Глава 2. Назад в Полевию

или навстречу знаниям или... новым неприятностям?

Сердце вдруг стало огромным и горячим, бешено заколотилось, едва не лопаясь от счастья, горло сжал спазм. Я задыхалась, готовая расплакаться от накатившего чувства невероятного облегчения: почти год я пыталась и не могла найти дорогу в Полевию, к Лелю, и вот он сам меня отыскал. Но как? Как вообще узнал, что я жива? Заплатил магу?..

- Зачем ты так коротко подстриглась? - как ни в чем не бывало, будто мы никогда и не расставались, спросил Лель и взъерошил мои кудряшки.

- Это мне вместо "Здравствуй!"? - я иронично вскинула бровь, изо всех сил подавляя желание с радостным визгом броситься ему на шею.

- Здравствуй, - Лель послушно кивнул и сдержано улыбнулся. - А ты ничуть не изменилась, все такая же ершистая.

- Уж какая есть, - смутилась я и, не выдержав, шагнула ему навстречу, прижалась к груди, потерлась щекой о куртку, словно желала убедиться, что он живой, настоящий, а не плод моего воспаленного воображения. Лель и не думал никуда исчезать, приподнял мой подбородок и прильнул к губам жадным поцелуем, до боли сжав в объятиях.

Рядом раздалось деликатное покашливание. Мы разом отпрянули друг от друга, смущенно косясь на маму.

- Ксения, вы бы хоть во двор вошли, а то целуетесь при всей улице, - усмехнулась она и, не скрывая любопытства, посмотрела на Леля.

- Идем, я тебя с мамой познакомлю, - шепнула я и потянула Леля во двор.

- Ксения, - удержал меня за руку Лель, тревожно поглядывая на солнце. - Прости, но надо торопиться. Времени почти не осталось.

Я остановилась, крайне озадаченная его словами и похолодела, заподозрив неладное: неужели опять?!

- Лель, что-то случилось или ты здесь только из-за меня? - насторожено спросила я.

Лель дернулся, как от пощечины. Лицо исказила гримаса вины и боли, в синих глазах читалось понимание и сочувствие, раскаяние и любовь... Порывисто шагнув вперед, он снова до боли сжал меня в объятиях и заговорил, горячо, страстно:

- Ксения, милая, ты вправе сомневаться и подозревать, но я не черный вестник! - Лель чуть отстранился и заглянул мне в глаза. - Когда-то я говорил, что сделаю все, чтобы ты осталась в Полевии, со мной, помнишь? Я здесь только из-за тебя, верь мне.

Я крепко зажмурилась, будто так могла спрятаться от своих подозрений. Мне очень хотелось верить ему, вот только...

Маги бесплатно не работают, и услуги их дороги. Наверняка потребовалось немало времени, чтобы выяснить, жива ли я, а время, как известно, деньги. Много денег, и я сомневалась, что той сотни серебряных нгарров, что осталась у Леля, хватило оплатить поиски и последующее перемещение, к тому же двойное. Конечно, Лель мог попросить помощи у семьи, заработать, занять, в конце концов! Вот только даже мне, новичку в магии, было понятно, что не так-то просто отыскать нужную песчинку в безбрежном океане и достать ее, и сил одного мага на такую могучую волшбу вряд ли хватило бы. Вывод напрашивался сам собой: моим прошлогодним рандеву заинтересовался Орден. Премудрые магистры нашли способ выяснить, что я жива, и им от меня что-то надо. Надо настолько, что они решили надавить на самое слабое место, то есть использовать Леля в качестве посла.

- Что нужно от меня Ордену? - оттолкнув его от себя, зло прищурилась я.

Лель виновато опустил голову и понимающе кивнул. Вытащил из-под куртки чуть смятый свиток, протянул мне.

- Только чтобы ты прочла это.

- Что это? - нахмурилась я, не спеша хватать послание полевских магов: кто его знает, что в нем. Может, заклинание самоуничтожения, и, опрометчиво прочитав его, я испарюсь прямо на глазах Леля как Снегурочка под весенним солнышком.

- Приглашение учиться, подписанное архимагом Дальганом и королем, - терпеливо объяснил Лель. - Ты можешь его принять или отказаться - любое твое решение будет принято с уважением и пониманием. Это все, что просил передать архимаг.

Я пристыжено молчала, понимая, что напрасно набросилась на Леля, не разобравшись, что к чему. Навыдумывала себе всякой ерунды, а что на деле? Всего лишь приглашение учиться. Тогда почему так противно сосет под ложечкой, а душу царапают острые коготки сомнения?

Помедлив немного, я все-таки взяла свиток. Покрутила в руках, разглядывая печать - алую кляксу с вдавленным кругляшом, в центре которой угадывался вставший на дыбы единорог, - осторожно на нее надавила. Печать, сухо щелкнув, сломалась, свиток развернулся, явив исписанное вычурным почерком нутро. Я вчиталась. Действительно приглашение... И куча подписей под официальным до икоты текстом.

Острые коготки сомнений снова впились в душу, по спине пробежал холодок...

"Какого черта?! - досадливо тряхнула я головой. - Даже если за этим приглашением кроется какой-то подвох - а я уверена, что дело нечисто, - что мне мешает извлечь из ситуации собственную выгоду?"

- Я принимаю приглашение, - задвинув свои сомнения на самое дно сознания, я твердо посмотрела в глаза Леля.

Он удивленно вскинул брови и неуверенно улыбнулся.

- Я был уверен, что ты откажешься.

- Еще чего! - усмехнулась я. - Нет, Лель, я принимаю приглашение. Мне надо учиться. Я хочу понять, кто я... и во что вляпалась!

- Что ж, тогда тебе стоит поторопиться, - пожал плечами Лель и снова взглянул на солнце. - Мне трудно определить по вашему солнцу, когда начнет сжиматься пружина, и если в момент перемещения ты не будешь со мною в седле...

- Я поняла! Я быстро! - перебила я Леля, бросилась к воротам и тут же остановилась. Вернулась. Робко коснулась его руки, заглянула в глаза. - Прости, что набросилась на тебя...

Лель мягко взял меня за плечи, взъерошил волосы. Отчужденность в глазах сменилась теплотой.

- Не извиняйся, я сам виноват. Надо было сразу все тебе рассказать и отдать приглашение, - печально улыбнулся он и подтолкнул меня к воротам. - Иди, собирайся.

- Ты разве не зайдешь? - огорчилась я, с неохотой отступая к калитке. - Я тебя с мамой познакомлю... И еще кое с кем. Лучше бы тебе первым его увидеть.

Лель напрягся. В глазах попеременно отразились недоумение, растерянность, удивление и, наконец, ликующая радость. Тут уже удивилась я, не понимая ее причины, а в следующий миг могла думать только об одном: как бы сделать хоть глоток воздуха и что убью этого медведя, как только он меня выпустит.

- Лель, ты меня задушишь!

- Ксения, любимая, родная... Я так рад... - словно в бреду, шептал Лель, покрывая мое лицо поцелуями. - Как ты его назвала?

- Фанькой... То есть Нафаней, но он и на Фаньку откликается.

Сказать, что Лель удивился, значит, не сказать ничего.

- То есть как - откликается? - потрясенно пробормотал он, разжав, наконец, руки.

- Ну, как, как... Как все, - морщась от боли, проворчала я.

- Он что, уже разговаривает? Не может быть! - схватился за голову Лель.

- Еще как может, - довольно усмехнулась я и снова поморщилась: болели плечи и ребра.

- Ксения, этого просто не может быть, - убежденно заговорил Лель. - Младенцы не умеют разговаривать.

- При чем тут младенцы? - ошарашено уставилась я на Леля, только теперь заподозрив, что мы говорим не об одном и том же. - Лель, я говорю о драконе, а ты о чем?

- О каком драконе? - мгновенно побледнел Лель.

Я поняла, что если мы продолжим в том же духе, точно пропустим момент перемещения, и с возможностью разгадать тайну Странников придется надолго попрощаться.

- Лель, я потом тебе объясню. Жди здесь, я быстро, - глядя в его встревоженные глаза, пообещала я и бросилась в дом.

Прошмыгнуть незамеченной мимо мамы, караулящей меня у двери в кухню, нечего было и мечтать. Я и не мечтала, а потому не таясь прошла в свою комнату. Вытащила из шкафа вещи и стала торопливо укладывать их в сумку, пытаясь определить на ходу, что мне понадобится, а без чего можно и обойтись. Не без содрогания вспомнив, как без малого две недели скиталась по Полевии, не имея под рукой элементарной зубной щетки, первой в сумку положила дорожную косметичку. За нею последовала пара джинсов, футболки, носки и несколько смен белья. Фанька, принявший мои сборы за новую игру, крутился рядом, больше мешая, чем помогая, но я только улыбалась, глядя, как он деловито шмыгает по комнате, подбирая всякую мелочевку и аккуратно укладывая ее в сумку.

Как это обычно бывает, когда торопишься, что-нибудь из вещей вдруг как будто оживает и норовит подстроить тебе какую-нибудь подлянку: то из рук вырвется и закатится под диван, то так хитро спрячется в куче ненужных вещей, что приходится потратить немало времени, чтобы ее найти. А то притаится под носом, но ты в упор ее не видишь, и все потому, что из-за спешки нервы взвинчены до предела. На этот раз все было по-другому, вещи не прятались и не норовили убежать, послушно заняв свое место в сумке. Я уже собралась застегнуть молнию, когда заметила притаившийся среди вещей кошелек. Брать его в Полевию я не собиралась - зачем? - и точно помнила, что уже несколько раз выкладывала его, но он снова и снова возвращался на место. Наверняка, Фанька постарался. Взглянув на суетящегося дракончика, я улыбнулась и потянулась к столу, собираясь положить кошелек в ящик. Тут-то и сработал тот самый закон подлости: кошелек вырвался у меня из руки, ударился об стол, и на пол, звеня и подскакивая, посыпалась мелочь.

- Вот черт, - ругнулась я и бросилась ее собирать.

- Ксения, ты куда? - растеряно спросила мама, входя в комнату.

- К друзьям на пару дней, - не моргнув глазом, соврала я и, кивнув на мелочь, попросила. - Не поможешь собрать?

Мама опустилась на колени и, шутливо толкнув меня плечом, вкрадчиво спросила:

- Ты ничего не хочешь мне рассказать?

- О чем? - напряглась я.

- Не о чем, а о ком, - поправила мама, монетку за монеткой собирая раскатившуюся мелочь. - Кто этот парень и почему ты раньше о нем ничего не рассказывала?

- А, ты об этом, - кивнула я, отчаянно пытаясь придумать, что сказать маме. - Ну... Как бы тебе сказать...

- Говори, как есть: как зовут, где и когда вы познакомились, чем он занимается... - стала подсказывать мама и вдруг замолчала. Я обернулась, удивленная ее молчанием, да так и застыла, увидев в ее руках медную монетку из Полевии. Повернув денежку другой стороной, мама удивленно моргнула, и я прекрасно ее понимала: у монетки не было ни орла, ни решки, на обеих ее сторонах красовалось одно изображение - корона, перечеркнутая молнией.

- Какая странная денежка... - изумленно пробормотала мама.

- В переходе купила, - предупреждая ее вопрос, поспешила объяснить я. - Прикольная, правда?

- Необычная, - согласилась мама и положила монетку в мою подставленную ладонь. - Так кто этот парень?

Я удрученно вздохнула, сообразив, что от маминых вопросов мне не отвертеться, и, нервно крутя полевскую монетку в руках, рассказала ей совершенно идиотскую, придуманную на ходу историю знакомства с Лелем, чудесным образом преобразившегося в Макса - свидетеля жениха моей закадычной московской подруги Инки. Инка действительно вышла замуж, а я была свидетельницей на ее свадьбе, и сейчас тихо радовалась, что так и не удосужилась показать родителям свадебные фотографии. Успей я это сделать, сейчас не знала бы, что врать: высокий подтянутый Лель ничем не походил на пухленького коротышку Максика.

На маму мой рассказ произвел самое положительное впечатление.

- Почему ты раньше ничего о нем не рассказывала? - недоумевала она.

- Потому что рассказывать было нечего, - пожала плечами я и ссыпала собранную мелочь в кошелек, предусмотрительно отложив в сторону медную монетку из Полевии - ее я собиралась вернуть законному владельцу. - Мы не встречаемся, если ты об этом: Макс почти год мотался по заграницам. Я даже не знала, что он вернулся и где-то рядом болтается. Он сам случайно от Инки узнал, что я всего в получасе езды от их лагеря.

- Какого лагеря? - не поняла мама.

- Туристического, - засмеялась я, быстро переодеваясь. - Они с друзьями конным туризмом увлекаются, с палатками и песнями под гитару - отдыхают так. А ты что подумала?

- Ничего, - смутилась мама и заглянула в сумку. - А теплые вещи почему не положила? Я положу тебе свитер и куртку, ночами еще холодно.

- Положи, только Фаньке место оставь, - согласилась я, шнуруя кроссовки, и позвала дракончика. - Малыш, давай-ка, забирайся в сумку. Ты тоже отправляешься в путешествие.

Но Фаньке в сумке не понравилось. Увернувшись от рук, дракончик забрался мне под кофту, цепляясь коготками за футболку и отчаянно щекочась.

- Зачем ты его берешь? - удивилась мама. - Это же не собака, вдруг убежит?

- Не убежит, - убежденно ответила я и посмотрела маме в глаза. - Мам, будет лучше, если Фанька поедет со мною, поверь мне. Я знаю, что делаю.

Мама только недоуменно покачала головой, но ничего не сказала, и мне стоило немалых усилий сдержаться и не рассказать ей всю правду о Леле и Фаньке и о том, куда на самом деле я отправляюсь.

"Нельзя ничего рассказывать. Все равно не поверит", - мысленно убеждала я себя и, чтобы окончательно успокоить бунтующую совесть, клятвенно пообещала, что первое, чему я научусь, это открывать тропы.

Мама подхватила сумку с вещами, собираясь пойти меня провожать. Я понимала, что на самом деле ей хотелось лишний раз посмотреть на Леля, поговорить с ним, чего допускать ни в коем случае было нельзя. Перехватив маму на пороге, я быстро чмокнула ее в щеку, забрала сумку и, шикнув на барахтающегося за пазухой дракончика, чтобы не щекотался, выбежала за ворота. Лель шагнул мне навстречу, принял из рук сумку, приторочил к задней луке и, еще раз взглянув на солнце, вскочил на жеребца. Легко подхватил меня, усадил в седло перед собой и чуть тронул повод, пустив Радко легкой рысью. В конце улицы, истончившейся до хорошо утоптанной тропинки между огородами, жеребец перешел в галоп, унося нас в сторону пойменного леса. Я внимательно смотрела вперед, ожидая радужную вспышку и захватывающего дух полета, но ничего подобного не случилось. Вместо радужной тропы лес вокруг нас вдруг подернулся туманной дымкой, поплыл и исчез, как рассеявшийся морок. Я удивленно моргнула и заозиралась по сторонам: мгновение назад мы мчались по знакомому с детства лесу, а теперь вокруг вздымалась невысокими, словно бы перетекающими один в другой холмами цветущая лесостепь.

- Лель, надо поговорить, - взглянув в сосредоточенное лицо мужчины, попросила я.

Лель кивнул и, осадив недовольно всхрапывающего жеребца, спешился. Протянул руки, помогая мне спуститься на землю, и тут же заключил в объятия. Приподнял мой подбородок, потянулся к губам, но я отстранилась, давая понять - не сейчас, и Лель неохотно разжал руки, отступил, окинув меня недоуменным взглядом.

Я отвернулась и, хмурясь своим мыслям, побрела к ближайшему холму. Взобралась на него, опустилась в траву и обхватила руками колени. Мысли, одна тревожней другой, проносились в моей голове: как показать Лелю дракона и не напугать его? Хватит ли ему сил смириться с тем, что я и Фанька, некогда бывший Черным драконом, одно целое? И не грозит ли новой катастрофой мое возвращение? Что знает обо мне Орден, и чего хотят полевские маги?

Рядом сел Лель, сорвал травинку, задумчиво ее пожевал и негромко меня окликнул:

- Ксения? Тебя что-то беспокоит? Если приглашение, то ты, повторяю, не обязана его принимать. Это не условие твоего возвращения, а часть награды за победу над драконом.

Я вздрогнула, ошеломленная этой новостью: награда? Благодарные полевские маги решили меня наградить? Интересно, а что они скажут, когда узнают, что дракон жив? Отберут приглашение и дадут пинка под зад? Что ж, скоро узнаю.

- Лель, а никакой победы не было, - скрепя сердце призналась я, подбираясь к главному. - Я не убила дракона.

Из пальцев мужчины выпала смятый стебелек. Синие глаза вспыхнули недоверием.

- Но я же сам видел!.. - помолчав, растеряно воскликнул Лель, но я его перебила.

- Что ты видел? Большой смердящий труп?

- Нет, я видел, что пещера пуста.

- И что? По-твоему дракон просто взял и испарился? Увы, так не бывает, - горько усмехнулась я и, видя, что Лель смотрит на меня уж совсем непонимающе, тихо спросила. - Лель, ты меня любишь?

- Да, - кивнул он, удивленный моим вопросом.

- А если ты узнаешь обо мне нечто такое... Такое... - замялась я, пытаясь подобрать слова.

Теплые руки обняли мои плечи. Лель привлек меня к себе, приподнял подбородок, посмотрел в глаза долгим внимательным взглядом и попросил:

- Ксения, расскажи мне, что случилось тогда в пещере.

Я медленно кивнула и, проглотив вставший от волнения ком в горле, начала свой рассказ. Поначалу получалось сумбурно. Да и неловко было рассказывать, как от страха едва не воспользовалась тропой, услужливо расстеленной драконом перед моим носом, и как, поддавшись эйфории, мчалась навстречу пламени. Я то запиналась и замолкала, боясь продолжить, то вдруг начинала тараторить, проглатывая слова, будто торопясь облегчить душу признанием в чем-то постыдном. Лель молча слушал, успокаивающе поглаживая мои плечи. Стоило упомянуть Любомира, и брови Леля удивленно взметнулись вверх, но перебивать он не стал, понимая, что мне и так нелегко вспоминать. Точно так же он отреагировал и на мой пересказ драконьей истории, лишь сильнее стиснул в объятиях, давая понять, что взволнован не меньше меня. Когда я закончила, поведав ему все без утайки, Лель долго молчал, задумчиво глядя куда-то вдаль. Наконец, негромко спросил:

- Так ты о нем говорила? О драконе, когда хотела, чтобы я увидел его первым?

- Да. А ты что подумал?

- Так, ерунда, - смутился вдруг Лель, но быстро взял себя в руки и тепло улыбнулся. - И ты подумала, что я тебя разлюблю только за то, что у тебя есть ручной дракон?

- Не просто дракон, Лель. А Черный дракон, тот, которого вы так боялись, - поправила я и украдкой перевела дух.

- Тот, которого сотворили сами люди, их жадность, зависть и страх, - глядя мне в глаза, посерьезнел Лель. - Человек, что пустил в тебя стрелу... То есть, не в тебя, конечно, а в твое прошлое воплощение, это он виноват в появлении Черного дракона.

- Лель, это понимаешь ты, это понимаю я, но поймут ли другие? Что если ваши маги решат, что я монстр, и меня не то, что учить нельзя, а вообще лучше от меня избавиться?

Лель нахмурился, помолчал, обдумывая мои слова, и тряхнув головой, решительно ответил:

- Что бы ни решили маги, я знаю одно: ни один из них тебя и пальцем не тронет, пока я рядом. Мы можем прямо сейчас поехать в Старый королевский лес, а в Орден отправить письмо с твоим отказом...

- Нет, Лель, так не пойдет, - запротестовала я. - Надо рискнуть и принять приглашение. Ради моих родителей. Мне и так с три короба пришлось наврать маме, чтобы не волновалась. Не представляю, что с нею будет, если я тут застряну навсегда... И не представляю, на что станет похожа моя жизнь, когда я научусь открывать тропы. Придется разрываться между двумя мирами.

- Ты не сказала родителям правду? Почему? - удивился Лель.

- Да потому, что они мне не поверят. Я ведь уже говорила, что в нашем мире магии нет, и никто не знает о существовании другой вселенной, других миров. Меня бы сочли сумасшедшей и, самое меньшее, посадили под домашний арест, понимаешь? Нужны неопровержимые доказательства, чтобы родители мне поверили, а их нет.

- А дракон?

- Кстати, о драконе, - спохватилась я, сняла кофту и, закатав рукав футболки, позвала. - Фанечка, малыш, выходи.

Знакомая щекотка пустила по коже мурашки, а в следующий миг "татуировка" ожила, отделилась от кожи и обрела объем. Маленький дракон сладко потянулся, цепляясь коготками за мою футболку, расправил и сложил крылышки и с любопытством уставился на Леля.

- Святой Маахил... - выдохнул Лель, не сводя с дракончика изумленного взгляда. - Он еще совсем малыш!

- Вот теперь скажи, может этот малыш, больше похожий на ящерицу, быть доказательством существования иных миров?

- Не знаю... - пожал плечами Лель, несколько озадаченный моим вопросом. - Наверное, нет. Вот если бы он был старше и больше, тогда другое дело. И все-таки, Ксения, ты могла показать родителям, что умеешь: пламя зажечь или молнию сотворить. Если в вашем мире никто этого не умеет, тебе бы поверили.

- Угу, - угрюмо кивнула я, помогая Фаньке спуститься в траву. - Только есть одно маленькое "но": мой дар на Земле не действует. То есть он действует, но только тогда, когда без него совсем уж никак.

Тем временем Фанька обошел нас по кругу, обнюхал сапог Леля и, подобравшись к мужчине поближе, встал на задние лапки, передними вцепившись в рукав его куртки. Лель удивленно посмотрел на меня, не зная, что делать.

- Он к тебе на руки просится, - улыбнулась я, а потом и вовсе расхохоталась, глядя, как Лель осторожно, словно маленького котенка, берет дракончика на руки.

- Подумать только: я держу Черного дракона! - поглаживая Фанькины крылышки, пораженно пробормотал Лель.

Фаньке ласка явно понравилась. Какое-то время дракончик смирно сидел у Леля на руках, жмурясь и довольно посапывая, но стоило перед любопытным драконьим носом пролететь маленькой серебристой бабочке, и Фаньку словно ветром сдуло. Мирно щипавший травку жеребец испуганно вздрогнул, когда Фанька прошмыгнул перед его мордой.

- Теперь ты рассказывай, что тут было после моего... хм... смертельного боя, - попросила я Леля, глядя, как Фанька с риском попасть под лошадиные копыта нарезает вокруг Радко круги, пытаясь поймать бабочку.

Но Лель решил, что рассказ может и подождать, а вот поцелуй вряд ли.

- Потом, все потом, - шепнул он и приник к моим губам.

Все мои тревоги отступили, растаяли, словно лед под жарким солнышком. Я прижалась к Лелю, растворилась в его объятиях, позабыв обо всем на свете. К черту магов... К черту Странников - все к черту... Я люблю этого мужчину, люблю, и вернулась в первую очередь из-за него.

"Это не твой путь, Странница. Хочешь победить - не распыляйся..."

- Что? - распахнув глаза, выдохнула я.

- Ты о чем? - не понял Лель, раздосадованный тем, что опять пришлось прерваться.

- Мне показалось, ты что-то сказал, - пробормотала я, глядя в синие глаза мужчины.

- Ну, знаешь ли... Это было бы довольно сложно сделать, учитывая то, чем мы занимались, - усмехнулся Лель, поднимаясь и протягивая мне руку.

- Прости. Я, наверное, слишком переволновалась, вот и чудится всякое, - виновато улыбнулась я и, спеша сгладить неловкую ситуацию, спросила. - Кстати, где мы?

Лель смерил меня пристальным взглядом и нехотя ответил:

- Недалеко от столицы. Ксения...

- Лель, мне просто что-то почудилось, - напряглась я, не уверенная, что вообще что-то слышала. - Если честно, я до сих пор поверить не могу, что вижу тебя и что вокруг другой мир. За год как-то отвыкаешь.

- И ты упорно не даешь мне доказать, что я тебе не снюсь, - сложив руки на груди, ровно произнес Лель.

- Лель... Пожалуйста, не дуйся. Дай мне немного времени. Мне надо заново к тебе привыкнуть.

Лель досадливо поморщился, но все же кивнул, соглашаясь.

- Хорошо, я постараюсь сдерживать себя. Зови дракона, пора ехать, пока архимага удар от волнения не хватил.

- А как же рассказ? Ты обещал рассказать, что тут было в мое отсутствие!

- Поговорим по дороге, идет? - предложил Лель и свистом подозвал жеребца.

Пришлось согласиться. Поймать Фаньку, увлеченного ловлей бабочек, оказалось делом непростым. Дракончик, не желая продолжать путешествие в сумке, уворачивался от рук и юлил под копытами Радко, заставляя жеребца нервно вздрагивать. Лишь обещание угостить его вкусненьким вынудило дракончика смириться с временной несвободой, и мы, наконец, смогли тронуться в путь.

Шли пешком, не особо торопясь спасать жизнь взволнованного архимага. Лель вел жеребца в поводу, рассказывая, как вся троица - он сам, Рэв и Сигрид - оказались перед запертыми вратами в пещеру под градом орочьих и тролльих стрел, и уже прощались с жизнями, понимая, что спасения ждать неоткуда, как вдруг стрельба прекратилась...

...Затянутое тяжелыми облаками небо то тяжко стонало глухими громами, то гневалось, плюясь ослепительными молниями, то норовило уронить свою непосильную ношу, похоронив под снегом и крошечную долину, и гору с драконьей темницей во чреве. Ветер, словно взбесившийся пес, то бросался из стороны в сторону, то вдруг припадал к земле, жалобно скуля, а та, вторя небу, мучительно вздыхала, заставляя скалы трескаться, а горы испуганно дрожать.

Три крошечные фигурки отчаянно вжимались в камни, спасаясь от ветра и стрел, то и дело оглядывались, с растущей тревогой вслушиваясь в грохот, приглушенный каменной толщей тяжелых ворот. Сколько минуло времени с того момента, как створки, приоткрывшись лишь за тем, чтобы впустить девушку, снова сомкнулись, не мог сказать никто: для этих троих время будто остановилось, заледенев в жутком ожидании. И кто знает, может, так оно и было?

Все трое вздрогнули, когда за вратами грохнуло особенно тяжело, и вместе с грохотом раздался чудовищный рев полный отчаянной ярости и невыносимого страдания, перешедший затем в жалобный вой обреченного на смерть существа. Сигрид крепко зажмурилась, зажала руками уши и сжалась в дрожащий комок, испытывая к существу непрошеную жалость, как вдруг все стихло: шумно, с немыслимым облегчением вздохнула и успокоилась земля, прекратив сотрясать скалы; небо, поднатужившись, приподняло тучи и ветер, взметнувшись ввысь, погнал их к северу.

В образовавшейся тишине шепот Сигрид казался криком:

- Неужели все?

- Не знаю... Врата пока закрыты, - пристально наблюдая за входом в пещеру, ответил Лель.

- Не все, - яростно прошипел Рэв, прижимая к раненому плечу скомканное полотенце, и кивнул, указывая на тропу. - Похоже, стража объединилась с орочьим отрядом и вот-вот сделает из нас подушечки для иголок.

- Святой Маахил... - охнула Сигрид, осторожно выглянув из укрытия, и тут же, пискнув, плюхнулась на землю, уткнувшись носом в снег.

С десяток стрел, со свистом рассекая неподвижный, будто закоченевший воздух, пронесся над грудой камней, ударился о врата и, стуча древками, бесславно осыпался у их подножия. Вслед за первым в небо взмыл второй десяток и так же, не встретив на пути живых мишеней, закончил свой путь в грязном снегу.

- Надо что-то делать. Уходить, - ворчал Рэв, затравлено озираясь по сторонам в поисках путей к отступлению.

- Куда? - горько улыбнулся Лель. - Мы тут в ловушке.

- Будем прорываться, - упрямо насупился Рэв, пробуя натянуть тетиву раненой рукой.

- Но их так много! - пролепетала Сигрид, глядя на брата круглыми от страха глазами. - И позиция у них гораздо удачнее нашей.

- Будем выбивать по одному. Ждать, пока кто-то высунется, чтобы прицелиться, и бить, но так, чтоб уж наверняка, - ответил Рэв и в сердцах отбросил лук: рука почти не слушалась. Осторожно выглянул из-за валуна и тут же нырнул обратно, а воздух вновь наполнился хищным свистом стрел. Рэв скорей оскалился, чем улыбнулся, явно что-то придумав. - Будем ловить на живца.

- Живцом, надо полагать, будешь ты? - напрягся Лель, буравя брата подозрительным взглядом.

- Я.

- С ума сошел?! - набросилась на него Сигрид, невольно поднимаясь в полный рост.

Лель едва успел схватить сестру в охапку и нырнуть с нею под прикрытие каменной глыбы, как объединившиеся в один отряд недавние противники вновь спустили тетивы. Стрелы, просвистев над головами троицы, снова клюнули ворота, не причинив им видимого ущерба, и все же... Все же что-то неуловимо изменилось после этой атаки. То ли великая река времени, наконец, оттаяла, то ли кто-то из богов (уж не сама ли Эрил?) решил вмешаться, только успокоившаяся было, земля снова задрожала. Низкий гул раздавался сразу за спиной, и издавали его расходящиеся створки врат. Они расходились неспешно, даже величественно, словно желали посильнее подогреть нетерпение невольных зрителей перед тем, как показать, что за ними спрятано.

Сощурившись, Лель осторожно подался вперед, жадно вглядываясь во тьму образовавшегося прохода. С каждым мгновением тот становился все шире, и все гуще летели стрелы. Казалось, стражи пещеры, разъяренные наглым вторжением неуязвимой четверки, решили расстрелять весь запас стрел, но достать непрошеных гостей, так ловко избежавших не только всех ловушек на пути к пещере, но и обхитривших их, стражей. Орочий отряд, разозленный не меньше стражей внезапным перемещением к самому жуткому месту в Полевии, горячо поддержал недавних противников.

А врата все так же неспешно открывались. В приоткрывшуюся щель уже без труда мог бы пройти человек, но как бы Лель ни вглядывался, как бы ни напрягал зрение, высматривая во мраке хрупкую фигурку, ничего не мог разглядеть: пещера казалась мертвой.

- Лель, - требовательно окликнул брата Рэв.

- Я не уйду без нее.

- Хорошо, можешь оставаться, - легко согласился Рэв. - Но нам-то ты можешь помочь?! Они даже не прячутся, бери лук и стреляй!

Лель спорить не стал, молча потянулся за луком, но тут раздалось властное:

- Не стрелять!

Усиленный магией голос высокого старика, возникшего прямо из воздуха, прокатился по котловине, и не подчиниться ему было невозможно. Лель бессильно опустил лук и растерянно оглянулся на брата и сестру. Сигрид вздрогнула и испуганно отбросила свой лук, будто держала в руках не оружие, а ядовитую змею. Рэв неуверенно поднялся во весь рост, не сводя глаз с мага. Вокруг того серебрилась рамка портала. Маг отступил на шаг, и из нее один за другим шагнули еще несколько магов - три глубоких старца и двое молодых, мужчина и девушка, удивительно похожие друг на друга.

Стрелы больше не свистели. Молодые маги ушли успокоить стражей и орков, три старичка, подслеповато щурясь, осторожно приближались к вратам, а тот, кто первым появился из портала и приказал не стрелять, повернулся к нагромождению камней, за которыми прятались Лель, Рэв и Сигрид.

- Выходите, дети Ивара, - раздался чуть насмешливый голос.

- Вы архимаг Дальган? - неуверенный, что высокий сухопарый старик именно глава полевского Ордена магов, спросил Лель, выходя из укрытия.

Маг, пряча улыбку в седой бороде, чуть склонил голову, подтверждая правоту мужчины.

Дождавшись, когда братья и сестра подойдут ближе, повернулся к пещере и, приглаживая встрепанную ветром бороду, задумчиво посмотрел на магов, не решающихся войти во врата.

- Вот и свершилось пророчество, - чуть слышно произнес архимаг. - Жаль, что вы так и не дошли до столицы. Я очень хотел увидеть Странника... Понять, что они такое.

- Вы говорите так, словно Ксения... - возмущенно воскликнула Сигрид и вдруг осеклась.

- Умерла? - закончил за нее маг. Взглянул в окаменевшее лицо Леля, вздохнул и, качая головой, заговорил негромко. - Иногда, я бы сказал невероятно редко, во Вселенной появляются люди с выдающимся даром, перед которыми самые сильные маги - сущие дети. Эти способности спят до времени, ничем не выдавая себя ни своему хозяину, ни окружающим. Дар просыпается лишь тогда, когда в нем появляется острая необходимость защитить мир, неважно чей. Таких людей зовут Странниками за то, что Сила ведет их туда, где в них нуждаются. Ведет самой короткой дорогой во Вселенной. Дар Странника не наследственный, судьба сама определяет, кто станет следующим избранным. Мы не знаем и, верно, не узнаем никогда, почему так происходит... И самое печальное заключается в том, что Странники всегда выполняют разовую миссию, они гибнут вместе с тем, против кого выступают...

Воздух снова замерцал, и из открывшегося портала шагнула Льяна.

- Архимаг, - поприветствовала она мага коротким кивком. Окинула пристальным взглядом котловину и, встретившись глазами с глазами Леля, нахмурилась. - Мне очень жаль...

- Да неужели?! - взвилась Сигрид, с ненавистью глядя на травницу. - Вы лгунья!

- О чем это она? - удивился архимаг, повернувшись к травнице.

- Я убедила Ксению принять силу любви. Сказала, что это нужно для победы, - хмуря брови, неохотно ответила Льяна и объяснила. - Девочка была напугана, я всего лишь хотела ее подбодрить, подарить надежду...

Травница говорила что-то еще, но Лель ее уже не слушал, шел к пещере. Не обращая внимания на предупреждающие возгласы старцев, шагнул в мрачный тоннель. Потрясенный рассказом архимага и признанием Льяны, ослепленный горем, он шел, все ускоряя шаг, а в голове билась единственная мысль: "Не верю..."

Лель уже не шел - бежал, когда впереди засветлело бледное пятнышко. Тяжело дыша, мужчина остановился, прищурился, пытаясь понять, что это. Пятнышко мягко светилось, меняло форму, словно клок тумана, медленно плыло навстречу Лелю, но вдруг остановилось и стало плавно опускаться, пока не осветило распростертое на полу тело.

- Ксения... - выдохнул Лель и, не раздумывая, бросился вперед.

Разочарование было жестоким. Девушка, облаченная в старинное голубое платье, ничем не напоминала Ксению: тонкое лицо в обрамлении черных кос, губы плотно сжаты, ресницы отбрасывают длинные тени на скулы. Казалось, девушка просто спит, свернувшись калачиком и подложив под щеку сложенные ладони, вот только в лице - ни кровинки. Бледная кожа будто светилась изнутри, - сияние, что привлекло внимание Леля, окутывало незнакомку и медленно угасало, словно бы впитывалось в нее. Мгновение - и перед Лелем остался лежать холодный труп.

- А вот и Ключ-дева, - раздался рядом чуть запыхавшийся голос архимага. Подсвечивая себе факелом, старик опустился перед девушкой на колени и коснулся пальцами холодной щеки. - Магия хранила тело, пока душа оберегала сон чудовища... Надо бы похоронить ее. Бедное дитя, наконец-то, обрело покой.

Словно в ответ на слова старого мага, девушка вдруг глубоко вдохнула и распахнула глаза...

- Что?! - завопила я, потрясенно уставившись на Леля. - Ключ-дева жива?

- Да...

- Да она мертвее мертвого была, когда я наткнулась на ее тело!

- Я тоже видел ее труп, который потом очень даже бодро встал, - пожал плечами Лель и засмеялся воспоминаниям. - Видела бы ты архимага! Старик отпрыгнул от Лесаны, как молодой козел и чуть не шарахнул в нее молнией! Льяна вовремя подоспела. Если бы не она, Рэв по сей день не женился бы.

- А при чем тут Льяна и женитьба Рэва? - не поняла я, смутно представляя себе архимага, с грацией молодого козла скачущего по пещере в поисках спасения от восставшего мертвеца.

- Да при том, - снова засмеялся Лель, - что Льяна удержала архимага и буквально спасла Лесану от повторной смерти. Правда, первую смерть трудно назвать смертью... Скорей уж сном в тысячу лет.

- Ничего себе поспала! - присвистнула я, вспоминая, как стояла над телом Ключ-девы и гадала, смогу ли вернуть ей жизнь. Выходит, смогла... Как - другой вопрос, сейчас меня интересовало не это. - Ну а Рэв-то тут при чем?

- Он на Лесане женился, - объяснил Лель, но, видя, что я все так же ничего не понимаю, добавил. - Так Ключ-деву зовут - Лесана.

- О... - только и смогла сказать я, крайне удивленная новостями. - Кстати, о Странниках. Любомир тоже о них говорил, почти слово в слово как архимаг, только обозвал чушью утверждение, будто Странники - спасители миров, - я прикрыла глаза, вспоминая слова ковыленьского мага, и процитировала: - "Странник не рядовая фигурка на доске, но без своей половинки никогда не станет тем, кем был создан".

- И ты ему веришь?

- Да. Он не соврал, Лель, - кивнула я и глазами показала на сумку с дракончиком. - Он моя половинка.

Лель помолчал, обдумывая мои слова, потер подбородок, обернулся и посмотрел на дракончика. Приунывший Фанька, вынужденный сидеть в сумке, тоскливо смотрел по сторонам. Время от времени его сознание касалось моего, словно напоминая, что я обещала дать ему вкусненькое.

- Любомир, которого мы видели в Ковылене, - самозванец, - наконец заговорил Лель. - Настоящего Любомира, алхимика, каким его знала Льяна, нашли в винном погребе примерно через неделю после того, как ты... ушла из Полевии. Старик был погружен в магический сон, и, судя по страшному истощению, провел в нем никак не меньше года.

Теперь была моя очередь молчать и думать. Сказать, что я была удивлена? Нет. Я не раз думала о городском маге из Ковыленя, сопоставляла увиденное с фактами, рассказанными Льяной, и фразами, оброненными магистром Мараном, и всегда ловила себя на мысли, что Любомир не тот, за кого себя выдает. Слишком энергичен этот молодой старик с глазами, в которых таилась вечность. Возможно, лже-Любомир и смог обмануть горожан, явившись под личиной настоящего алхимика, и последующее его омоложение никого особо не удивило, все и так знали, что старик пытается создать эликсир молодости. Помолодел - значит, создал. Но характер... Хотя, уверена, изменения происходили постепенно. Тот, кто занял место настоящего алхимика, предусмотрел все: возвращенная молодость это не только разгладившиеся морщины, но и возросшая активность, подъем жизненных сил, прилив энергии и, конечно же, амбиции, до сих пор почему-то никак себя не проявлявшие. Настоящий Любомир не рвался к власти, его страстью была алхимия, но кто помнит, каким он был в молодости, если маги живут гораздо дольше обычных людей? Верно, только другие маги, а им гипер-активность некогда тихого мага можно было объяснить как побочное действие эликсира... Да, такое вполне возможно, и я сама никогда бы не заподозрила Любомира в обмане, если бы он сам не приоткрылся, фантомом проникнув в опечатанную пещеру, войти в которую не дано никому кроме Странника. Рассказ Леля лишь подтвердил мои догадки.

Я рассеяно подергала себя за мочку уха: кем же было существо, что называло себя Любомиром? Оно, без сомнения, приходило помочь и помогло, пусть и вело себя довольно странно и изъяснялось одними намеками.

- Ты не удивлена, - прервал Лель затянувшееся молчание.

- Нет, - покачала я головой. - Озадачена - да, но не удивлена. Хотела бы я знать, кто это был и почему мне помог... И не придет ли требовать ответной услуги.

- Может, кто-то из богов? - неуверенно предположил Лель.

- Кто? - нервно хохотнула я. - Лель, я не верю в богов! Что это за боги, если они допускают гибель целых миров? И не надо рассказывать мне о том, что пути их неисповедимы и о свободе выбора, которую они якобы чтут. Не чтут, а ловко дергают за веревочки или запугивают карами небесными, заставляя людей делать то, что им нужно. Точнее, не они, потому что их нет, а те, кто говорит от их имени, преследуя собственные цели - вот к такому выводу я пришла, пока изучала земные религии.

Лель спорить не стал, лишь пожал плечами, мол, я только предположил, и я снова насела на него с расспросами: хотелось узнать, что было дальше.

- А потом, когда Лесану увели из пещеры, поручив заботам Льяны и Сигрид... Они, кстати, помирились, - усмехнулся Лель. - Правда, Льяне пришлось очень долго объясняться, но, в конце концов, травница убедила Сигрид не злиться на нее и напомнила, что готова взяться за ее обучение, если Сигрид, конечно, все еще желает у нее учиться. Сестренка уже скоро год, как уехала в Сивуху.

- Здорово! - порадовалась я за подругу. - Я бы хотела ее повидать.

- Повидаешь, они с Льяной приедут на бал, - улыбнулся Лель.

- Бал? - удивилась я, невольно замедлив шаг: никогда не видела настоящего бала, разве что в кино. Вот бы посмотреть! Еще лучше - побывать. - И в честь чего король устраивает торжество?

- А сама не догадываешься? - хитро прищурился Лель.

- Нет...

- Бал в честь тебя и твоей победы, - не стал меня мучить домыслами Лель.

- Лель, ты же не серьезно! - споткнувшись на ровном месте, ошеломленно воскликнула я, но, заметив, как удивленно взметнулись вверх брови Леля, поняла: он не шутит, король действительно устраивает бал в честь победителя. Вторая часть награды? - Я туда не пойду, - запротестовала я. - Терпеть не могу быть в центре внимания, к тому же мне совершенно нечего одеть! Не в джинсах же туда идти?

В глазах Леля зажглись лукавые искорки, плечи затряслись от беззвучного смеха, который он напрасно пытался сдержать.

- Лель! - завопила я, возмущенная до глубины души: я тут отчаянно боюсь толпы, а ему смешно, видите ли!

- Ксения, ты можешь не волноваться о платье, оно у тебя будет, дай только до Светлограда добраться, - кое-как справившись со смехом, попытался успокоить меня Лель.

- Король пожалует, чтобы перед благородными гостями не было стыдно за героя в футболке и потертых штанах? - подозрительно прищурилась я.

- Нет, платье сошьет портниха, самая лучшая в Светлограде, - объяснил Лель, мягко обняв меня за плечи и легонько встряхнув. - Ну же, успокойся. На этом балу ты будешь самой красивой девушкой, вот увидишь.

- Да? - с сомнением покосилась я на Леля и, спохватившись, начала рыться в карманах. - Ой, чуть не забыла! Я же собиралась вернуть тебе это... Ёлки, куда она закатилась?!. А, вот!

И я с триумфальным видом извлекла из заднего кармана джинсов медную монетку с перечеркнутой молнией короной на обеих сторонах.

- Какая странная монета, - удивился Лель, разглядывая денежку на моей ладони. - Никогда такой не видел.

- То есть как - не видел? - опешила я. - Я нашла ее в куртке, что дала мне Сигрид. Не сама же она туда закатилась!

- Не сама, - задумчиво покачал головой Лель, перевернул монетку и удивленно моргнул. - Это не полевская монета.

- Не нгарр? - зачем-то уточнила я.

- Нет, на наших чеканят единорога - символ магов и профиль короля, - ответил Лель, возвращая мне монету. - Может Льяна положила, как оберег?

- И ничего мне не сказала? - иронично хмыкнула я.

- А зачем? Все, что она считала нужным сказать и сделать, она и так сказала и сделала. И, знаешь, я только сейчас понял, насколько она была права, когда уверила тебя принять силу любви... - задумчиво глядя вдаль, произнес Лель. - Раньше не понимал, теперь понял. И еще я чувствую связь между нами. С тех самых пор, как ты... ушла. Если бы не эта связь, я, так же как маги, считал бы, что ты погибла. Она как невидимая ниточка...

- ...связавшая наши души, - прошептала я и вдруг поняла, чьи эмоции "слышала" в поезде и этой ночью. - Лель, когда ты убедил магов, что я жива?

- Где-то пару седмиц назад. Весь этот год я как привязанный ходил за архимагом, пытаясь убедить его, что ты не погибла. Потом махнул рукой и попросил Лесану провести обряд дознания. Она согласилась, как я понял, больше из жалости, - усмехнулся Лель. - Верно, считала, что я спятил от горя. Но сил Лесаны хватило лишь на то, чтобы почувствовать то же, что и я... Она была потрясена, и это еще мягко сказано. До сих пор маги были уверены, что Странники гибнут вместе с чудовищем, и вдруг такое! Архимаг Перенег даже предполагал, что легенды ошибаются, и Странники, выполнив свою миссию, просто уходят в другой мир... Но - по порядку. В общем, Лесана убедила Дальгана созвать совет Ордена - как ни крути, а своих сил, чтобы провести обряд дознания такого размаха и вычислить твое точное местоположение даже ему не хватало. Ты бы видела, что за суматоха поднялась, когда магистры лично удостоверились, что ты жива и здравствуешь, - Лель тихонько засмеялся воспоминаниям. - Архимагу даже убеждать никого не пришлось в том, как много выиграет Орден, заполучив мага такой силы в свои ряды, это и так всем было понятно. Решение было принято единогласно, и магистры развили бурную деятельность: написали приглашение, оповестили короля и совет о том, что ты жива и, возможно, согласишься вернуться в Полевию. Король поддержал магов, а вот совет... Не всем советникам пришлась по вкусу идея твоего возвращения, но таких быстро привели в чувство: маги их попросту припугнули, что лишат своей поддержки, если откажутся подписать приглашение. Волей неволей, подписали все, глашатаи наконец-то объявили о победе над Черным драконом, наступившем мире и скором чествовании героя. Все было готово для твоего возвращения, и тут выяснилось, что никто из досточтимых магистров толком не знает, как открыть тропу - попросту забыли, как это делается. Пробить портал в твой мир и вовсе оказалось непосильной задачкой - слишком много сил требовалось на его поддержание, а амулет-накопитель, за ненадобностью пылившийся в орденском схроне, исчез самым таинственным образом. Старички, взбудораженные возможностью познакомиться с тобою поближе, было пригорюнились, но тут какое-то юное дарование предложило воспользоваться пространственной пружиной и...

- Чем-чем? Пружиной? Да там на одно погашение инерции сил уйдет больше, чем на тропу, не говоря уже о том, чтобы растянуть ее между мирами и удержать, не давая раньше времени сжаться! - вдруг вырвалось у меня, а в следующий миг голова взорвалась нестерпимой болью, и я шагнула в пустоту...

...Оказалось, я снова стою на остром как игла утесе, знакомом по прошлому путешествию, а вокруг та же ночь, подсвеченная звездами и тонким серпиком луны. Теплый ветер обнимает за плечи и слышится тихая мелодия - дыхание мира. Я удивленно огляделась, не понимая, как здесь оказалась, подмечая все то, что видела год назад: все так же серебрился юг Полевии, а север тонул в густом тумане. Восточный край укрывала мертвенно-серая хмарь, и я вспомнила, что там нашли свое пристанище вампиры. А вот багряной пульсации на западе больше не было, Санлукские горы напоминали свежевскрытый, вычищенный нарыв, уже затягивающийся, заживающий.

- Красиво, правда? - раздался за спиной чей-то тихий, уже слышанный раньше голос.

Я быстро повернулась, но никого не увидела. Тот, кто советовал мне не распыляться, был то ли невидимкой, то ли ловко прятался среди теней.

- Кто ты? - настороженно спросила я.

- Я? Допустим, твоя память, - усмехнулось в ответ.

- Врешь, - неуверенно возразила я.

- Вру, - не стал отпираться голос и продолжил. - Возвращайся, пока твой dhart не последовал за тобою. Он пока не готов к таким испытаниям, а тебе надо быть осторожнее со своей памятью. Не пытайся открыть все двери сразу, это небезопасно. Ступай обратно.

И меня швырнуло на землю...

...- Ксения, да что с тобой?!

Казалось, Лель задался целью вытрясти из меня душу: он то тряс меня за плечи, то осторожно похлопывал по щекам, и те уже горели от пощечин.

- Перестань...

Я хотела крикнуть, но с губ сорвался чуть слышный шепот. Лица коснулось что-то шероховатое и теплое, и раздалось тревожное:

"Вставай!"

- Да-да, уже встаю, Фанечка, - пробормотала я и кое-как, оттолкнув руки Леля, села, потерла стучащие виски: боль не ушла, осталась в самой глубине раскаленной горошиной и обещала вернуться.

Я поморщилась, посмотрела в встревоженные глаза Леля.

- И незачем так орать, - невпопад буркнула я, пробуя встать на ноги.

Лель подхватил меня под руку, помогая устоять.

- Ты меня напугала, свалилась вдруг в обморок.

- Это не обморок, что-то другое. Я бы сказала, транс. И место, куда меня выдрало, знакомое, я там уже бывала, - вцепившись в рубашку Леля, чтобы не упасть, ответила я. - И там меня ждали.

- Кто? - напрягся Лель.

- Не знаю. Я бы очень хотела, чтобы это была старая знакомая Ключ-дева, но раз уж она ожила, и по закону жанра душа ее папеньки обрела покой и унеслась в райские кущи, то теперь теряюсь в догадках... Вот черт, голова как чугунок!

- Вот что, давай-ка потом поговорим, - поддерживая меня за плечи, заговорил Лель. - Тебя надо срочно показать архимагу, пусть разбирается, кто, куда и зачем тебя выдернул.

- Я сама выдернулась, - морщась, буркнула я.

- Не важно, - отмахнулся Лель, подсаживая меня в седло. - Он архимаг, старейший из магов, вот пусть и ломает голову, что происходит и во что тебя снова втягивают.

- Нафаня хочет ням-ням! - раздалось вдруг из сумки.

- Ого! - встрепенулась я, порываясь обернуться. - Фанька вслух заговорил!

- Вслух? А до этого он как говорил?

- Мы мысленно общались, - пояснила я и крикнула, обращаясь к дракончику. - Потерпи, малыш, скоро приедем, и ты получишь свое ням-ням!

Жеребец Леля как раз одолел подъем на высокий холм, и передо мной открылся сказочный вид: подножье холма огибал оживленный тракт, по которому в клубах пыли проносились всадники, раскачивались на рессорах кареты, скрипели груженные всякой всячиной подводы.

- Ничего себе, движение! - изумилась я, вспоминая безлюдный тракт на пути к Ковыленю. - Тут, значит, степняки не шалят?

- К столице они не суются, - улыбнулся Лель, - боятся. Тут тракт хорошо охраняется.

Вдали возвышалась городская стена. За нею виднелись крыши, крытые, скорее всего, черепицей. Изредка в терракотовом море попадались зеленые вкрапления - то ли сады, то ли парки. В самом центре города возвышалась еще одна стена, за которой, видимо, расположился королевский дворец. Город будто карабкался на пологий холм, вершину которого венчали шпили островерхих башенок. Рассмотреть какие-то подробности с такого расстояния было невозможно. Ясно было одно - столица Полевии, Светлоград, в разы больше Ковыленя.

Позволив мне полюбоваться открывшейся панорамой, Лель тронул повод, направив жеребца к Светлограду. Мы влились в плотный поток местного транспорта. Радко, подстроившись под общее движение, шел легкой рысью, Лель его не подгонял, лишь следил за тем, чтобы не столкнуться с какой-нибудь подводой или каретой.

Тракт, пыльной змеей извивался между холмами и исчезал за открытыми нараспашку городскими воротами, где сменялся булыжной мостовой.

- В Светлограде тебя ждет сюрприз, - шепнул Лель, коснувшись губами моего уха.

- Какой? - насторожилась я: сюрпризов на сегодня мне и так хватало.

- Не напрягайся, приятный! - засмеялся Лель. - Но всему свое время.

Я скорчила недовольную рожицу: терпеть не могу, когда заинтригуют, а потом ничего не говорят!

- Вот как тебе не стыдно! Говори сейчас же, что за сюрприз!

- Не скажу, иначе сюрприз не получится.

- Ну и ладно, - надулась я.

- Ксения, не дуйся - лопнешь, - взъерошил мне волосы Лель и поцеловал в макушку. - Кому я тогда сюрприз вручать буду?

- О, это что-то материальное? - заинтересовалась я, надеясь наводящими вопросами выведать, что он готовит.

- Материальное? - не понял Лель.

- Ну, то, что можно потрогать.

Лель снова засмеялся, почуяв расставленную ловушку.

- Э, нет! Больше ты из меня слова не вытянешь, хитруля!

- Вот так всегда, на самом интересном месте, - вздохнула я и, решив не настаивать, принялась с интересом оглядываться по сторонам, рассматривая нарядные кареты с задернутыми шторками окошками, проезжающих всадников и крестьян, погоняющих коротконогих крепких лошадок или быков, запряженных в телеги. Изредка проезжали рыцари, полностью скрытые латами, лишь поднятые забрала шлемов оставляли открытыми бородатые лица.

В общем потоке мы приблизились к городским воротам. Стражники, проверявшие ввозимое крестьянами добро, внимательно оглядели нас, но останавливать не стали, и жеребец бодро зацокал копытами по булыжнику мостовой.

- Почему они нас не остановили? - шепотом спросила я Леля.

- Останавливать королевского егеря? - усмехнулся он.

- А ты королевский егерь? - удивилась я, заглядывая Лелю в лицо, и получив утвердительный кивок, спросила. - А как они узнали, что ты работаешь на короля?

- Не работаю на короля, а состою у него на службе, - поправил Лель. - Узнали просто, по конской сбруе и гербу на седле. К тому же последние несколько месяцев я постоянно сопровождаю короля на охоте, так что примелькался.

- А что особенного в этой сбруе? - удивилась я, разглядывая ремешки уздечки. Уздечка как уздечка, черная, с бляшками и заклепками из желтого металла.

- Сбруя лошадей из королевских конюшен отличается позолоченными украшениями, это единственная память, оставшаяся от Тилея Третьего, деда короля Велимира. Он обожал роскошь. Поговаривают, что конь его был подкован золотыми подковами, только я не верю, золото слишком мягкий металл для этих целей.

- И как к тебе попала королевская сбруя?

Лель расхохотался и с трудом выдавил из себя:

- Слышал бы тебя король... Впрочем, он еще будет иметь это счастье. Ты уж постарайся обойтись без этой своей "королевской сбруи". Он вообще-то шутки понимает, но на сбрую может обидеться.

Я смущенно оправдывалась:

- Ну, ты же понял, что я хотела сказать? А при его величестве я буду стараться выбирать выражения. Так откуда у тебя эта сбруя?

- Из королевских конюшен. Старая совсем развалилась, вот и пришлось воспользоваться этой, как и полагается состоящему у короля на службе егерю. Мне и лошадь предлагали, только я ни за что не расстанусь со своим Радко, - Лель ласково потрепал жеребца по холке.

- Кстати, как ты его вернул? Выкупил у селян?

- Ну да. Вернулся в деревню, которую мы проезжали последней, там и нашел. И выкупил, отвалив кучу денег за свою же собственность! - возмущенно закончил Лель историю возвращения Радко законному хозяину.

Столица мне понравилась. Как и в Ковылене ухоженные здания Светлограда напоминали музей под открытым небом - все то же смешение архитектурных стилей. Впрочем, я уже знала, что стало причиной этой странности, и не удивлялась. В основном все постройки были не выше двух этажей, но попадались и трехэтажные, украшенные изысканной лепниной и резьбой. Окна сверкали чистыми стеклами, за которыми виднелись кружевные занавески. Маленькие балкончики и даже большие, роскошные лоджии с коваными ажурными ограждениями оплетали вьющиеся растения, усыпанные пышными цветами всех оттенков радуги, от белого до почти черного. Чистую мостовую подметали деловитые дворники, ухитряясь лавировать между проезжающими каретами и всадниками. По узеньким тротуарам прогуливались или спешили по своим делам богато одетые горожане и простые ремесленники, то и дело проезжали городские стражи в легких кольчугах, экипированные короткими мечами и арбалетами. На притороченных к седлам круглых щитах красовались изображения подковы на солнечном диске - ту же эмблему я рассмотрела и на седле Радко. Пару раз мы проезжали мимо маленьких сквериков, прятавшихся за высокими решетчатыми заборами. В двух местах Светлоград пересекали каналы. Порталы каменных мостов, перекинутых через них, украшали барельефы в виде вставших на дыбы единорогов и скачущих лошадей. Вдоль берегов плавали шустрые утки и грациозные лебеди, подбирающие кусочки хлеба, которыми их подкармливали стайки ребятишек.

Довольно широкая улица, минуя парочку небольших площадей, уперлась в ворота внутреннего города, и устремилась к большой площади, в центре которой многоступенчатым каскадом изливался фонтан. С одной стороны к площади примыкала еще одна стена, над которой возвышалась громада роскошного дворца с высокими башнями. Решетчатые ворота были опущены и охранялись шестеркой стражей. Вдоль этой стены и по площади прохаживались, разбившись на пары, патрули, постукивая древками алебард.

Напротив дворца пряталось в тени зацветающих каштанов и кряжистых дубов изящное трехэтажное здание. На шпиле центральной башенки реял синий флаг с поднявшимся на дыбы белым единорогом. Это здание никем не охранялось, зато от него веяло магией, грозной, боевой, казавшейся неуместной в самом сердце города.

Между дворцом и зданием под магической защитой, на небольшом пятачке, с двух сторон зажатое улочками подобными той, по которой мы прибыли, притулилось мрачноватое здание, перед которым потревоженным ульем приглушенно гудела толпа людей в богатых одеждах. "Ратуша", - догадалась я, разглядывая мужчин с недовольными или озабоченными лицами и стражу у дверей.

Лель обратил мое внимание на высокие башни, венчавшие королевский дворец, но свернул в сторону, направив жеребца к зданию напротив.

- Это что, здание Ордена? - оробев, пролепетала я.

- Да, это орденский замок, и нас уже встречают, видишь? - ответил Лель, ободряюще обняв меня за плечи.

Действительно, на ступенях парадного входа застыла одинокая фигура, закутанная в темный плащ. Легкий ветерок, как озорной котенок, трепал седую бороду встречающего, играл длинными прядями волос, рассыпавшимся по плечам.

- Архимаг Дальган, - шепнул Лель, но подсказка была лишней, я и сама опознала в высоком сухопаром старце главу Полевского Ордена магов.