Артура мы догнали быстро. В мокрой после дождей почве глубоко отпечатались следы подков его коня. И, к тому же, занесло нашего друга в болото. Пришлось спешиться и вести неуверенное животное в поводу по колено в грязи.
- Эй! Сюда! Тут есть тропинка!
Нельзя сказать, что нашу помощь Артур воспринял с энтузиазмом. Но в любом случае, ему пришлось вернуться и пойти вместе с нами.
- Вы разве не знаете поговорку: "Жадность разбойника сгубила"? У меня больше нечем заплатить вам за помощь.
- Мы не можем позволить такому прекрасному скакуну пропасть в трясине, - Уилл похлопал коня Артура по холке.
- И такому герою, как ты, - с милой улыбкой добавила Марион.
- Этих разбойников, похоже, погубит доброта, - с неожиданно злой иронией заметил Артур.
Так или иначе, мы снова шли вместе. Я уже обдумывал вероятность того, что Артур специально дал нам его нагнать. Что ему, несмотря на все его едкие подколки, нравится наше общество. Возможно, ему просто опротивело вечное одиночество. Или... или, может, он не зря назвал меня вчера другом...
Казалось, даже солнце выглянуло из-за хмурых осенних туч и осветило лес призрачным сиянием прощающегося лета. Я стоял у костра и грел руки, когда вдруг услышал сбивчивую речь Назира, оглянулся и неожиданно для себя понял: праздник будет! Будет очень скоро! И как я раньше не догадался? Я все время был занят этими сложными вопросами в моей голове, а, между тем... жизнь продолжается. И, возможно, нас ждет новая жизнь...
Они будут вместе. Они связали свою жизнь не прописанными в церковной книге, но все равно крепкими узами. Они теперь, как и мы с Марион - муж и жена. Тук обещал устроить им венчание. И это... Просто диву даешься, воистину для любви нет преград! Назир - чужеземец, он верит в своих, непонятных нам богов. Амира тоже из далекого, вовсе нам непонятного края. И они нашли друг друга. И они понимают друг друга. И они будут вместе, что бы ни случилось дальше.
Тук разлил всем пива, которым щедро наградили нас жители Марчери. Я даже сказал длинную, путаную речь о силе любви и верности, дружбе и долге. Все казались преисполненными одухотворения. Все искренне были рады за них...
Артур стоял поодаль, разбираясь с упряжью своего коня. Стоял так, словно бы намеренно стараясь показать нам - я не с вами, я сам по себе. И ваша радость для меня - лишь птичий щебет. Слышу, но не понимаю и не разделяю. Он даже пить отказался. Сказал, что ему нужен светлый разум.
- Зачем?
- Еду в Ноттингем.
- Зачем?
- Сдать вашу банду шерифу и получить тридцать серебряников. Пока король здесь, награда будет щедрой.
Я знал, что он говорит это, снова проверяя меня. Я привык к его шарадам. Отчего-то мне казалось, что я знаю его очень давно. Может, с самого детства. И я был уверен в нем. Так же, как в любом из нас.
- У нас праздник, Артур.
- Вижу. Жалкое подобие... - он развернулся и с усмешкой оглядел веселящихся у костра. - Ты многого лишаешь своих людей, Робин.
- Пока король в городе, глупо рисковать.
- Страх - хитрая штука, Робин. Коготок увяз - считай всей птичке пропасть. Помнишь сказку про малиновку? Маленькая беззащитная птичка одна летала к самому краю преисподней, опаляя грудку, в своем маленьком клювике принося воду, чтобы затушить пылающую бездну, спасти хоть одну душу...
- Она была столь маленькой, что просто не могла осознать, насколько тщетен ее подвиг.
- Одна спасенная душа, Робин. Уже подвиг.
- Что ты хочешь от меня? - Не выдержал я. Зачем он рассказывает мне сказки? Зачем подвергает сомнению и без того хрупкую уверенность, что я выбрал правильный путь?
- Купи платья, Робин! Побалуй своих женщин! - Предложил Артур громко, словно провозглашая тост. И добавил уже мне на ухо. - Обретешь сразу три голоса в свою пользу. Четыре. Я заметил, монах неравнодушен к рыженькой.
И вот мы двинулись в путь. В Ноттингем. Я и Артур. И никто не знал о том, что мы решили предпринять. Я был против всех этих тайн. На мой взгляд, мы обманывали ребят, держали их в опасном неведении. Но Артур убедил меня. Как всегда, с легкостью.
- Ты слишком много говоришь, Робин. И тебе нравится, когда тебя слушают.
Это прозвучало, как обвинение.
- Тебе тоже нравится, - не удержался я.
- Да. Но я не главарь разбойничьей шайки. Лидер не должен говорить, что он делает и зачем. Позволь людям самим думать. Узнаешь о себе много интересного.
Всю дорогу я тщетно успокаивал себя. Действительно, пусть то, что я делаю, и кажется безумием, раньше это не остановило бы меня. Я был горазд и не на такие сумасбродства. Вспомнить хотя бы, когда я, переодевшись Гизборном, проник к шерифу и заполучил бумагу о свободе мужа Дженнет из Элсдона. Ха! Тогда, как и сейчас меня точно никто не ожидал увидеть в Ноттингемском замке. Нет, сейчас... сейчас я мертв для всех ноттингемцев и, пожалуй, затея нам удастся.
Когда мы вышли к Тренту, заметили, как двое пьяных мужиков купаются на мелководье. Артур ловко подобрался к самому берегу и украл их одежду, оружие и вещи. Те даже не заметили и продолжали плескаться себе вволю.
Артур вернулся довольный со своей добычей, и мы поспешили убраться подальше, пока парни не заметили пропажи. Когда мы, спрятавшись в густые заросли ив у самой воды, принялись переодеваться, Артур объяснил мне дальнейший план действий:
- Это одежда валлийских "псов", что служат у лорда Клана. Он приглашен к королю, и у него есть человек, который обменяет золотые торквессы на серебряные монеты.
Я поразился его осведомленностью. Еще вчера парень спрашивал меня, который я из Робин Гудов и жив ли Гизборн... Заметив мое замешательство, Артур остановился, скинув снятую уже камизу и предупредил меня:
- Если не доверяешь мне, возвращайся обратно. Без обид. Оставайся и дальше маленькой птичкой.
- Что это? - На плече и на груди Артура были заметны шрамы. Явно не от оружия...
- Пытки, - спокойно сказал Артур. - Когда я рассказывал тебе, что с человеком делает страх, я не просто воздух колебал. Я видел, как мужи и похрабрее и побесшабашнее нас теряли себя и становились пугливыми крысами. Так вот, Робин, я кто угодно, но не крыса.
- Я доверяю тебе, Артур.
И вот мы уже в Ноттингеме, в том самом дворе, который я не раз пробегал, спасаясь от преследования. Мы практически неотличимы от валлийцев, которые в изобилии бродили здесь, пили вино за широкими столами, хватали баб, пугали хохотом свиней. И мы вели себя точно так же. Я потерял счет времени. Артур, обложившись пустыми кувшинами, рассказал добровольным слушателям историю про волков. Будто бы услышанную им от жителей Марчери. Все смеялись. Валлийцы обвиняли саксов в том, что те украли у них их великого короля. Как и богов и землю и волю... все это я уже слышал. Помнится, бился с одним кимром, набил ему морду от всей души. Артура поддержали. Пока не опустел и мой кувшин, я выслушал уйму преинтереснейших, наполненных прекрасным чувством юмора и поэтических преувеличений баек. И даже сам рассказал парочку. Выдумывал на ходу. И с легкостью подхватил этот их странный, слегка картавый акцент. По-моему, пившие со мною кимры и не подозревали, что я вовсе не их роду племени.
- Вот идет мой мастер, - вдруг шепнул мне на ухо Артур, и поднялся навстречу маленькому лысому человечку в длинной камизе, который только что вышел во двор, пристально озираясь и несколько нервно ухмыляясь. Я успел заметить, что он босой. А между тем, земля уже давно остыла...
- Позволь преклонить пред тобой колено, о великий Мерлин! - Артур действительно преклонил колено. Пусть его приветствие прозвучало как всегда иронично и нарочито пафосно.
"Мерлин" улыбнулся, снисходительно объял своими тонкими пальцами чело Артура, склонился и поцеловал его затылок.
Странно, но всю эту демонстративно нелепую сцену, казалось, никто особо и не заметил. Артур ушел за человечком в замок, а я, как мы и договаривались, остался его ждать там, где и сидел. Ел, пил и смеялся вместе с остальными "псами" лорда Клана.
И тут во дворе появилась Нэста. Бог мой! Она сразу же уставилась на меня, как на привидение. Бедняжка, небось, решила, что спятила. Пришлось вылезти из-за стола, подскочить к ней и увести подальше, туда, где я мог бы рассказать ей, что происходит. Правда, сначала мне пришлось выслушать длинную тираду ее обвинений в том, что это я на самом деле сошел с ума.
И тут... Того самого старого воина я заметил уже давно. Да и тот давно на меня пялился. И теперь вдруг решил познакомиться со мной поближе. Главное, не терять себя, как говорил Артур. Так, он хочет всенепременно знать, кто я. Пожалуйста! Я ап Кэдоган. Я пару раз уже словил это имя, пока байки слушал. Сын ли я того самого Кэдогана? Да мне плевать, кто там на самом деле ваш великий Кэдоган! Если он мужик, у него может быть сын. Похож ли я? Да у Кэдогана этого и жена вполне могла быть. И любовница. И не одна. Хотите, чтобы я вам спел? Много чести! Леди вперед! А уж потом песни, пляски и сказки. И не стоит меня пугать. Пуганный, стрелянный.
Но нет, Нэста! Только не ты! Только не снова! Иначе я пожалею, что не остался с валлийцами. Я в своем уме. Я знаю, что делаю. Я уже большой мальчик. Я отвечаю не только за свою жизнь.
Я быстро ее прервал. Мы и так находились в том самом амбаре, который сжег той трагической ночью Гизборн. И мне было слегка не по себе здесь находиться. Я вспомнил, что Артур совсем недавно рассказывал нам эту страшную историю и... я уже был готов поверить в то, что этот парень на самом деле король Бриттов, которого Бог послал специально, чтобы вернуть мне веру в себя... чтобы спасти хотя бы одну душу... Я мотнул головой, прогоняя наваждение. А потом... потом я решил сделать так, как говорил Артур. Доселе его советы оказывались очень ценными. И я не стал рассказывать Нэсте, почему я здесь и что собираюсь сделать. Я позволил ей догадаться самой. И узнал много интересного. Как Артур и обещал. Я узнал, что бедная девочка влюблена в меня до безумия. И как я раньше не замечал! То, как она краснеет, бледнеет, замирает на полуслове... Бедная, бедная леди Нэста! Что я мог еще сказать? Она ради меня пошла на такие трудности и лишения... Шериф - гад! Открутить бы ему башку! Но... в сущности, этого от него и следовало ожидать.
Я поддержал ее, как смог. Рассказал ей то, о чем еще никому не рассказывал. О том, что видел в "чужом лесу". Когда решил было, что я спятил. Что у меня видения. Нет, не те видения, что посылает Херн. А болезненные, не ведущие ни к чему, не объясняющие истину, запутывающие и сбивающие с пути. Рассказать своим я не мог. Они всегда рядом. Они вынуждены делать выводы, сомневаться во мне, бояться за меня. А Нэста... ну выслушала, поохала...
Мне стало легче. Избавил душу от лишнего груза...
Что там еще? Снова крики за дверьми амбара. Нэста с яростной решимостью бросилась туда. Задержать Гизборна. Должен был ли я ее остановить? Может быть. Но... по сути, она ничем не рисковала. Что ей сделает Гизборн? Ну, наорет. Опомнится - начнет краснеть, бледнеть и просить прощения. И она притом... Она будет считать, что спасла меня. И это погреет уже душу ей самой.
Когда гарнизон под предводительством и в самом деле слегка покрасневшего и взбудораженного Гизборна выехал со двора, Артур ждал меня за столом. Он с ухмылкой кивнул на пристегнутый к широкому поясу тяжелый мешок с серебром. Бог мой! Да тут не только на платья хватит, но и накормить гостей на веселой свадьбе. К счастью тот разговорчивый старый воин уже убрался куда-то вместе со своими дружками. Так что в город мы вышли никем не замеченными. Нэста может спать спокойно. И видеть меня во сне.
Как давно я уже не был в городе! И уж точно не толкался у лотков на ярмарочной площади. И уж точно и не помню уже, как торговаться самому. Но и не потребовалось. Как только мы выбрали подходящий товар, а надо сказать, что выбирали долго, Артур все время был недоволен, все ему не нравилось, Артур сам назвал цену. Хозяин не согласился. И началась эта забавная и предсказуемая игра: кто кого переговорит. Я прям глаз не мог оторвать и слово вставить. Не успел опомниться, как торг уже пошел и на ленты, какие-то побрякушки и заколки, платочки и всякое прочее девичье приданное. Все это разнообразное, пестрое великолепие настолько радовало глаз, что я уже и не представлял Марион иначе, как во всех этих обновках. Действительно, бедная моя женушка! Каково это иметь одно платье на все времена года!
- Посторонись!
Вот ведь зараза! Гарнизон! Несет этого Гизборна на меня сегодня какая-то нечистая. Я успел только имя его Артуру прошептать, как снова раздалась команда разойтись и прижаться к стене. Артур профессиональным взглядом прошелся по ряду конных гвардейцев, выцепив командира.
- Ты и правда его поуродовал, Локсли, - ухмыльнулся он. - Развернись и не спеша иди прочь из города. Я а постараюсь по уши занять сэра Гая собственной персоной. Встретимся под ивами, где наша одежда. Понял?
Я понял, и у нас не было времени, чтобы обсуждать план действий. Пора было действовать. И я, уже смешавшись с толпой, следуя вниз по улочке, обернулся, чтобы увидеть и услышать, как мой безумно храбрый товарищ вскочил на лавку торговца, разметав его ткани и товары с негодующими воплями о том, что его хотят ограбить и обмануть. Ничего удивительного в том, что Гизборн сразу обратил все внимание на этого пьяного с виду валлийского нарушителя общественного спокойствия.
Я прождал в уговоренном месте довольно долго. Уже начал беспокоиться. Представил, как Гизборн арестовал буяна и посадил его в темницу, пока король не уедет. Или, пока лорд Клан не спросит. А ведь лорд Клан и не спросит...
И ради чего это все было? Ради платья? Ради того, чтобы обменять золотые побрякушки на деньги? И это все теперь осталось у Артура... Кто он на самом деле? Друг, попавший в беду, спасая мою шкуру? Или хитрый плут, удачно вернувший себе то, что мы у него забрали? Как ни странно, даже во втором случае мне хотелось увидеть вновь Артура. Мне так не хватало теперь его шуток, слов поддержки, поучений...
Вдруг кусты зашевелились, я даже не подумал выхватить меч, так был уверен, что это друг. В том, что друг, я не ошибся. Но только к речке спустился не Артур вовсе, а Амира. Она тоже уставилась на меня в легком замешательстве, будто бы ожидала увидеть кого-то другого.
- Робин! Слава Богу! Он не обманул!
В том, кто этот "он" я не сомневался. Вот только саму Амиру я никак не ожидал увидеть тут. Как она попала в Ноттингем и как пересеклась с Артуром? Амира была взволнована и раздосадована.
- Робин, я бы на твоем месте была бы поосторожней с этим Артуром.
Разумеется! Что еще она могла бы сказать?
- Я встречалась в Ноттингеме с Нэстой, - это было понятно. Я должен был сообразить, что две соотечественницы так далеко от дома стараются не терять друг друга.
- С Нэстой все в порядке? Она отделалась от Гизборна?
- Да нам даже поговорить по-человечески не удалось! Но вроде, держится она молодцом. А Гизборн... - казалось, что чувства переполняют девушку, и ей никак не удается сосредоточиться. - Мы, как всегда, были в "Праве Господина", такой маленькой таверне на окраине города. А он... он пришел туда с Гизборном. И они куролесили там, пили, пели песни. Как хорошие друзья, понимаешь?
Понимаю. Ай да прохвост! Даже Гизборна умудрился заговорить и на выпивку развести!
- Значит, ему удалось уйти целым и невредимым?
- Еще бы! Да они чуть ли не целовались с этим Гизборном, расставаясь! А потом Артур ушел, не знаю, куда.
Значит, все-таки плут... Я мысленно попрощался с серебром. Легко пришло, легко ушло. Между тем, Амира продолжала меня удивлять:
- Если честно, он все-таки не такой уж и негодяй. Либо очень умный негодяй. И весьма умело ведет двойную игру. Он намеренно отвлек внимание Гизборна от меня, рассказал, где встретиться с тобой, и просил передать тебе это.
"Это" представляло собой, завернутые в потрепанный серый плащ валлийца, два таки выторгованных Артуром прекрасных платья, груду женских безделушек и тот самый, немного отощавший, но все еще увесистый кошель с серебром. Значит, все-таки друг.
- Послушай, Робин, мы слишком плохо знаем этого Артура. А что, если он за кружкой эля сдал нас Гизборну? Ты бы видел, как они радовались друг другу! И вспомни, первое, что спросил этот Артур было: жив ли еще Гизборн. Они явно знают друг друга сто лет в обед!
- Я тоже хорошо знаю Гизборна. Подумай, если б он узнал, где прячется король Шервуда, то есть тут под ивушкой, стал бы он напиваться и песни петь? Он бы тут же кинулся в погоню.
С этим Амире пришлось согласиться.
- В любом случае, я уже принял решение, - возвестил я. - Останусь ждать здесь Артура, как мы и договорились, к тому же, - я отвалил прибрежный камень. - Здесь припрятана его одежда и стрела. Он вернется, вот увидишь.
И он вернулся. Мы с Амирой едва успели разжечь костер и отогреться. Я был так спокоен, что просто любовался тем, как девушка, не справившись с терпением, примеривала все те безделушки, которые достанутся им с Марион, и и расчесывала свои черные косы разукрашенным гребнем.
Артур появился с другого берега. Разулся и перешел Трент вброд. И сразу начал переодеваться, кинув насмешливый взгляд на тут же отвернувшуюся невесту асассина.
- За тобой был хвост, девочка моя, - поведал он, застегивая пояс. - Увы, парень не так хорошо плавал, как умел трепаться, но... на твоем бы месте я был поаккуратнее.
Амира задохнулась от возмущения. Конечно! Откуда девушка, не наученная следить за тем, следят ли за ней, могла заметить "хвост"?
- Этого не может быть, Робин! Я хорошо следила!
- Тише. Зачем Артуру врать?
- Чтобы еще больше проникнуть к тебе в доверие!
- И зачем это ему?
- Затем, чтобы потом предать в самый удобный момент, - прервал наш спор Артур. - Ты, наверное, уже задавался вопросом, почему я не рассказал о тебе Гизборну? Так вот. Простой и жестокий ответ: как стратег, я бы сдал сразу всю банду, а не одного главаря. Логично?
- Логично, - тут же подтвердила Амира.
- Однако, - продолжал, как ни в чем не бывало, Артур. - Мудрецы судят о людях по их поступкам. Мои поступки пока безупречны. Не так ли? А Амира тоже была когда-то девушкой, которая надеялась на доверие, ничем, покуда, его не заслужив. Время покажет, Робин. А времени у тебя много. Я останусь пока в Шервуде. Мне надо присмотреть за одним преинтереснейшим персонажем...
- Гизборном? - Снова вмешалась Амира.
- Нет. Гизборн - конченый человек, который когда-то был воином, а теперь крыса, и больше он мне не интересен, - с усталым вздохом успокоил ее Артур. - С вашего позволения я устрою небольшую охоту. Обещаю не пересекаться с вашими охотничьими интересами. Мне не нужен кошелек жертвы...
Так жертва будет - человек? Мне становилось все интересней. Артур, вероятно, именно на это и рассчитывал. Ведь он сам нарушил свое же не писаное правило: лидер никогда не рассказывает, что он собирается делать.
- Я тоже хочу принять участие в твоей охоте, - предложил я, делая как можно более заинтересованный вид. - Я хочу отплатить тебе помощью за тех волков.
Разумеется, Артур покачал головой. Практически одновременно с Амирой.
- Нет, Робин. Я не нуждаюсь в помощи.
- Ты все еще не доверяешь мне?
Но и на этот каверзный вопрос у Артура уже был приготовлен ответ: плотоядная ухмылка хищника, и голос с придыханием такой, словно бы он говорил о женщине. Или с женщиной...
- Просто не хочу делиться добычей.
К вечеру мы вернулись в лагерь. Я был готов выслушать от Марион все, что она думает о моем внезапном исчезновении, и у меня уже был готов ответ. Смешно, я стал действительно, думать, как Артур. Не отвечая на ее причитания и обвинения, я вывалил перед ней все богатство, которое мы с Артуром заполучили в Ноттингеме. Разумеется, Марион тут же забыла меня честить. Девушки уединились, примеривая платья и прихорашиваясь. Даже Уилл не стал на меня нападать. Казалось, он был восхищен нашей безумной храбростью и наглостью, когда я рассказал всем о том, как добыл все это "приданное". Только Тук покачал головой и перекрестился. Но даже он был доволен. Ведь теперь у нас будет почти настоящая свадьба! А Назир принял все, как вызов. Теперь и он должен, во что бы то ни стало, добыть для своей невесты что-нибудь в подарок. И мы сошлись на том, что хорошая бочка монастырского вина, которую наверняка повезут из Святого Кирика к Ноттингемскому столу - будет как раз то, что надо.
Чтобы не пропустить тот "счастливый" момент, когда монахи повезут свой дар королю, мы перебрались ближе к монастырю. И дежурили по одному у дороги, используя, как обычно птичьи крики для передачи сигналов.
Артур покинул нас еще вчера, на прежней стоянке. Почему-то мне все время казалось, что он где-то рядом. И на самом деле где-то к полудню, Мая из своего сторожевого укрытия дал нам взволнованный кукушечий крик, и мы с луками, в полной боевой готовности, побросав котелки и краюшки хлеба, бросились к дороге. А по дороге прочь от монастыря шел себе Артур. Пешком, но с большой собакой на поводке. Собственно, пес его и вел за собой, строго по дороге. Мы переглянулись из засады. Что это значит? Его величество король всея Британии выгуливает монастырских псов?
Мы перехватили Артура чуть подальше, за небольшим холмом, где на дороге не будет слышно наших голосов и не видно нас самих. Заметив стрелы из кустов, Артур кивнул, но даже не остановился. Пес его метался по дороге, словно бы сбившись со следа. И вот уж точно, это был не мой след.
- Ты охотишься пешком, Артур? - Не выдержал я. - На калеку должно быть.
- Я временно обменял коня на это замечательное умное животное, - Артур остановился и с любовью погладил черную песью спину. - Это Хадвиза. Отец Мартин охотится с ней на трюфели. Она щенная и все время хочет вернуться. Ну же, девочка, - он так трогательно обратился к собаке, зажав ее слюнявую морду меж ладоней и заглядывая в глаза. - Порадуй меня. Мы вернемся, как только сделаем дело.
Псина издала полный обещаний скулеж и завиляла лохматым хвостом.
- А вы, как я вижу, больше отнюдь не крысы, - обратился он ко мне с задорной улыбкой. Я и не представлял себе, что он в состоянии так по-детски радоваться. - Вы собираетесь ограбить королеву?
- Королеву? - Я слегка опешил. Если это очередная шарада, я ее не угадал.
- Леди Изабеллу Глостерскую и ее свиту, под охраной королевских гвардейцев и десятка два солдат шерифа, - просветил меня Артур. - Вам ждать не долго. Они уже седлают коней.
О, Боже! Королева, солдаты, гвардейцы...
- Правда... ты же знаешь, как собираются в путь женщины... - продолжал радовать меня Артур, прекрасно видя мою растерянность. - А их там так же с десятка два. По одной на каждого гвардейца.
- Ты дуришь нас, Артур? - Вступился из кустов Скарлет. Вероятно, всех сбивала с панталыка эта самая довольная улыбка. - Что здесь делать королеве? Молиться?
- Молиться, - кивнул тот. - Во всем виноваты дети. Уже родившиеся, еще не рожденные и те, которым уже никогда не суждено родиться.
- Дети? - Тревожно переспросила Марион.
- Причем тут дети? - Догнал ее Скарлет.
- Все просто, нетерпеливый мой, - в ответ очень терпеливо объяснил Артур. - Святой Кирик - покровитель детей. Леди Изабелла отчаялась родить наследника трона. Заботливая мамашка - Хадвиза - все утро вылизывала своих отпрысков. Вы бы видели! Милые, здоровенькие крепыши. И не одной суки в помете. И теперь она должна помочь мне отыскать не родившееся дитя. И мне опять нужна лопата.
- Мертвый ребенок! - Ахнула Марион.
- Клад! - Радостно перебил ее Джон, услышав знакомое слово "лопата", но тут же осекся.
- Мертвая женщина с мертвым ребенком, - кивнул Артур побледневшей Марион. - И ее приданое.
И в этот момент раздалось снова призывное кукуканье Мача.
- Уилл, осторожно сними Мача и ступайте за нами, приказал я. - Боюсь тебя разочаровать, Артур, но королева Англии не по зубам даже королю Шервуда.
Уилл кивнул и скрылся в кустах. Артур снова победил. Все разом забыли о бочке монастырского вина. Все думали только о не рожденном младенце. И о том, что в нашем лесу, похоже, произошло страшное, жестокое убийство, о котором мы не знали. И которое нельзя оставить вот так - безнаказанным.
Хадвиза, если конечно это было ее настоящее имя, а не просто очередная злая шутка Артура, весьма неуверенно для выданной характеристики вела нас прямо по дороге. Время от времени она норовила свернуть в лес или повернуть обратно, и тогда Артур подносил к ее лохматой морде замшевую женскую перчатку. Такую маленькую! Я с ужасом думал о том, что если это вещь несчастной жертвы - она, должно быть, умерла совсем еще девочкой...
Время шло. Мы продвинулись на мили две от монастыря к развилке дорог, дальше, еще через милю где-то, лес заканчивался и высилась та самая череда холмов, на котором было вспоминаемое мною с трепетом "Кольцо Девяти Дев". Артур больше разговаривал со своей псиной нежели с нами. Марион так же молча вцепилась в мою руку и тревожный взгляд на ее застывшем бледной лице вызывал во мне яростное желание разобраться в этом деле. Показать моей жене, что я все тот же неуспокоенный, полный веры в свою правду борец за то простую, человеческую справедливость, почитая которую, мы не можем бросить деву в беде. Ни одному слабому, отчаявшемуся, неприкаянному существу, или даже душе не будет отказано в моей помощи. Нет, я не Бог. Но дети... Дети не должны умирать вот так... в лесу, брошенные, забытые, без креста над могилой в неосвещенной земле.
Уже начало темнеть, когда Хадвиза наконец уверенно взяла след, сошла с дороги, спустившись в небольшой овражек, закрутилась на месте, судорожно принюхиваясь и скуля. Артур снова сунул ей перчатку, псина крутанулась, копая лапами сырую землю в низине, и залаяла. Артур вытащил свой меч, воткнул в землю для ориентира и оглянулся, старательно запоминая местность.
- Мне надо отвести собаку обратно в монастырь, - сказал он. - Копать буду завтра. Труп никуда не убежит. Охота окончена.
С этими словами он развернулся и полез по скользкому склону обратно к дороге под радостный лай своей Хадвизы, почуявшей скорую встречу с щенками.
- И это все? - Разочаровано переспросил Уилл пустоту. - На какой черт мы весь день за ним шлялись, Робин?
- А вот на какой! - Я вытащил свой меч и так же вогнал его в землю рядом с артуровским, принимаясь копать. - Джон, Тук, развели бы вы костер пока что. Согрели бы что ли вчерашние лепешки.
- Ты собираешься копать сам? - Взволнованно спросила Марион. - А как же Артур?
- К черту Артура! Это мой лес. Это мой долг.
- Ну вот, - усмехнулся Уилл, однако тоже доставая свой меч. - Теперь и ты говоришь так, словно бы король. И знаешь что? - Он принялся рыть землю рядом. - Мне это нравится!
Разжечь костер в сырой низине было не просто. Тук и наши леди провозились долго. Но зато мы были защищены от поднявшегося к ночи холодного пробирающего до костей ветра. Да и работа спорилась на диво. Пусть мечами копать было совсем неудобно и приходилось руками выгребать землю из ямы.
Но... могила оказалась неглубокой...
- О, черт! - Заорал вдруг Джон, вскакивая с колен. - Она схватила меня за руку!
Все невольно отшатнулись. Девушки закричали. Назир схватил их обеих и оттащил подальше от ямы.
- Тише, тише! - Призывал я, закрывая лицо рукавом от тошнотворного запаха разлагающегося трупа. - Мертвые не могут мстить! Джон! Ты дурак!
Джон только брезгливо сплеснул руками. Тук беспрестанно крестился, а мы стояли плотным кольцом вокруг вскрывшегося тайника убийц, с мечами в руках и тяжело дышали. Скарлет поднес горящую ветвь и осветил яму. Труп действительно показался мне маленьким и почти детским, несмотря на то, что распух и деформировался до пугающего уродства. В монашеской ризе и головном покрывале, смешанном с грязью. Руки сложены на груди, лицо уже объедали черви - не узнать.
- Что мы будем делать с ней, Робин? - Спросил Джон, которого все еще била дрожь. Смешно. Такой здоровяк, а боится мертвецов...
- Похороним ее на святой земле. На деревенском кладбище. Мы не узнаем, кто она, но... но хотя бы она будет под защитой Господа.
- О нет! Только не сейчас, Робин! - Взвыл Джон. - Я не прикоснусь к этому трупу, пока петухи не запоют.
- А я бы увел этот приз из-под носа у Артура! - Загорелся Уилл.
- Да он как обычно, поймал нас на слабо. Показал место и заставил копать, - спорил Джон.
- Да ты вообще копал не из-за девчонки, а из-за ее приданого! Снова золотые кольца на шею вожделел нарыть.
- Артур должен знать, кто она, - сказал я. Надо было прекратить раздор в команде. - Мы дождемся утра только для того, чтобы узнать, кого винить в смерти этой несчастной. Кто не боится, останется со мной. Кто у нас не в меру суеверный и наши леди могут пройти дальше по оврагу и переночевать там.
Суеверными оказались Джон, Мач, леди и Назир, правда, он из-за живых леди переживал. Вскоре в ночном сумраке за деревьями замаячил их костерок. Оставшиеся собрались вокруг нашего костра, перекусить. Тук остался рядом с усопшей, молился. Да и мы просидели до утра в скорбном молчании. Каждый думал о своем. Даже обычно не в меру разговорчивый Уилл наверняка вспомнил свою Елену.
Едва начало светать когда заявился Артур. Без лопаты. Так и знал, что он был уверен, что мы сделаем всю грязную работу за него. Он нисколько не удивился и не возмутился, увидев вскрытую могилу. Заинтересовано обошел ее вокруг, присел, всматриваясь в освещенное мрачным осенним рассветом лицо жертвы. Вернее то, что когда-то было лицом.
- Кто она? - Спросил Тук.
- Теперь и не скажешь точно, - разочаровано отметил Артур. - Это очень плохо.
- Я думал, ты знаешь, - я был тоже сильно разочарован. Мы потеряли целую ночь. Могли бы ее вчера закопать на деревенском кладбище.
- Я не говорил, что знаю.
- Но у тебя была перчатка...
- С чего ты решил, что это перчатка жертвы? - Ухмыльнулся тот. - Разве не видишь, она монашка. Алые перчатки ей не по форме.
- А приданое? - Вклинился Уилл.
- Приданое... в ней. Не рожденный ребенок.
- А об этом ты как узнал? - Взъелся Уилл. - Имени не знаешь, а в положении уверен. Уж не сам ли ты ее обрюхатил?
- Подожди, если перчатка не жертвы, значит, убийцы? - Перебил я. - Ее убила женщина?
- Ее закопала женщина, - согласился Артур. - Вот смотри, могила не только ужасающе неглубокая, но и слишком тесная, труп лежит неровно, ноги поджаты, голова свернута неаккуратно, тяжело тащить было. Да и края ямы слишком кривые. Копали так же, как и вы - мечом. И явно торопились. Было бы время и лопата, спрятали бы преступление куда надежнее.
Я вспомнил ту перчатку. Крашеная замша, очень тонкой работы. Дорогая. Только знатная леди могла себе позволить такое излишество. В голове постепенно стало кое-что сходиться. Но все еще оставалось много вопросов. И самое главное: мне трудно было представить, что леди, причем, знатная леди способна на столь хладнокровное и жестокое убийство. Пусть даже терзаемая ревностью и местью... И... опять же, откуда Артур об этом всем узнал? И он знал, что королева в монастыре Святого Кирика. И зачем именно она приезжала...
Я подошел к Артуру, положил руку на его плечо.
- Это твое дело, Артур. Твоя месть. Прости, мы не должны были влезать во все это...
Артур коротко кивнул и снова присел на край могилы, вглядываясь в лицо... когда-то, должно быть, прекрасное, чистое и любимое им. Не хотелось думать, что он просто поигрался с девушкой... да и не стал бы он тогда столь тщательно копаться в этой грязной истории.
- Погоди, - вдруг вспомнил Уилл. - Где-то дней десять назад на Назира напала странная монашка в лесу. Кстати, совсем недалеко отсюда. Никто правда этого не видел, но...
- Монашка? - Оживился Артур. - Где ваш сарацин?
- Мы решили, что она ведьма, - закончил Уилл. - Она заставила нашего сарацина спать так, словно бы он умер.
Я тем временем указал взволнованному Артуру на поднимающийся из-за деревьев дымок затухшего костра. И он, бросился туда, совсем позабыв про свою несчастную мертвую девочку.
- Что ты будешь делать с ней? - Крикнул я ему вслед.
- Делайте, что хотите! Я уже узнал все, что мог!
Меня словно в холодную воду столкнули. Вот так он забыл о ней? Так просто? Делайте, что хотите?
- Уилл, давай завернем ее в плащ и отнесем в Уикхем.
Тот не шевельнулся.
- Уилл! Ты ведь сделал бы для Елены то же самое, правда ведь?
Уилл вздрогнул, стащил с себя плащ. Мы завернули труп и понесли прочь. Мне было противно даже оборачиваться. Пусть этот жесткосердечный "король зеленого острова" выясняет, предполагает, идет по следу и говорит мудрые, красивые слова. Сам он - крыса - конченный человек! Нельзя так относиться к мертвым!
Мы закопали девочку на маленьком деревенском кладбище. Пошел дождь. Словно бы небо оплакивало ее безымянную душу. Мы сделали крест. Тук прочел молитву. Я бросил на бугорок грязной из-за дождя земли последние осенние цветы. Блеклые, померзшие, тоже неживые...
Когда мы вернулись в лагерь, Назир рассказал, что Артур расспросил его про монашку. Слушал, затаив дыхание от восхищения. А потом ускакал куда-то...
На душе было примерзко. Марион обняла меня. И пусть она молчала, я чувствовал, как ее тепло и любовь постепенно отогревает мою промокшую, заблудшую душу.
Что за несчастный день сегодня! Сначала мерзкий сон, потом неприступная леди Шона, потом склочная леди Нэста. А мне даже выпить не удалось...
Шериф... Ну, шериф - это вечное зло.
- Да, милорд! - рявкнул я, спускаясь.
- Где вас там черт носит, Гизборн! - возопил де Рено, потрясая клетчатой шахматной доской. - Его величество изволил пожелать партию в шахматы...
- Со мной? - неверяще выдохнул я, обалдев от такой чести.
- Вы что, вконец одурели? - Возмутился шериф, и прижал доску к груди, словно обретенную возлюбленную после долгой разлуки. - Со мной! А вы займитесь делом. Гонец от королевы! Ее величество возвращается завтра. Думаю, совершив объезд города, вы не развалитесь!
- Да, милорд! - Кивнул я, постаравшись не выдать раздражения.
Впрочем, шериф был прав. Объехать город, показаться народу и напомнить, что власть бдит и не дремлет, было действительно нужно. Иначе чего только не дождешься от собравшейся поглазеть на короля толпы! Все окрестные воры - точно здесь. И мошенники. И попрошайки. А может, и парочка аутло. А может, даже и не парочка.
Опять вдруг вспомнился Локсли... С него бы сталось учинить что-нибудь сумасбродное даже и в королевском присутствии. Хотя, с другой стороны, после облавы, которую на него устроили, даже такой наглый разбойник, как наш "шервудский лорд", мог поумнеть и стать осторожнее.
Город шумел и праздновал. Но никаких беспорядков я не углядел, пока отряд не свернул к торговым рядам.
- Грабеж средь бела дня! - Раздался, перекрывая шум базара, чей-то возмущенный и явно угрожающий голос.
- Разбой, люди добрые! - Подтвердил завывающий, как у плакальщика, вопль, по которому можно мгновенно опознать обиженного торгаша.
Я придержал коня. Конечно, посреди рыночной площади вовсе не обязательно и впрямь совершались грабеж и разбой - возможно, там просто кто-то слишком рьяно торгуется, - но все равно, проверить не мешало. А то ведь и до рукоприкладства временами доходит, а жаловаться к кому побегут? Правильно, к шерифу. А шериф потом мне воздаст - за то, что допустил безобразие.
- Милорд! - Один из солдат привстал в стременах, указывая рукой, но я уже и сам все увидел.
Скандалили перед лавкой торговца тканями и одеждой. Какой-то валлиец, - похоже, что из дружины Клана, - вскочил прямо на выставленный перед дверями прилавок, безжалостно попирая грязными сапогами разложенный товар, и осыпал бранью съежившегося торговца, обвиняя того в грабеже и угрожая подпалить к чертовой бабушке, чтобы впредь знал, как надувать приличных людей. Тот, не дерзая применить к оскорбителю силу, простирал руки к нимало не сочувствующим зевакам, заунывно взывая о творящемся разбое.
Я хотел сказать: "Взять их!", а там уж разбираться, кто кого надувал, а кто палил, но тут...
Валлиец обернулся. Он нахально стоял на потоптанном прилавке, с непонятным весельем глядя на меня. В его измазанном синей краской лице было что-то поразительно знакомое, настолько, что я поперхнулся приказом.
- Что, ChanГard, доконала тебя служба? - ехидно усмехнулся "валлиец". - Своих не узнаешь, а?
ChanГard? Счастливчик!
У Глостера! И в Нормандии...
Мое почти забытое прозвище...
Гооооосподи! Нет, такого не бывает! Это чудо!
- Артур! - Заорал я, спешиваясь и опрометью кидаясь навстречу также спрыгнувшему наземь человеку. - Де Невелль!
Мне было все равно, что на меня смотрят, и безразлично, что скажут. Что я веду себя как мальчишка, а солдаты, горожане, лавочники и явившиеся по каким-то делам в город смерды станут чесать языками. Я не видел его с тех пор, как мы, получив рыцарское посвящение, покинули нашего покровителя.
Да...
После той графской охоты, когда мы с ним вдвоем завалили чудовищно огромного и страшно разъяренного вепря, спася тем пару ребер, а то и жизнь графу Пембруку, под которым некстати оступилась испуганная лошадь, выбросив всадника чуть не под самый нос обезумевшему зверю. Как же у меня болели потом все мускулы, надсаженные в попытке задержать взятого на копье атакующего кабана! Да, если б не Артур, сваливший его поразительно метким ударом, вепрь запорол бы и меня, и Пембрука, и кого-нибудь из бросившихся на выручку егерей...
За этот подвиг милорд Глостер посвятил нас в рыцари раньше обычного срока. В девятнадцать лет...
А потом мы оба уехали воевать, я - в Нормандию, он, по слухам - в Святую Землю, и с тех пор я не видел своего лучшего друга, изредка узнавая о нем что-то от его старшего брата, Бертрана.
И сейчас я обнимал его под удивленными взглядами солдат и ноттингемских простолюдинов.
- Ты неплохо выглядишь для мертвеца, ChanГard! - Усмехнулся Артур. И добавил, окинув меня оценивающим взглядом: - И чертовски плохо для молодожена.
Впрочем, это было неудивительно: за всю жизнь не видал человека, которого бы сильно украсила стрела в боку.
- А ты слышал о моей смерти, Ланцеарий? - удивился я, тоже назвав друга его давним прозвищем. Копейщик...
- Слухом земля полнится! - Его ухмылка была совершенно прежней. - Рад, что это оказался лишь слух, Счастливчик.
- Ты приехал узнать о брате? Или... хочешь наняться к шерифу Ноттингемскому? - Какими-то дальними остатками рассудка, не смытыми нахлынувшей радостью, я понимал, что веду себя неподобающе, вот так стоя и осыпая его вопросами посреди рыночной площади, но... Он был здесь! И это было лучшее, что могло произойти.
Я вдруг подумал, что вовсе не буду против, если шериф, и правда, наймет Артура. Это под Ральфом ходить было бы невыносимо, а Артур... Он всегда был нашим вожаком, еще у Глостера. И это было нисколько не обидно. Это было... правильно. Как восходящее утром солнце, или яблоко, падающее с ветки всегда вниз, а не вверх.
- О брате? - пожал плечами Артур. - А что о нем я могу узнать нового? Разве что сделать пожертвование какому-нибудь местному монастырю за его грешную душу.
И верно! Я вновь окинул Артура взглядом. Одежда валлийского наемника, простые ножны у пояса. А лошадь? Или ее вовсе нет? Неужели Артур впал в бедность, а брат послал его к черту? Ведь Бертран был одним из самых богатых наемных капитанов Англии! Вот сволочь... А я-то думал, он только со мной по-свински обходился!
- У тебя есть конь, или я велю дать тебе его, - я оглянулся, прикидывая, кому из солдат приказать спешиться.
- Не трепещи понапрасну, я оставил коня у своего друга. - Артур хлопнул меня по плечу. - Вечером мы уезжаем.
- Куда? - Неистовая радость померкла.
- Далеко... - По лицу Артура скользнула тень. - И надолго... Но пока я весь в твоем распоряжении. - Он вновь улыбнулся. - Выпьем и повеселимся, как в старые добрые времена. Ты знаешь здесь подходящее место?
- Только сначала мне надо сделать подарочек для одной леди... - Артур многозначительно подмигнул. - Она была добра со мной. - Де Невелль обернулся к лотку и перебирал платья - те, что не пострадали во время склоки. - Барыга хочет меня уверить, будто это настоящий сарацинский шелк! - Он кивнул на хозяина. Тот побледнел, понимая, что нажил неприятности. Понятно, что в такой лавчонке сарацинский шелк найти едва ли возможно. - Хочешь, чтобы я доказал тебе, жулик несчастный? - Скорчил великолепную гримасу де Невелль. - Знаешь, как настоящий шелк горит?
Хозяин испуганно покрутил башкой. Я взял материю, сосредоточенно пощупал. Ткань, надо сказать, была неплохая, но на шелк походила, как крестьянская водовозная лошадь на Фьюри. Торгаш явно рассчитывал на невежество покупателей.
- Это не настоящий шелк, ты прав, Артур, - подтвердил я не терпящим возражения тоном: - Сколько ты заплатил?
- Три серебряных монеты. - Артур выудил из общей кучи два понравившихся платья. - Я возьму два за эту цену.
- Три, - улыбнулся я, подхватывая еще одно, зеленое. - По одному за каждый серебряник.
Хозяин тяжко вздохнул.
- А тебя я запомню. - Сурово пообещал я. - Будешь знать, как людей дурить!
- Да, милорд! - Еще горестней подтвердил лавочник.
Объезд города я все-таки закончил, благо - оставалось немного. Артур ждал меня в "Праве Господина", как я ему и сказал.
- Расскажи, как там, на Святой земле? - спросил я, наполняя кружку очень даже неплохим вином. Хозяин расстарался!
- Слишком жарко, - Артур держал оловянный бокал в руках, устремив взгляд на бордовую поверхность напитка, словно думал найти в нем истину, - слишком мало воды, слишком много дезертиров и уродливых женщин. Ты ведь знаешь, я не из тех, кто рассказывает истории...
- А тот, кто участвует в истории! - Подхватил я, вспоминает нашу поговорку.
- Тот, кто делает историю, - поправил Артур и пригубил вино. - Так что рассказывай ты, ChanГard.
Я принялся рассказывать. Как воевал в Нормандии. Как после ранения, - по рекомендации графа Глостера, - перебрался в Англию, на службу к аббату де Рено. Как сдуру принял предложение его братца, будь он неладен, шерифа Ноттингема, и с еще большего дуру подписал с ним договор, достойный дьявола: если вздумаю уйти раньше семи лет службы, то должен сперва уплатить де Рено сумму, которой и за десять лет не заработаю. Вернее, не заработал бы. Если бы не покушение на короля.
- Похоже, судьба улыбнулась, глядя на тебя, ChanГard, - заметил Артур, втыкая нож в спешно притащенную слугой баранью ногу.
Насмешник! И всегда таким был.
- Да уж, - Я сделал хороший глоток и расслабленно грохнул кружку на стол. - Похоже, я - предмет ее шуток.
Артур вопросительно поднял бровь.
- Когда она решает меня одарить, делает это таким образом, что лучше никому не рассказывать, потому что слушатели подохнут со смеху, - я попытался улыбнуться, но усмешка получилась мрачной. Я помолчал и наконец-то произнес вслух то, о чем давно догадался: - За мою преданность и мужество король наградил меня, доверив мне воспитание своего бастарда.
Артур откинулся назад на спинку скамьи и... заржал. Иначе это никак назвать не получалось. Вот и делись с другом! Ведь я же... Я сам удивился, сообразив, что за все эти годы ни с кем не бывал так откровенен, как с Артуром де Невеллем, Копейщиком.
- Ну, так дои его величество дальше, Гизборн, - заявил Артур, нахохотавшись всласть. - В качестве возмещения. Этот рог изобилия не должен иссякнуть. И молись, чтобы твоя драгоценная несушка золотых яиц не потеряла этого ребенка.
- Я бы скорее молился об обратном, если б только это помогло! - Огрызнулся я, не успев схватить себя за язык, и сам испугавшись сказанного. Так нельзя говорить, это безбожно. Нельзя желать смерти невинному младенцу. Он же не виноват, что его зачали во грехе, как... Совсем как меня.
- Слава Богу, что я успел прожевать, не то моя жизнь и впрямь могла бы завершиться в этой таверне, - прищурился Артур. - Что это, Гай? Ревность или глупость?
- Гордость, - буркнул я, залпом осушил кубок и налил себе еще вина.
- Значит глупость, - кивнул Артур и задумался, оценивающе оглядывая меня. - Или все же ревность... Ты влюблен в свою жену? - Это было сказано с неким деланным изумлением, слегка похожим на детские дразнилки.
Я представил себе Эмму, с непреклонным видом отдающую распоряжения. Кому! Мне! Собственному мужу! Я - влюблен? Да я не знаю, куда от нее деться! Наследница замка, привыкшая рыцарями командовать! К тому же, видимо, уверенная, что король в любом случае ее защитит по старой памяти, что б ни делала. Особенно невыносимо было то, что Эмма явно готовилась сделать из меня дурака.
- Она меня бесит. - Я представил, что сделаю, когда она с невинным взглядом заявит, что это дитя - мое, и вновь ухватился за кувшин, испугавшись собственных предположений. Я ж ее придушу на месте! И попаду за это сперва на плаху, а потом - в ад.
- Чем же она тебя так бесит? - Удивился Артур. - Страшна?