Аннотация: Ну вот, три месяца жизни Иоганна Каменева (http://stihi.ru/avtor/bruyan) пролетели, и я, как обещал, снимаю эту, ставшую почти привычной для меня, маску.
Ну вот, три месяца жизни Иоганна Каменева (http://stihi.ru/avtor/bruyan) пролетели, и я, как обещал, снимаю эту, ставшую почти привычной для меня, маску. Впрочем, для многих она уже давно вполне прозрачна, себя ведь до конца трудно спрятать, да и логин я, по собственному головотяпству, взял вполне читаемый. И перевести новое имя тоже было не сложно: Иоганн, как и Ян, Иван, Джон и многие другие подобные имена, означает "дар Б-жий", а "штейн" на идиш - камень...
Однако хотелось бы объяснить причины того, что ровно три месяца назад, 5 декабря минувшего года, появился на свет вполне взрослый, хотя и достаточно молодой (в отличие от меня) стихотворец Иоганн Каменев.
Кроме того, что просто захотелось сбросить с плеч груз прожитых годов, пережить некое перевоплощение, создать новые предлагаемые обстоятельства, была еще одна важная для меня причина. В какой-то момент я почувствовал, что теряю свободу стихотворчества, что надо мной начинают довлеть опасения не потрафить читателю, что попросту бронзовею изнутри - премерзкое, доложу я вам, чувство.
Это были три месяца озорства и разгильдяйства, легкости и совершенной безответственности. Понаваял я столько, сколько обычно, по объему, удавалось написать где-то за год (в этой подборке представлена только часть). О качестве стихов я не говорю, хотя многие тексты мне не стыдно будет публиковать и под своим "коренным" именем.
Я благодарен тем, кто, даже опознав меня, безупречно хранил этот маленький секрет. Я благодарен и тем, кто воспринимал моего Иоганна как реального персонажа и поддержал его.
Последнее: страница Иоганна будет жить, там место для экспериментов, шуток и милого моему сердцу разгильдяйства
ТРИ МЕСЯЦА ЖИЗНИ
Три месяца жизни, три месяца гонки...
Меня позабудут, как только я выйду.
Проломится лед, опрометчиво тонкий,
Расклеюсь, растаю, исчезну из виду.
А вы догадайтесь, зачем из-под спуда
Я выдернул эту шальную интригу:
Я все-таки, думаю, где-нибудь буду -
Прохожий, в кармане запрятавший фигу...
САД
Я лишь неоперенный графоман,
мои стихи - заманчивый обман
и тихий плен безумства и разбоя.
По мокрому песку иду в тоске,
где мертвый пес оставил на песке
следы давно замолкнувшего воя.
По жаркой кромке моря и стиха
моя душа, беспечна и легка,
пройдет до ей назначенного ада.
И старый черт зажжет сырой огонь,
но вынесет меня зеленый конь
в просторы облетающего сада.
Останется - на счастье ль, на беду -
Деревья посадить в моем саду,
Укрыть землей потрескавшийся камень,
Набросить сверху звонкую траву,
Понять, что здесь я заново живу
И снова разговариваю с вами...
ПРЕДЛОЖЕНИЕ
Вы полагаете, все это будет носиться?
Юрий Левитанский, "Диалог у новогодней елки"
это будет ли носиться,
если целый день носиться,
если быть, как зверь и птица,
как медведик или бык -
через бяки, буераки
(не страшась любви и драки),
реки, где ночуют раки,
вброд, и вплавь, и шмяк, и прыг...
а хотелось бы в костюме,
и с лицом ужасно умным,
ждать Вас у афишной тумбы,
быть с букетом или без,
а потом схватить в охапку,
словно шапку или тапку,
и рвануть, подобно танку,
через поле, море, лес.
там, где мир себе лишь равен,
строить дом из толстых брёвен,
и забыть, как зол и древен
весь далекий окоём.
развести себе детишек,
тьму зверушек, даже мышек,
пусть всё крутится и дышит,
а в середке - мы вдвоем!
ЛИКА
Лике Гуменской
Лика... Свет сквозь занавески,
Старый дом. Борзые. К чаю
К Вам заехать - довод веский,
Я давно о том мечтаю.
Клавесин. Романс о мести,
О гитаре, об измене...
Говорят, у Вас в поместье
Гостевал Иван Тургенев?
В парке скромный цвет алеет,
Весь заросший павиликой.
Там по липовой аллее
По утрам гуляет Лика...
ПРО ДУР
Мой космонавт-спаситель,
С крылами от кутюр,
Зачем ты трогал нити
Прекрасных наших дур!
Ну, был бы мил им глянец
И нежный стон в ночи,
Зачем же ты, засранец,
Их думать научил?
И, словно в пику быту,
В стихах, как в бороде,
Несчастны и сердиты,
Они живут везде.
А я, от них отдельно,
Лечу себе, спешу,
Такой литой и цельный,
На душу не дышу.
Когда же в этом раже
Впаду я в грусть-тоску,
Они придут и скажут,
Как жить мне, дураку.
ПАЛИТРА С ЖИРАФАМИ
незаметные тени
высылают дозоры по улицам,
и остатки видений
подтекают к утру с лица.
обожженное небо,
облака неуклюже размазаны -
не разглядывать мне бы
эти лица слепые и праздные.
разрисованы серым
двор с песочницей, дом с палисадами.
у художника меры
не хватило, а может с досады он.
я ему на палитру
листья брошу зеленые, красные,
небо серое вытру -
будет желтое, синее, разное.
по обветренным скверам
зашагают жирафы болтливые,
и, назло этим серым,
будем все-таки снова счастливыми!
ДЕДОВОМОРОЗОВСКОЕ
Страшными проселками, белыми дорогами,
Через буераки, драки и ментов,
Он шагает крадучись, никого не трогая,
Ко всему привычен и готов.
Пусть волкИ позорные на него кидаются,
Предлагая курево, водочку и баб,
Он сухую корочку жрет, хотя и давится,
Дела новогоднего прораб.
Супротив прекрасного, красного и быстрого,
Ватного, опрятного, с палкой и мешком,
Пусть хоть танки с пушками, хоть ОМОНы выставят -
Он - насквозь, и с песней, и пешком!
Жди его в бессонную ночь седую, горькую,
Жди упорно, долго, и дождись чуть свет.
Он придет, усядется, и насыплет горкою
Липких и подтаявших конфет.
Эти новогодние маяту и таинство,
Нам испить придется, знаю, до конца:
Из мешка достанет он чудную, китайскую
Куклу с выражением лица.
И когда он к завтрему в новый путь почапает
К лапушке и сволочи, к другу и врагу,
Помашу я ручкой, пожелаю счастья, и
Елку непременно подожгу!
ГОРОД, БАШМАЧКИН...
серой шинелью седого заката
то ли задушен, а то ли укрыт,
дышит простужено город горбатый,
снегом забиты дворы.
город, Башмачкин, последний из крайних,
кем ты ограблен, унижен и смят,
что тебя мучает, гложет и ранит -
в этой шинели до пят.
посвист разбойный ночного трамвая,
поступь железных твоих патрулей,
город, Башмачкин, они не играют,
прячься скорее во мгле.
там не настигнут тебя, не разрушат,
жди, затаись, помолившись за нас...
может, утешит убитую душу
розовый утренний час!
ЗАВТРА
я завтра был смешон и мал, я завтра робок был.
тебя насмешкой донимал в пылу ночной борьбы.
тогда недавняя война в моей крови текла,
я завтра помнил до хрена, но всё покрыла мгла.
в твоем запрятавшись плече, вдыхая пот любви,
я завтра делался ничем, забвение ловил.
сбежав, проплакал до утра, выблевывая зло,
и завтра знал я, что вчера уже не рассвело.
COMICS OFF JOHANN
Ирландский поэт с немецким трофейным именем,
С вырванным языком - чтобы только стрелял и плакал,
Знал ли, ломая копья, что будет отныне нем,
Когда пытался на эту женщину наложить лапу?
В тот день на него вышли жёлтые из Триады,
Предложили грузовик зелени за минуту страха.
Он рассмеялся, допил текилу, и поклялся адом,
Что его Windrunner никогда не даст маху.
Когда его вывели на эту, с глазами тигрицы,
Нарушившую закон - проглотить язык, и даже дышать тихо,
Он понял, что пропал, и будет до смерти сниться
Её кошачий шаг, и смех, взрывающийся как шутиха...
Один против всех - три дня без любви и стаи,
Отстреливая этих волков, разрывая на части,
Раненый в живот, и навылет в щеку, медленно умирая,
Знал, что её никогда не увидит, но плакал от счастья...
Когда его нашли Eugenie и Grant, и эта, с глазами,
Выволокли, купили врача, дышали его болью,
Он понял, что мир от счастья перевернулся и замер,
И что на этот раз - он всё-таки вышел из боя.
Грузовая джонка помогла им взломать границу,
Боингом до Майами, джипом - в Мехико или Фриско...