Аннотация: О массовой культуре будущего, в которую не по своей воле затесался попаданец-Шекспир. Куда ему приткнуться? И где ему жить, коли место в сердцах ерундою занято?
КУДА ПРИТКНУТЬ ШЕКСПИРА?
Ух и достали уже эти попаданцы! То и дело сваливаются на твою голову, откуда ни возьмись, и требуют к себе особого внимания. Так и лезут через временные щели, а потом говорят: "мы случайно", "сами не хотели", "так получилось". А сами ждут: когда их пригласят на телевидение? И ведь не объяснишь им, что мода на попаданцев давно прошла, что никто им не обрадуется - ни телевизионщики, ни усталые сотрудники Департамента по хрономигрантам, ни я, заведующий Службой расселения.
То и сказать: сколько древней сволочи вострит лыжи в наше счастливое время! И все, как на подбор - шарлатаны. Любой раб древнеегипетский пытается представить себя фараоном. Можно подумать, фараону в своём времени плохо жилось, что он к нам подался. Ха! Знали бы эти чёртовы нелегалы, сколько таких фараонов уже по помойкам бродит, а с ними - китайских императоров и королей средневековой Европы. Хотя что им страдать: наши богатые помойки - залог сытной жизни, они не одну сотню тысяч монархов запросто прокормят! И великим полководцам ещё останется.
Впрочем, сволочь сволочью, а подлинный Шекспир - дело особое. А что подлинный - тут сомнений никаких, он ведь не сам переходил временную границу, а был похищен ребятами из хроноразведки. И не с первого раза! Четыре хронокрейсера - целый флот - дежурил под Стредфордом-на-Эйвоне, ожидая его рождения. Шесть мобильных групп в разные годы караулили его в Лондоне, готовясь в любой момент захватить театр "Глобус". И то чуть не провалили свою операцию. Ибо когда по-настоящему нужно, хронопереходы, как на грех, оказываются нестабильными.
Нежно запиликал сигнал микротелефона, вмонтированного в среднее ухо. Голос Артура, дежурного по расселению, виновато промямлил:
- Эдик, прости, но все общежития переполнены. Я не могу выделить ни одной комнаты, а в коридоре твоего Шекспира селить как-то не солидно. Что делать?
- Ладно, - буркнул я в ответ, - что-нибудь придумаю.
Уж будьте покойны, я заранее знал, что пристраивать Шекспира придётся мне самому. Артур здесь не помощник. Выяснить, что в общежитиях Департамента всё по-прежнему - это он может. А вот что-то изменить - нет уж! Попаданцев, если они прописались в светлых общежитейских корпусах, только тронь - их тут же защитят демократические законы. Не Артуру мне объяснять.
Придётся приютить Вильяма у кого-то из хороших знакомых. Например, у Дианки. А что? Лишняя комната у неё найдётся. Поэтов да драматургов Дианка обожает. Поди, обрадуется интересному собеседнику, да и в языке попрактикуется. Шекспир ведь англичанин, пусть и немного древний. Ду ю спик инглиш, сэр Вильям? Хи мэй би даз.
Пока я размышлял да говорил с Артуром, Шекспир терпеливо ждал решения своей участи. Скромность его очень украшала, но вряд ли оставляла много шансов хорошо устроиться в новейшем времени. Он довольно скованно сидел на краюшке висящего в воздухе антигравитационного кресла - да, с непривычки гости из прошлого таким штукам не доверяют - и ни словом не напоминал о своём присутствии. А ведь нашему современнику большого труда стоит кого-то заметить из-за застилающих всё поле зрения сетчаточных логотипов. Так что конкурировать со зрительной рекламой - особое искусство, постигаемое не всяким попаданцем.
Мне пришлось моргнуть, чтобы на миг прогнать всплывающие логотипы из поля зрения. Иначе этого застенчивого сэра Вильяма Шекспира как следует и не разглядишь-то... Да, а что это с ним? На лице выражение - ни дать, ни взять - мученическое!
- Что случилось, Вильям? - спросил я заботливо.
- Видишь ли, Эд... - напрягся он, - у меня перед взором всё стоит какое-то пятно. И не пропадает, даже если закрыть глаза. И добро бы одно пятно: оно ещё с буквами.
- А что написано-то? - поинтересовался я.
- Ерунда какая-то. "Нью Адидас".
- А-а, - облегчённо вздохнул я, - это не стоит беспокойства! Просто при обследовании вам на сетчатку нанесли логотип. Не обращайте внимания, такие есть у каждого. Быстро привыкнете.
- Привыкну? - с сомнением протянул Шекспир. - Нет, всё-таки это пятно мне очень мешает. Особенно слова. Почему "Нью Адидас"?
- Это торговая марка фирмы, выпускающей спортивную одежду и обувь.
- И зачем мне такое на глазу?
- Видите ли, фирма выступила спонсором вашего медицинского обследования. А без этой процедуры, как я уже говорил, в наше время не пропускают. А то вдруг кто-то из попаданцев занесёт нам болезнетворных вирусов, или, скажем, вшей...
- У меня не было вшей, - без большой уверенности сообщил поэт.
Ко мне поступили несколько иные данные обследования, но спорить я не стал. Главное - вшей нет сейчас, а что там пыталось проникнуть из антисанитарных условий английского Возрождения - дело прошлое. Да и не нашлось бы опасных паразитов - а всё же дорогостоящее обследование попаданца надо было кому-то проплатить. Не одной фирме, так другой, какая разница.
Вильям хотел что-то ещё сказать, но я активировал внешние ушные заглушки, настраиваясь на телефонную связь. Сейчас главное - договориться с кем-то, кто возьмётся пристроить Шекспира, а поболтать с ним самим можно и по дороге.
Я кликнул взглядом на иконке с изображением телефона в правом верхнем участке поля зрения, и в выпавшем меню нашёл номер Дианы. Послал сигнал. Отозвалась она не сразу - спала, что ли? Или так хорошо научилась отвлекаться от звуков в среднем ухе?
- Привет, Диана, я к тебе вот по какому поводу. Хроноразведчики переправили к нам в Департамент подлинного Шекспира. Сами прокормить и устроить не могут - не уложились в стоимость гранта. Вот и хочу тебя просить...
Не первый раз обращаюсь к Дианке с подобной просьбой. Всегда выручала. Живёт она в большом двухкомнатном доме, сама во вторую комнату почти не заходит - незачем. Комнаты-то полностью одинаковые, только логотипы на обоях другие. Да кто к ним станет присматриваться, к логотипам?
- Для тебя, Эдик, сделаю всё, что в моих силах, - игриво пропела Диана, - прилетай со своим бездомным поэтом. Только напомни мне, что он сочинил? - она хихикнула.
- Вильям Щекспир, - сказал я несколько покровительственно, - великий поэт Возрождения. А что сочинил... Ну, сонеты "Быть или не быть" и "Молилась ли ты на ночь, Дездемона", или ещё это... "Ты жива ещё, моя старушка..." - впрочем, насчёт последнего сонета я, кажется, что-то переврал. Спросить бы у самого Вильяма, но он, поди, расстроится, что я его так слабо знаю.
Оказалось, Диана тоже листала Шекспира. Особенно про старушку. Я ведь знал, Дианка для своего возраста - начитаннейшая женщина. Вот здорово, что я сумел заинтересовать её английским гостем. А то укротительница ёжиков, которая жила у неё в прошлом году, оказалась особой утомительной и "ко двору" не пришлась.
Когда я отклюсился от телефонной линии и привёл свой слух в режим связи с внешним миром, то понял, что Вильям всё это время пытался со мной общаться. О чём? Всё о том же логотипе "Нью Адидаса".
Я-то думал, бессмысленный разговор быстро сойдёт на нет, но Шекспир проявил неожиданную настойчивость и продолжал выяснять, как ему избавиться хоть от злополучных буковок (они его-де, от творчества отвлекут). Я честно признался, что возможности деактивации сетчаточных изображений не предусмотрено - пока они сами не погаснут месяца через четыре. Сдался ли неблагодарный поэт? Куда там! Вильям напоминал, что извлечён он из своей эпохи не по собственной воле, что обследовать себя не просил, что ему причинён ущерб, на который он не соглашался. Вёл себя, как типичный малокультурный попаданец! Хотя... И Шекспиру можно простить мелкие слабости.
Спор начал меня тяготить, и я, как обычно, слегка расфокусировал зрение, позволяя образу поэта на заднем плане расплыться, превратившись в фоновый рисунок для моих собственных сетчаточных логотипов. Знал бы Шекспир, сколько их у меня, не стал бы приставать со своим жалким "Адидасом". А у меня их - восемьдесят девять только постоянных, что до всплывающих, то, желая их пересчитать, сбиваюсь на пятой сотне. И это далеко не рекорд.
Монолога Вильяма хватило на добрых полчаса, после чего он, по-видимому, уверился, что логотип у него снимут какие-нибудь совестливые люди. (Ещё, может, извинятся и оплатят ампутацию "буковок" из своего кармана).
- А пока, друг мой Вильям, - улыбнулся я, стоило ему замолчать, - пристегните-ка ремни антигравитационного кресла. Мы летим смотреть для вас жилище.
- Земля, Новый Киев-23, район Куренёвка-Центральная, апартаменты Дианы Эдмондовны Удовиченко, - набрал я на дистанционном пульте своего кресла, а кресло Шекспира поставил в режим следования.
Пока наши кресла выруливали из Департамента и поднимались в воздух, чтобы лететь в сторону Куренёвки-Центральной, я немного мстительно думал: не сказать ли Шекспиру, что месяц спустя у него будет уже как минимум два логотипа? Ибо аренда антигравитационного кресла тоже чего-нибудь, да стоит! Как пить дать - не расплатится.
Но нет: скажешь - ещё выпрыгнет из кресла, да пешком пойдёт. Попаданцы в некоторых вопросах такие странные!
Мы летели над изумрудно-зелёным ручейком Днепра, уворачиваясь от закрывающих небосвод рекламных баннеров и стараясь не попадать в воздушные пробки. Рекламщики в минувшее десятилетие просто озверели: мало им сетчаточных логотипов, хотят, чтобы и небо несло их важную информацию. И чего добились? В Киеве с земли даже в ясные ночи больше не видать ни звёзд, ни Луны. Охота всё же посмотреть - поднимайся на кресле в стратосферу. Да только для того нужны дорогущие кресла последнего поколения.
Боковым зрением, почти свободным от логотипов, я в полёте исподтишка поглядывал на Шекспира. Древний поэт явно получал удовольствие от высоты и скорости, хотя вцепился в подлокотники с такой силой, что побелели пальцы. К счастью, антигравитационное кресло так просто не сломаешь: новые технологии с особым вниманием относятся к прочности материалов. "Мы прочно стоим на своих ногах. Корпорация "Колосс"... Тьфу, привязалось!
Дом Дианы висел на антигравитационной подушке, привязанный к высокой сосне на краю густонаселённого лесопарка. "Воздушные шарики" - так называют дома сего типа, не занимающего места на земле, хотя по форме они ближе к цилиндру. В верхней части дома был гостеприимно распахнут узенький люк для приёма антигравитационных кресел. Не самый удобный вариант для посадки, но ведь и домик-то маленький.
Всё, порядок! Наши кресла успешно юркнули внутрь дома.
Стройная фигурка в зелёном платье приподнялась с кресла нам навстречу.
- Диана, ты, как всегда, ослепительна! - следует первым долгом поприветствовать хозяйку, дальше представить Шекспира ей и её Шекспиру, а уж тогда осмотреться. Надо же: обстановка с прошлого года стала скромнее. Знаменитую укротительницу ёжиков Ариадну Бугай я, помнится, привозил в обитель утончённой роскоши и новых технологий. А теперь...
- Хочешь спросить, где всё? - усмехнулась Дианка. - Отдала обратно в мебельный салон. Теперь у меня новая фишка: очищаю себе поле зрения.
- Избавляешься от логотипов? - удивился я. Вот уж не подумал бы, что у Вильяма нашего Шекспира появится союзник.
- Сам посуди: какую мебель ни купи, её же потом даже не видишь из-за постоянных логотипов мебельных компаний. Однажды я поняла, что дважды купила трюмо под Людовика XIV, да и то догадалась, лишь заметив: отчего это у меня два одинаковых логотипа? - Дианка весело рассмеялась. - Потом гляжу: и сами трюмо рядышком стоят.
- Всё равно выгодная покупка, - заметил я, - логотип - он что? Пустая фикция, за которую даже доплачивают. А трюмо - в него посмотреться можно. И в одно, и во второе.
Ясно, что сетчаточные логотипы выгодны самим людям-носителям. Вот для производителей ширпотреба они - последняя надежда. От внешней рекламы народ научился так хорошо отстраиваться, что поведутся на неё одни попаданцы. Куда же тогда девать столько никому не нужной продукции? Дурак бы не догадался!
Но наши товаропроизводители - не дураки, а даже наоборот. Поставить потребителя в центр рекламной кампании - какова идея? Отдавать продукцию даром только за то, чтобы он походил с логотипом фирмы - незримой ни для кого, кроме него самого. Щедро оплачивать ношение на сетчатке глаза своего логотипа - в надежде на то, что человек сам убедит себя что-то купить.
И таки находятся внушаемые личности, которые ведутся на призывы собственных сетчаточных изображений - и покупают, покупают... Но истинные гиганты духа способны свои логотипы пересилить. Они отвлекаются от всей той мути, которая налипла на глазах, и уверенно смотрят в будущее. Это - подлинные хозяева своей жизни. Они не только безбедно живут за счёт рекламодателей, но даже - богатеют. Больше логотипов - крупнее доход. Странно, как Дианка этого не понимает?
Оказалось, не понимает. Неудача с двумя трюмо так её расстроила, что она расторгла выгоднейшие контракты на ношение логотипов. И вот результат: обеднела - сразу. Ещё бы: люди и компании-производители созданы друг для друга. Не стань покупателей - погибнут компании. Не будь щедрых компаний - попробуй выживи.
- Ну, от всех логотипов отделаться не удалось, - со вздохом призналась Диана. Компания "Чили" по производству кетчупов так и мозолит мне взгляд своей безвкусной яркой картинкой. Но тут уж делать нечего: я ведь и так люблю кетчуп, и всё равно бы его покупала, даже без подсказки.
Тут в беседу влез Шекспир - сперва со своими несколько старомодными соболезнованиями, а потом и с собственной мировой проблемой: как ему спастись от "Нью Адидаса".
Я дождался, когда Дианка отключится на телефонную связь - ей, как обычно, то и дело звонили - и строго прошипел:
- Вильям, что вы делаете? Ваша задача - развлечь будущую хозяйку, а не пытаться её разжалобить. Почитайте лучше свои стихотворения!
Шекспир понял, и до конца вечера развлекал нас своими талантливыми английскими стихами. Прочитал наизусть и "Быть или не быть", и "Молилась ли ты на ночь, Дездемона", а вот собственного сонета про живую старушку так и не вспомнил. Бывает.
Уверившись, что Вильям с Дианой нашли общий язык, что хозяйка будет рада соседству, а гость очарован её шармом, я поспешил откланяться. Дела! Ах, сколько у меня дел: едва ли меньше, чем логотипов.
Итак, свою лепту в адаптацию Шекспира я внёс. Жилище ему нашёл. Теперь многое зависит от него самого.
Сможет ли он угнаться за современной поэзией, шагнувшей далеко вперёд? Вроде, мужик смышлёный, хотя очень уж надеется на былые заслуги. Думает, поди, сохранилось у его творчества много поклонников, и стоит ему выступить по телевизору, как тут же сбегутся и зарукоплещут. Ага, жди! На телевидении попаданцев уже давно не жалуют, будь ты хоть трижды Шекспир в подлиннике. Ныне надо иметь бешеную энергию Ариадны Бугай и редкую специальность укротительницы ёжиков, чтобы пробиться к известности. Иначе на тебя и не посмотрят из-под всплывающих логотипов.
Дела отняли у меня чёртову прорву времени. Ах уж эта дурацкая должность: давно ведь мог бы уже жить с рекламных площадей собственной сетчатки!
О Шекспире вспомнил где-то через месяц - когда пришёл черед ваять рапорт о его успешном жилищном устройстве. Позвонил Дианке (сам-то Вильям не был телефонизирован; он ведь, как и большинство попаданцев, из глупых суеверий отказался от вживления дополнительной мембраны в среднее ухо).
Отозвалась Диана не сразу - спала, что ли? Или так хорошо научилась отвлекаться от звонков? И голос её звучал виновато:
- Привет, Эдуард... Я тебе раньше звонила, ты был недоступен.
- Ага, - я не преминул похвастаться, - мы занимались расчисткой кратера Птолемея на Луне под общежития для Департамента. Туда телефонная связь не добивает.
- Завидую, - довольно бесцветно произнесла Дианка. Видать, отказ от логотипов серьёзно повлиял на эту сильную жизнерадостную женщину, - а я целыми днями сижу дома одна; не с кем и словом перекинуться.
- Сидишь одна? - удивился я.
- Одна.
- А где же наш Вильям Шекспир?
- Я его прогнала, - призналась Дианка, - на следующий же день.
- Вот как? А я-то думал, тебе будет интересно с ним поговорить...
Голос Дианки выразил скуку пополам с досадой:
- Ты смеёшься? О чём можно говорить с человеком, который никогда в своей жизни не видел кетчупа?