С этого дня Анванна чудесным образом превратилась в Анну Ивановну, а белая косынка на голове превратилась в аккуратный врачебный чепчик. Даже казённые тапки на ногах исчезли, уступив место голубеньким сабо. Одно оставалось незыблемым - выкраивание немного времени, чтобы как прежде "погонять кофе" с Марией.
- Ой, ты не представляешь, что вчера было! Что было! Это ж раньше двери на подъездах деревянные, настежь расхлебяченные были, а теперь - железные и замки кодовые!
- Ну так хорошо! Никто посторонний в подъезд не зайдёт и дверь не хлопает!
- Ещё как хорошо! Представь, вчера вечером, только мы с Борисом поужинать собрались, слышу под окном кто-то кричит без передыха. А у Бори из-за паленой водки больничный не оплачивается, так он сразу после выписки вышел на работу. Ну и тут, сама знаешь, вчера денёк выдался "весёлый". Вот мы и прикинули, что спокойно поужинаем, часок на диванчике отдохнём, а там... планы у нас "наполеоновские". Хотим спальню и зал местами поменять. У нас спальня окнами на центральный проезд выходит. Так утром никакой будильник не нужен! А зал - во двор, под окном скверик...
- Анна Ивановна, так кто под окном-то кричал? - улыбалась Мария.
- Кто, кто? Бывшая Борина супруга! В подъезд попасть не может, вот и орёт под окнами. То ли проследила нас, то ли кто адрес выболтал, но вот, явилась не запылилась!
- Что ей надо-то от вас?
- Думаешь ей Борис очень нужен? Ага! Кричит, чтобы отказался от своей доли в квартире, мол, это я крохоборка, его заставляю годами нажитое у семьи отнять! А дом, в котором живу, всего-то трёхэтажная сталинка, двор небольшой. Все и всё друг про друга знаем. А тут...дура эта на весь двор орёт, не стесняется!
- А он?
- А что он? Говорит, если откажусь - останусь гол, как сокол! А возраст поджимает, мало ли что?
- А ты?
- А я тоже опасаюсь. Вдруг не уживёмся вместе? Вон, не успел переехать - перестановку затеял.
- Так ведь в самом деле удобнее спать в тишине, а не под грохот трамвая.
- А я и спала - в зале на диване. Книжку почитаю, кино посмотрю, да задремлю. А теперь - вторую неделю по вечерам как заведённая! То варю, то стираю, а то... какой-нибудь мордобой смотрю! Спорт, так сказать! Телевизор то один! А потом ещё и "ночная смена" наступает, надо супружеский долг отдавать!
- Да какой же это "долг"? Это скорее бонус к семейной жизни, - улыбалась Мария.
- Маша, многовато мне этих "бонусов" получается. Я и по молодости -то не гонялась за мужиками, а теперь... вот, и куда деваться?
- Ну, стерпится, слюбится, - смеялась Мария.
- Маша, я себе раз в неделю кашу варила, а ещё раз котлетки стряпала. А теперь каждый вечер - варим, парим! Сегодня утром встаю - "сюрпрайз" - полная раковина посуды. Он, видите ли, ночью мачт какой-то смотрел и котлеты все схомячил!
- Ну не каждую же ночь мачты по телевизору идут!
- Я к трамваям привыкла, они на улице громыхают, а вот чтобы у меня в квартире пол ночи телевизор шебаршил, вроде не громко, но я-то не глухая, и кто-то по полу тапочками шаркал, да посудой на кухне гремел - пока привыкнуть не могу! - взяла чашку кофе, отпила глоток, зажмурилась: - Турецкий! - и сосем другим тоном продолжила:
- А тут ещё выяснилось - я штаны его, тьфу! то есть брюки гладить должна! Он, оказывается, не умеет! Ему, оказывается, жёнушка гладила и к утру на спинку стула свежую рубашку и выглаженные штаны, тьфу! брюки, вешала. Теперь я понимаю, почему он развёлся, а разменять жилплощадь не спешил!
- Анванна, думаю ты его научишь, - не могла сдержать улыбку Мария.
- У вас в классе двоечники были? Ясно, - кивнула на утвердительный жест Марии. - Наверняка пацан. Он что дурак был? Нет, просто лентяй, - допила кофе, задумчиво заглянула в чашку:
- Везёт же мужикам, отхватываю домработницу и любовницу в одном лице и не за что платить не надо! А ещё притворяются, мол, женится не хотят! Маша, и всё это называется женское счастье!? Правда, что ли?
-Анна Ивановна, у тёти Люды с Георгием Фёдоровичем трое детей. Да ещё я, мой сынок и мой братик! А она говорит, что счастлива.
- Ну, может привыкну как-нибудь к... женскому счастью, - грустно вздохнула Анна Ивановна, и достала из шкафа новую шифоновую кофточку, - домой пора собираться.
- Красивая, - кивнула на кофточку Мария.
- Борису тоже нравится, - покрутилась перед зеркалом Анна Ивановна. - Слушай, так может мне на ночь панталоны фирмы "Большевичка" приодеть? У меня с прошлых лет сохранились: новенькие, синенькие, до колен, - в голос смелась Анна Ивановна, - с... с... с начёсом! - И теперь уже хохотали обе, ну не очень громко, реанимация всё-таки.
- На...на... надевай, точно испугаешь! - смеялась Мария
А вечером дома жаловалась тётя Люда:
- Знаешь, что-то с Гошкой младшим происходит. Перестал меня мамой называть. И вообще никак не называет. Что с ним происходит - не пойму. Может, кто каких глупостей мальчишке внушил?
Поскольку Гошка с младенчества рос вместе с детьми тёти Люди и Георгия Фёдоровича, то и называл их папой и мамой. Он и первое слово сказал: "папа", чем Георгий Фёдорович очень гордился.
- Я выберу момент - поговорю с ним. Может удастся выяснить в чём дело.
Однако уже на следующий день тётя Люда собиралась жарить картошку. Дома кроме её и Гошки никого не было.
"Самое время поговорить, пока одни", - подумала она. Но обед-то семье надо готовить. Взяла сковородку, оглянулась на Гошку, но от одной мысли, что вот сейчас надо завести такой разговор, так заволновалась, что просто выпустила тяжёлую чугунную сковороду из рук.
- У... у... у... - как подкошенная плюхнулась на пол рядом со сковородой тётя Люда и залилась слезами, сама, не понимая от чего больше: сковорода по ноге не слабо прилетела, или вот Гошка тоже...
- Больно? - подошёл Гошка.
- А ты как думал? У тебя грыжа пупковая вылезла, а ты сам тощий синий... я пятак прилепила. Помог. Потом покажу. У...у...у... - продолжала заливаться слезами тётя Люда. - А уж когда болел...
- Помню, - вздохнул Гошка, - не всё, но больницу помню.
- Да ну! Рассказов наслушался, вот и думаешь, что помнишь. Мал ты совсем был, чтобы помнить. А теперь я выходит тётка чужая? У...у... у... - ревела в голос тётя Люда.
- Мам, мама, ну какая же ты чужая? Ну, вон, Маша же сказала, редко, но бывает у человека две мамы, - и попытался поднять с пола тётю Люду.
- С ума сошёл? - Сквозь слёзы засмеялась тётя Люда.
- Я уж про папу и спросить теперь боюсь, - присел рядом Гошка. - Вдруг ещё сильнее заплачешь?
- Так у мамы Иры теперь не спросишь, сам понимаешь. А документы оформляли уже без неё, - и оперлась своим красивым фартуком о сковороду.
- Куда, куда? Устряпаешь весь! - попытался отряхнуть фартук Гошка. - Значит папу не найдём?
- Давай, это... подрасти немного, а потом думать будем.
- Ладно. Только ты сейчас не плачь, - и у Гошки тоже навернулись слёзы.
Утром следующего дня тётя Люда застала Марию возле открытой дверки холодильника. Та пила огуречный рассол прямо из банки.
- У...у...у!!! Поздравляю!
- Ох, какой "поздравляю"? Похоже съела что-то вчера не то, - и захрустела солёным огурцом, в прикуску со сладкой булочкой, - м...м...м... вкуснятина!
- Маша, ты же сама медик, - улыбалась тётя Люда, - помниться ты мне про вашу с Сергеем кровать... с панцирной сеткой рассказывала. Ну?
- Не может быть, - чуть не подавилась огурцом Мария. И положила в банку с солёными огурцами оставшийся кусочек булочки.
- Куда? - охнула тётя Люда. - Ну и это почему же быть не может? Похоже муж твой всё очень даже хорошо может,- кивнула на собиравшегося в школу Серёжку тётя Люда. - А ты замужняя женщина. Так что всё это вполне естественно.
- Сергей, все уже вышли, на крыльце тебя ждут, - поторопила сына Мария.
Однако он упорно продолжал делать вид, что обувается.
- И долго ты тут собираешься уши греть? - открыла входную дверь тётя Люда. - Марш в школу! - и Серёжка шмыгнул за дверь.
- Я разводиться решила. Ну, если уж... так и говорить ему не обязательно.
- Это как "не обязательно"? Ребёнок -то не только твой, но и его тоже!
- Ну, пока это не... не точно всё-таки.
- Ага, - кивнула на булочку в огуречном рассоле тётя Люда.
- Ну и плана обзаводится вторым ребёнком у меня, в любом случает, нет!
- А ты у него спросила, - положила руку на живот Марии тётя Люда, - у него какие планы: жить или помереть жутким образом ещё не успев родиться? - такого оборота от тёти Люды Мария не ожидала.
- Да что ж это у меня за жизнь такая - везде проблемы достают! Даже работу выбрала такую - сплошная проблема!
- Ага, работа твоя тебе тоже не нравится? Жизнь плохая, работа плохая! Машка, вот Тузик и то понял, что без проблем и жизнь не в жизнь и нашёл себе "проблему" - котёнка Тоську. И теперь живёт, не просто существует.
- Тётя Люда, да я против ребёнка ничего не имею. Даже наоборот. Я подумаю, - теперь уже гладила по плечам явно расстроенную тётю Люду Мария. - Я про Сергея. Ну не складывается у меня с ним. Сколько можно у вас жить? А переехать - всё откладываю и откладываю.
- Сладится, как-нибудь, - вздохнула тётя Люда.
- А работа - так люблю я её ...
- Ну да, любишь, потому и собираешься сегодня опоздать.
В этот же день, только Анна Ивановна выложила на блюдце две румяных булочки, в ординаторскую зашёл Сергей.
- Добрый день!
- И вам здравствуйте. Булочки с кофе будите?
- Буду. Спасибо, Анна Ивановна.
Мария удивлённо глянула на Анну Ивановну, чтобы Сергей пил кофе в ординаторской - не порядок это! Никогда такого не было...
- Мария, я пойду тут... дела... - и Анна Ивановна быстренько ретировалась из ординаторской.
- Маша, ну сколько можно? Диван, когда ещё привезли, я кровать в порядок привёл. Не проваливается, - и улыбнулся. - Ну а там купим новую.
- Серёжа, тут такое дело...
- Маша, тебе не угодишь! Что, что опять не так?
- Я беременная... - выдохнула Мария.
- Давай лучше чаю. Кофе всё-таки как-то... - засуетился Сергей.
- Серёжа, может... не оставлять?
- Знаешь, я лучше научусь дырки на носках штопать, и калымить на скорой... Но сколько будет у нас детей... ни от одного не откажусь.
Вроде и дом новый, и район новый, и местами даже асфальт положили и чахлые прутики топольков высадили, а добраться от автобусной остановки до дорожки, ведущей к подъезду, совсем не просто. Мария для этой цели возила с собой резиновые сапоги. Выходя из автобуса, прямо на остановке переобувала туфли на сапоги, а на лавочке возле дорожки, снова переобувалась. Утром в обратном порядке. А куда деться? Грязь выше щиколотки.
Вот и в это раз, только спрятала грязные сапоги в пакет, распрямилась, и... увидела Юльку. Ту самую Юльку с бетонки. И даже засомневалась: она или это? Очень приличного вида дама направлялась в сторону нового дома. Дом этот только начали заселять. И только одно во внешности Юльки осталось неизменным - высоченные каблуки её туфель. Рядом с ней семенил невысокий лысый мужчина и то ли держал Юльку под руку, то ли сам держался за её руку. А Юлька с ужасом смотрела на грязное месиво, которое предстояло преодолеть.
- Юлия, ты не волнуйся! Э... давай мы обойдём дом с... другой стороны. Дальше немного, зато там вроде посуши, - старался заглянуть ей в лицо её спутник.
Мария уже было открыла рот, чтобы сказать, что и там грязь не гуще, но Юлия отвернулась, и сделала вид, будто не узнала Марию.
- В следующий раз приедем. Пошли отсюда, - распорядилась Юлька.
"А в общем-то и правильно, такое прошлое, как у этой Юльки, лучше забыть и не вспоминать. Я же сама хотела, чтобы она вот такая стала", - подумала Мария. И заулыбалась:
- А ведь похоже, у меня всё получилось! - не удержалась, высказалась вслух.
Утром следующего дня возле входа в отделение реаниматологии Марию ожидала аккуратно одетая медицинская сестра:
- Юля? - не особо удивилась Мария
- Маша... ой! Ма... Мария Владимировна, прости меня! Прости, пожалуйста, - голос Юльки дрожал от волнения. - Я... я замуж вышла. Понимаете?
- Понимаю! Поздравляю! Я рада за тебя, Юля.
- Но Василий Фёдорович ничего про моё... боевое прошлое не знает. Вот я и испугалась. Вы то... знаете.
- Пошли кофе... нет муж не разрешает, чаю попьём. А?
Юлька кивнула и не очень охотно, но последовала за Марией.
- А почему не разрешает?
- Говорит, беременным вредно, - улыбнулась Мария.
-Ой! Здорово! А у нас... не получается второй год уже, - вздохнула Юлька. - И виновата я. Вот, лечусь... пока безрезультатно.
В ординаторской никого не было. И можно было поговорить, до утреннего обхода ещё оставалось немного времени.
- Я ему сказала, что поступала в мед училище, но провалилась на вступительных. Потом пошла работать в больницу, чтобы поступать по направлению, но... через год не решилась, так вот и осталась, - вздохнула Юлька. - Скажите, бессовестная вруша? Нельзя начинать с вранья.
- Посмотри, какое красивое на мне платье, - поправила рукава Мария.
- Ну... да, - удивилась такому обороту Юлька. А Мария хорошо помнила, что про правду и неправду говорила ей тётя Люда.
- А если я надену это платье на левую сторону, как думаешь, будет красиво? Хотя, не скрою, покажу всем как оно сшито, чистую правду. Понимаешь, тут дело не во вранье, а в том, что ты хочешь рассказать о себе людям, а что считаешь нужным оставить при себе.
- В смысле... не стоит выворачивать саму себя... на изнанку? - не уверенно проговорила Юлька.
- Не знаю. Может быть когда-нибудь, кому-нибудь, а может никогда и никому. Главное, что этому человеку от тебя теперь ждать.
- Мне тогда тот участковый, помните? Помог. Всех наркушников пересадил, потом помог поменять мою комнату в другой район. А там сосед Василий Фёдорович один одинёшенек пытался суп себе варить. Ну рожки к кастрюле пригорели. Так и познакомились.
- Сама-то суп варить умеешь? - улыбалась Мария.
- Не особо приходилось, но получилось с первого раза!
- Где теперь работаешь?
- В терапии, также санитаркой. Но я, Маша, ой, Мария Владимировна, я... в мед училище на вечернее, без отрыва от работы поступила. Василий настоял.
- Ну а прошлое? Какое у нас с тобой общее прошлое? - пожала плечами Мария: - Работала ты в нашем отделении. Что в этом плохого?
- Пойду я, а то опоздаю, - Юлька вздохнула с облечением и попятилась к дверям.
После обеда позвонила тётя Люда.
- Маша, ты меня слышишь?
- Слышу, говорите, - заволновалась Мария, просто так тётя Люда звонить не будет. Она вообще сотового телефона без необходимости в руки не брала. И иначе как комариной пищалкой не называла. А тут, вдруг, звонит!
- Гошка из школы записку принёс, меня и тебя завтра в первой половине дня к директору приглашают. Погоди прочитаю: "Убедительная просьба посещение не откладывать".
- И что такого он мог натворить?
- Так говорит, ничего не творил! Я дневник проверила - пятёрка по физике и всё!
- А чувствует себя как? Не заболел?
- Да как всегда, выпросил у Гоши старшего паяльник, и мастерит чего-то. Говорит -луноход.
- Главное - не болеет. Остальное - разберёмся.
- Я что и звоню-то, чтобы ты на работе предупредила, надо с утреца в школу сходить.
А вечером Гошка объяснялся с Марией:
- Да ничего не случилось! Опять, наверное, шторы стирать некому.
- Думаешь? - допытывалась тётя Люда.
- Да что тут думать? На уроке в класс пришла директриса, пошепталась с учительницей, отдала мне записку, пять раз повторила, что бы не потерял, будто я глухой!
- И всё?
- Ну...ещё как маленького погладила по голове и сказала: "Умник ты наш!" Я же говорю, точно шторы надо стирать, потому что если бы что ремонтировать, то батю бы вызвали.
- Ну да, - утвердительно кивнула головой тётя Люда.
Директор школы встретила тётю Люду и Марию, что называется, с распростёртыми объятиями. Отчего и тётя Люда и Мария только сильнее заволновались. Но с чего вдруг такая любезность?
- Людмила Ивановна, Мария Владимировна, вот... смотрите, - и протянула обычную школьную тетрадку, исписанную Гошкиными каракулями. Сколько тётя Люда не пыталась научить Гошку каллиграфии, так ничего из этого и не вышло.
- Ваш Георгий олимпиаду выиграл! И его приглашают в специализированный интернат!
- Нет! Нет! Что вы? Что вы? Какой интернат? Гоша домашний мальчик! Мал он ещё. Он же когда болеет, со мной спит... ой! - засмущалась тётя Люда.
Мария спрятала улыбку. Вспомнив, как в детстве, тётя Люда, успокаивая её, прилегла рядом, припечатав грудью к стене. А мальчишкам, если вдруг кто из них начинал болеть, полагалась банка абрикосового компота единолично и спать укладывали на тёти Людину кровать к стенке. Георгий Фёдорович в таком случае, перемещался на диван.
- Вы не спешите. Выслушайте меня. Интернат для особо одарённых детей при академии наук. Ваш Георгий не просто решил все конкурсные задачи, он сделал это оригинальным способом! Это же такие возможности в будущем! Такое образование... Такое предложение - это подарок судьбы!
Потом все вместе долго читали и перечитывали приглашение, буклет с картинками.
- Можно мы дома подумаем, с Георгием Фёдоровичем посоветуемся, ну и сам Гоша, как пожелает. Если он не захочет, никуда отправлять не будем, - и Мария решительно встала со стула.
- Ну да, если Гоша не захочет, у нас тоже хорошая школа. А как окончит, пусть поступает в любой институт, - кивала тётя Люда.
Уже вторую неделю, как Мария с сыном переехали от тёти Люды в свою новую квартиру. И вечером, после ужина, уложив сына спать, рассказывала мужу каких успехов достиг Георгий.
- Понимаешь, его учиться приглашают в интернат для одарённых детей! - не могла скрыть своей радости и гордости за брата Мария.
- Ты что меня дураком считаешь?
- Почему? - растерялась Мария.
- Спрашиваешь: понимаю ли я? Я -то понимаю! А вот ты понимаешь, что ждёт тебя и твою семью, если Георгия туда отправить?
- А что такого нас может ждать?
- Ну, во-первых, что такое интернат, думаю, тебе объяснять не надо.
- Это интернат для особо одарённых детей! - перебила его Мария.
- Что за дурацкая привычка перебивать меня? Слушай! Интернат он и есть интернат! То же мне, умника нашли? Авантюра какая-то.
- Мы с тётей Людой с директором школы беседовали, документы: официальное приглашение, буклет... Правда, ещё собеседование должно состояться, но, чтобы выходить на это собеседование, требуется согласие родителей.
- Ну вот, видишь, не всё так просто. И во-вторых, ты бы лучше о муже и своих детях думала, -кивнул на её живот. - А Гоша, за ним тётя Люда присматривает, за это и деньги получает... от государства. Да полагаю, ты еще подбрасываешь. Отправишь туда Гошу и будешь мотаться в этот интернат, а это другой город! Не морочь мне голову! - и стал укладываться спать, явно полагая, что решил вопрос.
А на следующий день позвонил Виктор Генрихович. Ведь как договаривались встретиться после первого разговора через пару дней, не получилось. Виктор Генрихович позвонил и попросил перенести встречу. Пояснив, что не успел кое-что прояснить для себя, а как будет готов, то позвонит. И вот, наконец:
- Мария Владимировна, постараетесь меня понять. В этом вопросе необходимо исключить малейшее сомнение ..., и я пока не уверен, хотя...
- Виктор Генрихович, может мне подъехать к вам?
- Нет, нет! Я подъеду сегодня, как мы с вами договаривались.
На лавочке в скверике возле центрального корпуса, опираясь на палочку, хотя нет, язык не поворачивался так сказать: "палочка". Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, это великолепная трость. Придерживая шляпу, рисовал тростью на песке возле л лавочки какие-то каракули Виктор Генрихович.
- Виктор Генрихович, - окликнула его Мария, - добрый день, или уже вечер?
- Главное, чтобы добрый, - указал на место рядом, - пожалуйста, за день-то, наверное, уходились?
- Красивая, - кивнула на трость Мария.
- Папины руки её держали, - вздохнул Виктор Генрихович и погладил массивную резную ручку.
Они вежливо обменивались дежурными фразами, а Марии не терпелось, услышать самое главное: нашла она своего отца или нет?
- Понимаете, - наконец решился Виктор Генрихович, - мне стало известно, что можно провести такое исследование... по крови, которое точно подтвердит или опровергнет наше родство.
- Но... Виктор Генрихович, если вы думаете, что у меня имеются какие-либо корыстные интересы, - и Мария почувствовала, что у неё загорелись и щёки, и уши, - то это не так! Честное слово!
- Я о вас самого хорошего мнения! И буду рад нашему родству, но безоговорочно подтверждённому. И, поверьте, у меня для этого есть весомые основания, о которых пока говорить рано.
- Да, кончено, установить родство по ДНК можно. Я не интересовалась порядком проведения этой процедуры, ведь нужно будет получить официальное заключение, так?
- Это было бы самым лучшим вариантом. В крайнем случае, я должен быть уверен в достоверности этого исследования. А фотографии, фотографии я немного задержу, но непременно верну.
- Я, я обязательно выясню, как и когда можно провести такое исследование, и сообщу вам.
- Да, я могу подтвердить, что на фотографии это действительно мы с братом заносим стол. Я даже вспомнил некоторые подробности. Э... молодой, юркий человек бегал возле нас и щёлкал фотоаппаратом. Кажется, только учился им пользоваться. Но, Мария, подаренный стол не может быть гарантией... э... отцовства. Не обижайтесь, поймите меня правильно.
На следующий день Марии пришлось отпрашиваться с работы, потому что из академии прибыл преподаватель для собеседования со школьниками, которые получили высшие балы на олимпиаде. Из разных школ города набралось пятеро ребятишек, а мест было только два. И Гошка на этом собеседовании умудрился поспорить с преподавателем, отстаивая свою точку зрения.
Директор школы сокрушаясь по этому поводу, позвонила Марии, что пока результаты собеседования не объявляли, но вероятнее всего Гоша не пройдёт его. А она так надеялась, что именно из их школы будет принят учащийся! А когда она спросил, где он научился так возражать, Гоша пояснил: "В большой семье не щелкай клювом! А то своей очереди на паяльник не дождёшься. Так что надо отстаивать своё мнение!"
- Это как это "... не щёлкай клювом"? - возмущалась директриса.
- Понимаете, паяльник один, а мальчишек пятеро. А Гоша, он же луноход конструирует... вот и надо убедить остальных, что ему важнее...
- Установили бы очередность, что ли?
- До сих пор не было такой необходимости, мальчишки сами как-то договаривались без всякой очереди, - пыталась объясниться Мария.
- Пока на собеседование приглашают только вас. Думаю, вы будите ... ну извинитесь за Гошу, что ли? Мол, ребёнок из...м...м... многодетной семьи. Что с него взять?
- Да, семья наша многодетная, но именно из нашей семьи ребёнок выиграл олимпиаду! Я беседовала с Георгием. Ничего плохого он не сказал преподавателю. Георгий отстаивал свою научную точку зрения!
- Мария Владимировна, да вы в своём уме? Какая научная точка зрения у ученика средней школы? А уж спорить с человеком, имеющим учёную степень... Да, я приглашаю вас, но необходимо присутствие Людмилы Ивановны. Ведь по документам - она опекун. Но думаю, лучше вы побеседуйте... а уж Людмила Ивановна, если будет что - подпишет. А то не дай Бог, пояснит, что Гошу в интернат посылать нельзя, потому что ... ой! В общем приезжайте обе.
В кабинете директрисы, возле облезлого приставного столика сидел крупный мужчина с некогда чёрной, а теперь наполовину седой копной волос. Крупные пряди падали ему на лицо, он привычным жестом отбрасывал их назад. Тучный, хорошо одетый, с холёными руками, смотрел на Марию и тётю Люду из-под толстых стёкол массивных очков.
- Андрей Борисович, - представился и жестом пригласил садиться. - Это кто из вас папа, а кто мама? - и было не понять шутит что ли?
- Нет у Георгия ни папы, ни мамы, - отрубила тётя Люда.
- А вы кто?
- Я сестра - Мария Владимировна, а Людмила Ивановна - опекун. Наша мама умерла после операции на сердце. Георгий тогда грудной был. Кто его отец, тогда у неё спросить не успели. Сам не объявился. Так что вот... мы его папа и мама. Хотя нет, папа есть - опекун, муж Людмилы Ивановны - Георгий Фёдорович.
Разговор оказался вполне предметным. Андрей Борисович пояснил, что под такой интернат академия выделила три комнаты в общежитии аспирантов, на первом этаже между комнатой коменданта и библиотекой.
-Но вот воспитателя не предусмотрели. Полагали принять ребят на последнем году школьного обучения. Ваш Георгий получается самый младший, почти на два года младше своих сотоварищей... будет.
- Он же не сможет вместе со старшими ребятами учиться. Ему до них ещё два года, - беспокоилась Мария.
- Тут как раз проблем нет. При академии второй год работает лицей. Ваш Георгий пойдет в соответствующий класс. Ну да, программа там расширенная, Григорию придётся вначале ходить на дополнительные занятия.
- А питание? Опять же внешний вид, ну стирка, например, - волновалась тётя Люда.
- С питанием тоже вопрос решён: выдаём талоны в столовую: завтрак, обед, ужин. В этом же корпусе. В плане стирки одежды: пришиваем метки и сдаём в прачку.
- На что же Гошкины брюки будут похожи ... из прачки? - ужаснулась тётя Люда.
- Ох, не о том мы говорим. Вот на что будут похожи, - вышел из-за стола Андрей Борисович. - Как вам мои брюки?
-Вы не женаты? - удивилась тётя Люда.
- Да Бог с вами! Всё у меня в порядке! И жена, и дети, и даже внучка появилась! Тьфу! Совсем заболтали меня с этой стиркой! Брюки и рубашки из прачки на вешалках Андреевна приносит.
- Домработница, что ли?
- Когда организовывал это дело, о программах обучения размышлял. О направлениях в науке, а в результате, сначала выбивал помещение, потом, не поверите, кровати искал... Теперь вот вас убеждаю, что ваш Гошка, быть может будущее светило науки Российской!
- Один что ли поедет? - швыркнула носом тётя Люда.
- Его проезд оплачиваем, а вы, если желаете, можете сопровождать, но за свой счёт.
- Обсудили всё, кроме главного: вы Георгия принимаете? - спросила Мария.
- Вы же из меня всю душу вынули, стал бы я так мучиться? Конечно беру. Понимаете, знания у Георгия не лучше других претендентов. Но, если они твёрдо усвоили тему и грамотно применяю знания, то Георгий не просто конкретную тему видит, а всё направление в этом вопросе. Он как-бы даже зрительно наблюдает физическую сторону решаемых задач... э, - стало понятно, Андрей Борисович, что называется, сел на любимого конька. - Извините, - наконец он завершил своё пояснение.
На этом и расстались. Директриса уже дважды заглядывала в кабинет, поэтому, когда Мария и тётя Люда вышли, навстречу из учительской она уже спешила:
- Уговорили кое-как? Я и думаю, что так долго. Так уговорили или нет?
- Уговорил. Отпустим, - почти хором ответили Мария и тётя Люда.