Эр-Мангали - так называлась планета, куда после Юрбургского университета распределили везучего парня Кая Гильденстерна. Кто не расслышал - переспросил у ответственного наставника. Кто ушам не поверил, тот подошёл и к декану. Но старая лиса Ульм только подтвердил. Ага, не ослышались, всё верно и на полном серьёзе!
Да, на Эр-Мангали. Да, малыша Кая - того самого многообещающего вундеркинда, под которого на кафедре фундаментальной ксеноартефактики создали место магистра-исследователя, а в лабораторию - кучу не дешёвого оборудования навезли. Всё зря?
Прежде Юрбург не разбрасывался талантливой молодёжью. Кай был уверен, что его оставят, ещё со второго курса, когда разгадал криптомифологические коды цивилизации Сид - по правде говоря, просто посчастливилось, но как впечатлило факультет! А гляди ж ты - распределили чёрт-те куда. И добро бы на университетскую планету...
Дело ясное, наказали за неблагонадёжность. Политика! И за непочтительно задранный нос. Кай, видите ли, посмел не признать легитимности толстозадых марионеток Галактического Альянса, тех самых, что угнездились в Юрбурге в ходе очередного либерального переворота. Чуть ли не весь университет признал, а Кай не соизволил. Не встал при исполнении нового гимна. Поднял на смех новейший учебник 'новейшей истории терран'. Отказался пожертвовать средства на ведение гражданской войны. То-то на него и взъелись старшие коллеги. Больно уж сами перетрухали.
Ныне, по зрелом размышлении, Кай не стал бы высовываться с обидными замечаниями. Кто как хочет, пусть так и встречает любую власть - ему-то что! Забота о самосохранении - тема, значимая для самого Кая, да и для науки не посторонняя. Вот-вот! Между прочим, сохранение - первейшая задача исторических наук, а всяк человек наделён личной историей, и не заботиться о ней - глупейшая поза.
Но в том-то и дело, что сохраняться можно по-разному. В прежнем статусе, жертвуя профессиональным достоинством историка? В прежнем образе мыслей, жертвуя статусом? Выбор-то был. Просто Кай по молодости не пожелал выбирать, а думал удержать всё. Надеялся, что его попытки спасти душу не воспримут так уж серьёзно, спишут на скверный характер юного гения.
Оказалось, гениев тоже бьют.
Наделённый живым воображением, Кай мигом оценил хлёсткость удара. Из столичного Юрбурга - центра одноимённой планеты и неслабого галактического сектора в придачу - да попасть в захудалую колонию, где вообще не место образованному человеку, а с затейливой специальностью Кая - так и подавно. Ксеноистория, ага. Какая, к Чужаку, ксеноистория на горнодобывающих предприятиях Эр-Мангали?
* * *
Кай попытался отказаться от распределения. Вместо вечернего выпускного гуляния с малознакомыми однокурсниками - угрюмо составлял прошение об отказе, собирал сопроводительные документы, голографировал. Спозаранку принёс голограмму обращения в административный корпус, подал наставнику, ответственному за трудоустройство выпускников.
Не прошло.
- Вы забыли, - с едкой усмешкой произнёс наставник Фенбонг, небрежным взмахом рукава развеивая голографический бланк заявления, - что в Юрбургских учебных заведениях отныне действуют новые, более справедливые правила. Право отказа от распределения ими не поддерживается.
Интересная разновидность академической свободы настала в Юрбурге!
Последнее замечание Кай попытался оставить при себе, но и то не получилось. Проницательный наставник ответил на него всё равно как услышал бы вслух:
- Зря иронизируете. Академическая свобода данными правилами ничуть не ущемлена. Просто вас она больше не касается, - господин наставник широко улыбнулся. Ласковое утреннее солнце, стрельнув из окна, позолотило его щёки.
- Не касается? Отчего же?
Наставник Фенбонг умел высокомерно промолчать, указывая собеседнику на его скромное место в мироздании. Вот и теперь подвесил паузу, но недолгую. По лицу видать, хитреца так и подмывало насладиться эффектом от некоего известного ему обстоятельства. Промурлыкал:
- Любопытно, что вы на это скажете? - и в воздухе на месте развеянного заявления Кая вывесил новую голографическую страницу. Бланк канцелярии Превентивного суда узнаваемо голубел на фоне малиновой наставнической мантии. А на голубом, в свою очередь жирным траурным шрифтом выделялись имя, фамилия, год и место рождения и вдобавок пятидесятизначный идентификационный номер. Знакомые всё очертания.
Выходит, по Каю состоялось тайное судебное разбирательство? Не слабо...
Вчитавшись, приговорённый выхватил из текста самую суть: "...приговаривается к отселению на дальнюю планету без права посещения секторальной метрополии...".
- Но здесь ни слова об Эр-Мангали! - внезапно осознал Кай. И в какой-то миг размечтался, что дальнюю планету подберёт себе сам, по личному вкусу, даже вообразил себя учёным-отшельником в каком-нибудь необитаемом тропическом раю. Да хоть в аду, лишь бы никем не обитаемом! Ни тупыми грубиянами рудниковой планеты, ни продвинутыми подлецами планеты университетской - экая благодать...
- А вот и нет, - язвительно ответствовал Фенбонг. - Под "дальней планетой" Превентивный суд ныне подразумевает именно Эр-Мангали. Никакую другую! - и резко заткнулся, словно в азарте выболтал некую военную тайну.
Может и верно - тайна? Может и правда - военная?
По тому, как быстро на лицо господина наставника вернулась уверенная ухмылка, Кай безошибочно заключил: пройдоха Фенбонг взвесил обстоятельства и за приоткрытую было тайну больше не опасается. Отчего же не опасается? Видимо, шансов вернуться и выдать его у Кая пренебрежительно мало.
Мало? А всё же надо будет попробовать.
* * *
Сохраниться - вот о чём идёт речь. По-прежнему об одном. Реализовать по отношению к себе главную задачу истории. Сохраниться - а там посмотрим. Вернуться, когда тебя перестанут ждать и... Но, чтобы сделать им то, о чём страшно подумать сейчас, надо сохраниться полностью. В изнеженно-покорном мирке Юрбурга получалось, а там, в жёсткой логике производственных процессов Эр-Мангали? В исправительной логике?!
Кая исправят? На то у врагов и вся надежда, и весь изуверский расчёт. Дескать, изменившийся Кай и зла не вспомнит, и мстить не станет, а будет рад скромным подачкам с тех аляповато инкрустированных столов, на которых у них скопится всё.
Но расчёт ошибочен. Толстозадый мирок не учёл тех особенностей, которые знает за собой Кай: он упрям, злопамятен, его ум изворотлив. Хотя... изворотливый ум быстро напомнил Каю о других качествах, которых он за собой ещё не знает: иди догадайся, как он проявится там, в испытующих на прочность условиях горнорудной колонии? Не сыграет ли против себя самого, подтверждая действенность исправительных мер?
* * *
Из служебных апартаментов наставника Фенбонга Кай вышел не сам по себе, а с роботизированным эскортом. Две маленькие машинки, мигая весёлыми огоньками, бежали у его ног, третья, чуть побольше, семенила сзади. Четвёртая, самая мелкая, вилась над головой, подражая назойливому насекомому. Но нет, не насекомому - глазу. Движения робота представляли собой реакции на мимику Кая.
Не требовались глубокие знания по роботехнике, чтобы уверенно заключить: его трёхмерное изображение куда-то синхронно передаётся. Зачем? Ну, верно затем, чтобы от Эр-Мангали Каю не увильнуть. И вдалеке есть специальные люди, ответственные за это.
Что до пристального внимания к мимической мускулатуре, - Кай невольно усмехнулся, чем вызвал тревожный бросок машинки в сторону, - то и оно понятно. Через мимику соглядатаи стараются проникнуть в мысли. Да только зря стараются. В мысли - определённо, зря! - тут поднадзорный вдруг смачно расхохотался, отчего летучий глаз панически метнулся ввысь и неловко приложился о старинную потолочную балку.
Приятно вспомнить, что какие-то из твоих действий извне недоступны. Те, что и составляют главный арсенал учёного-ксеноисторика: это мысли. Да, мысли, образы, переживания - но не поспешные физические действия, которые столь просто зафиксировать следящим роботам-конвоирам. Мысли - неуловимы и опасны. Ибо Кай обязательно поведёт против толстозадых революционеров личную войну. Как они узнают, что именно ему удастся придумать им на погибель? Похоже, никак. А ему удастся!
Конечно, отдельную трудность составит переход от мыслей к делу. Кай не больно-то практичен, приходится признать. Но! Реализация планов придётся на отдалённый период, когда соглядатаи утомятся следить.
А сейчас, пока наблюдатели в пике хорошей формы - яростные подрывные идеи могут быть надёжно спрятаны. Их не проследят, чтобы предотвратить, и не задокументируют ради наказания. Правда, чтобы наказать, знать истинный умысел не так уж и обязательно - Каю его легко придумают. Попробуй потом опровергни, что ты нечто такое хладнокровно планировал...
Но ведь и определить с точностью, что ты всерьёз задумал отомстить - без истинного чтения мыслей - ха, поди попробуй! Так и не догадаются, на кого первым возводить напраслину.
Что же могут предпринять враги, не способные к контролю твоих мыслей? Лучший способ - занять твоё время, чтобы измышлять подрывные планы сделалось некогда. Чем же надёжнее занять твоё время, как не заботой о выживании в мало подходящем для жизни месте. В людном месте. В занятом примитивным трудом.
Наверное, именно затем Каю и предписана ссылка на Эр-Мангали: попросту отвлечь.
Тупо, но эффективно.
* * *
Машинки не оставляли Кая до самого вечера. Пришлось признать, что отвлекаться от их присутствия - та ещё задача. К тому же, весь день от него шарахались прохожие. Увидят человека под наблюдением - и спешат прочь. Ибо крысы.
Впрочем, мало-мальски знакомые Каю люди сторонились его давно - с того самого запоздалого призыва к сопротивлению толстозадым - эх, ну надо же было две недели проторчать в библиотеке над свитками центавроидов, а по выходе настолько не разобраться в сложившейся конъюнктуре!
А вот машинки лихо прокладывали путь и среди густой толпы незнакомцев перед эстрадой на площади Космонавтов.
- Эй, кто это такой? - звучали за спиной голоса. - Мы его зачем пропускаем?
- А затем, что этот тип - государственный преступник под надзором. К такому только дотронься - киберконвой примет за сообщников. Типа хотим отбить.
- И что?
- Да из бластера раскромсает. И его, и нас!
- Ну, его-то - понятно. Но нас за что?
- Думаешь, эти машины станут разбираться? Пальнут, и все дела.
- Так то если заряжены...
Что за дурацкий диалог! Это откуда ещё пальнут? Кай здорово рассердился на бесцеремонных спорщиков, но теперь и он сам отчётливо разглядел раструбы мини-бластеров прямо под объективами бегущих впереди машинок слежения. Догнать хоть бы одну из них и наподдать с ноги захотелось ещё сильнее, чем сразу перед фенбонговой дверью, но бластеры - штука серьёзная. Проверять, заряжены ли - так себе идея.
В общем, с непривычки никак не удавалось расслабиться под надзором да прицелом боевых механизмов. А ведь собирался побродить по Юрбургу, попрощаться перед высылкой со здешними уютными красотами. Уж они-то, в отличие от людской популяции, Кая не предавали. Даже, бывало, поддерживали в нелёгком учении. Широкие проспекты убеждали в истинности идеи прогресса, лесистые холмы мягко улыбались в солнечные дни, особняки на склонах подмигивали витражными окошками, мутные воды Широкого Рейна переливались чудными красками в часы заката.
Всего полгода назад восторженный ксеноисторик мог бы водить экскурсии по Старому городу, даром что никакой ксенокультурой тут и не пахло. Земная колонизация пришла на пустое место. Но какими узорами расцветила! Что за люди здесь учились, преподавали и творили, что за страсти бурлили в века межпланетных усобиц и звёздных войн... То ли дело нынешнее выродившееся население, скупленное на корню кучкой Толстозадых уродов!
Собственно, Кай успел "отметиться" везде, где хотел. Вид со Староуниверситетской башни, бывшая Обсерватория, здание Библиотеки, вычурная колоннада Братства Олигархов, ботанический сад, арочный мост через южный рукав Широкого Рейна, здание Старого космопорта, Большой Скотопромышленничий дворец, памятник звездолёту основателей Первой колонии - все эти прежде любимые места он добросовестно обошёл, но так и не проникся светлой грустью расставания.
Верно, уже расстался - чуть раньше. А сам и не заметил.
Краски Юрбурга для Кая преждевременно поблекли ещё в позапрошлом году - с победой Революции Толстозадых, но сейчас в его душе не звенело просто-таки ни одной живой ноты. И вот в чём дело: городские камни перестали молчаливо отторгать запрудившую его толпу дёшево проплаченных хамов.
Именно. Камни пришлых хамов зауважали - каково? Теперь они отторгали Кая, очутившегося в столь явном меньшинстве, что только ленивый не пнёт. Ксеноисторики к таким тонкостям чувствительны, ведь и документы иных космических рас постигаешь во многом интуитивно.
Так и есть. Чуждый город, Чужак его побери! Город, отныне лишённый права на живую историю, ибо заслужил самое худшее. Город, измельчавший в своём позоре настолько, что целиком спрятался от Кая за четырьмя миниатюрными конвоирами.
Куда он ни шёл - видел первым долгом кибернетических стражей, и лишь в качестве фона - всё остальное. В кафе наскоро глотал пищу, толком не ощущая вкуса. Потом и вспомнить затруднился: а что заказывал-то?
Красоты не впечатлили, добрая цивилизованная еда напоследок не порадовала, что ещё? Былые товарищи по университету, наставники, магистры - всех этих ему и видеть не хотелось. Попробуй различи, кто из них верный прихвостень новой революционной власти, кто себе на уме, а кто сбежал во внутреннюю оппозицию. Учитывая, что первых подавляющее большинство, а на третьих навести подозрение глупо и подло - странно ли, что попрощаться с людьми Кай даже не подумал?
* * *
Возвращаясь под вечер к университетскому кампусу, Кай понимал: свободное время наверняка вышло, не к добру помянутая высылка вот-вот начнётся. В дополнение к роботам появится человеческая стража, предъявит ордер и потребует повиновения, а тем временем к задней площадке за спальными корпусами подадут служебный планетолёт.
С Обзорного холма, откуда посадочные площадки неплохо просматривались, легко было приметить - они пусты. Что это - пытка ожиданием?
Или может, власти предложат Каю добираться до Эр-Мангали своим ходом? Ага, со множеством пересадок, с растянутым до бесконечности процессом приближения к цели. Неужели предоставится шанс?.. Эх, и приятно бывает напоследок помечтать.
Но даже сама мысль о подобном шансе, отразившись на лице поднадзорного, вызвала гневный протест со стороны летучего глаза - ибо как иначе объяснить изданный им пронзительный писк? Тревога! Тревога!!! В глаза приговорённого к тоске прокралась предосудительная надежда!
Словно отвечая на отчаянный призыв мелкого кибер-соглядатая, над горизонтом показалась серебристо-чёрная сигара межпланетного кораблика. Лёгкий на помине планетолёт блюстителей беззакония завис над островерхой крышей ксеноисторического флигеля, развернулся носовой иглой вверх и лихачески зашёл на посадку прямо под стрельчатыми окнами парадных покоев декана, нимало не боясь попортить газон. В такой изысканной фигуре пилотажа выразилась вся мера глубокого уважения прихвостней новой власти к учёным мужам и их малопонятным занятиям.
А что декан Ульм? Ясное дело, стерпит.
Из нижней кабины планетолёта спрыгнули две до зубов вооружённые фигурки в серых комбинезонах Галактического надзора. Вот у этих бластеры - так уж бластеры, не чета тем игрушечным лучемётикам, которые полдня нервировали Кая. И что, громилы надеются, что он к ним по своей воле подойдёт? Нет уж, ксеноисторики не торопятся.
Кай замедлил шаги, и летучий шарик снова зашёлся в панике: заскрежетал, задёргался, завизжал. У толстозадых революционеров даже машины - и те припадочные.
В знак протеста Кай вообще остановился, с любопытством следя за происходящим у подножия холма. Игнорировать визг робота получилось не без труда, но с ярким моральным удовольствием. Пищи себе, злобная варакса!
Между тем к прибывшим по его душу человекообразным конвоирам приблизился кто-то из учёной гильдии Юрбурга. Как ни странно, серые комбинезоны вытянулись перед ним с самым подобострастным видом. Уж не декан ли Ульм явился их распекать за невежливую посадку и сожжённый газон? В гневе он бывает жутко свиреп - ещё старшие курсы рассказывали, какую порку старикан устроил помощнику библиотекаря за один надорванный манускрипт.
Только на Ульма всё-таки не похоже. Комплекция другая, да и походка семенящая... Ну точно: с гориллами беседует наставник Фенбонг. И в самом деле, кому, как не злорадному наставнику, надо было с нетерпением дожидаться планетолёта?..
С Фенбонгом был чемоданчик, откуда он извлёк неразличимую отсюда коробочку пульта, потыкал в неё пальцами, наверное, переводя свои машинки в ручной режим.
И тут же летучий кибернетический глаз произнёс человеческим голосом неприятного высокого тембра:
- Ссыльный, вас ждут у планетолёта. Поторопитесь! Ваша неявка к его старту будет расценена как сопротивление законной власти! - голос, вне всякого сомнения, принадлежал Фенбонгу. Сколько злобы в нём звучало - уж точно не меньше, чем клокотало в душе самого Кая. Ишь как раскричался, жирномордая гадина!
Кай ещё с минуту постоял, послушал, и лишь тогда принял решение подчиниться. Самостоятельное решение, вернее, мало-мальски выглядящее таковым. Правда, мы не всегда властны над тем, что и как выглядит - в особенности с вражеских колоколен. Назойливая машинка сделала круг над головой, а в транслируемом ею голосе Фенбонга зазвучало торжество.
Кто контролирует необходимость, тому плевать на нашу внутреннюю свободу. Особенно если её там нет.
Путь к планетолёту показался Каю удивительно коротким. Словно единственный шаг сделал - и суровые взгляды серых конвоиров уже приняли эстафету.
Фенбонг четырьмя движениями жирного пальца по сенсорному пульту отключил своих мини-роботов и заставил самоупаковаться в чемоданчик. После чего активизировал голографический образ постановления Превентивного суда и принялся зачитывать - весьма напыщенно, но в то же время поспешно, так и глотая окончания торжественно начатых фраз. Куда спешишь, наставник?
А вот куда. Из ксеноисторического флигеля всё-таки вышел оскорблённый вторжением декан Ульм.
* * *
- Погодите, - властно сказал декан Ульм.
Наставник же продолжал бубнить, словно боясь вовремя не дочитать какое-то колдовское заклинание. Быстрее, ещё быстрее... И тогда декан рявкнул:
- Фенбонг, я к вам обращаюсь!!! Немедленно прервитесь!
Наставник покраснел и недобро сощурился, но остановился, перевёл дух. Оглядевшись на серых блюстителей, вспомнил о наглой посадке планетолёта и с плохо скрытым раздражением повинился:
- Ах да, господин декан, я должен принести извинения за неаккуратность, допущенную приглашёнными мной людьми. Поверьте, действиях команды исполнителей, повлекших уничтожение клумбы под вашими окнами не было никакого злого умысла... - при том издевательская интонация Фенбонга заставляла предполагать, что умысел всё-таки был. Даже по отношению к клумбе.
Декан снова прервал наставника:
- Хватит о ерунде. Я должен немедленно переговорить с высылаемым.
- К сожалению, это невозможно... Ваш бывший студент уже передан сотрудникам системы исполнения приговоров, и...
- В том-то и дело, что не передан! - расхохотался декан Ульм. - Передача происходит по факту оглашения приговора в присутствии исполнителей. Полного оглашения, не так ли? - он обернулся к серым блюстителям, те нехотя кивнули.
- Да! - вынужденно признал и Фенбонг. - Вы меня возмутительным образом прервали. Последнее наводит на смутные подозрения, господин декан, ведь вам известно, какой пост я занимаю вне стен университета.
Ах вот в чём дело, успел подумать Кай, новые власти Юрбургского галактического сектора подарили Фенбонгу пост, то-то он теперь и выслуживается...
- Знаю, - подтвердил декан Ульм, - вы теперь товарищ младшего подкомиссара Галактического Альянса с прокурорскими полномочиями во всех Превентивных судах Юрбургского сектора. Но заметьте, - декан опять обратился к парочке блюстителей, - мы с вами находимся как раз на территории университета. Именно на ней.
- Ну допустим, - и Фенбонг снова похудел до простого наставника, - в университетской табели о рангах вы действительно стоите выше меня. Наука ограниченно экстерриториальна, аутоиерархична и всё такое. Но! Чего вы добиваетесь, декан Ульм? Хотите выгородить сей неблагонадёжный элемент? - последовал кивок в сторону подзабытого Кая. - Спасти его от заслуженной кары? Предотвратить ссылку?
- Предотвратить? - усмехнулся декан. - И в мыслях не было. Использовать - вот единственное, чего я хочу. Использовать на благо нашей с вами науки человека, которого вы, наставник Фенбонг, желаете погубить просто так. Бескорыстие, конечно, делает вам честь, но базовые принципы методологии прагматизма и утилитаризма вынуждают нас приближать научное знание к живым человеческим потребностям... -
Последняя фраза, по всему, произвела на серых блюстителей неизгладимое впечатление, исполненное сладкой муки от безнадёжного усилия ухватить полноту ускользающей сути. Фенбонг тоже присмирел, осознав бесперспективность дальнейшей дискуссии. Только тогда декан Ульм и вернул свою мысль в берега конкретных задач:
- Мне нужно поговорить с выпускником Каем наедине в течении десяти минут. После чего он вновь поступит в ваше распоряжение.
Фенбонг мрачно кивнул, старательно отводя взгляд от чемоданчика с машинками. Собирается всё подслушать, догадался Кай.
* * *
Разговор с деканом Ульмом состоялся у него в кабинете. Кай уже и не думал, что перед посадкой в планетолёт ему позволят зайти в университетское здание, да ещё подняться на второй этаж. До чего родными в эти краткие минуты показались ему вестибюль, центральная лестница, участок коридора. До чего приятно, что флигель Ксеноисторического факультета его не бросил, а встал последним бастионом, осаждаемым неприятелем...
- Спасибо, - шепнул он по дороге.
- Не за что, - откликнулся декан, - я действительно собираюсь вас использовать.
- Фенбонг будет подслушивать, - предупредил Кай на входе в кабинет, - у него там есть специальные машинки слежения.
- Знаю. Наставник любопытен, и лишь потому согласился предоставить время для нашей, гм... конфиденциальной беседы. Но у меня нет никаких секретов. Пусть слушает, если хочет.
Помолчали. Декан Ульм вовсе не рвался использовать по максимуму выигранные десять минут. За витражным окном парила шарообразная машинка, пытаясь сливаться с деталями узора. Ну что ж, пусть послушает тишину.
- Спасать меня от ссылки вы ведь не будете, - произнёс Кай в слабой надежде на опровержение.
- Ещё чего! - успокоил его декан Ульм. - Ради вас никто не станет так подставляться; в общем, отриньте иллюзии.
- В таком случае... О чём мы будем говорить?
- О поручении. Я даю вам рекомендательное письмо, - декан протянул Каю коробочку с голограммой. - Не пытайтесь активировать, оно запаролено. Откроет лишь адресат, - учёный поглядел на витраж и тонко улыбнулся одной из деталей узора.
- Кому его вручить?
- Великому магистру Беку, - буднично ответил Ульм. Ещё бы сказал: "великому поэту Шекспиру". Неужели старый основатель факультета ещё жив?
- Но где мне его разыскать? - не понял Кай.
- На Эр-Мангали.
- Но разве там есть ксеноисторики? - опешил Кай.
Вот тебе и горнопромышленная планета.
- Как слышите, есть. Там застряло целых две экспедиции, - пояснил декан, - изучали культуру Сид, обнаружили редкие артефакты... десять лет тому назад.
- Застряло? То есть, они не могут вернуться? До сих пор?
- Совершенно верно. И с ними, к сожалению, утеряна связь. Вернее, связь есть, но - односторонняя. Через посланников, у которых тоже нет надежды вернуться.
- Нет надежды? - час от часу не легче. - Но что же им мешает? Наверное, там какая-то загадка?
- Никаких загадок. Вокруг планеты задействована система "Карантин". Всех впускает, никого не выпускает. Десять лет назад на Эр-Мангали случилась эпидемия - помните? Ну, вот тогда и эту систему разработали. Эпидемия прошла, а система осталась. Якобы "не смогли выключить". Вот такое чудо стряслось.
- Ничего себе! А вы говорите "никаких загадок".
- Для умных людей загадок нет, - упрямо возразил Ульм, - что вы видите странного в том, что промышленники - хозяева планеты - решили сохранить карантин? Да у них бы все шахтёры разбежались ещё тогда - десять лет назад. А так - ничего, работают, и больше не собираются никуда.
В витражное окно что-то легонько ударилось. Видно, десять минут конфиденциальности прошло, и наставник Фенбонг решил о себе напомнить.
- А ничего, что вы мне открытым текстом всё это говорите? - спросил у декана Кай. - Ведь там, внизу, всё слышат, а шахтами Эр-Мангали владеют большие люди...
- Я тоже большой человек, - похвастался декан Ульм, - что же касается их злоупотребления системой "Карантин"... Так вы ведь больше о ней никому не расскажете! - последние слова декан произнёс особенно громко и - прямо в витраж.
- Вы словно новый приговор мне выносите, господин декан, - сглотнул Кай.
- О том, чтобы в пути с вами никто не контактировал, позаботятся парни, которые за вами прилетели. А на Эр-Мангали - все и так всё знают. На волю передать не могут! - от слов Ульма веяло всё той же тотальной безнадёгой.
- Значит и я тоже с Эр-Мангали никогда-никогда не вернусь?
- Ну а я вам о чём толкую!
* * *
Кажется, от разговора с деканом дальнейшая жизнь стала только беспросветнее. И в самом деле, речь идёт об использовании. О спасении речь не идёт.
В какой-то момент декан Ульм показался Каю таким же злобным упырём, как и наставник Фенбонг, только ещё более изощрённым. Хотя... Рекомендательное письмо получено. На Эр-Мангали возможна работа по специальности. Да и система "Карантин" вокруг планеты - она ведь тоже не вечна.
Впрочем, не всё, что не вечно, непременно короче человеческой жизни.
Провожая посланника к магистру Беку, декан вдруг словно бы вспомнил некий весёлый эпизод из сегодняшнего дня и решил поделиться с Каем.
- Когда наставник заново зачитает своё судебное постановление, обратите-ка внимание на дату и время, - предложил он, загадочно улыбаясь.
- А что там такое? - насторожился Кай. Хотя куда уж сильнее настораживаться - всякому состоянию бывает предел!
- Сдаётся мне, что заседание Превентивного суда произошло сегодня, и не с утра, а после обеда. Могу, конечно, ошибаться...
Кая затошнило. Если правда, что утром приговора суда не было, если мерзавец Фенбонг блефовал... То чем тогда он сам занимался четыре долгих часа до обеда? Бродил по городу, пытался отвлечься от кибернетических стражей, непонятно что заказывал в кафе... А ведь мог бы по примеру людей умных просто сбежать! Более того - уйти с гордо поднятой головой. Ведь никто не неблагонадёжен до постановления суда.
Ну что бы ему стоило вместо музейного здания Старого космопорта посетить Новый космопорт - действующий. Подумаешь, дурацкие машинки - с ними бы он справился, была бы воля.
Выходит, воли не было, а было лишь предательство себя, глупое потворство врагу. Вот так докатился: ещё не доехал до места ссылки, а тень свою показал. Вошёл в число сообщников урода Фенбонга против себя самого. Нет, каково? Каково?!!
Старик декан передал Кая с рук на руки, наставник с облегчением развернул голограмму судебного постановления и забубнил по новой, подвывая в знак трепетного предстояния справедливым истинам и глотая окончания фраз.
Кай не слушал его заёмного словоблудия. Он шарил взглядом по голограмме документа, выискивая датировку. Нашёл. Потерял и снова нашёл, с трудом удерживая рвотные позывы.
Не после обеда. Вечером. Всё, что ограничивало свободу Кая до вечера, было незаконно. Потому и машинки. Какой с них, машинок, спрос?!!
А как только состоялось заседание суда, подлец наставник сразу, безотлагательно вызвал планетолёт с исполнителями, то-то они летели, как на пожар, то-то сожгли посадочным выхлопом газон перед флигелем факультета.
Всё просто, всё просто-таки элементарно, дурак бы не догадался, а умному стоило бы соотнести очевидные вещи, потому что вся судьба-жизнь-карьера и надежды на будущее тупо выброшены в одночасье ради дурацкого прощания с городом, и от этого так горько, горько, горько во рту!..
Мысли Кая уносились вскачь, но наставник Фенбонг их каким-то непостижимым чудом нагнал на финише. Вроде и медленно бубнил, даже проглоченные окончания не спасали, а всё же наступил судьбоносный миг, когда от имени Превентивного суда всё сказано, и власть над тобою передаётся исполнителям. И - ссылка! Навечно!
С миной, выражающей чувство выполненного долга, пройдоха Фенбонг кивнул серокомбинезонным блюстителям - и в замедленном темпе обернул к трудоустроенному Каю ехидную гримаску, заменяющую ему лицо. "Я пребуду здесь, - хихикнула гримаска, - а кое-кого здесь очень скоро не будет". И так захотелось эту мерзостную образину порвать на лоскуты, вырубить топором, вбить внутрь спинномозгового канала тяжёлым молотом. Много чего пожелалось, но было недоступно безоружному человеку.
Плевок в рожу - вот единственное, что мог себе позволить Кай исходя из имеющегося у него арсенала. И плевок долетел по адресу, и был болезненно вязок и исполнен мучительной горечи, и получился подобен не выстрелу, а длительной очереди, поскольку Фенбонг того заслужил.
Когда же красноватые круги перед глазами понемногу рассеялись, Каю стало ясно, что цель поражена безукоризненно, просто-таки накрыта с ног до головы - и тем в известном смысле деморализована. И вдобавок удалось припомнить один глубже других позабытый сегодняшний эпизод - визит в кафе под присмотром фенбонговых машинок. Теперь-то, созерцая потрёпанного стихией врага, Кай мог читать словно по строкам оплаченного счёта: омлет с помидорами, баклажановый соус, жареный картофель, морковь по-марсиански, стакан особо вязкого шоколада с ореховым наполнителем.
А кто обещал, что будет легко?
Фенбонг, покрытый таким густым слоем неаппетитной слизи, словно собирался перерождаться в моллюска, только и смог с ненавистью процедить:
- Погоди, придёт время, и ты за это заплатишь!
- Ага, без проблем, - расхохотался Кай, - ищи меня на Эр-Мангали!