Глава 3. О, сколько нам открытий чудных!..

или первые "ласточки"

Лель спешился, протянул мне руки, предлагая помочь спуститься. Встречавший терпеливо ждал на ступенях, и я, немного помедлив, спрыгнула на землю. Качнулась, не удержав равновесия, и судорожно вцепилась в руку Леля.

- Черт, - шепотом выругалась я, украдкой рассматривая архимага. - Ноги трясутся, как перед экзаменом.

- Не бойся, все будет хорошо, - так же шепотом ответил Лель и подмигнул мне.

Приняв из его рук сумку с вещами, я первым делом выпустила на волю совсем уж приунывшего Фаньку. Дракончик встрепенулся, с любопытством огляделся и, заметив старца, заковылял к крыльцу. Я с некоторой опаской проводила его взглядом: кто знает, как отреагирует на дракона, пусть и маленького, глава Ордена магов. Вдруг начнет швыряться молниями, как в воскресшую Ключ-деву? Шутка ли - Черный дракон во плоти!

Но архимаг ничего подобного делать не стал, и вообще казался живым воплощением спокойствия. Лишь брови чуть дрогнули, выдавая его удивление, но от волнения мне могло и показаться. Пряча в бороде довольную улыбку, старец спустился по ступеням и пошел нам навстречу. Поравнявшись с дракончиком, архимаг склонился и провел морщинистой ладонью по Фанькиному встопорщенному гребню. Фаньке ласка понравилась, и он с преданностью щенка потрусил рядом с архимагом, заглядывая ему в глаза.

- Приветствую вас в нашей обители, госпожа Странница, - неожиданно сочным басом поприветствовал меня старик.

- Здрасьте... - кивнула я в ответ, понятия не имея, как правильно приветствуют главу Ордена магов.

- Рад, что вы приняли приглашение учиться, - поглаживая бороду, кивнул старец. - Ваш дар нуждается в совершенствовании и развитии...

"А вы - в живом доказательстве существования Странников, - мысленно добавила я, - и я, похоже, сделала огромную глупость - добровольно подписалась стать подопытным кроликом..."

Архимаг говорил себе и говорил, расписывая мне все преимущества частного обучения у самих старейшин Ордена, я рассеяно кивала, пытаясь понять, что не так. Сердце болезненно сжималось от неясной тревоги. По спине пробегал холодок, будто я, сама того не понимая, загнала себя в западню. Я мысленно вернулась назад и постаралась вспомнить рассказ Леля, живо представляя, как он прятался за валунами от стрел и как открывались врата пещеры, восставшую из мертвых Ключ-деву и Льяну, признающуюся, что пошла на обман, лишь бы не дать мне потерять веру в себя...

"Не то, - не на шутку разволновавшись, поморщилась я. - Думай, голова, думай! Он же сказал что-то важное! Напрягись и вспомни!"

- Госпожа Странница, вас что-то беспокоит? - окликнул меня архимаг.

- Нет-нет! Продолжайте, прошу вас, - спохватилась я, сообразив, что пока пыталась выудить из своей памяти что-то, безусловно, жизненно важное, пропустила всю вступительную часть речи архимага.

- Кажется, я вас утомил своими речами, а вы, конечно же, устали с дороги, - по-отечески тепло улыбнулся старец, списав мою рассеянность на свой счет. - Вам надо отдохнуть, прийти в себя - я понимаю. По себе знаю, как выматывает дорога, а уж перемещение между мирами и вовсе потрясение, от которого не всякий быстро оправится.

- Да нет, я не устала! - возразила я и вдруг поняла, что меня тревожит. - О боже...

- Что? - в один голос воскликнули архимаг и Лель, причем последний на всякий случай обхватил меня за плечи, опасаясь, видимо, повторения обморока.

- Тропы... Вы не умеете открывать тропы! - потрясенно воскликнула я и схватилась за голову: вот она, ловушка!

- Ну, искусство открывать тропы между мирами действительно утеряно, - медленно, подбирая слова, ответил архимаг Дальган. - Но, надеюсь, не безвозвратно. Над восстановлением заклинания трудятся самые одаренные магистры Ордена... А почему вас это так беспокоит, госпожа Странница?

- Да потому, что я не собиралась оставаться тут навечно, и вот нате вам, застряла! Опять! - в отчаянии всплеснула я руками.

- Ксения, не волнуйся, все обойдется. Заклинание восстановят, и ты сможешь вернуться и успокоить родителей, - обнял меня Лель, и я уткнулась носом ему в грудь, боясь разреветься.

- О, так вот в чем дело! - понимающе кивнул архимаг. - Вы им ничего не сказали... Что ж, не хочу показаться бессердечным, но эта... кхм... неприятность может сослужить вам хорошую службу.

- Да? И какую? - буркнула я, высвобождаясь из объятий Леля.

- Например, придаст усердия, воспитает в вас терпение и усидчивость, - хитро улыбнулся старик. - Ведь у вас появилась очень важная цель, госпожа Странница, и я со своей стороны буду вам всячески помогать ее достигнуть. Вот увидите, мы восстановим заклинание.

От уверенной речи архимага, призывающей смириться с обстоятельствами и начать усердно учиться, сводило скулы. До сих пор мне и в голову не приходило, что возвращение в Полевию может обернуться катастрофой! Утратить такое важное заклинание - они что, намеренно им не пользовались с той поры, как открыли этот мир? Но почему? Почему маги, приведя сюда беженцев из погибших миров, не покинули Полевию, когда и тут их достал Черный дракон? Почему, заперев его, они не ушли, а остались смиренно ждать исполнения пророчества? Что их тут держало?

Я крепко зажмурилась, сдерживая слезы, и глубоко вдохнула: спокойно! Надо успокоиться и подумать. И уж тем более не прятаться, обвиняя себя в глупости и легкомыслии, не жалеть себя, а, как и предлагает архимаг, учиться. Рыться в Орденской библиотеке, помогая магам восстановить утраченное заклинание. А еще осторожно, очень осторожно потрясти свою память. Ведь понятен же мне принцип действия пространственной пружины, значит, и заклинание тропы в ней, возможно, хранится.

- Ксения? - Лель обеспокоенно заглянул мне в глаза.

- Я в порядке, не переживай, - улыбнулась я дрожащими губами.

- Что-то не похоже, - усомнился Лель и вдруг отвернулся, делая вид, что ему срочно понадобилось подтянуть подпругу.

Погруженная в свои мысли, я не обратила внимания на то, как напряжены его плечи, не видела и горькую складку, пролегшую у рта.

Тем временем архимаг, с неподдельным любопытством наблюдавший за нами, решил, что приветственная часть и так слишком затянулась, а проблемы, свалившиеся на мою голову, сами по себе не решатся.

- Госпожа Странница, вы готовы приступить к учебе? - напомнил он о цели моего визита, а заодно и о себе.

- Что? Да, конечно, - рассеянно кивнула я и, досадливо морщась, попросила. - Кстати, можно обойтись без этих официозов? Зовите меня по имени, без всяких там господ и прочих титулов.

- Как пожелаете, Ксения, - одобрительно улыбнулся старец и повернулся к Лелю. - Господин егерь, ваша миссия на сегодня закончена, можете возвращаться во дворец.

Последние слова архимага, обращенные к Лелю, подействовали на меня не хуже ледяного душа. Грудь заныла болью похожей на ту, что я чувствовала после рассказа Черного дракона: казалось, сердце снова пронзил призрак стрелы, сразившей мое прошлое воплощение, и оно оцепенело, остановилось.

- Миссия?

- Ксения, что ж вы настолько прямо все понимаете! - рассмеялся архимаг. - Миссия, а если быть точным - просьба, это передать вам приглашение. Господин егерь ее выполнил и может вернуться к своим обязанностям, только и всего.

Подозрительность, сжавшая сердце, немного отпустила, но исчезать совсем не торопилась, затаилась где-то в груди колючим ледяным осколком. Я оглянулась и жалобно посмотрела на Леля. Мне не хотелось, чтобы он уходил в какой-то там дворец, когда я так отчаянно нуждаюсь в его поддержке. В конце концов, мы год не виделись, и тут на тебе: ваша миссия закончена! Даже поговорить толком не дали. И вообще...

Поймав себя на мысли, что думаю вовсе не об учебе, я смущенно прикусила губу. Покосилась на Леля и, встретившись с его взглядом, жарко вспыхнула, заливаясь краской по самую шею.

Лель сдержано улыбнулся. Он прекрасно понял, о чем я думаю, и будто задавшись целью смутить меня окончательно, обнял за плечи и впился в губы жадным поцелуем.

- Не грусти, я приеду вечером, - шепотом пообещал Лель, опалив жарким дыханием ухо. - Иди, учись управлять своим даром.

Легонько подтолкнув меня к архимагу, он отступил в сторону. Радко позволил изловить себя за повод. Лель вскочил в седло, кивком попрощался с архимагом и, заговорщицки подмигнув мне, развернул жеребца в сторону королевского дворца.

Я с тоской смотрела ему в след, пока он не скрылся за воротами.

- Не грустите, Ксения, - раздался за спиной голос архимага. - У вас будет возможность видеться с вашим... эээ... другом. А сейчас идемте, я провожу вас в комнату, где вы будете жить.

Я кивнула, соглашаясь с ним, и взглянула на Фаньку, терпеливо ждущего на ступеньках.

- А дракон?

- Дракон будет жить с вами, - чуть помедлив, ответил архимаг. - Перерожденному малышу нужна ваша любовь и забота, мы не в праве вас разлучать... Я чувствую между вами связь, но пока не понял, что она значит. Я бы очень хотел узнать подробности, понять, как вам удалось не только перевоплотить Черного дракона, но и привязать его к себе.

- Вот чего я точно не смогу, так это объяснить, для чего нужна эта связь, - хмыкнула я. - А все остальное, всякие там подробности - пожалуйста, расскажу, что вспомню. Одно могу сказать: мы с Фанькой одно целое, но что такое это целое я понятия не имею.

Пока я говорила, архимаг, хмуря кустистые брови, смотрел то на меня, то на дракончика. Он словно пытался с ходу решить задачку, а та оказалась ему не по зубам. Я с интересом за ним наблюдала, почему-то испытывая мстительное удовлетворение, что смогла его озадачить.

Наконец, лицо старого мага разгладилось, на губах заиграла улыбка человека, не привыкшего пасовать перед трудностями.

- Разберемся, - уверенно произнес архимаг и, сделав мне приглашающий жест следовать за ним, стал подниматься по ступенькам.

Подхватив сумку с вещами, я поплелась вслед за магом, то и дело оглядываясь и проверяя не отстал ли Фанька. Беспокоилась я напрасно, маленький дракон ловко карабкался по ступенькам, ни на шаг от меня не отставая.

Минуя широкое крыльцо, мы вошли в просторный светлый холл. Я закрутила головой, разглядывая люстру с оплывшими свечами, висящую на толстой цепи под сводчатым потолком. Стены украшала лепнина и роспись: бледная радуга тропы, по которой бегут люди с искаженными страхом лицами, и преследующий их дракон, антрацитово-черный, хищно вытянувший шею и раззявивший пасть. Реалистичность картины поражала, и я заподозрила, что художник, расписавший холл, был среди тех беженцев и дракона видел воочию.

Вдоль стен по периметру холла стояли низкие деревянные скамьи, в углу притулилась стойка смотрителя. За нею в стареньком кресле сидел седой как лунь пухленький и розовощекий старичок.

- С прибытием, госпожа Странница! - расплылся он в радостной улыбке.

- Спасибо! - заразившись его настроением, засмеялась я и вдруг как-то сразу почувствовала себя дома. - Вы, наверное, магистр Егош?

- Он самый, госпожа Странница, он самый, - закивал смотритель. Улыбка его стала еще шире, глаза лучились неподдельной радостью и удовольствием. - А вы, простите, откуда знаете? Владеете телепатией?

- Нет, - смутилась я. - Льяна о вас говорила.

- О, Льяна! - воскликнул старичок. - Травник от богов! Было дело, буквально от смерти меня спасла.

- Это вы про то, как пробовали сивуху в деревне Сивуха? - брякнула я, не подумав.

Радостная улыбка старичка поблекла. Он сконфуженно опустил голову, вперив взгляд в столешницу, и, поправив ставший вдруг тесным ворот рубахи, смущенно кивнул.

- Было дело, что уж скрывать.

- Простите... - раскаянно пролепетала я и, мысленно отвешивая себе оплеухи за беспардонность, со всех ног припустила вслед за архимагом, неспешно шагающему по широкому коридору.

"Ёлки, ну что я за дура! Обидела такого милого старичка... - ругала я себя. - Думать надо прежде, чем говорить!"

Если холл поражал воображение росписью стен, то коридор являл собой его полную противоположность и выглядел довольно аскетично: стены серо-розового нешлифованного мрамора морозно мерцали в свете магического огня, льющегося из настенных, похожих на уличные фонари, светильников. Окон в коридоре не было, он пролегал в центре здания, разделяя его пополам, и соединял собою череду небольших залов. В стенах этих залов, для разнообразия отшлифованных до зеркального блеска, темнели закрытые двери, ведущие в другие помещения. Было тихо и холодно. И безлюдно. Я ожидала, что замок будет кишеть магами и их учениками, но то ли этот коридор не пользовался у своих обитателей популярностью (и я могла их понять), то ли занятия уже закончились и магистры успели разбрестись по домам. Единственным живым существом, что встретилось нам по дороге, оказался пушистый кот черной масти, да и тот, завидев Фаньку, со всех лап бросился прочь, прижав уши и задрав хвост.

Наконец, длиннющий коридор закончился, и мы вышли во внутренний двор. После мягкого рассеянного света светильников солнечный свет ослеплял. Я заморгала и, приставив ко лбу ладонь козырьком, осмотрелась. Поросший низенькой изумрудной травкой, дворик оказался неожиданно просторным. По периметру рос высокий кустарник, усыпанный пышными шапками белых цветов. Мне он был не знаком: малахитовые листья в белесых прожилках, гладкие сверху, с изнанки бархатистые, широкие и вытянутые сердечком, походили на листья липы. Мелкие звездчатые цветки, собранные в шарообразные соцветия, издали напоминали мамин любимый бульданеш, и нежно пахли розой с едва уловимой цитрусовой ноткой.

В центре дворика расположился фонтан: неправильной формы водоем с крупным обломком скалы в самом широком месте. Из трещин в скале сочились ручейки и крохотные водопады. Самый крупный из них приводил в движение колесо, утопленное в неглубоком гроте. Бассейн фонтана, выложенный поросшим мхом камнем, создавал иллюзию природного водоема. "Здорово придумали, - восхитилась я, вслед за архимагом шагая по проложенным в траве каменным плиткам тропинки. - Наверное, в нем и рыбки плавают, и водоросли растут".

Несколько раскидистых лип да деревянные, даже на вид удобные, скамьи под ними завершали общую композицию убранства внутреннего дворика. Скамьи, кстати, оказались заняты, и неудивительно, я и сама не отказалась бы посидеть с книжкой под сенью лип или просто поваляться на пушистой траве, как это делал сейчас молодой темноволосый мужчина с аккуратной бородкой и надвинутой на глаза шляпе. Я украдкой разглядывала будущих коллег - те, не скрывая жгучего любопытства, откровенно пялились на меня и Фаньку, перешептывались, видимо, обмениваясь впечатлениями: как же, легендарный Странник, диковина века, спешите видеть!

Смутившись под их взглядами, я подхватила дракончика на руки и поспешила спрятаться за архимагом. "Ну их к черту, - ворчала я про себя. - Разглядывают так, будто я не человек из плоти и крови, а экзотическая зверушка в зоопарке. Спасибо, что потрогать не бросаются..."

Тем временем архимаг нырнул в проход под арчатым сводом из переплетенных ветвей кустарника. Я заметила еще несколько таких, и за ними деревянную галерею, опоясывавшую противоположную сторону здания. Проходы вели к массивным дверям, расположенным в стене на равном расстоянии друг от друга, а над ними переливались стеклянной мозаикой полукруглые окошки. Архимаг открыл дверь, придержал ее, пропуская нас с Фанькой. Шагнув в небольшой холл, я остановилась, разглядывая его. На стенах и полу дрожали разноцветные зайчики, играли в прятки в листьях пятнистой диффенбахии, служившей единственным украшением скромной зале. В неглубокой нише притаилась скамья, обитая козьей шкурой. Напротив нее темнела закрытая дверь, в глубине холла закручивалась винтом добротная деревянная лестница, ведущая на второй этаж.

Архимаг, не задерживаясь в холле, стал уверенно подниматься по лестнице, и я, поправив сползающую с плеча сумку, поспешила вслед за ним. Цепляясь коготками за футболку, дракончик вскарабкался на мое плечо, привстал на задних лапах, передними вцепившись мне в волосы, и закрутил головой, издавая щелкающие звуки.

"Нафаня ням-ням..." - коснулось моего сознания.

"Потерпи еще чуть-чуть, хорошо?" - мысленно обратилась я к малышу, огорченному долгим отсутствием еды.

Фанька в ответ почти по-человечески горестно вздохнул, обвился вокруг моей шеи диковинным ожерельем и притих.

Второй этаж оказался точной копией первого - та же ниша со скамьей, запертой дверью напротив и большим керамическим горшком, на сей раз с фикусом для разнообразия. Архимаг толкнул дверь и посторонился, впуская меня в комнату первой. Я шагнула через порог и замерла, восхищенно открыв рот: просторная, обитая светло-зеленой тканью, комната соединялась с соседней открытой нараспашку дверью.

- Ничего себе! - выдохнула я и, бросив сумку, прошлась по периметру комнаты. Коснулась рукой кресел, стоявших напротив камина, стукнула костяшками пальцев по столешнице расположившегося у окна стола, пробежалась пальцами по спинке дивана. Звуки шагов поглощал толстый ворс темно-зеленого ковра.

Фанька с проворством ящерицы соскользнул с моего плеча, сунул нос в камин, чихнул и, осияв меня серебряными глазами, важно прошествовал в соседнюю комнату.

Если по обстановке зеленой комнаты можно было понять, что это гостиная, то вторая, как я и предполагала, оказалась спальней. Здесь золотисто-бежевые стены украшал тончайший узор из переплетенных виноградных лоз. Мебель светлого дерева покрывала перламутровая инкрустация, повторяющая настенный рисунок.

Мысленно сделав пометку проверить, что находится за неприметной дверью в спальне и втайне надеясь найти там индивидуальную ванную комнату, как в доме магистра Любомира, я повернулась к архимагу.

- Это что, мне?

- Вам, - кивнул глава Ордена полевских магов. - Нравится?

- Очень! - заверила я архимага и, под его смеющимся взглядом, с размаху плюхнулась на широкую кровать, по достоинству оценив мягкость матраца.

- Что ж, я, пожалуй, вас оставлю - дела... Отдыхайте, осваивайтесь. В гостиной на столе я оставил пару книг по истории Полевии. Почитайте, это поможет понять, что за мир вас окружает.

- Спасибо, - искренне поблагодарила я архимага и смущенно промямлила. - Мне бы Фаньку покормить...

Услышав свое имя, дракончик встрепенулся и выжидательно уставился на архимага. Господин Дальган плавно опустился перед ним на корточки. Довольно долго он смотрел в Фанькины серебряные глаза и вдруг заговорщицки ему подмигнул.

- Если малыш не против прогуляться к кухне в компании старого мага, то старый маг попросит господина повара угостить его свежей зайчатиной.

- Ням-ням! Нафаня хочет ням-ням! - счастливо пискнул Фанька, поразив мага способностью говорить, и бросился к двери.

Господин Дальган, старый мудрый маг, глава полевского Ордена магов, само воплощение спокойствия и невозмутимости, так и остался сидеть на корточках, ошеломленно глядя вслед дракончику. Левое веко старца чуть заметно подергивалось, рот округлился буквой "о". Он явно пытаясь что-то сказать и не мог выдавить из себя ни слова.

- И давно он заговорил? - наконец, спросил он.

- Пару дней назад. Я тоже удивилась, но больше обрадовалась. Он ведь все понимает, и всегда внимательно прислушивается к разговорам.

Архимаг кивнул, пытаясь справиться со своими чувствами. Задумчиво поглаживая бороду, он толкнул дверь и вышел, пропустив вперед нетерпеливо подпрыгивающего дракончика.

Оставшись одна, я досконально исследовала предоставленные мне апартаменты и первым делом заглянула за неприметную дверь в спальне. Там действительно скрывалась ванная комната, причем роскошная. На одной из стен висело огромное зеркало в резной деревянной раме. Сама ванна представляла собой небольшой овальный бассейн белого камня, наполовину утопленный в пол. В самом глубоком месте темнело отверстие для слива воды, пробка - деревянная, с металлическим кольцом - нашлась на бортике этой чудо-ванны. Тут же, на бортике выстроилась целая коллекция стеклянных и керамических баночек с притираниями, которые я безжалостно сдвинула в сторону, собираясь выставить собственную косметику: я понятия не имела, как пользоваться всем этим богатством, и экспериментировать, рискуя заработать ожог во все лицо, не собиралась. Оставила только мыло - мягкий зеленоватый брусочек в серебряной мыльнице, пахнущий спелыми яблоками и мятой. Был тут и рукомойник простенькой конструкции, зато, как и мыльница, отлитый из серебра. Под ним на высокой тумбе стояла чаша для сливающейся воды. В ящиках тумбы нашлись чистые полотенца, пара костяных гребней и щетка для волос.

- Остальные удобства, значит, на улице, - огорченно вздохнула я, но тут мой взгляд упал на расписной горшок узнаваемой формы, скромно занимающий угол возле тумбы с чашей. Я хихикнула, разглядывая его, потом расхохоталась: ну, нет! Из ясельного возраста я давно выросла, так что лучше пробегусь до уличных удобств.

Посмеиваясь, я прошлепала в зеленую гостиную, подхватила сумку и вернулась в спальню. Разложила немногочисленные пожитки в глубокие ящики комода, отнесла в ванную косметичку и уставилась на здоровенный платяной шкаф. В нем запросто могли спрятаться несколько человек. На всякий случай я в него заглянула, даже вошла внутрь и прикрыла за собой дверцу. Сквозь щели и замочную скважину сочились тонкие лучики света с плавно парящими в них пылинками.

- Ёлки, зачем мне такой огромный шкаф? - задумчиво пробормотала я, выбираясь и осматривая гигантский шедевр мебельных дел мастера. - Что мне сюда вешать?

Окна выходили во внутренний двор. Я распахнула створки, впуская в комнаты нежный аромат цветущего кустарника, и выглянула во двор - маги и не думали расходиться, все так же сидели на скамьях, бросая любопытные взгляды на окна. Я поспешно спряталась за тяжелой портьерой, чувствуя поднимающуюся волну раздражения: они что, собираются торчать под окнами до глубокой ночи?! Но зачем?

- Ну и сидите, мне-то что. Лишь бы в дверь не ломились, - буркнула я и, прихватив со стола одну из оставленных архимагом книг, расположилась на диване среди маленьких подушечек.

Но едва я открыла книгу, собираясь почитать, как во входную дверь тихонько поскреблись. Я насторожилась и одним плавным движением перетекла в сидячее положение.

- Кто там?

Дверь приоткрылась, впуская в комнату высокого худого парня в длиннополых одеждах.

- Госпожа Странница? - уточнил он и мучительно покраснел, став похожим на вареного рака: жаркий румянец залил лицо молодого человека по самую шею, слившись с буйными рыжими кудрями, янтарные глаза в обрамлении таких же рыжих ресниц почему-то испугано выпучились.

- Допустим, а ты кто? - разглядывая парня и с трудом сдерживая смех, спросила я.

- Я Тассар, - торопливо представился молодой человек и неуклюже поклонился. - Меня господин архимаг прислал... Я вашего дракона привел и портниху.

Парень чуть посторонился, и в комнату тяжело проковылял Фанька, подошел к дивану и просительно уставился мне в глаза, мол, помоги, самому не взобраться. "Похоже, господин повар от души угостил малыша свежей зайчатиной", - мысленно усмехнулась я, помогая дракончику взобраться на диван, и посмотрела на портниху, как раз входившую в дверь.

Придерживая руками длинную юбку, в гостиную буквально вплыла дородная дама в кружевном чепце на седых волосах, румяная и жизнерадостная.

- Ну-ка, ну-ка, посмотрим! - схватив меня за руку и покрутив из стороны в сторону, пропела она. Хрупкая помощница, незаметно скользнувшая в комнату вслед за нею, выудила из корзины кусок тонкой веревки с узелками и подала портнихе.

- Ну-с, приступим! - широко улыбнулась дама, быстро перебирая ловкими пальцами узелки, и повернулась к Тассару. - А ты марш за дверь!

Парень только того и ждал и выскочил в холл с проворством чертика, выпрыгивающего из табакерки.

Мне ничего не оставалось, как смириться, отдавшись ловким рукам портнихи и ее помощницы. Я надеялась, что это все быстро закончится и мне, наконец, дадут спокойно почитать.

Снятие мерок заняло времени больше, чем я предполагала. От портнихи исходила мощная волна позитива, она болтала, не на минуту не умолкая, при этом отвечать было совсем не обязательно. За своей непрерывной трескотней, она успевала сноровисто работать, крутя меня во все стороны, заставляя поднимать руки под разными углами, нагибаться, прогибаться, зачем-то приседать, и тщательно обмеряла во всех этих мыслимых и немыслимых позах, будто собиралась не платье шить, а как минимум скафандр. Помощница крутилась рядом и что-то черкала острым угольком на клочке желтоватой бумаги. Когда у меня перед глазами от усталости закружились черные мошки, портниха, наконец, закончила, радостно сообщив, что придет на примерку завтра с утра, и что более худой и поджарой девицы ей отродясь не приходилось видеть.

- Вам, милочка, нужно хорошо есть, иначе ни один мужчина не посмотрит в вашу сторону. Девушке пристало быть нежной и мягкой, а не жесткой и костлявой, как дикая кобылица, - высказалась она на прощанье.

На критику я не обиделась. Я вообще не слушала ее болтовню, больше занятая другим вопросом: что за платье она сошьет, и кто заплатит ей за работу.

Размышляя над этими и другими, не менее щекотливыми вопросами, я снова осторожно, прячась за портьерой, выглянула в окно. Любопытных заметно поубавилось, а по тропинке, жонглируя груженым тарелками подносом, мчался давешний рыжий парень, каким-то чудом умудряясь не путаться в своем длинном балахоне, похожем на пыльную монашескую рясу.

- Эй, Тасс! Куда ты со всем этим добром? - окликнул парнишку улыбчивый коротышка задиристого вида с торчащими во все стороны светлыми вихрами.

- К госпоже Страннице, - сглотнув, ответил парень и снова покраснел.

- О как! А что же, ее героическая светлость брезгует общей трапезной? Или наше общество для нее не достаточно благородное? - наигранно огорчился коротышка, подмигивая своим хохочущим товарищам.

- Твоим обществом, Ферод, даже крыса побрезгует, - раздался чей-то спокойный голос, и я, позабыв об осторожности и что вообще прячусь, перевалилась через подоконник, пытаясь рассмотреть человека, один звук голоса которого стер глумливую улыбочку с лица коротышки Ферода.

Во дворик вышел высокий темноволосый мужчина, настоящий великан, тот, что принимал солнечные ванны, лежа на траве с надвинутой на глаза шляпой. В его словах не было и намека на угрозу, не стал он класть и руку на рукоять меча, как это обычно делают герои в фильмах, подчеркивая свое мужество и серьезность намерений. Он просто остановился рядом с Тассаром и смерил Ферода равнодушным взглядом, но все как-то сразу притихли и стали расходиться.

- Иди, Тассар, - повернулся к молодому человеку великан. - На ступеньках будь осторожнее, не споткнись.

Тассар кивнул и уже не спеша, придерживая поднос обеими руками, продолжил свой путь, а я, втянувшись в окно, как гусеница, бросилась к двери, кипя возмущением: какого черта он тащит сюда поднос с едой, вместо того, чтобы проводить меня в столовую, то бишь, трапезную?!

- И как это понимать? - распахнув дверь прежде, чем Тассар успел в нее постучать, спросила я, стараясь не сорваться и не наорать на него.

- Я подумал... Подумал, что вы голодны... - захлопал глазами парень.

- Ага! А ты тут, значит, на раздаче? Слуга?

- Нет, я пророк...

Я едва не поперхнулась словами. Признание этого нескладного, высокого и худого как жердь парнишки ставило в тупик.

- Кто?

- Пророк. Я пророк, - объяснил Тассар и робко улыбнулся. - Точнее, скоро им стану.

Ага, значит, ученик, подумала я, и старшие товарищи во всю этим пользуются, шпыняют парня почем зря, мол, не ровня, зелень, юнец-молоко-на-губах-не-обсохло.

- Входи, - посторонилась я, пропуская Тассара в комнату, и кивнула на диван. - Рассказывай, с чего вдруг такая забота.

Парень прошмыгнул к столу, сгрузил на него поднос с едой и присел на краешек дивана, скромно, словно благородная девица, сложив руки на коленях.

- Мне господин архимаг велел вам тут все показать, - начал он, бросая на меня быстрые взгляды из-под рыжих ресниц. - Наказал сопровождать вас, помогать и... защищать, если понадобится...

- Чего? - хохотнула я, смерив "защитника" придирчивым взглядом.

Тассар подпрыгнул на диване и съежился. Казалось, еще немного, и он бросится прочь, подальше от вверенной ему подопечной.

- Не обращай внимания, это нервное, - сдерживая рвущийся смех, махнула я рукой, и парень насторожился еще больше, став похожим на перепуганного тушканчика. Я удрученно вздохнула, понимая, что с этим надо что-то делать - показать свое расположение и добиться его доверия - и, подхватив поднос, уселась рядом с Тассаром на диван. - Давай-ка, защитник, налетай. Все равно одной мне столько не съесть. И не отнекивайся! Я серьезно, мне одной это много, а Фанька уже поел.

Услышав свое имя, дракончик лениво приоткрыл один глаз, взглянул на поднос с яствами и равнодушно отвернулся, снова задремав. Будущий пророк не удержался, хмыкнул, глядя на него. Занес руку над плетенкой с сочным, почти прозрачным виноградом.

- Можно?..

- Бери, конечно! Его хоть помыли? - придирчиво разглядывая на свет виноградину размером с голубиное яйцо, прищурилась я. - Крупный какой... И сладкий...

- Угу, - довольно промычал Тассар, уписывая виноград за обе щеки. - Брандинский, Золотой нектар. На рынке такой не купишь.

- Почему? - удивилась я, подцепив двузубой вилкой кусочек истекающего подливкой мяса.

- Потому что не всем по карману - золотой нгарр за такую вот кисточку. Поставляется к королевскому столу да еще в Орден... Старшим магистрам, - объяснил Тассар.

Я судорожно сглотнула, и непрожеванный кусок мяса встал поперек горла. Подняла виноградную кисть, точнее то, что от нее осталось. Наполовину ободранная, она весила примерно грамм сто...

- Покажешь мне замок? - попросила я, откладывая вилку.

- Конечно... - кивнул Тассар. - Но вы почти ничего не съели!

- Расхотелось. И вот что, давай сразу договоримся - никаких господ, странниц и на "ты", идет?

- Как скажете, госпо... Ой! - спохватился будущий пророк, виновато глядя на меня янтарными глазами.

- Ничего, скоро привыкнешь, - засмеялась я, поднимаясь с дивана и направляясь к двери. - Ну, идем, пока светло. Фанька, ты с нами?

Серебряная голова вынырнула из подушек. Дракон потянулся всем тельцем, приподняв и сложив крылья, тяжело спрыгнул с дивана и заковылял к двери, всем своим видом выражая радость от предстоящей прогулки.

* * *

В тот же день в королевском дворце...

Король Велимир снял тяжелую корону и потер виски. Голова гудела от жарких споров, а голоса советников, казалось, до сих пор звучат в зале, застряв где-то между люстрами у самого потолка.

- Помогите мне, боги... - сорвались беззвучные слова с губ короля.

Монарх крепко зажмурился и глубоко вдохнул. Медленно выдохнул, пытаясь унять беспокойство. Но стоило открыть глаза, как взгляд уперся в опустевшие кресла советников, и напряжение нахлынуло с новой силой. В памяти одно за другим возникали перекошенные яростью лица: князь Беголейм, напыщенный жирный индюк, страдающий одышкой, от которого всегда разило вином; хитрый, как лис, велеречивый герцог Вэльвэ, в противоположность князю болезненно худой и рядящийся в яркие шелка, подчеркивающие аристократическую бледность его кожи; гыр Зурак, вспыльчивый, как алхимический порошок для петард; главы семи гномьих кланов Кидир, Терин, Туфур, Фарин, Дафур, Далит и Торин, столь похожие между собой, что лишь по одежде и можно понять, кто из них кто.

...Все началось с того, что князь Беголейм изъявил желание отвести в Брандин-Тили свои отряды.

- Раз угрозы больше нет, я забираю своих людей домой, - пропыхтел князь, утирая пот со лба кружевным платочком.

Король ждал чего-то подобного и был готов дать отпор.

- Ваших людей? - приподняв бровь, переспросил он, и князь тут же угодил в расставленные сети.

- Да. Мои люди возвращаются в Брандин-Тили, домой.

Велимир чуть подался вперед, буравя пристальным взглядом тучного задыхающегося под собственным весом мужчину, прямого потомка князей из погибшего Брандина, и тот забеспокоился, закрутил головой, заглядывая в лица других советников, ища и не находя поддержки.

- Мой дорогой сосед, - нараспев заговорил герцог Вэльвэ, - по-моему, вы чего-то не понимаете. Минула тысяча лет, и все это время, если не считать первого десятилетия, мы жили в мире и согласии, позабыв, что некогда, по известным всем присутствующим причинам, прибыли из Васнета, Тронта и Брандина. Мы - беженцы, уцелевшие лишь благодаря милости богов...

- Каких богов? - перебив герцога, заревел раненым вепрем князь Беголейм. - Нашим богам на нас наплевать, не они выводили наших предков из раскаленного пекла! Боги давно мертвы, иначе они ни за что не допусти ли бы рождения Черного дракона и гибели наших миров! Где был ваш Табунщик, когда вы в нем нуждались? - покрасневшие от частых возлияний глаза вперились в короля.

- Табунщик никого не предавал, он вообще не воин, - поморщился герцог.

- А Щедрый? А мать всех ветров? Где была ваша Великая пряха, когда дракон топтал земли Тронта? - тут же повернулся к нему князь. - Или ваш Фиритай, достопочтенные гномы?

Те переглянулись, и напряженная тишина в зале буквально взорвалась их разгневанными воплями. К ним почему-то присоединился гыр Зурак, хотя орки в общем-то никогда не почитали владыку подземных богатств, предпочитая верить в духов своих воинственных предков.

Король позволил совету выпустить пар, а заодно слушал, слушал, слушал... Когда дошло до взаимных упреков, и кое-кто уже готов был выхватить кинжал, Велимир гаркнул:

- Тихо!

Спорщики моментально утихли, и все взоры обратились к королю.

- Ваши люди давали присягу, - заговорил король, напомнив князю Беголейму, а заодно и совету, о поднятой им проблеме. - Они получают жалование из казны. Они - часть воинства, охраняющего покой королевства, частью которого является и Брандин-Тили. Князь, вы, как и все ваши предки, до сих пор делите всех... хм... нас, - Велимир едва не сказал "людей", но вовремя спохватился, бросив быстрый взгляд на представителей других рас, - на васнетцев, тронтийцев и брандинцев. Вы так и не привыкли к тому, что ни Брандина, ни Тронта, ни Васнета больше нет. Есть Полевия, и мы, потомки беженцев трех миров, теперь составляем единый народ полевян. Хотите вы этого или нет, но это так... Князь, вас ведь всегда привлекали земли за Льдистым озером и предгорье Санлук, не так ли? И вы наверняка рассчитывали получить их, когда я позволю вашим людям вернуться в Брандин-Тили, - король позволил себе иронично улыбнуться и особо выделил слово "вашим". - Уверен, и месяца не пройдет, как вы вернетесь ко двору с просьбой выделить эти земли в награду ветеранам за преданную службу королевству, так?

Князь, поджав пухлые губы, угрюмо смотрел на короля.

- Ваше прошение - а я предпочитаю думать, что вы только что просили меня дать вам разрешение забрать выходцев из Брандина - отклонено, - в голосе Велимира зазвучал металл. - Я не собираюсь потакать вашим капризам и ослаблять армию. И, видят боги, даже поступи я так, как вы желаете, мне пришлось бы бросить все силы - свои, моих приближенных и всей канцелярии, - чтобы вычленить из нашего воинства потомков выходцев из Брандина.

- Но лучники княгини Алаирэ...тан... Тьфу ты, напасть, язык сломать можно! - выругался князь, как будто бы не заметивший предупреждения в голосе короля и продолжая упрямо гнуть свое. - Лучники княгини Алитэлы и доблестные воины гномов отбыли по домам!

- Вы забываете, что воины наших союзников не вступают в смешанные браки, - вкрадчиво произнес Вэльвэ, опередив короля.

- Заключенный между расами союз не предусматривает постоянного присутствия союзных войск в гарнизонах, - вклинился в разговор доселе молчавший канцлер. - Их войска несут вахты по полгода и сменяются свежими отрядами потому, что они не подданные короны, а лишь союзники, князь. Вам бы надо было тщательнее изучать договоры...

Мягкий упрек в голосе канцлера вывел князя из себя.

- Выбирай выражения, ты разговариваешь с князем, выскочка! - побагровел Беголейм, вскакивая с места и опрокидывая стул. - А ты, - князь развернулся, вперив взгляд налитых кровью глаз в герцога, - продался пастухам за зерно, и готов сапоги им лизать за лишний клочок земли у Жабьей топи, а мог бы заполучить всю Южную степь с Королевским лесом в придачу, будь ты хоть чуточку смелее!

Высказавшись, князь бросился прочь, намереваясь немедленно покинуть королевский дворец и столицу. Король на миг прикрыл глаза, сдерживая гнев. О вспыльчивости Беголейма ходили легенды. Поговаривали, это от того, что князья Брандина женятся на своих кузинах, что естественно не могло не сказаться на их потомстве. Велимир не раз был свидетелем его припадков, а из тех донесений, что регулярно попадали к нему на стол, давным-давно сделал собственные выводы: князь был жутким тираном для домашних, его боялась челядь, а жена его, тихая как мышка, бесцветная женщина, частенько прятала синяки под толстым слоем пудры. Младшие дети перед ним трепетали и старались лишний раз не попадаться на глаза. Беголейм охотно предоставлял их самим себе, если вообще вспоминал об их существовании: им он предпочитал общество старшего сына-наследника. Забота князя о своих людях была чистой воды показухой, он считал, что все простолюдины не заслуживают ничего, кроме презрения. Тем не менее, иногда, находясь в благостном расположении духа, он снисходил и до своих овцеводов. Впрочем, не скрывая своей к ним брезгливости. Единственные, к кому Беголейм испытывал некоторое подобие уважения, это виноградари и виноделы, да, пожалуй, еще рудокопы, приносившие основной доход и обеспечивающие процветание Брандину-Тили. Князь водил дружбу с герцогом Вэльвэ, но дружба эта была довольно странной и полностью зависела от тактичности герцога, и монарх был уверен, что сегодня ей пришел конец - князь ни за что не простит Вэльвэ пережитого унижения, хотя в глубине души признает его правоту. Как Беголейм относился к нему самому, для Велимира не было секретом: князь старался проявлять уважение, вот только получалось это из рук вон плохо. Беголейм побаивался молодого энергичного короля и с удовольствием бы избавился от него, представься только такая возможность. Сегодня этот индюк попытался сделать первый шаг на этом скользком пути, да вот незадача - гвардейцы, некогда составлявшие домашнее войско князей Брандина, связаны клятвой и уже давно ему не принадлежат.

Король Велимир мысленно поблагодарил Таргитая первого Великого. Именно он, его далекий предок, сумел обратить ситуацию с драконом себе на пользу и обезопасить корону, объединив и связав клятвой верности новым королям Полевии остатки домашних войск тронтийцев и брандинцев.

- Остановитесь, князь.

Спокойный голос короля настиг князя у дверей. Беголейм лишь раздраженно дернул щекой и нетерпеливо махнул дворцовой страже, чтобы те открыли двери. Гвардейцы из личной стражи короля даже не дрогнули, оставшись стоять застывшими изваяниями со скрещенными алебардами, преграждающими выход.

- Пропустите! - визгливо выкрикнул Беголейм, брызжа слюной. Стражи не шелохнулись.

- Князь, вернитесь на место, совет еще не окончен, и я никого не отпускал, - все так же спокойно произнес король. - Или приказать страже проводить вас к креслу?

Беголейм обернулся, угрюмо посмотрел на монарха, и, помедлив, медленно побрел назад.

Когда князь занял свое кресло, и в зале установилась тишина и прежний порядок, король Велимир обвел пронзительным взглядом советников.

- Мы осуждаем ваши действия, князь, - наконец, произнес он. - Вы - потомок славного князя Маэкдила, последнего из княжеского рода Брандина и первого командующего объединенным воинством Полевии, благородного и доблестного воина, отдавшего жизнь ради тех, кого присягнул защищать. Вы его наследник, и что же мы видим? Род брандинских князей вырождается! Вы не чтите память предков, вам плевать на честь и вы готовы нарушить договоры, заключенные нашими пращурами. Вы хаете наших богов!

Король гневно замолчал. Тяжелый взгляд монарха, казалось, вдавливает в кресло поникшего, взмокшего от беспокойства князя.

- Я не... Я бесконечно опечален их молчанием, - пробормотал князь, уже тысячу раз успев раскаяться во вспыльчивости и обругать себя старым дураком. - Великий винодел не отзывается на наши молитвы...

- Именно поэтому вы приказали разрушить храмы старых богов в ваших землях и на их месте возвести святилища новых? Думаете, они будут более сговорчивы? - невинно поинтересовался герцог.

- Ну, разрушил, ну, строю, тебе-то какое дело? - буркнул князь, неприязненно покосившись на герцога. - Мои виноградари и виноделы говорят, что старые боги нас покинули, и Великий мастер больше не приглядывает за нашими виноградниками... Мои люди хотят во что-то верить, почему бы не в них?

- А в кого из братьев верите вы, князь? - пробасил один из гномов, кажется, Дафур, но Велимир не был уверен.

- Ни в кого я не верю! - снова взвился Беголейм, и королю пришлось срочно вмешаться.

- Хватит! Мы собрались обсудить дела, а не то, кто во что верит.

Гном исподлобья смотрел на князя. В глазах его, прятавшихся за нависшими кустистыми бровями, читалось осуждение. Остальные гномы что-то тихонько обсуждали, склонив друг к дружке головы. На губах герцога Вэльвэ играла легкая улыбка, мгновенно исчезнувшая, когда король посмотрел на него. Герцог заерзал в кресле, опустил голову, не выдержав тяжелого взгляда монарха.

- Что касается ваших претензий на Южные степи, герцог, - медленно произнес, наконец, Велимир. - Мы пересмотрели договор, заключенный с вашим предком.

Канцлер вложил в протянутую руку короля Велимира свиток, запечатанный королевской печатью.

- За преданность и лояльность, проявленную вашим славным родом, мы дарим вам земли между реками Пресной и Озерной, до впадающих в них Болотистой и Студеной. Так же вам отходит озеро Жабья топь.

Худое лицо герцога, и без того длинное, напоминавшее лошадиную морду, вытянулось еще сильнее, и король мысленно ему поаплодировал: так мастерски изобразить удивление способен только такой хитрец, как Вэльвэ. Тем временем герцог вскочил с кресла и размашистым шагом направился к трону, сменив маску удивления на благодарную улыбку.

- Ваше величество, - опустившись на одно колено, склонился он перед монархом. - Служить вам честь для меня.

Велимир передал ему дарственную, краем глаза следя за князем. Тот сидел, обмякнув в кресле бесформенной массой, и буравил спину Вэльвэ угрюмым взглядом. Когда сияющий как новенький нгарр герцог отправился на место, король поманил канцлера и шепотом у него осведомился:

- Мы можем снизить пошлину на брандинское вино?

- Ваше величество хотят бросить собаке кость, пока та его не покусала? - понимающе улыбнулся канцлер.

- Это беззубая собака, но даже она заслуживает подачки... Тем более сейчас, когда мне предстоит объявить о том, что я намерен отдать здоровенный кус земли Страннику, - озабоченно нахмурился Велимир.

- О... Понимаю. Да, мы можем снизить пошлину на вино.

- Не намного.

- Думаю, десяти процентов хватит, что бы заткнуть собаке пасть, - кивнул канцлер.

Но оба они ошибались. Ни сниженная пошлина, ни подаренные земли, ни свежеподписанные договоры - торговые с гномами и военные с орками - не спасли короля и его верного канцлера от гневных воплей. Больше всех негодовал, конечно же, князь Беголейм.

- Отдать этакий кусище земли чужаку! Какой-то девчонке!..

- Ее надел больше моего герцогства вместе с новыми землями! - возмущенно пожимал плечами Вэльвэ.

- ...И где? В предгорье Санлук! Великий мастер, я просто не могу в это поверить! - грохотал князь, трясясь от ярости.

- ...Отдать такие тучные земли! Что ей с ними делать?..

- ...Я не потерплю, если эта выскочка начнет выращивать виноград!..

- ...Это уж слишком! Орден получает самое лучшее!..

- ...Надо было отдать ей Ничьи земли - магу самое место рядом с мертвяками!..

Король не мешал им высказываться, внимательно наблюдая за остальными членами совета.

Первым не выдержал орк.

- Молчать! - заорал гыр Зурак и грохнул увесистым кулаком по столу, да так, что по полированной столешнице кларнаильского дерева, славящегося не только своей красотой, но и крепостью, зазмеилась трещина. - Торгуетесь, как бабы на привозе, тьфу!

Орка поддержали гномы.

- Этот чужак, девчонка, как вы изволили выразиться, князь, спасла наши шкуры, - весомо проговорил Фарин. - И мы, гномы, в отличие от вас, охотно выплатим ей все причитающееся за избавление от вечного страха и спокойный сон.

- Но предгорье! - простонал Беголейм, хватаясь за сердце.

- Почему вы не хотите отдать ей Свиряг? - возмущенный до глубины души, фальцетом вскричал герцог. Ни он, ни князь как будто бы и не слышали осуждающих слов гнома. - Она маг и, как говорят, сильнейший в Полевии, вот бы и расчистила для себя Ничьи земли. Ей же это что раз плюнуть!..

Возмущенные голоса князя и герцога, казалось, все еще раздавались в опустевшей зале, и возражающие им рокочущие баски гномов и рык орка.

- Ваше величество? - раздался приглушенный голос, и Велимир, поспешно нацепив корону, оглянулся.

Дверь чуть приоткрылась, и в залу неслышной тенью скользнул седой сухопарый старец.

- А, это вы, Дальган, - узнав архимага, расслабился король.

- Что, к земле давит? - кивнув на корону, улыбнулся глава полевского Ордена магов и плотно прикрыл за собою дверь.

- Давит, - поморщился Велимир и, встряхнувшись, приготовился слушать. - Она уже здесь?

- Да, ваш егерь справился как нельзя лучше.

Архимаг Дальган сел в одно из кресел и, поставив локти на стол, положил подбородок на сцепленные руки. Окинул короля пристальным взглядом. Задумчивость, даже, скорей, рассеянность в глазах монарха ему не понравилась.

- Ваше величество, что-то случилось?

- Беголейм хочет выйти из совета, - буркнул король.

- И? - вздернул левую бровь Дальган, поощряя короля продолжать.

- Сначала старый дурак настаивал на том, чтобы забрать из гарнизонов своих людей, а когда я ему отказал, вспылил. Пришлось напомнить о клятвах и Маэкдиле-первопроходце. Хватило его ненадолго, а новость о вознаграждении Странника Беголейма и вовсе взбесила... Не думал, что когда-нибудь стану свидетелем припадка такой ярости, князь как с цепи сорвался! Еще и Вэльвэ туда же: мое герцогство меньше земель какого-то там Странника! И это после того, как я подписал дарственную на кус земли в половину его владения!

Выплеснув на архимага свое недовольство, Велимир замолчал. Тонкие ноздри короля трепетали от сдерживаемого гнева, губы, сомкнутые в одну линию, побелели.

- Если я не найду способ удержать Беголейма, - мрачно продолжил монарх, - Полевия лишится западного удела, а это грозит...

- Ничем нам это не грозит! - мягко перебил Велимира архимаг. - Беголейм не дурак, и прекрасно понимает, что без собственного войска против набегов горных троллей он ничто. Конечно, он может собрать ополчение из виноделов и овцеводов, обменять медь из своих рудников на мечи и наконечники стрел у гномов, а малахит - на эльфийский дуб и вооружить своих людей. Ну и что? Разве сравнится пастух с воином? Нет! И потом, вы же знаете князя. В гневе он способен наговорить такое, что впору в кандалы заковывать да в темницу бросать, но пройдет день-другой, он успокоится и раскается.

- Вы уверены? - с сомнением покосился Велимир на старого мага и снова потер виски.

- Абсолютно!

- Мне бы вашу уверенность, - вздохнул король и, мгновение помолчав, предложил. - Может быть кровные узы немного утихомирят князя? Что если сосватать одну из его дочерей и выдать замуж за Талаэра?

- За наследника? Ты спятил! - ужаснулся Дальган, как всегда в приватной беседе с королем позволяя себе обращаться к монарху на "ты". - Ни в коем случае, иначе он расценит этот шаг как твою слабость! Ничего, обойдется снижением пошлины на вино. И вели не спускать с него глаз на балу. Пусть твои соглядатаи приглядят, с кем князь говорит, а, главное, о чем.

- Ты думаешь, он готовит заговор? - изумился Велимир.

- Нет! - поморщился архимаг. - Беголейму не хватит на это выдержки, но вот этот Вэльвэ...

- Герцог?! Не может быть! - монарх подскочил, словно сел на ежа.

- Еще как может, - улыбнулся Дальган. - Нашему любезному герцогу как раз не занимать хитрости и умения ждать подходящего момента, чтобы обделать свои грязные делишки.

- А я, как последний дурак, подарил ему здоровенный кус земли...

Архимаг с сочувствием смотрел на его склоненную голову.

- Велимир, а ты никогда не думал выдать одну из своих дочерей за наследника герцога?

- Ты же только что был против сватовства княжеской дочери! - удивился король.

- Конечно против, речь шла о наследнике престола! Но твоя Амалия могла бы выйти замуж за сына Вэльвэ, и у тебя появились бы собственные глаза и уши в его владениях. Заметь, глаза и уши мага!

- Юного и неопытного, - возразил король.

- Ты зря недооцениваешь свою дочь, - улыбнулся Дальган. - Амалия способная девочка, ей вполне по силам скрутить Вэльвэ по рукам и ногам.

Велимир задумчиво потер подбородок. Предложение архимага не было лишено здравого смысла, и он бы не прочь им воспользоваться, но что скажет на это сама Амалия? Захочет ли его дочь похоронить себя в болотах Васнет-Бина?

- Я обдумаю твое предложение, - негромко произнес король и медленно, взвешивая каждое слово, продолжил. - Ты говорил, что Странник уже в Ордене... Ты говорил с нею?

- Конечно. Я лично ее встречал.

- И как она тебе показалась?

- Милая девушка, - пожал плечами архимаг. - Необычная.

- Необычная? - насторожился Велимир.

- Не похожа ни на кого из наших магов, - поспешил объяснить Дальган. - Да и вообще... Она еще совсем дитя, наивное и неопытное, но это, пожалуй, единственное, что роднит ее с обычными людьми.

- И... как мне себя с нею вести? - растерялся монарх.

Архимаг долго смотрел в глаза королю. Под этим взглядом выцветших старческих глаз Велимир чувствовал себя неуютно, словно бы вдруг вернулся на шесть лет назад, в тот день, когда на его голову возложили корону.

- Предельно честно и открыто, если хотите видеть в этом существе союзника, - наконец, произнес старый маг и, поднявшись с кресла, направился к двери.

* * *

Когда мы с Тассаром спустились во двор, любопытствующие к моему невероятному облегчению уже разбрелись. Солнце успело спрятаться за замковой стеной, клонясь к западу, и дворик наполнился прохладной тенью. Аромат причудливого кустарника усилился, заметно посвежело. От фонтана тянуло сыростью, и я поежилась, пожалев, что вышла в одной футболке.

- Тассар, а почему ты так странно одет? У вас все ученики должны носить такую... такое? - замялась я, не в силах подобрать подходящего определения унылой "рясе".

- Нет, зачем же! Все одеваются так, как нравится, - объяснил Тассар и добавил. - Насколько позволяет достаток, конечно. А я... Все пророки носят свободные мантии, а я ведь будущий пророк.

- Ага, - понимающе кивнула я, косясь на мантию, висящую на нем, как тряпка на огородном пугале. - Значит, хочешь соответствовать образу таинственного и мудрого пророка?

Тассар смущенно кивнул, и мы вошли в давешний мрачный коридор.

До позднего вечера Тассар показывал мне, где что располагается и как можно попасть из одного крыла здания в другое. Более путанного лабиринта из бесконечных коридоров, галерей, залов и крошечных чуланчиков, которыми заканчивались некоторые коридоры, мне еще никогда не доводилось видеть. Не будь рядом Тассара, я бы уже давным-давно заблудилась, о чем ему и сообщила, вызвав взрыв смеха. За те несколько часов, что мы разгуливали по замку, Тассар ко мне немного привык, во всяком случае перестал отчаянно краснеть и даже пробовал шутить. Выходило неловко и не всегда к месту, но я была и этому рада: его смущение и подобострастие здорово действовали на нервы.

В самом конце занимательной экскурсии Тассар привел меня в конюшню показать кобылу, пожалованную эльфами. Оказывается, эльфийское посольство покинуло столицу незадолго до моего возвращения, сославшись на необходимость приготовлений к празднику Даэлу Лиаванни.

- Жалко... - огорчилась я: надежда увидеть легендарного эльфа умерла прежде, чем я успела ее осознать. - Ладно, пошли смотреть кобылу.

Кобылка нашлась в самом дальнем деннике. Я влюбилась в нее с первого взгляда, настолько очаровательным было это благородное животное: белоснежная, с иссиня-черными, миндалевидными глазами и волнистой гривой. Тассар с ловкостью фокусника извлек из складок своей необъятной мантии румяное яблоко, отдал мне, и я, не раздумывая, сунула руку в зазор между прутьями, предлагая ей лакомство. Кобылка, насторожила ушки, шагнула вперед, принюхалась и аккуратно сняла угощение с моей ладони. Я осторожно коснулась ее бархатистой морды - кобыла стояла смирно, сочно хрупая яблоком, и против ласки ничуть не возражала. Осмелев, я стала гладить ее, перебирать гриву, шепча какую-то ласковую бессмыслицу. Кобыла щурилась и тихонько пофыркивала от удовольствия.

- Боже, какая прелесть! - умилилась я, восхищенная эльфийским подарком.

- Еще посмотрим, как вы ездить будете на этой прелести, - подошел к нам невысокий кряжистый мужичок в кожаном фартуке, перепачканном навозом.

- А что такое? - удивилась я, разглядывая конюха.

- Видели бы вы, госпожа, как она брыкалась, когда мы ее в стойло загоняли. Эльфы что? Привели да ушли, в конюшню заходить не стали, побрезговали, видать. Велиру, моему напарнику, пока ее ловил, ваша прелесть ребра сломала. Пробовали ее умаслить, сахаром приманить - какое там! Она на него и не глянула!.. Я боялся, она вам руку откусит, когда вы ей яблоко-то протянули, а она вона как... Признала, значит, - философски пожал плечами мужичок, закончив свой рассказ.

- Раньше не могли сказать? - вытаращив на него глаза, выпалила я.

- Да не успел я! Только вошел, а вы яблоко хвать и ей уже тянете, - оправдываясь, попятился конюх. - Не оттаскивать же вас от стойла, разгневаетесь еще, зашибете ненароком... А у меня жена, детишки.

- Да с чего вы это взяли?!

От слов конюха стало не по себе: неужели в глазах полевян я выгляжу человеком, которому лучше не попадаться под горячую руку?

- Ну... - мялся мужичок, тактично отступая к выходу. - Силушкой боги вас не обидели, раз дракона зашибли. А я что? Всего-то человек...

- За кого вы меня принимаете?.. - начала было я, кипя возмущением, и осеклась. Я вдруг ясно поняла, почему он боится, и что никакими словами его не убедить в том, что страх его напрасен, и я вовсе не собираюсь никого "зашибать", ни ненароком, ни специально - он не поверит. Одно дело бояться чего-то, давным-давно ставшего привычным, того, что находится далеко, да еще и упрятано под надежным замком, и другое - узнать, что пророчество исполнилось, но что-то пошло не так, и герой, которому по всем правилам положено было сгинуть, выжил, разгуливает по миру, мало того - находится прямо перед носом! Чего ждать от такого существа?

Выводы напрашивались неутешительные.

- С этим надо что-то делать, и срочно... - удрученно пробормотала я и вымучено улыбнулась. - Что ж, будем считать, это был мой первый урок: пока не выяснишь, насколько опасен зверь, даже обыкновенная лошадь, рук к нему не тянуть.

- Но это и в самом деле чудо, что кобыла вас... то есть, тебя приняла, могла бы без руки запросто оставить, - подал голос Тассар, стараясь держаться на безопасном от меня расстоянии: яблоко-то он мне давал, не конюх, и я догадывалась, о чем сейчас думает будущий пророк.

- Тассар, хватит смотреть на меня как на чудовище, я не жарю младенцев на совковой лопате, чем хочешь могу поклясться! - поморщилась я и, постаравшись придать лицу самое дружелюбное выражение, повернулась к конюху. - Мне жаль, что так вышло с вашим напарником. Надеюсь, он быстро поправится.

Конюх кивнул, проворчав что-то нечленораздельное, и повернулся, собираясь уйти, но я его остановила.

- Как зовут эту чудо-лошадку?

Но ответил мне не он.

- Вьюга, - раздался за спиной знакомый голос.

Сердце подпрыгнуло в груди, норовя вырваться из своей клетки и устремиться навстречу Лелю, шагавшему к нам по проходу между денниками. Рыжие лучи закатного солнца, пробиваясь сквозь пыльное слуховое окошко, золотили его светлые волосы и загорелую кожу. Я поняла, что глупо улыбаюсь, глядя на него влюбленными глазами, и Лелю это явно понравилось. Он остановился в шаге от меня. В синих глазах зажглись озорные искорки и еще нечто такое, отчего моя кожа покрылась мурашками. Я смотрела в его глаза, внезапно онемев от щемящего сердце предчувствия чего-то волшебного, и сама себе казалась беспомощной, словно маленький кролик, настигнутый волком - совсем как тогда, в Старом королевском лесу.

Лицо Леля озарилось мягкой улыбкой. Он сделал последний, разделяющий нас шаг и заключил меня в объятья. Поцеловал в макушку и потерся щекой о колючий ежик того, что осталось от моих волос.

- Пожалуйста, больше не стригись так коротко, - услышала я его шепот и кивнула, готовая обещать ему все на свете. И тут же испугано отпрянула: моя сила, подобно гигантской приливной волне, хлынула вперед, норовя накрыть нас с Лелем, конюшню и орденский замок в придачу. Я попятилась и, стараясь не поддаваться панике, напряглась, пытаясь ее остановить, обуздать... Наверное, легче было еще раз спуститься в пещеру к дракону. Сила не подчинялась, давила - грозная, необузданная, дикая и очень недовольная тем, что ей мешают. Она рвалась вперед и сияла, ослепительно сияла белым - цветом любви Леля. Моя кожа уже знакомо засветилась, пальцы обросли бахромой крохотных огоньков...

- Ксения, что происходит? - закричал Лель, отступая и прикрывая глаза рукой.

- Не знаю! - чуть не плача от собственного бессилия, крикнула я в ответ. - Моя сила... то есть сила любви, она не слушается!

- Госпожа Странница, отпустите ее! Не держите! - завопил Тассар, во все глаза глядя на белый вихрь света, коконом закручивающийся вокруг меня. Фанька с жадным любопытством смотрел на зарождающийся призрачный смерч, по-собачьи сев на хвост у ног юного пророка. Казалось, дракончика, в отличие от меня, ничуть не пугает моя взбесившаяся магия.

- Отпустить?

- Да!

- Но она же сметет все вокруг!

- Нет, пока господин егерь будет рядом с вами, - заверил меня Тассар, повернулся к Лелю и, отчаянно краснея и заикаясь, стал объяснять. - Г-господин й-егерь, в-вам н-надо ее... эээ... об... обнять.

Лель тут же, не раздумывая, шагнул ко мне и обнял так крепко, что заныли кости.

- Отпусти ее, - велел он.

Рубашка на нем тлела там, где ее касалась мои руки, и я тут же отдернула их.

- Отпусти ее! Давай!

И я отпустила.

Вихрь слепящего белого света мгновенно заполонил конюшню и тут же отхлынул назад, сжавшись до яркой точки, парящей над нашими головами. Я завороженно смотрела на нее, а память раскручивала мои воспоминания точно ленту фотопленки: Беличья чаща, деревня Сивуха, травница Льяна, река, ива, полощущая ветви в ленивом течении, Лель и...

- Лель, прости меня... Прости, пожалуйста, я должна это сделать. Обещаю, все то время, что нам отпущено, будет нашим, как ты того хочешь. Я не буду загадывать, что будет дальше, ни слова не скажу о будущем, пока не придет время. Но если ты и в самом деле любишь меня, именно любишь, а не испытываешь ко мне животную страсть, я должна спросить... Ты дашь мне свою любовь, бескорыстно, ничего не требуя взамен?

Он не отстранился, не отвел взгляда, готовый отдать мне что угодно - стоит только попросить.

- Да. Я дам тебе свою любовь. Принимаешь ли ты ее?

- Принимаю.

...маленькая искра над нашими головами, магический светлячок, дарящий спокойствие и уверенность в том, что все мы сделали правильно - совсем такой же, как этот, рожденный вихрем моей силы.

Магический светлячок плавно скользнул вниз, коснулся взмокшего лба Леля. Невесомой пушинкой упал в мою подставленную ладонь и исчез, впитавшись в кожу, словно ничего и не было.

Я заморгала, привыкая к серым сумеркам, удивленная, сбитая с толку. В денниках метались перепуганные лошади, конюха и след простыл.

- Что это было?

- Волшебство. Или, если хотите, чудо, - бесстрастно ответил Тассар.

Я мгновенно обернулась, удивленная холодностью, сквозившей в его голосе, и едва не завизжала от страха: лицо пророка напоминало застывшую маску, янтарные глаза затуманились, и в их глубине таилось нечто такое, от чего меня мороз подрал по коже. Фанька, шипя и припадая к земле, медленно пятился прочь от Тассара, и я его понимала. Мне и самой хотелось с воплями бежать из конюшни куда глаза глядят, лишь бы подальше от того, что еще недавно было Тассаром.

- Эй, парень? Ты здоров? - окликнул пророка Лель, задвинув меня себе за спину.

- Узы Румдэли все так же крепки, и даже Хено над ними не властен, - прошипел Тассар, будто бы не слыша вопроса, и растянул губы в глумливой улыбке. - Старые боги все еще сильны...

Мы с Лелем переглянулись.

- При чем тут боги? - опасливо выглядывая из-за спины Леля, спросила я. - Эй, Тассар! Ты о чем говоришь?

Рыжий пророк вперился в меня невидящими глазами. Лицо его, и без того смертельно бледное и неподвижное, превратилось в жуткую демоническую харю.

- Приветствую, Странник... - прошипело оно, медленно приближаясь. - Вот и свиделись...

Существо, безусловно, имело еще что-то сказать, но Лелю было не до его красноречия. В один шаг оказавшись рядом с Тассаром, он отвесил ему звонкую оплеуху. Подвеска, выбившись из-под его рубахи, ярко сверкнула, метнув пророку в лоб колючую молнию.

Тассара тряхнуло. Он попятился и вдруг словно бы сдулся, обмяк и со всего маху сел на пол, тряся вихрастой головой и часто моргая. Я не без страха наблюдала, как разглаживается его лицо, снова ставясь человеческим, а из глаз стремительно исчезает то самое пугающее нечто.

- А? Что происходит? - пробормотал Тассар, потирая покрасневшую щеку и рассеянно озираясь по сторонам.

Я медленно пошла вперед, не сводя с пророка настороженного взгляда. В памяти сами собой всплывали боевые заклинания - меч Амалайры, копье Эрил, венец трех стихий, сеть-душегубка, каменный молот... Сила заволновалась, стягиваясь в тугой горячий ком - моя магия снова работала, но надолго ли?

Лель упреждающе взял меня за плечо и, хмуря брови, покачал головой, мол, не шагу дальше, это небезопасно. Я недовольно поморщилась, но остановилась. Он мог не опасаться. Какое бы существо не поработило разум пророка и какую бы цель не преследовало, ушло оно, не солоно хлебавши - молния, ударившая из подвески, отбросила его туда, откуда оно явилось.

- Тассар, - окликнула я пророка. На меня взглянули янтарные глаза, полные недоумения пополам со страхом. На щеке полыхал отпечаток ладони Леля. - Ты помнишь, что говорил?

Тассар неуклюже встал, поежился, будто от холода. Переступил с ноги на ногу, сбрасывая оцепенение, и смешно нахохлился, кутаясь в мантию.

- Я... Я не помню, - промямлил он, виновато отводя взгляд. Попятился, будто боялся, что я брошусь на него с кулаками, и затараторил, объясняя. - Обычно слова пророка, когда он в трансе, записывает служка или его ученик. Мои слова слышали только вы, а записать их было некому...

Мы с Лелем встревожено переглянулись: парень думает, что был в трансе и пророчил и не подозревает, что подвергся нападению какого-то враждебного существа! То, что существо враждебно, сомнений быть не могло, достаточно вспомнить каким стало лицо несчастного пророка - жуткая демоническая харя, глумливая улыбочка, растянувшая губы, и взгляд, пугающий, пробирающий до печенок.

"Надо срочно найти архимага, рассказать..."

- А что я говорил? - робко спросил Тассар, прервав мои размышления, и тут же заключил, печально улыбнувшись. - Наверное, что-то не очень приятное... За хорошие новости по лицу не бьют.

Меня опалило чувство вины и стыда, словно это не Лель, а я его ударила.

- Тассар, нет! Ты тут ни при чем, - воскликнула я, досадливо морщась и решая, как бы потактичнее рассказать ему о нападении, и при этом не напугать. Но едва я открыла рот, как Лель бесцеремонно схватил меня в охапку и понес к выходу.

- Не пугай парня, он и так вот-вот штаны от страха намочит, - быстро шепнул он.

- Но!..

- Никаких "но"! Я найду кого-нибудь из магистров и попрошу приглядеть за ним, но сначала провожу тебя в комнату - хватит с тебя на сегодня новых впечатлений.

Но искать магистра не пришлось. Не успел Лель пройти и половину расстояния до двери, как она распахнулась, и в конюшню ворвалась толпа убеленных сединами старцев с посохами наперевес - навершия ярко светились. Правда, приглядевшись, я мысленно сменила слово "толпа" на нелестное определение "три калеки", такими немощными казались эти старички: бледные, худющие и согбенные, будто их только что выпустили из склепа; руки, торчащие из широких рукавов и крепко сжимавшие посохи, напоминали куриные лапы - такими же сухими и костлявыми они были. То, что я приняла за толпу, оказалось всего лишь тенями, пляшущими по стенам - у страха глаза велики.

Выставив перед собой посохи, старцы остановились - один впереди, двое по бокам, отставая на полшага. Светящиеся навершия освещали их встревоженные лица. Маги всматривались во мрак конюшни, словно бы что-то искали, и до нас, казалось, им нет никакого дела. Вряд ли их позвал конюх, озабоченный спасением лошадиных жизней от страшного колдовства не менее страшного Странника - того больше собственная шкура заботила. Магов встревожил выброс силы, не почувствовать который, тем более здесь, в замке, оплетенном сторожевой магией, мог разве что покойник.

Старцы крутили головами, седые пряди трепетали будто от ветра, отливая серебром в бледно-голубом сиянии посохов.

- Все живы? - фальцетом выкрикнул маг, похожий на корявое деревце, наконец, обратив внимание на Тассара и на нас с Лелем. Из всех троих он казался самым старым. Сопровождающие его магистры уже обходили конюшню по периметру и, подсвечивая себе посохами, что-то искали, взмахивали руками, беззвучно шевеля губами. Мечущиеся лошади при их приближении успокаивались и, доверчиво тычась мордами в подставленные ладони, фыркали и негромко ржали, как будто жаловались.

- Архимаг Малид? - послышался удивленный голос Тассара. - Зачем вы встали? Вам же нельзя...

- Я сам разберусь, парень, что мне можно, а чего нельзя, - хмуро ответил тот, подходя к нам. - На нас напали, нечто настолько могущественное, что все охранные контуры трещат по швам, а в замке кроме нас и Егоша, стерегущего вход, никого нет. А ведь я предупреждал Дальгана!..

О чем предупреждал этот изможденный, больше похожий на привидение, чем на живого человека, маг, он сказать не успел: дверь снова распахнулась, и в конюшню стремительно вошел глава полевского Ордена магов.

- Что тут происходит? - пророкотал он, глядя почему-то на меня.

- На нас напали, - ответил архимаг Малид и укоризненно посмотрел на вошедшего. - Не смотри так на девочку, Дальган, ты ее пугаешь. И ее дракона, кстати, тоже.

- Я не боюсь! - пихнув Леля локтем, чтобы отпустил, храбро выпалила я и поискала глазами Фаньку. Дракончик, ощетинив гребень, крутился у Леля под ногами, но едва тот поставил меня на землю, вцепился в мою штанину и зашипел на посох в руках Малида - видимо он его пугал.

- Я знаю, что на нас напали. Почувствовал во дворце, - поморщился архимаг и повернулся к Тассару. - Удар пришелся на него. Очень тонкий, как укол иголкой. Изящный и коварный. Кто-то действует из-под тишка...

- Кто? - перебив архимага, выпалили мы с Тассаром одновременно, причем в голосе юного пророка чувствовалась паника. Впрочем, мне тоже было не по себе.

- Если бы я знал, - покачал головой маг. - Вот что, идемте ко мне в кабинет, там поговорим. Магистр Малид, вам лучше вернуться в постель. Сифир и Гарвуд вас проводят.

- А кто приберется? - негромко спросил один из старцев, обходивших конюшню. - Надо восстановить защитные заклинания.

- Вызову Яниса с Яниной и всех, кто сейчас в городе - пусть наводят порядок.

- Если позволите, я займусь этим, - предложил, подходя, третий старец и подхватил магистра Малида под руку - старик уже едва стоял на ногах.

- Хорошо, Гарвуд, - кивнул архимаг. - Проследите, чтобы все контуры были восстановлены. И нам придется крепко подумать над тем, как усилить защиту, причем не только замка.

Вслед за архимагом мы вчетвером - Лель, Тассар, я и Фанька в качестве пассажира на моем плече - поднялись по винтовой лестнице одной из башен на второй этаж южного крыла замка. Прошли ничем не примечательным коридором мимо нескольких закрытых, с виду совершенно одинаковых дверей. В стрельчатые окна заглядывала ущербная луна, плывя сквозь редкие облака вслед за нами.

Кабинет оказался в самом конце коридора - просторная комната с массивным, заваленным книгами и свитками столом у окна; вдоль стен - стеллажи и шкафы под стать столу, такие же добротные, сделанные на века и веками же верой и правдой служившие своим владельцам.

- Тассара использовали как проводника, - заговорил архимаг, всю дорогу сохранявший тревожное молчание, и указал нам на стулья. То, что Тассар присутствует в комнате, Дальгана, казалось, не смущало, и он продолжил объяснять, говоря о нем в третьем лице. При этом смотрел он мне в глаза, строго, внушительно, и до меня вдруг дошло, что архимаг использует ситуацию, чтобы преподать мне первый урок. - Тассар - пророк, и по сути своей более открыт для тонкого мира. К тому же пока не умеет защищаться. Будь на его месте опытный маг, этого бы не случилось.

- Вы уверены? - негромко спросил Лель, теребя подвеску.

Архимаг перевел на него взгляд, на подвеску, играющую гранями в свете магического огня, и, помедлив, отрицательно качнул головой.

- Нет. Не в этот раз. Существо, проникшее в его разум, походя разорвало защиту замка, как моток гнилых ниток, и... - маг неуверенно замолчал, опустив глаза, перебирая и рассматривая какие-то исчерканные бумажки. - И я ума не приложу, кто это мог быть.

Я смотрела на его опущенную голову и понимала, насколько тяжело далось ему это признание.

- Кем бы ни было это существо, оно знало Ксению. Возможно, удар предназначался не Тассару, а ей, - нарушил молчание Лель и коротко пересказал, то, что произошло в конюшне.

Между бровей архимага пролегла глубокая морщина, и я, не выдержав его взгляда, уставилась на свои колени. "Это все из-за меня, - отчаянно билось в голове. - Мое возвращение пробудило какие-то силы, и это нечто против меня что-то имеет. Оно напало на замок, пытаясь добраться до меня, а досталось Тассару".

- Учитель... - это слово само собой слетело с языка, как росинка с потревоженной травинки. - Учитель, я, конечно, мало что понимаю в магии, и вообще, у меня все как будто на уровне инстинктов получается, но, наверное, любая волшба должна оставлять какие-то следы, и если их поискать...

Я смущенно замолчала, чувствуя себя глупой первоклашкой, случайно попавшей в институт на лекцию по высшей математике. Я понимала, что мои догадки и предположения в подметки не годятся знаниям архимага и ждала смешка, насмешливого или ироничного взгляда, но архимаг если и смеялся надо мной, то про себя.

- Следы ищут и найдут, если они остались, - кивнул он и одобрительно мне улыбнулся. Повернулся к Лелю. - Можно взглянуть на вашу подвеску, господин егерь?

- Да, конечно, - Лель снял подвеску на простом кожаном шнурке и передал архимагу. Тот покрутил ее в руках, поглаживая пальцами грани, взвесил зачем-то на ладони, поднес к светильнику и пристально посмотрел на нее сквозь свет. Что он хотел увидеть в кристальной глубине, я понятия не имела, и заинтересованно подалась вперед. В следующий миг архимаг вздрогнул, часто заморгал и смерил Леля странным взглядом.

- Давно у вас этот артефакт?

- Это семейная реликвия, передается из поколения в поколение. Отец говорил, что она принадлежала еще Луафелу, - объяснил Лель. - Есть и вторая, она осталась у отца. Мы поддерживаем связь через них.

- Побочный эффект, - кивнул архимаг, возвращая ему камешек. - Странный камень... Похож на горный хрусталь, но не он. Отталкивает всякую магию, защищает от нее своего владельца и в то же время жадно ее поглощает. Но это не основное его предназначение.

- А какое основное? - подал голос до сих пор молчавший Тассар, и мы дружно повернули к нему головы. Тассар привычно покраснел под нашими взглядами.

- Мне не понять, но, возможно, у тебя получится лучше? - лукаво прищурился архимаг Дальган, пряча улыбку в усах и бороде, и, взглядом спросив разрешение у Леля, перекинул подвеску Тассару.

Парень, неловко вскинув руки, поймал ее за шнурок. Широкие рукава его мантии при этом задрались, обнажив руки Тассара по локоть, и я заметила на его коже следы застарелых синяков. Кто-то из магистров оказывал парню далеко не такое дружеское внимание, как архимаг, видимо, считая, что небольшое применение силы поможет ему лучше усвоить урок.

Тем временем Тассар сжал камешек в кулаке и, закрыв глаза, сосредоточился. Молчал он довольно долго. Я начала клевать носом, мечтая, чтобы этот бесконечный день, а вместе с ним и неурочный урок, устроенный архимагом, побыстрее закончился, когда Тассар, наконец, встрепенулся и распахнул глаза.

- Это... ключ! - воскликнул он и удивленно захлопал рыжими ресницами.

- Ключ? И что он открывает? - спросил Лель, удивленный не меньше пророка.

- Не знаю, - пожал плечами Тассар. - Мне было видение, но не четкое... Там что-то пряталось, в тумане, какой-то мост и ворота за ним. Такие огромные - никогда таких не видел! - и у них кто-то стоял.

- Ты рассмотрел, кто это был, Тассар? - вкрадчиво спросил архимаг, невольно подавшись вперед.

- Я не уверен... И это так странно, - замялся пророк, теребя шнурок подвески и бросая на Дальгана быстрые взгляды из-под ресниц.

- Ну же, смелее, Тассар! - подбодрил его архимаг. - Кого ты видел?

Тассар поднял голову и, повернувшись к Лелю, протянул ему подвеску. Их глаза встретились, и я заметила, как вздрогнул Тассар, когда его пальцы коснулись руки Леля.

- Мне показалось, это были вы, господин егерь.

- Я?

- Лель?! - подскочила я и повернулась к архимагу. Учитель задумчиво смотрел куда-то в угол, постукивая пальцами по столу.

- Я не знаю, - пробормотал Тассар. - Говорю же, видение было не четким, я мог ошибиться.

- Скорее всего, ты видел далекого предка господина егеря, легендарного Луафела, - произнес, поднимаясь из-за стола, архимаг. - Камень показал тебе прошлое, и ты отлично справился, молодец! А теперь идите-ка вы спать, уже за полночь, а завтрашних занятий никто не отменял.

Урок закончился так же неожиданно, как и начался. Архимаг жестом показал на дверь, мол, пора и честь знать, а у меня на языке крутилась уйма вопросов, которые не терпелось задать. Хотелось немедленно узнать, ключом к чему является подвеска и что такого героического сделал Луафел, что память о нем до сих пор жива. Но не успела я открыть рот и задать первый, как архимаг замахал на меня руками, ссылаясь на то, что его помощь нужна магам, восстанавливающим защитный контур замка, а Луафел подождет до завтра, и вообще, о его подвигах может рассказать мне Лель, как-никак, он его потомок. В общем, нас безжалостно выставили за дверь, и архимаг с удивительной для его возраста прытью помчался по коридору к лестнице.

- Ну, что делать будем? - спросила я, когда эхо поглотило его шаги и растаяло.

- Ты пойдешь спать, - немедленно отозвался Лель и, присев на корточки, подхватил притомившегося дракончика. - Тассар, тебя проводить?

- Н-нет, мне тут недалеко, - поспешил отказаться юный пророк и, попрощавшись, свернул в коридор, ведущий в западное крыло.

- Идем, провожу тебя в комнату, - взял меня за руку Лель и поцеловал в макушку.

- Ты разве не останешься? Рассказал бы про Луафела...

Я жарко вспыхнула, понимая, каким нелепым был этот предлог удержать его, но сказать прямо, что хочу, чтобы он остался, не хватало духу. "Мне просто надо заново к нему привыкнуть, и все будет в порядке", - мысленно успокаивала я себя, ожидая ответа.

Губы Леля тронула понимающая улыбка, в глазах промелькнуло и тут же пропало что-то похожее на сожаление. Фанька, устроившийся на его плече, вдруг расправил крылья и вытянул шею, но перепрыгнуть ко мне так и не решился.

- Если хочешь, чтобы я остался, тебе не нужно придумывать повод. Достаточно попросить, - ровно произнес Лель и отдал мне Фаньку. - Держи своего дракона. Кажется, как нянька я ему не слишком нравлюсь.

Я приняла из его рук дракона и, решившись, посмотрела ему в глаза.

- Я хочу, чтобы ты остался.

Фанька выказал удивительное понимание и не пошел за нами в спальню. Вскарабкался на диван в гостиной и, нырнув в подушки, прикинулся частью обстановки. Лель усмехнулся, глядя на то, как он возится, устраиваясь поудобнее, подхватил меня на руки и понес в спальню. Опустил на кровать и долго смотрел мне в глаза. Лунный свет серебрил его волосы, собранные в низкий хвост, и я потянулась к ним, собираясь развязать сдерживающий их ремешок, но Лель перехватил мою руку и один за другим поцеловал пальцы. Он был поразительно сдержан для мужчины, надолго лишенного общества любимой женщины. Лишь глаза - два бездонных омута - выдавали его истинные чувста. Губы Леля коснулись моих губ, и я не выдержала, стащила с него рубашку, притянула к себе, зарываясь лицом в его волосы - аромат лесной свежести и меда сводил с ума. Мне вдруг стало все равно, кто и что о нас подумает. Я хотела быть с Лелем, хотела его любви, хотела чувствовать его прикосновения, утонуть в его нежности и отдать ему всю свою любовь до последней капли.

Лель ерошил мои волосы и, казалось, только ждал разрешения.

- Я люблю тебя, - беззвучно прошептала я и поцеловала его.

Безумие поцелуя, полетевшая на пол одежда, сплетенные в страстном порыве наши тела - мир вокруг исчез, растворился в мерцании лунного света, остались только он и я, растворившиеся друг в друге, слившиеся в одно целое.

Страстный порыв сменила тихая нежность. Лель обнимал меня, крепко, словно боялся, что я вдруг исчезну.

- Обещай, что больше не уйдешь, - шепнул он, касаясь губами моего обнаженного плеча.

- Не уйду, - сонно пробормотала я и, уютно свернувшись клубочком в его руках, счастливо улыбнулась. - Не уйду...

"Потому что теперь я дома", - прибавила я мысленно и уснула.