоррингтон, направляя 'роллс-ройс' в малонаселённую глушь. - Прими это слово без предрассудков о мучительных испытаниях. Жестокость удел примитивных народов. Но мы-то с тобой - англосаксы. Посвятительные обряды у нас другие. Просвещённые. Сублимированные. Преображённые в развлечение, в спорт. А кто в наш век боится развлечений и спорта? Кто, спрашиваю?! Ах, не ты? Ну, тогда сотри с лица это кислое выражение. Осталась миля до замка Бистон. Подъезжаем.
Посреди широкого чеширского луга, густо поросшего ядовито-зелёной травой, высился холм из песчанника, осёдланный замком. Дорога вела к воротам, сжатым с боков двумя круглыми башенками. Викторианский новодел в нарочито средневековом стиле контрастировал с подлинным средневековьем стенной кладки.
Скотти внял предупреждению о кислом лице, и при въезде в Бистон пытался приветливо улыбаться. Как-никак, главный охотничий замок его будущего клуба. Здесь бывают магистры клуба из королевской фамилии. Недостойно предстать перед ними с тоскливой физиономией. Впрочем, улыбаться пришлось в основном башням. Не самое внимательное общество.
Видно, значимость своего посвящения в охотники он сильно переоценил. Ни королева, ни главы палат замок Бистон так и не почтили. Хантера и Скотти встретил человек по имени Чарлз Батлер, да и выглядел он, как дворецкий, и даже складывалось впечатление о его происхождении из здешней династии слуг. Впрочем, ошибочное.
- Традиции прерывались, сэр, - сообщил Батлер, пока Хантер загонял машину в замковый гараж. - Восстановлены по крупицам. Замок стоял в руинах, отреставрирован в 2005 году на личные сбережения господина премьер-министра - Батлер кивнул на выложенный поверх древних камней донжона мозаичный портрет Тони Блэра; благодетель, по своему обыкновению, хищно скалился. Ничего себе предвыборный плакатец лидера лейбористской партии!
- У Блэра достало средств восстановить такой большой замок? - невольно восхитился Скотти.
- Как результат нашего взаимовыгодного сотрудничества с ЦРУ! - рассмеялся подошедший Хантер. - Скотти, прекрати считать деньги. В помощники министра экономики тебя всё равно не возьмут. Лучше вспомни о профиле собственного министра и пожелай нам здравия. На охоте оно всегда к месту. Верно я говорю, Чарлз?
- Да, сэр, - подтвердил Батлер. - Впрочем, охота запланирована только на послезавтра. Если сэру Ливингстону будет угодно, я готов лично провести подробную экскурсию по замку в удобное для него время. Пока же позвольте проводить вас в гостевые апартаменты и распорядиться насчёт ужина.
Поднимаясь по узкой винтовой лестнице на третий этаж гостевого корпуса, переоборудованного из позднесредневековой казармы, Скотти слушал весёлую болтовню Хантера и проникался строгой музейной древностью сводов, ступеней, стен. Кажется, предстоящее приключение начинало ему хоть немного нравиться.
Да, до охоты он с детства не охотник. Но каков антураж! Верно, под стать ему будет эстетика и основного действа - с гончими псами, на лошадях, в охотничьих камзолах под звуки старинных рогов...
Правда, стоило Скотти остаться одному в своей гостевой охотничьей келье, как оптимизм улетучился. Коротковатая лежанка, письменный стол, полка с единственной книгой. Для него ли этот аскетизм? Слишком узкое пространство, слишком давят древние камни. Как в могиле - толком и не повернуться. Правда, из окна - очаровательный вид на лес, на луг и на речку, но от всей этой красоты только нарастает тревога. Слишком уж там, на воле, лучше, чем здесь. Слишком уж хочется туда отсюда. И притом с третьего этажа постройки, возведённой над самым обрывом, чересчур больно падать.
Бежать! Пока не поздно. Пока дверь не заперта, пока по твою душу не явились строгие распорядители чеширской охоты, пока не настало время в ужасе выбрасываться из окон!.. Тьфу! Да куда теперь убежишь: ты внутри неприступного замка. Средневековые ворота, в которые въехал "роллс-ройс", отпирались и запирались автоматически. Впустить впустили, но так ли запросто выпустят? Проверить? Ни в коем случае - не подавать виду. Не отопрут! Здесь автоматика у ворот посложнее, чем у дверей в супермаркетах. Западня!
В дверь номера постучался Хантер:
- У тебя всё в порядке?
- Так, лёгкий приступ клаустрофобии, - постепенно успокаиваясь, пояснил Скотти. - Тесноватое здесь помещение, но - поверь, я привыкну.
- Да? А я уж подумал...
- Правильно подумал, - вдруг признался Скотти. - Знаешь, Хантер, я понял: не хочу я этой охоты. Если бы ты меня довёз обратно, я был бы тебе от души благодарен...
- Да ты что! - зашипел приятель, оглядываясь вокруг с таким видом, словно стол, потолок и стены были испещрены подслушивающими устройствами. - Увезти тебя сейчас, когда всё договорено? И не подумаю! Речь не только о твоей судьбе, но и о добром имени, которым я за тебя поручился, понял?
- Понял, - упавшим голосом подтвердил Скотти.
Если Хантер его отсюда не вывезет, это значит - никто. Сбежать пешком? Но сам приметил, что перспективу пешего побега рассматривает как чисто теоретическую возможность, без надежды практически воплотить. Куда он отсюда пойдёт? Здесь Чешир, охотничий край, самое дикое место в Англии, её почти не урбанизированный северо-запад. Два городка - Честер и Уоррингтон, к которым на вторые сутки дойдёшь по шоссе, глядя на указатели. Но это если тебя не догонят и не вернут с позором. А ломиться напрямую через лес - и того хуже: затравят гончими, спишут на ошибку... Подобные испытания как бы не вышли опаснее самой охоты. Нечего и думать о таком безответственном способе побега. Вот если бы кто подбросил на автомобиле до автобусной остановки...
Скотти был рассеян, когда за ними зашёл Батлер, чтобы вести к ужину. За трапезой - окончательно замкнулся в себе, изредка посматривая вокруг как бы для отвода глаз. В богато обставленной столовой, сочетающей стилистику старых династий и викторианский новодел, он почти не участвовал в разговоре Хантера с Батлером. До них ли ему было, когда он старательно восстанавливал в памяти географическое положение Чешира?
Значит так, направление на север следует признать предпочтительным. Если границу Чешира перейти в том направлении, окажешься в промышленно развитых графствах Мэрисайд или Большой Манчестер. Где крупная промышленность, там и железные дороги, по которым всегда успешно доберёшься до Лондона и забудешь об охотничьем замке, словно недобром сне. Но что, если самый вероятный северный путь отступления Скотти как раз-то и перекрыт? Прикинем пути запасные. Строго к югу расположен Шропшир, малая родина знаменитой на весь мир породы свиней. На востоке - Стаффордшир, откуда пошла столь же известная порода собак. И, кажется, Дербишир, но уверенности нет. Западнее? Там Уэльс. Кажется, туда Скотти не надо.
Зря он думал, что пренебрежение к обществу так просто сойдёт ему с рук.
- Мне стыдно за твоё поведение, Скотти, - сказал Хантер, когда они возвращались после ужина к себе на третий этаж гостевого корпуса. - Ты за ужином игнорировал Батлера. Это неправильно.
- Меня должно волновать мнение дворецкого?
- Он не простой дворецкий, - поморщился Хантер, - чтобы ты знал, в нашем охотничьем клубе его положение намного выше, чем у Тони Блэра.
- Серьёзно? А с королевой Елизаветой они как, наравне?
- Да, наравне, - и вдруг. - Мог бы и не паясничать, пуп инфантилизма. Ты не добавил к фамилии Ливингстон мало-мальски сносного имени! Старое дитя всё ещё трусливо выглядывает из под родительского кильта!
Скотти робко вспылил, мол, по какому праву...
- По праву охотника и полноценного выпускника Оксфорда! И ты там учился? Помню. Но кому в Оксфорде достало глупости именно учиться, тот нихрена не понимает в жизни! Половозрелому лбу не завести шашни ни с одной девицей, ни с одним парнем - это образование? Не войти ни в одно из тайных студенческих обществ, где проводят посвящения на любой вкус: у геев, у трансов, у сатанистов, у героиновых торчков! Что ты выбрал, малыш Скотти? - Хантер с презрением оскалился. - Дай угадаю! Книгу про Питера Пэна и про грёбанную надежду никогда не взрослеть!!! - последнюю фразу он рявкнул на весь коридор, аж у бедного Скотти заложило правое ухо.
Момент истины - так зовут миг, когда давний товарищ раскрывает настоящее к тебе отношение. Что и говорить, событие важное, но Скотти всё равно не мог взять в толк, зачем так кричать? И, наконец, если Хантер тебя не уважает, какое ему дело, пройдёт его подопечный охотничью инициацию, или счастливо её избежит?
Увы, у Хантера слишком быстро иссяк фонтан оскорблений. Скотти хотел навсегда разругаться, но попросту не успел.
- Не дуйся, - буркнул Хантер в неловкости. - Но сам видишь, без инициации тебе никуда. Поверь: охота на лис не худший её вариант.
- Что ты предлагаешь? - устало бросил Скотти.
- Взяться за ум и достойно пройти охоту. Главное, и бояться-то нечего. Кони в Бистоне смирные, свора умелая, дичь неопасная... Не кисни, парень, мужайся! Один выезд на охоту - и все взрослые джентльмены признают тебя ровней. Чуешь преимущества?
- Ладно, убедил, - примирительно промямлил Скотти. Раз не предвидится шансов эффективно сбежать, придётся это самое... мужаться.
- Тогда, - не отставал Хантер, - прими три совета, как облегчить испытание. Во-первых, завтра же попроси Батлера провести тебя с экскурсией по замку.
- Я бы лучше сам прогулялся...
- Эта просьба, - перебил советчик, - не только расположит к тебе дворецкого, но и введёт в охотничьи традиции замка. Понял? - Скотти кивнул. - Во-вторых, у себя в номере ты найдёшь книгу об охоте. Почитай её. До людей с оксфордским образованием печатное слово намного легче доходит. В-третьих, - тут Хантер понизил голос, - хочу предупредить ещё об одной мм... детали. Чтобы охота действительно стала посвятительным обрядом нашего клуба, тебя как новичка положено предварительно напугать.
- Напугать? - изумился Скотти. - Да зачем?
- Затем, что в самой охоте нет ничего страшного. Выехали за сворой к лисьей норе, проскакали с десяток миль, псы затравили зверя, дальше селфи и охотничьи рассказы.
- Так какими рассказами будут меня пугать?
- Обычными. О призраках волков-людоедов.
- Так ведь в Англии нет волков!
- То живых. Призраки сохранились, - Хантер присмотрелся к реакции. - Что сейчас не поверил, похвально. Но будет не рассказ, а инсценировка. Если не знать заранее, можно купиться... Лучше я всё расскажу в подробностях: с тебя станется со страху чего-нибудь учудить.
- Так может, не надо инсценировки?
- По обряду положено, - замотал головой Хантер. - Короче, слушай. Охота назначена на послезавтра. Это значит, завтра после обеда к замку придёт фермер из Бистбери с сыном. Фермер безошибочно подойдёт к новичку, чтобы рассказать о беде. Видите ли, добрый сэр, моего старшенького, брата вот этого сорванца, аккурат нынешней ночью задрала жуткая зверюга, ни лиса, ни волк, очень большая и глаза светятся... Слышал, небось, подобные басни? Ну и послушаешь ещё одну. Можешь крестьянину сказать или подарить что-нибудь ободряющее, но особо не усердствуй: ему за эти истории деньги платят.
- И большие деньги?
- Зависит от исполнения.
- А если я объявлю, что ни слову не верю, ему не заплатят?
- Тоже заплатят, только гораздо меньше и не ему лично. Ведь крестьянин и так не всё себе забирает, он должен ещё поделиться со сценаристами, а они парни серьёзные - из Ми-6. Кстати, та самая команда, которая сочинила легенду про... чёрт бы побрал эти французские фамилии!
Слушать дальше стало неинтересно, но Хантер, видимо, того и добивался. Актёрскую игру заранее обесценил, неадекватную реакцию предотвратил, сверху присыпал скукой. Уединившись в номере, Скотти думал отдаться мыслям о побеге, но и от них клонило в сон. Бороться с мудрой природой? Это не в интересах дела. Этой ночью, когда замок в ожидании его побега тщательно охраняется, уместно воздержаться от бесплодных попыток, и крепким здоровым сном восстановить силы до требуемого максимума.
Или всё-таки почитать полезную для охоты книжку? В три часа ночи Скотти очнулся и вспомнил второй совет Хантера. Подхватившись с постели, дотянулся до полки, ухватил фолиант в тяжёлом переплёте свиной кожи. "Каждый охотник желает" - значилось на обложке. Трудно не согласиться, решил было Скотти: раз уж кто чего-то желает, значит он до того охотник. Хотя, если разобраться - беззастенчивая тавтология. Отчего на обложке дорого изданной книги поместили такой ляп?
Заинтригованный, Скотти раскрыл книгу и принялся читать. Весьма нескоро удалось понять, что ничего не понятно. Как-то в одно ухо влетало, в другое вылетало, а в самый центр страницы клевал нос. Хотелось уснуть, видеть сны. Сам текст туго поддавался жанровой классификации, не говоря уже о смысле его посланий. Даже для штурма первой страницы не нашлось ни сил, ни приставных лестниц. Скотти сдался ради верной победы в будущем. Как утверждает русская пословица, утро значимо превосходит вечер по показателям интеллекта.
Наутро Хантер как бы между делом спросил у Скотти, прочитал ли он книгу. Ливингстон жизнерадостно кивнул и получил хлёсткий ответ:
- Врёшь!
За ланчем о книге спросил уже Батлер. И тоже не поверил. Да откуда им знать?
Самовольно выйдя во двор, Скотти собирался прощупать автоматически запертые ворота (вдруг откроются), но до них не дошёл. Первым его остановил мозаичный портрет на донжоне. Экс-премьер нехорошо скалился, словно продолжая кампанию по ироническому недоверию к читательскому успеху Скотти в поединке с рекомендованной книгой. Вторым его догнал Батлер. С чисто блэровской иронической усмешкой объявил, что готов начать экскурсию по замку прямо сию минуту. Дал понять, что обозревать Бистон следует строго систематически, под присмотром опытных наставников.
Скотти принял условия, и хладный ушат истории замка Батлер на него вылил тут же, во дворе. Охотою запахло не сразу: первонвчально замок имел оборонное значение. Да и назывался не Бистон, просто "замок". Ранульф, 4-й граф Честера затеял его строить в 1220 году, аккурат после крестового похода на Сирию. Отсюда - восточные мотивы, из коих заметно главное: план без обычной для замков Англии центральной башни-донжона.
- А это что? - кивнул Скотти на донжон с мозаичным портретом Блэра.
- А это при реставрации добавили, - пояснил Батлер. - С исторической точки зрения его здесь нет, а функцию его выполняли вон те четыре стенные D-образные башни. Присмотритесь к башням. Каждая из них могла держать оборону благодаря остроумно оборудованным позициям для лучников... - и так далее. Без объяснения, зачем позиции для лучников ныне застеклены.
По смерти Ранульфа строительством озаботился его сын Джон, однако и сам откинулся пятью годами спустя, а замок перешёл в собственность английской короны. Генрих III, воюя с Уэльсом, держал тут штаб и тюрьму для военнопленных. Кому Скотти от души посочувствовал, так это военнопленным. Лишь такой охотопленный, как он сам, способен вообразить, каково им здесь было.
В 1254 году замок перешёл к старшему сыну Генриха, принцу Эдварду. Принц его честно достраивал, пока не был пленён главой баронского мятежа Симоном де Монфор, 6-м графом Лестера - тот захватил и замок, и весь Чешир, заодно и Англию. К счастью для Эдварда, ему удалось бежать (может, и мне удастся, размечтался Скотти) и с новыми силами в битве при Эвшеме наголову разгромить узурпатора. Силы - они такие. Никому бы не помешали.
- А вон там, на внешнем дворе, чуть ниже по склону, в прежних деревянных постройках жил бистонский гарнизон. Сейчас там конюшня и псарня - в связи с перепрофилированием замка. Кстати, догадываюсь, что в ожидании завтрашней охоты вас более всего возбуждают наши кони и собаки - ну так пройдёмте же на псарню!
Ишь осчастливил! Но разумно. Собак лучше увидеть заранее, чтобы не испугаться завтра. Стало быть, скорее на псарню, пока Скотти чувствует в сердце толику храбрости.
По пути Батлер кратко поведал об утрате оборонного значения замка после зачистки Уэльса и перешёл к охотничьему периоду его жизни, который начался в 1602 году, когда ветшающие строения купил сэр Хью Бистон - и, что называется, вдохнул в замок новую жизнь. Отныне замок по праву носит именно его имя.
- Имя весьма подходит к охотничьему замку, - поддержал разговор Скотти.
- Более чем! Род Бистонов тоже не зря получил это леденящее душу имя. Мрачные легенды Чешира повествуют о чудовищной твари, преследовавшей его задолго до этой покупки. И легенды имеют под собой основания: исторические хроники зафиксировали нападения ужасного хищника на сэра Хью, сэра Чарлза, сэра Генри и юного сэра Снупи.
- О! - всерьёз заинтересовался Скотти. - Так значит, Бистоны не просто так выезжали из замка на охоту. Они вели своего рода войну против адского монстра?
- Вот-вот! - упоённо подхватил дворецкий, но развить тему не успел. Скрипучие ворота псарни, куда они направлялись, автоматически отворились, открывая взору длинные ряды клеток. А за прутьями клеток...
Определённо, такого контраста ко всему, что до сей поры рассказывал Батлер, Скотти никак не ожидал. Эти псы... Настолько раскормленных гончих, наверное, не увидишь и среди питомцев выживших из ума пожилых леди. Нет, воспитанием подобного не достигнешь - это уже не фоксхаунды, а какая-то особая, чисто шропширская свинособачья порода с грустными глазами, заплывшими жиром!
- Боюсь, этим гончим нечасто удаётся побегать, - произнёс как можно нейтральнее.
- С 2005 года традиционная охота на лис в Англии запрещена законом, - с болью напомнил Батлер. - Нашему клубу удаётся обходить этот запрет, но во избежание судебного преследования фокстерьеров и фоксхаундов приходится держать в запечатанных клетках.
Скотти присмотрелся к одной из печатей. Позапрошлогодняя. Что это значит? Ха! Кажется, то и значит, что в здешних охотах нет ничегошеньки опасного. Даже для лис. Псовая охота превращена в костюмированную конную прогулку следом за вымышленной сворой. Устраивает ли это Скотти? Более чем!
- Да, - сказал он, - мне уже нравится. Хотел бы ещё посетить конюшню.
По пути к конюшням Батлер заметно спешил завершить свой обзор замковой истории. Ещё бы: вскоре после революции 1640 года, когда Бистоны всем сердцем приняли Кромвеля, к ним в Чешир нагрянули роялисты. Замок пытался сопротивляться, и за это в 1646 году парламентским указом был приговорён к разрушению. Руины замка два века простояли никому не интересные, и лишь в 1840 году очередной новый владелец задумал его масштабную реконструкцию. Те викторианские псевдосредневековые ворота, в которые въехал хантеров "роллс-ройс", сооружены именно тогда.
Что потом? У организации "Английское наследие", которая эксплуатировала живописные руины с туристической целью, замок Бистон перекупил Королевский охотничий клуб. С этого момента начался расцвет клуба и замка. Ежегодно заезжают члены королевской семьи и члены Парламента из обоих палат и обоих партий. Часто здесь охотятся консерваторы, но особенно частят лейбористы: лейбористам важнее.
- Что ж, вот и наши лошади. Забыл спросить у вас, сэр, насколько уверенно вы держитесь в седле?
После псарни Скотти так и тянуло созорничать. Он сообщил:
- Вполне. Правда, навыки верховой езды я отрабатывал на конях той породы, что выведена в родовых землях моих предков. Нет ли в конюшне хайландских пони?
Батлер улыбнулся:
- Увы. Впрочем, я бы и не советовал. Пони слабо приспособлены к условиям псовой охоты в чеширских лесах. К тому же им вряд ли удастся далеко унести седока в случае преследования волчьей стаей.
- Вы говорите о стае призраков?
- Нет, о настоящих волках, завезенных с континента год назад. Есть надежда, что их чеширская популяция сможет выжить.
Ничего-себе! А угроза-то не так уж и призрачна! Куда ты влип, Скотти!.. Нет, ерунда. Словом 'волки' Батлер просто подал сигнал. Хантер прав, сейчас кукловоды из Ми-6 запустят лицедея-крестьянина!
Ну, так и есть: явился фермер, откуда не возьмись. Встретился на выходе из конюшни, зачуханный, как бездомный пёс. Рядом очень упитанный, но такой же неопрятный сынишка, однообразно ревел в голос, размазывая по лицу грязные потёки.
- Кто ты, добрый человек? - с достоинством спросил Батлер.
- Абрахам Браун из Бистбери, - низко кланяясь, молвил крестьянин. - Всякий в Бистбери скажет, Абрахам Браун - это я и есть... - Скотти неволно поморщился от невыносимых прелестей чеширского диалекта.
- Отчего плачет твой сын? - зачем-то решил разузнать дворецкий.
- Айзика жалко! - заскулил мальчик.
- Что случилось с Айзиком? - поспешил ввернуть и Скотти.
- Чудовище порвало! - растопырил глаза и пальцы Браун постарше.
- Какое из себя чудовище?
- Волчара, лютый волчара, мистер! Как есть очень лютый волчара! Росту превыше человеческого, глазищи сверкают, из пасти огонь - как есть огонь клубится! Шасть прямо к нам в огород, мы все попрятались, а Айзик, дурень - помедлил. Теперя больше не спрячется - порватый весь от горла до пуза...
На протяжении этого разговора Скотти не раз возблагодарил Хантера, что тот его предупредил. Было бы сейчас не до наслаждения чудной актёрской игрой, уж это точно. А так - удалось и самому включиться, произнести что-то мужественное; мол, эй, крестьянин, не горюй, поймаем злую тварь.
- Верь, о Браун, - с избытком пафоса произнёс и Батлер, - твой сын Айзек будет отомщён, клянусь этими замковыми камнями! - или он сказал "возмещён"?
В любом случае Браун его понял строго в том смысле, будто речь шла о возмещении урона, и заныл-заголосил по-чеширски, каким славным работником был Айзек: и дров наколоть, и овец выпасти, а какие козьи сыры делал - всем чеширским сырам сыры.
Внезапно истинным богом из машины в руках у Батлера возник пухлый конверт, каковой и был вручён фермеру в качестве акта своевременного милосердия.
- На поминки, на гроб, ну и по хозяйству хватит, - объяснил дворецкий назначение платежа.
Фермер мелко затрясся от радости, вцеловываясь в дающую ладонь. Потом изрыгнул какую-то униженно-благодарную словесную крошку и принялся пятиться вниз по склону. Когда же дворецкий, поморщившись, спросил, куда он уходит, Браун с обезоруживающей откровенностью признался:
- Спешу убежать, пока вы не передумали, мистер. Да и дела у меня, не взыщите: поминки дело хлопотное, жена в одиночку не справится, тут уж самому надо... Но вы не подумайте, я не вру. Про Айзика всё правда. Вот и сынка своего меньшого я оставляю. Он тоже чудовища того видел, завсегда вам покажет, куда оно побежало...
- Показю-у-у! - навзрыд пообещал Браун-младший.
В общем-то сценка удалась, но зачем же так переигрывать?
Целый вечер один за другим в замок Бистон прибывали гости. На посвящение в охотники юного Скотти собрался чуть ли не весь политический бомонд. Много консерваторов, но лейбористов гораздо-гораздо больше. Наверное, Скотти стоило вести себя по-взрослому и заводить полезные деловые контакты. Но что поделаешь, если тебе решительно не до того?
Сутки назад Хантер назвал его инфантильным. Наверное, знал, что говорит. Когда тебе стукнуло сорок лет, а ты до сих пор "юный Скотти Ливингстон", именно так это обычно и называется. Посвящение на охоте должно внести кардинальные изменения? Что ж, поглядим. Самому уже интересно. И всё же инициация глубоко личное дело. В какую новую социальную страту тебя примут со всеми правами - это уже глубоко вторично. Куда ты сам себя принял - вот в чём вопрос. Ну, как Скотти его понимает.
Удалившись в номер сразу после ужина, Скотти не мог себя не похвалить. Двумя из трёх советов неравнодушного Хантера уже удалось воспользоваться с полным успехом. Экскурсия с реабилитацией в глазах дворецкого - раз. Визит крестьянина без паники - два. Что там осталось? Неудобочитаемая книга. Если Хантер поклялся, что в инициации поможет, надо читать. Подумаешь, ни гоблина непонятно. В Оксфорде случалось сдавать и не такую муть, и ничего, справился. Интеллектуальные инициации вообще-то из самых лёгких. Из всей палитры волевых качеств требуют одной лишь усидчивости.
Итак, хрен знает что за эльфийская книга. А ну-ка, вчитаемся внимательней!
Определённо, в руках его не руководство для начинающих охотников, на что Скотти рассчитывал первоначально. Также в книге нет бытописательских сведений об охоте в графстве Чешир. Что же есть? Какая-то мутная эзотерическая философия, которая, как будто, лишь тем и озаботилась, чтобы придать смысл названию тома.
Каждый охотник. Каждый - охотник. Охотник желает. Желающему охота. Попробуйте расплести субстанции и акциденции грубых охотничьих желаний! А тонких? А неосознанных? А недоступных ничьему уму? Охотник есть кто? Человек желающий, homo desideris. Но потому ли он охотится, что желает, или обретает желание по мере приобщения к охоте?
Разберёмся. В нашем опыте охота происходит из неохоты. Первичность неохоты несомненна. С другой стороны, сам процесс охоты отбирает достойных. Когда-то охотой добывал себе пропитание всякий простолюдин, теперь она удел высокопоставленных классов. Отныне есть охотники и неохотники как человеческие подвиды. Причём неохота - признак вырождения. Охотник - сверхчеловек? Разумеется. Ну не тварь же дрожащая, в самом-то деле!
Утро застало его за размышлениями о рождении Охоты из духа Ницше, в каковых главнейшее место заняла внезапная интуиция о единстве и противостоянии двух мировых начал: гефестовского и артемидического. Гефестовский конструктивный порыв загонял человечество в заводские корпуса и день ото дня велел почём зря строить обречённую машинную цивилизацию. Артемидический охотничий азарт предлагал получать средства к жизни более природосообразным путём властвования технологии над дичью. Ясно, что в своих горячих цехах все Гефесты неудержимо хромеют. Артемидам остаётся холодная грация хищной охотничьей аристократии. В новом общественном строе Гефест становится дичью, и зря он надеется на охранительную мощь инженерного образования. Зато Артемида, целясь в него из лука, очаровательно улыбается. Ей можно. Она любимица олимпийской семьи.
Кстати, подумалось, а что там с моим статусом? Охота моя должна стартовать на рассвете. Рассвет - вот он, за окном. Где восток, там бойцовский Стаффордшир. Стало быть, и мне, как бойцу, надо скорей одеться и быть готовым к моменту, когда позовут и подведут лошадь.
Скотти по возможности бодро вскочил с постели, пошаркал к умывальнику. Стоило бы в ночь перед испытанием хоть немножечко выспаться, да что уже тут попишешь. Зачитался, как школьник порнографическим романом. Не сильно ли помятым отправится на охоту моё лицо? Пожалуй, нет: в зеркале над умывальником отразилось не так уж много следов ночного бдения.
И всё же узнать себя в зеркале было трудно. Какая-то мелкая деталь упрямо мешала. Ах да, улыбка, переходящая в безумный оскал. Не так давно Скотти видал точно такую. На портрете у Тони Блэра.
Скотти попытался усилием воли прогнать улыбку, но та вылезла снова. Вот зараза. Куда мне с этой отметиной? А что, если на охоту позовут прямо сейчас? Неудобно в обществе серьёзных людей корчить такие рожи. Аж рычать хочется. Чёртово графство Чешир, в нём даже коты местной породы не выходят во двор без идиотских улыбок. Душить этих котов - не передушить.
Полностью одетый, Скотти принялся ждать, когда его позовут на охоту. Прождал часа полтора, за это время солнце поднялось высоко. Луга и лесочки за окном заиграли всеми оттенками зелени. Не зовут. Может, надо было спуститься самому?
Скотти выглянул в коридор, постучал в дверь соседнего номера, где остановился Хантер. Тишина. Уже уехали? Что ж они с ним так некрасиво играют?
Спустился во двор. Пусто. Только под фэйковым донжоном с мозаичным портретом притаилась маленькая фигурка. Скотти на волне взыгравшего в нём раздражения решительно направился к ней.
- Пощадите меня, мистер! - попросил его знакомый голос.
Младший сын ломающего комедию фермера. Он остался тут, чтобы наутро снова повыделываться?!
- Как тебя зовут, мальчик? - строго спросил Скотти.
- Айзик, - пискнул тот.
- Но так звали твоего старшего брата, разорванного чудовищем! - напомнил Скотти мальцу его роль.
- Нет у меня старшего брата. И младшего тоже нет. Один я у папеньки.
- Так что этот гнусный Абрахам Браун полчаса нам втирал? - рявкнул Скотти. И задумался: это он сейчас в спектакле играет, или всерьёз рассердился? Ситуация запутанная. С одной стороны, он ведь знал от Хантера, что крестьянин явится разыгрывать роль. Да, за деньги, по чужому сценарию. Но, с другой стороны, наглость крестьянская его не на шутку задела. Оставить в замке своего сынка, и зачем? Чтобы тот разрушил благородным сэрам уже проплаченную ими игру? .
- За что твой отец взял деньги?
- За меня, - пробубнил Айзек. - Всё без обмана.
- Да зачем ты здесь?
- Вам же лучше знать, мистер. Да вы сами и уговор слышали...
Тут у Скотти постепенно что-то стало проясняться. Деньги заплачены за что? За гроб и поминки. По кому? По Айзеку, порванному чудовищем. Где Айзек? Вот он. И говорит, всё без обмана. То есть, с крестьянской-то стороны условие выполнено. А что Айзек до сих пор не разорван, так это поправимое дело в ведении Королевского охотничьего клуба. Так, что ли?
Что за дикая логика! Но с охотничьей стороны вполне справедливая. Родительское благословение дичи в данном случае заменяет государственную лицензию на её отстрел.
- Не канючь, - рассердился Скотти. - Твой вопрос необходимо хорошенько обдумать. Ответ на него зависит как от физической возможности покинуть замок (в которой я не уверен), так и от морального кодекса в приложении к уставу Королевского охотничьего общества (которого я, к сожалению, не помню).
Но нет! Как чеширский кот языком слизал. Если что и помнилось, то лишь некоторые формулировки, навеянные книгой, читанной нынешней ночью. Волен ли охотник помиловать дичь? Волен, но не в ответ на её просьбу. Айзек по его лицу легко распознал, куда качнулись весы:
- Я понял, мистер. Но тогда скажите, можно вы меня не больно убьёте?
Скотти искренне изумился такому вопросу, ведь он же подразумевает, что убивать десятилетнего мальца предстоит лично ему. Да как дурню в голову могло такое прийти! Ясно же как день: Айзека убьёт жуткая бестия, на которую замок Бистон тут же объявит показательную охоту. Или он чего недопонял?
Пытаясь в замешательстве втолковать мальчишке нечто неясное ему самому, Скотти впервые почувствовал на себе неодобрительные взгляды. Кто здесь? Во дворе по-прежнему было пусто. Тогда Скотти поднял взгляд на четыре D-образные башни и, наконец, догадался, куда же делось всё высокое общество, специально съехавшееся в Бистон на его первую охоту. Несколько десятков членов клуба в красных охотничьих камзолах внимательно глядело на него сверху - ага, с тех самых "ошибочно" застеклённых галерей для лучников.
Людей за стёклами было много, стояли они далеко, потому узнавать их со двора не представлялось возможным, но один повторяющийся элемент в их облике Скотти заметил сразу. На лицах блестели однообразные чеширские лыбы.
Скотти окинул панорамным взглядом всех заинтересованных зрителей и внезапно понял, откуда может явиться бестия. Разумеется, отовсюду. Отовсюду, где разгорается такая улыбка. Может отовсюду, но сегодня явится из самого Скотти. Это ведь его черёд проходить охотничье испытание. Да и к жертвенному детёнышу Скотти ближе всей остальной своры, даром что тот уже подхватился на ноги, готовый продлить свою жизнь парой бесполезных увёрток. Важно теперь не противиться охотничьей энергии, которая через тебя так и хлещет, обостряя ощущения, ускоряя двигательные реакции. Не противиться неизбежному - это ли не признак взрослости? Кто нашёл в себе силы подчиниться древней улыбчивой твари, тот без промаха выполнит и финальный бросок ритуала.
В миг, когда загадочная бестия была выпущена наружу, Айзек только и успел, что истошно коротко крикнуть. Зато из псарни, расположенной ниже по склону, раздался долгий и отчаянный вой жиреющих в неволе собак. Ни дать, ни взять, обзавидовались! Дальше кровь на зубах, кровь на красном камзоле, и весь замок в едином порыве аплодирует безупречной эстетике алого фонтана.
Табличка возвестила, что графство Чешир оставлено позади. В салоне "роллс-ройса" царило оживление. Вспоминали охоту - здорово Скотти затравил церемониальную дичь. Затем погрустнели: завтра обоим выкладываться по полной. Ливингстону включаться в нервную жизнь правящего кабинета, Хантеру подчищать промахи своей спецслужбы. Вкалывать в поте лица до следующей охоты.
- Гадов из правительственной медэкспертизы позагрызал бы, - поделился Хантер. - Считают себя самыми умными, пишут в заключениях обидные вещи. Кстати, они в формальном подчинении у твоего министра - не поможешь их урезонить?
- Отчего не помочь! А экспертиза-то по какому делу?.
- Да по семье недотравленной. Чёртова французская фамилия - каждый раз забываю.
- Скрипаль? - Хантер закивал. - Без вопросов. Охотник охотнику...