Аннотация: Маленькая сказка о деревенском быте, зло побеждено, но успело навредничать.
Жора и отравители.
Жора, конечно, был подлецом. Так, во всяком случае, могли считать мухи, если бы у них в головах было то, чем можно считать. Но эти подлые твари проводили все свое время в надоедливом жужжании, копании в какой-то пакости, просмотре сериалов и чтении Тополя-Марининой. И Жора этих мух ловил и съедал, выплевывая крылышки. Подло? Безусловно.
А все потому, что Жора был замечательным гадом. Точнее, чтобы стать настоящим гадом ему не хватало сущего пустяка: им надо было родиться. А он имел счастье появиться на этот, не обремененный состраданием свет, ящерицей. Или, если быть правильным - ящером.
Жора свое детство помнил смутно: всегда бежишь, всегда прячешься, да и хвост отваливается. Потом наступила другая пора. И наступила она одновременно с постройкой на диком, летом обезображенном лопухами и прочими сорняками поле, теплицы.
Два человека - большой и чуть поменьше соорудили на весеннем слякотном пространстве фундамент, водрузили на него гнутые стальные дуги и обтянули все это дело призывно блестевшими под веселым солнышком листами поликарбоната. Волею случая Жора оказался внутри. Он как раз спал, забившись в нору, благополучно справившись с зимой, умудрившись не быть съеденным лисами, мышами и прочей охочей до любой пищи братвой. Так у него появился дом.
Самая большая проблема таких домов была в том, что иной порой, когда весь снег вокруг еще не успевал истаять, да и земля оставалась промерзшей, а весеннее солнце свою лучистую энергию расходовало на все сто процентов - они улетали. Нагретый воздух внутри теплицы рвал все строение вверх, подобно воздушному шару, и, не привязанное к фундаменту, оно взмывало к облакам, пугая пролетающих ворон и удивляя косяки перелетных гусей.
Но Жорино жилище, которое, можно сказать, свалилось ему на голову, было надежно прикручено к фундаменту, стояло твердо и с мечтой о высших сферах покончило раз и навсегда. Стремительно нагреваясь изнутри, оно пробуждало к жизни все под своей крышей: и сорняки, и жуков, и червей, и ящериц. Стало быть, очнувшись от спячки, одурев от света и тепла, Жора не испытывал проблем с едой. Их порода, как известно, промышляет мухами, всякими слизнями и червями. Последних было в изобилии.
Это и оказалось тем плюсом, что подтолкнул маленькое существо к оседлости. Даже несмотря на большое количество минусов, которые явили себя с течением времени. Ни жара, ни изобилие конденсированной влаги, ни соседство со всякой мерзостью не могло выгнать Жору со своего обретенного жилища. Он с достоинством преодолевал все трудности жизни и боролся за свой клочок земли со всей своей неуемной энергией ящера, как выяснилось, домоседа.
Хозяева теплицы его не донимали. Они выдергивали сорняки, обильно поливали огурцы и помидоры согретой солнцем водой, и лишнего времени в душной влажной атмосфере не проводили. Как известно всем, людям делается дурно, если они долгое время проводят внутри своего парникового детища. У людей начинает прогрессировать одышка, сердце заболевает непознанной болезнью, и в один не самый прекрасный момент люди падают носом в перегной, расставаясь со всеми мирскими заботами, в том числе - с любимой и пестуемой теплицей. А, поверьте, не все люди настроены так решительно.
Но и среди тех, кто не слишком много времени сидит в парах и испарениях созданной оранжереи, находятся некоторые достаточно противные субъекты. Они тоже забегают в теплицу ненадолго, но, как правило, совсем с другими целями.
Это - соседи. В человеческом обществе приняты совсем непонятные законы. И почему-то те, кто живет совсем рядом, их непременно старательно выполняют. Как говорится, если человек нашел средства и купил квартиру в самой элитной застройке в самом экологически чистом районе самого крупного города, то его все равно найдет сосед с перфоратором.
В случае с Жорой сосед, а точнее, пожилая тетенька и ее пузатый и наглый отпрыск, обладали отнюдь не каким-нибудь полезным электрическим инструментом. У них, тайно продравшихся через кусты, в руках было настоящее химическое оружие. Если верить этикетке, именовалось оно по-иностранному "Раундап", однако Жора читать умел не очень, а особенно по-китайски. Зато у него с рождения был неплохой нюх. Этой ядовитой жидкостью можно было уничтожить все сорняки в зоне досягаемости. Ну, или начинающие созревать огурчики и помидорчики. Это - куда уж попадет.
Ночь в тот день еще не наступила, как следует. Или, правильнее - день в ту ночь задержался, смазав все понятия "вечера". В общем, было еще достаточно светло, потому как не отгуляли свое "Белые ночи". Соседи, удостоверившись, что хозяева куда-то укатили, продавились через свои заброшенные поля, просочились сквозь свою ржавую и местами порванную колючую проволоку вместо изгороди, и, дико озираясь друг на друга, вошли в теплицу. Им было совсем не страшно, им было даже радостно. Так уж устроен человек, что все свои действия он определяет принципом: мне это можно, а тебе - если я разрешу. И этим живет, если, конечно, не имеет свойство думать. Но эта блажь, похоже, сделалась крайне редкой. "Думать! Пусть лошади думают - у них головы большие! За нас телевизор думает!"
Жора, как это понятно, к людям относился весьма и весьма потребительски: создают они угрозу, либо нет. Хозяева теплицы были достаточно безобидными, хотя и сильными. Вот пришедшие визитеры - просто миазмами излучали некое зло и, как следствие, угрозу.
Пузатый человек бесцеремонно потряс каркас теплицы, словно проверяя его на крепость. Тот выдержал. Не выдержала вода, что бессчетным количеством капель висела на стенках и крыше - она обрушилась вниз настоящим дождем. Тетенька заругалась, передернувшись. Причем не на своего разухарившегося сына, а почему-то на хозяев теплицы: "Ишь, понастроили, бездельники!"
Жора в своем углу насторожился. У них, у ящериц, не принято терпеть лиха, а потом писать челобитную какому-то незнакомому судье. Они считают, что суд здесь вовсе не причем, надо дать отпор, причем в самом радикальном варианте. Защитить себя - и дело с концом.
Но он, Жора, ростом был мал, а длиной всего в два спичечных коробка. Что ему сделать двум пышущим праведным гневом великанам? Кусить в ботинок - так зубы все пообломаются, ударить по доступному месту - хвост отвалится.
Женщина тем временем свернула пластмассовую голову с бутылочки и принялась равномерно поливать веселые всходы огурцов и налитые зеленью побеги помидоров. Получалось не так, чтобы очень ровно, но уж, как есть. Пузатый сын довольно щерился и провожал взглядом каждую жиденькую струйку отравы, выплескивающуюся из емкости с ядом. Еще он прислушивался: не приедут ли подлые эксплуататоры - хозяева теплицы? Еще он переваривал вместе с ужином очередную серию очередного ментовского сериала. Чего-то выходило не очень: и фильма и еда бессмысленно булькали где-то внутри и требовали покоя и сна.
Вдруг, словно из-под земли раздался гул, слабенький такой, но басовитый. Парень насторожился, но чуткое ухо таксиста, отточенное россиянским шансоном, легко определило естественное происхождение шума: муха, либо не муха. Мама неожиданно вздрогнула и, прекратив свой полив, взвизгнула: "Змея!". Сын резко опасливо обернулся, но кроме юркнувшей в щель фундамента ящерицы никого не заметил. "Чепуха!" - авторитетно произнес он.
Действительно, чепуха - Жора прошмыгнул. Но никто из людей не заметил, отвлекшись на него, как из-под земли, возмущенно гудя, взмыл черной ракетой заспанный шмель.
Жора всегда по природе своей мало думал - такая уж роль ему досталась в Жизни от Творца, но зато много делал, руководствуемый инстинктами, либо здравым смыслом. Где-то в торфе у входной двери в теплице в норке спал престарелый шмель огромных по шмелиным меркам размеров. Прилетел он сюда, забурился под землю и заснул. Видать, отжил свой век, теперь помирать собрался.
Жоре тяготило это соседство: ибо, где шмели - там рано или поздно появятся их разорители - мыши. А мыши - это угроза для ящерицы. Жора, ощутив всю гибельность капель, разбрызгиваемых женщиной, лихорадочно зарылся в торф рядом со шмелем, и начал, как мог, его беспокоить: языком он щекотал прижатые крылья насекомого, зубами хватался за лапки. Тому это явно не понравилось, и он начал гудеть, но без толку - ящерица продолжала бесноваться.
Наконец, шмель, все еще одуревший ото сна, вылетел, напрягая все оставшиеся силы, из своей могильной норки и почти сразу же воткнулся в главную отравительницу. Если бы у женщины были одеты очки, то он попал бы под одно из стекол, оставил бы под глазом у человека фингал и опал бы наземь, чтобы испустить свой шмелиный дух. Но мама таксиста обладала отменным для ее возраста зрением, поэтому легко обходилась на улице без лишних оптических прибамбасов. Зато она носила дамскую шляпку типа "панама".
Под панаму шмель и угодил, там запутался в волосах и слабо зашевелился, пытаясь хоть как-то хоть куда-то выбраться.
Женщина взвыла, всплеснула руками, обрызгала "Раундапом" своего сына и ломанулась прочь из теплицы. Следом за ней, также подвывая, бросился ее сын - химия попала ему на кожу лица и сразу же принялась отчаянно жечься. Они перепрыгнули через ограду из ржавой колючей проволоки, протоптали сорняки на поле и бросились к реке. Парень - чтобы отмыться, тетка - чтобы утопиться. Шутка, просто так побежала, потому как голова жестоко чесалась.
Жора выбрался из теплицы наружу и отчаянно махал своим хвостом: несколько капель яда попали на самый кончик. Лучше бы было, если бы он, хвост, отвалился. Да не тут-то было - держался, как приклеенный.
Часть урожая теплицы удалось спасти, часть - захирела на корню. Хозяева теплицы быстро догадались, чьих рук это дело, потому как, проплеши сорняков, словно указатели, вели к соседям, но ничего предпринимать не стали. Пусть их! К тому же пузатый парень еще целую неделю ходил с опухшей рожей, а его мамаша нет-нет, да и принималась ожесточенно чесать свою голову.
Лишь только о подвиге маленькой ящерицы по имени Жора никто ничего не узнал. Да ему это было, в принципе, и не нужно. Теплица проветрилась от ядовитой химии, и жить в ней снова стало можно. Кончик хвоста Жоры сделался черным, но это ему нисколечко не мешало.