Героями рождаются те, в ком силен зов могучей крови предков. Но также известно и то, что героями становятся не по собственному желанию. Каждый, кто грезит о славе победителя, в глубине души знает, что нет лучшей награды, нежели покой.Знал об этом и Ирбис.
Он не помнил своего отца. Мать говорила иногда, что он сын славного воина, но Ирбис ей не верил. Разве славный воин мог бросить его? Он вырос на легендах о великих битвах и свершениях, и засыпая, мечтал о том, как бьется плечом к плечу с Мурром, Азурой Кровавым и Элдхенном, как поднимает над полем брани стяг Меерклара и погибает, как подобает герою. Но мечты остались в прошлом.
Жизнь Ирбиса текла спокойно и размеренно. Он рано стал самостоятельным и без сожаления покинул родной дом. Впрочем, спокойной жизни это не помешало. Рутина повседневности нежными путами сковала его, и ничего не оставалось, кроме как предаваться неге, живя в свое удовольствие.
Был в жизни Ирбиса и страх. Он опасался мира снаружи - всем свойственно бояться неизвестного. Детская отвага уступила место здравому расчету. Он знал, что дома он господин и ничего не грозит его благополучию. Так зачем же менять уют определенности на беспокойную неизвестность?
Так продолжалось до того рокового момента, когда Ирбис впервые услышал шепот мира. Сперва это было слабое беспокойство - неясное ощущение того, что нечто изменилось. Затем явились первые голоса.
Ирбис слышал о болезнях, при которых с тобой говорит Вселенная, но шум в его голове не был схож с беседой. Точнее, это было нечто вроде шума толпы на оживленном рынке. Отдельные фразы были достаточно отчетливы, но уловить общий смысл не представлялось возможным. В конце концов он устал бояться. Шум был уже почти привычен, а иногда можно было развлечься, пытаясь уловить фразы и представить, кому они адресованы и зачем. Все равно беспокойство Ирбиса на шум не влияло.
Прошло три месяца. В общем фоне Ирбис научился выбирать понятные и отчетливые фразы, которые могли быть адресованы ему. Но в тот день он услышал новый голос, который не мог оставить его равнодушным. Это был четкий и громкий шепот, по-кошачьи мягкий и явно обращавшийся к нему. Первые же слова бросили Ирбиса в трепет, ведь он услышал следующее:
- Проснись, Ирбис. Проснись же скорее, ты нужен Меерклару!
Калейдоскоп воспоминаний и неясных образов промчался перед ним: легенды матери о кошачьем элементале Мееркларе, мечты о славе, поля великих сражений прошлого, окровавленный стяг в его руках, крылатые силуэты в пылающем зареве туч, огромные башни на горизонте.
Ирбис ощутил незнакомые доселе чувства - в груди словно взорвалась и растеклась волной жара бочка масла, и он впервые по-настоящему испугался безумия.
- Проснись же, Ирбис, - говорил теперь хор голосов, - пробудись, верный рыцарь Меерклара, восстань от сна и иллюзий, отринь ложный страх, исполни свой долг...
- Чего вы от меня хотите? - крикнул Ирбис, охваченный противоречивыми эмоциями. Он был испуган, удивлен, растерян и... счастлив одновременно. Сбывалось то, о чем он грезил в детстве, но и мирная жизнь не прошла стороной. Прислушаться к зову крови значило поступить неразумно, подвергнуть неоправданной опасности собственное благополучие, сменить покой на риск, и возможно, даже умереть. Но сердце Ирбиса знало верный ответ. Он не мог поступить иначе.
- Я слушаю вас, великие предки, рыцари Меерклара. Что я должен делать?
Голоса зазвучали все разом, но затем один, самый громкий,сказал:
- Пророчица Меерклара в большой беде. Поспеши, ты спал слишком долго. Я поведу тебя к цели.
Пьянящее тепло разлилось по телу Ирбиса. Словно взведенная пружина, он вскочил и бросился за дверь, навстречу неизвестности.
Воздух был наполнен необычными запахами, слегка кружилась голова. Ирбис бежал вниз по гигантским ступеням, прыгая от избытка мощи. Мимо проносились двери и дверки, снизу пахнуло сыростью. В глаза ударил свет и он оказался в царстве снов.
На горизонте возвышались циклопические сооружения, вдоль широкой дороги росли леса мягких растений, из гущи которых поднимались черные ветвистые гиганты. Под ногами было мокро и скользко, повсюду лежало холодное и влажное белое месиво.
- Беги налево, - подсказал голос, - И быстрее!
Ирбис метнулся вдоль огромной стены с проемами, не успев испугаться. Кто-то позади выкрикивал угрозы, но гнаться не стал.
- Доберись до железных коробов! - услышал он и метнулся вперед, едва успев увернуться от широкого черного колеса. Мимо прокатился дом, из окон слышалась музыка. За несколько секунд Ирбис достиг шести огромных железных ящиков и вскочил на один из них. Перед ним открылась зловонная бездна, но вдалеке он увидел то, что заставило сердце забиться в яростном ритме. Мерзкие переростки с вытянутыми мордами чудовищ нападали на оборонявшуюся девушку. Они выкрикивали нечто омерзительное и норовили вцепиться в нее зубами, но ей удавалось удерживать их на расстоянии. Фиолетовые глаза расширились, когда она заметила Ирбиса.
- Спасай Пророчицу! - рявкнули голоса, и Ирбис понесся вперед. Из глотки рвался устрашающий вой, в котором лишь немногие могли бы узнать боевой гимн Меерклара. Словно белая молния, он вскочил на спину самому крупному монстру и нанес серию стремительных ударов по оскаленной морде. Кровь полилась из глаз твари и она истошно закричала, вертясь волчком от ужаса. Ирбис метнулся к остальным, но лишившись вожака, они уже улепетывали, поджав хвосты и скуля.
Глаза Ирбиса и Пророчицы встретились.
- Ты пришел, как и обещал Меерклар! - воскликнула она, - но берегись же, истинный бой еще и не начинался!
Ирбис повернулся навстречу новому испытанию. Зрелище, представшее перед ним, могло бы испугать любого. Семеро грязных и смрадных гигантов скалили клыки и угрожающе рычали. Ослепленный Ирбисом отполз в сторонку, а его собратья горели жаждой мести.
- Прости, - сказала Пророчица, - предсказание было двузначным. Тебе не стоило погибать вместе со мной.
И тогда Ирбис воззвал к Меерклару. Как это делали его предки в далеком прошлом. По его телу пробежала волна. Раздался хруст, когда хребет изогнулся в экстатическом порыве. Менялось лицо, раздувались мускулы, покрылись металлом когти. Кошачий элементаль услышал зов героя. Перед врагами поднялся аватар Меерклара - могучий снежный барс. Бойня была быстрой и жестокой, и никто не ушел живым.
Ирбис не помнил, что было дальше, не помнил ничего, кроме фиолетовых глаз и теплого дыхания Пророчицы.
Он очнулся дома - от боли в ссадинах и укусах.
- Барсик, миленький, ну разве стоило тебе убегать из дому? - спросила хозяйка, ставя рядом блюдечко молока...