Аннотация: Глава 8 Ты у меня одна романа "Машка - проститутка"
Глава 8 Ты у меня одна
После ночи всегда наступает утро. От пережитого волнения и бессонной ночи у Марии всё просто валилось из рук. Даже зубная паста со щётки шлёпнулась в раковину.
- Ну ты там уснула что ли? - заглянул в ванную комнату Сергей. - Я на работу опаздываю!
- Так ты только что с работы... - обернулась к нему Мария.
- Начальству виднее, когда кому работать. Есть, конечно, такие которых профессора прикрывают, но я не ты.
- Серёжа, ты мог бы позвонить мне! Я же волновалась. Всю ночь не спала!
- Не до звонков было! Сказал же - работал! Мне что- неумытому идти? - и хлопнул дверью ванной.
Мария умылась, глянула в зеркало. Тёмные круги под глазами, да и весь вид... Ну, какая уж есть. О том, красивая она или нет, Мария не задумывалась. Жизнь так складывалась, что не до того было. Однако, если Марии было не до того, то со стороны всегда виднее. На лавочке, возле подъезда, несмотря на ранее утро, с бидонами для молока уже сидели две пожилых соседки.
- Здравствуйте! - кивнула Мария.
- И ты будь здорова! - обе женщины, как по команде дружно кивнули головами.
- Ну ты ж посмотри, эти злыдни какую кралю своему сынку выискали! И здоровается всегда, а тут вместе от автобусной остановки шли, так она мою сумку до самой моей квартиры донесла. А там ведро картошки...
- Да не злыдни, а Злобины, - поправила одна другую.
- Мой сын и то говорит, и ноги-то у неё от зубов растут, а талия, говорит, мог бы двумя ладонями обхватить!
- Откуда, откуда ноги?
- Отсталая ты Зуля, это значит - длинные, красивые...
- Хм, и длинные, и красивые, а Серёжка - то опять у Альбинки ночевал. Я раненько, пока люди не пошли, вышла площадку лестничную подмести, слышу, дверь Альбинкина - хлоп, следом злыднинская - щёлк.
- Ой, глянь-ка, бочка с молоком подъезжает! Пошли, что ли!
День на работе для Марии выдался не из лёгких. Да и бывают ли легкие дни у врача реаниматолога? Ординатура позади, так что теперь не она, а всё больше у неё спрашивали совета.
- Ох, а время - то уже... Опять Серёжку последним из садика заберу! - торопилась Мария.
- Вы же не мать одиночка! Позвоните мужу. Только что видела вашего Сергея, в буфете кофеёк попивал, - пожала плечами молоденькая санитарка.
- А... - махнула рукой Мария, - ещё успеваю, - и заторопилась на выход. Не рассказывать же постороннему человеку, что как-то раз пыталась попросить его, и он даже согласно кивнул. Но вечером оказалось, что он то ли не расслышал о чём она просила, то ли забыл. Но нравоучительную лекцию об обязанностях матери выслушивала в тот раз до полуночи. А за сыном всё равно пришлось бежать самой, забирать в ночной группе.
Дома, не успела с сыном порог перешагнуть, как на голову свалился сюрприз. Свекровь радостно объявила:
- Ну, поскольку ты всё-таки окончила ординатуру, я по этому поводу на завтра пригласила гостей. Это друзья нашей семьи, сплошь уважаемые люди.
По опыту прожитых вместе лет Мария знала: спорить - себе дороже. Поэтому согласно кивнула, но предупредила:
- Мои тоже будут.
- Э... Машенька, думаю, будет лучше, если семейным кругом соберёмся, например, через пару дней? Ты же не против? - Однако против, не против - голос свекрови не допускал возражения.
А на завтра вечером, сидя за красиво накрытым столом, выслушивала комплименты нужных свекрови людей, думала: "Отчего же на душе так муторно, так тревожно?" Вот уже и ординатура за плечами, и муж успешный, единственный сын состоятельных родителей. И её сын растёт с папой и мамой, с дедушкой и бабушкой, в полной, хорошей семье. А это, она на своём опыте знала, дорогого стоит. Но что, что не так в её жизни? Отчего же не спится ночами? Она что-то вежливо отвечала, улыбалась гостям, а сама думала: "С жиру ты, девка, бесишься! Ну не находят общего языка родители мужа с тётей Людой и Георгием Федоровичем, так не такая уж редкость, когда родственники мужа и жены между собой не ладят. И потом, за последние годы жизнь так изменилась!"
Когда Мария жила с тётей Людой, у них на весь дом только в трёх квартирах имелись телефоны. А теперь у каждого в кармане сотовый. Но вот тётя Люда так и не научилась им пользоваться. И Мария улыбнулась, вспомнив, как тётя Люда объясняла, почему Маша не могла до неё дозвониться: "Слышу, вроде где-то что-то тренькает. Где, что? Не пойму. А телефон тот на полочку с книжками положила, да и забыла про него".
Наконец гости разошлись, со стола убрали посуду, Мария уложила спать сынишку. Сына назвали, как папу, - Серёжкой, в общем-то, даже не посоветовавшись с ней. Хотя, она, может, и не была бы против, но всё-таки, всё-таки...
В спальне свежая постель и уютный свет ночника, на ней красивая тонкая ночная сорочка.
- Маша, я всё хочу спросить... Почему Дмитрий тебя бросил? - и муж удобнее устроился под одеялом.
- Серёжа, я не чемодан без ручки, чтобы меня бросать... И потом ты же знаешь, между нами ничего не было. Мы просто школьные друзья.
- Чемодан не чемодан... не груби, не с девками на панели общаешься.
- Серёжа, я устала. Хочу спать.
- Да спи, пожалуйста. Только ответь: он тебя бросил из-за твоей гулящей матушки? Ну да, нет её в живых, но ведь ты её дочерью быть не перестала! - повозился под одеялом, вздохнул. - Или просто не любил. Он даже не переспал с тобой! А ведь ты была бы не против? Чего молчишь? Ну, скажи, не против?
Она отвернулась к стене. Этот разговор повторялся уже не первый раз. Душили слезы обиды. А Сергей как ни в чём не бывало обнял её:
- Ну... я же женился на тебе, это он тебя бросил.
- Я... я поняла, в чём дело! - она села на постели. - Ты просто хочешь унизить меня вот и ищешь повод!
- Мне повод не нужен! Если бы не я - пошла бы по рукам, как твоя мать! Есть в кого!
Мария поднялась с кровати. Надела джинсы, свитер. Тряслись руки, и горло сдавливал ком. Приоткрыла дверь: в комнате свекрови темно. Спят? Тихонько прошла в комнату сына.
- Иди, иди! - Сергей с побелевшими губами смотрел, как она собирает ребёнка. - Ты, да ещё с ребёнком - никому, понимаешь, никому не нужна?!
- Ишь, как спешит на ночь глядя! Похоже, кого-то нашла твоя жёнушка. Вытащил её из вертепа на свою голову! - свекровь прикрыла за собой дверь спальни. - А её усыновительница что, без выгоды?! Комнатку-то, что за ней числилась, - кивнула в сторону Марии, - поди, захапала! - и встала рядом с сыном. - А в ординатуре, думаешь так, без волосатой лапы? Ага, жди! Ты её спроси, спроси...
Слушать это было выше всяких сил, и Мария, подхватив на руки сына, выскочила из квартиры.
Ночь стояла звёздная, прохладная. Открыла сумочку - денег кот наплакал.
- Может, на последний автобус успеем. Иначе придётся пешочком к тёте Люде идти. Замёрз?
- Не очень. Пошли, - сын потянул её за руку.
Они шли по пустынной ночной улице, и Мария всё-таки надеялась, что муж или свекровь забеспокоятся пусть не о ней, так о сыне и внуке. Догонят, но... зря надеялась. И продолжала идти по освещённой дорожными фонарями проезжей части дороги.
- Женщина, вам куда? - рядом скрипнули тормоза старенького маршрутного автобуса. - Я в гараж. Если по пути, подвезу.
Оказалось, не совсем по пути, но идти останется не так далеко.
В квартире тети Люды - сплошное сонное царство. Безмятежно спит всё многочисленное семейство. Тётя Люда ни о чём не спрашивала. Подхватила на руки уставшего Серёжку, разула, положила на свою кровать.
- Умаялся, дремлет. Я вам на диване постелю. Ты чайничек поставь.
- Мне утром рано на работу...
Потом пили чай, и Мария ела вкусную плюшку.
- Давай, давай, я полный тазик напекла,- вздохнула, склонила к Марии голову: - Может, постепенно свыкнешься?
- Бывает, хоть из дома... из их дома беги...
- Может, переедете в твою комнату? Она же так и числится за тобой.
- Не хочу вас стеснять. Да и от соседей неудобно.
- Неудобно на люстре спать. Одеяло сползает! Нам что, раньше тесно было? Да может, супруг твой без своей матери помягче станет?
- Как-то не по себе мне. Боюсь, а чего, сама не знаю.
- Опять же, - вздохнула тётя Люда - не пьёт, не бьёт, деньги в дом... Ну и сын при отце. А безотцовщина-то она... сама знаешь, доля не лёгкая,- вздохнула, помолчала, отпила из кружки остывшего чая. - Да и посмотри кругом...где их, ангелов-то, взять? А твой Серёжка... Если где какой разлад, так бывает... Зима не без мороза. Тебе все наши соседи завидуют. Говорят, повезло.
Мария плакала и смеялась одновременно. Уж если она тёте Люде не может объяснить, что не так в её семейной жизни, то, действительно, со стороны кажется, это она с жиру бесится. Даже сама засомневалась. В самом деле, муж по деньгам отчёт требует? Так имеет право. Вон зачем-то купила две чайных пары. И мужу, и свекрови не понравились. Пришлось возвращать в магазин. Как же неудобно было! Ревнует? Так, действительно, дружила в школе с Димкой и в армию провожала, и ждала. Ну, ревнует Серёжка её к каждому столбу, так сам говорит, потому что любит. Но чем больше пыталась убедить мужа в том, что верна ему и деньги старается экономить, тем хуже и жёстче сыпались обвинения. Может, надо подобрать какие-то особые слова? А то сын без отца... - с тем и уснула.
А утром приехал Сергей. Вёл себя, будто ничего не случилось. И даже не спросил, как ночью с ребёнком добирались так далеко.
- Сын, пойдём в зоопарк. Хочешь? И мама с нами.
- Так в городе зоопарка нет. И, вообще, мне на работу, - разговаривать с мужем не хотелось, но надо же что-то ответить.
- Это гастролёры. Зверей в клетках привезли. А на работу? Хм... позвони, подменись. Скажи, ребёнок заболел. Серёжа, хочешь на зверей посмотреть?
Сын смотрел на Марию и растерянно молчал.
- Я, кстати, Машенька, по твоей милости мать обидел. Нагрубил. А тебе, я так понимаю, хоть бы что!
За его спиной тётя Люда жестами показывала: папа, мол. Ну, и сам утречком приехал.
- Сын, ну так что? - тот молча сидел на постели. - Долго будешь прятаться под одеялом?
- Мам, а ты?
- А я на работу. Ты с папой пойдёшь.
Как-то каким-то образом всё вернулось на круги своя. И опять Мария после работы отправлялась в дом свекрови, и опять чувствовала себя неизвестно в чём виноватой перед мужем.
А в этот день на работу к ней прибежала запыхавшаяся тётя Люда, что при её габаритах дело нелёгкое.
- Что? Что случилось? Почему не позвонила?
- Да вот...- и протянула вчетверо сложенный листок. - Солдатик занёс. Говорит, Ольга Орефьева какой-то Машуне просила передать. Это же Оля, которую вы Мышкой звали, жена Димкиного друга? А я и думаю, вы же теперь всё перезваниваетесь, да СМС-ки пишите. А тут...на тебе - записка на старый адрес... - пыталась отдышаться тётя Люда. - Значит... это что-то да значит. Ты читай, я в сторонку отойду, к окошку... подышать! А позвонить... я пробовала. Молчит эта трубочка, куда ни нажимаю!
- Ольга мою новую фамилию не знает, моего номера телефона у неё тоже нет.
У Марии дрогнули руки, и совсем некстати подумалось, что мужу про это письмо лучше не говорить. А ведь ещё и не читала даже!
- Тётя Люда... там Димку ранило тяжело... Они же с Сашкой Орефьевым танкисты... Ольга пишет, Димка в танке горел... Сейчас в госпитале, где она медсестрой работает... - листок дрожал в руках Марии так, что, казалось, вот-вот выпадет.
- Дай-ка, - подхватила листок тётя Люда: "... в сознание не приходит, а в бреду всё зовёт: "Машуня, помоги...". - Тётя Люда швыркнула носом.
- Сергей и так говорит, что за него вышла, потому что Димка не взял. Если поеду, потом дома жизни не дадут.
- А если Дмитрий умрёт? - давилась слезами тётя Люда. - Ох, дура я, дура! Лучше бы Я это письмо не приносила, и ты бы ничего не знала...
- А если не поехать - как потом с этим жить? Я... я поеду в командировку в военный госпиталь.
- Так вдруг не в тот пошлют?
- Помнишь, зав отделом реанимации, ну, где я работала, Анатолия Палыча? В нашем институте он - зав кафедрой...Никогда ни о чём не просила, теперь придётся.
- Так ты не в отпуск просишься, а туда, где люди кровь проливают, воюют.
- Тётя Люда, не война это, это мы помогаем...
- Если Димка в танке горел, не на солнышке, не на курорте, в бою, это что по-твоему? - перебила Марию тётя Люда. Потом аккуратно сложила листок и сунула себе за пазуху:
- Сохранней будет. А Серёжку младшего к нам! И ему веселее, и тебе спокойнее.
Мария в ответ кивнула, обдумывая, как бы дома объяснить и неожиданную командировку, и то, что сына хочет оставить у тёти Люды. Но когда свекровь и муж узнали, что кроме солидных командировочных, сохраняется зарплата, которую с её согласия будут выдавать мужу, то возражать не стали. Мария смотрела на них, и у неё так и вертелось на языке: "А ничего, что это тот самый "вертеп", где его мама выросла? И теперь своего единственного внука туда отправляете?" Но, решив, что лучше не будить лихо, пока спит тихо, Мария промолчала.
Когда в ординатуре узнали, куда едет Мария, то кинулись её собирать.
- Так, антибиотики, интубационные трубки для искусственной вентиляции лёгких, катетеры, расходники для аппаратов ИВЛ, перевязочный и шовный материалы... - сестра хозяйка отмечала всё галочками в списке груза Марии Владимировны.
- А-а-а... как я...- растерялась Мария, оглядывая упакованные коробки.
- Не волнуйся. Тут посадят, там встретят. Что-то администрация выделила, на что-то наши сбросились, купили, - опять пересчитала коробки, вздохнула озабочено, - мы своих не бросаем.
Добираться до места назначения пришлось, что называется "на перекладных". Самолёты туда не летают и поезда не ходят. А для машины, как в той песни: дорожка фронтовая, не страшная ей бомбежка любая...
Машина с гуманитарным грузом остановилась возле кирпичного здания больницы. Огибая у входа воронку от снаряда, навстречу шёл пожилой крупный мужчина, из-под солдатской куртки - ветровки которого выглядывал вязаный домашний свитер.
- Василий, - раскланялся перед Марией, проследил за её взглядом. - Та как из той гарматы шмальнули прям по нам! Но пощастило, все живы, и операцийна сохранилась, - оглянулся на Марию. - Погодьте, подмогну.
У входа на каталке возвышалась гора какой-то одежды.
- Бувае, поступають в такой одяги, что приходится зризати. Ну, а потом ни голих же евакиювати. Вы не думайте, тут все випрано, продизинфиковано...
Мария улыбнулась такой русско-украинской языковой смеси. Однако и без перевода было всё понятно.
- Маша?
Мария оглянулась.
- Оля? Мышка!
- Яка мышка, вси кошки к нам сбиглися! - Василий ткнул пальцем в строй плошек у стены. - На полном вдоволенни!
- Василий, ты иди, там без тебя никак ... выбитое взрывом окно надо пока хоть фанеркой закрыть. А Марию Владимировну я провожу. - Ольга кивнула ему вслед: - Дом у него разбомбили... жену в огороде похоронить пришлось... Говорит, сорок лет вместе прожили...
Димка лежал в маленькой комнатке без окна.
- В случае обстрела тут безопаснее. Хоть стёкла не вылетят. Его в подвал не понесёшь. И обычным транспортником отправить не можем. Нужен специальный, - шептала Ольга.
Мария присела рядом на стул.
- Вот, - Оля протянула папку с анализами. - Всё подготовили к транспортировке...Но...
- Да, да. Я понимаю.
От прежнего Димки на белом, как больничная стена, лице остались только конопатки на носу.
- Я... я побежала. Медиков не хватает... Так что...
- Оля, стой! Нужно... - Мария перечисляла необходимое лекарство и оборудование, и видела, как меняется лицо Ольги.
- Всё, что можем... По-ни-ма-ешь?
В дверь заглянули:
- Оля, тяжёлый. Срочно в операционную! А Вы - новый реаниматолог?
Мария кивнула.
- Давайте быстрее, быстрее...
На третьи сутки Димка очнулся.
- Машуня...
- Чи-и-и, тебе говорить нельзя.
- Если... если что...в кармане адрес дочери...- Димка помолчал, собираясь с силами и будто боясь не успеть сказать, выдохнул: - Ты у меня одна...- и вновь впал в беспамятство.
- Димка, помнишь сад, дорожку? Ты сказал тогда, что всё ещё будет... - говорила что-то ещё и ещё, хотя знала: он её не слышит. Хотя... - не в силах справиться с душившими её слезами, заторопилась в коридор. В приоткрытое окно тянуло прохладой.
- Не я, не я у тебя одна... - глотала слёзы Мария. - Родина у тебя одна... - и тут же оборвала себя, - в патетику ударилась?
- Мария Владимировна! Мария Владимировна, - затеребила рукав её халата операционная сестра, - срочно в операционную, - глянула в лицо Марии, - ну... очень срочно...
В этот день Димке пришлось ампутировать обе ноги. А через сутки получилось его эвакуировать.
Продлив командировку, Мария второй месяц выходила из операционной только поесть и поспать. Ей даже отдельную комнату выделили, ту самую, в которой лежал Димка. Что он выжил, Мария знала.
Димке предстояло ещё несколько операций. И медики никаких прогнозов на будущее не давали. Да Мария и сама понимала всю серьезность его положения.
Тем временем её командировка подошла к концу. И она уже укладывала вещи в сумку, когда в комнату заглянула Ольга.
- Маша? Заждались тебя дома-то! Там мир, покой... а с моим Сашкой... покой даже не снится... - вздохнула, зажмурилась как-то по- кошачьи и ласково улыбнулась.
- Заждались, - кивнула Мария.
- А то я грешным делом подумала...ты же птицей прилетела... к Димке. И что теперь?
- Теперь? А что теперь? Теперь сын Серёжка и ... его папа. Понимаешь?
- Хм... не очень. Так ты теперь куда?
- К сыну и мужу. Семья - дорогого стоит. И чтобы её сохранить - чем-то надо жертвовать. Но ты не подумай. Димкины ноги... ампутация... тут не при чём. Хотя...чуть не нашла для себя весомый аргумент: не могу оставить, он же инвалид! А потом поняла: это повод, а не причина.
- Зачем тогда летела сюда сломя голову, если опять поврозь? Разлюбила?
- Оля, у меня сын останется без отца, у Димки - дочь. Откуда тут счастью взяться? В жизни за совершённые ошибки приходится платить.
- Новых не наделайте, - прищурилась, пристально посмотрела на Марию -Так ты... что, ничего не знаешь?
- Чего не знаю?
- Он тогда с матерью Алёнки расписаться-то расписался и даже свадьбу в деревне справили. Но вместе жить так и не стали. Он в казарме, она в деревне. Потом он сюда, а его жена уехала в город. Дочь Алёнку оставила у бабушки в деревне. Мол, она выросла, не пропала, и дочь здоровее будет. И всё бы ничего, но бабушка уже тогда не молода была, так что, кто его знает, как они там теперь?
- А позвонить?
- Куда? В той деревне не то, что сотовой связи, простого телефона нет!
- А если "скорую" вызвать?
Оля-Мышка только руками развела:
- Наверное, в воинскую часть бегают...
Мария месила туфлями густую дорожную грязь и ругалась вслух: "Да что ж это такое, как дорога в деревню, так грязь... по колено! Тьфу! - передовые технологии в действии! Телефона нет, дороги нет!" - ногу вытащила, а туфля утонула в грязной жиже.
Наконец остановилась у небольшого покосившегося домика. Двор зарос густой травой. Но от калитки к крыльцу вела тропинка. Тишина стояла звенящая. Ни курица не прокудахчет, ни собака не гавкнет. Осторожно потянула за дверную ручку.
- А Вы к кому? - На пороге стояла тоненька девочка на пару лет старше её Серёжки. Хлопала голубыми глазами и светила конопатками на носу.
- Я к Алёне, Алёне Протаповой. К тебе, похоже.
- Сказала же, ни в какой детский дом не пойду! Я папу жду! Он скоро вернётся! Могу его письма показать!
- А где бабушка, мама?
- Бабушка...так померла, - и горестно, по-взрослому, поджала губы. - А мама в городе. Там у неё новая дочка. Чего я буду у них под ногами путаться? - явно повторила слова бабушки Алёнка.
- Ты не бойся. Меня твой папа прислал.
- А вы кто? Его новая жена?
- Нет. Я его старая... одноклассница, - улыбнулась Мария. - У меня свой муж. Дядька серьёзный, немного сердитый. Но пока твой папа лечится, придётся тебе с нами пожить.
- Ой! Да какая же вы старая? - Алёнка удивлённо глянула на туфли Марии: - И где же это Вы так угваздались? А, понятно. Пешком шли?
Потом таскали воду из колодца, топили печь. Мылись, стирались и выясняли подробности друг о друге.
- Маме твоей письмо напишем, чтоб не волновалась.
- Ей из поссовета письмо уже написали, что меня в детский дом направили. А я оттуда сбежала. Так что ничего ей писать не надо. А то ещё найдёт меня.
- А ты не хочешь, чтобы мама тебя нашла?
- Я папу жду. А у вас дети есть?
- Да. Серёжка. Чуть младше тебя. Алёнка, так твои документы в детском доме? Тебя же у меня первый же полицейский отберёт! Свидетельство о рождении надо бы... - спохватилась Мария.
- Хм, не отберёт. Когда меня забирали в детский дом, то его и не нашли. А оно - Алёнка подошла к комоду, подняла уголок вышитой салфетки - вот оно!
На печи в кастрюле доваривалась картошка, когда осторожно скрипнула дверь. На пороге появилась крупная женщина... с топором в руке.
- А я смотрю, дымок из трубы пошёл...
- Это папина родственница... за мной прислал, - опередила растерявшуюся Марию Алёнка. - Он мне раньше про неё рассказывал.
- Вот, это мой паспорт... вы не думайте... плохого, - рылась в сумочке Мария.
А на следующее утро вымыли полы в доме, задёрнули занавески, повесили на дверь замок, а ключ спрятали под порожек. Попрощались с соседкой, Мария оставила адрес Димкиной части и свой.
- Но Вы адрес тёти Маши никому не давайте! А то меня опять в детский дом законопатят! - совсем по-взрослому наставляла соседку Алёнка.
Поезд громыхал на стыках. Алёнка спала, свернувшись клубком. А Марию обуревала тревога. Вот как рассказать мужу и свекрови про Алёнку? Обдумывала один вариант за другим. И результаты такого разговора ей рисовались один хуже другого.
А в соседнем купе молодой солдатик тихонько перебирал гитарные струны и, глядя на юную попутчицу, напевал: "Ты у меня одна, словно в ночи луна..."